Элия

 


 1

  Много веков назад на планете Элия жила раса титанов, обладающих великой мощью и энергией, пока на ней не случился взрыв. Кто знает, почему он произошёл? Некоторые считали, что потоки сильнейших энергий, которыми обладали титаны, и послужили причиной для взрыва, но было ли это так — никто не знал наверняка. Раса погибла, но каким-то чудом удалось выжить одному из них. Элиос остался один на планете, на которой все его соплеменники погибли. Он был самым прекрасным и сильным среди других титанов.
  Титан оплакивал погибших, а после принялся восстанавливать планету; он не утратил свою силу и энергию и с их помощью принялся за дело. На обгоревших обломках снова выросли прекрасные сады, расцвели благоухающие цветы. Но жить одному на планете, пусть и расцветающей, было невыносимо одиноко и тогда Элиос начал творить. Творить прекрасных талантливых созданий, которые хоть и не обладали мощью и энергией титанов, были не менее способны и привлекательны.
  По своему образу и подобию Элиос создал приближенную к себе касту элиотидов невероятной красоты, утонченности и талантов. Элиотиды были похожи на Элиоса — белоснежные густые волосы до самого пола, а в глазах — извечные знания космоса. Они жили во дворце Элиоса, как самые приближенные к нему создания. Все остальные жили за пределами дворца, но были также счастливы, прекрасны и талантливы, хоть никто из них не обладал внешностью элиотидов.
  Элиос стал правителем Элии, но по умолчанию титан считался богом, создавшим всех и вся. Один раз он собрал всех своих созданий и показал им громадный хрустальный шар, который крутился, отражая в себе вселенные.
  — Смотрите внимательно! — сказал титан. Все смотрели на хрустальный шар. — Сейчас вы увидите, как живут и страдают создания на других планетах и осознаете, насколько вам повезло. Смотрите: болезни, насилие, голод, войны, убийства.
  Перепуганные жители Элии вскрикнули в ужасе.
  — Рождение в муках, кусок хлеба в поте лица, страдания, боль и за ними смерть — черви, пожирающие ваш гниющий труп...
  Элийцы издали испуганные возгласы, а один из элиотидов упал в обморок, увидев в хрустальном шаре сцены насилия и смерти.
  Элиос посмотрел на них, его глаза излучали вселенские энергии, они не были какого-то определённого цвета, один цвет тут же сменялся другим.
  — Ах, да, ещё — старость. Ваше тело становится дряблым, убогим, морщинистым, вы теряете последние силы на пороге смерти.
  — Хватит! Хватит! — закричали жители, которых обуял чудовищный страх.
  Сжалившись над ними, Элиос остановил шар.
  — Я не спроста показал вам все эти ужасы — так живут создания на других вселенных, а теперь посмотрите и сравните, как живете вы. Все вы одинаково прекрасны и талантливы, хоть и все вы разные. Вам не известно, что такое войны, болезни, голод, старость и смерть. У вас есть возможность жить в мире и гармонии, развивая свои таланты. Но! — Элиос поднял вверх указательный палец с древним кольцом-печатью. Элийцы затаили дыхание. — Все, что я прошу взамен — не нарушать моих законов. Кто посмеет ослушаться — будет низвергнут туда — он указал на шар, в котором недавно вращались вселенные, наполненные болью и ужасом, жители вскрикнули.
  — Мы никогда не ослушаемся тебя!
  На прекрасном лице Элиоса отразилась легкая улыбка.
  — Я рад слышать это, элийцы! Я верю в вас и надеюсь, что вы докажете мне свою преданность.
  — Да, Создатель! Мы любим тебя!
  Законы Элиоса были нанесены на каменные скрижали и установлены на площади Правосудия.
  Густые белоснежные волосы Элиоса были стянуты сзади несколькими золотистыми ленточками и лишь две длинные белые пряди ниспадали на лицо. Его одежды также были ослепительно белыми, на плечах красовался плащ с золотой каймой.
  — На этом все, элийцы, возвращайтесь в свои дома, начинается праздник равноденствия! Прочь печаль, празднуйте и веселитесь!
  Жители одобрительно загудели, переключившись от ужаса жизни на других вселенных к веселью праздника.
  — Пойдём, Калео, — сказал Элиос, слегка повернувшись к своему приближенному элиотиду, который был его правой рукой, сопровождал на всех мероприятиях и угождал во дворце. Калео — был молодым парнем с такими же белоснежными волосами как у Элиоса и всех элиотидов, он беспрекословно выполнял все приказы титана.
  — Да, Создатель, — опустил глаза Калео. Элийцы приветствовали Элиоса радостными возгласами.
  — Калео, — обернулся к элиотиду Элиос, — ты верой и правдой служил мне и заслуживаешь немного отдыха. Я отпускаю тебя на праздник равноденствия, отпразднуй и повеселись.
  — Создатель, позволь мне остаться с тобой, — робко проговорил парень и на белой коже его появился легкий румянец. — Я в любой момент могу понадобиться тебе.
  — Я ценю твою преданность, но все же...
  — Создатель, позволь мне остаться с тобой, если можно, — проговорил парень, опустив глаза.
  — Что ж, хорошо, если ты так хочешь.
  Но любимцем Элиоса был не Калео, а другой элиотид, самый прекрасный среди всех: утонченный, талантливый, лучший из лучших — Микэль. Элиос баловал своего любимца, позволяя ему почти все.
  Когда титан в сопровождении Калео вошёл во дворец, он  услышал смех — Микэль дурачился со своим лучшим другом Дорисом. Увидев Элиоса, они прекратили смеяться.
  — Элиос, — сказал Микэль, — а можно мы с Дорисом сходим в город? Мы хотели бы посмотреть, как в городе будут праздновать день равноденствия.
  — Хорошо, — ответил титан, — я доверяю вам, вы можете сходить в город, но слишком долго не задерживайтесь.
  — Спасибо! — крикнул на ходу Микэль и они с Дорисом, наперегонки, побежали к выходу, их смех уже доносился за дверями покоев. Калео осторожно снял плащ с плечей Создателя.
  — Я устал, — сказал титан, умостившись на своём ложе.
  — Принести тебе амброзии? — спросил парень, робко стоя с плащом в руках.
  — Да, пожалуй амброзии, спасибо за заботу, Калео.


  2

   — Анрэй, собирайся в город, хватит здесь киснуть, сегодня же праздник! Празд-ник! — Эиринн заглянул в комнату друга через открытое окно. Пряди его медовых волос упали на плечи, покрытые лёгким плащом зелёного цвета, скреплённый на груди небольшой простенькой фибулой в виде цветка. Цвет этого плаща очень подходил под цвет глаз Анрэя, таких же красочно-зеленых. Эиринн посмотрел на друга. Темно-каштановые волосы Анрэя были собраны на затылке, в них он засунул длинную деревянную шпильку, которая держала всю конструкцию.
  — Я занимаюсь чертежами новых построек, — ответил Анрэй, подняв на него свои зеленые глаза.
  — Давай только не в праздник! — Эиринн подтянулся и залез в окно, спрыгнув в комнату. — А еще я достал немного амброзии. Собирайся, пойдем праздновать в город.
  — Ближний свет.
  — Пока дойдем, праздник будет в разгаре. Я тут подумал, что этот мой плащ так хорошо подходит к цвету твоих глаз, так и просится к тебе на плечи, — Эиринн расстегнул фибулу, снял с себя плащ и накинул его на парня.
  — Знаю, не отстанешь. Ладно, идём, — Анрэй вытащил из волос деревянную шпильку и длинные каштановые волосы бурным фонтаном обрушились на прикрытые зелёным плащом плечи.

  Элиос принимал ванну и Калео помогал ему тереть спину. В который раз он видел обнаженный торс титана и в который раз был скован смущением. Тело Элиоса было идеальным, крепким, без единой лишней линии. Что за мудрый художник создал такую совершенную красоту? Калео неловкими движениями убрал длинные белоснежные волосы титана в сторону. Когда он касался кожи Элиоса, его руки дрожали.
  — Твои руки дрожат, Калео, наверняка ты переутомился. Иди, отдохни. Я попрошу кого-нибудь другого втереть в мою кожу фиалковое масло.
  — Нет, нет, тебе показалось, я в порядке, я справлюсь, — растерянно проговорил элиотид, — я все сделаю так, как тебе нравится.
  — Хорошо, — титан вышел из воды. Калео приготовил большое полотенце, чтобы вытирать своего повелителя. Все его движения были очень осторожными, почти нежными, будто Элиос был большой хрупкой куклой, которая в любую минуту может сломаться.
  Титан растянулся на ложе. Калео уже достал баночку ароматного фиалкового масла, чтобы умастить им его кожу. Парень всеми силами старался унять дрожь в руках, касаясь кожи Элиоса, краснея, если его взгляд падал ниже, чем следовало бы.
  — Ещё нужно приготовить мои праздничные одежды и заплести в мои волосы гортензии, я попрошу кого-нибудь.
  — Твои одежды уже готовы, Создатель, — отозвался парень, — и я приготовил самые свежие гортензии, чтобы заплести их в твои волосы.
  Элиос был удивлён.
  — Спасибо тебе, Калео, что так добросовестно служишь мне и чутко заботишься.
  Счастливая улыбка озарила лицо юного белокурого прислужника. Одно слово благодарности от повелителя — и в его душе начинался праздник. Калео делал все для того, чтобы ему угодить, можно сказать, ради этого он и жил. Но титан всегда предпочитал общество своего любимца, Микэля, и тогда Калео, пытаясь скрыть досадную обиду, запирался в своей комнате.

  — Как хорошо, что нам наконец удалось вырваться из дворцовых стен! — сказал Микэль, допивая амброзию. — В последнее время они вызывают у меня сущую скуку. Хочу шума, праздника, приключений!
  — Есть ещё, — сказал Дорис, показывая на бутылку с амброзией.
  — Посмотри, как на нас все пялятся! Будто мы не от мира сего, — захмелев от амброзии, Микэль громко рассмеялся.
  — Они думают, что элиотиды не могут ходить среди них, как простые элийцы, — рассмеялся ему в ответ Дорис, тоже захмелев.
  — Они оборачиваются на нас, будто мы какой-то диковинный экспонат! А куда мы идём? Уже почти темно.
  — А куда глаза глядят! — ответил Дорис. — Пить и веселиться!
  Кто-то сыпал из окон домов лепестки роз и они застряли в длинных волосах Микэля.
  — Смотри, забегаловка какая-то, — сказал Дорис. — Давай зайдем туда и посмотрим как празднует праздник эта деревенщина. Уж явно не как в наших дворцовых палатах.
  — Да уж конечно. Деревенщина, — повторил Микэль и расхохотался. — Ты только посмотри, во что они одеты! И наверняка амброзия здесь самого низшего сорта.
  — Сейчас и проверим. Когда ещё появится такая возможность — от души посмеяться.
  Микэль и Дорис уселись за деревянные столики прямо под открытым небом, отсюда можно было смотреть на загорающиеся в нем планеты и звезды. Хозяин заведения понял, что перед ним приближенные Элиоса, элийцы самого высшего ранга, был очень удивлён и почтительно склонил голову.
  — Чего желаете?
  — Нет, нет, мы пока просто посидим, — ответил Микэль. — Я не рискну пить здешнюю амброзию, — шепнул он Дорису. Дорис достал бутылку своей. Микэль продолжал смеяться.

  — Хочу ещё амброзии, — сказал Эиринн, — Анрэй, не будь занудой, давай зайдем на минутку, что за праздник на трезвую голову?
  — Ладно.
  Анрэй вошёл в заведение следом за другом и, случайно взглянув на деревянные столики, встретился глазами с Микэлем, который с любопытством разглядывал посетителей. Почему-то в эту секунду будто с ног на голову перевернулся весь мир. Анрэй толкнул Эиринна в плечо:
  — Смотри!
  — Что случилось?
  — Посмотри, что за невероятной красоты создания сидят вон за тем столиком? Я никогда не видел ничего подобного.
  — С ума сойти... — проговорил Эиринн, — что здесь делают элиотиды, приближенные самого Элиоса?! Неужели во дворце закончилась амброзия? Говорят, что они очень высокомерные и заносчивые.

  — Посмотри, что этот деревенщина так уставился на тебя? — с возмущением проговорил Дорис. — Ему хоть известно, кто мы такие?
  — Может он и деревенщина, — ответил Микэль, — но посмотри, как прекрасен! — элиотид отвел взгляд в сторону, потом снова поднял его — парень с зелеными глазами и каштановыми волосами по-прежнему смотрел.
  — Какой выскочка, — сказал Дорис, наливая себе и другу амброзии. — Скверные манеры. Ему кто-нибудь говорил, что смотреть на незнакомца так пристально и вызывающе неприлично, а тем более на элийцев нашего ранга?
  Микэль молча выпил  и снова повернул голову в сторону парня, который до сих пор не отвел от него взгляд.

  — Я взял амброзии, на вечер нам хватит, можем идти, — сказал Эиринн.
  — Я не хочу никуда идти, я хочу остаться здесь! — заявил Анрэй.


  3

  — Ты же не хотел сюда даже заходить, а теперь заявляешь, что никуда не пойдешь, что происходит, Анрэй? — спросил Эиринн. — Тебя так впечатлили элиотиды? Они такие напыщенные, что даже разговаривать с нами не станут.
  — Я хочу спеть, — заявил парень. — Прямо здесь.
  Одним из талантов Анрэя было пение.
  Микэль с интересом продолжал наблюдать за парнем, следом за ним на Анрэя уставился и Дорис.
  Шум праздника заглушило великолепное пение и все сразу затихли, как зачарованные. Анрэй продолжал смотреть Микэлю прямо в глаза.
  — Твои глаза сиянье всех галактик затмевают, — запел он.

  — Какая возмутительная дерзость, как он смеет! — воскликнул Дорис.
  — Какое очаровательное пение, — тихо проговорил Микэль, околдованный голосом.

  — А губы как нектар цветов...
      Нежнее шелка волосы растреплет ветер...

  Микэль заслушался, он был задумчив. Притих даже Дорис. Пока Анрэй пел — все будто не дышали, а когда он закончил, элийцы взорвались восхищенными возгласами.
  — Великолепно!
  — Лучший голос Элии!
  — Ты божественен!
  В следующий момент, уже не контролируя себя, Анрэй подошёл к столику элиотидов, взял за руку Микэля и куда-то увел.
  Пораженный неслыханной наглостью певца и тем, что элиотид с ним ушёл, Дорис остался сидеть на своём месте, не зная, что ему делать.
  Не менее изумлен смелостью друга был и Эиринн.
  — Они... пошли поговорить, скоро вернутся, я пока посижу тут? — растерянно проговорил Эиринн, присаживаясь за столик и пытаясь улыбнуться, чтобы сгладить ситуацию. Дорис высокомерно окинул его взглядом.

  Микэль был уже изрядно пьян.
  — Куда ты ведешь меня? — спросил он. — Ты знаешь, кто я такой? Ты мне не ровня, деревенщина.
  Анрэй все ещё держал его за руку, они оказались в Пустынном саду, вдалеке от шума. Парень посмотрел на элиотида:
  — Почему же тогда ты пошёл со мной, с этой деревенщиной?
  Микэль не нашёлся, что ответить.
  — Я — любимец самого Элиоса, так что знай своё место.
  Анрэй в одно мгновение прижал его к стволу дерева.
  — Мне все равно, кто ты, я тебя люблю.
  — Что?! — воскликнул Микэль.
  В следующий момент губы Анрэя уже слились с его губами. Пораженный элиотид попытался оттолкнуть его.
  — Ты что... что ты себе позволяешь?! Знаешь, что сделает с тобой Элиос, если узнает о неслыханной дерзости?!
  Лицо Анрэя было совсем близко.
  — Мне все равно, — проговорил он, — я влюбился в тебя с первого взгляда. Меня не волнует, кто ты и что со мной потом могут сделать.
  Анрэй снова наградил элиотида наглым и страстным поцелуем. Микэль попытался сопротивляться, но был слишком пьян для этого. В глубине души ему и не хотелось сопротивляться этому прекрасному юноше, но пугали надписи на скрижалях, закон и строжайший запрет, кроме того, Микэль занимал слишком высокое положение. Анрэй продолжал настойчиво целовать его в губы и элиотид, наконец, сдался, его губы попали в плен победителя, как в ловушку. Парень осторожно опустил Микэля на траву. Элиотид лежал перед ним, его белоснежные длинные волосы разметались по земле, глаза блестели, губы были алыми от сорванных поцелуев, его грудь тяжело вздымалась. Анрэй склонился над Микэлем, залюбовавшись сказочной красотой элиотида, он водил пальцами по его гладкой щеке, восхищенно разглядывая черты  лица.
  — Боги, как же ты прекрасен... — прошептал Анрэй, — в твоих глазах отражаются звезды... — он дотронулся до белых шелковых волос. — Как тебя зовут?
  — Микэль... — прошептал потрясенный событиями элиотид.
  — Я Анрэй, — проговорил парень, расстегивая фибулу на плаще.
  — Что ты... собираешься делать?! Отпусти меня немедленно! Такая дерзость тебе дорого обойдётся, деревенщина.
  — Ты действительно хочешь, чтобы я отпустил тебя или скрываешься за ширмой привилегированного вельможи? — не давая элиотиду ответить, Анрэй снова поцеловал его в губы. Микэль закрыл глаза. Он знал, что должен оттолкнуть наглеца, но с другой стороны ему так нравились поцелуи этого парня, прекрасного, с великолепными каштановыми волосами и чарующим голосом.
  — Отпусти меня, пожалуйста, — проговорил Микэль, предприняв последнюю попытку.
  — Уже научился говорить пожалуйста деревенщине?
  — Ты хочешь воспользоваться тем, что я пьян?
  — Будет тебе награда за спесь, — ответил Анрэй.
  Микэль выпил много амброзии и сильно захмелел, голова шла кругом. Он понял, что они уже почти полностью обнажены, Анрэй целовал его руки.
  — Пожалуйста... — слабо проговорил Микэль. — Если кто-то нас увидит, конец будет и тебе и мне...
  — Какая гладкая у тебя кожа... — проговорил Анрэй, проведя рукой по груди элиотида.
  — Помни надпись на скрижалях — это закон, нам конец!
  Анрэй снова поцеловал его в губы.
  — Я люблю тебя.
  Микэль почувствовал, будто его тело чем-то наполняется и тихо вскрикнул.
  — Что ты де...

  — Да, что-то их долго нет, — нарушил затянувшееся молчание Эиринн, заметив, что Дориса тоже охватило беспокойство. — Наверное, Анрэй решил спеть твоему другу весь свой репертуар. Хочешь? — он протянул амброзию.
  — Не смеши, — высокомерно улыбнулся элиотид. — Чтобы я пил такую дешевку? Можешь попробовать моей.
  — О, какой изысканный вкус, — ответил Эиринн. — Дворцовая?
  — А то, — усмехнулся Дорис.
 
  Анрэй лежал между бедер Микэля и медленно двигался.
  — Тебе хорошо? — прошептал он на ухо элиотиду.
  — Да... мне ещё никогда не было так хорошо... — вырвалось у Микэля. Он прикрыл глаза, обняв парня, время от времени с его губ слетали тихие стоны.

  — В кости будешь? Или элиотиды в кости не играют? — спросил Эиринн, чтобы как-то разрядить ситуацию и скоротать время.
  Дорис вырвал кубики у него из рук.
  — Не терпится мне проиграть?

