Соломенная корона. 1. Заряд Пистолета

Соломенная корона. Автор: Аллен Апворд, опубликовано в 1896 году.
***
ЗАРЯЖАНИЕ ПИСТОЛЕТА.

Во внутренней комнате маленького, тускло освещенного дома, наполовину скрытого за в темных стенах арсенала Штутгарта, в Германии, группа из
трех мужчин была занята заряжанием пистолета.
Их метод действий был необычным. Они сидели вокруг
небольшого соснового стола, который стоял в дальнем конце комнаты от двери.
На столе стояла маленькая незажженная лампа, и грязно-желтое пламя, которое
вырывалось вверх из неподрезанного фитиля, освещало лица
троих, выделяя их на фоне окружающей обстановки.
тень. Когда болезненный свет рассеялся по углам голого,
мрачной комнате, он раскрыл неясную форму четвертый человек, моложе
любой из первых трех, кто сидел на скамейке рядом с дверью.
Группа, занятая заряжанием пистолета, поглощенная своей задачей, не обратила внимания на своего товарища, который наблюдал за ними задумчивым взглядом, пока они склонили головы друг к другу через стол или разговаривали друг с другом на время от времени раздается тихий шепот. Раз или два он повернул голову и рассеянно посмотрел на дверь. Она была заперта, а высокое узкое
окно в противоположном конце комнаты было плотно закрыто ставнями и
зарешечено. Лидер группы, мужчина, чьи седые волосы и глубокое морщинистое
лицо свидетельствовали о том, что он был на много лет старше из четверых,
начал процедуру, открыв небольшой деревянный футляр, который лежал на
стол между этими тремя и достал пистолет, который он сначала внимательно осмотрел, а затем молча передал мужчине, сидящему рядом с ним.

Этот человек, дородный гигант с огромными рыжими бакенбардами и бородой,
в которых почти скрывалось его лицо, схватился за пистолет с удовлетворенным ворчанием. В его огромной хватке оружие выглядело игрушкой, как
он поднес его к свету, заглянул в дуло и нажал на спусковой крючок. При этом звуке юноша у двери слегка вздрогнул, и нахмурил брови. Затем рыжебородый гигант передал пистолет последнему из троих.
“Вот, Иоганн”, - тихо сказал он, - “Посмотри, не найдешь ли ты в нем чего-нибудь неправильного”.
Мужчина, к которому обращались как к Иоганну, который выглядел намного моложе любого из своих спутников- он молча принял пистолет, так же молча перевернул его и вернул старику.Пистолет был старомодного производства и имел всего один ствол.Очевидно, это был только один удар.В то время как другие были его обработки, лидер ушел с его подготовка. Из уже упомянутого деревянного ящика он достал маленькую пороховницу, пыж, короткий стальной шомпол и пулю. К
этому он добавил обыкновенный капсюль, и в последнюю очередь - брусок
черного сургуча и любопытную узкую палочку со стальной кнопкой на конце. На этой пуговице, по-видимому, был выгравирован какой-то шифр.

Разложив эти предметы на столе перед собой и своими
товарищи, старик получил обратно пистолет, и приступил к нагрузке
он на морды от пороховница. Медленно потекла черная струйка
соль, разбрызгиваясь крошечными искорками света, когда
частицы с острыми краями поймали и отразили свечение от
распыляющей лампы. Затем оружие снова перешло из рук в руки, и человек с
рыжей бородой вставил пыж и энергично забил его до упора.

Покончив с этим, он снова протянул пистолет Иоганну, прошептав
восклицание: “Теперь за сахарницу!”

Его младший товарищ взял у него пистолет так же тихо, как и раньше, и бросился к нему.
вынул пулю и снова вернул оружие старшему из троих
.

Все это время молодой человек у двери не двигался и не произносил ни слова.
Слабая дрожь, которая прошла через его тело, когда пуля звякнула
на край один баррель, сказал, что он остро жив
что происходит дальше.

Теперь пришла замечательная часть церемонии. Как только старик
в третий раз завладел пистолетом, он торжественно поднялся на ноги
и, взяв кусок сургуча, поджег его над
открытым пламенем лампы. Когда воск зашипел и вспыхнул, он принес его
прямо над вертикальном положении дуло пистолета, позволяя горения
капли падают прямо в дуло. В следующее мгновение он бросил брусок
сургуча и, схватив уже описанный узкий стержень, погрузил
его в ствол и прочно запечатал пулю на своем месте.

Гигант, который наблюдал за этой операцией с самым пристальным вниманием,
теперь снова взял пистолет и завершил подготовительную работу
надев капсюль, над которым он позволил курку закрыться
.

Когда все было готово, Иоганн получил в руки заряженное оружие, в то время как
четвертый член группы поднялся со своего места у двери и
по данному сигналу направился к остальным.

“ Не бойся, Карл, ” добродушно сказал здоровяк, заметив
лицо своего молодого товарища. “ Пистолет не был заряжен для
тебя.

Двое других нахмурились при этом замечании, и старший мужчина поднял руку
в упреке.

“Тише! Наш брат прав, когда боится - боится, что запечатанная
пуля не достигнет своей цели.” И он задумчиво вгляделся в
черты молодого человека, которые теперь казались почти мертвенно-бледными в тусклом свете
лампы.

Тем временем другой молодой человек поднялся на ноги. Держа в руке
таинственное оружие, он задал своему товарищу следующий вопрос
:--

“Брат, жребий избрал тебя для стрельбы из этого пистолета. Вы готовы
принять это и выполнять инструкции, которые вы получите?

“Я готов”, - хриплым голосом ответил юноша.

Он протянул дрожащую руку и взял пистолет из рук Иоганна.

Затем пожилой мужчина выдвинул ящик стола, достал лист
бумаги, написал на нем единственное слово из семи букв и протянул его
мужчине с рыжей бородой.

Он взглянул на нее в гробовом молчании, кивнул головой и передал ее дальше
Иоганну, который к этому времени снова сел. Он прочитал это слово с мрачной улыбкой
и вернул бумагу лидеру партии.

Старик торжественно сложил бумагу, запечатал его шифр
уже используется для пулю и положил ее в руках великана.

Это теперь была его очередь подняться и адреса взволнованный Карл.

“Вот ваши инструкции. Обязуетесь ли вы вернуться сюда, если вы
будете живы и свободны, по истечении трех месяцев и дадите отчет о
вашей миссии?”

“Да”.

На этот раз это был не более чем хриплый шепот, исходивший от
молодого человека.

Остальные казались довольными.

Старик встал и, выйдя из-за стола, подошел к юноше
и торжественно обнял его.

Добродушный великан последовал за ним и воспользовался случаем
чтобы прошептать на ухо своему товарищу--

“Сохраняй доброе сердце, мой мальчик; и если тебе нужна помощь, положись на нас”.

Тогда Иоганн сделал шаг вперед, но резко остановился.

Его прервал неожиданный звук.

В коридоре снаружи послышался топот торопливых ног, и это был
мгновенно последовала череда низких отдельные краны на дне
панели двери.

Четверо мужчин одновременно подняли головы и переглянулись
дознания и сигнализация. Только на лице одного из них, того, кто держал под одеждой
запечатанное оружие, был страх, перемежающийся с
слабым выражением облегчения.

В следующее мгновение Иоганн направился к двери.


II

ЗАПЕЧАТАННЫЕ ИНСТРУКЦИИ

Слово, написанное на запечатанной бумаге, было именем.

Его звали Леопольд.

Кем был этот Леопольд - и по какой причине всплыло его имя
так зловеще в этом окружении? Сегодня о нем забыли; вся
Европа звенела тогда именем Леопольда IX, нечестивого короля
Франконии.

Несколько слов об этом персонаже помогут пролить свет на более поздние события
, с которыми связана эта история.

Раса, из которой он произошел, долгое время пользовалась дурной славой на Континенте
. За более чем столетие сгустились тучи затмили
королевская линия от Астольф. Таинственная зараза в крови вспыхнул
раз за разом во Франконских князей, предавая себя в дикой природе
причуды и эксцессы, о которых скорее шепчутся, чем называют. A
монотонная хроника безумия и преступлений составляет мрачную летопись
the House.

Отчасти это, несомненно, объясняется особым характером
их суверенитета. В то время как меньшие королевства с более ограниченными ресурсами
играли независимую роль на европейской арене, Франкония,
которой мешало ее положение в великом германском теле, оставалась
мелкое государство, вынужденное быть простым спутником в свите одной из
двух великих монархий, которые боролись за господство в
Германия. В прежние времена ее короли принимали послов, и их
альянса были поочередно ухаживать Австрии и Франции. Сегодня,
тесно окруженное железными узами военной империи Пруссии,
Франконское королевство прекратило международное существование. В
глазах дипломатии она ничем не лучше провинции кайзеровских
доминионов, и в совете наций ее голос больше не услышан.

И все же в пределах своих собственных границ короли Франконии продолжают оставаться
верховными. Лишенные своей власти в великих вопросах мира
и на войне, во всех вопросах, представляющих местный интерес, они правят своим королевством
независимо. Может даже показаться, что особые
отношения между ними и имперским правительством усилили
безопасность их трона. Потребовалась бы необычная степень
плохого управления, чтобы спровоцировать восстание, успех которого должен означать
исчезновение франконской национальности и ее окончательное подчинение
грозному прусскому игу.

Их положение напоминает положение тех сатрапов, которые правят с абсолютной властью.
Власть над провинциями восточных империй. Разница в том, что
они несменяемы и силы на их владычество, чтобы их наследники.

На состояние опьянения деспотизма добавить опьянения безопасности. В
сильный мозг будет барабане под таким давлением. История напоминает линию
маньяков, которые убивали и бесчинствовали в Императорском Риме.

В современной Европе кровожадный деспот стал невозможен. А
король больше не смеет убивать своих подданных ради удовольствия. Все
что было покончить с удивительным изобретением медиков.
Они изобрели слово "мономания", потрясающий экзорцизм, простое
произнесение которого повергает самого могущественного монарха в бессилие,
отпугивает его придворных, парализует руки его охраны и срывает
его с трона, чтобы похоронить за железными дверями.

Именно с помощью этого заклинания их сбитые с толку подданные сражались с
королями Франконии на протяжении последних двух поколений. В королевстве был только один
человек, более могущественный, чем монарх. Это был придворный врач
.

Он скользил туда-сюда среди ярко разодетой толпы придворных,
закутавшись в свой черный плащ, приложив палец к губам, и наблюдал
все. Это было похоже на мумию на египетском пиру, только более
ужасное, как будто это была мумия, которая в любой момент могла начать
жизнь, и прикажите подателю угощения занять свое место в саркофаге.

Когда пришло время, врач разжал губы и произнес
роковое слово. Затем король бесшумно исчез из виду, и его место занял новый
правитель.

Это был новый Фехтгерихт.

Подобно древним венецианским дожам, короли Франконии ходили пешком
повсюду, окруженные атмосферой таинственного страха. Секрет
за ними постоянно следили. У них под ногами были приготовлены темницы,
в которые они никогда не знали момента, когда их могут бросить. И
из этих темниц не было ни малейшего шанса спастись.

В обрекает науки являются более жесткими, чем обрекает на
суеверия. В самом сердце Великого Инквизитора там может притаиться
милости столько же, как зерно горчичное. Милосердие - это слово, которое
наука не в состоянии постичь. Ее суждения - это всего лишь выводы.
Математические рассуждения не могут быть отклонены эмоциональными соображениями.

Леопольд IX. был худшим королем этого рода. Это было потому, что он был
самый здравомыслящий. Он был эгоистичным, невежественным, совершенно бессердечным, алчным,
жестоким, похотливым, обжорой и плохим сыном и отцом. Но он не был ни
пьяницы, ни эпилептиком. С таким человеком науке нечего сказать.
Тайный инквизитор был бессилен. Леопольд ІХ. сломал проклятие.
Он был слишком похож на обычного человека, чтобы сойти с ума.

Его младший брат Отто был более легкой жертвой. Не прошло и года после
его женитьбы на прекрасной Эрменгарде из Шверин-Стрелица, как он
исчез. Люди шептались, что величественная, холодная на вид невеста
дала свое согласие на это завершение. Как бы то ни было, Отто провел
годы до своей смерти, заплетая солому, как и многие другие принцы Астольфы.
Принцы Астольфы. Некоторые из них плели короны; они были легкими и их было легко носить
.

Леопольд правил дальше. Его народу пришлось много страдать. Некоторые из его
подвигов зафиксированы.

Столичный ювелир сколотил состояние. Он старел и
собирался уйти на пенсию. Последней сделкой, которую он предпринял, была крупная покупка
бриллиантов. Камни лежали в его сейфе, когда однажды ночью отряд
группа грабителей в масках ворвалась внутрь и унесла все. Полиция
столицы находилась под королевским контролем, и в эту конкретную ночь
они оставили этот квартал города безлюдным. Грабители отделались благополучно
, а старый ювелир разорился. Вскоре после этого он
покинул город. Ходили слухи, что он удалился в Штутгарт,
столицу соседнего королевства.

Сержант королевской телохранительницы был заключен в тюрьму на несколько месяцев,
а затем изгнан незадолго до этого события. Это наказание было
начисляются за некоторые грубые выражения, которые он слышал в использовании
о его повелитель. Парень был легко отделаться, как его
ум должен быть затронуты семейные неприятности. Его дочь,
очень красивая молодая девушка, покончила с собой и с жизнью своего
нерожденного младенца. Имя его отца не разглашается. Этот сержант
был человеком, примечательным своими габаритами и рыжеватой бородой.

Однажды, прогуливаясь верхом по королевскому парку, Леопольд встретил мальчика лесничего,
семнадцатилетнего юношу. Он ударил его хлыстом по лицу,
из-за чего пошла кровь. Этого мальчика тоже некоторое время никто не видел. Его
звали Карл Финк.

Леопольд благоразумно боялся образования. Школы, которые он обнаружил
существующие в его королевстве, он бы уничтожил, если бы осмелился. Его
гнев усилился, когда он узнал, что некоторые молодые ремесленники
в его столице открыли вечерние классы, на которых они изучали
рисование, математику и инженерное дело. Он приказал своей полиции
разогнать эти школы и привлечь к ответственности главарей движения.
Впоследствии они были уволены, но те из них, кто все еще был склонен к измене.
после приобретения знаний им пришлось повернуть свои шаги за границу. Начальником
этих молодых людей был некто Иоганн Марк, подмастерье печатника.

В последнее время Леопольд начал проявлять себя более жестоким. Его собственный сын
Говорили, что Максимилиану пришлось многое вынести от своего отца
.

Максимилиан был застенчивым, деликатным юношей со страстью к искусству и музыке.
Он напоминал свою мать, нежная принцесса испанский рождения, который был
обыкновенно полагают, умер от разрыва сердца. Некоторые были кто
говорит из прямого насилия, но история не останавливаться на
сплетни камеристок. Леопольд безуспешно искал нового союза за границей
и теперь состоял в морганатических отношениях с
пятидесятилетней уродливой графиней.

Она была единственным человеком в его владениях, который не боялся его.

Было известно, что она оказала свое влияние на его отца от имени
Максимилиана и спасла его от жестокого обращения. Весьма вероятно, что она сделала
это с прицелом на свой будущий интерес. Максимилиан думал, что это было из-за
чистого добродушия, и ему понравилась эта женщина.

Леопольд ненавидел ее.

В остальном это был невысокий, коренастый мужчина с красным лицом и выдающимися
глаза, как шарики, какого цвета между голубым и зеленым; он имел
привычка, когда я, возбужденный, нажав указательным пальцем вдоль отношении его
верхняя губа.

Ему было сорок восемь лет, и он правил с тех пор, как ему исполнилось
двадцать девять.


III

ВЫСТРЕЛ ИЗ ПИСТОЛЕТА

ИОГАНН осторожно шагнул к двери.

Подойдя к замочной скважине, он приложил к ней глаз. Снаружи было темно.

“ Кто ты? ” прошептал он после минутной паузы.

Ответ прозвучал также шепотом. Казалось, это его удовлетворило. Кивнув
своим товарищам внутри в знак того, что все в порядке, он тихо отпер
дверь.

Человек, который вошел не является особенно поразительной фигурой в себя,
но было в его внешности, которая мгновенно вызвала
интерес четверо заключенных из комнаты, и велел им собрать
жадно вокруг него.

Его одежды были в беспорядке, лицо его пылало ... благословенной росой
пота, и его короткие, быстрые вдохи свидетельствовал о напряжении
он сделал попасть туда. Но это был не этот, который арестован
внимание остальных. Они воспринимают нервное возбуждение в его
подшипник и страстного блеска в его глазах, который предупредил их, что он был
носителем Чрезвычайные новости.

Его первый акт о вводе было оглядеться и количество с первого взгляда
мужчины, которые стояли внутри. Это сделано, вздох облегчения вырвался у него.

“Слава богу, я вовремя!” - воскликнул он.

“Что случилось?” - спросил старик.

Прежде чем ответить, вновь пришедший опустился на скамью у двери.
Затем, приняв более торжественное выражение лица, он сказал внушительным тоном--

“Ваша работа выполнена. Этим утром король Леопольд сошел с ума и перерезал
себе горло. Он умер в полдень”.

Как только он закончил говорить, молодой человек, который был
возложена опечатали оружие громко вскрикнул и зашатался, как
хотя он упадет.

Великан бросился к нему на помощь, и, взяв пистолет из его
дрожащими карабин, передал ее вождю.

Он взял его и направил острием вниз.

“Ты сказал правду”, - серьезно сказал он. “Бог выполнил нашу работу”.

И он выстрелил из пистолета.

Он собирался выбросить курить оружие, когда Иоганн шагнул
вперед и положил руку на его.

“Останься. Может быть, еще и хотели”, - тихо заметил он.

“Для кого?” - удивленно спросил старик.

“Для Максимилиана”.

Остальные четверо мужчин отпрянули.

Через полчаса после того, как дом опустел. Товарищи разошлись. Это
должно было произойти спустя много лет и при совершенно иных обстоятельствах,
некоторым из них суждено было встретиться снова.

Тем временем Максимилиан взошел на трон и царствовал в мире.




ГЛАВА I

ЭДЕМСКИЙ САД


“Ты видишь его, отец?”

Старый лесничий оглянулся и увидел свою дочь, спускающуюся по
узкой тропинке, обсаженной карликовыми яблонями, которая вела от парадной
двери коттеджа к садовой калитке.

В ответ он слегка покачал головой, снова повернулся и
наклонился над воротами, возобновив свое занятие рисования длительный медленный
слойки с огромной трубы, который он держал в одной руке. Трубка имела длинный
стержень из вишневого дерева, заканчивающийся в глубокой фарфоровой чаше, которая была закрыта
медной крышкой. Из отверстий в этой крышке выходили тонкие голубые спирали
дыма, которые уплывали прочь, пока не терялись из виду на зеленом фоне
леса.

Доротея легко побежала вперед, ее белые муслиновые юбки едва касались
шпалеры, когда она проходила мимо, и, подойдя к воротам, склонилась над ними
рядом с отцом. Она прижалась нежной щекой к его руке и пристально посмотрела
с мечтательными глазами на дым колечками, пытаясь следовать за ними, пока они не
растворяется в окружающей атмосфере.

Летняя жара лежала, словно фильм за день. Тишине
пейзаж не помешал даже пение птиц или сухой
стрекот сверчка. Перед воротами, у которых они стояли,
на одну или две сотни шагов простиралось чистое пространство из холмистого дерна,
в конце которого трава начинала исчезать из виду под короткими
подлесок и редкие деревья, опушка величественного леса.
Справа и слева от домика лесничего деревья сгрудились в
снова. Позади к нему вела тропинка через расширяющуюся полосу
полей, язычок луговой земли, врезавшийся в лес. Вдалеке, над
полями, если бы они посмотрели, возвышалась едва различимая башня церкви и
признаки заселенной земли.

“Прошло больше двух месяцев с тех пор, как он впервые начал приходить сюда”, - пробормотала
вскоре молодая девушка. “Интересно, кто бы это мог быть?”

Лесник повернул голову и улыбнулся, как будто там было что-то
по словам его дочери, которая вызвала его тайных развлечений. Затем он взял
еще один глубокий раскуривать свою трубку, и ответил:--

“ Лучше не спрашивай. Если бы он хотел, чтобы мы знали, он бы сказал нам
сам. Постарайся доставить ему удовольствие, не проявляя излишнего любопытства.

“Я знаю, что он идет от замка, так что он, должно быть, один из Джентльменов
суда”, - сказала Доротея, говоря медленно, как бы про себя. “Кто
знает? возможно, он граф.

Произнеся слово "Замок", она подняла глаза и перевела их.
впереди, в лесу, виднелся просвет, между которым и коттеджем
к воротам вела протоптанная тропинка. Ибо в миле с лишним отсюда, через этот
лес, возвышался королевский замок Нойштадт; и старый Франц Гиттен
был лесничим на службе у короля Максимилиана.

На этот раз Франц заговорил более грубо, как будто был недоволен словами Доротеи
.

“Нас не касается, кто он. Пока ему нравится приходить сюда
и пить наш сидр, добро пожаловать. Я говорю тебе, не забивай себе голову
об этом ”.

Проверено в этом направлении девушки пусть несколько минут пройти до
снова говорит.

“Интересно, почему он приходит сюда так часто”, - была ее следующая реплика. “Конечно
вина в замке должны быть лучше, чем наш сидр”.

Опять лесник усмехнулся про себя, а он продолжал курить без каких-либо
ответ.

Доротея продолжала--

“ Король сейчас в Нойштадте. Ты возьмешь меня к себе как-нибудь, отец?
Я никогда не видел короля.

Старый Франц перебил ее: Он поднялся с удовлетворенным ворчанием
и остановился, глядя на отверстие в дереве.

Доротея проследила за направлением его взгляда и издала
восклицание.

Двое мужчин только что вышедшего из тени леса, и были
прогулки сквозь лист света, которая лежала между ним и
домик лесника.

Временами эти двое мужчин отличались довольно много лет. Старший из
этих двоих был мужчиной старше сорока, высоким, с каштановыми волосами и беспокойным
глаза, которые постоянно метались из стороны в сторону, пока он шел.
Одет он был просто: коричневый вельветовый костюм от "никербокер" с
свободным расстегнутым воротником, малиновый галстук и шляпа из мягкого черного фетра с
широкими полями. Это он полями, надвинутой на лицо, как только
солнечный свет упал на нее, и тем самым частично экранировал его от
любопытный взгляд Доротеи.

“Кого он привел с собой?” - прошептала она отцу. “Это
Первый раз, когда он пришел не один”.

Лесник не обратил внимания на вопрос. Его внимание, после того как
первый беглый взгляд был брошен другим из двух спутников.

Сама по себе фигура молодого человека не бросалась в глаза. Он был невысокого роста и
все же слишком худощав для симметрии. Именно его лицо вызывало интерес,
а длинный прямой нос и заостренный подбородок придавали ему любопытный вид.
он напоминал более молодого и красивого Дон Кихота. Деликатной
из особенностей было, как женщина, и там было что-то сразу
странных и увлекательного в цвете глаз, которые светились в
яркий солнечный свет с бледно-зеленое пламя видно только в области
яркий закат или во впадинах некоторых раковин индийских морей.
Но почти сверхъестественную нотку бросал в глаза костюм молодого человека.
На нем был облегающий костюм зеленого оттенка, точно соответствующего цвету
травы, по которой он шел, так что глазу было почти так же трудно
уследить за очертаниями его фигуры, как и выделить
зеленая гусеница на фоне листа. Это притворство было доведено до конца
даже до зеленой палки из акации, которая раскачивалась у него в пальцах. Только
его шляпа и ботинки были черными, такими же, как у его товарища,
но дополнен крошечной полоской золотого кружева по краю
. Он шел легким, быстрым шагом, и когда он оказался в поле зрения
фигур у ворот сторожки, его лицо расплылось в довольной улыбке.

Когда они приблизились ко входу, Франц вынул изо рта трубку.
и придержал ворота, чтобы они могли пройти. При этом он снял
шляпу и поздоровался с молодым человеком, который вошел первым, глубоким поклоном.

“Добрый день, герр Морис”, - сказал он уважительным тоном.

“Добрый день, Франц”, - небрежно ответил тот. “Я принес
мой друг, герр Огюст, хочу отведать вашего сидра. А как поживает моя малышка
Доротея?

С этими словами он подошел к ней, обнял и поцеловал
в лоб. Молодая девушка подчинилась объятиям с
бессознательностью, которая была более невинной, чем любое проявление застенчивости.
Затем он повернулся к своему спутнику.

“ Вот, Огюст, позволь представить тебя фрейлейн.

Мужчина постарше важно приподнял шляпу и поклонился. Доротея ответила тем же.
сделала глубокий реверанс и направилась к двери коттеджа.

- Я пойду в дом и принесу еще один бокал для герра Августа, - сказала она.
сказал тому, кого звали Морис.

Он кивнул и, сделав знак своему другу следовать за ним, направился в угол
сада, где причудливая, старомодная беседка создавала приятное впечатление.
укромный уголок, где можно укрыться от яркого солнца снаружи. В беседке
стоял стол в деревенском стиле, сделанный из широкого куска, отпиленного от ствола
дуба, на котором все еще сохранилась кора по неровному краю.
Его поддерживало вертикально стоящее бревно, возможно, срубленное с ветки
того же дерева. На столе стояли высокий серебряный кувшин
старинной работы и длинный узкий кубок из темно-зеленого стекла с
мануфактура, характерная для этого района. Двое мужчин уселись на
скамью из таких же материалов, что и стол, и задумчиво посмотрели друг на друга.
мгновение они молчали.

Наконец Морис поднял руку и шутливо похлопал другой по
плечу.

“ Ну же, Огюст, почему ты такой серьезный? Что ты теперь думаешь о моей любимице?
ты ее видел? Помните, я хочу, чтобы ты сказал мне честно.”

Огюст играл с стеклянный бокал, и отвел взгляд от своего друга
глаза.

“Мне интересно, что произошло бы, если бы я поймал вас на слове”,
ответил он с некоторой циничной улыбкой.

“Что вы имеете в виду?”

“Легко попросить высказать откровенное мнение. Не так-то просто его получить
когда оказывается, что это не то, что нам нужно”.

“Auguste! Почему ты так говоришь? Она, конечно, тебе не может не нравиться?

Другой мужчина стряхнул с себя приступ угрюмости и выпрямился.

“Она совершенно очаровательна, мой дорогой друг. Вы обнаружили драгоценный камень.
Я просто пытаюсь представить, что вы будете с ним делать.

Молодой человек недовольно нахмурился.

“Как давно вы научились быть таким осторожным?” сказал он тоном, полным
упрека. “Какое отношение мы имеем к будущему? Конечно, этого достаточно, чтобы
наслаждайся этим моментом, пока он длится? С тех пор, как я нашел это восхитительное место
Я был счастлив. Твое отсутствие было моей единственной причиной сожаления;
и даже об этом я забыл за те часы, что провел здесь.
в обществе этого прекрасного ребенка ”.

“Ах, ” пробормотал другой с оттенком грусти, “ солнечный свет любви
скоро гасит огонь дружбы”.

“Нет, нет”, - горячо запротестовал Морис. “Неужели ты так мало доверяешь мне после
всех этих лет? Когда это я в тебе сомневался?”

Он говорил искренне. Пожилой мужчина был тронут. Ласково кладя руку на
друга под руку, он тихо сказал --

“Я знаю. Вы должны простить мне мою ревность. Просто чудо, что у меня есть
было со мной так долго”.

“И у тебя до сих пор. Поверь мне, ты не понимаешь моих чувств
к этому ребенку. Любовь? Я с трудом понимаю, любовь это или нет. А
она? Я уверен, она никогда не догадывалась, что приводит меня сюда день за днем.
 Я почти хочу, чтобы она догадалась. Иногда я боюсь, что, если я когда-нибудь заговорю
с ней о любви, я совсем отпугну ее от себя, как какую-нибудь
пугливую птичку ”.

Он замолчал, услышав звук шагов на посыпанной гравием дорожке
снаружи. В следующее мгновение Доротея собственной персоной появилась под аркой
который вел в беседку, обрамленную, как картина, зеленью
шпалеры. В руке она держала второй кубок, похожий на первый, но
с маленьким осколком, отколовшимся от ободка.

“Вы должны извинить этот недостаток, сэр”, - сказала она с ослепительной улыбкой, когда
поставила его перед герром Августом. “Это сделал мой двоюродный брат Иоганн, когда
он был мальчиком”.

В этот момент Морис поднялся со своего места и перешел на другую сторону стола
и пригласил Доротею занять место рядом с ним; но
она предпочла остаться стоять и занялась разливанием
сидр для ее гостей. Огюст не сводил глаз с этой пары и
проницательно подмечал все, время от времени потягивая бледно-соломенный напиток из прохладного зеленого кубка.
напиток был соломенного цвета.

Двое других поддерживали полусекретную беседу, во время которой старый
Франц медленно приблизился и занял наблюдательный пост на тропинке
снаружи. На его лице отражалось выражение удовлетворения, хотя он бросил
случайный взгляд, подозрения на Огюста.

Внезапно, во время паузы в разговоре, Морис вспомнил
о себе и сунул руку в карман пиджака.

“ Смотри, ” сказал он, извлекая на свет маленький сверток, завернутый в папиросную бумагу.
“ Я принес тебе подарок на память.

Глаза Доротеи заблестели. Наполовину нетерпеливо, наполовину робко она протянула свою
руку.

Молодой человек, смеясь, вложил пакет в ее протянутую
ладонь. Она сорвала упаковку, и в следующее мгновение смотрел
задыхаясь от восторга в маленьком брошь, которая имела ярко-желтый
карбункул в центре, набор круглая с кольцом из белых лепестков, каждый из
они представлены жемчужины.

“Это маргаритка! О, какая красивая!” - воскликнула она. “Посмотри, папа, посмотри
что мне подарил герр Морис!”

И прежде чем Морис успел заметить это движение, она выскочила из
беседки, чтобы показать свое сокровище лесничему.

Франц взвесил его в руке и осмотрел внимательным взглядом дилера.


“Господин очень щедр”, - одобрительно заметил он. “Это, должно быть, стоит
по меньшей мере сотню флоринов”.

Огюст, который подслушал его, не смог сдержать улыбки. Он знал, что
маленькая брошь была специально изготовлена самым известным
ювелиром Парижа, и что потребовались недели, чтобы собрать воедино
драгоценные камни идеальной формы, которые образовали лепестки цветка.

Но Доротея была поражена масштабами сумма, названная ее
отец. Она возвращалась медленно, и смотрел на Мориса с выражением робкого
сигнализация.

“Это слишком вкусно для меня”, - сказала она с сомнением. “Ты мог бы отдать его
одной из дам в замке”.

Морис рассмеялся.

“Да, я думаю, что мог бы убедить одного из них принять это... Что
ты скажешь, Огюст?”

“Я не знаю ни одной придворной дамы, на которой это смотрелось бы лучше, чем
на фрейлейн”, - последовал ответ.

“Ну-ка, покажи мне это на своей шее”, - сказал Морис. “Я думаю, что я
право закрепить его на своем месте”.

С этой целью он направился к ней; и Огюст, оглянувшись, чтобы убедиться,
нет ли еще лесника поблизости, вышел из беседки и присоединился к
нему.

Оставшись наедине с Доротеей, Морис перешел на более ласковый тон, и
молодая девушка, со своей стороны, казалось, почувствовала себя более непринужденно. Они сидели бок о бок
и разговаривали друг с другом тихим голосом, который не был слышен снаружи
.

Однако через некоторое время Доротея заметила, что ее спутник был
в более серьезном настроении, чем обычно. Казалось, с ним произошла какая-то перемена
, и время от времени она ловила на себе его пристальный взгляд.
медитативные воздуха, как будто он хотел что-то сказать, но было сомнительно, как
, чтобы начать.

Наконец, спустя длительную паузу, чем обычно, проговорил он.--

“Ты когда-нибудь уезжала отсюда, Доротея? Ты видела что-нибудь из
внешнего мира?”

“О, да”, - с готовностью ответила она. “Я часто бываю в деревне, и
раз или два отец брал меня с собой в Дрессельбург”. Так назывался
небольшой торговый городок примерно в семи милях отсюда. “Кроме того, - добавила она, - я
иногда идем в замок, когда суда не имеется, и увидеть
над ним”.

“Ах!” Лицо молодого человека просветлело, как будто он нашел выход
он искал. “Вам нравится замок? Как вы думаете, вы должны заботиться, чтобы
заходи и живи там, и вы поймете, суд так же?”

Голубые глаза Доротея выросла вокруг с благоговением.

“Ой!” - вскрикнула она, задыхаясь, преодолевать предложением принять
он во все сразу. Но в следующий момент она тряхнула головой, отчего
взметнулись все маленькие золотистые кудряшки, обрамлявшие ее лицо. “Я не
думаю, что мне это понравится”, - сказала она. “Я должен был бы бояться всех этих людей"
. И король Максимилиан - если бы он заговорил со мной, я думаю, мне следовало бы
провалиться сквозь землю.

Лицо молодого человека нахмурилось.

“Значит, Максимилиан настолько ужасен?” спросил он. “Кто-нибудь научил
тебя бояться его?”

“Нет, нет. Дело не в этом. Но это потому, что он король. Я должен был бы
бояться его - не знаю почему. И все же я часто желал, чтобы
Я мог бы увидеть его, если бы мог спрятаться за чем-нибудь, чтобы он
не знал, что я там.

“ Значит, вы не испытываете к нему недобрых чувств?

“ Недобрых? О, нет! Как я могла, когда он наш король? Я благословляю его каждую
ночь, когда я молюсь, и прошу Бога не дать ему сойти с ума, как
его отцу ”.

Молодой человек задрожал. Он подождал одну или две минуты, пока
тишина, а когда он заговорил снова, его голос был тихим и невнятным.

“ Как вы думаете, - медленно произнес он, - говорят ли люди, что существует какая-либо
вероятность этого?

“Я никогда не слышал это”, - был ответ. “Но, конечно, это в
крови, и они говорят, что когда это так, она может разразиться в любой
момент. Как вы думаете, это правда, что доктор Краусс, великий ум
доктор, всегда вон смотреть, и образом царя тайно, где
он идет?”

Она остановилась, удивляясь на то беспокойство, ее спутник, который имел
уткнулся лицом в руки, и подавляя стоном.

“Что с вами, герр Морис?” спросила она с тревогой. “Вам плохо? Может, мне
позвонить отцу?”

“Нет. Ничего не говорите. Не обращайте внимания”.

И он резко встал и вышел из беседки.

Тем временем герр Огюст отправился прогуляться по саду
со старым Францем.

По дороге он завел разговор о Доротее.

“Сколько лет вашей дочери?” начал он.

“Всего семнадцать, ваше превосходительство”.

“Не называй меня так”, - быстро сказал тот. “У меня нет титула, кроме как
просто герр”.

“Как герр радует”, - ответил лесник кланяясь, с явным
недоверчивость. “Доротея хорошая девочка”, - добавил он. “Она делает то, что ей
отец говорит ей, во всем”.

“Хм! И молиться, что все это кончится?” - Он ткнул рукой
в направлении беседки.

Старик принял непроницаемо тупой вид.

“ Я не понимаю. Герр Морис очень добрый и щедрый. Он часто приходит
сюда и сделал нам много подарков.

“ Чепуха, чувак! Со мной так не разговаривают. Ты думаешь, я
слепой? Но, возможно, мне следует назвать тебе свое имя, и тогда ты, возможно, узнаешь
кто я. Вы слышали Огюста Берналь?”

Франц поклонился с глубоким уважением. Имя было хорошо известно каждому
связанные с судом.

“Друг Его Величества?” сказал он.

“ Да. Поймите, что мой интерес в этом деле исключительно дружеский
. Я не желаю зла ни вам, ни вашей очаровательной маленькой дочери. Но какой
совет я могу дать моему другу Морису? Ты не дурак, и ты
должен понимать, к чему может привести подобная интрижка.

Лесничий выпрямился и хитро ухмыльнулся своему собеседнику.

“Я позаботился об этом”, - сказал он. “Я уже говорил с герром Морисом.
Он пообещал сделать меня рейнджера в лесу, и, чтобы урегулировать
пенсия по Доротея на всю жизнь”.

Он говорил с гордостью, как человек, который чувствует, что сделал
все, чего от него можно было разумно ожидать, и благополучно вышел из
сложной ситуации.

Берналь бросил на него взгляд, полный глубочайшего отвращения, которого лесник
был слишком поглощен своим внутренним самоудовлетворением, чтобы заметить.
Некоторое время они шли молча.

“Ваша дочь пока не понимает значения этих знаков внимания"
” заметил Берналь через некоторое время.

Отец пожал плечами.

“Она была хорошо воспитана”, - последовал ответ.

“Вами?” - сухо спросил другой.

Франц кивнул, совершенно ничего не подозревая.

“И ее матерью”, - добавил он. “Она умерла три года назад, в следующем году
в середине лета”.

“ Бедное дитя! ” пробормотал Берналь.

К этому времени они сделали круг и снова приближались к беседке.
они успели увидеть, как молодой человек выбежал из нее как раз вовремя.
он выглядел глубоко встревоженным. Огюст ускорил шаги, чтобы подняться наверх
своему другу, которого он нежно взял за руку.

“ Что-нибудь случилось? - Тихо спросил он.

“ Нет, ничего. Не спрашивай меня об этом. Это было всего лишь случайное замечание
, которое меня задело. Но нам пора уходить.

Доротея вышла к ним с выражением удивления и озабоченности на лице.

“ До свидания, малышка, ” нежно сказал Морис и еще раз
обнял ее.

Она подняла на него смиренный взгляд.

“ Я не обидел вас, сэр? Ты придешь снова? - взмолилась она.

“Мое дорогое маленькое создание, ты меня обижаешь! Конечно, я приду снова.
Значит, вы с нетерпением ждете моих визитов? ” спросил он с просветлевшим лицом.

“ Очень жду, сэр; и отец тоже.

“ А! Ну, до свидания.

Он отступил от нее на шаг.

“ Поблагодарите герра Мориса за его прекрасный подарок, прежде чем он уйдет, ” донеслось
тоном сержанта-строевика из форестера.

Прежде чем Доротея успела подчиниться, Морис схватил своего друга за руку и
быстро зашагал к воротам, а Франц поспешил за ними, чтобы
открыть их.

Доротея последовала за ним медленнее и встала рядом с отцом, чтобы
посмотреть, как двое гостей исчезают среди деревьев.

Пока они все еще были поглощены созерцанием отверстия, в котором исчезли
остальные, Доротея постепенно стала замечать какие-то неуловимые
изменения в пейзаже. Сначала она подумала, что это, должно быть, из-за холода в
воздухе; затем ей показалось, что облако, должно быть, закрыло опускающееся
солнце. Но нет, солнце по-прежнему лежал на лес, и купались
дерново до садовой калитки. А что это тогда? Как она сняла
ее глаза с того места, на котором они были установлены, она воспринимается
с начала, что было стучать, как это было, в дверь ее
сознание.

Длинная темная тень, тень человека, приближающегося бесшумными шагами,
прокралась по траве перед тем местом, где она стояла, и легла на землю, как
черный указующий перст.




ГЛАВА II

ШПИОН


Доротея и ее отец оглянулся и увидел
новичок в этот же момент. Они увидели высокий, красивый парень, примерно
тридцать, одет как ремесленник из хорошей репутацией. Пыль на его ботинках
свидетельствовала о том, что он прошел долгий путь. Его смуглые, четко очерченные черты лица
несли на себе печать мысли и выдержки, и вся его осанка была
смелой, решительной, почти вызывающей.

Старый Франц отступил с недовольным видом, как этот незнакомец представился
перед воротами. Но Доротея, взглянув ему в лицо, радостно вскрикнула
и, выбежав за ворота, обвила руками его шею
и расцеловала в обе щеки.

Молодой человек принял ее объятия со снисходительной улыбкой, в то время как сам
бросил суровый взгляд на лесничего.

“Отец”, - воскликнула Доротея, высвобождая руку, “ "Разве ты не видишь? Это
Johann!”

“Да, я вижу, это Иоганн”, - пробормотал старик наполовину угрюмо,
наполовину робко, медленно протягивая руку. “И что ветер дует
вы здесь?” он требовал.

“У меня были дела по соседству, и я подумал, что Доротея будет
рада меня видеть”, - последовал краткий ответ. “Но ты ничего не должна говорить о
мой визит”, - добавил он, обращаясь к девушке. “Никто не должен знать, что у меня есть
были здесь”.

Доротея выглядела ошеломленной. Ее отец недовольно хмыкнул.

“Опять загадки”, - заметил он. “Когда-нибудь ты снова попадешь в беду".
Попомни мои слова. Я бы не удивился, если бы ты в этот самый момент участвовал в каком-нибудь
заговоре.

“ Ну, дядя, я все равно не просил тебя участвовать в нем, ” парировал
Johann. “Кто эти двое мужчин, которые только что ушли в лес?”

Прежде чем ответить, Франц улучил время, чтобы бросить предупреждающий взгляд на свою дочь
как намек на то, чтобы она хранила молчание.

“Только двое господ из замка, которые пришли сюда, чтобы выпить чашку
нашего сидра. Я не хочу быть привлечены в опалу и
ваши действия”, - продолжил он поспешно, не испытывая новый поворот к
разговор. “Достаточно плохо слышать о том, что происходит с вами в
Mannhausen. Не могу понять, почему они всех вас не упрячут в тюрьму.
”За что?"

“За что? За то, что требовал, чтобы у людей была свобода для лучшего
их много?”

“Ах, не говорите мне о людях! Старый король Леопольд знал, как
бороться с такими людьми, как ты. Вы боялись его, но теперь у вас есть
наглость напасть на царя Максимилиана, который слишком хорош для вас. Не
позвольте мне поймать вас в свои крамольные практики, вот и все,
или Король услышит о нем, так же точно, как Gitten меня зовут Франц.”

Лесник говорил с горечью. Нет никакой ненависти, подобно ненависти
выступает слугой для тех, кто будет обеспечивать его против его воли.
Иоганн нахмурился, как будто собирался что-то гневно ответить, но тут
Доротея нежно положила руку ему на плечо и умоляюще посмотрела
ему в лицо.

“ Не надо, Иоганн! Не говори больше об этом. Заходи и отдохни после путешествия
и поешь чего-нибудь. У нас есть пирог с зайчатиной и
заварной крем.

Суровость на лице молодого человека смягчилась. Он повернулся и
последовал за ней в дом, в то время как Франц занял свой пост часового
у ворот. Но на этот раз клубы дыма из Китая миску
в ожесточенных, неровными рывками, и неловко хмурится переступил раз и другой его
лицо.

Его дочь повела Иоганна внутрь дома, на кухню, где он
уселся на старомодную скамью, пока она возилась с едой.
готовил ужин.

“ Значит, джентльмены приезжают сюда из Замка, не так ли? ” пробормотал молодой человек.
мужчина разговаривал сам с собой. “Интересно, что это аттракцион, который приносит им
здесь?”

Он взглянул на своего кузена, когда она двигалась слегка раскачивались в
солнце. Желтые лучи падали на ее волнистые волосы, как дождь.
Падая на текущую воду.

“ Сколько тебе сейчас лет, Доротея?

- В следующий день рождения тебе исполнится семнадцать, Иоганн. Я шью себе платье с длинными юбками
, чтобы ходить в церковь ”.

“А где ты взяла эту красивую брошь?”

Доротея улыбнулась с невинным удовлетворением, когда ответила--

“Мне это подарил герр Морис - один из тех джентльменов, которых вы видели уходящими”.

“Ha!” Иоганн сел, насторожившись. “Тогда это уже не первый раз у них
иди сюда?”

“Это первый раз, когда его друг был здесь, но господин Морис поставляется
почти каждый день”.

“Неужели он? И скажите на милость, кто такой этот герр Морис? Как его фамилия и
кем он работает при Дворе?

“Мы не знаем-по крайней мере, я не мог, хотя иногда мне кажется, что мой отец
имеет некоторое представление. Но когда я спрашиваю его, он всегда говорит, что если господин Морис
хотел, чтобы мы знали, кто он такой, и сам бы рассказал.

“ Понятно. Мой дядя благоразумен. Что он за человек? Молод? Красив?

“О, нет, не молодой. По крайней мере, я думаю, что ему было около тридцати”.
Иоганн улыбнулся. “И не такой уж красивый. В его глазах есть что-то такое
, что иногда почти пугает меня. Мне кажется, он застенчивый. Он часто
сидит задумавшись в одиночестве и никогда не произносит ни слова.”

Иоганн выглядел все менее и менее приятно, как он слушал, и чуть не забыл
чтобы съесть свою еду.

“Ну, не так уж и много, чтобы сказать ему, Доротея. Я не люблю
джентльмены, которые не называют своих имен и дарят броши,
и сидят, размышляя в одиночестве. Он тебе нравится? Ты бы скучала по нему, если бы
он перестал приходить сюда?”

Доротея стала расти неуютно под этим огнем вопросы.

“Скучаешь по нему? Да, конечно; это место так одиноко, что я должен пропустить
ни одного. Вы, как заяц?”

“Ай. Это один из царского?”

“Ты должен спросить отца, что. Он выстрелил в него. Но где вы были все это
а? и почему ты не пришел?”

“Я, конечно, был в столице, работал по своему ремеслу. Они не
печать газет в лесу; Итак, вы видите, я должен голодать, если я провел
здесь много времени”.

Доротея и, подкравшись к нему, и прошептал робкий вопрос.

“Я надеюсь, что это не правда, что отец сказал о заговорах? Вы не
на самом деле вы ненавидите доброе молодой король, ты, Иоганн?”

“Я не ненавижу любого, кто хорош. Но не обращайте внимания на короля. Я не
пришел сюда, чтобы поговорить о нем. Дай мне какой-сидр, если можно жалеть
от вашего друга, который придает броши”.

Молодая девушка бросила на него быстрый взгляд, затем, отвернувшись,
столь же быстрым движением она сорвала брошь с шеи и скользнула
она положила его в карман. Затем она пошла за сидром.

Как только Иоганн достаточно освежился, он встал и
объявил, что ему пора уходить. Доротея последовала за ним.
к воротам, где все еще бездельничал ее отец с угрюмым, но
решительным выражением лица.

- Куда ты идешь? - спросила я. было единственное замечание, которое он сподобится на пути
прощай, племянник.

Иоганн указал в путь через леса, по которому два
друзья куда-то исчезли. Дядя мгновенно схватил его за руку.

“ Нет, - хрипло закричал он, “ не туда! Не в Замок!

“ Почему нет? ” яростно потребовал Иоганн. - Вы боитесь, что я узнаю.
кто тот джентльмен, который влюбился в ваш... сидр?

Последнее слово он произнес с саркастическим ударением, которое заставило
старика отшатнуться и испуганно взглянуть на Доротею. Девушка была
переводил взгляд с одного на другой быстро перерождение сознания.

“У меня одно поручение, и без замка; а теперь у меня два”, - продолжал
молодой человек, безжалостно. “Будьте уверены, я разыщу этого господина Мориса
и потребую от него объяснений”.

“Нет, нет!” - воскликнул встревоженный лесничий, увлеченный своими страхами.
“Вы не должны вмешиваться в дела герра Мориса. Я знаю, кто он”.

Глаза Иоганна вспыхнули.

“Что? Выкладывай, парень, или будет хуже для него и для тебя!

Старик бросил тревожный взгляд на свою дочь, а затем наклонился
вперед и прошептал два слова на ухо племяннику. Его внимание было
выбросили.

“Царь! Я мог бы догадаться, что проклятый народ!”

И, даже не взглянув на Доротею, Иоганн широко распахнул калитку и
зашагал в глубь леса.

Первый приступ гнева прошел, Иоганн уверенно пошел вперед, формируя
его курс прямо по направлению к королевскому дворцу, и идущие с шагом
тот, у кого есть какое-то поручение веса.

Лесничий и его дочь беспомощно смотрели в ту сторону,
в которой он скрылся из виду. Разум Доротеи был
переполнен чувством изумления. Откровение сделал
с напутственными словами Иоганна было достаточно, чтобы держать ее мысли заняты,
не дав им времени останавливаться на значимости его внезапная
отъезд. Но старый Франц был серьезно встревожен, так как он стоял
переворачивая угрожая языке, который он только что слышал его
используйте племянник.

Ибо то были неспокойные времена, и даже старый лесничий в своем уютном
убежище кое-что слышал о недовольстве, которое волновало отдаленную
столицу и в разжигании которого, как он подозревал, участвовал его племянник.
принимал активное участие. Он слышал о связи Иоганна с
революционными обществами во время правления старого короля Леопольда IX.,
и теперь, когда эти фанатики снова подняли головы во вражде к
мягкое правительство Максимилиана, он был почти уверен, что Иоганн был
в выигрыше.

“Чего они хотят?” - проворчал он, скорее себе, чем коллеге.
Дочь. “Они заменили короля Аиста на короля Лога, и все равно
они недовольны. И теперь этот безрассудный парень собирается сделать
то, что навлечет позор на его семью и, возможно, лишит
меня моего поста!”

Слишком взволнованная, чтобы что-то сказать, Доротея отвернулась от него и ушла
в дом, ее разум пребывал в состоянии прискорбного замешательства. Ошеломляющая
информация, которую она только что получила, вкупе с резкостью
высказывания ее двоюродного брата произвели на нее эффект ошеломляющего
удара. В каждой жизни наступают моменты, которые меняют все течение.
существования, и которые устанавливают барьеры между прошлым и будущим
которые никогда не могут быть преодолены заново. Доротее показалось, что она
внезапно очнулась от детства, как от приятного сна, и обнаружила, что
столкнулась с новой жизнью, которую она не понимала. В течение
следующих нескольких часов она занималась своими маленькими домашними делами с
тоскливым чувством дискомфорта, значение которого она тщетно пыталась
осознать.

В то же время, если целью Иоганна было догнать Максимилиана и
его спутницу на пути к Замку, ему было суждено потерпеть неудачу. Цель
двое друзей, совершенно бессознательно, предотвратили любое преследование, свернув
на проселочную дорогу, по которой они беспрепятственно вернулись обратно.

Вместе они обсудили ситуацию в сторожку лесника. В
Королю не терпелось узнать, какое впечатление Доротея произвела на его
друг.

“Ты обещал говорить прямо, Огюст”, - напомнил он ему. “Скажи мне,
именно то, что вы о ней думаете.”

“Надо спросить”, - прозвучал ответ. “Я никогда не видел более
очаровательного маленького создания. Так
пленительно не только ее лицо, но и ее изысканная мягкость и невинность. Еще бы, она делает
даже не подозреваю, что ты ее любишь. И ее манеры так же грациозно, как
если она провела все свои дни во дворце”.

“Вот она”, - ответил Максимилиан тепло. “Она жила в
дворец природы, в этом благородном лесу, далеко от пошлого
окрестности, которые превращают бедных городов в маленькие лучше, чем
скоты”.

“Боюсь, я не могу согласиться с вами”, - сказал Берналь. “Насколько я
видно, ее окрестности имеют очень мало общего с ним. Я знал
много случаев утонченности среди обитателей трущоб, и я никогда
вы встретили более развращенного зверя, чем тот старик, которого мы только что покинули.

“ Что заставляет вас так говорить? ” с беспокойством спросил король.

“ Его собственное признание. Парень открыто хвастался мне цены
что он согласился продать свою дочь. Вам должно быть стыдно
наклоняясь, чтобы такую сделку.”

Максимилиан покраснел и закусил губу.

“Мне стыдно за это”, - сказал он. “Я ненавижу этого человека так же сильно, как и ты. Он
настолько отвратителен мне, что мысль о том, что мне придется почти встретиться с ним,
иногда удерживает меня от поездки туда. Но что еще я мог сделать? Я
не мог ожидать, что он поймет природу моих чувств к
его дочери. Как только он показал мне, что он за человек, я
подумал, что лучший план - это оценить его по достоинству и подкупить
отойти в сторону и придержать язык ”.

“Тем не менее это была ужасная вещь, чтобы сделать. Как вы себя чувствовали, если
девушка узнает понимание, что вы приехали с ней
отец?”

“Ах, это то, что я больше всего боюсь. Любой ценой я должен сохранить ее невиновность.
Ты вряд ли знаешь - и все же, возможно, ты знаешь - насколько глубоко я отношусь к
этой девушке. Наверняка ты когда-то был влюблен, Огюст. Ты должен
видишь, как это трудно для меня. Я не похож на мужчину, чья любовь
безнадежна, потому что она сосредоточена на том, кто слишком высоко над ним. То, что я должен
страх, что моя любовь будет слишком легко берут верх, не ради себя, но
потому что я имею несчастье быть королем. Вот почему я был
сюда тайно. Я хочу завоевать сердце Доротеи, Огюст. Я не
хочу, чтобы она становилась моей рабыней. Я хочу, чтобы она любила меня.

“ Боюсь, она еще не любит тебя, мой друг. Возможно, она слишком
молода. Возможно, даже в условный характер, она смотрит на тебя, как один
слишком выше ее, чтобы считаться любителем.”

“ Я тоже этого боюсь. Мне следовало пойти туда крестьянином или
одним из лесничих. Но мой первый визит был совершенно случайным, и я
с тех пор продолжаю жить в том же духе.

Огюст на мгновение задумался, пока шел дальше. Затем он внес
предложение.

“Почему бы не забрать ее у ее отца, и разместите ее в какой лучше
установки?”

“Я уже думал об этом”, - ответил Максимилиан. “Но я вряд ли решусь делать
что еще. Видите ли, она немного старше ребенка, и такая же застенчивая и
робкая, как лань. Я боюсь разрушить чары, сделав любой шаг, который
может открыть глаза. Это не только потому, что я не хочу влиять
ее согласие на то, что я сохранил свое звание скрыта. Я почти в равной степени
боюсь напугать ее и вызвать у нее неловкость и
стеснение по отношению ко мне. Я внимательно наблюдал за ней; и по тому,
о чем она проговорилась только сегодня, я предвижу, что могло бы произойти, если бы она получила
намек на то, кем я был на самом деле ”.

“Но такое положение вещей не может длиться вечно. Рано или поздно она должна будет
узнать все это”.

“Я знаю; и это-то меня и мучает. Сама застенчивость и простота
то, что заставляет меня любить ее, должно исчезнуть, как только я однажды признаюсь в своей любви.
Это мое проклятие. Что я могу сделать? Я могу только продолжать и наслаждаться этим
Аркадийская жизнь, пока судьба позволяет ей длиться. Когда она закончится...

Он не закончил фразу, и некоторое время пара шагала
бок о бок в молчании, пожилой мужчина осторожно выбирал дорогу
по сухим веткам и маленьким пятнышкам влаги, которые нарушали тишину.
тропинка, в то время как младший слепо перебирал все на своем пути
его глаза были полузакрыты в мечтательной абстракции.

“ Да? Когда все закончится?

Первым заговорил Огюст, задумчиво глядя на лицо своего друга.


“ Я не могу решиться. Я еще не знаю, что мне делать.

“Ты забываешь, что влюблен”, - цинично заметил другой.
“Возможно, не так много места для сомнений относительно того, что ты будешь делать, как
ты предполагаешь”.

Король улыбнулся ему с легким оттенком презрения.

“ Возможно, ты меня не понимаешь, Огюст. Я сомневаюсь в том, что...
Заставлю ли я Доротею...

Он заколебался. Его друг остановился как вкопанный, и глядел на него с нескрываемым
смятение.

“Что?”

Максимилиан тоже остановился, и пристально посмотрел на него.

“Моя жена”.

На этот раз Огюст был совершенно ошеломлен. Несколько мгновений он ничего не мог поделать.
ничего, кроме как стоять и смотреть на говорившего. Наконец его губы приоткрылись,
и восклицание сорвалось с его губ.--

“Боже мой! Ты с ума сошел?”

Это слово было произнесено во второй раз за день
в присутствии молодого человека. Он побледнел, и, бросившегося на
землю у подножия дерева, расплакалась.

Переполненный горем и раскаянием, его друг опустился на колени рядом с ним.
и нежно попытался успокоить его, чтобы привести в более спокойное расположение духа. Для
некоторое время он ничего не влияет, но в конце концов царь победил его
слабость. Он встал, и, засунув руку через своего товарища в
знак прощение, они в полном молчании проследовали во дворец.

В великолепном лесу скрываются смертельные враги человека - свирепый дикий кабан
и коварная скользящая гадюка. Максимилиан шел через
лес со своим другом, не подозревая, что его зеленые тени скрывают
присутствие двух мужчин, которые представляли две угрожающие опасности на
его пути. Он не рассчитывал на сурового, решительного посланника, который был
неуклонно топающий позади, с мрачной целеустремленностью, написанной на его лице.
А мало ли он мечтать, что он был начинающиеся на обратном пути на
другой посланник, чьим бдительным оком видел его войти и выйти
сторожку лесника, который начал подниматься из своего укрытия в
хворост когда появилось двое друзей из домика, ворот, и,
погружаясь в толщу деревьев, поспешил на перед их
Замок.

