Киллерша

0.

Бывают такие сочинения, в самом начале которых, уже известно, чем всё закончится. Это наверное скучно, но не обязательно. Приветсвуется присутствие интриги. В других, в ходе развития сюжета у читателя появляется желание, чтобы история закончилась так, а не иначе. Если писатель не разочаровывает своих читателей — плюс ему. А если удастся сделать неожиданней и интересней — два плюса. Есть такие истории, которые начиная предавать бумаге, предающий сам не знает чем закончится, даже в ходе развития сюжета продолжает не иметь никакого понятия.  В одних случаях, прежде чем сесть за стол, всё уже созрело, осталось только записать. В других — наоборот. Иногда выдаётся в час по чайной ложечке. Бывает так, что герои сами водят пером как им вздумается. И тут записывающий историю бессилен что-либо изменить. А если делает такие попытки, то понимает, что калечит произведение и сдаётся на милость победителя.
Предлагаемая история доподлинная, тут ничего не придумано, всё случилось именно так, как об этом написано, всё имело место быть. Поначалу она была записана до половины и найдена автором слишком банальной и удалена с глаз долой (из сердца вон - не получилось). Однако потом эта история получила незаурядное продолжение, что  заставило достать из стола рукопись, или, как в этом случае, из недр компьютера забытые файлы. Но всё по порядку.
Однажды лежу на диване, смотрю телевизор, ковыряюсь отвёрткой в ухе... бац, звук пропал!... Шутка. Я хотел сказать, что лёжа на этом диване, меня осенило, или как говорил один мой друг, торкнуло... Друг умер в возрасте 48 лет, после того как всё пропил, в том числе и семью. А какая была любовь между супругами, пока они ими не стали!... Эта любовь и семья формировалась, становилась на моих глазах. Он в буквальном смысле добивался её. Бился, бился и добился. Он бился, вёл бои за свою избранницу и был бит изрядно и неоднократно превосходящими силами противника...
Однако прожив в совместном счастьи совсем недолго, каких-то три-пять лет, остальное время совместной жизни, сначала без любви, а потом ненавидя друг-друга, они развелись. Ещё пару лет спустя, как обычно, в один из будней, друг буднично выпил палёной водки, на которой заработали не буднично воротилы палёного бизнеса. Ему стало плохо, он обратился в больницу, но не было при себе паспорта. По этой «уважительной» причине ему было отказано в помощи. Он умер прямо в коридоре больницы. Kein Wunder - это Россия! Ну так я не об этом, а о том, что обычно истории со счастливым концом, которые преобладают среди историй о любви, заканчиваются тем, что двое влюблённых остаются вместе, соединившись законным браком, или на худой конец — узами гименея, что в принципе одно и то же..
Взаимной любви с женщиной мой друг предпочёл интимные отношения с алкоголем. Почему случилась такая замена ценностей? Не в последнюю очередь виновником этого я бы назвал быт. Это высокопрофессиональный киллер, который имеет превосходное и безотказное оружие, с великолепной оптикой, и поражает цель без промаха. Он пользуется отравленными патронами, которые попадая в цель, необязательно в жизненноважные места организма, с успехом разлагают его, поедают изнутри медленнодействующим ядом: обыденностью, неустроенностью, повседневностью, будничностью, безденежьем или наоборот, их изобилием.  Но таки я опять не об этом... или всё-таки об этом?!
Продолжу о том, чем меня торкнуло: Жизнь-то только и начинается «потом». Статистика разводов ужасающая. Один мой приятель, с которым я когда-то шабашил в Мценске, что находится в Орловской области, говорил: «Заработать деньги не трудно, сложность в том, чтобы суметь их удержать». Друг, который умер, с этой задачей не справился. Хотя ему очень трудно пришлось зарабатывать. Как-то подзабылось, потеряло ценность в алкогольном дурмане. Но алкогольный дурман был всё-таки следствием, а не причиной. «Она какая-то неинтересная стала...» - жаловался мне друг на супругу, и одновременно оправдывался за нежелание идти ночевать домой.
В рамках этого произведения я, главным образом, и коснусь этого «потом». Ведь история, как таковая, только и начинается после того, как двое влюблённых обрели друг-друга, когда между ними встаёт быт, который способен на любые подлости. В быту обнажаются такие подводные камни, о которые нередко расшибает лоб институт семьи, созданный ещё одновременно с Евой.
Всё же без предыстории не обойтись, ведь она интересней, чем сама история, это же история любви, будет и ей уделено должное место, однако сильно на ней не зацикливаясь. Как получится по ходу развития сюжета. Обещаю, что как закончу писанину, сокращу настолько, насколько это будет возможным. Если получится роман — сделаю из него повесть, из повести — рассказ, из рассказа — миниатюру. А если вдруг ненароком получится поэма — сокращу до стихотворения средней длины.
Кому интересно рыться в нижнем белье, читать про разборки, скандалы и семейные сцены (хотя встречаются такие феномены), этим постараюсь не перегружать моё сочинение. На оригинальность не претендую..., впрочем почему нет? - претендую!
Муж — глава в доме, независимо от зарплаты, благосостояния, возраста, черт его характера, или его половины, равно как и прочих нюансов. Жена из его ребра, не наоборот. Быть главным в семье — это не значит, господствовать, раздавать приказы и держать семью в повиновении. Нет, главный в семье - это тот кто служит всем её членам, заботится о всех и о каждом, в котором остальные члены семьи видят надежду, опору и защиту. Так должно быть, так задумано Создателем. Его сын, Иисус Христос, когда был на земле, а он предводитель веры, царь Божьего царства, или президент государства, если хотите, показал себя, как главу единой семьи, когда помыл ноги своим апостолам. Комментарии излишни. Мимоходом опровергну справедливость поговорки «Скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты!» У Иуды кто были друзья?
Я, предлагающий вниманию читателя эти строки, - как бедный родственник, получил в подарок компьютер, а вместе с ним и случайно не удалённые файлы обладателя этого компьютера. Обладатель-даритель имел обыкновение мысли и соображения обсуждать с компьютерной «клавой», так как больше никто его не хотел слушать. Мне показались интересны эти откровения и с его любезного разрешения слегка подработав представляю на суд.

1.

Они познакомились на одной Party. На одной из таких, который устраивают русаки в Германии по случаю различных праздников. Русаки — русские немцы, которые числом в изобилии переехали из стран бывшего СССР. Немцами (нередко фашистами) они были там, а здесь стали русаками. С ними переехали и члены их семей, мужья или жёны, русские по национальности, таких называют чистыми русаками, при этом слово «чистыми» к гигиене последних отношения не имеет.
Вечеринка уже началась, и за длинным столом человек на 14-16, состоящим из составленных вместе нескольких маленьких столов, покрытых 3-4 скатертями разных возрастов и в разное время побывавших в стирке, разостланных так, чтобы сошли за одну,  сидел он, Юра со своей компанией. Компания состояла из его боевой подруги и ещё одной пары. Все остальные места за этим столом были пока свободны. Таких столов в просторном зале расставлено несколько штук, но они были уже поплотнее укомплектованы участниками торжества. Громко, даже триумфально заявилась слегка припозднившаяся компания и, описав большую дугу по залу, где потом были танцы, приземлилась за этим столом. В этой припозднившейся компании из мужчин и женщин солидного, но ещё предприимчивого возраста, Юра заметил её. Она несла себя, одетую в длинное чёрное платье, и обутую в высокие каблуки, на которых и несла. В руках элегантная сумочка, причёска простая, но изящная, минимум бижутерии и улыбающаяся лучезарной улыбкой. Он сразу безошибочно определил, что она не замужем. Он был убеждён, что незамужнюю женщину сразу можно вычислить среди любого количества замужних. Женщина в поиске и нашедшая — это две большие разницы, как говорят в Одессе (если верить Жванецкому, что разниц в Одессе две, а не одна, как в остальном мире). Он в моменты умиления сравнивал этот феномен (уже не про Одессу) с собачьим семейством. Если у суки течка, то все кобели в округе это запросто  определяют своим собачьим нюхом и собираются вокруг неё табунами, то бишь стаями (или сворами). Одно остаётся загадкой, если они чуют запах издалека, то что они хотят вынюхать так близко вплотную, втыкая нос в...
Прежде, чем мы их познакомим (уже не про собак), надо сделать маленькое лирическое отступление, такой кратковременный экскурс на маленькую месячишку назад. Юре из России привезли подарок, который он по настоящему оценил тогда, когда его утратил. Привезли автобусом из самого Саратова в корзинке, через все границы и запреты! Самолётом бы это дело не прошло.
Когда он открыл вручённую ему корзиночку, то онемел. Там мирно спало красивейшее создание на свете - щенок породы пекинес! Собачонка проснулась и увидев незнакомое лицо, да ещё так близко, нагло и в упор разглядывающее её, принялась неистово лаять. Он взял её на руки, а она ещё какое-то время не унималась, он уже и пол её сумел различить и сказал ей ласково по-немецки: «H;r auf zu bellen, du bist zu Hause!» Попутно отмечу, что в русаках сидит такой комплекс: с малыми детьми надо говорить по-немецки! Потому что дети русаков, как правило, не говорят по-русски, чем невероятно горды в большинстве своём их родители. Вот и он по этой причине перешёл на немецкий.
Его гостья, вручившая подарок, спросила:
А как ты её назовёшь?
Ну конечно Белла! - ответил он, потому что она меня сразу облаяла, и пояснил - Белла — от слова bellen — лаять...
Белла прожила в доме около месяца, и недели за три-четыре перед вечеринкой, с которой мы временно удалились, исчезла бесследно по причине ротозейства его сына.
Вернёмся на Party. В краткосрочное отсутствие боевой подруги, он пригласил её на танец
Белла!- ответила она коротко на предложение познакомиться.
Он, ошарашенный таким развитием сюжета, открыл рот, даже произнёс третью часть фразы: «О, мою собаку звали так же!» - так выглядит эта фраза целиком, но он остановился где-то между второй и третьей буквами третьего слова:
О, мою со...б..., - (боль утраты была ещё свежа) у него хватило такта и собразил он достаточно быстро, чтобы не выдать всё предложение целиком. Вместо этого вспомнил он следующие по порядку главы после «Беллы» в произведении М. Лермонтова: - Ну тогда я Максим Максимыч Тамань!
Она блеснула белизной зубов в лучезарной улыбке:
Вам нет нужды озвучивать своё имя, оно мне известно!
Вот как, это обещает быть интересным, а позвольте спросить откуда?
От Веры, - ответила она коротко и ясно. Ясно, но не для него.
А если попытаться удовлетворить моё любопыпытство?
Она Ваша дальняя родственница и сидит через одно место от меня за столом, через место, на котором сидит её муж.
Здорово, ну и как же меня зовут?
Вас зовут Юрий, вам 43 года...
Может быть Вам вся моя биография известна?
Пока в общих чертах, Вы разведены, двое детей, это так?
Ну почти так, - ответил он, и добавил, - Вы, очень загадочная и не менее опасная женщина, Белла, в Вас можно так со всего ходу и влюбиться...
За чем же дело стало?
А оно не встало... А сколько Вам лет, простите за бестактность?
40, - ответила она, хотя ей уже было 41 с гаком.
А выглядите на 39, - выдал он свой дежурный комплимент, - Так значит Вы мной заинтересовались и опознавшая меня родственница выдала Вам эту информацию?
В ответ она только обозначила ямки на щеках лёгкой улыбкой. Танец закончился, и они вернулись на свои места.
Боевая подруга Юры была уже на нервах:
Танец — вертикальное выражение горизонтального желания, не так ли?
Как это понимать?! Ты поэтому пригласила друга своей подруги?! - отшутился он.
Будучи человеком проницательным и благодарным за всё хорошее их связывающее, он не стал причинить боли боевой подруге. В очередной раз хотел (не причинять боли) и снова не удалось. Все знаки внимания Белле, на этом в этот вечер закончились, если не считать того, что когда спутница Юры отлучилась припудрить носик, он попросил у Беллы телефон, а та «лёгким движением руки» достала «визитку из жилетного кармана» - кофточки висящей на спинке стула. Они ещё успели и по рюмахе вместе выпить, за время её отсутствия (не на брудершафт). Она пила коктейль из «J;germeister» с колой, а он «чарли» - коньяк с колой.
Юрию, разумеется было очень интересно пообщаться с дальними родственниками, с целью точнее выяснить какая вода на киселе. Это были друзья Беллы, можно сказать, с детства. Две семейные пары, главы семейств которых плюс ещё уволенный в отставку и не присутствовавший третий глава семьи Беллы, были закадачными дружками, а после женитьбы дружили семьями. Белле нагадали накануне жениха, с бородкой и при галстуке, когда та выбирала платье перед зеркалом, перемерив весь гардероб. Она охотно носила короткие платья, юбки, и они ей очень шли, но в этот раз она остановилась на длинном. Вот тогда и сказали ей, что обязательно подцепит мужичка с галстуком и бородкой... «А что ещё и в тёмно-зелёном пиджаке с золотыми пуговицами..., об этом и мечтать не могла!» - шутила она позже.
Вечеринка закончилась далеко за полночь, а когда все разъехались, им овладела его боевая подруга на два долгих последующих дня. Белла ждала звонка, она очень ждала звонка.  Перед тем как пойти на вечеринку, она сообщила своему другу в Алма-ату, с которым её развели обстоятельства переезда в Германию, что пойдёт в люди, что устала быть одна. Хотя её друг и  дал добро на этот ход (впрочем у него не было выбора), всё же весь в волнении позвонил на следующий день, она его успокоила: «Ущербный месяц моей судьбы,  не особо стремится в новую фазу».
Но смена лунных фаз неотвратима. Новолуние состоялось.
Тут остаётся добавить, что Silvesterparty состоялась в городе B;nde.
               
