Пьеса «Красотка» или «Сухой дождь».
Действующие лица
Виктор Степанович 4О лет, офицер – полковник с неординарными мыслями и поступками, сильным характером, воевал в Афганистане.
Ирина – лет 20, наркоманка, мечтательница, понимает, что одной ей с наркоманией не справиться., может шутить, очень привлекательна, эмоционально не выгоревшая.
Громов Саша – 40 лет, офицер – полковник, спокойный, уравновешенный, преданный друг Виктора Степановича, воевал с ним в Афганистане.
Шпала – лет 20, знакомый Ирины, главарь - наркоман.
Анна – жена Громова, обыкновенная.
Два парня: высокий и мелкий, наглецы
Врач – лет шестьдесят в белом халате, обыкновенный
Мария Ивановна – лет шестьдесят, соседка Виктора Степановича, обыкновенная.
Чапаёнок – парень лет двадцати, просто наркоман.
Медсестра, два санитара в белых халатах, обычные.
Место и время действия – любой город, наше время.
Первое действие.
(Вечер. Комната. Полумрак. Виктор Степанович сидит на диване с гитарой).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. (Играет и тихо поёт. NB. Музыка на песню есть. Нужен исполнитель).
«Журавли» - десантники – звал нас полковой.
С неба и в атаку был приказ такой.
В небе было тихо. Там не шла война,
На земле в засаде нас ждала беда.
(Перестаёт играть).
(Виктор Степанович ходит по комнате).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Песня из Афганистана. Лучше бы я её не сочинял, легче было бы, а так крутится в голове и воспоминания душу долбят. (Садится, смотрит на чемодан рядом с гитарой). Жизнь не предсказуема. Всегда что – то да случится непредвиденное. Тревожно. У меня непонятное предчувствие, что сегодня что – то да будет. Нужно не загружать сознание плохими мыслями.
Второе явление.
(Быстрый стук в дверь. Виктор Степанович идёт открывать. На пороге соседка Мария Ивановна).
МАРИЯ ИВАНОВНА. (Запыхавшись). Виктор Степанович на лестничной площадке дворовой наркоман Чапаёнок умирает. Еле дышит. Наверное, передозировка.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Вызывайте скорую, а я попробую откачать его.
Третье явление.
(Лестничная площадка, на полу лежит молодой парень, Виктор Степанович, нагнувшись, усилено массажирует левую сторону груди).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. (Кричит). Дыши парень, дыши. Тяни родной. Тяни. Карабкайся, но не сдавайся. Помогай мне. Ещё немного и заработает сердце.
Четвёртое явление.
(Лестничная площадка, врач, медсестра. Врач осматривает Чапаёнка, слушает сердце, медсестра делает укол).
ВРАЧ. Будет жить, но, если бы не Вы. (Обращается к Виктору Степановичу). Был бы конец. Боже мой. Уже третий за месяц.
МАРИЯ ИВАНОВНА. Такой молодой, с детства знала, а пропащий. Не живёт, а мучается. Отца и мать в гроб своими наркотиками вогнал. На одного любо смотреть, на другого с омерзением. Что происходит с нашей молодью, что происходит с нами ничего не могу понять.
(Появляются санитары, поднимают Чапаёнка на носилки, уходят вместе с врачом и медсестрой. Мария Ивановна и Виктор Степанович тоже уходят).
Пятое явление.
(Комната, Виктор Степанович).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Слава Богу. Пронесло, но не закончилось. Что произошло с нами, что происходит? (Берёт гитару, поёт). «Журавли» - десантники звал нас полковой. С неба и в атаку был приказ такой. С высоты мы падали, чтобы убивать. На земле нас ждали, край свой защищать. (Откладывает гитару). Поменял строчки и смысл песни другой. Выйду погуляю, командировка может оказаться бесконечной и безвозвратной и прогуляться больше не придётся. Ведь говорил: не загружай. Загрузил. Теперь начнёт ворочаться. Выкинуть бы её на помойку, да ведь она всеми когтями в сознание и душу вцепилась. Заразился. Придётся с ней жить.
(Виктор Степанович выходит из квартиры. На автобусной остановке видит на деревянной скамье сжавшийся шевелящийся комок).