  Микэль отдался бесконечным поцелуям Анрэя, таким сладким, таким страстным и в то же время нежным.
  — Пожалуйста, мне нужно идти, уже поздно... Элиос велел не задерживаться до поздна, пожалуйста, помоги мне подняться... — пробормотал элиотид.
  — Хорошо, — ответил Анрэй, помогая ему подняться и одеться. — Я же не сделал того, чего бы ты не хотел? — в упор посмотрел на него парень. Микэль отвел глаза в сторону:
  — Об этом нужно раз и навсегда забыть, будто ничего не было, если кто-то узнает...
  — Забыть?! Ты с ума сошёл? Я же люблю тебя! — он встряхнул Микэля, а потом крепко обнял. Элиотид непроизвольно обнял его в ответ.
  — Ты понимаешь, что мы не можем...
  — Я хочу снова увидеть тебя. Завтра, здесь же, в шесть, я буду ждать тебя, — Анрэй посмотрел на Микэля, погладил его по лицу и поцеловал в губы.
  — Мне надо идти, я так пьян... — тихо проговорил элиотид. Парень помог ему подняться.


 
  4

  Анрэй довел Микэля до заведения, в котором ждали Дорис и Эиринн. У входа в заведение элиотид выдернул свою руку из руки парня.
  — Вот видишь, они вернулись, все хорошо, — натянуто улыбнулся Эиринн Дорису. — Не считая того, что я три раза выиграл у тебя в кости.
  Но Дорис уже не слышал но болтовню, внимательно рассматривая Микэля. 
  — Ну, пожалуй, нам пора идти, — снова сказал Эиринн, пытаясь увести за собой Анрэя.
  — Завтра. В шесть. Пустынный сад. Я буду ждать, — шепнул Анрэй на ухо Микэлю, незаметно сжав его руку. Элиотид отвернулся в сторону, пытаясь собраться с мыслями:
  — Да что же это такое...
  Когда он обернулся, Анрэй все смотрел на него, хоть Эиринн всеми силами пытался его увести. Наконец, когда элиотиды ушли, парню это удалось.
  — Анрэй, что ты делал с этим элиотидом, куда увел его? — посмотрел на него друг. Анрэй будто был не от мира сего, его как подменили: возбуждён, с горящими глазами. 
  — Мы были близки. Я люблю его, — просто ответил он.
  Воцарилась пауза.
  — Ты имеешь ввиду то, о чем я подумал? — сглотнув, спросил Эиринн.
  — Не знаю, о чем ты там подумал, но между нами случилось все, что только могло быть.
  Карие глаза Эиринна раскрылись:
  — Анрэй, ты что, ненормальный? Ты не читал запрет на скрижалях? Да ещё и с кем... С элиотидом, любимцем самого Элиоса... Ты хоть представляешь, какую беду можешь навлечь на нашу голову? Ох, если бы я знал, что праздник для нас закончится ТАК, ни за что не потащил бы тебя в город!
  — Я люблю его, Эиринн. Это серьезно. Я хочу быть с ним любой ценой, меня не страшит ничто!
  — Точно амброзия помутила твой разум! Ты видел, какие ужасы происходят на других вселенных? Неужели ты туда хочешь?? — испуганно спросил Эиринн.
  — Я хочу быть со своим возлюбленным и завтра увижусь с ним.
  — Ты одержим. Никогда такие, как элиотиды, не станут воспринимать нас всерьёз. Он конечно же не придёт.
  — Он не может не прийти, — твёрдо сказал Анрэй.

  — Боюсь спросить, что вы делали так долго с этим холопом, — усмехнулся Дорис. Микэль не знал, что ответить и растерялся.
  — Можешь не придумывать отговорки, я уже и так все понял.
  Они шли по освещенным кое-где улицам города, пошатываясь из стороны в сторону.
  — И что ты понял? — посмотрел на него Микэль.
  — Видел бы ты себя сейчас со стороны: пьяный, растрепанный, зацелованный, рубашка задом наперед, волосы и одежда в сухой траве. Ты напминаешь сейчас одну из шлюх  в борделях, которые есть на других вселенных и которые Элиос показывал нам в назидание с помощью хрустального шара. Ну что ж, быть может, ты ею и станешь, если титан отправит тебя туда за нарушение закона.
  — Дорис! — сурово посмотрел на него Микэль. — Попредержи-ка свой язык!
  — Ты позоришь нашу касту своим поведением. Это несмываемый позор для тебя, — ответил Дорис и услышал всхлипывания в темноте. — Эй, ты что, плачешь? Ты совсем пьян.
  Микэль разрыдался:
  — Зачем ты мне все это говоришь? Я считал тебя единственным другом, меня и так во дворце все ненавидят. В лицо улыбаются, а за спиной ненавидят, потому что я — любимец Элиоса и все мне завидуют. А этот простой парень не лгал мне, он говорил все, что чувствует мне в лицо, в отличии от них. И он любит меня. Почему я должен так жестоко расплачиваться за то, что мне было хорошо с этим парнем хотя бы одну ночь? Ведь на этой планете все должны быть якобы счастливы? — он снова зарыдал. — Не покидай хоть ты... — Микэль повис на Дорисе. Элиотид вздохнул. 
  — Надо немного привести тебя в порядок, чтобы никто не заметил, и особенно Элиос. — Давай переоденем нормально рубашку и уберем траву.
  Он начал помогать другу переодеваться.
  — А каково это? — спросил между прочим Дорис. 
  — Что?
  — Близость с кем-то? Нам запрещено это, я бы не рискнул. Но все равно интересно узнать.
  — О... это невероятно, мне было так хорошо, что я улетел на небеса, словами не передать. Как хотелось бы ещё повторить с этим парнем... как же его зовут... то ли Арей, то ли Рэй. Что-то в этом роде, из головы вылетело. Даже, когда сейчас вспоминаю об этом, дрожь по телу... — вздохнул Микэль. Дорис хотел напомнить ему, как он, Элиотид самого высшего ранга, может мечтать о простом холопе, деревенщине, как бы тот ни был хорош собой, но прикусил язык, чтобы снова не довести захмелевшего Микэля до истерики.
  — Давай поторопимся, чтобы не прогневить Элиоса.
 
 Микэль надеялся, что титан уже спит и ему удастся проскользнуть незамеченным, но его окликнул строгий голос Элиоса.
  — Микэль, где ты так долго был?
  Элиотид все ещё имел растрепанный вид, в темноте из волос не удалось выбрать всю сухую траву, а местами, густые пряди свалялись и спутались. Щеки его лихорадочно пылали, губы горели. Он старался не поворачиваться лицом к титану.
  — Мы загулялись сегодня с Дорисом, все же праздник, совсем потеряли счёт времени, прости... — пролепетал Микэль. — Я думал, что ты уже спишь.
  — Я не мог лечь спать, не дождавшись тебя, — ответил титан.
  — Прости, — ещё раз проговорил элиотид, боясь близко подходить к Элиосу, чтобы он ничего не заподозрил. — Я перепил амброзии и сильно пьян, позволь мне пойти отдохнуть, пообщаемся завтра.
  — Да, завтра, — монотонно повторил титан, задумчиво восседая на своем троне. — Иди. Сладких снов.

  Только в своих покоях Микэль смог спокойно вздохнуть и сразу же завалился на ложе. Воспоминания о сегодняшей ночи не давали заснуть. Ему представлялось лицо Анрэя, его длинные каштановые волосы, голос: "Я люблю тебя". Элиотид до сих пор чувствовал вкус его поцелуев на своих губах, который смешался со вкусом амброзии, будто снова чувствовал, как нежно руки этого парня гладили его кожу и все, что последовало за этим дальше... Микэль готов был прямо сейчас бежать сломя голову, чтобы снова увидеть Анрэя, если бы он только мог знать, куда.
  — Завтра, завтра, — прошептал он, закрывая глаза.

  С самого утра Микэль занялся своим туалетом. 
  — Я скверно выгляжу, будто всю ночь пил амброзию, — сказал он, недовольно посмотрев в зеркало. Слуги заботливо накладывали маску для лица, уделяя особое внимание местам под глазами. Другие вычесывали его длинные волосы, в которых застряли сухие листья, трава и солома. Откуда там это все взялось, спросить никто не решался.
  — Принесите мои новые одежды и украшения, — приказал элиотид.
  — Соираешься на праздничный пир? — вошёл в его покои Дорис. — Как спалось?
  — Я все ещё под впечатлением, — сказал Микэль и приложил палец к губам. Слуги нарядили его в новую одежду — белоснежную, обшитую золотой каймой, похожую носил сам Элиос. На талии висели пояса с золотыми бляхами. В довершении, слуги надели на своего господина драгоценное ожерелье, а на запястья широкие золотые браслеты. Ноги обули в лёгкие сапоги. Волосы были вымыты и вычесаны (что доставило слугам немало хлопот), сзади, из небольшой пряди белоснежных волос, слуги заплели длинную косу, остальные волосы оставили распущенными. Главное украшение элиотида — его шикарные волосы. Закончив свой туалет, Микэль набрызгался самыми изысканными цветочными ароматами.
  Но незамеченным мимо титана ему проскочить не удалось. 
  — Куда-то собрался, Микэль? Ты выглядишь сегодня просто сногсшибательно.
  Элиотид остановился в дверях.
  — Побудь со мной. Я соскучился по тебе. Мы редко стали проводить время вместе, — сказал Элиос.
  Микэль вернулся, пытаясь сделать непринужденный вид.
  — Спасибо, Калео, ты можешь иди к себе в покои, — ответил титан парню, который умащивал его ступни ароматными маслами. Калео закусил губу, чтобы не расплакаться. Снова его выставляют как ненужную вещь! Стоит только появиться на пороге Микэлю и он уже становится не нужен.
  Микэль неловко чувствовал себя под пристальным взглядом Элиоса, ему так и казалось, что Элиос все знает про него.
  — Подойди поближе, — мягко сказал титан. — Я приготовил тебе подарок в честь праздника.
  Элиос поднялся со своего трона и достал прекрасную драгоценную диадему.
  — Я возложу её на тебя, — титан надел на склоненную голову Микаэля приготовленный для элиотида подарок.
  — Благодарю, Создатель, но достоин ли я...
  — Ты достоин всего, — ответил титан.
  Случайно это услышал элиотид, которого звали Зэн. Лицо его исказила злоба и ревность.
  "Почему он, почему не я?! Я не уступаю ему ни в красоте, ни в талантах, я также мог бы стать фаворитом Элиоса. Проклятый Микэль".
  Микэль посмотрел на время: уже половина шестого, а он должен быть в Пустынном саду ровно в шесть.


 Микэль не знал, что ему делать, нужно было срочно уйти, но под каким предлогом? Очень повезло, что мимо них проходил Дорис.
  ;  Я обещал Дорису поупражняться с ним в танцах, не хорошо нарушать обещания, ;
сказал элиотид и, схватив ничего не понимающего Дориса за руку, потащил его к выходу, чтобы Элиос не успел ничего возразить.
  ; Что случилось, куда ты меня тащишь? ; возмутился элиотид. ; Тебе что, мало вчерашнего?
 ; Да, ; ответил Микэль. ; Идем со мной, пожалуйста! Я опаздываю, меня задержал Элиос.
  ; Ты с ума сошел! Тебе самому не стыдно? Лететь на встречу к деревенскому холопу? Ты же элиотид самого высшего ранга! Веди себя подобающе, согласно своему статусу. С чего ты взял, что он вообще придет? Быть может, он сам был пьян и уже забыл о тебе? Поразвлекся с легкодоступным элиотидом и поставил себе плюсик за крупную добычу.
 ;  Я не легкодоступный, выбирай выражения, пожалуйста! – начал злиться Микэль.
 Время тянулось мучительно долго. Анрэй ходил взад;вперед по Пустынному саду, но элиотид все не появлялся. На часах было уже семь вечера. «Не пришел. Глупо было лелеять надежду, что он помнит обо мне». Раздосадованный парень пошел прочь.
  ;  Эй, Арэй!  ; послышался голос. Он остановился.
  ;  Мое имя Анрэй, ; обернулся парень.
  Элиотид стоял перед ним прекрасный, как бог: в бело;золотых одеждах, с драгоценной диадемой на голове, с развевающимися белоснежными волосами.
   ; Ты все же пришел, мой возлюбленный…  ; Анрэй, как зачарованный, подошел к Микэлю.
  Микэль  усмехнулся:
  ; Ты набрался дерзости называть своим возлюбленным первого элиотида Элии?
  ; Да, ; без колебаний ответил Анрэй, его глаза горели ришимостью.
   ; Что ж, мне нравится твоя дерзость, твоя непоколебимая уверенность и желание любой ценой добиться своей цели. Только сегодня я уже не беспомощный захмелевший элиотид, ; ответил Микэль.
  Было еще светло и элиотид смог лучше разглядеть парня: даже в простых одеждах он был прекрасен. Его волосы, глаза, форма губ и носа были будто выточенные из мрамора, Микэлю захотелось коснуться его, но он сдержал себя, вспомнив о своем высоком статусе. Анрэй первый сделал шаг вперед, но Микэль рассмеялся и отступил:
   ; Попробуй, поймай меня? Сегодня ты увидишь, как я бегаю, когда трезвый.
  Он помчался быстрее ветра и уже скрылся за деревьями.
   ; Ах, вот как, ; сказал Анрэй, ; но, если поймаю, не обессудь.
  Он помчался следом, но элиотида уже и след простыл.
   ; Быстрее ветра…  ; разочарованно проговорил парень. Он решил разработать стратегию и спрятался за деревьями, выжидая. Элиотид стал ломать голову, куда подевался парень. Пробегая между деревьями, он был схвачен Анрэем. Парень  взял его на руки и поднял над собой:
   ; Ну что, попался?
  Микэль вскрикнул и схватился за его плечи, чтобы не упасть:
   ; Поставь меня немедленно на землю.
   ; Нравится, когда за тобой бегают?
   ; А разве я этого не достоин? – улыбнулся Микэль.
  Анрэй поставил его на землю, не выпуская его из объятий:
   ; Ты  ; самое прекрасное создание после Элиоса.
   ;  И я это знаю, ; продолжал самодовольно улыбаться Микэль.
   ; Но для меня ты прекраснее Элиоса, прекраснее всех в Элии… Как идет тебе эта диадема…
   ; Мне ее сегодня подарил сам Элиос, тебя это не смущает? Иметь дело с такими высокими особами, как я?
   ; Если ты пришел сегодня, значит сам хотел этого, ; ответил парень, ; не одежда и золото красят тебя, а ты их. Ты  ; самый дорогой драгоценный камень.
   ; Твои глаза сиянье всех галактик затмевают,  ; запел Анрэй. – А губы, как нектар цветов… нежнее шелка волосы растреплет ветер…
  Очарованный его голосом, элиотид обнял парня, склонив голову ему на плечо.
  Закончив петь, Анрэй провел рукой по белоснежным мягким волосам. Микэль приподнял голову и заглянул в его глаза, не решаясь ничего предпринимать первым. Парень провел пальцами по его губам:
     ; Мой любимый…
  Микэль почувствовал на своих губах долгожданный поцелуй, издав легкий стон, он томно прикрыл глаза.
  Насладившись поцелуем, Анрэй посмотрел на элиотида:
     ; Ответь мне честно, почему ты пришел? Ты небезразличен ко мне или просто играешь, чтобы развеять скуку?
     ; Что ты хочешь, чтобы я тебе в любви признался? Это мне не свойственно, так что не возлагай больших ожиданий, чтобы не разочароваться.
  Глаза Анрэя сверкнули:
     ; Твое тело скажет все за тебя, оно не сможет солгать, мой прекрасный,   ; сказал он, срывая с элиотида плащ.

  Дорис злился, что ему приходится торчать в этом саду из;за прихоти сумасбродного Микэля. Он увидел, что невдалеке топчется на месте какой;то парень, кого;то поджидая. Эти медовые волосы… он вспомнил их  ; волосы цвета густого сладкого меда. Парень тоже заметил его, но не знал, стоит ли подходить.
  Чтобы развеять скуку, от которой хотелось выть, Дорис решил подойти сам.
   ; Эй, не ты ли тот парень, с которым вчера в кости играли?
   ; Да, это я, ; смущенно ответил Эиринн. Элиотид разглядел, как хорош собой был парень: длинные медовые волосы и карие глаза, какое редкое сочетание… Дорис понял, что Эиринн в этом саду находится по той же причине, по которой и он сам  ; он ждет.
   ; Если тебе также скучно как и мне, то мы могли бы прогуляться по саду, ; сказал Дорис. Эиринн смутился от одного осознания, что перед ним элиотид и скромно пошел за Дорисом. Дорис подождал, пока парень догонит его. Сад благоухал цветением всевозможных растений, многие уже сомкнули свои лепестки, но были и цветы, которые распускаются только вечером.
   ; Ты не сердишься, что я обыграл тебя в кости? Дорис, неловко спросил парень.
   ; Нет, не сержусь. Откуда ты знаешь мое имя?
   ; Тебя называл так твой друг вчера, я запомнил.
   ; А как зовут тебя?
   ; Меня зовут Эиринн.
    ; Эиринн…   ; проговорил Дорис, будто вслушиваясь в звуки имени.   – Сегодня ты ведешь себя по;другому, тебя что;то смущает?
  Парень опустил глаза:
     ; Ты, наверное, презираешь меня, ты    ; элиотид, а я… Тебе ведь стыдно ходить со мной?
  Дорис усмехнулся:
     ; Нас здесь все равно никто не видит.
  Он еще раз взглянул на парня: Эиринн был слишком хорош собой и появилось непреодолимое желание дотронуться до него. Дорис не сдержался и провел пальцами по его руке. Эиринн вздрогнул и отпрянул в сторону.
     ; Ты что, боишься меня?   ; спросил элиотид. Как и все элиотиды, он был с длинными белоснежными волосами, часть которых была собрана на затылке, а другая часть ниспадала почти до самого пола. На нем были белоснежные с золотом одежды. Великолепие наряда и неземная красота слепили глаза. Дорис вспомнил о Микэле, который с вдохновением рассказывал о своих вчерашних похождениях и ему захотелось хоть раз в жизни попробовать вкус поцелуя. Он сделал шаг в сторону Эиринна, но парень снова отпрянул назад.



  6

  Эиринн оступился  чуть не упал, но Дорис подхватил его и заключил в объятия. Парень чувствовал себя пойманным в ловушку и не знал, что делать, постоянно отводя взгляд.
  — Почему ты не смотришь на меня? Может, ослеплён моим величием? — усмехнулся Дорис. — Не каждый день тебе выпадает возможность очутиться в объятиях элиотида, верно? Не бойся меня, — добавил он, приручая парня, как дикого молодого зверя. Стараясь не делать резких движений, чтобы ещё больше не напугать его, Дорис осторожно убрал прядь волос с его лица и прикоснулся к его губам.

  Микэль лежал перед ним обнаженный, совсем беззащитный, и как в трансе умолял продолжать его целовать. Анрэй чувствовал себя в нем, чувствовал, как беспощадно разливается внутри него самого любовь, поглощая каждую клетку.
  — Ты даже не помнишь, как меня зовут, — проговорил парень. Микэль метался под ним, как в лихорадке, его белые волосы растрепались, щеки пылали.
  — Анрэй, Анрэй, — я запомнил, — пробормотал элиотид как в бреду. Парень улыбнулся и, склонившись над ним, сладко поцеловал в губы.
  — А теперь, — сказал он, — скажи мне правду: почему ты сегодня пришел? Сюда, ко мне, к "деревенщине", ты, элиотид?
  Микэль продолжал метаться, охваченный неистовым наслаждением.
  — Потому что... мне не все равно. Мне хорошо с тобой.
  Анрэй снова улыбнулся, почувствовав, что одержал небольшую победу и ещё раз склонился и поцеловал Микэля в губы.
  — Если ты считаешь меня временной игрушкой для удовольствий, которых ты никогда прежде не испытывал, то знай, что я буду бороться за тебя до конца. И, если надо, то брошу вызов даже самому Элиосу за право любить тебя.
  Микэль обнял его за шею.
  — Целуй, целуй меня, не останавливайся, пожалуйста, — умоляюще прошептал элиотид,  широко раскрытыми глазами смотря на него.
  — Куда же подевалась вся твоя спесь? — Анрэй провел губами по груди Микэля, потом подобрался к нежному, гладкому плечу, он не хотел оставлять без внимания ни миллиметра его прекрасного тела. Микэль купался в его щедрых ласках, как в солнечных лучах, не только не противясь, он жаждал их. Тонкие руки Микэля с широкими золотыми браслетами на запястьях обвили его шею как две змеи. Элиотид коснулся рукой лица парня, Анрэй поймал его руку и, закрыв глаза, задержал на своей щеке, ему хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Затем он покрыл ладонь Микэля поцелуями.
  — Скажи, как меня зовут? Произнеси ещё раз мое имя.
  — Анрэй, Анрэй, — повторил элиотид, — я больше не забуду.
  Парень взял его за руки, поднял и усадил на себя. Микэль ухватился за его спину, тихо вскрикнув. Обнявшись, слившись друг с другом, они наслаждались близостью, время от времени жарко друг друга целуя.

