Введение
Способность людей увлекаться мистическими и неоязыческими учениями, по мнению многих исследователей, связана с психологическим явлением – архетипами подсознания, в котором генетическая память сохраняет еще пережитки раннего неолита.
Православие, в данном случае, обращено к разуму, на суггестивном уровне абсолютной веры человек, особенно славянин. склонен в качестве реального воспринимать мир волшебный, выросший из сказок, которые бабушки рассказывали в детстве.
Это проблема, связанная с отсутствием одновременно и веры, и навыков критического мышления, но настоящей проблемой она становится тогда, когда хорошо ориентирующиеся в психологии профессионалы, часто со специальной подготовкой, создают неоязыческие секты, направленные, в основном, для получения доходов от слишком наивных прозелитов неоязыческих культов.
Но есть и более опасная цель – формирование слоя людей, ориентирующихся на культ силы и способных на совершение преступлений, так как они не признают заповеди и законы.
Церковь, РПЦ, обязана вести борьбу за сознание людей, попавших в силки обмана. И она ведется, много сотен лет и в разных направлениях. В современном мире язычество часто становится основой экстремизма, что является существенной опасностью для граждан и основ конституционного строя.
Начиная с 2015 года борьба с неоязыческими сектами ведется последовательно и целенаправленно. Но ее успехи выражаются в разнонаправленной динамике.
;
Двоеверие. История в России. Борьба с ним Церкви
На Руси до XVII-XVIII веков сохранялись традиции двоеверия, почитание Велеса, Рода и рожаниц. Церковь вела с этими, распространенными особенно в деревнях. повериями, непримиримую борьбу.
Но отголоски древних языческих обрядов сохранялись во всех крупных праздниках, привязанных к датам земледельческого года. В сознании народа укоренилось, что громовержец Перун теперь является как Илья Пророк, святой Николай – это Велес и «Когда Бог умрет – бога станут звать Николой» , связывание Параскевы Пятницы с языческой богиней Мокошью, ответственной за женские рукоделия.
И нельзя сказать, что Церковь, одновременно борясь с язычеством, не использовала его потенциал для усиления глубины своего проникновения в массовое сознание. Описывая образы святых – праведников, мучеников, подвижников, внимание концентрировалась на тех их характеристиках, которые могли заинтересовать простого русского человека.
Как пишет писатель и эссеист Олег Давыдов, автор масштабного исследования русского двоеверия «Места силы», изучивший и описавший 111 русских мест, связанных с монастырями, житиями святых, явлениями икон о Николае Угоднике.
И здесь стоит заметить, что именно, о угоднике, исполняющим пожелания, а не о жившим тысячелетия назад епископе: «Мирликийский епископ, конечно, великий святой, но вряд ли русский (как и всякий другой) мужик стал бы молиться религиозному экстремисту. Обращаясь к Николе Угоднику, люди молятся тому, кто всегда готов прийти на помощь.
В житии Николая есть несколько эпизодов, изобличающих в нём истинного человеколюбца. Он борется с голодом, мирит врагов, вызволяет из кабалы, защищает невинно осуждённых, спасает девичью честь, усмиряет бурю на море, спасает от смерти, воскрешает умерших. Всё это позволило епископу из далёкой страны стать любимым русским святым.»
И здесь можно увидеть, что человек психологически ищет в вере помощь в мирских делах, а не путь к спасению души. Сложное русское двоеверие позволяло сосуществовать в себе и веру в истинного бога и поклонение различным проявлениям того, что исследователи религии называют нуменозностью, то есть ощущением явления Бога или святого в событиях или явлениях тварного мира.
И здесь происходит объединение в сознании языческого образа и соотносящегося с ним в ассоциативном ряду святого. К таким объектам двоеверного поклонения относятся:
- деревья;
- потоки;
- камни, например, Синий камень в Переяславле-Залесском;
- источники, родники, часто освящаемые в честь святых, но там по-прежнему приносятся жертвы языческим духам;
- праздники, связанные с днями солнцеворота.
Эти явления архаичного сознания на протяжении веков искоренялись Церковью, но успешность борьбы зависела от авторитета религиозного деятеля.
