Позднее зажигание. Гл. 22. Идрис
— Я же твой друг!
— Какой ты друг?! Ты камнем в меня кинул.
/Из разговора мальчишек во дворе/
Он был существенно моложе, на целых семнадцать лет — специально посчитала. И помнил совсем другую меня.
— Я бы тебя сейчас, наверное, не узнал, — сказал Идрис.
Разве может получиться что-то хорошее, если приговор вынесен заранее?
Я повернула голову, взглянула на свое отражение в зеркале.
— Может, и не узнал бы, я стала гораздо привлекательнее, — бодро соврала я.
На самом деле возрастные изменения моей внешности не отличались оригинальностью.
Располневшее, сделавшееся чуть ли не круглым лицо с обманчиво спокойным, почти безмятежным выражением, но без былой лукавой улыбки и озорного огня в глазах; морщины на шее, когда-то чуть заметные; потяжелевшая, ставшая очень женской фигура определенно говорили об уже солидных годах.
Но вот беда! — свой «солидный возраст» я как раз и не чувствовала. К сожалению, этим тоже не выделялась из толпы — судя по всему, мои ровесники и ровесницы болели той же болезнью.
— Есть новые фотки? — продолжал Идрис.
Вот ведь какой!
Я поняла, что за годы, пока мы не виделись, он ни капли не изменился.
И угораздило же меня показать тогда фотографии в красных туфельках!
Несмотря на несовершенство съемки, они ему понравились. Еще бы! Потому как кроме туфель и любимого кораллового комплекта из ожерелья и браслета на мне больше ничего не было.
А ведь прошло достаточно много — десять лет! Я наконец повзрослела, а он, похоже, остался прежним «неукротимым маркизом». Тем не менее повелась на закинутую удочку:
— А что ты там говорил про ролевые игры? Какие именно?
— Хоть какие, — неопределенно сказал он.
Это никак не проясняло ситуацию, и я продолжила допытываться:
— Например?
Его ответ настолько удивил своей незатейливостью, что мое обычное раздражение от переписки такого рода испарилось без следа.
Мне стало смешно: на работе ему больных не хватает!
Он написал:
— Типа я доктор, ты вызвала меня на дом.
— Или я массажист, а ты вызвала меня на дом.
Да... Полет фантазии весьма впечатляет...
Самые маньяки — это врачи.
Врачи и в отпуске найдут кого полечить.
А уж в родной поликлинике или больнице…
Хирурги будут жадно оглядывать тебя, прикидывая, что бы такого вырезать или, на худой конец, пришить.
Ортопеды потребуют повернуться спиной и наклониться. Ты, словно зомби, выполнишь их указание. После этого они скажут, что у тебя большие проблемы, и предложат массаж. Или — как вариант — мануальную терапию.
Хирурги тоже подрабатывают массажистами. Справедливости ради нужно заметить, что делают они это хорошо.
Те из медиков, кто не скурвился, кому не заслонила свет перспектива заработка любой ценой, ни за что не промолчат, если ты собираешься сделать глупость и нанести очевидный вред своему организму — даже при условии неприязненного отношения к тебе лично.
Идрис был таким редким исключением. Его не сломала порочная система откатов, он не превратился в рвача, несмотря на острую нехватку денег, а ведь у него двое маленьких детей.
Идрис был настоящим врачом.
Может, действительно, решиться? Вдруг да получится?
Подумав, что, пожалуй, не стоит выкобениваться, я согласилась:
— Здорово! Надо попробовать.
— Давай! — оживился он.
— Только я смогу не раньше осени, — сразу предупредила я.
— Хорошо, — с подозрительной легкостью согласился он.
После достаточно продолжительного торга «где и когда» Идриса вдруг пробило на предварительные ласки. Бедняга не понимал, что в мессенджере это делать гораздо труднее, чем в реале.
После нескольких неловких попыток с его стороны и весьма вялых с моей — подобную переписку под силу вести только виртуозам жанра, а у дилетантов выходит или пошло, или вульгарно, и это нужно понимать — мы распрощались.
Я снова взглянула в зеркало. Сфотографироваться, что ли?
Сказано — сделано. Получилось вполне сносно. Я подрихтовала морщины на лице и складки на боках, а на самое пикантное место прилепила красный махровый цветочек, взятый с фотографии здешнего ландшафта весенней поры.
Посмотрела еще раз: выглядело весьма неприлично, прямо-таки непристойно.
Решила не нарываться.
***
— Мы тут перед ним распинаемся, а он такой: «Еще вариант — перед рюмкой текилы слизать соль с груди блондинки, сидящей у тебя на коленях…» — жаловалась Галина.