  Запретный плод всегда сладок и Дорис хотел вкусить хотя бы поцелуй. Эиринн был весьма привлекателен для него, особенно его редкий цвет волос. Все равно их здесь никто не увидит, так почему бы не поразвлечься?
  Почувствовав прикосновения его нежного языка, кровь закипала в жилах Дориса, он сжал стройный стан парня. Эиринн отстранился, в его глазах было недоумение.
  — Зачем ты делаешь это, хочешь посмеяться надо мной? — спросил он.
  — Ты нравишься мне, — ответил Дорис и отчасти не соврал, так как его действительно влекло к парню. Он схватил Эиринна за руку и увел в глубь сада. Пустынный сад был выбран для встречи не случайно — элийцы обходили его стороной. Ходили слухи, что здесь бродят неупокоившиеся души  титанов, поэтому сад был назван Пустынным. Но здесь изобиловали всевозможные виды растительности, заросли прекрасных благоухающих кустов, огромные, как блюдца, головки цветов, раскидистые деревья.
  Дорис увидел большие старинные качели, усадил на них Эиринна и уселся сам.
  — Ты не глуп как для простого парня, раз сумел обыграть меня несколько раз в кости, — сказал Дорис, поглаживая его ладонь.
  — У меня 85 талантов всего лишь, — смутился парень.
  — Неплохой показатель, — элиотид медленно раскачивал качели. — Мне кажется, что в твоих волосах неплохо бы смотрелся жасмин.
 

  Микэль сидел, опустив голову себе на колени. Густые длинные волосы скрывали наготу.
  — Мне страшно... — проговорил он.
  — Не бойся ничего, я буду рядом... — сказал Андрэй, смотря на элиотида наполненным чувствами взглядом. — Я не боюсь Элиоса, потому что не чувствую за собой никакой вины. Нет преступления в том, чтобы любить.
  — Ты очень смелый, — задумчиво проговорил Микэль. — Бесстрашный, дерзкий... Смелее, чем я, смелее, чем все мы. Все мы в душе очень боимся гнева Элиоса. Ты не представляешь себе, какой силой и энергией обладает этот титан.
  Анрэй обнял его.
  — Ни на минуту не хочу отпускать тебя из объятий. Возможно, ты не такой, каким хочешь казаться, не настолько высокомерный и спесивый? Я хочу знать, какой ты настоящий, будь самим собой.
  — Я очень избалован и пресытился всеми дворцовыми удовольствиями. Элиос всегда баловал меня, как мог. Да, я люблю поклонение и обожание, люблю, чтобы за мной бегали. Да, я самовлюблённый, высокомерный элиотид — таков я. Нелегко влачить бремя первого светского красавца. Но, знаешь, на самом деле меня все ненавидят, я им как кость в горле.
  — Как можно ненавидеть столь прекрасное существо? — изумился Анрэй.
  — Ненавидят, потому что завидуют. Ты — первый элиец, который смог по-настоящему полюбить меня, — посмотрел на него Микэль и парню показалось, что в его глазах светилась благодарность. Он приподнял голову элиотида за подбородок и сорвал сладкий, как плоды персика, поцелуй.
  — Мне нужно идти, Элиос может заподозрить, если меня слишком долго не будет, — сказал Микэль.
  — Я ненавижу его!
  — Не говори так, он очень добр ко мне больше, чем к другим. Помоги мне одеться.
  — Увидимся завтра? — посмотрел на него парень.
  — Я бы хотел...
  — Здесь же, в это время.
  — Я попробую.
  Анрэй осторожно надел на голову элиотида драгоценную диадему, подаренную Элиосом.
  — Как же не хочется отпускать тебя... — парень помог элиотиду подняться, накидывая на его плечи плащ с золотой каймой. — И хочется постоянно быть рядом с тобой. Я не понимаю, зачем этот странный запрет? Почему мы не можем любить кого-то и навсегда должны оставаться одинокими?
  — Я не знаю, — ответил элиотид и даже спрашивать у него не буду, чтобы не вызвать подозрений.
  Они прошлись по саду и увидели на качелях Дориса и Эиринна, которые целовались. На коленях парня лежала ветка жасмина. Микэль и Анрэй переглянулись.
  — Вот как, не только нам сладок запретный плод, — усмехнулся элиотид. Анрэй крепко обнял его и поцеловал в губы.
  — Если Элиос начнет угрожать тебе, я его убью.
  — Глупый, — ответил Микэль, — Элиоса невозможно убить, он пережил даже большой взрыв на планете и выжил. Да и я не хочу, чтобы его кто-то убил. Он хорошо относился ко мне и дорог мне по-своему.
  Анрэй вздохнув, провел пальцами по гладким белым волосам элиотида.



  7

   Элиос создавал только мужчин, поэтому на Элиотиде не было женщин. Элийцы не могли размножаться, но так, как они были практически бессмертными, то это было и не нужно, иначе бы на планете началось перенаселение. Титан создавал новые творения по мере надобности. Если с элийцами не происходило ничего непредсказуемого, они могли жить вечно, но стопроцентной гарантии все равно не было. Пока, за все существование Элии после взрыва, на планете ещё никто не умер, Элиос гордился собой. Никто не болел смертельными болезнями, не страдал. На Элиотиде не ели мясо и рыбу, и даже не представляли себе, что где-то такое в порядке вещей. Ветки деревьев в садах ломились от огромных спелых фруктов, а поля — от сочных овощей.
  Титан сделал все, чтобы не повторять плохой опыт других планет. На Элии не было денег, все, что было у жителей — это их таланты. Чем больше талантов и выше их навыки, тем выше  положение в обществе. Чтобы элийцы не спивались, как инопланетные жители, амброзия была разрешена только на праздники. Амброзия — божественный алкоголь.
  Любые личные, интимные связи между элиотидами  были  запрещены и это было выбито прямо на каменных скрижалях.

  — Анрэй? — Эиринн заглянул в комнату. Парень поднял на него глаза. Он с увлечением рисовал. Одним из его талантов было рисование. Длинные волосы он собрал в пучок на затылке и заколол длинной деревянной шпилькой, чтобы они не мешали.
  — Заходи.
  Эиринн встал позади него.
  — Покажи картину.
  — Ещё не готово.
  Анрэй был перепачкан красками всех цветов и пошел, чтобы вымыть руки. Эиринн в это время приподнял ткань, которая скрывала полотно. На полотне был изображён невиданной красоты элиотид, в котором парень сразу же узнал Микэля.
  — Я же сказал, что ещё не готово, — вошёл Анрэй, снова завесив полотно.
  — Портрет божественен, у тебя настоящий талант.
  — Я повысил свой талант ещё на сто баллов. Кстати, ты что, завел роман с Дорисом?
  Эиринн покраснел.
  — Да нет. Он меня поцеловал почему-то, я так ничего и не понял и чуть с ума не сошел, когда он сделал это.
  — Гм, а я-то уже подумал, что у нас теперь две пары.
  — Две пары? Ты считаешь, сто тот элиотид — твоя пара? — спросил Эиринн.
  — Да, он и есть моя пара.
  — Ты слишком самоуверен, Анрэй.

  Микэль кружился под цветущими деревьями в глуби дворцового сада. Запрокинув голову и смотря в небо, он смеялся.
  — Ты окончательно сошел с ума, — сказал Дорис.
  — Я парю, как на крыльях! — воздел руки к небу Микэль, продолжая кружиться. — Я окрылён, кажется, я влюбился!
  — Ты сумасшедший, — ответил элиотид.
  — Тут все скучны, все, что им интересно — власть, положение. А он любит меня и ему от меня ничего не надо. "Мне все равно, кто ты, я люблю тебя", — сказал он мне. Этот парень — мой герой. Он смелый и целеустремлённый, и он добьется своего. А тут лишь одни слизняки с лицами, перекошенными завистью.
  — Будь потише, у этих стен есть уши и они имеют хороший слух, — сказал Дорис. Словно услышав его слова, в саду появился Зэн.
  — Правитель Элиос желает видеть Микаэля, — бросил он сквозь зубы.
  — Микаэль скоро будет, — в таком же тоне ответил ему элиотид. Когда Зэн отвернулся и пошел прочь, Микэль скорчил ему рожу вслед.
  — Иногда мне кажется, что Зэн когда-нибудь лопнет от злобы только от одного моего вида, — шепнул он. — Как же этот элиотид меня ненавидит.
  — Я заметил, — сказал Дорис.
  — Слушай, придумай что-нибудь, прошу тебя. Мне нужно уйти от Элиоса, ты знаешь, в Пустынный сад... Кроме того, ты сам, наверное, хочешь кое-кого увидеть...
  — Если ты о том парне, то я просто пару раз поцеловал его интереса ради, ничего более.
  — А если он влюбится в тебя? Разобьешь бедному юноше сердце.
  — Вот ещё, какой ты стал заботливый, — хмыкнул Дорис. — Иди, я постараюсь что-нибудь придумать.

  — Калео, иди, погуляй в саду, — сказал титан.
  — Но почему ты прогоняешь меня, что я сделал? — посмотрел на него обиженный парень.
  — Я не прогоняю, а прошу, скоро сюда придет Микэль.
  — Ну конечно, как только он приходит, я сразу становлюсь не нужен, почему??
  — Калео, ты забываешь, с кем разговариваешь. Если я прошу тебя пойти погулять, значит хочу поговорить с Микэлем наедине.
  — Вот как, опять Микэль, а я не нужен... — в глазах Калео заблестели слезы и он убежал. Не смотря на то, что Калео испытывал из-за Микэля ревность, злость и даже боль, он не возненавидел элиотида так, как Зэн. Быть может, Калео был просто не способен на это.
  Элиотиды никому не прислуживали, так как были самого высокого ранга, но Калео стал исключением из правил. Много месяцев он слёзно молил Элиоса сделать его своим приближенным слугой, выполняющим всю работу: начиная с туалета повелителя и заканчивая личными поручениями. Титан устал от его слез и мольб и, наконец, согласился. Парень делал для Элиоса все, что мог, и даже более того. Титан подумал, что лучше Калео личного слуги ему не найти. Правда, иногда юный элиотид вел себя весьма странно. Обижался на что-то, убегал.
  — Ты хотел видеть меня? — вошёл Микэль.
  Лицо Элиоса озарила улыбка.
  — Ты просто сияешь от счастья, что-то случилось? — спросил титан.
  — Просто радуюсь небу и солнцу, я действительно счастлив, — сказал элиотид, закружившись в зале.
  — Глядя на тебя, я становлюсь счастливее, — сказал титан. — Чего бы ты хотел? Мне хочется сделать тебе какой-нибудь подарок.
  — Ах, ты совсем задарил меня! — воскликнул Микэль.
  — Хочу подобрать что-нибудь особенное для тебя. Просиди рядом со мной.
  Микэль поднялся по ступенькам к трону и сел в кресло рядом. Иногда, они так сидели часами, непринужденно болтая или просто молчали.
  — Прошу прощения, повелитель, — вошёл Дорис. — Могу ли я украсть у тебя этого прекрасного элиотида? Уже половина шестого и он обещал мне сегодня преподать очередной урок танцев.
  — Ну вот, как всегда, я снова остаюсь в одиночестве, — печально проговорил титан.



 8

  Анрэй стоял к нему спиной, его длинные волосы трепал ветер, поднимал их как длинные струящиеся змейки в воздух. Сколько бы времени ни было, он продолжал терпеливо ждать. Микэль неслышно подкрался сзади и закрыл ему глаза ладонями. Парень положил руки на его ладони, убрал их со своего лица и развернулся к нему. Элиотид смотрел на него и улыбался. Анрэй тоже улыбнулся ему.
  — Холоп дождался своего господина? — рассмеялся Микэль.
  — Кажется, пора заняться укрощением высокомерного элиотида, — ответил Анрэй и, резко схватив его за талию, прижал к себе.
  — Ты серьезно? — усмехнулся Микэль.
  В одно мгновение он свалил парня на землю и уселся сверху, развел его руки в стороны и пригвоздил их к земле.
  — Ну, — довольно улыбаясь, сказал элиотид, смотря на него сверху вниз, — а теперь попробуй дернуться. Не можешь, да? Вот незадача. Почувствовал на себе мою силу? Будешь знать, кто в доме хозяин.
  — И я согласен сдаться на милость победителя, — с восхищением смотрел на него парень, каждая клетка его была пропитана любовью. — Но разве я не заслужил хотя бы каплю нежности?
  Микэль склонился к нему и принялся с жаром целовать, его волосы накрыли их белым воздушным покрывалом. Микэль нетерпеливо сорвал с парня одежду, а потом принялся снимать ее с себя, небрежно раскидав вещи на поляне. Элиотид обхватил Анрэя за шею и шепнул на ухо:
  — Ну что, готов лишиться девственности? Я ведь ничего не сделаю такого, чего бы ты не хотел? Сегодня пощады не жди.
  — С тобой я готов на что угодно, мое божество, возьми меня, сделай все, что захочешь...
  — Сделаю, не сомневайся, — снова склонился к нему элиотид.

  — Микэль ушел, теперь я могу войти? — с раздражением сказал Калео.
  — Что за тон, я не понимаю? Ты забыл, с кем ты разговариваешь? — сказал Элиос. — Если тебе надоела эта работа, ты можешь быть свободен.
  — Нет! — кинулся к нему в ноги юноша. — Не прогоняй меня, прошу тебя, я исправлюсь, я буду делать все так, как ты хочешь... — его сотрясали рыдания. Удивленный титан склонился к нему.
  — В чем дело, дитя? Я вижу, что ты действительно переутомился и впадаешь в истерику по любому поводу.
  Калео продолжал безудержно рыдать. Титан присел к нему, обнял и погладил по голове. Парень притих, зарывшись лицом в складки его плаща.
  — Не прогоняй меня, не прогоняй, — шептал он.
  — Успокойся, никто не собирается тебя прогонять. Куда я без тебя? Никто лучше тебя не знает, что мне нужно, никто лучше тебя не справится с этой работой.
  — Ты правда так считаешь? — Калео поднял на титана заплаканное лицо.
  — Конечно.
  Юноша снова зарылся в складки плаща Элиоса.
  — А... Можно сегодня я посплю в твоей спальне хотя бы на полу? Мне так одиноко...
  — Хорошо, — ответил Элиос. — Только прекрати истерику.

  — Не бойся меня, — мягко повторил Дорис, усаживая Эиринна к себе на колени. Парень робко посмотрел на элиотида: Дорис был так прекрасен, что захватывало дух, его лицо, такое совершенное, было совсем рядом, нежно-голубые глаза внимательно изучали его, красивые губы растянулись в улыбке, мягкая прядь белоснежных волос щекотала запястье Эиринна.
  — Что, если мы поцелуемся снова, ведь ничего плохого не произойдет, никто не увидит.
  Пальцы Дориса не торопясь погладили его по щеке, затем, элиотид потянулся к нему и едва коснулся губами его губ. Потом повторил это снова, пока губы Эиринна, наконец, податливо не раскрылись и не впустили его.

  Насытившись телом Анрэя, Микэль лег рядом на траву, перевернувшись на бок, лицом к нему. Подперев голову рукой, элиотид смотрел на парня. Анрэй тоже развернулся к нему:
  — Ты сделал со мной все, что захотел...
  Ладонь элиотида легла на его руку.
  — Я тебя люблю, — сказал Микэль, продолжая смотреть на него.
  — Что? — сердце Анрэя отчаянно забилось в груди. — Не шути так.
  — Не шучу.
  Анрэй посмотрел на него, все ещё не веря. Микэль подполз к нему и крепко поцеловал в губы.
  — Возьми меня, я твой... — прошептал он Анрэю.

  Элиос приказал поставить в свою спальню небольшую кровать для Калео. Раз уж он пообещал, то должен сдержать обещание. Парень залез в кровать и сделал вид, что спит, но на самом же деле не мог сомкнуть глаз. Как только он услышал, что титан заснул, ноги парня бесшумно соскользнули на пол. Юный элиотид подкрался к постели Элиоса и присел возле нее на колени. Он долго рассматривал лицо спящего титана: оно было невероятно красивым, а во сне особенно. Калео захотелось дотронуться до повелителя, но он не решился, боясь разбудить его, рука Калео зависла в воздухе и вернулась на свое место. Он продолжал неподвижно сидеть, любуясь видом спящего титана.

  Поцелуи затянулись надолго. Дорис вошёл во вкус и не мог оторваться от парня. Он крепче прижал его к себе, рука проникла под одежды, он скользнул пальцами по обнаженной груди Эиринна, нащупал соски, скользнул по животу. От прикосновений к обнажённому телу, начало просыпаться естество Дориса. Эиринн попытался вытащить его руку из-под своей рубахи, элиотид слегка сжал его ладонь.
  — Чего ты боишься, Эиринн? Я бы хотел большего с тобой.
  — Ты что! — испуганно отшатнулся парень. — Закон запрещает..
  — Никто не узнает... — Дорис снизил голос до шёпота. — Твой друг наслаждается сейчас с Микэлем, так почему бы нам не попробовать запретный плод? Говорят, что он очень сладок...
  Дорис снова скользнул рукой по его животу под рубахой. Элиотид так очаровал своей красотой, что не было сил противостоять ему. Он уже стянул рубаху с парня и дотронулся губами до его сосков. Эиринн издал лёгкий стон, в нем начинало пробуждаться желание.
  —  Мой друг наслаждается сейчас с Микэлем, потому что любит его, ты же меня не любишь, — сказал парень. Дорис лукаво посмотрел на него:
  — Кто тебе это сказал?
  Он снова скользнул губами и языком по животу парня. Одержимый желанием, элиотид начал скидывать с себя одежды, затем опустил испуганного Эиринна вниз и прижал его к земле.
  — Не бойся, — прошептал он, — у меня это тоже будет в первый раз.
  Прикосновения совершенного обнаженного тела вызывали дрожь. Руки Дориса забирались в самые потаённые уголки.
  — Лучше не надо, — пробормотал Эиринн.
  — Не бойся, мне так нравятся твои глаза... твои волосы, такие необычные, ни как у всех, — он продолжает гладить парня и целовать его в губы, чтобы тот успокоился. Эиринн вскрикнул, почувствовав, что в него что-то входит.
  — Тише, — прошептал Дорис, — все будет хорошо.
  Охваченный страстью, он продвинулся глубже, парень снова вскрикнул.

  Микэль и Анрэй лежали друг на друге, обнявшись.
  — Микэль, мой любимый, — прошептал Анрэй, откинув белоснежную прядь с лица элиотида.
  — К сожалению, у нас нет будущего, — ответил Микэль, — думаю, ты сам это понимаешь. Остаются лишь тайные встречи. Но сколько нам удастся так скрываться?
  — У нас будет будущее, любимый, это я тебе обещаю, — жарко ответил парень и заключил элиотида в объятия.


 
  9

  Утолив страсть, Дорис молча встал, заправляя одежду.
  — Надеюсь, ты не подумал, что между нами может быть что-то серьезное? — бросил он через плечо. — Думаю, ты сам все понимаешь. Это было просто развлечение, любопытства ради. А теперь лучше об этом забыть, — элиотид молча пошел прочь.
  Эиринн, полураздетый, приподнялся с земли, пытаясь поскорее одеться. Он чувствовал себя вещью. Использованной, ненужной, никчемной. По лицу потекли слезы. Дорис ушел и ни разу не обернулся. Эиринн закрыл лицо руками.

