Международный шпион. глава 7-15

ГЛАВА 7.ГОНКА ЗА СИБИРЬЮ

Неестественное напряжение, которому я подвергал свои силы, подорванные, как это было раньше, водкой с наркотиками, уступило место этой удручающей неудаче, и на мгновение я всерьез подумал о том, чтобы оставить свои попытки
поймайте царского гонца.Я мог бы оставить полковник Менкен, чтобы продолжить свое путешествие, забота о себе, как умел, а я последовал спустя поезд. Но я
мало думал об этом, поскольку избрать такой курс означало бы
бросить доблестного офицера на произвол судьбы. Независимо от того, что Военный синдикат мог знать или не подозревать обо мне, не могло быть никаких
сомневаюсь, что они знали все, что нужно знать о menken, и что
Полковник никогда бы не позволил, чтобы достичь Дальний с его отправкой,
жив."Покажите мне список пассажиров", - строго потребовал я, решив в полной мере использовать преимущества, которые давала мне моя форма.Станционный смотритель поспешил подчиниться. Он отвел меня в билетную кассу, открыл книгу, и там я прочитал имена и пункты назначения
каждого пассажира, который вылетел в Москву той ночью. Именно благодаря таким
мерам предосторожности российская полиция может контролировать Русская нация, как надзиратели управляют заключенными в английской тюрьме.
В самом начале списка я прочел имя полковника Менкена,
пассажира до Дальнего, находящегося на службе его императорского величества.

Было невероятной глупостью таким образом публично объявлять себя
объектом подозрения могущественной клики, занимающейся срывом
политики их номинального правителя.

Я скользнул взглядом по списку в поисках какого-нибудь имени, которое могло бы быть именем эмиссара Синдиката. Я испытал нечто вроде
шока, когда наткнулся на бросающуюся в глаза запись--
"Принцесса У., фрейлина Ее Величества Вдовствующей императрицы, пассажирка Порт-Артура, в гостях у своего дяди, командующего одним из фортов".
Сердито топнув ногой, чтобы произвести впечатление на железнодорожного чиновника, я сказал--"Немедленно закажите опытный паровоз, чтобы доставить меня в Москву. Скажите водителю, чтобы он обогнал экспресс и въехал на Московский вокзал позади него.
Конечно, были некоторые возражения и некоторая задержка. Но я был одет в
ливрею страшного Третьего отделения, и мои слова звучали более убедительно
, чем если бы я был молодым человеком, носящим российскую корону.

С помощью проклятий, угроз, побоев и случайных рублевых банкнот я добился своего. Действительно, мне все удалось настолько хорошо, что железнодорожные чиновники даже не спросили моего имени. Я показал им свой официальный значок; но когда они утром будут составлять отчет, они смогут только
сказать, что инспектор Тайной полиции заказал экспериментальный двигатель
отвезти его в Москву в погоне за полуночным экспрессом.

Впечатление, которое я постарался передать, не облекая его в слова
, заключалось в том, что я напал на след скрывающегося нигилиста.

Не прошло и получаса после моего прибытия на конечную станцию, как легкий, но
мощный локомотив остановился на главной линии рельсов, и
все было готово к немедленному троганию.

Я запрыгнул в кабину машиниста, где обнаружил самого машиниста и
двух кочегаров, усердно работавших над увеличением напора пара, и отдал
приказ трогаться.

Водитель коснулся крана, один раз раздался свисток, и колеса
начали вращаться. Десять секунд спустя мы были за пределами огней станции
и оказались лицом к лицу с четырьмя сотнями миль замерзшей равнины, которая лежала между нами
и Москвой.

Каждый слышал историю этого знаменитого участка дороги.
Инженеры линии, привыкшие прокладывать свои маршруты в других
странах с учетом естественных препятствий и удобства
торговли, прислуживали великому самодержцу Николаю I., очень
человек, непохожий на своего потомка, и попросил у него инструкций относительно
прокладки первой железной дороги в Российской империи.

Царь потребовал карту своих владений, а затем, взяв в руки линейку
, провел прямую линию между старой и новой столицами.

И вот была проложена линия, символ для всех, кто путешествует по ней,
безответственная мощь русского царизма.

Только когда мы были уже в пути и скорость возросла до
что-то около пятидесяти миль в час, я понял, что натворил
, вступив в эту бешеную гонку.

Я никогда раньше не ездил с отключенным двигателем, и это ощущение
поначалу меня сильно нервировало.

В отличие от легкового автомобиля, в котором рука водителя должна быть
постоянно на руле, а его глаза постоянно на пульте управления
, двигатель-пилот, казалось, был брошен вперед, как ракета,
руководствуясь собственной скоростью и цепляясь за бесконечные рельсы с
его колеса как с железными когтями. С порывом, подобным порыву ветра, с
ревом, подобным водопаду, с раскачиванием, подобным землетрясению,
пульсирующая железная штуковина вскочила и понеслась сквозь ночь.

Час за часом мы бросались через слепящую снежную пустыню, в
который не показал ничего, кроме летающего диска света, отбрасываемом
двигатель лампы, а красно-белые огненные шары, которые, казалось,
запустить, выйти, и снова, как мы судорожно проскочила некоторые
станции план.

По мере увеличения скорости легкий пилотный двигатель, не стабилизированный
длинный состав вагонов, почти сошедший с рельсов, мчался вперед.
Снова и снова я благодарил свою звезду за то, что не было никаких поворотов, по которым нужно было идти
, и я благословлял память об этом знаменитом правителе, которым управляла
рука Николая I. Здесь и там, на каком-нибудь небольшом подъеме
приземлившись, паровоз буквально сошел с рельсов и пронесся по воздуху
несколько ярдов, приземляясь с резким стуком, от которого мои зубы застучали
, как кастаньеты, и снова устремился вперед.

Я вцепился в маленький медный поручень, и напрягал глаза через
тьма. Я бы не сел, даже если бы там была сиденья
предусмотренный для меня темп был слишком огромен. Я устал и чувствовал недомогание,
и легкое головная боль и тошнота начали овладевать мной,
вызванные вибрацией двигателя, запахом масла и
ужасающим жаром печи.

Прошло несколько часов с тех пор, как мы отправились в путь, но было все еще темно, как в кромешной тьме,
с зимней чернотой северной ночи. Я наклонился и уставился
вперед тусклыми глазами, когда заметил две красные искры, которые
не росли и не мчались к нам, как я ожидал.

Мы случайно не сбавляли скорость? Я повернулся к машинисту
и указал рукой.

Грязный труженик кивнул. Затем, сложив руки трубой, он
прокричал, перекрывая стук колес--

"Задние огни экспресса!"




ГЛАВА VIII

ЦАРСКИЙ ПОСЛАНЕЦ


Я достал часы и взглянул на них при свете факела.
Кочегарка. Было всего половина девятого.

Время, затрачиваемое на поездку между Петербургом и Москвой, сильно варьируется
в зависимости от состояния погоды и количества снега
на линии. Но даже в летние поезда пускают
двенадцать часов, в то время как медленное, почти двадцать четыре. В
специальный сибирский экспресс должен был прибыть в древнюю столицу
царей в десять часов утра, и мы опередили его с
запасом чуть больше часа.

Я приказал водителю ползти вверх постепенно, но не слишком подхода
рядом с последним вагоном поезда до Москвы был в
зрение.

Повинуясь моим указаниям, он постепенно снижал скорость, пока мы
не покатили с той же скоростью, что и экспресс, с промежутком в
триста или четыреста ярдов между нами.

Вскоре из бокового окна сзади высунулся красный флаг
из последнего вагона и яростно замахал рукой. Машинист моего паровоза
ответил сначала зеленым, а затем белым сигналом, указывающим на то, что
опасности нет, хотя осторожность желательна.

Экспресс заметно ускорил ход, но, конечно, без того, чтобы
мы позволили ему вырваться вперед. Наконец над пустошью замелькали шпили
Кремля и зеленые медные купола, и
Я кивнул водителю, чтобы он приблизился.

Он проделал маневр с мастерством художника. Дюйм за дюймом мы
приближались к фургону охраны впереди, и наши буфера были фактически
трогательно, когда локомотив впереди выпустил пар, и мы замедлили ход
рядом с Московским вокзалом.

Прежде чем колеса экспресса перестали двигаться, я выскочил на
платформу и подбежал к охраннику экспресса.

"Я прибыл на пилотном двигателе из Питерсберга", - сказал я ему.
торопливо. "Никому не говорите о моем прибытии. Не сообщайте о погоне. Если
вас будут допрашивать, скажите, что у вас приказ ничего не говорить. А теперь
скажите мне, какой поезд идет на Дальний и Порт-Артур, и когда
он отправляется?"

Совершенно запуганный охранник пообещал безоговорочное повиновение. Он показал
мне подарили длинный коридорный поезд с красивыми спальными вагонами и ресторанами
салоны, которые были приготовлены на другой платформе.

"Это поезд, который идет на Байкал", - сказал он мне. "Если лед на
озере выдержит, рельсы могут быть проложены прямо поперек него; если нет, то там
будут сани для перевозки пассажиров к поезду на другой
стороне. Поезд отправляется в полдень.

Я поблагодарил его и зашагал по платформе, заглядывая в
вагоны только что прибывшего поезда, когда проходил мимо в поисках
Царского посланца.

Я не ожидал, что с ним могло случиться что-то плохое так скоро
после окончания Петербург. Объект заговорщиков будет
поражение, если Николай II. узнал об аварии Своему посланнику в
времени для отправки очередной присылке. Было более вероятно, по крайней мере, так утверждал я
, что принцесса Y ... будет сопровождать свою жертву через
Сибири, постепенно прокладывает свой путь в его доверие, и что только
в последний момент она хотела показать ей руку.

Я слегка вздрогнул, когда увидел лицо прекрасной
посланницы М. Петровича, когда она подошла к двери своего спального
купе и выглянула наружу.

Я был рад наблюдать, что на этот раз она не заподозрит меня. В
самом деле, она, очевидно, приняла меня за одного из рядовых станции
чиновники, потому что она дала мне надменный команда:

"Пойти и посмотреть, если есть телеграмма для принцессы г - - - -".

Делая почтительном приветствии я поспешил в сторону
Телеграф. По дороге я остановил мужчину в униформе, который нес в руке
конверт.

"Для принцессы?.." Я потребовал ответа.

Мужчина хмуро посмотрел на меня и сделал вид, что прячет телеграмму. Я увидел
что это футляр для чаевых, и протянул ему рублевую бумажку, на которой он
быстро расстался с его доверием.

Я обернулся, и как только посыльный отошел, я разорвал
вскрыл конверт и прочитал послание. К счастью, это было не в зашифрованном виде
правила, запрещающие любое подобное использование проводов, кроме как со стороны
Правительства, были слишком строгими.

Это то, что я прочитал.:

 "Наш друг, который сейчас работает инспектором, присоединится к вам в
 Москве. Присмотрите за ним. Он оставил у нас свой багаж,
 но не знает об этом".

Случайность, которая до сих пор противодействовала моим планам, в конце концов благоприятствовала им.
Наконец. Было ясно, что Ростой предал меня, а Петрович
отправил этот провод к Принцессе, чтобы поставить ее на охрану. Но что
был "багаж", который у меня был описан как имеющий на руках осталось
М. Петрович?

