О символизме в пушкинской прозе. Экскурс VIIОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ПСАЛМА 136-го В СТИХОТВОРЕНИЯХ ПУШКИНА. Приведенные слова Муравьева служат прозаическим пересказом начальных строк XII строфы поэмы Пушкина “Домик в Коломне”: “...блажен, кто крепко словом правит / И держит мысль на привязи свою, / Кто в сердце усыпляет или давит / Внезапно прошипевшую змею”. К заключительным словам этого псалма восходит известное обращение Пушкина к Люциферу (Деннице) в стихотворении 1817 г. “Вольность”: “Самовластительный Злодей! / Тебя, твой трон я ненавижу, / Твою погибель, смерть детей / С жестокой радостию вижу” (наблюдение И.З.Сурат). Менее заметно использование тех же самых слов псалма “На реках Вавилонских…” в послании “Жуковскому” редакции 1818 года, построенное на игре с двумя различными синтаксическими конструкциями: “Он духом там – в дыму столетий! / Пред ним волнуются толпой / Злодейства, мрачной славы дети, / С сынами доблести прямой”. “Злодейства”, злодеяния – здесь названы “детьми мрачной славы”, то есть того же самого сатаны, Люцифера. “Сыны прямой доблести” – это, соответственно, добродетели, подвиги. П.А.Вяземский, по-видимому, был недоволен этими стихами, потому что, когда Д.В.Давыдов в ответном письме к нему (на недошедшее до нас письмо Вяземского) переходит от перечисления достоинств послания Пушкина к его недостаткам, то он говорит: “Замечание твое на счет злодейства и с сынами справедливо” (цит. по: Летопись жизни и творчества А.С.Пушкина. 1799-1826... С.161). Мы полагаем, что недовольство вызвано тем, что Вяземский и Давыдов поддались соблазну прочитать эти стихи как изображающие исторических деятелей – “детей злодейства” и “мрачной славы” и “сынов прямой доблести”, не заметив второго, лучшего синтаксического варианта, который заложил в эти стихи Пушкин. Перейти к основному тексту статьи © Copyright: Алексей Юрьевич Панфилов, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
