Смешанные чувства испытывал Шики, идя следующим утром в школу. Страх, волнение, трение в паху. Эту малоприятную деталь невозможно было обнаружить во время примерки, она открылась только при интенсивном движении, в ходьбе.
«Спокойно, красота требует жертв» - подбадривал себя Шики, не поддаваясь отчаянию.
Помимо одежды, жертвой красоты пали: треть флакона лака для волос, что Шики позаимствовал у матери и четверть объёма туалетной воды, позаимствованной у отца.
- Что за п-пидорок гелем вымазан?
- Откуда вылез он? – летели колкости в адрес Шики от былых товарищей, которые курили на школьных задворках. Средний палец был показан в ответ, после чего с высоко поднятой головой и широко расправленными плечами Шики прошёл в учебное заведение.
Вопросительные взгляды, коими обменивались одноклассники, настораживали Шики:
«Что такое? Неужели с лаком переборщил? Или с парфюмом?».
Насти ещё не было, зато присутствовала её протеже.
- Шишкевич, ты просто секс! – приветствовала Лиза.
- Благодарю, — смущённо ответил Шики, воодушевляясь такой высокой похвалой.
Насмешливые комментарии, однако, подливали масло в огонь, ни секунды не давая расслабиться:
- Королева эпатажа…
- Пафос из трущоб…
- Гламурный п-подонок на минималках…
«Спокойно! Не смей краснеть и не моргай так часто! Это не про тебя, не про тебя, не про тебя…».
Раздался звонок. В класс, наконец-то, вошла Настя, став центром всеобщего внимания.
«Хороша, как никогда!» - восхищался Шики.
Чувства восторга, гордости и восхищения, однако, быстро сменили панические чувства, когда, обратив внимание на её штаны, он с лютым ужасом обнаружил, что они точно такие же, что и на нём! Точно такие же! Точно-точно такие же (разве что, поновее)…
«Нет! Нет. Ну, пожалуйста, нет…».
Да, увы и ах – женские.
Это всё объясняло: странный пошив, неудобства в промежности, косые взгляды.
Так стыдно Шики ещё не было. Так осрамиться перед всем классом, школой, Настей…
Весь классный час Шики смотрел в одну точку перед собой на парту, а как только прозвенел звонок, в хаотичном ужасе, не замечая никого и ничего вокруг, лихо стартанул в сторону дома. Это был самый быстрый марафон в его жизни.
Дома, прежде чем снять и выкинуть свидетельство своего позора, Шики залез в правый карман, куда он положил кольцо. Ничего, кроме дырки с палец, не обнаружил. Забыв, что собирался сменить штаны, Шики сел на кровать.
- Мур-р-р, — возбуждённо урчал и гипнотизировал взглядом домашний питомец. – А-мур-р-р…
Шики поддался гипнозу, взял кота на руки и крепко прижал к груди. Барсик, предвкушая вкусный сытный обед, дискомфортные тисканья переносил стоически.
Тзыыыыыыыынь...
- Блин, кого там ещё? – мысленно ворчал Шики, направляясь в коридор.
- Здорово бандит, — вошёл дядя Миша Муляк, бодрой уверенной походкой. – За видеодвойкой, — пояснил он, встретив недружелюбный вопросительный взгляд.
Шики, молча, проводил соседа в свою комнату, показал на стол и, отойдя в угол, безучастно наблюдал. Прежде чем отключить аппаратуру от питания, Муляк достал из магнитофона кассету с фильмом «Жестокие игры», неприкрыто ухмыльнулся. Раньше это Шики бы смутило, он стеснялся, что хорошую драму предпочитает брутальным бездушным боевикам, но в данный момент его психическое состояние было таким подавленным, что эмоций на какие-то условности и комплексы не имелось.
Четверть часа спустя комната опустела. Казалось бы, забрали всего-то на всего вещи, но нет – для Шики это было нечто большее, чем примитивный бездуховный предмет интерьера, это был проводник, посредник в другой мир, иную реальность, где невозможное возможно, где зло и подлость наказуемы, а любовь, добро и справедливость торжествуют, а если и нет, то, как минимум, в этом мире жива надежда…
Поддавшись фаталистическому настроению, Шики не пожелал оставаться дома. Оставив кота неудовлетворённым, отправился к Глебу. Дома Глеба, увы, не оказалось. Прождав безрезультатно около часа в подъезде, Шики отправился к Емельяну.
