2009 г.
Привет, Михаил!
Вот ещё некоторые мысли по поводу твоей концепции воспитания.
Она, как уже говорилось, воспроизводит пасторскую модель. Поэтому не удивительно, что основным средством воздействия является Слово.
О его роли идёт речь по крайней мере на 35 страницах. А как же деятельность – Дело? О нем упоминается вскользь, всего в нескольких строках.
Эта диспропорция наглядно демонстрирует генеральную линию нового подхода – выдавливание деятельностной педагогики на обочину воспитания. Не случайно в концепции даже не упоминаются ролевые игры, исторические реконструкции, спортивные состязания, театральные постановки, групповые проекты и вообще самостоятельная коллективная деятельность учащихся: пастырю нельзя покидать место у рампы, поскольку без его направляющего слова глупые овцы сразу заблудятся. Действительно, кто еще (кроме учителя) «предостережет от упрощенчества, гордыни, эгоцентризма, нравственной слепоты, лицемерия и двоедушия?» (с.95) Ведь у беспомощного мирянина нет - повторим еще раз - ни родителей, ни друзей, ни старших авторитетных товарищей. Исходя из этого, «идеальный» наставник юношества, подобно Фоме Опискину, стремится заполнить собой все «пространство воспитательного мира» своих подопечных.
Такую экспансию можно оправдать, если она должна восстановить нарушенное в советское время равновесие Слова и Дела. Именно про это идет речь в главе 3. Советская школа названа там «школой навыков и приучения», враждебно относящейся к Слову. Мол, обучение навыкам отвергало Слово как «мелкобуржуазную интеллигентскую муть» (с.16).
Позволю себе не согласиться. На мой взгляд ошибка здесь кроется в подмене понятий – обсуждаем-то школьное ВОСПИТАНИЕ, а все эти знания, умения и навыки (т.н. ЗУН) относятся к ОБУЧЕНИЮ. Если о роли слова в формировании тогдашнего ЗУНа еще можно спорить, то школьное воспитание насквозь было пропитано словом.
Всевозможные лозунги, плакаты и призывы покрывали стены школ, обложки тетрадей и дневников. Собрания – торжественные, школьные, классные, родительские, пионерско–комсомольские – чередовались с классными уроками, уроками памяти и мужества, днями знаний, линейками, политинформациями, сборами, утренниками, встречами с ветеранами, рапортами, отчетами, клятвами, обсуждениями недостойного поведения, нотациями во время урока, после занятий, при вызванных родителях и в кабинете директора – полно, это ли не тотальность воспитательного Слова? Его общий объем значительно превосходил объем субботников, тур- и культ-походов и сборов металлолома (даже если считать их чисто воспитательными мероприятиями). Поэтому настойчиво убеждать школьных преподавателей в важнейшем значении слова (речи) всё равно что уговаривать их изъясняться прозой.
* * *
Не доминировало Дело и в общественной жизни. Советская система представляла собой типичное идеократическое государство*, в котором господствовало слово (марксистско-ленинское учение в искусстве, науке, гос.управлении, образовании; план в экономике; направляющие решения съездов, моральный кодекс строителя коммунизма как идеал воспитания; наказы избирателей, отчеты и рапорты, …) Любое дело предварялось совещанием, собранием, резолюцией, обращением, наказом, приказом, инструкцией, справкой, множеством бумаг, т.е. опять-таки словом. Приоритет дела (точнее – деловитости) неустанно пропагандировался, советского человека изображали собранным и немногословным, но в реальной жизни господствовало письменное слово.
Ныне словесной трескотни чуть поубавилось и теперь, ностальгируя, ты тратишь массу слов, чтобы вернуть Слову «властительность» хотя бы в школе.
=====================================================
* Более того. Советская система имела множество признаков теократического государства: незримое и
всепроникающее божество – «Партию»; его наместника на земле – генсека; священное Писание; клир, инквизицию,
святых, фанатиков, еретиков, иконы, молебны – съезды, весеннее и осеннее шествия, молитвы – «жалобы» и даже гробницу с мощами.
=====================================================