  — Я не могу баловать тебя, как Элиос, не могу дарить тебе дорогих подарков, — сказал Анрэй.
  — Ты даришь мне намного больше, — ответил Микэль, — даришь то, что не сможет подарить ни Элиос, ни все они вместе взятые. Знаешь, я иногда представляю тебя в богатой одежде, интересно, как бы ты выглядел... Возьми, примерь мои одежды.
  — Зачем?
  — Я хочу на тебя посмотреть в них.
  Анрэй переоделся в бело-золотые одежды элиотида.
  — О боги, как тебе к лицу! — вскричал Микэль. — С твоими утонченными чертами лицами ты мог бы запросто сойти за вельможу.
  — Ага, осталось только волосы в белый перекрасить, как у тебя.
  — Знаешь, я подарю себе свои браслеты и ожерелье. Возьми их, — сказал элиотид.
  — К чему они мне? Если я их надену, все решат, что украл.
  — Возьми, я приказываю.
  — Приказываешь?
  — Пожалуйста, возьми их. Пусть они будут у тебя и напоминают тебе обо мне. Мне будет приятно, что ты обо мне вспоминаешь, — сказал элиотид.
  — Вспоминаю? Да я каждую минуту о тебе думаю, тобой живу! — вскрикнул Анрэй.
  — Ох, какие пылкие речи! Кажется, что я влюбляюсь в тебя ещё больше, — Микэль обнял Анрэя за шею и поцеловал. — Мне надо идти, уже так темно... — элиотид начал одеваться. Разносился благоухающий аромат ночных цветов. — Ты везунчик, — снова сказал Микэль, — отхватил первого элиотида Элии. Шанс один на миллион и он выпал тебе. Ах, как же хочется забрать тебя с собой, в свои покои. У меня такое огромное мягкое ложе, шелковые простыни... И я бы до рассвета не давал тебе заснуть.
  — И почему нам не доступно самое простое счастье — просто быть вместе, вместе засыпать и просыпаться, не чувствовать себя преступниками, совершающее что-то ужасное! Из-за этого придурковатого Элиоса, мы лишены самых простых радостей в жизни, я хочу свергнуть его!
  Элиотид расхохотался.
  — Ты со мной-то справиться не можешь.
  — Считаешь, я не справился с тобой? Прошло только несколько дней, а как ты переменился, куда девалась твоя спесь?
  — Ты так считаешь? — Микэль снова начал целовать его. Парень закрыл глаза, наслаждаясь его поцелуями.
  — Я живу от встречи до встречи и весь день хожу сам не свой, думая о тебе, — признался Анрэй.
  — Хах, ещё бы, — ответил элиотид, промолчав о том, что с ним происходит то же самое.

  — Знаешь, ты был прав, — сказал Дорис, — это похоже на то, когда ты улетаешь на десятое небо.
  — Что похоже? — спросил Микэль.
  — Близость.
  — Так ты уже?..
  — Да, сегодня я сделал это с Эиринном, искушение было слишком велико и захотелось попробовать хотя бы один раз.
  — Тебе нравится он? — спросил Микэль.
  — Мне все равно на него, просто захотелось новых ощущений.
  — Но ведь этот парень действительно красив.
  — На этой планете все красивы, если ты ещё не заметил, — сказал Дорис.
  — Да, но есть же особенные, которые западают в душу, — ответил Микэль.
  — Мне тебе не понять, — ответил элиотид.
  — Выходит, ты соблазнил бедного парня? Я не хочу, чтобы ты обижал его, он — лучший друг Анрэя.
  — Я никого не обижал, просто доставил ему немного удовольствия. Я больше вообще к нему не подойду.

  — Почему ты плачешь? — спросил Анрэй.
  — Меня соблазнил Дорис, — ответил Эиринн, — а потом просто бросил меня и ушел, сказал, чтобы я ничего такого не подумал.
  — Как низко! — возмутился Анрэй. — Тебе нравится он?
  — Очень, очень нравится! — воскликнул Эиринн и снова расплакался.

  Микэлю повезло — Элиос уже крепко спал, его храп доносился из покоев титана. Но не спал один прекрасный элиотид по имени Зэн.
  — Ночами гуляешь? — усмехнулся он.
  — А что такого? Я не в тюрьме и имею право пройтись по ночному саду, тем более, в такую теплую ночь, — ответил Микэль.
  — Смотри, чтобы это не вошло у тебя в привычку, гулять ночами, — снова усмехнулся он. Микэль поскорее прошел к себе, подальше от этого ужасного типа. Развалившись на ложе, он понял, как сильно ему сейчас не хватает Анрэя. Элиотид ударил кулаком по подушке и сжал в руке простынь. Он перевернулся на спину и закрыл глаза, вспоминая мельчайшие детали сегодняшней встречи, все чувства и ощущения, на теле ещё горели его поцелуи.
  — Анрэй... — прошептал Микэль и перед глазами появился образ прекрасного парня с каштановыми волосами, так пылко признававшемуся ему в любви.

  Сегодня Дорис сидел в пустынном саду в одиночестве. Он раскачивался один на качелях, хотя и видел силуэт Эиринна. Но парень больше не подходил к нему и даже демонстративно отвернулся. Элиотиду стало немного совестно, что он слишком грубо поступил с парнем, но подходить к нему он не собирался. Пока не увидел, как над Эиринном летает громадная хищная птица, растопырив острые, как лезвия, когти. Птица спускалась все ниже и парень обнял колени, сжавшись от страха. Дорис быстро бегал и вовремя успел, выпустив на птицу мощный поток энергии, который оттолкнул хищника на большое расстояние. Эиринн испуганно наблюдал за этой картиной.
  Элиотид посмотрел на него:
  — С тобой все нормально, она не задела тебя?
  Парень, съежившись, покачал головой.
  — Откуда здесь взялся такой монстр? — сказал Дорис. — Если бы я верил в мистику, подумал бы, что это душа погибшего титана.
  Он подошёл к Эиринну, присел рядом и обнял его. Парень прижался к нему, как будто хотел, чтобы его защитили. Элиотид погладил его по густым медовым волосам и поцеловал в лоб, потом приподнял его голову за подбородок. В карих глазах Эиринна затаилась обида.
  — Я был груб с тобой, прости, — сказал Дорис, почувствовав, что ему захотелось вновь поцеловать губы этого парня. Эиринн не сопротивлялся, сразу же приоткрыл рот, будто бы ждал, когда элиотид сделает это.

  Анрэй лежал на коленях у Микэля. Элиотид взял губами сладкую ягоду и склонился над ним, чтобы засунуть ягоду ему в рот.
  — Я в раю, — прошептал Анрэй, прожевывая ее. — Как я скучал по тебе, любовь моя...
  Микэль снова склонился над ним и облизал его перепачканные ягодой губы.
  — Твои губы слаще ягод, — прошептал он. Анрэй схватил элиотида обеими руками за шею и приблизил к себе, чтобы поцеловать.
  — Обещай, обещай мне, что мы всегда будем вместе...
  — Как я могу что-то обещать? — посмотрел на него Микэль. — Когда в любой момент нас могут раскрыть и это будет конец.




 10

  Дорис понял, что одержим желанием вновь обладать парнем и опустил его на траву.
  — Что ты снова собираешься делать? — вскрикнул Эиринн. — Отпусти меня, я не хочу!
  — Успокойся, — прошептал ему на ухо элиотид. — Будь хорошим мальчиком, — он погладил парня по волосам, успокаивая, поцеловал в губы. Дорис был настолько красив, что перехватывало дух, но Эиринн помнил то, что сказал ему элиотид в прошлый раз и, собрав последние силы, попытался оттолкнуть.
  — Отпусти меня, я не хочу! — повысив голос, повторил парень.
  — Я тебе не верю, — ответил Дорис, навалившись на него. — В твоих глазах я читаю обожание, — он усмехнулся. — Не сопротивляйся мне. Я все равно добьюсь желаемого.
  — Обожание? Ты себе льстишь, отвали от меня!
  — Молчи, — сказал Дорис, закрыв ему рот поцелуем. Его руки уже настойчиво исследовали парня. Под тяжестью его тела. Эиринн не мог пошевелиться, ему оставалось только смирение, в глазах отражалась боль.

  — Анрэй, что ты там стоишь, как зачарованный, может пойдешь?
  Анрэй не мог отвести взгляд от Микэля. Прекрасное, нереальное божество, вот, кто он. Ну как можно быть таким красивым? На элиотиде были нежно-розовые одежды, которые так гармонировали с белыми волосами и новыми, подаренными Элиосом, украшениями. Часть волос была собрана на затылке, часть плащом покрывала плечи, две длинные пряди падали на лицо. Сзади волосы скреплялись драгоценными заколками, которые также подарил титан. Как пьяный, Анрэй подошёл к элиотиду, сжал его в объятиях, крепко, как мог, полной грудью вдохнув нежный аромат
его волос.
  — Я скучал, — прошептал Микэль ему на ухо и легонько прикусил мочку.
  — Если бы ты знал, как Я скучал! — ответил парень. — Каждая минута без тебя словно пытка.
  Элиотид удовлетворённо улыбнулся.
  — Ну что, догонишь меня? — рассмеялся он, умчавшись в глубь сада.

  Эиринн отвернулся от элиотида в сторону, пытаясь натянуть на себя одежду. Дорис обнял его сзади, поглаживая по волосам. Он не хотел сразу же уходить, как сделал в прошлый раз, все же это было не вежливо по отношению к парню. Эиринн встал.
  — Объятия и ласки — лишнее, — сказал парень. — Мы просто развлекались. Теперь уходи.
  Элиотид удивился.
  — Я думал, тебе мои ласки приятны. А ты с характером, — усмехнулся он. После чего поднялся, поправил свою одежду и ушел, не оборачиваясь. Эиринн с болью посмотрел ему вслед, пытаясь одеться.
 

  Бегая за элиотидом по всему саду, Анрэй выбился из сил и, разозлившись, присел под яблоней.
  — Ты совсем загонял меня, я устал, выдохся и не хочу уже ничего. Просто развлекаешься.
  Микэль подбежал к нему.
  — Так уж ничего не хочешь? — он лизнул парня в одну щеку, потом в другую, взял его за руку и заглянул в глаза. Анрэй смягчился.
  — Твоя красота заставляет прощать все на свете. И ты прекрасно знаешь это.
  — Конечно, — улыбнулся элиотид.
  — В твоих глазах отражаются проплывающие по небу облака, — прошептал Анрэй. — ..."в твоих глазах мерцают звезды, они похитили мой сон", — запел парень, — "они забрали мою душу... за тридевять земель"...
  Его голос лился как нежный лунный свет, навсегда поселившись в душе.
  — Знаешь, чем взять меня, — прошептал Микэль, — пой, пой, не останавливайся, прошу тебя...
  — ..."забрали мою душу навсегда... твои глаза, похожие на звезды"... — посмотрел на него Анрэй. Элиотид бесцеремонно уселся к нему на колени и как только он закончил петь, Микэль сразу же принялся награждать его многозначительными поцелуями.
  — Так и представляю, как замирает твое сердце от моей красоты, когда ты смотришь на меня, — проговорил Микэль.
  — Так и представляю, как замирает твое сердце от моего пения, — ответил Анрэй.
  — Верно, — с улыбкой ответил элиотид. — Любимый... — шепотом добавил он.
  — Что ты сказал? Повтори!
  — Я ничего не говорил, тебе послышалось, — ответил Микэль.
  Анрэй свалил его на траву.
  — Послышалось? Сейчас я тебе покажу.
  — Я уже заждался, когда ты, наконец, сделаешь это, — тяжело дыша, ответил элиотид, расстегивая на себе пояса. Анрэй склонился над ним и водил по лицу элиотида пальцами, будто рисовал портрет, потом поцеловал.
  — Люблю тебя, — прошептал Микэль.
  — Повтори, повтори!
  — Люблю тебя!
  Губы Анрэя жадно, неистово целовали плечи и грудь элиотида.
  — Сделай это уже... — прошептал Микэль, обняв его ногами и руками, но Анрэй все медлил, целовал, пока не добрался губами до низа живота.
  — Ах, — вскрикнул Микэль, — что же ты со мной делаешь...
  Из кустов незаметно выглянул Зэн. Он был шокирован тем, что увидел. Элиотид давно уже догадался, что Микэль что-то скрывает, часто не бывает во дворце, врёт. Зэн решил проследить, куда он уходил. Элиотид ожидал увидеть все, что угодно, но, чтобы такое... Зэн не поверил своим глазам. Он запечатал то, что увидел, в воспоминаниях, с помощью своей энергии.
  — Тебе конец, — победоносно усмехнулся про себя Зэн, предвкушая перекошенное лицо Элиоса, когда тот узнает правду. Зэн знал, что Микэль пришел сюда с Дорисом, но куда потом делся Дорис Зэна волновало мало. Главный соперник — Микэль и он должен быть устранен.

  — Можешь взглянуть сам, — Зэн развернул воспоминание, где Микэль и Анрэй катаются обнаженными по траве, лаская друг друга и то, что было за этим дальше. Лицо у титана стало такое, будто он пережил на планете ещё один взрыв. Зэн даже испугался.
  Скопировав себе воспоминание, Элиос отправил Зэна к себе и мрачно задумался, как ему поступить. Титан не ожидал такого предательства от своего любимца, это удар в самую душу. Он отправил Калео спать и остался один. Сегодня он не ляжет, пока не дождется Его. Пока Он не посмотрит ему в глаза.
  Было почти три ночи, когда тихонько скрипнула дверь. С улицы в покои элиотидов можно было пройти только через зал Элиоса, только так. Микэль думал, что титан давно спит, но строгий голос остановил его.
  — Где ты был?
  Элиотид вздрогнул. Никогда ещё Элиос не разговаривал с ним в таком тоне.
  — Где ты был? — снова спросил титан, не услышав ответа.
  — Гулял.
  — Подойди! — приказал титан. Микэль задрожал, как осенний лист, на ватных ногах подойдя к Элиосу. Титан внимательно посмотрел на него:
  — В волосах сухие листья, трава, одежда помята, лицо пылает... Так где ты был?
  — Просто гулял, — дрожащим голосом проговорил Микэль. — Сегодня такая теплая ночь...
  — А ещё теплее она в чьих-то объятиях, — ответил титан и развернул перед ним воспоминание. Элиотид остолбенел, он понял, что это конец и опустил голову.
  — Ну, что скажешь?
  — Мне нечего сказать, ты сам все видел, — ответил Микэль, поняв, что отпираться бесполезно.
  — Иди к себе, тебе запрещено выходить из своей комнаты, ты под арестом и будешь предан суду за нарушение закона, как любой элиец.
  Элиотид, опустив голову, побрел в свои покои, волоча за собой плащ.
  — А я тебе доверял, — громко сказал ему вслед Элиос. Сегодня ночью он так и не уснул, погруженный в свои мысли.
 



  11

  — Анрэй, уже три ночи, пойдем домой, он все равно не придет, — сказал Эиринн. Парень ощущал огромное разочарование, едва ли не горе.
  — Но почему?!
  — Потому что это элиотиды, мы для них — развлечение, не более того. Думаешь, мне тот элиотид не сделал больно? Нужно знать, с кем имеешь дело.
  — Неправда! — закричал Анрэй. — Микэль любит меня, он сам говорил.
  — Какой же ты наивный, Анрэй, мне даже жалко тебя, пойдем домой, уже поздно.

  Элиос всю ночь не сомкнул глаз, раздираемый негативными эмоциями. Ревность, злость, даже боль. Будь это кто-то другой, так больно бы не было, Но почему именно Он?!
  — Ты не спал всю ночь, что случилось? — посмотрел на него Калео.
  — Не важно, придет время, ты все узнаешь, пока ступай к себе.
  — Почему? — юноша обиженно надул губы.
  — Не заставляй меня повторять дважды, — гневно посмотрел на него титан и Калео убежал.
  — Приведите Микэля! — почти закричал Элиос слугам. Испуганные слуги помчались выполнять приказание. Пришел элиотид, выглядел он подавленно, глаза были грустные, очевидно, тоже всю ночь не смыкал глаз, длинные волосы растрепались. Он опустил голову перед троном Элиоса.
  — Посмотри на меня! — строго сказал титан, элиотид поднял на него глаза, но долго взгляд выдержать не смог. — Скажи мне честно ( и не вздумай лгать! ) почему ты сделал это? Почему нарушил закон, ты же сам читал запреты на скрижалях, почему?
  Микэль сглотнул.
  — Я хотел любви, — сказал он.
  — Любви? Разве я не любил тебя? Мало баловал, исполнял твои прихоти? — сказал титан, с сожалением и обидой посмотрев на Микэля.
  — Я хотел другой любви... Хотел найти свою пару, ведь на других планетах все находят себе пару и это нормально. Мне хотелось найти свою родную душу и полюбить ее, и чтобы она полюбила меня...
  Титан почувствовал острую боль от этих слов, как от невидимого меча.
  — Где ты всего этого нахватался? Все это тлетворное влияние других планет, разлагающих души! И почему ты выбрал именно этого парня, ты же элиотид?
  — Это он меня выбрал, — сказал Микэль.
  — Даже так! Теперь любой проходимец может спокойно выбирать моих элиотидов себе по вкусу.
  — Он не проходимец, я люблю его.
  Острая боль пронзила титана с новой силой.
  — Послезавтра я буду тебя судить на площади Правосудия, ибо закон — для всех закон. Не важно, — элиотид ты или простой элиец. Ты знал, на что шел.
  Микэль смиренно склонил белоснежную голову.
  — Я готов принять любое наказание, но прошу — не трогай его, он ни в чем не виноват. Элиос криво улыбнулся.
  — Я не стану преследовать его, но сделаю так, чтобы он узнал о тебе. Вот и посмотрим — придет ли он к тебе или спрячется, забьется, как мышь в нору? Ставлю на последнее.
  В глазах Микэля загорелись злобные огоньки.
  — А сейчас возвращайся к себе. И жди своей участи. Ты знал, на что шел, только стоило ли оно того? — добавил титан.
  Он хотел доказать Микэлю, что любовь этого парня и ломаного гроша на самом деле не стоит, что это была иллюзия и самообман.