— Пошлость какая — «грудастая блондинка у него на коленях»! — возмутилась я. — Скажи, что блондинки теперь не в тренде.
На самом деле — везде, со всех экранов лились одни азиатки.
Правой рукой я придерживала ноутбук, а левой набирала текст настолько быстро, насколько было возможно делать это одним пальцем. Время от времени приходилось выворачивать руку, чтобы поставить запятую — растяжки не хватало, да и пальцы были коротковаты — получалась целая дорожка из закорючек.
А если водрузить ноут на грудь, чтобы подключить правую руку, тогда сердцу становилось жарко и тяжело, и может быть поэтому не удавалось вылечить бронхит, и жуткий кашель тянулся больше года. Но работать лежа все-таки комфортнее, чем, согнувшись в три погибели, чахнуть над клавиатурой сидя за столом.
Галина пропустила реплику про азиаток мимо ушей.
— Так ты идешь на свидание? — не дожидаясь, пока перестанут перемигиваться точки в мессенджере, перебила она.
Очевидно, Галина имела ввиду предыдущую мою пассию.
Теперь настала моя очередь отчитываться.
— Не с этим, с другим.
— У тебя уже другой? И ты молчала?! Кто он?
Я прямо увидела, как она подпрыгнула от восторга.
— Вот, смотри, — я кинула фотку со страницы своего нового протеже.
Худенький моложавый мужчина с остервенелым выражением лица держал на руках девочку лет четырех.
Это был Идрис с младшей дочкой. Почему-то на всех фото у него такой вид, что хоть сейчас вешай на доску объявлений, приписав снизу: «Wanted!»
— Ничего, симпатичный. Опять татарин? — Галина любила уточнять полученные сведения, я давно убедилась в этом.
— В БашЫкирии живем, — улыбнулась я, увидев, что собеседница прислала точно такое же сообщение: «В Башкирии живем».
— Женатый? — продолжала расспросы Галина, и я даже услышала ее нетерпеливый голос.
— Разумеется, женатый, — я слегка устала от такого напора. — Он же нормальный человек, не придурок какой.
Из переписки с Галиной я знала, что та два раза побывала замужем, оба захода были неудачными настолько, что Галина каждый раз оставалась вдовой. Но, похоже, ничуть не печалилась по этому поводу и кляла обоих мужей-алкоголиков на чем свет стоит. Насколько я успела убедиться, Галина не особо загонялась относительно всяких там нежных чувств и страстного желания мужского тела. Только однажды — призналась подруга — у нее при виде сослуживца становились мокрыми трусы, но мужик, к сожалению, оказался импотентом.
— А как еще можно расценивать всего лишь легкий массажик спины и поспешное бегство? — рассуждала Галина.
«Может, это не он такой импотент, может, это ты не в его вкусе?» — подумала я тогда, сама не считающая себя сногсшибательной красавицей и наслушавшаяся за свою долгую жизнь столько гадостей в свой адрес, что хватило бы на целый полк ободранных мочалок.
Обижать подругу я не стала бы ни при каких обстоятельствах, внешность Галины могла бы пользоваться успехом за границей, но только не здесь, у местных криворылых особей, относящих себя к мужскому полу и избалованных яркой красотой татарок, замешанных на местной башкирской крови. Хотя — когда это мужиков останавливала несовершенная, на их взгляд, наружность… Если только «привяжется, потом не отвяжется, влюбится, дура, еще…»
— Честно говоря, сомневаюсь я насчет свидания. У меня лобке седина появилась.
— Надо покрасить или выщипать.
— Там и так три волосины, куда выщипывать. А красить… тут голову-то красить целая история. Было время, в салон ездила, модные прически мне ТАМ делали, но столько крови при этом пили — привыкли, что к ним на поклон все идут. Зачем мне эти унижения? Достали жирные завистливые бабы.
Опасаясь, очевидно, что я, как всегда в таких случаях, оборву разговор, Галина решила переменить тему:
— Знакомой на юбилей перышком маслами выгладили все морщинки…
Дальше я читать не стала, а отправилась на кухню посмотреть, что творится на плите.
Извинюсь перед Галиной потом, скажу, что срочно пришлось заняться обедом. Галина поймет, обед — это святое. На самом деле — когда общение заходило в тупик, обычно спасало обсуждение сегодняшнего меню.
***
Стоит ли говорить, что в назначенный день Идрис «оказался» на дежурстве… Он еще долго добивал меня, смогу ли вырваться в ближайшие праздники.
— Да ладно, не бери в голову, — успокаивала его я. — Хочешь, роман про тебя напишу?
— Хочу! — обрадовался несостоявшийся сладострастец. — А каким я там буду?
— Каким, каким… Блудливым и трусливым! — честно ответила я.