                2
   
Юра позвонил на третий день, как только смог отделаться от боевой подруги, когда Белла уже ждать перестала. И это был правильный Zeitpunkt. Раньше — он не был бы таким желанным, позже — успели бы забыть. Это был второй день недели, а жили они на некотором расстоянии друг от друга. Его дом находился в соседнем с B;nde городком R;dinghausen, её - в 80 км. Steinfeld. Так назывался маленький и уютный городишка. Уютный, как и все маленькие городишки в Германии. С одноимённым названием Steinfeld, городков в этой стране почти десяток, поэтому для ясности в географии событий — этот находится в Kreis Vechta. 
До выходных им ничего не оставалось, как только часами разговаривать по телефону. Наконец случилось быть пятнице и он примчался. Он явился опять в своём тёмно-зелёном пиджаке с золотыми пуговицами и в чёрных брюках, с узким галстуком, на почти шикарной спортивной машине, Stratus-Cabrio! Но уже без той элегантной бородки, которая сделала своё дело, и теперь в ней не было нужды. Да и вообще бородку он отпускал крайне редко и если, то не надолго. Она его ждала и была в боевой раскраске, что одновременно означало неотразима! На этот раз в коротенькой клетчатой юбочке, которая эффектно подчёркивала её талию и приоткрывала, чуть ли не до самых истоков её красивые прямые ноги. На одном месте долго находиться они не могли, тем более, что на паркплатце такой конь рыл в нетерпении копытами землю. Точнее табун лошадей в 160 голов, с соответственным количеством копыт, число которых и озвучить страшно.
Погода стояла мерзопакостная, дождь-не дождь, некая водная дисперсия. Дождь не шёл, а висел в воздухе. От тучки, накрывшей всю ойкумену капельки отделились, но достаточного веса приобрести не сумели, чтобы и на них распространился закон гравитации. Некая дисперсия водорода и кислорода, микрокапель и воздуха, который размещался в промежутках между капель. Ехать пришлось в зачехлённом авто. Даже если бы светило солнце — январь не самый располагающий к расчехлению месяц. Вне дома было неуютно, мокро и холодно, но их бы не остановило и извержение вулкана поблизости.
Сели на автобан, который по случаю пятницы раннего вечера не был пуст, но это не помешало Юре показать резвые способности своей машины. Он тАк хотел впечатлить Беллу, и сам того не сознавая всё делал с этой целью. Приехали в город Оснабрюк, который располагался примерно на одинаковом расстоянии от их мест жительств. Это город средней величины, с населением немногим более 150 тыс., богат традициями и имеет прекрасный Altstadt. Достаточно вспомнить, что делегации, которые вели переговоры для заключения мира, после продолжительной и измотавшей обе стороны тридцатилетней войны начала семнадцатого века, возникшей, как часто водится, на религиозной почве (что само по себе нонсенс), располагались так: одна, католическая — в Мюнстере, а другая, протестантская — в Оснабрюке.
Старинный фахтверковый деревянный город производил неизгладимое впечатление. Парочка наших влюблённых друг в друга с первого взгляда, примкнула к одной экскурсии и с удовольствием переваривала информацию, которую выдавал гид, как косвенную, в придачу к основной, которая воспринималась глазами и занимала их умы и сердца. Если предположить, что там осталось место, свободное от любви.
Отдав должное истории, или ещё продолжая отдавать, они приземлилась в одном уютном ресторанчике, расположенном в одном из таких фахтверковых домов. Меблировка была под стать настроению: огромные грубые столы из морёного дуба, почерневшие от времени, под стать им — массивные стулья и диваны, барная стойка, а также немыслимые конструкции под высоченным потолком из страпил, балок и всевозможных укосин. Впечатление поддерживали, не в последнюю очередь, и полы из рваного природного камня.
Они заказали вина и одно блюдо на двоих, на котором красиво были уложены кусочки сыра нескольких сортов с виноградом и кое-какими экзотическими фруктами. Вино подали в огромных фужерах на высокой тонюсенькой ножке. Оно источало тончайший аромат и было изумительно вкусным. Розовое французское вино! Впрочем, в этот вечер им и отрава пришлась бы по вкусу. Он был за рулём, поэтому выпил только половину бокала, дабы не превысить допустимые промили. Вечер незаметно из раннего переходил в поздний и они поехали дальше, куда - она особого внимания не обращала. А зачем, когда за рулём профи?!

3.

Он привёз её домой, но не к ней, а к себе, чему она удивилась, или сделала вид, что удивлена. Шестнадцатилетний сын (тот самый, по чьей вине утрачена Белла первая) как раз на эти выходные уехал к матери. Зал вместе с открытой в него кухней и закрытым от него прихожей и санузла, занимал весь первый этаж. Старая мягкая мебель, по которой давно скучал шротт, телевизор фирмы Loewe, вполне современный, с большим экраном, стекляный журнальный столик — вот и вся обстановка. Стены отделанные обоями, которые имитировали кирпичную кладку, наклеенные с целью имитации руин. Прямо в зале находилась деревянная лестница на второй этаж с резными балясинами и ступенями из бука, про которые он не без гордости сказал, что сделал своими руками. Лестница контрастировала элегантным видом с убогой обстановкой, ещё не лакирована, но уже приобретшая окончательный цвет и вид.
Она нашла музыкальный канал, он - в подвале прохладное красное вино и подал на журнальный столик к дивану, на котором они расположились. Они сидели и разговаривали, разговаривали... вернее она говорила, а он слушал и разглядывал её в упор маслянными глазками, любовался ею и глупо улыбался. Отвечая на редкие вопросы невпопад, потому что никак не мог вникнуть в суть её рассказов, как ни старался, всё время отвлекаясь на фантазии, которые ему рисовало воображение.
Он не торопился, хотя нетерпение владело им. Его богатый опыт по части женщин подсказывал: если форсировать события хотя бы на минуту раньше, чем к этому созреет женщина, которые, как правило, зреют несколько позже, то можно наломать дров и даже всё испортить. Поэтому он сидел смотрел на неё в упор своими маслянными от желания глазами и ожидал инициативы от неё. А она, инициатива, хотя и заставила себя ждать, но не долго. Они слились в долгом и страстном поцелуе, который закончился тем, что они поднялись во второй этаж в спальню на две ночи и два дня. Он лишь изредка в течении этих двух дней спускался за вином в подвал, да в холодильник за нехитрой едой, а она поднималась только в ванну, которая находилась через стенку от спальни. Она сказала после очередного похода в ванну:
Я боюсь, что у меня теперь и походка изменится...
Почему? - не понял сначала он.
От твоих габаритов, и будет такой...
Она опустила ладонь пальцами вниз и оттопырила мизинец и указательный пальцы, которыми изобразила походку. Он засмеялся, довольный её шутке.
Юра, дорогой, мне столько не надо, хотя заниматься этим с тобой невероятно приятно!
А столько и не будет, это так, только оскомину сбить, а потом будет по-другому, хотя и будет «невероятно» жаль, что не так как теперь, - повторив её словечко, подражая ей, сказал он.
Они любили целоваться и лёжа в кровати, или как она говорила, в койке, целовались перед этим, во время этого и после того. А так же независимо от этого.
Она сделала его поэтом, он пытался рифмовать и ранее, до встречи с ней. После стресса с разводом и развала семьи, появилось много свободного времени, он пытался чем-то заполнить пустоту, даже брал уроки музыки. Потом занялся живописью, но не имея никаких навыков и техники, его картины были, мягко говоря, настоящей мазнёй. Ранние его стихи были большей частью жалобой на судьбу,  и оставляли желать лучшего по ритму и размеру. 
По поводу времени, проведённого вместе, у него родился стих моментально в пять минут, после того, как он отвёз её домой и принялся ждать следующих выходных. Всё прошло как в тумане, иногда даже ему казалось, что это был сладкий сон, и он боялся проснуться. Но когда он опускался с седьмого неба на землю, когда осознавал, что всё произошло с ним — было на самом деле, был счастлив и поднимался обратно. Такое чувство накрыло его впервые. В молодости он, конечно тоже влюблялся, кто из нас этого сумел избежать?! Но там было как-то поверхностно, не так глубоко, не так глубинно.
Стих, по случаю первого свидания он написал следующий:

 Что-то с памятью явно случилось,
Я не помню как выглядишь ты,
Может быть, ты мне только приснилась,
Ты лишь следствие сладкой мечты?

Я не помню, звучал ли твой голос
Чёрных глаз твоих цвет позабыл,
Как в причёску уложен был волос,
Мне не вспомнить с тобою где был!

Я не помню, была ль ты одета,
Танцевали ль мы танго с тобой,
Где шарахались мы до рассвета
И когда мы попали домой.

Был каким у духов нежный запах
И губная помада на вкус,
Я не помню шикарную шляпу,
И цветочки на ней, я клянусь!

Что за песни в тот вечер нам пели,
И какое мы пили вино,
И куда мы в ту ночь улетели,
Всё на свете забыл я давно!

Насчёт шляпы — это желаемое выдано за действительное. На этом дело по шляпе не закончится.

                4.

Но это был второй стих, посвящённый ей, а первым был другой, на так называемом аусзидлерском языке, смеси русского и немецкого, которым и разговаривают, в большинстве своём, русаки в Германии. Он его выпустил на волю из под пера ещё до первого свидания, под впечатлением от вечеринки. Стих он сочинил томясь ожиданием Wochenende первого свидания, вот он:
      
 Как я жил без тебя - Das begreife ich nicht,
Tы вошла в мою Leben, wie ein cолнечный Licht.
Was war ich ohne dich - вспоминаю с трудом,
Was bedeutet die Liebe и не знал я ладом.
Ganz genau я помню чудный тот Augenblick,
Kaк впервые увидел wunderbarckий твой лик.
Deine Kleid грациозно angezogen сидел,
Ich bin Kiefer отвесил и совсем разомлел.
Я vergessen die рюмка, die zum Tost возносил,
И очнувшись я wieder dich zum Tanz пригласил.
In dem Tanz miteinander ich bin kaum дышаль,
Und bedanke сердечно тот случайный ZufАll.
Ich bin auch не верил von любовь с первый взгляд,
Du Geschenk мой vom Himmel... и на кой ты мне ляд.