  Анрэй не находил себе места. Он уже несколько вечеров торчал в Пустынном саду, но Микэля не было. Неужели бросил? Вот так, не объяснившись? Неужели его глаза могли врать, когда он говорил, что любит?
  — Эй, чего толкаешься? — раздражённо проговорил Анрэй прохожему, который попал под горячую руку.
  — Я спешу на площадь Правосудия, сейчас там начнется суд над элиотидом Микэлем, любимцем Элиоса, за то, что он нарушил закон.
  — Что? — повернулся на него Анрэй. — Что-то? — но парня уже и след простыл. Конечно же, этот персонаж был подослан титаном. Анрэй, сломя голову, помчался на площадь Правосудия.
  — Эй, ты куда, подожди! — не мог за ним угнаться Эиринн. По дороге на площадь Правосудия он столкнулся с Дорисом.
  — Что случилось?!
  Дорис склонился к нему и прошептал на ухо:
  — Забудь, что мы вообще когда-то были знакомы. Тебе это приснилось.
  После он отвернулся и быстро пошел в сторону площади, а потом затерялся в толпе. После этих слов Эиринн почувствовал боль. Он потерял из вида Анрэя.
  Элиосу невыносимо было подвергать такому всеобщему позору своего любимого элиотида и выносить ему приговор, но другого выхода не было. Он мог бы даже закрыть на все глаза, прикинувшись слепым, но об этом уже узнали другие... Зэн. Закон — есть закон, он для всех одинаков, и чего стоит правитель, который не выполняет своих же наказов. Титан выглядел очень удрученным, будто был в трауре. Микэль стоял на площадке с опущенной головой. Подмостки уже окружили любопытные зеваки. Элиос встал, вытянул вперёд правую руку, чтобы все замолчали.
  — Сегодня мы собрались на суд. Стоящий перед вами элиотид нарушил закон и должен быть наказан. Не смотря на мои запреты, он тайно предавался блуду.
  Элийцы зашумели. Кто-то отчаянно проталкивался сквозь толпу. На подмостки влез Анрэй, ему помогли незнакомые зеваки, протолкнув его наверх. Глаза парня бесстрашно горели гневом. Он смотрел прямо на Элиоса. Микэль изумился, изумлен был и сам титан.
  — Так про меня чего забыл? — сказал он. — Я же тоже закон нарушил, нас же двое было! И Микэль тут ни в чем не виноват, это я его соблазнил, отпусти его!
  Элийцы ахнули, в такой дерзкой манере говорил Анрэй с титаном.
  — Я люблю Микэля и не вижу в этом никакого преступления! — добавил парень и подойдя к униженно стоящему перед толпой элиотиду, поцеловал его в губы. Элийцы ахнули от неслыханной дерзости, а Элиоса едва не перекосило.
  — Не переживай, ты также будешь наказан, — сказал титан. — Но. Я могу пощадить тебя, если ты сейчас же отречешься от своих слов.
  Анрэй посмотрел на титана, его глаза пылали яростью:
  — Ни за что! Я буду повторять их снова и снова: я люблю Микэля и не вижу в этом никакого преступления!
  Элийцы изумлялись невероятной смелости парня, кинувшему вызов самому Элиосу. В душе он покорил сердца всех.
  — А ты что скажешь, Микэль? — сказал Элиос. — Этот парень совсем безнадёжен, но ты более здраво мыслишь. Признаешь ли ты, что совершил ошибку? Если ты прилюдно раскаешься, я пощажу тебя.
  Элиотид молчал. На него смотрели все: толпа, Элиос, Анрэй. Все затаили дыхание: что же он ответит?
  — Нет, — наконец сказал Микэль, — мне не в чем раскаиваться, я просто любил и был любим.
  На лице Анрэя засияла победоносная улыбка.
  — Ты слышал, маразматик, нет преступления в том, чтобы любить! — закричал он титану. Элийцы вздрогнули от ужаса. То-то сейчас будет.
  — Закон есть закон и каждый обязан соблюдать его. Если бы вы жили на других планетах, сами бы убедились, к чему приводит похоть и блуд. Там процветают разврат, насилие, торговля телами, — сказал титан, пропустив его оскорбление мимо ушей.
  — Так мы же созданы по твоему образу и подобию! Неужели ты сам  думаешь о блуде, насилии и торговле телами? Или, быть может, ты боишься смотреть на счастливые пары, когда сам обречён на вечное одиночество? — усмехнулся Анрэй.
  — Довольно, — начал злиться титан. — Я давал вам шанс.


  12

  — Но теперь уже поздно, вы получите достойное наказание, — сказал Элиос.
  — Да пошел ты к черту, мы ничего плохого не сделали, ненавижу тебя! — Анрэй от души плюнул в титана. Микэль зажмурился, боясь даже представить, что сейчас будет. Элийцы дружно ахнули, не веря своим глазам. Калео, сидевший рядом с Элиосом, потерял дар речи.
  — Ничего себе, — шепотом проговорил Зэн. Титан вытер щеку краешком плаща и встал со своего трона. Элийцы съежились, дрожа от ужаса. Элиос, тяжёлой поступью, отправился самолично к подмосткам. В глазах Анрэя до сих пор не было страха. Они горели, как у дикого волка, создавалось впечатление, что он сам готов броситься на титана. Анрэй закрыл собой дрожащего от страха Микэля. Титан отшвырнул парня в сторону и разорвал одежды на Микэле, сорвал с него все украшения.
  — Ты не достоин этих подарков, — сказал титан. — Смотрите все, как прекрасен первый элиотид Элии, видели его когда-нибудь обнаженным? Раз он не стесняется обнажаться перед незнакомцем, пусть и другие посмотрят!
  Микэль закрыл лицо руками, пылая от стыда. Анрэй оклемался от удара и с криками бросился на титана. Элиос разорвал одежды и на нем тоже. Схватив его и Микэля за волосы, будто в его руках были шарнирные куклы, он швырнул их в бездну хрустального шара, который раскрылся перед ними, как портал в другой мир. Поглотив свои жертвы, он сразу же закрылся, приняв свою обычную форму. Воцарилось гробовое молчание и только слышался победоносный смех Зэна, который, наконец, добился своего, устранив соперника.
  — Вот так будет с каждым, кто посмеет нарушить закон, — сказал титан. — Надеюсь, вам все понятно, на сегодня заседание закрыто.
  Эиринн с широко раскрытыми глазами смотрел на вращающийся хрустальный шар, который только что поглотил его друга вместе с Микэлем. Он до сих пор не мог до конца осознать, что произошло.   Впечатленный событиями Дорис, молча пошел куда глаза глядят, пытаясь прийти в себя от шока и переварить произошедшее.
  Элиос и сам не мог прийти в себя после того, что ему пришлось сделать. По приезду во дворец его сразу же посетил Зэн.
  — Наглецы, нарушающие закон, должны быть наказаны, я заслуживаю награды за то, что раскрыл их. Ведь место твоего фаворита теперь свободно?
  Титан посмотрел на него таким взглядом, что элиотид прирос к месту.
  — Как ты смеешь? — прошипел Элиос. — Думаешь, я не знаю, почему ты сделал это? Да ты завидовал Микэлю, ненавидел его, желая занять его место. Убирайся прочь, с глаз моих и не попадайся мне больше!!
  Не ожидая такого ответа, испуганный элиотид убежал к себе. Титан сел на свой трон. Он заметил, как пристально и мрачно смотрит на него Калео.
  — Что? — спросил титан.
  — Почему ты такой жестокий? Зачем ты так поступил с Микэлем и этим парнем?
  — Мне казалось, что ты ненавидишь Микэля и рад избавиться от него.
  — Я не Зэн, чтобы кого-то ненавидеть. Но как ты мог с ними так поступить, они же твои создания?
  — Они нарушили закон, — ответил титан.
  — Зачем ты установил этот закон? Зачем сделал нас способными любить, если это запрещено, чтобы мы страдали? Нет ничего преступного в любви, а если есть, то вышвырни меня с Элии вслед за ними!
  — Калео... — проговорил титан.
  — Да, я тоже люблю, значит грешен! Избавься и от меня тоже, потому что я люблю... Я стал твоим слугой, чтобы быть рядом, потому что люблю тебя... если это преступление, убей меня, растопчи, пусть меня поглотит хрустальный шар! — Калео сидел на полу растрёпанный, по лицу текли слезы.
  — Калео, ты не в себе, что ты такое говоришь! — нахмурился титан. Парень распластался на полу, повторяя:
  — Убей, растопчи...
  — Немедленно уходи к себе и приведи себя и свое эмоциональное состояние в порядок. Сейчас же!
  Юный элиотид, продолжая рыдать, убежал. Элиос остался один. Только тут он начал осознавать, что потерял Микэля навсегда. Какое страшное слово НАВСЕГДА... Он видел Его повсюду — его глаза, его улыбку, слышал его шаги, голос... И теперь больше никогда, никогда не увидит, не услышит... Только сейчас Элиос понял, что значил для него Микэль, сколько места этот элиотид занимал в его душе. Титан боялся признаться себе в том, что любил Микэля не просто как одно из своих лучших творений. Микэль для него был тем, без кого жизнь превращается в невероятную мучительную пытку. Не помня себя, титан закричал не своим голосом на весь дворец и стены дрогнули вместе с его обитателями. Это был крик отчаяния, точка невозврата. Почему, почему он, почему Зэн... если бы не Зэн, все можно было бы как-то решить, но теперь мосты сожжены навсегда. Титан, не контролируя себя, разразился безудержными рыданиями. В последний раз он так рыдал после гибели тех, кто был ему дорог, когда на планете случился взрыв.
 
 
  Дети бегали на берегу моря.
  — Ангелы! — закричал мальчик. — Сестра, скорее сюда, ангелы упали с небес, посмотри, как они прекрасны!
  — Ах, как прекрасны! — воскликнула девочка. — А почему у них нет крыльев? Чудо! Побежали, расскажем об этом дедушке!
  Анрэй первый зашевелился и приподнялся. На нем лежал Микэль.
  — Любимый, ты жив, с тобой все в порядке? — парень взял лицо элиотида в свои руки. Микэль открыл большие голубые глаза из-под длинных ресниц.
  — Анрэй... ты тут, мы живы... Какой чудовищный позор, я не переживу этого, так стыдно... как же он унизил меня, элиотида, перед всеми...
  — Не переживай, любовь моя, ты жив, это главное, я рядом. Какое счастье, что мы освободились от него и теперь можем быть вместе!
  Микэль огляделся вокруг.
  — Море... — проговорил он. — Где мы? Ох, на мне нет совершенно никакой одежды, как же я пойду. Как стыдно...
  Анрэй увидел невдалеке валяющуюся рыболовную сеть и накинул ее на элиотида.
  — Как же мы теперь тут будем... что нам делать, как жить? — элиотид поднялся и тут же закричал. — Ах, камни такие острые, мои босые ноги, как же больно!
  — Все хорошо, жизнь моя, — Анрэй поднял элиотида на руки. — Я понесу тебя.
  — Но куда? Нам некуда идти, мы на чужой планете, у нас нет ничего, даже одежды...
  — Не беспокойся, любимый, я обо всем позабочусь, все будет, я обещаю тебе, — сказал Анрэй. Элиотид обнял его за шею, чтобы не упасть, прижался щекой к его лицу. Бушевало море, волны бились о камни.


 
  13

  Дорис не мог найти себе места, он был на грани депрессии после случая с Микэлем. Лишившись единственного друга, он впал в отчаяние, почувствовал гнетущую тоску и одиночество. Почему он смог подружиться с Микэлем, что между ними было общего? Все элиотиды завидовали Микэлю. Дорис сам не мог этого объяснить, но между ними будто установилась невидимая связь. Можно ли объяснить, когда тебе безо всякой причины кто-то нравится или не нравится? Микэль был не только первым светским красавцем, он был живым, весёлым и чертовски обаятельным, может этим и зацепил Дориса. Но это в прошлом. Дорис стиснул кулаки, свирепея: как мог Элиос так поступить с элиотидом самого высшего ранга, так унизить его перед толпой праздных ротозеев?! В душе он завидовал смелости Анрэя — никто из элиотидов ни за что не рискнул бы так вести себя с Элиосом, так нагло и дерзко, бесстрашно и уверенно.
 

  К утру титану все же удалось сомкнуть глаза и несколько часов принесли небольшое облегчение измученной, израненной душе. Он глянул на себя в зеркало и ужаснулся: его вид был подавлен и жалок. Нужно срочно приводить себя в порядок и брать здравый смысл в свои в руки, негоже повелителю Элии пребывать в таком плачевном виде
  — Калео! — закричал титан, но парень не отозвался. — Калео!!
  В ответ — тишина. Раздраженный Элиос позвал слуг и велел немедленно привести юного элиотида. Слуги принялись обыскивать весь дворец, но парня нигде не было. Наконец, взволнованные слуги прибежали к своему повелителю.
  — Что случилось, почему у вас такие лица? — спросил титан.
  — Он лежит... почти не дышит...
  — Что такое?!
  — Видимо, он разбил одну из хрустальных сфер в вашей лаборатории и его ударило мощным потоком энергий.
  Вскочив со своего трона, титан помчался в лабораторию. Нет сомнений в том, что Калео пытался совершить акт суицида. Элиос боялся опоздать. Он вспомнил их последний разговор: "...я стал слугой, чтобы быть рядом, потому что люблю тебя"... Титан ворвался в лабораторию и немедленно запечатал хрустальную сферу, чтобы ни с кем не произошел несчастный случай. Он кинулся к неподвижно лежащему на полу парню. Калео был бледен и не дышал.
  — Калео, не умирай, пожалуйста, ты нужен мне! — в сердцах вскричал титан. Он положил голову парня к себе на колени, приоткрыл ему рот и склонился, чтобы выдуть в него воздух и вернуть к жизни. Ещё несколько минут и он мог бы опоздать.
 Калео приоткрыл глаза, на его щеках заиграл румянец, он обнял титана за шею, вцепившись мертвой хваткой. Элиос высвободился из объятий парня, голова Калео продолжала покоиться на коленях титана. Юный элиотид улыбнулся:
  — Это был поцелуй, да? Я все слышал: ты сказал, что я нужен тебе, это правда?
  — Правда, — ответил титан, — только, видимо, не так, как бы тебе того хотелось. Зачем ты сделал это, дурачок? Ты же мог умереть.
  — Я и хотел умереть. Зачем мне жить, если я не нужен тебе?
  — Какие глупости, — титан взял парня на руки и прижал к себе.
  — Ах, Элиос, лучше тебя быть никого не может! Сегодня ты поцеловал меня и взял на руки, и я так беспредельно счастлив, что теперь так хочу жить!
  Титан не стал портить юному элиотиду настроение, рассказывая, что вовсе не целовал его, а вернул ему дыхание, чтобы он не умер.
  — Ты слаб и должен отдыхать. Я отнесу тебя.
  — Отнеси меня к себе, пожалуйста! Я хочу быть рядом с тобой, это поможет мне скорее поправиться.
  — Хорошо, — ответил Элиос.

  — Сколько ты ещё будешь нести меня? — спросил Микэль. — Твоим больным ногам, наверное, ужасно больно?
  — Все хорошо, — ответил Анрэй, не обращая внимания на свои кровоточащие подошвы, он продолжал идти вперёд, по берегу моря под палящими лучами солнца, неся на руках своего элиотида.
  — Ах, как жарко, как хочется пить, хочется сладких персиков, — проговорил Микэль.
  — Потерпи немножко, любимый, все будет, обещаю тебе.
  Элиотид крепче обхватил парня за шею:
  — Анрэй, как же ты, наверняка устал...
  — Когда у меня на руках такая ноша, я не знаю, что значит усталость.
  Они увидели хижину и направились к ней. Деревянная хижина была пуста. Анрэй посадил Микэля на убогую кровать и присел сам. Он очень устал, мучила сильная жажда.
  — Ах, — печально вздохнул Микэль, — что с нами будет...
  — У нас все будет хорошо, любовь моя. Проблема номер один решилась — мы избавились от Элиоса и теперь никто не сможет нас разлучить, а остальное приложится.
  Элиотид вздохнул и, как убитый, погрузился в сон. По крайней мере, тут можно было спрятаться от палящих лучей солнца.
  — Да, такая убогая обстановка точно не для избалованного элиотида, привыкшего жить в дворцовой роскоши, — проговорил Анрэй. — Но он не привык долго унывать, нужно скорее браться за дело. Но для начала нужно поспать.
  Он рухнул рядом с Микэлем.

  Когда Микэль открыл глаза, в хижине никого не было. Элиотид испугался:
  — Анрэй??
  — Да, любимый? — скрипнула дверь и вошёл парень.
  — Я испугался, что тебя нет рядом. Долго ли я спал?
  Анрэй присел, с нежностью погладив Микэля по волосам. На нем уже была какая-то одежда.
  — Не бойся, я теперь всегда буду рядом и никому не отдам своего элиотида. А проспал ты около суток.
  — Ого...
  — Я достал тебе самых свежих персиков на рынке, достал тебе  одежду и удобную обувь, чтобы твои прекрасные ножки не поранили камни, — Анрэй разломил ароматный персик и поднес его к губам Микэля.
  — Ах, как пахнет! — облизнулся элиотид, вкушая угощение. — Я не ел, наверное, целую вечность! Сладкие, но такие маленькие. У нас в два раза больше созревают.
  — Я очень рад, что тут растет хотя бы это, — ответил Анрэй.
  — Спасибо тебе, любимый, — ответил Микаэль, напав на персики. Слово "любимый" было самой драгоценной наградой для парня, дороже любых бриллиантов, сердце его отрывисто забилось в груди.
  — Но где ты все это раздобыл?
  — Мне удалось узнать, что эта планета называется Земля, а жители ее зовутся людьми. Мне рассказала об этом семья рыбаков, живущих по соседству.
  — А кто такие рыбаки? —поинтересовался Микэль.
  — Люди, которые ловят и едят рыбу.
  — Рыбу едят, ты серьезно? — удивился элиотид. — Что за дикари?
  — К слову так сказать, тут не только рыбу едят... Вся жизнь на этой планете вертится вокруг денег — чем больше у тебя денег, тем больше ты можешь себе позволить. Они рассказали мне, что некоторые люди ныряют на дно моря и достают оттуда жемчуг, жемчуг ценится и за него дают немало денег. Я так и сделал. По сравнению с ними, я превосходно ныряю, поэтому наловил жемчуга, продал его в городе и купил нам еду и одежду на первое время. Завтра наловлю ещё. Люди во всем нам уступают — в красоте, силе, молодости, талантах, бессмертии...
  —  А ты уверен, что на этой планете мы не станем смертными? — спросил элиотид, с увлечением слушая его рассказ и уплетая персики.
  — Вроде бы не должны, — ответил Анрэй.



 
  14

  — До сих пор не могу прийти в себя после перенесенного позора... — проговорил Микэль. — Он унизил меня перед всеми, меня!
  — Забудь, любовь моя, теперь все будет по-другому.
  — Когда ты плюнул ему в лицо, — сказал элиотид, — я чуть со страху не умер. Но как точно ты в него попал! — Микэль заонко рассмеялся. — Я думал, он нас в порошок сотрёт, неужели тебе не было страшно?
  — Тогда я не думал о страхе, — ответил Анрэй, — меня охватило остервенение.
  Он достал сандалии и присел перед элиотидом, взяв его ногу в свои руки, Анрэй бережно погладил ее. Белая кожа элиотида была такой бархатистой и нежной на ощупь.
  — Я купил тебе обувь, любовь моя, теперь твоим нежным ножкам не страшны никакие камни, — парень аккуратно надел сандалии на ноги Микэля. Он гладил ноги элиотида, продолжая любоваться их совершенством, потом обнял его колени, уткнувшись в них лицом.
  — Так сильно любишь меня? — спросил Микэль. Парень поднял на него глаза, каштановые волосы рассыпались по плечам. В его горящих глазах был написан ответ.
  — С первой минуты, как увидел тебя... и ты отдался мне в первую же ночь...
  — А у меня был выбор? — сказал элиотид. — Я был настолько пьян, что с трудом двигался и ты, конечно же, воспользовался этим.
  — Разве ты сам не хотел меня? — продолжал смотреть на него Анрэй взглядом, наполненным страстью.
  — Может и хотел... Но я тебя тогда не знал и слишком быстро как-то все это произошло. Ты меня совратил.
  — Микэль, — серьезно посмотрел на него парень, — ты меня любишь?
  — Если бы я не любил тебя, меня бы тут сейчас не было, я бы остался во дворце, ведь Элиос давал мне шанс. Хотя, после такого позора на всю Элию, оставаться там было бы сомнительным вариантом.
  — Ты жалеешь?
  — Нет, — без колебаний ответил Микэль. — Случилось, как случилось. Покажи мне лучше свои ноги.
  — Со мной все хорошо.
  — Покажи, — строго сказал элиотид. Анрэй снял сандалии, его израненные камнями ноги до сих пор кровоточили.
  — И ты с такими ногами ещё меня нес столько времени по жаре...
  — Не беспокойся, любовь моя, все заживёт. И я достану тебе одежду лучше, чем эта, дай только немного времени и все будет.
  Микэль опустился к нему на пол и крепко обнял.
  — Я люблю тебя... — прошептал элиотид. Парень сжал его в объятиях.
  — Ради этих слов стоит жить и бороться.
  — Эта деревянная кровать ужасна, — снова сказал Микэль, — как можно спать на досках? У меня теперь все болит. Хозяева этой хижины переехали или умерли? Очевидно, на этой планете ужасная нищета, раз люди так убого живут. У любого из вас в Элии по сравнению с этой хижиной просто дворец.
  — Да, тут много нищих, но есть и богачи. Потерпи чуть-чуть, я наловлю тебе столько жемчуга, что хватит и на новый дом. Построим дом на берегу моря, посадим сад.
  — Пока я спал, ты сделал столько полезных дел, ты так заботишься обо мне, мне так неловко... Я не хочу быть бесполезным идолом, на которого молятся, я помогу тебе собрать жемчуг.
  Анрэй, прижавшись к нему, медленно гладил элиотида по спине.
  — Я хотел бы помыться и привести себя в порядок, — сказал Микэль.
  — У нас есть только море.
  — Море? — элиотид снял с себя рыболовную сеть, в которой сидел до сих пор и швырнул ее в угол. Анрэй взял его за руку и помог подняться.
  — Как тебе красиво в этих сандалиях, любовь моя! Но сейчас они без надобности — возле нашей хижины мягкий песок.
  Они вышли из хижины. На землю уже спустилась ночь. Море ласково лизало берег, на небе взошла полная луна, оставляя на морской глади лунную дорожку.
  — Боги, какая красота! — воскликнул Микэль. — На Элии не было такого.
  — И у нас с тобой бесчетное количество прекрасных ночей, которые мы проведем вместе. Слушая волны, наслаждаясь мягким песком, любуясь луной.
  Анрэй взял элиотида за руку, увлекая его за собой в море.
  — Идём, идём, не бойся.
  — Ах, меня качает на волнах, я сейчас упаду! — проговорил Микэль, ухватившись за парня.
  — Держись за меня, не бойся. Я не дам тебе упасть, никогда не дам.
  Элиотид обнял Анрэя, про себя восхищаясь огромной луной.
  — Я люблю тебя... — прошептал парень, а может его голос просто померещился в шёпоте волн.