Если святой Тихон Задонский смог справиться с ересью двоеверия в Воронеже, то молодого священника в полном облачении деревенские могли повалять по засеянной пашне, приговаривая: «Каков попок, таков и ленок».
Деревенские традиции оставались традициями, борьба с ними шла с переменным успехом, советской власти практически удалось избавиться от пережитков язычества в сознании населения, у горожан оно частично сменилось магизмом. Но в 1970-х года началось становление явления неоязычества, которое оказалось существеннее опасней пережитков неолита.
Часто оно было импортировано из США, частично стало плодом культурного контекста городской интеллигенции. Но достаточно быстро увлечение язычеством стало массовым, распространяясь, преимущественно, в среде спортсменов и военных.
;
Возрождение неоязычества в конце 70-х годов ХХ века. Опасности и последствия
Противостояние язычества и христианства в древней и Средневековой Руси опиралось на долгие века традиций, на авторитет класса волхвов – одновременно жрецов и советников князей, на определенный и существенный культурный пласт.
После того, как сельское население массово начало переезжать в города, у него терялась православная культура, а вместе с ней и остатки древнего славянского язычества. Природа не терпит пустоты – и в этой нише начали формироваться новые неоязыческие культы.
Но существуют данные, что становление неоязычества могло относится с раннему периоду советской власти. Источники, не засуживающие доверия, но заслуживающие внимания, упоминают, что сразу после октябрьской революции будущий маршал Тухачевский направил в Совнарком записку с предложением объявить язычество государственной религией РСФСР. Для своего поклонения он выбрал Перуна. История повторяется у ряда авторов, без указания первоисточников.
Но если вспомнить о том, что предполагаемый автор Велесовой книги Миролюбов, ранее служивший в войсках Деникина, сообщает о нахождении дощечек белым офицером Федором Изенбеком, то можно предполагать существование ранних вариантов неоязыческого культа в среде русской армии еще до начала Первой мировой войны. Его оформление и дальнейшая аранжировка потребовали времени и на сцену он был выведен в период ослабления советской власти.
Возрождение неоязычества в 70-е годы ХХ века стало своеобразной формой протеста против сложившегося экономического и политического застоя, и оно стало явлением, присущим всему миру. В англосаксонском мире наряду из частично заимствованным от кельтов виккианством развивалось поклонение египетскому богу Сету, в Скандинавии интерес к своей традиции вызвал появление асатру.
В России в этот период до самого низкого минимума в истории упал уровень проникновения православия в массы населения, сократились случаи крещений, венчаний, запоупокойных служб. Но в городской среде начали популяризироваться различные течения магической направленности.
В России начали формироваться тенденции, которые привели к появлению течения родноверов, основывавших свои концепции не на народной традиции, а на известной фальсификации – «Велесовой книге».
Сами родноверы, формировавшие свои общины, считают их членов людьми с самобытным мышлением, интересующимися историей родной земли, а руководителей – яркими учеными . Здесь сложно возразить, весь академик Б. Рыбаков, реконструировавший русское язычество, слишком многие свои конструкции основывал не на исторических памятниках, а на «озарении» и «понимании».
Элементы неоязычества начали проникать в массовую культуру, явно и неявно, привлекать повышенное внимание уставшего от серых тонов эпохи населения своими яркими красками. Но культурное влияние было не единственным, общины привлекали людей элементами магизма, возможности решения проблем посредством обращения к языческим богам и духам, и, зачастую, явным национализмом. И то, и другое нельзя не отнести к деструктивным явлениям, негативно влияющим на психику.
Как отмечают исследователи проблемы, общины используют в большей степени культ тех языческих богов, которые несут за собой или силовые, или темные элементы.
В первом случае это бог-кузнец Сварог, во втором – правитель царства мертвых и покровитель темного пути Велес. Но это совсем ранние 1990-2000-е годы, в последнее время фиксируются случаи попыток реконструировать культ Ящера, существовавший в Великом Новгороде до XIII века и отражающий представления народности мерь о Великом Змее.
В скобках можно заметить, что пояс существования этого культа можно проследить от Великого Новгорода до Сибири по изображениям драконов или водяных змеев на резных наличниках. Но изображения остались, а смысл и идеологию вряд ли можно восстановить, опираясь на труды академика Рыбакова. В рамках абсолютно неизвестной, забытой историей культурной парадигмы становятся возможными любые аморальные действия.
