3- 25 «ВЕТКА ВИШНИ», (from 1973г.), из цикла «Мои эссикумы»
(Единственная цыганка, которая не гадала…)
Это был период концентрированного по содержанию бытия, которого я долго ждал и, который меня брал «нарасхват», днём учился, вечером работал, ночью занимался творчеством. Познавая суть Строгановской школы, вечерами работал в системе Казанской железной дороги, занимался рекламой… Для работы был предоставлен отдельный одноэтажный дом с шумной сигнализацией и с вишнёвым садом. Зимой из веток вишни я варил чай и угощал друзей, гостей и подружек. Территория дома-мастерской была огорожена двухметровым забором и находилась недалеко от метро «Электрозаводская». Там же рядом был мост, по которому круглосуточно грохотали поезда Казанской железной дороги, как будто подражая ритму неутомимого сердечного боя.
В один из моих рабочих вечеров, около 23.00 час. ночи по московскому времени, в открытую дверь без стука входит, с иссино-черными волосами с необычайно бледным лицом, в модных одеждах, вся стройная и необычная для советских студенток девушка и просит защиты от преследователя. Она, стоя, поясняет, что ужинала в ресторане с молодым человеком, он ей не понравился из-за того, что приставал, и в его пояснениях звучало притеснение её личного пространства, это очень портило настроение, она хотела оторваться от преследователя, увидела тёплый дом, открытая дверь и прибежала на Свет.
Кто бы знал, как я скучал по этой «птичке» и как был вполне доволен ситуацией, которая могла разнообразить мой одинокий мир! Мы познакомились и сели ужинать. Сухое вино с сахаром было моим фирменным напитком, которым я настраивал девчонок на лёгкий флирт с недорогим закусоном. Этот вечер не был исключением, приём был весёлым, интеллектуальным, уютным… Она оказалась цыганкой, но не из тех, гадающих на вокзалах, она была из элиты цыган, оторванная от вокзалов, но цивилизованная и развитая?
Вечер утекал динамично, как горный ручей, и мы начали «приближаться» друг к другу, но нас отвлёк какой-то шорох за окном. Я увидел выше той части окна, где был прикреплён кнопкой для маскировки лист ватман, лицо человека! Озверев от такой наглости неизвестного, и на ходу, включив сирену, вышел за калитку. При обходе по периметру дома меня сопровождал громкий вой моей сирены, похожий на коллективный свист нескольких поездов. Услышав шорох осенних трав, в направлении которого посмотрел, увидел портрет худых ягодиц на заборе. Это, наверное, был тот человек, который пытался разобраться, куда ушла его «объект охоты», и от неожиданного шума «почесал» наш забор и благополучно исчез в кромешную темноту!
Мы вернулись друг к другу, не спеша разогревая себя коммуникацией и вином, перешли к ситуации сгорающих ритмов, погружаясь в «горящую» от нас постель…
Прерываясь от таинства любви, я написал этюд, изображая её в одеждах и продолжал глазами любить. Девушка категорически отказалась позировать обнажённой, она жила в других понятиях и имела другие ценности.
Однажды моя цыганка пригласила меня в гости к себе на квартиру. Трёхкомнатная квартира была обставлена качественной мебелью, особенно мне понравилась широкая кровать. Она хорошо меня приняла, мы легли и утонули в пуховые подушки… Ночь была погасшая и утомлённая, но под утро к нам на кровать залез большой чёрный дог, как будто у него было особое «право»! Мне показалось, что моя подружка живёт с этим догом! На этом наша дружба и наш флирт закончился.
После этого я никогда не видел ни её, ни цивильных цыганок, мне стало интересно познать цыган, их природу. Вспоминаю о цыганках Казанского вокзала. В период моей работы художником-оформителем я вёл активную сексуальную и творческую жизнь, и в связи с этим всегда искал натурщицу, соглашались многие...
Как-то солнечным днём я спустился из художественной мастерской на вокзальную площадь, и когда проходил мимо клуба железнодорожников, ко мне пристала цыганка: «Дай погадаю, озолоти ручку, золотой». Отвечаю: «У меня есть к вам предложение: вместо 20 копеек, которые вы просите, дам вам 3 рубля, но за час времени, если вы будете позировать мне обнажённой». Женщина в тучах горящего гнева, как ошпаренная отскочила всем телом от меня. Отчуждение и злость превратились в опасную пружину, готовую разодрать живую плоть: лицо её мгновенно превратилось в протёртую мочалку с необычной структурой, будто размазанными фрагментами лужиц из крови и молока!
Я пожалел себя, её, весь мир! Психология этой женщины прояснила мне немало о не ведомой мне нации. Трудно было принять, понять мгновенные вспышки человека, оказавшегося в объятиях чужой психологии, причём в пространствах отчуждения от остального мира! Мне показалось: в этих кажущихся мелочах скрыта продуманная работа и защитный механизм всего анклава цыган и их Патриархата!
Вряд ли я понимаю цыган, но к ним невозможно относиться равнодушно! Они во мне вызывают раздражение, удивление и поклонение - это яркий и почему-то обособленный от всего остального мира народ! Это не ведомая нами сила!