Не судите, и сами не будете судимы.
Не осуждайте, и вы не будете осуждены.
Прощайте, и вы тоже будете прощены.
Евангелие от Луки, 6 стих 37
Матрёна
Матрёна жила в одной деревне в Башкирии. Можно сказать, жила зажиточно. У неё было две избы, корова, бычок, куры. Было ей самой лет так сорок пять. Это про таких говорят: «В сорок пять баба ягодка опять». А у этой ещё и приданое какое! Да, это был взгляд постороннего и непосвящённого человека. Для тех, кто знал Матрёну, всё было по-другому. Они понимали, сколько Матрёна в своей жизни пережила и что она потеряла, сколько сил она вкладывала, чтобы держаться, чтобы жить и ещё другим в деревне помогать. Ведь дело было послевоенное — середина сороковых. Ещё во время войны ей похоронка пришла сначала на мужа, потом и на брата. Вот так ей и вторая изба в наследство от брата досталась. Про её сына говорили, что он без вести пропал. Так что, можно ли было этой женщине завидовать? Той женщине, которая в расцвете сил осталась одна без брата, без мужа и сына. Даже дальних родственников в деревне не осталось. Разве можно ей завидовать? Хорошо, люди в деревне были добрые, поддержали её, ну и сама она другим помогала. Деревенские уважали её и ценили.
Три сестры
Три сестры из поволжских немцев во время войны чудом попали в Германию, а после победы Советского Союза над фашистскими захватчиками пришлось им «добровольно» вернуться на Родину. Почему «добровольно»? Да, так как они хорошо знали, что несладко им будет в Союзе, потому что в бывшие родные дома их никто не пустит. Более того, сошлют их куда-нибудь к чёрту на Кулички. Никто из «бывших граждан» не хотел возвращаться. Ещё в Германии их, русских-немцев, собрали в полевой лагерь под Потсдамом. Вокруг лагеря поставили караульных солдат. Утром всех немцев подняли и построили на площади перед железнодорожным вокзалом. Вперёд вышел офицер и произнёс речь: «Уважаемые предатели Родины, наш великодушный вождь, товарищ Сталин, прощает ваши грехи, и вы добровольно можете вернуться в великий Советский Союз. Те, кто не изъявят такого желания, домой не вернуться никогда...» Так их и «добровольно» погрузили в скотные железнодорожные вагоны и отправили за Можай. Три сестры попали в «специальный» вагон, на котором белой краской был написан призыв: «Родина ждёт вас! Сталин прощает вас!»
- Мама, это правда, что Родина ждёт нас? — это маленькая девочка, услышав разговоры взрослых, спросила на немецком у старшей из сестёр.
Мария, Лиза и Тина
Марии, старшей из сестёр, было на тот момент тридцать один год. Маленькая щуплая женщина с шестилетней дочерью. Где находился её муж, она не знала. Может уже пал на войне, когда служил у немцев в народном ополчении, а может быть был где-нибудь в рабочих лагерях. Средней сестре, Лизе, было двадцать девять. Она от рождения была очень слаба и болезненна. Её дочери было четыре года. Бывший муж, офицер советской армии, чтобы не портить свою военную карьеру из-за связей с немкой давно её бросил. Помощи с его стороны тоже нельзя было ждать. Тине было двадцать шесть и, так как она была самой крепкой из них, на её долю выпадала вся мужская работа по их маленькому хозяйству. Чтобы прокормиться, женщины брались за любую работу: где постирать, где убраться или дрова поколоть. Любая работа была хороша, лишь бы заработать кусок хлеба. У Лизы получалось хорошо рисовать и вышивать. Однажды она вышила очень красивую скатёрку, которую женщинам удалось поменять на две буханки хлеба. В семье был праздник. Все были очень рады. Особенно радовалась Лизина дочь. Она сильно гордилась своей мамой, которая так красиво вышивала.
