За Царским Мирным Респриктом

IV.ЧТО СТОЯЛО ЗА ЦАРСКИМ МИРНЫМ РЕСКРИПТОМ

Пожалуй, самым сенсационным событием в новейшей истории стала публикация
молодым и только что коронованным царем Всея Руси о рескрипте, призывающем великие военные державы мира распустить свои армии и расформировать свои флоты и открыть эру всеобщего мира.Это экстраординарное приглашение вызвало трепет во всех дипломатических голубятнях, поскольку европейские государственные деятели к этому времени усвоили что Россия ничего не делает напрасно. Повсюду задавался один и тот же вопрос: ‘Что стоит за этим рескриптом?’
Едва ли нужно добавлять, что, за исключением нескольких
сентиментальных фанатиков в Англии и Соединенных Штатах, никто не был
склонен верить в демонстрацию, которая на самом деле была
прелюдия к набегу на древние свободы Финляндии с целью пополнения армий имперского миротворца и к совместному нападению всех великих христианских держав на единственную невооруженную империю в мир.
Никто не был обманут, но на мгновение все были сбиты с толку,
и я был сбит с толку, как и все остальные. Я был больше. Я был непреодолимо увлечен попыткой разгадки тайны, которая завораживала меня
подобно сложной шахматной задаче, поставленной перед экспертом в игре.
Я, конечно, не мог позволить себе приступить к подобному расследованию
просто для моего собственного развлечения. Выждав приличное время в надежде на шанс, что за мной может послать одно из правительств, наиболее
заинтересованных в раскрытии планов великой Евразийской державы, я
предпринял необычный шаг, без приглашения предложив свою помощь
послу Державы, которой я оказал важные услуги.
К моему удивлению и огорчению, я обнаружил, что на пороге меня встретили с отвращением, упомянутый посол, дипломат с большим опытом,
заявил, что здесь нечего выяснять.
‘Я разделяю ваше неверие в мирные намерения российской стороны.
Государственный совет", - его превосходительство был настолько любезен, что сказал мне. ‘Но это вопрос, к которому они на самом деле не имели никакого отношения. Этот рескрипт является результатом собственной индивидуальности царя. Он - филантропический молодой человек, увлеченный энтузиазмом, естественным для его возраста, и его советникам пришлось уступить ему. Вот и все;и остается только посмотреть, осуществима ли его идея’.

Объяснение было правдоподобным, тем более что к тому времени
характер нового правителя России был достаточно ясен.
известен тем, чьим делом является выяснение личностей
государей и государственных деятелей. И все же я не был убежден.
‘Это именно то объяснение, которое я должен предложить иностранному
Офисы Европы, если бы я был господином Витте", - осмелился заметить я.
Посол добродушно улыбнулся.‘Объяснение не основывается на словах господина Витте, уверяю вас" - ответил он. ‘Каждый, кто что-либо знает о Николае II.
знает, что он простодушный, честный молодой человек, совершенно неспособный
сыграть роль в комедии. На самом деле там ничего нет.
в этом рескрипте, который он не произносил в частной беседе
со своей семьей и друзьями в любое время за последние два или три года.
Германский император узнал все об этом давным-давно. Теперь, наконец, он
официально изложил свои взгляды миру в государственном документе. Эти
предложения, возможно, невыполнимы, но не может быть никаких сомнений в том, что они совершенно искренни.’
‘Я не сомневаюсь в искренности царя", - ответил я. ‘Но, зная то, что
я знаю о России, я хочу понять, почему Государственный совет
позволил царю поступать по-своему’.На этот раз улыбка посла была менее снисходительной.Действительно, М. В. - - - - Я думаю, что вы толкаете слишком далеко свои подозрения.Ваша профессия имеет необъективными ваш разум, и вы увидеть тайну там, где ее нет. Вы напоминаете мне тех политиков, которых
Бисмарк говаривал, что он всегда может обмануть, будучи прекрасно Франк.
Я улыбнулся в свою очередь, немного мрачно, как я ответил--
‘ Мне кажется, ваше превосходительство, что советники царя
только что вырвали листок из книги Бисмарка.
Сбитый с толку в этом направлении, я подыскивал себе другого клиента,
когда однажды утром моя секретарша вошла ко мне с депешей, помеченной
срочно, звоните мне немедленно приступить к Константинополю, где мой
услуги по Muzaffir Эфенди, евнух высоких в доверие султана Абдул-Гамида.

Я ухватился за начало выступления с уверенностью в триумфе. Из всех
государств Турция была наиболее глубоко заинтересована во внешней политике
России. Из всех возможных клиентам наиболее желательным был правителем
чей тайных кладов был ослеплен воображение все тайное
агент сервис в мире за четверть века.

Что бы это ни было за дело, для которого я был нужен Музаффиру, я ни
знал, да и не очень заботился. Я занял свое место в поезде, который должен был увезти меня на Балканский полуостров, твердо решив, что его бизнес
должен уступить место моему.
По пути через Центральную Европу я обнаружил, что газеты уже пестрят
трогательной историей о великодушном молодом деспоте и его триумфе
над мирской мудростью своих советников. Я не мог винить
журналисты за то, что в рассказ, который был наложен на один
наиболее несговорчивые дипломаты в Париже; я мог только восхищаться
за проницательность и смелость Москвич государственных деятелей, которые
умудрились использовать личные особенности своего суверена для
использования в своей макиавеллистской политике.

Достигнув берегов Босфора, я обнаружил, как и ожидал
, что меня хотели распутать жалкую интригу
гарема, работа, более подходящая для частного детектива
чем для человека в моем уникальном положении. При любых других обстоятельствах я без лишних слов отказался бы от задания; но так получилось, что я превратил трудности Музаффира в свою возможность.
‘Послушай меня", - сказал я дрожащему евнуху, как только он закончил
закончил рассказывать мне свою историю: ‘Я могу спасти тебя, и я спасу
тебя, но только при одном условии. И это значит, что ты добьешься для меня
частной и конфиденциальной аудиенции султана, и что ты используешь
свое влияние на него, чтобы заставить его удовлетворить просьбу, с которой я должен обратиться.’Музаффир, который, как и все его племя, был скрягой, казалось, был вне себя от радости при виде такого дешевого способа вознаградить меня. Конечно, он хотел знать, какую цель я имел в виду.
- Я собираюсь просить султана, чтобы нанять меня на Секретно-политического
миссии за пределами турецкой империи, миссия, которая у вас есть
нечего бояться. Твое дело - убедить султана довериться мне.
пусть этого будет достаточно.
Как бы евнух ни извивался, он понял, что ничего не может добиться от меня.
больше. Он сдался, и его влияние на разум Абдула
Хамида было безграничным, и я быстро оказался лицом к лицу с
худощавым, темноволосым азиатом с изможденными глазами, который называет себя командующим Верен и тень Бога на земле.
Абдул-Хамид оказался более подозрительным, чем мой друг в
Париж. Как только я упомянул мира рескрипт перебил он меня.
‘ Я не собираюсь разоружаться. Я знаю, что представляют собой христианские силы к этому времени. Они всегда начинают говорить о мире, когда они
тайно готовятся напасть на кого-нибудь.- Боюсь, Ваше Величество, Вы правы. Вопрос в том, какова реальная конструкция в основе этой конкретной части лицемерие?’- Я знаю, что слишком, - последовал неожиданный ответ. ‘Россияне
решил обратить свое внимание на Китай. Там они могут делать все, что
они хотят сотни тысяч мужчин. Так что в их интересах
избавиться от бремени великой армии, которая не понадобится еще в течение
поколения.’Это была гениальная идея, но она удовлетворила меня не больше, чем
полуофициальная. Я осмелился возразить--
‘ Если бы это было все, сир, не было бы повода для этого.
мелодраматический призыв к другим державам. Ничто не мешает
России завтра наполовину сократить свои вооружения. Никто
и не мечтает напасть на нее. Ее армия создана для нападения, а не для
обороны. Она - единственная Держава, которая могла позволить себе подать пример роспуска, и такой пример имел бы больший вес, чем любой другой
количество профессий на бумаге, какими бы благими намерениями они ни руководствовались.’Султан, казалось, был поражен этим рассуждением.
‘Тогда что, по-вашему, стоит за этим рескриптом?’ - спросил он.
‘ Я не знаю. Но я берусь выяснить, согласится ли ваше величество
предоставить мне необходимые средства.Абдул Хамид бросил на меня недоверчивый взгляд.- Это дорогая вещь, чтобы купить информация Совета
Государство, - он ворчал.- Вы правы, сир. И чем выше, тем дороже
становится. Ясно, что этот шаг был спланирован лицами
, которые способны управлять самим царем, и такие лица не являются
скорее всего, продаст свою игру на много меньше миллиона рублей.
Абдул-Хамид задрожал при упоминании этой суммы, как бы я
требовали одного глаза из головы.‘Зачем мне идти на такие расходы?’ - возразил он. ‘Я уже сказал вам, что я не собираюсь разоружаться’.
‘Вопрос в том, готовы ли вы увидеть, как Германия и Австрия
разоружатся, оставив вас один на один с Россией. Несомненно, это стоит
ста тысяч фунтов стерлингов для Турции, чтобы помешать ее союзникам
попасть в такую ловушку.Султан все еще колебался.
‘Откуда я знаю, что я получу что-нибудь взамен, если я тебе доверяю
с этого деньги? спросил он подозрительно.
‘Ваше Величество должны судить меня по тому, что я уже сделал. Два
несколько дней назад вы никогда не слышали моего имени. Теперь я здесь один с
вы, с заряженным револьвером в кармане,’--Султан начал
яростно--‘обсуждаем секреты вашей внешней политики. Неужели это
выглядит так, будто я дурак?Командир Правоверных несколько минут сидел молча, внимательно рассматривая меня. Наконец он отпустил меня, пообещав обдумать мое предложение.
 Два дня вы не слышали моего имени. И вот я здесь, наедине
с вами, с заряженным револьвером в кармане. Султан вздрогнул.
яростно”.Я удалился, уверенный, что Абдул посоветуется со своим всемогущим
фаворитом, и что Музаффир проследит, чтобы я добился своего.
Неделю спустя я вернулся в Париж с письмом с автографом от
Султана своему послу в России и чеком на Оттоманский банк
который я предусмотрительно обменял на аккредитив от
частная парижская банковская фирма - семье Эфрусси из Петербурга.
Моим намерением было отправиться в Россию под видом француза
финансовый агент, представитель синдиката парижских банкиров,
в поисках выгодных уступок от правительства Царя. Таким образом, я надеялся приблизиться к влиятельным людям, не вызывая подозрений, и убедиться в их коррумпированности, прежде чем раскрыть мою тайную цель.

Для того, чтобы играть эту роль, мне не было необходимости потворствовать
какому-либо фактическому обману. На самом деле спрос на иностранные
капитал для развития российской недвижимости неуклонно растет
и у меня не было трудностей с встречей с финансистами, желающими
назначить меня своим агентом, чтобы расспросить о характере некоторых из
представленных им проектов.

Единственным человеком, которого я предложил посвятить в свою тайну, был турецкий посол в Петербурге, на которого я полагался в получении информации относительно личного влияния при русском дворе.Он был послом, потому, что я заплатил мой первый визит на прибыв в Северную столицу. Его Сиятельство принял меня в сначала с некоторой сдержанностью, которая быстро рассеялась при прочтении послания султана.
‘Вы пришли узнать правду об этом рескрипте", - заметил он.‘ Это определенно новый отъезд. Я полагаю, вы не верите в искренность царя?
Не в искренность царя, но в искренности тех, кто сделать его благостного настроения окутывает своей тайной политики,’Я исправил.
Посол одобрительно кивнул.
‘Вы указали пальцем на слабое место", - ответил он. "Опасность, связанная с этим рескриптом, заключается в том, что другие державы могут...". - сказал он. "Опасность, связанная с этим рескриптом, заключается в том, что другие державы могут отнеситесь к этому серьезно из-за их доверия к личному характеру Николаса. На самом деле Николас - всего лишь инструмент в руках
трех человек, без совета которых он ничего не предпринимает, и двое из них
трое сами являются созданиями Государственного совета.
‘ А эти три человека кем являются?
‘ Это его мать, вдовствующая императрица Дагмар; Победоносцев,
прокурор Священного Синода; и Великий герцог, царский советник.
постоянный компаньон и закадычный друг.’
При звуке таких имен, как эти, я был почти потрясен
начало. Характер вдовствующей императрицы, равно как и ее ранг,
делали ее неприступной. М. Победоносцев, хотя и был фанатиком,
вряд ли мог быть предателем. Великий князь был неизвестный
количество, насколько я был обеспокоен, но он, похоже, не очень
вероятно, что-нибудь в его положение окажется доступной взятка.
Это никогда не слишком рано отчаиваться. Я поставил вопрос, который долгое
опыт темной стороны человеческой природы оказала обычное со мной--
- А у великого князя каких-либо пороков?’
Он играет в азартные игры в Яхт-клуб’.
Я удовлетворенно вздохнул. Из всех людей игрока развратить легче всего
потому что только для него деньги - это все, и потому что для каждого игрока наступает момент, когда денег становится не хватать.
‘Кто его компаньоны по азартным играм?" - был мой следующий вопрос.
Посол назвал нескольких русских дворян высокого ранга, среди которых
лидером, по-видимому, был князь Борис Менделеев. Я
происходит с моими запросами, когда Его Превосходительство меня проверяли.
- Я достаточно рассказал тебе, как мне кажется, чтобы вы могли перейти на
себя. В то же время я посол султана, а не его агент Секретной службы, и я хочу знать ничего, что могло бы скомпрометировать меня.
Я уважал его щепетильность, хотя она была такова, что некоторые русские
дипломаты вряд ли поняли бы ее, и приступил к формированию
моих собственных планов знакомства с князем Менделеевым.
К счастью, россияне, как не подозревать в личной жизни, как они
с подозрением в политике. Мое мастерство игрока в бридж, игра, в
которой у меня нет живого превосходства, оказалось готовым пропуском в
игорные круги Петербурга, и вскоре я нашел я сижу за одним карточным столом с приближенными великого герцога.
Мне посчастливилось проиграть ему значительную сумму, которую я честно выплатил и он не мог сделать ничего меньшего, чем пригласить меня к себе
домой. Я принял приглашение с рвением, которое должно быть
показалось ему довольно невоспитанный, и мы ездили туда вместе. За
бутылка шампанского я стал конфиденциальной. Я признался, что являюсь
ростовщиком, а также охотником за концессиями, и намекнул, что мне
следует быть готовым щедро заплатить за знакомство с клиентами
высокого положения. Менделеев заглотил наживку, как голодная щука. Он был первым, кто упомянул имя великого князя, несомненно зная, что
его Императорское высочество был бы только рад познакомиться с таким
любезным человеком, каким я казался. Была заключена сделка, и
Менделеев пообещал дать мне знать, как только устроит мой прием.
Его августейший покровитель.
Встреча состоялась в собственном доме принца. Были раскрыты карты
ставки были чрезвычайно высоки, и скорее против моего желания
Я постоянно выигрывал, в то время как Великий герцог терпел серьезные убытки
достаточно, чтобы нарушить его хорошее настроение. Менделиев искусно воспользовался подходящим моментом, чтобы представить меня как друга, попавшего в беду, и увести остальных участников вечеринки, оставив нас вдвоем.Великий герцог, не теряя времени, представил мне доказательства.
‘Вы банкир, не так ли, господин де Сарт?’ - Де Сарт был тем самым.
под именем, под которым я пересек границу.‘По крайней мере, я представляю несколько важных финансовых домов", - ответил я.
‘ О, избавьте меня от подобных вещей, ’ нетерпеливо возразил его Императорское высочество. давайте примем обычную комедию как должное и скажите мне откровенно, сколько вы готовы мне одолжить.
‘ Я не знаю, сколько вы хотите, сэр, но у меня есть любая сумма вплоть до миллиона рублей. К вашим услугам.Глаза великого князя заблестели.
‘Господин де Сарт, вы настоящий друг!’ - воскликнул он. ‘Но каковы же
ваши условия этого аванса?’
‘Что касается вашего кармана, то ничего. Я даже не спрашиваю, что
этот кредит должен быть погашен’