Я думал, что знаю.

Скомкав контрольное сообщение в кармане, я бросился в отделение телеграфа
и поманил к себе ответственного клерка.

"На секретной службе его величества", - выдохнула я ему в ухо, отводя его
в сторону. Я показала ему свой полицейский значок и добавила: "Конверт
и бланк телеграммы, быстро!"

Захлестнули мой императивным образом, он вручил мне требуется
статьи. Я поспешно нацарапал:

 "Наш друг расстается со своей камерой, хотя он не
 знаю, что это. Он был нездоров, но может следовать за вами на следующей неделе.
 Чтобы избежать неприятностей не подключайте к нам, пока вы не вернетесь".

Вложив это письмо в конверт, я надписал его принцессе и
поспешил обратно к карете, где я ее оставил.

Я застал ее кипящей от нетерпения и отчитывающей свою горничную, которая выглядела
в полусне. Я протянул ей поддельную телеграмму с подобострастным
жестом. Она схватила ее, сорвала обложку и стала читать, пока я
украдкой наблюдал за ней из-под опущенных ресниц.

Первая часть послания, очевидно, доставила ей наибольшее
удовольствие. Вторая часть, что было столь же очевидно, озадачила и
разозлила ее.

"Дура! Чего он теперь боится? - пробормотала она себе под нос.

Мгновение она стояла, покусывая свои розовые губы - даже ночь, проведенная в поезде
, не могла сделать ее менее очаровательной - а затем повернулась
ко мне.

"Хватит. Ответа нет. Вот, Мари, дайте ему пару
рублей".

Я получил благодарность с выражением удовлетворения, которое, должно быть,
удивляться надоело вааудита номера. На самом деле я набрал большинство
важный момент. Благодаря моему блокированию первого сообщения и моему
дополнению ко второму, я полностью прервал связь
между агентом Синдиката и его главой в Петербурге на некоторое время
время; пока я убаюкивал прекрасную заговорщицу ложной безопасностью,
от чего я, вероятно, выигрывал.

На какое-то время мои тревоги значительно улеглись, и теперь я возобновил
свои поиски полковника Менкена.

Поезд из Петербурга к этому времени опустел, поэтому я перешел на другую сторону станции
туда, где стоял роскошный Маньчжурский экспресс.
на борт поднялись пассажиры.

Я сел в одном конце и медленно двинулся по коридорам,
перешагивая через бесчисленные сумки и другие легкие предметы. В углу
вагона для курящих я, наконец, наткнулся на человека, которого искал.

Полковник Менкен был молодым человеком для своего звания, не старше тридцати, с
изящной солдатской фигурой, красивым лицом и довольно щегольским видом. Он
был одет в блестящую форму, похожую на форму какого-нибудь приторного
гвардейского полка. Во рту у него была сигара, и он устраивал себе
маленькое гнездышко из ковриков, книг, бумаг и коробки с
choice Havanas. На великолепной почтовой коробке с серебряными вставками была надпись
с его инициалами, также серебряными.

Я не осмелился выбрать для себя место в той же части поезда
, что и человек, которого я стремился охранять. Репрессивные силы
, которыми обладает полиция России, терпимы только при одном условии,
а именно, что ими никогда не злоупотребляют, принижая социальную
значимость аристократии.

Помня об этом, я направился к карете, предназначенной для
слуг богатых пассажиров, и ухитрился занять место
недалеко от той, которую днем занимала служанка принцессы.

Имея в запасе больше часа, я теперь запаслась большим количеством
Турецкого табака и сигаретной бумаги, так, чтобы иметь какие-то средства
начинка время на долго, изнурительно бегать по всей Азии. Я также
купил подержанный саквояж и скромно набил его одеждой.
Наконец, я приготовил плотный завтрак в привокзальном ресторане и
сел в поезд за несколько минут до отправления из Москвы.

Излишне говорить, что я представился начальнику поезда
, чиновнику большого достоинства и важности. Как полицейский
агент, конечно, я путешествовал бесплатно по правительственным маршрутам. В
суперинтендант был достаточно любезен, чтобы дать мне запасную кровать в его собственной
кабина в конце поезда, и во время бега у нас стал лучшим
друзей.

Но я должен быть освобожден от останавливаясь на мелочах в путешествии
не первый я взял на себя большую линейку transasiatic. Вся моя
энергии были поглощены две задачи. Во-первых, я должен был
войти в доверие к горничной Мари, а во-вторых, не допустить, чтобы
ее госпожа вошла в доверие к царскому посланнику.

"Надеюсь, послание, которое я принес принцессе, не содержало каких-либо
плохих новостей?" - Спросил я Мари, как только у меня появилась возможность обратиться к
ней.

Это было, когда мы были уже в пути.

Сначала позаботившись о своей хозяйке и убедившись, что она устроена
удобно, горничная была вольна позаботиться о себе сама,
а я воспользовался случаем, чтобы оказать ей несколько пустяковых
услуг с ее багажом.

"Я не знаю, я уверен", - был ответ на мой вопрос. "Тотсамый
Принцесса ничего не рассказывает мне о своих секретах.

"Возможно, принцесса У..."

- О, давайте назовем ее Софи, - сердито перебила горничная.

Само собой разумеется, я приветствовал эти симптомы, что Мари была не велика
подруга ее работодателем.

"Возможно, она не имеет никаких секретов", - продолжил Я. "Ты уже с ней
долго?"

"Всего шесть месяцев", - был ответ. "И я не думаю, что я останусь
гораздо дольше. Но ты ошибаешься, если ты думаешь, что Софи является одним из
невинных. Она всегда замышляет какую-нибудь пакость, хотя
что именно, я не знаю.

- Если ты побудешь с ней еще немного, то, возможно, узнаешь. И тогда,
если это какие-то политические вещи, вы можете сделать много денег
ее."

Глаза девушки повеселели.

"Держи ухо востро", - сказал я. "Обращай внимание на любые клочки бумаги, которые ты
увидишь валяющимися повсюду. Веди дневник, записывай места, куда ходит Софи, и
людей, с которыми она встречается. И когда у тебя есть, что сказать, Дайте мне знать. Я
дам тебе свой адрес в Петербурге. И вы можете мне верить, чтобы увидеть
что вы оторваться".

Мари с готовностью согласился на все что я попросил ее. Таким образом, понимание
прибывшие на роду было написано быть самой большой помощью для меня.
Действительно, не будет преувеличением сказать, что для этой молодой русской девушки это
связано с тем, что две величайшие державы Старого Света не заодно.
момент сражения на афганской границе.

Не прошло и часа, как мы были в пути, как я увидел два объекта
моего наблюдения, сидящих бок о бок в салоне автомобиля,
очевидно, в самых дружеских отношениях.

Встревоженный таким быстрым прогрессом, как казалось, со стороны принцессы
, я упрекнул себя за то, что не предупредил полковника Менкена
до того, как мы отправились в путь.

Я решил как можно скорее насторожить его,
и с этой целью слонялся по вагону для курящих, ожидая, пока не увижу, что
он возвращается в свой угол.

Этого не было несколько часов. К счастью, благодаря всеобщему
ожидание войны, было не много пассажиров, как приступить к
Дальний Восток. Поезд был практически пуст, и поэтому, когда полковник Менкен
снова уселся в уютном уголке, который он приготовил для
себя, я смог подойти к нему, не опасаясь, что меня подслушают.

Когда я подошел, он как раз раскуривал сигару и не обратил внимания на мой поклон.
он почтительно отдал честь, пока не вдохнул табачный дым два или три раза
и выпустил его через ноздри, чтобы ощутить вкус.

Наконец он повернулся ко мне.

"Ну?" спросил он довольно резко. "В чем дело?"

"Я видел в списке пассажиров, что вы путешествуете на
службе у царя, - ответил я, - и я осмеливаюсь предоставить себя в
ваше распоряжение".

Полковник Менкен надменно нахмурился.

- Это значит, что вам нужны чаевые? - усмехнулся он. - Или какой-нибудь дурак
приказал вам следить за мной?

- Ни то, ни другое, полковник, - ответил я. "Я слуга царя, как
себя, как вы можете видеть из моего мундира, а у меня есть основания
страх, что там враг Его Величества на поезде, я хотел бы
тебя предостеречь".

Менкен самоуверенно улыбнулся.

"Я довольно хорошо умеет позаботиться о себе, я считаю", - сказал он
хвастливо. "Что касается нигилистов, я уже давно не верю в их
существования. Вы, конечно, можете указать на человека, которого подозреваете, если хотите.


- Это не мужчина, полковник, это женщина.

- В таком случае приключение обещает быть интересным. Я не знаю
ни одной женщины на борту, кроме принцессы У.

- Вы ее знаете! Я позволил нотке удивления прозвучать в моем голосе.

"Принцесса приходится мне родственницей", - заявил царский посланец,
укоризненно нахмурившись. "Я полагаю, она не является объектом ваших
подозрений?"

"А если бы она была?"

"Если бы она была, я бы сказал вам, что вы совершили очень нелепую ошибку.
ошибка, мой дорогой друг. Принцесса пользуется доверием королевы.
Вдовствующая императрица; она прекрасно осведомлена о цели моей миссии,
и она только что пообещала мне, что, если я успешно выполню ее, она
станет моей женой".




ГЛАВА IX

ОБРУЧЕНИЕ ДАЛИЛЫ


Полковник Менкен смотрел на меня с ироническим презрением, когда я пытался
извиниться за мой намек на недоверие к его нареченной.

"Хватит, дружище. Я расскажу принцессе о вашем промахе, и
Могу вас заверить, что это ее от души позабавит.

"По крайней мере, ты будешь помнить, что я ношу форму его императорского величества
", - рискнул я. "И, сколько я был введен в заблуждение относительно
намерения Ее Высочества, я считаю, что я имею право на тайны
свою часть".

- Должен ли я понимать, что кто-то отдал вам приказ, касающийся
принцессы? Я думал, это просто ваши досужие подозрения
собственные?

"Мои инструкции были, чтобы следить за вашей безопасностью, не давая вам
воспринимать его, и обратить особое внимание на любого, кто, казалось, был
пытаюсь сформировать свое знакомство на путешествии. Если сейчас вы отвергаете
я передам ее высочеству, она будет недовольна, и в любом случае я больше не буду вам полезен.
- Тем лучше, - грубо сказал полковник. - Я не могу быть вам полезен. - Я не могу быть вам полезен".

- Тем лучше, - грубо сказал полковник. "Я рассматриваю ваше
присутствие здесь вообще как акт дерзости. Если я участвовать сказать
ничего не принцесса ... кто, как вы говорите, может быть раздражены-вы
обязуюсь оставить меня в покое на будущее?"

"Я возьму на себя обязательство сойти с поезда в Томске", - ответил я.

Полковник Менкен закончил с этим предложением, которое было задумано как вводящее в заблуждение
. Я выбрал первое важное место остановки, на котором
поезд ждали достаточно долго для меня, чтобы закупить материалы
свежие маскировке.