Отворив дверь и увидев старого приятеля, Емельян не смог сдержать эмоций.
- Шики! – воскликнул он, после чего сковал друга в железные объятия. – Тысячу лет тебя не видел! Отлично выглядишь, вкусно пахнешь, просто секс!
- Давай не будем, — грубо прервал лобызания Шики. – Я по делу.
- Слушаю.
- Одолжи полтишку.
- Гм, — резко похолодел Емельян. - Ты же знаешь - в долг не даю.
- Ч-чёрт.
- А на кой тебе?
- Нажраться.
- А-а. Так бы сразу и сказал.
Через минуту Емельян вышел из комнаты, держа в руке пластмассовую полторалитровую бутылку без этикетки с прозрачной жидкостью на три пальца.
- Держи, бухай на здоровье.
- Что это?
- Спиртяга. У сестры с днюхи осталась.
- А чё так мало?
- Разбавишь - будет много.
- Понял. А закусить, есть?
- Нет, но там пробка апельсином пахнет. Можешь занюхать.
- Что ж, спасибо и на этом, — поблагодарил Шики, приняв бутылку. - Компанию составишь?
Емельян жил в угловом доме, в крайнем правом подъезде. Крайний левый был нежилой, туда ребята и отправились. Расположились на лестнице, ведущей на второй этаж.
- Лагерь - полный отстой! – жаловался Емельян. – Вожатые дебилы, кормёшка говно, девчонки недотроги…
Емельян не договорил, так как сверху с чердака стали доноситься женские стоны. Оханья и аханья недвусмысленно намекающие на суть происходящего. Жестом правой руки Емельян велел молчать, левой – следовать за ним. Выйдя из подъезда, они пробежали в другой, где жил Емельян. Поднялись на чердак. Чтобы не быть обнаруженными, бесшумными шагами крались к источнику стонов. Шики так сильно разволновался, что сделал внушительный глоток. Занюхал пробкой, тем самым поборол рвотный позыв.
Цель была достигнута – подкрались незамеченными. Когда выглянули из-за угла, их взору открылась следующая пикантная картина: в конце чердачного помещения поперёк балок лежало две широких доски, накрытых фанерным листом, а сверху был постелен потрёпанный матрас, на котором со спущенными штанами расположился Глеб, которого оседлала лихая наездница Алёна Пирогова. Сия прекрасная картина привела Емельяна в бешенство.
- Эй! Вы чё, совсем страх потеряли? – поинтересовался он, стремительно приближаясь к совокуплявшимся. Без грамма смущения, ловкими кошачьими движениями Алёна сползла с Глеба, прикрыла срам, закурила.
- Покурим, — сказал Глеб, получил сигарету, подкурился и только после этого удостоил вниманием Емельяна. – Чё хотел?
- Вы чё, шкуры, вытворяете?
Далее Емельяна ждало очередное потрясение: молчавший и стоявший доселе в сторонке Шики, успевший осушить ёмкость ещё двумя внушительными глотками, воспользовался минуткой и вставил слово:
- Привет Глеб, Алёна. Я и не знал, что вы встречаетесь. И что ты куришь тоже.
- Ты ещё многого обо мне не знаешь, — наигранно пафосным тоном сообщил Глеб.
- Не понял! Что происходит? Вы успели сдружиться? – недоумевал Емельян.
- Да, не было времени рассказать. Глеб - отличный парень, зря ты быкуешь, — сказал Шики, уже хорошо расхмелевший. – Извинись за шкуру, и давайте уже выпьем мировую.
- Пошёл ты, предатель! – сказал Емельян и, пробежав по всем презрительным взглядом, бросил, — вы за это ответите!
- Стой, Лютый, не уходи.
- Пускай чешет, — сказал Глеб, потушил хабон, натянул брюки. – Что там у тебя?
- Шило, — протянул бутылку Шики.
- За дам, — сказал Глеб и махнул, не моргнув и глазом (красовался).
- Держи, — протянул пробку Шики. – Занюхай.
- Лишнее. Присаживайся. Рассказывай, как успехи в любовном тылу?