Он уставился на меня в изумлении. Тогда сразу все свои
выражение изменилось, и его голос упал до шепота.
‘ А! Я понимаю. Это какое-то дело секретной службы. Я полагаю, вы
предлагаете мне взятку.‘ Я не из Третьего отдела, если ваше высочество имеет в виду именно это . Как я уже сказал, я финансист, и моя единственная цель -
зарабатывать деньги.
‘ Понятно. Вы хотите, чтобы я повлиял на правительство от вашего имени?
‘ Не совсем так, сэр. Я в поисках информации--информация
который позволит мне успешно работать на Парижской фондовой бирже’.
Великий Князь выглядел скорее облегчение. Было видно, что он не
считаю, что это очень серьезно.
‘И какую информацию вы хотите получить?’ - спросил он.
‘Это очень просто. Я хочу знать реальное значение недавнего
Мирный рескрипт царя. Позвольте мне объяснить, ’ быстро продолжил я,
подняв руку, когда увидел, что он собирается заговорить. - Я знаю поверхности
разъяснение вопроса, но я в это не верю. Я не верю
что этот рескрипт когда-либо увидел бы свет, если бы у Государственного совета не было какой-то собственной цели, которой он мог бы служить, и я хочу
знать, в чем заключается эта цель. Это не уменьшит бремени их
собственного вооружения, они могли бы сделать это, если бы они выбрали, завтра. Это призыв к другим державам разоружиться, и я хочу знать, почему это было сделано.’Великий князь выслушал эту речь молча, кусая губы.
с видом нерешительности, из которой я заключил хороший результат.
‘ Похоже, вы многое знаете, месье де Сарт, ’ угрюмо сказал он.
‘ Вы, конечно, должны знать, что я не посвящен в секреты нашего Министерства иностранных дел‘ Я, конечно, верю в это, если вы так говорите, сэр. Но я также верю, что царь составил этот документ не без вашего
поощрения, и что, поощряя царя, вы действовали как
инструмент Государственного совета. Я имею право предположить, что вы
не были слепым инструментом, но вы довольно хорошо знали, почему
Члены Совета были так готовы поддаться восторженным порывам Николая II.
Это был смелый выпад, но он попал в цель. Великий герцог бросил на меня
испуганный взгляд и погрузился в долгое молчаливое раздумье.Наконец он сказал--- А предположим, я скажу вам то, что вы сочли
стоит миллион рублей, чтобы услышать, какую гарантию у меня, что вы хотели
не выдашь мой секрет? Какие у меня доказательства, что даже сейчас вы не
шпионский набор на врагов в Государственный Совет?’
‘ Я предоставлю вашему высочеству это доказательство при условии, что, если оно будет удовлетворительным, вы примете мое предложение.‘Я согласен’.
‘ Тогда все, что мне нужно сделать, это пригласить вас сделать сообщение,
не мне, а послу Блистательной Порты, которого вы будете вряд ли можно заподозрить, что он пользуется доверием господина Победоносцева.
С этими словами я поднялся на ноги. Ошеломленный на мгновение, великий князь
вовремя пришел в себя, чтобы сделать удерживающий жест.
‘ Не уходите, месье. То, что вы сказали, полностью удовлетворяет меня.
Похоже, от меня требуется предать свою страну.
‘ Это зависит, ’ спокойно ответил я. Если Государственный Совет
в заговоре с целью предать царя, как я понимаю, я должен иметь
подумал, что это соответствует чести русского князя крови
- принять участие в разгроме их недостойных планов.’
Очевидно, это был новый взгляд на вещи для его Императорского высочества, и я мог видеть по выражению его лица, что это было убедительно сказано.
‘ Что ж, ’ сказал он наконец, ‘ мне кажется, я даю вам слово.
Когда вы предполагаете выплатить мне эти деньги?
‘ Сейчас, сию минуту, если вашему высочеству будет угодно.
‘Тогда пересчитай это", - последовало краткое предписание.

Я повиновался. Это была необычная сцена, когда я стоял там, выкладывая стопку
за стопкой засаленные банкноты по десять тысяч рублей на богато инкрустированный стол, в то время как одна из самых высокопоставленных особ при самом гордом дворе Европа или Азия стояла рядом со мной, его высокая фигура блестела золотом украшения, украшенные драгоценными камнями, и его смуглые славянские черты лица покраснели от возбуждения и жадности. Когда последняя нота слетела с моих пальцев, он наклонился и выдохнул мне в ухо--
‘ _ Возьми Сибирскую железную дорогу и используй свои глаза._
Я готов признать, что мое первое чувство, услышав эти несколько
слова, которые отняли у меня сто тысяч рублей каждому, был одним из
тошнотворное разочарование. Но очень небольшое соображение помогло
показать мне, что великий герцог сказал мне достаточно, чтобы обеспечить успех в пределах моей досягаемости, и что информация, которую он таким образом вложил в моя способность извлекать информацию из собственных наблюдений была рассчитана как имеющая большую ценность, чем любое простое утверждение, полученное из вторых рук.Где-то на обширном, только что законченном пути, соединяющем Балтику с Тихим океаном, лежал ключ к истинной цели этого знаменитого рескрипта, который был принят всеми государственными деятелями мира,и требовались только бдительность и осмотрительность, чтобы найти его. Никогда не было путешествия, более опасного, чем то, которое я предпринял сейчас. Мне пришлось скрыться от цивилизации, по неизвестной
продолжительность времени, и окунуться в регионе окутан таинственным
страх, земля в местах лишения свободы и ссылке; мрачное царство, которое формирует фоном для эффектной жизни столицы, рядом с Невой, как
темные подземелья подземелья, скрытые под сверкающий дворец.
Из Сибири возвращаются немногие враги российского правительства. Мой
безопасность зависела от того, сохраню ли я репутацию финансового агента,
от поиска источников богатства, требующих французского капитала
для их развития. В этом персонаже я был уверен в сердечном приеме
и это послужило удобным прикрытием для некоторого любопытства
к стране, через которую я проезжал.
Не решаясь доверить свою тайну товарищу, я был вынужден идти без сна
с того момента, как Уральские горы остались позади.
Самое большее, что я мог себе позволить, это такая легкая дремота
которая, по крайней мере, позволяла переключить внимание на активную деятельность провокация. На каждом место для остановки, я вышел и сделал осторожны обследование района. Одна вещь, которую я должен был страх был
ночь. В Киммерийский мрак северной зимы я, возможно,
были проведены последние армию, не переставая.
Поезд на котором я ездил был долгим, и она была повышена
прежде чем мы вошли в Азии за счет добавления в открытой машине, как
быдло-тележки, содержащие крестьян, которых я взял, чтобы быть заключенным. Мне пришлось быть осторожным, чтобы не показать себя слишком любопытным, но я заметил на различных станциях вдоль пути, что все они были молодыми людьми
примерно того же возраста, и что они входили и выходили, повинуясь
приказам вооруженных должностных лиц, которых я принял за надзирателей или полицию.Я не считал безопасным много разговаривать со своими попутчиками
пассажиры. Было вероятно, что среди них был не один шпион.
У меня было неприятное ощущение, что за мной наблюдают невидимые глаза, и я
знал, что если я хоть раз своим поведением вызову настоящие подозрения, моя участь предрешена.Так проходили дни и ночи, и поезд полз по своему пути через
безмолвие замерзшего континента. Я тщетно напрягал зрение.
пересекая слепящую пустошь, я всю ночь напрягал слух. Ничто
ни зрелище, ни звук не вознаградили меня, кроме одиноких хижин железнодорожников и монотонного позвякивания колокольчиков на санях.
По моим подсчетам, мы прошли почти половину пути от Урала до
Амура, когда был достигнут самый длинный этап из всех. Мы бежали с
заката одного дня почти до полудня следующего, останавливаясь только для того, чтобы набрать воды и топлива. Наконец поезд въехал в довольно важный город. по-видимому, это было что-то вроде железнодорожного депо, поскольку там было много боковых рельсов, на которых стояли грузовики, как будто ожидая, пока их должно потребоваться.
Как только поезд остановился, я, как обычно, вышел вместе с другими пассажирами. размять ноги и осмотреться. Долгое путешествие
и отсутствие полноценного отдыха настолько вымотали меня, что прошло некоторое время прежде чем я понял, что на этой остановке было необычное отсутствие суеты. конкретная остановка.
Когда, наконец, факт этого странного безмолвия дошел до моего сознания
, я встрепенулся и стал наблюдать. Я сразу заметил
, что выходящих пассажиров стало меньше, чем раньше. Это
был отряд, я ошибаюсь в отношении заключенных, которые пропали без вести. Я посмотрел в конце поезда к их вагону. Его там больше не было.
Ночью мы тихо проскользнули в вагон!Это открытие подействовало на мой усталый мозг как волшебство. В одно мгновение я опять тревога, осторожный исследователь, чьи решения были Свифт, как и его интуиция была безошибочной. Не колеблясь, я вернулся к своему экипажу, с помощью носильщика забрал багаж и приказал подать сани, чтобы отвезти меня в отель.Проводник поезда подошел ко мне, когда я делал эти приготовления и спросил, не собираюсь ли я ехать дальше.‘ Не вашим поездом, ’ вежливо ответил я. ‘ Я прерву свое путешествие.
здесь я осмотрюсь. Судя по тому, что я вижу, это место, скорее всего, является важным торговым центром, таким, в поисках которого я и прибыл.
‘ Ваше превосходительство ошибается, ’ грубо ответил мужчина. ‘ Это место
вообще ничего собой не представляет - всего лишь место для складирования запасных фургонов. Завтра мы прибудем в действительно важный город, где происходит много дел.Я смерил парня своим самым надменным взглядом. Затем, вытащив банкноту в пятьдесят рублей, я протянул ее ему, сказав высокомерно--
‘Я признателен вам за беспокойство. Хорошего дня.
Он отшатнулся, удивленный и смущенный, а я направился к выходу из участка
ни разу не обернувшись, чтобы посмотреть, следят ли за мной.
Как только я добрался до отеля, я бросился на кровать и крепко проспал
двадцать четыре часа.
Я проснулся отдохнувшим и энергичным, готовым выполнить свою задачу с
хладнокровием и решимостью. Зная, что я нахожусь в стране, где каждый
второй человек был шпионом, я считал бесполезным пытаться как-либо скрыть
свои действия. Я был там как исследователь, и я решил исследовать
смело. Если бы агенты правительства взяли на себя смелость остановить
меня, я прекрасно знала, как с ними бороться.
Мой первый шаг должен был задать хозяину гостиницы, чтобы посоветовать мне
руководство. Человек, которого он мне представил, был типичным _mouchard_, с
"шпионом", написанным в каждой черточке его лица. Это было именно то, чего я
ожидал. Я нанял его на щедрое жалованье и приказал снарядить
экспедицию для путешествия вглубь страны на несколько дней.
‘Куда ты хочешь отправиться?’ - спросил мужчина.
‘ Куда мне заблагорассудится, ’ резко ответил я. ‘ Оставь свое любопытство при себе или возьми другого мастера. Мне нужен проводник, а не напарник.
Этот упрек имел желаемого эффекта. Полицейский агент, для такого
он, конечно, был, был обязан пойти со мной на моих условиях. Несомненно
он доложил своему бюро обо мне как о упрямом человеке, которого невозможно было контролировать никакими средствами, кроме открытого применения силы.
В то же время я не упускал возможности произвести впечатление на власти
своим предполагаемым персонажем. Ко мне пришел городской префект,
и я объяснил ему, что Сибирь считается в Париже одним из
самых богатых полезными ископаемыми регионов земли, и что я всего лишь
первопроходец стаи старателей , которые вторглись бы сюда раньше
долго. У него потекли слюнки, когда я заговорил об акциях и синдикатах,
и объяснил ему, что при разумном использовании своих возможностей он
мог бы стать одним из миллионеров будущего.

К западу от города, в том направлении, откуда меня привез поезд, виднелась гряда невысоких холмов, приметный ориентир на пустынной равнине. Было в этих холмах, что я заказал мое руководство, чтобы вести меня, как только подготовка к в марте были завершены.

Подлец был достаточно хитрым, чтобы скрыть свое нежелание, и мы
вышли. Но после того, как мы прошли день пути, я заметил, что наш марш
неуклонно отклонялся от линии железной дороги и двигался в
северном направлении. Я ничего не сказал, решив свести на нет эти
тактика в нужный момент. В конце третьего дня, после
медленного продвижения по сравнению со скоростью поезда, мы разбили наш
лагерь у подножия хребта, примерно в сорока милях, так близко, как я мог
судите сами, начиная с того места, где его пронзила железная дорога.