И это уже должно привлекать внимание к таким организациям, не зависимости от их официальной регистрации, внимание не только РПЦ, но и правоохранительных органов.
;
Борьба РПЦ с неоязыческими культами и сектами
РПЦ достаточно быстро осознала проблематику существования неоязыческих культов сект и здесь, прежде всего, требует осветить, что именно понимается под термином «неоязычество» и «секта».
Такой исследователь, как Шнирельман пишет «Под неоязычеством следует понимать общенациональную религию, искусственно создаваемую городской интеллигенцией из фрагментов древних локальных верований и обрядов с целью «возрождения национальной духовности». Неоязычество в противовес двоеверию становится заменителем религии для городской интеллигенции.
Стремясь придать неоязычеству больший вес, его соотносят с имеющими длительные исторические традиции индийскими Ведами и называют «ведизмом». Именно в этот период на арену выходят такие деятели, самопровозгласившие себя волхвами, как Ратибор и Велимир, автор распространявшейся в самиздате книги «Десионизация».
Им была задана имеющая определенный успех среди националистической части населения парадигма противопоставления, имеющего еврейские или сионистские корни официального православия и традиционной, русской, ведической религии. Триггер воздействия на российскую общественность, имеющие давние традиции антисемитизма, был найден довольно удачно.
Но, несмотря на достаточно яркую и радикальную идеологию, сложно назвать первые общины неоязычников сектами, это было, прежде всего объединение диссидентствующих гуманитариев, желающих возрождения древнерусских традиций.
Описывая секту как инструмент воздействия на массы, РПЦ видит их следующие ключевые признаки:
1.Агрессивный прозелитизм, рассчитанный на привлечение в секту не только атеистов, но и православных, представителей иных конфессий;
2.Использование технологий религиозного маркетинга, продажи товаров и услуг с увеличением их ценности за счет идеологического составляющего.
3.Существование двух направлений учения – для масс и для избранных.
4.Иерархическая структура организации.
5.Настрой на элитарность участников секты, возвышение их над обществом.
Есть и еще несколько признаков, но именно эти показывают, что ранние общины родноверов не носили характер секты. Сейчас ситуация меняется, но не радикально, так как практически ни одно объединение не является закрытым, и они существуют на единой идеологической платформе.
По мере развития концепции круг сторонников родноверия расширился. Ряд авторов замечает, что точно бьющее в цель название «родноверие» также привлекает внимание как «фермерские продукты» или «пирожки от бабушки», маркетинговый потенциал термина крайне широк, но для продажи товаров и услуг он используется в минимальной степени, что не позволяет относить родноверов к сектам.
В 1994 году впервые официально зарегистрирована первая языческая община - Московская славянская языческая община. Далее общины разных городов сливались и разделялись, в 199 году появился Велесов круг, до сих пор остающийся наиболее авторитетным представителем родноверия.
Общины, русские, европейские, украинские («Схорон Еж Славен», также представленная в Белоруссии) боролись между собой, часто камнем преткновения становилась трактовка лингвистических конструкций. Но это был первый и достаточно мягкий период существования идеологического направления.
Часто проблема была в том, что идеологию и концепции одних общин создавали российские ученые или псевдоученые, выросшие в определенной научной парадигме, другие же ориентировались на американские и европейские идеологические конструкции, которые могли быть основаны не только на «Велесовой Книге», но и на многолетнем опыте работы спецслужб, начиная с Австро-Венгерской империи, привычных использовать национальные идеи как основу для создания сепаратистских течений, с целью ослабления конкурирующих государств.
Интересно, что одна из крупнейших неоязыческих организаций Украины, Рун-вера, сначала появилась в США в 1966 году, а в республику пришла только после распада СССР, в 1992 году. В России к концу второго десятилетия века одной из крупнейших общин стала Союз славянских общин славянской родной веры (ССО СРВ), возглавляемый волхвом Белояром.
