Глава 3 Надпись на стене
Хохлов посмотрел с утра будоражащие новоости про киевский поход и в задумчивости пощел в институт. Все было предсказуемо до омерзения.
В автобусе и метро было тихо - все сосредоточенно пялились в смартфоны, и он спокойно дотопал до института. Однако дверь была заперта. Странно - вроде наверху был шум в окнах свет. А не пускали. тогда . он постучал. Выглянула смурная физиономия нового охранника. Он отрицательно покачал головой - мол не велено. Хохлов показал ему увесистый кулак и снова загрохотал по двери. Охранник нехотя отпер дверь.
- У нас тут ЧП. .. пояснил он,- ректор приказал никого-не пускать .
Хохлов махнул рукой и прошел в просторный холл, на самой дальней стенке красовалась надпись черной краской аршинными буквами !НЕТ *****! Перед ней стояли Эдуард с Григорием и уборщица со шваброй.
Хохлов встал рядом, надпись впечатляла.
-Пацифисты завелись на нашу голову?- неодобрительно заметил он.
-Ладно пацифисты - вон Ксюша шепнула, охранник вызвал полицию. Еще и стукачи .Надо убирать экстремизм со стенки быстрее,- нахмурясь, ответил ректор.
Сбоку вприпрыжку подскочил пожилой проректор по АХО Борис Моисеевич с лестницей и какой-то химией в бутылке.
Ректор выхватил у уборщицы швабру, одним ударом свернул камеру над головой в другую сторону , взял бутылку с химией и откупорил. Тут же резкий запах ударил всем в нос.
-Окна настежь, все! живо, - приказал ректор и полез на лестницу.
Завкафедрой метнулся с окнам, выходившим на улицу. Хохлов стал раздраивать окна во двор. Морозный воздух белесыми клубами ворвался в холл. Ректор плеснул несколько раз на надпись и стал размашисто стирать шваброй краску со стены. Надпись еще не просохла и быстро исчезала.
Едва ректор управился с зачисткой, как уборщица Ксюша, бдительно следившая за входными дверьми, предупредила:
- Пожаловали, голубчики. С автоматами....
Все обернулся - в холл неторопливо входили полицейские - суровый майор и пару сержантов с автоматами. За ними топал молоденький вахтер и что то бормотал на ходу.
Ректор прищурился, а потом расплылся в улыбке. Почти тут же заулыбался и суровый майор:
-Давненько не виделись, Эдуард Валерьяныч. Пожалуй, что со времен Думы?
-Давененько.- подтвердил ректор, вытирая руки, - время бежит, торопится...
- Вы стало быть теперь тут главный?- поитересовался майор.
-Ответственный, Валентин, - усмехнувшись, поправил ректор. -Гляжу и ты тоже приподнялся в чинах.
-Есть такое.... Что мы прибыли... Был принят своевременный сигнал, что у вас тут экстремизм разгулялся на стенке! А я и не вижу!
-Так может и не было, чего искать впустую. Что было, то сплыло...- притворно пожал плечами ректор.
Майор с пару минут смотрел на высыхающее пятно на стене, потом с сомнением сказал:
- А с камер картинку покажете?
-Какие камеры, товарищ майор, вон они в другие стороны смотрят, как нарочно.
Майор усмехнулся и хотел что то сказать.
Но тут прошел вызов по рации и он пару минут вел переговоры. Потом обернулся к академику и сказал:
-Ну ладно, думаю поверим на слово самому ответственному. Тут рядышком в лицее такая же живопись на стенке - но охраняют. Поедем туда выявлять хулиганов.
-Вот это правильно, товарищ майор, начинайте с лицеев, свободомыслие надо искоренять с самого юного возраста. А лучше с пеленок. Иначе жить в нашей прекрасной стране будет просто невмоготу. Удачи тебе Валентин, успехов в борьбе с идейным врагом и широких лампасов.
Майор нахмурился, потом просек иронию, качнул головой и усмехнулся:
- .До свиданья, Эдуард Валерьяныч, шутник вы изрядный... Будем надеяться - не повторится. Иначе сами знаете, у нас жесткие указания.
-Точно так, товарищ полковник,- понимающе кивнул ректор и вместе с ним синхронно коллеги и баба Ксюша, которая выхватила у ректора вонючую швабру.
Майор откозырял и полицейские неторопливо пошли к выходу, у дверей к ним снова прилип тот же вахтер и снова стал талдычить на ходу.
-Может объяснить подробно его служебные обязанности? - зло спросил Борис Моисеевич.
-Не надо... Завтра этого кренделя на ворота. Померзнет пару недель -поумнеет. А потом подальше отсюда, в общагу, в ночные смены. Ладно, закрыть окна, и дружно ко мне подбивать итоги.
Они зашли в ректорат и расселись, там уж было человек десять профессуры и деканы. Ректор посмотрл на всех внимательно и сказал горько:
-Вот попали мы туда, куда не надо. Хлебнем радости досыта точно. Значит так! Никуда в политику не лезть, ничего не обсуждать и не подписывать. Мы - высшее образование - политика не наше!
Все переглянулись с сдержанной улыбкой - кому кому, а ректору политикой позаниматься пришлось. всласть - все знали.
Ректор не обратил внимание.
-Наша работа - раздать дипломы кому следует. И точка. Никаких дискуссий, лирики в аудиториях. Проинструктируйте преподавателей. - есть у нас демагоги софисты. Неизвестно, что там у них в головах. А хуже всего непонятно,что у них в семьях. Наверняка тут пойдут дебаты. Неизвестно что будет дальше . У меня в семье с этой Украиной разругались вдрызг, такого никогда не было... Ладно бегом по аудиториям. Пока отбились от правоохранителей. Все заявления от студентов по политике ко мне на стол. Дети они и есть дети.
Хохлов опоздал на лекцию минут на двадцать - думал студенты разбегутся. Нет, когда вошел, все сидели молча и смотрели на него. Был в наличии даже блатной студент Ильюхин, который перманентно опаздывал на лекции на красном Феррари, ссылаясь на пробки.
Хохлов посмотрел на группу и сказал:
-Изините, тут как известно пошел нежданный форс мажор. Сначала у нас лекция, а потом лирика...
И он стал читать лекции, изредка посматривая на аудиторию, там никто вообще не писал и даже не печатал в Ноутбуках. Когда он закончил, то лаконично сообщил студентам:
- Так, приказано- никаких митингов и дискуссий а аудиториях. Уже полиция сюда наведалась. Поэтому все вопросы в письменной форме и сдать мне, -он ткнул пальцем в стол и группа зашелестела бумагой. Не засуетились только два студента - один с украинской фамилией Сермяжко и высокий рыхлый еврей Нудельман. Они смотрели в окно.