Это дискуссия в хостеле Мейнингер на Байернштрассе (Мюнхен, Бавария), прописанная в романе "4ЕТВЕРО В РЕНО, не считая фантомов)".
Мне говорят... одни говорят: "по-гоголевски весело, круто, зашибон как живо, выдумщик какой, молодец, гиперреализм и т.п. похвалы".
Другие: "слишком неправдоподобно, и в жизни, мол, так не бывает".
А я им: "Бывает! Ещё как!" И у меня на это даже доказательства есть.
/// /// /// /// ///
/// /// /// /// ///
Бим оторвал клочок газеты и сморкнулся в него. Потом согнул клочок в несколько раз и выложил на стол.
Кирьян Егорович сморщился, будто от лимона, вынутого из помойки, ещё и…, sorry, madames, старательно obozzannogo на виду всего мадамского пола, перед бросанием в чай. Странные, конечно, ассоциации… метафоры то есть… Это литература, друзья–читатели, перевод с нерусского. Гиперреализм. Сюр. Терпите.
– И... Бим, когда я не давал тебе... высморкаться? Блин;, блюй и сморкайся сколько душе угодно, только предупреждай заранее! Платка нет? Что за... в Пиzду …башню эту... Ты потребник–то культурный... по поведению за столом–то... прочти! Уж! Те!
– Долго уже. Мы сёдня тут ночуем? – Бим запамятовал программу в Мюнхене и наплювал в этот блЪдский этикет за столом. Не хватало ещё за столом навытяжку сидеть.
– Да. С утра....
– Да, потом опять мы из Люцерна мы едем....
– Едем в Бу...ду... авиль ...в Баден ...Базель...
– Баден–Баден.
– Нет Два–Баден это другое. Просто в Баден.
– Ну, всё это просто живописно...
– Только не дурьки нам, а то... – грозится Бим.
– Этот, этот, этот! Вот этот маршрут... тоже можем останавливаться, ну вот... Не у каждого киоска! ... Приезжаем во французский город Лангр. ... И там надо заказать сегодня гостиницу…
– На сёдня?
– За сёдня! Вослик ты Бим.
– А–а–а, в смысле сегодня, сиречь щас?
– Ну, в течение сегодняшнего дня... А как ты был бы сегодня в адеквате, я б сёдня бы и показал...
– Ну, сядем... тогда… на чемодан... обсудить надо.
– Ну, вот сейчас Малёха бы и нашёл. Включился бы только в интернет...
– Как это, что за...?
– Ну, потому что не хорошо... ну приедем, а они предложат втридорога. Ну, сами понимаете. Времени нет выбирать. Что предложат, то и съедим. Баксы жалко или нет?
– Немного жалко, но экономить на...
– Я и говорю жалко бабла. Ну всё равно… всегда жалко! Почти жалко, ну согласитесь же!
Пауза. Никто не ответил. Все размышляют – жалко ли им бабла. Общественного вроде не жалко, а кабы из своего добавлять, то тут же становится жалко.
– Ну, чайники мы? ...Или нет? Хотим бабками сорить? – снова зажигается Ксан Иванович.
– Проблемы какие, чтоб щас заказать?
– Интернет! Интернет!
Интернет как всегда виноват. То он не работает, то адрес неправильный, то Малёхе... Как бы некогда или хочется сначала поспать…
То лень Малёхина раньше его рождается.
– А чё?
– Ну... он слабый... Интернет этот. Ну, тихий, медленный. Ну, я думаю, заказать гостиницу он может... Ну, а вот, с завтрашнего дня начинается... ну, Швейцария там...
– Швейцарьят? – спросил Бим, что–то услышав другое. – Документы не в порядке у нас?
– Дурень же ты! Говорят: «как в Швейцарии» – красиво это значит там.
– ...Это опять с утра. Я долго терпел. До–о–олго терпел! ...Тринадцатый день!
– Двенадцатый! – поправляет Ксан Иваныч. Здесь он просто обязан педантничать.