На следующее утро караван направился к вершине хребта, и я посмотрел вниз на широкую долину, орошаемую рекой, и разделенный небольшими отрогами, выступающими из главного водораздела. Когда проводник собирался нырнуть вниз, чтобы пересечь ручей, я резко остановил его.
‘ Мы идем не в ту сторону. Сейчас я поверну на юг и буду держаться
вдоль вершины хребта, пока мы не выйдем к железной дороге.
Лицо мужчины стало черным, как грозовая туча.
‘ Ты не можешь идти этим путем, ’ фыркнул он. ‘ Почему? Он колебался.
‘ Потому что это непроходимо. Лошади не выдержат.
‘Мы будем продолжать, пока они этого не сделают", - сурово ответил я. ‘И пусть это будет твоей последней попыткой ослушаться меня. В следующий раз я отправлю тебя обратно и уйду без тебя’.
Человек пробирался вперед, бормоча ругательства, которые я затронул не в
слышу. Но я еще не испугался, ему достаточно. На следующей остановке
один из погонщиков подошел ко мне и сообщил, что захромала лошадь.
‘Приведи ее сюда’, - приказал я.Он отошел и вернулся, ведя животное.
‘ Иди, ’ строго сказал я. ‘ Забери лошадь с собой и возьми раний
в течение трех дней. Не дай мне снова увидеть тебя.
Водитель тщательно выглядел удрученным. Он поплелся обратно к себе
товарищи без лишних слов.Я ждал до получаса прошло, потом я встал и подошел к
костра, вокруг которого сидели мои последователи, водитель числа
их.Как это случилось, что вы все еще здесь?’ - Что? - потребовал я.
‘ С лошадью снова все в порядке, ’ последовал угрюмый ответ.
‘ Тем хуже для тебя. ’ Я взял револьвер в одну руку, а
часы - в другую. ‘ Через десять минут я прицелюсь из этого револьвера
в тебя и стреляю, ’ заметил я. ‘ Оно убивает на расстоянии двухсот метров. Я
должен посоветовать тебе убраться с дистанции.
Не думаю, что когда-либо видел, чтобы человек закончил свои приготовления
за меньшее время, чем тогда. Задолго до истечения отведенного времени он был уже вне досягаемости, галопом спускаясь по склону холма.
В каждой экспедиции по дикой стране наступает момент, который
решает, кто будет хозяином. Тот момент прошел, и я больше не боялся
дальнейших неприятностей. Теперь я смог отогнуть с гидом; я сообщил
ему, что я ожидал, чтобы найти золото, и обещал ему большую награду, если я
удалось с его помощью. Но меня ожидало разочарование. Хотя мы шли
осторожно вдоль вершин холмов, и я тщательно осмотрел каждый ярд
долину внизу в мощный полевой бинокль, я не обнаружил никаких следов
ничего, требующего расследования; на самом деле, я не заметил никаких признаков человеческой жизни. К тому времени, как я добрался до железной дороги, я начал опасаться, что напал на ложный след.
Ночью, после того, как мы разбили лагерь недалеко от линии, мне пришло в голову истинное решение. Я встал и тайком выскользнул из своей палатки, ускользнув от одинокого стражника, и сделал свой путь по рельсам. Пробравшись ощупью и спотыкаясь о грубо проложенную дорогу на протяжении трех или четырех миль, я внезапно сделал открытие. Линия разделилась, отправив ответвление, которое изогнулось далеко на юг.Теперь я знал, что стало с пропавшей бандой заключенных, или, скорее, - к этому времени я видел это более отчетливо - с новобранцами.Я также знал, почему сбился с пути. Проводник привел меня к
северу от линии, а то, ради чего я зашел так далеко, лежало к югу.
На следующий день я отдал приказ продолжать марш на юг.,
пересечение железнодорожного пути. На лице гида, когда он получил
в этом направлении, достаточно показал, что мне становилось теплее, как
дети говорят, на последнего. Он не высказал никаких открытых возражений, но
в течение дня я заметил, что еще один человек и лошадь исчезли.
Я не обратил внимания на это доказательство предательства. Это пришло слишком поздно, чтобы повлиять на меня. К полудню первого дня после ухода с магистрали на юг я уже был приобщен к тщательно охраняемой тайне Государственного совета.Там, у моих ног, вдоль расширяющейся долины, лежала двойная линия рельсы, отливающие голубизной в солнечном свете, по всему ровному пространству через равные промежутки тянулись низкие насыпи и рвы - очертания обширного лагеря, способного вместить полмиллиона человек. Еще
далее я успел заметить белый блеск палаток и кучи свежие тесаных лесоматериалов, и мне даже чудилось, что я мог уловить слабый гул
голоса и стук молотков, как скрытые армии трудились на ее казармы и окопы.
Смысл мира рескрипт был явлен, наконец, и смысл был действительно грозным. Хотя казалось, что Россия разоружается согласованно с остальной Европой, намерением России было тайно вывести ее огромные силы к этому неожиданному отступлению, откуда, в в решающий момент они появятся, как порождение магии, чтобы сокрушить беззащитный континент.Я сделал мое открытие, это еще вопрос, был ли я в вернуться с ним в безопасности.
Прежде чем я сделал мой ум, следует ли продолжать мои наблюдения ,
Я был встревожен, чтобы увидеть сотни приближающихся казаков, во главе с
Русский офицер. Мой маленький лагерь был быстро окружен, и офицер предстал передо мной.Мне потребовались все мои нервы, чтобы справиться с чрезвычайной ситуацией. Первые же слова офицера показали мне, что он считает меня шпионом и был готов повесить меня на месте. Я изобразил крайнее изумление
и негодование и предъявил документы, из которых следовало, что я француз
, путешествующий от имени различных финансовых синдикатов в
Париж. Офицер презрительно оттолкнул их в сторону.
‘Все это меня не касается’, - заявил он. "Вам не следовало подходить сюда".
в пределах досягаемости от нашего лагеря. Даже если я вас не повешу, вам никогда не позволят вернуться в Европу, в этом вы можете быть уверены.
‘ Я воспользуюсь своим шансом, капитан, - холодно ответил я. Жизни
в этом-то области, вы, вероятно, не слышали, что Франция
и Россия в военном союзе, и, кроме того, что царь
заявил о намерении разоружить, так что ваши препараты здесь
перестали быть малейших последствий для кого-либо.
Офицер был изрядно ошеломлен. Он слышал, конечно, о Французский союз, и, несомненно, кое-какие слухи о недавнем рескрипт проник в секретный лагерь, но без его область применения очень ну понятно.- Я знаю, что мой долг-арестовать вас, по крайней мере, он по-прежнему сохраняется.
- А что вы будете делать, как вам угодно. Он будет звучать хорошо в
Парижу известно, что каждый старатель, который отправляется в Сибирь с целью
разработки ресурсов страны, подвергает себя
обращению со шпионом. М. Витте обнаружит, что требуется некоторое убеждение, чтобы получить еще один французский заем.’
Нет необходимости приводить дальнейшие подробности разговора, в котором
незнание русского языка дало мне очень большое преимущество перед ним. Я
достаточно тщеславен, чтобы хвалить себя за то, что воспользовался предательским рескриптом, чтобы перехитрить его авторов. Говоря это, я, конечно, не имею в виду Николая II., который, возможно, даже не знал о
существовании тайного лагеря.
В конце концов, казачий офицер решил сопроводить меня обратно в
город, где я сошел с поезда, и передать меня гражданским властям
этому решению способствовали обычные методы защиты.
убеждение на Востоке. Мой друг префект, уже настроенный
в мою пользу, потребовал несколько более крупной взятки, и в конце концов я добился уверенности вдвойне, возобновив свое путешествие на восток и покинув
Российской территории через китайскую границу.
Именно с первой телеграфной станции в Поднебесной империи было
Я отправил шифрограмму в Константинополь, которой было суждено
сорвать столь обсуждаемую Конференцию в Гааге:
‘_Россия готовит огромный скрытый лагерь в Сибири, рядом с
железной дорогой, чтобы спрятать войска после номинального расформирования. Я видел это._’
Абдул Хамид был слишком умен, чтобы открыто выступить против
российских предложений, но когда я увидел твердую позицию, занятую против них
немецкими представителями, я понял, что он не бросал мою телеграмму
в корзину для бумаг.Остается только добавить, что русское правительство, понимая, что его секрет был предан, украдкой приступить к работе, чтобы все стереть знак скрытых лагере; и, что если мою последнюю информацию
правильно, таинственная долина снова молчание, и одиночество.

V.КТО НА САМОМ ДЕЛЕ УБИЛ КОРОЛЯ ИТАЛИИ ГУМБЕРТА?

Ги де Мопассан однажды заметил мне, что было необходимо
сохранить анархистов, чтобы сделать современную историю интересной.
Похоже, правители мира придерживаются того же мнения. Снова и снова
ученые и люди здравого смысла говорили им, что
Анархист - это просто больной разум, требующий, чтобы с ним обращались
как и с другими существами с больным мозгом. Но государственные деятели и полиция в равной степени продолжали относиться к анархисту как к серьезному политику, с результатами, которые, к сожалению, слишком хорошо известны.
Это правда, что после смерти Елизаветы Австрийской
благородный король Италии Гумберт созвал конференцию
дипломатов и руководителей полиции в Венеции, чтобы обсудить методы
борьбы с анархистами. Но ему следовало бы обратиться к
Профессор Ломброзо. Я лично взял бы на себя обязательство гарантировать жизнь
каждому правителю Европы и Америки за сумму в 20 000 фунтов стерлингов в год,
при условии, что мне будет позволено поместить в сумасшедший дом каждого человека, которого я может оказаться, что он страдает манией убийства.
Как бы то ни было, я предчувствовал, что единственным результатом доблестного поступка короля Гумберта будет указание на него этим существам в качестве их следующего жертва. Но теперь я должен признаться, пока сама ошибаюсь, как объявить что смерти последнего короля Италии не лежат в дверь анархизма.
Это был другой европейский монарх, более чуткий к реалиям ситуации, чем Гумберт, который тайно поручил мне провести расследование организации анархистской секты и направления ее деятельности. Я не должен разглашать имя этого монарха; сделать это значило бы указать на него для мести ассасинов.
Как только я получил его поручение, я отложил все свои прочие обязанности.
работал и был готов исчезнуть на неопределенный срок.
Моим первым шагом было превратиться в рабочего, или, скорее, в бездельника.
трудолюбивый рабочий редко встречается среди ‘активных’
Анархисты. Я взял несколько заданий в Париже как дома-художника
работник-то есть, я сделал соскоб и чистка перед
мастера применяют свежими пальто краски. Я позаботился, чтобы
нет ревности в моем трудоустройстве, и в перерывах между работой я остался
в пивных и ворчал по малости моего заработка.
Благодаря такой тактике я быстро заработал репутацию хорошего товарища,
и искренний республиканец. Социалисты квартала, в котором я жил.
решили работать, быстро признали во мне вероятного новообращенного, и я
позволил им зачислить меня в одно из самых передовых обществ.
Все эти меры были лишь предварительными к последней из них:
расцвести как объявленный анархист. Именно из рядов
Социализма анархизм набирает своих рекрутов. Хотя эти две
теории совершенно противоположны, они выражают одинаковое недовольство
цивилизацией. Анархист - это немногим больше, чем социалист, который
сошел с ума.Перейдя на сторону анархистской группы из рук их соперников, я
обеспечил себе прием, которого мне никогда бы не оказали, если бы
Я попытался навязаться им с самого начала.
Среди анархистов было необходимо применить несколько иную
тактику. Теперь я должен был играть роль опасного сумасшедшего, только
ожидающего указаний от какого-нибудь высшего разума, чтобы совершить акт
насилия.Париж сам по себе не является важным центром анархизма. Французская полиция слишком сообразительна, чтобы их столица могла быть комфортным местом жительства.для этих головорезов. В трех великих центрах, как большинство людей знают,несколько Цюриха, Лондона и Джерси-Сити, США

Цюрих находится в российской штаб-квартире, и это скорее место для
Нигилисты, чем международные анархисты. Поэтому я решил переправиться.
в Лондон, в надежде войти в контакт с ведущими умами секты.

В Лондоне меня приняли без малейших подозрений. Мой
Тщательно подготовленный послужной список сослужил мне хорошую службу. Я был представлен мои парижские товарищи качестве перспективного преобразования от социализма, и нет один спрашивал дальше.

Я нашел лондонских анархистов раздираемыми внутренними разногласиями, которые не оставили им
времени подумать о нападении на королей и королев. Первый человек
Меня попросили убить принца ----, лидера группы идеалистов
, единственным преступлением которого был его отказ согласиться с убийственной
программой активных анархистов.

Я отказался выполнить это поручение под предлогом того, что поклялся
предать смерти коронованную особу и не мог позволить себе рисковать своей жизнью в
погоне за более скромной добычей.

Я могу здесь заявить, что сложный механизм тайных встреч,
клятвы, избирательные бюллетени и так далее существуют только в воображении
популярных романистов. Их фантастические описания могут вызвать только
улыбку у любого, кто был за кулисами
Анархизма.

Анархисты - это колеблющееся сообщество, которое сегодня здесь, а завтра уходит
среди них большое влияние оказывают несколько ведущих личностей, которые научились узнавать
и доверять друг другу на основе реального опыта
подобно тому, что осуществляется Передней скамьей над парламентской партией
в Англии влияние, которое зависит от их собственного согласия и
силы характера.

Когда эти лидеры находят человека, которого они считают подходящим
инструментом, они используют свое влияние, чтобы заставить его выполнить
любую задачу, о которой они могут договориться. В некоторых случаях, возможно, устраивается
пантомимическая сцена, о которой мы читаем в романах, чтобы
произвести впечатление на слабый ум. Я могу только сказать, что никогда не видел ничего подобного
подобного.

Хорошо известный анархист, чье имя было бы сразу же известно,
если бы я упомянул его, однажды вечером отвел меня в сторонку и предложил мне
убрать принца. Я дал ответ, о котором упоминал, и
предложение было немедленно отклонено.

За моим отказом, что вполне естественно, последовало покушение на мою собственную жизнь
. Два дня спустя редактор анархистской газеты, которому я
очень понравился, зашел ко мне домой перед рассветом
и посоветовал мне уехать в Америку. Он не объяснил мне причин для этого.
совет, но он был очень настойчив со мной и настоял на том, чтобы написать мне.
рекомендательное письмо к человеку, живущему в Джерси-Сити. Я пообещал
обдумать этот вопрос, и он попрощался со мной.

Час спустя, выйдя из своей квартиры, чтобы отправиться на поиски работы - под
обычным предлогом - я сразу обнаружил, что меня обманывают.
не последовало. Вряд ли нужно добавлять, что для меня ошарашивают неуклюжий
шпионаж таких недотепах было бы проще всего в
мира. Но мне хотелось посмотреть, как далеко они зайдут, и я позволил
моему ищейке следовать за мной весь день. Ночью я спустился к набережной Темзы
. Я встал на краю ступенек у реки.
Клеопатра взяла Иглу и стала ждать.

Я хороший пловец, и мне казалось маловероятным, что мой враг
применил бы оружие, если бы думал, что сможет избавиться от меня простым
способом столкнуть меня в воду. Пистолет был бы слишком опасен
для себя на счет отчета. Я видел, что он не
носите с собой палку. Вероятно, он был вооружен ножом, и он мог попытаться
и ударить меня им, когда толкал меня; но удар ножом
в спину - не очень серьезная вещь для человека, побывавшего в
привычка носить кольчугу в течение двадцати лет.

Я готов признаться, что мое сердце биться быстрее, так как я слышал
скрытый протектора подошел ко мне сзади. К моему удивлению, потенциальный убийца
остановился, не дойдя до него на расстояние удара, и
потоптался ногами по плитам. Озадаченный такой тактикой, я
оглянулся и увидел, как молодой человек, не более двадцати лет,
чье лицо было белым, и дрожа всем телом. Сразу
Я уяснил ситуацию. Сердце бедняги подвело его, и
он пытался предостеречь меня от самого себя, чтобы у него
могло быть оправдание тому, что он не выполнил свою задачу.

Я прошел мимо него, не сказав ни слова, отделался от него в течение следующего часа
и сел на последний поезд до Ливерпуля.

По прибытии в Штаты я, не теряя времени, разыскал человека
, к которому меня представил мой друг-редактор. Для
европейскому читателю, возможно, стоит объяснить, что Джерси-Сити
практически примыкает к Нью-Йорку, так что на самом деле это пригород
американского мегаполиса.

Меня с распростертыми объятиями принял этот человек - итальянец по имени
Ферретти - и я стал членом самого влиятельного анархистского клуба
. Среди тех, с кем я иногда играл в домино, был один
длинноволосый мечтатель по имени Бреши, приезжий из Патерсона. Все это время
Я проходил под фамилией Лебрен. Свое американское гражданство я
тщательно скрывал.

Вскоре я увидел, что кто-то сообщил американской группе о моем нахождении
связанный клятвой убить коронованную особу. Со всех сторон ко мне относились с
уважением, подобающим потенциальному мученику. Это было незадолго до
Ферретти сам начал расспрашивать меня о моей готовности сделать своей жертвой
Гумберта Итальянского.

[Иллюстрация: “Я прошел мимо него, не сказав ни слова”.]

Я был осторожен, чтобы не отвергнуть это предложение, поскольку мне уже было сделано подобное предложение
мне в Лондоне. Я выслушал все, что сказал Ферретти, с очевидным
молчаливым согласием.

‘Гумберт поставил себя во главе наших врагов’, - убеждал он.
‘Эта венецианская конференция - объявление войны. Если мы захотим
чтобы сохранить наше моральное превосходство, мы должны нанести удар, который
запугает других правителей и заставит их выступить против нас.’

Как только я смог вырваться, я поехал в Нью-Йорк и отправил шифрованную телеграмму
своему секретарю в Париж, чтобы он расшифровал и отправил дальше
королю Италии. Оно было в таких выражениях: ‘_анархисты в Джерси
Сити, США, ищут человека, чтобы направить его против вас. Следите за портами
._’

К сожалению, король не обратил внимания на это предупреждение. Он был
фаталистом, похоже.

Ферретти вскоре вернулся в атаку. Я держал его в игре,
ни соглашаясь, ни отказываясь, моей целью, конечно, было
сохранить его доверие. Я не хотел, чтобы вместо меня отправили другого человека
без моего ведома.

Прошло совсем немного времени, прежде чем другие, кроме Ферретти, начали пытаться
повлиять на меня в том же направлении. Трудно проследить
роды первые подозрения в сознании, но подозрение, родился в
шахты-у этих людей есть какой-то мотив, который у них пока не разглашается
ко мне, подталкивая меня к этой попытке.

Наконец я проверил их, выдвинув встречное предложение. Это было в
клубе, однажды поздно вечером, и там, помимо Ферретти, присутствовали,
другой итальянец, называвший себя "Медведь", бородатый немец по имени
Петерс и швейцарский часовщик, который был хромым и пользовался костылями. У этих
четверых, казалось, было общее понимание.

Питерс выступал в качестве представителя и решительно осудил
разбирательство в Венеции, которое он охарактеризовал как отказ от
методов цивилизации - любопытная жалоба для анархиста.

Ферретти применил мораль.

‘Кто-то должен быть найден, чтобы отомстить за нас", - заявил он. ‘Если Гумберту останется жить, наши принципы обречены".
"Если Гумберту останется жизнь’.