Шестое явление.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Автобусов больше не будет. Вставай.
(Комок развернулся: девушка).
ДЕВУШКА. Пойдём.
(Она встаёт, пошатываясь).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Куда?
ДЕВУШКА. (Удивлённо). Разве ты не за этим пришёл?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Что значит за этим?
ДЕВУШКА. За женщиной.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Пьяная? Иди домой.
ДЕВУШКА. (Удивлённо). Домой?
(По лицу скользнула скошенная улыбка, она, встала, потом снова рухнула на скамью и сжалась).
ДЕВУШКА. Ты что спятил? Разве не видно, что у меня нет дома. Вернее, он есть, хороший, большой, но в нём живут беленькие, а я чёрненькая. (Тянет) Чёр – нень - кая. Понимаешь.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Догадываюсь?
ДЕВУШКА. Закурить найдётся?
(Виктор Степанович достаёт сигареты, даёт. Девушка, сделав две затяжки, закашлялась).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Бросай курить.
ДЕВУШКА. Не вмешивайся. Сама знаю, что мне делать, а что нет.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Как зовут?
ДЕВУШКА. Ирина. (Снова мостится на скамью). Иди беленький своей дорогой, а я черненькая своей.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. (Уходит, останавливается, возвращается). Вот что. Пойдём ко мне. Выспишься в постели, а не на лавке.
ИРИНА. Ну ты даёшь. Беленький пожалел чёрненькую.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Идёшь или нет?
ИРИНА. Один?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Один.
ИРИНА. Теперь понятно. Беленькому погулять с молодой захотелось. Плату за ночлежку, чем будешь брать? Натурой? Я не против. Сейчас я на взлёте. Молодая. Нарасхват. А когда постарею на бабу Ягу буду похожа. К старости нужно готовиться, чтобы выдержать её и не загреметь раньше. Надеюсь, что много не протяну. Пошли. Подними меня. Это я на лавке вялая, а в постели так разойдусь, что мало не покажется. Пот рекой будет литься.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Посмотрим.
(Виктор Степанович поднимает её, берёт под руку. Она смеется).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Что смешного?
ИРИНА. Обычно мужики за другое берутся.
(Уходят, навстречу два парня: высокий и мелкий).
Седьмое явление.
ВЫСОКИЙ. Эй, мужик. Это наша добыча. Оставляй и вали.
ИРИНА. (Шепчет Виктору Степановичу). Не уходи. Мне страшно.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не бойся. Ребята. Вы идёте своей дорогой, мы своей).
ВЫСОКИЙ. Не гавкай. Давай девку. Она нам подходит. Красавица. Можем заплатить.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Она не товар.
МЕЛКИЙ. Тогда пеняй на себя. Грызли махни разок.
(Высокий размахивается, Виктор Степанович перехватывает руку, сбивает с ног. Мелкий убегает. Виктор Степанович и Ирина идут дальше).
ИРИНА. Здорово. Спасибо, что заступился. Не убежал.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Я быстро убегать не научился. Ладно. Проехали.
(Идут. Ирина шатается. Голоса прохожих).
ГОЛОСА. Нажрались. Муж хоть прямо идёт, а жена в стельку. Вот мужики пошли. Жены пьют, а они с ними живут. Пьяницы. Алкоголики. Работать не хотят. Лишь бы водки и пива напиться. Выпороть бы их. Сволочи. Разве с такими страну хорошей сделаешь. Подонки. Такие по – пьяни и убить могут. Полиция их не трогает. Распоясались твари. Эй, мужик. Да разве он мужик. Он такой же алкоголик, как и она. Покрепче только.
(Ирина смеется).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Что смешного?
ИРИНА. Припечатали тебя. Беленького в чёрненького определили. А за что? Меня за дело, а тебя за то, что просто на глаза попался с пьяненькой. Пусти меня. Иди впереди, а я за тобой поплетусь. Не хочу, чтоб тебя обзывали. Ты не такой – это я знаю, а какой – не знаю, но скоро узнаю. Я люблю людей разгадывать. Все стремятся строить из себя беленьких, а на деле? Послушай, а почему ты не учишь меня, как правильно жить? Это сейчас модно.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Так я же веду тебя не для того, чтобы читать лекции, как правильно жить.