- Моя мама всё может, только работать она не может, - сообщала она всем гордо с детской наивностью.
Башкирия
Вагоны с немцами из Германии отправили в Башкирию. По предписанию властей один вагон переселенцев, в том числе трёх сестёр с их девочками, распределили в одну глухую деревню. Поначалу всех прибывших разместили в местной церкви. В церкви не было отопления, поэтому было очень холодно. Позже правление совхоза поставило в церкви две «буржуйки». Несколько дней люди жили там в тепле. Через некоторое время немецкие семьи начали размещать по деревенским хатам, что вызвало недовольство местных жителей. Директор совхоза решил разместить трёх сестёр в пустующей избе одного местного, погибшего во время войны героя.
- Пускай здесь перезимуют, а по весне посмотрим, что с ними делать. Может к тому времени сами помрут.
«Повезло. Есть нечего, но, слава Богу - крыша над головой. Справимся», - думали женщины и начали благоустраиваться.
- Матрёна, слышала в твой избе фашисты живут?
- Что? Фашистов поселили в доме моего брата Семёна? Не может быть! Какой позор: в избе, погибшего за Родину война, живут фашисты! - кровь ударили в голову Матрёне, и она побежала на расправу с непрошенными гостями. Правда, была на её стороне и перепуганные женщины, как побитые собаки, выскочили из избы.
- Скажите, пожалуйста, где же нам жить? - со слезами на глазах спросили они у хозяйки.
- Да хоть в сарае, но чтобы ноги вашей в избе больше не было, – Матрёна повыкидывала весь вражий скраб из избы вслед оторопевшим женщинам. Да чтобы «фашистки» тайком не зашли в избу, забила досками входную дверь.
Лесоповал
Так как мужчин был мало, то любую работу в совхозе и дома - тяжёлую и грязную приходилось делать женщинам. Из самых сильных женщин собирались лесорубные бригады. Ручные пилы и примитивные рогатины были основным снаряжением этих бригад. Техника безопасности была на «грани фантастики» — верный глаз да громкий крик «берегись». Из трёх сестёр Тина была самой сильной, именно поэтому она попала в одну из таких бригад. Каждое утро женщины гурьбой шли на наделённый им участок. Работа была аккордная, поэтому женщины старались изо всех сил. Через пару недель деревенские красавицы становились опытными лесорубами. Если забыть про женские болезни, связанные с тяжёлым физическим трудом и несчастные случаи, то можно сказать работа шла им на пользу — развивались мускулы, да и зарплату платили. На зарплату Тины нужно было прокормить пять ртов. Как-то раз, придя с лесоповала домой, Тина застала своих сестёр и племянниц промокшими и замершими. Шёл дождь, а крыша сарая давно прохудилась. Видя такую картину, Тина возмутилась.
- Мы живём, как скотина, в сарае! Рядом изба, сам директор совхоза нас сюда заселил. Натерпелись, собирайтесь, с сегодняшнего дня мы будем жить в избе!
В порыве отчаяния она оторвала доски с двери и как хозяйка вошла в дом.
Борщ
Изба в русской деревне без печи, как добрый человек без души. Печь в избе и для тепла, и для того, чтобы варить, жарить, парить и вместо кровати. Хорошо уютно было в избе у Матрёны: тепло, на печи чугунный котелок, рядом на столе картошка, квашенная капуста, лук. В избе душно стало. Матрёна окно открыла, а на улице соседка проходила, вкусный запах почувствовала, в окно заглянула.
- Слышишь, Матрёна, фашисты то на тебя хрен забили. Говорят, они опять в твоей избе поселились.
- Не может быть! Я им сейчас покажу, где раки зимуют. Всех раком поставлю и к ракам отправлю. Потом они там вместе с раками зимовать будут.