Я доверился начальнику поезда настолько, что сказал ему
что я хотел бы притвориться фальшивым персонажем на оставшуюся часть поездки
чтобы иметь больше возможностей шпионить за объектом
мое подозрение. Мы договорились, что один из проводников поезда должен быть
высажен в Томске, и что я должен занять его место.

После моей сцены с полковником я не мог отважиться на многое, чтобы
не замечать их. Но я наилучшим образом использовал свою дружбу
с Мари, и она сообщила мне, что она регулярно наблюдается в
дела хозяйки.

"Я верю, что Софи выйдет замуж за этого глупого полковника",
она сообщила мне вскоре после того, как я услышал о помолвке. "Почему?
Я не могу вспомнить. У него нет ни мозгов, ни денег, и я уверена, что она
не влюблена в него".

"Между этими двумя произошла какая-то ссора", - сообщила она
позже. "Полковник Менкен расспрашивал Софи о
причине, по которой она отправилась в Порт-Артур именно сейчас, когда он может быть атакован
японцами".

Все это время принцесса не сделала ни малейшего движения, чтобы завладеть депешей
, которую вез Менкен - истинной целью ее присутствия
на борту поезда.

Когда Томск был достигнут, я отправился в город и закупил
другому волосы и бороду так, чтобы эффект полного изменения в моем
внешний вид. Маскировка была достаточно неуклюжей, но, в конце концов, ни
сам полковник, ни его спутница имела много возможностей для изучения
мой личный внешний вид.

В маленькой каюте моего друга суперинтенданта я произвел перевоплощение
и закончил тем, что облачился в ливрею железной дороги
обслуживание в ресторане.

Экипировавшись таким образом, я приступила к сервировке стола, за которым обрученные
пара обычно ужинала вместе.

Как только следующее блюдо, которым оказался ужин, было готово, я
приступил к их обслуживанию. Они заметили смену официантов и
спросили меня, что стало с моим предшественником.

"Он сошел в Томске", - сказал я им. Это было правдой - избавиться от
официанта, чье место я хотел занять, было несложно. Это
следует помнить, что меня везде принимали как
инспектора тайной полиции, страшного Третьего отдела,
и, как следствие, мое слово было законом для тех, с кем мне приходилось иметь дело.

Я добавил с напускной таинственностью: "Инспектор полиции
также сошел с поезда в Томске. Утверждается, что он
собирается произвести важный арест.

Полковник Менкен рассмеялся. Затем, повернувшись к красивой женщине, которая сидела
лицом к нему через маленький столик, он с улыбкой сказал,

"Хорошо, что инспектор не арестовал тебя, моя дорогая".

"Почему, что ты имеешь в виду?" - требовательно спросила она.

- Просто то, что этому офицеру, по его собственному признанию, было поручено
присматривать за вашим преданным слугой и защищать его во время учений
в связи со своими обязанностями он был настолько любезен, что намекнул мне, что вы -
подозрительный тип, с которым мне следовало бы быть настороже.

"Гнусный! Негодяй! Почему ты не сказал мне об этом раньше?

"Я обещал парню не говорить. Он боялся попасть в беду,
и поскольку он допустил оплошность только из усердия, я отпустил его".

"И он сошел с поезда. Интересно, почему?"

"Я приказал ему".

Принцесса У. выглядела все менее и менее довольной. Минуту спустя я
поймал ее украдкой брошенный в мою сторону взгляд и понял, что ее
острый ум уже работал, связывая мое появление с этой сценой
с исчезновением инспектора.

На следующий день полковник Менкен и его нареченная заняли свои места за
другим столиком в ресторане поезда.

Я понял смысл этого маневра. Конечно, это был тест, с помощью которого
принцесса Y.---- стремилась узнать, не шпион ли я, назначенный на
замену инспектора. Я позаботился о том, чтобы не помогать ей, следуя за
ними к новому столику; напротив, я отказался от предложения моего
брата-официанта, который был достаточно честен, чтобы не желать брать с меня чаевые
.

Когда мы добрались до Иркутска, у меня было еще одно доказательство того, что принцесса была
я начинаю чувствовать себя неловко. Мари сообщила мне, что ее хозяйка
приказала ей отправиться в город и отправить телеграмму, поскольку она не будет
доверять железнодорожным чиновникам.

Послание, которое мой союзник добросовестно передал мне, было адресовано
самому Петровичу и гласило следующее::

 Получил от вас телеграмму из Москвы с сообщением о болезни нашего друга,
 и с просьбой не телеграфировать вам снова до моего возвращения. Теперь я
 боюсь какой-нибудь ошибки. В остальном все шло хорошо.

Нас несло через замерзший Байкал среди яростной снежной бури.
Мы кутались в толстые меха и боролись за то, чтобы наша кровь продолжала циркулировать
под свинцовым прессом жестокий мороз, времени не было
думать о заговорах.

Но, продолжив путешествие по другую сторону озера, я увидел, что
хитрый агент Партии войны замышляет какое-то решительное покушение
на посланца мира. Переговоры влюбленных становились все ближе и
более доверительны, манера полковника Менкен выросла ежедневная более
преданная и впитывается, и Мари рассказала о своей любовницей, как трудятся
в соответствии с необыкновенным волнением.

Наконец, в тот день, когда поезд пересек китайскую границу на
путь на Мукден, Мари подошла ко мне с решительным отчет.

"Софи выиграла!", - заявила она. "Я слышал, как они снова заговорили в прошлом
ночь. С тех пор, как они покинули Томская они были споров,
Софи заявляет, что полковник не любил ее, потому что он
подозревал ее, а он, глупое создание, клянется, что полностью доверяет
ей. Похоже, она вытянула из него, что у него была с собой
какая-то бумага, и поэтому она сказала, что если он не отдаст ей эту
бумагу, чтобы она хранила ее до тех пор, пока они не доберутся до Дальнего или Порт-Артура, она не
верьте в него, и вам больше нечего ему сказать.

"В конце концов, она была слишком велика для него. Прошлой ночью он дал ей
бумага в запечатанном конверте, и я видел, как она сняла ее со своей груди
прошлой ночью, перед тем как раздеться.

- Где она? Что она с ней сделала? - Что она с ней сделала? - с тревогой спросил я.

"Я не могу вам этого сказать. Письмо было у нее в руке, когда она отпускала меня
на ночь. Мне показалось, что она собиралась сломать печать
и прочитать его ".

Полный самых дурных предчувствий, я поспешил в хвост поезда,
достал свою форму инспектора, хотя и не переоделся
в моем внешнем виде, и направился к вагону для курящих.

Полковник Менкен, только что закончивший завтракать, устраивался поудобнее
вплоть до сигары и иллюстрированного журнала.

Он изумленно уставился на меня, заметив перемену в моем
костюме.

"Значит, принцесса была права!" - сердито воскликнул он. - Вы еще один
полицейский.

Я поклонился.

- И бросился, как последний, защищать меня от моей кузины и будущей
жены!

"От человека, который украл у вас письмо с автографом царя к
Императору Японии, да!"

Менкен отпрянул, как громом пораженный.

"Вы знали, что у меня с собой?"

"Так же хорошо, как я знаю содержание телеграммы, которую принцесса
послала из Иркутска главе Маньчжурского синдиката - человеку
который поклялся, что письмо царя никогда не будет доставлено.

Полковник Менкен, пошатываясь, поднялся на ноги, сбитый с толку, разгневанный, наполовину вынужденный
угрожать, наполовину уступить.

"Ты, должно быть, врешь! Софи не спускала с меня глаз, пока мы были в
Irkutsk!"

"Мы можем обсудить это позже. Потребуете ли вы обратно письмо его величества или нет?
письмо, доверенное вашей чести?

Менкен побледнел.

"Я ... я подойду к принцессе", - пробормотал он, явно раздираемый
страхом потерять ее и страхом перед самим собой и любыми действиями, которые я
мог предпринять.

"Для меня это не годится", - строго сказал я. "Я могу сделать вам только одно:
предложение: немедленно отправляйтесь со мной в спальню этой леди и верните себе
депешу, и я соглашусь больше не говорить об этом; откажитесь, и я
доложу обо всем лично его величеству".

"Кто вы?" - спросил встревоженный мужчина.

"Это не имеет значения. Вы видите мою форму - пусть вам этого будет достаточно
".

Он, пошатываясь, спустился по вагону. Я последовал за ней, и мы дошли до машины, где
принцесса в этот момент с помощью Мари наносила
последние штрихи на свой туалет.

Она посмотрела на нашу внешность, оказали первую вопросительной взгляд
в Менкен и потом, на меня, и видимо, решилась.

"Что такое, господа?"

- Документ, который я дал... который вы предложили... который... Короче говоря, я хочу получить
немедленно, - запинаясь, пробормотал мой спутник.

- У меня нет вашей бумаги, и я не понимаю, о чем вы говорите
, друг мой, - сказала принцесса У. с самым спокойным видом в мире
.

Менкен издал крик отчаяния.

"Письмо, письмо, которое я передал вам прошлой ночью ... Это было письмо от
Царя", - слабо воскликнул он.

"Я думаю, вы, должно быть, приснилось", - сказала принцесса с особой
самообладание. "Мари, ты видела любую букву О?"

"Нет, ваше высочество", - ответил слуга покорно.

"Если вы думаете, что здесь что-то есть, пожалуйста, посмотрите", - добавила она.
хозяйка добавила с приятной улыбкой. "Что касается меня, я никогда не храню
письма, ни свои, ни чьи-либо еще. _ Я всегда их рву._

И с этими словами, еще одной улыбкой и кивком она прошла
грациозно мимо нас и направилась занять свое место в той части
поезда, которая предназначена для дам.

Где-то, несомненно, на белой Маньчжурской равнине, которую мы пересекли в
той ночью фрагменты письма имперского миротворца были
развеяны ветром.

Лицо Менкена совершенно изменилось за последнюю минуту. Он был похож на
пожилого человека.

"Передайте царю, что я один виноват", - были его последние слова.

Прежде чем я успел помешать ему, он выхватил из кармана револьвер.
и всадил две пули себе в голову.




ГЛАВА X

ОТВЕТ МИКАДО


Неделю спустя, то есть 8 февраля 1904 года, я был в
Токио.

Поведение принцессы Y ---- узнав о смерти ее
жертва представляла собой странную смесь бессердечия и истерики.
раскаяние.

При первых звуках роковых выстрелов она бросилась к месту происшествия
трагедии и бросилась на пол коридора рядом с
мертвец, схвативший его за руки, громко выкрикивающий его имя и рыдающий
отчаянно.

Когда я попытался поднять ее, чтобы можно было убрать тело, она
яростно набросилась на меня.

"Это твоя вина!" - закричала она. "Кто вы такой и как посмели
помешать мне?"

"Как вы видите по моей форме, я инспектор полиции, прикрепленный к
Третьему отделению".

Мгновение она испытующе смотрела на меня, а затем, понизив голос
и приблизив губы к моему уху, сказала с невероятной энергией:

"Это ложь. Я здесь по приказу самого министра, как вы
надо знать хорошо. Вы выступаете против нас, кем бы вы ни были".

"Я действую по приказу Государя", - ответил я.

Она улыбнулась презрительно.