– У нас назначены якоря. Брошены...
– У нас якоря следующие. Все же мы знаем их. Прага, Мюнхен, Париж. Ну, ...осьм–надцатого ...в Париже. А Париж...
– Якоря вот... Десять минут позже, десять минут раньше... Мне надо знать якоря... – настаивает Бим. – Имею я право?
– Ну, вот..., ну должны вот, это самое, быть в Гааге. Так! Вот по вчерашнему дню. По вчерашнему дню в связи с неожиданными обстоятельствами мы вместо расчётных трёх часов прибыли позже. Ну что ж, тоже ничего.
– Про–бле–мы! – врастяжку иронизирует Бим.
– Ну, что–то случилось. Ну, мы решили вчера всё–таки в Центр не ходить. Поздно.
– Правильно.
– Но вот, когда вот... Исходя из сегодняшнего дня, смотришь... то, казалось бы... да, мы могли бы и позже приехать...
– Из сегодня смотреть...? Через пять минут выходить! А мы тут всё... – Бим чрезвычайно возмущён.
– Не дадим пять минут! А на два часа опоздать? Хорошо это? – парирует Ксан Иваныч.
– Значит так...– начинает вякать несогласный с такой временной диспозицией Бим.
– Не надейтесь!!! Остановиться на десять минут и ехать дальше – это два часа потеряем!
– Сколь? С какого буя это два часа против десяти минут? Где тут равенство чисел?
– Да–да–да... Да! – грозно констатирует Ксан Иваныч. – И не рассуждать! Вот чё я хотел сказать. Вот мы... вообще. Это мое мнение. Мы собирались... в поездке... проехать целый день и там тормознуться... Потом мы хотели проехать не через Пльзень, а так, через Карловы Вары... Невзначай... У нас день прошел... у нас вот тут сбой с навигатором... И вроде мы как бы начали плутать ...и вроде бы как... Карловы Вары... ну и вроде бы как–нибудь решили... да и поехали.
– Ну???
– Баранки гну. Ну, если бы вот так не произошло... ну так вот. ...Едем, едем. Ну, Егорыч направлял через центр Карловых Вар. Ну, если бы вы сказали бы там остановиться, ну, мы бы там остановились. И потратили бы ещё сколько–то там времени. Чуть–чуть только совсем... И бабки...
– Там было не понять где центр. По навигатору н е п о н я т ь! – раздельно продиктовал фразу Кирьян Егорович. (Ну как им ещё объяснить!)
На самом деле история выглядела по–другому, и конкретные виновники были. Виновники на первом сиденье перепугались значка «тупик», хотя до тупика было метров двести, и до тупика был свёрток вправо, ведущий в центр Карловых Вар. Дали бы права Кирьяну Егорычу – он бы нашел и центр и подцентр, и скалы, и минводу в скале, и чешечку, и три чешечки, и если надо, то по две на каждого, итого восемь. Всё дело в бабле и в интеллектуальной трещотке рта.
(Отступление: На самом деле нашли только одну девочку. Это и была Фаби. Только узнали об этом позже – в Париже. И была она не чешечкой вовсе, а русскоязычной парижанкой. Ну, сознайтесь, у кого сейчас не встал? У Порфирия и у Кирьяна Егорыча при перечитке этих строк тут же встаёт. Так как они ж, черти, не только видели, но и пользовались Фабиной добротой).
– Ну ладно, было непонятно где центр. Дальше с Крушовице значит... Кирюха... Егорович... остановиться хотел. Поздно сказали! Проехали! Что теперь?
– Сфотаться хотели, – вставил Бим.
– Ситуация была... Кто–то сказал бы: дорогой наш коллектив, товарищи, давай остановимся ... тогда ... подумали бы. Но кто–то сказал: «Ну, ни фига – Крушовице!!! Ну, только мы... только увидели эту Крушовицу, не фига эта Крушовица! Мать её! Промчали! Всё! Она кончилась! Всё, будем назад возвращаться? Раньше бы сказали...»
