Обычное дело

               

Я корпел в кладовке, выискивая запропастившийся вдруг паяльник, когда раздался телефонный звонок.
- Возьми трубку! – крикнул жене.
Ей, конечно, звонят…
Звякнула расхлябанным стеклом дверь кухни, потом я услышал  «Да!» и через миг растерянный голос:
- Господи, да как же это?! Ну, Сашка…
Сашка – наш сын.  Ему давно за тридцать, живёт отдельно, но так как нынешняя поросль далека от романтики, то это «отдельно» умещается в пару улиц. …Но он же сейчас  в командировке на Севере!
- Что случилось?
- Авария… - сунула трубку жена.   
- Что у тебя?!
В трубке раздался тяжёлый сдавленный голос:
- П-попал в аварию…
- И кто виноват?
- Я!
- Х-ху… А чего с голосом? Совсем не узнаю!
- Разбил губу.
- Ладно, что не лоб… - горе ты наше! – И где произошло, на какой улице?
- На Одесской, у областного ГАИ… Машину уже на стоянку оттащили.
- Сильно стукнул чужую-то?
- Сильно… Двоих отвезли в травматологию.
- Ну, брат, натворил делов… Но я же тебя предупреждал! Не гоняй, как угорелый… Сейчас приеду!
И тут услышал совсем неожиданное.   
- Не езди! – услышал. – Сам разберусь. Уже вызвал адвоката.
- Здравствуйте - пожалуйста! Назло батьке, значит, и шапку не одену… - и хотел ещё погрубее сказать, да сдержался. – Чего молчишь? 
- Отец… - виновато выдохнула трубка.
- Что «отец»?! Ты послушай сначала… Может, у тебя башка отлетела, а я буду по телефону рассусоливать?  На месте  надо решать, на месте!
Раздался вздох ещё тяжелее прежних, потом послышалось вконец расстроенное:
- Деньги нужны… Триста тысяч. Они согласны!
- Кто они?
- Потерпевшие.
- Поня-я-ятно… Влетел, так влетел! Жди… Вместе и определимся! Всё одно пять минут дела не решают.
- Сказал: не езди! – упрямо перебил Сашка.
Ах, так?! Ну, тогда иначе сделаем, поумнее:
- Ладно, - вроде бы согласился с сыном, - не поеду. Сам разбирайся!
И положил трубку. Чего зря болтать, упрямца слушать? Ехать надо! Может, он так стукнулся головой, что и света вольного не видит!   
И всю жизнь Сашкину перелопатил в голове, пока чуть ли не бегом добирался до гостиницы «Восток», которой и заканчивалась улица Одесская. Отсюда до инспекции рукой подать.
Триста тысяч... Не горсть пятаков! Но он же сам хозяин своих денег. …Забыл что ли, где лежат?
Рядом скрипнул тормозами оранжевый «жигулёнок» с таксисткой нашлёпкой на крыше. Качнулся вперёд и осел,    подрагивая двигателем. И водитель был подстать своему коню: пожёванный малый лет сорока пяти с редкой щетиной волос на шишкастом черепе. Из складок  небритой  физиономии торчал далеко наружу крупный, будто накачанный, нос.   
- Куда, земляк? – гаркнул малый и распахнул дверку своей консервы.
Услышав ответ, пульнул окурок на дорогу и полюбопытствовал:
- Права, что ли забрали?
У водителей ведь две заботы: права да машина.
- Какие права? Тут дело посерьёзнее…
Поняв  в конце рассказа, что я не узнал голос сына, таксист сыто гыкнул:
- Так понятно, гы-ы! С похмелья и то бывает не узнаешь, а тут - авария! …А мать-то узнала? Те всегда узнают! Я чуть выпью, - склеил указательный и большой пальцы правой руки, показывая малость выпитого, - звоню домой - сразу лайку открывает. Теперь уже и не звоню: чего беспокоить?
Но тут же, собака такая, сыпанул горсть сомнений в мою душу: 
- А, может, разводка это?! …Сейчас такое запросто.
- Да ну… – уж удивил он меня, так удивил. – Сам же говорил, что мать родного сына всегда узнает!
- Ну, ма-а-ало ли… - многозначительно протянул таксист. – У нас артистов хватает! И сам не заметишь, как деньги отдашь. …Тут высадить или прямо к инспекции свернём?