"Я ожидаю, что это очередная ложь. Вы не могли бы так далеко, как вы
если бы у тебя был кто-то другой за тебя. Бедный Николас! - Каждый
знает, кто он такой, и что у него меньше власти, чем у любого другого человека
в России. Интересно, вы человек Витте?

"Вы смелая женщина, раз допрашиваете меня", - сказал я. "Откуда вы знаете, что
Я не собираюсь арестовывать вас за кражу и уничтожение царского
письма?"

"Я бы не оставалась долго под арестом", - был многозначительный ответ.
Она бросила на меня еще один испытующий взгляд и пробормотала себе под нос: "Если бы я
не знала, что он в безопасности в руках моих друзей в
Петербург, я думаю, вы, должно быть, некий месье...

Она замолчала, не произнеся моего имени, и отвернулась.

В Мукдене, на следующей остановке, принцесса У... сошла с поезда
без сомнения, намереваясь вернуться в Россию и сообщить о своем
успех.

Тем временем у меня были основания думать, что она известила своих друзей
в Маньчжурии, чтобы они присматривали за мной.

Весь путь дальний я чувствовал, что инстинкт, который становится второй
природа для человека моей профессии, что я был под наблюдением.
Я обнаружил изменение в манере моя подруга поезд
управляющий. Мой плевое багаж был тщательно обыскан. В
ночью, когда я спал один рылся в моих карманах. Я смог
увидеть, что даже содержимое моего портсигара, который я не открывал
с тех пор, как покинул Петербург, было вывернуто и положено обратно
снова.

Когда поезд приблизился к Дальнему, я начал немного нервничать. У меня был
страх, что меня остановят по пути на посадку в steampacket
который все еще следовал в Токио.

Поезд, наконец, остановился, завершив свой пятимиллионный пробег,
и я сошел с него на платформу, держа в руке свой саквояж.

Платформа буквально кишели шпионами, как это было легко
человек из моего опыта, чтобы обнаружить. Я спокойно прошел через них
такси-стенд, и остановил дрожки.

Водитель, прежде чем тронуться с места, почти открыто обменялся сигналами
с полным мужчиной в штатском, который преследовал меня от железнодорожного вагона
.

Вскоре я увидел пароход, стоявший у главной пристани;
из его трубы валил дым, все было готово к отправлению.

Извозчик хлестнул лошадь и проехал прямо мимо парохода.

"Куда ты идешь?" Крикнул я.

"Сначала на таможню, таковы правила", - был ответ.

Достав свой давно забытый портсигар, я зажал сигарету между губами
и попросил у водителя спички.

Он протянул мне деревянную коробку. Я зажег несколько штук, но все погасли на сильном ветру
прежде, чем табак успел воспламениться.

Я предпринял еще одну попытку, когда дрожки остановились у крыльца
здания таможни. Я небрежно спешился, в то время как один из чиновников
подошел и схватил мой багаж. Затем я медленно пошел вверх по
шаги, останавливаясь на паперти, чтобы нанести свежий матч.

Портье выхватил коробку из моих рук. "Курение запрещено", он
грубо сказал. - Подожди, пока ты снова не выйдешь на улицу.

Я пожал плечами, зажал горящий кончик сигареты,
которую все еще держал во рту, и с видом полнейшего
безразличия побрел за человеком, который нес мою сумку.

Он провел меня в комнату, в которой за письменным столом сидел сурового вида чиновник
.

"Ваши документы", - потребовал он.

Я предъявил бумаги, которыми меня снабдил Ростой.

Таможенник внимательно изучил их, очевидно, в надежде
обнаружить какой-нибудь изъян.

"По какому делу вы направляетесь в Токио?" спросил он.

Я улыбнулся.

- С каких это пор полиция Третьего отдела обязана
отчитываться перед офицерами таможни? - С вызовом спросил я
.

"Откуда мне знать, что вы не японский шпион?"

Я от души рассмеялся.

"Вы, должно быть, сошли с ума. Откуда мне знать, что вы не нигилист?" Я
парировал.

Таможенник побледнел. Я увидел, что мой шанс был упущен
попал в цель. Российский императорский услуги испещрен революционная
интриги.

"Ну, я должен задержать ваш багаж для осмотра", - заявил он.

На этот раз я сделал вид, что наибольшее возбуждение. Конечно, чем больше я
сопротивлялся, тем больше он настаивал. В конце концов, он позволил мне уйти
без обыска. Дело в том, что я убедил его
что в моем бесполезном саквояже у него лежит ценный приз.

Я как раз успел на пароход. Когда я поднимался по трапу, какой-то
мужчина, одетый как угольщик, бросил на меня последний внимательный взгляд
и заметил,

"У вас погасла сигарета, мистер".

"Не могли бы вы дать мне прикурить? Спасибо!" Я чиркнул спичкой, затянулся
дымом и вернул ему коробку. Затем я поднялся на борт,
трап был поднят, и японский пароход направился в открытое море
.

По прибытии в Токио я столкнулся с некоторыми трудностями в получении
аудиенции японского правителя.

Я был вынужден назвать свое имя. В это трудно поверить, но
управляющий, которому я доверил важную тайну,
принес ответ, что Микадо никогда не слышал обо мне!

"Передайте его императорскому величеству, что нет монарха в Европе и
только двое в Азии могли бы сказать то же самое. Я здесь как
доверенный представитель царя с письмом с автографом
, адресованным Микадо, и я почтительно прошу разрешения вручить его
лично ".

В таком требовании, конечно, нельзя было отказать. Но даже сейчас
надменный японец не принял меня в уединении своего собственного
кабинета. Напротив, я оказался представлен государству
Зал совета, в котором его величество сидел за столом в окружении
своих главных советников.

В особенности я отметил достопочтенного Ямагату, завоевателя Китая,
и круглую круглую голову Оямы, будущего ниспровергателя
Куропаткина.

На столе была расстелена большая карта, или, скорее, план,
всего театра военных действий, включая Маньчжурию, Корею, Японию и моря
между ними. Мужчина в военно-морской форме стоял рядом с императорским креслом
с выжидающим выражением на лице.

При моем появлении все взгляды были обращены на меня. Микадо поманил меня к себе.
я подошел.

"Это правда, что вы привезли мне письмо от русского императора?" он
резко спросил. "Мы получили информацию, что такое письмо было
в пути, но что отправитель был убит на Маньчжурской
железной дороге четыре дня назад".

"Информация вашего величества в основном верна", - ответил я.
"Посыльный, некий полковник Менкен, был соблазнен расстаться со своим
донесением и в результате покончил жизнь самоубийством".

"Ну, а как насчет вас самих?"

"Предвидя, что беспринципные люди, которые пытались развязать
войну между его русским величеством и вашим величеством, не оставят никаких
чтобы перехватить это послание, царь собственноручно написал дубликат
который он доверил мне в надежде, что я смогу
сбить с толку заговорщиков".

"Где это?"

"Я пытался скрыть это, расстегнув спереди рубашку, которая на мне
надета, и зашив ее между складками.

"К сожалению, я был отравлен на званом обеде в Петербурге просто
перед началом. Я был без сознания полтора часа, и я боюсь,
что противники мира воспользовались этой возможностью
чтобы найти и украсть у меня письмо. Но я посмотрю, с разрешения вашего величества
.

Микадо ничего не ответил. Среди затаившей дыхание тишины, когда вся комната
наблюдала за моими движениями, я разорвал ворот рубашки и извлек
бумагу.

Она была чистой.

"Итак, - сурово прокомментировал японский император, - у вас нет таких
полномочий, которыми вы хвастались".

"Простите меня, сир. Предвидя, что Сторона войны заподозрит
цель моей миссии и прибегнет к какому-нибудь подобному шагу, чтобы победить
ее, я намеренно предоставил им документ для кражи, полагая, что
что, когда они отнимут у меня это, они позволят мне продолжить работу
беспрепятственно. Мои настоящие документы здесь.

Я достал портсигар, нашел недокуренную сигарету, которую
держал во рту, когда проходил испытание шпионами в Дальнем,
и приступил к обрезанию бумаги. На внутренней стороне эти слова
были написаны рукой царя:

 Предъявитель сего, М. В., пользуется моим полным доверием и
 уполномочен установить условия мира.
 НИКОЛАЙ.

Когда я почтительно вложил клочок бумаги с обугленными краями
в руку Микадо, я ощутил глубокое волнение в комнате
. Престарелые государственные деятели и блестящие военачальники нетерпеливо склонились над
в таблице, чтобы узнать характер сообщения так странно
привезли по месту назначения.

Его величество прочел записку вслух. Оно было получено с ропотом,
не совсем удовлетворенности я был удивлен Примечание.

Видя, что Микадо ничего не сказал, я осмелился сказать:

"Я надеюсь, что чрезвычайный характер мер, принятых
Попытка царя заверить ваше величество в своих миролюбивых чувствах будет иметь
эффект убеждения вас в их искренности ".

Император Японии обвел взглядом свой совет, как бы желая
убедиться, что он и его советники единодушны, прежде чем
ответить:

"Я ценю рвение и исключительное мастерство, с которыми вы
выполнили свою миссию. Я сожалею, что не могу дать вам
благоприятный ответ, который вы могли бы передать вашей стране ".

Я был как громом поражен-ведь это exordium. Слегка повысив голос, в
Микадо пошел на:

"Скажи Государю, России, что не доверять его искренности, но
Я не доверяю своей власти. Монарх, который не может безопасно отправить письмо через
свои владения; который вынужден прибегать к хитростям и
подобным мерам предосторожности, чтобы преодолеть сопротивление своих собственных
подданных, не является правителем своей империи.

"Почему, сэр, вы полагаете, что, если бы у меня было послание моему
брату в Санкт-Петербург, мне пришлось бы опускаться до подобных искусств?
Что ни тема моего посмел бы заговор против меня, чтобы соблазнить меня
посланники, чтобы отравить и ограбить их? Невероятно! История, которую вы мне рассказали
полностью подтверждает все, что я и мои советники уже слышали
в отношении российского правительства. Это корабль без капитана
за штурвал на котором борются и его поочередно захватывают разные
руки. Сегодня настоящими правителями России являются люди, которые
настроенные на войну - и которые, пока мы разговариваем, фактически начали войну
!

Я обвел взглядом Зал заседаний, не в силах поверить своим ушам.

"Да, - продолжил суровый государь, - в то время как вы, сэр, входили во Внутреннее море, обвиненный в этом предложении мира", - его величество бросил: "Да, сэр".
Внутреннее море, заряженное этим предложением мира".
драгоценный листок бумаги на столе с выражением презрения на лице...
Русская канонерская лодка "Кориец" произвела первый выстрел в войне
по одной из моих эскадр у Чемульпо."

Взгляды, устремленные присутствующими на морского офицера за императорским креслом
убедили меня, что он только что принес роковую весть
совету.

- А теперь, - добавил Микадо, - я дам свой ответ настоящим
хозяевам России - директорам "Кориец".

Он кивнул морскому офицеру, который прошел по полу к ящику
на стене, похожему на телефонную трубку, и нажал кнопку.

"Это, - объяснил его величество, - сигнал для флотилии
торпедных катеров войти в гавань Порт-Артура и взорвать
русский флот".