Шпион был молодым человеком почти того же возраста, что и сам Максимилиан;
он был одет в ливрею или мундир из зеленой ткани, завязанный на
края отделаны красной тесьмой цвета ягод падуба и украшены
пуговицами того же теплого оттенка. Он не был дурнушкой - на первый взгляд
его лицо казалось красивым - но в чертах была слабость
подбородок, волосы и брови были слишком светлыми, а глаза были
из тех, что моргают и отворачиваются, когда на них пристально смотрят.

Умело лавируя между деревьями, как опытный дровосек,
и переходя на бег всякий раз, когда это позволяла природа местности.
ему не потребовалось много времени, чтобы преодолеть расстояние до дальнего края леса.
лесная местность. Он пошел кружным путем и появился в точке, которая
не подсказала бы ни одному случайному наблюдателю направление, откуда он
на самом деле пришел. Оказавшись на открытой территории перед замком, он
быстро подошел к боковому входу и тихо проник внутрь
здание.

Замок Нойштадт представлял собой внушительное сооружение, построенное в тот период
прошлого века, когда немецкие короли были заняты имитацией
эпохи Людовика XIV., и уменьшенные копии Версаля возникали в каждом
четверть Империи.

Находясь в безопасности в этом огромном, но уродливом дворце, шпион, не теряя времени, бросился в
пробираясь по коридорам, с гарантированным воздуха
тот, кто почувствовал себя как дома, пока он не дошел до люкс апартаментов
расположена на первом этаже левого крыла. Там он остановился и
уверенно постучал в дверь.

На его стук открыл паж в королевской ливрее, который появился
мгновенно узнав его.

“ Передайте принцессе Эрменгарде, что Карл Финк на приеме.

При этих словах паж кивнул и отошел от двери. В следующую
минуту он вернулся.

“Ее королевское высочество сейчас примет вас”, - сказал он.

И, кивнув Карлу, чтобы следовать, он направился в наличии
Тетя короля.




ГЛАВА III

РАСКРЫТИЕ ПРИНЦЕССА HERMENGARDE ПО


Принцесса Hermengarde был одним из тех героев, кому много
говорит, но мало известно.

Было сказано, что она была горда. Считалось, что она была
амбициозен. Все признавали, что когда-то она была красива. За
несколько дней до замужества, когда она еще была наследницей герцогства
Шверин-Стрелицкого, ей льстил титул
красавицы Европы. В свои тридцать шесть лет она все еще была красива и
властный, но юношеская привлекательность исчезла. То, чего не смогли сделать годы
, было сделано более уверенно из-за обманутых надежд и
уязвленной гордости. По словам графа фон Шталена, придворного острослова,
Принцесса Эрменгарда была пожилой женщиной средних лет.

Ее унижения начались, когда ей еще не исполнилось двадцати, с
рождением наследника мужского пола Великого герцогства ее отца. До этого события она
считалась одной из самых блестящих пар в Европе,
и, как говорили, австрийские эрцгерцоги и британские принцы крови
делали попытки добиться ее руки. Когда последовал удар, который одним махом низвел ее
на ничтожное положение, два королевских ухажера, которые
непосредственно перед этим боролись за ее улыбки, отступили от
их ухаживания с поспешностью, которая в низших слоях общества
могла бы навлечь на них подозрения в том, что они охотники за приданым. Один
они прошли в жаркой спешке в Петербург, где он был просто в
времени, чтобы добиться великой княгини дома Романовых. Другой, не
так повезло, упал на скандинавской принцессе.

Все еще страдая от этого оскорбительного дезертирства,
Эрменгарда согласилась принять руку Оттона, младшего
брата Леопольда IX. Брак был достаточно блестящим, учитывая
падение ее состояния, хотя и сильно отличался от подобного союза,
который когда-то казался ей вполне достижимым. В то время Максимилиан,
Единственный ребенок Леопольда, был хрупким двенадцатилетним мальчиком, и, поскольку другой жизни между принцем Отто и троном не было
, его жена все еще могла
лелейте возможность однажды править целым королевством.

Но несчастная юная принцесса еще не исчерпала враждебности судьбы
. Через несколько месяцев после их брака в Отто начали проявляться
следы той дикой жестокости, которая, казалось, была частью наследственной
заразы по франконской линии. Долгое время его гордая молодая жена
молча подчинялась и не позволяла ни малейшему намеку на свои страдания дойти
до внешнего мира. Но когда у нее родился сын, и
бессмысленная жестокость ее мужа зашла так далеко, что угрожала младенцу, ее материнский
инстинкт и амбиции объединились, и она столкнулась лицом к лицу со своим тираном
с неожиданной смелостью. Странные вещи рассказывались в сплетнях при дворе
о сценах, которые происходили между франконским принцем
и матерью его ребенка. Жалкое положение дел
кульминацией, как говорили, стало бегство надменной принцессы в полночь
из своих покоев, одетая в немногое, кроме плаща, и неся свою
ребенок у нее на руках, чтобы укрыться в покоях барона фон
Сигизмарк, управляющий домом, и его жена пострадали от
жестокого обращения ее мужа.

Сразу после этого принц Отто сошел с ума, или, скорее, его безумие
было официально объявлено. Эрменгарда ушла на покой, посвятив себя
воспитанию сына; но после смерти своего мужа
и короля Леопольда она вернулась ко двору, где продолжала жить
в хороших отношениях со своим племянником и выполняла некоторые функции, которые
выпали бы на долю королевы-консорта, будь Максимилиан женат.

Ее апартаменты в левом крыле замка Нойштадт соответствовали
по расположению тем, которые занимал сам король в правом
крыле, и выходили окнами на украшенные сады и лесную полосу
за гранью. В тот конкретный день принцесса сидела
у окна своего будуара, рассеянно глядя на парк,
в то время как выражение глубокой задумчивости застыло на ее гордом лице. Это была ее привычка
сидеть так, подперев подбородок рукой. В дни
ее юношеских триумфов ее портрет в такой позе был
распространен по всей Европе, и, возможно, именно это воспоминание послужило
с тех пор это заставило ее принять эту позу как любимую.
Мало-помалу она уже надоела в одиночестве, ожидая, и показался небольшой серебряный
гонг на ее стороне.

Приглашенный паж повиновался.

“Карл Финк не был здесь?” - спросила принцесса.

“Нет, мадам, еще нет”.

“ Пойди посмотри, кто в приемной, и сообщи мне.

Паж умчался и тут же вернулся. “ Граф фон Сигизмарк
только что пришел, ваше королевское высочество. Он разговаривает с Леди
Гертруда.

“Ах! Снаружи больше никого нет?”

“Нет, мадам. Граф фон Штален и барон фон Харденбург только что ушли
.

“ Хорошо, ” Эрменгарда кивком отпустила парня, а затем встала.
несколько секунд размышляла. Вскоре она подняла голову и двинулась
тихо направилась в соседнюю комнату.

Граф фон Сигизмарк был тем самым человеком, чьей защиты она
искала пятнадцать лет назад. Он был такого типа, который быстро
исчезая в конституционно управляемых стран--придворный
государственный деятель. При короле Леопольде он занимал пост контролера
Домашнего хозяйства и в этом качестве не упускал ни одной возможности
незаметно прислуживать наследнику престола. Максимилиан стоял в
доброту и участие, и не был неблагодарным за это. Его первый акт
орган по взойдя на престол было поднять фон Sigismark
пройдя путь от барона до графа и быстро продвинувшись по службе
, удачливый контролер вскоре оказался на
самом высоком посту в государстве - канцлере Франконии и главе
от правительства. Его власть долгое время практически не контролировалась
вмешательством его королевского хозяина и эпиграмматиста Фон
Штален зашел так далеко, что дал ему прозвище “Регент” -
опасный комплимент, который осторожному старому графу отнюдь не понравился
.

Благосклонность , которой он пользовался при Максимилиане , не внушала опасений
придворный пренебрегать теми, в чьих руках власть будущего
может соврать. В то время как нынешний король остался без прямого наследника,
Молодой сын Hermengarde стоял рядом в престолонаследии. В
Канцлер старательно поддерживал дружбу с принцессой и
убедил ее принять в свой дом его дочь Гертруду.
Теперь граф был вдовцом, и Гертруда была его единственным ребенком.

Два молодых джентльмена, с которыми он застал свою дочь помолвленной по этому случаю,
были хорошо известными личностями при Дворе. Один из них уже был помолвлен.
упоминался как признанный острослов; другой был его неразлучным
спутником и почитателем, делом жизни которого было публиковать
миру шедевры эпиграмм, слетавшие с уст его друга
. Некоторые сочли, что в этих эпиграммах больше индивидуальности
, чем смысла. Именно фон Штален придумал для Максимилиана
прозвище “Король фей”. Это был бесплатный, но большинство
его валы колючей с сатирой. Таким образом он описал Франкония
в ее отношениях с Пруссией, как “чайник привязан к собаке хвост”
и охарактеризовал дипломатию канцлера как “раздражающую".
попытки успокоить Бисмарка”. Большинство людей не увидели ничего умного
в этих высказываниях, но все чувствовали, что было бы неприятно, если бы
неутомимый фон Харденбург распространял подобные замечания о
них самих. Поэтому графа фон Штален все боялись и
не любили, и он был самым востребованным человеком при всем Дворе.

Даже Гертруда не избежала его язвительного языка. Пренебрегая им.
в последнее время под влиянием некоторых лестных знаков внимания со стороны Кинга
Максимилиан сам, он взял свою месть, обращаясь к ней, как
“королевский доярка” - это возмутительным намек на то, что судьба
из Sigismarks была создана менее чем за триста лет до
на молочник в Mannhausen.

Было вполне естественно, что красавица сейчас проявила себя.
необычайно любезна со своим вернувшимся поклонником. Сидя на низком
кресло возле дивана, на котором она наклонилась, Граф был просто
производство анекдот глубоко дискредитации дворянка, кто
оказался близким другом Гертруды, когда они были прерваны
появление фон Сигизмарка.

“ Как вам не стыдно! ” рассмеялась Гертруда, вставая, чтобы поприветствовать отца. “ Как вы смеете
ты говоришь мне такие вещи! Вы знаете, что виконтесса - мой друг.

“ Именно поэтому я и повторил это вам, ” парировал остряк. “ Я знаю,
что с вами дальше этого дело не пойдет. Доброе утро, канцлер.

Министр мрачно поздоровался с обоими молодыми людьми. Затем он
повернулся к своей дочери.

“Принцесса сегодня здорова?”

“Да. Должен ли я сообщить ей, что вы здесь?

“Сейчас. Сначала я хочу поговорить с вами”.

Фон Штален и его спутник поняли намек.

“ Вы извините нас, леди Гертруда? ” сказал граф с
наигранной вежливостью. “ У нас с фон Гарденбургом важная
встреча - политическое дело. Надеюсь, канцлер, вы не подумаете,
что прогнали нас.

И, сохраняя невинную улыбку, он удалился, а его приспешник
последовал за ним с плохо скрываемым восторгом.

Старый канцлер с хмурым видом проводил их до двери.

“Эти молодые глупцы становятся невыносимыми”, - сурово заметил он. “Вам
не следует их так поощрять. Они не могут принести вам никакой пользы. Von Stahlen
почти растратил свое наследство, а у другого никогда его не было.
наследство, которое нужно было растрачивать.

“Они ничего для меня не значат”, - был ответ. “Я нахожу графа забавным
иногда, вот и все”.

“Ну, не показывайся им слишком часто. Король может услышать об этом”.

“Король?” Гертруда бросила испуганный взгляд на своего отца.

“Я сказала "Король". Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

“Отец! Ты действительно думаешь, что его волнует ... что он замечает ... то, что я делаю?”

Канцлер кивнул.

“Я уверен в этом. Я наблюдал за ним в течение некоторого времени, и, если только я не
обманул, он думает о тебе больше, чем он еще думал, что любой другой
женщина”.

Появился яркий румянец на лице девушки.

“Вы действительно так считаете? Иногда я думал ... и все же в последнее время я
снова засомневался. Но, в конце концов, даже если бы король заботился обо мне,
что из этого могло бы получиться?

Ее отец позволил себе широко улыбнуться.

“Что бы ты сказала, если бы из этого вышла корона?” Он скорее прошептал, чем
произнес эти слова вслух.

“О, нет! Ты не можешь говорить серьезно? Конечно, король не захотел жениться на любой
никто не королевской крови?”

“Может, и так. И еще, возможно, не так”.Старый граф бросил осторожный
оглянитесь вокруг, прежде чем продолжить. “Вы знаете, какое облако нависло над
расой Астольфов: к их союзу не очень стремятся.
Другие правящие дома помнят судьбу отца Максимилиана, и
его деда, и его дяди Отто.”

“Отец!”--там была записка от настоящий страх в голосе девушки--“ты
не в смысле, что ты думаешь, Царь, пострадавших от такой порчи?”

“Не дай бог! Я никогда не думала ни о чем подобном. Максимилиан
не похож на свой Дом. Но, тем не менее, такая возможность существует, и
возможно, ему будет легче выбрать королеву среди своих подданных, чем
за границей.

Прежде чем подавленная девушка смогла что-либо ответить, в дальнем конце квартиры открылась дверь.
- Тише! - торопливо прошептал канцлер.

“ Тише! “Ни намека на это раньше
Принцесса. Помните, что брак короля, значит ей
препятствием между ее сыном и троном”.

И, напустив на себя вид, в котором веселое дружелюбие смягчалось только
надлежащей примесью почтения, он повернулся, чтобы поприветствовать Эрменгарду.

Со своей стороны, Царевна подошла к нему, а с воздуха старого
друг, чем высшая по рангу.

“Я так рада, что ты здесь, мой дорогой канцлер”, - сказала она
с благодарностью. “Вам, должно быть, так приятно вырвать несколько минут
из скучных государственных дел ради общества нашей дорогой Гертруды. Я
надеюсь только, что вы не будете возражать, если я присоединюсь к вашему выступлению?

“Вы оказываете нам слишком большую честь, мадам”, - был ответ придворного. “Но я
уверен, что вы одобрите совет, который я дал своей
дочери - не слишком прислушиваться к пустой болтовне молодых щеголей
, которые часто бывают при Дворе”.

“ Вы совершенно правы, граф, ” сказала Эрменгарда, одобрительно кивнув.
“ Вы имеете право заботиться о своей дочери повыше. Ваше звание и
заслуги перед государством дают вам право рассчитывать на необычного зятя. И
Вы тоже, Гертруда”, - продолжила она, устремив пристальный взгляд на девочку
явные лицо“, возможно вы уже исправили свои мысли о некоторых
жених притязаний достаточно высокими, чтобы удовлетворить даже твой отец
амбициозность для вас”.

“Мадам, ” пробормотала Гертруда, “ у меня нет никаких мыслей по этому поводу,
кроме как повиноваться моему отцу”.

“Замечательный ответ!” - беспечно воскликнула принцесса. “Граф,
Поздравляю вас с вашим ребенком. Я только надеюсь, что мой окажется таким же
послушным. Но я забываю, что собирался вам сказать. Вы
в последнее время часто бывал в обществе короля?

Канцлер поднял голову и бросил быстрый взгляд на нее, и
затем отступил на пару дюймов, с инстинктивным движением одним
кто чувствует себя в опасном положении.

“Не больше, чем обычно, мадам. Не было ничего, что могло бы меня привлечь
особенно в обществе его Величества.

“ Совершенно верно. И вы не заметили ничего необычного в его
поведении - ничего, что заставило бы вас заподозрить, что происходит что-то
важное?

На этот раз министру не удалось скрыть своего нервозного предчувствия.

“ Признаюсь, я не понимаю вас, мадам. Насколько я знаю, король
был занят своими обычными делами. Конечно, он очень занят
подготовкой к вступлению во владение этим новым дворцом
своим в Зайдлингене.

Принцесса пристально наблюдала за фон Сигизмарком, пока он говорил, и легкая
презрительное выражение промелькнуло на ее лице, но тут же сменилось
снисходительной улыбкой.

“ Я вижу, что собираюсь удивить вас. Что бы вы сказали, если бы я сказал вам
, что я обнаружил, что мой племянник влюблен?”

Несмотря на свою обычную осторожность, старый граф не смог устоять перед
порывом обернуться и посмотреть на свою дочь, которая, со своей стороны, совершенно
не смогла скрыть своего смущения от проницательных глаз принцессы.
Прежде чем кто-либо из них успел заговорить, Эрменгарда продолжила свой выпад.

“Ну же, я вижу, что удивила вас обоих. И все же я должен был подумать
что вы, по крайней мере, Гертруда, должны были что-то заметить.

“ Я, мадам? Несчастная девушка больше ничего не могла сказать, настолько полностью она была во власти своего королевского мучителя.
она чувствовала себя во власти своего короля-мучителя.

“ Да, пойдемте; вы же не собираетесь притворяться, что ничего не знаете о
чувствах моего племянника. Да ведь и двух месяцев не прошло с тех пор, как весь Двор
поверил, что он влюбился в вас.

Канцлер почувствовал, что пришло время ему прийти на помощь своей дочери
.

“Ваше королевское высочество, конечно, шутит? Моя дочь никогда бы не посмела
допустить такую мысль. Всем известно, что король Франконии должен
жениться в соответствии со своим положением.

Эрменгарда пожала плечами.

“Короли Франконии иногда совершают странные поступки”, - возразила она с
значением. “Но я вижу, что вы оба в неведении. И все же это
дело было вот уже несколько недель, хотя он только пришел
на сколько мне известно за последние несколько дней.”

Гертруда сделал над собой усилие, чтобы сплотить ее мужество и принять участие в
разговор.

“Возможно, вы имеете в виду баронессу фон Штайнкетель, мадам?”
робко предположила она.

Эрменгарда улыбнулась. Баронесса, толстый, расфуфыренная женщина
сорока, главный достопримечательностью которого состояла в сильный поток
жизнерадостность, сделали себя посмешищем суда, по ее
неприкрытые попытки привлечь внимание Максимилиан. Это было легко
чтобы увидеть то, что утешение это было бы Гертруда нет
хуже противника, чем этот.

“Лучше бы я вас просвещу на один раз”, - сказала принцесса. “ Мой эксцентричный племянник
не занимал такого высокого положения, как баронесса фон Штайнкетель. Он
отдал свою привязанность молодой крестьянке, дочери одного из
королевских лесничих.

Выражение лиц двух ее слушателей изменилось. На лице
Канцлера выражение тревоги сменилось выражением
облегчения.

“Я понимаю вас, мадам. Слава Богу, что не хуже! Я признаю , что
вы серьезно встревожили меня. Но, конечно, простую интригу такого рода
не стоит воспринимать слишком серьезно. Гертруда, возможно, было бы лучше,
если бы ты попросила разрешения принцессы удалиться.

“Останься, не будь слишком самоуверенной”, - предостерегающе вмешалась принцесса;
“ Боюсь, это дело может оказаться серьезнее, чем вы думаете.
 Вы слышали историю о короле Кофетуа. Со своей стороны я должен
не удивляйтесь, что со стороны Максимилиана”.

Священник вздрогнул и с тревогой посмотрел на Эрменгарду, как бы желая
убедиться, не скрывается ли за ее словами какой-нибудь более серьезный смысл. Она
ответила таким же серьезным взглядом, как и его собственный, и продолжила просвещать его.

“Имя этой молодой девушки Доротея Гиттен, и домик ее отца
находится по другую сторону леса, всего в двух милях отсюда. Каждый день
в течение последнего месяца и более мой племянник ходил туда. Если он
берет слугу в качестве сопровождения, он оставляет его на опушке леса, а сам
входит в сад лесничего один. Там он часами сидит в
беседке, притворяясь, что пьет сидр, в то время как очаровательная Доротея составляет
ему компанию. Все это время он относится к ней с таким уважением, как будто она
были принцессой. Короче говоря, все происходящее выглядит как обычное.
ухаживание, которое может иметь самые неожиданные последствия ”.

Если Hermengarde надеялись, к удивлению канцлера в каких-то скоропалительных
выражение мнения, тем не менее, она была разочарована. Старый придворный
слушал ее молча, стараясь восстановить самообладание, чтобы
обдумать этот вопрос на досуге. В конце ее рассказа,
он заметил самым дипломатичным тоном--

“Я очень признателен вам за доверие, мадам. Я осознаю
важность того, что вы мне рассказали, что, конечно, останется тайной.
пока что это строжайший секрет. Пока слишком рано принимать какое-либо решение.
по этому поводу. Нашим лучшим курсом, без сомнения, будет тихо наблюдать и
ждать ”.

Принцесса довольно презрительно улыбнулась.

“Осмелюсь сказать, что вы правы, мой дорогой канцлер. Однако я рада
думать, что ответственность больше не лежит на моих плечах. Подумайте
над этим вопросом и приходите ко мне снова.

Фон Сигизмарк принял подразумеваемый отказ и откланялся с
всяческой демонстрацией уважения.

“Вот и все для отца”, - пробормотала принцесса про себя. “Теперь что касается
дочери”.

Она уже собиралась обратиться к Гертруде вслух, когда паж постучал в дверь
и объявил, что пришел Карл Финк.

Глаза Эрменгарды загорелись удовлетворением.

“Пусть он немедленно войдет”, - приказала она. “Гертруда, я бы хотела, чтобы ты
послушала, что хочет сказать этот молодой человек”.

И в следующую минуту молодой лесничий в зеленой ливрее предстал перед
ними.




ГЛАВА IV

ДВОЙНОЙ ПРЕДАТЕЛЬ


КАРЛ ФИНК был знакомой фигурой в Замке. Он был любимцем
молодого короля, который выбрал его среди других лесничих в качестве
его постоянный слуга и поселил его в королевской части замка
. Это Гертруда знала, но ни она, ни Hermengarde известно
определенного эпизода, в молодой лесник в начале жизни, которые, возможно, не
быть без его влияния на будущее.

Карл вошел в комнату с уверенным видом человека, заверил его
прием. Но увидев Гертруду, он остановился и бросил взгляд
запрос на принцессу.

“Подойди сюда, Карл”, - любезно сказала она в ответ на его взгляд. “Ты можешь
говорить свободно перед леди фон Сигизмарк, которая знает, что у тебя есть
пришли сказать мне. Был ли король сегодня снова у хорошенькой крестьянки
?

“ Да, ваше королевское высочество. И, более того, сегодня впервые
он поехал не один. Он взял с собой герра Берналя.”

Принцесса прислушалась к Карлу, но обратился к ней, отвечая на замечания
Гертруда.

“Ах, это выглядит несерьезно. Пока люди держат идею при себе, это
может ни к чему не привести, но когда они начинают спрашивать совета у своих
друзей, положитесь на это, они приняли решение ”.

Принцесса сделала паузу, чтобы ее слова дошли до сознания девушки
, а затем спросила ее:--

“Ты ничего не хотел бы поинтересоваться, что Карл может
чтобы рассказать нам?”

Гертруда подняла глаза, упорно борется, чтобы сохранить равнодушный вид.

“Эта девушка, я полагаю, вы ее видели?” - спросила она молодого лесничего.
 “Она так красива?”

“Она, миледи, прекраснейшая. Ее называют Лесной олененок.
Ее волосы сияют, как солнечный луч, а кожа нежная и розовая, как
лист дикой розы. Все ею восхищаются”.

Эрменгарда повернулась к ревнивой красавице с жестокой улыбкой--

“Видишь ли, Гертруда, если даже этот человек так увлечен, то что король
надо подумать о ней. И к тому же она молода. Тебе едва исполнилось двадцать,
но эта девушка на несколько лет младше тебя. Сколько ей лет, Карл?

“Едва исполнилось семнадцать, мадам”.

“Вы слышите. Неудивительно, что мой племянник так очарован”.

Гертруда была не в состоянии что-либо ответить на эти выпады. Карл захватил
возможность добавления свежего элемента к его докладу.

“Его Величество взял ее подарок-день”, он рассуждал: “брошь набор
с драгоценностями, который приехал сегодня утром из Парижа”.

“ Неужели? Принцесса снова повернулась к своей жертве. “ Я думаю, король
когда-то подарил тебе брошь?

“Нет, мадам, это был браслет”, - ответила девушка угрюмо, половина
сдавленный со смешанным чувством стыда и злости.

Hermengarde увидел, что она ушла достаточно далеко, и уволил ее
эмиссар.

“Спасибо, Карл, что будет делать. Приходи ко мне снова, если у вас есть что-нибудь
свежие сказать.”

Парень удалился, а Эрменгарда продолжила серьезный разговор
с девушкой, над разумом которой она работала.

“Послушай меня, моя дорогая Гертруда; я привел этого человека, потому что хотел, чтобы
ты сама поняла, насколько серьезным может стать это дело. Если
если бы кто-то другой был обеспокоен, я бы сочла это простой интригой,
но у меня самые серьезные опасения относительно того, что может сделать Максимилиан. Он
странный во многих отношениях; вы, должно быть, заметили это. Свободно говорить, вы
не опасались, что он стал хуже, чем раньше?”

Это был смелый намек, чем она-то и решился на осторожный
Канцлер. Но Гертруда еще не была доведена до той степени,
на которой она могла бы благодушно принять такое предложение.

“Нет, конечно, нет, мадам!” - воскликнула она в неподдельном смятении. “Безусловно, есть
можно не опасаться, что добрый царь”.

Эрменгарда вздохнула и приняла покорный вид.

“Мы всегда должны быть готовы к худшему”, - ответила она. “Признаюсь,
Некоторое время я была немного встревожена. Я только надеюсь, что ничего не случится.
пока мой сын не подрастет и не будет лучше подготовлен к публичным выступлениям.
Кстати, ” она заговорила так, словно хотела сменить тему разговора, -
вы в последнее время обращали внимание на принца? Он быстро растет и скоро начнет
производить впечатление на вас, юные леди. Я не могу не думать, что он
красив.

“ Я не заметила, ” рассеянно ответила Гертруда. “ По крайней мере, да... Я
прошу прощения, мадам... Да, его высочеству определенно стало лучше.

“ Я бы хотела, чтобы вы стали друзьями, ” ласково сказала принцесса. “Быть так
хорош как звонить в звоночек для меня, и если Эрнест в замке, я
пошлите за ним”.

Гертруда изумленно повиновалась, и паж был отпущен на поиски
юного принца.

“Нет более уточнении образование для молодого человека, чем
общество полированный женщин”, - отметила принцесса, с воздуха
философ. “Хотел бы я убедить тебя уделять немного своего времени
время от времени моему бентлингу и научить его немного твоей собственной грации”.

Гертруда покраснела и низко поклонилась, ошеломленная такой неожиданностью.
фамильярность со стороны гордой Эрменгарды.

“Ваша снисходительность поражает меня, мадам”, - сказала она. “Нет ничего
Я думаю, что более восхитительного, чем наслаждаться обществом Его Королевского
Высочество”.

“Я знаю, на какой риск иду”, - ответила принцесса, улыбаясь и качая головой
почти игриво. “Я знаю, как трудно для молодого человека
провести много времени в вашем обществе и остаться целым сердцем”.
Она заметила, как вспыхнувшее тщеславие оживило девушку перед ней, и добавила
задумчиво, словно разговаривая сама с собой: “В конце концов, эпоха, когда королевские союзы
имели важное значение для благосостояния королевств, прошла. Почему
мы должны придавать такое большое значение бракам с иностранными членами королевской семьи?
Слишком часто такие романы оборачиваются катастрофой для заинтересованных сторон,
в то время как брак в кругу национальной знати принес бы
счастье и довольство ”.

Гертруда жадно слушала, едва осмеливаясь верить своим ушам. Было ли
возможно, что королевская Эрменгарда, самая надменная принцесса во всей
Германии, в глазах которой Гогенцоллерны были ничтожествами, и которая
привык говорить о гвельфы, как буржуи, теперь был на самом деле
созерцая с безразличием возможность ее сын женится на
простой частная дворянка, и даже намекая, что она должна чувствовать себя не
большое неудовольствие, если она, Гертруда фон Sigismark, оказалось
повезло невесте!

Прежде чем она смогла привести свои мысли в порядок, дверь открылась
высокий, стройный парень лет пятнадцати-шестнадцати, которыйо неловко стоял на
пороге, заглядывая в комнату, его фигура была слегка сутулой, а в его
темных глазах застыло непроницаемое выражение, в котором сквозил страх.
не совсем отсутствующий, на принцессе Эрменгарде.

Принцесса заметила его, и нежная улыбка смягчила
резкие черты ее лица.

“Хорошо, Эрнест, прийти и выразить свое уважение к этой молодой леди,”
воскликнула она ободряюще. “Вы, конечно, знаете, леди Гертруда фон
Sigismark достаточно хорошо?”

Парень двинулся вперед, довольно нервно переступая ногами.
шел. Гертруда прошла половину пути ему навстречу и сделала вид, что собирается
поднести протянутую руку молодого принца к своим губам. Но этого
Эрменгарда не позволила.

“Позор, Эрнст! Где ваша галантность? Если какой силы должен быть
поцеловал, она должна быть леди Гертруды. Давай, мальчик мой, посмотри на ее
лицо. Ты достаточно взрослая” чтобы сказать, стоит ли на это смотреть.

Принц неохотно поднял глаза к подбородку девушки и
нелюбезно ответил--

“Я не знаю ... Да, я полагаю, что так”.

“Тьфу!” - воскликнула Эрменгарда, смеясь над серьезностью мальчика. “Это
это ты так говоришь комплименты дамам? Пора нам взять его в руки.
Гертруда, научи его быть более вежливым.

Но если Гертруда пережила какие-то сиюминутные огорчению, она быстро
накрыть его.

“Я думаю, ты несправедлив к князю, мадам”, - ответила она. “А"
комплимент, сделанный после некоторого размышления, тем ценнее”.

“Мама, - вмешался мальчик, - можно мне теперь покататься в парке?”

“ Полагаю, что можете; но почему вы так спешите покинуть нас?
Возможно, леди Гертруда интересуется лошадьми. Спросите ее.

Эрнест повернулся к девушке , как будто его собственный интерес к ней был
воодушевленный предложением, он задал вопрос своими словами--

“Ты? Ты когда-нибудь ездишь верхом?”

“ Я очень люблю лошадей, ” ответила Гертруда со своей самой
заискивающей улыбкой, - и я езжу верхом всякий раз, когда могу нанять кавалера для сопровождения
меня.

“У тебя есть шанс!” - крикнула Эрменгарда сыну, довольная
тем, как быстро Гертруда вошла в свою новую роль. “Тебе повезло
сегодня днем. Скорее, спроси ее, не согласится ли она прокатиться с тобой.

Принцу ничего не оставалось, как подчиниться, хотя он и сделал это.
в его приглашении не было особой сердечности. Но Гертруда показала
достаточно проворства для обоих.

“ Я буду в восторге от оказанной чести, принц, если вы не возражаете.
подождите, пока я надену свою рясу.

“Тогда не задерживайся”, - был ответ мальчика.

Гертруда, быстро поклонившись принцессе, бросилась прочь, чтобы собраться
, и удивила и раздосадовала фон Шталена, который вернулся к
в приемную, чтобы дождаться ее, промчавшись мимо него с простым
заявлением, что она собирается ехать верхом с принцем Эрнестом.

Граф сидел молча и неподвижно в своем кресле целых двадцать
минут после этого оскорбления, а затем повернулся к терпеливо ожидающему Фон
Харденбург и отпустил это язвительное замечание--

“Я подумал, что принцессе Эрменгарде пора нанять кормилицу
для ее ребенка”.

Тем временем, как только за Гертрудой закрылась дверь,
Принцесса Эрменгарда подозвала Эрнеста к себе и с любовью положила
свою руку ему на лоб.

“Когда же я буду жить, чтобы увидеть, что кудрявая голова в короне?” она
прошептала нежно.

Мальчик отступил назад и нахмурился.

“Я не хочу быть королем”, - сказал он решительным голосом. “Кроме того, я
люблю кузена Максимилиана и не хочу, чтобы он умирал. Разве ты не любишь
его?”

“Конечно, хочу”, - успокаивающе ответила Эрменгарда, глядя на сына
тем не менее с тревогой во взгляде. “Но ты не должен говорить, что хочешь"
не хочу быть королем, мой мальчик. Прежде всего, будь осторожен и не разговаривай подобным образом
ни с кем, кроме меня; ты не можешь сказать, какой вред это может причинить. Твой
кузен Максимилиан не силен, и тысяча событий могут случиться, чтобы
возвести тебя на трон.

Мальчик угрюмо надул губы.

“Почему Максимилиан не женится?” он проворчал. “Я единственный наследник?”

“Ты единственный близкий. У тебя есть дальний родственник, граф фон
Эйзенхайм, но его вряд ли можно причислить к франконской королевской семье
. Не говори так, как будто ты уклоняешься от своей судьбы, Эрнест.
Максимилиан никогда не женится - говорю тебе по секрету - никогда. Это
это для вас, чтобы жениться, и в один из этих дней, когда вы немного
старше, я буду говорить с вами о вашей прекрасной кузины, Луиза
Шверин-Стрелицкого. А пока, чем меньше ты будешь говорить об этом
, тем лучше. Только будь осторожен и прояви любезность к леди
Гертруде, а также к ее отцу, канцлеру.

“Но он мне не нравится”, - возразил принц Эрнест. “Он
неприятный; при встрече он смотрит на меня так, что мне это не нравится ”.

“Чепуха, дитя, это твоя фантазия. Кроме того, если бы это было правдой, это
было бы еще одной причиной, по которой вы должны быть вежливы и любезны с ним.
Запомните мои слова, вскоре вы обнаружите, что он очень дружелюбен. А теперь беги
прочь и проследи, чтобы лошади были готовы для твоей прогулки.

Мальчику не нужно было повторять. Он подскочил к двери и
Эрменгарда, предоставленная своим мыслям, уселась в свою любимую
позу у окна, задумчиво нахмурив брови.

В то время как эти темные интриги обретали форму в одном углу дворца
, в другом квартале того же здания развивался совсем другой заговор
.

Связующим звеном между ними был Карл. Когда молодой лесничий
вернулся в свою комнату в королевском коридоре, к своему удивлению, он
обнаружил, что его ждет посетитель. Высокий темноволосый мужчина, на несколько лет старше него самого
он сидел на стуле, скрестив руки на груди, в позе, выражающей
спокойную решимость.

Он поднял глаза при появлении Карла, но больше не сделал никакого движения.

“Кто ты?” - требовательно спросил фаворит. “Как ты сюда попал?”

“Я пришел сюда достаточно легко”, - ответил незнакомец, хладнокровно. “Я сказал
люди, что я был твоим братом. Вы, наверное, забыли
братство между нами”.

Лицо Карла вытянулось, и он с беспокойством вгляделся в бронзовые черты своего гостя.
посетитель ответил на его взгляд спокойным безразличием.

“ Я вас не узнаю, - запинаясь, произнес он. “Как тебя зовут, и что делать
вы хотите, здесь?”

“Меня зовут Йохан, Марк!” Карл издал резкий крик. “И я хочу, чтобы твоя
помощь, чтобы получить меня в частной беседе с царем Максимилианом”.

Молодой царедворец начал меняться цвет, а его конечности дрожали.
Оставив все дальнейшие расспросы о праве своего посетителя находиться здесь, он
с тревогой спросил--

“Чего ты хочешь от короля?”

Иоганн бросил на него предупреждающий взгляд.

“Все. Будь мудр, не задавай больше вопросов.

“ Я не осмелюсь сделать то, о чем ты просишь. Ты не имеешь права ожидать этого от меня. Я
верный слуга короля.

“ Верный? Он произнес это слово с явным презрением. - Карл Финк.
Лояльный! Ну же, говори; сколько я должен тебе дать, чтобы ты спрятал меня в каком-нибудь
месте, где Максимилиан, вероятно, сможет пройти один?

“ Ничего. Бесполезно искушать меня. Я не буду. Я не смею, - сказал он.
запротестовал с дрожью в голосе.

Взгляд Иоганна стал угрожающим.

“Сядь”, - сказал он. “Я вижу, что должен поговорить с тобой. Я должен напомнить вам
о некоторых вещах, которые вы забыли, что случилось, прежде чем вы
обратился в придворного. Тебе не повезло, что у тебя был момент отваги в прошлом.
Карл, это был приступ мужественной независимости. Вы были
обмакиваем в него, думаю, старый король Леопольд; и в том, что подойдет вам скрылся
в Штутгарте”.

Карл прервал. Он был очень бледен, и его зубы были почти
стучат.

“ Не говори об этом, ” взмолился он. “ Не напоминай мне об этом.

“Я должен напомнить вам”, - был обдуманный ответ. “Я должен напомнить вам об
определенном месте встречи за Арсеналом”.

“Тише! Не так громко, ради Бога!”

Иоганн ответил презрительной улыбкой и продолжил тем же тоном--

“Я должен напомнить вам об одном братстве, состоящем из других
Франконцы, которые почувствовали тяжесть руки Леопольда, и о ночи,
когда некий юноша был посвящен и принес присягу - вы помните эту
клятву?

“Я помню слишком много. Из милосердия не зацикливайся на этом ”.

“Что ж, раз ты об этом вспомнил, я пройду дальше. Твои товарищи были
с тех пор они рассеялись, Карл, но они не забыли тебя. Мы
с интересом наблюдали за твоей карьерой. Мы видели, как ты вернулся к своим
старым занятиям и на этот раз избежал порки. У нас есть даже
наблюдал, как ты вошел во дворец, и становится излюбленным--от автомобиля
она, или жених?--молодого царя. Мы дали вам кредит на хороших побуждений.
Мы сказали себе: ‘Он пошел туда, чтобы быть в состоянии
служить нам, когда придет время’. По этой причине мы пощадили тебя, Карл.
Мы оставляли вас в покое все это время, потому что нам не нужны были ваши
Услуги. Теперь они нам нужны. Что вы скажете? Готовы ли вы
служить нам?

Несчастный лесничий выслушал эту язвительную речь в каменном
молчании. Но по ее окончании он встрепенулся течение последних сил, и
гневно ответил:--

“По какому праву вы делаете это с меня требовать? О, я знаю; у меня
почувствовал это всем вместе. Все эти годы воспоминание об этом
ужасный акт безумия нависал надо мной, как грозовая туча, и я
никогда не вставал утром, не задаваясь вопросом, разразится ли она до наступления ночи
. Вы называете себя друзьями свободы, вы превозносите
именем свободы, и все это время вы принуждаете других, используя
поспешные слова, вырванные у мальчика, чтобы связать взрослого мужчину и заставить его
совершать преступления под вашу диктовку. Я говорю вам, что вы худшие тираны
сами по себе, чем любой из тех, против кого вы устраиваете заговор. Посмотрите на меня. Я здесь
счастлива; король Максимилиан не причинил мне вреда, он оказал мне всяческую милость.
Я утратила все склонности, которые заставили меня присоединиться к вам.
много лет назад я забыл тебя и хотел бы только, чтобы меня оставили в покое.
И все же вы выслеживаете меня, как ищейки, и приказываете мне рисковать своей жизнью.
шея под твою диктовку. Что может быть хуже тирании, чем что?”

Иоганн слушал совершенно равнодушным к страстной другой
протесты. Он едва соизволил ответить на них.

“Речь идет о тирании против тирании. Нет такой вещи, как
свобода воли в этом мире, Карл. Цари используют свое оружие, и мы используем
наша. У них есть свои войска, свои судьи, свои шпионы. У нас есть наши
клятвы и наши кинжалы. Если мы имеем дело с людьми низкого склада ума
на которых можно повлиять только из эгоистичных соображений, мы должны использовать
аргументы, которые им нравятся. Если короли используют взятки, мы должны использовать
угрозы ”.

Он замолчал, и несколько мгновений больше ничего не было сказано. Затем Иоганн
заговорил снова--

“В конце концов, на самом деле мы не просим от вас многого. В предприятиях такого рода
малодушный союзник опаснее врага. Все, чего я
хочу от вас, это поместить меня куда-нибудь, где я смогу встретиться с королем. Вы можете
иди куда хочешь, и никто не узнает, что вы были обеспокоены в
Роман”.

“Что ты хочешь делать?” потребовал Карл угрюмо.

Для ответа Иоганн сунул руку во внутренний карман пиджака, и
производится пистолет, при виде которого другой мужчина отпрянул, с
свежие плакать.

“Я думаю, вы знаете этот пистолет. Я думаю, что в последний раз, когда он был заряжен, вы
держали его в руке. Вы были выбраны жребием, чтобы выстрелить из него тогда: я
был выбран сейчас ”.

“Но тогда он был заряжен для Леопольда, а он мертв”, - настаивал
дрожащий Карл.

“Верно, и поэтому на этот раз он был заряжен для Максимилиана. Что
есть в этом тебя удивляет?”

“Но что он сделал? Его фантазии безобидны; он не плох и
жесток; если он не делает добра, то не делает и зла; он идет своим путем и
оставляет людей в покое”.

“ Фантазии королей никогда не бывают безобидными, ” сурово возразил Иоганн. И
поднявшись на ноги, чтобы придать больше выразительности своим словам, он продолжил
тоном человека, который глубоко переживает каждое произносимое им слово: “Не делать
добро само по себе является преступлением со стороны правителя. Сколько людей на месте
Максимилиана, с его властью благословлять человечество, превратили бы Франконию в
рай! Мы должны воевать не только с активным злоумышленником
; мы также должны срубить бесплодную смоковницу. Нет; пусть
король будет царственным, пусть он будет отцом для своего народа, пусть он утешит
их в их печалях, научит их в их невежестве; пусть он защитит
спасите бедных от грабежей богатых, обеспечьте вакансии для работы
на общественных работах на благо всей нации, накормите голодных,
постройте больницы для немощных, приютите престарелых; пусть он придет
спускайтесь на арену и сражайтесь за свой народ; пусть он будет нашим
примером и нашим проводником, который поведет нас дальше, или пусть он прекратит править!”

Последовало еще одно молчание, нарушаемое только беспокойным ерзанием Карла
на своем сиденье, когда он пытался придумать какой-нибудь способ выбраться из своего
положения. Наконец Иоганн положил конец его колебаниям.

“ Идем, ” строго сказал он, “ больше никаких задержек. Это твоя жизнь или его. Отведи
меня туда, где я смогу выполнить свое поручение или...

Несчастный прислужник, дрожа, поднялся и первым вышел из комнаты
.




ГЛАВА V

JOHANN’S MISSION


Ступая осторожно, опасаясь, что кто-нибудь случайно подслушает
случайный прохожий, Карл повел врага своего господина по коридору, ведущему к
королевским покоям, и вышел в просторную галерею, которая пересекала
занимал всю южную сторону замка и соединял два его крыла.
Вся эта галерея была почти превращена в оранжерею.
одна сторона отведена под ряд окон, таких больших и расположенных близко друг к другу,
из-за чего стена кажется одним сплошным стеклом. По полу, в
перед этими окнами, тянулась череда цветущих кустарников, яркие цвета
азалии, или с приятным запахом лимона и мирта, давая место
свежий и романтичный воздуха. Как только они добрались до этой галереи, Карл
повернулся к своему спутнику:--

“Это место, где король обычно прогуливается в этот час. Он может быть
один, а может и со своим другом”.

Иоганн оглянулся. Место, казалось, подходил для его цели. В
листва растений служила бы ему укрытием, где он мог бы
прятаться, пока не представится возможность осуществить свое намерение.

“ Этого достаточно, ” коротко сказал он.

Карл взглянул ему в лицо, словно обдумывая очередную мольбу о пощаде, но
не нашел в себе сил заговорить. Он повернулся и поспешил прочь с болью в сердце
а Иоганн тем временем выбирал укромный уголок, чтобы спрятаться.

Вряд ли нужно что-то добавлять к причинам, указанным Иоганном для
его присутствия в Замке. Он прибыл туда как эмиссар
общества, о котором он упоминал в своем разговоре с Карлом, общества
основано десять лет назад, во времена правления Леопольда IX.

Первоначально общество состояло из пяти человек. Из них один
был мертв. Другой давным-давно обосновался в Соединенных Штатах
Америки. Третьим был тот, кто воспользовался
смертью старого короля, чтобы отказаться от путей заговора, и кто стал
слугой и доверенным лицом преемника Леопольда. Двое из первоначальных
членов все еще оставались в живых: один, мужчина, примечательный своими габаритами и своей
густой рыжей бородой, занял пост президента; другим был
Сам Иоганн.

В течение нескольких лет после восшествия на престол Максимилиана работа общества
, казалось, остановилась. Но это истина, часто иллюстрируемая в
истории, что дух восстания, порожденный притеснениями
сильного плохого короля, вырывается наружу при правлении мягкого, но слабого
преемника. Оскорбление Максимилиана по отношению к своим подданным было простым
безразличие. Мечтатель и поэт, он проявил крайнее отвращение
к практическим делам правления, и, поглощенный своими эстетическими
занятиями, он оставил заботы о правительстве своему канцлеру.
Хотя министр был занят в сфере взимания налогов и сохраняя плотный
контроль общественного мнения, молодой король отказывается от себя
в глазах его подданных, и проводить свое время в какой-то далекой
охотничий домик с собой несколько любимых товарищей, или, возможно оказание помощи в
производство на высоком уровне, одной из тех опер, которые были
начинают его близкий друг Бернала отмечаться по всей
Европа.

Прошло совсем немного времени, прежде чем эти капризы начали принимать экстравагантный оборот
, что дало повод для общественного недовольства. Когда-то причуда
схватив Максимилиана, он никогда не переставал подсчитывать стоимость, и его министры
обнаружили, что лучший способ сохранить свою власть - это
безропотно предоставлять ему средства, необходимые для удовлетворения его прихотей.
Было естественно, что революционная партия воспользовалась этим
почвой для нападения и выставила легкомысленного молодого короля вампиром,
высасывающим жизненную кровь народа для обеспечения своей эгоистичной роскоши.

Ситуация только что достигла апогея после последней коронации Максимилиана
экстравагантность, знаменитый дворец Зайдлинген.

Подготовка к Зайдлингену длилась более трех лет. Однажды верхом
в горах, которые граничат с северо-западом Франконии, король
наткнулся на красивую маленькую долину, со всех сторон окруженную высокими
холмами. Посреди долины раскинулось темно-синее озеро протяженностью в несколько
миль, затененное горами и окаймленное темными
сосновыми лесами. Очарованный романтической обстановкой, Максимилиан
задумал построить дворец на самом берегу
озера и превратить долину в настоящее сказочное королевство, в
по которому он мог бы бродить без помех. Сколько миллионов было на самом деле
провел в реализации этого великолепного сна не было точно известно. Это
предполагалось, что министры, боялась раскрыть правду, имел
распределена большая часть расходов между разными главами гражданского и
военные расходы. Все, что могло сделать общественное мнение, - это принять
к сведению колоссальные работы, связанные с этим, и на их основе составить некоторую
оценку ужасающей стоимости.

Было известно, что тысячи людей были на работе в прекрасном
долина. Часть горы были разрушены получить сайт для
дворец и обширные сады, которые распространяются далеко от границы
озеро. Другая часть была срезана, чтобы освободить место для великолепной дороги
дорога, широкая и гладкая, как столичные бульвары, и окаймленная
деревьями, водопадами и видами искусственно приукрашенного
ландшафта. В одном месте огромный участок леса должен быть очищен;
в другой, огромные деревья, выбранные для их размерами и красотой, должна быть
пересаживают из дальних регионов. Все озеро, площадью около десяти или
двенадцати квадратных миль, сначала нужно было осушить, чтобы его дно
можно было углубить и очистить от сорняков, а затем снова наполнить,
и поддерживается на постоянно высоком уровне с помощью огромных каменных дамб,
а также строительства искусственных водотоков и прокладки
миль подземных труб. Его воды должны были быть полны редкой рыбы
из всех рек Европы и Америки, а берега должны были быть
тут и там выложены дорогими мраморными набережными, чтобы облегчить высадку
с роскошного прогулочного судна, построенного из бесценных пород дерева, которые
были перевезены туда через горы. Сеть каналов
облицованных мрамором, протекала через сады и по их гладким водам
изысканные лодки, инкрустированные слоновой костью и имеющие форму лебедей и дельфинов,
скользили мимо китайских башен, киосков и хрустальных пещер, из которых
скрытые музыканты должны были изливать мелодии на слух путешественника.
В свое время он был в созерцание, что позволяет объединить эти
каналы с большой продлевает весь путь до реки Рейн,
но другого царства пришлось преодолеть, и компенсацию требуют
его власть была столь огромна, что даже Максимилиан остановился и
мечта о создании морского порта, в самом центре немецкой Highlands был
отказались.

Все, что искусство может выполнить желание или науке было сделано для отображения
сам дворец одним из чудес света. По простым размерам он
уступал государственному дворцу в Маннхаузене, намного уступал таким
огромным сооружениям, как Версаль и римский Ватикан. Поэт не строит
как завоеватель. Целью Максимилиана было не одурманить человечество,
а доставить удовольствие самому себе. Едва ли не больше богатства было потрачено на
замечательные аксессуары, чем на главное здание, то есть на
вольеры, теплицы и, прежде всего, на уникальные и великолепные
театр, предназначенный для постановки величайших произведений Моцарта
, Бетховена и Берналя. Но это было в красоте ее дизайн, и
совершенство ее закончить, что Seidlingen Роза превосходит все
другие дворца на глобусе. Казарменная величественность Потсдама,
домашнее величие Виндзора, были в равной степени исключены из сравнения. Это был
полный и окончательный сплав средневековья и классики, готика
замок, проникнутый духом Возрождения и преобразованный
в ослепительный храм искусства. Под ним простирались широкие террасы и
торжественные колоннады, над которыми парили сказочные башенки и тонкие шпили из
тонкого ажура. Это была красота и величие Юга, овеянные
глубоким бессмертным духом Севера.

И теперь прошел слух, что с Зайдлингеном покончено, и что
Король собирается отправиться и вступить во владение. Это послужило сигналом для того, чтобы
недовольство, которое уже давно набирало обороты, переросло в
брожение. Революционные общества удвоили свою активность, рекруты
стекались к ним косяками, и уже самые смелые умы
заговорили об открытом восстании против королевского правительства. Это только
остался один мужчина, более смелый, чем остальные, чтобы дать
сигнал восстания.

Это был кризис, для которого Иоганна давно ждали. Он созвал
членов своего собственного братства, которое обновило свою
численность, и, предъявив то самое оружие, которое было предоставлено десять
лет назад для убийства Леопольда, смело потребовал, чтобы
его следует загрузить еще раз. Его товарищи согласились на это, и его
собственное желание ему было поручено проведение общества
приговор. На рассвете следующего дня увидели его, изложенных от
Mannhausen, неся в своей груди запечатанный пистолет и граница
место, где тогда суд был по месту жительства.

По пути он остановился в коттедже Франца Гиттена, и то, что он узнал,
подтвердило его решимость, и он ушел оттуда вооруженным, как он
верил, новым оправданием поступка, который собирался
совершить.

Едва он устроился в, казалось, надежном
укрытии, как в дальнем конце галереи открылась дверь, и
Рука об руку вошли Максимилиан и Берналь.

Король сбросил платье , которое надевал для прогулки по городу .
лес, и теперь был одет в простой костюм из черного бархата, отделанный
глубокими кружевными оборками у горла и на запястьях. Единственным признаком его ранга
была маленькая шапочка из того же материала, которую носил он, в то время как его спутник
был с непокрытой головой.

Как если бы он изменил свое настроение с себя одежду, молодой человек пришел в
смеясь и сплочения своего друга.

“Почему, Огюст, что за чушь вы говорите! Ты слышал, фон Stahlen по
последний? Он заявляет, что Steinketel и бросили меня! Он думает, что у меня есть
вырезали фон Hardenburg. Это повезло, что Seidlingen будет
готов уйти на покой для того, чтобы скрыть свое отчаяние.”

Огюст, казалось, не совсем разделял жизнерадостность своего друга. На его лице
застыло озабоченное выражение.

“Я полагаю, ты понятия не имеешь, во что на самом деле обошлась твоя волшебная страна”, - заметил он
. “Я не могу не опасаться, что это сделает тебя непопулярным среди
нации”.

Максимилиан рассмеялся.

“Я понимаю, в чем дело”, - легкомысленно парировал он. “Ты читал
газеты. Я никогда не читаю, даже "Геологический вестник". Мой дорогой
Огюст, если ты собираешься относиться к жизни серьезно, всякому доверию
между нами должен быть положен конец. Помни, что я король всего мира.
Феи, и моя политика - это политика "Сна в летнюю ночь”!

Огюст улыбнулся довольно нерешительно.

“ Все это очень хорошо, Макс, но ты же знаешь, что жители Франконии
не феи, и налоги, которые они должны платить, - это не золото фей.

“Мой дорогой друг, я действительно верю, что вы перешли на сторону республиканцев.
Сейчас я услышу, что вы являетесь кандидатом в Палату представителей от
Оппозиции. Что такое франконцы для вас, да и для меня тоже?
Все филистимляне, мой друг, все филистимляне. Я смотрю на себя как на
богом назначенный инструмент возмездия. Я мститель за
поэтов они сажали в тюрьмы, музыкантов они оскорбляли, а
художников они морили голодом. Пусть они платят налоги. Это
единственная дань уважения гению, которую они когда-либо оказывали. Я единственный пророк
которого когда-либо чтили в его собственной стране, и они чествуют меня
потому что должны. Успокойся; и когда мы доберемся до Счастливого
Долина, мы запрем ворота и отдадим приказ, чтобы не пропускали никаких газет
кроме той, что в Афинах, которая публикуется в стихах!

Огюст покачал головой.

“Вам повезло, что канцлер берется за это дело
о правительстве чуть серьезнее. Что бы вы сделали, если бы
революционная толпа вторглась в вашу Счастливую долину?

“Предложите им, конечно, прохладительные напитки, а затем заставьте их послушать
одну из ваших опер. Если это не усмирит их свирепость, ничто
не сможет ”, - добавил Максимилиан, не в силах устоять перед искушением подшутить над своим
другом. “ Но скажи мне, Огюст, неужели ты всерьез полагаешь, что кто-то
хочет лишить меня трона в пользу бедного Эрнеста?

Берналь не сразу ответил на этот вопрос. В то время как два были
разговор они продолжали прохаживаться по галерее, и в
позволив своему взгляду блуждать из стороны в сторону, музыкант заметил
в сгущающихся сумерках нечто, что ему показалось
необычным во внешнем виде одного из кустов перед окнами.

Сдержав на мгновение свое любопытство, он пошел дальше, и поскольку
Максимилиан ждал, он заставил себя ответить что-нибудь.

“Боюсь, вопрос не в этом. Вы можете иметь врагов, чьи
конструкции идти дальше, чем просто смена хозяев. Быть серьезно
момент, макс. Другие цари должны принять меры предосторожности, чтобы оградить себя,
и почему бы вам не поступить так же?”

“О, все будет в порядке, ты увидишь, что Зайдлинген хорошо охраняется.
хотя это было сделано скорее для того, чтобы не допустить сюда
дерзких поклонников, чем таинственных врагов, о которых ты говоришь. Я
приказал воздвигнуть частокол по всем горам, и примерно на каждой миле
У меня будут небольшие пикеты войск, в обязанности которых будет входить
патрулируйте границу и следите, чтобы никто не пытался ее пересечь. В долину ведет
только одна дорога, та, которую я проложил, и
она будет охраняться у входа небольшим фортом, пронизанным железом
ворота, которые будут заперты, и открыть только по письменному предписанию
от меня или канцлер. Итак, вы видите анархисты не будет много
шанс мешайте нам”.

Пока он говорил, они поплелись обратно, пока они снова не пришли
напротив того места, которые привлекли внимание музыканта. Он
изловчился, чтобы постепенно привести себя в тупик, Максимилиан следующие
его примеру, не замечая, что его спутник, движения были
регулируются какими-либо специальной цели. Берналь уперся взглядом в темный
тени под листвой, в то время как Максимилиан продолжал говорить.

“Настоящая трудность, с которой я столкнусь, - сказал он, - заключается в том, чтобы избежать визитов
людей, которых часовой вряд ли сможет прогнать. Боюсь,
из того, что я слышал, что мои приготовления возбудили любопытство
кайзера, и что его Императорское Величество, вероятно, навлечет на меня свое
грозное присутствие, если я не придумаю какой-нибудь предлог для
держу его подальше.