Но большинство современных язычников не регистрируют формально свои объединения, пропагандируя идеи через литературу, сайты, различные фольклорные фестивали. У них появляются жрецы с различными степенями посвящения, но классической иерархии сетевых организаций не формируется.
На данный момент не существует никакого официального документа РПЦ, который бы относил те или родноверские общины или сообщества к сектам, с учетом всех заявленных их признаков.
Здесь практически невозможно, особенно с опорой на Велесовы книги, установить аутентичность распространяемых верований, обрядов и традиций. Один из идейных борцов с неоязычеством, протоиерей Андрей Хвыля-Олинтер, отмечал, что «практически все неоязыческие направления утеряли ее [связь с древними верованиями] и лишились конкретной сакральной связи с древним язычеством» .
На современное российское неоязычество в существенной степени влияют иностранные центры, представляющие не только американское родноверие и виккианство, восточный кришнаизм и шиваизм, но и достаточно сложные афро-карибско- американские течения вуду и сантерии.
Уже на раннем этапе появления неоязычества Церковь начала изучать это явление. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II назвал распространение неоязычества «одной из главных угроз XXI века, сопоставимых с терроризмом и другими губительными явлениями современности».
Активно противостоять течению РПЦ стала только с осени 2015 года, после рапорта протоиерея Всеволода Чаплина Священному Синоду. Рапорт был вызван событиями 2014 года, произошедшими в Южно-Сахалинске. Вооруженные язычники ворвались в православных храм и открыли стрельбу по прихожанам.
Но основной причиной стала смена контингента прозелитов, их основную массу начали составлять не историки и филологи, а спортсмены и военные, участники военно-патриотических клубов, заключенные, спортивные болельщики, представляющие собой тренированные боевые единицы.
Было отмечено, что при проведении молитв в военных частях все больше призывников и контрактников отказываются от участия, апеллируя к своему родноверию. Было обращено внимание на быстрое распространение неоязычество в молодежной среде, и в этом формате оно фактически было приравнено к неонацизму.
В этот же период было сделано несколько значимых докладов о распространении новых форм неоязычества, в том числе, его мерянского, финско-угорского направления, этот доклад был сделан Игуменом Виталием (Уткиным). Но военный аспект проблемы, особенно в связи с событиями 2014 ода на Украине, показался РПЦ еще более значимым.
Епископ Ахтубинский и Енотаевский Антоний назвал неоязычество опасной национальной идеей , а в отсутствии иных национальных идей эта становилась всё более значимой.
В 2016 году РПЦ выразила озабоченность распространением неоязычества в армии и силовых структурах. Тогда на встрече с руководителями епархиальных информационных подразделений и отделов по взаимоотношению Церкви и общества, глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда выразил озабоченность ростом популярности неоязычества в России. Он расценил его как «напрямую вызов Церкви».
Было отмечено, что рост популярности неоязычества в среде спортсменов и среди военных вызван тем, что неоязычники предлагают им «силу и помощь». Уже на этом периоде вербовки сторонников-силовиков новое неоязычество, если может быть позволена такая тавтология, показывает признаки сектантства и вероятную нацеленность на реализацию силовых акций, возможно, направленных в ущерб конституционному строю Российской Федерации. Выявленная опасность стала основанием для создания Патриаршей комиссии по вопросам физической культуры и спорта.
Родноверие в военной форме приводит людей в военизированные структуры с самыми разными целеполаганиями. Язычник Чромир из Ставропольской общины вступил в ряды нацистского формирования «Азов». Но в армии ДНР родноверами был сформирован полк «Сварожичи». И здесь можно увидеть, как отсутствие единой идеологической платформы навязывает родноверам различные моральные, идеологические, политические ценности.
Проблема в борьбе РПЦ с неоязычеством заключается не только в отсутствии властных рычагов, а в переводе борьбы в просветительскую и образовательную плоскость, что не соответствует жестким тенденциям времени. Не прекращается работа просветительская, все больше становится публикаций в СМИ и не только конфессиональных, осуждающих неоязычество. Большую роль играют научные работы, изучающие проблематику, подготовленные протоиереем Андреем Хвыля-Олинтером.
