Краснорожий подполковник плюхнулся в такси у горвоенкомата. И до того он лучился довольством, что Лешке даже на обед сгонять захотелось! К животу вояка прижимал пупырчатой кожи портфель:
- Вези-ка до Дворца культуры, шеф! – Тут пассажир оценивающе взглянул на таксиста: стоит ли, мол, раскрывать такой секрет и, решившись, весомо добавил: - Губернатор будет поздравлять!
- О-о, сам губернатор! – язвительно протянул Лешка. …Губернатору народ лишь в праздники и нужен: перед толпой покрасоваться. – Тогда летим!
Брызнула лужа из-под колес развернувшейся «Волги» и рассыпалась по грязной обочине.
- А какой праздник нынче у губернатора? – будто бы запамятовал Халатов, что нынче двадцать второе февраля.
- А вот такой! – гаркнул пассажир. Видать, успел с военкоматовскими коллегами принять на грудь. – Дай-ка лапу! – Кинув на заднее сиденье портфель, он крепко сжал водительскую ладонь, тряхнул, как следует, и торжественно произнес: - Поздравляю с Днем защитника Отечества!
И уже налился напряжением, норовя добавить чего-то более весомое, да Лешка не удержался: вздыбившись распаленной душой, он выплеснул пассажиру все, что накопилось к тому времени.
Подполковник в начале водительской горячки вскинулся, норовя возразить, да где там! А Халатов еще и баранку бросил, высказывая сейчас не о силе оружия, а о полном упадке боевого духа солдат. И тогда вояка страдальчески сморщился:
- Шеф, не сыпь соль на рану… Такое же думаю!
Да кто горластей таксиста?!
- Нет духа – нет России! – страстно повторил Алексей свои последние слова. И передразнил: «Такое думаю…» Чего «ура-то» кричишь тогда? Американцы всех соседей подмяли, вот-вот в Россию влезут, а мы - пыжимся! Слепые, что ли? А, может, предатели наверху сидят, - высказал вдруг отчаянную догадку, - вот и усыпляют баснями о русской силе да богатстве? …Хотя нет, - сам же себя в тех суждениях и осек, - скорее, воры. Все предателями не станут! Родина-то одна. …Ворье! – заключил опустошенно. – Тянут в четыре руки, вот и горланят: не убудет, мол! И сколько не дай миллионов на ту оборону – украдут. Почему? …Хребта нет! – сжал кулак и потряс им в воздухе: – Духа нет!
- Молодец! – Пассажир глотнул, как следует, воздуху: - Старостина знаешь?
- Какого там Старостина? – буркнул Лешка. Ты, друг, с толку не сбивай!
Подполковник дернул с головы шапку и бросил её к портфелю:
- Во, мужик! Хоть и таксист… - поправил себя. – Он же книжки про вас пишет. …Крепкий такой, сутулый.
- А-а, - вспомнил Халатов. И скуксился: - Некогда его книжки читать! …Да и не любят его мужики.
- Почему-у? – удивился подполковник. – Интересно ведь пишет!
- Ну да! - Лешка снисходительно взглянул на собеседника. – Чего интересного в тех книжках? Сам бирюк и книжки такие же. …Ты мне душу не береди, писатель чёртов! Не критикуй себя-то! Лучше про гаишников напиши! …Прижучь, как следует. Рыба гниет с головы! Так?!
- Так-то так… - Палец подполковника помаячил перед носом таксиста: – Только не заводись сильно-то! Отделяй овец от козлищ.
- Каких козлищ? – не понял Халатов.
- Таких... Везде есть хорошее и плохое. – Пассажир задрал рукав, выказывая командирские часы. - Рано к губернатору прикатили… - Выждав, пока такси минует витраж киоска, скомандовал: - Стоп! Видишь, народ у крыльца толчётся? А мы здесь подождем. Да оплачу простой-то, - по-купечески успокоил, ворохнувшегося было, таксиста, - не любит ваш брат сидеть: все за рублем гонится! …А про ворье - я согласен. …Был такой философ, Конфуций. Спрашивает как-то царь: подскажи, как от ворья избавиться? А Конфуций посмотрел, посмотрел на него, да и говорит: «Если царь захочет, чтоб не воровали - и за награду воровать не будут!» …Понял? И хватит об этом!