Последняя строка не обязательно отражала его настроение, но легла хорошо в рифму, и явилась очень неожиданным финалом. Вопреки желанию своей новой подруги, он его так и не изменил.
Время в разлуке текло медленно. Их обоих накрыло чрезвычайно большое чувство. Любовь! И, хотя по этой части оба имели уже опыт, но то было раньше и прошло, да и что было ранее не имеет такой остроты восприятия, как происходящее здесь и сейчас. Белла своего мужа, за которого вышла замуж тоже не любила. Её две подруги вышли замуж за неразлучных друзей, был ещё и третий в этой клике, как она называла их компанию, с которым она и познакомилась на первой свадьбе из двух, на свадьбе подруги, первой  вышедшей замуж. Вторая свадьба не заставила себя долго ждать, на которой она со своим теперь уже бывшим мужем, но тогда ещё будущим, были свидетелями. Третья свадьба тоже не заставила себя долго ждать...
Она родила двоих детей, причём с деторождением было не всё гладко. Сначала она долго не могла забеременеть, потом случился выкидыш, уже не на первых месяцах беременности. Потом родилась дочь и выросла в последствии в красивую девушку, а после дочери родился сын с заячьей губой. После родов сына она сразу полностью поседела и это немногим за 25! С тех пор она всегда волосы красила в чёрный цвет, который ей был очень к лицу. Сына она возила по всем казахским светилам медицинской науки, и когда ему исполнилось полтора годика, сделали операцию, но не рассчитали дозу наркоза и он потерял слух! Так и вырос глухонемым.
Белла была мудрой женщиной. Юру, перед первым свиданием с сыном предупредила о деффекте сына, чтобы возможным удивлением не травмировать лишний раз сына. На момент их знакомства Ване исполнилось 15 лет. Он учился в Оснабрюке в специнтернате и его ежедневно из дому забирал булик, маленький автобус, и вместе с другими такими же детьми отвозил на учёбу и привозил обратно. Дочь её принадлежала к церкви не то пятидесятников, не то баптистов. У дочери был друг, через которого она и пришла в эту «кирху». Однако он был, видимо, не душой и телом там, и поэтому нарушил закон, за что его и посадили. Она говорила, что подрался, но как потом выснилось, за наркотики. За время его срока, она влюбилась в другого, относящегося холодно к религии парня «как все». Становление этих отношений происходили почти параллельно со становлением отношений её мамы, но к свадьбе созрели быстрее.
Рассматривая семейные альбомы своей возлюбленный, Юра с удивлением обнаружил, что в молодости она не была такой красивой, как стала теперь. В молодости она была «так себе» серая мышка, всё что и было из достоинств, так это пышная шевелюра, да тонкая талия. К 40 годам осталась только талия, а шевелюра была уже не столь пышной, и стрижена покороче. Он даже вспомнил не понятую им ранее мысль из произведения И. Ефремова «Таис Афинская», когда один скульптор пожелал делать скульптуру с этой Таис не сейчас, когда девушке было 18, а позднее, когда она родит одного, лучше двоих детей. Теперь он понял эту мысль на сто процентов! Действительно, некоторые женщины расцветают не к двадцати годам, а к сорока и после того когда выполнят своё физиологическое предназначение, заложенное в них Создателем!
Вторые совместные выходные, они провели у неё, на этот раз вместе с её сыном. Теперь они не залегали в спальне дни и ночи, хватило только ночей, а насчёт скрипа кровати можно было не опасаться, её сын не слышит. Так и потекли будни, вернее будни текли медленно, а выходные пролетали ошеломляюще быстро. Не прошло и двух месяцев, Юра предложил ей руку и сердце, а она, как оказалось, была ещё в состоянии брака. Белла затеяла канитель с разводом в Казахстане, куда выслала приличную сумму денег подруге старшей сестры, которая деньги промотала, дЕла не сделала и попросила ещё денег. Это сильно расстроило Беллу, и она даже плакала с досады. Юра её утешал словами:
Не плачь, дорогая, я тебя согласен ждать сколько потребуется!
Да я не поэтому плачу, а потому что люди такие бессовестные на этом свете...
У-уу, так ты ещё пороху не нюхала, меня ещё и не так кидали в моей жизни, по каждому случаю плакать, так и никаких слёз не хватит.
В конце концов, развод сделала её подруга, за сумму в 10 раз меньшую, причём и денег с Беллы не взяла совсем. Эту подругу вместе с мужем Юра имел счастье видеть несколько лет спустя в Праге, куда все ездили специально на встречу. Довольно неординарная личность, к тому времени издала свою книгу, была кандидатом медицинских наук. Книга была о первом путешествии в Прагу, написана с претензией на оригинальность, от лица «женщины средних лет азиатской внешности». Юра её попытался прочесть, но с первых страниц бросились в глаза суеверия и нечто вроде оккультизма, что противно было его натуре, и он бросил не дочитав. Белла однако прочла.
Подруга Беллы была адептом учения некоего Грабового, незадолго до встречи обеих подруг в Праге, гремевшего сомнительной славой в странах СНГ, после арестованного за мошенничество. Муж подруги - полковник милиции в отставке, который за всю жизнь так и не научился водить машину. Подруга водила машину лихо, но при этом не знала, что бывает дальний и ближний свет. Белла, находясь у них в гостях, ещё до затеянной истории с разводом, указала ей на этот факт. Она годами ездила по Алма-Ате с дальним светом! Она сказала Белле с удивлением: «А я думаю, что это все встречные, как ненормальные, мне мигают светом!»
А пока влюблённые приезжали друг к другу, то она к нему, то он к ней, и любили-любили и были любимыми-любимыми! Юра был человеком деятельным, и даже творческим если говорить в натяжку. Он пробовал себя в различных ипостасях, на этот момент он был увлечён живописью и писал маслянными красками на холстах больших размеров, различные мотивы из головы и из других источников. Холсты он изготовлял сам, причём скрупулёзностью не отличался, и изделия его были грубоваты. Но ему всё было нипочём! В тот период его душа частенько была в полёте и он ночи напролёт проводил у своего очередного холста. Белла ни за что не хотела уходить в кровать и завороженно наблюдала за его мазнёй, пристроившись кое-как на диване или в кресле, время от времени засыпая и снова просыпаясь. Он иногда ей объяснял, чтО он хочет показать на той или иной картине, как сам видел конечный результат. Она после таких объяснений видела в его картинах не то что он изобразил, а то, что хотел. Кроме неё в них этого не видел никто. Поэтому они только ей одной нравились. Он и ей предлагал взять кисть в руки, но она скромно отказывалась или пробовала самые простенькие дела в его картинах подмазать, подкрасить. Все его полотна не выдержали проверки временем, даже самого малого его промежутка, и в конечном итоге приземлились на помойке, ну может одна-две и украшали стены у кого из знакомых недолгое время. Справедливости ради скажу, что мне известно: до сих пор два его «шедевра» украшают стены домов родственников.
Встреч по выходным и Юре и Белле было мало, они хотели жить вместе, каждый день вместе отходить ко сну и просыпаться в одной кровати. Но у обоих были домА, на расстоянии восьмидесяти километров друг от друга, у обоих были дети. Его работа была не самой завидной, поэтому-то работу водителем LKW легче других профессий найти в Германии. Кроме того, он решил заделаться предпринимателем — купить LKW и самостоятельно рулить. Его терзали сомнения по этому поводу, и он всё не решался, но Белла выказала в него большую веру «у тебя всё получится», и он сделался им.
Её работа была тоже не из самых завидных. Медсестра и только в ночную смену, нередко и в выходные. Она тоже искала работу поблизости от его дома и нашла, даже собеседование прошла. А потом они сели вдвоём за круглый стол на семейный совет и решали-рядили, взвешивали все «за» и «против» - кому к кому переехать. Она была согласна перехать к нему, он был согласен переехать к ней. Остановились на последнием варианте и это было первой ошибкой, приведшей к деградации отношений и полному краху столь сильного чувства. Почему так? - потому что они стали жить в её доме. Любой другой вариант был бы более правильным решением — совместный дом или хотя бы его! 
Но начало конца оба не заметили, в то время их чувство было огромно и такую маленькую ошибочку, этого маленького вируса, который глубоко засел в организме любви, они не заметили, и пока эта ошибка никак не сказывалась и двое продолжали любить друг-друга и быть счастливыми.
Юра быстро нашёл работодателя около её дома, прямо в трёхстах метрах, вернее фирму, которая стала его диспонировать. Даже с лизингом машины помогла. Всё закрутилось и завертелось, работать приходилось много, виделись они среди недели один-два раза, но на выходные, железно он был дома.
Он перехал к ней, и в его доме сын жил один, а они туда периодически наезжали и отмывали и отдраивали всё, что его сынок приводил в нуждающееся в этом состояние. Отношения у неё с его сыном не заладились с самого начала. Сынок скептически отнёсся к очередной пассии своего папаши. Юра же считал, что слишком сближаться с детьми Беллы вроде предательства по отношению к собственным. Он даже на свадьбе её дочери не захотел фотографироваться, как родитель-народитель. И это было тоже ошибкой, корм тому вирусу, который уже поселился в организме под названием любовь. Какая мать не любит своих детей больше всех на свете!? А он, как бы себя, её любовь к себе противопоставил любви к детям. Зачем!? Эти две любви могли сосуществовать вместе и параллельно, одно с другим не соприкасаясь, а если — то одно другому не мешая. Тем не менее у обоих на лицах постоянно присутствовала счастливая улыбка, от которой никак не представлялось возможным отделаться. И если её улыбка выглядела милой и обворожительной, то его - просто глупой. Но зато сколько счастья было в ней!

                4.

У самого Юры его первая жена в аэропорту в Москве профунькала мошенникам стоимость целого дома, который они продали, в связи с переездом. Это было целое состояние для советского и особенно постсоветского человека, но Юрия даже этот факт сильно не огорчил, на фоне такенного душевного подъёма, который вызвал перезд на родину предков. Ему давно стало очевидно что его первая супруга бестолковая дура, да и ещё весьма лёгкого поведения, последний факт, вызванный, или усугублённый алкоголем и стал поводом для развода.
У Беллы с Юрием с тех пор и позднее много разногласий возникало, и почти никогда они не находили консенсуса, просто отодвигали проблему в сторону, в целях сохранения мира. Эти отодвинутые на задний план проблемы периодически выходили снова на передний, и они немного пообсуждая их на повышенных тонах, снова нерешёнными задвигали на место. Проблемы отодвигались именно в ту сторону, где сидел вирус, который получая подкормку, рос. Так, со временем, этих задвинутых проблем собралась большая куча. Они действовали как мина замедленного действия.
Юра мало-помалу утратил интерес к живописи, но успел заразить Беллу. Он пробовал себя во многих направлениях, но интерес был чаще всего поверхностный и, не достигнув успеха, терял свою актуальность. Он всегда говорил, что живописи можно так же научиться, как и складывать кирпичи в стенку. Из кирпичей можно сложить стенку, на которую никто и внимания не обратит, а можно сложить и такую, от которой глаз не отвести. Как пример он приводил всегда свой институт в Волгограде, где каждый кирпичик резан, пилен. Не найдёшь и одного квадратного метра плоской стенки, всё вычурно с выступами, впадинами, закруглениями и углублениями. Даже если напрочь отсутствует не только талант, но и вообще любая способность, всё равно можно научиться, просто из под кисти буду выходить не такие картины как у Рубенса или Рембрандта. Талантов и способностей в себе не обнаруживала и Белла, но она была трудолюбива и живописать ей нравилось. Более того, она даже устроилась в одну из частных школ живописи и приобрела кое-какое мастерство. А когда он ушёл от неё, попросил одну картину на память. На ней были изображены две незабвенные собаки породы пекинес, в разное время жившие с ними и в которых оба души не чаяли. Но это я забежал вперёд. Они же ещё даже не поженились.
Ну так давайте поженим их, сочетаем законным браком. Расписались они в августе, а свадебный вечер делали на новый год. Оба эти события не получились из ряда вон выходящими праздниками, поэтому детализировать их не стану, отмечу лишь, что Юра пожелал, чтобы невеста была в шляпе, и она приложила титанические усилия чтобы найти подходящую. Искала везде, даже до Польши доехала, а нашла в своём родном городе Штайнфельде в шляпном магазине. Тогда ей ещё было важно то же, что и ему. По случаю  бракосочетания она родила этот стих:

Вот, наконец, пришёл наш день,
И пьяно летним солнцем утро,
Ушли сомнения, как тень,
Я носик перед стартом пудрю...

Ах, август-август, как ты мил,
Всего и столько подарил!
Готова я объять весь мир
И пригласить на главный пир!

Вот на часах 12 дня,
Собрались гости, ждут меня,
Любимый за руку берёт
И под венец меня ведёт.

Сбылась мечта, свершилось всё:
Стоит печать, блестит кольцо,
Вино шампанское открыто,
Бокалы доверху налиты...

За молодых был тост красивый,
Поцеловались, что есть силы!
Брачующиеся готовы
Любить друг-друга с силой новой!

                5.

