К вечеру было странное состояние. Не усталость, не разочарование – всё осталось прежним, никакой депрессии. Пришла какая-то отстранённость – этого уже не хочу. А что хочу? Телевизор не смотрю целый день до вестей. Вести, всё-таки, слушаю, чтобы быть более-менее в курсе событий, которые нахожу ещё и в интернете. Не пишутся стихи о солдатах. После случая с Пригожиным не пишется о героях. Нет веры. И горения такого нет, когда была вера. Спас навалившийся сон.
Утром после пробуждения опять немного задремала и вдруг услышала отчаянно-радостное: «Тётя Надя! Тётя Надя! Идите сюда!» Маленькая детская ручонка вцепилась в мою руку и со всей силы тянула куда-то. Голос этот такой знакомый, звонкий и родной… Почему-то не хотелось просыпаться, открывать глаза и осознать, что это сон…
…Малыш этот поступил к нам в ясли и очень трудно приживался в младшей группе от 2 до 3 лет. Огромные глаза его всё время были наполнены слезами и выражали ужас от присутствия множества детей, обслуживающего персонала, новых режимных правил и правил вообще. У него были необыкновенно большие распахнутые навстречу глаза цвета ярко-голубого неба. Из всего взрослого общества он выбрал меня, не отходил, легче переносил испытания коллективом, когда я была рядом. До дрожи во всём худеньком тельце боялся потерять меня из круга своего обозрения. Сейчас я понимаю, почему. В первый же день я сразу посадила его рядом с собой, взяла за руку и глядя в его заплаканные глаза, сквозь его отчаянный вопль, потихонечку начала рассказывать, как маме нужно, чтобы он немного побыл здесь, убеждая, что он уже взрослый и должен это понять. Казалось, он не слушал, тоже смотрел мне в глаза, но умоляюще, перебивая, повторял одновременно со мной, что очень хочет к маме.
Хорошо, что в одной группе он оказался с моей маленькой дочкой. Если мне приходилось по необходимости отлучаться, он держался её, брал за руку, исполнял все её желания, заботился о ней. Удивительно было, почему потянулся ко мне, ведь мама была чёрненькая, а я-то блондинка.
Дочь у меня шустрая, она не отталкивала его, потому что я его ей поручала, но и не сидела рядом, ей хотелось двигаться, общаться с детьми. Но мальчишка был её верный рыцарь, с ней чувствовал себя спокойней и уверенней. Постепенно, освоившись, он взял на себя функцию следить за порядком и поведением детей в группе. Ему очень хотелось помочь мне. Голоса не было слышно, малыш просто подходил к виновнику, брал за руку и усаживал его на стульчик. И дети слушались, хотя он был самый маленький, зная, что он это делает как бы от меня. Всё время оглядывался, вижу ли я, как он справляется и то ли он делает. Улыбка расцветала на лице, когда я хвалила его, соглашаясь, кивал головой. Такой маленький мужичок. Так мы потихоньку прирастали друг к другу.
Однажды в тихий час проходило совещание в кабинете заведующей. Малыш каким-то образом разыскал нас и, открыв дверь, взволнованно пролепетал: «Тётя Надя, Светочка писать хочет!» Скорее всего, он хотел убедиться, что я никуда не ушла, что я рядом, потому что дочь всегда справлялась с этой проблемой. Я и сама старалась уберечь его от страха, от которого содрогалось его маленькое, худенькое тельце и брала его с собой всюду, чтоб ему было спокойно. Время шло, но страх в мальчике не проходил.
Когда меня перевели работать в старшую группу, а он оставался в яслях, я провела его на новое моё рабочее место, усадила на стульчик и объяснила, что буду всегда здесь, но приходить сюда нельзя. Он был смышлёным и согласился, кивнув, но глазами во время прогулок всегда искал меня и сразу присоединялся к нам. Спасением от переживаний ему была только дочь, хотя его никто никогда не обижал. Ребёнок старался быть рядом с ней. И мы все привыкли к этому, даже муж, будто он был членом нашей семьи.
Никогда не пропускал моих прогулок со старшими детьми, напряжённо следил, когда мы с детьми выйдем из групповой комнаты, плакал, судорожно хватал меня за руки, просил взять его с собой. Глаза большие, полные ужаса, мольбы, слёз так и стоят в памяти. Конечно, брала его с собой, иначе он бы кричал до самого моего возвращения. По дороге старался шагать в ногу со всеми, хотя, конечно, замедлял движение всей группы. Старшие дети не обижались, любили его. В парке оживал, радовался свободе. Побывал на всех аттракционах. Счастье струилось из его глаз, когда он был вне детского сада.