ИРИНА. Ах, да. Я и забыла. Вот память какая стала. (Она притворно вздохнула). Мы же идём, чтобы заниматься, как же тебе по – деликатней сказать. Да. Заниматься неправильным делом.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Почему не правильным. Правильным.
ИРИНА. Ага. (По детски воскликнула она). Вот тут ты и попался. Если это дело правильное, а я занимаюсь им, то выходит, что я правильная. Что скажешь? Молчишь. А мне интересно с тобой. У меня ощущение, что мы давно знаем друг друга и ведём себя, как старые знакомые. Постель может испортить это ощущение. Давай разойдёмся. У меня останется хорошее впечатление о тебе.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Я тебя не держу.
ИРИНА. Отпускаешь. Надеялась на другой ответ. Идти мне сейчас некуда. Только к тебе.
(Квартира. Виктор Степанович, Ирина. Садятся за стол).
ИРИНА. Водку! Я без водки работаю без фантазии и плохо. С водкой, как вечный двигатель и фантазий хоть отбавляй.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Водку не обещал.
ИРИНА. На сухую. Скучно. Медленно завожусь и стесняюсь.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Перетерпишь.
ИРИНА. Тогда пойдём спать. Если хочешь, я и подружку приглашу. Жизнь должна быть, как бесконечный секс с постоянным оргазмом.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Иди в маленькую комнату, раздевайся, а я потом приду. Сполоснись вначале.
(Виктор Степанович уходит на кухню, ходит, а потом направляется к комнатке, она лежит, свернувшись в клубок, как на скамье автобусной остановки, но, услышав шаги, быстро переворачивается на спину).
ИРИНА. Свет выключи. При свете не люблю.
(Виктор Степанович щелкает выключателем и выходит. Вынув ключ из кармана, закрывает дверь).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Спи. Через окно не вылезешь. Там решетка. Дверь не сломаешь.
ИРИНА. Я тебе сейчас устрою. Возьму и позвоню в полицию. (Кричит). Скажу, что ты меня силой затащил и изнасиловать хочешь. Гони бабки. Тогда звонить не буду.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Звони.
ИРИНА. Придурок.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Закрой рот, а то отпорю.
ИРИНА. Голой будешь пороть.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Нет. Вначале одену. Спи.
(Утро. Виктор Степанович открывает дверь маленькой комнаты, выходит Ирина).
ИРИНА. Выспалась. Ох, как хорошо выспалась. Снилось, что я птица. Лечу, лечу, лечу…Проснулась. Приземлилась. Обломались от наркоты и водки крылья. (Грустно и тоскливо). Сейчас сполоснусь и вернусь. (Уходит, возвращается). Чистенькая. Не заразная. Спасибо, что подобрал, а то загнулась бы. Вчера пошумела. Извини.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Бывает. Садись.
(Он берёт чайник и хочет поставить на электроплиту, но Ирина перехватывает)
ИРИНА. Сама. Чай я хорошо завариваю. Это второе дело, которое я могу хорошо делать, после первого. А в холодильнике можно пошарить?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Шарь.
(Ирина открывает холодильник, делает горку бутербродов).
ИРИНА. Я удивлена. Впервые за несколько лет, правда их немного, я спала одна без мужчины. И впервые вижу мужчину, который не захотел на халяву переспать со мной. Я ведь моделью была. Красивая. На глянцевых журналах красовалась, а потом спилась. Ну и дальше накатом пошло, но морда и фигура пока пользуются хорошим спросом. Правда?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты не болтай, пей чай и ешь.
ИРИНА. Так не пойдёт.
(Она встаёт, идёт в большую комнату и,притащив вазу с цветами, ставит на стол).
ИРИНА. Хорошо у тебя. Тепло, чай, цветы. Всё было и у меня.
(Дёргается лицо).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не ныть. Я слёзы не умею вытирать.
ИРИНА. По тебе видно, что не умеешь. (Она долго молчит). Странный ты мужик и мне нравишься. Возьми меня замуж. Я и наркоту брошу, и водку, и проституцию. Как ты?
(Смотрит на Виктора Степановича, он молчит).