  Элиос не мог оторваться от своего хрустального шара, в который наблюдал за Микэлем. Он будто прирос к месту, полностью уйдя в тот мир. Титан всем сердцем возненавидел Анрэя, который забрал у него самое ценное. Элиос наблюдал за тем, как их губы снова и снова сливаются в поцелуях, как нежно их руки переплетаются, обнимая друг друга. Титан почувствовал сильную боль. Вот, чего ему не хватало на самом деле — того, в чем он боялся себе признаться столько времени. Все эти поцелуи, ласки, объятия... Элиос хотел, чтобы все это безраздельно принадлежало ему. Он хотел касаться Микэля, его губ, его тела, всей его совершенной красоты. Когда Анрэй овладел элиотидом, наблюдая за ними, титан издал стон боли. Он видел лицо Микэля, его томный взгляд, наполненный страстью и желанием, его тело, охваченное неистовым возбуждением, слышал срывающиеся с губ элиотида тайные вздохи под полной луной среди поющих свои песни волн.
  Неистовство овладело титаном, он едва не разбил хрустальный шар.
  — Как же больно, как больно... — прошептал Элиос, заставив себя оторваться от хрустального шара, чтобы не натворить глупостей. Все забрал Анрэй... Элиос, их создатель, чувствовал себя несчастнейшим в Элии, одиноким и раздавленным до такой степени, что хотелось кричать. Титан ушел в свои покои. Он увидел, что в его постели спит Калео. Возможно, этот юный элиотид — единственный, кто по-настоящему любит его. После случая с Микэлем, Элиос чувствовал некоторое отчуждение со стороны элиотидов. Он не стал прогонять или ругать парня, или даже его будить. Сейчас титан ощущал такое одиночество, что хотелось выть на луну. Этот маленький элиотид — хоть одна живая душа, оставшаяся с ним рядом в трудную минуту. Из головы никак не выходили страстные сцены с Микэлем и Анрэем. Титан забрался в кровать и прижал к себе Калео. Он представил, что рядом Микэль. Микэль, сотворенный им, такой прекрасный и такой недоступный... Неожиданно, Калео открыл глаза. Увидев, что лежит в объятиях титана, он не сразу в это поверил.
  — Как ты чувствуешь себя? — спросил Элиос.
  — Хорошо... — по лицу юноши потекли слезы.
  — Почему ты плачешь?
  — Я... я поверить не могу, что лежу здесь с тобой, что ты меня обнимаешь. Сегодня самый, самый лучший день в моей жизни! — слезы с новой силой градом хлынули по его щекам. Титан осторожно вытер их.
  — Успокойся и постарайся заснуть, ты ещё слаб, разряд энергий был очень сильный.
  — Я постараюсь, ты только... не отпускай меня, пожалуйста, — Калео прижался к Элиосу.
  — Я буду здесь всю ночь, спи, — прошептал титан и его душе стало немного легче.




15

Микэль и Анрэй, уставшие от любовных игр, развалились прямо на песке, смотря в звездное небо.
— Элиос грозился устроить мне ад, но, кажется, я в раю, — проговорил элиотид, сжав руку возлюбленного. — Ты, волны, небо, звезды, песок... мне ещё никогда не было хорошо так, как сегодня. Если не считать того, что пришлось спать на досках.
— Мы больше не будем спать на досках, любимый, — повернулся к нему Анрэй. — Ведь можно спать прямо здесь, под звёздами, на мягком песке. Никуда не торопиться, ни от кого не прятаться, никого не бояться...
— Да, — ответил Микэль. Элиотид внезапно поднялся и залез на Анрэя. Его белоснежные волосы, как белые паучьи нити, трепал ветер, из-за головы, золотым ореолом выглядывала луна, глаза горели, а губы сложились в едва заметную улыбку.
— Ты — моё божество, — сказал Анрэй, готовый на все. — Можешь делать со мной все, что хочешь, я весь твой.
Микэль встряхнул длинными белыми волосами, наклонился к нему и лизнул в шею. Затем, его губы, не торопясь, начали оставлять поцелуи на теле парня.
— Ммм, — закрыл глаза Анрэй, — ты доводишь меня до экстаза одними поцелуями.
Элиотид остановился и замер.
— В чем дело, почему ты остановился? — спросил парень.
— У меня такое чувство, будто за нами кто-то наблюдает, так и чувствую на себе чей-то взгляд.
— Что за глупости? — спросил Анрэй. — Кто может за нами наблюдать? Разве что море, да луна, да звезды, — он обхватил элиотида за шею, давая понять, что он может продолжить то, чем занимался.

Эиринн совсем загрустил, думая о печальной судьбе Анрэя и Микэля. Он не ожидал, что элиотид пойдёт до конца и не откажется от Анрэя по требованию Элиоса, и был очень удивлён, что Микэль стоял на своём. Наверное, он и правда любит парня. Интересно, где они сейчас, все ли с ними в порядке? От ужаса жизни на других планетах пробирала дрожь. Эиринна охватила апатия, все казалось безразличным, ничего не хотелось. Кто-то постучал в дверь.
— Открыто, — сказал Эиринн. В комнату заглянул незнакомец.
— Вот, тебе это передали, — сказал он, протягивая удивленному Эиринну букет жасмина.
— Кто передал?
— Какой-то важный господин. Очень красивый, с очень белыми волосами. Очевидно, не из простых.
— Хорошо, спасибо, — Эиринн взял букет жасмина и после ухода посыльного, выбросил его на пол. — Наша песня хороша, начинай сначала.
Воспоминания о Дорисе больно резанули душу.

Когда Элиос проснулся, Калео лежал и смотрел на него широко раскрытыми глазами.
— Ты что, не спал? — спросил титан.
— Неа. Я боялся пошевелиться, боялся, что если дернусь, ты перестанешь меня обнимать. Я всю ночь любовался твоей идеальной красотой, разглядывая твоё лицо.
— Какой же ты глупый ребёнок, — сказал Элиос, поднимаясь с ложа. — Теперь лежи и спи,тебе нужно отдыхать, это приказ.

Микэль проснулся на песке, солнце уже встало высоко над горизонтом.
— Анрэй! — закричал элиоид. Парня нигде не было.
— С добрым утром, любовь моя! — закричал Анрэй, вынырнув из воды, он открыл раковину и показал жемчужину.
— Ах, вот ты где! — Микэль бросился в воду и нырнул, чтобы тоже поднять раковину со дна моря. Эту же раковину облюбовал и Анрэй. Они начали бороться за неё под водой и элиотиду удалось захватить раковину. Достав жемчужину, он положил её в рот и передал Анрэю с помощью поцелуя.
Дети из семьи рыбаков наблюдали за элийцами с берега.
— Смотри, ангелы плещутся в море! — сказала девочка брату.
— Какие они красивые... — ответил мальчик. — Я никогда ещё не видел такой красоты, но где же их крылья?
— Наверное, они потеряли их, когда падали с неба.

Поздно ночью раздался стук в дверь. Эиринн поднялся с ложа, он все равно не спал. На пороге, к его изумлению, стоял Дорис.
— Чего тебе надо? — спросил парень.
— Не пригласишь войти? — не дожидаясь приглашения, элиотид вошёл сам, разглядывая комнату.
— По-моему, ты уже все сказал и расставил все точки над "и". Не понимаю, что тебе ещё нужно.
— Тогда я испугался гнева Элиоса, испугался, что он и меня раскроет, как Микэля. Я сказал это сгоряча, в страхе.
Эиринн пожал плечами, будто его это не касается.
— Я соскучился, — сказал Дорис.
— По чему? По слиянию наших тел? Конечно, с кем же ещё ты сможешь удовлетворить свои желания, ведь заниматься этим запрещено, а я уже проверенный вариант.
— Ты меня неправильно понял, я не за этим пришёл.
— За чем же тогда?
— После того, как я потерял Микэля, мне очень одиноко и когда я вспоминаю те дни, которые мы с тобой провели в Пустынном саду, меня охватывает тоска...
— При чем здесь я? — спросил Эиринн, сложив руки на груди. — Ты пришёл, чтобы сказать мне это?
— Я хочу остаться у тебя до утра, — сказал Дорис.
Парень усмехнулся:
— Кто бы сомневался.
— Я не про то... просто хочу побыть рядом, я не стану тревожить тебя, лягу в другой комнате.
— Обстановка у меня дома не подходит для приёма элиотидов, привыкших к дворцовой роскоши.
— Я лягу в другой комнате, — настойчиво сказал Дорис. Эиринн уже видел, как он раздевается, готовясь ко сну. Ничего не поделать, не будет же он драться с элиотидом, чтобы выгнать его из своего дома. Эиринн лег на свою кровать и ему посчастливилось заснуть. Однако сон был недолгим. Парню снился Дорис, пустынный сад, качели, букет жасмина на траве... Когда Эиринн открыл глаза, увидел, что элиотид лежит рядом, в его постели, он спал. Парень нахмурился: "Зачем он делает это, неужели он не понимает, какую причиняет мне боль?"
Неожиданно Дорис открыл глаза.
— Ты вроде бы говорил, что будешь спать в другой комнате? Ах, да, я забыл, что тебе нельзя верить, ведь все твои слова — очередная ложь, — сказал Эиринн.
— Ты пытаешься скрыться за маской равнодушия? Думаешь, я не заметил боли в твоих глазах? Я знаю, что небезразличен тебе.
— Ты себе льстишь, — ответил Эиринн, отвернувшись в сторону. Элиотид положил свою ладонь на его руку.
— Я бы хотел вернуть твоё доверие.
— Это уже невозможно, я не стану игрушкой разбалованного элиотида, который завтра выбросит меня, как сломанную вещь.
— И все же я попробую, — прошептал на ухо Эиринну Дорис, сжимая его руку.
 
   
16

— Я схожу в город, чтобы продать жемчуг. Нужно купить хорошее ложе, чтобы ты не мучился на этих досках, — сказал Анрэй.
— Я пойду с тобой, — ответил Микэль, надевая одежды, купленные парнем.
— Ты устанешь, идти долго, жарко, у тебя такая белая кожа...
— Я не немощный и не бессильный и смогу дойти, — сказал элиотид. — Я хочу осмотреться на планете, на которой нам предстоит жить.
Анрэй, как вкопанный, смотрел на Микэля, до чего ему шёл наряд! Пусть не такой богатый, как во дворце, но как красиво!
— Что, снова любуешься моей непревзойденной красотой? — усмехнулся Микэль.
— Ты никак не избавишься от самодовольства.
— Да, это черта моего характера, дорогой, привыкай.
После эпитета "дорогой" Анрэй совсем растаял и прижал элиотида к себе.
— Оставим ласки и объятия на ночь, — шепнул ему Микэль, чмокнув в губы.

Элиос в последнее время много думал. Он делал все для того, чтобы уберечь элийцев от страданий, которые претерпевают жители других планет, но некоторые из них теперь чувствуют себя несчастными, не имея возможности любить. И он сам стал нарушителем своего же закона, возжелав Микэля, своё же творение. Ход его мыслей прервал забежавший в зал Калео. Он так и светился от счастья.
— Кто разрешал тебе выходить? — строго спросил титан.
— Но, Элиос, мне уже намного лучше...
— Ты что-нибудь ел?
— Неа, — ответил юный элиотид.
— Тогда марш на кухню! Если ослушаешься — накажу. Если будешь слушаться — разрешу тебе снова спать со мной.
— А... Да! — глаза парня сияли, как две звезды. — Да, я все сделаю, все-все, обещаю! — он умчался на кухню. Элиос хотел, чтобы Калео оставался рядом, он помогал скрасить одиночество после потери Микэля.

Зэн боялся попадаться титану на глаза. В его душе кипела злоба. Почему Элиос с ним так поступает? У него начали зараждаться такие мысли, а что, если бы получилось свергнуть Элиоса и самому занять его место? Амбиции переполняли Зэна, он был одержим жаждой власти.

Дорис наблюдал, как Эиринн в саду срывает громадные яблоки. Он залюбовался парнем — до чего же Эиринн хорош собой.
— Помочь? — спросил элиотид.
— Ты преследуешь меня? Не боишься, что о твоих визитах узнает Элиос?
— Элиосу не до меня, вряд ли я интересую его. После того, как он избавился от Микэля, ходит сам не свой и никак не может прийти в себя.
Парень высоко взобрался на яблоню, тонкая ветка хрустнула и он полетел вниз. Дорис успел подбежать и подхватил его на руки.
— Снова я спасаю тебя.
Элиотид был так близко, это сводило с ума. Эиринн снова почувствовал душевную боль и нахмурился.
— Отпусти меня!
Но Дорис и не думал отпускасть, держа парня на руках, он закружил его. Эиринн ухватился за плечи элиотида, чтобы не упасть.
— Снова хочешь переспать со мной, а потом, добившись своего, уйти?
— Я бы, конечно, не против, но настаивать не стану. Кого ты пытаешься обмануть, Эиринн? Думаешь, я не заметил тоску в твоём взгляде? — он засунул руку под рубаху парня. — Вот, сейчас я чувствую, как отчаянно бьётся твоё сердце, как твоё тело дрожит под одеждой, когда я касаюсь тебя. Ты мне небезразличен.
— Хватит лгать-то, мне надоели твои игры! Ты думаешь только о себе и, овладевая мной, ты думал только о том, чтобы удовлетворить себя, а мне причинял боль.
— Прости, ты не говорил мне, что тебе было больно, — элиотид погладил Эиринна по щеке.
— Отпусти меня и на этом разойдемся, — сказал парень.
— Нет, — ответил элиотид и отнес Эиринна в комнату, положив на кровать. Все меньше сил оставалось, чтобы противостоять элиотиду. Медовые волосы парня растрепались, он был прекрасен.
— Я делал тебе больно? Но это потому, что у меня не было опыта, — прошептал Дорис, он задрал рубашку Эиринна и провёл рукой по его телу. — Ты дрожишь, как осиновый лист, когда я прикасаюсь к тебе, что это: страх или желание? — элиотид осторожно провёл языком по груди парня, его белоснежные пряди щекотали живот. Крепость пала — Эиринн больше не мог им сопротивляться, готовый на что угодно. Он закрыл глаза, отдавшись ласкам элиотида, который своими поцелуями и поглаживаниями довел его почти до исступления. Внезапно, Дорис остановился, поправив на парне рубаху.
— Ты же думаешь, что мне от тебя нужно только одно? — сказал элиотид. — Но я разочарую тебя. Ты хотел, чтобы я ушёл и теперь я уйду, — он развернулся и пошёл к выходу.
"Как подло, снова я попался на крючок!" — подумал Эиринн, пытаясь прийти в себя.

— Вот, теперь у нас есть нормальное ложе, — сказал Анрэй, — и твоя совершенная спинка не будет мучиться на досках.
— У меня стресс, — сказал элиотид, пытаясь снять сандалии, — Анрэй подоспел и, присев на пол, осторожно снял сандалии с ног Микэля.
— Эти люди, среди них столько убогих... Как можно растолстеть до таких невероятных размеров? Создатель, сотворивший жителей этой планеты, имеет то ещё чувство юмора, — сказал элиотид. — А эта старая, сморщенная кожа! Мне до сих пор плохо от воспоминаний о ней.
— Ты такой впечатлительный, любовь моя, надо отдать должное Элиосу — он создаёт совершенную красоту. Съешь сладких красных яблок, — парень поднес спелое яблоко к губам элиотида и тот откусил.
— Ах, давай ляжем спать, я так устал и хочу забыться сном, — сказал Микэль.
— Как скажешь, любимый. Я бы тоже не прочь отдохнуть после утомительного дня. А тебе тем более нелегко привыкнуть к таким условиям.
Микэль почти сразу заснул, прижавшись к Анрэю, а парню не спалось. Он сам не знал, сколько времени прошло, когда раздались крики:
— Пожар, пожар! Помогите!
Крики раздавались со стороны хижины рыбаков и Анрэй выбежал на помощь. Стоило ему отлучиться, как в хижину проскользнул человек, скрытый плащом и капюшоном. Он направился к сладко спящему элиотиду, который причмокивал во сне. Человек присел на кровать и склонился над ним.
— Микэль... любимый... — он провёл рукой по лицу элиотида, задержавшись на губах. Они были такими нежными, как лепестки цветка, манили, пробуждая желание коснуться их. Микэль издал во сне лёгкий стон. Магия совершенной красоты завораживала, гипнотизировала. Человек прикоснулся к губам элиотида, пленив их своими губами. Его руки скользнули по телу элиотида.