- Тут, тут… Сначала посмотрю на местности, потом уж и в инспекцию пойду.
                *   *   *
Но перекрёсток был чистым, как коленка. Где же тогда случилась авария? …Надо будет у гаишника спросить.
Ведь слева от светофора выглядывала из-за кучки деревьев будка КПП и, будто бы из нутра её, торчал полосатый шлагбаум. Возле него прохаживался белобрысый прапорщик.      
- Товарищ прапорщик! Тут такое дело…
Говорил я громко: если сын и вправду попал в какую-то ловушку, то ясно-понятно, что мошенники рядом. Пусть видят, что каравай не по себе ухватили!
- Так не узнал, говоришь, голос-то? – прапорщик сразу почуял слабое звено в моем рассказе.
- Ну… Губу, мол, разбил. Но мать-то узнала!
- Мать... – усмехнулся гаишник. – Хотела узнать - вот и узнала. Захочешь - и тёща понравится! – И категорически бросил: - Не было здесь ничего! И вообще, поди, никакой аварии не было: разводка это!
- Ясно… Только вот одно не пойму, - недоумённо пожал я плечами, -  как бы они деньги с меня содрали? …Я бы ведь их без сына никому не отдал!
- Как-как? – передразнил прапорщик. И широко усмехнулся:   знал бы прикуп – жил бы в Сочи! И посоветовал: - Рядом стоянки-то, спроси у дежурных!
Неподалёку имелись две стоянки: одна для машин штрафников, другая, подешевле, для прочего люда.
Из амбразуры дежурки штрафстоянки сурово поглядывал на мир седой здоровяк в милицейской форме без погон. Под носом его топорщились такие же сивые усы с густыми подусниками.
Суть моей повести он уловил с полуслова:
- Какая, говоришь, у него машина? …Нет, не притаскивали  иномарок. …А Петька чего сказал? Разводка, мол?
- Какой Петька?
 - Эх, ты! – удивился моей неосведомлённости здоровяк. – Сам же говорил про дежурного на КПП. Племянник мой! Ну да ладно, - прервал рассуждения и, деланно посуровев, замолчал. Устал, поди, от столь богатого откровения.
А я пошагал к следующей стоянке.
Внутри её, шагах в десяти от ворот, торчал сваренный из листов профнастила теремок,  в верхнем этаже которого и обитал сторож. Вернее сторожиха, так как увидел приставленную к теремку лестницу, а на ней смуглолицую тётку средних лет.
 - Хозяйка! - окликнул её.
Та плеснула из жестянки на окно и принялась елозить тряпкой, размазывая не успевшую стечь воду. Потом ещё раз плеснула и сердито бросила:
- Отстань! Сказала, что не поставлю бесплатно машину, значит, не поставлю! …На гулянку у тебя, Колька, денег хватает, а на стоянку - нет.
 - Это не Колька, - вежливо кашлянул я, - тут по другому поводу.
- Ой, товарищ, - тётка глянула, куда бы ей приткнуть жестянку, потом бросила её вниз и спрыгнула следом. – Уж извините меня, - продолжила виновато, - что с Колькой спутала! – И вежливо усомнилась: - Ничего что товарищем-то зову? Сейчас  все господами стали... Обижаются на «товарища». А мне что? …Все люди хорошие, если по-человечески себя ведут. А он паразит, так паразит! – вернулась к злополучному Кольке. – Сосед мой… Дружок приехал с грузом из Павлодара, вот и повадились машину даром ставить.
Солнце уже забралось на самую верхушку неба и палило так, что отвыкшие от жары облака расползлись кто куда, и лишь за громадную трубу расположившейся неподалёку ТЭЦ зацепилось несколько белесых клочков.
И в дежурке было не сахар. Я даже шапку хотел снять и сунуть под мышку, да  постеснялся сторожихи. Бой оказалась   баба! Всё рассказала: и про стоянку, и про машины на ней. 
Только не притаскивали сюда нынче битых легковушек и вчера этого не случалось!
       И я поспешил в ГАИ…
За столом внутри помещения дежурного посиживали двое: сухопарый старший лейтенант и краснощёкий майор. Майор сурово потрясал указательным пальцем перед лейтенантским носом, потом тыкал им в бумажку на столе и опять тянулся к носу.