Я думаю, слабый крик, размахивая руками и сомнений, должно быть, убежала
меня. Японский монарх нахмурился, и его голос принял еще суровее
кольцо.

"Возвращайся к своему несчастному хозяину и скажи ему, что, когда он сможет,
при свете дня пришлите ко мне государственного посланника просить мира и
взять на себя выполнение обещаний, данных его министрами
сломленный, я удовлетворю его просьбу".




ГЛАВА XI

КТО КУРИЛ БРЕНД GREGORIDES


Я покинул присутствие японского императора в глубоком унынии.

Это правда, что я сам предсказал эту неудачу, и что его японское величество
и его советники были настолько добры, что сделали мне комплимент в
почти экстравагантных выражениях по поводу моей энергии и находчивости
показано в "разоблачении врагов мира".

Но я не привык к поражениям, каковы бы ни были шансы против меня
и я чувствовал, что первое очко в игре было набрано
против грозной женщины, чья красота и странное сочетание
характер очаровал меня, даже когда я противодействовал ей.

Ибо моя работа еще не была закончена. На самом деле, она только началась.

Мне не удалось предотвратить войну между двумя великими державами
Азии. Но я надеялся помешать усилиям, которые, как я опасался, будут предприняты.
распространить пожар на Европу.

Как только я снова оказался на цивилизованной земле, я
отправил телеграмму в мой парижский офис, сообщая о моем местонахождении и
прося информации.

Читатель может быть извинен, если он забыл небольшой эпизод, которым
было отмечено мое пребывание в Петербурге. Я заметил что-то странное и в
то же время знакомый запах табака курили
Петрович, финансовый авантюрист, чей план собственного обогащения
и коррумпированная клика придворных за счет добычи в Корее и
Китае были истинной причиной войны.

Хитростью я раздобыл одну из сигарет, которые курил этот
опасный заговорщик, и убедился, что на ней есть клеймо
_Грегоридес, Crown Aa_, поручил моим сотрудникам выяснить
историю этой конкретной марки сигарет.

Пока я отдыхал в своем отеле в Токио, ожидая ответа на мою телеграмму
, я был удостоен визита не менее важной персоны, чем Приви
Член совета Катахаси, президент Императорского банка Японии.

"Я пришел," тайный советник пояснил, как только дверь была
закрыта", чтобы выразить чувства свои способности и преданность делу, которое
все мы обладаем, и спросить, если это возможно для Японии гарантии
услуг".

Глубоко удовлетворенный этим предложением, я был вынужден объяснить, что я
уже был нанят в интересах России.

"Но в каких интересах?" - настаивал г-н Катахаси. "Ясно, что вы
действуете не от имени той группы, которая только что преуспела в достижении
своей цели - развязывании войны".

"Это так", - признал я. "Это не злоупотребление доверием - на самом деле, я
служу своим работодателям, заверяя вас, что мои усилия направлены
на достижение мира".

"В таком случае, конечно, между нами не может быть антагонизма. Разве это
невозможно для нас с тобой? Я ничего не говорю о наших отношениях?
Правительства - сотрудничать в определенных целях?

"Я достаточно знаю условия, которые преобладают при российском дворе
чтобы быть совершенно уверенным, что это был не Николай II. кто изначально
искал тебя и доверил тебе эту миссию," японцы
государственный добавил.

"В конце последней войны в этой части света," тайный
Советник продолжил: "Япония была лишена плодов своих побед
союзом трех держав: России, Германии и Франции. На этот раз
мы знаем, что Англия поддержит нас против любой подобной комбинации.
 Спасибо королю Эдуарду VII. нам нечего бояться. Его
дипломатия, более того, обеспечил мощное влияние Франции на
на стороне мира. Хотя номинально мы в союзе с царем, мы знаем,
что французское правительство намерено ограничить территорию войны
и не принимать участия против нас, за исключением одного случая ".

"Вы имеете в виду, - вставил я, - в случае нападения Англии на
Россию".

"Совершенно верно. И поэтому мы знаем, что король Эдуард его
особое внимание, что причиной конфликта возникает".

Он сделал паузу и взглянул на меня, как будто посчитал, что он
достаточно указал источник, из которого были получены мои инструкции
.

Я ограничился поклоном.

"Мы также знаем, что самый беспокойный и амбициозный из ныне живущих
монархи направляли все свои мысли и планы с тех пор, как
он взошел на трон, к одной высшей цели - свержению
Британская империя в результате грандиозного объединения всех других держав мира
. Если этот монарх сможет вызвать всеобщую войну, в которой Англия
будет вовлечена на стороне Японии, в то время как практически все остальные
Европейская мощь объединилась против нее, мсье Петровича и его леса.
концессии сделают свое дело ".

Я глубоко вздохнул и вопросительно посмотрел на японского государственного деятеля
.

Словно в ответ на мой невысказанный вопрос, официант отеля постучал
в тот же момент в дверь и принес мне долгожданную
телеграмму от моего агента в Европе.

Я вскрыл его и прочел:

 Сигареты Gregorides Crown специальной марки Aa, изготовленные
 по заказу Маркса, Берлин, табачной лавкой германского императора.

Я оторвался от чтения телеграммы и увидел глаза японца
Тайный советник устремил на меня непроницаемый, проницательный взгляд
Азиата.

"Сообщение, которое вы только что получили ценностного отношения к предмету нашего
разговор, не так ли?" спросил он, но в тоне того, кто
не сомневаюсь, что ответ будет.

С осторожностью, которая вошла у меня в привычку, я внимательно прочитал телеграмму
во второй раз, а затем положил ее на огонь
, где она мгновенно сгорела.

Японский государственный деятель улыбнулся.

"Я думаю, вы забываете, М. В., что вы прибыли сюда как
эмиссар суверена, с которым мы находимся в состоянии войны, и что,
следовательно, мы не можем позволить себе уважать вашу частную жизнь.

"У меня в кармане есть копия", - учтиво продолжал он. "Вы почувствовали
некоторый интерес к определенной марке сигарет, и ваши
друзья только что сообщили вам, что они поставляются для
германского императора ".

Я посмотрел на мистера Катахаси с новым уважением.

"Секретная служба очень хорошо, сэр", - заметил я.

"Такой комплимент от такого квартал достаточное вознаграждение за то, что
немного боли я могу принять".

"Значит, это вы...?"

"Организатор нашей секретной службы во время войны? - это я".

"Но вы банкир?" Я перевел взгляд на карточку , на которой мистер
Катахаси объявил о своем визите.

Японец одарил его еще одной из своих тонких улыбок - тех особенных улыбок
востока, которые заставляют самого остроумного человека Запада почувствовать
, что он немногим лучше, чем промах.

"Я пришел сюда, чтобы взять вас в моей уверенности", - сказал он
серьезно. "Я прекрасно осознаю, что это единственный безопасный путь в решении
с Бисмарка подземных дипломатии.

"Я также хорошо осведомлен, - добавил тайный советник, - что секрет,
доверенный месье В., так же безопасен, как если бы он был раскрыт в
доверие к жрецу Будды, для которого наказание за предательство -
чтобы с тебя заживо содрали кожу".




ГЛАВА XII

СЕКРЕТНАЯ СЛУЖБА ЯПОНИИ


"Три года назад, - продолжил г-н Катахаси, - когда мы впервые признали
что Япония будет вынуждена бороться с Россией за свое существование в качестве
свободной и независимой страны, его императорское величество Микадо
назначил меня начальником разведывательного управления.

"Я понял, что мне было бы необходимо создать центры
в главных европейских столицах и иметь под своим командованием корпус
агентов, приезды и отъезды которых не привлекали бы внимания, которое
обычно приводится информация о перемещениях лиц, связанных с персоналом
посольства.

"В нашем случае были необходимы меры предосторожности, которые не были бы приняты
в случае с другой страной.

"С одной стороны, наше правительство приняло близко к сердцу глубокий
совет Герберта Спенсера о том, что все, что делается для Японии, должно быть
сделано японцами.

"С другой стороны, наши люди имеют характерные расовые особенности
которые делают его практически невозможным для японских скрыть
сам как Западной Европы, так как обмануть европейского глаза.

"Поэтому было необходимо предоставить предлог для распространения
Японских агентов на Западе без истинной причины их
присутствие известным.

"Я решил эту проблему путем создания Имперского банка Японии".

"Но, безусловно!" Я воскликнул: "Имперский банк Японии - это концерн _bona
fide_? Его акции регулярно котируются на фондовых
биржах. Он занимается предоставлением кредитов и ведет обычный банковский бизнес
".

"Конечно. Почему бы и нет? Вы забываете, что Япония небогатая страна.
Чего нам не хватает в золото, мы обязаны сделать в изобретательности и
преданность. Благодаря этой идее, Секретная служба Японии
платит за себя, и даже получает небольшую прибыль".

Он дал мне что-то вроде холодного шока, чтобы понять характер
это люди, которых русские так безрассудно вызвала рисовать
меч.

Я подумал о разведывательных подразделениях некоторых западных держав, о
низовой коррупции, царившей на Неве, где каждый секрет имел
свою цену; о безумном тщеславии Берлина, который забыл
ничего и ничему не научился со времен Мольтке; о
роскошной лени Пэлл-Мэлл, где престарелые солдаты дремали
перед своими пыльными ячейками после апоплексического удара и
проявлять свое остроумие в основном в обрамление уклончивые ответы подходят к
разведке Палаты общин.

И рядом с этими фотографиями я поместил фотографию процветающего коммерческого дома
, основанного человеком, стоявшим передо мной, человеком, к зарплате которого,
вероятно, отнесся бы с пренебрежением заместитель-референт контролера в
Военном министерстве Великобритании.

Банк, который платит за себя и увеличивает доходы Японии, и все же
каждый член его персонала - неутомимый шпион, готовый отправиться куда угодно и
рискнуть всем ради своей родной страны!

Г-н Katahashi, казалось, игнорировал тот эффект, производимый на ум его
скромное объяснение.

"Я сказал вам это", - резюмировал он, "потому что если я добьюсь успеха в
удовлетворяя вам, что мы работаем в одной заканчивается, или на
крайней мере, против того же противника, я надеюсь, оно будет приятным для вас
сотрудничать со мной".

Я сдвинул брови в тревожном раздумье. Несмотря на лесть
и почтения тайного советника я не мог не чувствовать, что я
должно быть младшим партнером в любой такой комбинации, как он предложил,
или, скорее, я должен найти себя орудием в руках одного
чьи методы были для меня странными.

"Хотя его императорскому величеству не было знакомо ваше имя, вы
не думайте, что ваша репутация не известно в право
четверти. У меня очень полный отчет о вашей работе в моем кабинете. Я
предназначен с самого первого, чтобы воспользоваться вашими услугами если требуется любая
Западная помощь; и, по правде говоря, я как раз собирался отправить
вам аванс, когда услышал, что меня ожидает...

- От лорда Бедейла, - быстро вставил я.

- От лорда Бедейла, конечно, - вежливо согласился японец.
поклонился и улыбнулся.

"После вашей беседы с ним я потерял вас из виду", - продолжал мой
необыкновенный собеседник. "Ваше чудесное превращение в
немного Энгландер из мира в любой ценовой школу бросил агентов
со следа. Но я слышал ваше интервью с Николаем II".