– Не могли.
– И ничего смертельного не произошло.
– Я говорил ... – хотел вставить ремарку Бим.
(Неутомимый мозг Встроенного сочинителя тут ухмыльнулся: не каждый день Ремарку вставляют).
– Ты кого будешь винить, что мы Крушовицу проYбали, не тормознули? Некого винить. ...Ромашку, блин;, фотать, останавливаться специально!? Так, что ли? Хмель, блин;, увидел! С окна фотай! Фотай! Кто не даёт?
– И хмель не сфотали. Ни в Германии ... ни ...ни (Бим напрочь забыл вторую страну) тоже не сфотали...
– Будем хмель фотать? На ходу...!!! С автострады, блъ! Надо так. С окна. Хуля там? Мозги пудрить! Мы вчера вон, Малюха, это... пол–этого самого нафотали. ...Как его. Весь мобильник. Или фотик. Чем ты снимал, Малёха? И кстати не надо этот вопрос опускать. Пол–Мюнхена засняли, блин;. Все эти дела. Пол–Мюнхена это! Все эти маркеты… Всё нО–рО–мАльно!
– Nachuy маркеты! Бэ–эМ–Вэ, блЪ, вкусили! В цилиндрики влюбились! – правильно горячится Бим.
Позже окажется, что все фотоснимки Малёхи из–за лобового стекла не стоят гроша ломаного ни по качеству, ни по композиции, ни по информативности. Всё – идеальное говнище. Хуже всякого репортажа с падающего самолета. На полграмма лучше выглядят все снимки горной Швейцарии, выполненные на ходу. Даже не запечатлели то критическое место, где не смогли разъехаться с мотоциклистом и запросто спихнули его с кручи. Кажется, насмерть. Внизу не видно. Плевать.
– Ксаня! ... – снова возжаждал встрять Бим.
– Ну, не может трасса позволить остановиться, где захотел, понимаешь!
– ...И в Чехии мы не остановились.
– Да, конечно, ты не был в Чехии, – ехидничает Ксан Иваныч.
– Да мы ... остановились бы в Крушовице... и стоянки ...в Крушовице остановились бы, на стоянке бы встали. ...Пойдёмте, товарищ гражданин. Чего соизволите–с? Вот барчик, вон магазинчик.
– Точно! Мне чай, пожалуйста. Где? – меняет тему и успокаивается исподволь Бим.
Ксан Иванычу безрезультатное тарахтенье тоже уж до смерти надоело: «Чай? Пожалуйте–с. Вон стоит».
– Нет, кипяток знаю где. Это... – речь про заварные пакетики, но Бим слова забыл.
– Ну, вот лежит.
– Киря, ну где? Всё нашли, Ксаш–Ксань, Кирь. Те.
– И заводить это... Зачем? Это самое, как говорится, отрицательные эмоции, в машине, блин;, вечером тоже ...я уже разгорячённый, а начинается... Ещё... в извращенной форме!
По прошествии некоторого времени волейбол разгорается вновь. У сетки два игрока: Бим в черных трусах, Ксан Иваныч в синих с цветочками.
– Ксаш, это самое...
– Чё?
– Вы много говорите с утра... много...
– Я?!
– Можно слово молвить?
– Я объясню!
– А теперь слово можно молвить?
Пауза. Мяч в ауте.
– Вот говоришь про якоря, а... вот сам... вот согласись же ты... – злится Бим.
– Я больше не буду говорить, – обижается Ксан Иваныч. И после этих слов угрюмо и долго молчит.
Пауза.
– А теперь можно слово молвить? – через несколько минут напряжённой тишины спрашивает Порфирий Сергеевич.
– Можно. Ну, вот согласись же ты. Вот слушая тебя, мы бы сюда не приехали. Вот не приехали бы.
– Как???