ИРИНА. Понятно. Тебе легче. У тебя, наверное, и пистолет есть. Не захотел жить. Приложил к виску. А мне. Повеситься. Как представлю, что вишу с высунутым языком и чёрным лицом, так дрожь берёт. Под машину броситься или с этажа выкинуться – калекой могу стать. Я часто представляла, как бросаюсь с высокого этажа. Секунды полёта, но в эти секунды я бы кричала? Жить, жить…
(В глазах слёзы).
ИРИНА. Как вырваться? Бросить наркоту не получается.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Получится, если захочешь. Желание.
ИРИНА. Да где же его взять? (Тихо говорит). В душе нет. Она словно камнями забита. Слушай. Ночью я обшарила твой гардероб. У меня привычка такая. Нужно утянуть что-нибудь, чтобы продать и купить соль. Это наркотики так мы называем. Ты военный? По кителю определила.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Тебе не по гардеробам нужно шарить, а лечиться.
(Ирина насмешливо улыбается).
ИРИНА. Родители пробовали. Напрасно бабки потратили. Может ты сторонник пристигнуть меня наручниками к батарее. Давай. Я после освобожусь и заяву в полицию кину. (Смеется). Закон на нашей стороне. И полиция с нами. И…
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Знаю. А ты, на какой стороне?
ИРИНА. На той, на которую такие, как ты поставили. (Зло). Пока вы в свои войны играли и за долларами гонялись, мы свою империю создавали взамен старой.
(Виктор Степанович молчит).
ИРИНА. Понимаешь. Нам нужна кайфовая, а не кайловая жизнь, а вы её сделать не можете. Раньше - от родителей слышала - были пионеры, комсомольцы. Кайфовали выше макушки. А я еду, а я еду за туманом. (Запела). За туманом и за запахом тайги.
(Молчание).
ИРИНА. У меня есть идея, как вылечить меня. Ты – военный и воевал, наверное. Страшно было?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Дуракам только не страшно.
ИРИНА.Я по фильмам знаю, что страшно. На войне только и думаешь, как бы выжить. Другие мысли в башку не лезут. Ты послушай меня. У тебя и друзья, и связи есть, наверное. Направь меня, как там говорят: в горячую точку. Там я точно излечусь. Я за жизнь буду биться. Руками и ногами стану цепляться. Некогда будет думать о наркоте. Может мне удастся разгрузить своё сознание от мыслей о наркоте. Убьют. Ну, и что. На одну чёрненькую меньше станет. Доброе дело сделаешь. А то когда-нибудь и подохну не развернувшимся клубочком под сухим дождём.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Сухих дождей не бывает.
ИРИНА. (Зло). Это у таких, как ты не бывает. Поможешь? Я серьёзно. Если сейчас не можешь ответить, то потом позвони.
(Она пишет на салфетке номер мобильного телефона).
ИРИНА. Позвонишь?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты что действительно хочешь, чтоб я тебя отправил?
ИРИНА. Да. Позвонишь?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Позвоню.
ИРИНА. А чтоб ты не забыл обо мне, давай сделаем перестановку в маленькой комнатке, в которой я спала.
(Начинается перестановка в комнате. Виктор Степанович таскает кресла, диван, столы под возгласы Ирины: хорошо, чудесно, а диванчик косо стоит, а кресла…)
Виктор Степанович не может сам себе объяснить, почему он так поступает, но ему нравится выполнять её команды. Порой у него мелькает мысль, что она врёт о себе. Никакая алкоголичка, наркоманка, проститутка. С блестящими глазами. Улыбкой на лице, задорным голосом, рассыпчатым смехом, извинениями за неловкость… Она, словно летает по комнатке, переставляет цветы с вазами, перевешивает картины… Живая, и Виктору Степановичу кажется, что всё, к чему она прикасается, как бы дышит, светлеет… В комнатку будто ворвалось солнце. Закончив, они присаживаются на диван.