"Это ты!"

Мистер Катахаси кивнул.

"Я узнал вас в этой сделке. Я даже предположил, что вы могли бы
попытаться передать послание от царя. Но,
зная влияний, объединившиеся против вас, я никогда не ожидал, что ты
успеха. Ваше появление в нашем Совете-номер был триумф, о котором я
сердечно поздравляем вас.

- А теперь, - Тайный Советник Микадо по-прежнему, "здесь останутся два
вопросы:

"Предположим, вы удовлетворены тем, что настоящим инициатором этой войны является не
кто-либо в России, а некий монарх, который курит сигареты, произведенные
домом Грегоридесов--

"И что тот же самый амбициозный правитель сейчас плетет свои сети, чтобы
запутать Великобританию, короче говоря, вашего собственного работодателя,..."

"Маркиза Бедейла", - снова вклинился я.

Снова тот же вежливый, но недоверчивый поклон и улыбка японца.
государственный деятель.

"Не согласились бы вы принять от нас аванс?"

Я выпрямился, нахмурившись.

Несколько надменное отношение императора Японии все еще раздражало
меня.

"Я приму на службе Его Величества Микадо" я объявил
натянуто. "Из никого".

Г-н Katahashi выглядел задумчивым.

"Я посмотрю, что можно сделать", - пробормотал он. "Второй вопрос..."

В его поведении чувствовалась минутная неуверенность.

- Я только что рассказал вам о завете великого английского философа
.

- Если я правильно помню, речь шла о том, что вы должны нанимать только японцев
на службу Японии?

Тайный советник поклонился.

"Поэтому, как вы увидите, мы вынуждены внести предложение, которое может
показаться вам необычным - возможно, неразумным".

"И что это за предложение?" Спросил я с нескрываемым любопытством.

"Что ты должен стать японцем".

Я откинулся на спинку стула, пораженный.

"Ваше превосходительство, я американский гражданин".

"Я так и понял".

"Американский гражданин находится на одном уровне с членами королевской семьи".

"Это допускается".

"Даже вдовствующая императрица Китая, нанимая меня к себе на службу,
хотя она возвела моих предков в ранг маркизов, не просила
меня отказаться от гражданства Соединенных Штатов".

"В этом нет необходимости", - запротестовал Тайный советник.

"Объяснитесь, если будете так добры".

"Человек может быть американским гражданином, хотя по рождению он является
Француз, немец или даже негр. Ты сам поляк, я
верим".

Я могла только кланяться.

"Сейчас я не предлагаю, чтобы вы отказались от своей политической
лояльности, но только чтобы вы поменяли свое польское гражданство
на японское".

"Но как, сэр?"

"Это очень просто. Будучи принятым в японскую семью".

Я сидел и смотрел на японского государственного деятеля с его лицом, похожим на маску
и непроницаемыми глазами. Казалось, я нахожусь в каком-то странном сне.

Кто будет судить о повадках азиата! Этот смелый организатор,
соответствовал самым проницательным умам Запада, верил, что сможет
убедиться в верности, только убедив меня пройти через то, что
казалось комедией притворного усыновления, церемонией, подобной кровавой
братство африканского племени.

"И предположим, я соглашусь, в какую семью вы намерены меня ввести
".

Взгляд тайного советника стал определенно ласковым, когда он
ответил:

"Не окажете ли вы мне честь, став моим родственником?"

Я поднялся на ноги, медленно качая головой.

"Я ценю комплимент, который ваше превосходительство оказывает мне. Но, поскольку мы
только что согласованный, американский гражданин не имеет равных, кроме членов королевской семьи.
Давайте вернемся к германскому императору и его планам. Если я не могу
служить вам напрямую, я, возможно, смогу сделать это косвенно ".

Японец не пытался настаивать на своем предложении.

Вместо этого он углубился в обсуждение интриг, которые исходили из
Берлина.

"Почти во всех международных трудностях и разногласиях
последних двадцати лет, - сказал он, - можно проследить пагубное
влияние Германии.

"Немецкому сочувствию, тайному ободрению была обязана распутница
вторжение буров в Капскую колонию. Кайзеру и его обещаниям
поддержки было обусловлено безнадежным неповиновением Соединенных Штатов со стороны
Испания. Той же силой пытались оттащить Великобритании в столкновении
с вашей республике за несчастной касается Венесуэлы. Для
лет, в Германии был тайно натравливал на французский язык, чтобы поднять
проблемы против англичан в Египте. В том же духе был подстрекаем султан
, сначала против Англии, а затем против России.

"Все эти планы были разрушены действиями короля Эдуарда
VII. в установлении сердечных отношений с Францией и даже с
в определенной степени с Россией.

"Теперь Вильгельм II. воспользовался влечением Франции к
Англии, чтобы сблизиться с Россией. Он обеспечил в своем интересе
некоторые из самых влиятельных лиц в российском суде. В
Англофоб князей, пожиратели огня Адмиралтейства, все его
заклятые союзники.

"Но это не самое худшее.

"Каким-то образом, который я пока не смог отследить, кайзер
кажется, приобрел особую власть над Николаем II.

"Похоже, что вся политика России пронизана этим влиянием.
Даже там, где подстрекательство Германии прямо не очевидно, все же
сотней способов ясно, что российское правительство играет
в немецкую игру. Причина всего этого - загадка, загадка, которую
тебе предстоит разгадать.

- Для меня?

Слова вырвались у меня непроизвольно. Я слушал откровения Тайного советника с растущим
беспокойством.

"Несомненно. У вас есть возможности, которых нет ни у кого другого. Вы
пользуетесь доверием царя. Невозможно заподозрить в каких-либо
корыстных планов, а тем более каких-либо враждебное чувство против Вильгельма
II в., кто понимается практически ваш личный друг".

"Я никогда не позволяю личные дружеские отношения, чтобы повлиять на меня в разряд
мой долг".

"Именно потому, что я в это верю, я так с вами разговариваю",
Мистер Катахаси быстро отреагировал.

"Хорошо!" он добавил после короткого молчания: "Что вы на это скажете?"

"У меня должна быть ночь, чтобы принять решение".

Японский тайный советник поднялся, чтобы попрощаться.

После того, как он ушел, я засиделся допоздна, размышляя о том, насколько далеко я мог бы зайти,
помогая своему работодателю в Англии, участвуя в проектах
секретной службы Японии.

Утром я все еще пребывал в нерешительности, но в целом мне показалось
, что было бы лучше действовать самостоятельно.

Я обдумывал, как донести это решение до министра Микадо
, когда он снова предстал передо мной.

Его поведение было глубоко взволнованным. Видно было, что он пришел, чтобы сделать
сообщение особой важности.

Вместо того чтобы взять стул, который я предложил ему, он стоял по мне
выражение, что казалось, бабочка.

"Месье В., - сказал он наконец, - ваши условия приняты
его императорским величеством".

"Какие условия?" Спросил я, на мгновение сбитый с толку.

"Прошлой ночью вы сообщили мне, что американский гражданин занимает
тот же ранг, что и член королевской семьи".

"Ну?"

"Микадо предлагает сделать тебя членом императорской семьи путем
усыновления, и один из кузенов его величества согласился сделать тебя
своим сыном!"




ГЛАВА XIII

ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЫСОЧЕСТВО


В эти дни, когда принцы ушли в отставку со своих рейтингов замуж за простолюдинов, и
Королев сбежать с репетиторами, вполне вероятно, что большинство западных умы
ничего не вижу, кстати, в снисходительности японского правителя
в допуске дипломатического агента к чести императора
двоюродное братство.

Но японская династия - самая прославленная в мире,
за исключением только династии Великобритании. Подобно Эдуарду VII, Микадо
ведет свою родословную от языческих богов. Со времен знаменитого
Императрица Дзимму, непрерывный род священных государей, занимала
трон Королевства Восходящего Солнца более двух тысяч
лет.

Г-н Katahashi был явно рад, что я оценил в
вся колоссальная честь для меня.

"Имперская карета ждет, чтобы передать вам во дворец", он
сказал. "Но тебе не подобает носить эту форму. Я
принес тебе японское платье".

В комнату вошла служанка с великолепным халатом из зеленого шелка
расшитым золотыми хризантемами.

Я надела его, как во сне. Тайный советник собственноручно
обвил руками мою талию двумя видами оружия, священными с незапамятных времен
с незапамятных времен используемыми японской знатью, мечом, которым
обезглавить своего друга и достать кинжал, которым можно выпотрошить самого себя.

Излишне говорить, что я никак не ожидал, что у меня когда-нибудь будет
повод рассматривать эти пышно украшенные оружия в любых
иного, кроме как декоративные знаки различия.

Пока мы ехали во дворец, я не мог удержаться, контрастные этом
великолепная процедура с той, которую я уже давно привыкли получать
из некоторых европейских государей, которому я оказал важные
услуги.

Даже германский кайзер, который доверял мне больше, чем главе собственной полиции
, который разговаривал со мной почти как с близким другом,
никогда не предлагал мне так много, как желанную букву "фон" перед моим именем -
не подарил мне даже красивого Красного Орла, которым щедро одаривают
второсортные генералы и придворные лорды.

Я пришел в ужас, когда сравнил вялый
разговор, сдержанный официализм, стереотипные и сонные
методы западных держав с неиссякаемой энергией, смелостью
инициатива, отчаянное трудолюбие и смелость этого обновленного
Восточная раса.

Что могло сделать любое из этих устаревших европейских правительств против
нации, которая на самом деле была огромным тайным обществом из сорока пяти миллионов человек
, управляемым священным вождем и владеющим всеми механическими
ресурсы Запада с почти нечеловеческой тонкостью и
безжалостность Востока?

"За деньги можно сделать все". Эта сентенция, которая навсегда на устах
российских государственных деятелей, больше не звучала правдиво в меридиане
Токио.

Правитель Японии не предложил мне даже иены. Нет, это
явно ожидалось и предполагалось, что я посвящу себя
служению моей новой стране бесплатно и с такой же
беззаветной преданностью, как и сам мистер Катахаси. Микадо был
собираюсь поступать в его услугах в качестве неоплачиваемого волонтера в самых
высокооплачиваемые, иными словами, самый надежный и боялись, секрет
агент из двух полушарий.

И это стоило ему? Вышитого одеяния и двух фраз
сказанных в частной аудитории!

Таковы методы Японии!

По прибытии во дворец мы были встречены камергером, который
провел нас по частной лестнице в зал Императорского дворца.
Семья.

Холл представляет собой внушительное помещение, увешанное портретами умерших
микадо. Единственный стул, украшенный эмблемой Восходящего Солнца,
стоял в верхнем конце.

Почти сразу после того, как мы заняли свои места, дверь за креслом
распахнулась, и несколько домашних офицеров, все
одетые в древний национальный костюм, вошли гуськом и сгруппировались
вокруг императорского кресла.

Затем прозвенел серебряный колокольчик, и его императорское и священное величество,
Муцухито ЧХСИ., Микадо, медленно вошел в Зал,
в сопровождении своего сына и наследника, наследного принца Есихито, и
пожилого мужчины, одетого с большим богатством, который был моим гидом
прошептал мне его императорское высочество принц Йоримо, троюродный брат
Императора и человек, который согласился быть моим титулованным
отцом.