Частенько у них было так, что она приходила с работы, со своей ночной смены, плюхалась в тёплую постель, нагретую за ночь им, а он, отогрев её своим телом в полусне, поднимался и уходил на свою работу. Работа водителя LKW — неблагодарный труд. Власти так много сделали для того, чтобы  эта профессия стала неаттрактивой, введя свои Lenk- и Ruhezeiten, вобщем-то преследуя благородную цель, чтобы шефы эксплуатировали своих водителей в меру. Но вместе с этой целью, как побочное явление от лекарства, получилось так, что водители могли теперь значительно реже приезжать домой, к семьям. Да и много чего ещё другого, например совсем не учтён 24-х часовой цикл организма. Но вернёмся к тёплой постели, в которую она плюхнулась после ночной смены.  Это происходило между 6-тью и 7-мью утра, в этот раз в четверг ранней весной, третьей совместной весной. Около девяти часов утра он заехал домой и поцелуем разбудил её. Сначала не совсем, она приоткрыла один глаз, а он ей говорит:
Дорогая, я тут путёвку в Париж на выходные выиграл, вставай, собирайся, мы едем в Париж, у тебя на сборы 15 минут, в машине доспишь. Я пока заправлю её и заеду за тобой.
Как выиграл!? - оветила она сквозь сон, - ты же ни во что не играешь!
Но он уже не слышал. Она окончательно проснулась, умылась, закинула пару шмуток в сумку и оделась. Он был уже в дверях, загрузил её в LKW на прекрасное удобное ложе для спанья, которых было даже два. И она продолжила досматривать свой сон про Париж. Когда она проснулась, они проехали уже пол Бельгии, он сварил кофе на ходу, для этого не надо было останавливаться, он всегда свои трапезные вопросы решал во время движения. Машина оборудована была им самим с таким расчётом. Вот только туалета в машине не было, для этой цели приходилось останавливаться. Они остановились на одной из Tankstelle. Что-то желая купить по мелочи, разговаривали между собой. К ним подошёл один незнакомец, узнав родную речь, и они  разговорились. Он тоже был водителем, и тоже купил LKW и сам ездил на ней. Совместных тем оказалось и поэтому тоже много. Жил он в Португалии, а работал на испанскую фирму и ездил оттуда большей частью на Германию. Хотя Юра хотел ещё немного ближе подъехать к цели их поездки, к Парижу, прежде, чем остановиться на ночь, да и время было ещё самое начало второй половины дня, как она говорила про эту половину «послеобед», но по случаю этого знакомства остались здесь на ночь. Вечером выпили немного португальского вина, и обменялись телефонами, прежде чем пожелать друг другу спокойной ночи. Знакомство это имело продолжение, потом он приезжал в гости и получилось так, что вместе поехали в Голландию на Рейн, на рыбалку с ночёвкой, но об этом позже отдельно, сначала съездим в Париж.
Утром рано, ещё до рассвета они продолжили путь. Она на полке-кровати спя, он - за рулём полуспя. Он так ездил довольно часто. Виной тому по большей части эти пресловутые Lenk- и Ruhezeiten. Часто случалось так, что когда нет никакого сна - нельзя ехать, надо отстоять паузу, а когда надо ехать, тогда приходит сон... Однажды, пару лет спустя после этой истории с Парижем, Он ехал, как уже вошло в привычку, полуспя, его разбудил моргающий жёлтый свет от LKW, стоящего на автобане. Это было Stauende, перед тоннелем на  А-81 за городом Stuttgart. Последняя LKW стояла со включенной аварийной сигнализацией, что предписывается делать и делают в основном все водители. Машина загружена под завязку, даже весила более 40 тонн, немного сверху допустимого. Он проснулся в самый последний момент, времени взглянуть в зеркало не было совершенно. Сработал скорее инстинкт самосохранения, чем разум. Он резко бросил LKW в левый ряд движения, который на счастье был пуст, что совсем не собо собой, а то собрал бы в кучу десяток PKW. Сон сняло как рукой. Всё так быстро произошло, что он и испугаться, как следует, не успел и поэтому положенная в таких случаях трясучка не напала. Он продолел успешно тоннель, перед которым и образовалось Stau. Утром, приехав в пункт назначения, он перечитал черновик родившегося стиха:

Ливень, Крис Ри и Дорога!
Ехать мне надо 600,
Их, километров, не много -
Ночь порулить напролет!
Молния небо проткнула,
Лишь досчитал до шести
Фуру слегка всколыхнуло, -
И децибелл не снести.

Криса гроза не смущает,
Жаждет свою Жозефин.
Как из ведра поливает,
С ночью один на один!
Прут лошадиные силы,
Все до последней, 500,
В гору ведут серпантины,
Фура упрямо ползет!

Спуск, и ретарда не держит,
Шутка ли ей, - 40 тонн,
На тормоза есть надежда,
Слышен их жалобный стон.
Выдохлась ночь, посвежело,
В минус пошло от нуля,
Трасса вся обледенела,
Еду, не чуя руля.

Веки, по тонне груз в каждой,
Вякаю музыке в такт,
Служба дорожная важно
Соль посыпает на тракт.
Вдруг Stauende, под носом,
Поздно включать тормоза,
В зеркало взгляд и не бросив,
Влево бросаю руля!

Свет аварийки коллеги,
Вовремя так разбудил!
Сорокатонной телегой
Чуть было не зарулил...
Сон, как рукой, улетучен,
Заново будто рождён,
Все-таки Юрка везучий,
В смысле прямом и кривом!
 
В пятницу утром они заехали в цветочный магазин и разгрузили его машину. Белла украдкой от Юры подобрала там одно растение, выброшенное на помойку. Оно было в горшке, такое карликовое деревце с мелкими листьями, как оно на самом деле звалось они так и не узнали, а сами называли его парижанкой. Потом оно росло в их маленьком садике и стойко переносило зимы, иногда вымерзая до корня и весной снова начиная свой рост оттуда. Наверное оно было комнатным. Оно ежегодно цвело и даже приносило плоды — маленькие беленькие и пушистенькие шарики. Обратный груз Юре был на понедельник из Бельгии, а у них на двоих были впереди выходные, Париж и отель на колёсах! Заманчивая перспектива, не правда ли?
Auflieger Юра бросил на одном паркплатце автобана, при въезде в Париж и с одной машиной, соло, как называют это профессионалы, заехали в город. Долго, но всё-таки не очень они искали паркплатц в центре. Там его и для меньших размеров PKW найти трудно. Они наблюдали такую картину, как одна девушка буквально впихивала свою машину между двух других, при этом расталкивая их передом и задом, отчего обе соседние машины вставали дыбом, поскольку стояли на тормозах. Девушка успешно справившись со своей задачей, даже не взглянув на возможные царапины или Beulen на машинах, поспешила по делам. Картина немыслимая в Германии! Немцы, в отличие от французов, щепетильно относятся к царапинам и  Beulen, если случится так, что их заденут, они за счёт страховки виновного меняют сразу полмашины (слегка преувеличено).
Они попытались устроиться на один из паркплатцев прямо на берегу Сены, где была  Baustelle, отчего он был пустой. Юра даже убрал заграждение и заехал туда, но к ним подошёл один служащий чего-то, в униформе. Явно не полицейской, но наделённой властью в поддержании порядка. Симпатичный молодой человек из африканцев вежливо попросил их исчезнуть из его судьбы. Юра ему даже предложил полтинник немецких тугриков, тогда ещё эпоха евро не наступила, но молодой человек, видимо очень дорожил своим местом, поэтому пришлось убраться. Они ещё какое-то время покружили вокруг Эйфелевой Башни, то приближаясь к ней вплотную, то удаляясь на расстояние двух-трёх км. Наконец, они встали перед Militerteater, которым заканчиваются Елисейские поля. Правда встали они во второй ряд, там ещё был знак, что Wohnwagen и Wohnmobil парковаться нельзя, что имелось ввиду устраивать там ночёвки. Они были на LKW и под эту струю не попадали. Белла с восторгом, как ребёнок наблюдала за бабульками, прибывавшими на спектакль в этот театр. Как они подъезжали, к зданию театра, кто на чём, наводили последний марафет, как-то подкрашивая губки, поправляя цветочки на шляпках, извлекая театральные бинокли из недр своих стильных сумочек.
   Юра сделал слабую попытку достать билетик в этот театр, но это оказалось абсолютно невозможным. Да и ему надо было находиться при машине, так как стояли во втором ряду, чтобы быть наготове выпустить припаркованных в первом ряду. Они приняли лёгкий поздний обед, отошли немного от стресса, связанного с разгрузкой и кружения по городу. Между тем представление закончилось и место в первом ряду освободилось, где они и приземлились на всё оставшееся время, причём совершенно бесплатно.
   Вечером, почувствовав голод они намеревались утолить его просто в китайском ресторане. Белле нравилась китайская кухня, она и Юру к ней приучила понемногу. Однако не понимая разницы между китайскими и японскими иероглифами приземлились в японском ресторане, что оказалось под стать настроению, не так прозаично. Здесь и состоялся романтический ужин при свечах.
   Белла занова открыла Юре Париж. Они  бродили по Лувру; ездили по экскурсиям, автобусным и по Сене; ходили туда-сюда по набережной Сены; говорили с художниками по профессиональному, так как сами тоже немного занимались живописью. На удивление некоторые художники говорили немного не только по-немецки, но даже по-русски, особенно их пленил один итальянец знанием языков и своими работами. Они даже одну его акварель купили. Молодые (или не очень) наслаждались Парижем, собой в нём и друг другом. Белла многие начинания Юры поддерживала, её душа тоже пела. Кроме живописи, в занятиях коей она переплюнула своего «заразителя», она пыталась и стихотворчеством заниматься, правда не с таким успехом как Юра. Он родила такие строки:

Себя представьте женщиной любимой,
Вас поцелуем разбудил супруг,
На LKW случайно ехал мимо...
«В Париж мы едем» - говорит он вдруг.

Спросонья ничего не соображая:
Я где, что происходит тут, -
И дискутировать он не желая,
На сборы дал 15 лишь минут.

«Париж», - в ушах звучало слово,
Париж?!... - ах да, французы там живут...
Единственный тот раз была готова
Я за 15 маленьких минут.

Пол Бельгии я проспала в машине,
Ведь на колёсах LKW отель,
Сварил мне кофе на ходу мужчина,
Любимый мной в тот день ещё сильней.

Припарковались: Milit;r Theater,
Chanselise, из окон Eiffelturm,
Мы со своим отелем, рейсом чартер...
В тот уикэнд Париж держал наш штурм!