ИРИНА. А теперь давай помечтаем. Мне нравится мечтать. Это всё, что осталось у меня от прошлой жизни. Жаль только, что мечта моя не реализуется. Представь себе, что это ЗАГС. на полу красная дорожка. Я в белом, красивом подвенечном платье, а ты при параде. Мы идём расписываться. Цветы. Музыка. И я твоя жена. (Она замолкает и внимательно смотрит на Виктора Степановича). Возьми меня замуж. (Говорит тихо). Брошу наркоту, проституцию, водку. Не оттолкни. Ты мужик правильный. Сужу по поступку, а не по словам. С таким можно на ноги встать, подняться, а не на коленях ползать. Но? Ни с того, ни с сего взять замуж первостречку, да ещё проститутку, алкоголичку, наркоманку это невозможно. Это дурь на меня нашла. Кому такая нужна? Разве такую можно полюбить? Отброс.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. На себя не дави так.
ИРИНА. Я давлю, потому что надеюсь. Может прорву душу свою, стану ненавидеть себя такую. Ты не пихнул ногой и не прошёл мимо. А мы опушенные, но тоже люди и нормально жить хотим. Ещё, как хотим. Никто не знает. (Кричит). Как мы хотим вырваться, думают, уверены, что это нам нравится. Да как это может нам нравиться, если на каждом кончике иглы смерть. Так и ждёшь. Нам страшно. Понимаешь! Страшно. Зачем я говорю это тебе. Всё равно не поймёшь. Преодолеть своё отношение к нам и помочь нам. Мы же не родились такими. Не поймут и другие. Ведь легче всего обругать нас, толкнуть в ещё большую грязь. Нас ненавидят. Нас презирают. Нас готовы убить. А за что нас уважать, любить. Гнать. Расстреливать. А мы живые твари, как и вы, также дышим, как другие, испытываем боль, когда нас бьют, гонят, плюют. Замуж дурочка захотела. Ишь, что выдумала. Да не выдумка это, а мечта. Я так хочу счастья. Счастья.
(Она, поднимается и медленно, словно ожидая, что её окликнут, направляется к двери).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Куда пойдёшь?
ИРИНА. Неужели ты ничего не понял. Сорок лет. Паспорт посмотрела. Наградные книжки. Награды. А что стоит за ними. Ты же убивал людей, а ведь среди них были и невиновные, и одурманенные. Мы ведь тоже убитые. Ты что выбирал? Ага. Этот враг, а этот не враг. Этот виновен, а этот нет, этот прав, а вот тот неправ. Ты косил подряд. Заговорилась. (Слабо улыбнулась). Одно я не пойму. Я же не родилась с мыслями и желанием стать алкоголичкой, наркоманкой, проституткой, а стала. Почему? Я не знаю. Знаю, что у меня сейчас одна дорога. К пропасти. Я это понимаю, но ничего сделать не могу. Не по мне сбросить этот груз. Одна не справлюсь.
(Она пытается улыбнуться. Гримаса отчаянья. Дрогнул Виктор Степанович. Застучало сердце. Мелькнула в сознании картинка: летящая в пропасть. Пробила душу. Достала до донышка и рассыпалась).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Подожди. Ты, когда делала перестановку была другой. весёлой, жизнерадостной. Выходит, что сила у тебя ещё осталась. Её нужно не утерять. Тебе надо за что – то зацепиться, чтоб ты бросила всю эту дрянь.
ИРИНА. А за что зацепиться. Пусто вокруг. Я понимаю, что не пусто, но душа воспринимает пусто.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Постой. Дай подумать. Я, конечно, рискую, но, вот что сделаем. Я сегодня уезжаю в командировку.
ИРИНА. Счастливой дороги. Может меня возьмёшь? Походную жену.
(Зло).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ты злость пригаси, а то сгоришь. Командировка. На сколько, пока не знаю.
ИРИНА. Что ты хочешь сказать, чем рискуешь?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не перебивай. Я оставлю тебе ключи от моей квартиры.
(Ирина недоверчиво смотрит на него).
ИРИНА. Ты сумасшедший? Я таких ещё не встречала. Оставлять ключи от квартиры совершено незнакомому человеку. Да ещё такому, как я. Вытащу всё из квартиры, продам, накуплю героину, позову свою банду, разгромим.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не пугай. Отпуганный. Ты этого не сделаешь.
ИРИНА. Почему?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не знаю, почему, но не сделаешь. Кроме этого, есть ещё и другое. Я уезжаю не просто в командировку. Еду на войну, где воюют. Меня могут и убить, а у меня нет никого, чтобы оставить. Так пусть останется тебе.