Церемония была короткой, но впечатляющей. Я не мог не быть поражен
контраст между двумя микадо - тем, которого я видел
вчера, бдительным государственным деятелем, одетым в западную одежду и говорящим
Француз с едва заметным акцентом, и тот, кто сейчас передо мной, -
торжественная фигура понтифика в его старинных одеждах, двигающийся, говорящий
с соблюдением этикета ушедшей эпохи.

Все прошло на японском языке, которого я тогда еще не
знаю одного слова.

Мистер Катахаси сделал все возможное, чтобы обеспечить беглый перевод,
шепча мне на ухо и подсказывая японские слова, которые
мне было необходимо произнести.

Насколько я мог понять, принц Йоримо попросил разрешения
Императора усыновить сына, поскольку он был бездетен и желал иметь кого-нибудь
того, кто пожертвовал бы своим собственным духом и духом своего отца и
дедушка после того, как он умер.

С милостивого согласия Микадо меня вывели вперед и заставили
отречься от моей собственной семьи и предков и пообещать жертвовать собой
исключительно ради моего нового отца.

Следующим принц Йоримо принес мантию, расшитую
имперскими эмблемами, самой заметной из которых было Восходящее Солнце. I
я сняла платье, одолженное мне Катахаси, и мой приемный отец
накинул мне на плечи императорское одеяние.

Затем последовало облачение в самурайское оружие, и мой отец
обратился ко мне с кратким наставлением, приказав всегда быть готовым
повиноваться воле Божественного Императора, вплоть до
совершаю _сеппуку_ по его приказу.

Сеппуку - правильное название обряда, известного на Западе под
вульгарным названием хара-кирии, или "счастливое завершение". Это форма
добровольной казни, разрешенной древними законами Японии мужчинам
благородный ранг, подобно тому, как европейским дворянам разрешалось быть обезглавленными
вместо того, чтобы быть повешенными.

Затем мне разрешили поцеловать руку принца Йоримо, который официально
представил меня Микадо, руку которого я также должен был поцеловать, стоя на коленях.

Вот и вся церемония, по окончании которой мистер
Катахаси на время попрощался со мной, и мой величественный отец
увез меня на банкет в свой собственный особняк.

Боюсь, что эти подробности могут показаться читателю скучными и неинтересными.
Я счел правильным записать их в качестве иллюстрации
дух Японии, в этой стране, которой я горжусь быть собой
приемный сын.

Момента, когда мы покинули зал Императорской семьи, принц
Yorimo начал говорить со мной по-французски.

Он оказался самым очаровательным собеседником. Достаточно взрослым, чтобы помнить
феодальную эпоху, которая все еще была в полном разгаре в Японии сорок лет назад
с тех пор он овладел большей частью знаний Запада.

Вскоре я обнаружил, что принц был отнюдь не склонен относиться к
принятие в качестве простой формы. Было видно, что пожилой джентльмен был
я сильная фантазии. Он оказал мне самый нежный прием на
на пороге своего дома и немедленно созвал своих слуг
окруживших его, представил им меня как их будущего хозяина и приказал
им повиноваться мне, как самому себе.

Я был тронут таким добрым обращением больше, чем могу выразить словами. Мои собственные
родители давно умерли; Я ничего не знаю о других родственниках,
если они у меня и были; Я долгое время был странником и искателем приключений на
лицо земли, и теперь, наконец, я почувствовал, что нашел дом
.

Кое-что из этого я пытался донести до его императорского высочества.

"Сын мой, - ответил он с глубокой нежностью, - я чувствую, что для меня ты
действительно, это будет сын. Ты выучишь язык нашей прекрасной страны.
ты привыкнешь к нашим национальным обычаям. Вскоре ты
позволишь мне подарить тебе дочь Хризантемы, которая станет
твоей женой, и мои внуки будут настоящими японцами ".

Снаружи послышался звон колокольчиков.

"Мои друзья идут на оплату обычное поздравление," о возрасте
князь объяснил. "А надо, чтобы у тебя должно быть имя
подходит к твоему новому рангу, я прошу вас взять моего отца,
Мацуката.

Управляющему покоями было сказано несколько слов в качестве указаний.,
который вышел. Сразу после этого он вернулся, широко распахнув
двери и объявил:

"Маркиз Ямагата поздравляет его императорское высочество принца
Мацуката!"

И премьер-министр Японии подошел ко мне.




ГЛАВА XIV

ПОДВОДНАЯ МИНА


Я рассказал читателю столько, сколько было необходимо, чтобы дать ему возможность
понять мои последующие действия и реальные силы, действующие в
подпольной борьбе, которая привела к трагедии Доггера
Банк, я умолчу о своих приключениях в Токио.

Когда я покидал столицу моей новой страны, я носил на шее,
под светлую рубашку из кольчуги без которой я никогда не
ездил за последние двадцать лет, золотой медальон, содержащий
миниатюрный портрет самой прекрасной девы на Востоке или в
Запад.

Это был залог. Когда маленькие, нежные пальцы пригвоздили ее в своей
место, чуть шевеля губами прошептал мне на ухо: "до мира
подписанная!"

Я решил вернуться в столицу того, что теперь было страной
моих врагов, почти тем же путем, каким я покинул ее.

Для этого необходимо было прорвать блокаду Порт-Артура, или
скорее, притворялся, что делает это, поскольку японский морской министр
мой друг Катахаси попросил передать секретные инструкции
Адмиралу Того от моего имени.

Чтобы обеспечить радушный прием со стороны русского командующего и
развеять любые подозрения, я планировал взять груз уэльского парового угля
.

Через агента в Иокогаме я зафрахтовал британский угольщик, стоящий в
Чи-фу, с грузом для утилизации. Покидая японский порт на
пароходе, направлявшемся в Шанхай, я встретил угольщика посреди океана и
перебрался на его борт.

Как только я принял командование, я приказал шкиперу направиться к
Порт-Артур.

Это был первый намек ему на то, что от него ожидают, что он будет руководить блокадой.
сначала он отказался.

"Я сам не боюсь, - заявил крепкий британец, - но у меня на борту
смешанная команда: немцы, норвежцы, ласкары и все остальные
своего рода, и я не могу на них положиться, если мы попадем в затруднительное положение.

Я обвел взглядом толпу иностранцев и отвел
капитана в сторону. Он, по крайней мере, был англичанином, и поэтому я
доверял ему.

"На самом деле никакой опасности нет", - сказал я. "Адмирал Того получил секретный
приказ пропустить меня. Этот груз - всего лишь предлог".

Грубый моряк почесал в затылке.

"Ну, может быть, ты говоришь правду", - проворчал он. "Но, черт меня побери, если
Я смогу освоиться с этим. Ты можешь принадлежать практически к любой стране по
виду своего кливера; ты говоришь, что наладил отношения с благословенными
Японцами, и ты везешь груз угля для благословенных русианцев.
Это странно, смертельно странно, вот и все, что я могу сказать. Как бы то ни было...

Я достал флягу из трех звездочный коньяк, и передал его
сомневаясь Маринер.

Он выразился сначала к носу, потом к губам.

"Ах! Ничего плохого о том, что господин" он произнес, как он передал
обратно в колбу.

"Это в пятьдесят фунтов работу для себя, не важно, что будет в
грузов", - я намекнул.

Порядке достойного моряка прошли волшебные изменения.

"Порту вашего руля!" он вдруг закричал и резко с человеком, за
колеса. "Держи ровно, ни'-Востоке, ни', и не'. Полный
вперед! Все, отбой! И если один из вас Любберса так много, как
подмигивает глазом, Джордж, я выкину его за борт!"

Экипаж, который показал хорошую многие признаки беспокойства, так как мой
подойдя сбоку, казалось, думаю, что это последний намек стоит посещать
Для. Они прокрались к своим обязанностям, оставив капитана и
меня расхаживать по шканцам в одиночестве.

Мы быстро плыли в темноте, пока не начали различать
прожекторы японского флота, похожие на маленькие белые перышки
, трепещущие на горизонте.

"Поднимитесь на мостик", - посоветовал шкипер. "У тебя есть под рукой револьвер?"

Я показал ему свое заряженное оружие.

"Точно! Я не очень боюсь японцев, но у нас могут возникнуть проблемы с
кое-кем из той разношерстной команды, что у меня внизу.

Мало-помалу белые перья становились все больше. Внезапно корабль, лежащий на
темно на воде, едва ли в миле от погоды-лук, выплюнул
длинная лента света, как муравей-людоед язык, а мы нашли
себя, стоя в отблеске света, как если бы мы были актерами в
посреди сцены.

Снизу донесся вой, и смешанный отряд ласкаров во главе с
одним из немцев бросился к штурвалу.

- Назад, вы, молокососы! - взревел шкипер. - Пока я жив,
первый из вас, кто положит руку на штурвал, я выстрелю
в толпу.

"Слушайте сюда!" - сказал их командир с грубым красноречием. "В
во-первых, из этого не следует, что вы можете видеть фонарик.
парень на другом конце может видеть вас. Во-вторых, ни один корабль, который нас увидит
, не потопит нас, не дав сначала холостого выстрела,
в качестве предупреждения, чтобы мы легли в дрейф. В-третьих, если мы получим уведомление, я
остановлю этот корабль. И, в-четвертых, у вас есть пять секунд
чтобы принять решение лучше принимать в Иокогаме на приз экипажа
от япошек, или расстрел, где вы стоите со мной и этим господином".

Экипаж повернул в хвост. Не прошло и пяти секунд, как не было видно ни одной головы.
никого не было видно на палубе, за исключением человека у руля, который
оказался датчанином, первым помощником и был более чем
пьян втрое.

Излишне говорить, что предупредительного выстрела сделано не было.

Мы неуклонно продвигались сквозь флот, каждое судно которого
вероятно, к этому времени уже знало о нашем присутствии. Прожекторы
вспыхивали и гасли повсюду вокруг нас, но нам ни разу не пришлось столкнуться с
тем мигающим светом, который говорит бегущему в блокаду, что
игра окончена.

Но нас подстерегала еще одна опасность, о которой мы не думали.
Море вокруг Порт-Артура было усеяно русскими минами!

Не подозревая о том, что надвигается, мы весело проплыли мимо последнего
крайнего торпедного катера эскадры адмирала Того.

"Насквозь!" - воскликнул мой друг шкипер, указывая с улыбкой
восхищения на огни Порт-Артура, когда они показались из-за
края темного утеса.

И как раз в тот момент, когда он посмотрел и указал, была потрясающая волна, порыв,
вспышка и грохот, и я почувствовал, что меня оторвало от ног и я поднялся в
воздух.

Я представляю Я, должно быть, была без сознания в течение секунды или два, пока в
воздух, плеск моря, как я ударил его в падение, казалось,
Разбуди меня, как холодный душ.

Моим первым движением, когда я снова вынырнул на поверхность, было приложить руку
к шее, чтобы убедиться в сохранности драгоценного медальона, который
был помещен туда моей дорогой маленькой соотечественницей.