И передразнил:
- «Рыба гниет с головы!» А вот Старостин… Курить охота! Сигареты есть?
Лешка отрицательно мотнул головой:
- Не курю! …И чего этот Старостин? – напомнил пассажиру и насмешливо оскалился: писатель нашёлся!
- То! Неделю назад с ним ехал… Врешь, говорит, про рыбу! С жабер она гниет! Чем дышит, от того и гниет! Подлец, мол, не в одних олигархах сидит: в каждом имеется... Ельцин ведь не из-за границы к нам приехал! Здешний он, со студентов начинал. Да вот контролера вовремя не приставили, чтобы бил по рукам, когда не туда полезут. …Но где на каждого человека контролеров наберешься? Значит, в самом себе должен быть тот ограничитель, в душе! …Бог это, понял? Как осознаем это, проникнемся – тогда и выйдет толк…
- Выйдет, х-ха! – не слушая последнее, хакнул Халатов и, скривясь, добавил: - Толк-то выйдет, а дурь - останется…
* * *
Верь - не верь, а в пятницу весна сильнее чувствуется. Но днем горожанин еще терпит, не позволяет себе сорваться, а вот к вечеру…
Потому и не удивился Халатов, когда вышел из таксопарка и увидел в скверике бородача. Свернувшись калачиком, он лежал в снежном корыте аллеи и, подложив под волосатую голову шапку, крепко спал.
Так и замерзнуть можно! Днем ведь весна, а ночью зима свое наверстает. Чем же помочь-то? …А не замерзнет, так ограбят: рядом со спящим валялась крохотная кожаная сумочка.
Халатов присел на корточки и легонько тронул спящего за кудлатый подбородок:
- Подъем!
Да где там… Бородач будто и не слышал той бодрой команды.
Тогда Лешка ткнул в бороду посильнее. Но и это не дало результатов. Тогда сунул сумку бородача себе за пазуху, туда же пихнул шапку, и, что есть силы, потянул за лацканы дубленки, норовя усадить спящего. И это удалось, но всего лишь на миг. Когда Халатов отпустил шубу - бородач повалился на спину.
А если подниму - что делать буду? …Куда тащить?
Пойду-ка домой, решил Лёшка, а у почты за перекрестком позвоню из автомата в милицию. …Пусть переночует в тепле.
Густой от влаги воздух висел над просевшими сугробами сквера. Тротуары давно сухие, а ступи с асфальта - уткнешься в иной мир. …Погоди, а как же я ему сумку-то отдам?! – Алексею даже жарко стало. Выходит, что он украл ее! И шапку тоже… А шапка хорошая, - подумал непроизвольно, - ещё носить да носить… Завтра же отвезёт её в вытрезвитель вместе с сумкой. Встанет до вытрезвительского подъема и вернёт бородачу,
Набрал «02». …Спят, поди! Набрал еще раз - безрезультатно. Хоть неси содержимое пазухи к хозяину и складывай возле ног. …А может документы в сумке есть?
Отщелкнул замочек барсетки. Вот они: и паспорт, и военный билет, какие-то квитанции. Теперь Лешке был ясен ход действий: «Не замерзнешь! – и пошагал домой. – А вещички завтра отвезу, по месту прописки».
* * *
Так бы Халатов и поступил, но запамятовал в тот поздний час, что завтра выходной, послезавтра тоже нерабочий день, и потому поехал в микрорайон, где жил творец его забот, лишь в понедельник вечером.
Вот только шапку с собой не захватил, барсетку сунул утром за сиденье «Волги», а шапку дома оставил. За хлопоты.