ИРИНА. Не говори так. (Кричит). Ты не понимаешь, что говоришь. Я же сволочь, сволочь.
(Колотит себя в грудь.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не закатывай истерику. Ты не сволочь. Ты просто потеряна. В твоих мозгах не умещается мой поступок. Да он не уместится в мозгах и других. Ключи от квартиры на тебя. — это ерунда. И квартира ерунда.
ИРИНА. Ты сходишь с ума.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. По твоим меркам да, по моим это всё вполне нормально. Убьют. Квартира твоя. Останусь жив, другое дело. А дальше - будет видно.
ИРИНА. Подожди. (Проводит рукой по лбу). Я не понимаю, что происходит. Это сон. Ты шутишь.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Нет. Я давно отвык от шуток.
ИРИНА. А если я исхитрюсь и продам квартиру? Что делать будешь? Где жить?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. В окопах. Я привычный. Не первый раз мне залазить в них.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Как хочешь. Не будем больше об этом, мне пора.
(Виктор Степанович встаёт, берёт чемодан. обходит её и направляется к двери).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ключи в серванте. Найдёшь.
ИРИНА. Постой. Как зовут хоть тебя?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Узнаешь, когда вернусь, если вернусь. А сейчас
некогда. (Говорит, не оборачиваясь). Замыкай, чтоб я не передумал. (Уходит) ИРИНА. Ты звони, звони. (Кричит). Я должна всё время слышать твой голос.
(Ирина ходит по комнате)
ИРИНА. Это сон. Это галлюцинации. Этого не может быть. Это мистика. Дикий случай. Наваждение. Не пойму. А что понимать? (Она замолкает). А что думать. Мозги работают в основном на дозу и водку. Постель, чтобы зарабатывать бабки. Сейчас позвоню Шпале и пусть тащит героин. Кайфовать будем.
(Берёт мобильник. Долго крутит в руках).
ИРИНА. (Звонит). Шпала. У меня неплохое местечко нашлось. Я одна. Бери героин и мотай сюда. (Замолкает). Хотя подожди. Я перезвоню. (Выключает мобильник и снова начинает ходить). Лягу посплю, если засну. Скоро ломка будет, волком стану выть, корчится, но у меня хорошие воспоминания о нём. Нужно держать их в памяти. Если выдержу, то не позвоню, а если не выдержу? (Ложится на диван, вскакивает). Не могу. Нужно что – то делать физически. Мыть полы, подметать. Нет. Не смогу. Кольнуться, выпить. Представить, что он рядом. Разговаривать с ним, но я не знаю даже его имя. Позвонить Шпале? Пусть приезжает. Нет. Нажраться фенозепама, лирики. Уснуть. Мысли тянут в разные стороны. Кукла на верёвочках. (Подходит к зеркалу, смотрит). Хорошо тому, кто в зеркале. Ни мыслей, ни чувств. Я пытаюсь бежать на перегонки с собой, а ведь саму себя не обгонишь. (Ложится на диван, вскакивает, берёт мобильник). Шпала. Приезжай. Суворовская 25, кв. 3.
Второе действие.
(Комната в квартире Виктора Степановича. Шпала, прижавшись к стене, Ирина размахивает перед ним ножом).
Первое явление.
ИРИНА. Уходи Шпала. По – доброму уходи. Прошу тебя. Иначе полосну ножом. Ты знаешь меня.
ШПАЛА. Зачем звонила тогда? Посмотри сколько в квартире хрусталя, картин.
ИРИНА. Ты хочешь забрать, а я передумала. Не хочу грабить.
ШПАЛА. Да. Забрать всё и продать, а ты с ножом на меня кидаешься. Дура. Бабок сколько наберём, героину купим. Он о тебе ничего не знает. Не найдут. Успокойся.
ИРИНА. А зачем он мне квартиру оставил, чтобы её ограбить?