                6

   Дочь Беллы, как водится не дождалась своего возлюбленного из мест не столь отдалённых, влюбилась в другого, который её сразил роскошной папиной машиной. Юра ещё с сарказмом, который так не любила в нём Белла, шутил, что она вся в мать пошла. Как одной так и другой пыль в глаза машинами пустили. И надо отметить не без успеха!
   Но тогда этот сарказм Белла ещё терпела и даже улыбалась подобным шуткам.
   Дочь её благополучно вышла замуж, причём эти молодожёны слямзили дату свадьбы у других молодожёнов, по совету мамы Юры, назначенную на его день рождения, как раз на субботу выпадало в этом году. Но что делать, хотя и не понравилось Юре, но их дело правое, потому что молодое, а молодым всегда у нас дорога, потому что им невтерпёж.
   - Мой подвиг самопожертвованиния ни одна свинья не оценила! - так говорил Юра в сердцах, говорил самому себе, повторил несколько раз вслух и при Белле, что тоже было ошибкой.
   Для него это была жертва, так никем и не оценённая. А Белла!?..., на какие жертвы ради собственных детей не идут родители... Эта маленькая уступка и не казалалась ей жертвой совсем.
   Сваты сошлись поближе, и охотно проводили вечера, гриля и попивая пиво или вино, а также и более крепкие напитки. Сват сначала попытался подделаться под Юру и пить с ним коньяки да виски, но многолетняя привычка взяла своё и он вернулся к водке. Во время таких грубо говоря попоек, всегда велись, как водится, задушевные беседы. Юра как-то и выдал тайну своей души, мечту промежуточного масштаба, и сват организовал выезд на рыбалку с костром и т.п. Это мероприятие далеко не просто организовать, Юра долго был признателен за это, но на самом мероприятии повёл себя неадекватно.
   Уже однажды упомянутое знакомство с португальцем продолжилось. Он как раз приехал на планируемые выходные и пришлось взять его с собой, а кроме него ещё две пятилитровые бутыли вина, привезённые им с собой. Вино не самое лучшее, почти обыкновенная барматуха. Всё отличие его от барматухи советских времён было в том, что ей нельзя было красить заборы. Так вот Юра не рассчитал своих сил, у него ещё при поездке туда уже было непоправимо хорошее настроение. Vorfreude, как говорят немцы, а по приезде он рьяно взялся за дело. Кроме них ещё была одна семейная пара, которая имела нужные документы и снаряжение для рыбалки, которые всё и организовали. Плюс одна незамужняя женщина с ними, большая любительница зелёного змия. Они уже были на месте, когда вторая половина общества прибыла на место рыбалки, на реку Рейн, её голландскую часть. Португалец, который был на самом деле молдованином, спелись с подружкой, и если у них до постели дело не дошло, то лишь по причине излишества возлияния. От них не отставал Юра, в смысле возлияния. Сват звал его рыбачить, показывая улов. Белла злилась, но ему всё было нипочём, более того, что-то свинское было в его поведении. Он вёл себя так же, как эти животные, когда они с ногами залазиют в корыто, из которого едят. Она присела к костру, где усердно производилось возлияние тремя спевшимися, пыталась его как-то вразумить, отвлечь, как маленького ребёнка... Он, показывая свои чувства возлюбленной, не расчитал силы и ударил пребольно ей в колено кулаком! Она с трудом сдержалась, чтобы не заплакать. А он с глупой улыбкой на лице продолжал буровить. Ему всё было нипочём и они окончательно в этот вечер рассорились. Он её даже не пустил ночевать в палатку, и она ютилась в машине. Только дома Юра осознал глубину содеяного зла и ему некоторое время было стыдно смотреть в глаза не только Белле, но и свату. Сват оказался мировым парнем, с понятием и быстро забыл, что Юра не совсем по достоинству оценил организованное сватом мероприятие. Нет на словах он оценил и был премного благодарен, а на деле вот... Но, как это ни пародоксально звучит, слова чаще всего значат больше, чем дела.
   Малу-помалу всё наладилось и Белла не отказала жениху своему от дома, хотя могла это сделать, тогда у неё было ещё терпение (потом куда-то делось). Это был один-единственный случай, когда Юра перебрав, слегка подебоширил, если не считать ещё одного, несколько лет спустя, когда он перебрал на серебряной свадьбе, друга Беллы, идеального мужчины. Но в этот раз он вёл себя прилично и при первой возможности уехал домой, хотя к тому времени уже законная супруга и не настаивала на этом. Выпивал он часто, но практически никогда до пьяна, если опустить эти два случая. И Белла опустила их. Она говорила о нём, что выпивает, но пьяным никогда не видела.
   Он её не ревновал никогда, даже не смотря на то, что у неё был друг. Один мужичок, счастливый отец семейства, порядочный человек, её идеал мужчины. Тот самый, на серебрянной свадьбе которого был второй случай излишнего возлияния. Она и Юру всё старалась переделать под этот идеал. Вислощёкий друг был моложе её лет на 10, жена его симпатичная и приталенная женщина, что Юра в них, в женщинах, ценил больше других достоинств. Как и Белла, так и друг, были порядочными людьми, это Юра понял сразу, при первом же знакомстве. Хотя Юра друга недолюбливал, по причине его идеальности, но не показывал ему вида никогда. И они даже сотрудничали в тех или иных делах. Проводили много времени вместе, опять же гриля и выпивая, хотя этот друг пил совсем редко, а если, то чаще всего с другими компаниями, и потом сильно страдал желудком, поэтому наверно и выпивал так редко. Он был электриком, понимал в компьютерах и телевизорах, и поэтому был незаменим в хозяйстве. Белла каждый раз просила его сдеалть то или это, чаще по электрической части, при этом сильно стесняясь стеснять друга, а тот всё делал не как для неё, а как одолжение Юре, с которым они вобщем-то друзьями так и не стали. Такое двоякое положение Юре не нравилось, но изменить ничего он не мог. Кроме того, ему со временем стало ясно, что этот друг мелочный, вернее он это как-то подспудно осознавал, но окончательно сформулировал это сват, и Юра с этим согласился.
   Белла не говорила напрямую никогда, что хочет Юру видеть таким как её идеальный друг, в этом не было необходимости. Проницательности Юры хватало, чтобы установить этот факт и он восставал всеми фибрами души. Его нередко посещала мысль, что этот идеальный мужчина не в любовниках его жены лишь потому, что он этого сам не желает в силу своей порядочности. Хотя нет, она тоже была порядочной, и так по отношению к его жене не могла поступить.
   Она свято верила в непогрешимость свою, когда дело касалось вопросов воспитания, потому что её мама так научила. В то же время, она говорила сама, что её мама многое делала неправильно в отношениях с отцом и с детьми, например, давала денег одному из детей, украдкой от других, и когда это всплывало, а это происходило непременно, это не прибавляло мира в отношениях детей между собой.
   После очереднеой ссоры родилось это:

SMS ты мне не присылай,
По утрам не шли мне свой привет,
На моих ты чувствах не играй,
Ни к чему, тепла коль в этом нет.
Я всегда готов тебя понять,
Ты мне в этом только помоги,
Будь холодным ветром для меня,
От ошибок злых убереги.
Не бросай ты хворосту в костёр,
Дождевою тучей лучше будь,
И пожар не выйдет на простор,
Если огоньком его задуть.
И желания не убивай
Вновь и вновь цветы тебе дарить,
От себя меня оберегай,
Чтобы мне в атаку не ходить.
Если хочешь, вытри об меня
Ноги белоснежные свои,
Только не лишай меня тепла,
И люби опять, всегда люби.

                7

   Была предпринята поездка в Хорватию. Изначально она хотела взять с собой своего сына. Юре это сильно не понравилось. В отместку он предложил своей 16-ти летней дочери поехать с ними в отпуск. Дочь согласилась, а её сын в последний момент передумал. Белла как ни старалась, но так и не смогла скрыть своего раздражения этим фактом. Тем более номер на троих сумели снять только один, предварительно не было ничего заказано.  Они просто прицепились к одной семейной паре из Нюрнберга. С ними была 20-тилетняя дочь и она водила его дочь по дискотекам и проч., где они красиво развлекались. Разволнованный папаша ходил по дискотекам в поисках дочери, а она успешно скрывалась от излишне заботливой обузы. Юра даже после отпуска подумывал, что его дочь потеряла девственность именно в Хорватии и почему-то часть вины за это приписывал супруге.
   В одном приливе нежности, которые случались всё реже и реже, так как не были поощрямы Юра спросил жену:
А почему тебя назвали так, вроде не совсем немецкое имя?
Папка так назвал, Изабеллой, - ответила та, - в честь своей любовницы, которую звали Изольда, а он, к счастью, когда они пришли за метриками в соответствующее ведомство, перепутал имя своей любовницы.
А почему «к счастью»?! Изольда звучит гордо!
   Белла вполне могла обходиться без мужа, а это существенный недостаток в глазах мужчин, хотя многие из них и не осознают, что они так думают.
   Он приезжал с работы грязный и вонючий, насквозь провонявшийся характерным запахом машины. Она притворно складывала руки локтями к телу, при  этом подняв ладошки кверху махала ими, как птица бьёт крыльями. Она загоняла его в душ а оттуда принимала в свои объятия.
   У неё и у него было желание и сначала даже умение удивлять друг друга. Он ценил это, она воспринимала как должное, и он со временем потерял желание удивлять её, а потом и утратил способность это делать. А её возможности удивления закончились ещё раньше, как ни поощрял он это дело.
   У него хватило ума не помнить обидных слов. В отношениях со своими родственниками, он был достаточно мудр, чтобы вспомнить добрые дела по отношению к нему. Он пытался донести эту истину и до Беллы, но когда плохой педагог и никудышний ученик сходятся вместе, то тут не только ничему не учится ученик, а деградирует и сам педагог. Белла так и не помирилась никогда со своими сёстрами.
   Он говорил ей, чтобы она относилась к нему как к гостю, как к друзьям. Ведь нормальные люди не грубят ни тем ни другим, не выясняют каких-то мелочных отношений. Он пытался ей это объяснить, с этой точки зрения, как к гостю, а не как к мужу, которому нагрубить, с которым поспорить, поскандалить — мёдом не корми. Она не услышала и не поняла, даже не попыталась. Она продолжала свято верить в свою непогрешимость. За всё время их совместной жизни, за 15 лет она ни разу не сказала «прости». Ни разу!
   Когда она утомительно долго говорила на одну тему, особенно в обществе, которое её слушало больше из уважения, а не интересуясь темой, он, по возможности, мягко менял тему. Не всегда получалось мягко. Она считала это признаками дурного тона и говорила, что лучше прямо сказать или оборвать разговор.
   После одной очередной ссоры он уехал на курорт. Там он заскучал по ней, Он дал себе слово, подчиниться ей, не качать права, заставить себя плясать под её дудку, это всё таки лучше, чем потерять её совсем. Он её ещё любил. А она? Наверно тоже пока любила. На куре  он пробыл 5 недель и она трижды за это время приезжала к нему, потому что он её так убедительно звал. Страсть в нём действительно проснулась с прежней силой, он мог тут вдали от неё легко представить, что может остаться один и осознавал весь ужас этой потери! «Уж лучше пресмыкаться, чем потерять её!» - размышлял он. Он конечно сгущал краски, пресмыкаться его никто не принуждал, просто ему надо было стать послушным мужем, таким же, как мужья его сестёр, которые, поддакивая своим половинкам, втихомолку от них пьют свою водку, как впрочем и во многих других «нормальных» семьях.
   С грустью он вспоминал то время, когда они были вместе на первом курорте. Там они ходили на совместные процедуры, в столовую на прогулки всё время взявшись за руку Глядя на них другие спрашивали: «Давно ли вы женаты?», они врали в ответ: «20 лет!» - «И все 20 лет взявшись за руку!?» - «ДА!!!»
   Юре не очень нравилось, как Белла вела хозяйство. Вся её экономия сводилась к тому, чтобы покупать везде и всюду исключительно самые дешёвые вещи, еду и т.п. Не нравилось, и он поначалу возражал как словом, так и действом. Но потом оставил эту затею, ведь переубедить супругу не предоставлялось возможным. Этому посодействовало и банкротство его фирмы. В силу того, что он объявил себя банкротом, у него были долги, около 20 тыс. евро. Ему тоже должны были 30 тыс. евро, но не было никакого шанса получить деньги со своих должников. Хотя суд признал что ему это причитается, но один должник с 19 тыс.евро сам был банкротом и имел трёх детей, что означает ему надо было зарабатывать более трёх тыс евро в месяц, тогда что-то могло отойти для погашения долгов, но он, разумеется не стремился к таким заработкам. Другой должник 11 тыс. евро — просто объявил, что фирма переехала в Испанию, хотя осталась на том же месте, и ни адвокаты, ни суд не смогли ничего предпринять против. Свои 20 тыс. евро он бы смог  отдать, у него были оборотные фонды и после закрытия фирмы, они приземлились на его конте. Он бы их мог отдать, если бы было желание, но такое желание не возникло и он купил за эти деньги новенькую машину за 28 тыс. Как несовершенен закон, когда такие несуразности происходят в правовом, казалось бы государстве. А что говорить о не правовом, где закон почти не работает, о таком как Россия!?
   Так или иначе это банкротство не было катастрофой и по истечении шести лет все долги аннулировались. Но это стало солидной прикормкой вирусу (под названием быт), который отрастил себе на этом банкротстве солидное брюшко. Глава семьи зарабатывал меньше своей половинки, и это не нравилось им обоим, но со временем как-то притупилось. Она в это время разделила конты и после этого они стали жить вскладчину, а не как нормальная семья. Вирус от этого стал размножаться.
    В первой жене он сильно не любил, что та жаворонок, в то время как сам он сова. Его экс- раньше ложилась спать, ещё бы, за день вымотанная по дому, но и раньше вставала. Всегда и завтрак был готов, и с собой на неделю сумки ему собирала. Он ещё капризничал, что положила слишком много, или не то... Белла раньше ложилась и позже вставала. Она проводила в горизотальном положении по 11-12 часов. Этого его просто бесило, но без скандала об этом не поговорить, а он их не хотел, уже потому, что они практически всегда стали заканчиваться словами либо «вали отсюда», либо «катись на все 4 стороны», со всевозможными вариациями на эту тему. Завтраки чаще приходилось делать ему самому, сумки тоже она перестала ему собирать на работу. Теперь он работал Nahverkehr, что означает каждый день дома. Она даже булочки покупала с перебоями, чтоб он сам мог что-нибудь засунуть и взять «с собой».
   В это же время, а может немного раньше или позже, он ушёл спать в другую спальню.  Ему частенько надо было вставать очень рано, а супруга не то чтобы храпела, но иногда случалось. Он спал очень чутко, - она нет. Он завидывал ей и злился даже. Таким образом, всхрапнёт она разок, а он уже не спит и весь в ожидании следующего раза. Хотя сам храпел противно и стабильно. Этот уход был постепенным. Сначала он ложился спать вместе со своей дорогой, но среди ночи был вынужден менять дислокацию, прихватив подушку с собой. Потом переехал окончательно.  Его уход в другую спальню очень задел её. О чём она высказывалась в резких тонах, в том числе и принародно. Вирус профетировал.
   Худо-бедно они прожили вместе 10 лет. К этому юбилею он заказал у подруги торт, который был сделан в виде шляпы,имитировавшей ту самую, в которой она замуж за него пощла. Он устроил ей сюрприз. Она ушла на короткую прогулку с собакой, а он поставил в зале на красивый полустолик, способный присониться к стенке, этот торт. А всю стенку за ним оклеил листами писчей бумаги размером А-4, на каждом листе которой было красивым крупным шрифтом написано: «Лиза, я тебя люблю!» около ста раз.
   Он пытался убедить и себя и её в этом. Кроме этого признания, родился стишок:

Десять лет, невероятно,
было будто бы вчера,
перед свадьбой лихорадку
вспомни, вот была пора.
Весело, немного грустно,
вспоминать влюблённость ту,
Жаль чуть-чуть, что наше чувство
потеряло остроту.