‘Я в этом не уверен", - ответил я. ‘Гумберт не политик.
Он уже взбудоражил потому что Luccheni убил женщину, которая, на мой
мнению, был неразумным действиям. Мы должны выбрать наши жертвы больше
внимательно. Абсурдно убивать такого человека, как Гумберт, когда вокруг
есть такие враги, как... и... живые.

Мои замечания были встречены зловещим молчанием. Остальные четыре обменять
выглядит разочарования. Медведь был первым в знак протеста.

- Это проклятие анархизма, что каждый хочет иметь свою собственную
отзыв. Мне кажется, что когда такие люди, как мы, которые годами руководили
движением, договариваются о правильном курсе действий,
новый товарищ должен принять наше решение.

Я не стал возражать, что слово "анархист", если оно что-то и значит, означает
того, кто имеет собственное мнение и отказывается руководствоваться согласием
других. Ничто так не возмущает фанатика, как разум,
за исключением насмешек. Вместо этого я притворился удивленным.

‘Ты хочешь сказать, что ты не одобряешь исполнения ----?’ Я
потребовал, именования человека, репутация которого за жестокость и фанатизм
широкий мир.

‘Устранение Гумберта должно быть на первом месте’, - был ответ.

‘Вы говорите это намеренно? Все ли наши товарищи приняли решение
умы, или это просто ваше собственное мнение?

‘Это суждение нас четверых’, - сказал Медведь. ‘Этого должно быть
достаточно’.

‘Мы готовы предоставить средства любому товарищу, который возьмет на себя эту миссию", - добавил Питерс.
"Но не для какой-либо другой миссии, например, против...?" - спросил Питерс.

‘Но не для какой-либо другой миссии?’ Я осмелился
возразить.

‘ Мы этого не говорили. Мы готовы рассмотреть заявление.

Последний ответ пришел от хромого часовщика, который на протяжении всего разговора не сводил с меня глаз
пристально изучая.
Было очевидно, что этот человек был более осторожен, чем трое других,
и что он начал не доверять мне. Возможно, он считал меня
хвастуном; возможно, его подозрения были глубже.

‘ Ну, я ничьими приказами не подчиняюсь, ’ сказал я, поднимаясь на ноги.
‘Покажите мне, что смещением Гумберта я могу послужить делу лучше, чем устранением кого-либо другого".
И я возьму на себя миссию.

Четверо позволяют мне уйти в тишине. Теперь у меня не было ни малейших сомнений
что за всем этим стоял какой-то очень сильный мотив
эти разговоры о Венецианской конференции, и я отправил новую телеграмму
королю угрожали: ‘_американская группа абсолютно настроена на ваше
смерть и предложение взяток._’

Эта телеграмма была обработана тем же безразличием, с его
предшественника.

Ферретти был, естественно, более склонны доверять мне, чем были
другие, благодаря рекомендации моего лондонского друга. Я был,
поэтому, не удивлен, получив от него звонок на следующий день, и
обнаружив, что он, наконец, собирается раскрыть свои карты.

‘ Это правильно, не так ли, - начал он, - что вы готовы
взяться за устранение одного из наших врагов, при условии, что вы будете
удовлетворены тем, что приносишь пользу общему делу?

- Это все, что я прошу, - ответил я; ‘Гумберт или иначе, какое это
вопрос ко мне?

[Иллюстрация: “Я не подчиняюсь ничьим приказам", - сказал я, поднимаясь на ноги.
”мои ноги".]

‘Вы не считаете, что тот факт, что Гумберт принял руководящее
участие против нас, указывает на то, что он обречен на гибель?"

‘Нет, я так не считаю; я не верю, что он хуже других’.

‘ Очень хорошо; признаю это ради аргументации; если бы мне пришлось
доказать вам, что смерть Гумберта принесла бы пользу делу особенно сильно
другими способами, что бы вы сказали?

‘ Если бы я верил в это, то, скорее всего, согласился бы.

‘ Хорошо! Именно этого я и ожидал. Теперь ты понимаешь, кто я такой.
то, что я собираюсь рассказать вам, должно быть строго конфиденциально.

Я кивнул.

‘ Устранение Гумберта предоставит в наше распоряжение средства для другой
работы.

Наконец-то я напал на след. Тщательно скрывая свое волнение
под маской естественного любопытства, я спросил: ‘Как же так,
товарищ?’

‘Вы не должны требовать слишком многого. У меня есть только полномочия сказать вам,
что это так. Определенная сумма денег будет нашей, как только Гумберт умрет.
- И вы не скажете мне, как и почему? - Спросил я.

‘ И вы не скажете мне, как и почему?

Ферретти колебался.

‘ Это было обещано нам - фактически гарантировано нам - тем, кто
у него были свои причины убрать Гумберта с дороги.

‘ Мне не нравится, как это звучит, ’ возразил я. ‘ Звучит так, как будто нас
наняли в качестве частных убийц.

Лицо Ферретти вытянулось.

‘ Боюсь, я не могу сказать вам больше ничего, не посоветовавшись с
другими, ’ медленно произнес он. - Я клянусь тебе, если хочешь, что
это не дело частного мести. Человек позади и общественных
причины его поведения, хотя они не совпадают с нашими’.

Это заявление погрузило меня в мрачные размышления. Какие общественные причины
у кого-либо могли быть для смещения короля Италии? Правительство
Гарибальдийцы? Нет, они не были наемными убийцами - кроме того, они бы не стали
приезжать в Америку за подходящим инструментом. Их было много.
под рукой.

‘ Послушай меня, ’ сказал я наконец. ‘Когда я давал клятву избавить мир
от коронованной особы, рискуя собственной жизнью, я не брал на себя обязательство
становиться слепым орудием в чьих-либо руках. Я не обязан повиноваться
тебе или нашим товарищам. Я говорю то, что сказал прошлой ночью - убеди меня
что я должен убить Гумберта, и я это сделаю. Но это бесполезно, если ты
не можешь доверять мне. Почему я должен доверять тебе свою жизнь, когда ты этого не хочешь
доверяете мне причины, по которым вы хотите убрать этого Короля с дороги?

Ферретти был поражен.

‘Я передам остальным то, что вы сказали", - заявил он. ‘Что касается меня, я
думаю, что ваше требование является разумным’.

Он оставил мне, но не вернулся. Проходили дни, и не дальше
увертюра было сделано до меня. Напротив, хромой швейцарец начал
рассказывать мне о других жертвах, на которые я указал, и
поощрять меня сосредоточиться на одной из них.

Я смог догадаться, что произошло. Все четверо искали
более послушный инструмент.

Я отправил третью телеграмму:

‘_И потеряли связь с заговором. С этого момента я больше не
отвечать за свою жизнь._’

Это предупреждение не было даже показано, обреченного царя.

Сейчас я приняла курс, который я поставил как можно дольше выкл., вкл.
учетом риска. Я тайно нанял второе жилье на
расстоянии, где я мог маскироваться, как мне заблагорассудится, и начал
следить за лидерами анархистов.

Это была опасная игра, чтобы играть, потому что такие мужчины привыкли
найти себя под наблюдением полиции, и
наверное, быть быстрым, чтобы обнаружить ничего подобного. Мой единственный шанс
успех заключался в том факте, что я уже обладал настолько обширными знаниями об
их передвижениях, что задача наблюдения за ними была сравнительно
легкой.

Я пришел к выводу, что настоящим главой группы был
швейцарец-калека. Этот человек держал небольшую мастерскую, в основном по ремонту, в
сердце итальянского квартала. Я загримировался под корсиканца, чтобы компенсировать
любые недостатки акцента, и слонялся по окрестностям,
попрошайничая.

Ферретти, Питерс и Медведь были частыми посетителями, и
простак Бреши заходил раз или два, но в течение нескольких дней я не видел
ничего такого, на что я мог бы счесть подозрительным взглядом. Я
однако, помнить, что хромой часовщик всегда не хватает
от посиделок в клубе в субботу вечером, и я посмотрел
вперед, чтобы сделать какое-то открытие, когда в конце недели прибыл.

Я не был разочарован, хотя мне пришлось ждать так долго, что я почти
дал надежду. Как только часы пробили десять, высокий, смуглый рис.
матовый рядом со мной, и проскользнул в маленький магазин. Мгновение спустя
хромой мужчина вышел на улицу и начал поднимать
ставни.

Нужно было действовать быстро. Я подошел к швейцарцу и
прошептал ему на ухо свое вымышленное имя.

‘ Лебрен! Вы! ’ воскликнул он в изумлении. - Я думал, Вы были одним
из полиции.

Это наоборот, - ответил я. - Полиция уже после
меня, поэтому мне пришлось замаскироваться. Но давайте зайдем.
Я хочу поговорить с вами.

Как я и ожидал, он попытался помешать мне войти.

‘ Нет, не туда. У меня кое-кто по делу.

‘ Суть дела? - Спросил я.

‘ Да... нет, частное дело.

- Я подожду в лавке, пока он не уйдет, - ответил я и опустил руку.
путь через дверь, калека следующее.

Высокая, темная фигура начала ее ноги в очевидной тревоги как мы
вошел. Я увидел, как коричневая рука скользнула к груди, и это действие
сказало мне, что я имею дело не с европейцем. В тусклом свете
маленького магазинчика я не смог определить национальность незнакомца более точно
. Он не казался арабом; он был выше классом
негра. Если бы я встретил его в Алжире, я бы назвал его "суданцем".
Удобный термин для обозначения неизвестных рас Африки.

Ситуация была сложной. Было очевидно, что это часовщик,
не более чем наполовину поверил моему рассказу о себе; я не мог сказать наверняка,
что незнакомец действительно имел какое-то отношение к тайне, которую я хотел
разгадать; и он, должно быть, был совершенно сбит с толку моим вторжением.

- Ваш друг-один из нас? Он знает что-нибудь о бизнесе
вы поставили передо мной в тот день?’ Я спросил, из Швейцарии в Италии.

Прежде чем швейцарец успел сделать что-то большее, чем предостерегающий жест,
неизвестный обратился к нему на том итальянском, который составляет
обычную речь моряков в Леванте.

‘Тот ли это человек, вы думали, вы могли бы убедить принять
работа?’

Часовщик был изрядно загнан в угол.

‘Зайди внутрь, и я поговорю с тобой", - сказал он смуглому
чужеземцу; затем добавил, обращаясь ко мне на быстром французском: ‘Я должен
кое-что объяснить тебе, прежде чем снова доверюсь тебе’.

‘ Мне это не подходит, ’ возразил я, придерживаясь своего итальянского и
пытаясь сделать его понятным для неизвестного. ‘Вы попросили меня
выполнить опасную работу во имя общего дела; очень хорошо, я готов
сделать это, но сначала я настаиваю на том, чтобы знать, кто будет обеспечивать
сухожилия войны. Мне кажется, это справедливо.

На этот раз тон незнакомца стал безапелляционным.

‘ Почему вы не хотите, чтобы я поговорил с этим человеком? - спросил он.

Лавочник хмуро посмотрел на нас обоих по очереди.

‘ Потому что я не уверен, что он прав, ’ пробормотал он.

‘ Откуда мне знать, что ты прав? Я возразил: ‘Кажется, вы не
будет иметь большую цену за этот бизнес, и ты хочешь, чтобы я заткнулся
мои глаза и не спросить, что будет с деньгами’.

Швейцарский всплеснул руками в отчаянии. Я верю, что он был вполне
честен, и что он хотел денег, чтобы распространять свои
жестокие принципы; в то время как его недоверие ко мне было слишком хорошо
обосновано.

Я смело обратился к неизвестному.

‘ Полагаю, я ваш человек. Скажите мне, кто вы и почему хотите, чтобы эта работа была выполнена.
и я возьмусь за нее. Что касается денег, вы можете
передать их моему товарищу, если я знаю, сколько это.

Последнее предложение изменило баланс. Швейцарец сам предложил:
мы должны пройти в заднюю мастерскую и обсудить все конфиденциально.

Когда мы все трое уселись вместе, именно часовщик
в нескольких словах дал мне долгожданное объяснение.

‘ Этот человек - абиссинец. Он прибыл сюда по поручению императора
Менелика.

‘ Менелик! - Воскликнул я в изумлении. ‘ Какое отношение он имеет к
нам?

‘ Напрямую ничего; но если вы читали газеты, вы должны знать, что
Гумберт был движущей силой абиссинской войны. Он заключил мир
после Адовы под давлением наследного принца, который сказал ему, что
династия в опасности. Но Менелик считает, что король тайно
готовится к новому нападению. Он в союзе с британцами, которые
наступают из Судана. Абиссинцы хотят полностью изгнать итальянцев
из своей страны, но они никогда не смогут этого сделать
пока Гумберт жив. Так оно и есть, не так ли?

Этот последний вопрос был адресован агенту Менелика. Абиссинец
ответил улыбкой, обнажившей его огромные белые зубы.

‘Король Италии - враг Абиссинии. Король Италии должен
умереть. Если абиссинец попытается убить его, его заподозрят и остановят.
Следовательно, он должен быть убит европейцем. Негус
послал меня найти европейца, который сделает это за деньги. Я был
в Италии и Франции, и там мне сказали, что для меня лучше всего
обратиться к последователям вашей религии, которая учит, что все
королей следует убивать. Разве это не так? Поэтому я прихожу сюда, в
штаб-квартиру вашей секты. Если один из вас принимает задачу, на
в тот день я плачу ему деньги в эту страну одну тысячу долларов.
На днях я слышал, что король Гумберт умер я заплачу тебе в четыре тысячи
долларов. Делите его, как вам нравится; для меня это ничего не значит.’

Невероятно, как сказки, хотя все это звучало, я не могла
противостоять свидетельства моих собственных чувств, который показал мне Абиссинская
посланник есть во плоти. Я, конечно, знал, что убийство
всегда было одним из признанных политических методов азиатских и
Африканских государств, но этот союз между полудикого деспота
и крайних революционеров Европы меня поразило, как всего
без прецедента в мировой истории. Конечно, мой собственный
опыт, каким бы плодотворным он, естественно, ни был в удивительных происшествиях,
никогда не выявлял более необычной интриги, чем эта.

Теперь мое положение стало чрезвычайно трудным. Я практически согласился
принять заказ на убийство короля Италии,
но меня беспокоило не это. Я предвидел, что, как только
Агент Менелика понял, что я сыграл с ним злую шутку.
попытаться найти какой-нибудь другой, более надежный инструмент. Донести на него
в полицию Нью-Йорка было бы совершенно бесполезно;
во-первых, он мог купить полицию, а во-вторых, нет
Американский суд наказать "политического" заговора, если, действительно,
она была против США.

Я ограничился на данный момент официально проведения
требуется убийство. Абиссинец договорился о том, что доставит первую
часть кровавых денег в дом часовщика в следующую субботу вечером
, и мы все трое расстались, по-видимому, в
наилучших отношениях.

На следующий день я отправил длинную телеграмму с кратким изложением
всей ситуации. Мое предложение состояло в том, чтобы итальянский
Правительство должно передать мне полномочия и средства, которые позволят мне похитить
посланника Абиссинской Республики в частном порядке и вернуть в его собственную страну
виа_ Массова.

Вместо этого они имели невероятную глупость телеграфировать своему министру в
Вашингтон, проинструктировав его потребовать ареста и высылки
Агента Менелика.

Конечным результатом этого непродуманного действия стало наводнение итальянского
квартал Джерси-Сити на несколько дней с фиктивными детективами, чтобы
заставить тысячу или две долларов перейти в карманы местного Таммани
и заставить меня ускорить мой отъезд в Европу
с моей предполагаемой миссией, чтобы опровергнуть подозрения местного
Анархисты - и, по сути, чтобы избежать их мести.

Вечером накануне моего отъезда в клубе был небольшой ужин,
на котором присутствовали все четверо. Без открытия была сделана ссылка на
цель моего путешествия. Но после ужина полоумных бреши, которые
была одной стороны, просили оставить, чтобы ходить со мной домой.

‘ Жаль, что я не иду с тобой, ’ внезапно сказал он.