Берналь все еще слушал, но слова короля глухо долетали до его слуха.
Все его внимание было поглощено ужасным открытием. Пристально вглядываясь
в тень, он внезапно осознал, что его
взгляд был возвращен. Там, на расстоянии нескольких футов от него, была
пара темных глаз, намеренно устремленных на него. Огромная
усилием воли он подавил все внешние признаки агитации, чтобы он
должен встревожить человека перед ним, и продолжал спокойно смотрят, как
если без сознания от увиденного. Его мысли, двигавшиеся с потрясающей быстротой
, перебирали опасности ситуации. Король и он сам
были совершенно безоружны, они были одни в галерее, и, благодаря
Из-за болезненной любви Максимилиана к уединению здесь не было прислуги, которая могла бы
будьте в пределах досягаемости. Кем мог быть скрытый наблюдатель? Только отчаявшийся
человек осмелился бы подвергнуться опасности и таким образом вторгнуться в королевские апартаменты
способом, который в достаточной степени свидетельствовал об угрожающем
характере его поручения. Если бы этот человек был вооружен, жизнь короля, их обоих
их жизни были бы в его власти.

Единственным шансом на спасение, который представился Берналю, было
притвориться потерявшим сознание и постепенно увести короля в конец галереи
. Затем, внезапным движением, он мог втолкнуть его внутрь
в дверной проем и запереть его от врага. Со странным чувством
у него закружилась голова, и он умудрился сказать несколько слов в ответ
своему спутнику.

“Именно этого я и боялся, что ты скажешь. Если Кайзер действительно
хотелось, чтобы в ваших собственных интересах ты должен сделать его желанным,
и показать ему все внимание. Он может быть полезным друг или опасный
чужой”.

Он совершенно не осознавал, говорит ли он разумно или бессмыслицу;
пока он мог сохранять видимость самообладания, это было все, что его
заботило. Максимилиан, ничего не подозревавший, пустился в ответ.

“Мой дорогой Огюст, ты рассуждаешь как старина фон Сигизмарк. Конечно,
все это совершенно верно; но это не причина, по которой я должен подчиняться
наказанию в виде присутствия этого варвара, если есть какой-либо разумный способ
избежать его. Я пришел к вам за сочувствием, а не за добрым советом.

Когда король закончил говорить, Берналь испытал внезапный шок. По-прежнему глядя
в глубины эти пылающие глаза, ему стало известно, что на некоторых
чутки, что кто-то притаился в тени знал, что он был
обнаружены. Оставалось всего одно мгновение передышки, пока
убийца не узнает, что это знание, в свою очередь, было обнаружено
его наблюдателем.

Дрожа от неминуемой опасности, Берналь почувствовал раздражение из-за
необходимости отвечать королю, как человек, терзаемый какой-то мучительной болью
возмущен необходимостью отвечать на банальные замечания тех, кто
вокруг него.

“Я никогда не говорю так, как фон Сигизмарк. Я просто имел в виду, что если нет
способа избежать этого, вы должны подчиниться с максимально возможной грацией ”.

Максимилиан улыбнулся раздражительному тону своего друга.

“Ты - утешитель на работе, Огюст. Если ты скажешь еще что-нибудь, я назначу
тебя своим канцлером; так что будь осторожен”.

“Ах!”

Наступил кризис. Вспышка в глазах, за которыми он наблюдал
с такой лихорадочной тревогой, убедила Берналя, что наступил последний этап.
наступил. Враг уже узнал, что Берналь обнаружил его.
 Теперь он знал, что Берналь знал об этом.

Заграждение из глаз закончилось. Эти двое были лицом к лицу, как будто
оба находились посреди квартиры. Берналь стиснул зубы
и отступил на шаг, в то время как Иоганн вскочил на ноги,
отбросив кустарник, который защищал его, и нацелил свой
пистолет на расстоянии четырех шагов приставлен к груди короля.

“Если кто-нибудь из вас пошевелится или издаст хоть малейший крик, я стреляю”.




ГЛАВА VI

КОРОЛЬ И ЦАРЕУБИЙЦА


НИКТО из нас не знает заранее, как мы будем действовать в моменты стресса и
страха. Берналь, когда он увидел воплотившуюся перед ним опасность, на которую он
рассчитывал, потерял самообладание и обернулся к королю
нервным движением, как будто хотел схватить его, чтобы удержать
его от поспешных действий. Но Максимилиан, после первого естественного вздоха
изумления, стоял совершенно неподвижно, его глаза были неотрывно устремлены на этого
человека, который внезапно выступил вперед, чтобы угрожать его жизни, пристально глядя на него
скорее из любопытства, чем со страхом.

Незваный гость подошел на шаг ближе, держа оружие направленным на
Короля, в то время как его палец лежал на спусковом крючке. Тем не менее, он сделал
не сразу выстрелил. Хладнокровно убивать очень тяжело. И республиканец,
со своей стороны, не был свободен от некоторого естественного чувства любопытства, когда он
впервые посмотрел на этого отпрыска расы, против которой он
поклялся в ненависти.

“Ты хочешь что-нибудь сказать, прежде чем я выстрелю?” Спросил он, бессознательно
пытаясь выиграть время, чтобы укрепить свою решимость.

Максимилиан выпрямился с гордым жестом. Мягкая сторона его лица
характер, казалось, внезапно угас. В присутствии этого врага
он был королем до мозга костей.

“Зачем ты пришел сюда?” - что это? - спросил он так надменно, как будто был
окружен охраной, а человек перед ним был беззащитным
заключенным. - Чего ты хочешь? - спросил он.

“ Ты достаточно ясно видишь. Я здесь, чтобы убить тебя.

Берналь не смог сдержать сдавленный крик. Максимилиан укоризненно поднял руку
, призывая к тишине, не отводя глаз от лица
врага.

“Почему ты хочешь лишить меня жизни?” спросил он твердым голосом.

Иоганну пришлось сделать паузу и собраться с мыслями, прежде чем он смог ответить.
Он чувствовал себя слегка сбитым с толку. Ситуация была совершенно
не такой, как он ожидал. Он пришел туда, пылая гневом
против того, кого он представлял себе как Гелиогабала, погрязшего в пороке и
роскоши, и он заранее приготовился к угрозам или взяткам
или мольбы о пощаде; и вот теперь он был лицом к лицу с бледным,
молодым человеком с задумчивыми глазами, чьим главным чувством, казалось, было удивление,
сдерживаемое негодованием в его присутствии.

“Потому что ты король”, - сказал он наконец, медленно выговаривая слова, и
пытаясь пробудить в нем дремлющий гнев, он продолжал: “В ваших руках
верховная власть в стране. Десять лет вы правили
Франконией; и как вы использовали свою власть? Для удовлетворения
ваших собственных эгоистичных удовольствий. Пока бедняки голодают в вашей столице, вы
тратите миллионы на роскошь. Вы строить новые дворцы; вам щедрые милости
на художников и музыкантов”, - он взглянул невольно на Берналь, как он
сказано - “всему свое время дано для наслаждения, и вы никогда не
думала о благополучии миллионов, которых вы называете
ваши подданные. Вы цените опер больше, чем жизнь мужчины”.

Он остановился, чувствуя себя немного недовольны слабостью его
язык. Он хотел бы раздавить этот спокойный, выдержанный
задавший вопрос с несколькими язвительными словами - но почему-то слова отказались прийти
.

Во время этой речи на лице Максимилиана появилось слегка презрительное выражение
. Он ответил с воодушевлением.

“Я не верю, что во Франконии кто-то должен голодать. Вы
говорите несправедливо. Если я вкладываю деньги в стороны вы говорите, это
не все вернулись в карманы людей? Я никогда не слышал, что он
считалось преступлением поощрять искусства, или, что король был запрещен
его собственная друзей. И когда вы обвиняете меня в том, что я не ценю
жизни людей, вы забываете, что во время моего правления Франкония была защищена
от войны. Ни один из моих подданных не был вынужден пролить ни капли крови
за меня. Я даже никогда не подписывал смертный приговор”.

“Какое это имеет значение? Я не говорю об иностранной войне. Самая смертоносная
война - это та, которая продолжается изо дня в день между богатыми и бедными;
и эту войну вы даже пальцем не пошевелили, чтобы остановить. Миллионы
вы потратили впустую дворцы, которые никому не нужны, кроме вас самих.
их можно было бы использовать для великих общественных работ на благо
человечества - больниц, богаделен, мостов, акведуков, чтобы доставить чистых
вода с холмов стекает в трущобы Маннхаузена. Король имеет более высокие пошлины
чем поощрение искусства. Это его обязанность-быть пастырем нации
он правил”.

Максимилиан прислушался, на этот раз с интересом. Он ответил
более мягким и дружелюбным тоном, чем раньше.

“Я думаю, что понимаю вас. Я вижу, что в том, что вы говорите, что-то есть".
скажи. Я слишком привык думать, что лучший король
тот, кто меньше всего вмешивается в дела своих подданных. Вы должны признать, во всяком случае,
что я никогда не пытался разыгрывать из себя тирана. Но я вижу, что
Я мог бы сделать что-то большее - такие вещи, на которые вы указываете. И все же
у народа есть конституция. Почему его избранные представители не
предприняли некоторые из этих работ?”

Иоганну становилось все труднее резко отвечать на эти мягкие
рассуждения человека, которому он пришел отомстить
. Он пытался убедить себя, что это всего лишь игра, всего лишь
уловка, чтобы выиграть время, и он снова заговорил более грубо, чем раньше.

“Это верно; возлагай вину на других. Откуда брать деньги на такие
вещи, когда вы растрачиваете каждый пенни, который можно выжать из
людей? Кроме того, эти представители, как
вы их называете, представляют только более богатые классы. Они так же далеки
от общения с бедными, у них так же мало сочувствия к ним, как и у вас.
Их черед наступит прежде, чем длинные; в то же время мы должны начать с самого
голова. Эти оправдания опоздали. У вас было десять лет на то, чтобы
продемонстрируйте свои добрые намерения, и теперь мы не можем больше ждать.

Максимилиан снова принял свой надменный вид.

“ Я не хотел оправдываться, сэр. Я думал, ты говоришь
искренне, и я намеревался сделать то же самое. Но, поскольку ты уже принял свое
решение, этот разговор бесполезен. Тебе лучше выстрелить из этого
пистолета.”

Иоганн ощутил стыд в сочетании с неудовлетворительным чувством
сомнения относительно того, правильно ли он судил о молодом человеке, чью жизнь он
собирался отнять. Не снимая пальца со спускового крючка, он
слегка опустил пистолет и ответил.

“Я могу выстрелить, как только возникнет наименьшая опасность вмешательства.
Но я пришел сюда не для того, чтобы оскорблять вас. Вы спросили меня, почему я хотел
лишить вас жизни, и я сказал вам. Я не обвиняю вас в том, что вы умышленно
причиняете вред людям, но в пренебрежении своими обязанностями по отношению к ним ради
собственных удовольствий. Вы говорите, что лучший король - это тот, кто
оставляет свой народ в покое. В таком случае нам вообще не нужен король. Почему
мы должны тратить миллионы денег на бесполезное украшение? Нет, мы
больной всей системы. Мы сделали наши умы, чтобы научить правителей
их долг, будь то короли, президенты или премьер-министры. Итак,
пока в этой стране есть хоть один несчастный человек, чье несчастье
у вас есть сила излечить, и вы не используете эту силу, вы
виновны в глазах Бога и человека. Я жил среди людей всех
эти годы, пока вы давно мечтаете искусства и дворцов. Я
видел их страдания, я услышал их молитвы, которая там была
никто не в ответе. Всему этому должен быть положен конец. Если мотивы
сострадания не имеют силы, если призывы к справедливости бесполезны, мы должны
взывайте к страху. Мы должны запугать правительства, чтобы они выполнили свой долг; мы
должны научить их, что пренебрежение может сделать несчастных опасными, что
нищета порождает убийц ”.

Его глаза вспыхнули, и его фигура стала более прямой под влиянием
его собственной яростной речи. Впервые молодой король опустил свою
голову.

“Я не виню вас, ” мягко ответил он. “ Вы заставили меня осознать
вашу точку зрения лучше, чем я когда-либо раньше. Только ты говоришь
как будто задача борьбы с этим злом была легкой, в то время как
мне это кажется очень трудным. Предположим, мы могли бы поменяться местами, и ты был бы
Король на следующие шесть месяцев, как бы вы взялись за работу, чтобы исправить это?”

Это неожиданное предложение совершенно ошеломило республиканца. Ему пришлось
подумать, прежде чем ответить.

“Для меня идея царствования отвратительна. Я не мог бы править иначе, как с
согласия народа. Моим первым шагом было бы сложить с себя
корону и организовать республиканское правительство”.

“А Пруссия?” - предположил Максимилиан. “Предположим, что полмиллиона солдат
перешли границу, чтобы подавить вашу Республику и установить
нового короля?”

Иоганн прикусил губу. В данный момент он не мог придумать, что ответить.

Максимилиан воспользовался своим преимуществом. Шок от опасности, казалось,
стимулировал его разум и придал ему непривычной энергии. Он продолжал, говоря
четко и серьезно--

“Послушайте, сэр. Если я думала, что ты верил в мою искренность, я хотел бы сделать
предложение для вас. Я бы попросил вас освободить меня условно-досрочно на шесть
месяцев, и в течение этого времени вы должны занять мое место и управлять
правительством по своему усмотрению. По истечении шести месяцев мы бы
вернулись сюда, в эту галерею, точно такими, какие мы есть сейчас. Я бы вложил
этот пистолет тебе в руку, все еще заряженный, и тогда ты должен был бы решить
стрелять или нет, как вам будет угодно”.

Революционер выслушал это предложение с чувством почти нелепого
смятения. Он понял, что земля уходит у него из-под ног.

“Но это было бы невозможно”, - слабо возразил он. “Такое соглашение
никогда не могло быть осуществлено. Ваш двор, ваши министры, все бы
отказались признать меня. Я ничего не смог бы сделать”.

“Не сам по себе, я признаю. Но я не имел в виду, что ты должен занять мое
место в буквальном смысле. Я имел в виду, что ты должен фактически использовать
мою власть, такой, какая она есть. Вы осудили меня, без сомнения, справедливо,
за то, что не очень хорошо использовал свою силу. Я хочу посмотреть, что вы можете
сделать с этим, и я также хочу, чтобы вы сами увидели природу
препятствий, которые стоят на пути реализации ваших идеалов. Если вы
примете мое предложение, я предоставлю вам комнаты в Замке; вы должны
остаться здесь в некотором номинальном качестве - в качестве моего личного секретаря, например,
- или, если вам так больше нравится, просто в качестве моего гостя. Затем вы должны
облечь свои идеи в форму; каждое ваше предложение я буду излагать
моим министрам, как если бы оно исходило от меня; и вы должны присутствовать
проконсультируйтесь с нами и судите сами, каковы полномочия короля
и в какой степени они могут быть использованы на благо народа. В
в конце того времени, как я уже сказал, Мы вернемся точно к нам
прежние позиции, и, быть может, ты тогда поймешь меня лучше, чем
вы делаете сейчас. Что ты скажешь? Ты примешь мое предложение?

Берналь, который был молчаливым, но глубоко заинтересованным слушателем этих дебатов
, едва ли знал, следует ли рассматривать план Максимилиана как серьезную
результат его идеалистической натуры, или как смелый и умелый маневр для
обхитрить революционер. Он с тревогой посмотрел на Иоганна, чтобы увидеть, что
впечатление было произведено на его предложение короля.

Но Иоганн сам был слишком Дон Кихотом, чтобы заподозрить, что он стоит
в присутствии Макиавелли. Совершенно побежденный великодушием короля
, он уже собирался бросить оружие, как вдруг
его осенила новая мысль. Он только что вспомнил о дочери лесничего
.

“Подожди”, - строго сказал он, бросив сердитый взгляд на Максимилиана. “У меня есть
к тебе еще один счет. На этот раз речь идет не о
пренебрегаешь своими подданными, но проявляешь к ним слишком большой интерес. Мы
уже встречались сегодня однажды. Я видел, как ты выходил из домика Франца Гиттена.

Максимилиан отступил, в ужасе на его отпор. На последние слова Иоганна
возглас досады вырвался из него. Так что его секрет был
обнаружен, и этот жестокий человек.

Неправильно истолковал восклицание, как признак вины, другие исходили
чтобы донос.

“Да; не удовлетворенный всем, что может сделать для тебя твое хваленое искусство,
ты должен опуститься до того, чтобы воспользоваться добродетелью невинной молодой девушки, чья
единственное преступление-бедность, которая оставляет ее беззащитной своей вины
страсти”.

Он остановился, удивленный, что эффект, производимый его словами. Максимилиан,
все его лицо вспыхнуло от праведного гнева, заставил его замолчать властным жестом
и тепло ответил--

“Ни слова больше! Вы оскорбляете эту благородную молодую девушку так же сильно, как и меня,
своими подозрениями. Клянусь вам, что я никогда не сказал ни одного дурного слова,
и не питал по отношению к ней ни одной нечистой мысли. Я люблю ее так искренне,
как ты когда-либо любил - если ты вообще кого-нибудь любил. Спроси у господина
Берналь там, и он скажет вам, что сегодня вечером по дороге домой
Я сообщил ему, что собираюсь жениться на Доротее.

Иоганн уставился на него как прикованный.

“ Доротея! Моя кузина! ” вот и все, что он смог произнести.

“ Твоя кузина! ” одновременно воскликнули оба.
остальные.

Наступило глубокое молчание. Максимилиан заговорил первым.
Повернувшись к своему другу, он печально сказал--

“Видишь, Огюст, мои предчувствия оправдались. Теперь она узнает, что я
Король, и, возможно, она никогда не научится любить меня после всего этого ”.

Иоганн опустил голову и позволил пистолету выпасть из его безучастных пальцев
на пол.

Затем внезапно раздался громкий шум, дверь галереи
распахнулась, и огромная толпа стражников, слуг и придворных
ввалилась внутрь вместе с канцлером и принцессой Эрменгардой
среди них и устремившаяся навстречу группа.

“Это, должно быть, тот человек! Схватите его!” - закричал канцлер, указывая на
Johann.

Иоганн сделал быстрое движение, словно собираясь поднять свое упавшее оружие, когда
Максимилиан наклонился к нему и прошептал--

“Я даю тебе честное слово”.

В следующее мгновение дюжина нетерпеливых рук вцепилась в заговорщика
со всех сторон раздался голос фон Сигизмарка--

“Уведите его и закуйте в цепи в самой прочной комнате Замка”.

Прежде чем солдаты успели что-либо предпринять, раздался встречный приказ
Из уст короля прозвучал суровый и гордый приказ.

“Остановитесь! Освободите своего пленника. Мы его прощаем”.

Ректор сделал шаг вперед, разочарование и недоверие, написанное на
его лицо.

“ Простите меня, сир, ” осмелился возразить он, “ но этот человек пришел сюда
с намерением убить вас. Смотрите, вот его пистолет на
полу.

Услышав слова канцлера, один или двое солдат сочли нужным
удержать пленника, пока не увидят, что из этого получится
. Молодой король заметил это частичное неповиновение и повернулся к ним.
они побледнели от гнева.

“Ребята, вы меня слышали?” потребовал он таким угрожающим тоном,
что они буквально съежились. “Отпустите этого человека, я сказал!”

Люди увидели свою ошибку, немедленно отпустите свою хватку, и Иоганн
встал.

Тогда Максимилиан снизошел до ответа на его министр.

“ С какой бы целью этот человек ни пришел сюда, он отказался от нее по своей воле.
по собственному желанию. Он бросил оружие до того, как вы вошли. У меня была
возможность поговорить с ним, и я не жалею, что он пришел
сюда. На данный момент он останется в замке, и я желаю, чтобы
он может быть хорошо обработаны. Карл!”

Фаворит выступил вперед, дрожа от ожидания, что его
предательство раскрыто и что он вот-вот получит свою
награду.

“Отведите этого джентльмена к Чемберлена офисе”, - сказал Король. “Вижу
это предусмотрено для него в моем квартале дворца,
и что у него есть все, что он хочет. И, повернувшись к Иоганну, который все это время оставался
безмолвным и невозмутимым, он добавил: “Я пришлю за тобой
позже”.

И после нескольких слов благодарности толпе, сопровождавшей фон Сигизмарка
за то, что они пришли к нему на помощь, король взял Берналя под руку
и покинул галерею.




ГЛАВА VII

СЛЕДУЮЩИЙ ХОД ЭРМЕНГАРДЫ


Неожиданное прерывание сцены между Максимилианом и предполагаемым убийцей
произошло из-за запоздалого раскаяния Карла Финка.

Оставив Иоганна в галерее , он сначала удалился к себе
комната, где он бросился на кровать и лежал, корчась от горя,
напрягая слух в поисках звука пистолетного выстрела. В какой-то момент
он представил себе арест убийцы, за которым, возможно, последует
донос на него как на сообщника; в другой момент его мысли
вернулись к многочисленным проявлениям доброты, оказанным ему его молодым хозяином,
и он громко застонал, раскаиваясь в своем предательстве.

Минуты текли, а он ничего не слышал, и в его сознании забрезжил проблеск новой надежды
. Возможно, даже сейчас еще не слишком поздно вмешаться и
спасти жизнь короля. В таком случае он думал, что знает Максимилиана достаточно хорошо
чтобы быть уверенным в прощении за его предыдущее предательство. Воодушевленный
с внезапной отвагой он вскочил на ноги и выбежал из комнаты.

Когда он приблизился ко входу в галерею, его осенила новая идея.
Его одиночного вмешательства могло оказаться недостаточно, чтобы предотвратить опасность,
которая угрожала королю, в то время как оно, несомненно, подвергло бы его
мести Иоганна и его товарищей по заговору. Он принял решение
когда он бежал, чтобы зайти в апартаменты королевской тетки, и
проинформируйте ее о ситуации, предоставив ей самой позвать на помощь
своего племянника.

Ему не потребовалось много времени, чтобы ворваться, весь бледный и дрожащий, в
присутствие принцессы.

Она была не одна. С ней был граф фон Sigismark, кто пришел
в тендере ей свою благодарность за ее гостеприимство, приглашая его дочь
ездить с князь Эрнест, возможно также попытаться выяснить, что
смысл заложить под это дело со стороны женщины, которая редко
действовал без мотива.

Как только Карл смог восстановить дыхание, он выдохнул--

“ Быстрее! В южной галерее прячется человек, который пришел
сюда, чтобы убить короля. Его зовут Иоганн Марк, и он член
тайного общества.

На мгновение Hermengarde сменилась чистой страх. Затем, в
вспышка, она опомнилась, и бросил странный и ужасный смотреть
к канцлеру. Но он либо не видел, либо не понял
этот взгляд. Как только смысл заявления Карла дошел до его
мозга, он вскочил и выбежал через открытую дверь, издавая громкие
крики о помощи. Через несколько секунд весь Замок был поднят на ноги, и
эффективная сила придет, чтобы спасти царя в порядке уже
описано.

Когда Эрменгарда покинула галерею, став свидетельницей странного
завершения событий, которые там происходили, она сделала
почти незаметный знак канцлеру следовать за ней в ее собственные
апартаменты.

Старый царедворец чувствовал себя неловко при мысли о необходимости обсуждать то, что было
только что произошло с его грозную покровительницу. Он предпочел бы
чтобы было время на рассмотрение. Но он не посмел пренебречь ее приказом
и они быстро закрылись вместе.

“Ну, что вы об этом думаете?” - спросила принцесса, как только они остались одни.
"Я едва ли могу ответить вам, сударыня.

Признаюсь, что в настоящее время я не понимаю, что произошло." - Спросила она. - "Что вы думаете об этом?" - Спросила принцесса, как только они остались одни.
"Я не могу ответить вам, мадам. Я в неведении.

Эрменгарда улыбнулась этой чрезмерной осторожности.

“ Как я уже имела честь заметить вам сегодня, ” сказала она
“ короли Франконии иногда совершают странные поступки. Но я не
думаю, что я когда-либо слышал их делают более необычной, чем
публично помиловании убийцы, и в то же время, приглашая его в
стать их оценки”.

Канцлер нервно ерзал.

“Все выглядело так, как будто он пришел сюда с намерением
совершить какое-то преступление. Но, возможно, его величеству удалось
убедить его в своей порочности до того, как мы прибыли на место происшествия”.

“Или, возможно, ему удалось убедить его величество”, усмехнулся
Принцесса. “Мне кажется, что наш приезд был самый неподходящий. Мы
явно не хотел, мой дорогой канцлер. По какому праву мы берем на себя смелость
прерывать короля, когда он беседует со своими
друзьями?

Старый граф нахмурил брови, но благоразумно промолчал. Он
услышав следующий вопрос Эрменгарды, он навострил уши.

“Не могли бы вы сказать мне, очень ли активны революционные общества в
Маннхаузене сейчас?”

“Я полагаю, что да, мадам. Недавно я получил информацию, что
проводится очень много тайных собраний, и полиция ожидает
какую-то серьезную вспышку, если только мы не предупредим их заранее,
арестовав зачинщиков.

“Совершенно верно. И как вы думаете, эффект будет обескураживающим или
обратным, когда они узнают, что один из их главарей был
публично принят во дворце и пользуется благосклонностью короля?
Да ведь об этом будет звенеть вся страна. Люди скажут, что его
Величество сочувствует этим негодяям ”.

“Я надеюсь, что все не так уж плохо. Конечно, поступок царя был просто
кусок щедрость, - а высокопарные, возможно, но без малейшего
политическое значение. По крайней мере, до тех пор, пока его Величество доверяет мне
бремя правления, вы можете быть уверены, что я не буду
участником ни одного мятежа ”.

“Да, пока вы не доверили его, граф. Но, если вы посмотрите
выходит, вы можете обнаружить, что король слушает других советников позади
ваша спина. Сцена, которая только что произошла, вряд ли была рассчитана
на то, чтобы поднять ваш авторитет в глазах Суда”.

И предоставив этой отравленной стреле делать свое дело в медлительном уме канцлера
Эрменгарда милостиво отпустила его и позвала своего
любимого пажа.

“Иди и найди Карла Финка”, - приказала она. “ Скажите, что у вас есть личное сообщение для него.
и когда вы будете уверены, что вас никто не подслушает,
передайте ему от меня, чтобы он был в западном углу террасы Замка через десять
минут. Скажи ему, чтобы он оделся поудобнее.

Послание от принцессы застало Карла в его собственной комнате, куда он
только что удалился после того, как Иоганн был удобно устроен в соответствии с
указаниями короля. К его облегчению, его бывший товарищ сказал лишь
немного, когда они снова были вместе.

“Видишь, Карл, ” саркастически заметил он, - твои опасения были
беспочвенны. Все прошло хорошо, и ты, в конце концов, не потеряешь голову.
”

“Поклянись, что ты никогда не пусть царь знает, кто он был, что принес
в галерее”, - призвал другой, по-прежнему заполнены с опаской.

Иоганн смотрел на него pityingly.

“Бедный глупец! Если вы забыли клятвы, которые мы обязаны себе
в Штутгарте, у меня нет. Ничего не бойтесь, вы в безопасности и в этот раз. Но
будьте осторожны, как вы размножаетесь дальнейшего предательства. В следующий раз тебе может не повезти.
так легко тебе не отделаться.

Карл был бы только рад последовать этому совету, воздержавшись
от дальнейшего участия в интригах, которые разворачивались вокруг
него. Тем не менее, когда пришел паж, чтобы позвать его к своей
госпоже, он не посмел послать ответный отказ.

Эрменгарда тем временем сняла с себя драгоценности и
ее внешняя юбка, и поставить на домашнюю ходьбе платье, такими как может
носили женщины среднего класса. Сделав это, она вышла
осторожно из своей квартиры и по черной лестнице прокралась вниз к
месту встречи.

Темнело, и ночь обещала быть бурной. Она
заметила признаки плохой погоды и собиралась вернуться в Замок
чтобы взять плащ, когда увидела фигуру мужчины, идущего к ней.

Это был Карл. С предупреждением своего бывшего товарища, все еще звенящим в ушах
он неохотно последовал за ним, чувствуя себя слишком уверенным, что его
помощь требовалась для какой-то цели, которая не выносила света.

Как только он оказался достаточно близко, чтобы узнать лицо принцессы,
он сказал с какой-то робкой дерзостью--

“Я надеюсь, что Ваше Королевское Высочество не хочет меня надолго, как я, может быть,
вызван в любой момент Его Величества”.

Hermengarde нетерпеливо нахмурился. Она легко угадывал слабые и
пугливый характер своего инструмента.

“Он находится на службе Его Величества, что я требовать от вас”, - ответила она
твердо. “ Ты должен сопровождать меня в сторожку, где живет Доротея
Гиттен.

Затаенный страх Карла перед Иоганном был все еще сильнее, чем его благоговейный трепет перед принцессой
.

“ Его величество знает, что мы направляемся туда? он осмелился спросить.

Затем Hermengarde начал понимать, что что-то случилось. По
усилие, она подавила свою гордость, на данный момент, и снизошел до
сделать пол-приближенный слуга.

“Я думала, ты уже понял, Карл, ” сказала она, “ причину
интереса, который я проявляю к этому делу. Как ты думаешь, если бы я рассматривал
это как обычное любовное приключение, я бы взял на себя труд пойти и
видишь эту девушку? Это потому, что у меня есть опасения относительно того, к чему это может привести,
из-за моего знания характера твоего хозяина. Вы знакомы
с судьбой короля Леопольда, и вы должны понимать, насколько это необходимо
чтобы его друзья внимательно следили за королем Максимилианом, чьи
эксцентричные поступки уже вызвали у многих опасения.”

Когда смысл ее слов медленно дошел до сознания мужчины, он буквально пошатнулся.

“Боже Всемогущий!” - воскликнул он. “Конечно, ваше королевское высочество не думает, что король сходит с ума!" - Воскликнул он.
”Неужели ваше королевское высочество?" - "Нет!"

“ Я ничего подобного не говорила, ” быстро возразила принцесса,
видя, что она зашла слишком далеко. “ У вас больше возможностей видеть, чем у большинства его слуг.
Вы заметили что-нибудь странное в поведении его величества в последнее время?" - Спросила я. "Вы не заметили ничего странного?" - Спросил я. "Вы не заметили ничего странного"
в поведении его величества в последнее время?”

“ Боже упаси, ваше королевское высочество!

Эрменгарда пожала плечами. Карл отступил на шаг.

“Простите меня, мадам, но я не осмеливаюсь пойти с вами”, - сказал он тихо
голосом.

“Молчать, парень!” - ответила принцесса тихим, но угрожающим
тоном. “ Ты хочешь, чтобы король узнал, что все эти месяцы ты играл роль
шпиона и передавал мне отчеты обо всех его передвижениях?
Ты думаешь, что я не могу раздавить тебя, как яичную скорлупу, если она была
стоит мое время? Вы зашли слишком далеко, чтобы ослушаться меня. Вести на
коттедж”.

Несчастный подчинился, не сказав больше ни слова, и они двинулись в путь
через лес, Карл шел впереди, а принцесса не отставала
вплотную позади.

В течение следующих получаса не было произнесено ни слова. Затем они постепенно
вышли из густой поросли и оказались на краю
маленькой поляны.

“Оставайся здесь, - приказала принцесса, “ и жди моего возвращения”.

Обрадованный возможностью избежать дальнейшего риска, Карл поклонился и скользнул обратно за
тень большого ясеня, в то время как принцесса в одиночестве направилась к
двери хижины лесника.

К этому времени уже стемнело, и свет лампы пробивался сквозь
окно комнаты справа от готического крыльца. Как Hermengarde
постучал в дверь этот свет был виден двигаться и передавать в
зал. Потом появился шум повернув замок, дверь открылась, и
Доротея стояла перед ней, высоко держа лампу над головой.

Несмотря на свое обычное самообладание, принцесса не могла
сдерживать начала восхищения, которые свидетельствовали о том, что теперь она понимает
Король увлечение. Она быстро опомнилась, и обратился
молодая девушка.

“Я пришел из замка вон там, - сказала она, - и упустил свой путь в
дерево. Я думал, что ты позволишь мне отдохнуть здесь немного, прежде чем я
вернулся.”

“О да, входите, пожалуйста”, - был ответ Доротеи мягким,
музыкальным тоном, в котором все же слышался легкий оттенок пафоса, который
ранее в тот же день он пропал.

Принцесса последовала за ней в низкую, с дубовой крышей гостиную, где она
она сидела и выбрала деревянное кресло с рыхлой красной подушкой на сиденье.
Она подвинула его вперед. Франца там не было.
Доротея объяснила, что ее отец отправился на прогулку по лесу.
поищи браконьеров.

“ И он оставляет тебя здесь совсем одну? - спросила Эрменгарда, напустив на себя
вид сочувствия, чтобы успокоить девушку.

“ О да, мадам. Я не боюсь. Я привык оставаться здесь один
с тех пор, как умерла моя мать. Но не хотите ли чего-нибудь перекусить, пока
вы отдыхаете? У нас в кладовой есть заяц и немного белого хлеба,
что я делаю сам”.

“Ничего не есть, спасибо тебе, моя дорогая,” ответил Hermengarde,
милостиво. “Но я слышал, что вы делаете какой самый вкусный сидр;
не могли бы вы угостить меня стаканчиком этого?

Доротея покраснела от комплимента.

“Я буду очень рада, если вы попробуете это,” сказала она, “но я
боюсь, вы будете разочарованы”.

Она подошла к буфету в стене рядом с камином и достала
серебряный кувшин. Она взяла в руку знаменитый бокал
, из которого Максимилиан привык пить; но через мгновение задумалась.
поколебавшись, она поставила его обратно и выбрала тот, у которого был небольшой
изъян на ободке.

“Это очень старый бокал; надеюсь, вы не будете возражать, если он будет разбит”, - сказала она, наполняя его светлой жидкостью и протягивая принцессе.
"Я не хочу, чтобы он был старым". - "Я не хочу, чтобы он был старым". - сказала она.
"Я не хочу, чтобы он был старым".

“Тебе не нужно оправдываться”, - ответила принцесса. “Бокал, который
достаточно хорош для короля, чтобы пить из него, безусловно, достаточно хорош и для меня”.

Доротея вздрогнула и обратила страдальческий, вопрошающий взгляд на говорившую.
та только улыбнулась в ответ.

“Почему вы так говорите, мадам? Кто рассказал тебе о короле? ” спросила
взволнованная девушка.

Принцесса изобразила на лице веселое удивление.

“Мое дорогое дитя, ты же не предполагала, что это такой секрет? В
Король Франконии не может прийти день за днем в одно и тоже место без
люди, услышав его. Я должен поздравить вас. - Его Величество сказал
чтобы быть очень очарован-ваш сидр”.

Смысл улыбка, которая сопровождала эти последние слова и пошел как
пробить застенчивая девушка, то, как это произошло на волне
взрыв, который произошел во второй половине дня.

“ Пожалуйста, не говорите так, ” взмолилась она. - Уверяю вас, мадам.,
что еще час назад мне и в голову не приходило, что он король. Его
Величество называл себя просто герр Морис, когда был здесь, и я
смотрела на него просто как на молодого придворного джентльмена. И действительно
он не сделал или сказал что-нибудь, чтобы заставить меня думать о нем, как-то больше
чем друг. И это было все так невинно и приятно вплоть до сегодняшнего дня.
И тогда Иоганн увидел его и сказал мне, кто он такой, и намекнул на такие
ужасные вещи, что он заставил меня плакать ”.

При упоминании имени Иоганна на лице его мелькнуло выражение живого ума.
Глаза Эрменгарды. Не прошло и часа с тех пор, как она слышала это
имя при обстоятельствах, которые затрудняют для нее
забыл.

“Иоганн!” - воскликнула она. “Вы имеете в виду, высокий человек, с темными волосами и
остренькая бородка?”

“Да. Вы знаете его? ” воскликнула Доротея с естественным удивлением.

Эрменгарда, на мгновение опешившая, не знала, что ответить
.

“Сейчас он в Замке”, - сказала она наконец. “У него была своего рода беседа
с королем, который снискал его расположение и пригласил
остаться”.

Доротея была совершенно сбита с толку. Всего два часа назад ее кузина
бросил ее, дыша ненавистью к фальшивому Морису. Теперь она узнала
что весь его гнев, по-видимому, был утолен и заменен совершенно
противоположными чувствами. Это было больше, чем она могла понять.

Тем временем Эрменгарда сидела, деловито прокручивая в уме новую картину
, пролитую на экстраординарный поступок короля, помиловавшего своего несостоявшегося убийцу.
- Иоганн - ваш друг? - спросил я.

“ Иоганн - ваш друг? - спросила она наконец, подняв глаза.

“ Он мой кузен, ” простодушно ответила Доротея. “ Он мой
самый лучший друг в мире.

Принцесса некоторое время сидела молча, потягивая сидр и наблюдая за происходящим.
Доротея. Наконец она, казалось, приняла решение, какого курса придерживаться
и, поставив бокал, тихо спросила--

“Как ты смотришь на то, чтобы приехать и пожить некоторое время в Замке и повидать
своего кузена?”

На лице девушки появилось обеспокоенное выражение.

“Мне бы это совсем не понравилось. Я не думаю, что смогла бы это вынести, быть
там со всеми этими лордами и леди. Они бы презирали меня, и Я
должна была бы их бояться”.

“Я не думаю, что вы обнаружили бы, что они презирают вас, если бы вы пришли туда
в качестве моей гостьи”, - серьезно ответила принцесса.

Глаза Доротеи снова округлились. Казалось, сегодня ее не ждало ничего, кроме
сюрпризов.

“ Простите, мадам, но вы не ... вы не сказали мне...

“Меня зовут Эрменгарда. Я тетя короля”. И она откинулась на спинку своего
кресла, чтобы посмотреть, как молодая девушка воспримет это заявление.

Первым чувством Доротеи было смятение. Все эти поразительные события
надвигавшиеся одно на другое совершенно выбили ее из колеи. Она чувствовала
она сама постепенно вырывалась из своей глубины. Прежняя мирная жизнь
детства закончилась, и она была призвана отправиться в мирную жизнь
в условиях испытаний и опасностей, о которых она раньше
никогда не имела ни малейшего представления.

Она устремила серьезный, умоляющий взгляд на принцессу, как бы спрашивая
может ли она обратиться к ней за искренним и дружеским
советом. Затем она сказала--

“Я едва знаю, как разговаривать с вашим королевским высочеством. Боюсь, что
вы, должно быть, считаете меня очень самонадеянной. Надеюсь, вы верите, что я никогда
не знала, что это его Величество ”.

Hermengarde посмотрел на нее снисходительно, не болен рады тому, что
с трепетом она была взволнована.

“Я не думаю, что ты самонадеянный, моя дорогая.
Напротив, если бы я нашел в тебе какой-то недостаток, то это было бы то, что ты слишком
застенчив и недостаточно уверен в себе. Например, когда
ты говоришь со мной на дружеской ноге, как этот, вполне
ненужно называть меня ‘Ваше Высочество’. Обращайся ко мне просто как
- Сударыня,’ или ‘княгиня’. И точно так же вам нужно только сказать ‘сир’
Королю. Только слуги или в торжественных случаях могут
используются официальные титулы. Видишь, я даю тебе первый урок
придворных манер уже сейчас, потому что я хочу, чтобы ты приняла мое приглашение;
и я хочу, чтобы ты чувствовала себя в Замке как дома.

“Благодарю вас, мадам”.

“Совершенно верно”.

“И вы не обижаетесь на меня за то, что я позволил королю приехать сюда
и преподнести мне подарки?”

“Конечно, нет. Я обвиняю своего племянника в том, что он обманул вас, потому что, хотя я и
уверен, что у него не было дурных намерений, он должен был предвидеть, что
дело будет расценено в неблагоприятном свете большинством людей,
и что он подвергал вас несправедливым замечаниям.

Бедная Доротея! Воспоминание о словах Иоганна подтвердило
наблюдения принцессы. Она повернулась к ней со страдальческим видом.

“О, мадам! И неужели люди думают - говорят - такие ужасные вещи?
Что мне делать?

“ Именно из-за этого я и пришла сюда, - ответила
Эрменгарда, приняв успокаивающий тон. “Я хочу защитить тебя от
злых языков, взяв тебя в свой дом. Ни один мужчина, кем бы он
ни был, не является подходящим советчиком для девушки, как представительница ее пола. Итак,
пока ты остаешься в этом коттедже, ты во власти Максимилиана.
добрых чувств, в которых вам не следует слепо доверять. Приходите и
сделайте свой дом со мной, и король будет вынужден принять
почетный курса по отношению к вам. Каким это будет, не мне говорить
. И сам факт того, что я подарил вам свою дружбу,
мгновенно заставит замолчать любую злонамеренную клевету, которая может распространиться за границей ”.

Доротея попыталась выразить свою благодарность, но напряжение овладело ею.
эмоции внезапно захлестнули ее, и, прежде чем Эрменгарда поняла, что
она делает, дочь лесничего бросилась к ногам
о принцессе и склонила свою золотистую головку на колени гордой, суровой женщины
.

На мгновение мягким взглядом выступили на глазах Hermengarde, какими бы они ни были
не известно в течение многих лет, и она прошептала нежно--

“Бедная девочка, бедная девочка!”

В следующее мгновение ее лицо приняло обычное холодное выражение. Она
наклонилась и подняла Доротею с земли, одновременно вставая сама.


“ Ну, дитя мое, успокойся. Во мне ты найдешь друга, что бы ни случилось.
А моя дружба дается не каждому. Теперь я оставлю тебя, чтобы ты
обдумал мое предложение; только позволь мне предостеречь тебя от одного: не обсуждай
этот вопрос касается кого-либо другого. Это вопрос, который вы должны решить для себя.
самостоятельно, без посторонней помощи. Если ты решишь прийти ко мне, не жди.
Приходи в Замок в любое время, и я буду
готов и рад приветствовать тебя. До тех пор, до свидания.

Взволнованная молодая девушка смогла только пробормотать новые слова благодарности, когда она
взяла лампу и проводила своего посетителя до двери. Она собиралась
пойти с ней дальше, чтобы показать дорогу, но принцесса остановила
ее.

“Не выходи, дитя. Я сама найду дорогу отсюда. Спокойной ночи”.

И, не дожидаясь прощания благодарной Доротеи, она
поспешила к тому месту, где оставила своего проводника.

Как только показался замок, Эрменгарда повернулась к фавориту
и вручила ему щедрую взятку.

“Я не забуду тебя, Карл”, - сказала она. “ И помните, что молчание
и осмотрительность удвоят стоимость ваших услуг.

Карл с жадностью принял деньги и улизнул в свои собственные
покои, в то время как принцесса вернулась в свои апартаменты, погруженная в
размышления.

И на этот раз она не предприняла никаких попыток вступить в контакт с
Канцлер по поводу шага, который она сочла нужным предпринять.




ГЛАВА VIII

КОРОЛЬ-АНАРХИСТ


На следующее утро, после завтрака, Максимилиан и Огюст Берналь остались
наедине в маленькой комнате, которая представляла собой королевский кабинет.
Обставлена она была просто, почти без того эстетического убранства, которое
было в других покоях короля, а стены были увешаны томами
тяжелого и отталкивающего вида; присутствие
что, как привык говорить Максимилиан, оказывало отрезвляющее влияние
на его разум и располагало к серьезным делам.

В этот раз он, казалось, страдал от последствий волнующего испытания прошлой ночи
и говорил с диким напряжением, на которое даже
Огюст, привыкший ко всем переменам настроения своего собеседника, едва ли
знал, что ответить.

“Давайте посмотрим ситуации в лицо”, - говорил Максимилиан с
безупречной внешней серьезностью. “ Как мне выполнить свое обещание? Должен ли я
послать за фон Сигизмарком и приказать ему провозгласить Тысячелетие?

“Если ты сделаешь, что я боюсь, канцлер руки
отставки”, - был ответ.

“Правда? Я никогда не думал об этом. Тогда я мог бы назначить Герр Марк в
один раз, и предоставьте его самому себе”.

“И все остальные министры и чиновники тоже уйдут в отставку, и тогда
некому будет продолжать правление. Нет, серьезно, мой дорогой Макс,
что бы ты ни делал, ты должен приступать к работе постепенно, и, прежде всего, ты должен
не давать кайзеру повода вмешиваться. Я бы настоятельно посоветовал
вам попытаться расположить к себе канцлера. Может, он и старый дурак, но он
верен, и его имя внушает доверие. Будет намного лучше
какое-то время действовать через него.

Максимилиан нетерпеливо пожал плечами.

“Я осмелюсь сказать, вы правы. Я предполагаю, что я должен найти свой путь сначала. Но Я
очень сомневаюсь, что мы должны сделать фон Sigismark в его возрасте, чтобы принимать
необходимо, чтобы любое новое начинание.”

“Ну, ты можешь, но попробуй. Мы пока не знаем, что этот Марк, или как там его
зовут, предлагает сделать. Почему бы сначала не пригласить его сюда и не обсудить
с ним все это?”

“Хорошая идея. Да, это первый шаг”.

Король встал и прошел мимо своего друга к кнопке звонка, которую тот
нажал.

“Спросите герра Марка, не будет ли он так любезен пройти сюда”, - сказал он пажу
присутствующий. “ Имейте в виду, ” резко добавил он, когда парень повернулся, чтобы уйти,
“ передайте мое послание именно этими словами.

“ Да, ваше величество. И паж удалился, выглядя несколько удивленным.

“Я не хочу, чтобы он пошел и сказал: ‘Король приказывает вам присутствовать’”
пояснил Максимилиан“, или очень вероятно, что такой человек откажется
приходите”.

“Это мне повезло, что я не такой тонкокожий”, - сказал Берналь, смеясь. “Они
всегда так говорят мне”.

“Неужели? Я положу этому конец”, - вспыхнул Максимилиан.

“Нет, нет. Чем меньше такие люди понимают нашу дружбу, тем она слаще
это для меня. ” И музыкант ласково похлопал короля по руке.
Проходя мимо него на свое место.

Максимилиан бросил на своего друга взгляд нежный, как у женщины.

Прежде чем они успели сказать что-либо еще, объявили имя Иоганна.

Республиканец провел тревожное время после памятной сцены в
галерее. Обстоятельств, в которых он оказался, было достаточно,
чтобы поставить в тупик его суждения. Он всю жизнь был заговорщиком против королей.
теперь он поселился в королевском дворце, под защитой короля. Что
подумали бы его товарищи в столице об этом странном конце его жизни?
миссия? Не осудят ли они его как человека, нарушившего свои священные
клятвы под влиянием королевских уговоров? Эта мысль была
тревожной, но, с другой стороны, он мог утешить себя
мыслью о триумфе, который постигнет его, если он преуспеет в
реальное воплощение некоторых великих идеалов социалистов с помощью
своего царственного ученика. Привлечь короля на сторону
революции - разве это не было уникальным достижением; таким, которое могло
привести к последствиям несказанного масштаба? Это могло быть возможно в
за сравнительно короткое время и совершенно мирным путем
превратить Франконию в ту образцовую страну, о которой мечтали
каждое поколение энтузиастов, хотя каждое поколение может лелеять
разные представления о том, каким должен быть образцовый участок. И если Франкония
успешно прокладывала путь, кто мог сомневаться, что остальная Европа
быстро последует за ней? Иоганн, как и большинство его товарищей, полагал, что
люди - разумные существа. Один раз доказать им ясно, что их правда
интересы были, и он считал, что они, несомненно, закон на знаниях.
О силе страстей, влияющих на поведение человека, он ничего не говорил. Что
подавляющая часть человечества гораздо больше заботилась об удовлетворении сиюминутной жажды
или антипатии, чем об их рациональном благополучии, он был
совершенно бессознателен. Из такого материала сделаны апостолы.

Он вошел в присутствие короля, чувствуя себя немного неловко в его
прием под свои новые отношения, и возмущал и его беспокойство
чтобы избежать играл придворный, а еще показывает достаточно вежливости, чтобы
гарантии доброй воли его преобразования.

Максимилиан сердечно поздоровался с ним, но не встал, и пригласил его
к месту между музыкантом и им самим.

“Это мой друг, герр Берналь”, - сказал он, когда Иоганн чопорно занял предложенное ему место.
"Это мой друг, герр Берналь". “ Он не политик, как, я полагаю, вам известно,
но мы можем рассчитывать на его добрую волю.

Иоганн сдержанно поклонился.

“ Я часто слышал ваше имя, сэр, и я слышал одну или две из ваших опер.
хотя музыка не по моей части.

Берналь не смог удержаться от сатирической улыбки в адрес своего друга.

“В этом ваше несчастье, герр Марк. Вы когда-нибудь читали английского
поэта Шекспира?”

“Я читал его в переводе”.

“Ах, но в оригинале стихи намного лучше”. И, взглянув на
Максимилиана, он процитировал по-английски--

 “Человек, в котором нет музыки".,
 И не тронут созвучием сладостных звуков,
 Пригоден для измен, хитростей и добычи.;
 Такому человеку нельзя доверять”.

Король не мог сдержать улыбки; но он увидел, что республиканец был
раздосадован, и поспешил сменить тему.

“Как видите, я не хочу терять времени и выполню свое обещание”, - сказал он.
обращаясь к Иоганну. “Вчера вы убедили меня, что я плохой король;
а теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне, как стать лучше ”.

Плохо скрытый сарказм Берналя задел Иоганна за живое.
Он ответил нелюбезно.--

“Если вы говорите серьезно, сэр, и действительно хотите, чтобы я объяснил свои идеи,
Я буду очень рад это сделать. Но вы должны позволить мне поговорить с вами
совершенно откровенно.

“ Это именно то, чего я желаю. Я намерен послать за графом фон
Сейчас я отправлюсь к Сигизмарку, чтобы посоветоваться с ним; но прежде, чем
он придет, я подумал, что для нас будет лучше провести небольшую
дискуссию, чтобы мы могли яснее видеть наш путь.

“ Конечно, ” сказал Иоганн, просияв.

“Без сомнения, у вас есть несколько предложений, которые можно было бы принять к исполнению немедленно,
если мы сможем убедить канцлера согласиться с ними”.

“Да. Есть много вещей, которые можно было бы сделать. Единственная трудность
- решить, с чего начать. Идеал, к которому мы стремимся, как я осмелюсь сказать
вы знаете, это упразднение любого правительства, за исключением целей
организации, и превращение общества в огромную
кооперативную машину для производства и равного распределения
богатство среди всех его членов. Мы стремимся покончить с искусственными
средствами обмена, такими как деньги, и, таким образом, предотвратить
накопление богатства в руках нескольких лиц; мы намерены
заменить нынешнюю дорогостоящую систему судебных разбирательств простым и быстрым
методом арбитража; и сделать ненужным военное вооружение,
путем создания суда для разрешения международных споров,
в ожидании объединения всех наций в одну дружную семью. Таковы
некоторые из наших основных принципов ”.

“Вам придется пока оставить вопрос вооружения в покое, иначе
придется считаться с кайзером”, - сухо заметил Берналь.

“Я ожидаю, что вскоре сюда прибудет сам кайзер”, - заметил
Максимилиан, - “и тогда я попрошу его дать вам интервью, и вы
сможете попытаться обратить его в свою веру”.

“Только возьмите мой совет”, - добавил музыкант“, и не пытайтесь конвертировать
в него из пистолета, потому что он является довольно хорошим миссионером в этой строке
сам.”

Иоганн нахмурился, а король бросил на своего друга укоризненный взгляд.

“ Ну, Огюст, у нас и без тебя будет достаточно противников.
уныние. И он снова повернулся к Иоганну.

“Конечно, мне все эти вещи, которые вы описываете, кажутся далекими.
Доберемся ли мы когда-нибудь до них, я не берусь утверждать. Но, тем не менее,
тем временем должна быть возможность предпринять некоторые шаги в правильном
направлении. Вчера вы говорили о разных вещах, некоторые из которых казались
вполне осуществимыми. Больницы, например, и общественные работы.

Лицо социалиста вытянулось. Это был великий спуск к этим мелким реформам
от высоких идеалов, которые он только что набросал.

“Верно, ваше величество”. Титул вырвался у него бессознательно, и только
Берналь заметил, что им пользовались. “Конечно, большая часть
таким образом, добро может быть сделано сразу. Но, конечно, вряд ли стоит
тратить на это время, когда вы, возможно, начинаете большую
работу. Почему бы не начать с какого-нибудь продуманного шага, который сплотил бы вокруг вас
всех друзей прогресса и убедил бы мир, что вы действовали
серьезно?

“Какой шаг вы имеете в виду?”

Иоганн колебался. Те, среди кого он вращался, были более привычны к тому, чтобы
иметь дело с общими программами, чем с рассмотрением практических методов
их осуществления.

“Предположим, вы начали с национализации земли и средств к существованию.
производство, ” предложил он после минутного раздумья. “Это
было бы большим шагом вперед. Тогда мы могли бы приступить к изменению
условий труда, сократив количество часов тяжелого труда и уравняв
заработную плату за умственный и физический труд ”.

Максимилиан был немного озадачен.

“Боюсь, я не знаю достаточно об этих вещах, обсуждать их
с тобой. Я думаю, возможно, нам лучше отправить канцлера в
раз, и вы можете объяснить свои предложения к нему”.

Берналь встал и позвонил, не дожидаясь продолжения. Внутренне он
ему не терпелось увидеть, как социалист и премьер-министр противостоят друг другу
.

“Передайте графу фон Сигизмарку, что я желаю его присутствия”, - сказал
Король, как только появился его паж.

Пока они ждали графа, он вернулся к тому, что говорил ранее
.

“Вы, без сомнения, продумали эти масштабные изменения до тех пор, пока они не покажутся вам
легкими и естественными; но я уделял так мало внимания
политическим вопросам, что чувствую себя совершенно в неведении относительно того, как нам следует действовать
. Канцлер понимает практическую сторону государственного управления,
и вы с ним, возможно, сумеете выработать какой-нибудь определенный план.

“Конечно, поначалу граф может показаться вам немного предвзятым”, - вставил
Берналь. - “Вы должны помнить, что он пожилой человек, и его образование, возможно,
сузило его кругозор”.

Иоганн посмотрел на него, не зная, следует ли гневно ответить, или передать
по его словам, как недостойным внимания. Прежде чем он смог прийти к
решение фон Sigismark вошел в кабинет.

“Доброе утро, граф”, - сказал король, по его самым доброжелательным образом. “Быть
достаточно хорошо, чтобы сесть. Я хочу твоей помощи”.

Канцлер почтительно поприветствовал короля и повиновался, бросив взгляд
суровый взгляд на республиканца и не очень дружелюбный на Берналя.

Максимилиан сразу же затронул эту тему.

“Мне говорят, что я плохо управляю своим королевством, - сказал он. - Я решил
исправиться. Герр Марк, которого вы видите здесь, посвятил себя
этим предметам, и он был настолько добр, что пообещал мне свою
помощь. Я хочу, чтобы вы услышали некоторые из его идей, чтобы вы могли
обдумать наилучший способ их реализации.

Канцлер угрюмо нахмурился и ответил--

“ Я готов выслушать все, что прикажет мне ваше величество.

Это прозвучало не слишком многообещающе, и король, закусив губу, повернулся к
Johann.

“Сообщите графу фон Сигизмарку, что вы предлагаете”, - коротко сказал он.

Республиканец беспокойно заерзал, прежде чем начать, и предпринял бесплодные попытки
поймать взгляд министра, который попеременно блуждал
между лицом своего хозяина и потолком комнаты.

“Я объяснял королю некоторые идеи, которых придерживаются
люди просвещенных взглядов - то есть друзья прогресса - в отношении
реформирования общества”. До сих пор он пытался обратиться к
канцлер направлял, но теперь он отказался от этого, посчитав, что это плохая работа, и повернулся
к Максимилиану, который кивком подбодрил его продолжать. “Его Величество
пожелал, чтобы я начал с предложения простого практического шага, который было бы
легко осуществить, прежде чем реализовать то, что можно назвать нашей главной целью,
а именно коллективное производство и распределение богатства ”.

Он сделал паузу. Черты лица канцлера были застывшими в каменном бесстрастии.
Судя по всему, он не осознавал, что о чем-то идет речь.

“Это верно. Продолжайте, Герр Марк,” бросил в царя, идет к
спасение.

“Реформа, которая пришла мне в голову, заключалась в национализации земли
и прилегающих к ней территорий. Это означало бы передачу всей почвы страны,
вместе со зданиями, железными дорогами, шахтами, машинами и другими
средствами производства материальных ценностей в руки правительства. Мы должны были бы
затем иметь возможность изменить условия труда, и после обеспечения
всем работникам справедливого вознаграждения в соответствии с ценностью их
труда, а также выравнивания и сокращения часов тяжелого труда, излишек был бы
перейдет в казну государства, и мы могли бы использовать его публично
работает и выплачивает пенсии престарелым и немощным. Конечно,
это будет лишь предварительный этап. Мы надеемся в конечном итоге
полностью отказаться от денег как средства обмена и заменить их
Государственные купоны требуют такого большого труда. Но прежде чем сделать это, мы
должны будем поглотить весь механизм распределения, чтобы
Государство было единственным обладателем богатства ”.