- Да это полный крах!
- Чего такое? Неужели, отшила?
- Не в этом дело. Клёши, что мы купили на распродаже, оказались бабскими.
- Инфа сотка?
- Да. На Насте оказались точно такие же. Можешь себе такое представить?
- Могу, — представил Глеб себе эту картину и, поборов улыбку, сказал, — зато у вас вкус одинаковый.
- Ха-ха. Очень смешно. Плюс ко всему я потерял кольцо. Положил вот в этот карман, а здесь оказалась дырка! – голос Шики надрывался с каждым словом. – Дырка!
- Тише, дружище, не кричи. Да, это всё драматично, но не трагично.
- Что это значит? Что ты хочешь этим сказать?
- Хочу сказать, что всё ещё поправимо. Предложить встречаться можно и без кольца. Ведь так? Пойди прямо сейчас, покажи, что тебе плевать на утреннее происшествие, будь невозмутим, вдруг Настя, да и оценит.
- Думаешь? – спросил Шики, пригубив в очередной раз.
- Да, только не пей больше. Хотя, отставить быть невозмутимым, — передумал Глеб. – У тебя сейчас очень жалкий вид, можно попробовать сыграть на этом, на женских чувствах, на сострадании… Чёрт! Да это же так просто, что гениально!
- Что-что? – возбудился за Глебом Шики.
- Ничего выдумывать и не надо. Расскажи всё, как есть. Всю правду матку выложи. Как кольцо купил, как рисковал, добывая деньги, как хотел ещё летом сделать предложение. Как лоханулся со штанами. Как тебе ужасно стыдно и досадно, но чувства к Насте сильнее прочих, поэтому ты здесь, то есть у неё и всё в том же духе. Понимаешь?
- Гм! А что?! Идея мне нравится, — сказал Шики, который, будучи под градусом, всё видел в розовом цвете. – Последний глоточек, и в путь.
Через пять минут Шики, оставив голубков наедине (кончить начатое дело), шёл, слегка шатаясь, в направлении Настиного дома.
- Настя, девочка моя, с первого класса, с первого, сука, класса ты у меня здесь, — тыкал в грудь Шики, сочиняя речь, стоя возле Настиного подъезда. – Не, отстой, не годится… Может, лучше… Настя, ведь ты не подарок, ты до невозможности избалованный ребёнок, но при этом Настя, ты самая поразительная, очаровательная, удивительная девушка из всех, что я встречал... Ой, как это не дурно! – похвалил себя Шики и с увлечением продолжил. – Я не идиот, я знаю, как устроена жизнь, у меня только пять рублей в кармане, мне нечего тебе предложить, я знаю это. Я понимаю, но теперь я в ответе…
- Шишкевич, совсем головой ударился? – раздался Лизин голос из-за спины.
- Елизавета, меня зовут Шики! – повернулся резко юноша, но с трудом сохранил равновесие, ибо вестибулярный аппарат штормило. - Ясно?
- Ясно - бухой. Это тебя твой дружок напоил, Глеб?
- Не важно. Он увлечён другой, так что забудь.
- Пф! Почему это я должна его забывать?
- А кто? Ты же с ним на чердаке трахалась.
- Я?! Это кто, он тебе такое сказал?
- Да, сказал, что ты бревно, Лиза.
- Вот сука! – воскликнула девушка и влепила Шики звонкую пощёчину.
- Ай! А мне-то за что?
- За то, что наивный дурак, веришь, кому попало.
- Что? Неужели он мне соврал? – не верил Шики, держась за грудь в области сердца.
- Гм. Не знаю, что он тебе там наплёл и знать не желаю, но, когда ты тогда сбежал по-английски, как и сегодня, кстати, что за дурная привычка? Убегать, как последний трус? Ой, ладно, не важно, — закрыла вопрос Лиза, увидев, как Шики теряет лицо в краске. - Когда ты ушёл по-английски, я вошла в спальню, застукала Настю и Глеба за французским поцелуем. Решив, что я там явно лишняя, последовала твоему примеру. Не веришь, можешь сам у Насти спросить, всё равно ведь к ней идёшь.
Сначала, под натиском душераздирающих чувств, Шики хотел убежать и горько плакать, однако, хмель и обвинения в бесхребетности побороли порыв. Шики решил разобраться, решить вопрос по-взрослому, по-мужски.