  17

  Микэль лежал перед ним такой податливый, такой беззащитный, во всей своей красе. На нем не было никакой одежды. Незнакомец, налюбовавшись, снова склонился над ним. Губы элиотида были приоткрыты, будто врата в рай. Человек проник в них языком, почувствовав язык Микэля, несколько нежных касаний к нему лишали воли и рассудка. Элиотид издал во сне стон, щеки его пылали, белокурые волосы разметались. Незнакомец осторожно убрал их с лица Микэля, и провел пальцами по стройному торсу элиотида. 
  — Микэль, моё сокровище... — проговорил элиотид. Его губы коснулись лица элиотида, затем груди, живота. Микэль снова издал стон, будто был готов отдаться ласкам ночного гостя. Рука человека скользнула по его гладкому бедру, можно отдать все на свете, чтобы обладать этим созданием, лишиться рассудка и головы. Незнакомец так бы и поступил, но в этот момент вошёл Анрэй, который помогал семье рыбаков тушить пожар. Хижина освещалась светом нескольких свечей. Увидев, что на постели Микэля кто-то сидит, парень вначале позеленел, а потом его глаза начали наливаться кровью, как у разъяренного быка. Наглый незнакомец не просто сидел рядом, он целовал Микэля, касался его своими руками и намерения его были слишком очевидны. Анрэй издал страшный крик, как будто дикий зверь, и накинулся на непрошенного гостя, но тот ловко увернулся и проскочил к выходу.
  — Микэль, вставай! — заревел парень, пытаясь его растолкать. Он погнался за наглецом, но того уже и след простыл. Куда подевался? Это просто невозможно! Будто исчез. Он не мог так далеко уйти, разве что прыгнул в море. Анрэй, вне себя, кинулся в хижину. Сонный Микэль сел на ложе, пытаясь прийти в себя.
  — Анрэй, что случилось, почему ты так громко кричишь?
  — Что случилось?! Это я у тебя хотел узнать, что случилось! Стоило мне выйти и ты уже ласкаешься с неизвестным мужиком, готовый на все! А если бы я не пришёл, ты бы с ним...
  Анрэй со всей силы ударил кулаком по столу.
  — Какой мужик, что ты несешь? У тебя от жары помутился рассудок? Я спал, мне снился сон, что ты меня целуешь, гладишь, мне было так хорошо...
  — Хорошо ему было, наслаждаться ласками неизвестно с кем, как дешевая шлюха, ещё немного и дошло бы до большего!
  После этих слов Микэль окончательно проснулся и встал с ложа. Его прекрасные голубые глаза сверкали холодным гневом.
  — Да как ты смеешь! — сказал он. — Забыл, кто я такой? Не смей орать на меня, слышишь! Я слишком был добр с тобой и ты сел мне на голову.
  — На этой планете мы на равных, здесь нет твоего дворца с кучей прислуги.
  — Не важно. Это не отменяет моего высокого происхождения, моей красоты и талантов, — холодно ответил элиотид.
  — Так и оставался бы во дворце! Элиос пощадил бы тебя, какого черта ты остался со мной, если я тебе не нужен?
  — Я говорил тебе хоть раз, что ты мне не нужен? — продолжал злиться Микэль. — Что ты начинаешь свои истерики? Я спал и не видел здесь никаких мужиков. И где ты только набрался таких вульгарных слов.
  — Не видел? Зато я все отлично видел. Как он тебя целовал и своими руками гладил везде, даже...
  — А где был ты, извини меня? Мы засыпали вместе, а теперь ты будишь меня своим сумасшедшим криком и рассказываешь про какого-то мужика!
  — В хижине, которая отсюда недалеко, случился пожар и я побежал, чтобы помочь людям.
  — А что ты теперь хочешь от меня? Ты сам меня здесь спящего оставил, все открыто, может войти кто угодно, а теперь меня же пытаешься обвинить. Я просто спал, в чем моя вина? — разозленный и обиженный, Микэль вышел на улицу.

  Эиринн занимался садом. В его саду росли огромные сочные персики, сладкие, как мёд. Парень ухаживал за деревьями и они отдавали ему долг щедрыми плодами.
  — Помочь? — послышался голос Дориса. Эиринн продолжал заниматься своими делами, делая вид, будто не слышит его.
  — Обиделся, не хочешь разговаривать?
  — Снова пришёл поиздеваться надо мной? — бросил Эиринн. Его волосы, цвета густого цветочного мёда, переливались на солнце, лучи которого добавляли неповторимый оттенок.
  — Ты злишься, что я ушёл в прошлый раз? Но ты же сам не хотел, чтобы я трогал тебя, так определись уже, чего ты хочешь, — усмехнулся элиотид, наблюдая за ним.
  — Я от тебя ничего не хочу, — ответил парень. — Это ты продолжаешь преследовать меня непонятно зачем, а не я бегаю за тобой. Хочешь поразвлечь себя игрой, добившись моего тела?
  — Просто хочу помочь собрать тебе персики, — улыбнулся элиотид. Сорвав спелый плод, он бросил его в большую, сплетенную из веток дерева, корзину. Эиринн пытался игнорировать его, рука потянулась за персиком, ладонь элиотида дотронулась до его руки, потянувшись за тем же самым плодом. Эиринн отдернул руку, но Дорис резко схватил его и прижал к себе. Он смотрел на парня и улыбался. Длинный белоснежный локон падал на лицо. Красота элиотидов ослепляла и Эиринн почувствовал себя таким беспомощным, почти раздавленным, как кролик в пасти удава. Дорис взял лицо Эиринна в свои руки и, приблизившись к нему, поцеловал.
  — Твои губы мне нравятся больше, чем персики.
  Эиринн попытался дернуться.
  — Ну хватит уже разыгрывать из себя само равнодушие и господина недотрогу. Я знаю, что нравлюсь тебе, — прошептал он на ухо Эиринну. Парень тщетно пытался вырваться из его объятий, от бессилия на глазах заблестели слёзы.
  — Хватит! Ты что, не видишь, что делаешь мне больно? Почему элиотиды такие жестокие! — он расплакался.
  Удивленный Дорис прижал его к себе.
  — Чем же я причиняю тебе боль? Своим присутствием, поцелуями или тем, что обнимаю тебя сейчас? Ведь все это как нельзя лучше доказывает, что я тебе небезразличен.
  — Сам знаешь чем: своей ложью, высокомерием, игрой. Вначале ласкаешь, а потом выкидываешь без сожаления, я тебе не игрушка!
  — Как быстро ты раскрылся, — проговорил элиотид. Эиринн понял, что снова в этой игре потерпел поражение.
  — Не знаю почему, но мне хочется проводить время с тобой. Вот так вот прижимать тебя к себе жалкого, заплаканного.
  — Отпусти, — проговорил парень.
  — Неа, — ответил элиотид и ещё крепче прижал его к себе.
18

Элиос был вне себя: наконец-то он сделал это, прикоснулся к Микэлю. Изменив внешность, титан проник в другой мир с помощью хрустального шара как через портал. Он устроил пожар в соседней хижине, чтобы отвлечь внимание Анрэя. Элиотид был почти в его руках: лежал перед ним обнаженный, спящий, такой беззащитный и податливый. Каждое прикосновение Элиоса вызывало в нем чувственные стоны. При воспоминании о том, как он прикоснулся к этим желанным, таким долгожданным, сладким губам, титан сглотнул, почувствовав сильное возбуждение и дрожь. Ещё бы немного и Элиос смог бы от души насладиться прекрасным совершенным телом Микэля, которое сам же и создал. "Я сотворил тебя, поэтому ты навсегда принадлежишь мне". Он уже был готов овладеть податливым спящим элиотидом, если бы не ваорвался Анрэй и все планы Элиоса сошли на нет. Титан был взбешён, он все больше и больше ненавидел Анрэя, отобравшего у него его сокровище. После поцелуев и прикосновений к Микэлю, которых бы никогда не позволил себе в Элии, будучи в своём облике, титан стал будто одержим. Все на свете перестало волновать его, он думал только о прекрасном элиотиде.
Юный Калео ждал своего повелителя в спальне с замиранием сердца. Он любил титана всей душой и трепетал при одном его виде. Элиос пришёл злой и раздраженный.
— Что ты снова делаешь в моей постели?! — закричал он. — Немедленно убирайся!
Парень жил только тем воспоминанием, что в прошлую ночь Элиос обнял его и он нежился в объятиях титана, как в лучах тёплого солнца, не ожидая, что повелитель станет так груб.
— Но Элиос... — дрожащими губами проговорил Калео.
— Убирайся отсюда к себе, немедленно, мне дважды повторить?
Еле сдерживая себя, парень убежал. Дождавшись, когда титан заснет, он вернулся и лег прямо на полу, перед его ложем.

Анрэй вышел из хижины, элиотид сидел возле моря, повернувшись к нему спиной, смотря на полную луну. Волосы перебирал лёгкий ветерок. Микэль был рассержен и обижен. Парень присел к нему, элиотид отвернулся в сторону, не желая с ним разговаривать.
— Прости меня, — прошептал Анрэй, — ты ни в чем не виноват, это моя вина. Ты спал и не мог знать, что я ушёл. Я виноват в том, что покинул тебя. Больше я не совершу этой ошибки, пусть хоть камни с неба на голову посыпятся. Просто когда я увидел, что какое-то ничтожество касается тебя, чуть рассудок не потерял, — Анрэй жарко начал целовать его обнажённое плечо. Микэль все ещё молчал, хотя уже начал понемногу смягчаться. Анрэй провёл языком по его гладкой шее, слегка куснув за мочку уха, чем очень возбудил чувствительного элиотида.
— Прости меня, просто я люблю тебя, как безумный, — прошептал Анрэй. — С ума по тебе схожу.
Не выдерживая более, Микэль развернулся к нему и, раздразненный, накинулся с поцелуями; свалив парня на песок, он наклонился над ним. Любуясь склонившимся элиотидом с беспорядочно разметавшимися белыми великолепными волосами, Анрэй ощутил экстаз.
— Больше никогда не ори на меня, — сказал Микэль, глядя ему прямо в глаза, — иначе будешь наказан. Не забывай, как бы я с тобой себя ни вел, каким бы податливым ни был, я — элиотид и сильнее тебя. Помни об этом, ты меня шлюхой назвал!
— Прости... сделай со мной все, что захочешь, — прошептал Анрэй.
— Ты будто этого только и ждешь, — сказал Микэль, усмехнувшись, глядя на него. — Нравится, когда я внутри, да?
— Да... — прошептал Анрэй, очарованный им.
Элиотид снова усмехнулся:
— Я думал, что тебе нравится наоборот, так часто со мной ты это делаешь. Но сегодня доминировать буду только я.
Анрэй прикрыл глаза:
— Сделай это, не мучай меня...

Элиосу повезло, что он не видел этих всех любовных сцен и страстей. Зато он увидел распластавшегося на полу, возле его ложа, юного элиотида, который спал у его ног, как собака. Титан вспомнил, что недавно Калео едва не покончил с собой и решил, что вчера хватил лишнего, так накричав на него.
— Калео, — спокойно сказал Элиос, — почему ты тут спишь?
Парень открыл глаза и посмотрел на титана.
— Потому что ты прогнал меня. Почему, Элиос, что я сделал не так, чем провинился перед тобой?
— Извини, просто я был не в духе, меня все раздрожало, — сказал титан, поднимая юного элиотида с пола. — Как ты чувствуешь себя?
— Нормально.
— Тогда можешь приступать к своим обязанностям.
— Да, слушаюсь! — Калео вскочил, чтобы привести в порядок своего господина, он был готов, как никогда.
Он краснел больше обычного при виде обнаженного титана, который принимал ванну.
— Потри мне спину хорошо, в чем дело?
— Да, господин, — сказал парень, пытаясь унять дрожь в руках. Прикосновения юного элиотида к его коже были такие нежные, что титан начал возбуждаться. Мысли унесли его далеко, к воспоминаниям о Микэле. Элиос поймал руку Калео и прижал к себе, думая о возлюбленном элиотиде. Воспринявший порыв титана на свой счёт, Калео прижался к нему, положив белокурую голову на мощное плечо.

Эиринн молил всех богов, чтобы Дорис больше не пришёл и оставил его в покое, но элиотид навещал его каждый день. Парень устал от терзающей его боли, в каждом жесте Дориса он чувствовал издевку над собой. Он боялся привязаться и быть покинутым, осмеянным. Чувства к прекрасному элиотиду, не смотря на протест, каждый день расцветали как невиданный паучий цветок, безвозвратно затягивающий в свои сети.
— Зачем ты пришёл? — спросил Эиринн, пытаясь не смотреть на него.
— Наблюдаю, как ты занимаешься сельским хозяйством, — улыбнулся элиотид. С белыми, частично собранными на затылке волосами, в белых с золотой подборкой одеждах, которую носили элиотиды, с идеальными чертами лица, он был ослепителен.
— Ты потерял лучшего друга, напуган гневом Элиоса, разочарован в любви, все, что тебе осталось — заниматься сельским хозяйством, уход за растениями успокаивает нервы, не так ли?
— Прекрати! — Эиринн не выдержал. — У тебя нет иного развлечения, как издеваться надо мной, приходя сюда каждый день?
— Издеваться? Так ты признаешь, что небезразличен ко мне? — элиотид схватил и прижал его к себе, заглядывая прямо в глаза. У парня не было больше сил.
— Да, признаю! Может теперь ты насытишься моим унижением и оставишь в покое?
— Дурак, — проговорил элиотид, прижав его так, что не было возможности пошевелиться, — если бы мне было все равно, думаешь, стал бы я, элиотид, приходить сюда каждый день? Думаешь, мне больше заняться нечем? В чем проблема, в том, что я был груб и причинял тебе боль? Хочешь ласки и нежности, ты получишь их.
— Проблема в том, что я больше не хочу быть твоей игрушкой, а отказ так разжигает желание тех, кто привык добиваться своего, не так ли?

19

Микэль растянул в разные стороны руки Анрэя на песке, не давая тому даже возможности пошевелиться. Он смотрел ему в глаза и усмехался.
— Ну как, ты будешь просить пощады?
— Я готов к повторению своего наказания, — бесстрастно посмотрел на него парень. Элиотид отпустил его запястья и просто обнял. Анрэй сжал руки на его спине.
— Моё сокровище в моих руках... — прошептал он. — Любимый, ты не злишься больше? — парень провёл рукой по гладким мягким волосам элиотида. Он покорно вытерпел все, что творил с ним на песке возлюбленный.
— Я не потерплю больше криков и оскорблений, — сказал Микэль.
— Быть может, мне удастся загладить свою вину, — Анрэй перевернулся и Микэль оказался снизу. Парень провёл языком по бархатистой коже элиотида и спустился к низу живота — плоского, с аккуратной точкой пупка. Микэль вскрикнул, так как очень чувственно воспринимал такие прикосновения, впадая от них едва ли не в состояние нирваны.
Меж тем, лицо Элиоса стало почти зелёным, когда он наблюдал за этой сценой. Белокурый элиотид свел его с ума. Он ни о ком больше не мог думать, только о нем. Стремление обладать Микэлем было настолько велико, что титан еле сдерживал себя, чтобы не разгромить свой дворец вместе с хрустальными шарами.
Анрэй охранял элиотида словно Цербер, не отходил от него ни днём, ни ночью. Из-за того, что не мог получить желаемого, Элиос теперь почти всегда был злой и раздраженный, нужно было срочно выпустить пар. Взгляд титана упал на возящегося на полу с ароматическими маслами юного Калео. Парень старательно смешивал масла, чтобы угодить повелителю.
— Калео! — позвал титан. Элиотид с обожанием посмотрел на него. Элиос сидел на троне, пряди длинных белоснежных волос спускались до самого пола, завиваясь на концах и скрепляясь тонкими золотыми шнурками. На голове титана сверкала золотая диадема, украшенные алмазами, запястья, под стать диадеме, сжимали такие же золотые широкие браслеты. На пальце переливался невиданный камень в кольце Власти. Белые одежды с золотой подборкой были куда богаче и роскошнее, чем у всех элиотидов, из-под плаща торчали стопы, обутые в золотые сандалии.
— Да, господин? — влюбленными глазами продолжал смотреть на него парень, как на самого бога.
— А ты хотел бы меня? — неожиданно спросил Элиос, смотря на элиотида холодными, будто лёд, кристально-голубыми глазами. Юный элиотид покраснел едва ли не до корней волос.
— В каком смысле? — опустил глаза Калео, не совсем понимая, что тот имеет ввиду.
— Хотел бы ты близости со мной? — пытливо вглядывался в его лицо Элиос.
— Эмм... ты имеешь ввиду то, за что выселил с Элии Микэля и того парня?
Удар в цель: повелитель предлагает то, что противоречит закону, за что недавно сам же наказал первого элиотида в Элии. Титан прикусил язык. Калео обнял своего господина за ноги:
— Элиос, я хочу с тобой всего, что только может быть... — он робко поцеловал колено повелителя, скрытое под широкими полами плаща. Титан молчал. — Неужели ты специально это сказал, чтобы только подразнить меня?
— Я бы не хотел калечить тебя, Калео, или подвергать твою жизнь опасности, ты хороший парень, хоть ещё и юн.
"И последний, кто у тебя по-настоящему остался", — подумал Калео.
— Покалечить или подвергнуть опасности жизнь? О чем ты говоришь, Элиос?
Юный Калео не совсем представлял, что значит близость. Он много раз видел Элиоса без одежды, видел его громадный, как и у всех титанов, орган, от взгляда на который всегда краснел и опускал глаза. Но парень никак не мог понять, каким образом участвует этот орган в процессе.
— Я не боюсь, Элиос, что бы ни было и готов на все с тобой.
— Это будет очень больно, Калео, ты слишком хрупок, чтобы принять титана. Кроме того, если я вдруг перестану контролировать потоки своих энергий, могу случайно убить тебя.
— Я готов, я с тобой ничего не боюсь, я знаю, что ты меня не убьешь.

Пока Элиос мучился безответной страстью к Микэлю, Зэн не терял даром времени. Он проник в библиотеку титана, в которой находились все свитки, рассказывающие о природе энергий хрустальных шаров Элиоса. Элиотидам было дано великолепное образование, как самой высшей касте, поэтому Зэн смог без труда прочитать свитки на древнеэлийском. Он знал, что если энергии, хранящиеся в этих шарах, направить против титана, то можно погубить его. Но в первую очередь можно погубить себя самого, поэтому нужно тщательно изучить природу этих энергий.

— Элиос, — не отставал Калео, раздразненный титаном, — если ты сам предложил, то слово не держишь...
— Я и не давал тебе слово, что сделаю это, просто спросил.
— Теперь я умру от горя! — воскликнул юный элиотид.
Титан колебался, неудовлетворенная страсть к Микэлю жгла огнём внизу живота.
— Если ты поклянешься, что ни единая живая душа не узнает, это должно навсегда остаться между нами.
— Клянусь! — с готовностью ответил Калео.
— Ладно, — после некоторых размышлений сказал титан.
— Что мне нужно делать? — спросил парень.
— Раздевайся и ложись на ложе. Полностью.
Калео покраснел. Он испытывал сильный стыд и тем более перед тем, кого беззаветно любил.
— Калео, я создал тебя и видел все, так что ни к чему стесняться.
Калео снял с себя всю одежду, стоя к титану спиной и, весь красный, улегся на ложе. Элиос скользнул возбужденным взглядом по его хрупкому совершенному телу, к которому так и хотелось прикоснуться. Но было одно "но" — это был не Микэль и он никогда не сможет им стать. Никто, никто не сможет заменить ему первого элиотида Элии.
— Долго мне ещё так лежать? — спросил Калео, щеки которого пылали.


 
20

Элиос, смотря на него, снял с себя все одежды. Калео увидел его огромный орган, который от возбуждения стал в разы больше.
— Раздвинь бедра, — сказал титан.
— Эм... — проговорил смущенный Калео.
— Иначе ничего не получится.
Скрипя сердцем, юный элиотид исполнил просьбу титана, закрыв глаза от стыда. Элиос лег на него, Калео почувствовал глубокий поцелуй титана и едва не задохнулся. Язык Элиоса был жаден, ненасытен. Поняв, что парню не хватает кислорода, он сбавил обороты, скользнул губами по груди и животу Калео. Юный элиотид почувствовал себя в раю.
— Ах, Элиос, я так сильно тебя люблю... — прошептал он.
— Калео, сейчас будет больно, очень больно, ты уверен? — спросил титан, посмотрев на него.
— Да! Я уверен.
Он почувствовал сильный толчок и что-то ворвалось внутрь, разрывая его. Все, что Калео знал о боли, было ничем в сравнении с тем, что он сейчас ощутил. Несчастный элиотид почувствовал такую чудовищную боль, будто его разорвали снизу. Не выдержав, он закричал.
— Тише, тише, иначе разбудишь всех во дворце и у них будут потом ненужные вопросы, — сказал титан и закрыл ему рот поцелуем. Из глаз парня потекли слезы, боль терзала, не оставляя в покое. Элиос погладил его поволосам.
— Я же предупреждал тебя, что будет очень больно, ты не послушал. Тише, я замер и недвигаюсь пока что.
Калео искусал себе все губы, чтобы не кричать. Подождав немного, Элиос ещё глубже в него протолкнулся, парень потерял сознание. Но даже не смотря на это, охваченный страстью и возбуждением, Элиос не смог остановиться и только когда удовлетворил свою страсть, выпустил из рук тело бесчувственного парня, по ногам которого текла кровь. Если бы он не удовлетворил свою страсть, было бы ещё хуже. Титан с сожалением посмотрел на парня. Хрупкие, по сравнению, с титанами, элиотиды, не были созданы для них. Теперь парня придётся лечить самолично, ведь никто не должен узнать, что случилось. Последние отношения у Элиоса были ещё до взрыва в Элии, с подобным ему титаном, который во время катастрофы погиб. После этого душу титана охватила пустота до тех пор, пока он не сотворил Микэля. Именно Микэль снова заполнил в его жизни пустоту, снова заставил почувствовать себя живым. В этой тайной страсти он боялся признаться себе самому. Сейчас он видел бесчувственное тело Калео, истекающее кровью, и сердце его сжалось. Он принёс таз с водой и заботливо вытер кровь, стекающую по ногам элиотида. Принёс мазь и намазал пораненное место, лучше это сделать, пока парень ещё в отключке, чтобы ещё больше его не смутить. Титан положил на лоб элиотида полотенце, смоченное в холодной воде и нежно поцеловал в щеку.
— Прости меня, что заставил тебя страдать... — прошептал он.