Увлеченный своей темой, социалист зашел дальше, чем намеревался
. С трудом поднявшись на ноги, он еще раз взглянул на
неприступное лицо графа фон Сигизмарка только для того, чтобы увидеть его прежнее выражение.
невозмутимость сменилась выражением ужаса и презрения.

“Ну, - сказал Максимилиан министру, - вы слышали программу герра Марка“
. Что вы на это скажете?”

Фон Sigismark отвела глаза от потолка.

“Правильно ли я понимаю, что Ваше Величество очень развлекает этих чудовищных
серьезные предложения?”

“Конечно, я знаю. И я буду признателен, если вы оставьте свой
мнение о них в слабе язык”.

“Я прошу прощения у Вашего Величества. Я старый слуга короны - я
верно служил вашему величеству десять лет, и его Величеству покойному
царь за двадцать пять лет до этого, и я никогда раньше не была
попросил, чтобы выслушивать такие предложения, как я только что слышал. Умоляю
Ваше Величество, чтобы закрыть эти пагубные идеи сразу. Я помню
время, когда газеты, публиковавшие подобные вещи, были бы
подавлены, а люди, проповедовавшие их, заключены в тюрьму. Я становлюсь
стариком, и я беру на себя смелость говорить прямо. Этот джентльмен
предлагает революцию, ни больше ни меньше.

Максимилиан слегка побледнел и выпрямился в кресле.

“Я сожалею, граф, что вы считаете своим долгом обратиться к
такие упреки в мой адрес, хотя я отдаю должное вашим лояльным намерениям.
 Но вы слышали, что я сказал. Герр Марк внес
определенное предложение, то, что он называет национализацией земли. Я не в
присутствует понять лучший способ поставить это предложение в жизнь. Я
послали за вами, чтобы спросить вас, если вы делаете. Будьте добры ответьте мне”.

Выражение лица графа изменилось от гнева, тревоги и от тревоги
вернуться к возмущению, как он слушал слова короля. Он ответил
приглушенными тонами--

“Мне трудно ответить вашему величеству как-то по-другому.
Насколько я понимаю, это предложение о конфискации большей части
богатств страны. Во-первых, законодательный орган никогда бы
даже не взглянул на такую меру. Во втором, его прохождения, всего лишь
введение даже, будет сигналом к революции. Все
имущие классы, дворянство, армия, горожане, все
, кроме низших слоев населения, были бы вооружены. Правительство Вашего Величества
не продержалось бы больше ни дня. Вашему трону было бы небезопасно.
Я трепещу при мысли о том, что может случиться. Я не смею даже намекать на
возможные последствия для вашего величества ”.

Король побледнел еще больше.

“Другими словами, вы отказываетесь помочь мне?”

“Ваше величество, как я уже сказал, я становлюсь стариком, и
Я служил короне Франконии тридцать пять лет. Я начинаю
опасаться, что больше не смогу этого делать. Я должен смиренно просить ваше величество
разрешить мне подать в отставку ”.

С этими словами он поднялся на ноги. Казалось, король вот-вот разразится гневом.
но, поймав предостерегающий взгляд Берналя, он сдержался.
сделав над собой усилие, он ответил мягким тоном--

“ Нет, фон Сигизмарк, мы не должны так расставаться. Без сомнения, у вас есть
я был застигнут врасплох, возможно, мне следовало подготовить вас более тщательно
постепенно. В настоящее время у вас не было времени спокойно все обдумать.
Не говорите больше об отставке, а сейчас удаляйтесь, и давайте продолжим
наш разговор об этих предложениях как-нибудь в будущем.

“ Как будет угодно вашему величеству, ” пробормотал старик. И он вышел из комнаты.
с озабоченным видом.

Обеспокоенное выражение не сходило с его лица, пока он торопливо, неровными шагами, шел
по королевскому коридору и выходил в галерею, где произошла
странная сцена предыдущего дня. В галерее он
столкнулся с графом фон Шталеном со своим неразлучным спутником.
Канцлер коротко кивнул им и хотел пройти мимо, но остряк
остановился перед ним.

“Ha! Доброе утро, канцлер!” - воскликнул он. “Я надеюсь, что ничего не
произошла поставить тебя на свидание. Говорят, король превратил анархистов”.

Фон Sigismark метнулся злобно хмурясь на шута, и поспешил прочь,
уши покалывание с издевательский смех верующих фон
Hardenburg.

Максимилиан сидел молча после ухода канцлера, угрюмо глядя
перед собой, в то время как Иоганн с тревогой наблюдал за выражением его лица.

Первым заговорил Берналь.

“ Тебе придется поговорить со старым графом наедине, если ты
хочешь, чтобы он помог тебе.

Максимилиан поднялся со своего места и подошел к Иоганну.

“Видите ли, герр Марк, в каком я положении. После того, как прошел этот
утром вы сможете понять, насколько мало власти на самом деле
заказать по самым абсолютные монархи. В целом Царство Мое не
знаю одного человека, которого я могу положиться, чтобы выполнять мои желания. Реализации
правду: общество, каким мы его видим, является лишь равновесие сил; он
помешать этому можно только силой, и начинать революцию так же трудно и опасно
для короля, как и для любого частного человека ”.

Он подошел к окну комнаты, выходящему на угол королевского парка
, и остановился, глядя наружу.

Иоганн поднялся на ноги, выглядя очень встревоженным.

“Я могу оценить трудности вашего положения, сэр”, - заметил он
уважительно, - “и я совершенно вижу, что пытаться что-либо сделать
что-либо с графом фон Сигизмарком безнадежно. Но почему мы должны быть в его руках
? Конечно, можно найти какого-нибудь другого служителя, более
симпатизируете прогрессивным идеям? Вы король Франконии, и если
эти люди узнают, что вы намерены идти вперед, вскоре их будет
много, чтобы сплотиться вокруг вас. Не расстраивайтесь, потому что никто
старик завидует, видя, что его власть ослабевала”.

Король выслушал, но покачал головой, и ответил, не оборачиваясь
круглый--

“Именно потому, что я чувствую, что фон Сигизмарк - типичный представитель всех остальных,
я обескуражен. Будьте уверены, у всех них будет одна и та же история.
И как я могу бороться с ними? Как вы только что слышали от меня, я
я ничего не знаю об этих вещах; Я никогда не обращал внимания на государственные дела
. Мои люди не знают меня, они никогда не видят и не слышат обо мне; Я
чужой в своей собственной столице. Какие у меня шансы против моих министров,
в руках которых все дела королевства? Единственные люди
, которые сегодня обладают властью в Европе, - это специалисты, а я не являюсь
специалистом по управлению государством ”.

“Тогда станьте одним из них, сэр. Отстаивайте свое законное место в правительстве,
заставьте этих людей представить вам дела их департаментов.;
начните постепенно, внося небольшие изменения здесь и там, и когда
у вас есть возможность уволить одного из них в качестве предупреждения
отдых. Начну несколько из тех незначительных реформ, о которых мы говорили
и раньше, и стал популярен в народе. Переедете в
Маннхаузен, и ходи среди людей, и завоевывай их доверие.
Через короткое время вы станете сильнее любого из ваших министров, и
вы сможете вообще обойтись без их услуг
если они откажутся проводить вашу политику. О, сэр, думаю, что возвышенное
часть, которую вы могли бы сыграть. Думаю, что великого задача открытия
величайшая революция и последняя в истории человечества! Что такое
все достижения всех когда-либо живших монархов по сравнению с
этим? Имена Наполеона, Карла Великого и Цезаря опустились бы до уровня
незначительности рядом с вашим. Даже Магомет, даже Будда, даже Христос,
не достигли освобождения своего вида ”.

Он резко остановился, охваченный чувством, и король, склонив
голову так, что его лоб уперся в оконное стекло, ничего не ответил.

Через некоторое время музыкант тихо сказал--

“Мне кажется, что я должен прекратить писать оперы. Это
смелее концепцию из всех, что я когда-либо осмелился использовать”.

Иоганн взглянула на него раздраженно. Что-то было в друга
легкий характер, который коробится на его жесткий нрав.

“Ну, батенька”, - сказал король наконец, не глядя вокруг себя, “я не
собирается сдаваться. Я постараюсь держать свои обещания для вас. Но я
хотел бы, ради твоего же блага, чтобы у тебя был союзник получше. Боюсь, я
неподходящий человек для такой работы. Ты пытаешься проткнуть доспех
пластину иглой из слоновой кости.

Он молчал в течение короткого времени, а затем добавил, более дружелюбны
тон голоса--

“ Есть еще одна тема, о которой я хотел бы поговорить с вами - ваша
кузина Доротея. Вы сказали, что были вчера в коттедже. Вы
говорили ей что-нибудь обо мне?

Иоганн опустил голову.

“Я видел, как вы уходили, - ответил он, - и, обнаружив, что она не знает,
кто вы, я сказал ей. Боюсь, я выразился о вас довольно резко
. Конечно, я судил только по внешнему виду.

Максимилиан вздохнул.

“ Я ни в малейшей степени не виню вас. Без сомнения, вы придерживались естественного взгляда.
О чем я сожалею, так это о том, что прежнее приятное положение вещей было нарушено.
разрушен, и я никогда не смогу вернуться туда снова на прежних началах
. Но, возможно, это и к лучшему, это должно было произойти очень скоро
задолго до этого ”.

“Как только я увижу Доротею, я позабочусь о том, чтобы сказать ей, что я
недооценил ваше величество”.

“Спасибо, это очень любезно с вашей стороны. Теперь, когда она знает, кто я такой, я
едва ли представляю, что она будет чувствовать ко мне. Ты будешь уважать мое доверие
когда я скажу тебе, что, если бы я был уверен, что Доротея любила меня так, как
Я люблю ее, я верю, что у меня хватит мужества сделать ее.
Королева Франконии, несмотря на тысячу Фон Сигизмарков. Но я боюсь
невыразимо думать о том, чтобы каким-либо образом навязать ей свои наклонности. Будешь ли
ты действовать как мой посол? Воспользуешься ли ты своей свободой в отношениях, чтобы
выяснить, насколько сможешь, каковы ее чувства на самом деле? И попробовать, если
вы можете, чтобы внушить ей веру в меня. Скажи ей, что король
не такой страшный персонаж в конце концов.”

“Да, сэр; пойду и увижу ее сразу, и я надеюсь, что доводит
вы благая весть”.

Он вышел из кабинета; и в этот момент Берналь встал и подошел к окну.
у окна стоял король.

“Что ж, Макс, после этого ты поверишь мне, когда я скажу, что не
завидую вашему положению короля Франконии.

Максимилиан вздохнул и снова перевел взгляд на парк.

“ Что я могу поделать? Мужчины не похожи на персонажей ваших опер. Я
не может контролировать свои действия, и формы их характеры, чтобы удовлетворить
части, которые я хочу, чтобы они играли”.

“А зачем это вам? Не берешь ли этого мужчину знака слишком серьезно. Вы
у нас с вами характер идеалистов и мечтателей, но мы трезвы
по сравнению с ним мы люди, придерживающиеся фактов. Я признаю, что его идеи
благородны, но они невозможны. Поверьте мне, после еще нескольких интервью
такого как у нас было в день, он начнет видеть безнадежность
его дикие схемы. Я слышал, как он назвал вас ‘Ваше Величество’ дважды. Постройте ему
больницу в Маннхаузене и назначьте его директором; это даст
ему занятие для ума”.

“Ах, но это не принесло бы мне облегчения. Как я могу не чувствовать правду
она есть в его словах, в том, что он сказал мне вчера? В конце концов, он
прав; я король, и я не могу избавиться от своей ответственности. Я
хотел бы, чтобы я мог. Если бы я мог помочь делу, отрекшись от престола, я думаю, я должен был бы
сделать это. Но, боюсь, бедняге Эрнесту это не сильно помогло бы.”

“Не думай об этом. В конце концов, они не могут сказать, что ты плохой
король. Пусть эти революционеры ведут свою собственную битву, если у них есть
мужество отстаивать свои убеждения. Вы всегда можете посмотреть и убедиться в честности игры
и если их посадят в тюрьму, вы сможете выпустить их снова. Почему
от вас должны ожидать, что вы возьмете на себя весь риск и выполните работу
в одиночку? Пойдем, ты не должен позволять своему разуму так сильно зацикливаться на этом
дело. Нам удавалось неплохо ладить друг с другом до того, как это произошло
и почему ты должен позволять всей своей жизни разрушаться из-за увещеваний этого
парня? ”

Максимилиан положил руку на плечо друга.

“ Не думай, что я позволю чему-то подобному помешать.
наша дружба, Огюст. Ничто не может встать между тобой и мной - ты
знаешь меня слишком хорошо, чтобы так думать. Но я прошел через переживание
вчера, и оно оставило свой след. Когда этот человек стоял там, направив на меня свой пистолет
, и говорил со мной так, как он это делал, я почувствовал, что я
слушаю голос, который я пытался заглушить всю свою жизнь,
и который, наконец, пробил себе дорогу в мою эгоистичную изоляцию. Это было
голос человечества, голос долга. Огюст, он был прав. Мой
народ имеет право требовать, чтобы я управлял им как король, или
отказаться от своей короны. Что я когда-либо сделал для Франконии? Что я когда-либо сделал взамен
миллионам людей, которые работают, надрываются, служат мне и снабжают
меня суммами, которые я расточал на собственные удовольствия? Эти разговоры о
революции могут быть праздными; боюсь, что так оно и есть. Возможно, я не смогу реорганизовать
общество, разделить богатство немногих среди многих, изменить
условия труда, изменить великие каналы, по которым проходит человеческая жизнь.
существует уже тысячи и тысячи лет. Но, конечно, я мог бы сделать
что-нибудь, Огюст; что-нибудь, не совсем недостойное моего доверия; что-нибудь
что улучшило бы участь этих миллионов; что-нибудь, что облегчило бы их
бремя и сделать их жизнь менее похожей на жизнь животных; что-то такое, что
заставило бы их смотреть на меня снизу вверх и благословлять меня, и заставило бы меня почувствовать, что
моя жизнь не была пустой тратой времени, подобной текущей реке
через пустыню и жалко теряется в бесплодных песках.

Огюст был глубоко тронут.

“Друг мой, ты лучший человек, чем я. Ты достойнее своей
корону, чем ты думаешь.

Едва слова слетели с его губ, как он увидел резкое выражение смешанной гримасы
на лице короля отразились боль и ужас. Он поспешно отодвинулся от окна
и окинул взглядом комнату.

“ Что там? - спросил Огюст, вглядываясь в ту сторону, куда смотрел
его друг.

Он ничего не увидел, кроме фигуры высокого худощавого мужчины, одетого в
строгий костюм девятнадцатого века. Его длинный сюртук был
плотно застегнут на все пуговицы, он держал руки за спиной
и, слегка сутулясь, медленно шел ко дворцу,
неторопливые шаги.

“Кто этот человек? Вы его знаете?”

И король ответил себе под нос--

“Да, это придворный врач, доктор Краусс”.




ГЛАВА IX

ВЫБОР ДОРОТЕИ


ФРАНЦ ГИТТЕН сидел на деревянной скамейке сбоку от крыльца своего коттеджа и
недовольно попыхивал длинной трубкой в фарфоровой чашечке. Через
открытую дверь сторожки время от времени доносился звон
посуды и звон ножей и вилок. Прошел час после обеда.
его дочь хлопотала на кухне.

Франц курил и слушал, и на его лице появилось выражение глубокой озабоченности.
обида. Это был взгляд человека, который чувствует, что он уже вряд ли
используется. Весь день у него был один и тот же вид, и всякий раз, когда его взгляд
ловил взгляд Доротеи, в нем появлялось укоризненное выражение, как будто
об отце, который упорно боролся за благополучие своего ребенка и был
вознагражден этим ребенком неблагодарностью.

Между ними ничего не было сказано по теме, которая занимала главное место.
у обоих в голове. После ошеломляющего откровения Иоганна, сделанного днем ранее.
Впервые между ними возник барьер.
Беззаветная уверенность Доротеи в своем отце, по-видимому, исчезла
навсегда, но то ли из сохраняющегося уважения к нему, то ли из
отчаянного желания не превращать свои подозрения в отношении него в уверенность,
она воздержалась от поисков какого-либо объяснения его поведения с
в связи с визитами короля.

Франц, со своей стороны, не рискнул первым затронуть эту тему. Он
понял, какое потрясение испытала Доротея, и он
не осмелился рисковать, расширяя брешь. Но его зоркие глаза заметили,
что подарок короля исчез со своего места, и он нарисовал
предзнаменование того, что дела идут не совсем благоприятно, и что его
акции на должность смотрителя леса был еще вне досягаемости
чем это казалось накануне.

Не решаясь открыто ссориться со своей дочерью, он пытался
сломить ее упрямство угрюмой отчужденностью. В среднем
время его горький гнев был зарезервирован для лица, с которым он смотрел
как автор вообще беда, его племянник Иоганн.

Именно в то время, когда он таким образом угрюмо размышлял о своих обидах, он
услышал щелчок задвижки на воротах и, оглянувшись, увидел врага
, смело приближающегося к нему.

Он мгновенно поднялся со своего места и потянулся к двери коттеджа.

“Итак, сэр, зачем вы снова пришли сюда?” - потребовал он ответа, как только
его племянник подошел.

Другой бросил на него взгляд, наполовину презрительный, наполовину сердитый.

“Я удивляюсь, что ты осмеливаешься смотреть мне в лицо”, - сказал он. “Ты, с твоей
жалкой хитростью; чего ты ожидал в результате этих
тайных визитов короля?”

“Это не твое дело. Какое право ты имел вонзать свое весло в дело?
и пугать эту глупую девчонку своими буйными речами?

“ Это мое дело, пока Доротея моя кузина. Тебе было бы лучше
говорите прямо; вы хотели, чтобы ваша дочь погубили?

“Не говорите со мной в таком тоне. Вы думаете, я не знаю, что я делаю
? Если бы вы еще немного оставили все в покое, его величество
возможно, сделал бы ее графиней - подумайте об этом! Графиня фон Гиттен!”

Иоганн ответил взглядом, полным отвращения, под которым старик
буквально съежился.

“Ты жалкий, бесстыдный... ба! Мне стыдно перекидываться с тобой словами.
Ты можешь благодарить свои звезды за то, что простая невинность Доротеи сделала для нее
больше, чем все твои отвратительные интриги. Если ты только уйдешь
совершенно одна, если бы ты только пошла и похоронила себя на следующие шесть
месяцев, у нее был бы шанс стать кем-то большим, чем просто
графиня.

Старый лесничий в изумлении отступил назад. Он едва уловил весь
смысл слов своего племянника, но собрал достаточно, чтобы почувствовать, как его надежды
быстро возрождаются в нем.

“Как? Что ты имеешь в виду? Почему вы так говорите? ” нетерпеливо спросил он.

“ Я говорю это, потому что имел честь говорить на эту тему с
Самим королем Максимилианом.

“ С вами! С королем Максимилианом! Поведение лесничего внезапно стало
почтительным.

“Да. Со вчерашнего дня я жил в замке как
Гость короля. Он посвятил меня в свои тайны, и поскольку будет
невозможно держать вас в неведении, я могу также сказать вам - но будьте осторожны
при повторении этого - что, возможно, он сделает Доротею своей
Королева”.

Франц в крайнем замешательстве воздел руки.

“Боже милостивый! Я всегда думал, что у него не все в порядке с головой; но я никогда
не думал, что он настолько безумен!”

Иоганн вздрогнул. Он услышал голос общественного мнения, исходящий из
уст лжеца.

“Запомни, ” строго сказал он, - клянусь своей жизнью, ты не должен произносить ни слова
насчет этого.

“Мой дорогой племянник, ” воскликнул восхищенный Франц, “ ты можешь мне доверять
абсолютно. Но, полагаю, я могу рассказать Доротее. Пойдемте в дом”.

И он взялся за ручку двери, внутренне решив
убедить Доротею, что именно это он и предвидел с самого начала.

“ Остановитесь! ” закричал Иоганн. “Это как раз то, чего ты не должен делать.
Король желает, чтобы она была абсолютно свободна, и он послал меня сюда, чтобы выяснить
ее чувства, не ставя ее в известность о своих намерениях ”.

Лицо лесничего вытянулось. Ему запретили использовать родительский авторитет.
он чувствовал себя менее уверенным в этом вопросе.

“ Король будет здесь позже, ” добавил Иоганн, “ и, если ты последуешь моему
совету, ты будешь позволять ему видеться с тобой как можно реже. Ты
не совсем тот тесть, которым король Максимилиан мог бы гордиться.

“За все, что он должен сделать меня графом, когда он женится на Доротее,”
пробормотал Франц, как его племянник прошмыгнул мимо него на даче.

Однако, поразмыслив, он решил, что в
замечании Иоганна есть мудрость; и вместо того, чтобы, как обычно, ждать короля, чтобы поприветствовать его, когда
тот прибыл, он закинул ружье за плечо и скрылся в другом месте.
четверть леса.

Иоганн прошел прямо на кухню, где застал своего маленького
двоюродного брата за тем, что тот полировал большую металлическую крышку для посуды. Что-то
казалось, изменилось в ней со вчерашнего дня, потому что вместо того, чтобы побежать
обнимать его, она остановилась и приняла его поцелуй с легким видом
стеснения.

“Я пришел спокойно поговорить с вами”, - заметил Иоганн, опускаясь
на старомодный диван, который тянулся вдоль одной из стен кухни
. “Можно оставить крышку в покое”.

Но Доротея, казалось, разработали жилка упрямства, с
вчера.

“Я могу делать это и в то же время слушать тебя”, - возразила она,
энергично растирая губы.

“Ах, ты скоро бросишь это, когда услышишь мои новости”, - заметил
Иоганн, самодовольно. “Как ты думаешь, где я провел прошлую ночь?”

“В замке”.

“Что! Кто тебе сказал? Ты слушал?”

“Мне так сказала принцесса Эрменгарда. Она сказала, что король и вы
были большими друзьями”.

Иоганн от удивления чуть не вскочил со своего места.

“Принцесса Эрменгарда! Где вы ее видели?

“ Она приходила сюда прошлой ночью. Она была чрезвычайно добра. В конце концов, там
нет причин, почему вы должны быть только у друзей на
Замок”.

Молодой человек едва ли услышан этот нежный сарказм. Он был сильно
озадачены известием о вмешательстве Hermengarde это. Это правда, он
очень мало знали о принцессе; но он был уверен, что она не была
та женщина, действовать от простого человеколюбия. Он мог только предполагать,
что она разгадала скрытые замыслы короля и приступила к делу, чтобы
снискать расположение будущей королевы Франконии. Куда идет король
, придворные вскоре последуют за ним.

“Ну, не доверяй ей слишком сильно”, - сказал он наконец. “Будь с ней вежлив,
но не слишком много говори ей”.

“ Почему ты так говоришь? ” требовательно спросила Доротея.

“ Потому что я знаю о ней больше, чем ты. Ты не понимаешь этих
людей так, как понимаю я.

“ О!

Доротея с удвоенной энергией отвернулась к крышке от тарелки. Молодой человек
попытался привлечь ее внимание.

“ Доротея! Послушай. Вчера я довольно резко говорил с тобой о Кинге.
Maximilian. Вы сказали мне, что он приходил сюда изо дня в день, чтобы повидаться с вами
и я, естественно, неправильно истолковал его поведение. Теперь я нахожу
Я был несправедлив. Я узнал больше, чем могу сказать сейчас, но
этого достаточно, чтобы убедить меня в том, что он один из самых благородных и искренних людей.
люди”.

“Я рада это слышать, потому что он мне всегда нравился”. Она сказала это
совершенно спокойно, не отрываясь от своего занятия. “Возможно, ты
поймешь, что была несправедлива и к принцессе”.

“Моя дорогая девочка! Что на тебя нашло? Ты сомневаешься в моих словах, когда я говорю
что не доверяю принцессе? Я предупреждаю тебя только для твоего же блага.

“ Спасибо, Иоганн. И она отвесила ему поклон поверх крышки от тарелки.

“Сейчас, Сейчас я хочу спросить у вас. Царь приходит сюда
хороший интернет, и у вас было масса возможностей разобраться
его. Вы догадались, что он чувствует к вам?”

Некоторое время царила тишина. Полировка продолжалась более усердно, чем когда-либо.
Затем тихим голосом.--

“Кажется, я догадался вчера”.

“Что он любил тебя?” Иоганн торжествующе произнес: “Ну, тогда, что делать
вы думаете о нем? Предположим, он не был королем, вы должны быть готовы
чтобы его принять?”

Тишина. Что покрывало требуют много света.
Там должны еще были пятна на ней, на лице Доротеи была согнута
так близко к нему, что Иоганн не мог видеть, как она получила его
вопрос.

Неуклюжий посол думал, что может принять молчание за согласие.
В своей уверенности он немного переступил рамки своих инструкций.
он сказал--

“Что ж, возможно, очень скоро ты обнаружишь, что он попросит тебя стать
его женой!”

Он говорил тоном человека, который рассчитывает произвести сенсацию. Но ему
суждено было разочароваться. Доротея восприняла его намек со странным спокойствием
и даже не прервала своих трудов более чем на
мгновение.

Он почувствовал побуждение возразить ей.

“Ну же, вы относитесь к этому очень хладнокровно. Вы хотите сказать, что предвидели
это?”

“Я едва ли знаю. Но это ничего не меняет. Я не выйду замуж за короля.

“ Что? Что ты говоришь? Его изумление перешло в упрек. “ Будь
серьезен. Положи эту жалкую штуковину и подумай, что ты говоришь
. Ты, кажется, не понимаешь. Он сделает тебя королевой
Франконии.

Она на мгновение оторвалась от работы и посмотрела ему прямо в лицо.

“ Я не хочу быть королевой Франконии. Я не гожусь для этого. Я всего лишь
крестьянская девушка, и я буду несчастна, если бы мне пришлось прожить жизнь в
суд”.

“Бред! Это абсурд. Если меня там не будет несчастна, зачем
вы будете? Это потому, что ты слишком молод, чтобы понимать, от чего отказываешься
, или потому, что ты все-таки не любишь короля?”

Полировки все-таки пошел, но более порывисто, как будто рука
полировщик устало.

“Я не думаю, что вы приложили столько значение ранга, Иоганн.
Вы когда-то были республиканцем.

Он сердито покраснел.

- Значит, я все еще республиканец. Я думаю не о ранге, а о влиянии
это принесет вам пользу. Знаете ли вы, что король уже
наполовину обратился к моим идеям? Он попросил меня остаться с ним и помочь
в реформировании его правительства. И думаю, что было бы, если бы вы,
дочь народа, на троне, всегда на стороне короля, чтобы
уговорить его на правильный курс! Ни одна женщина не была еще более блистательной
возможность. Мы должны работать вместе, как одна семья. Не позволяйте ни
девичьи глупости удерживать тебя, когда твой брак с королем является
одна вещь, которую я опираюсь на фундамент, на котором все держится.
Что вам мешает, на самом деле? Вы не испытываете неприязни к королю?

“ Нет, я не испытываю неприязни к королю.

“ Тогда почему вы должны колебаться? Послушай, Доротея, мы с тобой всегда были
хорошими друзьями с самого детства, но я не думаю, что я
смог бы простить тебя, если бы ты отказалась помочь мне в этом. Подумай об этом хорошенько
до приезда короля и ни в коем случае не порывай с ним окончательно
. Обещай мне это?

Полировка ослабла. Она прекратилась.

“Очень хорошо. Я обещаю пока не порывать с ним”.

И тогда Иоганн счел благоразумным встать и отойти подальше; и
как только он ушел, Доротея положила сверкающую обложку прямо
в лужу с водой, так что всю полировку пришлось делать
заново.

После чего она тихо вышла из кухни и поднялась к себе наверх.
комната, чтобы подготовиться к визиту короля.

В этот день Максимилиан вышел сам, принял участие лишь постольку, поскольку
лес его любимое Карл.

Он пришел вместе с бьющимся сердцем, бормоча про себя фрагмент
старая немецкая песня:--

 “Плохо для мужчины, который любит ребенка";
 "Лучше ухаживать за дикой лесной птицей",
 ”Свободно летающей в воздухе".

Снова и снова он вспоминал все улыбки, которые когда-либо получал
от Доротеи, и каждый взгляд и слово, которые могли свидетельствовать о тайне
роста любви. И, как он думал, и, как он считал, его сердце выросло
большой внутри него, и его шаг увеличилась плавучесть, и земля, казалось,
чтобы гнуться и качаться под ним, и все ветки деревьев
волна салюты, и каждый листик и лезвия для жеребьевки, для радости, как он шагал
вперед на встречу со своей невестой.

И снова и снова, с самого дна его сердце вползала вверх
холод сомнения, как туман, и смыл все его нежные снимки по
один; и дух его дрогнул и пошел вниз, как пламя пожара, когда
дождь падает на него; и он горько упрекал своего состояния, которые имел
столько сделала для него, но не мог сделать это еще кое-что-как
могучий рев Нэсмита молотом, который может раздавить пушечному ядру и
ход яичной скорлупы, но пока не может дать новой кривой стебель
крошечный цветок.

И он двинулся дальше, нетерпеливый и в то же время страшащийся конца своего путешествия.

Когда он добрался до домика лесника, то не обнаружил никого, кто ждал бы его.
его встретили. Он прошел через калитку и направился к беседке,
где он сел в одиночестве.

Но Доротея ждала его прихода и, увидев, поставила
кувшин и нетронутый бокал на поднос и принесла их ему.
ему.

Он встал на ее вход, и смотрел на нее упорно, а он
не рискнул обнять ее, как встарь. Она встретила его с новой
почтительность, которая заняла место ее бывший застенчивый дружелюбие,
и вылили алкоголь ему пить, и стал ждать.

“ Садись, дитя мое, ” серьезно сказал он, подавая ей пример. “ Итак,
тебе наконец сказали, кто я?

“ Да, сир.

Она села, но не на одном сидении с ним, и он, кажется,
всего этого ожидаете.

“Нет, Дороти, ты не называть меня так. Позвольте мне еще быть Герр
Морис, когда я здесь, по крайней мере.”

Последовала пауза, которая была для них сложно
перерыв. Наконец Максимилиан сказал--

“Помнишь, что ты вчера сказал мне о затоплении через
Земля, если бы бедный Король увидел тебя? Вы не будете чувствовать себя, как
что больше, вы?”

И он посмотрел на нее взглядом одновременно таким умоляющим и таким
унылым, что ее сердце растаяло по отношению к нему, и она внезапно смирилась
она не знала, что делать, и опустила глаза, и упала на колени рядом с ним
схватила его за руку и воскликнула--

“Мой король! Прости меня, я молод и невежествен, и я недостоин
твоей любви”.

Затем бесконечное умиление, которое было величайшим счастьем он
никогда не известно, наполнил душу Максимилиана, и он наклонился и поднял ее вверх,
и всплеснула ему один раз, и поцеловал ее в лоб и на
губы, и опустил ее рядом с ним.

“Моя дорогая, я любил тебя все это время и никогда не осмеливался сказать об этом"
из страха, что могу напугать тебя и потерять твое доверие. И я сделал
не хотел, чтобы ты узнала, кем я был, пока я не завоевал твою любовь в ответ. И
теперь, что ты скажешь? Ты думаешь, что сможешь заставить себя полюбить меня
в конце концов?”

“ Я постараюсь.

Она произнесла это таким тихим шепотом, что только ухо влюбленного
могло уловить слова. Но он был удовлетворен. И они сидели на
там больше часа, пока он с ней разговаривал, и старался
чтобы уменьшить пропасть, которая лежала между ними, и, чтобы успокоить ее
безопасности. И время от времени он отваживался вставить слово любви,
и наблюдал, как она краснеет, или видел, как она застенчиво опускает голову, и чувствовал
что он не мог желать большей радости, чем сидеть так вечно.

Но в конце концов он почувствовал, что должен покинуть ее, и начал прощаться.
И ему пришло в голову предупредить ее.

“Все это наш секрет, не так ли, малыш?” он мягко сказал. “Нет
один но наши сущности нужно знать ничего из того, что произошло между
нам, как еще. Когда придет время, когда ты победишь свои сомнения,
и сможешь посмотреть мне в лицо и сказать, что испытываешь ко мне те же чувства, что и я
к тебе, тогда мир узнает об этом. В то же время, если
любые незнакомцы должны приходить сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство или поухаживать за вами.
они думают, что вы имеете на меня влияние, не имеете
с ними ничего общего. Вы запомните это, не так ли?”

Доротея кивнула с озабоченным видом. Уже сети двора
интриги начали смыкаться вокруг нее, уже простой крестьянки
девушке стало трудно дышать в придворной атмосфере
. Должна ли она рассказать Максимилиану о приглашении его тети?
Или ей следует руководствоваться предостережениями принцессы против
слишком доверяет кому-то не своего пола?

Прежде чем она смогла выбрать между этими противоречивыми призывами,
Король обнял ее на прощание и ушел.

Она встала со своего места и проводила его до садовой калитки,
а когда он обернулся, то увидел, что она смотрит ему вслед с милой,
трогательной улыбкой.

Она оставалась в той же позе много минут. Но когда ее двоюродный брат,
увидев издали, что король ушел, подошел к ней, горя желанием
узнать, как обстоят дела, она встретила его со вспышкой гнева
совершенно чуждая ее мягкому характеру, отказалась ответить ни на один вопрос
и бросилась от него в дом, где укрылась в
своей комнате.

Очень озадачен, Иоганн превратил его в парк, где ему довелось
встретить его дядя.

“Ну, Иоганн, что случилось?” потребовал Франц, с тревогой. “ А король
был у нее, чтобы повидаться?

“Да, он был и ушел; и это все, что я могу вам сказать”, - последовал
раздраженный ответ, когда Иоганн зашагал дальше в направлении
Замка.

Франц был встревожен словами и поведением своего племянника. Он поспешил навстречу
в коттедж, решив разобраться со своей дочерью.

Однако по его приезде она все еще была наверху, и к тому времени, когда
она спустилась вниз, у него было время поразмыслить. Ее серьезный
вид несколько напугал его и способствовал тому, что он отложил свои
родительские расспросы. Поэтому он оставил ее в покое до ужина,
утешая себя за причиненное таким образом насилие над своими чувствами,
неоднократно прикладываясь к бутылке с чем-то, что он
считал более полезным, чем сидр, производимый в его коттедже.
прославленный.

Этим меаНС он наконец довел себя до необходимой высоты
мужество, и тупо напали на его дочь.

“Теперь, Дороти, я не собираюсь выслушивать всю эту чушь. Я
твой отец и твой лучший друг, и я имею право знать, что
происходит.

Девушка бросила на него взгляд, в котором, как ему показалось, он уловил
тревогу, но другого ответа не дала. Он перешел на более решительный тон.

“Я настаиваю на том, чтобы вы рассказали мне точно, что произошло. Король был здесь
- вы знаете, что он теперь король - и я хочу точно знать, что
он сказал ”.

“Мне жаль, что я не могу сказать тебе, отец. Его Величество запретил мне говорить
об этом”.

Лесничий щелкнул пальцами.

“Это для его Величества! Какое право он имеет отдавать приказы моей дочери?
Я научу тебя, что я здесь власть; и я научу его тоже
, если он попробует продолжить эту игру.”

Доротея серьезно посмотрела на него и поднялась со своего места.

“ Куда ты идешь? Садись. Ты можешь поговорить с Иоганном достаточно быстро, когда
он приходит сюда; но когда с тобой говорит твой собственный отец, тебе хочется
убежать. Я не допущу, чтобы этот парень приходил в мой дом, слышишь?
Я убежден, что он бы хотел жениться на тебе сам; но у вас есть
лучше настроиться, чтобы спеть что-то еще”.

“Ты ошибаешься, отец, действительно, Вы,” вспыхнула девушка,
с негодованием. “Я не верю, что он никогда не думал о таких вещах. Он
не... он вообще не заботится обо мне в этом смысле ”.

“Неважно, любит он или нет. Я говорю не о нем,
а о короле Максимилиане. Итак, он собирается жениться на тебе или нет? Вот что
Я хочу знать.

Доротея вздрогнула от неловкости и повернулась к двери.

Отец подскочил к ней и схватил за запястье.

“Итак, ты собираешься отвечать мне или нет?”

“Я не могу”. И хотя ее губы дрожали, она ответила на его сердитый взгляд.
слушайте с такой твердой, что он отбросил ее руку и пробормотал клятву
вернулся на свое место.

Дороти вырвалась из комнаты, и не вернулся. Лесник
поужинал, все время ворча себе под нос, а потом
запер дом и лег спать раньше обычного.

Через час после того, как он уснул, Доротея тихонько приоткрыла дверь своей спальни
и выскользнула наружу. Она была одета для прогулки, и в руке у нее был
в руках у нее был небольшой сверток. Она на цыпочках прошла мимо отцовской двери.
тихо спустилась по лестнице и подошла к входной двери. Это была легкая работа
отодвинуть засовы и открыть ее, и как только это было сделано, она выскользнула наружу
и осторожно потянула за собой дверь.

Затем она быстро пробежала по садовой дорожке, вышла за калитку и
нырнула в чащу леса.

Доротея решила принять приглашение принцессы
Эрменгарда.




ГЛАВА X

ЗАБОТЫ КАНЦЛЕРА


Граф фон Сигизмарк уставился на своего личного секретаря, и его
личный секретарь почтительно уставился на графа фон Сигизмарка.

“ Где вы это услышали? ” требовательно спросил граф.

“ От фон Харденбурга. Он рассказывал это всем как последнюю версию фон Шталена
.

“Дерзкий дурак! И он сказал?..”

“Что леди Гертруда...”

“Держу пари, это было нечто более дерзкое, чем это! Да, было...”

“Было вырезано ‘Дочерью браконьера”.

“Это позорно. Этого парня следовало бы выставить из дворца.

И он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу перед собой.

Канцлер провел очень неспокойное время с тех пор, как расстался с
король накануне. Едва он успел остыть после
беседы с революционером, как получил отчет от
министра внутренних дел, отражающий положение дел в
Mannhausen в тревожном свете, и просит полномочий для
принятие специальных мер репрессий. Его ответом было:
телеграфируйте своему коллеге, чтобы он приехал в Нойштадт, и теперь он с нетерпением
ожидал его прибытия.

Герр Мориц, упомянутый министр, был сравнительно молодым человеком
своим собственным протеже, на преданность которого себе он возлагал большие надежды
в наибольшей степени, в то время как он чувствовал, что его плебейском происхождении стала
гарантия против его когда-нибудь стать опасным соперником за власть.
Появление молодого священника в этот момент вызвало выражение
облегчения на лице его патрона. Канцлер быстро отослал прочь
своего секретаря и, придвинув стул поближе к тому, на который он только что
усадил своего коллегу, он шепнул ему на ухо подробный отчет о
событиях последних двух дней.

Тщательно ознакомившись с характером и видом канцлера, он сделал
не принимать Герр Мориц долго, чтобы понять, как обстоят дела в замке. В
Граф все еще разглагольствовал о дурном влиянии на короля, которым пользовался
Иоганн, когда канцлеру пришло приглашение явиться к его величеству
.

“Пойдем со мной, - Морице”, - сказал Граф, “и посмотреть, если вы не можете сделать
что-то, чтобы открыть глаза молодого дурачка”.

Он привлек молодого министра вместе с ним, и они приступили к
королевский кабинет вместе.

По дороге они встретили человека, чье непочтительный язык так
в значительной степени спровоцировали старый граф. Фон Сигизмарк свирепо уставился на него,
когда, к его удивлению, фон Штален напустил на себя вид величайшего
сочувствия и почтительно обратился к нему.

“Мой дорогой канцлер, неужели до этого дошло. Я невыразимо огорчен”.

“Что вы имеете в виду, сэр?” - воскликнул сбитый с толку фон Зигисмарк.

“ Надеюсь, я не беру на себя смелость, но я предположил, что вы с герром
Морицем направлялись подать прошение об отставке министерства
его Величеству.

Канцлер встретил эту несвоевременную шутку разъяренным взглядом и
отвернулся. Но Мориц, который не был расположен подчиняться подобным замечаниям,
не произнеся ни слова в ответ, остановился достаточно надолго, чтобы сказать--

“ В любом случае, милорд, я рад думать, что вакансии на должность придворного шута не будет.
должность придворного шута.

Фон Штален закусил губу. Его товарищ, барон, взглянул на него
с опаской. Он почувствовал, что на карту поставлена его репутация, и задрожал.
Затем, прежде чем министр успел выйти за пределы досягаемости, он ответил--

“Спасибо, герр. Я передам вам мое доброе слово перед новым премьер-министром, герр
Марк. Но, без сомнения, вы с ним уже встречались.

Герр Мориц воспринял это как оскорбительный намек на его скромное происхождение
и сердито покраснел. Но времени на дальнейшие упреки не было
если только он не хотел, чтобы его оставили позади. Поэтому он поспешил прочь
вслед за канцлером, оставив фон Шталена наслаждаться поздравлениями от
его верным поклонником.

Фон Sigismark послан во имя его коллега, и оба были в
как только приняли в присутствии короля.

Расставшись с Доротеей накануне, Максимилиан вернулся во дворец
в более веселом расположении духа.

Встретив своего юного кузена на территории замка, он остановился
чтобы поболтать с ним. Эрнест был занят обучением одной из своих собак
не очень сложному трюку - стоять на задних лапах и отвечать
разновидность катехизиса. Однако, как только он увидел Максимилиана, он
забыл о собаке и побежал вперед, чтобы поприветствовать его.

“ Кузен Макс! Где ты был? Я не видел тебя весь день.

- Где ты был? - спросил я. - возразил Максимилиан, обхватив голову мальчика
руками и игриво борясь с ним.

Эрнест притворился рассерженным.

“ Оставь меня в покое, ладно? Я бы не поехал сегодня кататься верхом, опасаясь, что моя
мать снова заставит меня взять с собой Гертруду фон Сигизмарк. Я ненавижу
женщин, а ты?

“ Конечно. Любой здравомыслящий человек ненавидит женщин, ” серьезно ответил
Максимилиан. “ Но почему твоя мать хотела, чтобы ты взял с собой
Леди Гертруду?

“Я не знаю. Вот что я хотел спросить вас. Это не так, если она
была умной женщиной и ничего не знал. Фантазии, она спросила меня, если бы Волк имел
поймал лису?”

И он указал на собаку, он играет с--красивая
Померанский шпиц.

Король рассмеялся.

“Возможно, твоя мать хочет, чтобы ты научился хорошим манерам, юный волчонок”.

“О, к черту хорошие манеры! Какой смысл быть принцем, если я не могу делать
то, что мне нравится? И мне действительно жаль, что она не могла говорить ... ” Он вдруг остановился,
вспомнив предупреждение матери, и покраснела красным цветом.

Максимилиан побрезговали воспользоваться простота мальчика по
во время его допроса.

“Ну, что вы делали с Волком до того, как я пришел?” - спросил он. “Покажи мне”.

Эрнест подозвал пса, слишком довольный возможностью показать его.

“Теперь, Волк, внимание!”

Пес поднялся на задние лапы и предпринял нелепую попытку
оставаться совершенно неподвижным, сохраняя равновесие.

“Подайте оружие канцлеру!”

Ответом было рычание.

“Подарите оружие королю!”

Собака оставалась спокойной.

“Подарите оружие кайзеру!”

Короткий лай Волка.

“А теперь подарите оружие кузену Максу!”

Пес высоко поднял передние лапы и мгновенно нашел
сам на четвереньках, когда он начал прыгая и прыгая вокруг него
молодой мастер.

“Нет! Что вы об этом думаете?” - воскликнул обрадованный мальчик.

Его кузен улыбнулся с легкой грустью.

“ Действительно, очень умно, Эрнест; но, попомни мои слова, Вульфа отравят
на днях.

И с этим загадочным замечанием он повернулся и продолжил свой путь к замку
.

Оставшуюся часть дня он проводил либо самостоятельно, либо в обществе Берналь,
кто нашел Его Королевское друга разговор мелочь нудно, постоянно
периодически, как это делали, к теме Доротея.

Однако утром совесть напомнила Максимилиану о его
обещаниях Иоганну, и после предыдущего разговора с революционером он
послал за фон Сигизмарком, чтобы узнать, что он может сделать с ним наедине.
интервью.

“Имейте в виду, будьте с ним тверды!” - были последние слова канцлера, обращенные к Морицу,
когда он проводил своего коллегу в королевский кабинет, где король
оказал им любезный прием.

“Вы помните, граф”, - сказал Максимилиан, как только они были
сидит, “что мы вчера прервал нашу дискуссию. Я подумал, что
если бы мы с тобой встретились наедине, у нас было бы больше шансов прийти к
понимание. Однако я очень рад, что герр Мориц должен присутствовать.
Я хочу, чтобы все мои министры знали о моих намерениях ”.

Два министра обменялись взглядами.

“Я надеюсь, Сир,” канцлер решился на замечание, “что, Ваше Величество
успела рассмотреть те трудности, которые лежат на пути любого
революционные изменения, такие как называют человека, который
вот вчера”.

“Трудности! Все сложно для тех, кто относится к этому несерьезно
. Но свободно ли нынешнее положение вещей от трудностей
тоже? Вы знаете, что я не принимал участия в правительстве. Я был виноват
в этом. Я полностью оставил дела в ваших руках и руках моих других министров.
и что теперь я слышу? Моя столица находится накануне
восстания, а вы никогда не предупреждали меня об этом”.

“Именно для того, чтобы предупредить ваше величество и получить вашу
санкцию на необходимые превентивные меры, герр Мориц приходил
сюда сегодня”, - ответил фон Зигисмарк. “Пусть его Величество узнает правду”,
добавил он, поворачиваясь к собеседнику.

“По-моему, беспокоиться не о чем”, - сказал король.
Министр внутренних дел: “но, несомненно, необходима осторожность
и твердость. С тех пор как были смягчены законы о полиции, которые
последовали за восшествием на престол вашего Величества, я с сожалением должен сказать, что наблюдался
устойчивый рост силы революционных обществ. Конечно
эти общества находятся во всех столицах Европы, но и для
почему-то они в последнее время особенно активно в Mannhausen.
Фактическое число обучающихся составляет около двух тысяч”.

“ Три тысячи, ” вставил Максимилиан.

Министр выглядел удивленным и раздраженным.

“Возможно, у вашего величества источники информации получше, чем у меня”,
начал он.

“У меня есть”.

Тон короля был суровым.

“Прошу прощения, сир. Я скажу полиции, что они
недооценили количество зарегистрированных. Но, как я собирался
сказать, опасность заключается не столько в количестве реальных членов
этих обществ, сколько в очень широко распространенной симпатии к ним и их
целям, которая преобладает среди бедных классов. Если социалисты были
сделать любое открытое выступление против власти, есть основания
опасаются, что они получат активную поддержку большого числа людей, которые
сейчас пассивно наблюдают. Поэтому абсолютно необходимо,
по моему мнению, чтобы мы не ждали, пока заговорщики сделают
первый шаг, а чтобы мы немедленно приняли меры предосторожности ”.

“И вот в каком состоянии я нахожу свое королевство всего после
десяти лет правления!” - воскликнул король. “Мне кажется, что
сейчас уже довольно поздно говорить о превентивных мерах. Каждый хороший
принятый закон, каждое порочное учреждение, сметенное с лица земли, является превентивной мерой
против таких заговоров, как вы описываете, и такие меры следовало бы принять
уже давно.

Министры опустили головы. Старый граф ответил--

“Мне жаль слышать, что вы недовольны результатами нашей
усилия, чтобы служить вам, Сир. Я могу только выразить надежду, что вы будете
не совсем судить нас один подобный инцидент. Возможно, ваше величество
известия об этих неприятностях никогда бы не встревожили вас, если бы не
прибытие этого герра Марка.

Король резко повернулся к нему.

“ Возможно, что и нет, как вы говорите, граф; но когда я оказываюсь лицом к лицу с
думаю, в моем собственном дворце сидит человек с заряженным пистолетом, направленным мне в голову.
вы согласитесь, что у меня есть некоторые причины поинтересоваться состоянием дел.
что привело его туда.

Канцлер был подавлен. Его коллега попытался подойти к его
помощь.

“Возможно, я мог бы дать вам некоторую информацию о Герр Марк, Сир. Я
слышали о нем раньше”.

“Сэр, ” возразил Максимилиан, “ он пришел сюда, как он мне прямо сказал
достаточно ясно, чтобы убить меня. Осмелюсь предположить, что вы, возможно, слышали о подобных
событиях в его прошлой карьере, но слышали ли вы о чем-нибудь похуже, чем
это?

“ Боже упаси, сир!

“Тогда мне кажется, что обсуждать это бесполезно Герр Марка
предшественниками”.

Повисла неловкая пауза. Как министры считали, что они
были хуже всего. Царь был первым, чтобы продлить
разговор.

“А теперь давайте понимать друг друга. Ты признаешь, что нынешнее состояние
дел не может продолжаться, что нужно что-то сделать. Молюсь что делать
вы предлагаете?”

“Мое предложение, сир”, - сказал герр Мориц, взяв на себя смелость ответить,
“заключается в том, что, во-первых, мы должны парализовать движение,
немедленно арестовав зачинщиков”.

“ Включая, я полагаю, того, кто в настоящее время проживает в замке
? ” саркастически перебил король.

“Я смотрю на него, как на самого опасного человека во Франконии,” вернули
Министр, решительно; “но, конечно, это для Вашего Величества, чтобы решить, как
им занимается”.

“И другие ваши предложения?”

“Что нужно принять закон, делающие его уголовного принадлежать к какому-либо
политическое объединение объектов, которые не совместимы с
верность престолу. Если этого окажется недостаточно, я должен просить
ваше Величество разрешить объявить Манхаузен на осадном положении,
и судите любых мятежников на военном положении”.

“Я понимаю. И должен ли я понимать, граф, что вы поддерживаете
рекомендации герра Морица?”

“Совершенно верно, сир. По моему скромному мнению, ничто другое не может спасти нас
от опасного восстания.

“Очень хорошо. Теперь слушай. Я категорически запрещаю арестовать кого-либо из
зачинщиков, как вы их называете, этой агитации. Если они продолжат
открыто нарушать закон, вы, конечно, вольны передать
их в обычные суды. Но я не соглашусь ни на новое
законодательство, ни на принятие других репрессивных мер
которые были упомянуты. Единственное верное средство от недовольства
, которое существует, - это устранить обиды, от которых страдает народ
, и привести правительство в соответствие с волей народа
. Это те линии, по которым я намерен продолжить. На нашей последней
интервью,” он повернулся к канцлеру, который сидел слушал с трудом
завуалированный испуг, “политику было предложено, к которому вы возражал.
Теперь я требую, чтобы вы представили мне вашу собственную программу, включающую
меры по устранению бедствия и удовлетворению основных требований
людей ”.

Канцлер сидел беспомощный, неспособный что-либо ответить на эту речь,
в которой он распознал властный тон, совершенно новый для него по опыту,
молодого монарха. И снова младшему министру было поручено
ответить за обоих.

“Приказы вашего величества, конечно, обязательны для ваших министров”,
сказал он тоном глубокого уважения. “Но вполне возможно, что вы разрешаете нам
признаться, в незнании каких-то точек, Ваше Величество, как
это были, само собой разумеющимся. Вы говорили о бедственном положении, как будто там
были некоторые общепризнанные бедствия, сложившейся в стране
в настоящее время. Если есть что-то подобное, это должно быть в моей компетенции
услышать об этом и, конечно, применить средства правовой защиты. Я могу только
сказать, с величайшим уважением к лучшим знаниям вашего величества,
что до меня не доходило ни малейшего намека на какое-либо подобное бедствие.

Король пошевелился и открыл рот, как бы собираясь прервать его. Но он
промолчал, озадаченно глядя на министра.

Герр Мориц увидел, что произвел впечатление, и воспользовался своим
преимуществом.

“Вы также говорили о требованиях со стороны народа. Избранные
представители народа, составляющие Нижнюю палату парламента
Законодательный орган, насколько мне известно, не выдвигал никаких требований, которые не были бы
удовлетворены, полностью или частично. Единственным требованием, которое я могу предположить,
Ваше Величество передать те социалисты, число которых,
принимая цифры, поставляемые Вам, являются всего три тысячи”.

“Но вы сами сказали, что они пользовались активной поддержкой беднейших слоев населения"
.

“В Маннхаузене - верно, сир, - быстро ответил министр, - но
Маннхаузен не представляет Франконию. Напротив, нация
в целом глубоко лояльна. Правящая династия считается
гарантия национальной независимости, и у людей достаточно здравого смысла
, чтобы понять, что любое нападение на нынешнее правительство было бы просто
приглашением Пруссии поглотить нас, как Ганновер ”.

Максимилиан с усталым видом подпер голову руками.

“ Что мне делать? ” беспомощно спросил он. “Я слышал одну историю с одной
стороны, а теперь я слышу совершенно противоположную”.

“Спросите сами, сир”, - последовал нетерпеливый ответ. “Назначьте
Комиссию для сбора доказательств и составления отчета о состоянии страны
и нуждах народа”.

Старый канцлер поднял глаза и нахмурился. По его мнению, даже это
предложение отдавало гильотиной и динамитной шашкой.

Максимилиан в отчаянии прекратил дискуссию.

“Я подумаю над вашим предложением”, - сказал он. “Это, по крайней мере, лучше,
чем неприкрытое подавление. А пока не предпринимайте никаких шагов в отношении
заговора Маннхаузена, пока не увидите меня снова”.

Оба министра встали и удалились. Как только они ушли,
король послал за Иоганном, с которым у него состоялся серьезный разговор.

Граф фон Сигизмарк, тем временем, поздравлял себя с
сравнительным успехом, с которым его коллега поставил в тупик Максимилиана.

“Мы не можем жаловаться”, - сказал он, когда они побрели обратно к его собственной
номер по просторным коридорам замка. “Мы поставили его с
какое-то время, во всяком случае. Но, к сожалению, вам следовало это сделать.
это признание о том, что рабочий класс симпатизирует
Социалистам.

“Но вы сказали мне сообщить королю правду”, - возразил другой.

Граф глубоко вздохнул.

“Мой дорогой Мориц, из тебя никогда не выйдет государственного деятеля! И потом, почему ты
предложил Комиссию? Крайне опасное дело!”

“Конечно, нет, если мы направим на это наших людей”, - ответил молодой человек,
неодобрительно.

“Но, мой дорогой друг, король будет настаивать на том, чтобы этот негодяй Марки
принял в этом участие. Нет, Комиссия никуда не годится. Вот что я тебе скажу
дело в том, Мориц, что мы должны любой ценой увести этого человека от короля.
Вы думаете - ” Он оглянулся, чтобы увидеть, что поблизости никого не было, и тогда
что-то прошептал на ухо своей спутницы, на которую другие достаточно
начали.

“Нет, нет, милорд, мы не должны думать об этом”.

Граф больше ничего не сказал, и они вошли в его апартаменты.

Там они нашли леди Гертруду, которая нетерпеливо бросилась навстречу своему отцу
когда он вошел.

Увидев, кто был с ним, она сдержалась с некоторым замешательством
и покраснела, отвечая на теплое приветствие
молодого священника. Но вопросительный взгляд отца быстро напомнил ей о
цели, которая привела ее в его апартаменты, и она сказала--

“Я весь день ждала возможности увидеть вас. У меня есть
кое-что важное, что я должна сказать вам наедине. И она взглянула
на герра Морица.

Он сделал движение к двери, но граф остановил его.

“Подождите! Не уходи пока. И он отвел свою дочь в угол
комнаты.

“ А теперь побыстрее! В чем дело? - Спросил он, ожидая услышать просто о каких-нибудь
личных неприятностях капризной красавицы. Она быстро разгадала его.

“Вы слышали о той девушке, на которую король обратил внимание в последнее время
- дочери лесничего?”

“Да, а что о ней?”

“Вы знали, что она была в Замке?”

“Нет! Здесь! Святые небеса!”

“Да. Она пришла прошлой ночью. Принцесса Эрменгарда взяла ее к себе на службу.
она притворяется, что работает чтецом”.

Старый граф беспомощно уставился на свою дочь.

“Что это значит? К чему она сейчас стремится? Будь проклята эта женщина!” - Воскликнул он.
повернулся к своему коллеге. “Здесь, Мориц, ты должна знать, моя
дочери Новости”. И он повторил то, что Гертруда сказала ему.

Мориц посмотрел на могилу.

“На вашем месте я бы занялся этим без промедления”, - сказал он.
встревоженно. “Вам лучше поговорить с принцессой и
попытаться получить объяснения. Король знает об этом? ” добавил он,
повернувшись к Гертруде.

“ Думаю, что нет. На самом деле, я уверен. Ее приезд держался в строжайшем секрете;
и принцесса до сих пор позволяла видеть себя очень немногим людям.

