ОТКРОВЕНИЕ ПЛАЩА
Рок тянул приятеля за рукав куртки, хотелось побыстрее выйти на воздух. Но Донк упрямился. Его охотничий азарт был удовлетворен лишь частично. А он желал большего: поглазеть на кровь, на пьяных девиц, спустившихся вниз, к сцене, и громко обсуждавших жестокую драку, тем самым привлекая к себе внимание ненасытных подростков. А те, прыщавые и голодные, лезли к ним под черные куртки в ожидании легкой и дешевой добычи.
У Донка была мечта. Она терзала его и ублажала, заставляя страдать, но надеяться: ему необходимо стать таким же сильным и могущественным чиновником, ради которого женщины дерутся насмерть, трибуны взрываются воем, а кровь льется рекой. Он вдыхал затхлый воздух ристалища, терял голову и потому лишался всякой осторожности, как молодой хищник, учуявший запах крови.
- Пойдем вниз, может, и нам обломится какая-нибудь девка поздоровее и позговорчивей? Я плачу.
- Да иди ты! – Рок взглядом ударил приятеля. – Пошли к выходу!
- Почему?
- А потому что у тебя денег не хватит на лечение. Подумай, какую заразу ты можешь тут подцепить.
Разумный довод слегка остудил разгоряченную голову искателя приключений, потерявшего осторожность.
Донк вздохнул:
- Когда-нибудь и я дождусь такого представления…
Потом помолчал и согласился:
- Ладно! Идем. Если такое случится, и я стану властителем, родители поверят, что не зря прожили свою жалкую бедную жизнь.
Рок покачал головой, но ничего не ответил. Ему все чаще стало приходить в голову, что люди не думают над словами, которые произносят. Так, болтают сиюминутное. А потом так же быстро забывают, о чем говорили и что чувствовали. Донк понятия не имел, что значит жить без родителей. Вот и рассуждает о том, чего не знает. Рок часто прощал другу его промахи, в словах и поступках, как прощают не выросшему ребенку и шалости и глупости.
Сырая и темная улица вернула приятелей в привычный, темный и обделенный жизнью мир. Теперь Рок очень жалел, что согласился провести свой и без того бездарный выходной, среди толпы, воющей от восторга перед грязными убийствами и насилием. Неужели люди не видели и не понимали, насколько отвратительны подобные зрелища и та деградация, что стоит за ними?
А Донк, спустившись из грез в реальность, заметно поскучнел. Да. Он не Рок! Тусклые софиты, ристалище, доступные девки, цепи с кристаллами вызывали в нем неподдельное вожделение и острую надежду на такое же будущее. Он жаждал власти и славы. Любой ценой. И чем его мечта плоха?
- Ты обещал почитать свои песни, - напомнил приятелю Рок, стараясь отвлечь Донка от тяжкой сшибки мечты с реальностью.
- Не охота сейчас, не то настроение. – Тот плотно застегивал куртку, защищаясь от назойливого, мелкого и холодного дождя. – Знаешь, я думаю, как было бы здорово в эту минуту сидеть в собственной приемной, пить вино из кислых плодов джуба и чтобы вокруг крутились девки, которые наперебой пытались бы заслужить мое внимание и ласки. А я бы их мучил, выбирая и пиная. А они бы ползали вокруг меня. Мечта! Я бы знал, что у меня надежная охрана, что я не зависим, не беден и сам решаю, куда пойти и что выбрать на завтрак. Власть дала бы мне силу, а слава – уважение и страх подчиненных. А что сейчас? Вонючий магазин с отравой вместо еды и старые родители, которые смотрят мне в рот?
- Слушай, а ты когда-нибудь представлял, что все это у тебя уже есть? Есть все блага. И мечты уже сбылись.
- Я это каждый день себе представляю.
- А что потом?
- Это как - потом? – Донк наморщил лоб, пытаясь понять, чего от него хочет Рок.
- Ну, представь, ты богат, у тебя ползающие перед тобой жены. Ты пинаешь их ногами, а они все прощают и продолжают ползать. Ты свободен от вложений в правительство, от обязательств перед людьми, у тебя есть все, что хочешь.
- Представил!
- А что потом?
- А зачем мне твое потом? Буду жить, и получать удовольствие с утра и до вечера.
- А не надоест? – Рок остановился.
- Слушай, - Донк, не привыкший долго думать, начинал раздражаться, - что не надоест? Как могут надоесть удовольствия? Пока все их перепробуешь, жизнь и пройдет. А вот тебе лично чего надо?