Возмущённая беспардонностью незваных гостей, всё бросив, Матрёна кинулась к избе брата. С криком и кулаками она накинулась на испуганных сестёр. Только Тина ровно встала перед ней и с отрешённым видом сказала:
- Только тронь кого-нибудь из моей семьи, забью до смерти, а ещё раз здесь со своими требованиями появишься - прокляну до седьмого колена.
Матрёна ещё попыталась вцепиться в волосы этой твари, но куда ей было против лесоруба! Теперь уже Тина вышвырнула Матрёну на улицу. Бедная Матрёна, побитая и злая как собака, побежала домой. В доме на печи уже давно борщ кипел. Она оглобли взяла, чтобы котелок с печи снять. Да вот беда — руки из-за этих фрицев трясутся, так она этот чугунный котелок с кипящим борщом на себя и опрокинула. Обожгла себе весь перёд: от грудей до самых интимных мест. Боль страшная, и помочь ей некому. Когда первый шок прошёл, заплакала, подумала: «Как я от ожогов лечиться буду?» Соседка народное средство посоветовала: навоз на обожжённую кожу приложить. Так Матрёна и сделала. На улице холодно было, поэтому в первый момент от навоза вроде легче стало. Только «чудотворное средство» в принципе не помогло, хотя Матрёна его густо и постоянно наносила. Более того, от грязи, попавшей в раны через пару дней заражение пошло. Слегла Матрёна совсем, из дома уже выходить перестала. Только соседка за ней и ухаживает.
- Слышишь, соседка, это меня ведьма заморская прокляла. Пойди к ней, попроси проклятье с меня снять, а иначе помру я.
- Обязательно схожу, Матрёна! А ведьма та и её сёстры, говорят, из поволжских.
Прощение
Пришла соседка под вечер к трём сёстрам. Рассказал о беде, которая с хозяйкой избы произошла. Да и от чистого сердца попросила за соседку прощения, а потом добавила.
- Тина, будь добра, сними ты с моей подружки проклятие, которое ты на неё наложила.
- Зла я на её не держу, но и проклятье снять не могу. Я колдовать не умею, и меня этому никто не учил. Может я ей, как врач помочь смогу?
Ещё до войны Тина окончила медицинский техникум. Будучи в Германии она немного работала по специальности. Когда сестёр ещё в Германии в конце 1945 года собирали в лагерь перед отправкой в Советский Союз, Тина успела прихватить свой рабочий саквояж с бинтами, йодом, стрептоцидом и другими медикаментами немецкого производства. Этот саквояж уже не раз выручал женщин. Взяла Тина эти свои «колдовские причиндалы» и пошла к Матрёне. У видавшей во время войны множество увечий женщины, душа разболелась при виде Матрёны. Куда только делась сильная женщина в расцвете сил? Вот она - лежит сломленная, грязью обмазанная, с болячками по всему животу. В первую очередь обмыла Тина бедную больную и как смогла прочистила, обработала примитивными средствами раны на теле, наложила чистые бинты. В течение недели Тина каждый день навещала больную, меняла бинты и обрабатывала раны. О снятии проклятия не было сказано ни слова, но, видать, сила добра подействовала, а может на то Божья воля была. Матрёна выздоровела. Подружками с Тиной они не стали, но уважение друг к другу проявили, а самое главное простили друг друга.
Не было бы счастья, да несчастье помогло
Как-то после того случая стало легче жить сёстрам в деревне. Никто им вслед ругательств больше не говорил, а некоторые обходили из-за страха их избу стороной. Видать, крепко верили люди, что среди переселенцев ведьма есть: захочет проклянёт, а захочет - от болезней вылечит. Ещё через неделю, поутру, когда женщины из избы вышли перед порогом стояла банка с парным молоком. Удивились женщины, праздник был у них на душе. С того дня всю зиму каждое утро перед их избой стояла банка коровьего молока. Чему были сёстры очень благодарны, ведь пайки лесоруба хватало едва, чтобы прокормиться в этот голодный год. Спасибо вам за помощь, добрые люди.