Мориц повернулся к своему покровителю.

“Вы видите, сэр, это прокладывает вам путь. Вы можете сделать вид, что действуете
от имени короля”.

“Я думаю, вы правы. Должна ли я найти принцессу в ее покоях
сейчас?

“ Да, ” ответила Гертруда.

“ Тогда я немедленно отправлюсь туда. А ты подожди здесь, пока я не вернусь,
Мориц. И он поспешил прочь.

Он не просил Гертруду тоже остаться, но она осталась.




ГЛАВА XI

ЭРМЕНГАРДА НАМЕКАЕТ


ЕСЛИ бы Доротея посоветовалась с кем-нибудь из тех, кто знаком с Двором, относительно того,
кому из ее многочисленных друзей было бы наименее разумно доверять, то
ответом почти в каждом случае было бы - принцесса Эрменгарда.
Тем не менее, именно к принцессе она бежала от новых сложностей,
которые окружали ее жизнь в домике лесничего.

Хотя далеко не ожидал ее приглашение так быстро приняли,
Hermengarde были осторожны, чтобы оставить инструкции, которые должны Доротея
быть допущены к ней в любое время, когда она могла представить себе. Поэтому, когда
измученная и дрожащая девушка прибыла в Замок после
своего бегства через лес, она не встретила никаких трудностей на пути к
своему входу.

Была половина одиннадцатого, что во дворце считалось не таким поздним временем,
как в коттедже, и Эрменгарда, когда доложили о Доротее, была
сидела наедине со своим сыном, которого пыталась заинтересовать игрой
в шашки. В этом ее успех был сомнителен, потому что мальчик
тупо смотрел на доску, где двух одиноких мужчин, которые составляли
выживших из его собственной армии, преследовала навстречу их гибели целая армия.
отряд королей на службе у его матери. Он зевал громко между
ходы и приветствует прерывания, вызванного новым отелем
громкий вздох облегчения.

“Пусть фройляйн прийти сюда”, - сказал Hermengarde на страницу в
посещаемость. И Доротея вошла.

Как она пришла, Эрнест обернулся и природного любопытства, чтобы увидеть, что
она была похожа. Полученный результат показался удовлетворительным, ибо он встал и
предложил ей свою руку, к удивлению своей матери.

Доротея, непривычная к придворным обычаям, непринужденно взяла молодого принца за руку
и этим простым жестом подтвердила хорошее
впечатление.

“Это мой сын, принц Эрнст Леопольд”, - отметил Hermengarde, с
малейший возможный акцент на “принца”.

Доротея слегка отшатнулась и покраснела. Принцесса добродушно
успокоила ее.

“Но я надеюсь, что вы будете хорошими друзьями. Садись сюда, рядом со мной, и расскажи мне.
зачем ты пришел. Эрнест, ты можешь пожелать мне спокойной ночи.

Мальчик повиновался и удалился с большей неохотой, чем обычно
проявлял, когда расставался с матерью.

“ Он немного застенчив для своего возраста, ” заметила принцесса, когда за ним закрылась дверь.
“ Но, без сомнения, он скоро это перерастет.
Вы вряд ли приняли бы его за шестнадцатилетнего, не так ли?

Доротея придумала какой-нибудь подходящий ответ и почувствовала себя более непринужденно под его взглядом.
влияние этой домашней беседы.

“ А теперь, мое дорогое дитя, скажи мне, в чем дело? ” спросила Эрменгарда,
нежно похлопав девушку по руке.

В ответ Дороти вылила рассказ о событиях дня,
подсказки королевского брака за Иоганном, обещание, что
она дала Максимилиану, чтобы попытаться ответить взаимностью на его любовь, и,
наконец, грубые попытки ее отца, чтобы взять под контроль ее
поведения. Принцесса слушала, пристально глядя на нее и
время от времени кивая сама себе. Когда Доротея замолчала, ее голос зазвучал
дрожать, и она добила со сломанной обратиться к ее покровительнице.

“У меня нет никого, чтобы сказать мне, что делать”, - сказала она. “Все это пришло
на меня так внезапно. Два дня назад я был как дитя, без заботы
в мире, за исключением, когда одна из куриц снесла яйцо, где я мог бы
не найти его. И теперь нет ничего, кроме заботы и трудности, и
Я чувствую, что мне хотелось бы убежать и спрятаться. И ты сказал, что я
могла бы прийти к тебе, и, о, если бы ты только помог мне...

Она разрыдалась. Hermengarde протянула руку, и обратил
девушки к своей груди.

“Я помогу тебе, мой дорогой”, - сказала она, прикасались, по-видимому, несмотря на
сама, простым уверенность молодой девушки в ней.

“Я думаю, что я что-то вижу во всем этом, что вы не видите себя,”
Принцесса заметила в настоящее время. “ Но пока я обещаю,
что ты не выйдешь замуж за короля, если действительно не захочешь этого.

Доротея пробормотала слова благодарности.

“Все-таки, как вы дали свое слово, я не думаю, что вы должны разорвать
с ним в настоящее время. Останься со мной на некоторое время и посмотреть, как
Придворная жизнь тебя устраивает. У моего племянника будет масса возможностей
встретимся здесь, и со временем все устроится тихо,
без каких-либо проблем.

Итак, между ними двумя был заключен договор, и Доротея осталась.

Поначалу ее новое положение было довольно тяжелым, но оно было сделано настолько
легким для нее, насколько это было возможно, благодаря заботливости Эрменгарды, которая держала
ее поближе к себе и позволяла ей знакомиться только с
одна или две присутствующие дамы.

Среди них была дочь канцлера, которую, по-видимому, Эрменгарда
не хотела держать в неведении. Доротея, конечно, не имела ни малейшего желания
известно о прежних отношениях между леди фон Сигизмарк и
Максимилианом, но Гертруда с самого начала занимала оборонительную позицию против
девушки, которую она рассматривала в свете соперницы.

Положение в этом квартале не улучшилось из-за довольно очевидного
предпочтения, которое принц Эрнест выказал крестьянской девушке; и это
потребовало от его матери всех ресурсов, чтобы поддерживать видимость близости
между Гертрудой и принцем. Мальчик был так непохож на свою мать, что проявлял себя во всем
и так отличался от всего, что она стремилась показать
заставить его, что были времена, когда в своем отчаянии она была готова
чтобы признаться самой себе, что фон Stahlen обозначением его “
Перевертыши” не совсем неточно.

Хотя появление Доротеи в ее доме прошло так тихо
, принцесса, конечно, не ожидала, что это останется в секрете
в течение многих часов. Дворцы строятся из стекла, и Эрменгарда предприняла
свои меры с целью добиться огласки, которой она старалась избегать.

Поэтому она была прекрасно подготовлена к визиту канцлера,
которого приняла с непринужденной сердечностью.

“ Вы сегодня не совсем в себе, граф, ” заметила она после того, как
он сел по ее приглашению. “Я надеюсь, это неправда, что
друг короля, социалист, преследовал вас в кабинете министров?”

Граф не ожидал такого нападения. Он отвел глаза и
осторожно ответил--

Король великодушен, и, без сомнения, это заводит его.
временами это выходит за рамки разумного. Тем не менее, я счастлив сообщить
что его Величество и я понимаем друг друга. У нас только что состоялся разговор
, в ходе которого социалист, как называет его ваше Королевское Высочество,
был _не присутствует, и я думаю, я могу сказать, что нет немедленного
причин для беспокойства в этом направлении”.

Эрменгарда позволила презрительной улыбке проявиться на мгновение,
прежде чем она ответила--

“Действительно! Я поздравляю вас. То, что я слышал, заставило меня опасаться, что
король занял довольно тревожную позицию. Но, возможно, вам удалось
заставить его взглянуть на вещи в более рациональном свете. Удалось ли герру
Марка отослали?

“ Нет, мадам; я не могу сказать, что он это сделал. Но я слышал, ” продолжал он,
ухватившись за предоставленную ей возможность, “ о прибытии человека
чье присутствие я считал, что вы бы сочли одинаково
стыдно.”

“Вы имеете в виду фройляйн Gitten, конечно”, - заметила принцесса, с
самообладание. “Король был информирован об этом?”

“Пока нет, я верю. Но, конечно, он очень скоро должен слышать об этом, если она
остается. Вот почему я осмелился предстать перед вами. В
свете собственных замечаний вашего Королевского высочества, сделанных пару дней назад, это
несомненно, довольно серьезный вопрос. ”

Он говорил укоризненно. Эрменгарда выпрямилась и посмотрела ему в лицо.

“Это серьезно”, - смело сказала она. “Это серьезно для тебя,
и для меня, и для всех нас-гораздо серьезнее, чем вы думаете. Есть
добры вспомнить, что ты сказал в последний раз, когда мы
обсуждали отношения короля с этой девушкой. Уже тогда я намекнул
вам, что это была не просто мимолетная интрижка; но вы не были склонны
разделять мою точку зрения.”

“ Верно, мадам, и я бы сейчас не испытывал такого же желания, но шаг,
который вы предприняли, чтобы ввести ее во дворец, где она должна
постоянно находиться под присмотром короля, делает это дело более важным.

“ Думаю, что нет. Что касается моего племянника, то это не имеет большого значения
встретит ли он ее здесь, в моих апартаментах, или в коттедже ее отца.
В целом, возможно, у него будет меньше возможностей видеться с ней
сейчас, чем раньше. Разница в том, что теперь это дело должно стать достоянием общественности.
И если король Франконии ухаживает за крестьянской девушкой,
об этом узнает весь мир. И это именно то, чего я желаю ”.

Канцлер с тревогой посмотрел на нее. Эрменгарда была защищена от
последствий благодаря своей королевской крови, поэтому ей было легко убегать
там, где ему было бы опасно ползти. Он не осмеливался подражать ей
откровенность, и еще ему нужно было, если можно проникнуть
ее дизайн.

“Вы простите меня скуки”, - заявил он, говоря с некоторым колебанием,
“если я не совсем понять вашу позицию. Я не понимаю, почему вы
действительно хотите, чтобы король женился на этой молодой особе?

“Я думаю, что такой брак был бы поступком безумца”, - последовал быстрый
ответ.

Старый придворный, несмотря на свою выучку, не смог сдержать вздоха.
Он поспешил пройти дальше.

“Тогда, я полагаю, вы думаете, что огласка, приданная этому делу,
удержит его Величество от продолжения?”

“ Конечно, это может возыметь такой эффект. Но я буду совершенно откровенен с вами.
мой дорогой граф. Канцлер мгновенно насторожился. “
Факт в том, что я не хочу оставаться в неведении относительно того, что происходит
. Я хочу знать худшее, и если мой племянник действительно намерен
сделать эту девушку королевой Франконии, я думаю, что имею право
знать это - и, возможно, предотвратить это. Полагаю, я могу считать, что вы,
как главный советник короля, - граф прикусил губу, - сочли бы своим долгом
воспрепятствовать такому браку всеми доступными вам средствами.

“ Несомненно, всеми законными способами, мадам.

Легкая хмурость пробежала по лицу Эрменгарды.

“ Совершенно верно. И может возникнуть необходимость - конечно, я не говорю, что это произойдет
- принять очень решительные меры против увлечения короля. В
таком случае важно, чтобы общественное мнение было на нашей стороне
. Присутствие девушки здесь, в Замке, гарантирует это.
У всего двора будет возможность понаблюдать за поведением короля,
и составить о нем собственное мнение. Этот очень грубый человек, фон Штален,
который говорил такие злобные вещи о нашей дорогой Гертруде”, - канцлер
выглядел встревоженным: “произнесет несколько своих неприятных эпиграмм. Короче говоря,
мы сможем вызвать такое чувство, что королю придется
отказаться от своей цели, или...”

Она остановилась и бросила пронзительный взгляд на фон Сигизмарка. Он
задрожал и затеребил бороду. Принцесса решила, что пришло время
разыграть козырную карту, которую она держала про запас.

“ Ты знаешь, почему этот сбежавший сумасшедший, Марк, или как там его зовут,
имеет такое влияние на короля? резко спросила она.

Граф посмотрел на нее с новой тревогой.

“Я не могу сказать, если только это не потому, что король считает его
искренний.

“ Значит, вы не знали, что этот человек - кузен вашей будущей королевы?

На этот раз канцлер не пытался скрыть своего изумления.
и смятения.

“ Великие небеса! Это правда? ” воскликнул он с неприличной развязностью.

Эрменгарда откинулась назад, наслаждаясь его замешательством, и посмотрела на него с
сардонической улыбкой.

“ Вы видите, что я ваш друг, граф. Хотя вы совершенно правы, что должны быть
осторожны, возможно, в конце концов, вы сочтете, что лучше всего взяться за руки со мной.
в конце концов.

Затем, прежде чем граф смог достаточно оправиться от своего
испуга, чтобы что-либо ответить, она добавила--

“ А теперь позвольте мне указать вам на еще одну вещь. Это мужчина, от чего я
слышал о нем, не персонажа, чтобы придать себе за одно мгновение
ничего, что бы противоречило кодексу чести и морали, которые
преобладает среди своего класса. Значит, вы полагаете, что он остался бы здесь
в близких отношениях с Максимилианом, если бы, во всяком случае, он не был
уверен, что король намеревался жениться на его кузине достойно? Скажи мне
откровенно, ты готов увидеть эту девушку королевой Франконии и герром
Марком Канцлером?

Граф съежился под ее испытующим взглядом. Но он никогда не говорил откровенно;
она проводит совсем другую политику, что он достиг и
сохранить свое нынешнее положение.

“Что сказать мне вам это очень серьезно, мадам,” сказал он, так как только он может
собрать самому. “Это требует самого тщательного рассмотрения. Я едва ли
чувствую себя вправе высказывать свое мнение без обиняков. Я могу только сказать, что
Я глубоко ценю вашу доброту, что вы предоставили мне эту информацию,
и я позабочусь о том, чтобы заранее информировать вас о любых шагах, которые
Я, возможно, сочту необходимым предпринять.

Принцесса нетерпеливо вздохнула. Затем она сделала свой последний ход.

“Дело в том, дорогой Граф, Что вы и я не могу прийти к
слишком рано понимание. Нынешняя ситуация неудобная
для всех нас. Мы никогда не знаем, изо дня в день, что король может принять
пришло в голову сделать. Эта сцена в галерее было достаточно, чтобы установить
люди разговаривают, и потом был роман с твоей дочерью.”
Граф поднял глаза. “К счастью, из этого ничего не вышло, но это поставило
и вас, и ее в ложное положение в глазах Суда. Теперь она
естественно, не будет склонна смотреть ни на кого, кроме королевского поклонника.
Знаете ли вы, ” и принцесса слегка наклонилась к нему со своим
самым любезным выражением лица, - мне кажется, я заметил растущую близость
между ней и моим сыном. Эрнест слишком молод, чтобы думать о женитьбе
в настоящее время, это правда, но у меня нет никаких планов относительно него; и из-за
печальной репутации, которая нависла над домом Астольфа - хотя
Эрнест так мало похож на Астольфа, что я не боюсь за него - возможно, будет
нелегко найти ему королевскую невесту. Он хороший парень и будет
хорошим королем, если однажды взойдет на трон. Просто озвучь
ваша дочь, какое-то время, и выяснить, есть ли она на самом деле наклонный
к князю.”

Великолепные приманки были умело брошенный, но осторожный старый придворный
не поддался. Он посмотрел на принцессу, и стало больше на его
охранник, чем когда-либо.

“Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, мадам, даже предположить такое
возможность. Но, как вы сказали, принц слишком молод, чтобы думать о таких вещах в течение многих лет.
и я должен понести большую вину, если в
моем положении я поощрял любые подобные амбиции в отношении моей дочери. И я
уверен, что Гертруда слишком хорошо знает свой долг перед королевским домом, чтобы
отдыхать любые идеи пока что выше ее возможностей”.

Он сделал движение, чтобы уйти, и принцессы, которая не может полностью
скрывать свое огорчение по этому отпор, не предпринимала никаких усилий, чтобы его задержать.

Однако, когда он подходил к двери, ее быстро открыл с другой стороны паж.
Он подошел к своей королевской госпоже.

“Если вашему королевскому высочеству будет угодно, Карл Финк на месте”.

Эрменгарда поспешно взглянула на канцлера, чтобы узнать, услышал ли он
это имя. Столь же поспешное движение с его стороны выдало, что он
и услышал, и был привлечен к вниманию.

“Скажите ему, чтобы он вошел”, - вызывающе сказала принцесса. “Подождите одну минуту,
Граф; это может быть послание как для вас, так и для меня”.

Фон Sigismark поклонился, и проследить его шаги, пока он стоял перед
ее.

Карл вошел, со смешанным бедствия и тревоги.

“Ну, что это?”

Мужчина перевел взгляд с Эрменгарды на графа фон Сигизмарка,
и обратно, прежде чем ответить.

“Мадам, его Величество тайно покинул дворец в сопровождении герра
Марка. Он оставил записку, в которой говорится, что его, возможно, не будет несколько дней.
И никто не знает, куда они подевались”.




ГЛАВА XII

ГАРУН АЛЬ-РАШИД


Толпа была в самом разгаре, газ пылал вовсю,
шум и неразбериха были на высоте. Вокруг каждого грязного
прилавка продолжалась возня, драки и ссоры, как будто сама жизнь
была предметом каждой сделки. Старые, скрюченные женщины с
моргающими глазами протискивались вперед, в кольцо, образованное из
темноты клубящимся дымным пламенем, которое качалось над мясной лавкой.
курган, и они непристойно шарили изъеденными бородавками пальцами среди
бесформенных остатков сочащегося темно-красного мяса. Их губы , казалось ,
покручивать взад и вперед над их черными сломанными зубами, пока они скулили и
ворчали из-за каждого пфеннига цены. Полуголые мальчики, грязные, как
молодые обезьяны, корчились и кусали друг друга в кровавой канаве внизу
за объедки, гнилые фрукты и все эти жалкие отбросы
уличный рынок. Мужчины, старые и молодые, выходили, пошатываясь, из низких
дверей грязных таверн и стояли в грязи снаружи, сбитые с толку,
вдыхая пиво в вонючую ночь; после чего они с важным видом уходили,
жестоко топча женщин и детей, направлявшихся к
логова, где они коротали часы сна. Когда шум звуков
позволял отчетливо расслышать какое-либо высказывание, слова были либо
каким-то ругательством, либо приглушенной жалобой одного из торгашей
женщины или же отвратительный плач брошенного младенца. Повсюду раздавался
непрерывный грубый уверенный голос владельцев прилавков, когда
они выкрикивали свою торговую скороговорку; гремя жирными монетами, они
получали их, время от времени останавливаясь, чтобы откусить краешек талера
прежде чем сунуть его в грязный кожаный мешочек, в котором хранились их выигрыши.

Был субботний вечер на большом рынке трущоб Маннхаузена. И в
гущу этой убогой сцены вошли двое молодых людей, один из которых был
Королем Франконии.

Его приезд в столицу был результатом решения, принятого после
его последнего разговора с графом фон Сигизмарком. Основательно утомили
за упрямство его министров, и безнадежные противоречия
между ними и Иоганн, он охотно принимали предложение
последнее, что он должен совершить тайный визит в Mannhausen, и там
обращайтесь за себя в состояние людей, а учиться у
их собственные уста рассказывали о том бремени, под которым они страдали.

К счастью для успеха плана, Максимилиан никогда
не позволял фотографировать себя с момента своего вступления на престол и только
был в столице дважды за один и тот же период. Даже на этих двух
случаев большую часть своего времени он провел в знаменитой художественной Mannhausen по
галерея, так что шансы на его признание вряд ли стоит
с учетом.

В вечер их приезда был посвящен закупки любой
маскируется. Гид на следующий день Максимилиана вел его через
различные общественные учреждения города. Он побывал в королевских судах
, где видел несправедливость, творимую во всех формах
закона. Он посетил большой центральный лазарет и увидел
несчастных пациентов, страшащихся выздоровления, которое привело бы их к
еще большим страданиям в их домах. Он прошел через пустые
церкви и увидел богато украшенные святилища, от которых не было никакой помощи
крещеным язычникам на улицах снаружи. В конце концов Иоганн добился того, что
провел его в Нижнюю палату законодательного собрания, обеспечив
передают от члена крайне левых, который тайно поддерживал связь с
революционерами.

Они застали Зал в состоянии необычного возбуждения по поводу
ожидаемого визита императорского кайзера. Было намекнуто, что
только ограниченное число депутатов может быть допущено к публике
церемония приема, и это пренебрежение послужило сигналом к буре
возмущения, которое достигло апогея, когда Максимилиан вошел в галерею
. Он слушал в течение часа возбужденных депутатов, споры по
право на поклон к деспот, и наконец заметил, с каким
горечь Иоганн--

“Если это тот тип мужчин, которых люди сами выбираю
управлять им, Боже, помоги народу!”

“Да, ” невозмутимо сказал Иоганн. “ Это представители
буржуазии, и именно так они издают законы для рабочих”.

Они вышли, и когда приблизилось время одиннадцати, Иоганн увлек своего
спутника за собой на рынок, пообещав показать ему всю
нищету города с первого взгляда.

Когда он оказался в центре этого мерзкого места, и ему открылись все его подробности
Максимилиан в ужасе съежился. Он никогда раньше не
даже представить себе не мог о существовании такого убожества, такой отвратительной
деградации.

“Что это? Где мы?” - потребовал он ответа у своего проводника, схватив его
за руку. “Кто эти ужасные существа?”

“Ваши подданные, - последовал серьезный ответ. - те, кому говорят ваши министры.
у вас нет обид и неудовлетворенных желаний”.

“Но это ужасно. Они больше похожи на фантастических гоблинов, чем на людей
. А дети! Посмотрите на детей!”

“Да”, - сказал Иоганн невозмутимо, поскольку ему было знакомо это зрелище. “Из
таково царство... ада”.

Пока они все еще стояли там, один из молодых негодяев заметил их.
он увидел их из сточной канавы и быстро пробился сквозь толпу.
к ним подбежала толпа, скуля, чтобы на что-нибудь купить хлеба.

У мальчика были красивые темные глаза с трогательным выражением, и
прежде чем Иоганн успел предупредить его, король импульсивно сунул руку в
карман и вытащил самую крупную серебряную монету, которую смог найти.
Мальчик, который, возможно, никогда в жизни не брал в руки столько денег сразу,
фактически вырвал их из пальцев Максимилиана и издал дикий вопль,
наполовину торжество, наполовину насмешка над безрассудством короля при расставании с монетой
. Привлеченная звуком, вся оборванная команда подбежала и
окружила короля; в то время как первый мальчик бросился прочь, спасая свою жизнь, чтобы спрятать
свою добычу от воровской жестокости своих товарищей.

Некоторое время король и Иоганн тщетно пытались отогнать рой,
который окружал их со всех сторон, изрыгая угрозы и проклятия и
мольбы всех вместе, в то время как некоторые из наиболее безрассудных пытались
обчистить их карманы. Группа пьяных мужчин заметила, что происходит
он продолжал и подбадривал парней, один или двое из молодых людей даже подошли.
они встали с краю толпы и приняли угрожающий вид, как будто
хотели запугать двух жертв, чтобы они не сопротивлялись.

Наконец внимание одного из торговцев привлекла ссора,
и он взялся ее пресекать, опасаясь, что, возможно, пострадает его торговля.
если на рынке будут допущены сцены открытого насилия. Взяв в руки
длинный кожаный ремень, он шагнул в середину дерущейся массы
мальчишек и с жестокой силой хлестал их направо и налево. Негодяи
мгновенно распознал хозяина и бросился врассыпную, оставив
Максимилиана не столько потрясенным жестокостью своего спасителя, сколько
благодарным за избавление.

“ Обязательно было так сильно резать? он отважился сказать, поблагодарив
человек.

“Молодую гадину! Да, и вполовину не так сильно, как они того заслуживают. Они
воры, все до единого, и с возрастом они станут еще хуже.
С возрастом. Было бы хорошо, если бы правительство быстро расправилось с ними!
” И он повернулся к своему прилавку.

Максимилиан последовал за ним, не желая расставаться с тем, кто, по его
жестоким образом оказал ему услугу.

“Неужели нет школ, в которые можно было бы отправить этих мальчиков?” он спросил.

“Школы! Множество школ; но как вы собираетесь доставить их туда,
если вы не будете посылать за ними офицера каждый день? И даже тогда они будут
прятаться вне его досягаемости. Кроме того, что ты мог бы с ними сделать
если бы отдал их в школу? Они только сделали бы других мальчиков такими же плохими,
как и они сами. Тюрьма - это та школа, которую они хотят.”

Король обескураженно отвернулся. Иоганн прошептал ему на ухо--

“Видишь ли, во всех званиях есть фон Сигизмарки. Это своего рода
человек, которого ваши министры принесли бы перед вами, чтобы рассказать вам о
бедных классов”.

“Будет ли безопасно на вопрос одной из этих женщин?” - спросил Царь.

“Да; но позволь мне сделать это. Я понимаю этих людей лучше, чем ты ”.

Иоганн выделил женщину, которой могло быть от сорока
до шестидесяти лет. Она только что купила небольшое количество дров, и
заполняя ее фартук с палками.

“Здравствуйте, мама!” - сказал социалист. “Это не очень большая нагрузка для
приготовить воскресный ужин с”.

Старуха посмотрела на него, криво ей скучно, узкие глаза.

“Кто тебе сказал, что мне нужно готовить воскресный обед?” - угрюмо ответила она,
но не совсем отказываясь вступать в разговор.

“Ну же, все не так уж плохо, не так ли?” - сказал Иоганн. “А где работает ваш
человек?”

“Он мертв”, - равнодушно ответила она. “У меня есть только сын, который
поддерживает меня; и он зарабатывает достаточно мало, учитывая больную грудь и
ревматизм обеих ног”.

Возможно, она почуяла возможный подарок, потому что не сделала попытки отойти.
хотя фартук теперь был полон.

“Чего это он?” - спросил Иоганн, позволяя его руке тихонько проскользнуть в
карман.

“Он был плотником, но теперь не может найти постоянную работу и вынужден
браться за любую случайную. Он редко получает больше пяти-шести марок в неделю.
И половина этой суммы уходит на оплату комнаты.

“Это плохо. Когда умер ваш муж?”

“Тринадцать лет назад, на следующее Рождество. Он был каменщиком, да, был,
хорошо зарабатывал, но один из его товарищей уронил кирпич ему на голову
и убил его. Я получил от клуба десять фунтов, но они скоро закончились ”.

“И с тех пор у вас не было никого, кроме вашего сына, кто поддерживал бы вас?”

“Да; за исключением тех случаев, когда девочки давали мне что-нибудь. Старшая была хорошей
; но она умерла в больнице”.

“А остальные?”

“Они вышли на улицу, оба. Одна сейчас в сумасшедшем доме, а
другая уехала в Берлин; и с тех пор я о ней ничего не слышал. Это было
голод довел их до этого ”, - добавила она, делая слабую попытку ответить на любое
возможное чувство неодобрения в сознании ее собеседника. Он был
видно, что она давно уже этих чувств в себе.

Иоганн посмотрел на короля, который отвернулся, тяжело на душе.

“Что ж, вот тебе мелочь на следующий обед”, - сказал Иоганн, опуская
пару монет в костлявую лапку женщины. Большая сумма могла бы
привлечь слишком много внимания.

Убогая тварь вцепилась деньги быстро, но не выказывали никаких других
знак удовлетворения, и отвернулась от них, минуя
формы благодарности.

“Боже Мой! И неужели нет лекарства от такого несчастья?” - воскликнул
Максимилиан, как только она отошла подальше.

“Этот вопрос вы можете задать канцлеру”, - последовал ответ.
“Мы думаем, что есть один. В нашей схеме такая женщина получила бы
право на пенсию от государства, когда ее муж был убит. Но,
видите ли, чтобы отдать это ей, нам пришлось бы разграбить
богатые классы. И каковы, по-вашему, шансы, что такая мера
пройдет через ассамблею, дебаты которой мы слушали
сегодня?

“Ах! И что бы вы сделали с этими напуганными детьми?”

“Отдайте их в дома, предоставляемые государством. Не огромные нищенские заведения
, а коттеджи, разбросанные по стране, с
надзирательницей за каждым из полудюжины подростков. Там их бы
научили читать и писать и приучили к полезным профессиям. Если бы было
возможно сделать из них хороших граждан, мы бы сделали это; если бы кто-нибудь из них
если окажется, что они неисправимы, мы должны перевести их в учреждения, где они
будут находиться под контролем и не будут иметь возможности увековечить расу
. Таким образом, потомственные нищие и преступный класс вымрут
.

Король серьезно кивнул головой. Они оставили непосредственной
районе в палатках и приближались к одной из таверн,
что было в этот момент рвота далее отряд размокшей пьющие.

“Мы должны вопрос одного из этих парней?” - С сомнением спросил Иоганн.

“Да. Давайте доведем это до конца, раз уж мы здесь”, - ответил король.

Революционер выбрал человека, который казался чуть менее
униженным, чем остальные, и отозвал его в сторону.

“Что вам нужно?” - подозрительно спросил мужчина.

“Меня зовут Марк”, - сказал Иоганн. “Я член Социалистической лиги,
и я подумал, что вы, возможно, захотите прийти на одно из наших собраний”.

Собеседник слегка заинтересовался.

“Я с вами”, - сказал он, выступая в грубом диалекте его
класс. “Я с вами; но я не забочусь о выходящих на митинги.
Они не в моей”.

“Но почему нет? Как мы можем добиться успеха, если рабочий класс не сплотится
вокруг нас?”

“Да, все в порядке. Мы успеем все точно, как только вы сделаете это
наши ожидания оправдались. Покажите нам что-то бороться, вот и все”.

“Но мы хотим быть организованы в первую очередь. Почему бы тебе не посвятить свое время
работе, вместо того чтобы пить в подобных местах?

Он указал на таверну. Мужчина выглядел слегка пристыженным.

“Послушайте, проповедовать нехорошо”, - пробормотал он. “Все это очень хорошо"
для вас, ребята, но будь я проклят, если вижу хоть какую-то пользу в поднятии шума. Я
живу тяжелой жизнью, и не так уж много хорошего в том, что я не могу иногда загулять
. Все, что есть у бедняка, - это пиво. Осмелюсь сказать, если бы я был
Король и живу во дворце, мне нечего делать, кроме как развлекаться, поэтому мне
должно быть достаточно легко оставаться трезвым ”.

“Чем ты занимаешься?” - спросил Иоганн.

“Я гончар”, - был ответ. “Я получаю свои восемнадцать марок в неделю, и я
получаю от этого столько удовольствия, сколько могу. Не то чтобы я чего-то боялся
старости. Поттеры никогда не живут старше пятидесяти.

Максимилиан вздрогнул.

В этот момент другой человек, шедший по направлению к таверне, заметил
говорившего и кивнул ему.

“Сюда, Мюллер, - крикнул горшечник, - иди сюда! Вот социалист!”

Мюллер ответил ругательством.

“Никаких социалистов для меня; дайте мне пива”, - сказал он и перемахнул через порог.е
дверь таверны.

“Он прав”, - заявил Поттер, со смехом. И с поклоном
Иоганн он вернулся после того, как его товарищ.

“Я вижу, у вас проблемы не только с богатыми слоями населения”, - мрачно заметил
Король, когда они двинулись дальше.

“Верно. Но именно правление богатых породило таких людей
подобных этим. Что мы можем сказать состоянию общества, которое обрекает целый класс
на вымирание в возрасте пятидесяти лет, большинство из них еще раньше?”

“Это ужасно. Разве их работу не могли выполнять машины?”

“Вероятно, могло бы. Но первое внедрение машин означало бы
что сотни или тысячи людей будут выброшены на улицы, чтобы
умереть с голоду. Так что изменение будет означать для них только то, что они должны будут
умереть сразу, а не через десять или двадцать лет ”.

“Тогда как бы вы поступили с ними?”

“Компенсируйте им, обеспечивайте их, пока они не смогут зарабатывать на жизнь
другими профессиями. Но ваши министры никогда не услышат об этом. Если
железнодорожный делается на благо сообщества, а это
необходимо взять богатого человека Земли, государство видит, что он должен быть
компенсацию по самую рукоять. Но когда появляется новая машина,
в равной степени на благо общества, и это лишает бедняка средств к существованию.
государство и не мечтает о компенсации.
ему. Это было бы грабежом, кощунством, всем, что является порочным и
невыносимым”.

Максимилиан с тяжелым сердцем слушал слова социалиста. Как
много было исправить, и как плохо он был оснащен исправить его!

Они постепенно дошел до конца рынка, и превратилась в улицу
на их размещение. Завернув за угол, они
столкнулись с молодой женщиной, на вид почти девочкой, которая
подошел к ним, улыбаясь. Следы большой красоты были еще
видна в ее накрашенное лицо, и что-то при перевозке голову
воспитан образ Доротея на мгновение, прежде чем Максимилиана
глаза, и он осекся.

Иоганн покачал головой и пошел дальше, а девушка начала обращаться к ним
в манере своего класса. Она повернулась к Максимилиану, который стоял в нерешительности.
и фамильярно положила руку ему на плечо.

Он вздрогнул и стряхнул ее с себя жестом отвращения. В следующее мгновение
его манеры изменились, и он обратился к ней с сочувствием:

“Я дам вам немного денег, - сказал он, - и я хотел бы задать вам
несколько вопросов”. И он поманил Иоганна, который остановился в нескольких шагах
впереди и обернулся, чтобы подождать своего спутника.

Девушка изумленно уставилась на него, протягивая руку. Когда она воспринимается
что это был наполнен золотом, она разразилась изобилие
спасибо.

“Не стоит меня благодарить”, - сказал Король. “Я хочу, чтобы вы поняли, что
Я твой друг, и если в моих силах помочь тебе, я буду рад
сделать это.

Девушка покачала головой.

“Никто не может этого сделать”, - ответила она, впервые заговорив естественно.


“Почему нет? Как ты пришел к такой жизни?”

“Это долгая история. Был молодой человек, который обещал жениться на мне,
и я доверяла ему, как и слишком многим другим.

Иоганн цинично улыбнулся. К счастью, она не могла видеть его лица, и
король выслушал ее с добрым видом, который вопреки ее желанию обезоружил ее.


“ И после этого он отказался жениться на тебе?

“ Да. Девушке, казалось, не хотелось говорить больше; но, еще раз взглянув
на своего собеседника, она добавила: “Видите ли, у меня был ребенок, и потом он
стыдился меня”.

“ Он заслужил быть... ” Максимилиан осекся. “ А ребенок? ” мягко спросил он.
- Он все еще жив? - Нет.“ - Спросила я. ”Он все еще жив?"

“ Нет.

Она произнесла это слово резко, но поскольку спокойные дружелюбные глаза короля
продолжали читать ее собственные, она снова растаяла.

“Он умер всего через три месяца, и я продала все, что у меня было, чтобы похоронить его.
его. Потом я пришел сюда”.

“Мне очень жаль”.

“Так было лучше. Я бы не хотел, чтобы он вырос таким, как
один из этих юных воришек”.

Максимилиан подумал о том, что пережил той ночью, и вздохнул.

“ Пойдем, позволь мне помочь тебе, ” сказал он после минутной паузы. “ Ты не
нравится жизнь, которую ты ведешь. Разве тебе не хотелось бы бросить ее и вернуться
к себе домой?

“Нет. Лучше оставь меня в покое. Ты не можешь мне помочь”.

“Не говори так. Возможно, моя сила больше, чем ты думаешь. Твои
родители живы?

“ Да. О Боже мой, почему ты заставляешь меня говорить о них? ” вырвалось у нее. “Ты
ничего не можешь для меня сделать. Ты не знаешь, ты не можешь понять. Мой
отец, я как сейчас вижу его с большой семейной Библией на коленях,
зачитывающий проклятие, а затем торжественно вычеркивающий мое имя из
имен своих детей. И моя мать смотрела на это и плакала, но
приказывая мне уйти и никогда не возвращаться, чтобы мой пример не развратил
других ее дочерей. И поэтому я изгой, изгой навсегда, и
никакое раскаяние никогда не вернет меня на мое место у старого очага.
И ты, даже если бы ты был самим королем, ты никогда не смог бы изменить
сердца этих двоих и заставить их любить меня так, как они любили, когда я была
маленьким ребенком ”.

Она замолчала, всхлипывая, и, прежде чем король успел остановить ее, она уже
повернулась и убежала в темноте ночи.




ГЛАВА XIII

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ТЮРЬМА


В течение некоторого времени после прощальных слов девушки Максимилиан и его
спутник шел молча. Иоганн видел, что король был глубоко
тронут тем, что он только что услышал, и не решился
нарушить его размышления. Наконец Максимилиан поднял голову, и дал
высказывание мыслей своего разума.

“Она права, Иоганн. Есть некоторые вещи, которые мне не по силам, или твоя,
переделать. Мы можем изменить социальные условия, мы можем заботиться о здоровье мужчин
, мы можем сделать их жизнь комфортнее; но как мы можем
бороться с порочными страстями, как мы можем предотвратить такое зло, как то, что бедные
существо пострадало, как искоренить суеверия, которые процветают
под именем религии и затемняют всю природу человечества?

“Даже здесь мы можем что-то сделать”, - последовал твердый ответ. “Мы не считаем,
что нет ничего в природе человека так, зафиксировано, что он не может быть
преобразиться средства. Покончите с браком, и вы уничтожите
деградацию любви; объедините домашнее хозяйство в сообщество, и
вы сделаете невозможным разрушение счастья ребенка
из-за предрассудков и невежества его родителей.

Максимилиан посмотрел на него с некоторым испугом. Это был первый раз, когда
что Иоганн изложил эту часть доктрин своей секты, и
новый ученик был несколько озадачен.

“Это часть социалистической программы?” он спросил. “Стремятся ли ваши друзья
к отмене брака и семьи?”

“Я не зайду так далеко, чтобы сказать, что это признанный пункт нашей
программы”, - был ответ. “Многие социалисты не воспитаны в соответствии с
этими взглядами, а другие считают, что с ними лучше разобраться
на более позднем этапе, после того, как мы обеспечим экономическую
свободу общества. Но лично я не вижу, как мы когда-либо сможем сделать
вид по-настоящему счастлив, пока мы полностью не реорганизуем общество
и в этих вопросах тоже ”.

“Но, конечно, люди в целом никогда бы не согласились на такие шаги
подобные этим. Если бы завтра у вас была Республика, у вас было бы большинство
против вас ”.

“Без сомнения, поначалу так и было бы. Мы можем только ждать и делать все возможное
, чтобы просветить их ”.

“Что ж, в любом случае я рад, что вы не ставите этот вопрос жизненно важным”,
сказал Максимилиан с заметным облегчением. “Я не думаю, что я должен уход
намекать на что-нибудь в этом роде, чтобы канцлер.”

Революционер вздохнул. Он видел, что его ученик все еще сильно отстает
от его собственной позиции, и что необходимо будет проявлять большую
осторожность, привлекая его к работе.

Вскоре Максимилиан заговорил снова.

“ Что ж, после того, что я видел и слышал сегодня вечером, я убежден, что
в одном вы правы. Нынешнее положение дел
неправильное, и единственный вопрос заключается в том, как приступить к его исправлению. Если мои
Министры ничего не предпримут, я обещаю вам, что продолжу работу без
них ”.

Для ответа Иоганн получился полукруглый и заломил руку Царя в
тишина.

- А теперь, ” продолжал Максимилиан, “ я хотел бы повидаться с членами вашей партии.
Я хочу вступить с ними в контакт. Вы говорите, что в Манхаузене три тысячи
членов Социалистической лиги?

“ Во Франконии, ” поправил Иоганн. - Есть несколько провинциальных отделений.
Но, конечно, здешнее отделение самое многочисленное и дает
преимущество остальным.

“ Скажите мне, ” король заговорил с некоторым колебанием, - это Лига?
это она послала вас в Нойштадт?

“ О, нет, конечно, нет. Я прибыл сюда как агент небольшого тайного общества
, которое было основано во времена правления вашего отца. Лига - это
общественная организация и не предпринимает никаких мер подобного рода”.

“Хорошо. Теперь, что я хочу, чтобы вы сделали, так это отвели меня на собрание
Лига, чтобы я мог сам увидеть, как она работает. Когда
она соберется в следующий раз?

Иоганн выглядел слегка обеспокоенным этим смелым предложением. Зная, как
он сделал своеобразный язык, который занимался на этих встречах,
язык, которым последние несколько дней было сделано многое, чтобы заставить его получения
экстравагантность, он вряд ли мог помочь чувствуя себя немного неловко в
Предложение короля, чтобы присутствовать.

“Идет заседание завтра вечером”, - ответил он осторожно, “чтобы
которая я думала поехать, но я не знаю, имеет ли смысл
для того, чтобы вы пришли. Некоторые из наших членов придерживаются довольно жестких взглядов на
монархию, и вы могли бы услышать кое-что...

Максимилиан не стал дожидаться, пока он закончит.

“Не бойся шокировать меня”, - добродушно сказал он. “Осмелюсь сказать
Я не слышал ничего страшнее, чем я заслужил, и в конце концов”--с
побочный улыбкой - “это не хуже, чем пистолет, приставленный к моей
голова”.

Иоганн покраснел. Но ему пришло в голову новое возражение.

“Я забыл сказать, что собрания открыты только для членов клуба”, - заметил он
. “Видите ли, мы должны быть осторожны из-за полиции.
ходят слухи, что они собираются вскоре совершить налет на нас.

“Они не посмеют сделать этого после того, что я сказал герру Морицу”, - уверенно ответил
Максимилиан. “Как в другой точке, что там
помешать мне стать членом Лиги?”

На этот раз Социалистического был довольно потрясен. Но каким бы странным ни звучало это предложение
, ему было трудно придумать какую-либо вескую
причину для отказа от него. Напротив, возможно, что такой шаг
было бы наиболее желательно, безвозвратно арестовав короля и предоставив
революционной партии более сильную власть над ним, чем простое частное соглашение
, которое связывало его лично с Иоганном.

Он обдумал этот вопрос, и все закончилось тем, что он раздобыл для Максимилиана
членскую карточку, которая зарегистрировала его как члена
Социалистической лиги под именем Карл Йозеф. На следующий
вечером в восемь часов они переступили порог зала в
что социалисты были собраны.

Но они не делают их подъезде вместе. Максимилиан последовал за
его представителем на несколько шагов сзади, и тихо проскользнул в
заднее сиденье, где он был под наблюдением, в то время как Иоганн шел смело
вперед посредством сбора до места, отведенные для членов
правление лиги.

Как он добрался до пола он осознал, что глаза
всех присутствующих были обращены на него. Это было его первое появление среди
его товарищей со времени его знаменитой экспедиции в Нойштадт, и общественные слухи
уже сообщили присутствующим, что человек, отправившийся в
Замок, выполнявший миссию по убийству короля Максимилиана, остался там
как его гость и друг. Следовательно, большинство взглядов, направленных на
возвращение странника были явно недружественный характер, и там
был небольшой шум в зале, когда они увидели, кого они приехали
расцениваю как recreant хладнокровно принимая прежнее место среди них, как будто
ничего не произошло.

Переполох привлек внимание президента, и, видя, что
бесполезно заниматься другими делами до начала заседания,
убедившись в праве Иоганна присутствовать, он резко поднялся, чтобы
предложите ему дать объяснение.

“Товарищи, ” сказал он, - я вижу в зале члена Лиги, о
деяниях которого мы много слышали за последние несколько дней.
В настоящее время сообщается, что он жил в замке
Нойштадте, и что хотя он ходил туда с объектом, который некоторые
нам, возможно, не одобрил, сейчас он находится высоко в пользу короля.
Естественно, нам трудно примирить это с его продолжающимся членством в нашем органе.
но мы социалисты, и мы никого не осуждаем.
Чтобы нас не услышали. Прежде чем мы перейдем к обычным делам собрания,
поэтому я считаю правильным обратиться к товарищу Иоганну Марку за объяснениями
и прошу всех присутствующих выслушать его беспристрастно ”.

Эти слова были встречены аплодисментами, и Иоганн мгновенно установила
платформы.

Его появление послужило сигналом для пугающее молчание, которое поразило
неприятно на нервы, которые используются как он был поприветствован
аплодисменты как одним из любимых ораторов общества. Тем не менее,
он не позволил себя обескуражить, а начал сразу, смело повернувшись лицом к
аудитории и говоря громким, ровным голосом.

“Товарищи, я рад, что вы, по крайней мере, готовы выслушать меня
, хотя, кажется, некоторые из вас уже осудили меня
в мое отсутствие. Я пришел сюда сегодня вечером не для того, чтобы защищать свою репутацию как
социалиста и республиканца - возможно, более продвинутого республиканца,
чем любой человек в зале. Я полагаюсь на свой собственный послужной список в прошлом: я
боролся за наши принципы в темные дни короля Леопольда, и
маловероятно, что я должен отказаться от них сейчас, когда мы на пороге
о великолепном триумфе. Я пришел сюда просто для того, чтобы рассказать вам как друзьям и
коллеги по работе в том, что я пытался сделать для общего дела.
Президент упомянул о предмете, с которым я отправился в Нойштадт. Я
отправился туда, чтобы застрелить короля Максимилиана из этого пистолета ” - волнение пробежало
по собравшимся, когда он достал оружие и протянул его перед тем, как
их взгляд: “и я сделал это, потому что считал его плохим и
никчемным правителем”.

Здесь оратор был на мгновение прерван ироническими аплодисментами со стороны
некоторых из его слушателей. Он продолжал, покраснев.

“Если бы я все еще считал его плохим и никчемным, я бы воспользовался этим
оружие по-прежнему. Если через год или через десять лет я поверю в это,
Я пойду туда снова и сделаю то, что собирался сделать на этот раз.
Единственная причина, по которой король Максимилиан все еще жив, заключается в том, что я был
убежден, что, кем бы он ни был в прошлом, сейчас он искренне
желает сделать все, что в его силах, чтобы помочь нам в достижении поставленных целей.
сердце.”

В этот момент недоверие собравшихся вылилось в презрительный ропот
, который президент тщетно пытался подавить.

Иоганн почувствовал, как в нем разгорается гнев.

“Мне обещали справедливое слушание дела!” - прокричал он, перекрывая шумиху.
“ Выслушай меня, прежде чем перебивать. Вы были достаточно быстры, чтобы предположить
что король принял меня причиной реакции: а он не
приходило в голову, что я мог бы преобразовать короля
причиной революции? Я прямо говорю вам, стоя здесь, что в этом зале нет
человека, который, как я полагаю, более искренне желает
торжества наших принципов, чем Максимилиан IV”.

Часть аудитории не смогла удержаться от издевательского смеха над этим заявлением
. Остальные уставились на оратора с упрямым недоверием.

“ Вы мне не верите. Осмелюсь сказать, что нет. Вы, наверное, думаете, что
Королю стоит только поднять руку, чтобы осуществить все,
чего мы хотим. (Слушайте, слушайте.) “Дураки, вы хоть поняли, что
правительство; что это огромная организация, работающие в паз,
из которого так же трудно повернуть ее, не снижая в целом
состояние общества в хаос, как это бросить экспресс выкл
рельсы не нарушая его? Вот почему я остановился в
Нойштадте, чтобы своими глазами увидеть, в чем заключаются трудности,
и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь королю преодолеть их. Ты думаешь,
Я ничему не научился за эти несколько дней? Я многому научился,
и это самое главное, что ни один человек, даже если он король,
не может изменить всю структуру общества в одно мгновение. Есть
несколько министров для рассмотрения, законодательная, угрюмое сопротивление
всего официального и имущих классов. Дай ему время, и если
в течение следующих шести месяцев ничего не изменится к лучшему, я
клянусь оставить короля и вернуться к тебе”.

Встреча была настроена против Иоганна как из-за напускного превосходства
в знаниях, которое он предполагал, так и из-за неприятных
выводов, к которым он пытался их подвести. Подозрительный ропот
и неприязнь переросли в смятение, когда он продолжил. Во время первой паузы
голос из центра зала потребовал--

“Пусть он отречется от престола!”

Это мнение было встречено шум аплодисментов, который рассказал, как
настоятельно чувства зрителей распалился против царя
и его чемпион. Максимилиан, который слушал все это, опустив
голова, с трудом пошевелился в своем кресле, и смотрел на мгновение, как будто он
сделали бы для себя платформу.

Но Иоганн успокаивал шум с презрительным взмахом руки.

“Я не боялся охранников короля Максимилиана, - воскликнул он, - и я не
боюсь тебя. Если есть мужчина в этом зале, кто готов брать на
этот пистолет от меня и пойти с ним во дворец, пусть он выйдет вперед”.

И он уже протянул вызывающе. Эффект был волшебный. Ни один из его судей
не ответил на вызов. Вся толпа отпрянула от его взгляда
и позволила ему продолжать в тишине.

“Ты спрашиваешь меня, почему он не отрекается от престола? Что хорошего это даст? Ты
думаешь, что такой туповатый мальчишка, как принц Эрнест, был бы лучше
для тебя, чем Максимилиан? Как бы вы отнеслись к тому, чтобы принцесса
Эрменгарда стала регентшей? Имя принцессы было встречено с
шипением. “Я так и думал. Я думал, вы хотя бы это увидите. Он
не мог удержаться от насмешек над ними, забыв, что его истинной целью
было не заставить замолчать, а убедить. Максимилиан, наблюдавший за этой сценой, был
замучен неумелостью своего адвоката. Это было не так, что он
воздействовал на сам Иоганн в галерее на-Нойштадт.

“Безусловно, это лучше для нас”, - оратора продолжалось, “иметь мужчину, на
трон, кто сочувствует нам. Даже если король не выполнит
на что я надеюсь от него, он оставляет нас свободными, чтобы продолжать нашу собственную работу
самостоятельно. Это не, как будто я прошу тебя воздержаться от
движения. Нет, я скорее призываю вас сейчас действовать смелее, чем когда-либо. Не верьте
ни мне, ни королю, но действуйте точно так, как вы бы поступили
если бы я никогда не поехал в Нойштадт”.

Эти слова произвели благоприятное впечатление, и впервые
послышались негромкие аплодисменты.

Иоганн с нетерпением следил за его успехом.

“И ты можешь продолжать с еще большей уверенностью, зная, что у тебя есть
друг при дворе. Король защитит вас от ваших врагов. Только
позавчера я случайно узнал, что он отдал приказ, согласно которому
полиция не должна предпринимать никаких действий против вас без его разрешения.

Пока его губы еще шевелились, и, как будто эти слова были
заранее подготовленным сигналом, снаружи раздался громкий свисток, дверь была
яростно взломана, и отряд полиции с дубинками наголо ворвался в
в холле.

Последовала захватывающая сцена. Основная масса присутствующих вскочила на ноги
и бросилась к дверному проему, через который некоторые из них
сбежали, но попали в руки резервных сил, дислоцированных на
улице снаружи. Другие, более решительные, стояли на своем и
вступили в свободный бой с офицерами, которые пытались захватить их в плен
в то время как президент сидел бледный и неподвижный в своем кресле, ожидая
быть арестованным; и Иоганн, совершенно опустошенный под влиянием
чувства тошнотворного отчаяния, отшатнулся назад и в поисках опоры ухватился за
стол, в то время как его полный ужаса взгляд скользил по жалкой сцене.

Сам Максимилиан, после первого шока тревоги, спокойно встал
, чтобы сдаться под стражу, но под этим кажущимся спокойствием им овладела
самая жестокая ярость, и он мысленно поклялся сделать автора
этот возмутитель спокойствия горько раскаивается в своем непослушании.

Всего нескольких минут хватило, чтобы подавить всякое сопротивление.
Заключенным парами надели наручники и повели по
пустынным улицам, а с наступлением ночи Максимилиан IV, король Франконии,
оказался заключенным в камере собственной государственной тюрьмы.

Число арестованных, произведенных на собрании, было настолько велико, что даже тех
просторных помещений, которыми располагал начальник тюрьмы
, казалось, оказалось недостаточно. Каждого человека, когда он проходил через
ворота, записывали в книгу и отводили в
отдельную камеру. Когда все свободные камеры были распределены таким образом
, некоторое количество заключенных осталось незанятыми.

Пока губернатор размышлял, как ему поступить с излишками,
он с облегчением увидел, что на место происшествия прибыл министр внутренних дел.

“Добро пожаловать, Герр Мориц!” - воскликнул он. “Я был просто опасаясь, что я могу
придется отправить к Вашему Превосходительству”. И он быстро объяснил, как важно
стоял.

Министр подошел к столу губернатора - он находился в бюро,
через которое проходили заключенные при поступлении в
тюрьму - и небрежно пробежался глазами по страницам регистрационной книги.

“Есть только один выход, герр губернатор”, - сказал он в ответ.
“Вы должны посадить этих двоих в камеру”.

“Конечно, это противоречит правилам, но если ваше превосходительство
разрешит это?” - сказал другой, колеблясь.

“Конечно, я разрешаю это. Кстати, я вижу здесь имя человека, о котором
Я когда-то кое-что знал - Карл Йозеф. Вы поместили его в номер 79.
Это довольно удобная комната?

“Это одна из лучших в тюрьме. Теперь, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что меня
поразило что-то особенное в облике этого заключенного, и
именно поэтому я отдал ему это.

“Это было доказательством вашей разборчивости. Пусть у него будет респектабельный компаньон
, если вы сможете его найти ”.

“О, я думаю, что смогу избавиться от остального, не используя его комнату
, если ваше превосходительство проявит к нему интерес ”.

Герр Мориц нахмурился.

“Конечно, нет. Меня не интересует человек, нарушивший закон.
Пусть с ним обращаются точно так же, как со всеми остальными”.

Начальник тюрьмы поспешил пробормотать извинения, и работа по записи имен заключенных
и распределению их по камерам была возобновлена.

Министр стоял, лениво наблюдая, пока не вошел заключенный под присмотром
офицера, который, казалось, не был связан с остальными,
и который представился как Ганс Трюбнер. Затем герр Мориц наклонился и
прошептал на ухо губернатору--

“Он выглядит человеком лучшего сорта. Предположим, вы отправите его в номер 79”.

Губернатор кивнул и отдал необходимые распоряжения. Вскоре
после этого министр дружески пожелал ему спокойной ночи и удалился
прочь.




ГЛАВА XIV

ПЛАН ГЕРРА МОРИЦА


Известие о таинственном отъезде Максимилиана обрушилось как гром среди ясного неба
на совещание принцессы Эрменгарды и фон Зигисмарка
.

Стараясь овладеть своими тайными мыслями, принцесса кивком головы
отпустила своего приспешника Карла и вопросительно посмотрела на старого
Графа.

Истолковав это как приглашение, граф, который был не в состоянии полностью
скрывая смятение, он медленно вернулся к своему креслу. Он сел и
несколько мгновений внимательно изучал лицо своего царственного союзника. Но
напрасно он пытался прочесть что-либо на этом строгом и невозмутимом
лице.

Наконец он был вынужден нарушить молчание.

“Это новое развитие событий, мадам. Признаюсь, я не был готов к этому.
Когда я покидал короля час или два назад, он принял предложение
со стороны герра Морица и меня провести расследование предполагаемого
недовольство людей, и он, казалось, был доволен ожиданием результата
прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги ”.

“Herr Moritz? Он все еще в Замке?

“Да, я полагаю, что так”.

Канцлер ответил неохотно. Он не хотел, чтобы его подчиненные
введен в интригу, которая Hermengarde был в центре.

“Это хорошо. Возможно, нам придется воспользоваться его услугами
в настоящее время”.

“Верно. Я об этом не подумал. Вы имеете в виду выяснить, куда они
ушли?

“ Я имею в виду, чтобы проследить за ними. Я знаю, куда они ушли.

“ Вы знаете! Граф не смог скрыть своего удивления.

“ Неужели так трудно сказать? Вы, конечно, не думаете, что этот человек
увез Максимилиана на какую-то загородную экскурсию? Есть только одно место
, куда он, вероятно, мог его повести. Вы сами сказали, что
ходили разговоры о расследовании положения людей. Конечно,
конечно, они намеревались провести это расследование. Вы найдете их в
Mannhausen.”

Фон Зигисмарк вскочил на ноги.

“ Конечно! Извините меня, мадам, но, с вашего разрешения, я пойду сейчас же.
я телеграфирую, чтобы поезда встречали и осматривали.

Эрменгарда покачала головой.

“Я не уверен, что это будет самым мудрым решением. Это дело не должно
нам разрешат уехать за границу. Мы не можем позволить себе рисковать. Для герра Морица будет
гораздо лучше самому отправиться в Манхаузен и направить
детективов по следу этого человека, Марка. Он наверняка известен полиции
и, наблюдая за его обычными местами обитания, они наверняка найдут его
рано или поздно; и тогда найти короля будет несложно ”.

“А когда мы найдем его?”