- Улететь отсюда в другую галактику. – Ответил Рок хмуро. – И навсегда забыть о том, что я тут жил.
- Осталось дело за малым, - Донк зло хохотнул, - заработать кучу денег на учебу, стать пилотом, которого возьмут на звездолет. Да, еще и корабль нужно построить! Эх, ты, балбес! Мои мечты проще! Их быстрее и легче исполнить. А ты до своих не доживешь.
Он сплюнул. Махнул рукой и, не прощаясь, зашагал в темный проулок.
Дождь усилился. Року так хотелось, укрывшись плащом, остаться одному и прекратить этот бессмысленный и не нужный разговор. Он был благодарен приятелю за злое расставание. Побыть одному… Возникла острая необходимость подумать над своей дальнейшей жизнью. Именно сегодня он почувствовал ее горькую пустоту и гниль. Но завтра им вместе работать. Так дела не делают. Рок побежал в проулок следом за Донком. Догнав его, предложил встретиться в следующий выходной и пойти вместе на конкурс сказаний. Друг, оттаивая, просиял. Ему предложили цель, временно заменяющую тоску по благополучию. Он обязан дописать сказания и получить в ответ хотя бы глоток славы! Достойное удовольствие для будущего властителя!
- Ладно, дружище. Я не в обиде. Не каждый день девки нужны. Иногда почести дороже! Иди домой по этой улице, так короче. А то промокнешь совсем. Завтра встретимся на работе.
Быстро удаляющаяся, широкая спина Донка красноречиво говорила о том, что он все еще расстроен, но уже приготовился к борьбе, пускаясь в очередной поход за славой.
Свернув на улицу, Рок накинул плащ Атара и быстро зашагал к дому. А там, в своей тесной, холодной, грязной и неуютной квартире, не увеличивая света кристаллов и экономя на ржавой воде, он улегся в постель и попытался представить себя в роли богатого чиновника, у которого есть все. В какой-то момент он ощутил, как возвращается тошнота - то ли от вяленого мяса, съеденного на зрелище, то ли от мысли превратиться во властителя.
Вынув плащ, еще влажный от дождя, Рок прикрылся им, как одеялом. Стало заметно легче дышать. Тошнота исчезла. Он согрелся. Скоро утро. Темный мир погружался в сон. Смутно проплыл образ мамы… И в этот момент он услышал молодой голос деда, который когда-то давно запомнился ему словами приветствия. Он говорил Року, как хорошо, что теперь они могут разговаривать, как хорошо, что ему, наконец, исполнилось 33 года и он стал полноценным мужчиной, что совсем скоро придет конец их опасному для вселенной миру. Дед говорил, что и спасение приближается вместе с жертвой. Но оно может и не настать, потому что все зависит от выбора тех, кто прибудет из света. Рок слушал и ничего не понимал. А потом дед стал рассказывать сказку о каком-то солнечном мире, в котором не бывает ночей и войн. Люди в тех землях серьезны и правдивы, девушки чисты, добры и красивы, юноши трудолюбивы, верны и сильны. Он говорил о мудрой королеве, которая бережет свой народ и служит ему. О прекрасном саде, который многие века сберегают, как сокровище, способное обновить мир. Слушая этот голос, Рок наполнялся глубокой верой, надеждой и желанием, чтобы то исключительное «завтра», та сказка случилась по-настоящему, чтобы их мир спасли наяву, а не в сладких сновидениях, навеянных старинными сказаниями и легендами, которые он когда-то читал. Даже во сне Рок понимал, что сами жители ночи со своим спасением справиться не смогут. Слепота, порой, становится необратимой болезнью. Будь она в теле или в душе. Этот сон походил на свет в ночи, но не освещал пути к нему.
Просыпаться убийственно. Сон, как дар света, который он видел впервые, казался ему последней ниточкой, связывающей его с жизнью. Потому что оставаться в этой мрачной реальности у него уже не было ни сил, ни желания.
Рок сбросил плащ, и тут же в ухе тошнотворно заговорила серьга, сообщая о последних новостях. Он устало выругался, не имея возможности вырезать ее вместе с ухом. Похоже, ему и так придется объяснять, почему по десять часов в сутки именно в последнее время, он нарушает личное подключение к правительственным новостям, или проще говоря, к промыванию мозгов. За этим следили строго, наказывали жестоко. Нужно было бежать на службу, чтобы не лишиться социальной карточки, должности и жилья.
Продолжение следует...