ШПАЛА. Муть нашла. Он же воевал, как ты говоришь. От войны и мозги сдвинулись. Перекосило. А ты? За любовь приняла его поведение. У наркомана нет любви. У него есть доза. Размечталась, замуж возьмёт. Да кто ты для него? Проститутка, наркоманка, алкоголичка. Если бы эту историю узнали все, то большинство сказало бы: столько возни из – за какой – то ненормальной. Из – за проститутки, наркоманки, алкоголички.
ИРИНА. Мне всё равно, что скажет большинство. Мне важно то, что он скажет.
ШПАЛА. А он скажет. Он вернётся, одумается, поиграется с тобой и выкинет. Ну, врубись, врубись. (Поворачивается к зрителям). Нормальный мужик может так поступить? Пригреть наркоманку.
(Ирина садится на стул, нож кладёт на стол)
ИРИНА. Запуталась я, Шпала. Не пойму, что со мной происходит и что вообще происходит.
ШПАЛА. Ты не думай, что с тобой происходит. Давай делом займемся. Тащи чемодан, грузить будем.
(Ирина встает, открывает шкаф, вытаскивает чемодан, начинает с полок снимать хрусталь и класть в чемодан, потом неожиданно бросается к столу, хватает нож и кричит Шпале).
ИРИНА. Уходи. Ничего не трогай. Если что возьмёшь, пырну ножом, начну кричать, в полицию сдам.
ШПАЛА. Вот стерва. Совсем с мозгов съехала. Любовь. Я уже тебе говорил. У наркоманов нет любви. Есть дозы. У меня героин с собой. Давай загрузимся. Сразу просветлеешь.
ИРИНА. Нет. Он смотрит на меня. Я вижу, чувствую его. Уходи.
ЩПАЛА. Не хочешь по – доброму, будет по – плохому. Я сюда наших ребят приведу и пустим тебя по кругу либо здесь, либо на улице. Всё время в квартире не будешь сидеть. Когда – то выйдешь на улицу, а ребята сторожить будут. Выловим. Последний раз спрашиваю. Будешь делать то, что я предлагаю или нет?
ИРИНА. Нет. Вали отсюда.
ШПАЛА. Ну, смотри. От нас просто так не отвязываются.
ИРИНА. Постой. Дай дозу.
ШПАЛА. Молодец. Одумалась.
(Даёт пакетик. Ирина разрывает его и бросает на пол, топчет ногами).
ИРИНА. (Кричит). Плевать я хотела на него, а ты лижи, лижи.
ШПАЛА. Ты что делаешь, сука. Он бабок стоит.
ИРИНА. Стоил. Уходи пока цел.
(Шпала идёт к двери, открывает, уходит. Ирина присаживается на диван, обхватывает голову руками).
ИРИНА. Зачем я звонила Шпале. Влипла. Они такие, что и в квартиру влезут и меня по кругу пустят. Заявить в полицию, а что скажу? Ему позвонить, да я номер его не знаю. Он поймёт, он поможет, он найдёт выход. Нужно поискать его номер телефона.
(Ирина роется в шкафу, находит записную книжку, листает, облегчённо вздыхает).
ИРИНА. Его номер. Звонить или не звонить?
Третье действие.
(Квартира Сашки Громова).
Первое явление.
САШКА. Ну, ты даёшь, Вить. Расскажи – не поверят. Подумают, что тронулся. Ключи от квартиры оставил. Жалко её стало?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. У меня война давно жалость выбила. Я верю ей.
САШКА. А сейчас поступил бы так, как раньше?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Да. Поступил бы. Не думай, что у меня была горячка. И вообще, Саш. Стоит ли обсуждать. Мы убивали, да не обсуждали, а здесь какая – то квартира.
САШКА. Это так, но всё равно для меня не понятно.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Крутится она перед глазами. Может и жалеть буду, но что сделано, то сделано. Не отступлю. Ты меня знаешь. (Он замолчал, а потом ответил). Дело, видимо, вот в чём. Другим это покажется смешным - мне нет. Она встряхнула мою душу словами. Есть беленькие, а есть чёрненькие.
САШКА, А какие мы с тобой?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Для кого – то беленькие, для кого – то чёрненькие.
(Звонок с мобильного Виктора Степановича, слушает)
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Успокойся. Через минуту перезвоню и скажу, что делать.
САШКА. Чувствую, Вить, что она звонила.
Второе явление
(Входит жена Громова Анна).