- Ты идёшь со мной, — велел он Лизе тоном, не терпящим возражений.
Четвёртый этаж.
Тринадцатая квартира.
Бесцеремонный дерзкий звонок в дверь.
- Ещё раз так позвонишь, руки вырву и в жопу запихаю. Усёк? – был любезен Настин папа.
- Не был бы он её отцом, — сказал Шики, пока ждали Настю на лестничной площадке, — в бороду за такие разговоры прописал бы.
- Да-да, я бы на это посмотрела.
Когда Настя вышла, всё в тех же роковых клёшах, Шики поприветствовал её холодным кивком головы и, обратившись к Лизе, попросил повторить вышесказанное. Спокойно и ровно девушка повторила рассказ.
- Скажи одно – это правда? – спросил Шики, смотря на Настю суровым взглядом.
- Хотелось бы сказать, что тебя это, Шики, волновать ни как не должно, но, допустим было дело. Дальше что?
Высокомерный тон, смеющиеся глаза нанесли сильный удар по самооценке и решимости Шики.
- За что? – только и смог жалко выдавить он.
- За что? За что ты мудак, Шики? Не знаю, у тебя надо спросить.
Этот день (принесший столько боли) казалось, уже ни чем не может удивить. Слова Насти, однако, из которых Шики вынес только одно - желание оскорбить, выбил таки почву из под его ног.
- Простите, — выдавил он, после чего поспешил уйти. Спускаясь по лестнице, поравнявшись с окном между третьим и вторым этажами, ударил по стеклу. Удар был не сильный, но его хватило, чтобы разбить окно и поранить руку в кровь. Страх за содеянное, придал ускорения, что помогло совершить второй за день рекорд по бегу на длинные дистанции.
Оказавшись дома, Шики принял контрастный душ, дважды почистил зубы, залез под одеяло с головой. Попытался заснуть, но тяжкие мысли не отпускали ни на секунду. Ещё вчера всё было безоблачно и ясно, а уже сегодня беспросветная тьма. Как можно быть таким наивным, слепым, так ошибаться в людях? Глеб. Шики полюбил его как брата, а он только использовал его в корыстных целях и иного интереса он для него не представлял. Настя. Он души в ней не чаял, но и она предала, не моргнув и глазом. Прекрасным, очаровательным, сука, глазом. А ещё Емельян затаил недетскую обиду. А утренний позор? Потерянное кольцо. Разбитое окно. Разбитое…
- Шики, сынок, вставай, в школу пора, — разбудил сына по обычаю отец.
Всё по тому же обычаю на кухне Шики ждал свежезаваренный чай и два бутерброда с маслом и молочной колбаской. Трапезничать (на радость кота) Шики отказался, ибо его мутило. Карало физически, морально и, если хотите, духовно.
В школу шёл, словно на каторгу. Воображение рисовало страшную картину, как отец Насти наказывает за вчерашние хулиганские настроения, наказывает на глазах одноклассников на потеху недругов. К счастью, обошлось. Настю он встретил одну, на школьном крыльце.
- Шики, ты совсем дебил? – приветствовала дама сердца.
- Настя, прости. Честное слово, я не специально. Это вышло случайно.
- Случайно? Я кое-как папу вчера успокоила, так что для твоего же блага, советую домой ко мне не приходить.
- Понял.
Первым уроком было черчение. Чертил Шики неважно, руки не слушались, тело колбасило.
- Извините, можно выйти?
Добежав до женского туалета, так как он был ближе, Шики пал в объятия белого брата. Умываясь, заметил на стене большое сердечко, внутри которого была надпись: «Шики – лох!».
- Хоть бы не я…
На перемене, в силу плохого самочувствия, Шики отпросился с уроков. Придя домой, мужественно выпил графин воды, запихал два пальца в рот и очистил желудок. Остаток дня провёл в постели.
- Шики, сынок,…
Позавтракав с большим аппетитом, Шики отправился в школу. По дороге в его голове зрел коварный план мести. Раз судьба к нему несправедливо жестока, он отплатит ей той же монетой, станет жить по её законам, играть по её правилам. Вызов принят, пути назад нет…