Я бы хотела поставить тебя в убежище, где вас будут заботиться
об этом подумал я в ответ. Я сказала вслух, что у меня были причины для
собирается в одиночку.

‘Я знаю эти причины", - заявил энтузиаст. "Позвольте мне пойти с вами".
"Я не боюсь". На мгновение я заколебался. " Я не боюсь".

"Я не боюсь". Жизнь короля висит на волоске, хотя я
не знаю, что это.

Я сделал распространенную ошибку умного человека-я недооцененная сила
- дурак.

‘Послушай моего совета, ’ сказал я Бреши, - предоставь эту работу таким людям, как я.
Ты для этого не подходишь: ты бы сразу выдал себя’.

Его лицо омрачилось, и он снова погрузился в угрюмое молчание, которое
длилось до тех пор, пока я не расстался с ним у своей двери.

Час, прежде чем ступить на борт парохода, который должен был передать мне
в Havre я послал последний провод: ‘где оставив в день для Европы,
обязался убить короля Гумберта._’

Эта горькая вал презрения разбудил даже итальянской полиции в
активность. На высадке во французском порту меня встретил детектив, посланный
из Рима.

Я взял его с собой в отель, где мы обсудили ситуацию в отдельном номере.


‘Мне кажется, что пока у нас все в порядке", - настаивал он. ‘Поскольку
пока они думают, что вы собираетесь выполнять работу, они не будут этого делать.
вряд ли они пошлют кого-то другого.

‘Не будьте слишком уверены", - ответил я. ‘Вон там хромой часовщик"
который мне не совсем доверяет.

‘Что вы предлагаете делать?’ - спросил детектив.

‘Застрелить короля Гумберта", - ответил я.

Мужчина уставился на меня в полнейшем изумлении.

‘Я собираюсь подвергнуть вас практическому испытанию’, - объяснил я. ‘Я собираюсь
попытаться разрядить холостой патрон в короля. Если вы сможете
помешать мне сделать это, я буду надеяться, что его жизни ничего не угрожает.

‘ Но чего вы от нас ожидаете? Мы не можем вас арестовать.

- Нет, это моя точка зрения. Вы знаете, что я собираюсь убить своего короля,
и еще закон не позволяет вмешиваться, пока ты не увидишь меня положить
мой палец на спусковом крючке револьвера’.

‘ Мы можем остановить вас на границе.

‘ Попытайтесь, ’ сухо сказал я.

Он попытался. Неделю спустя я был в Риме.

В действительности я не собирался заходить настолько далеко, как я угрожал.
Сделать это было бы оскорбительно для Его Величества. То, что я желал
был тщательно навел полицию на чеку. Я надеялся побудить
их принять меры предосторожности, которые были бы эффективны против настоящего
убийцы.

Ибо я знал, что лучше не думать, что посланец Менелика уйдет прочь.
довольный тем, что отправил меня со смертельным поручением. Я не верил
, что смуглая фигура с огромными белыми зубами
покинет Нью-Йорк, пока не получит определенных гарантий в
успехе своих убийственных планов.

Перед отъездом из Соединенных Штатов я договорился со своими старыми
работодателями, фирмой Пинкертона, о том, чтобы за всеми отправляющимися за границу
судами велось наблюдение, чтобы я мог получать самую раннюю информацию о любых
ход со стороны абиссинца. Я снабдил их полным
описанием этого человека.

Тем временем итальянская полиция делала все возможное, хотя ей и мешали
рыцарское пренебрежение короля к опасности и его нелюбовь к
слежке. Нелегко охранять монарха против его воли
.

Как только я убедился, что моя маскировка под итальянца
рабочего непроницаема, я отправился на север вслед за обреченным королем.
Когда мой поезд подъезжал к станции в Турине, я мельком увидел на платформе
белое лицо с длинными спутанными волосами и затравленным взглядом.
выражение глаз - лицо, которое я в последний раз видел в трущобах Джерси-Сити
в полночь, больше месяца назад.

Задолго до остановки поезда я выскочил из своего купе, бросившись в погоню.
но Бреши исчез.

Я немедленно отправился к главному полицейскому в Турине и сообщил
информацию. Детективы были посланы во всех направлениях для поиска
города; но было уже слишком поздно.

На следующий день телеграмма была целиком в моих руках прежде, чем я получил
из постели. Оно было от Пинкертона и содержало следующие слова: ‘_Man
отвечающий описанию только что забронировал билет до Ливерпуля._’

Это сообщение убедило меня, что ситуация была отчаянной. Сцепка
новости, увиденные накануне вечером, не оставляли сомнений в том, что
абиссинский агент ожидал услышать в течение следующих нескольких часов, что
его ужасный конец свершился.

Я оделся с лихорадочной поспешностью и обежал в полицию-офис,
только чтобы узнать, что никакого ареста не было и бреши еще в
большие.

‘Если этот человек не будет задержан в течение следующих двадцати четырех часов,
Король Гумберт умрет", - сказал я изумленному начальнику
полиции.

Оказавшись в безвыходном положении, я решил отправиться в Монцу, лично повидаться с королем.
и умолять его не выходить за границу, пока не будет схвачен Бреши.
уведомлен. В тот день, когда я въехал в маленький городок Монца, я был
арестован по подозрению!

Напрасно я протестовал, предупреждал и угрожал. Мое требование
предстать перед королем Гумбертом было расценено как доказательство вины.
То, что я раскрыл свою личность, заподозрили в уловке. Я был заперт
в камере, пока обменивался телеграммами с моим другом,
итальянским детективом, и с моим секретарем в Париже.

Внезапно, когда я нетерпеливо расхаживал взад-вперед по своим узким
границам, я услышал ужасную суматоху снаружи. Мимо
за дверью моей тюрьмы послышались проклятия и крики, и был звук
примыкающих штыков. Обезумев от нервного напряжения, я колотил
скованными руками по двери камеры.

[Иллюстрация: “Вы свободны’, ‘ коротко сказал он. ‘Нужный человек был
арестован, слишком поздно’.]

Дверь распахнулась снаружи, и ко мне подошел вооруженный надзиратель.

‘Вы свободны", - коротко сказал он. ‘Нужный человек был
арестован - слишком поздно’.

Я опустился на дощатое сиденье и разрыдался.




VI

ОПАСНОСТЬ НОРВЕГИИ


Читатели моих предыдущих откровений, наверное, заметили, что у меня есть
постоянно участвует в срыве схемы хитрый
правители России. Это было для меня труд любви. Мой отец, как
Я уже сказал, был уроженцем Польши, и я отомстил за его обиды
правительству, которое отправило его в изгнание.

Я уже рассказывал, как я разоблачил и разгромил коварный замысел
, скрытый под Мирным рескриптом Николая II. Едва
эта дерзкая интрига провалилась, как Европа была поражена, узнав
, что министры имперского миротворца свергли
древние свободы Финляндии, чтобы раздуть финский
контингент царских войск.

На этот раз я признаю, что был обманут, как и все остальные.
Жестокая откровенность происходящего обезоружила подозрения. Когда В России
открыто заявляет себя тираном, трудно поверить, что она
фальшивить.

Но был один человек в Европе, кто увидел, что там был еще в
дело против Финляндии, чем казался на первый взгляд. Это был монарх
чей гений и благородство характера, поставило бы его в
руководитель живущих правителей родись он на командование многие
Сила, а не маленький и отвлекаться государства. Едва ли мне нужно говорить
это я имею в виду его Величество короля Швеции и Норвегии Оскара.

С особым удовлетворением я получил конфиденциальный вызов
от этого короля, прекрасными качествами которого я давно восхищался,
и который, как я считал, заслуживает доверия. Я был далек от того, чтобы
догадываться о реальной природе бизнеса, в котором мне предстояло работать
.

Поскольку послание пришло ко мне не через скандинавского министра
в Париже, а было личным сообщением с автографом от самого короля Оскара
, я был склонен думать, что его Величество хотел, чтобы я немного скорректировал
семейное дело. Хорошо известно, что Бернадотты не более
свободны от подобных тревог, чем другие королевские дома.

По прибытии в прекрасную столицу Швеции я остановился в
Отель Рюдберг, представившись бароном де Невиллем, на гастролях.
В тот же вечер меня навестил один из близких друзей короля
Граф Седерхильм, который провел меня во Дворец и
ввел в личный кабинет короля Оскара.

Когда мы пересекали площадь Густава Адольфа, я заметил, что флаг
не был поднят над дворцом. Его Величество должен был быть в
Дроттнингхольм, откуда он тайно прибыл на небольшом катере
с целью нашего интервью.

Как только граф Седерхильм представил меня его величеству, он
удалился в прихожую, оставив нас вдвоем.

‘ Возможно, вам интересно, для чего я послал за вами? Король
Начал Оскар.

‘ По крайней мере, я не сомневаюсь, что любая служба, на которую ваше величество
меня наймет, будет почетной, ’ почтительно ответил я.

Король улыбнулся.

‘Я послал за вами не для того, чтобы вы говорили мне комплименты", - сказал он с упреком.
‘Позвольте мне сначала спросить, правда ли, что вы не друг русскому правительству"
"?"

Я посмотрел на короля в какой-то сюрприз.

‘Это лучше для меня, чтобы сказать вам, Сир, что мне не позволяют мои
частная чувства, чтобы войти в свою работу. Российское правительство
нанимало меня раньше и может нанять снова; в этом случае я должен
служить ему так же преданно, как я надеюсь служить вашему величеству.’

Король, казалось, был доволен такой откровенностью.

‘ Я уважаю вас за этот ответ, ’ любезно сказал он. ‘ Мне не следовало
просить вас о личном доверии.

‘ Я поляк по отцовской линии, сир, ’ вставил я.

Король Оскар поблагодарил меня за этот намек кивком.

‘ Давайте перейдем к делу. Я полагаю, вы обратили внимание на это.
решимость русифицировать Финляндию?

Я поклонился, сдерживая свое любопытство по поводу этого неожиданного открытия.

‘Вы знаете, что Финляндия - древняя провинция Шведской короны,
и что, когда она была присоединена к России после падения Наполеона, мой
предок, тогдашний наследный принц Бернадотт, был уполномочен захватить
Норвегия качестве компенсации?’

- Помню, сир’.

- Может быть, вы знаете также, что обмен был катастрофическим один
для Швеции. Финны были довольны и счастливые под нашим правлением, в то время как
норвежцы только и делали, что ссорились со шведами в течение столетия
.

‘Я что-то слышал об этом’, - ответил я.

"Пока Финляндия занимала положение полунезависимого государства".
Государство, которым царь правил как великий князь Финляндский, это было
мы могли рассматривать ее как буфер между нами и Россией. У нас
были все основания надеяться, что если русские захотят напасть на нас,
сначала им придется подчинить Финляндию.

‘ Я едва ли знал об этом, сир.

‘ Это факт. Финская цивилизация на самом деле шведская, наша
там говорят на разных языках, и шведская составляющая населения
считает Швецию своим настоящим домом. Очень хорошо. Исходя из этого,
Русские решили завоевать Финляндию в мирное время, под
прикрытием административных мер.

"Ваше величество имеет в виду, что это нападение на Финляндию на самом деле является нападением
на Швецию и Норвегию?’

‘Это первый шаг к нападению на Швецию", - многозначительно ответил король Оскар
. ‘Вопрос о Норвегии - это тот вопрос,
по поводу которого я послал за вами’.

Я в изумлении уставился на короля.

‘ Я король Норвегии так же, как и Швеции, ’ продолжал его величество.
- и вы не должны думать, что я предпочитаю одну страну другой. Но
С таким же успехом я мог бы быть королем Франции и Германии одновременно, ибо
между двумя странами существует настоящая гармония. Норвежцы
добиваются полного отделения; шведы предоставят им
все, кроме права начать войну со Швецией; и все же они
не могут согласиться.’

‘Вы боитесь, сэр, что норвежцы будут бороться в целях обеспечения
свою независимость.’

- Боюсь, что это, скорее, наоборот, - король ответил
печально. ‘Они стремятся к независимости, чтобы иметь возможность сражаться.
Вы видите меня в положении отца, двое детей которого готовы
вцепиться друг другу в глотки, и который не может проявить доброту к
одному, не навлекая на себя ненависть другого. Эта ситуация
отравляла душевное спокойствие каждого монарха Скандинавии на протяжении
ста лет. Это разбило сердце моего деда’.

Я выслушал это печальное признание с почтительным сочувствием. Король
Оскар продолжил--

‘ Позвольте мне рассказать вам еще кое-что. Перед последней русско-турецкой войной
география Балкан в течение года была предметом специального изучения
Военного училища в Петербурге. В прошлом месяце географии
Скандинавии был отдан аналогичный приоритет. Это еще не все. Толпа
Русских офицеров, переодетых лесорубами, перебираются через
северную границу и пробираются через Швецию,
по пути осматривая страну.’

‘Конечно, их можно арестовать как шпионов!’

‘Мы не смеем’, - последовал ответ. "Это было бы принуждением со стороны России"
. Мы можем только наблюдать и ждать развития событий’.

‘ Немцы должны были бы знать об этом, ’ осмелился заметить я.

‘Немцы боятся России больше, чем мы", - ответил король
. ‘Германия больше не является первоклассной державой. На самом деле, сегодня существует
фактически только четыре державы первой величины: Великобритания,
Россия, Соединенные Штаты и Китай. Две английские державы вместе
могли бы диктовать миру, но их разделяет ребяческая
Американская ревность. Китай все еще спит. Следовательно, все остальные
Державы Европы - не более чем вассалы царя. Франция
открыто поставила себя под его защиту. Австрия стала
Младший партнер России на Балканах. Независимость Германии
лишь номинальная; император никуда не торопится из Петербурга. Никакая другая страна не имеет значения.
’

Это был первый раз, когда я услышал, как ситуация была изложена с
такой безжалостной прямотой.

‘ Значит, вы считаете, что Россия действительно собирается обнажить
меч? - Спросил я.

‘Нет, она предоставит нам самим это сделать. Россия обнаружила, что ее
завоевания продвигаются лучше под покровом мира. Она намерена
захватить Норвегию под прикрытием декларации в пользу независимости Норвегии
’.

‘Но норвежцы - неужели они настолько безумны, чтобы участвовать в этом?
Они хотят обменять королевское бревно на короля Аиста?’

‘Пойдите и посмотрите’, - был ответ короля Оскара.

Я вышел в присутствии Его Величества, и вернулся к себе в отель, глубоко
беспокоит то, что я слышал. Я не мог предположить, что большинство
прозорливый государь в Европе был предаваясь праздным страхи. И все же
было трудно поверить, что жители свободной, самоуправляющейся
страны добровольно променяют свое положение на рабство
азиатскому деспотизму, который только что поверг Финляндию ниц перед их
дверью.

Три дня спустя я прибыл в Христианию. Я сделал осторожны
препараты для задач передо мной. Я принял облик
русского шпиона, как наименее способного вызвать подозрения в том квартале
, откуда я на самом деле родом. И я скрыл свое лицо, как
эффективно, как я знал, как, чтобы не встретиться с настоящим агентом
Правительство царя, который мог бы обнаружить---- в---- под внешним
подобие Александр Volkuski.

Мои старания были хорошо вознаграждены. В отеле, в котором я остановился
Я обнаружил, что остановился человек, который выдавал себя за финского офицера, шведского
национальности, но в котором я сразу узнал графа Марлоффа,
доверенное лицо, правая рука самого М. де Витте. Это правда, что
русский был замаскирован, и маскировка была очень хорошей, но
по почти невероятной оплошности он рискнул предположить, что
маскировка, которая уже однажды сослужила свою службу, могла быть безопасно использована снова.

Это было семь лет назад, в Тегеране, когда я увидел этот рыжеватый
парик и отметил эту странную хромоту, но если бы граф Марлофф предложил
взяв его визитку, я не мог бы быть более уверен в его личности. Такой
ошибки могут быть простительно в просто детектив, но они являются фатальными в
в нашей профессии.