Помнишь ли ещё преграды
к браку нашему в пути,
Как ты плакала с досады,
за меня хотела ты.
Невзначай тогда я ляпнул,
мол без шляпы не женюсь,
сбилась с ног искала шляпу,
до сих пор тобой горжусь.

Как со мной не просто, знаю,
фрукт ты тоже, не взыщи,
я терпения желаю
нам обоим от души.
Если я, почистив зубы,
оставляю иногда
«блендамед» открытым тюбик,
право слово, не беда.

Мы живём не кучеряво,
роскошь как-то не ценю,
ты единственная фрау,
верность я кому храню.
Будь как прежде нежной, чуткой
и любимой, вопреки,
чтобы каждую минутку
я хотел просить руки.

   Другая женщина оставила бы эту стенку подольше в покое и любовалась бы ей. Но не Белла, она тут же принялась снимать все бумажки со стены! Хотя и не скрывала своего удовольствия. У них как-то не совпадало настроение по годовщинам их бракосочетания. Один год он желал сделать из этого события праздник, дарил ей подарок, поздравлял, а она в тот же год для него — ничего. В другую годовщину для него это были обыкновенные будни, а она стремилась превратить в праздник, с подарками и даже выходом в люди, типа ресторана. Благодаря «усилиям» с обеих сторон праздник не получался, или лучше так: Благодаря действию одного и бездействию, или даже противодействию праздник получался смазаным.
 
                8

   Быт может убить многое, и даже такое сильное чувство, которым является любовь.. Если оставить её без питания, то быт имеет все шансы на успех.  Против доходяг, а оставленные без питания неизменно становятся ими, вести военные действия намного проще. Человеческая жизнь слишком длинна для одной любви.
   Любой проект по дому ему приходилось пробивать со скандалами. Если раньше в устраивании скандалов он проявлял инициативу, то со временем он перестал инициировать их. И эту нишу заполнила она. Люди находят подлинно свежие и образные выражения только когда ругаются, вечными и неизменными остаются только слова любви. Но как пестра и разнообразна шкала ругательств.
   Ему казалось, что она умная женщина (о чём ей говорил однажды, давно), потом понял, что ошибался (о чём тоже сообщал ей неоднократно). Она писала по-русски с ошибками на уровне третьего класса, а когда он на это ей указывал, она злилась. Она ожидала от него в связи с его взглядами на религию, что он сразу станет если не совершенным, то хотя бы идеальным мужем. Этого не произошло, глупо было ожидать этого, и она со злобой на это ему неоднократно указывала. При этом сама совершенно не работая над собой, считая своё воспитание правильным и не нуждающимся в корректировке. Некоторые люди учатся всю жизнь, другие перестают это делать после того как освоят букварь... она относилась к другим.
Как она сама говорила, что каждый год прибавляла в весе по килограмму. «Gl;ck macht dick“ - она повторяла частенько его фразу, и начиная примерно с четвёртого года он ей стал указывать на то, чтобы блюла фигуру. Но она не обращала внимания сначала, а потом из-за этих замечаний стала устраивать скандалы. И Юра перестал следить за её весом. Вернее указывать ей на это, не желая скандалов. Не замечать явного прогресса в этом аспекте было невозможно. Он с сожалением или даже с досадой наблюдал за тем, как приходящие к ним в гости друзья-женщины, блюли свою фигуру с успехом, и не ели всего подряд, в отличие от его дражайшей супруги. Той было всё это нипочём, она вбила себе в голову, что ничем уже не поможешь и продолжала аккуратно прибавлять в год килограмм или даже больше. Она оправдывала себя тем, что тяжело работает.
В конце концов, там где была у неё талия, все лишние килограммы и собрались, и она была рада тому, что они у неё именно там и скопились, а не в другом месте, как у большинства женщин. «Уж лучше бы они разместились на заднице.» - думал Юра, но вслух не произносил, не желая очередного скандала. Она будучи уже без талии, всё ещё порывалась носить короткие юбки. Однажды он ей сказал во время примерки: «Ты выглядишь как кубышка в этой юбке!» Она огрызнулась, но короткие юбки с тех пор носить перестала. Она переняла от тётки своей, которая отличалась стабильностью, одну цитату- «Das ist doch alles bezahlt!» - говаривала та, хлопая себя по животу.
Закупаться не в самом дешёвом супермаркете она считала преступлением перед бюджетом семьи, и Юрины такие закупки в его прошлой холостой жизни вменяла ему в вину, обвиняла в непрактичности, в не умении вести рационально хозяйство.
Прелестная головка и убогость мысли каким-то образом так легко совмещаются.
Запас силы любви был большим, но всё же не достаточным для того, чтобы она перешла в стойкую привычку, в которую она переходит в большинстве случаев. Любовь иссякла у неё первой. Или он старался больше, чем она для иссякания, или у неё она была не так сильна как у него. Он её ещё любил, после каждого очередного скандала, который теперь неизменно заканчивался «почтиразводом». Она неизменно заканчивала каждый очередной скандал словами, которые его наиболее сильно ранили: «Катись..., вали..., исчезни из моей жизни..., я же не могу уйти из собственного дома..., чего ты ко мне прицепился как клещ...» Однажды принародно она назвала его «быдло».
«Такое слышать особенно больно, тем больнее от другой «быдлы».» - думал он.

Вновь обозначилась буза,
Пора на вынос образа,
И пущена стрела из лука,
Ужалить хочешь, как гюрза,
И заржавели тормоза,
Истерика – пустые звуки.

Хрустальных слез полны глаза,
Не минет все-таки гроза,
Терзает сердце снова мука,
Вот по щеке ползет слеза,
Как козырного след  туза,
Как гвозди в сердце с каждым стуком...

Ты говоришь «твоя я боль»,
При том играя только роль,
Прости, однако я не верю.
Но ты произнесла пароль,
Беру систему под контроль,
Да наплевать мне на потерю!

Я не люблю тебя нисколь,
И от тебя такой же ноль,
Не поливали мы растенье,
Разборки ни к чему, уволь,
Хотела ты расход – изволь,
Любитель острых впечатлений...

Не поливаешь коль морковь,
Завянет... Так же и любовь,
А без неё по жизни – скука.
Не будоражит больше кровь,
Мы оба промахнулись вновь,
Бальзам целительный – разлука!

«Любовь сложилась, а потом разложилась.» - думала она. Она во всём винила его, он винил и её и себя, поэтому путём несложной арифметики получается две вины на нём, и только одна на ней! Подсознанием осознавая это, а сознанием — нет, она шла в наступление.
Мало того, что она не умела прощать недостатки других, она не хотела этому учиться. Поэтому и не разговаривала со своими двумя сёстрами много лет.
Она сказала «Schnauzer voll» и больше никаких рыбалок с костром не было, хотя справедливости ради стоит признаться, что одна рыбалка всё-таки была, правда без костра. Случилось так, что у них после свадьбы одного из её племянников ночевала одна молодая пара, со стороны невесты и глава семейства был очарован баллюстрадой, которую сделал Юра на террасе. Юра сделал на токарном станке одну балясину, потом изготовил по ней форму и из бетона вылил много балясин, из которых выстроил на террасе баллюстраду. Гости как раз накануне переехали в свой новёхонький дом, и баллюстрада была им как раз кстати. Они, откликнувшись на приглашение, поехали к новоиспечённым друзьям в гости. Рыбалка была даже с лодкой и жарёхой пойманной рыбы на «кирогазе», но всё-таки без костра.
В ночь перед отъездом гость и хозяин заигрались в шахматы за рюмкой виски. Наутро был назначен отъезд. Юра, хотя и не уходил спать, но уже перестал опрокидывать рюмки, помня, что ему завтра за руль. Она могла вполне сама поехать, но не хотела. Тупая боязнь автобанов. Она была неспокойна, потому что не имела доверия к Юре, не имела безосновательно, он никогда не подводил. Она пришла и опрокинула шахматы. Этот поступок был ниже его понимания.

Когда на ладан чувство дышит,
Стук двух сердец не в унисон,
Вся аритмия — пустозвон,
Набат колоколов не слышен!

Что было - далеко запрячем,
И коль сердца стучат не в такт,
Не связывает больше пакт,
Светить поврозь мы будем ярче!

В куски не разрывает сердце
От мысли, что теперь мы врозь,
По коже даже не мороз,
И выход тих, без стука дверцы...

Запропастились муки где-то,
Готов бы разумом страдать,
Не хочет сердце поддержать!...
ЧуднО развитие сюжета!
 
                9

Он хотел быть и был ей верным, наивно полагая, что одного этого достаточно для поддержания огня любви, что его верность будет оценена по достоинству и вменено ему в заслугу. Но какая заслуга у верности?! Это в семье должно быть само-собой.
Волосы росли у него повсюду, разве что на ладонях их не было и на бОльшей части головы. Он приезжал после недельных командировок не мытый, небритый, заросший грязью и вонючий. У неё сложилось теперь твёрдое впечатление - он волосатое, даже мохнатое и вонючее чудище. А когда-то был элегантным, симпатичным и талантливым, куда всё делось?!
Его впечатление: она — жадная, злобная, непримиримая и толстая старуха. А когда-то была  доброй и заботливой, стройной и красивой. Куда всё делось, когда случилась деградация, как могла случиться такая метаморфоза,?!
Он шутил что у них половая несовместимость, она предпочитала заниматься любовью перед сном, а он был уставший в конце дня и предпочитал середину. Со временем ему всё чаще приходилось уговаривать её, и она делала это как одолжение. Хотя она и была немного моложе его, для него она была старовата. К этому невесёлому открытию привело его вышесказанное.
Он будучи религиозным, или немножко религиозным, понимал что надо прощать, но Бог не прощал нераскаявшихся грешников, а она считала себя непорочной, и не нуждающейся в прощении, тем более от него. Она ни в чём не раскаивалась и ни разу не просила прощения у него за все 10 лет. Ни разу. Даже если и чувствовала себя виноватой, например назвала его «быдло» принародно. Хотя и сожалела потом, но не извинилась, выдавить из себя слово «прости» она просто не могла. Свои промахи и недостатки она себе прощала, но не прощала такие вещи другим.  .
Его сарказм, тяга к алкоголю, не решание проблем, а отодвигание их. Неуступчивость ради достижения консенсуса. Переезд в её дом, а не в его. (самая главная ошибка, я бы сказал что это решение положило начало концу.)
Его нежелание найти общий язык с детьми Беллы. То что хорошие взаимоотношения были, была не его заслуга, а детей. Белла в отместку тоже не пожелала иметь хороших отношений с его детьми и всякий раз занижала их достоинства (например учёбу в институте) или преувеличивала недостатки (например неаакуратность)
Они имели желание и возможность удивлять и быть удивлённым. Сначала имели, а потом утратили способность. Лучше бы не имели совсем.
Она принародно выказывала своё неуважение к супругу, чем унижала его достоинство. Например опрокинув шахматы.
Он вёл себя иногда по свински например на рыбалке на Рейне.
Он ушёл в другую спальню. Ушёл потому, что не мог засыпать под сопение или слабенький  храп супруги. Сам же храпел как конь. Окно другой спальни выходило на проезжую дорогу и ему не мешал спать шум машин, совершенно. Шофёрская привычка. Сильный шум машин спать не мешает, а слабый храп мешает. Какой женщине это понравится?
Он не был жадным, а был даже расточительным, она жадная и даже мелочная.
Она считала преступлением против семейного бюджета покупать не самые дешёвые вещи и закупаться не в самых дешёвых супермаркетах и ставила ему в вину неумение вести хозяйство из-за его покупок не самого дешёвого.
Он, объявив себя бонкротом, закрыл фирму и после этого стал мало зарабатывать. Что не помешало ему в это время купить новый Мерседес (хотя и В-классе), и даже без её содействия. Но она этого не оценила и разделила конто. Нельзя зарабатывать меньше, чем жена, тем более длительное время.

