Границы языка или котик в шоке

 
Чем больше говоришь с котами, тем умнее становишься. Однако, пи"здёж про то, что он просто хороший котик, кошечка, киска, котяра, мой котик, волчонок, обезьянка моя и печальный мой ослик, по меткому замечанию Бодлера (Шарль Бодлер "Дневники") не даст нужного эффекта. Оказывается надо еще и себя любить. А себя любить надо так, как люди любят котиков. И так, как котики любят себя.
 
Вот к примеру мы в нашей дорогой редакции сегодня очень злимся на то, что стараниями нашего печального ослика разбилась привезенная нами из Таиланда (на собственном горбу, между прочим) буддийская ваза, в которую мы полагали упаковать наш прах, после того как решим покинуть свое тело. И вот стоим мы над разноцветной шрапнелью обломков, злимся на вазу, ругаемся матом, злимся на себя. А на то, что наш котик Штирлиц - козел, мы не злимся. Это же котик, Какая ваза бл"ять? На котиков не злятся, даже если они ссут мимо лотка. Более того, зачастую мы в редакции почему-то сами чувствуем себя нассавшими мимо лотка и уже тогда оттягиваемся на себе почище чем на осколках  буддийской вазы для нашего юного, красивого праха.
 
Поэтому здесь нам всем требуется глубокий, интеллигентный разговор, на понятном всем языке, поскольку границы языка означают границы нашего мира. И не надо спорить с нами по поводу логики. Логика наполняет мир, она его содержимое, и границы мира также являются и ее границами.
 
И нет бы нашей дорогой редакции на этом пункте перестать думать, вернуться в постельку, лечь на правый бочек и тихо погрузится в сладкий океан, очень даже переносимой лёгкости бытия, но в расслабленный мозг ветхозаветной гадюкой подло вползла мерзкая мыслишка о том, что раз уж не сплю, а мету цветные осколки, то можно дойти до стола и плеснуть себе в бокал остатки мерло-каберне, которое, как нам всем хорошо известно, повышает гемоглобин и, одновременно о том, что всякая метафора кота содержит в себе росток спекулятивной философии, которая в свою очередь хранит внутри зерно тоски, именуемой глубинным народом экзистенциальной, а поверхностным - метафизической.
И вот что характерно - по ходу нашего мысленного предновогоднего котоэксперимента мы ярко, если не сказать избыточно, пережили незабываемые ощущения, подобные тем, которые испытывает котик, узнавший, что у него внутри утка, в утке - яйцо, а в яйце - иголка.
Философски говоря - котик в шоке!
 
Миру мир.