“На самом деле, это вопрос, который я не рассматривал. Вряд ли
мне следует учить королевских министров их долгу перед королем”.

Канцлер был сбит с толку. Он начал раскаиваться в своем поступке.
чрезмерно осторожная тактика в их предыдущем разговоре. Он увидел, что
сейчас он находится в положении человека, просящего о помощи, и что
Принцесса осознала этот факт и готовилась воспользоваться им.

“Возможно”, он ответил: “я злоупотребляю Твоей благости в обсуждении
со мной другие труды его величество в последние несколько дней.
Я думаю, я понял, что ты доверишься мне, что вы развлекали
некоторые опасения относительно его ... ”

“Опасения относительно его брака. Конечно, ” быстро вставила принцесса, поскольку
старый придворный колебался.

“Простите меня, мадам, я думаю, вы зашли даже немного дальше”, - возразил он
, решив не дать себя сбить с толку. “Если я не обманываю себя, я
поняли, что Ваше Королевское Высочество почувствовал тревогу относительно его величества
проводят, как правило-тревогу, которая имеет прямое отношение к недовольные бедствия
который обогнал остальных членов королевского дома”.

Наконец-то это прозвучало откровенно. Эрменгарда тщательно сдерживалась.
она воздерживалась от любого проявления рвения.

“Возможно, я высказался более опрометчиво, чем следовало; но я чувствовал, что
с таким старым другом, как вы, и таким верным слугой
Король, я мог бы облегчить мой ум совершенно свободно. Однако, вы не поделитесь
мое беспокойство на этот счет, и я надеюсь, ты отвергла мои слова от
ваш разум”.

“Еще раз извините, нет. Напротив, я самым тщательным образом взвесил
и рассмотрел их, особенно в свете этого последнего
странного каприза со стороны короля”.

Принцесса была женщиной. Она не смогла устоять перед искушением усмехнуться
.

“ Понятно. Поведение короля, который отказался от ваших советов ради советов
герра Марка, открыло вам глаза.

Глаза старика на мгновение опасно сверкнули. Затем он набросился
как ястреб, ухватившийся за возможность, которую она ему предоставила.

“Если вы думаете, мадам, на минуту, что я способен быть
включение каких-либо личных пике в считанные такой огромной важности, я
остается только извиниться за то, что вторгся на тебя так долго и задать
разрешение на пенсию”.

Эрменгарда поняла свою ошибку. Она протянула руку успокаивающим
жестом.

“Нет, нет, мой дорогой граф, вы совершенно неправильно поняли, что я имею в виду. Я не
намерения мои слова будут приняты всерьез. Это последнее значение
что вы и я не должны недопонимать друг друга в столь деликатной
кризис. Давайте отбросим всякую сдержанность и обсудим ситуацию
откровенно. Вы готовы сделать это, если я подам пример?

“ Да.

“ Очень хорошо. Я положил факты, как кратко, как я могу, а вы перебиваете
если я что-нибудь пропустить. Во-первых, позвольте мне увидеть, насколько он заинтересован. Мой сын
в настоящее время наследник престола. Следовательно, в моих интересах
чтобы король не женился. Просто предотвратить брак с
той или иной девушкой было бы бесполезно, потому что, если бы он был жив и
сохранил свои умственные способности, ему было бы легко найти жену
которому я не мог бы возразить. Действительно, он вполне способен на то, чтобы
уехать и заключить тайный брак; и отчасти для того, чтобы уберечь
от такого шага, я привел эту девушку во дворец.

Граф энергично кивнул.

“Следовательно, я, или, скорее, мой сын, могу все приобрести и ничего не потерять
, если окажется, что наши опасения обоснованны, и
Короля придется усмирить. Итак, каково ваше положение? На протяжении
десяти лет король доверял вам верховную власть; и, если мне будет позволено
так сказать, вы пользовались ею с завидной осмотрительностью.
В стране было спокойно, и Двор был доволен. Но теперь,
что произошло? Незнакомец ... хуже, преступником ... воссиял из
земли, и, как тыква Ионы, он уже вырос и затмил
вы за одну ночь. Он превратил короля схем, которые не
только привлечь ваше политическое свержение, но которые вполне могут привести к
революции, и отнятое у всего класса, к которому ты принадлежишь.
И он имеет дополнительную власть над ним из-за своей безумной влюбленности в
своего кузена. Следовательно, при нынешнем положении дел твое падение - всего лишь вопрос
месяцев, возможно, только дней.

Канцлер слабо возразил.

“Прежде чем отказаться от моих услуг, его Величеству, по крайней мере, пришлось бы
найти какого-нибудь ответственного человека, который смог бы занять мое место. И
где бы он взял человека, готового занять пост на таких условиях?

“Где угодно. Из рядов ваших собственных коллег, которые все
готовы занять ваше место. Возможно, герр Мориц в этот момент
обдумывает план, как убедить короля в том, что он станет более
податливым инструментом” чем вы.

Канцлер нахмурился, но не попытался ответить.

“С другой стороны, предположим, что король потеряет свою власть, кто бы
заменил его на посту регента? Естественно, мой сын займет этот пост, когда достигнет совершеннолетия.
но до тех пор, кому это будет передано?”

“ На одном из двух лиц, ” сказал фон Зигисмарк, видя, что она хочет, чтобы он ответил.
- На вас или на графа фон Айзенхайма. - Он улыбнулся. “ На вас или на графе фон Эйзенхайме.

“Фон Айзенхайм!” - воскликнула принцесса с некоторым удивлением. “Но он же
слишком далеко. Конечно, Совет не обошел бы вниманием мать короля
?-- Я имею в виду ожидающего короля.

Есть старая поговорка, когда-то привычная в устах государственных деятелей.,
что свергнутые монархи редко живут долго. Не воспоминание ли об
этой пословице заставило утонченного придворного так странно посмотреть на
Принцессу, когда она допустила свою досадную оплошность?

“Без сомнения, вы правы”, - вот и все, что он заметил.

“Во всяком случае, - продолжала принцесса, - в этом вопросе я
буду рассчитывать на ваши добрые услуги, если позволите”.

Канцлер низко поклонился.

“В таком случае,” продолжала она, “мне нет нужды говорить, что было бы
изменить в вашем положении. Политика всегда была мне неприятна,
и я не думаю, что Эрнест, вероятно, проявит к ней большой интерес.
на долгие годы вперед. Ты бы оставался таким, каким был, до последнего дня
фактическим правителем Франконии, вместо того, чтобы занимать должность по
прихоти того, чье душевное состояние становится слишком очевидным, и
подчиняясь вмешательству и диктовке выскочки, который ставит своей целью
ни что иное, как массовый грабеж и убийство ”.

“ Вы сказали достаточно, мадам. Если король действительно сходит с ума, мы
не можем слишком быстро установить этот факт.

Hermengarde откинулся на спинку стула и фиксированной длинной и поиск
смотреть на канцлера. На этот раз она не смогла проникнуть
под бесстрастной маской придворного.

“ И как мы можем это выяснить? ” наконец спросила она, задавая этот
вопрос явно неохотно. “Мы можем показать общественности, что он
подумывает о женитьбе на крестьянской девушке; что он сделал своим закадычным другом
убийцу; что он призвал своих министров начать
революцию и тайно отправился в трущобы Маннхаузена, чтобы
брататься с врагами общества и его трона”.

“Всего этого недостаточно. Общественность будет ожидать медицинских показаний”.

“Вы имеете в виду...”

“Необходимо проконсультироваться с доктором Крауссом”.

“Он здесь”.

“Здесь?”

“ Да, в Замке. Я послал за ним два дня назад.

Фон Сигизмарк задрожал. Ужасная активность этой женщины напугала его.
Он почувствовал, что его, так сказать, сбило с ног. Прошло некоторое время
прежде чем он осмелился сделать новое замечание.

“ Вы подумали, мадам, о том, как нам свести его Величество с
Доктором?

Одна из тех странных спокойных улыбок, которые у такой женщины, как Эрменгарда,
были более угрожающими, чем хмурый взгляд, появилась на ее губах на мгновение и
снова исчезла.

“Это обязательно?” - вот и все, что она сказала.

“Несомненно. Мы не можем ожидать, что доктор Краусс будет действовать на основании слухов. Он будет
требую лично допросить короля, чтобы прийти к
мнению.

“Действительно. Тогда, боюсь, я не вижу никаких немедленных
шансов на успех ”.

Фон Сигизмарк размышлял, в то время как принцесса не сводила с него холодного настороженного взгляда
краешками глаз. Вскоре ему в голову пришла идея
некоторое время он сопротивлялся ей, но в конце концов уступил и
выразил ее словами.

“Герр Мориц здесь. Он человек весьма проницательный. Почему бы не
посоветоваться с ним?

“ Но это потребовало бы посвящения его в наши тайны.

“ Верно, мадам; но, в конце концов, чего нам бояться? Наши действия
абсолютно лояльны. Определенные действия со стороны короля заставили нас
опасаться, что его разум может страдать от перевозбуждения, и мы желаем
чтобы он воспользовался советом врача. Что в этом такого
, что мы не решаемся доверить такому сдержанному человеку, как герр
Мориц, к тому же занимающему высокий официальный пост?”

“Поставив его в ту сторону, мы, конечно, не большой риск. Но это
другу можно доверять?”

“Абсолютно. Его преданность мне безгранична, и я могу ответить за свои
осмотрительность в той же мере, что и моя собственная.

“ В таком случае я согласна.

Эрменгарда вызвала пажа и отправила его в кабинет канцлера.
кабинет. Пока они ждали, два интригана приняли позы, похожие на
позы борцов, отдыхающих на короткое время в перерывах между
изнурительной борьбой.

То, что министр внутренних дел
получил повестку, стало немалым сюрпризом. Но ни малейшего следа этого чувства не отразилось на его лице
когда он вошел в комнату и с совершенным спокойствием отдал честь
принцессе и занял место, которое она указала ему молчаливым жестом
.

Канцлер обратился к нему.

“Мы послали за вами, герр Мориц, чтобы пригласить вас к сотрудничеству в деле
чрезвычайно деликатного характера, в котором необходима строжайшая секретность
”.

Министр поклонился в манере, очевидно, совершенно не замечала
того, что придет.

“ Дело в том, что принцесса Эрменгарда и я в последнее время
стали беспокоиться о короле. Герр Мориц не смог сдержать легкого вздоха.
вздрогнул. “У вас было преимущество видеть его Величество сегодня, и я
полагаю, вы полностью разделяете мое ощущение опасности, которой грозит его близость.
с этим фанатичным Социалистического может привести. Ну вот, уже мы
были предупреждены о том, что грядет. Король и этот человек осталось
замок-невидимка, и мы подозреваем, что они ушли тайно
Mannhausen.”

На лице герра Морица отразилось серьезное опасение.

“Я вижу, вы осознаете всю серьезность этого. Первый шаг, который мы
должны предпринять, - это установить их местонахождение, и это входит в
вашу компетенцию. Вам придется дать указание полиции следить за
появлением герра Марка и, как только он будет найден, выследить короля
через него.

“Я думаю, это будет нетрудно”.

“Очень хорошо. Но это еще не все. Конечно, как только мы узнаем, где
Король, мы можем оказать давление на его вернуть; но есть
это более важный вопрос позади. И ее Королевское высочество, и я.
склонны видеть в этой выходке симптом возбужденного состояния
ума его Величества, которое в интересах династии требует
самого пристального внимания. Я не хочу, чтобы положить его сильнее, чем
что.”

“Я вполне понимаю, сэр”.

“Очень хорошо. Затем, как только его Величество вернется, мы хотим убедить
его, если возможно, обратиться к врачу, доктору Крауссу. Вопрос в том,,
как мы можем добиться этого, не вызывая болезненных подозрений? Я
подумал, что ваши предложения могут быть полезны на этот счет.”

“А нельзя ли уговорить его Величество проконсультироваться с доктором Крауссом по поводу
какого-нибудь другого недуга?”

“Невозможно. Краусс известен просто как специалист по психологии. Само
упоминание его имени было бы предположить самое худшее”.

“Это был доктор Краус, который был вызван, в случае с моим мужем”
добавила Принцесса, выступая в первый раз. “ И он присутствовал при смерти
Короля Леопольда в его последние часы. Я заметил, что мой племянник
всегда избегал допускать его к себе. Однажды он наткнулся на него.
случайно в этой самой комнате, и я никогда не забуду взгляд, которым он одарил его.
”

Герр Мориц перевел взгляд на принцессу, пока она говорила.

“ В таком случае, мадам, ” сказал он, когда она закончила, - думаю, я вижу
единственный способ, которым это можно устроить.

И, придвинув свое кресло поближе и понизив голос, он приступил к делу.
Развивая свой план.

Пока он продолжал, принцесса и фон Сигизмарк обменялись быстрыми взглядами.
В конце концов Эрменгарда поднялась на ноги.

“Позвольте мне поблагодарить вас, сэр, за вашу очень ценную помощь. Идите и действуйте.
не теряя ни минуты, осуществите то, что вы предлагаете”.

Герр Мориц степенно поклонился и вышел из комнаты. Старый канцлер
последовал за ним, закусив губу.

Эрменгарда, предоставленная самой себе, довольно долго оставалась неподвижной на своем месте.
долгое время она была погружена в глубокое раздумье. Через некоторое время она встала,
тихо пересекла комнату, открыла дверь в соседний салон
и заглянула внутрь.

За час до этого она оставила там своего сына Эрнеста, который играл в шахматы
с Гертрудой фон Сигизмарк, в то время как Доротея Гиттен была занята
над какой-то вышивкой в дальнем углу. Теперь она увидела Гертруду:
она сидела в одиночестве, рассеянно играя в шахматы, в то время как Эрнест
устроился на табурете рядом с дочерью лесничего и
оживленно разговаривал с ней.

Слегка топнув ногой, чтобы привлечь их внимание, принцесса
обратилась к сыну--

“Эрнест, разве ты не видишь, что леди Гертруда готова к другой игре?”

Мальчик повернулся к ней, нахмурившись, но не встал со своего места.

“Это моя вина”, - поспешила объяснить Гертруда. “Я был вынужден пойти
и повидаться кое с кем, и я только сию минуту вернулся”.

Эрменгарда бросила на нее быстрый подозрительный взгляд, затем заметила:
казалось, ни к кому конкретно не обращаясь--

“Кажется, король только что покинул Замок на несколько дней. Нет
сомневаюсь, что он пошел на одну из своих обычных экскурсий”.

Эрнест не очень обращал внимание, но обе девушки смотрели на нее с
сюрприз, и Гертруда осмелился спросить--

“ Известно ли, куда отправился его Величество, мадам?

“ Полагаю, что нет. Мне сказали, что он взял с собой герра Марка.

“Johann!” На этот раз заговорила Доротея. “ Он ушел,
не оставив никакого сообщения?

Принцесса приятно улыбнулась.

“Вы забываете, что он не знал, что вы были в Замке”, - сказала она.

Затем, снова повернувшись к Эрнесту, она добавила--

“Пойдемте, сэр, леди Гертруда ждет. Доротея, я хочу, чтобы ты прошла в другую
комнату.

Доротея встала и последовала за своей хозяйкой, в то время как Эрнест неохотно занял
свое место за шахматной доской.

Следующие два дня в Замке прошли без происшествий. Доротея была
до сих пор хранится укромном до некоторой степени от суда, но так как она выросла более
привык к своей новой сфере, она постепенно увеличивается количество ее
друзья. Врагов у нее не было, за, возможно, единственным исключением, ибо
ее мягкость и простота покоряли всех, кто к ней приближался. Даже
граф фон Штален был покорен и по секрету сообщил
своему спутнику, что ему самому грозит серьезная опасность стать
Зять браконьера.

Любовь для нее общества продемонстрировал молодой князь не заставил себя долго
превосходное замечание, любовь которой его мать, казалось, сомнительно
поощрять или сдерживать. Вся неловкость и стеснение, которыми
было отмечено его общение с придворными дамами, исчезли, когда он
оказался в обществе крестьянской девушки. Он пришел к ней со всеми
он доверял ей обо всем и наверняка бы
попросил ее поехать с ним верхом, если бы не вмешалась принцесса.

Тем временем Эрменгарда с нетерпением ожидала известий
из Маннхаузена. Время от времени она посылала за канцлером и
расспрашивала его, но обнаружила, что от него по-прежнему нет никаких новостей. Наконец, рано утром
в понедельник он пришел к ней, принеся следующее лаконичное сообщение
--

 “Я выполнил договоренность. К. прибудет в полдень.

 “П. МОРИЦ”.




ГЛАВА XV

№ 79


МАКСИМИЛИАН спокойно перенес свой арест и последующее заключение
в камеру № 79. Больше из стыда, чем из благоразумия,
он был осторожен, чтобы не выдавать свою личность окружающим,
будь то социалисты, в глазах которых он, должно быть, выглядел обманщиком,
или полиция, которым его присутствие могло показаться слишком уж странным.
безумие. Самым мудрым его решением, очевидно, было дождаться, пока он останется один
в своей камере, а затем попытаться поговорить наедине со своими
Министрами. Тем не менее, он испытывал чувство глубокого беспокойства.
он услышал, как за ним захлопнулась окованная железом дверь и в замке заскрежетал ключ.
Как только он обнаружил, что остался один, в нем вспыхнул гнев.

.... Гнев.......
....

“Это конец моего представления канцлер!” - кричал он, шагая дико
вверх и вниз в узких пределах палаты. “Как только я выйду отсюда,
я избавлюсь от него, и у меня будет министр, который будет повиноваться мне
вместо того, чтобы перечить мне. Почему не Мориц? Похоже, у него есть
мозги, и он не просто ископаемое, как фон Сигизмарк. Я должен прощупать
его при первой возможности и выяснить, готов ли он действовать ”.

Некоторое время он продолжал расхаживать по комнате, протестуя против своего
заточения и перебирая способы добиться своего освобождения. Глубоко внутри
в его сердце был слабый, неопределенный страх относительно того, будет ли освобождение
настолько само собой разумеющимся, как он предполагал; будет ли камера
то, в чем он оказался, не могло оказаться преддверием к другой и
более ужасной тюрьме. Но присутствие этого призрачного страха он бы
не признал, обуздав свои мысли и заставив их сосредоточиться на
наказании, которым он должен был наградить своего непослушного канцлера.

Пока он все еще беспокойно ходил взад и вперед, он услышал шаги в коридоре
снаружи и скрежет ключа, вставляемого в замок.
Дверь открылась, и вошел надзиратель, за которым следовал человек, который
только что был внесен как Ханс Трюбнер в книгу регистрации губернатора.

“Что это значит?” - спросил Царь, гневно, с чем-то вроде
Королевские военно-воздушные.

“ Тюрьма переполнена, сэр, ” с некоторым уважением ответил надзиратель, “ и
мы вынуждены поместить по два заключенных в каждую камеру.

С этими словами он повернулся и вышел, заперев за собой дверь.

Максимилиан сделал над собой усилие, чтобы сдержать свое негодование.

“Вы являетесь одним из социалистов?” он спросил у пришельца, которые были
дополнительно к нему.

“Я был арестован вместе с остальными”, - ответил незнакомец, обращаясь
как к товарищу, но с некоторым почтением, которое заставило Максимилиана
присмотреться к нему повнимательнее.

“Могу я узнать ваше имя?”

“Меня зовут Ганс Трюбнер. А вас?”

Король повторил имя, которое он сам себе присвоил. Они сели и
завязали разговор.

После обмена несколькими замечаниями о вероятном результате
события вечера герр Трюбнер перешел к теме выступления Иоганна.

“Что вы думаете об Иоганне Марке?” - спросил он. “Вы верите, что от короля Максимилиана можно добиться чего-нибудь хорошего?"
”Почему бы и нет?" - последовал ответ.

"Почему король не должен быть таким же искренним, как мы "?" - спросил я. "Почему бы королю не быть таким же искренним, как мы
?”

“Потому что его интересы полностью противоположны нашим. Мы республиканцы,
стремящиеся свергнуть королевскую власть и лишить его короны ”.

“Это не делает невозможным сочувствовать вам. Цари
сложили свои короны до сих пор по собственной воле. Карл
пятый, и снова на императора Диоклетиана.”

“Но это были люди зрелых лет, измученные трудами, которые искали
покоя на склоне лет”, - возразил герр Трюбнер.

“Тогда что ты скажешь о примере Шакья-Муни, Будды, который
оставил свой дворец, жену и новорожденного сына, чтобы посвятить себя
к задаче найти лекарство от страданий своих собратьев?”

“Верно, но им двигал религиозный импульс”.

“А разве социализм тоже не религия?” вернулся Максимилиан, его голос
принимая все более и более серьезный тон, как будто он увидел могилу
важность базовых этой странной дискуссии. “Каждый, кто отправляется
из узких корыстных побуждений, под влиянием этого
нового духа нашего времени, чтобы тебя заклеймили лицемером - или безумцем?”

Герр Трюбнер бросил вопросительный взгляд на своего собеседника, когда тот
ответил--

“Значит, вы всерьез предполагаете, что его величество - что Максимилиан -
прошел через нечто вроде религиозного обращения, которое привело
его или приведет к тому, что он связал свою судьбу с социалистами?”

“Это, безусловно, одно из объяснений”.

“Оно очень странное”.

“Есть ли что-нибудь слишком странное, чтобы поверить в принца из рода Астольфа?”

Это горькое замечание, казалось, совершенно сбило короля с толку.
Сокамерник. Он странно посмотрел на Максимилиана и понизил голос
почти до шепота, задавая следующий вопрос.

“ Простите меня, если я с трудом представляю, как воспринимать ваши слова. Конечно, я знаю
наследственные тенденции королевского дома; но вы предполагаете, что
может быть какая-то связь между этими печальными тенденциями и этим новым
отношением короля к нашей партии?”

Максимилиан побледнел еще больше, но сохранил самообладание.
когда он ответил, его голос был спокойным.--

“Я всегда понимал, что ученые прослеживают некую связь
между религиозным энтузиазмом и настоящей манией. Где нам провести
грань между здравомыслием и безумием? Что вы сами скажете?
Разве не все люди в какой-то момент безумны? И если огромное множество людей остаются в
состоянии тупой тупости всю свою жизнь и погибают под
тяжестью своей собственной неспособности, являются ли они, следовательно, более здравомыслящими, чем
человек, чья чрезмерная умственная активность иногда приводит его к актам
экстравагантности?”

Собеседник, казалось, с благодарностью выслушал это рассуждение. Но в конце его
он покачал головой.

“Без сомнения, вы правы в основном. Без сомнения, во многих случаях линия
может быть, его трудно нарисовать. Но есть и другие случаи, в которых
безумие - такая же ярко выраженная болезнь, как рак или оспа. И это
особенно актуально в тех случаях, когда доказано, что болезнь передается по наследству в
семье ”.

Манеры Максимилиана стали немного более взволнованными. На мгновение он
заговорил, как будто забыв о своем предполагаемом персонаже.

“Ах, что же это такое!” - горячо воскликнул. “Это правда
потомственное проклятие, а не безумие, но подозрение это порождает в
чужие мысли! В случае с обычным человеком вы ничего не видите
серьезный, с некоторой эксцентричностью, определенной долей энтузиазма; вы
можете насмехаться над ним, вы можете даже восхищаться им. Но когда вам говорят, что
его дед перерезал себе горло или его прадед умер в
сумасшедшем доме, вы качаете головой и шепчете: ‘Остерегайтесь его! У него
проявляется наследственная склонность. Он сходит с ума!”

Он остановился и с некоторым опасением взглянул на своего слушателя.
Но тот не выказал ни малейшего удивления этой вспышкой.
напротив, на него, по-видимому, произвело большое впечатление поведение короля.
слова, когда он сидел, опустив голову и опустив глаза в землю.

“Тогда как ты думаешь, что на самом деле”, - сказал он наконец, снова устремив взгляд на Максимилиана
“каково душевное состояние короля?”

“Я думаю, что он такой же безумец, как и большинство других мужчин, и таким безумцем он никогда не будет
”, - последовал циничный ответ.

И, словно не желая продолжать разговор, Максимилиан поднялся со своего места
и снова принялся беспокойно расхаживать по узкой камере
.

Его товарищ по заключению продолжал сидеть, молча наблюдая за ним. Немного времени спустя
дверь камеры снова открылась.

Появился незнакомый надзиратель, который равнодушно окинул взглядом двух заключенных
когда он спросил--

“Кого из вас зовут Ганс Трюбнер?”

Указанный мужчина немедленно поднялся и, повинуясь инструкциям надзирателя
, последовал за ним из камеры.

Предоставленный самому себе, Максимилиан, который внешне не обратил внимания на инцидент.
растянувшись во весь рост на полу, он громко застонал.

Вскоре он резко поднял голову и окинул встревоженным взглядом
стены и потолок комнаты. Затем он быстро поднялся и устроился поудобнее
в более спокойной позе на стуле. Едва он это сделал, как звук
открываемой двери снова донесся до его слуха.

Он обернулся и увидел, что дверь открылась, чтобы впустить министра внутренних дел
. Он тихо вошел, закрыл за собой дверь и встал перед
Королем.

Герр Мориц принял свои меры с некоторым мастерством, чтобы не вызвать
подозрений со стороны начальника тюрьмы или кого-либо из
подчиненных агентов, которых было необходимо нанять.

Действуя в соответствии со схемой, первоначально представленной им
Принцессу Эрменгарду и канцлера, он намеревался использовать
Собрание социалистов как ловушку, в которую можно поймать компаньона короля-социалиста
и таким образом узнать местонахождение его хозяина. Но как только он
узнал через доверенного шпиона, что сам Максимилиан вступил
зал заседания, он определяется на смелый шаг, арестовав всех
представить, справедливо рассудив, что царь будет воздерживаться от сообщения
сам на первом, и что он, таким образом, имеют возможность по
после проведения второй и более тонкая часть его задач. Часть
о его действиях уже было рассказано. Оставалось только
Министру по истечении подходящего времени вернуться в
тюрьму и сообщить губернатору, что он получил секретную информацию,
которая делает желательным для него частный допрос заключенного
вошел как Карл Йозеф. Чтобы не вызывать любопытства, он не делал никаких
прямых упоминаний о другом заключенном № 79, но ухитрился встретиться с
ним и обменяться несколькими торопливыми фразами шепотом в одной из тюрем
коридоры. Это было сразу после этого, что он представился
перед царем.

Первое чувство Максимилиана, увидев министр был одним из зол
изумление. Но почти мгновенно он умудрялся подавить все
внешние признаки волнения. Приняв свой самый строгий и отстраненный вид
, он потребовал ответа--

“Итак, сэр, почему вы здесь?”

“Я пришел спросить, есть ли у вашего величества какие-либо распоряжения для меня”, - был
Спокойный ответ министра.

“ Как вы узнали, что я здесь? ” был его следующий вопрос.

“ Я считал своим долгом узнать это, сир. Ваше исчезновение вызвало
некоторую тревогу во дворце, и, зная кое-что об опасностях,
что личность вашего величества может быть разоблачена среди революционеров.
в Маннхаузене я рискнул принять меры предосторожности для вашей безопасности”.

“Другими словами, вы установили за мной наблюдение”.

“Только самым доверенным из моих офицеров, сир, на чье благоразумие я
могу полностью положиться”.

“Это приятное положение дел. Не могу зайти в мой собственный
капитал, не будучи раздираемым полицейские шпики?”

“Ваше Величество дали мне никаких приказов. Долг моего департамента
следить за вашей безопасностью, и в отсутствие какого-либо прямого запрета
Я не осмелился оставить ваше Величество без защиты.
В Европе нет коронованной особы, сир, за исключением королевы Англии,
за которой не следили бы подобным образом. И даже за ней следят в тех редких случаях,
когда она посещает свою столицу.

“И почему за ней не следят? Потому что ее народ свободен”, - резко сказал
Король.

Министр позволил себе слабую улыбку.

“Англичане - странная раса, сир. Это лучшая страна для того, чтобы быть
мятежником, и худшая для того, чтобы быть правителем, насколько я знаю.

Максимилиан вернулся к прежнему замечанию министра.

“Ты говоришь о том, что у тебя нет приказов. Ты ослушался единственного приказа, который я отдал
отдаю вам. Я сказал, что против
Социалистов не должно быть больше никаких разбирательств без моего прямого разрешения, а вы осмелились произвести
эти массовые аресты ”.

“Я должен смиренно просить прощения у вашего величества. Это правда, что я получил
этот приказ, и я полностью намеревался ему подчиниться. К сожалению, нет.
предполагая, что полиция немедленно предпримет какой-либо шаг подобного рода.
Я пренебрег своевременными инструкциями.
похоже, что они действовали в соответствии со своими обычными принципами, которые заключаются в том, чтобы
наблюдать за всеми собраниями и разгонять их, как только они становятся мятежными. Я
я дал понять, что язык неуважением к Вашему Величеству было
свободно предавались по этому поводу, и тех, кто отвечает он,
конечно, не догадывалась, что Ваше Величество присутствовал”.

Максимилиан угрюмо нахмурился, услышав это довольно неубедительное объяснение. Но
выражение открытого неверия в это, должно быть, означало немедленную отставку
министра, возможно, всего Министерства - короче говоря,
объявление открытой войны. И он все еще находился не с той стороны
двери номера 79. И это были не единственные соображения, пришедшие ему в голову
, поскольку он довольно нелюбезно ответил--

“Хорошо, сэр, я больше ничего не скажу на эту тему. Вы, конечно, прикажете
немедленно освободить всех лиц, арестованных на собрании”.

Герр Мориц поклонился.

“Вашему величеству остается только подписать соответствующий приказ”.

Король выглядел несколько успокоенным. Затем, казалось, внезапная мысль
пришла ему в голову, и он горько улыбнулся. Мгновение спустя его манеры
снова изменились, и он обратился к герру Морицу более дружелюбным тоном,
чем раньше.

“Садитесь; я хочу вам еще кое-что сказать”.

До сих пор министр оставался стоять. Теперь он повиновался королю
с выражением лица, которое показывало, что он тоже считает, что
критический момент благополучно миновал.

“ Сколько вам лет, герр Мориц?

“Сорок четыре, Сир”, - ответил министр, с интонацией
сюрприз на вопрос.

“И граф фон Sigismark это?”

Герр Мориц мгновенно стал серьезным.

“Полагаю, семьдесят один или два”.

“Совершенно верно; чем старше человек, тем ему труднее
получать новые идеи. Раз или два за последнее время мне приходило в голову, что я
был довольно неразумен, ожидая, что фон Зигисмарк оценит
мои взгляды на предмет социальных реформ. Возможно, если бы я обсудил
их с вами в первую очередь, у нас было бы больше шансов
понять друг друга ”.

“ Я сочту за честь выслушать ваше мнение в любое время,
Сир. В то же время, конечно, мое положение запрещает мне инициировать
любые практические шаги, которые не санкционированы моим начальником.

Король уловил то, что выглядело как намек в этих словах.

“Если это означает, что для обеспечения вашей активной помощи я должен
изменить существующие договоренности, я не вижу причин, почему этого не должно быть
Выполнено. Граф был канцлером много лет, но пришло время
ему подумать о том, чтобы уступить место человеку помоложе.

Герр Мориц осуждающе поднял руку.

“Я боюсь, я ввел тебя в заблуждение, Сир. Я не могла с готовностью принять любой
механизмы увольнения графа фон Sigismark”.

“Почему?”

“ Потому что, если бы не граф, я был бы сейчас государственным служащим с доходом в
тысячу флоринов в год. Он сделал меня тем, кто я есть; я всем обязан
ему.

Максимилиан прикусил губу, а затем глубоко вздохнул.

“ Я нашел одного верного человека в моем королевстве, ” пробормотал он, “ и он
верен моему врагу!

“Не говорите так, сир!” - запротестовал Мориц. “Я уверен, что
Канцлер ни в чем не стал бы противодействовать вашему величеству, если бы не считал, что
это противоречит вашим собственным интересам”.

Единственным ответом Максимилиана была печальная улыбка. Затем, поднявшись на ноги,
он заметил--

“Мы забываем об освобождении заключенных, и уже очень поздно.
Немедленно составьте приказ, который я подпишу, и отправьте конфиденциально
посыльного во дворец, чтобы приготовить для меня комнаты на сегодняшнюю ночь. Я переночую
в Маннхаузене и вернусь в Нойштадт утром.

“Вам будут повиноваться, сир”.

Священник вышел из камеры, и менее чем через полчаса после этого
изумленный губернатор обнаружил, что раздает толпу заключенных
так же быстро, как он пропустил их внутрь.




ГЛАВА XVI

ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ


Когда Максимилиан оказался за воротами тюрьмы,
он не был с небольшой шаг пленника освободили, что он взял
свой путь к дворцу. Однажды в его собственные апартаменты, которые были
спешно готовились к ним, он издал строгие предписания, которые никто не
должны быть допущены в его присутствие. Если Герр Марк должен приехать к
во дворце его должны были попросить следовать за королем в Нойштадт завтра утром
. Эти поручений, молодой монарх запер дверь на все
его обслугой и отдал себя в руки потока эмоций, который был
бушующие внутри него. Даже не делая вид, что хочет вздремнуть
, он оставался всю ночь в своем кабинете, сидя в позе
мрачного уныния или устало и почти украдкой передвигая шаги
взад и вперед по комнате. Иногда он подходил к остановке напротив различных
картины, висящие на стенах, большинство из них-портреты тех
его предки, носившие франконскую корону. Однажды, поддавшись минутному
порыву, он сорвал фотографию своего несчастного отца и, казалось,
собирался уничтожить ее; но более трезвые мысли пришли ему на помощь, и он
неохотно повесил его на место на стене.

Так прошли ночные часы в жалком уединении, и
его лицо становилось все бледнее и изможденнее, и темные морщины усталости углубились под глазами
, а волосы в беспорядке разметались по
его лоб; и он постепенно перешел в состояние вялости
апатия, которая закончилась кратким периодом беспокойного сна.

С первыми лучами рассвета он встал, подошел и посмотрел на себя
в зеркало, украшавшее стену над камином. Вид
собственного облика заставил его съежиться. Удалившись в соседнюю комнату
он быстро привел себя в порядок, обставив ее как гардеробную,
впервые вспомнив сменить маскировочный костюм, в котором был одет
был арестован за одежду, несколько менее соответствующую его рангу.
Покончив с этим, он позвонил своим сопровождающим, наскоро позавтракал и
отбыл в закрытом вагоне, чтобы первым же поездом отправиться в Нойштадт.

На вокзале был еще один пассажир, также направлявшийся к месту назначения короля.
пассажир, чье тело было закутано в
длинное темное пальто, в то время как его лицо скрывала широкополая шляпа
. Максимилиан мельком взглянул на него, проходя мимо, но быстро отвернулся.
быстро ушел, не подав ни знака, ни жеста узнавания.

Два часа спустя король вернулся в свои апартаменты в замке,
где его первым действием было отправить Карла на поиски музыканта
Берналя. Только когда он услышал хорошо знакомые шаги своего старого друга в коридоре.
в приемной его лицо на мгновение смягчилось от выражения
нервного страха и убожества, которое преследовало его с тех пор, как он оказался в тюрьме.
пребывание в тюрьме.

Но когда Берналь предстал перед королем, в его поведении чувствовалась скованность.
это было что-то новое для Максимилиана в общении с ним. Вместо того, чтобы
приветствовать своего друга с распростертыми объятиями, музыкант стоял отчужденно, холодно
ожидая, когда к нему обратятся.

Королю сразу пришло в голову, что эта холодность возникла из ревности к
он уехал в компании социалиста, не взяв с собой Огюста
в его доверие, и он поспешил извиниться за это нарушение
дружба. Но музыкант не сразу успокоился.

“Это первый раз за все эти годы, когда ты так обращаешься со мной
”, - сказал он с упреком. “Конечно, я знаю, что не имею права, чтобы со мной советовались
относительно ваших политических планов, но было время, когда вы
не ушли бы вот так, даже не сказав мне ни слова
где ты был и когда я мог бы ожидать увидеть тебя снова.

Ревность иногда является самым благодарным доказательством привязанности. Для
Максимилиана в этот момент было что-то утешительное в его взгляде.
жалобы друга. Он положил руку с обволакивающую фактуру на
друга за руку.

“Извините, Огюст, действительно,” сказал он мягко. “Я признаю, что был неправ. Я
могу только сказать тебе, что никто никогда ни в чем не раскаивался больше, чем я.
совершил эту экспедицию. Молю Бога, чтобы прошлой ночью ты был рядом со мной!
”

И он перешел к краткому рассказу о своих приключениях. Когда он
дошел до разговора с человеком, которого вторгли в его камеру
, музыкант бросил на него встревоженный вопросительный взгляд.

“Да”, - сказал Максимилиан в ответ на невысказанный вопрос, опуская руку.
голос перешел на шепот: “Я узнал его почти с первой минуты. Это
был доктор Краусс”.

“О, Макс, это ужасно!” - воскликнул его друг. “Подумать только, что они
осмелились сделать такое! У тебя есть какие-нибудь идеи, кто его туда послал
?

Максимилиан покачал головой.

“Я ничего не могу доказать”, - сказал он в отчаянии. “Я подозреваю канцлера
и Морица. Но даже если бы я был уверен, что я мог бы сделать? Сам факт того, что
они отважились на такой шаг, убедил бы всех, что для этого были
какие-то основания. А затем факт моего присутствия на Социалистическом
встреча - все будет говорить против меня! Он резко замолчал, несколько мгновений боролся
со своими эмоциями, затем не выдержал и бросился
в объятия своего друга, дико рыдая--

“Auguste! Поддержи меня! У меня нет никого, кому я могу доверять, кроме тебя!”

Последние силы Берналя, казалось, дрогнули перед этим призывом. Он
заключил короля в нежные объятия, которые, казалось, принесли ему
большее утешение, чем любые слова. Через несколько минут приступ прошел
они спокойно обсуждали дела в Замке.

Именно так Максимилиан , к своему удивлению , узнал , что Доротея
последние три дня состоял в свите принцессы Эрменгарды
. Королевский инстинкт Максимилиана взбунтовался при мысли о том, что
Принцесса посмела вмешаться в его дела без его разрешения,
и он сразу же заявил о своей решимости пойти и потребовать объяснений по поводу
ее поведения.

В то самое время, когда Максимилиан вел этот разговор со своим
другом, принцесса давала тайную аудиенцию придворному врачу
лично.

Канцлер также присутствовал. Он был осторожен, чтобы перехватить врача
по прибытии в Замок, и после поспешного обмена
перекинувшись с ним несколькими словами, он провел его по черной лестнице к Эрменгарде
.

Сдержанный вид, с которым фон Зигисмарк приветствовал ее, сразу предупредил
Принцессу, что между
двумяо. Она быстро поняла, что с ее проектами не все в порядке
и почти непроизвольно нахмурилась, когда
она собралась с духом, чтобы выслушать отчет специалиста.

Доктор Краусс продолжил так спокойно, как будто обсуждал со своими друзьями
случай обычного пациента, описав
уловку, с помощью которой он оказался среди жертв полиции
совершить набег и предстать перед королем. Он добавил информацию
о последующем освобождении короля и возвращении в Нойштадт тем же
поездом, что и он сам.

Эрменгарде было трудно скрыть свое волнение, когда она слушала
его рассказ.

“И, без сомнения, сэр, именно благодаря вашим наблюдениям мой
племянник был возвращен на свободу?” - заметила она после первой паузы.

“Да, мадам. В результате моего разговора с ним, во время которого
Я полагаю, что никаких подозрений относительно того, кем я был, у него не возникло, у меня нет.
без колебаний заявляю, что в настоящее время в
состоянии здоровья его Величества нет ничего, что оправдывало бы любые меры по
ограничению ”.

Эрменгарда тяжело вздохнула и бросила испытующий взгляд на Фон
Сигизмарк. Но на лице старого графа застыло выражение, которого она научилась
бояться, - ханжеская прямота верного слуги, смягченная
почтение придворного к особе, которая занимала положение тети
Короля.

Она снова повернулась к врачу и заговорила голосом, который, что бы она ни делала
, звучал сухо и скованно--

“Я рада слышать, что пока наши худшие опасения не оправдываются. Есть
вы обнаружены какие-либо симптомы, которые указывали, что там может быть опасность в
будущее?”

“Я не могу сказать, что я сделал, Сударыня. В настоящее время нет никаких следов чего-либо
в состоянии его Величества, которого нет у множества людей.
люди, которые проходят по жизни, ни разу не навлекая на себя подозрений в
нездоровье. Конечно, я должен иметь в виду конституциональный порок,
который он, вероятно, унаследовал и который всегда должен быть причиной
для заботы и бдительности со стороны его друзей. Его Величество
без сомнения, в высшей степени нервным темпераментом. Я даже зайду так далеко, что
скажу, что любое очень сильное возбуждение, любой сильный и внезапный
шок для нервных центров может вызвать расстройство; но этого нет
признаки чего-либо подобного в настоящее время; и если его Величество удастся
убедить проявить осторожность и благоразумие, этого может вообще никогда не произойти ”.

Принцесса устремила взгляд на канцлера с тем странным выражением
, которое он, со своей стороны, привык воспринимать как внутреннее
беспокойство. Он попытался притвориться, что не замечает этого, когда
заметил--

“Я уверен, герр доктор, что принцесса и я под глубоким
обязательств перед вами за столь полно установив наши страхи в покое. Я согласен с
вы уверенно надеетесь, что такого кризиса, на который вы ссылаетесь, никогда не будет
возникнуть. Должны ли быть какие-либо повод, чтобы бояться его мы должны в любом случае
преимущество имеют свои консультации и услуги”.

Врач поклонился и встал, собираясь покинуть комнату, и канцлер
он копировал его движения.

“ Одну минуту, граф, ” сказала принцесса, поднимая руку. “ У меня есть
кое-что, что я хотела бы вам сказать.

“Как вам будет угодно, мадам”, - ответил он, с трудом скрывая свое нежелание.
“Пожалуй, Доктор, вы соблаговолите подождать на лестнице, пока я
присоединюсь к вам”.

Доктор Краусс кивком выразил свое согласие и покинул их. Граф
остался стоять.

Эрменгарда несколько секунд пристально смотрела на него.

“ Могу я спросить, что вы собираетесь делать теперь? ” осведомилась она.

“ Мадам, моя первая задача - сохранить голову на плечах. После того, что мы
только что услышали, я вынужден вспомнить, как опасно близко я стою
к обвинению в государственной измене. Нельзя ожидать, что Ваше королевское высочество
войдет в мое положение. Худшее, что может с вами случиться, - это
увольнение в Шверин-Стрелиц, но бедный франконский министр находится в
совсем ином положении ”.

“Верно. Я не забываю о том, что вы сказали. У меня нет ни малейшего желания просить вас о том, чтобы
предпринять какой-либо шаг, сопряженный с реальной опасностью.”

“Тогда, мадам, я умоляю вас, давайте оставим это дело на время"
.

“На данный момент, да. Но в ситуации есть еще один фактор.
Вы помните, кто объявил о своем намерении посетить Франконию?

“Вы имеете в виду кайзера?”

“Я помню. Когда кайзер будет здесь, я воспользуюсь возможностью
проконсультироваться с ним. Могу я спросить, хотите ли вы быть готовы
естественно, к которой он дает свою санкцию?”

Граф рассмотрел какое-то время.

“Я думаю, надо, сударыня, в некоторых непредвиденных обстоятельств”.

Прежде чем принцесса успела сказать что-либо еще, дверь напротив распахнулась.
дверь, через которую вышел доктор Краусс, распахнулась, и принц
Вбежал Эрнест, восклицая--

“Мама, вот кузен Макс!”

Двое заговорщиков обменялись взглядами тревоги, которые они смастерили
чтобы трансмутировать в улыбки, дружеский прием, как Максимилиан пересек
порог.

Он торжественно поприветствовал их, не без вопросительной нотки во взгляде, который бросил на канцлера, что заставило министра почувствовать себя явно не в своей тарелке.
Затем он повернулся к принцессе. - Что ты имеешь в виду? - спросил он.
Он посмотрел на канцлера.

Затем он повернулся к принцессе.

“ Тетя, вы позволите мне поговорить с вами наедине?

Канцлер поспешил удалиться, слишком довольный услышанным.
представилась возможность, и Эрнест неохотно последовал за ним из комнаты.

Как только они ушли, Максимилиан отстранил племянника и стал
Королем Франконии.

“Мадам, ” строго сказал он, “ я пришел попросить у вас объяснения по поводу
присутствия фройляйн Гиттен в ваших апартаментах”.

И он бросился в кресло, не соизволив попросить принцессу
последовать его примеру.

Но Hermengarde были прекрасно подготовлены для изучения этого вопроса, и сделал
не позволит себе быть смущен грубостью своего племянника.

“ Фрейлейн пришла сюда по собственной воле, сир, - холодно ответила она.
достоинство. “Хотя, я признаю, я был виновен в преступлении, сказав ей, что
я окажу ей радушный прием, если она когда-нибудь захочет
покинуть отцовский кров. Я был достаточно опрометчив, чтобы подумать, что ты предпочел бы
знать, что молодая девушка, в которой ты заинтересован, находится в безопасности под
защитой вдовы твоего дяди, чем подвергаться жестокой грубости
о пьяном отце или о блуждании по лесу без места
где бы приклонить голову.”

“Жестокая грубость! Что вы имеете в виду, мадам? Будьте осторожны в своих словах”.

“Это моя привычка - быть осторожным в том, что я говорю, а также в том, что я делаю”.
последовал ответ, в котором король уловил тонкий намек, который
заставил его сжаться. “Но если вы не полностью доверяете моим словам,
Я был бы рад, чтобы иметь возможность отправлять для себя фрейлин, которых
Ваше Величество может поверить, когда она говорит вам, что она бежала в
мне в полночь, чтобы вырваться из, как я понял ее, собственно удары
этот человек Gitten”.

Максимилиан был полностью завоеван. Он поднялся на ноги, глубоко
взволнованный, и сказал:--

“Hermengarde тетя, я прошу у вас прощения. Мне очень стыдно за себя
что я так неправильно судил о вашем поведении. Но я едва ли в себе; уверен
то, что произошло в последнее время очень беспокоили меня”.

Он сделал паузу, и взглянул на нее, как бы раздумывая, брать ли ее в
его уверенность в себе. Но, возможно, тонкий инстинкт предостерегал его от такого шага
. Атмосфера Двора порождает недоверие; а кому король должен
не доверять больше, чем тем, кто выиграет от того, что он перестанет носить корону
?

“Вы заслужили мою благодарность”, - заметил он наконец. “Если есть
что-нибудь, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас, вы можете приказать мне в любое время”.

“Я попрошу только об одном одолжении”, - ответила принцесса с улыбкой.
“ Позволь мне привезти в Зайдлинген мою подругу Доротею.

Максимилиан улыбнулся в ответ. Если бы он не был влюблен, он мог бы
подозрения какие-то скрытые опасности в этом готовы обходительность
Принцесса. Как это было, он благодарил ее не идет дальше.

Его тетя добавлено доказательства ее добродушие, умоляя
простите ее за несколько минут, и Доротея с ним, как только
она вышла на улицу.

И Максимилиан стряхнул с себя все заботы и снова начал мечтать о
счастье.

Тем временем Иоганн Марк вернулся в Замок один. Не в силах
чтобы иметь доступ к королю, он вышел в сад, где
угрюмо прогуливался взад и вперед, прокручивая в уме события
последних двадцати четырех часов.

В этом занятии он был прерван Берналь, который открыл ему
из окна, и вышел нарочно, чтобы поговорить с ним.
Иоганн еще не преодолел своего первого отвращения к композитору и
встретил его приближение с заметным отсутствием сердечности.

Но Берналю было не отказать. Он решительно вступил в контакт с
Социалистом и быстро подвел его к теме, которая занимала его больше всего
в его собственном сознании.

“Мой друг король Максимилиан, кажется, сильно обеспокоен тем, что
происходит в последнее время”, - сказал он. “Он рассказал мне все о своих
приключениях в Маннхаузене”.

Республиканец нахмурился.

“Не знаю, было ли что рассказывать”, - грубо парировал он. “О
конечно, это было неприятно для него, чтобы быть арестованным, но я не должен
думаю, что очень нужна ему беды”.

“Это не просто арест. У него все время было много беспокойства
с тех пор, как он попытался представить эти новые идеи ”.

Иоганну показалось, что на него напали.

“И кто в этом виноват?” потребовал он. “Это министры, которые отказываются от
подчиниться его приказу и которые растят все виды препятствий, чтобы все
что король хочет сделать”.

“Осмелюсь сказать, что да; я не сомневаюсь, что они во многом виноваты”,
спокойно ответил композитор. “Но я смотрю на это дело не с
политической точки зрения, а как личный друг короля; и когда
Я вижу, что он обеспокоен и болен, я имею право испытывать беспокойство. Я
знаю короля дольше, чем вы, и я знаю, что у него очень
чувствительный темперамент, и ему не следует подвергаться неприятностям такого рода
.

Поведение Иоганна стало еще более враждебным.

“Я думаю, сэр”, - сказал он с некоторой горечью, “вы довольно ясно показали
с самого начала, что не испытываете особой симпатии к делу,
которое король пообещал поддерживать. Вы, без сомнения, предпочли бы, чтобы
он продолжал проводить время в строительстве роскошных дворцов и в
прослушивании опер. Но я верю, что он, наконец, осознал
свой настоящий жизненный долг; и чего бы это ни стоило ему поначалу, я
верю, что для него лучше продолжать выполнять свою задачу, чем отступать
в состояние сибарита, не имеющего никакой цели, кроме своей собственной эгоистичной
удовольствия”.

Берналь покраснел от этих суровых замечаний, но решительно сдержался.
самообладание.

“Все это может быть так, герр Марк”, - ответил он. “Во всяком случае, я не собираюсь
оспаривать это с вами. Если бы король Максимилиан был обычным человеком, я
не сказал бы больше ни слова. Но что я хочу, чтобы вы помнили, когда будете
подталкивать его ко всевозможным насильственным мерам, так это то, что если
вы зайдете слишком далеко, если вы будете беспокоить его сверх определенного предела,
результат может быть таким, о каком вы даже не подозреваете”.

Иоганн в замешательстве уставился на него.

“ Простите, сэр, но я вас не понимаю.

“ Я имею в виду вот что: король происходит из болезненного рода. До настоящего времени
он был свободен от каких-либо серьезных поводов для волнений, и он
не проявлял никаких признаков наследственного проклятия своей семьи; но пусть там
если на него будет оказано слишком большое напряжение, пусть он получит еще один или два удара тока.
я дрожу за то, как это отразится на его мозгу, как прошлой ночью ”.

Иоганн выпрямился, и на его губах появилась недоверчивая улыбка.

“Так вот оно что!” - презрительно воскликнул он. “До тех пор, пока король тратит свое
состояние и с трудом заработанные налоги своих подданных на любые
легкомысленное удовольствие и разгул, он совершенно здоров и вменяем; но в тот
момент, когда он начинает проявлять интерес к людям, в тот момент, когда он
начинает предпринимать какие-либо практические попытки улучшить их участь, тогда, в
по вашему мнению, он сходит с ума! Спасибо, что говорите так прямо.
Наконец-то мы поняли друг друга. Вам лучше пойти и рассказать о своих страхах
тому, кто будет более готов поверить в них - канцлеру, например.
например. Что касается меня, я думаю, что король наконец-то пришел в себя
после того, как всю свою жизнь был сумасшедшим ”.

С этим ответом социалист повернулся спиной и зашагал прочь.
со свирепым видом.

В то время как глубоко удрученный Берналь все еще стоял, словно сомневаясь,
какой курс избрать, к нему обратился Карл, который подошел к
нему из дворца.

“В чем дело? Я нужен королю?”

“Нет, сэр; по крайней мере, я не был послан его Величеством. Принцесса
Эрменгарда велела мне передать, что она надеется иметь удовольствие
видеть вас в апартаментах ее Королевского высочества после ужина.

Берналь почувствовал легкую дрожь.

“Передайте принцессе, что для меня большая честь принять ее приглашение, и я
буду там”.




ГЛАВА XVII

ПРИХОД КАЙЗЕРА


И теперь на какое-то время все остальные дела при Дворе отошли на второй план,
и все мысли были заняты подготовкой к предстоящему визиту
Кайзера.

Характер молодого человека, который в это время только недавно
удалось императорский престол Германии еще в какой-то степени
демагогия. Было известно, что Провидение наделило его
весьма достаточной долей уверенности в своих силах и верой
в свои собственные прерогативы. Очень быстро выяснилось, что эти
качества молодого правителя не были смягчены никакой значительной мерой
уважения либо к правам, либо к способностям других. В
своих домашних отношениях он заслужил бы большую похвалу, если бы ему удавалось
иногда забывать о характере суверена в
характере брата или сына. Как наследный принц, он пострадал от
подозрений в том, что участвовал в интриге с целью отстранения
своего отца от трона; и таким слухам стало больше доверять
из определенной жилки экстравагантности, которая отличала все его публичные действия
и побудила неугомонного фон Шталена изобрести для него
имя “Император амбарных дверей”.

Одним из первых его действий после вступления на престол было увольнение при
довольно суровых обстоятельствах великого государственного деятеля, чьи заслуги
перед своей страной и императорской семьей были таковы, что
вряд ли ему было равных в современной истории. Установление кайзером
личного контроля над своим правительством не было отмечено каким-либо значительным
новым отходом; но то, чего не хватало на деле, было более чем восполнено
в устных заявлениях самого внушительного характера. Если не считать
требования воздавать ему божественные почести, казалось, не было предела
к требованиям, которые их новый император выдвинул по представлению
своих изумленных подданных. Та абсолютная власть над их состоянием и
их жизнями, которую великий Фридрих заработал своими достижениями и
которой он пользовался со сдержанной умеренностью, была закреплена его неопытным
потомок в разглагольствованиях, которые гремели по всей Европе. Доктрина о
Божественном праве королей была возрождена в девятнадцатом веке, и
Кайзер мог бы воскликнуть вместе с Людовиком XIV: “Государство - это мое”._

Фундамент, на котором кайзер основал свое деспотическое здание
силой была военная система. Армия, которой он руководил
верховное командование было тщательно внушено им в духе
эксклюзивного общества, привилегированного по сравнению с остальной частью сообщества при
условии безоговорочной поддержки его личной власти.
Полки давали обеды в честь кайзера, на которых он произносил
речи, призывающие их смотреть на своих собратьев-подданных свысока, как на
существ низшего порядка. Часовые хладнокровно расстреливали частных лиц
за воображаемые оскорбления и были вознаграждены личным
поздравления императора. Кайзер принял облик
военного вождя, расположившегося лагерем со своими сторонниками на немецкой земле,
как захватчик в завоеванном городе.

На территориях, подобных Франконии и другим государствам, которые
сохранили частичную независимость, согласно теории немецкой конституции
, местный монарх сохранял контроль над своей армией
в мирное время. Но кайзера обвинили в тайной работе, направленной на
разрушение этой системы и сосредоточение всей военной мощи в
своих собственных руках. Такая тактика вызвала значительное недоверие,
и существовала почти открытый разрыв между королем и Wurtemburg
Кайзер на этот счет, во время долгих разговоров посещение
Maximilian. Кайзеров, как и более распространенные лиц, не выше убийства
две птицы с одним камнем, и он был известен в помещений
Штаты обеспокоены тем, что путешествие кайзеровской было предложено достаточно много
его желание преодолеть эту враждебность, как его любопытство, чтобы смотреть
чудеса Seidlingen.

Туда, к знаменитой сцене необычайного творчества Максимилиана,
весь Франконский двор парадно собрался, чтобы принять своего августейшего гостя.
посетитель. Король заранее послал за Берналем, чтобы убедиться, что его идеи
были полностью реализованы до мельчайших деталей; и как только был получен
благоприятный отчет, Максимилиан последовал за ним вместе с остальными
при дворе и совершил свой первый официальный въезд в свои новые владения.

Железная дорога заканчивалась на расстоянии восьми миль от самого Замка.
Оттуда королевскую свиту повезли в экипажах по новой дороге
, которую построили инженеры Максимилиана, мимо фонтанов и
водопадов, искусно разбросанных по маршруту, и под
арка, охраняемая пушкой, которая давала доступ в скрытую долину.

Возгласы удивления и восторга сорвались с губ придворных
когда они проезжали через скалистые ворота, их взору предстала вся красота
сказочной страны внутри. Сады, странные
деревья, цветочные клумбы, каналы и акведуки, киоски и
гондолы - все это вместе создавало иллюзию сцены на
сцена, а не трезвая реальность бодрствующей жизни. Время года
- это было в начале июня - помогло продемонстрировать все природные особенности
в самом лучшем виде. И кульминационный момент был достигнут, когда показался Замок
сам замок, построенный из ослепительного мрамора, с каждой башенкой и
шпилем, сверкающим на солнце, как дворец из серебра, построенный
гении по приказу принца из какой-то восточной сказки.