Я хотел нежным быть, дорогая,
только шанс мне не выпал им быть,
ты гребла, по пути всё сметая.
Так гребла, что хотелось завыть!

У меня не просила опоры,
не нуждалась в советах моих,
разжигала ты ссоры и споры,
спорить я никогда не был лих.

Это сила, конечно, а как же,
коль последнее слово за ней,
коль она командир в экипаже,
но мужчинам другие милей.

Как её э...то бишь... мансипация,
ей не надо зло-у-потреблять,
наподобие это мутации,
а с мутантов и нечего взять.

Ты сильнейшая просто, я знаю
Ты такая... гребёшь за троих,
отгребай же, моя дорогая,
для прекрасных и слабых мой стих.

У них одна за другой были две собаки. Обеих угробил он. Первая умерла оттого, что слизала его кровь, когда он засунул палец в станок. У него был гепатит «С». Если человек с этой болячкой может жить долго и даже в неведении о её присутствии, то собака и полугода не протянула. Вторая собака во время прогулки бросилась на LKW, он не успел среагировать. Хотя её не переехало, но полученные увечья были несовместимы с жизнью и её пришлось усыпить. И если горе, связанное с утратой первой собаки их сплотило, то в связи со второй — окончательно развело.
Приходящие и уходящие соболезнующие друзья пытались было разузнать у виновника (торжества) о побробностях. Он пытался было потихому от супруги удовлетворить любопытство, но она едва заслышав приближалась и вонзала в него следующие слова:
Избавь меня от подробностей.
Он волей неволей избавлял, а она наслаждалась обидой. Она была безутешна. Рыдала, как белуга. Она рыдала три дня (ночами спала хорошо), и выставляла горе, пока не завела новую собаку, а как завела, тут же упокоилась и повеселела. Он вспомнил, что когда у нё умерла мама, то есть его тёща, она намного легче пережила утрату. Она даже в день смерти была весела временами, когда забывалась, очевидно.
Смерть собаки и стало последней каплей, после которой жидкость из переполненного сосуда вытекла. Нет, формально последний скандал, приведший к разводу и скандалом вобщем-то не был. Он отказался везти её в Нюрнберг на похороны отца её подруги. Она перестала с ним разговаривать за это. Такое безмолвие между супругами случалось нередко. За два года до этого он уже упаковал было чемодан и искал квартиру. Но в это время умерла его мама. Она была рада возможности, предлогу, чтобы его остановить (не смерти, разумеется). Его большей частью удерживало долго при ней нежелание огорчать мать. Теперь, когда её не стало — он стал «легче на подъём». Пока он был в процессе переезда и произошёл несчастный случай с собакой. Она обвинила его во всём, что в общем-то справедливо. И если смерть первой собаки их сплотила, борьба с её болезнью, ежедневные поездки к ветеринару, капельницы и совершенно излишняя операция, только помучали собаку напоследок, то смерть второй собаки, сделала принятое им решение уйти бесповоротным. Лишило возможности примирения.   

С Фифою мы в ожиданьи,
и когда ж припрёшься ты,
средоточье мирозданья,
гений вечной правоты.
Фифа, славная собачка,
кругом станет нарезать,
а потом твоей подачки
будет смирно ожидать.
Вместе с Фифой повиляем
мы пушистеньким хвостом
и, команду с губ снимая,
мы к ногам твоим прильнём.
И на задних лапках оба,
а передние поджав,
потанцуем пасадобль,
мы вокруг тебя кружа.

Он хотел, он пытался уступить ей главенство в семье, но у него не получилось.
Она очень тяжело переживала смерть как первой, так и второй собаки. В промежутках между этими смертями у неё умерла мама. Он ей во время транса по второй собаке сказал, что когда умерла тёща, ты так сильно не страдала. Что соответствовало действительности.
Так или иначе, она быстро утешилась заведя собаку снова. Он и после первой собаки так тяжело привыкал ко второй, считал что это по отношению к памяти по первой собаке неправильно. Слишком быстро забыт член семьи, получалось.
Костёр любви является горящим пламенем, если аккуратно в него подбрасываются дрова. «Ты был не прав, ты всё спалил за час, и через час большой огонь угас» - эти строки Макаревича, хотя и о другом, о любви он почему-то не писал совсем, но в этой ситуации очень подходящи. Надо было экономить дрова. Огонь целиком зависит от этих дров. Костёр мог бы гореть, пусть не ярким пламенем, но равномерно! Долго, всегда. А в этом случае всё сгорело быстро, потому что Юра дрова не экономил. Он не умел. К концу и соломы не осталось для поддержания горения, и костёр погас, к сожалению обоих. А без любви напрасно всё!

                10

От любви до ненависти, в данном случае, была дальняя дорога. Типично для Юры, у которого всегда всё было наоборот. В обратную сторону оказался один шаг.
Юра, ушёл от Беллы и перехал назад в свой лучший город Германии B;nde. На удивление ему самому уход был безболезненным. Даже совершенно безболезненным, в отличие от страданий после первого развода. «Вот что значит тренировка» - размышлял он со свойственным ему сарказмом. Проживя довольно длительный период один, он пришёл к выводу, что одиночество легче переносить, когда не любишь. Однако жизнь без любви проходит в ожидании любви. Человек без любви — покойник в отпуске. «Да, наша жизнь устроена настолько плохо, что со смертью она кончиться не может. Не может быть, чтобы у человека был всего один шанс и если он использовал его неправильно, или не воспользовался им правильно, то и ничего нельзя изменить или хотя бы поправить. Нет, у Создателя одно из главных качеств — справедливость, и было бы справедливо предоставить ещё один шанс, дать возможность учесть опыт ошибок и с таким багажом мудро выбрать правильный путь в жизни.» - философствовал Юра. Для этого у него было времени более, чем достаточно.
Как-то он заигрался в подкидного дурака у сестры, и довольно поздно возвращался домой, а путь его лежал мимо одной дискотеки. Там на улице стояли парни и о чём-то говорили на повышенных тонах. Ему показалась знакомой нечленораздельная речь.
Сын Беллы, Ваня, в свои 28 таскался по дискотекам и крепко поддавал. Он разговаривать не мог, но изъясняться при помощи речи и жестикуляции всё-таки мог. Его своеобразную «речь» понимали в общих чертах знакомые. Его можно было понять даже не знакомым с ним, при желании. Но когда разговор идёт на повышенных тонах, какое бы то ни было желание понять собеседника отсутствует. В таких случаях быть понятым очень трудно и с членораздельной речью.
Информация к неслышащим людям заходит далеко не со всех сторон, как это происходит у остального населения планеты. К ним она, эта информация, заходит от ограниченного круга лиц, исключительно от тех, с кем они общаются. От родителей и друзей. Круг этот весьма узок. Особенно в детстве, когда заполняются все файлы памяти и когда происходит становление личности, которые эти наполнения и формируют. Они не слышат постороннних шорохов, которые влияют на других, и которые тоже принимают весомое участие в становлении характера, мировоззрения, привнося вышеупомянутые оттенки.
Не берусь утверждать, что так у всех неслышащих, а у Вани было именно так. Если звук переложить на краски, то у него было два цвета, чёрный и белый, промежуточных оттенков практически не существовало, я уже не говорю о цвете, как таковом. Достаточно сказать, что мама его поручила ему по дому мыть посуду. И он на протяжении своей боле-менее сознательной жизни это делал, не подозревая, что этим его сверстники не занимаются. Так продолжалось пока он не познакомился с одной девочкой и бывая у неё в гостях, установив сей факт, объявил своей маме, что больше мытьём посуды заниматься не будет, что у других это делают мамы сами. Когда-то в детстве, по причине того, что он не мог объясняться с другими детьми, мама его научила с обидчиками, которым он словесно ответить не мог, бить сразу в морду и все дела. Он это понял буквально и усвоил, как руководство по жизни. И хотя не часто, но с завидным постоянством пользовался им. Он не мог остаться обиженным и не ответить на оскорбление вовсе, просто потому, что мама его так не учила.
Эта небольшая прелюдия перед ударом в морду, который Ваня засветил одному из троих своих оппонентов, и который увидел Юра, прежде чем успел приблизиться к компании, узнав Ваню. Получивший удар в зубы, упал, но тут же вскочил и ринулся на обидчика, с ним двое его друзей. Втроём они сбили с ног Ваню и принялись пинать. Юра с криком: «Halt! Aufh;ren!» отбросил одного, второго....
Дело кончилось тем, что он очнулся в больнице, после операции. Его пырнули ножом в бок. Около него сидел разукрашенный Ваня, со своей неразукрашенной мамой Беллой. Юра не виделся с ней уже три года. «И эту женщину я когда-то так страстно любил» - подумал Юра, - «Вот уж поистине любовь слепа». Перед ним сидела постаревшая и располневшая женщина. «Глик махт дик» - как-то обронил он, а она подхватила. «Счастье делает толстым» - по русски звучит не очень поэтично, зато по-немецки, да ещё с волжским акцентом — даже в рифму. «Отсутствие «Глика» не производит обратного эффекта...» - невесело подумал Юра, видя безостановочный процесс у своей экс-.
Как дела...дорогой, - выдавила она из себя с трудом последнее слово, после паузы.
   От Юры не ускользнули «душевные муки» экс-. Он сказал:
Да не напрягайся, да-да-гая, будь попроще, и люди к тебе потянутся.
У тебя что-нибудь болит? - не обратила внимания она на его реплику.
   Одно это его сразу вывело из себя, но он сдержался и ответил не без сарказма, который она в нём ненавидела:
Да ну что ты, подумаешь перо меж рёбер сунули. Это же не кости ломать.
Да, к ломанию костей ты привычный.
Как это расценивать? Как комплимент? Разумеется нет, такие вещи ты мне и при совместной жизни не делала...
Ладно, ты поправляйся, мы пойдём, - перебила она его, чем не прибавила для его душевного равновесия.
Она поднялась и поманила за собой сына, но больной попросил его задержаться.
Из разговора с Ваней Юре стало понятно, что на обидчиков накатали заявление и их посадили. Юра сказал Ване забрать заявление, что сам хочет с ними разобраться. Другой бы на месте Вани засомневался, стал бы взвешивать «за» и «против», но не он. Ему сказали чтО надо делать и он сделал, хотя его мама Белла этому пыталась воспрепятствовать. На опознании он их «не узнал» и всех троих выпустили. Юра объяснил ему, что в тюрьме достать их значительно труднее.
Выписки ждать долго не пришлось, а сами разборки после выписки из больницы, Юра откладывать в долгий ящик не стал. Установив адрес того, от которого он получил перо между рёбер, заявился к нему с кухонным ножичком внушительных размеров. Юра не был тренированным бойцом и убивать не было его профессией. Этому молодчику удалось ускользнуть из рук «правосудия». Для него всё обошлось пустяковой царапиной, несмотря на габариты оружия. Однако, этот отморозок, сбежавший с поля боя, и оказавшийся спортсменом, которого неспортсмен Юра настичь не сумел, дела так решил не оставлять. Тем более сыграло свою роль и безнаказанность в первом случае. К Юре заявились те же три молодчика и испинали его до бесзознания. Если бы им не помешал случайный прохожий запинали бы до смерти. Его едва откачали медики. И процесс восстановления вылился в месяцы. А для начала его погрузили в искусственную кому, чтобы легче было поддерживать жизнь.
Воспитанный на «чёрно-белом кино», Ваня, понятное дело, не мог это дело так оставить. Мама его впервые пожалела, что очень хорошо объяснила сыну, что такое хорошо и что такое плохо. Просто засадить своих обидчиков, которые стали общими, он теперь не мог, уже просто потому, что не так хотел Юра. И он объявил своей маме, что разберётся с каждым из них. Никакие уговоры на него не действовали. Был один аргумент, что Юра из-за него пострадал дважды и был в данный момент в коме.

11.