- Товарищ майор, - сунулся в окошко, - мне бы   дежурного…
Тот поприжал бумагу и кивнул старлею: занимайся, мол!
И я, в который уже раз, принялся было выкладывать свою историю, да услышал:
- Стоп, машина! – дежурный понимающе глянул на майора и снова повернулся ко мне: - Так это обычный развод! –  и снисходительно усмехнулся. Ничего, мол, особенного. – Сегодня всего две аварии с пострадавшими было: на Рабочем посёлке да на улице Тульской. Разводка, говорю… Обычное дело!
 И посоветовал:
- Травматологию знаешь? …Вот и езжай туда – там тебе тоже самое про пострадавших скажут! …Так, Семёныч? – обратился к майору.
Но тому вдруг стало совсем не до нас: заверещал мобильник и майор принялся выискивать его, хлопая по карманам штанов. 
А я отошёл от окошка.
Успокоить-то они меня, конечно, успокоили, но не до конца – процентов на девяносто. И тот последний десяток я уже видел: позвоню-ка с крыльца инспекции жене:  пусть, пока иду до дому,  свяжется со стоянкой в аэропорту!
Ведь Сашка навострился гонять в порт на своей «Тойоте». Удобно, чёрт возьми, и не накладно! И если  она сейчас   на стоянке, всё – конец переживаниям.
                *   *   *
- Дозвонилась до порта? …Там ведь машина? – бросил с порога жене. Потом уселся на табуретку и принялся стаскивать с ног мокрые от весенних луж ботинки: - Вот, дорогая моя: пой и веселись! …Не было никакой аварии. Но если ты, - потряс в воздухе кулаком, - ещё раз заявишь о людском гуманизме – не знаю, что сделаю!   
- Только это и твердишь! – отмахнулась, привыкшая к моим   словам супруга. – Слова доброго ни о ком не скажешь…
- И не скажу! – перебил. – Где они твои хорошие-то люди? На сотню один? …Двое дежурных на стоянках да гаишник, а остальные? …В отпуск-то куда опять собралась? В Турцию? …Во-во! Бардак разводим, а отдыхать за границу едем… Ловко устроились! Поняла откуда у нашего кризиса ноги растут?
- Поняла-поняла, - буркнула супруга. – Замучил уже!   – И хотела надуть губу, да любопытство  всё-таки пересилило: - А что было-то, если не авария? Кто звонил?
- Разводка это! Триста тысяч хотели содрать, а вот как – и сам не пойму…
И только тут меня осенило:
- Так это же совсем несложно! Узнал номер телефона какого-то простака и названивай, рассказыва сказки про аварию. А голос - ерунда: разбил, мол,  губу, да и всё! …Сейчас, мол, адвокат приедет за деньгами. …И вынесет жена или мать все наличные!
И я выложил супруге и про стоянки машин, и про гаишников. Расхаживал по квартире и выкладывал. В запарке-то могу весь день говорить! Да не пришлось.
Услышав про гаишников, жена прямо взорвалась от возмущения:
- Чего же тогда они следствием не занялись?! Вот  телефон  звонившего, на определителе! А по нитке и на клубок выйдёшь.
И я увял от тех слов. Да супруге моей капитуляции показалось мало:
- Бездельники понравились… А сам чего?! Только и знаешь, что фигу в кармане держать! …Иди опять в милицию да напиши заявление.
Вот, зараза какая!
- Так фактов-то с гулькин нос! …И потом, - чуть ли не задохнулся от наивности, - нас же угрозами замучают!
- Ну и чёрт с тобой! – раздался уже из кухни её голос. – Не ходи никуда. Пусть те разводки продолжаются вечно…
       Сын позвонил в четверг. Два дня его по мобильнику выискивал, а на третий день - сам объявился:
- Нормально всё! – услышал я, то уплывающий невесть куда, то вновь появляющийся в трубке  голос. – Чего со мной случится? …У вас-то как?
- Да так же… А-а, послушай, - нужно же всё-таки узнать у него: - у тебя друзья в милиции остались? Ну там, где раньше работал? 
- Остались, конечно! А что случилось? – встревожился Сашка.
- Ничего-ничего, - успокоил. И вспомнил слова гаишника: - Обычное дело…
Но надо его решать, надо!