Здесь, среди этого великолепия, более серьезные дела
жизни на какое-то время показались неуместными, и весь Двор предался
удовольствиям. Король передвигался легкой походкой, гордый
успехом своей работы; принцесса Эрменгарда надела свои самые
любезное поведение; и граф фон Сигизмарк, улучив время
от служебных забот, смешался с приятной толпой и
снизошел до того, чтобы выслушать насмешки фон Шталена по поводу его предполагаемого обмена
поста канцлера Франконии на пост великого
Визирь Зайдлингена. Даже суровый Иоганн забыл о своей зависти к эстетическим вкусам
короля и на время поддался очарованию
своего окружения.

Что касается Доротеи, то она была полностью увлечена всем, что видела.
Отбросив ощущение своего странного положения, с упругим духом
казалось, в воздухе Зайдлингена она вновь обрела веселье и
легкость былых дней, когда Максимилиан впервые пришел искать ее в лесном домике
. Король уделял ее обществу каждую свободную минуту,
а когда он был в другом месте, она бродила по садам под
защитой своей кузины, чей суровый характер незаметно смягчился под влиянием
влияние милого нрава девушки.

Не замедлил предложить ей свою компанию и молодой принц Эрнест.
То ли отчаявшись заручиться поддержкой старого канцлера.
схемы, или приводится в действие какой-то более глубокий мотив, его мать была все в
после того как перестала соваться к ним в руки Гертруды фон Sigismark,
и напрасно девушка снова оказалась вынуждена отступить на
дань таких меньшим светом суда как фон Stahlens и фон
Харденбурги. Глубоко огорченная этой второй неудачей удержать королевского поклонника
она решила разобраться в природе интриги между
ее отцом и принцессой. Чему способствовали неохотные намеки, которые она
умела вытягивать из герра Морица, который ходил туда-сюда между
Побывав в Зайдлингене и столице, она вскоре пришла к убеждению
что в ее нынешнем разочаровании виноват ее отец, и что
только от него зависело сделать ее будущей королевой Франконии.
Результат был именно таким, какого Эрменгарда ожидала с самого начала: Гертруда
стала ее тайным союзником и настойчиво убеждала канцлера сделать
все, что в его силах, чтобы умиротворить принцессу.

В то же время ничего не было видно внешне, но и спортивного и удовольствий.
Посреди этого великолепного пикника Кайзер прибыл, чтобы прославить
праздник с его покровительством.

После того, как король Максимилиан торжественно принял его при въезде во владения
и проводил в замок, два монарха со своими
Канцлеры удалились во внутреннюю комнату, чтобы провести совещание по
политическим вопросам, которые хотел обсудить кайзер. Как только с
делами Вюртембурга и другими второстепенными делами было покончено,
Император фамильярно взял Максимилиана под руку и пригласил его прогуляться
с ним по садам.

Король вежливо согласился, и два монарха вышли.
вместе, в то время как фон Сигизмарк вел имперского канцлера, генерала фон
Бернерштауф, в свои апартаменты.

Сначала разговор между королем и императором зашел о различных
объектах, которые они рассматривали, но постепенно разговор перешел на
более личные темы. Кайзер спросил как к истине
сообщает, что дошло до него о покушении на жизнь Максимилиана, и
в ответ Максимилиан обзоры почти точно,что произошло,
вплоть до выхода Иоганн Марк по его приказу, и его регистрации в качестве
знакомый гость во дворце.

Кайзер, который ухитрился некоторыми своими мерами навлечь на себя
упрек социализму, от старомодного государственные деятели, не имея
заслужили доверие социалисты сами себя, не было
бессердечный слушатель счета Максимилиана.

“Если бы я был на вашем месте, я бы сначала сбил этого парня с ног"
, а потом поговорил с ним”, - заметил он со свойственной ему грубой
откровенностью. “Но все равно, я заинтересован в вашем деле.
Герр Марк. Конечно, этого человека следовало бы повесить, но я не виню вас.
за то, что вы выслушали то, что он хотел сказать. Я считаю, что в наши дни король
должен быть своим собственным премьер-министром, а не подчиняться диктату
группа чиновников. Я невысокого мнения об этом вашем канцлере. Этот
человек не справился со своей работой; почему бы вам не избавиться от него и не найти человека помоложе
который понимает современные идеи?”

Максимилиан был очень доволен такой мерой поощрения
из столь влиятельных кругов.

“В последнее время я обдумывал свое положение”, - ответил он. “До сих пор
как, смею сказать, вы знаете, я не проявлял особого интереса к
практической работе правительства. Но герр Марк убедил меня, что я
должен, как вы выразились, быть своим собственным премьер-министром. Я не хочу
лечить жестко фон Sigismark, но я, конечно, нашел его очень сильно
распорядился, чтобы помешать мне, когда я прошу его выслушать любые новые взгляды. Если
я не беру на себя смелость высказать это предложение, вы бы возложили на меня
большое обязательство, сказав ему несколько слов наедине, пока вы
я здесь, просто чтобы показать ему, что мои идеи не так уж безрассудны, как он, по-видимому, полагает.
”

“Я так и сделаю”, - сердечно ответил кайзер, хлопая своего брата-монарха по
спине. “Мы, реформаторы, должны поддерживать друг друга. Мне было точно так же
трудно бороться с самим собой, когда я впервые взошел на трон, но
Вскоре я показал этим людям, что со мной шутки плохи, и теперь
они либо подчиняются мне, либо ... уходят.

“Сам Марк сейчас здесь, в Замке. Я подумал, что, возможно, вы захотите
встретиться с ним и высказать мне свое мнение о некоторых из
его идей.

Кайзер энергично покачал головой.

“Нет! Я никогда этого не делаю. Это ошибка, чтобы снизить себя до уровня
эти люди. Они только презирать тебя за это, и ненавижу тебя
конец, чем если бы ты всегда держал их на расстоянии вытянутой руки. Посмотрите на бедных
Александр II. из России; если бы он не освободил крепостных, они бы
никогда бы не убил его”.

Максимилиан был очень поражен этими наблюдениями. Он начал понимать
что этот молодой монарх, о чьем своевольном безумии говорил весь мир
, скрывал за своим экстравагантным поведением какие-то реальные способности. Они
были почти одного возраста, кайзер правил меньше лет, чем
он сам, и все же насколько больше он узнал об искусстве управления
мужчинами!

Пока два правителя таким образом обменивались конфиденциальными сведениями, их министры
беседовали с кажущейся равной сердечностью, хотя и с гораздо меньшей
подлинной искренностью.

Канцлер Германии, как и его хозяин, проявлял живое любопытство к
недавним событиям в Нойштадте, но отчет, который он вытянул из Фон
Сигизмарк был гораздо более охраняемым, чем тот, который Максимилиан передал кайзеру.
Кайзеру. Старый граф не хотел признавать, что имело место какое-либо
определенное покушение на жизнь короля; с другой стороны, он говорил с
нескрываемым отвращением к Иоганну и его влиянию на умы короля.

“Этот человек - откровенный демагог самого крайнего толка”, - сказал он мстительно.
"Он стремится ко всеобщей конфискации и отмене смертной казни". “Он стремится ко всеобщей конфискации и отмене
о монархии и аристократии - вся Французская революция заново,
короче говоря. С тех пор как он добился расположения короля, я нахожусь в состоянии
постоянного опасения относительно того, что может произойти дальше. Представьте
последствия, не только Франконии, но и всей империи, если такие
мужчина имеет право идти своим путем!”

“То, что вы сказали, действительно, очень серьезная”, - был осторожный ответ. В
Имперский министр стоял слишком много восторге от своего хозяина к совершению
себя к какому-либо вполне определенные выражения мнений, не имея
королевские инструкции.

Фон Sigismark был сдержан нет такого рассмотрения. Он пришел в
то, до точки, в которой смелость была самая разумная политика.

“Это будет большое облегчение для меня, - заметил он, - чтобы знать, что я
кайзеровская утверждение в стенд, который я счел необходимым
принять от вмешательства человека в дела правительства.
Мой собственный хозяин, конечно, никогда не был политиком, и я уверен,
он уделил бы большое внимание всему, что исходит от его Императорского Величества.
”

“Я позабочусь о том, чтобы кайзер был проинформирован о сложившейся ситуации”.
replied Von Bernerstauf. “Я знаю, что он имеет самую высокую отношении
для короля Максимилиана и для себя”.

“Дело в том, что есть еще одна причина для моей желая быть поставлен
во владении пожелания Кайзера”, продолжал Граф, понижая
его голос, “а причиной столь деликатный характер, что я вряд ли посчитают
он соответствует своим долгом упомянуть его в любое другое ухо, но его
Собственное Величество. Вы простите мою сдержанность, генерал?

Генерал серьезно кивнул с видом человека, который понимает больше,
чем выражается.

“Ваша осторожность делает вам честь, мой дорогой граф. Я хотел бы быть проинформированным о
ничего такого, о чем император сам не пожелал бы мне знать. Я постараюсь,
если вы это имеете в виду, добиться для вас личной аудиенции
у кайзера”.

“Благодарю вас, это то, чего я желаю”, - ответил фон Сигизмарк.

И два министра перешли к темам более легкого характера.

Позже в тот же день Кайзер и его канцлер был наедине вместе,
и последний повторил содержание своего разговора с
Министр Франконии.

Кайзер сначала не был склонен предоставить запрошенную аудиенцию.

“Я не думаю, что мне следует поощрять этого человека приходить ко мне за
его хозяин вернулся, ” сказал он с некоторой надменностью. “ Все, что он
хочет сказать, может быть передано через вас.

“ Как вам будет угодно, сир. Министров кайзеровской были обучены не
критиковать, кроме как согласиться.

“Я прекрасно знаю, что Король и его канцлер не совсем
Нажмите это”, продолжал Кайзер, - панибратски. “Я все слышал об
этом от самого короля. Все дело в этом социалисте, который
взялся научить их управлять государством. Но, похоже
мне, что больше они ссорятся между собой, тем лучше для меня
власть. Что ты скажешь, фон Bernerstauf?”

“Я полностью согласен с вашей точкой зрения, сир, если позволите так выразиться со всем уважением.
Без сомнения, тревога графа фон Сигизмарка сильно преувеличена.
Конечно, у вашего величества всегда будет время вмешаться, если
нечто похожее на революцию станет неизбежным”.

“Я хотел бы увидеть революцию!” - с жаром воскликнул кайзер.
“Ты знаешь, что я должен сделать? Выступить во Франконию с армией в
сто тысяч человек, объявить о приостановлении правления династии и выступить посредником в создании
королевства. Это просто означало бы добавление еще одного Ганновера к моим владениям.

Фон Бернерштауф изобразил на лице глубочайшее восхищение.

“ Вы все предвидите, сир! ” воскликнул он, подражая своему хозяину.
грубоватость.

Но Кайзер быстро напомнил себе от этих видений
не отвечает.

“Вы хоть понимаете, генерал, что причина которой граф был
боятся упоминать вас?”

“ У меня есть свои подозрения, сир. У меня была возможность побеседовать
с другими членами Двора, и различные обстоятельства заставили меня
предположить, что, возможно, граф опасается за рассудок короля.
- А! - воскликнул я.

“ А!

Кайзер остался на несколько минут погрузился в глубокое
мысли. Наконец он поднял глаза на фон Bernerstauf это.

“В таком случае я буду получать графа. Идите и приведите его сюда
немедленно”.




ГЛАВА XVIII

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ БАЛ


Замок Зайдлинген был иллюминирован. Каждое окно сияло
светом, и все крыши и башенки были очерчены блестящими
линиями огня. Через оранжереи и сады, а также вдоль
извилистых водных путей тянулись ряды разноцветных фонарей; деревья
были увешаны китайскими фонариками причудливой формы, и в
озеро Большой плавучей платформы было пришвартовано, из которых каждый теперь
а потом сноп золотой ракеты поднялись в небо. В дальнем
конце территории, где гора начинала резко подниматься от
искусственного уровня сада, сияла огромная огненная арка
на темном фоне леса, и отображалась в горящих
буквы - это девиз "добро пожаловать к кайзеру".

В замке ослепительное зрелище достигло своего апогея.
великолепный бальный зал, достаточно большой, чтобы вместить
тысячу человек, был щедро украшен трофеями из флагов и
оружие, перемешанное с цветами и освещенное двойным рядом белых
восковых свечей, расставленных по стенам. По полу, сияющему своим
безупречным блеском, двигалась великолепная толпа самых высокопоставленных особ
в королевстве Максимилиана, вместе со многими знатными посетителями из
другие части Германии, которые присутствовали, чтобы воздать почести главе Империи
.

Веревка из алого бархата отмечала зону, отведенную для королевских особ.
и в пределах этой зоны бал был открыт государством.
кадриль, в которой кайзер был обязан по этикету принять участие в своей
партнером великой герцогини Саксен-Кобург-Готской, в то время как Максимилиан вывел
супругу наследственного маркграфа Анспаха. Принцесса
Эрменгарда досталась принцу из Прусского дома, брату
кайзера, а маркграф завершил императорский набор принцессой
из другой царствующей семьи.

Как только эти знаменитые персоны закончили свой танец,
бархатную веревку сняли, и остальные гости получили свободу танцевать.
затем последовал вальс. Максимилиан схватил первый
возможность отказаться от Маркграфиню к другому партнеру и
прошелся по комнате в поисках Доротеи.

Он с некоторым трудом нашел ее, застенчиво забившуюся в угол в
нижнем конце бального зала, и сразу же пригласил ее присоединиться к нему в
вальсе.

Охваченная смущением от того, что ее таким образом выделили перед толпой
зрителей, молодая девушка отступила назад, пробормотав--

“Пожалуйста, не спрашивай меня. Подумай, что скажут люди, если нас увидят вместе!
вместе! И кроме того, я не гожусь для танцев в такой компании. Я
никогда в жизни не танцевала, разве что среди детей и слуг.

Но Максимилиан не стал бы отрицать. Вдохновленный музыкой и
опьянением всего окружающего, он почувствовал, что способен бросить вызов
общественному мнению.

“ Сейчас или никогда, Доротея, ” весело ответил он. - Я не стыжусь тебя.
- и, наклонившись, добавил шепотом: “ Моей будущей королевы.

Доротея побледнела, но не предложил никакого дальнейшего сопротивления. Он повел ее
в триумфе, и в настоящее время они кружили пол под
увлеченные взгляды тысячи глаз.

Тем временем кайзер, из вежливости к своему хозяину, подошел к
Принцесса Эрменгарда, как только кадриль закончилась, пригласила ее
стать его партнершей в следующем танце.

Эрменгарда согласилась, и они сделали один оборот по танцполу. Затем она
сослалась на усталость, и кайзер проводил ее к кушетке в верхней части
комнаты. Он сел рядом с ней, и вскоре по ходу танца
Максимилиан и его партнерша оказались в поле их зрения.

“Кто эта девушка с вашим племянником?” - небрежно поинтересовался кайзер.

Эрменгарда бросила на него многозначительный взгляд.

“Она дочь одного из королевских лесничих”, - ответила она. “В
в настоящее время она занимает положение моей читательницы, но очень скоро
возможно, она будет танцевать на бархатном канате с вашим величеством в качестве
партнера.

Кайзер сердито покраснел.

“Я не понимаю вас, мадам!”

“Тише! Мы можем быть соблюдены”. И принцесса повернула голову, как будто
в оккупированной наблюдает за танцующими. Затем она наклонилась к
Кайзеру и что-то прошептала ему на ухо.

Он вздрогнул, но тут же взял себя в руки, и они продолжили
беседовать еще некоторое время.

Максимилиан продолжал танцевать. И пока он танцевал , на него нахлынули светлые мысли
его, и призраки заслонили его путь растаял, и он почувствовал
сам снова царь, счастлив в молодости, и в его власти, и нуждающихся в
только корона его счастье, что величайшее из всех сокровищ, любовь, что
возвращается.

Итак, после того, как вальс закончился и музыка оркестра смолкла.
на короткое время он вывел Доротею на свежий воздух под
залитые светом ламп цветущие аллеи. Его примеру последовали другие, и
вскоре добрая половина публики покинула танцплощадку и
парами или большими компаниями бродила по волшебной стране
снаружи. Несколько лодок сняли с якоря и пустили скользить по
мирным водам каналов, в то время как одна партия, еще более смелая,
возглавляемая прусским принцем, смело бросилась в море.
озеро на яхте с шелковыми парусами, на которой они скользили мимо
плывущего плота с фейерверками, и вверх, в густую тень леса.

Максимилиан не стал уходить далеко. Он привел Доротею к месту, где
озеро образовывало небольшую естественную бухту, края которой были
покрыты толстым слоем мелкого белого песка, специально привезенного из
побережье Англии. С этого места открывался вид прямо на
озеро до самого дальнего его изгиба; и поскольку дворец находился позади, было
возможно предаваться ощущению изоляции, почти такому же, каким наслаждались
странник на каком-то пустынном морском берегу.

Здесь под навесом из прутьев была сооружена низкая скамья
под магнолией, на краю песка. К ней король подвел
Доротея, и они сели бок о бок в тишине.

Что-то предупредил дочь лесника, что король пришел
с ней какое-то серьезная цель. Она пыталась успокоить биение ее
набираясь духу, вдыхая прохладный ночной воздух долгими глубокими вдохами.

Максимилиан, со своей стороны, поначалу был слишком взволнован, чтобы говорить. Его
все существо, казалось, до дрожи в руках является всепоглощающей эмоции,
и это было столько, сколько он мог бы сделать, чтобы сохранить его зубы от стука
вместе, в жестокости своей агитации.

Они сидели и смотрели, как веселая компания на борту яхты проплывает мимо и
исчезает в темноте, нависшей над водами.
Затем огромный фонтан золотого огня ударил вверх, как будто из самой глубины озера
, и огненные змеи метнулись зигзагами по воде.
лик небес.

“ Смотрите, ” сказал Максимилиан, наконец, тихим, мечтательным голосом,
- как чудеса, которые искусство сотворило в этом когда-то пустынном месте.
вот чудеса, которые любовь творит в сердце человека”.

Доротея не рискнула ответить. Молодой человек продолжал:--

“Пока я не встретил тебя, Доротея, я никогда не любил женщину. Когда я был маленьким
мальчиком, я был слишком застенчив, чтобы искать их общества, и, повзрослев, я стал
привыкать считать их существами другой природы,
неспособными проникнуться моими чувствами или разделить мои мистические взгляды на
жизнь. Но когда я случайно зашел в домик в тот первый день и увидел
тебя, я впервые понял, что чего-то не хватает в моей
жизни, и, по прошествии дней и недель, я обнаружил, что то, чего я
то, что я упустил, стоило больше, чем все, чем я обладал, и что моя жизнь
до тех пор была мрачной дикой местностью, подобной этой темной долине, замкнутой в себе
среди ее одиноких гор. Доротея, они говорят, что на нашей расе лежит
проклятие, что нет ни одного члена Дома Астольфа, который не мог бы этого избежать
рано или поздно окажется поверженным в разгар своего могущества
и наслаждения, и заключение в мрачной камере. Я видел моего отца
судьба, и мой дядя Отто, и с тех пор как я был мальчиком, что страх
страх преследовал мои шаги, и рядом со мной день и ночь. И я
пытался утопить это во всевозможных развлечениях, и уединиться
от посторонних глаз, и похоронить себя наедине с одним или двумя, кого
Я мог доверять, и там я мог свободно передвигаться, не чувствуя,
что на меня смотрят глаза, которые были глазами шпионов, наблюдающих и
ожидающих первого признака, который позволил бы им раскинуть сеть вокруг
меня, и задушит без угрызений совести. Все это я вынес,
и продолжаю выносить, и это отягощало меня и делало непохожим на других людей.
иногда я боялся, что моя судьба будет подобна
пророчество исполняется само по себе, и сам страх безумия сведет меня с ума.
я сошел с ума. Но сегодня вечером, под влиянием моей любви к тебе, я чувствую себя другим человеком.
я знаю, что я достаточно силен, чтобы бороться и побеждать
этот преследующий враг, я знаю, что никогда не сойду с ума, пока люблю тебя,
и ты любишь меня ”.

Он остановился, слишком глубоко тронутый, чтобы продолжать. Доротея опустила свои золотистые
опустила голову, как лютик, налитый дождем, и тихо вздохнула про себя.

Вскоре к нему вернулось достаточно спокойствия, чтобы продолжить.

“ Но, Доротея, есть нечто большее, чем любовь, и это -
правда. Я боюсь... боюсь спросить тебя, любишь ли ты меня. О, если бы ты это сделал,
если бы ты мог искренне сказать мне, что любишь меня, это было бы лучше для
меня, чем если бы вон то озеро превратилось в серебро, а вон тот замок в
золото, лучше, чем если бы все короли и императоры земли пришли сюда
чтобы передать свои короны в мою руку, лучше, чем если бы волшебная палочка
погрузил землю в сон, и заковал колеса времени в оковы
света, и повелел этому часу длиться вечно!”

Доротея открыла рот, как человек, который дышит от боли, но голос ее
замер в горле.

“ И все же поверьте мне, ” продолжал Максимилиан с изысканной нежностью в голосе,
- я не хотел бы, чтобы вы давали мне ложные надежды. Если вы еще не
решишься ли ты любишь меня, Скажи мне, и я буду ждать. Но
если ты принял решение и знаешь, что никогда не сможешь полюбить меня, скажи мне об этом
и хотя я никогда не перестану любить тебя, я уйду и
я больше не буду преследовать тебя. Возможно, в моей власти все еще будет сделать тебя
счастливой. Возможно, твоя натура никогда не сможет по-настоящему почувствовать себя дома в этой
придворной жизни, но только в каком-нибудь тихом уголке, где ты сможешь
жить той жизнью, из которой я эгоистично вытащил тебя, и где со временем ты
возможно, вы забудете, что ваш покой когда-либо был нарушен безумной любовью.
Король Максимилиан.

Крупная слеза скатилась из глаза Доротеи и тяжело упала на
сухую поверхность песка. Она повернулась и ответила своему возлюбленному:

“ Вы слишком добры ко мне, сир...

“Нет, только не это! После этого часа ты должна называть меня Максимилиан для остальных
в нашей жизни, что бы ни случилось”.

“Maximilian.” Слоги вытекло с мягкой каденцию, как
вода, падающая на серебряные провода, и Максимилиан узнал в первый
время любить его имя, имя, под которым его доме сохранилась память
нежный, мечтал император, друг Альберта Дюрера, последний
представитель рыцарства, он больше, чем любой другой подведены в
сам этот причудливый и таинственный Священной Римской Империи, символизировавших
Союз варваров и гражданина, брак между Севером
и Юг, что империя, которая в своих лучших проявлениях была только мечта и
фантазии, долгое крестовый поход, в котором грубые феодальное рыцарство в
Германец земель опущенных век за веком через Альпийский барьер,
напрасно враждующих против этой могучей силой некромантии расположились станом на
холмы Рима.

“Максимилиан, мне грустно слышать, как ты так говоришь, потому что я
не могу ответить тебе взаимностью. Когда ты впервые пришел ко мне и попросил меня
любить тебя, я едва ли знал, что такое любовь, и я подумал, что, возможно, с помощью
попыток я смогу стать достойным твоей любви. И я пытался,
поверь мне. Но теперь я знаю больше, чем тогда. Я понимаю, что
лучше, и я знаю, что хотя я мог бы стать твоей женой, но я должен
никогда не смогу чувствовать к вам как и вы по отношению ко мне”.

Она говорила нерешительно, почти смущенно, еще не было, что в
ее слова, пошел к сердцу "Максимилианс". У него перехватило дыхание, и
он с силой прижал руку к груди, как будто почувствовал острую боль.

“ Спасибо тебе, Доротея. Он, в свою очередь, задержался на имени, как если бы он
были некоторые магические заклинания, само произнесение которых была власть, чтобы успокоить
его горе. “Я не имел права надеяться на какой-то другой ответ. Но не
жалею, что прислушался ко мне в этот раз. Это большей радости, чем вы
знаю, разрешат еще сказать о моей любви к вам, хотя я сказал это в
зря. И само ваше присутствие оказывает на меня влияние и придает мне
больше мужества переносить свою судьбу. Не плачь, моя возлюбленная; но прежде, чем я
покину тебя, подари мне один поцелуй в знак того, что я буду помнить тебя в грядущее время
”.

Она попыталась сдержать слезы и, забыв обо всем, кроме жалости, она
обвила рукой шею молодого человека и страстно поцеловала его, словно
ребенок, который заслужит прощение у тех, кто его любит.

Когда она ослабила объятия, Максимилиан поспешно высвободился из них,
и молча зашагал прочь.

Не успел он пройти и дюжины шагов, как столкнулся с Иоганном,
угрюмо бредущим в стороне после тщетной попытки найти своего кузена.
Король бросил на него взгляд, полный глубочайшего уныния.

“Что это?” - импульсивно воскликнул Иоганн. “Что-нибудь не так?”

“Я могу рассказать это вам”, - ответил Максимилиан, на мгновение остановившись.;
“ ты уже посвящен в тайну. Моей мечте пришел конец; я узнал это.
Доротея меня не любит.

“Но она это сделает!” - воскликнул Иоганн, сильно встревоженный. “Она слишком молода, чтобы знать, что у нее на уме.
У нее не было времени привыкнуть к этой новой жизни. Дай ей больше". - Сказал он.
”Она слишком молода, чтобы знать, что у нее на уме".

Царь грустно покачал головой.

“Это бесполезно, мой друг. Она не слишком молода, чтобы любить. Я тоже ее знаете
ну, чтобы ожидать, что она изменится. Я Векс ее больше нет”.

И он поспешно пошел дальше.

Иоганн стоял, нахмурившись, и смотрел ему вслед. Затем его собственное лицо внезапно
покраснело, и он глубоко вздохнул. Казалось, он изо всех сил пытался подавить
какое-то тревожное чувство, когда шагнул вперед в направлении, откуда
только что появился король.

Как он и предвидел, его путь привел его прямо к Дороти, которая
он все еще сидел рядом с маленьким пляжем, и стремится проверить ее
рыдания. Она быстро подняла голову при его приближении, и в ее глазах промелькнуло выражение
опасения.

Ее кузина встала перед ней с суровым видом
судьи, собирающегося сделать выговор преступнику.

- Ну, - сказал он строгим голосом, “я надеюсь, что вы понимаете, что у вас есть
готово”.

“Король сказал тебе?” - спросила она робко.

“Да; он сказал мне, что ты отказала ему - отказалась стать
королевой, имея величайшие возможности сыграть благородную роль в
история, которая когда-либо была у любой женщины ”.

“Но, Иоганн, я не гожусь для такой должности. Это пугает меня. Я
не хочу играть великую роль. Все, чего я хочу, - это чтобы мне позволили уйти.
продолжайте жить мирно, вдали от всех этих заговоров, интриг и
революций. Лучше бы король никогда меня не видел, и тогда я все еще могла бы
оставаться в старой сторожке, ни о чем не заботясь, кроме как доить
корову и готовить еду моему отцу ”.

“Доротея! Ты рассуждаешь, как ребенок. Все схемы о которых я
отдавать свою жизнь, чтобы быть затруднено и может быть разрушена из-за упрямства
девушка, которая не может поднять свою голову выше уровня молока?”

“Но конечно, это не моя вина, Иоганн,” возразила она, с
чуть более духом. “Я не хочу, чтобы король любил меня, и я никогда не
взялись вмешиваться в ваши схемы. Я был счастлив, прежде чем все это
пришло около. Почему я должен быть втянута в эти дела, когда я не
хотел бы быть?”

Иоганн не снизошел до ответа на этот последний вопрос.

“Я не понимаю тебя”, - заметил он с горечью. “Я не думаю, что
есть еще одна девушка во всей Германии, от кайзеровской
сестры Даун, которые не были бы рады предложению, от которого ты отказался
. Для этого должна быть какая-то причина.”

“Есть причина, по которой он,” вернулся Доротея, начинает проявлять
обида на властный тон ее кузины.

“А что это?”

“ Просто то, что я не люблю короля.

“ Может быть, ты любишь кого-нибудь другого, ” сказал Иоганн гневным тоном.
Смятение.

Яркий румянец залил щеки Доротеи.

“Возможно, я знаю”, - смело ответила она, одновременно вставая со своего места.
и сделала движение, чтобы уйти.

“Ах! И не возражаете ли вы назвать мне имя этого счастливчика
?

“ Да. Я никогда тебе не скажу! ” дико закричала Доротея. “ И я никогда больше не буду
разговаривать с тобой.

Она повернулась и быстро убежала, а Иоганн остался стоять как вкопанный
на земле, глядя ей вслед с выражением безнадежности
недоумения.

Между тем, Максимилиан, его брови пасмурно, и вся его манера обременен
с тоской слишком велик, чтобы быть скрыты, появилась в
бальную залу, где Кайзер и Hermengarde были только Finishing
прошептал разговор.

“ Я прекрасно понимаю, ” говорила принцесса, “ что вы не
придавайте большое значение тревогам такого слабоумного старика, как канцлер
; и, кроме того, как вы указали, политические безумства
могут быть пресечены в любое время. Но _m;salliance_ будет очень
разные вещи. Мы не можем допустить, чтобы королевская каста загрязненных
от заражения крестьян”.

Кайзер на полном серьезе кивнул.

“ И есть еще одна опасность, ” продолжала принцесса, “ что
чудачество такого рода может совершаться слишком тайно, чтобы кто-нибудь успел
вмешаться, пока не стало слишком поздно. Меня бы не удивило, если бы мой
племянник мог войти в мои апартаменты в любой момент и сообщить мне
что он предоставил Двору королеву.”

“Так не пойдет; это нужно предотвратить любой ценой”, - пробормотал
Кайзер.

“Я был уверен, что вы так скажете. Вся эта идея безумна”, - возразила
Принцесса. “ Кроме того, - искусно продолжила она, - чего мы желаем, так это видеть
нашего короля в союзе с каким-нибудь великим европейским Домом. Думаю, в чем преимущество
это будет для Франкония если мы могли бы побудить вас, чтобы одарить одного из ваших
сестры все-на короля! Я знаю, мой сын, скорее всего, восходит к
трон, такой брак стал бы моей высшей целью для него ”.

Кайзер проницательно улыбнулся, но ничего не ответил.

“ Тогда могу ли я считать, что вы готовы санкционировать такие шаги, которые могут
быть сочтены необходимыми? ” спросила принцесса, стараясь не выдать
своего волнения.

“Что бы ни Тайного совета Франконии принимает решение примет мою
санкция”, был охраняемая ответа. “Я посоветуюсь с моим
Канцлер и граф фон Sigismark как для правильного курса
следует стремиться, и причиной сообщения должны быть сделаны до вас”.

Принцессе пришлось удовольствоваться этим. Она пробормотала
слова благодарности, и кайзер встал и, пройдя через бальный зал, встретил
Максимилиана у входа.

“Где ваш родственник, граф фон Айзенхайм?” - спросил он. “Как это так?"
"Я не вижу его здесь?”

“Он получил приглашение, ” рассеянно ответил король, “ но
отклонил его, сославшись на плохое самочувствие. Он не был при дворе уже
очень много лет”.

“Действительно. Где он живет?

“ В замке Айзенхайм. Вы пройдете мимо него на обратном пути в
Berlin.”

“ Ах! Выйди со мной во двор. Я хотел бы увидеть
иллюминация”.

И он увел короля прочь.




ГЛАВА XIX

ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ


НА следующее утро кайзер после долгого разговора с
Генерал фон Bernerstauf, послал за канцлером Франконии и был
беседовал с ним около часа. По окончании беседы,
которая держалась в секрете от всего Двора, фон Сигизмарк направился
с глубоко озабоченным видом в апартаменты принцессы Эрменгарды.

Вскоре после этого было объявлено об отъезде кайзера. Его
сопровождал Максимилиан до железной дороги, но видимые перемены произошли только сейчас.
приходите за его поведение по отношению к королю, и они расстались на гораздо менее
сердечные отношения, чем они встретились на день раньше.

На следующий день или два судом был занят в успокаивающихся после
праздники. Эрменгарда с некоторым опасением отметила, что король
перестал открыто проявлять внимание к Доротее, и она зашла так далеко, что
деликатно расспросила ее об этом. Но Доротея, считая
доверие Максимилиана священным, отказалась сказать что-либо определенное
своей госпоже о том, что произошло.

Тем не менее, она открыла достаточно, чтобы заставить принцессу опасаться за успех
ее планы основан на короля увлечение для Доротеи, и она
следовательно отправлены в течение времени после того, как канцлер времени, и держали долго
конференциях с ним что привело к немедленного результата.

Ситуация могла бы оставаться в таком положении еще некоторое время, если бы внезапно не произошла
катастрофа, вызванная действиями революционной
партии в столице.

Ободренные освобождением всех заключенных, арестованных на предыдущей неделе
, и начавшими распространяться слухами о том, что король
был склонен Иоганном вмешаться в их пользу, лидеры
в агитации вдруг издал манифест с призывом в целом
рабочего класса во Франконии провести синхронный
демонстрации в Mannhausen и других крупных городах
королевство, в определенный день, чтобы потребовать различных точек в социалистическом
программы. Как только копия этого манифеста была доставлена министру внутренних дел
, он поспешил в Зайдлинген, чтобы представить его
канцлеру.

Электрический провод уже сообщил графу кое-что о
событиях, происходящих в Маннхаузене, и герр Мориц нашел своего начальника
в состоянии крайней тревоги и уныния.

“Наконец-то это произошло, - сказал он, - как мы и могли ожидать. Если мы
позволим этой демонстрации состояться, правительству конец.
Эти люди намеренно бросают нам вызов, и любое проявление
слабости с нашей стороны будет сигналом к открытому восстанию”.

“Боюсь, вы правы”, - ответил молодой министр. “У меня есть основания
знать, что настроения в Маннхаузене наиболее опасные.
Законопослушные классы быстро становятся терроризируемыми. Они слышат отовсюду
, что король симпатизирует революционерам, и они
мы теряем всякую уверенность в защите правительства”.

“Мы должны немедленно встретиться с королем, - сказал канцлер, - и настоять на том, чтобы он
разрешил нам предотвратить эти собрания силой. В противном случае...”

Он поколебался и взглянул на своего коллегу.

“ На какие бы действия вы ни решились, герр граф, вы можете рассчитывать.
моя поддержка, ” с готовностью сказал тот. “Я даже считаю правильным сообщить вам, что
вы знаете, что его Величество прослушивал меня, чтобы выяснить, должен ли я быть
готов заменить вас на посту канцлера, и что я проинформировал его
что я не могу слушать никаких подобных предложений”.

Старый канцлер в ярости стиснул руки.

“Боже Милостивый! И это тот человек, которого я пытался спасти все это время!
На этот раз! Вот как он отплачивает за мою преданность, не так ли? Идем, пришло время
действовать.

И он первым вышел из комнаты и направился к королевскому кабинету.

Случилось так, что в этот самый момент король был занят с Иоганном
и Берналем обсуждением революционного манифеста.

Иоганн пришел, полный уверенности, чтобы заручиться сочувствием короля к
демонстрации, но наткнулся на энергичное и даже
ожесточенное противодействие Августа, который настаивал на том, что социалисты были
не оправдано стремление принудить Максимилиана к действию, и что было бы
фатальной ошибкой со стороны короля сделать вид, что он поддается насилию.

Максимилиан, чья остро чувствительная натура все еще страдала от
насмешек, которые он выслушивал на собрании социалистов, считал
себя обязанным честью не оказывать никакого официального сопротивления
революционерам. Сначала он выслушивал возражения своего друга с
кротостью, но в конце концов потерял терпение и прекратил дискуссию, сказав
нетерпеливым тоном--

“Я дал свое слово и не могу отступить от него. Если эти люди
думаю, что они могут помочь своему делу такими средствами лучше, чем ожидая, пока я начну действовать.
они имеют право на свое мнение, а я не имею права
противостоять им. Как сказал мне герр Марк в тот день в галерее, я должен
либо чего-то добиться сам, либо отойти в сторону ради тех, кто это сделает.
До сих пор мне ничего не удалось сделать, и это
естественный результат ”.

“Мне жаль, что вы придерживаетесь такой точки зрения”, - ответил музыкант. “У меня есть
дал вам мой совет, совет, не политика, а личные
друг, чья единственная цель твоего же блага. Я надеюсь, что вы не будете жить в
сожалею, что отказался выслушать меня”.

И с этими резкими словами он вышел из кабинета, оставив
Сильно расстроенного Максимилиана. Сразу после этого были объявлены о двух министрах
.

“Теперь нам предстоит тяжелая борьба”, - со вздохом заметил король Иоганну.
“но ты увидишь, что я не уступлю”.

Министров впустили, и они почтительно поприветствовали своего хозяина.
Иоганн, заметил канцлер с презрительным кивком; его коллега,
вовсе нет.

“Кажется, я знаю, зачем вы пришли, джентльмены”, - сказал король,
пытаясь напустить на себя вид веселого безразличия.

Для ответа на старый граф медленно развернул манифест, и положил его в
перед Максимилианом.

“Да, я как раз об этом слышу. Рабочие собираются
провести несколько встреч, чтобы обсудить те самые темы, которые я ставил перед вами
в прошлый раз, когда мы проводили консультацию. В этом нет ничего особо грозного
”.

“ Простите меня, сир, ” серьезно сказал канцлер, “ но мой коллега
и я считаем это крайне опасным. Мы рассматриваем это, и это задумано
организаторами как объявление войны вашему правительству
. В случае успеха это, несомненно, произойдет, как нам сообщили,
за этим последовала вспышка вооруженного восстания ”.

“О, перестаньте, джентльмены, я думаю, вы относитесь к этому слишком серьезно. У нас будет
достаточно времени, чтобы справиться с вооруженным восстанием, когда оно начнется. Это
просто вопрос мирных демонстраций, которые, как я понимаю, разрешены
в любой другой стране Европы, кроме России ”.

“Я очень опасаюсь, что вы были введены в заблуждение относительно характера этих встреч, сир", - ответил граф, бросив враждебный взгляд на меня. "Я не знаю, что это".
”Встречи".
Иоганн, кто сидел и слушал с уверенной улыбкой, которая раздражала
Министр сверх меры. “Мой коллега, который в эту минуту
прибыл из Маннхаузена, сообщает мне, что там царит предельный террор
и граждане ежедневно ожидают восстания. Ваш
Ваше величество, я уверен, не пожелали бы услышать, что ваша столица охвачена пламенем
, а жилища ваших верноподданных отданы на разграбление
озверевшей толпе”.

Иоганн сделал нетерпеливое движение. Король остановил его жестом
полный достоинства.

“Умерьте свой язык, если вам будет угодно, мой лорд-канцлер. Я
уже пришлось убедиться, что просьба к вам, не дай мне
сделать это снова. Это вы, кто реально отвечает за этот манифест.
Если бы вы более внимательно отнеслись к предложениям герра Марка и
позволили увидеть, что мое правительство готовит меры по
устранению социальных проблем, мы бы никогда об этом не услышали. Но
у вас возражения, вы просили отсрочки, вы заверили меня, что есть
нет реального недовольства среди народа; и, как следствие, эти
люди были вынуждены предпринять действия для себя. А теперь, ” продолжал
Максимилиан, повысив голос и говоря с суровостью, которая
изрядно напугала старого канцлера, “ а теперь вы пришли ко мне и скажите
в силу того, что все ваши прежние заверения не соответствуют действительности, и что
столица кипит от недовольства, а про то, чтобы вырваться в открытое
бунт против вас. Я не могу доверять вам, сэр. Вы ввели меня в заблуждение, и я
больше не буду поддерживать вас. Если у вас нет лучшего плана для встречи
справедливые жалобы моих подданных, чем разгон мирных собраний
и забивание тюрем заключенными” - здесь он включил герра Морица в
сердитый взгляд: “Тогда, во имя Небес, пусть они взбунтуются! Да поможет мне Бог.,
Я не буду вмешиваться. Вы можете удалиться”.

Оба министра встали, бледные и дрожащие, и удалились, не сказав ни слова.
слово.

Иоганн приблизился к Максимилиану.

“Сир, вы достойны быть королем! Я освобождаю вас от условно-досрочного освобождения.
Отныне я доверяю вам, как самому себе”.

Оказавшись за дверью, канцлер и его коллега замерли,
в ужасе глядя друг на друга.

“ Вы правы, - пробормотал наконец герр Мориц. “ Пора действовать.

“И я буду действовать”, - последовал ответ. “Иди сюда”.

И он повел своего коллегу к принцессе Эрменгарде.

Как только она увидела их серьезные и встревоженные лица,
Эрменгарда поняла, что настал решающий момент, к которому она так стремилась.
с нетерпением ждали настал наконец. Скрывая ее удовлетворение
достойно, как она могла, она получила двух министров любезно,
и отдал приказ, что никто не должен быть допущен, чтобы прервать их
конференции.

Фон Зигисмарк сразу перешел к делу.

“Мы пришли, мадам, с чувством величайшей ответственности
сообщить вам, что, по нашему мнению, его Величество король Максимилиан
больше не способен управлять страной. В интересах династии и
Королевства Франкония необходимо, чтобы его личность была
заключена под стражу, а регент назначен для осуществления королевских полномочий.
власти”.

Этой фатальной декларации, таким образом, официально передал в холодной официальный
слова канцлера, сказалось на принцессе нравятся прикосновения
глыба льда. Она задрожала, и вся серьезность ситуации встала перед ее мысленным взором
.

Прошло некоторое время, прежде чем она ответила--

“Ваше заявление не застало меня врасплох. За последнее время я
были неохотно везут к такому же выводу. Хотя я считаю
мой племянник с самым нежным влияетион, я не могу закрывать глаза на
тот факт, что в последнее время его поведение нельзя было назвать поведением здравомыслящего человека ”.

Два заговорщика, которые так долго строили заговор с этой целью
, обменялись этими фразами с возвышенной серьезностью, которая
казалась порожденной кризисом. Это было так, как будто они проводили торжественную репетицию
перед аудиторией.

Настала очередь графа продолжить.

“В этих обстоятельствах моим долгом становится безотлагательный созыв секретного заседания
Тайного совета Франконии для получения его
инструкций в связи с кризисом, и я осмеливаюсь просить вашего согласия явиться
лично предстаньте перед Советом и ознакомьте его со своими взглядами, которым
члены Совета, естественно, будут придавать первостепенное значение.

Принцесса задала вопрос.

“Вы считаете необходимым созвать Совет, прежде чем принимать
какие-либо меры в отношении особы короля?”

“Несомненно, мадам. В вопросе такой ужасной серьезности я не смею
действовать под свою ответственность. Не похоже, что имела место какая-либо
сильная вспышка мании, которая оправдала бы доктора Краусса при издании приказа
о немедленном усмирении его Величества ”.

“Я вполне понимаю вашу позицию. Что касается Доктора ... Я полагаю, вы
проконсультируетесь с ним, прежде чем созывать Совет?”

“Я должен это сделать. Он незаменим, что он должен быть доставлен в Изменить
его взгляды на государство царя здоровья. Я понимаю, что он по-прежнему
тайно в замок”.

“Да. Я попросил его пока не покидать Суд. Вы
предполагаете, что будет легко убедить его изменить свое мнение?”

“Я не сомневаюсь, что вы и я вместе, мадам, сможем
убедить его, что это необходимо для общественной безопасности, что он должен это сделать”.

Эрменгарда молча поклонилась, взглядом показав, что она
поняла смысл, лежащий в основе слов министра.

“Кроме того, ” продолжал он, “ у меня есть письменное разрешение кайзера
на тот шаг, который мы предполагаем предпринять. Я узнал от доктора Краусса
некоторое время назад, когда мы консультировались с ним в последний раз, фактически,
что авторитет кайзера будет иметь для него большой вес.

Принцесса выглядела значительно успокоенной.

“Помощь врача будет тем более необходима, ” сказал герр Мориц,
заговорив впервые, “ потому что нам придется бороться,
конечно, с непреклонное противодействие короля персональных
близких”.

Hermengarde посмотрел на него с легким налетом презрения.

“Я не думал, что противостояние Герр Марк бы
насчитали очень много”, - заметила она с сарказмом.

“Я хотел бы Герр Берналь”, - ответил министр. “Он
человек большого положения, с европейской репутацией, на самом деле, и он может
настроить общественное мнение в пользу короля до опасной степени. И
есть еще доверенный слуга, Карл Финк.

“ Финка можно купить, ” спокойно ответила принцесса. “ Он был в
мне платят за значительное время. И я не думаю, что сопротивление герра Берналя
будет столь серьезным, как вы ожидаете. Он был
сильно отчужден внезапной дружбой короля к этому новому человеку;
короче говоря, я думаю, вы можете оставить герра Берналя в моих руках.

Двое мужчин изумленно посмотрели друг на друга. Эрменгарда была
польщена произведенным эффектом.

“ Но вы не сказали мне, ” продолжала она, обращаясь к фон Сигизмарку, “ как
вы намерены решать вопрос о регентстве.

“Обычный ход состоял бы в том, чтобы регентство перешло к наследнику престола .
трон, Принц Эрнст Леопольд. Он, будучи несовершеннолетним, он будет обязанность
Тайного совета, чтобы назначить регентом до совершеннолетия принца.
Я не сомневаюсь, что выбор падет на ваше королевское высочество.

Принцесса не смогла сдержать довольной улыбки.

“В таком случае, я надеюсь, что буду иметь честь сохранить вашу помощь в
должности, которую вы занимали так долго и так умело. И я также верю, что
Герр Мориц согласится предоставить моему правительству возможность воспользоваться его высокими
способностями.

Фон Зигисмарк просто поклонился. Его коллега пробормотал несколько слов
благодарности.

“Но есть еще один вопрос, более личного характера, по которому я
стремлюсь достичь взаимопонимания с вами, граф”, - продолжила княгиня
, но остановилась, предупрежденная многозначительным взглядом
канцлер.

Последний повернулся к своему подчиненному.

“ Поскольку мы закончили разбираться с государственными делами, возможно, принцесса
позволит вам удалиться в мою комнату. Я буду у вас через несколько минут.
через несколько минут.

Герр Мориц быстро удалился, а граф повернулся к Эрменгарде.

“Я подумал, что вы, возможно, намерены упомянуть о каком-то деле, по которому я
я еще не посвятил герра Морица в свои тайны, ” объяснил он. “Я
не советуюсь с ним обо всем, хотя он очень достойный человек. Я
полагаю, что он очень привязан к моей дочери”.

Эрменгарда слегка наклонила голову. Она поняла, почему
младший министр был уволен.

“Ваша осмотрительность безупречна, мой дорогой канцлер”, - сказала она, переходя
на более фамильярный тон. “ Я как раз собирался сослаться на вашу дочь.
С тех пор, как я в последний раз говорил с вами на эту тему, мой сын проявил к ней решительное пристрастие.
и я склонен думать, что это не так
совершенно безразличен к этому. Предположим, что договоренности, которые мы только что
обсуждали, будут успешно выполнены, есть ли какая-либо причина, по которой мы
должны стоять на пути к счастью этих молодых людей?”

Это был второй раз, что заманчивое предложение было протянул
старый придворный. И на этот раз он не отказался от нее.

“Мадам, я должен быть достоин великой чести вы мне сделаете, если я
притворялся больше, что такой союз не может быть этим величайшим
удовольствия, которым я мог бы стремиться. Чувства моей дочери
мне известны, и я могу только сказать, что если принц окажет честь
своей рукой он найдет в ней жену, чья преданность ему может
возможно, в какой-то мере искупить ее неполноценность по рангу ”.

Он поцеловал руку принцессы с каждым демонстрация уважения, и
снял.

- Наконец, - пробормотал Hermengarde себе, как она встала и лихорадочно
темп номер. “Наконец-то цель достигнута. Все это время я
испытывал затаенное недоверие к этому старику, но теперь, благодаря его
дочери, я победил его, и мой триумф обеспечен ”.

Канцлер задумчиво направился в свои апартаменты. В
роль, которую ему предстояло сыграть, с каждым мгновением становилась все труднее. Он не был
слепые секрет преданности Герр Мориц в его интересах, и он
не заболел приятно узнать, что его дочь подшипник компанию Moritz, когда он
прибывшие на место происшествия. Он даже сделал вид, что шутит с молодым священником
на эту тему. По правде говоря, старый граф испытывал настоящую привязанность к своему
протеже и, несмотря на его плебейское происхождение, втайне предназначал
его себе в преемники на посту канцлера.

Но все остальные проекты должны были пока уступить великому
дело в руках. Некоторое время канцлер замялся, стоит ли
пусть его дочь в тайне; но наконец, решив, что ее
незнание того, что шел вперед может привести к еще большей опасности, чем
ей известно, он решил отвезти ее к нему в доверие.

Поэтому, как только герр Мориц оставил их вдвоем, он продолжил
просвещать ее. Хотя Гертруда знала, что между принцессой Эрменгардой и ее отцом завязалась серьезная
интрига,
ей и в голову не приходило, что речь идет о реальных проблемах, и она была поражена
узнав, что короля собираются объявить сумасшедшим. Первое восклицание
, сорвавшееся с ее губ, привело в замешательство ее отца--

“Но он не более безумен, чем я!”

“Тише! Возможно, он не сумасшедший в том смысле, в каком безумен обычный человек.
говорят, что он безумен, когда верит, что он Архангел Гавриил,
или что его кости сделаны из стекла. Но безумие короля намного
опаснее. Он считает своим долгом способствовать кровавой
революции в своем собственном королевстве. На карту поставлено благополучие пяти миллионов людей
, и ради них он должен быть лишен своей огромной
власти причинять вред”.

Гертруду не требовалось долго убеждать, и она жадно слушала
пока отец повторял ей предложение руки принца.

“Не стройте на нем слишком много”, - предупредил он ее, в заключение. “В
Принцесса является опасной и лживой женщиной, и я не доверяю ей
такой степени, что она предполагает. Это предложение, весьма вероятно, просто приманка,
предназначенная для того, чтобы заручиться моей поддержкой в вопросе о регентстве. Конечно,
необходимо, чтобы мы делали вид, что верим в ее добросовестность, но
в то же время нет необходимости отталкивать старых друзей, к которым мы, возможно, будем
рады вернуться впоследствии ”.

Он взглянул на стул, который только что занимал герр Мориц,
и Гертруда поняла.

В тот же вечер в Зайдлинген прибыла телеграмма, адресованная королю Максимилиану
с пометкой “Лично”.

Оно было доставлено королю в руки нераспечатанным. Он вынул
конверт и прочитал следующее послание--

 “_ Разрешите мне почтительно призвать ваше величество немедленно запретить демонстрации
 Социалистов, иначе последуют последствия, которые
 будет слишком поздно предотвращать. Ваш любящий подданный и родственник_,

 “FRIEDRICH VON EISENHEIM.”

Это был первый раз, когда он услышал об отшельнике с момента своего восшествия на престол
.




ГЛАВА XX

ВТОРОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ


“МОЯ дорогая Доротея, несомненно, ты не единственная при Дворе, кто
не сумел заметить душевное состояние короля. Я думал, у тебя было
больше возможностей, чем у любого из нас, узнать правду”.

Доротея отпрянула и задрожала, беспомощно подняв глаза на
презрительное лицо говорившего.

Горькие чувства ревности по отношению к Доротее, которая была выхаживает
в груди Гертруды фон Sigismark так долго, наконец-то нашел
высказывание. Ободренная откровением, сделанным ей канцлером
накануне, ожидая мгновенного падения короля, за которым последует
отстранение от двора ее молодой соперницы, она больше не
подумала, что стоит немного обуздать свои чувства, и к тому же
она не могла отказать себе в удовольствии быть первой, кто поразил Доротею
известием о судьбе ее царственного возлюбленного.

Но у Доротеи и в мыслях не было выслушивать насмешки своего врага. Ее
Весь разум был поглощен тревогой за короля.

“ Я в это не верю! ” страстно воскликнула она. “Его Величество находится
прекрасно. Я пойду спрошу у принцессы, Если то, что вы говорите
истинно”.

И прежде чем растерянного Гертруда могла остановить ее, Доротея, покраснел и
плача, пошла в комнату и упала на колени перед госпожой.

“В чем дело, дитя мое?” - спросила принцесса, и ее строгое лицо
смягчилось сочувствием.

“О, мадам, это правда, что они говорят?” девушка запнулась.
“Неужели люди действительно думают, что король сходит с ума?”

Лицо Эрменгарды мгновенно потемнело.

“Кто тебе это сказал?” - потребовала она ответа с таким гневом, что
Доротея снова испугалась.

“Леди Гертруда фон Сигизмарк так сказала”, - ответила она, дрожа.

Она ничего не добавила о недобром отношении Гертруды к себе,
но Эрменгарда быстро поняла, что произошло.

“ Тщеславная, наглая распутница! ” пробормотала она сквозь зубы. Затем,
говоря более мягко, она ответила Доротее--

“ Мне стыдно за леди Гертруду. Ревность полностью ослепляет ее.
Ты не должен обращать внимания на то, что она говорит. Я уже некоторое время видел
что она была раздражена дружбой, которую проявили король и я.
ты, но я не думал, что она осмелится потакать своим недобрым чувствам в
таким образом. То, что она говорит, - это измена, и я погрозил
ее жестоко за это, и так будет канцлером. А для вас, мои дорогие
ребенок, зависит от меня. Что бы ни случилось, всегда помните, что Hermengarde
Шверин-Стрелиц-ваш друг, а не потому, что царь восхищается тобой,
но, несмотря на это”. Она нагнулась, чтобы одарить лаской на взволнованный
девушка, а потом добавила: “теперь пойди и скажи Леди Гертруды я хочу ее
сразу посещаемости. И будьте осторожны, чтобы не проболтаться об этом в
ни у кого другого”.

Она отклонила Доротея, которые нашли Гертруда улицу и передал
Сообщение Hermengarde к ней. Гертруда получил повестку в тишине,
и угрюмо проследовал в присутствии принцессы, не чувствуя ни
небольшой страх, как к ней на прием. Ее страх был вполне оправдан, и
прежде чем она вернулась, ей дали почувствовать, что для нее было бы
лучше прикусить язык, чем совершить несвоевременное
проявление злобы.

Но, как принцесса боялся, может быть случай, происшествие не
конец есть. Через несколько часов после того, Доротея, блуждая в саду
сама, наткнулась на Иоганна отметку.

Первым ее побуждением было повернуться и избегать его, как она делала с тех пор, как
они поссорились в ночь бала; но в следующий момент она приняла решение
пожертвовать своими личными чувствами в интересах
Максимилиан. Поэтому она направилась прямо к своему кузену и сразу же начала
--

“Кузен Иоганн, я должна сообщить вам кое-что очень серьезное о
Короле. Он в опасности”.

Иоганн принял несколько суровый вид при первом появлении
своей кузины, который он сменил на снисходительный, когда она подошла, как он
думал, подружиться с ним. Но сразу же он услышал, что она сказала
иными словами, все мысли об их ссоре были забыты.

“Что это?” - Что это? - взволнованно воскликнул он. “ Вы имеете в виду демонстрации социалистов
?

“ Нет. Я ничего не слышал про социалистов. Это что-то далеко
хуже того. Иоганн, ” ее голос упал до шепота, “ скажи мне,
до тебя когда-нибудь доходили слухи, что король сходит с ума?

Он в тревоге отшатнулся. То самое предложение, которое было сделано
незадолго до этого самым близким другом и
любимицей Максимилиана! Возможно ли, что Доротея тоже была заражена этим
низменным страхом?

“Конечно, нет!” - возмущенно воскликнул он. “Он в здравом уме, как и любой другой человек в Германии.
Вы хотите сказать, что осмелились заподозрить такое ?" - Спросил я. "Нет". - "Нет!" - воскликнул он.
”Он в здравом уме, как и любой другой человек в Германии.

“ О нет! ” горячо запротестовала Доротея. - Никогда, ни на мгновение.
Я не думала об этом. Но - и именно поэтому я хотел посоветоваться с вами - я
боюсь, что у короля есть враги, которые думают, что у него помутился рассудок, и
которые рассчитывают, что ему не позволят править долго.

Иоганн ударил себя в грудь

“Гнусно, гнусно!” - это было все, что он смог сказать сначала. “Но кто это такие?"
”Враги?" добавил он, быстро повернувшись к своему кузену.

“Я не знаю. Я ничего не знаю, кроме того, что один говорит в
мне сегодня утром, почти угрожая мне тем, что я сказал, А если он
обязательно сбудется”.

“Кто это говорил с тобой?”

“Я не знаю, имею ли я право говорить”.

“Ты должна. Ради короля, Доротея!”

“ Ну, это была леди Гертруда фон Сигизмарк.

“Von Sigismark! Дочь канцлера!

Иоганн стиснул зубы. Это имя раскрыло все. Он задумался
на минуту.