Моя тактика в ближайшее время определились. Я знал, что внимание
‘Полковник Sigersen будут быстро привлечены к русским, проживающим в
Христиания, и я, как правило, смелые игры, чтобы быть
наиболее успешным.

Я воспользовался первой же возможностью, когда граф сидел один в
курительной комнате отеля, чтобы смело подойти к нему.

‘ Как поживаете, граф? - Спросил я по-русски. ‘ Или, может быть, вы хотите, чтобы
я сказал “полковник”?

Марлофф вздрогнул, как только мог, и пристально посмотрел мне в лицо.

‘ Меня зовут полковник Сигерсен, ’ сказал он угрожающе. ‘ Имел ли я
удовольствие встречаться с вами раньше?

Это было то начало, которого я хотел. Я презрительно отступил.

‘ Я должен извиниться, ’ сказал я с иронией. ‘ Я не имел чести
познакомиться с вами, полковник Сигерсен. Умоляю, не думайте, что я хочу вторгнуться к вам
.

Марлофф понял свою ошибку. В секретной службе России ничего
является более распространенным, чем заняты два разных агентов
независимо друг от друга, и даже в качестве шпионов друг на друга. Когда
это происходит, если двое мужчин мудры, они заводят частную
заключают союз и обмениваются впечатлениями за счет своих работодателей. Когда они
держат друг друга на расстоянии вытянутой руки, в силах каждого вызвать
раздражение другого.

Marloff теперь оказался в положении отказавшись мой реверанс в сторону
дружба, не зная, кто я такой. Это оставило меня бесплатно смотреть
ему, без оказания каких-либо объяснений. Он был, следовательно, в ярости
с самим собой.

Дело в том, что этот человек был простым любителем, каким обычно бывает тот, кто попадает в
профессию сверху. Де Витте забрал его из
кавалерийского полка и сделал из него дипломата; но когда дело дошло до
работая в секретной службе, он был ребенком в руках такого человека, как я.

Я видел, как мнимый полковник встал и, прихрамывая, вышел из комнаты, без сомнения,
чтобы отправить министру шифрованную депешу с жалобой на мое прибытие.
Я пошла к менеджеру отеля, представился как русский
агент полиции на трассе многие подделки рубля, и затесался из
из него массу сведений о передвижениях Sigersen это.

Я понял, что он пробыл в Христиании около месяца, совершив
турне по Норвегии, сначала на север, до Тронхьема. Он был
приобрел множество друзей в норвежской столице, в том числе нескольких
видных членов Стортинга, как они называют свой парламент.
Но его избранником оказался судья по имени ..., которого
считали руководящим духом партии, наиболее враждебно настроенной к
шведским связям.

Именно Джадж ---- побудил к возведению крепости на
шведско-норвежской границе, охранявшей подходы к Христиании.
Тот же самый воинственный функционер на суде постановил, что
ни один уроженец Швеции не может пользоваться правами гражданина в Норвегии.
до тех пор, пока он не получил письма о натурализации. Короче говоря, этот
судья тщательно учил своих соотечественников обращаться со шведами так, как
Буры обращались с англичанами во времена Трансваальской республики
.

Все это было не более чем тем, к чему меня подготовил король Оскар.
Теперь передо мной стояла задача выяснить, по возможности, каков был
характер взаимопонимания между судьей---- и представителем
Российского правительства.

Я спросил менеджера отеля--

‘ Каким образом полковник Сигерсен оплачивает ваш счет?

‘ Чеком, - последовал готовый ответ. - Чеком на счет банка Бергена и
Христиании.

‘Обычно ли для иностранных гостей открыт банковский счет в
Христиании?’ Я поинтересовался, продолжая играть роль детектива.

Менеджер признал, что это не так. Видимо, сейчас я обратил его
внимание на момент, она показалась ему подозрительной. Я оставил его,
чувствуя, что обрел союзника в моем наблюдении за Марлоффом, и направился
в офис банка.

Директор этого учреждения принял меня со всей любезностью.
Банкиры слишком часто жертвами их отношении полиции
любое чувство, кроме благодарности. История, которую я принес, был принял с распростертыми
уши.

‘У меня есть основания полагать, что у вас был открыт счет для
целей мошенничества. Если я прав, мошенники пытались
с самого начала завоевать ваше доверие с помощью крупного кредита. Этот кредит был
открыт на имя полковника Сигерсена, мнимого финляндца.

Управляющий был явно встревожен.

‘Господин, что имя открыт счет с нами, конечно,’
он ответил осторожно. - Но он привел самого лучшего введения.
На самом деле я не чувствую’.

- Есть у вас какие-либо возражения, чтобы сказать мне, характер людей
введения?’

‘ Могу вам сказать, что письмо было от известного гражданина,
человека, занимающего очень ответственный пост.

‘ Короче говоря, судья...?

Управляющий начал.

‘ Откуда вы это знаете? ’ требовательно спросил он.

‘ Я долгое время шел по следу полковника Сигерсена, ’ ответил я.
уклончиво. ‘ Осмелюсь предположить, что если вы наведете справки, то обнаружите
что его честь, судья, на самом деле знает о нем очень мало,
и совсем ничего о его финансовом положении.

‘Я свяжусь с его честью и сообщу вам результат’.

‘Сделайте это во что бы то ни стало. Тем временем, возможно, вы захотите
чтобы рассказать, как кредитные этот человек поступает?’

Менеджер замялся.

- Я не знаю, стоит ли мне надобно, чтобы предать его дел, пока не
что-то еще после’.

‘Возможно, вы позволите мне спросить вас, произвел ли Сигерсен уже крупный платеж
рублевыми банкнотами?’

‘Я могу ответить - нет.’

- Тогда я думаю, вам может быть безопасным на сегодняшний день, - сказал я. ‘Когда он
вообще, я советую вам их передать своим русским корреспондентам, как
быстро, насколько это возможно.’

Этот кадр сказал. Управляющему стало очень не по себе. Постепенно я работал
над его страхами, пока он не пригласил меня просмотреть его бухгалтерскую книгу. Я так и сделал, и
обнаружил, что Марлофф получил крупный кредит в петербургском банке,
и, что более соответствовало моей цели, выписал несколько крупных чеков на
постановление судьи ----.

‘Пока что вы, кажется, в безопасности", - прокомментировал я, закончив
свой осмотр. ‘Но я хочу дать вам два совета. Нет
счета пусть этот человек перерасходовать его удостоверился в кредит, и не
соблюдать какие-либо чеки, выписанные от рублевые купюры пока не услышите от меня
еще раз.

[Иллюстрация: “Покажите мне ваш ордер", - сказал я”.]

Управляющий поблагодарил меня и разрешил удалиться.

Теперь мне предстояло обдумать наилучший способ обратиться к судье,
который вряд ли мог оказаться легковерным, поскольку было совершенно очевидно,
что Марлофф и он пользовались доверием друг друга.

Но я недооценил возможности русского. При возвращении в свой отель
Ко мне подошел человек в форме норвежской полиции, который
сообщил мне, что у него есть ордер на мой арест.

‘ По какому обвинению? - Спросил я, как только оправился от своего
первого удивления.

‘ По обвинению в заговоре против правительства Норвегии, - был ответ
.

‘Я прибыл в Норвегию только вчера", - воскликнул я.

‘Все, что вы можете сказать судье", - парировал полицейский.

‘Покажите мне ваш ордер", - сказал я.

Мужчина предъявил бумагу, в то время как прибывший менеджер отеля
на месте происшествия, как и следовало ожидать, изумленно наблюдал за происходящим.

На ордере стояла подпись судьи ----.

‘Немедленно отведите меня к судье, если будете так добры’, - сказал я.

‘Я собираюсь это сделать", - ответил офицер.

Он не сделал попытки схватить меня, вероятно, получив свои
инструкции. Мы вместе дошли до дома судьи; он, как оказалось,
совмещал функции судьи и ответственного магистрата; и
Меня провели в комнату, очевидно, использовавшуюся для допроса
заключенных.

Судья ---- немедленно вошел, и мы обменялись изучающими
взглядами. Лидером антишведской партии был молодой человек, все еще
лет сорока, с очень решительным выражением лица и
во взгляде, в котором не было ничего скрытого или смущенного. Это было
неинтеллектуальное лицо. Я оценил этого человека как волевого,
амбициозного интригана, смелого, но не слишком бескорыстного.
патриотизм.

‘В чем смысл этого нелепого ареста?’ Я потребовал, с
тепло.

‘Это государственное дело; я допрошу обвиняемого с глазу на глаз’,
объявил судья, не отвечая мне прямо.

Как только комната опустела, он повернулся ко мне.

‘Кто вы?’ - был его первый вопрос.

‘Я русский’, - ответил я.

‘Я это знаю. Что вам здесь нужно?’

Я снова перевел дыхание. Теперь я знал, что Марлофф не смог разгадать мою личность
.

‘Я пришел сюда по следу неких фальшивомонетчиков", - начал я и продолжил.
далее я рассказал историю, которую рассказал менеджеру отеля и банкиру.

Судья слушал недоверчиво.

‘Я не верю ни единому вашему слову", - заявил он. ‘Покажите мне ваши
документы’.

Я предъявил паспорт и верительные грамоты от российской полиции,
которые я позаботился предоставить сам. Они, конечно, были
подделаны.

‘Я сохраню их и удостоверюсь, подлинные ли они", - заметил судья
.

‘ Ваша честь имеет в виду, что вы передадите их подозреваемому, ’ дерзко ответил я.
- Как вы смеете так говорить?! - воскликнул я.

‘ Как вы смеете так говорить? Как вы смеете называть... - он на секунду заколебался.
‘ Полковника Сигерсена подозреваемым? Вы прекрасно знаете,
кто он такой.

‘Я знаю, что он самый искусный фальсификатор в России", - ответил я, не совсем солгав.
Судья... Посмотрел на меня так, как будто хотел ударить. - Я не знаю, кто он такой. " Я знаю, что он самый искусный фальсификатор в России".

не совсем неправда.

- Что за глупости! Вы знаете его настоящее имя’.

‘Какая разница, что делать, ваша честь?’

‘Вы знаете, он человек в высоком положении, в доверие
Государством’.

‘Я знаю, что он был таким до недавнего времени. Я не сомневаюсь, что он способен на это.
притворяться, что он все еще такой’.

Судья был явно сбит с толку линией, которую я вел. Он
Надежда, нет сомнений в том, что я должен встретиться с ним на полпути.

‘ По прибытии сюда вы узнали графа и поздоровались с ним. Он
дал вам отпор, на что имел полное право, и донес на вас
мне как на шпиона. Тебе уже слишком поздно оборачиваться и притворяться, что он
преступник. Это ты защищаешь себя, а не он.

‘На твою честь посягнули. Но это не имеет значения. Скажите
, в чем меня обвиняют, и я буду защищаться.

‘ Вы шпион.

‘ В каком-то смысле это правда. Я детектив.

‘Кем вы работаете?’

‘У вашей чести есть мои документы’.

Судья закусил губу. Он явно не знал, как продолжить. Я, из
конечно, мог видеть, что в его игру не входило привлекать меня к публичному суду
.

‘Мне кажется, сэр, что с нашей стороны было ошибкой ссориться", - сказал я.
дав ему минуту на размышление. ‘Если я рассердил
Граф Марлофф, признав его, вы не нарушаете закон Норвегии
Я полагаю. С другой стороны, если я прав в своих
предположениях, или, скорее, в моих инструкциях, сам граф должен быть
последним человеком, который спровоцирует публичное расследование своего дела здесь. Ваш
Честь знает закон лучше меня, но я должен был подумать, что там
может быть что-то в операции между вами и
Граф, который не будет выглядеть хорошо----’

Он прервал меня.

- Я хочу знать, почему вы здесь. Если вы друг, конечно,
нет необходимости ссориться. Если нет... - он пожал плечами.

‘ Я пришел как друг, ’ ответил я. ‘ Я пришел готовым сотрудничать с
вами, фактически помогать вам. Но сначала я должен знать, как вы относитесь к
Марлоффу. Он ваш личный друг или отношения
между вами исключительно политические?

"У меня нет к нему личных чувств", - последовал сдержанный ответ.

‘ Очень хорошо. В таком случае ваша честь должна ознакомиться с моими настоящими документами.
Я должен сказать вам откровенно, что граф Марлофф перестал пользоваться
безоговорочным доверием своего и моего правительства.

Я засунул руку во внутренний карман и достал листок бумаги в
в подделав почерк министра иностранных дел России.

- Да, ваша честь, признаю, что пишете? Я спросил, с уверенным
воздуха.

Судья был полностью введен в заблуждение. Он взглянул на несколько строк,
которые были написаны по-французски, с выражением величайшего уважения. Затем он
посмотрел на меня.

‘ Я должен извиниться, принц... ’ начал он, когда я предупредил
палец.

- Тише! Не мое настоящее имя, пожалуйста.

Я забрал бумаги с таким видом, как будто моя жизнь зависела от его
сохранение, и восстановил его в карман.

‘ Я чрезвычайно сожалею, что вынужден был показать вам это, ’ сказал я.
серьезно. ‘Фактически, я превысил свои инструкции, которые заключались в том, чтобы
просто наблюдать за графом Марлоффом и докладывать о прогрессе, которого он добивался
. Его собственные насильственные действия вынудили меня зайти дальше, чем я
желал. С сожалением должен сказать, что это подтверждает подозрения, которые возникли
в Министерстве иностранных дел, что он ведет двойную игру. Он -
протеже М. де Витте, но М. де Витте не является непогрешимым.

Теперь я боюсь, я вынужден просить вашу честь взять меня в свою
уверенность в себе. Надеюсь, вы не ставите себя во власть Marloff это? Я
известно, что он заплатил немалые суммы’.

Судья выглядел явно взволнованным.

‘ Насколько я понимаю, я ничего не передавал ему в письменном виде, ’ ответил он,
одновременно взглянув на железный сейф, встроенный в стену
комнаты.

До сих пор, так хорошо. Он пишет, что считает в этих делах. Есть
вы не разрешите мне увидеть меморандумов вы сделали свой
разговоры с ним?’

Судья уставился на меня так, словно я был волшебником.

- Я не знаю, что заставляет тебя думать, что я предпринял никаких меморандумов, он
протестовали.

- Как вам будет угодно, сэр, - сказал я сухо. ‘ Я был бы
рад, если бы ты доверился мне настолько, что позволил заглянуть внутрь
этого сейфа. Но ты прав, что осторожничаешь.

[Иллюстрация: “Он наклонился вперед, чтобы послушать, и в этот момент я
изо всех сил ударил его сжатым кулаком в правый висок ”.]

Его глаза еще раз обернулась в сторону сейфа, несмотря на
о себе. Я видел борьба происходит в его сознании.

‘Нет необходимости для вас, чтобы спешно решать, - сказал я в моем
мягкая тона. - Я волнуюсь, как вы, что вы должны иметь
все возможные безопасности. Если вы настолько удовлетворены, что освобождаете меня
из-под ареста, мы можем сесть и спокойно все обсудить.

Этот намек возымел желаемый эффект. Судья вызвал полицейского,
и сообщил ему, что в его услугах больше не нуждаются.

Как только я услышал, как входная дверь дома плечом на
уходя, офицер, я приближался судья, понизив голос до
доверительным шепотом, как я сказал--

‘ Теперь ты узнаешь правду.

Он наклонился вперед, чтобы послушать, и в этот момент я запустил в него сжатыми
кулак на своем правом виске со своей полной силой, и он бросил бессмысленный
не так много, как вздох.

В тот момент я был удовлетворен тем, что он был без сознания, я подошел к
дверь и запер ее. Затем я порылся у него в кармане в поисках связки ключей,
пснял ей право один, и открыл сейф, все без рисунка
дыхание.

Содержимое сейфа были главным образом официальные права документы, которые я
не тратить времени. Но в узком лотке наверху я нашел
кое-что, что заинтересовало меня больше.

Это был не что иное, как проект договора - договора, который должен быть заключен между
Министерством Норвегии, действующим без ведома их короля,
и имперским правительством России!