– А вот... неадекватного слушать... Ну не приехали бы! Какого hера сфотографировать ромашку? Ещё... будут ромашки. Ну вот, в Швейцарии будет что фотографировать. Будет!
– Чего–о–о?
– Ну, никто, ни разу, не сказал спокойно: вот, мол, Ксаня, остановись...
– А бесполезно.
– Что бесполезно?! – Ксан Иваныч уже накалился как сковорода на четвёрке. – Хоть раз было такое?
– Ну, не–не–не... Постой...
– Хоть раз было такое? Чтобы отлить или чего... Хоть раз было? Хоть раз было такое? Не заводись с утра пораньше.
– Всё, я всё. И вечером устраивать эти истерики здесь, блин;. БлЪ. Здесь. Встань... поговори... вот утром... Вот сейчас, вот на планёрке подними вопрос...
– У каждого...
– Вот сейчас подними вопрос...
– А мне слова ещё не давали...
– ...делать какие–то выводы...
– Делаем... делаем. ...Вы частите, слова не даёте встрять... – напирает Бим.
– Не, ну а мне можно хоть сказать–то? Ну чё ты вот! Вот щас закончу и будешь говорить.
– Скажешь, когда закончишь? – И громко: «Те!!!»
– Кончил.
– Хорошо. Спасибо. – Бим обдумывает следующую фразу и правильную интонацию... – Значит так: генеральную линию и якоря никто не отменял...
– Давай тему оставим, а? – снова перебивает Ксан Иваныч, – ну вот сейчас одно и тоже щас будешь: ромашечка, блЪ! ...
– ...Ну причем тут ромашечка? – смягчает Бим, – я не говорил ромашечку.
– Ну, давай, говори.
– Вот ... ромашечка. Твоя! Заметь! ...А суть кака, вот будет Австрия, Швейцария, вот... Всё должно от души. А по принуждению всё. У меня по принуждению... у всех... не стои'т по принуждению! Вот сделай щас, чтобы у тебя встал... Я велю.
– Цирк! – так оценил ситуацию в королевстве Ксан Иваныч. – Ну цирк, блъ, ну что вот с тобой...
– А по принуждению... Никак! Я про фотки. Вот если тебе хочется, там, Альпы, Швейцарию сымать... Макдональдсы, маги там. ...По полчаса. ...И там фотать–фотать, фотать–фотать. ...Пожалуйста! Это вы так хотите лично. ЛИЧНО. Вот и хотите. И фотайте. А меня, ...может быть, не торкнет. Ваш Мак... А меня торкнет, допустим, Чехия... Я же такой же мэн, такой же человек. ...А тебе... вот потом уже в оконцовке приедем в Финляндию на родину. ...И транзитом, блЪ, окажется, прогнали Финляндию! И Хельсинку!
(Так и будет. Бим сейчас как в воду глядит).
– Ответить можно?
– Нет пока.
– Так–с, ответьте... уважаемый...
– Вот у тебя это... цель...
– Я обязан. Привезти вовремя – моя цель! Всем каждому по интересу… И каждому по интересу!? Ага, когда? ...Каждому по интересу – вы это видели! Этому мак, другому тыква, третьему ромашку – всё pisdez, нету ни тыквы... опоздаем nachuy. ...Ни hера! И порядку никакого не будет, если как... только начнём по интересам жить. Мы в коллективе едем!
Остывшая немножко сковородка вновь раскаляется... «У нас общие задачи!»
/// /// /// /// /// ///
И это не конец. Просто для примера лениво-графоманских технологий.
На фото место, куда эта дискуссия приписана.
А ещё есть доказательство правдивости того, что написано в книге. Зовут свидетеля: "Чен-Джу Диктофон 3-я версия", он же Встроенный Мех.Сочинитель.
Это тоже герой романа. Как "Айфак 10" у Пелевина, только тут "у Полуэктова". И написано на десять лет раньше Айфака.
Вот и думаю я теперь прозорливо, весьма, что Пелевин-то тему у меня содрал!!!