“Теперь я все понимаю”, - сказал он наконец. “Вы сделали то, что
величайшее служение, сказав мне это, дай-то Бог не может быть слишком
поздно. Это видимо какая-то заговор с целью свергнуть царя, потому что он
решился взяться за дело народа. И я несу ответственность за
это! Это результат моего приезда в Нойштадт! Что ж, я должен спасти его;
вот и все. Нельзя терять ни минуты. Я немедленно предупрежу его,
и как только я заставлю его насторожиться, я отправлюсь в Маннхаузен,
и разоблачу весь заговор перед народом”.

Доротея внимательно слушала, ее щеки раскраснелись от восхищения
энергией и решительностью молодого человека.

Он заметил ее волнение, и ему в голову пришла новая мысль.

“Но, Доротея,” он сказал вопросительно: “конечно, вы должны прийти к
любовь Король, наконец-то, раз вы так сильно беспокоитесь о нем?”

Она быстро опустила голову.

“ Нет, Иоганн. Ты меня не понимаешь. Я никогда не полюблю его. Я бы хотела, чтобы
ты понял, что я для него то же, что и ты, - преданный друг, и
ничего больше.

“ Значит, это правда, ” продолжал ее кузен, деликатно нащупывая путь, -
“ что есть кто-то еще?

“ Да, ” сказала Доротея, краснея, “ это правда.

“ И вы все еще возражаете против того, чтобы сказать мне, кто это?

Доротея серьезно посмотрела на него.

“ Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе, ” сказала она. И она поспешно обернулась
и убежал, оставив Иоганна с чувством разочарования, которое он
не достаточно анализировать, может, и которое продолжало беспокоить его в
среди его опасения по поводу короля.

Его первым шагом было вернуться во дворец, куда он направился
прямо в апартаменты Максимилиана. На пороге его встретил
Карл.

“Передайте его величеству, что я прошу о немедленной встрече”, - резко сказал он.

“Его Величество отдал строгий приказ, чтобы его никто не беспокоил"
”, - последовал бойкий ответ.

Иоганн топнул ногой.

“Иди и скажи Его Величеству, что я прошу его видеть на вопрос
жизнь и смерть”.

“Подождите здесь, и я постараюсь что я могу сделать.”

Карл исчез и отсутствовал в течение минуты, в течение которых
республиканский нетерпеливо расхаживал по коридору.

Карл вернулся, глядя упрям.

“Его Величество очень сожалеет, но он не может принять вас.”

Иоганн бросил на фаворита взгляд, который заставил его дрогнуть.

“Иди и скажи королю, что я требую аудиенции от имени народа".
”Я не смею".

“Я не смею”.

Иоганн отступил назад и сделал знак , который тот уже однажды видел у него на глазах
раньше, в памятный момент. Он сразу подчинился.

“Хорошо, я попробую еще раз; но предупреждаю вас, это будет бесполезно”.

Он снова вошел внутрь. После несколько более длительного отсутствия он вернулся и
бесстрастно сказал--

“Его Величество не может принять вас сейчас. Вы можете прийти позже в тот же день”.

“Я не буду ждать. Возвращайся и скажи его величеству, что один час стоит
его королевства.

Карл удалился, дрожа всем телом, а Иоганн ждал, тяжело дыша
на лбу у него выступил пот.

Когда Карл вернулся на этот раз, он был уже не один. Огюст Берналь
сопровождал его, бледный и обеспокоенный.

Композитор отвел Иоганна в сторону и прошептал ему на ухо--

“Герр Марк, я умоляю вас не входить сейчас к королю. Он
крайне плохо, так плохо, что я даже бояться волнение может
производят страшный пароксизм. Вы понимаете. Я не могу позволить этому быть
известно, что душа, кроме самого себя”.

Лицо Иоганна побледнело, пока он слушал. Он вгляделся в лицо собеседника
, как будто хотел прочесть самую суть его чувств; но в конце концов он склонил голову
и ушел, чувствуя, как дрожат его конечности.

Едва затих звук его шагов, как голос Максимилиана
изнутри послышался голос, звучавший, как обычно, спокойно--

“Кто-нибудь хочет меня видеть, Огюст?”

Берналь и Карл обменялись мрачными взглядами, и первый поспешил обратно
внутрь.

Стражи Эрменгарды сделали свое дело.

Иоганн больше не терял времени. Он поспешил в конюшню, приказал немедленно оседлать лошадь
по поручению короля и помчался во весь опор
к далекой железнодорожной станции.

Когда он подъехал к вершине холма, отделявшего зачарованную долину
от внешнего мира, он увидел Государственную карету, запряженную четверкой
лошади с форейторами быстро проезжают через арку, которая охраняла
королевские владения, и проносятся мимо него к Замку.
Едва он сам добрался до ворот, как подъехал другой подобный экипаж
из окна высунулся плотно закутанный человек и назвал
пароль офицеру, ответственному за ворота, и этот экипаж
последовал за своим предшественником. Позади, на небольшом расстоянии, Иоганн
увидел третью карету, быстро катившуюся по длинной дороге, которая вела
от вокзала.

Он остановил лошадь под аркой и спросил с притворным
беспечность офицера--

“Кто был тот человек, который разговаривал с вами из кареты?”

Офицер посмотрел на Иоганна и, казалось, узнал его. Его
позиция в пользу короля до сих пор, естественно, приводило к отсылке
со стороны подчиненных суда. Но по этому поводу
манеры офицера был резок почти до грубости.

“ Это был тайный советник фон Лайерн, герр Марк. Езжайте дальше, если хотите.
пожалуйста; у меня нет инструкций останавливать вас.

Иоганн резко вздрогнул, и его лошадь шарахнулась. Он натянул
поводья, чтобы развернуться.

“Стойте!” - крикнул офицер, заметив это действие. “У меня есть инструкции
препятствовать вашему возвращению, если вы не назовете мне пароль”. И он
намеренно вытащил револьвер.

Иоганн издал стон и, пришпорив своего коня, бешено помчался
по дороге. В этот момент подъехала третья карета, остановилась
на мгновение, а затем проехала под хмурыми воротами и пропала из виду
.

Берналь видел, как Иоганн покидал замок. Убедившись, что
путь теперь свободен, он отправился к принцессе
Эрменгарда, которую он застал с тревогой ожидающей намека на то, что
Тайный совет был в сессии.

А он вошел в ее апартаменты, принц Эрнест вышел, смотрит как-то странно
нарушается.

Его мать была такой же шаг в отношении к нему, которые
Канцлер был настолько безрассудны, чтобы принять в отношении Гертруда. Но
Hermengarde задержали придания секрет до последнего момента, и
это было необходимо, чтобы разум ее сына должна быть подготовлена до
заговор фактически вступило в силу.

Зная его пристрастие к Максимилианом, она не смела дать ему
представление о мотивах, которые действительно были на работе в ее разум, но говорит к
он вел себя так, словно безумие его кузины было фактом, в который ее заставили
неохотно поверить убедительные медицинские показания. Эрнест
воспринял ужасное откровение со странной пассивностью. Сначала
казалось, он с трудом осознал весь смысл разоблачения. Когда
он осознал это, то опустил голову, как будто пристыженный, и, не предложив
никаких комментариев, ускользнул из присутствия матери.

С ошеломленным видом, он прошел по комнатам, которые
составляли квартал принцессы в замке, и позвал свою любимицу
собаки, чтобы сопровождать его, пробрался тур по лестнице
Апартаменты "Максимилианс".

Здесь он был прерван, как Иоганн был, по бдительными Карл. Но
принц смахнул его в сторону.

“Я хочу увидеть свою кузину”, - сказал он. “Я все знаю об этом. Моя мать
только что сказала мне. Я позабочусь, чтобы тебя не обвинили”.

И Карл не смея противиться физическое сопротивление, парень сунул
путь мимо него в кабинет Максимилиана.

Он нашел короля сидящим за столом с расстеленной перед ним картой Франконии
, в которую он втыкал булавки с разноцветными
Головы. Максимилиан поднял глаза и приятно улыбнулся при появлении своего кузена
.

“ Почему, Эрнест, как получилось, что ты вошел так тихо? Наверняка там
кто-нибудь есть снаружи?

“Да, Карл Финк там; но я попросил его пропустить меня”. Мальчик
странно посмотрел на своего двоюродного брата и наивно добавил: “Что ты делаешь
с этими булавками?”

Максимилиана позабавило хладнокровие парня.

“Посмотри сюда, и я покажу тебе”, - сказал он. “Вы видите эти значки с красными
головками; ими обозначены все крупные города и деревни. Маленькие
Синие значки показывают, где уже есть железные дороги, а эти
желтые я использую, чтобы выделить тех маршрутах, где я думаю, что там должно
новые железные дороги сделали”.

“Но почему?”

“Потому что я узнал, что в моем королевстве есть много мужчин, которым
нечего делать, и я хочу дать им шанс заработать свое
хлеба, и в то же время принося пользу стране в целом, предоставляя
фермерам лучшие средства для отправки своей продукции на рынки.
Видишь ли, Эрнест, король не должен тратить все свое время на развлечения
, как я делал до недавнего времени; он должен изучать нужды
своего народа и заботиться о них.

Мальчик озадаченно посмотрел на него.

“Но это действительно правда?” с сомнением спросил он. “Это действительно то, что ты говоришь?"
"Это действительно то, что ты говоришь? Я подумал, что, возможно, это всего лишь вещи, с которыми можно
поиграть.

Максимилиан рассмеялся.

“Я вижу, ты очень плохого мнения о моем характере в бизнесе”, - пошутил он
в ответ. “Но, к сожалению, я обнаружил, что не стоит
все время играть; и ты тоже это поймешь, если когда-нибудь взойдешь на
трон ”.

Он остановился и на мгновение заерзал под пристальным,
приводящим в замешательство взглядом мальчика. Его нервы, казалось, были затронуты каким-то воздействием
в атмосфере, и он слегка вздрогнул.

“Почему ты так смотришь на меня, Эрнест?” - раздраженно спросил он.

Выражение лица парня стало серьезным и печальным.

“Потому что я хочу увидеть, каково это - быть сумасшедшим!”




ГЛАВА XXI

УДАР ОБРУШИВАЕТСЯ НА МЕНЯ


“Я ХОЧУ увидеть, каково это - быть сумасшедшим”.

Эти слова прозвучали в ушах Максимилиана подобно скрежещущему грохоту взрыва.
столкновение коснулось уха матроса, мирно спящего на своей койке,
далеко в безбрежных водах. Он вскочил на ноги, и столкнулись
юный принц со страшными глазами.

“Что ты говоришь? Кто тебя этому научил?”

Эрнест в ужасе отшатнулся.

“Моя мать рассказала мне об этом”, - беспомощно выпалил он, пятясь к
двери, чтобы укрыться от королевского гнева.

Максимилиан яростно ударил по гонгу. Карл ворвался в комнату, очевидно, в
состояние тревоги.

“ Уведите этого мальчика, ” свирепо приказал король, “ и пришлите ко мне Берналя.
немедленно и Иоганна Марка.

Карл бросился прочь в сопровождении Эрнеста, который, торопясь убежать
от присутствия своего кузена, забыл позвать за собой собаку; и
Максимилиан мерил комнату бешеными шагами, пока не вернулся слуга
. С ним был Огюст.

“Герр Марк покинул замок”, - объяснил взволнованный Карл. “Он
час назад забрал лошадь из конюшни, сказав, что она на вашей
на службу к его величеству и ускакал галопом”.

Максимилиан рванул себя за волосы.

“Предатель! Он бросил меня в час нужды, после того, как погубил меня!
” Воскликнул он в первый момент. Но, поразмыслив, добавил:
“ Возможно, он пошел за помощью. Посмотрим.

Берналь притворился, что не знает о причине волнения короля.

“ Что-нибудь случилось? - Спросил он. “ Что именно встревожило
тебя?

Максимилиан перевел взгляд с него на Карла и обратно.
Музыкант не мог встретиться с ним взглядом. Карл, более привычный к лицемерию,
изобразил самое неподдельное огорчение.

“Огюст”, - сказал король, выступая торжественно и скорбно, “вы
помнишь, что я сказал тебе ночью я сдал в тюрьму в Mannhausen.
Заговорщики ушли на работу. Моя тетя присоединилась к ним,
и я только что узнала от Эрнеста, что они открыто объявляют
меня, - ей потребовалось усилие, чтобы произнести это слово, - сумасшедшей. Я заклинаю вас”,
добавил он умоляюще, “во имя нашей священной дружбы, скажите
мне ли вас есть какие-либо подозревал об этом?”

При этом обратился мужчина изменил свою позицию беспокойно, и бросил его
глаза.

“У меня были определенные опасения, ” сказал он тихим, невнятным голосом, “ что
если вы зайдете с министрами слишком далеко, им удастся убедить
общественность убеждена, что вам не следует вверять королевскую власть. Нет
сомневаюсь свой отказ провозгласить эти несчастные встречи была
последней каплей, переполнившей чашу. Максимилиан!--возможно, он еще не слишком поздно-отказаться от этого
Социалист и его дикие идеи; ты не был прежним человеком с тех пор, как он пришел.
”

Король прервал его таким властным и презрительным жестом,
что музыкант буквально съежился под ним.

“И ты ... Ты, которого я любил как брата, Ты, которому я показал
мое сердце сокровенным-вы бросили меня! Сэр, не смей обращаться ко мне
снова в имя, которое вы использовали. Отныне я для тебя король
Франконии - и чужестранец. Завтра ты покинешь мой дворец, и ты
можешь взять с собой тридцать сребреников, которые ты заработал”.

Без попытки ответа, Берналь повернулся и вышел из царских
наличие.

Максимилиан повернулся к Карлу.

“А вы, Карл, почему ты должен быть верен мне? Все мои друзья
предал меня; почему бы тебе не пойти и присоединиться к ним? Несомненно, вы будете
хорошо вознаграждены”.

Пораженный в самое сердце, несчастный слуга упал на колени перед
своим господином и начал рыдать.

“ Смотрите, ” сказал Максимилиан вслух, словно обращаясь к свидетелю этой сцены.
“ этот бедный юноша, которого я не наделил ни титулами, ни
почести, которого я просто кормил изо дня в день и относился к нему как к какому-то низшему существу.
он цепляется за меня, когда все мои друзья и моя
Министры и даже мои родственники отвергли меня. Что я сделал им
заслуживаешь верности этого бедняги? Карл, если я доживу до сегодняшнего дня в качестве
Короля Франконии, ты станешь графом; и я дарую
тебе девиз ‘Только правда”.

Несчастный Карл растянулся во весь рост на полу
.

“ Нет, нет, ” сказал Максимилиан, осторожно поднимая его, - не расстраивайся.
так сильно из-за меня, Карл. Я был добрым хозяином по отношению к тебе, не так ли?
Но ты хорошо служил мне. Тебе, по крайней мере, не в чем
упрекнуть себя. Пойдем, будем действовать. Я сразу узнаю худшее
. Немедленно отправляйся к канцлеру и скажи ему, что я приказываю его
присутствие без промедления”.

Карл склонил голову, не в силах вымолвить ни слова, и выбежал из комнаты.

Король подошел к железному шкафу в углу кабинета,
отпер его и достал золотой обруч, который символизировал
корону Франконии на все случаи жизни, кроме самой церемонии коронации
. Он положил диадему на его голову, закрыл шкаф и
уселся во главе стола, на которой изображена карта, с ее
пестрых Пен по-прежнему распространено.

Там он молча сидел, ожидая своей участи.

Агония Максимилиана была недолгой. Топот множества ног был слышен
в прихожей послышался стук двери, и канцлер фон
Вошел Сигизмарк, одетый в официальную мантию, и неся в руках
большой пергаментный свиток, украшенный гербом государства, из
у подножия которого на шелковом шнуре покачивался огромный круг воска, оттиснутый
Большой печатью Франконского королевства.

За ним торжественной процессией вошли почти все
члены Тайного совета, единственным заметным отсутствующим был граф
фон Айзенхайм, дальний родственник короля. Другие Министры и
за ними последовали высшие государственные чины, а в арьергарде похитили принцессу
Эрменгарда, Огюст Берналь и третья фигура, чье присутствие
уничтожило последние сомнения в груди Максимилиана относительно его судьбы -
придворный врач в темном халате.

“Клянусь в вашей верности”, - воскликнул король, когда группа прошла перед ним.
“Я приказываю всем, кроме канцлера, удалиться”.

Ни одна душа не подчинилась. Все бросили взгляды на молодого монарха, в которых он
прочел жалость или ужас. Не дожидаясь ответа, граф продолжил читать с
пергамента в руках.

 “Принимая во внимание, что Всемогущему Богу было угодно, ” начинался документ, “ чтобы
 огорчить его Величество Максимилиана Чарльза Леопольда Джозефа Мари фон
 Астольф, король Франконии, великий герцог Тюрингии и Швабии,
 Принц Астольф, маркиз Эсте и Феррары, граф Леха,
 Мейер и Ратисбон, лорд Хоэнлингена, лорд Штюрна, лорд
 Нойштадта, кавалер ордена Золотого руна и т.д., и т.п., с
 душевная нездоровость: Теперь мы, члены Тайного совета
 Франконии, получив и рассмотрев свидетельство Германа
 Краусс, доктор медицины, лечащий врач его упомянутого Величества и
 ее Королевское высочество Эрменгарда Шверин-Стрелицкая, принцесса
 Франкония, тетя его Величества и прославленного графа фон
 Сигизмарка, канцлера Франконии, и герра Пауля Морица, министра внутренних дел
 Герра Августа Берналя, близкого друга его Величества,
 Карл Финк, доверенное лицо его Величества, и многие другие,
 настоящим объявляем его упомянутое Величество неспособным управлять страной;
 и принимая во внимание, что его Королевское Высочество принц Эрнест Леопольд Фридрих
 Гуго Мария фон Астольф, предполагаемый наследник престола, еще не
 по достижении восемнадцатилетнего возраста, настоящим мы назначаем ее
 Вышеупомянутое Королевское Высочество принцессу Эрменгарду, мать
 указанного принца Эрнеста Леопольда, регентом королевства до его
 Королевское Высочество достигнет указанного восемнадцатилетнего возраста, и мы это делаем
 настоящим наделяем ее всеми полномочиями, правами и прерогативами
 его Величества на этот период и вверяем ее опеке его
 Особа Его Величества. Совершено Тайным советом в Зайдлингене пятого июня этого года.
 18 июня.

 “ВИЛЬГЕЛЬМУ ФОН СИГИЗМАРКУ, канцлеру.
 “ КРИСТИАН СИЛБУР, клерк.

Оглашение этого акта было воспринято в абсолютной тишине, за исключением того момента, когда
канцлер упомянул имя Карла Финка, когда король издал
сдавленный крик и оглядел толпу в поисках своего слуги.
Но Карл улизнул, не в силах вынести разоблачения своей низости.

Канцлер, с несколько другим Совета, стран Центральной и Восточной Европы
страшный взрыв на части свою жертву, и тело стража
заказали в прихожую, в случае каких-либо насильственного сопротивления.
Но их опасения были обмануты. Когда граф сложил свой
пергамент, странное, озадаченное, затравленное выражение появилось на лице короля
. Он смотрел на множество лиц перед собой с
болезненной улыбкой на мгновение, а затем, разразившись бессмысленным смехом,
откинулся на спинку стула и воскликнул--

“Волк! Волк! Не один волк принести мне?”

Собаки, которые были оставлены принц Эрнест, пополз вперед на
звук его имени, и лизнул руку Царя.

 * * * * *

Пока эти события происходили в замке Зайдлинген, Иоганн был
приближался к столице так быстро, как только мог нести его поезд.

По прибытии в Маннхаузен первым звуком, поразившим его слух,
когда он вышел со станции, был голос разносчика газет, выкрикивавшего
низложение короля. Телеграф был быстрее, чем
поезд.

Не дав себе ни минуты отдохнуть или подкрепиться, он вскочил в
карету и поехал в дом своего старого друга и товарища,
Шварца, человека с рыжей бородой. Шварц был полностью захвачен врасплох
его внешний вид. Действительно, его манеры были настолько смущенными, что
если бы разум Иоганна был свободен воспринимать что-либо, кроме судьбы короля
, он, должно быть, почувствовал бы, что что-то не так.

“Я пришел сюда прямо из Seidlingen,” вырвалось у него, без
ждем Шварц, “будить революционный участника от имени
Царь Максимилиан. Он стал жертвой гнусного заговора исключительно из-за
своей симпатии к нам. Они замышляют низложить его как сумасшедшего,
хотя он не более безумен, чем ты.”

Шварц холодно выслушал.

“Я как раз собирался идти на заседание революционного комитета”, - сказал он.
"Вам лучше пойти со мной". “Я не против”.

Иоганн охотно согласился и, пока они шли, поведал своему спутнику
историю последних нескольких недель. Шварц выслушал его
, не удостоив никаким ответом. Двое мужчин, казалось, обменялись
натур. Еще Иоганн ничего не подозревали.

Комитет был собран в небольшом закрытом заседании месте, когда они
приехали. Стул был свободен, и Шварц сразу же прошел к столу
во главе комнаты и занял его, оставив Иоганна у двери.
Угрюмые, враждебные взгляды присутствующих были первыми признаками, которые пробудили
незваного гостя к пониманию того, что надвигается.

“ Первое, что нам предстоит сделать, ” спокойно объявил Шварц, как только
он уселся в кресло, - это зачитать протокол
нашего последнего заседания.

Собравшиеся ощутили сенсацию, и все взгляды были устремлены
на Иоганна, когда секретарь продолжил читать холодным,
металлическим голосом.

Это был последний пункт в протоколе.--

“Выдвинут товарищем Мейербером, поддержан товарищем Херстом и принят
единогласно: Иоганн Марк должен быть исключен из всех дальнейших связей
с революционным движением как друг и сторонник монархии”.

Республиканец пошатнулся под ударом. Его первым побуждением было броситься прочь
с собрания. Но прежде чем председатель успел поставить свою подпись под
роковой страницей, он взял себя в руки и гордо прошелся по
комнате.

“Вы осудили меня в мое отсутствие”, - сурово воскликнул он. “Не могли бы вы
выслушать меня сейчас?”

Председатель, посоветовавшись взглядом со своими товарищами, склонил голову
в знак согласия, и Иоганн, воспользовавшись разрешением,
перешел к подробному изложению всего, что произошло с тех пор.
его первая встреча с королем Максимилианом. Он закончил свою речь словами
повторив то, что он уже сказал Шварцу относительно истинной природы
заговора против короля, и умолял присутствующих выбросить из головы
предубеждения и прийти на помощь тому, кто вот-вот
пасть в их борьбе.

Собрание выслушало его в полной тишине. Шварц взял на себя смелость ответить.
сам.

“Иоганн Марк, ” сказал он серьезно, “ мы были друзьями много лет, и
мне больно расставаться с тобой. Но дело более
святое, чем дружба. Мы верим, что вы искренни; мы не осуждаем
вас, как и нас, ждет наказание как предателя; но вы перешли
на сторону врага, и отныне между вами и нами больше не может быть товарищества
”.

Иоганн топнул ногой.

“Я знаю тебя”, - с горечью воскликнул он. “Вы говорите о свободе и
братстве, и все же вы спокойно стоите в стороне и смотрите на жертву
единственного короля, который когда-либо показал себя готовым служить делу свободы
и братства. Каковы ваши истинные мотивы? Не люблю принципов
вы заявляете так громко! Не любить людей! Но слепая ненависть
имя”.

“Стоп!” Это был Шварц, который резко повысил голос над злыми
шумы, возникающие в зал. “Если вы были ослеплены и обмануты,
у нас нет. Я знаю этих астольфов; я знаю эту расу гадюк. Моя
Дочь и ее ребенок были предательски убиты отцом этого
Максимилиан; их кровь взывает к отмщению; и вместо того, чтобы пошевелиться
хоть на дюйм, чтобы спасти его от его судьбы, я клянусь тебе, что если бы он был здесь
в этот момент я бы задушил его собственными руками!”

Зловещая тишина последовала за ужасной клятвой. Иоганну стало очень плохо.
он опустил голову на грудь и навсегда ушел из общества.
и из их общения.

Отныне ему нечего было больше делать в Маннхаузене. Если король
быть поставлена, она должна быть по его усилиями. Он пошел обратно
на железнодорожную станцию, на которую он так недавно прибыл, и, пока он
шел, он увидел, что со всех стен на него смотрели
прокламации, запрещающие революционную демонстрацию под страхом
государственная измена, подписанная именем Эрменгарды, регентши Франконии.

В следующее воскресенье вооруженные войска патрулировали улицы Маннхаузена,
и из всех главных городов Франконии. В некоторых местах от проведения
предложенных демонстраций вообще отказались. В других случаях
революционеры собирались только для того, чтобы быть атакованными, сбитыми с ног и заколотыми штыками
солдатами. Многие были убиты, сотни были схвачены и брошены в тюрьму
в ожидании самого сурового наказания по закону. Все это
революционное движение было подавлено как по мановению волшебной палочки, и
Правительство регента встретило аплодисменты цивилизованного мира.




ГЛАВА XXII

КОРОЛЕВСКИЙ БЕЗУМЕЦ


Регентша Эрменгарда сидела в своих бывших покоях и давала аудиенцию
Карлу Финку. Она не переехала в королевские апартаменты, поскольку
Максимилиан все еще находился в нем под опекой доктора Краусса
и самого Карла, ожидая ее решения относительно его будущего места
заключения.

Поведение помощника показал, что его связь с
Принцесса была из тяжелого характера. Его любовница, однако,
поддерживал ее фригидной обычное спокойствие.

“Вы были совершенно правы, что рассказали мне об этом”, - говорила она,
“но ни в коем случае не говорите об этом никому другому, даже
врачу. В то же время это всего лишь то, что могло бы быть
ожидаемый. Примером может служить судьба покойного короля. Возможно, это более справедливо.
милосердие к несчастному молодому человеку - пожелать, чтобы он нашел что-то подобное.
освобождение от своего жалкого состояния. Во всяком случае я не должен прикрепить
бы винить вас, если худшее должно произойти. Это будет моя помощь
найти для вас еще один пост, где ваши заслуги будут вознаграждены”.

Карл поклонился с дрожью, которую не смог скрыть от
испытующего взгляда принцессы, и молча удалился.

Hermengarde дал глубокий вдох и посмотрел, как если бы некоторую осторожность
удален от нее на уме. Затем она повернулась к собственным письменным столом и
медленно приступила к составлению письма кайзеру.

С момента свержения короля прошло несколько дней. В течение
этого времени она была занята по горло. В ходе некоторых из ее
многочисленных бесед с графом фон Сигизмарком он позволил себе
в осторожных выражениях упомянуть о предстоящей помолвке между принцем Эрнестом
и его дочерью. Эрменгарда, однако, отреагировала на эти намеки
настаивая на неуместности настаивать на этом деле, в то время как
Несчастье Максимилиана все еще было свежо в памяти общественности, и
Канцлер казался удовлетворенным. Ни один из них не рискнул
в присутствии потерпевшего, поскольку его показания от власти.
Hermengarde ежедневно поступают сводки о его состоянии от Карла, и
канцлер д-ра Краусс. Члены тайного совета еще не покинули
Замок.

Но была одна вещь, о которой Карл не сообщил своей наводящей ужас
госпоже.

В то самое утро, когда он прогуливался сам по себе в глухом часть
эти красивые места, в которых Максимилиан с нетерпением ожидали
наслаждаясь столько счастья, фигура вдруг выскользнул из-за
дерево, и стоял перед ним. Это был Иоганн.

Бывшему заговорщику удалось ускользнуть от многочисленных часовых,
и, пробравшись ночью в долину через горы, он
скрывался по соседству, пока не представился удобный случай
о том, что я приставал к Карлу наедине. Не зная о его недавнем исключении из
тайного общества, Карл все еще боялся его на одну ступень больше, чем
Принцессу, и не осмелился отказать в его требовании о частном допуске к
присутствию заключенного короля.

Как только наступила ночь, он впустил Иоганна через потайную дверь, которая
была спроектирована Максимилианом для его собственного использования, и проводил его с
все меры предосторожности в королевском кабинете.

Вид изменение, которое прошло над молодым человеком, которого он
последний раз видел в гордости здоровья и красоты, Жемчужина в
внимательный суд, Иоганн ударил в самое сердце. Он бросился вперед и упал
впервые за все время преклонил колени перед свергнутым монархом.

“Мой король! Мой царственный повелитель! Посмотри на меня; это я, твой верный Иоганн
Марк”.

Максимилиан откинул в сторону копну седых спутанных локонов и обратил тусклый взгляд
на человека, чей голос достиг его ушей.

“ А! - сказал он. - Это вы. Я все думал, где ты. Иди к моей тете.,
принцесса-регентша; она примет вас в свое расположение, как и остальных.

“Нет, нет, сир, не говорите со мной в таком тоне. Не считайте меня предателем.
Я был в отъезде, пытаясь организовать восстание в вашу пользу, но теперь я
вернулся” чтобы спасти вас.

“Дурак, говорю я, дурак”, - ответил Максимилиан. “У меня нет награды, которую я мог бы дать тебе
. Почему ты должен быть глупее других? Они были достаточно мудры,
чтобы оставить меня - фон Сигизмарк, Огюст, Карл, все они
ушли. Почему вы должны оставаться здесь?

Иоганн изо всех сил старался сохранить самообладание.

“Ваше величество разбивает мне сердце, когда вы говорите такие вещи. Вы не можете
веришь в меня? Я пришел сюда тайком, я знаю тайный путь через
гору, по которому мы можем сбежать вместе. Переоденься и
пойдем со мной, и мы отправимся в какую-нибудь далекую страну, где твои
враги не смогут добраться до тебя.

Король серьезно покачал головой.

“Нет, ты не понимаешь. Разве они тебе не сказали? Я сумасшедший. Где
безумец может найти убежище? Мне лучше здесь, среди моих верных друзей”.

Иоганн вскочил на ноги, его глаза негодующе сверкнули.

“ Я не верю этому, сир! Вы не сумасшедший, а если и сумасшедший, то я тоже
Я тоже, и я разделю твою судьбу”.

Максимилиан тоже встал и дотронулся до Иоганна пальцем, как бы желая
убедиться, что он здесь, во плоти и крови. Затем он невесело улыбнулся
.

“Ну, нет, друг мой, ты прав, я на самом деле не сумасшедший. Но ты
видишь, что они все так думают. Канцлер так думает, и я тоже
Огюст-он был мой самый лучший друг, ты знаешь, и я не мог ожидать
чужие думай обо мне лучше, чем он сам. Он был великим музыкантом.
Вы когда-нибудь слышали его оперу "Викинги”?

Иоганн не знал, что ответить. Грудь его тяжело вздымалась от боли.
эмоции. Максимилиан взял его под руку, в старой знакомой манере,
и подвел к окну. Комната располагалась на той стороне
Замка, которая выходила окнами на озеро, и темные воды, сверкающие
отраженными звездами, подкатывались к самому подножию стены.

“Смотри”, - сказал король тоном сдержанного ликования. “Вот мое
убежище. Видишь, я могу сбежать, когда захочу”.

“Но там нет лодки”, - сказал Иоганн, пытаясь придать словам своего хозяина наилучший смысл.
"Мне не нужна лодка, Иоганн", - последовал ответ.

“Мне не нужна лодка”. “Они бы увидели меня, если бы я
сбежал от них на лодке, последуй за мной и верни меня обратно.
Когда я сбегу, это будет настолько секретным способом, что все их шпионы
не смогут выследить меня, и вся их охрана не сможет вернуть
меня обратно.

Последовало долгое молчание. Иоганн начал пробовать и форма свежие
план, по которому к помощи своего несчастного учителя. Вскоре манеры короля
изменились, его фигура, казалось, осунулась, он убрал руку и пополз
обратно к креслу, на котором сидел раньше.

Иоганн почтительно последовал за ним.

“ Могу ли я что-нибудь сделать для вашего величества сегодня вечером, прежде чем уеду
вы на короткое время?” спросил он.

“Я хочу, чтобы мой кузен Эрнест”, - был ответ, - пробормотал в угрюмом
тона. “Они не позволят мне увидеть Эрнеста, хотя он мой наследник”.

“Ваше желание будет выполнено, сир. Я прикажу прислать принца Эрнеста
сюда”.

Он вышел в приемную, где его с тревогой ждал Карл.
Врач на время ушел в другое место, и Карл был в одиночестве.
контроль.

“ Немедленно отправляйся к принцу Эрнесту и приведи его сюда. Король хочет видеть
его, ” приказал Иоганн.

Карл слишком хорошо знал характер человека, с которым ему приходилось иметь дело, чтобы
пытаюсь оправдаться. Все, что он отважился сказать, было--

“Это будет трудно устроить, и я, возможно, задержусь. Кто будет охранять
Короля?”

“Я буду. Я останусь здесь, пока ты вернешься, и как только у вас есть
принес принц, вы должны меня выпустить кстати, я пришел”.

Перед походом по его поручению Карл решился вопрос.

“ Что вы думаете о состоянии его Величества?

“ Это тема, которую я не буду с вами обсуждать. Делайте, что я говорю
или...

Предатель не стал дожидаться дальнейших известий и поспешил прочь.

Через полчаса он вернулся, ведя за собой молодого принца, который появился
совершенно перепуганный.

“Не бойся”, - ласково сказал Иоганн юноше. “Король хочет
тебе кое-что сказать, вот и все. Ты найдешь его очень нежным, но
он несчастен. Постарайся успокоить его.

С этими словами он втолкнул принца внутрь и последовал за Карлом к
частному выходу.

Как только Эрнест оказался в присутствии своего кузена, он произнес
крик изумления.

Максимилиан потратил только что прошедшие полчаса на то, чтобы
облачиться во все атрибуты своего королевского положения. Он был
одет в горностаевую мантию, накинул воротник из Золотого руна
его плечи были опоясаны Государственным мечом, а в руке он сжимал золотой
скипетр. С такой помпой он принял своего молодого родственника.

Запугана это необычное проявление, принц был готов упасть
на одно колено перед своим двоюродным братом, как он привык делать на
случаи больших церемоний. Максимилиан остановил его.

“Не отдать дань уважения ко мне, Эрнест,” грустно сказал он. “Никто так не делает
сейчас. Я не буду королем гораздо дольше. Я послал за вами, чтобы сказать
вы что. Ты мой наследник, и когда меня не станет, ты наденешь эти
украшения и сядешь на трон Франконии”.

“О, кузен Макс! Я не могу этого вынести!” И бедный мальчик заплакал.

“Тебе не нужно плакать, Эрнест. Ты не можешь мне помочь. Ты не плел заговор
против меня и не подкупал моих друзей и слуг. Ты не тратил те
минуты, когда моя голова лежала у тебя на груди, на обдумывание того, как предать
меня. Вы не наблюдали за мной изо дня в день в поисках чего-то, за что вы
могли бы ухватиться, чтобы донести до моих врагов как симптом безумия. Если
ты дашь мне еду, я не должен тайком выплевывать ее снова, опасаясь, что она
может быть отравлена!

Глаза мальчика расширились от ужаса.

“Что ты имеешь в виду? Яд! ” закричал он.

“ Да, но не бойся, они не отравят тебя. Но когда ты станешь
Королем, Эрнест, не забывай свой народ. Это преступление, за которое
ты заслуживаешь такого же наказания, как и я. Управляй ими, Эрнест, но управляй
ими сам; не позволяй министрам становиться между тобой и ними и узурпировать
твою власть у тебя. Управляй ими справедливо, но по-доброму; если они подадут жалобу
выслушай их; если у них есть справедливые претензии, исправь их.
Пусть никакое зло не совершается безнаказанно ни в одном уголке страны. Доверяйте
никаких сообщений от других; смотрите своими глазами и слушайте собственными
уши. Помни, что ты, в конце концов, всего лишь первый из слуг. Постарайся
сделать свой народ счастливее; не довольствуйся простым подчинением,
не жди, пока недовольство станет опасным. Изучите их проблемы, выясните
заранее их потребности. Прежде всего, люби их, Эрнест, и они
полюбят тебя, и никакие предатели никогда не посмеют составить заговор против твоего
трона и вот так сорвать с тебя корону.

Он грубо сорвал с головы диадему и сделал вид, что собирается бросить ее
на пол. Но новый импульс, внезапно овладевший его разумом, заставил его
подошел туда, где стоял его юный кузен, дрожа и лишившись дара речи.

“Возьми это, это твое. Смотри, я короную тебя, Эрнест V Франконийский!”

И он с силой опустил обруч на лоб мальчика.

“ Нет! Нет! Убери его! ” дико закричал Эрнест. “ Мне больно.

“ Ну, так и должно быть, ” мрачно ответил Максимилиан. “ Ты думал, короны
приятно носить? Скоро тебе будет еще больнее, Эрнест,
оно раскалится докрасна и оставит на твоем лбу отметину, которая
никогда не сотрется.

“ Ты пугаешь меня! Я не знаю, что все это значит. Я чувствую что-то такое
внутри меня, как будто моя голова вот-вот лопнет”.

“Почему, опять-таки, что это один из симптомов, Эрнест. Вы
Астольф, тоже, бедный ребенок, твоя мама забывает о том, что. Но необходимо иметь
и все эти вещи. Короны недостаточно”.

И с нарастающим в его мозгу возбуждением король сорвал с себя воротник
, мантию и пояс с мечом и почти силой набросил их на
сопротивляющегося мальчика. В заключение он вложил ему в руку скипетр, а затем
опустился перед ним на одно колено.

“Приветствую вас, ваше величество! А теперь идите и покажите своим подданным их нового короля!”

“ Макс, кузен Макс, я плохо себя чувствую; что-то не так с моей головой. Я что,
схожу с ума?

“ Сумасшедший? Почему нет, Эрнест? Мы все сумасшедшие, мы, Астольфы. Это у нас в крови.
Мы унаследовали это вместе с нашим королевством. Мой отец умер сумасшедшим, как и твой. Что
важно; они еще не раскусили тебя, как раскусили меня. Спрячь это,
Эрнест, будь хитрым, пресмыкайся перед этим старым лисом фон Сигизмарком, женись на его
тщеславной дочери, и он никогда не унизит тебя.

Мальчик дико расхохотался.

“ Гертруда! Я ненавижу ее! Они никогда не заставят меня жениться на ней. Я бы
скорее сошел с ума, чем сделал это.

Максимилиан тоже рассмеялся и захлопал в ладоши.

“Это работает, это работает!” - отчаянно закричал он. “Яд в короне"
работает, я знал, что это сработает!”

Внезапно дикость покинула его, он присел на корточки, дрожа, и поднес
палец к губам.

“Тише! Я кого-то слышу. Это доктор. Будьте осторожны; мы должны попытаться
обмануть его.” И он снова съежился на своем стуле.

Дверь открылась, и вошел доктор Краусс. Он огляделся, и его
взгляд упал на молодого принца в его странном наряде.

Он сурово повернулся к королю.

“Что вы хотите этим сказать, сир? Эти вещи должны быть у вас изъяты.
Если вы выкидываете такие фокусы. Будьте так добры, снимите их, ваше
Королевское высочество, ” добавил он, обращаясь к Эрнесту, - и возвращайтесь в свои
апартаменты.

И после того, как он помог ошеломленному парню избавиться от королевских знаков отличия,
он взял его за руку и вывел наружу.

Король подошел к окну.




ГЛАВА XXIII

ТРИУМФ ЭРМЕНГАРДЫ


КОГДА дверь кабинета закрылась, оставив Максимилиана одного с
эмблемами его монархии, разбросанными по столу и полу,
часы Замка начали бить десять.

Прежде чем ноты были закончены, одинокий всадник быстро проскакал мимо
по дороге, которая вела к главному подъезду к замку. Он проехал
через охраняемые ворота на гребне холма без проверки,
все часовые преподнеся руки, он молча пошли мимо них
на полной скорости. Он натянул свою вонючую лошадь на ступеньках, ведущих вверх
в замок, и соскочил на землю в покое.

В этот момент в озере послышался громкий всплеск, за которым последовал
одинокий крик.

Тотчас же огромные двери с лязгом распахнулись, и из них выбежала толпа
слуг и стражников с факелами в руках.
они выкрикивали друг другу путаные указания. Они устремились вниз, к
кромке воды, огни развевались над их головами, как знамена
пока они шли. Здесь они рассеялись, некоторые осматривали вверх и вниз по
кромкам озера, в то время как другие поспешно прыгнули в лодки, которые
были пришвартованы вдоль мраморной набережной, и оттолкнулись от
берега. Факелы мерцали урывками, сначала в воздухе, а затем в
темное зеркало воды, а лодки скользили взад и вперед, с шумом
весел и то и дело бормотал направление из мужчин, стоящих
в луки. Над всем этим возвышалась высокая стена замка, его
освещенные окна ярко выделялись на фоне ночного мрака.
И створка одного окна была открыта и медленно хлопала над головой,
как крыло какой-то огромной хищной птицы, и стонала. Наконец, раздался
приглушенный крик, блуждающие огоньки на воде собрались вместе
в ужасно узкое кольцо примерно в одной точке, и одна из лодок накренилась
слегка, когда какой-то вес медленно переваливался через борт. Затем
лодки вернулись, тяжело гребя к берегу, и с передней
лодки сняли ношу и с почтением положили на берег.

Незнакомец, который все это время наблюдал за происходящим, снял шляпу,
и шагнул вперед, чтобы взглянуть на мертвое тело. Затем он торжественно перекрестился
и направился в замок.

К этому времени Иоганна постигло новое несчастье.

Едва он покинул пределы Замка, как чуть не налетел
на руки двух солдат, которые бесцельно бродили по
садам. Его быстро узнали, и пара сразу же взяла его под свою опеку
и доставила к канцлеру, который приказал ему
содержаться в строгом заключении.

Новость о его аресте быстро распространилась, и прошло совсем немного времени, прежде чем это произошло.
дошло до ушей Доротеи. Она сразу же попросила присутствия
Принцессы-регентши.

За последние несколько дней между
Эрменгардой и ее фаворитом возникло тайное отчуждение. Но без истинного представления о
Поделиться принцессы осенью Максимилиана, Доротея не могла помочь
видя, что ее покровительницей была до некоторой степени враждебный плохой
Король и уверенность, которую она раньше испытывала в своей дружбе, были
для нее большим потрясением. Поглощенность принцессы заботами
ее новое положение надолго отдалило их друг от друга, и когда они
встретившись, девушка больше не могла приветствовать Эрменгарду с такой же откровенной
привязанностью, как раньше, и Эрменгарда, со своей стороны, еще больше замкнулась в себе
и больше не позволяла себе случайных прикосновений нежности
этим она покорила сердце Доротеи.

Но в данном случае все эти ограничения были отброшены.
Доротея ворвалась в комнату и упала на колени перед своей госпожой, крича--

“Мадам, Иоганн вернулся, и они взяли его в плен!”

Особенности кормовой регента были облучены улыбку
мягкость там редко можно увидеть.

“Не бойся, дитя мое”, - сказала она успокаивающе. “Разве я не говорила тебе этого,
что бы ни случилось, я была твоим другом”.

И, подняв ее, она ударила в гонг, вызывая пажа, которого
отправила со строгим приказом немедленно привести к ней Иоганна
.

- А теперь, - сказала она, повернувшись к Доротее, “мне есть что сказать
твоя кузина, которую я не желаю, чтобы ты услышал. Иди в мою спальню, пока я
примут его”.

Доротея прошла через дверь за принцессой, все равно слишком много
переехал уметь выражать свою благодарность в словах. Она едва
исчез, когда наружная дверь открылась, и признался Карл.

Его лицо сказали принцессе все.

“Максимилиан мертв?” - спросила она.

“Да, Мадам. Он выбросился из окна своей комнаты на
озеро. Солдаты тащат его тело.

Эрменгарда перекрестилась.

“Иди и скажи канцлеру, что я требую его немедленного присутствия”.

Охваченный благоговейным страхом негодяй удалился, а она опустилась на стул, охваченная
самыми противоречивыми чувствами.

Появление Иоганна Марка нарушило ее размышления. Его сопровождали
два стражника, которых принцесса высокомерно отпустила.

“Герр Марк, ” сказала она, - мы никогда раньше не встречались, но у меня есть причина
подумать только, ты считаешь меня своим врагом. Тем не менее я послал за тобой.
чтобы сказать тебе, что ты свободный человек. Канцлер будет здесь
немедленно, и я прикажу ему помиловать вас бесплатно за
все, что могло быть предъявлено вам в качестве обвинения.

Заключенный в замешательстве уставился на нее. Была ли это та женщина, которую
все считали воплощением эгоизма и беспринципности
амбиций?

“Мадам, я должен сказать вам, ” сказал он наконец, “ что, если вы освободите меня,
Я возобновлю свои усилия от имени короля”.

Эрменгарда серьезно покачала головой.

“Короля Максимилиана больше нет. Мой сын теперь король Франконии”.

Иоганн сломался, и принцесса дала ему время прийти в себя.
сам, все это время трезво наблюдая за ним.

“Я не удивляюсь вашим эмоциям”, - сказала она. “Я бы хотела, чтобы у моего сына были такие друзья".
”У меня были бы такие друзья".

“ Но почему, мадам, ” спросил Иоганн, как только смог говорить, “ почему вы
проявляете ко мне эту неожиданную доброту?

“Я делаю это по просьбе вашей кузины Доротеи”, - последовал ответ. “Она
испытывает к вам глубокую привязанность. Я не знаю, отвечаете ли вы взаимностью”.

“Это действительно так”, - последовал теплый ответ. “Ах, мадам, раз вы так
хорошо, как заинтересовать себя в Доротею, могу ли я просить вас, чтобы смотреть
из-за нее здесь? Ее отец не соответствовать, чтобы иметь власть над своей”.

“Я знаю, что. Но ты, ты никогда не думал занять его место по
роднее, да?”

“Мадам, я признаюсь вам. Такая мысль никогда не приходила в
мой разум до того дня. Я был даже виноват в том, что убеждал ее принять
предложения короля. Когда она в конце концов отказалась, она призналась мне
что это потому, что она любила другого. И тогда, впервые,
казалось, свет проник в мое собственное сердце, и я узнал, слишком поздно,
что я сам любил ее ”.

Мрачное лицо Эрменгарды снова расслабилось.

“ Глупый молодой человек, ” мягко сказала она, - неужели ты никогда не думал, кто это был?
тот, кто покорил сердце твоего маленького приятеля по играм?

Молодой человек вздрогнул, радостный румянец разлился по его лицу.
Принцесса быстро подошла к двери спальни, открыла ее и вывела наружу
покрасневшую Доротею.

“Вот твоя кузина, дитя мое. Он еще не выяснил, кому именно вы
влюблены”.

Один взгляд между двумя было достаточно. Они были сложены друг друга
оружие.

Принцесса сняла с шеи нитку великолепных бриллиантов.

“Вот мой свадебный подарок”, - сказала она, бросая вокруг молодых
девушка. “Теперь иди, и если вы иногда слышу зло сказал
Hermengarde Шверин-Стрелицкого, помните, что она была твоим другом”.

И дарующие последний поцелуй на щеке Дороти, она вытолкнула их наружу
номер.

Канцлер пришел сразу после этого. Он нашел принцессу в
ее самый надменный настроение.

“ Вы слышали о печальной судьбе моего племянника, ” коротко сказала она, “ и вы
без сомнения, принимаете все необходимые меры для провозглашения
моего сына.

“ Да, мадам.

“Пока я помню, я желаю вам будет сразу сделать и
полное помилование для Иоганна отметку. Я приказал ему быть установлен на
свободы”.

Канцлер осмелился возразить.

“Знаете ли вы, мадам, о серьезном характере этого человека?”

“Да, сэр, уверен. Но я нашел средство от всего этого. Теперь он мг
очень хороший друг”.

До сих пор канцлер слабо возражал. Он не мог так быстро отказаться от его
отомстить человеку, который так много сделал, чтобы помешать ему.

“Ваше Королевское Высочество имеет в виду последствия несчастного
событие, которое только что произошло. Там должны быть ... конечно как
важно, что свежее назначение в отношении регентства”.

“Конечно, и в отношении канцлерства тоже, я полагаю”,
резко возразила Эрменгарда. “В то же время, мы оба наши
офисы, и даже если это мой последний выступать в качестве регента и ваш последний поступок как
Канцлер, я приказываю вам оформить это прощение”.

“Вам будут повиноваться, мадам”, - ответил граф. И он сдержал свое слово.

Уверенная в воцарении своего сына, Эрменгарда теперь думала, что пришло время
сбросить маску, которую она так долго носила.

“Есть еще одно следствие этого события которой ваша преданность будет без
сомнений быть быстрым, чтобы признать”, - сказала она.

Канцлер поклонился, как человек, который знал, на что идет.

“Я имею в виду, конечно, женитьбу моего сына. Как король Франконии, это
теперь вопрос, который вышел из наших рук, и мы должны быть готовы
приносить наши личные желания в жертву интересам государства”.

“Совершенно верно, мадам. Я ожидал, что вы будете вынуждены принять
эту точку зрения, и она не застала меня неподготовленным. Возможно, в скором времени я буду иметь
честь просить вашего королевского высочества о благосклонности к браку
между моей дочерью и герром Морицем ”.

“Я буду очень рада присутствовать при этом”, - ответила Эрменгарда.
“У меня есть некоторые основания надеяться, могу сказать вам конфиденциально, что кайзер
может быть склонен выдать за короля одну из своих сестер”.

Привыкший к двуличию, граф не смог сдержать легкой улыбки.
скорчьте гримасу при этом холодном намеке.

“Замечательное соглашение”, - сказал он, собираясь удалиться. “но, как
вы сказали, мадам, это дело теперь вышло из наших рук”.

Как только он ушел, Эрменгарда встала и отправилась на поиски своего сына.
сын был в своих покоях. У дверей спальни ее остановил
слуга, который сказал--

“Его величество спит. Ему нездоровилось, и доктор дал
строжайший приказ не беспокоить его”.

Эрменгарда выказала некоторую тревогу.

“Надеюсь, ничего серьезного?” - спросила она.

“Думаю, что нет, мадам”.

“Хорошо, я не буду беспокоить его. Пришлите ко мне доктора”.

Она задумчиво вернулась в свою комнату. На пороге она
столкнулась с Карлом.

“Ну что, тело нашли?”

“О, да, мадам. Но, простите мой вопрос, знает ли ваше королевское высочество,
что Тайный совет заседает?”

“Тайный совет! Без моего разрешения! Поехали скорее!”

Карл повел, от всей души проклиная себя за то, что играл так слепо
в руках принцесса.

У дверей зала Совета стражники остановили бы ее, но
властная женщина буквально оттолкнула их в сторону и протиснулась к себе
в комнату.

Присутствовали все члены совета, находившиеся в замке. Но
к числу собравшихся в прошлый раз добавился еще один человек,
мужчина, которого Эрменгарда никогда раньше не видела, высокий, темноволосый, с серо-стальными
волосы и выражение глубочайшей меланхолии на его лице
. Он сидел в кресле во главе стола Совета, с
старым канцлером по правую руку от него, и только что закончил ставить
свою подпись на пергаменте, когда к ним ворвалась принцесса.

Сначала этот персонаж явно не узнал принцессу. Но
канцлер наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Он тут же поднялся,
другие члены совета последовали его примеру.

“Входите, мадам”, - серьезно сказал он. “Мы собирались послать сообщение "Желание"
ваше присутствие. Не могли бы вы занять это место.” И он указал на одно рядом с
собой.

“Что все это значит?” - спросила Эрменгарда, пренебрегая предложенным креслом.
"Я не знаю, кто вы, сэр". ”Меня зовут Фредерик фон Астольф." Я не знаю, кто вы, сэр".

“Меня зовут Фредерик фон Астольф. Возможно, вы слышали обо мне как о
Графе фон Айзенхайме.

Эрменгарда побледнела и непонимающе огляделась вокруг. Тем не менее она
сохранила свой гневный тон.

“ Полагаю, вы имеете право находиться здесь как член Тайного совета, милорд.
Но почему Совет собрался без моего разрешения?

Граф фон Эйзенхайм повернулся к канцлеру, с первого взгляда
означающим желание, которое он должен ответить на вопрос. Фон Зигисмарк
охотно подчинился, и в его голосе прозвучало долго сдерживаемое
негодование.

“Мой долг, мадам, как канцлера, созвать Совет по поводу
упадка короны, чтобы провозгласить нового монарха. В этом случае
Более того, нам пришлось назначить регента.

“ Ну? Эрменгарде показалось, что она едва может дышать.

“ Совет провозгласил вашего сына королем в стиле Эрнеста V.
И провозгласил его королевское высочество Фредерика Леопольда фон Астольфа
Регентом.

Глаза Эрменгарды вспыхнули яростью.

“Будьте осторожны, сэр. Будьте осторожны, джентльмены. По какому праву вы обошли
меня?”

Канцлер снова дал ответ.

“ Согласно семейному уставу Дома Астольфов и Конституции Франконии
Регентство по праву переходит к следующему наследнику короны.
Было бы незаконно назначить вас, мадам.

Принцесса начала осознавать горькую правду. Она была совершенно
перехитрил рабской царедворца. Он готовил этот удар с
самый первый.

“Достаточно”, - сказала она, с некоторым достоинством. “Я не скажу тебе,
сейчас. Через два года мой сын возьмет управление государством в свои руки,
и тогда вашей власти придет конец”.

“ Боюсь, что нет, мадам. ” Это заговорил регент, и Эрменгарда,
взглянув на него, увидела, что глубокая скорбь на его лице приобрела новое и
ужасающее значение. И затем, прежде чем что-либо могло произойти, она осознала
присутствие высокой худощавой фигуры, одетой в длинное черное
пальто, вид которого, когда я гулял по садам Нойштадта тем памятным утром
, словно гниль, лег на сердце Максимилиана.
И она, шатаясь, вернулся и затонул лишенные Духа на земле
медленные обдуманные слова бьется, как молотки по ее мозг: “мадам,
Король, ваш сын, безумен!”




Эпилог


Когда опускается занавес трагедии, произошедшей в реальной жизни, актеры не
снимают свои платья и отправляются в другие места. Они задерживаются на сцене
, и те, кому не все равно, могут наблюдать за медленным утиханием
страстей, которые когда-то привели к катастрофе.

Большинство персонажей в этой истории еще живы.

Иоганна и Доротеи состоят в браке и жить вместе мирно в
древний немецкий город. Ярый реформатор придерживается своего старого идеала, но
его методы работы для достижения этого сильно изменились. Теперь он верит
что до тех пор, пока его соотечественники не придут к единому мнению относительно ценности
свободы, бесполезно пытаться навязать им республику силой;
и что когда они придут к единому мнению, республика придет сама по себе
по собственному согласию. Он основал газету, в которой проповедует свою социальную евангелие, выражаясь языком, отрезвленным пережитым опытом.

Граф фон Айзенхайм по-прежнему является регентом. Но старый фон Сигизмарк
больше не канцлер. Настойчивость его дочери вынудила его, не
очень охотно, уйти в отставку в пользу ее мужа, который теперь является
Бароном фон Морицем.

Музыкант Берналь недавно поставил свою великую оперу "_The
Джомсбургская сага_, в которую он ввел трогательный намек на
Судьба Максимилиана. Это было встречено аплодисментами повсюду Германия.

В той же комнате в замке Зайдлинген, из которой происходил его строитель
сделав свой роковой шаг, Эрнест V. из Франконии влачит свое существование.
За ним присматривают придворный врач и несколько слуг, главным из которых
является Карл Финк, наблюдение, которое никогда не прерывается. Дважды за год
его навещает седовласая женщина, которая проходит сквозь
ряды слуг с плотно закрытыми вуалями, но походкой, которая все еще
сохраняет некоторую величавость, которая когда-то отличала принцессу
Эрменгарда.Когда визит заканчивается, убитая горем мать возвращается в свой одинокий дом, в отдаленном уголке королевства, где она живет под именем
графиня Уолштадт и отдает большую часть своих доходов
бедным. Единственное удовольствие, которое она себе позволяет, - это время от времени бывать в обществе Доротеи, которая обычно приводит с собой маленькую девочку по имени Эрменгарда, с льняными волосами и большими голубыми глазами, которая сидит на коленях у старшей женщины и застенчиво принимает её ласки.

Только одно имя никогда не упоминается между двумя друзьями, и Доротея
никогда не узнает всей правды о судьбе Максимилиана:
был ли он на самом деле сумасшедшим; или ему только показалось таковым
вкратце-жил Рой, который засоряет славное творение Бога, и вновь делает
Бог по своему образу и подобию, и устанавливает нормы своего собственного слепых ограничения и провозглашает их законов жизни.
 “Он превзошел тень их ночи"-- Зависть, и клевета, и ненависть, и боль.
*-**-*
КОНЕЦ.