Дверь квартиры в нужной ему хрущёвке распахнулась неожиданно споро. Тот же самый бородач и стоял за порогом. Только не так уж он был и молод, как показался Лёшке ночью. В бороде путался клок седины, седина была и в лохмотьях крепкой еще шевелюры. Но застиранная футболка с Винни-Пухом да спортивные штаны с пузырями на коленях, заметно подсоюзивали стать:
- Нет, это не Леопольд! – крикнул он надтреснутым баритоном в глубину квартиры и повернулся к гостю: - А вам, собственно, кого?
- Да вас и надо! – Лешка вытянул сумочку с документами из-за спины и покрутил перед носом хозяина. – Ваша?
Бородач недоверчиво посмотрел на гостя, потом из его груди вырвалось что-то вроде сдавленного: «Х-ха!» и он порывисто схватил сумочку:
- Как же это? – клокотнул изумленно. - Где нашел-то?
«Возле тебя и нашёл! – хотел было сказать Халатов, да вовремя спохватился». И потому соврал:
- У таксопарка нашёл. Иду с работы, гляжу - валяется!
- Эк, куда занесло! – раздался картавый басок и из кухни появился другой не менее колоритный персонаж. Был он низкоросл и морщинист. Рвы морщин, не имея понятия о симметрии, секли физиономию, где хотели, и если бы каждая, согласно поверью, соответствовала греху хозяина, то перед Халатовым возник бесконечный грешник.
- Знакомься, - бородач подпихнул его к гостю, - Генрих Петрович, сосед! Во, сантехник! – и поднял руку, норовя хлопнуть соседа по плечу. – Кран мне только что починил, собака… Я бы его и сам починил, мужик ведь, – самодовольно осклабился, - но пусть бутылку отработает!
- Ладно тебе, - смущённо потупился Генрих Петрович, – лучше скажи, как в пятницу выступил! – и подмигнул гостю.
- Все, брат! – вальяжно пресек хозяин попытку друга проникнуть в прошлое и добавил всего одно слово, но слово то было столь емким, что снимало все вопросы: - Праздник-с! – и спохватился: - Так сколько же я должен за хлопоты?
В прихожей повисла неловкая тишина.
- Кто его знает… - наконец, не выдержал Халатов. Вроде бы те документы он и не находил, да вот шапка еще. Но и от денег отказываться глупо.
Тогда бородач, видя смущение спасителя, решительно тряхнул шевелюрой и веско бросил:
- Пятисотки хватит? Но, - уцепив Халатовскую ладонь в обе свои, ободряюще стиснул, – завтра! В четыре дня… Сейчас без копья! Было немного, так сам понимаешь... – и хлопнул дланью мастеровитого соседа по щуплому плечику.
- Да ладно, ладно… - застенчиво поежился тот.
* * *
Хуже нет, по времени подгадывать! Бросай работу и лети на конец города. …Но и пятьсот рублей деньги не малые! За них крутиться надо.
Стукнув кулаком по знакомой двери, Халатов выждал. За дверью было тихо. Постучал сильнее. …Ни шевеления в квартире.
И тут дверь открылась, но не эта, а соседская:
- Вам кого? – в проеме торчала усеянная бигудями женская голова. Лоб и правая щека головы были вымазаны чем-то белым, на левой щеке завис сгусток той же смеси.
- Да вот его! – Халатов раздраженно пнул по низу филенки. – Соседа вашего. Начальника… Сказал, что в четыре часа будет, а самого и близко нет!
- Начальник, Господи, прости… – в проем сунулась еще и пухлая ладошка. Ткнулась в левую щеку и, размазав сгусток, принялась втирать его в кожу. – Оденется, как барин, а вечером зюзя зюзей! И Генриха с панталыка сбивает… – Тут голова пренебрежительно фыркнула и снизошла до пояснения: - Столяром работает в нашем ЖЭКе. Буратиной... С полчаса как ушел. Теперь его до ночи не увидишь! – Чуть помолчала, и вроде бы уже без сарказма выдохнула: - И как с катушек ведь слетел, жена уехала в Тобольск к сыну, а он пьет и пьет. А недавно, - голова перешла на шепот, - все документы потерял. И шапку тоже. …Чего ему передать-то?
- Привет! – Знал ведь Халатов, что дело пустое… - Ну и подлец!