АННА. Привет, Виктор Давненько не виделись. Как дела?
САШКА. Ты послушай, что он сделал. Отдал. ключи от своей квартиры. (Поворачивается к Виктору Степановичу). Можно говорить так, как есть?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Говори. Что скрывать.
САШКА. Отдал ключи от квартиры чёрненькой.
АННА. Что за чёрненькая?
САШКА. Наркоманка, проститутка, алкоголичка.
АННА. От него можно всего ожидать. А зачем отдал? Вить.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Не нужно сейчас пытаться понять. Время покажет. Может добро, может худо.
САШКА. Давай я квартиру под наблюдение поставлю. Наружку пушу. Пусть посмотрят за ней.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Нет. Всё должно быть чисто. Без примесей.
САШКА. Как хочешь.
АННА. Вить. Я ничего не понимаю, но спрошу. А как быть со Светкой. Она за тебя замуж собирается?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. А как быть с чёрненькой. Слышала. Полюби нас чёрненькими, а беленькими нас всяк полюбит. У меня к вам просьба. Она после моего ухода позвонила Шпале. Это ихний главарь, назвала мой адрес. Тот и приехал. Предложил ей ограбить мою квартиру, вынести и продать хрусталь, картины. Она не согласилась. Шпала обещал пустить её по кругу. Оставаться ей там нельзя. Саш, Ань.
САШКА. Понял. А ты Ань.
АННА. Я как ты.
САШКА. Сейчас беру машину и еду за ней. Забираю и поселяю у нас. Пусть живёт до твоего приезда, а там видно будет.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ехать не нужно. Я дам ей адрес. Пусть обычным путём добирается. Может она дорогой передумает.
(Виктор Степанович звонит).
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Ирина. Запоминай или записывай адрес. Улица маршала Жукова, дом 5, кв. 1. Будешь жить у них до моего приезда. Меня ты уже не застанешь. Я сейчас уезжаю.
САШКА. Нда. История.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Что нда. Обыкновенная история.
АННА. Вить. У тебя всё обыкновенное, а есть что – нибудь необыкновенное.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Конечно есть. (Поднимается и выбрасывает руки вверх). Это жизнь, Аннушка. Жизнь!
САШКА. Люблю приключения. С Витькой не соскучишься. Ань. Если придёт, ты её научишь мыть полы, подметать, готовить. Она, наверное, ни хрена не может. А теперь переключаемся на дела. Ты иди, Ань. Мы тут о своём поговорим.
(Анна уходит)
САШКА. Ты улетаешь сегодня в командировку?
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Да. Ты был там?
САШКА. Был. Хреново. Еле живым выбрался.
ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ. Меня могут хлопнуть. А она пусть живёт. Не будем больше говорить об этом. Что будет, то и будет.
САШКА. Так, так. так. Но ты должен вернуться живым. Ты мне нужен живой. Понял, а если что с квартирой не так - станешь жить у меня. Комнат много. Будем жить поживать и здоровье терять. Лучше возьми гитару и споём.
(Виктор Степанович берёт гитару и поют).
«Журавли» - десантники – звал нас полковой.
С неба и в атаку был приказ такой.
В небе было тихо. Там не шла война,
На земле в засаде нас ждала беда.
А бедой той были парни, как и мы.
Молодые, сильные, но для нас враги.
«Затяжными» падали, чтоб спасти себя,
И уйти от пули меткого стрелка.
С высоты мы падали край свой защищать
На земле нас ждали, чтобы убивать.
Выпал друг из стаи, но остался цел,
Спас его товарищ сам не уцелел.
Небо в парашютах, а с земли пальба.
Возносилась в небо душа «журавля».
Кто -то натыкался на свинец стрелка,
Навсегда склонялась к долу голова.
Те, кто уцелели, те в атаку шли.
Их следами были холмики земли.
Снова будет небо. Снова парашют.
С неба и в атаку, и замкнулся круг
.
Где же вы журавушки? Где вы журавли?
Выпали из стаи в холмики земли.
(Занавес)
NB. Музыка на песню написана, исполнителя нет. Самое лучшее произведение, это незаконченное. Пусть читатель и зритель сам фантазирует и придумывает окончание,
\