Вторым моим движением было нащупать большой лонжерон, который я увидел плавающим среди
массы спутанных веревок и щепок в нескольких ярдах передо мной.

Как это ни странно, но только тогда, когда мои руки надежно покоились на
спарринг, и у меня было время осмотреться и оценить ситуацию
осознавал ли я крайнюю опасность, в которой я находился.

О большинстве опасностей и катастроф читать хуже, чем пережить
. Если бы кто-нибудь предупредил меня заранее, что я собираюсь подорваться на мине
, я, вероятно, почувствовал бы сильнейший страх,
и вызвал бы в воображении всевозможные ужасы. Как бы то ни было, все приключение
закончилось в мгновение ока, и по величайшей удаче я спасся
без единой царапины.

К этому времени форты у входа в Порт-Артур, привлеченные, не
сомнения, судя по звуку взрыва, деловито обыскивали это место
с помощью своих фонарей.

Эффект был поистине великолепным.

С черных высот, окружающих знаменитую котловину, огненный меч
казалось, что один огненный меч за другим вылетают вперед и вонзаются в море. В
чудесные клинки света встречались и пересекались одна с другой, как если бы некоторые
великие архангелы творили бои за ключевые Азии.

Все море было освещено с яркостью больше, чем у
солнце. Каждый плавающий кусок обломков, каждая веревка, каждый гвоздь выделялись
с неестественной четкостью. Я был вынужден закрыть глаза, и
защити их моей мокрой рукой.

Вскоре я услышал оклик позади себя. Я повернул голову и, к своему
восторгу, увидел, что ко мне плывет храбрый шкипер пропавшего корабля.

В еще дюжину ударов, он был рядом с ней и, вцепившись мне в
же кусок дерева, который сказал, что он был главным багор.

Он был довольно сильно разбитый о голову, но не настолько, чтобы угрожать
серьезные последствия. Насколько нам удалось выяснить, всего
экипаж погиб.

Признаюсь, их судьба не причинила мне особой боли после того, как
прошел первый естественный шок от ужаса. Они были обязаны своей смертью
к их собственному недостатку мужества, которое заставило их укрыться в
самой нижней части корабля, куда пришлась вся сила взрыва
. Капитан и я, благодаря нашей позиции на мосту, было
отделался сравнительно легкая дрожь.

Рулевой бы сбежал и, по всей вероятности, он
был трезв.

В очень короткое время после того, как капитан присоединился ко мне, наши глаза были
порадовал вид из запуска выдача из форта, чтобы наши
помощь.

Дежурный офицер предусмотрительно снабдил нас одеялами и фляжкой
вина. Успокоенный таким образом, я вскоре полностью восстановил свои
силы, и к тому времени, когда катер доставил нас на берег, мой товарищ по несчастью
тоже мог ходить без труда.

Подобравший нас лейтенант проявил величайшее внимание
узнав, что мы были взорваны при попытке перевезти груз
угля в пользу российского флота. При приземлении нас отвели
к адмиралу Махарову, храброму человеку, которому судьба предназначила
погибнуть двумя месяцами позже в результате очень похожей катастрофы.

История, которую я рассказал адмиралу, была очень близка к правде, хотя о
конечно, я умолчал об инцидентах, имевших место в Токио.

Я сказал, что мне было поручено передать личное сообщение
от царя Микадо, отправленное в надежде предотвратить войну, что я
прибыл слишком поздно и что, возвращаясь в
Петербург, я имела в виду, чтобы сделать ход консультирование по дороге на
имени Его Превосходительства.

Мундир мой инспектор, который я возобновились отъезда из Иокогамы
подтвердил мои слова, и Адмирал Makharoff, поблагодарив меня на
имени Военно-Морского Флота для моего рвения, уволил меня в дар
тысячу рублей и разрешение на поездку вглубь страны из Порт-Артура.

Само собой разумеется, что я не забыл попрощаться с моим храбрым
Англичанин, которому я вручил награду русского адмирала, таким образом,
удвоив сумму, которую я обещал ему за отвагу в борьбе с
мятежниками.

Я кратко изложил эти события, какими бы интересными они ни были,
чтобы перейти к великой борьбе, которая предстояла мне в
столице России.




ГЛАВА XV

СОВЕТНИК НИКОЛАЯ II


На вторую неделю марта я вернулся в Петербург.

Во время долгого путешествия по Азии у меня было время обдумать свои планы,
с преимуществом знания того, что настоящим врагом, с которым мне предстояло сражаться, был
не М. Петрович и не принцесса-колдунья Y., а Сила
которая использовала их обоих в качестве своих инструментов.

Было страшно осознавать, что два могущественных народа,
Японцы и русские, ни один из которых на самом деле не хотел воевать друг с другом
, были вовлечены в борьбу с целью продвижения зловещего и
извилистая политика Германии.

На данный момент германский кайзер выполнил половину своей программы.
Вторым и более важным шагом будет вызвать
столкновение между русскими и англичанами.

Таким образом, ситуация вылилась в подпольную дуэль между
Вильгельмом II. и мной, дуэль, в которой вся будущая история
мира и, возможно, само существование Британской империи,
висели на волоске.

И арбитром был меланхоличный молодой человек, который бродил по
обширным покоям своего дворца в Царском Селе, как какой-то рассеянный
призрак, желая, чтобы любая участь в жизни досталась ему, а не ему.
чем у автократа половины Европы и Азии.

Это было Николаю, что я первый капитальный ремонт, по моему возвращению, чтобы сообщить о
результат моей миссии.

Я без труда добился частной аудиенции и застал его
величество занятым изучением каких-то бумаг, относящихся к
делам военно-морского флота.

"Так они не убили тебя, как бедный Менкен", - сказал он с
смесь сочувствия и печали.

"Полковник Менкен убили!" Я, не удержавшись, воскликнул.

"Да. Разве вы не слышали об этом? Японскому шпиону удалось
убить его и украсть депешу незадолго до Мукдена. А
леди-в-ожидании, прикрепленной к вдовствующей Czaritza оказался на
поезд, и принес мне всю эту историю."

Я серьезно покачал головой.

"Боюсь, ваше величество были дезинформированы. Полковник Менкен совершил
самоубийство. Я видел, как он приставил пистолет к виску и застрелился. Его
Последними словами было послание вашему величеству".

Царь поднял руку к голове жестом отчаяния.

"Неужели эти противоречия никогда не кончатся!" воскликнул он. "Право, сэр, я
надеюсь, вы совершили ошибку. Кому я могу доверять!

Я выпрямился.

- У меня нет желания навязывать вам свою версию, сир, - холодно сказал я.
- Достаточно того, что полковника ограбили и что он мертв.
Возможно, принцесса У. также рассказала вам о моих собственных
приключениях?

Николай II. посмотрел на меня исподлобья.

"Пусть имя Принцессы на одной стороне", - сказал он в
тон упрека. - У меня есть все основания быть довольным ею.
Верность и рвение.

Я поклонился и промолчал.

"Я полагаю, вам не удалось дозвониться", - продолжил царь после того, как
тщетно подождал, пока я заговорю.

"Я прошу прощения, сир, я благополучно доставлен к императору Японии свой
автограф Величества на папиросной бумаге. У меня украли более официальное письмо
в доме М. Петровича, перед отъездом.

Николас нахмурился.

- Опять Петрович! Еще один из немногих мужчин, которых я знаю как своих настоящих
друзей. Он нетерпеливо заерзал.

- Ну, и что сказал Микадо?

Я намеревался смягчить ответ японского императора, но теперь,
будучи раздраженным, я высказался напрямик:

"Его величество заявил, что не верит в вашу способность контролировать свой народ"
. Он заявил, что не может отнестись к письму от вас
серьезно, если вы не сможете отправить его открыто, без того, чтобы ваши
посланники были ограблены или убиты по пути через ваши собственные
владения ".

Молодой Император густо покраснел.

"Наглый варвар!" - горячо воскликнул он. - Следующее письмо, которое я ему отправлю,
будет доставлено командующим моей армией на территории Японии".

Я был втайне доволен вспышки духа, который поднял мою
уважения к русскому монарху.

Воспоминание, казалось, поразило его.

"Я слышал, что вы были взорваны в попытке принести немного угля в
Порт-Артур, - сказал он более дружелюбным тоном. "Благодарю вас, месье".
"В...".

Я низко поклонился.

"Некоторые из моих адмиралов, похоже, были застигнуты врасплох", - добавил Николай II.
добавлено. "У меня здесь очень серьезный отчет об адмирале Старке во Владивостоке".
Владивосток.

"Вы удивляете меня, сир", - неосторожно заметил я. "В Маньчжурии я
слышал, как адмирала хвалили за его осмотрительность и хорошее
поведение".

"Осторожность! Можно быть слишком осторожным", - пожаловался царь.
"Адмирал Старк слишком боится ответственности. У нас есть
информация, что англичане ввозят всевозможную контрабанду в
японские порты, и он ничего не делает, чтобы остановить их, опасаясь
совершить какое-нибудь нарушение международного права ".

Я начал понимать, к чему все идет. Император, который, казалось, стремился
оправдаться, продолжил:

"Права нейтралов никогда не рассматривался в британском флоте,
когда они были на войне. Однако, я не был доволен принимая
мнение наших юристов. У меня есть здесь мнение профессора
Хельденберг Берлина, который, разумеется, представляет собой нейтральную силу, и он говорит внятно, что мы имеем право объявить все что угодно, мы
пожалуйста, контрабанда, и захватить английские корабли, я имею в виду, корабли нейтралы-в любом месте, даже в самой Ла-Манш, и топить их
если это неудобно, чтобы привести их в российский порт".

Коварный характер этого совета был настолько очевиден, что я задался вопросом
как он мог обмануть несчастного молодого монарха.

Но я понял, что в данный момент комментарии бесполезны. Я должен искать
другие способы открывая глаза на подводные камни, которые были
приготовил для него.Я вышел из дворца с тяжелым сердцем. На следующий день Петербург был поражен публикацией указа об отзыве вице-адмирала Старка и его заместителя контр-адмирала Моласа из Тихого океана.Сразу же после того, как я услышал эту новость, я отправил шифрованную телеграмму лорду
Бидейле. По понятным причинам я никогда не берите копии моего секрет
переписка, но, насколько мне известно провода бежали как
образом: Германия подстрекает российский флот к нападению на ваши суда под предлогом контрабанды.  Возражаю против провокации репрессий, которые приведут к войне. Возражаю против провокации репрессий  ведущая к войне.
Как известно читателю, это предупреждение сорвало главный замысел
кайзера, британское правительство упорно отказывалось поддаваться на
провокации.
К сожалению, такое их отношение сыграло на руку Германии в другом отношении
английские грузоотправители были практически вынуждены отказаться
товары для Дальнего Востока, и эта важная и прибыльная торговля перешла
в Гамбург, к серьезному ущербу британских портов.

Но прежде чем это развитие было достигнуто, я очутился на
след куда более смертоносные и опасные интриги, которая
суждено жить в историю как самый дерзкий сюжет из когда-либо изобретенных
одной великой державы против другой, с которой он предлагается на
условия совершенной дружбы.

ГЛАВА 16.СТРАННОЕ ПРИЗНАНИЕ