Я не стал задерживаться, чтобы дочитать документ до конца. После поспешного осмотра, чтобы
убедиться, что я не оставил ничего важного, я запер
открыл сейф, вынул ключ от него из связки и бросил остальные ключи
на пол рядом с ошеломленным мужчиной, тихо выскользнул из комнаты
и из дома.

Вместо того чтобы вернуться в свой отель, я направился к гавани.
Я не осмелился рисковать, пытаясь сесть на поезд. В гавани
Я нанял маленькую рыбацкую лодку с парусом и вышел прямо в море
. Именно на бурлящих водах Каттегата при лунном свете я увидел
Я ознакомился с положениями чрезвычайного соглашения между
норвежскими заговорщиками и их имперским союзником.

Документ был тщательно составлен, очевидно, с оглядкой на
общественное мнение Европы, которое, естественно, было бы шокировано
союзом между великой рабовладельческой деспотией и тевтонским государством
содружество.

Договор начинался с упоминания о том, что Союз между Швецией и Норвегией
был навязан норвежцам против их воли шведами
при содействии российской власти. Далее в нем говорилось, что Союз
не принес пользы ни одной из стран, и что Россия согласилась
загладить свой прошлый вред Норвегии, помогая ей аннулировать облигацию.

Затем следовали подробности о помощи, которая должна быть оказана. Норвегия
обязалась не предпринимать никаких открытых действий до тех пор, пока не будет дан сигнал
из Петербурга, что должно было произойти, как только Финляндия успокоится
до состояния российской провинции. Тем временем
Норвежцы должны были укреплять себя всеми возможными способами и
поддерживать постоянное агитационное давление против Швеции.

Как только все будет готово, норвежский стортинг должен был собраться на
секретное заседание и провозгласить Норвегию свободной и независимой Республикой,
находящейся под защитой царя, и сосредоточить свои войска на
граница. Два русских армейских корпуса должны были быть готовы в Финляндии под
предлогом маневров, и они должны были быть переброшены через границу
к северу от Ботнического залива. В то же время русский флот
должен был пересечь Балтийское море, занять остров Готланд и
блокировать Стокгольм и шведские порты.

Все эти меры должны были приниматься исключительно в качестве предосторожности. Если бы
Шведы смирились с неизбежным, русским снова пришлось бы уйти в отставку. Если
шведы возьмутся за оружие, должна была быть объявлена война, и Россия должна была
присоединить Готланд к своей империи, норвежцы получили территорию на
севере.

И какова была цена, которую царь должен был получить за эту мощную
демонстрацию? Она не была номинальной. Норвежская Республика обязалась
предоставить его Императорскому Величеству в аренду на двадцать пять
лет - то есть навсегда - тепловодный порт в Атлантике
Океан, для использования в качестве dep;t и угольные станции для России
Флот.

Это была мечта шести поколений московских государственных деятелей понял
наконец-то. Россия, стоявшая одной ногой на Атлантическом, а другой на Тихом океане
, будет господствовать над Старым Светом.

Всю ту ночь рыбацкая лодка несла меня по следам
балтийские пароходы. На рассвете я сел на английский пакетбот, идущий в
Гетеборг, и тридцать шесть часов спустя я снова стоял в
кабинете короля Оскара и вручил ему договор.

Я наблюдал, как отважный монарх прочитал ее от начала до конца
без проявлением разочарования или даже гнева.

- Мой бедный предметам!’ была его единственная реплика, как он поднял глаза на
конец. Они мало знают судьбу они готовят для своих
дети.’

Я спросил, Может ли его величество какой-либо дополнительной инструкции для меня. К моему
удивлению, он ответил: ‘Да’.

[Иллюстрация: “я наблюдал, как отважный монарх прочитал ее от
начала и до конца, без единого проявления тревоги.”]

‘Есть только одна сторона, к которой я могу обратиться за помощью", - сказал он,
‘и это Англия. Германия - сломанная трость. Поезжайте в Англию, возьмите с собой
этот документ, покажите его главным членам правительства
, расскажите им, как он попал к вам в руки, и спросите их
если они хотят увидеть русский Шербур в пределах двенадцати часов пути от шотландского побережья
. Если они останутся равнодушными, я больше ничего не смогу сделать.

‘ Английская пресса? - Спросила я с сомнением.

‘Боюсь, норвежцы захватили его", - возразил его величество.
‘Норвегия - это игровая площадка для британских туристов; и, кроме того,
Англичане считают себя наполовину норвежцами по расовому признаку. Нет, популярно.
настроения в Великобритании на стороне Норвегии.’

‘Тем не менее, сир, если бы вдумчивых англичан можно было заставить
осознать, что ради досады - из простой прихоти - норвежцы
если бы они собирались передать ключи от Атлантики в руки
Самого грозного врага Британии, они могли бы дать о себе знать.’

‘ Поступайте, как считаете нужным, господин Ви, ’ устало сказал король. ‘ Я
становлюсь стариком и желаю мира.

Я рискнул поверить его величеству на слово.




VII

УЛОВКА ВДОВСТВУЮЩЕЙ ИМПЕРАТРИЦЫ


Примерно два или три года назад, то есть незадолго до великого
Восстание боксеров в Китае - беспечных парижан позабавило известие о
существовании в их среде ассоциации, называющей себя
"Компания радостного цветения персика".

Эта организация называла себя литературной гильдией или братством, созданным
с целью изучения китайских поэтов и пересадки
некоторых поэтических цветов Востока в сад западной культуры.
литература. Все это звучало несколько фантастично, и Париж,
привыкший к капризам своих юных литературных кругов,
пожал плечами и с улыбкой спросил, является ли гильдия
обладал более чем двумя членами в общей сложности, или это не было чистым мифом
, а "Компания радостного цветения персика" - выдумкой какого-то
начинающего поэта, стремящегося к дурной славе.

Объявление о существовании гильдии поразило меня в другом свете
. Много лет глубоко изучая тайные общества
прошлого и настоящего, я осознал тот факт, что Китай является
единственная страна, в которой такие общества действительно внушительны, где все
самые известные тайные общества Европы - сущие пустяки по сравнению с
ужасными заговорами, которые пронизывают Царство Небесное.

Более того, я узнал, что самые могущественные и безрассудные из этих
Китайские общества носили самые невинные и поэтичные названия,
как, например, внушающее ужас братство водяных лилий, которое
сорок лет назад залило Южный Китай кровью.

Следовательно, в то время как французская полиция, обычно столь проницательная в работе с
тайными политическими организациями, не сочла _компанию
Радостный цветок персика_ стоит немного подумать, и я приступаю к работе
чтобы узнать о нем все, что смогу.

Вскоре я обнаружил, что гильдия была чем-то большим, чем просто
эксцентричное воображение латинского поэта из квартала. Начнем с того, что я
обнаружил, что подобные общества, носящие названия столь же фантастического
характера, одновременно возникли в Лондоне, Берлине, Нью-Йорке.
Йорк и Чикаго, и что все эти организации находились в переписке
друг с другом.

Далее я выяснил, что члены парижского общества были
в переписке с французским дипломатом в отставке исключительного происхождения.
персонаж, человек, вернувшийся после десятилетнего пребывания в Пекине,
по уши пропитанный китайскими идеями и признанный последователь
Учитель Кунг, или Конфуций, как его называют на Западе.

Я выяснил, что штаб-квартира гильдии находится в мастерской
восходящего художника Мистической школы, что она время от времени проводит собрания
, протоколы которых хранятся в протоколах ее деятельности.
в материалах появились ссылки на определенных китайских духов
подземного мира и записи, которые завуалированным языком намекали на
проводившиеся ритуалы, природу которых можно было только описать
как колдовство.

У меня не было определенной цели в получении этой информации, но я
руководствовался смутной идеей, что это может пригодиться мне когда-нибудь
в будущем. Во время бури негодования, вызванной в Европе массовыми убийствами
Боксеров, больше ничего не было слышно о "Компании радостных
Цветущих персиков", которая, казалось, прекратила свое существование. Я уже
перестал думать об этом, когда однажды, вскоре после завершения
мирных переговоров, ко мне зашел мой секретарь, чтобы спросить, не хочу ли я
принять джентльмена, визитную карточку которого он мне вручил.

Я взял карточку и прочел на ней имя месье Карамель-Биньо.
Месье Биньо был молодым выдающимся поэтом, чьи стихи, отмеченные
присущей им деликатной отчужденностью, привлекли внимание
знатоков на колонках "Жиль Блаз". Для меня он представлял
интерес иного рода, поскольку в последний раз я читал его имя в качестве
президента на собраниях "Компании радостного цветущего персика"
.

‘Я буду видеть этого джентльмена, - сказал мой помощник.

Отчасти удивлен, отчасти радует, это доказательство того, что у меня правильно
калиброванный важность гильдии, я ждала с большим любопытством
слышал, что М. Bignaud пришел, чтобы сказать мне.

Поэт вошел и, сев на стул, я указал ему, без
слово. Затем, небрежно откинувшись назад и устремив свои темные, сонные глаза
на меня, он начал--

‘ Я пришел спросить вас, М. В., готовы ли вы предпринять
долгое путешествие - очень долгое путешествие - не получив никакой информации
о деле, которое ожидает вас в конце.

- Но что это легко ответить, - сказал я. ‘Если у меня для этого достаточно
хорошо платят за мое время и нервы, это для меня не имеет значения, где
Я ухожу, или есть ли мне чем заняться, когда я туда доберусь.
Следует всегда понимать, что я волен отказаться от этого
дела, если захочу, без объяснения причин, и что мой
отказ не повлияет на мои расходы на саму поездку.’

‘Ваши условия совершенно удовлетворительны", - заявил месье Биньо.
"Любая сумма, которую вы потребуете, будет выплачена вам авансом. Как скоро
вы сможете приступить?’

Я на мгновение задумался.

‘Если бы вы хотели, чтобы я отправился в какое-нибудь место в Европе или Америке, я должен был
сказать немедленно. Поскольку вы собираетесь отправить меня в Китай, у меня должно быть
шесть часов на подготовку’.

Сонный взгляд поэта превратился в одну изумления.

- Но разве я сказал что-нибудь о Китае? - спросил он, явно в
некоторым испугом.

- Ты ничего не говорила. Я привык делать выводы в своей работе
, и нельзя терять времени, если я должен приступить сразу после того, как я сказал
.’

‘Дело не такое уж срочное", - с улыбкой заметил поэт.
‘Спешка и суматоха Запада неведомы в этой восхитительной стране"
. Это будет вполне достаточно, только если вы начнете завтра, или
послезавтра.’

‘Так было бы гораздо лучше. Я отправлюсь в Пекин или поют-фу?’

‘Петь-фу’.Тон м. Bignaud предал легкое недоумение на моем
думаю. - Это лишнее, полагаю, отметить, что миссия
конфиденциально?’

Такого рода замечание, которое всегда меня раздражает.

‘Я тайный агент, - я ответил коротко. К кому я должен
доклад про себя?

Месье Биньо выразительно наклонился вперед.

‘ За Вдовствующую императрицу!

Я выслушал это сообщение, не проявив никаких эмоций.

‘ Должен ли я принять какие-либо верительные грамоты?

Президент "Компании веселого цветущего персика" расстегнул
пальто и достал из нагрудного кармана небольшой сверток, завернутый в
желтый шелк. Разматывая шелк, складка за складкой, с благоговейной осторожностью,
он продемонстрировал на обозрение квадратную табличку из полупрозрачного камня,
цвета оливкового дерева, видимого на расстоянии при освещении
на нем. Это был кусок нефрита, камня, красоту которого еще не оценили
в Европе, но который китайцы ценят намного выше оникса
или перламутра, или халцедона.

Взяв табличку из его рук, я увидел, что на ней выгравирована фигура
дракона, в каждой вытянутой лапе которого было по пять
когтей.

‘ Это императорский талисман, ’ заметил я.

‘Это паспорт", - ответил другой. ‘Вид этой таблички
позволит вам быть допущенным к ее Императорскому Величеству’. Он
вздохнул и добавил: ‘Вам можно позавидовать, месье’.

‘Это еще посмотрим’. Я приступил к определению суммы моего вознаграждения
и расходов, которые мсье Биньо оплатил без возражений.

Поднимаясь, чтобы уйти, он не удержался и спросил--

‘ Не возражаете ли вы рассказать мне, что заставило вас предположить?
что ваше путешествие будет проходить в Китай?

‘ Это было больше, чем предположение, месье, поскольку я знал, что имею честь
прими главу "Компании радостного цветения персика’.

Я почти пожалел о своей откровенности, когда увидел, какой эффект произвело это
признание на поэта. Он побледнел, пробормотал один или
вдвое, хотя не умел разговаривать, и, наконец, повернулся к ним спиной, не
одним словом, и выбежала из комнаты.

Было бы утомительно пересказывать подробности моего путешествия через
полушарие, чтобы взять интервью у необыкновенной женщины, которая возродила в
наши дни легендарное величие Семирамиды.

Я размышлял о том, что было немало странного в том, что в эпоху, когда
женщины западного мира требовали возможностей
чтобы играть большую роль в жизни, эта миндалевидная дочь маньчжуров
высмеяла их волнение, доказав, что это
было ли возможно для женщины, родившейся в самом консервативном обществе на
земном шаре, добиться высшего руководства пятьюстами миллионами
человеческих существ и выставлять на посмешище государственных деятелей Европы и
Америка.

[Иллюстрация: “Наконец, он повернулся спиной, не сказав ни слова, и бросился
вон из комнаты”.]

Добраться до Пекина было делом легким, но мои трудности начались, когда я
предпринял опасное предприятие по путешествию вглубь империи
через провинции, кипящие ненавистью к иностранному дьяволу
. Несмотря на магическое влияние моей священной таблички, я счел
благоразумным скрыть свое западное происхождение под официальной одеждой
мандарина четвертого класса. Таким образом одет я ездил в
безопасность и комфорт, и повсюду принимают с почестями из-за
высокий чиновник удостоен повестка в Небесный суд.

Когда я приблизился к Синг-фу, я оставил потревоженную область позади. В
жители этого внутреннего региона, по-видимому, не слышали ни о
беспорядках в Пекине, ни о прибытии немца Михаэля со своим
кулаком в кольчуге, чтобы потребовать возмещения ущерба за убийство своего посла. Они
поняли просто, что Сын Неба пришел к ним, чтобы
отдохнуть после трудов по наказанию некоторых варваров-пиратов, которые
наводнили морское побережье.

Мои слуги передали, что я пришел доложить об
успешном приведении в исполнение приговора его Величества негодяям; и
если я действительно оставил головы германского императора, царя
Россия и президент Рузвельт, ухмыляющийся на шпилях над воротами Пекина
Мой прием не мог быть более сердечным.

Я нашел китайский двор, разбивший лагерь на военный манер, в
очаровательном пейзаже, у подножия гряды невысоких холмов, среди рощ
фруктовых деревьев, орошаемых восхитительным ручьем. Палатки десяти человек
тысячи охранников и слуг сгрудились вокруг величественных павильонов
великих мандаринов, украшенных флагами, символизирующими их ранг;
а в центре огромный Императорский Штандарт с Драконом развевался над
сказочным дворцом, лакированное дерево и шелковые занавески которого скрывали
священная персона Матери Солнца и Луны.

Опальный император, судьба которого до сих пор оставалась загадкой для его подданных
, был заключен в тесное заточение в одном крыле императорских покоев.

Именно сейчас я осознал все значение нефритовой таблички.
ее прислал мне студент, изучавший китайскую литературу. Чем
ближе я подходил к моему августейшему клиенту, тем большее благоговение внушал этот символ
казалось, что служители, охранявшие прихожую,
они буквально падали на колени при виде этого и отказывались вставать
пока я не завернул его в шелковые покрывала.

Впечатленный, помимо моей воли, этим церемониальным почитанием простого
знака, я испытал настоящее чувство благоговения, когда наконец оказался в
присутствии существа, которому бесчисленные миллионы людей поклоняются как
божественному.

Стройный, темноволосый и бледный, как слоновая кость, создатель Императора принял меня
усадив в простое бамбуковое кресло. От меня не требовалось выступать
_kowtow_, моя аудитория была строго частной. Я узнал
после этого, кроме того, что поспешил постановлением Правления обряды были
поднял мой дед в ранг маркиза, для того, чтобы претендовать
мне для личной беседы с Ее Величеством.