Завалить Ваня успел только одного из троих, но наглухо, и его закрыли.
Белла, при всех своих достоинствах, имела один существенный недостаток. Она была здравомыслящей во всех направлениях, кроме одного - матерью она была на уровне инстинкта. Она не была безрассудно храброй женщиной, если дело касалось обыденных вещей, в некоторых вопросах даже трусиха, но когда был востребован материнский инстинкт, у неё он был на уровне животного. Разум, способность мыслить и принимать решения, всё это отступало далеко на задний план, всё это подавлялось материнским инстинктом. Она была матерью такого сына, который будет нуждаться в ней до конца дней. Она считала себя дважды виноватой, что у неё сын такой. Во-первых, что родился с заячьей губой; во-вторых, что поддалась уговорам медиков и приняла решение на экспериментальную операцию, вследствие которой её чадо потеряло слух.
Друг Беллы был охотником. Тот самый вислощёкий друг, которого недолюбливал Юра, тот самый идеальный мужчина, прекрасный семьянин, порядочный человек и тот самый, который состоял весь из одних достоинств. Ну если не считать мелочности и скупердяйства, которые в глазах Беллы тоже относились к достоинствам. Она пришла к нему:
Ты охотник, ты знаешь что по чём... Помоги мне достать пистолет.
Белла, одумайся, тебя же посадят.
Мой сын уже сидит, а муж, пусть бывший, в коме и неизвестно выкарабкается ли.
Но есть же правосудие, мы же не в России.
Даже если этих оставшихся двоих посадят, то скорее всего туда, где уже мой сын, Ваня на достигнутом не остановится, я его очень хорошо знаю. И неизвестно кто - кого. Я так рисковать не могу.
Да не всё так мрачно, как ты это рисуешь себе. Власти наверняка не допустят их совместного содержания.
Это вопрос решённый. Ты поможешь или нет? Если нет, это только усложнит дело, но ничего не изменит.
Я только по охотничьему оружию. Пистолет я даже не представляю где можно достать.
У тебя в друзьях целая бригада охотников, кто ещё ближе к оружию в Германии, если не принимать во внимание полицейских и военных?!
 Мне понятен твой боевой настрой, Белла, но не женское это дело.
А на кого мне рассчитывать? - На отца Вани я не могу, ты же знаешь он конченный алкаш. Даже если бы он захотел впрячься за сына, только бы всё испортил. Но он и пальцем не пошевелит. Он всю жизнь не шевелил пальцем и в более простых ситуациях, - тут она заплакала и продолжала сквозь слёзы, - А последний супруг может быть и не оклимается никогда!
Хотя у него и не было задушевных отношений с твоим сыном, а смотри-ка, не прошёл мимо, когда его пинали.
Да уж... может быть было бы лучше, если бы прошёл.
И тогда откачивать твоего сына пришлось бы.
Да, он молодец...Это я не подумала...
Видишь теперь, как спираль раскрутилась. Хорошо, я с ребятами посоветуюсь. В это дело не надо бы посвящать лишних людей.
Мне всё равно. После того как я этих козлов завалю, я сдамся полиции.
Это же будет пожизненно, Белла!
Мне теперь всё равно.
Понимаю, но призываю тебя не руководствоваться эмоциями. Хорошенько обдумай всё.
Прежде чем прийти к тебе, я это уже сделала основательно.
У тебя же есть дочь ещё, внуки. Как же они без тебя.
Они все хорошо устроены. Хотя дочь за своим мужем, а внуки за их отцом, за этим вареником, который мнит, что он пельмень, alles andere als, как за каменной стеной, но все они за моим сватом как за каменной стеном с водяным рвом вокруг.
Как же ты в тюрьме будешь? Скучать будешь!
Слушай, не действуй мне на нервы, ты бываешь таким занудой, - Белла оправилась от слёз, и её тон снова стал решительным, - Я не советоваться с тобой пришла, в этом нет нужды. Или помоги или откажись, но не цитируй мне моральный кодекс.
Но ты же и меня подставишь...
Не подставлю, будь уверен, я не скажу, откуда оружие.
Это вычислят и без твоих показаний. Ладно, сколько времени ты мне дашь?
Чем быстрее — тем лучше.
Пистолет не нашёлся. Но нашлась мелкокалиберная винтовка, у которой обрезано было дуло и приклад. Это сильно усложняло задачу. Потому как сразу обоих завалить не могло быть и речи. В винтовку заряжался только один-единственный патрон. А потом надо было перезаряжать, а этот процесс был трудоёмким и длительным. Даже если и управиться за полминуты можно было бы, за это время вторая цель может преодолеть почти марафонскую дистанцию... Или наоборот, ;berw;ltigen, бедную женщину, если окажется достаточно храбр. Инстинкт самосохранения и отъявленных трусов делал смельчаками.
Проблема казалась неразрешимой, но случай подсказал нестандартное решение. Верный друг, добыв оружие Белле, помог и научиться им владеть. Он привёл её на специальное стрельбище — тир. Там нельзя было использовать обрезанную уже кем-то давно винтвовку. Поэтому пришлоась учиться с нормальной, необрезанной, которую после стрельбища она тоже приобрела и из которой тоже сделали обрез. Итак, с двумя обрезами она и решила подкараулить свои жертвы. В тюрьму, разумеется, она садиться не хотела, и обдумала мероприятие до мелочей.
Перед тем как идти на дело, она долго игралась с внуками, была к ним нежнее обычного, что не ускользнуло от внимания дочери. Затем она посетила сына в тюрьме, с которым попрощалась надолго. Её бывший супруг был выведен из искусственной комы и был настолько слаб, что вопрос выживет-не выживет с повестки дня не был снят. Он пребывал в бренном мире в некоей прострации, в полубессознательном состоянии, весь под капельницами, на пикающих и моргающих зелёно-красным светом аппаратах. Она устроилась на стуле возле одра больного и просидела дольше обычного, при этом озвучивая свои мысли, осознавая, что он не воспринимает, но...:
Сегодня должно всё выгореть. Должно всё пройти гладко. Я уже и билет до Астаны имею, а оттуда на Алма-Ату поездом. Такой окольный путь, чтобы усложнить задачу с поисками меня. В Алма-Ате подруга, ты её знаешь, помнишь мы в Прагу ездили на встречу с ней, она поможет устроиться. А что делать? Сажать теперь этих голубчиков нельзя, там Ваня, а ждать твоего выздоровления нет времени, местные полицаи рано или поздно их закроют. Я привыкла всю жизнь рассчитывать только на себя. Я справлюсь. Но ты не думай, что я еду в Казахстан к своему бывшему любовнику, он давно уже умер... Захочешь навестить меня — буду рада... Может быть по Вацапу от внуков буду получать фотки, переписываться... Хотя вряд ли это можно будет делать, вычислят... Может быть навестят. Жили же мы там, да и лучше там становится день ото дня. Будет совсем туго — дочь продаст мой дом, который ты так не любил...пришлёт денег... ничего проживу... А в тюрьму я не хочу, кто туда хочет?! Немецкие тюрьмы хотя не такие как советские, там боле-менее сносно можно жить... но какими бы хорошими они ни были, на свободе лучше, даже в Казахстане. А Ваню будет посещать дочь. Она очень хорошая сестра. Он не будет оставлен, за это я спокойна. Ты поправишься, тоже можешь его посетить, наверное разрешат, всё-таки почти отчим. Я была не хорошей женой, я знаю, ты прости меня.
При последних словах ей показалось, что на лице у Юры мелькнула тень улыбки, шевельнулись ресницы закрых глаз.
Ладно, пойду я, пора...Прощай...- произнесла она сквозь слёзы и поднялась с места.
Юра, хотя и находился в том состоянии, о котором я упомянул выше, всё-таки присутствовал в этом мире, хотя и не полностью. Он сказанное Беллой воспринимал как-бы не отдельными словами а общим смыслом, в общих чертах. Можно провести аналогию с тем, когда плохо знаешь иностранный язык, и по некоторым знакомым словам немного понимаешь смысл сказанного. Как было тогда, когда только приехали в Германию. Сначала немецкая речь была просто сплошным гулом, потом в ней начинаешь угадывать отдельные слова, ещё «потомее» — смысл по знакомым словам. Однако слово «прости», услышанное им впервые от неё, он воспринял отчётливо.

12.

Ещё до прощальных визитов она сняла один дом на отшибе, якобы собираясь туда переехать на постоянное место жительства и оплатила первый месяц проживания и даже трёхмесячный каукцион, как того требовал Vermiеter. Для покрытия всех непредвиденных расходов ей пришлось продать свой новенький «Форд».
Дом был старый и запущенный, но находился не далеко от той дискотеки, в которой Stammkundами были когда-то эти трое и оставались двое выживших. Следующий шаг - поошивалась около одного пуфа, благо их в Германии немеряно, и выследила одну привлекательную девицу, как оказалось из Румынии, которая сносно говорила по-немецки и поручила ей за мзду закрутить роман с тем или другим. Девица была опытная в этих делах и ей не составило труда заарканить одного из двух. В назначенную дату она пригласила обоих отморозков якобы для знакомства с подругой для второго. Они ничего не подозревая пошли за ней с оттопыренными штанами, как телята на убой. Приведя их в дом, она предложила им вина, а сама удалилась за подружкой в соседский дом. Тут и появилась Белла с двумя обрезами в руках, направляя на них она произнесла сквозь зубы:
Guten Abend, Arschl;che. Betet euch. Das ist eure Ende!
Warten Sie, - Оба опешили сначала, но быстро оправившись ринулись было ей навстречу.
F;r meinen Sohn! F;r meinen Mann! - с необычайным возбуждением скандировала Белла, ставя в конце каждого предложения по восклицательному знаку выстрелами...
Оба обреза выстрелили без промаха. Если я не говорил ещё в этом повествовании, что она была левша, то теперь «официально заявляю»! В СССР, в отличие от загнивающего запада, всех советских детей учили писать правой рукой, и если кто-то пытался делать это левой, - того били по рукам. Говорят, что даже привязывали левую руку во время занятий чистописанием. То есть все левши всё делали левой, а писали правой. Белла писала правой, а рисовала левой. Она хорошо могла владеть обеими руками. Есть такие футболисты, чаще всего левши, которые почти одинаково хорошо бьют по мячу, как правой, так и левой.    Стрелять, как оказалось, Бэлла могла одинаково хорошо обеими руками. Перед расстрелом она не хотела держать длинных речей, или дать возможность покаяться преступникам. У неё была цель не столько отомстить, сколько обезопасить сына. И она хотела это сделать наверняка. Но мелкокалиберная винтовка, это не автомат Калашникова. Обе жертвы набросились на неё, правда больше по инерции, даже принялись было душить, но постепенно сначала один отстал сам, свалившись на пол, а другого она скинула с себя, когда тот довольно быстро выбился из сил. Первому пуля угодила под кадык. Он обильно кровоточил. Отброшенная к стене жертва, медленно сползла по ней на пол. Его кадык скользил вверх-вниз как лифт, при этом из маленькой дырочки, кровь периодически выстреливала в воздух, всё менее высокими струйками. Второму, в которого она стреляла с левой, пуля пришлась в левую сторону груди, повыше, чем ей хотелось бы, чтобы было наверняка с первого выстрела. Впрочем этот факт её сильно не расстроил. Когда обе жертвы оказались поверженными, всё ещё отчаянно желая покинуть поле боя, она подняла выбитые у неё из рук обрезы и не спеша перезарядила оба. Дверь в комнату Белла закрыла когда вошла и жертвы не могли расползтись, как червяки из банки. Она не потеряла спокойствия при виде крови, она же медик, не привыкать. Она сама была вся в крови отморозков. Медленно и неуклюже перезарядив оба обреза, сделала всё так же правой и левой, по контрольному выстрелу в голову...
Потом она затолкала трупы под кровать, чтобы их обнаружили не сразу; вытерла мокрой тряпкой на швабре следы крови; приняла холодный душ, больше для успокоения, одновременно отмывшись от крови; переоделась. Благо целый чемодан одежды был с собой.
Потом был поезд в аэропорт Ганновер. Когда трупы обнаружили, она была уже в Алма-Ате, где её приветливо встретила давняя, проверенная временем подруга. Та самая у которой муж бывший мент, полковник в отставке и который так и не научился водить машину. Но у него были другие способности, которых хватило, чтобы Беллу интерпол не достал.
Юра шёл на поправку медленно и неуверенно, но всё-таки поправлялся. Когда он снова обрёл дар речи, к нему приходил следователь, из беседы с которым он узнал последние новости. Мало-по-малу начав передвигаться, он поймал себя на том, что очень внимательно просматривает в русских газетах, которые ему любезно давали почитать его коллеги русаки-больные, расписание самолётов в Алма-ату... Насовсем или в гости — зависит от того, насколько радушно принимать будут.
Вот и моя история закончилась тем, что герои её воссоединились. Ну почти. А что дальше? Быт опять убьёт проснувшееся чувство? Они опять разойдутся? Может быть они учтут прежний опыт и не станут повторять ошибок. (а будут совершать только новые... шутка). Пусть старость придёт раньше, чем они опостылят друг другу. Пожелаем им регулярно подбрасывать дрова в костёр любви, а если они кончатся, пусть огонь поддерживают хотя бы соломой, или даже кизяками...