Но идеологический противник активно работает в социальных сетях, распространяет свою идеологию посредством лжеученых, по сравнению информационных сил, РПЦ пока однозначно проигрывает неоязычникам, зачастую поддерживаемым из-за рубежа. Но пока не было ни одного факта признания неоязыческого образования иноагентами.
Но все же не останавливается и работа правоохранительных органов, направленных на выявление проявлений экстремизма, преступлений, предусмотренных ст. 282 УК РФ. В этом случае можно увидеть то, что в Константинополе назвали «симфонией власти и церкви», единонаправленное соработничество двух властей, светской и духовной.
Но основным направлением борьбы РПЦ с неоязычеством становится активное распространение христианства, особенно в среде детей и молодежи. Православные гимназии, воскресные школы, участие клира в воспитании подрастающего поколения способно избавить его от искусно сконструированных заблуждений неоязычества.
Попытки воздействовать на общины с привлечением административного ресурса не могут иметь успеха, так как не существует правового механизма, который мог бы запретить религиозные отправления любых культов, если используемые ритуалы не нарушают действующего законодательства. Широко известна ситуация, произошедшая в Челябинской области, где создан этнографический музей «Гардарика», рассказывающий о жизни новгородцев, первыми в XII-XIII веках пришедших в русскую Сибирь.
Наличие ярких этнографических элементов привело к тому, что руководитель местного прихода обвинил музейщиков в создании «языческого капища» и потребовал от местных властей закрыть музей.
Это один из примеров того, что отсутствие четких критериев, чем историческая реконструкция отличается от родноверских общин, а общины – от опасных экстремистских сект способно сбить прицел при выстраивании систем устранения влияния неоязычников на сознание населения. Такие случаи скорее, привлекут умы к язычеству и заставят увидеть за музейной реконструкцией что-то более привлекательное.
Но возможно, формирование законодательной инициативы, которая позволяла бы привлекать к ответственности за действия, направленные на искажение представлений о мире, влияющих на психику, зомбирующих, могло бы привнести еще более значительный вклад в борьбу с тем направлением неоязычества, которое призвано вовлекать молодежь в экстремистскую и противоправную деятельность. Церковь здесь могла бы помочь законодателю описать те критерии, по которым практики сект моли бы признаваться направленными на изменение психики и поведения граждан.
Заключение
Неоязычество в последние десятилетия перестало быть игрушкой интеллектуалов, которые и до того не были вовлечены в дела Церкви. Оно стало инструментом вовлечения молодежи в различного рода военизированные формирования, средством формирования определенных установок у военных, спортсменов, представителей правоохранительных органов.
При этом можно с уверенностью говорить о том, что технологии обработки сознания разрабатываются профессионалами в области психологии, в том числе, психологии масс, и призваны создать определенный слой в обществе, открыто или скрыто противопоставляющий себя государству и Церкви и объединенный единой идеологией, не имеющей ничего общего со старым русским язычеством, умело сконструированной для привлечения прозелитов.
Суггестивность проникновения концепций неоязычества в сознание, отказ от критического мышления основывается на потребности человека в силе, власти, взаимопомощи, тайне. Это, в том или ином суррогатном варианте, они получают в неоязыческих общинах и сектах, Кругах Велеса или Ящера.
При этом РПЦ не имеет четкой концепции борьбы с заражением умов опасным поветрием, борьба идет или на узкоидеологическом поле сравнения исторических достоверностей, или путем попыток административного воздействия, не дающих явных результатов.
Просвещение молодежи, особенно той, которая видит себя в так называемом «силовом поле» - курсантов военных училищ, спортсменов, болельщиков, реконструкторов могло бы привести к тому, что с каждым годом неоязычество теряло бы питательную почву, не развивалось бы за счет ярких и пытливых молодых умов, желающих познать историю своей страны.
;
Источники
1.Давыдов О. Блок-книга «Дни силы. Годовой круг»
2.Долгова Д.В. «Противостояние язычества и христианства в древней Руси», Журнал Science Time, №6, 2015 год
3.Молодцов С. Неоязычество в сфере глобальной культуры
4.Протоиерей Всеволод Чаплин: «Язычники спорят не с церковью, а с собственной совестью»
5. Протоиерей Андрей Хвыля-Олинтер «Духовно-нравственная специфика неоязычества в России»