Беседа велась на французском языке, через переводчика,
сам такого высокого ранга, что он не мог говорить со мной
но за последние облагораживание моей родословной.

Ее Императорское Величество соизволил выразить надежду, что вы не
усталость на вашем пути’.

‘Невозможно чувствовать усталость в присутствии ее Величества"
", - ответил я с глубоким поклоном.

По легкой улыбке, раздвинувшей тонкие, ужасные губы
Императрицы, я убедился, что ее Величество прекрасно
поняла все, что было сказано.

Без сомнения, переводчик также был осведомлен об этом обстоятельстве, поскольку
на его лице появилось выражение вежливого смятения.

‘ Я не смею позволить Матери императора узнать, что вы осмелились
сделать ей комплимент, ’ сказал он с упреком. ‘ Я скажу ей,
Ваше величество, что вы ждете приказаний ее Императора.

После короткого обмена репликами на китайском он снова повернулся ко мне.

‘ Мне приказано сообщить вам, что один из вождей варваров, которые
устроили беспорядки в столице Империи, выдвинул требование в качестве
платы за его отъезд, что слишком дерзко, чтобы с ним можно было обращаться как с
что угодно, только не демонстрация невежественного тщеславия дикаря. Вождь
, О котором я говорю, пользуется некоторым авторитетом среди тех западных дьяволов
, которые называют себя голландцами или тевтонами.’

‘ Вы имеете в виду германского императора? Я спросил неосторожно.

Переводчик изобразил ужас, как при виде какого-то неслыханного
богохульства.

‘ Тише, я умоляю тебя. Ты забываешь о Священном Присутствии. Есть только
один Император - тот, кому ее Величество позволяет исполнять ее волю над
черноволосым народом. Тщеславное присвоение императорских титулов
этими иностранными бандитами глубоко оскорбительно для Небесного Двора. Вы
понимаете? Все подобные выскочки существуют только благодаря терпимости ее Величества
. Мы будем говорить об этом человеке как о вице-короле немецкой
провинции.’

Я едва удержался от улыбки, как я виновато поклонилась. Я представлял себе
про себя повторяя этот разговор до Вильгельма II., правитель не
склонны к слишком низкой оценке собственного значения.

‘Этот мятежный вице-король, ’ продолжал китайский придворный, ‘ имел
неслыханную наглость требовать, чтобы принц маньчжурской династии
отправился в свою неизвестную провинцию, чтобы выразить сожаление по поводу
смерть его посланника при императорском дворе.

Это заявление не стало для меня новостью. Проезжая через
Пекин, я узнал, что одним из условий мира было то, что
Китайский принц должен отправиться в Берлин, чтобы тендера императорской извинения
кайзеру за убийство посла Германии в
Восстание ихэтуаней.

Переводчик пошел на--

‘Возможно, вы в состоянии слабо понять, как такое предложение должно было
поразить императорские уши, представив себе случай с негритянским королем в
сердце Африки, требующим от королевы Виктории прислать одного из своих сыновей
пасть ниц в своем краале, потому что произошел какой-то несчастный случай
к одному из своих рабов в Лондоне.

Я молча выслушал эту иллюстрацию, которая показала мне, что
вдовствующая императрица была довольно хорошо знакома с политическими разногласиями, существовавшими среди тех, кого она, по ее словам, считала дикарями, недостойными ее внимания.
..........
.........

‘Это, конечно, невозможно, - придворному переводчику, - что для
брат Солнца и Луны, чтобы представить это деградация, даже
если бы это было безопасно, чтобы разоблачить одного из императорского дома, чтобы опасные
магические искусства Запада. Ходят слухи, что у вас дьявольские
изобретения, называемые кодаками; теперь очевидно, что если бы кто-то из Расы
Небес был кодакован, само Солнце могло бы отомстить за такое оскорбление
, отказавшись светить на землю.’

Он сказал Все это с совершенно серьезным видом. Но от
выражение лица императрицы мне показалось, что Ее Величество была
немного устал от этого возникло напряжение.

Я рискнул подвести его к сути.

‘ Не скажете ли вы мне, чего ее Императорское Величество желает от меня?

‘ Ее Величество милостиво снизошла до того, чтобы довериться вам. Ее рабы, которые
живут среди западных вице-королей, заверили ее, что вы уважаете
заповедь великого Кхунга - “Советник, который выдает тайну своего
господина, и ребенок, который кусает свою мать, они слишком низки
, чтобы их можно было простить”.’

‘Продолжайте", - сказал я, начиная терять терпение.

‘Поскольку невозможно выполнить просьбу немецкого вице-короля, а ее
Ваше Величество, великодушно желая избавить его от унижения, связанного с
отказом, разыскали человека из народа, цирюльника в
татарском городе Пекине, черты лица которого Небеса позволили сохранить
определенное сходство с личностями его Императорского высочества принца Чанга.

‘Этому уважаемому человеку, чей интеллект примечателен для его
положения в обществе, было предоставлено платье, достаточно похожее на
то, которое носила императорская семья, чтобы обмануть варваров. Он
также получил некоторые уроки этикета и хороших манер в
последние несколько недель. Теперь он отправится в регионы Запада и
удовлетворит абсурдную гордыню вице-короля согласованным способом.

‘ Он выдаст себя за принца?

‘ Это необходимо, чтобы он сделал это, чтобы успокоить
Вице-короля. Будет лучше, если имя принца понесет это наказание.
оскорбительно, чем то, что солдаты-варвары должны продолжать свои
опустошительные действия в Небесном Королевстве.

План звучал дерзко, и все же у него, казалось, были очень хорошие
шансы на успех. Для европейского глаза один китаец очень нравится
другой. И там вряд ли будет много людей в Берлине
способен различать манеры принца и
парикмахерская, среди их окружения.

- Я не понимаю, почему план не удастся, - сказал я вслух. Очень его
смелость должна нести его до конца.

Я заметил особый вид удовлетворения на лице
грозная императрица, когда я произносил это замечание. Переводчик поспешил
ответить--

‘Ваши слова принадлежат благоразумному человеку. Ее Императорское Величество предлагает
вам честь сопровождать заместителя принца, номинально в качестве
его курьера, но на самом деле в качестве его защитника. Вы будете начеку
на случай любого обнаружения и предостережете его от неосторожного
поведения.

"Я принимаю поручение ее Величества", - был мой ответ.

Прежде чем придворный успел разобраться с формой толкования слов
, императрица сказала ему что-то по-китайски, что заставило его
начать как человек, который с трудом может поверить в то, что услышал.

Ее Величество сделала нетерпеливый жест в ответ на эту пантомиму.
Он мгновенно повернулся ко мне.

‘ Ваше превосходительство, позвольте мне выразить вам мое глубочайшее почтение.
поздравления? Царица Небесная приказала подать вам чашку чая!

Я поняла, что испытываю такое же возбуждение, как если бы простая варварская императрица
обняла меня. Чай принесла; шепот мой
советник предупредил меня, что мне нужно просто прикоснуться к чаше с мой палец и
пенсию.

Переводчик, имя которого я узнал, был Тан Ву, сопровождал меня
из наличия нужно сделать необходимые приготовления. Оказавшись вдали от
грозного ока своей императорской любовницы, он оказался очень
приятным, хорошо информированным человеком, и я пожалел, что он не едет
с миссией в Европу.

Он познакомил меня с притворной принца, который уже получил довольно
раньше его часть, и принял меня со всеми высокомерно двоюродного брата
Солнце и Луна, и шурин по всем Млечном Пути.

О нашем путешествии на запад мне нет необходимости писать, поскольку наш
прогресс был полностью освещен в варварской прессе. Цирюльник был
кодакировался неоднократно, опасения китайского суда в отношении
этой главы полностью оправданы.

Главный инцидент, который ознаменовал продвижение посольства, должен
также быть свеж в общественном сознании, а именно, требование немецкого двора
, чтобы принц совершил _kowtow_, и его отказ.

Именно на этом этапе я впервые почувствовала, что делаю что-то.
чтобы заслужить щедрое вознаграждение вдовствующей императрицы. Предоставленный самому себе, я
верить парикмахерская дали бы, кстати, и исполнил унижающих достоинство видов
низкий поклон, тем самым снижая честь императорского дома за
искупление. Несчастный был совершенно напуган, обнаружив себя
так далеко от дома; и, в своем незнании западных манер,
он действительно думал, что кайзер может посадить его в тюрьму и
обезглавлен, если он спровоцировал его Величество.

К счастью, в то время мы находились на территории Швейцарии, и с помощью
моей секретной агентуры я смог получить письменную депешу от
Китайского посла при другом дворе, от имени императрицы,
категорически запрещающий заместителю принца Чанга выполнять это
оскорбительное требование.

Обстоятельства нашей публичной аудиенции в Берлинском дворце
этого было достаточно, чтобы устрашить любого самозванца. Признаюсь, в какой-то
нервозность на меня, хотя я, конечно, замаскированный за
возможность признания, как я стоял перед монархом, который должен был
так часто доверяли мне самое сокровенное в его дела, и выслушав
неустойчивость речи лживого принца.

Кайзер был одет в свой самый великолепный костюм, на голове у него был
знаменитый крылатый шлем, и его окружала целая плеяда
министров и великих офицеров, все они были одеты с величайшим военным великолепием
. Это было зрелище, рассчитанное на то, чтобы вселить ужас в
Восточный склад ума, и я восхищался театральной завершенностью этого
зрелища, почти сожалея, что оно должно быть потрачено впустую на малоизвестного
подчиненного. Если бы там был настоящий принц, он мог бы извлечь
ценный урок и дать несколько хороших советов императрице Китая
по возвращении.

Вечером после церемонии заместитель принца был
вынужден присутствовать на банкете, устроенном в ознаменование прекращения
междоусобицы и восстановления добрых чувств между двумя
империями.

На этом банкете я не смог присутствовать, так как мое положение было слишком низким
для меня получить приглашение, и слишком высоко для меня, чтобы выглядеть как
дежурный на принца. Какой именно инцидент пробудил подозрения
Кайзера, я так и не смог узнать - несчастный
сам барбер не смог мне рассказать. Но поздно вечером того же дня пришла телеграмма
из моего офиса в Париже, следующего содержания--

"Срочная телеграмма получена от германского императора, требующего вас немедленно прибыть
в Берлин. Какой ответ?_’

С получением этой телеграммы в моем сознании вспыхнул свет.
Сомнение, которое я тщетно пытался подавить, все это время мучило меня.
к достаточности мотивов императрицы для сохранения моих услуг,
за высокую цену, практически ничего не делать.

Теперь, наконец, мне показалось, что я понял. Эта необыкновенная женщина
несомненно, консультировалась со своими представителями в Европе относительно
опасности разоблачения, и они сообщили ей, что я - любимый конфиденциальный агент Вильгельма
II., который почти наверняка будет
звонил, если возникало какое-либо подозрение. Вслед за этим она прибегла к
хитрому средству - заранее удержать меня на своей стороне, поставив меня
в чрезвычайно щекотливое положение, когда я был связан обязательствами верности ей
чтобы обмануть моего другого покровителя.

Что мне оставалось делать? Голые отказа или игнорирования, чтобы ответить на кайзеровскую
повестка могла оставить его бесплатным, чтобы нанять другого агента, кому я мог бы
трудно перехитрить. С другой стороны, я нарушил бы свое
пожизненное правило, если бы принял поручение, которое не смог бы выполнить лояльно
.

После долгих мучительных раздумий я решился на то, что казалось мне единственно разумным и благородным решением.
Переодевшись, я направился прямиком во дворец и попросил о встрече с кайзером. В чем я был, я не знал.
во дворец и попросил о встрече с кайзером.

‘Невозможно!’ - заявил дежурный личный секретарь, к которому я был
впервые показан. "Его Величество уходит в отставку. Кто вы?’

‘Идите и скажите императору, что человек, ради которого он только что телеграфировал в
Париж, здесь’.

Секретарь бросил на меня изумленный взгляд, как и следовало ожидать, и вышел
из комнаты.

Через минуту он вернулся с инструкциями проводить меня к
Присутствию кайзера.

Я застал его Величество в его гардеробной в одиночестве.

‘Monsieur V----! Это действительно ты? ’ воскликнул он.

Мой голос может быть более привычна, чем мое лицо, сир, - я
ответил.

- Я рад. Садись. У меня есть самая необычная вещь на
проконсультируем вас об этом. Это...’

Я осмелился поднять руку. Впервые в жизни я
позволил себе прервать королевскую особу.

‘ Тысяча извинений, сир! Умоляю вас позволить мне высказаться первым.

‘Что это значит, сэр?’ - спросил Вильгельм II. строго спросил.

- Это значит, Сир, что я вынужден предполагать, на многие верные
услуги мне оказали Вашему Величеству, чтобы попросить вас об одолжении
которая только и может избавить меня от должности жестокий позор’.

‘Продолжайте, сэр.

Тон Кайзер по-прежнему сдержанно, но мне показалось, что я заметил
небольшое смягчение взгляда.

‘Я уже знаю, в каком деле вам нужна моя помощь’.

[Иллюстрация: “Вильгельм II. шагнул ко мне, схватил за плечо,
и вытолкнул меня из комнаты”.]

‘ Вы знаете это! ’ воскликнул император, совершенно сбитый с толку.

‘ Это моя работа - знать вещи, и я знаю вот что. Теперь, позвольте мне положить
он Вашему Величеству, что ты можешь получить, выполнив вверх
запрос, который не может иметь никакого ощутимого результата? Я говорю "никакого ощутимого результата",
потому что просто нет средств, с помощью которых вы могли бы прийти к
доказательству того, что вы подозреваете. И, если бы это было иначе, как могли бы ваши
Ваше Величество, возможно, воспользуетесь информацией, чтобы отчитаться?

‘Вам не приходила в голову мысль признаться всему миру, что вас
обманули. Подумайте, сир, какое применение нашли бы умники бульваров
к такому откровению! Представьте карандаш Карана д'Аша
за работой над эпизодом!’

Я видел Вильгельма II. беспокойно ерзать, и я знал, что мое дело было
приобрел.

С другой стороны, я возобновил, ‘предположим, что у вас укрывает
подозрение, что это несправедливо. Вы рискуете оскорбить
покорного врага - оскорбить павшего. И было бы слишком поздно
чтобы загладить ущерб, нанесенный вашему собственному престижу; парижские насмешники
никогда бы не отказались от такой хорошей шутки.

Кайзер нахмурился и подергал себя за ус. Было очевидно, что
он только искал предлог уступить.

‘Подумайте, сир, что для вас это просто вопрос политики.
для бедной женщины, которую вы сегодня унизили, это вопрос религии.
Ваша цель достигнута; Императорский дом Китая пал ниц
в прах перед Гогенцоллернами. Если религиозные стеснения и
причиной этого государственного акта должно быть сделано по доверенности, это-тайна, известная
только несколько лиц, которые, по их же блага, никогда не решится
раскрыть их.

На этот раз Кайзер был как хотелось, чтобы пройти над вопросом он
было просто раньше, чтобы расследовать это.
- Если бы я согласие принять Ваши советы, и отклонить подозрения у меня есть
сформированные, ты в свою очередь расскажешь мне две вещи?’
- Я не сомневаюсь, я обязан, сир.’
‘ Тогда почему вы в Берлине и откуда вам так много известно?
‘ Я здесь, сир, в свите его Императорского высочества в качестве
доверенного лица вдовствующей императрицы Китая.
Кайзер уставился на меня, прикусив губу, чтобы подавить довольную улыбку
тем не менее, это вырвалось наружу.
‘М. В., вы замечательный человек! Я не уверен, должен ли я
арестовать вас или добровольно помиловать; однако я объявлю о своем увольнении, если вы скажете мне, кто этот парень на самом деле?
‘ Разумеется, сир, он брат его императорского величества...
Вильгельм II. шагнул ко мне, схватил за плечи и вытолкал из комнаты вышел.