Какая-то постоянная боязнь остаться без близких людей в нем присутствовал постоянно. Вероятно, у него была тонкая, ранимая организация психики. Интересно, что всех членов моей семьи он впустил в этот ограниченный родственный круг. Мама его болела и, спустя какой-то промежуток времени, ради неё семья переехала в Тырныауз ближе к горному воздуху. Малыш исчез из моей жизни и больше мне не пришлось встретиться с ним. В то время я так и думала, что их нет в нашем городе. Но воспоминания о нём жили и иногда всплывали в памяти.
…И вот в ещё ранний утренний час этот знакомый, но очень радостный вопль ворвался в мой сон спустя около 50 лет. Начала проявляться детская фигурка…и эти глаза, огромные, в этот раз пронизывающие счастьем, с радостью смотрели на меня. Он бы счастлив, невдалеке стояли размытые фигуры кого-то из его родственников. А тянул он меня с упорством в ту ясельную беседку из детства, где летом мы проводили и свободное время, и занятия.
Я проснулась с ощущением радости, тепла, энергии, предчувствия каких-то волнующих приятных событий. Но вдруг поняла, что не помню его имя…Как так? Ведь отлично помнила всю семью. Пусто: ни имён, ни фамилии… Стало не по себе, будто упускаю что-то очень нужное, дорогое. Вдруг в памяти возникла встреча в школе с его младшим братом Антоном, который приходил туда уже будучи взрослым в качестве участкового. Как зовут того глазастого, такого родного малыша, которому сейчас уже, наверно, за 50? Саша…Александр…Нет! И вдруг вспышка – Артёмка! Всё потихоньку восстанавливалось… Строев!
Вспомнила, как лет пять тому назад в очереди на оплату интернета встретила его отца. Кругом были люди, и какая-то неловкость помешала побольше расспросить о судьбе Артёма. Это был уже не молоденький родитель, а довольно солидный мужчина с белой бородой. Поздоровался. Ответила, не сосредотачиваясь: за многолетнюю работу с детьми и знакомых было очень много. Некоторые просто забывались, хотя всегда претендовали на мою память. После нескольких коротких фраз спросил: «Вы меня не узнали?» Он изменился, конечно, лишь большие глаза цвета яркого солнечного неба брызнули знакомыми лучами. Выдавила: «Строев…» «Как Вы узнали?» «По глазам…» Легко, как в прошлом, общаться не получалось от неожиданности встречи.
…Сейчас я начала вспоминать другие события тех лет. Вдруг захотелось узнать, как у них сложилась судьба. Мелькнула мысль, ведь многое можно узнать из интернета. Какое-то состояние подъёма заставило открыть крышку ноутбука…
Да, есть. И гром среди ясного неба: Владислав, отец Артёмки, в одежде священника во время службы… Он ли? Может, однофамилец? Артёма вряд ли узнаю…Вспомнила, что Антона видела не так давно. А вот и фото с ним. Ошибки нет. А как там Артёмка? Страница открыта…Фото…Вот они эти глаза уже спокойного взрослого человека, а не взволнованного отсутствием родителей малыша. Всё хорошо… Большая общая семья на фото…Было неловко, что без разрешения заглянула в чужой, хотя и открытый для посещения, мир. Рука сама потянулась к кнопке «Подружиться».
Мысли крутились в голове и не могли выстроиться в определённую последовательность. Ведь если бы я не забыла имя Артёмки, могла бы не сосредоточиться на этом сне, и он бы прошёл мимо меня, а тут испугалась, что теряю память… Напряглась. Это толкнуло на дальнейшие воспоминания.
Поразило, что путь привёл к священнику…К чему это? Пора пришла к нему заглянуть, не откладывая? В чём-то повиниться? Малыш пришёл ко мне на помощь и хотел защитить меня, как я защищала его в детстве? От чего? Не могу свободно обратиться к незнакомому священнику, и представилась возможность к откровению с более знакомым человеком? Ведь все мои предки - и прапрадеды, и дед на протяжении нескольких веков священнослужители. Но мне совсем не известен и не понятен этот мир. Я не росла в нём, потому что их всех раньше моего появления на свет насильно изъяли из моей жизни. Я и узнала о их существовании только в 2015 году, нас искали через «Жди меня» из Вологодского архива как представителей огромного рода, известного на севере.
Мир предков… Как вести себя в нём? Где взять силы и умения, чтобы войти в него? Может, предки хотят приобщить меня к своему прошлому? Ведь этот сон, такой явный, для чего-то мне дан.
Мне сны не снятся. А, может, я не знаю о том, что они снятся? Нет, был случай, тоже странный, предвестник страшных событий, которых мне удалось избежать, благодаря трём пришедшим один за другим вещим снам. Этот такой же? Вещий? Что таит в себе?
Но ведь Владислав через несколько прожитых лет может уже совсем другой человек? А может, не другой? Что произойдёт после нажатой мной кнопки и произойдёт ли? Захочет ли он хоть на минуту заглянуть в тот забытый мир, где мы были вместе в детстве наших детей? Остаётся ждать…