— Я не хочу сегодня идти в город, я устал, кроме того, солнце плохо сказывается на моей коже, — сказал Микэль, растянувшись на ложе.
— У нас закончилась вода и фрукты, — сказал Анрэй, — а одного тебя я тут не оставлю.
— Боишься, украдут? — усмехнулся элиотид. Он прыгнул на парня и пригвоздил его к кровати: — Попробуй вырваться. Справиться со мной непросто, а тем более жителям этой планеты, которые уступают нам во всем.
Анрэй не хотел оставлять его, но заканчивалась провизия, выхода не было.
— Если ляжешь спать, закройся изнутри.
— Так переживаешь, — улыбнулся Микэль. Анрэй усадил его к себе на колени:
— Хочу знать, что ты ждешь меня, что я тебе нужен.
— Если я начну доказывать это, то ты в город сегодня не попадешь, — Микэль игриво укусил его за ухо.
— Ладно, — сказал парень, — чем быстрее я уйду, тем быстрее вернусь. Принесу тебе сладких персиков, дынь, яблок и груш, куплю тебе новые одежды и подарки.
— Как мило, — сказал элиотид, — мой жемчуг тоже возьми, я не хочу чувствовать тебя своей содержанкой. К слову сказать, я наловил жемчуга больше.
— Ну ты же элиотид.
— Именно, — сказал Микэль, чмокнув его в губы. После того, как парень ушёл, элиотид вздохнул. Жить в таких условиях было для него невыносимо. Он скучал по дворцовой роскоши и комфорту. Благо, что купили мягкое ложе, спать на досках для элиотида было неприемлемо и неудобно. Но была и другая сторона медали — любовь, страсть, ласка, которую щедро дарил ему Анрэй, был мягкий песок и звездное небо. То, что никакая дворцовая роскошь заменить конечно же не могла. Микэль был счастлив, не смотря на убогие условия в хижине. Анрэй делал для него все и элиотиду тоже захотелось сделать для него что-нибудь хорошее. Он начал нырять, чтобы наловить ещё больше жемчуга. Элиотид хотел сделать для парня браслеты из самых крупных жемчужин в знак любви и благодарности за работу.
Дети сегодня подошли поближе, наблюдая за прекрасным элиотидом, который плескался в море, как дельфин, ловя жемчуг.
— Сегодня ангел плещется в море один, — сказала девочка.
— Он выходит и идёт сюда! Убежим? — закричал её брат.
— Давай останемся, может он заговорит с нами? Я никогда не разговаривала с белыми ангелами, но они всегда добрые.
— Ангел! — закричала девочка.
— Я не ангел, я — элиотид, — ответил Микэль, он в первый раз видел детей так близко и остановился, чтобы получше рассмотреть их, прикрыв наготу длинными волосами. — Что вы тут сидите?
— Сегодня был плохой улов и теперь нам нечего есть, — сказала девочка. Мальчик до сих пор молчал, разглядывая прекраснейшее существо.
— У меня осталось несколько спелых персиков, — сказал Микэль. — И вот... — он протянул несколько крупных жемчужин, возьмите, продайте их на рынке.
— Спасибо! — в один голос закричали дети.

Эиринн решил отомстить спесивому элиотиду, который игрался с ним. Он надел свои лучшие одежды и украшения, которые у него были, красиво уложил волосы. Он знал, что Дорис обязательно придёт, ведь он приходил каждый день. Когда элиотид пришёл, Эиринн соблазнительно ему улыбнулся. Парень хотел отплатить Дорису той же монетой — раздраконить его, а затем оттолкнуть.
— О, что я вижу, мой маленький Эиринн, решил сменить тактику? — улыбнулся Дорис. Эиринн молча подошёл к нему и запрыгнул на колени, обхватив за шею тонкими руками. Он нерешительно поцеловал его в губы. Потом сделал это ещё раз. Этого хватило, чтобы завести элиотида. Эиринн очутился на кровати.
— Эээ... — проговорил он, поняв, что не может вырваться. Голубые глаза элиотида пронзили его насквозь.
— Не бойся, — шепнул он, — впредь я буду с твоим телом аккуратен.
Эиринн оказался в крепких объятиях элиотида, который уже успел его раздеть. Парень понял, что ему не вырваться, да уже и не хотел. Ему так сильно нравился элиотид, что любая искра могла превратиться в пламя.
— Я буду аккуратен, — снова прошептал Дорис, уткнувшись лицом в его густые волосы цвета мёда, которые пахли травами, полной грудью вдохнул их аромат.

21

  Дорис осторожно поцеловал парня в шею, затем в грудь и добрался до живота. Остановился, посмотрел на него:
  — Так нравится?
  Эиринн утонул в его глазах цвета холодного льда, но теперь они излучали теплоту.
  — Чего ты хочешь? Не мучай меня, — жалобно проговорил парень.
  — Тебя, — ответил с лёгкой усмешкой Дорис. Раздразненный его поцелуями, парень сам кинулся на шею элиотиду, завороженный в очередной раз его магической красотой. Дорис улыбнулся, потому что снова одержал победу, как само собой разумеющееся. Он уложил Эиринна на кровать, на некоторое время залюбовавшись видом парня. Эиринн был похож на дикий цветок с медовыми лепестками, отдавшись во власть того, кто сорвал его. "Это будет только мой цветок", — подумал элиотид. — "Я всегда получаю желаемое".

  Элиос наблюдал за тем, что делают Анрэй и Микэль, будто они были персонажами из его игры. Титан увидел, что Анрэй наконец-то один вышел в город и неслыханно этому обрадовался. Осталось сделать так, чтобы он не добрался до дома и дождаться, когда Микэль заснет. Элиотид не сможет сопротивляться ему и он наконец-то получит свой долгожданный приз. Собрав свои энергии, Элиос принялся за исполнение плана.
  Участок дороги, по которой шёл Анрэй, проходил через скалы. Неожиданно, на дороге случился обвал, парень едва успел отскочить в сторону, чтобы его не зацепило обломками скалы. Довольный собой, Элиос вернулся в спальню, чтобы посмотреть, как чувствует себя Калео.
  Калео все ещё спал. Титан поменял ему компресс на лбу и юный элиотид открыл глаза.
  — Элиос... — прошептал он, пытаясь пошевелиться. — Ай, как сильно больно!
  — Я предупреждал тебя, что будет очень больно. Прости меня, я не должен был...
  — Что ты! Я ни капли не жалею! Боль пройдёт, мне было так хорошо...
  — Сомневаюсь, что тебе было хорошо, — удрученно ответил титан, — ты был весь в крови и потерял сознание. Сейчас придётся заняться твоим лечением, — титан достал мазь.
  — Это куда? — спросил Калео, краснея.
  — Именно туда, куда ты подумал.
  — Нет-нет, не надо, — проговорил парень, натягивая покрывало до самого подбородка.
  — Хорошо, тогда это сделаешь сам, когда я уйду.
  — Не уходи, — проговорил элиотид. — Побудь со мной.
  Переполненный жалостью и угрызениями совести, титан прилег рядом. Парень, скривившись от боли, прижался к нему. Элиос обнял его, как маленького ребёнка и поцеловал в лоб.
  — Прости, — прошептал он.
  — Спасибо... — прошептал в ответ Калео. — Что, наконец, сделал это. Мы теперь с тобой любовники? — Калео пылко посмотрел на прекрасного титана, неловко поцеловав его в шею.

  План Элиоса не сработал — никакие камни с неба не смогли остановить Анрэя, помешать ему вернуться к возлюбленному. Преодолев преграду в виде обломков скал на дороге и потратив лишние пару часов, парень благополучно вернулся в хижину.
  — Почему ты так долго? — спросил Микэль.
  — Случился обвал на дороге, меня чуть не завалило обломками скалы, но я вовремя отскочил в сторону...
  — Да ты что! — испуганно воскликнул элиотид. — Больше никуда не отпущу тебя, я не хочу тебя терять.
  Микэль крепко обнял парня. Анрэй был очень рад, что Микэль так переживает за него, на душе сразу потеплело. Он боялся, что является только увлечением для избалованного элиотида, интерес к которому может в любой момент перегореть.
  — Я тебе и подарки приготовил, — сказал Микэль, надевая ему на запястья браслеты, сплетенные из жемчуга.
  — Спасибо, любовь моя, я так счастлив, — проговорил парень. — Я тебе тоже накупил кучу подарков. Одежды, украшения. Хочешь персиков, яблок или сладкого винограда?
  — Если ты только сам покормишь меня, — прищурился элиотид.
 
  Элиос рвал и метал, узнав, что его план провалился. Он закрылся в своих покоях и больше не выходил.
  Во дворце удивлялись странному исчезновению Калео — элиотида, который по своей воле выполнял работу слуг, ублажая титана. Поговаривали о внезапной болезни Калео, что было удивительно, потому что элиотиды очень редко подвергались недугам. Но во дворце также знали, что недавно юного элиотида ударило разрядами энергий, поэтому болезнь можно было списать на этот случай.
  Калео, корчась от боли, встал с ложа и решил ночью пробраться в библиотеку. В этой библиотеке можно было прочесть обо всем на свете. Калео совершенно ничего не знал об интимных отношениях. Все, что он помнил — как титан вонзился в него, что принесло чудовищную боль и обморок. Элиотид думал о том, что если Элиос обратил на него внимание в этом плане, то он небезразличен титану. Калео хотел почитать обо всех примудростях соблазнения и какими способами можно доставить мужчине удовольствие, чтобы в следующий раз быть во всеоружии. Он очень удивился, наткнувшись в библиотеке на Зэна.
  — Что ты здесь делаешь?
  — То же самое я могу спросить и у тебя, — ответил Зэн.
  — Мне не спится и я хочу заняться чем-нибудь полезным, просвещаясь и увеличивая свои таланты, — сказал Калео.
  — Вот и я тоже.
  Занятый своими мыслями, Калео даже не посмотрел, какой литературой был увлечен Зэн. Он отыскал, что было нужно ему самому и занялся чтением, то и дело удивляясь и краснея из-за того, что ему приоткрылось.

  Дорис поцеловал обнажённое плечо Эиринна. Волосы элиотида распустились, белыми волнами накрывая прекрасную обнаженную спину. Эиринн не доверял ему, зная, что Дорис может снова в любой момент покинуть его, поэтому в глазах парня отражалась грусть. Он все больше привязывался к элиотиду и начал ощущать в своей душе более сильные чувства к нему. Дорис продолжал целовать его в плечо.
  — Тебе не понравилось? Разве я сегодня был груб с тобой, разве не дарил тебе нежность, мой маленький Эиринн? — прошептал ему на ухо элиотид, будто змей-искуситель.
  — Ты не боишься гнева Элиоса? — спросил парень. — Не боишься, что мы можем повтроить судьбу Микэля и Анрэя?
  — Я устал бояться, — ответил Дорис. — Элиос стал странно вести себя после наказания Микэля. Кажется, что ему стало безразлично все, что происходит вокруг него, он полностью ушёл в себя.
  Эиринн обнял элиотида, положив голову ему на грудь.
  "Продлись, моя любовь, хотя бы на минуту"... Эиринн думал, что если элиотид снова бросит его, перед этим он хотел бы насладиться иллюзорной минутой счастья.
  — Твоё тело такое горячее, — посмотрел на него Дорис. — Мне удалось разжечь пожар?
  Он снова опустил парня на подушки, одаривая своими страстными ласками.


  22

  Во дворце готовились к пиру в честь элиотидов. Элиос всех заинтриговал, сказав, что на пиру объявит того, кто станет первым элиотидом Элии на смену Микэлю. Зэн победоносно улыбнулся. Неужели титан одумался и все же принял решение сделать его своим фаворитом? Возможно, злость его прошла и в голове появились здравые мысли. Зэн подходил по всем параметрам — Микэля больше нет, кто теперь сравнится с  красотой, умом и талантами Зэна? Разве только сам Элиос.
  Калео готовил титана к предстоящему банкету, умащивал его тело ароматическими маслами. Какими нежными и приятными казались прикосновения юного элиотида, они скорее напоминали прикосновения любовника, нежели слуги, занимающегося своими обязанностями. Калео и сам несколько изменился. Стал следить за собой, больше внимания уделял нарядам и украшениям, прическе и даже наносил на лицо лёгкий макияж, подчеркивающий благородные и прекрасные черты его лица. Калео стал чаще улыбаться и Элиосу начало казаться, что таким образом парень пытается его обольстить, но все его старания титан деликатно сводил на нет.
  Сейчас Калео тщательно массировал его тело, втирая в него благовонные масла, но какой шок испытал Элиос, когда юный элиотид внезапно опустился перед ложем на колени, и, обхватив его орган тонкими руками, взял в рот.
  — Калео! — вскричал титан.
  Изрядно краснея, парень посмотрел на него таким невинным взглядом, будто занимался безобидными шалостями. Лизнув его, Калео ещё глубже, хоть и с трудом, погрузил его громадный орган к себе в рот. Титан хотел оттолкнуть его и поставить на своё место, но не смог, улетев на десятое небо от возбуждения. Сколько времени он не испытывал ничего подобного... В последний раз он занимался этим со своим любовником ещё до взрыва в Элии. Неловко, но напористо, Калео продолжал делать своё дело, доводя Элиоса до экстаза. Титан издал стон, чувствуя, что сейчас достигнет пика. Вскоре он изошелся семенем. Калео отпустил его, с удивлением разглядывая. Переведя дыхание, титан приподнялся и посмотрел на парня. Его мучил только один вопрос:
  — Где ты этому научился?!
  Парень смутился и раскраснелся ещё больше.
  — Нигде. Сам догадался. Я просто хотел доставить тебе удовольствие, мой господин, — Калео многозначительно посмотрел на титана. — Элиос, я бы хотел повторить то, что мы тогда...
  — Нет, — отрезал Элиос.
  — Но почему?!
  — Я не хочу калечить тебя, не хочу держать в руках бесчувственное, окровавленное тело, мне хватило! Принеси мои одежды, мы опаздываем на пир.
  — Да, повелитель, — склонил голову Калео. В душе он был доволен собой, что ему удалось ублажить титана и думал, что ещё не все потеряно. Парень был под впечатлением.
  Элиотиды давно собрались в зале для трапез, надев свои самые лучшие, самые изысканные наряды. Они поздравляли Зэна с предстоящим событием — получением статуса. Мог ли кто-то сравниться с ним в безупречности и красоте? Разве что Микэль, но его больше не было в Элии. И вот в зале появился Элиос — ослепительный и прекрасный бог в белоснежных одеждах с золотыми подборками, с драгоценной диадемой — его облик слепил глаза. За ним по пятам шёл Калео — самый юный из элиотидов, готовый в любой момент исполнить малейшую прихоть своего повелителя. Элиотиды склонили головы в лёгком поклоне перед лучезарным. Амброзия уже лилась рекой, столы изобиловали всевозможными праздничными блюдами. Шум стих, когда Элиос властно поднял правую руку.
  — Мои возлюбленные верные элиотиды, этот пир в честь вас и сегодня я объявлю того, кто займёт место первого из первых. Зэн удовлетворенно улыбнулся, поправив несколько локонов.
  — Произошли не очень хорошие события, вынудившие меня проститься с первым элиотидом, изгнав его из Элии за нарушение закона, но жизнь продолжается и сейчас я объявлю, кто заменит его. Это будет... Калео.
  Зал окутала гробовая тишина. Зэн усмехнулся, воспринимая сказанное титаном как шутку, но Элиос не собирался шутить. Пораженный Калео в растерянности застыл на месте. Поняв, что титан не шутит, по залу прокатился возмущённый шепот.
  — Что это такое?! — возмущались элиотиды. — Он — самый младший среди нас, да ещё исполняет обязанности слуги!
  Это было самое сильное разочарование в жизни Зэна, его лицо едва не перекосило. Элиос, будто так и надо, взял драгоценную диадему.
  — Калео, подойди.
  Обескураженный парень подошёл к своему повелителю, опустив перед ним голову.
  — Калео, ты служил мне верой и правдой, как никто другой, ты — самый верный мне из всех элиотидов и заслуживаешь называться первым из первых, да будет так!
  Титан возложил диадему на белокурую голову своего подопечного. Сердце парня отчаянно забилось в груди, на щеках вспыхнул румянец. Не доказывает ли это то, что повелитель любит его? Он выделил его среди других!
  Зэн, с перекошенным злобой и разочарованием лицом, демонстративно отправился к выходу.
  — Зэн! — железным голосом окликнул его Элиос. Элиотид остановился. — Разве я сказал, что пир окончен и ты можешь идти? Вернись на своё место!
  Титан мстил ему за Микэля, упиваясь унижением элиотида. Он будет наказан, впав в немилость повелителя. Не желая попасть в ещё большую опалу, терзаемый злобой, Зэн вернулся на своё место.
  Титан взошел на трон и подал знак, что можно продолжать пир, Калео с обожанием украдкой посматривал на него. С каждым днём они становились все ближе и их отношения становились более интимными. Калео знал, что остальные возненавидят его, он не претендовал и даже не мечтал стать первым из первых, но именно так решил возлюбленный Элиос и он с гордостью будет носить диадему элиотида самого высшего ранга, о которой и подумать не смел.

23

  Уставший Элиос поднялся со своего трона, объявив, что пир окончен. Следом за ним пошел и Калео под испепеляющими взглядами элиотидов, он знал, что все они сейчас ненавидели его, считая, что он занял не свое место. Парень старался не смотреть в эти прекрасные лица, излучающие злобу. Все, что его волновало — это Элиос.
  — Выскочка! — послышалось вслед, но Калео пропустил это мимо ушей. Дорис также был на пиру и не менее других удивился выбору титана. На Зэне не было лица — так его ещё никто не унижал.

 
  Калео снял диадему с головы Элиоса, титан устало вздохнул. Все эти обязательства тяготили его, он был измотан терзаниями по Микэлю и просто хотел покоя.
  — Почему ты сделал это? — спросил парень.
  — Что сделал?
  — Сделал меня первым элиотидом? Ведь были и другие, более достойные кандидатуры.
  — Потому, что ты достойнее, чем они, и ты по-настоящему предан мне. Ни на кого из них я не могу до конца положиться.
  Калео обрадованно улыбнулся, снимая со стоп титана золотые  сандалии.
  — Я рад, что ты так считаешь, — проговорил парень.
  Управившись с сандалиями, Калео принялся массировать стопы господина, что было как нельзя кстати, потому что ноги его затекли, а пряжки на сандалиях натерли.
  — Сейчас принесу мазь, — спохватился Калео. Прикосновения его рук были такими приятными, просто волшебными, но Калео — это всего лишь Калео, это не Микэль. Втерев в стопы целебную мазь, юный элиотид осторожно снял плащ с мощных плеч повелителя, принявшись не спеша снимать с него остальные одежды.
  — Ты так напряжён, — проговорил парень, — сделать тебе массаж?
  Элиос вспомнил, какой "массаж" сделал ему сегодня Калео, что повергло повелителя в шок.
  — Нет, спасибо, — сказал титан. — Ты можешь быть свободен, идти отдыхать.
  — Элиос, можно я с тобой лягу? — жалобно посмотрел на него парень. Создавалось впечатление, что он вот-вот расплачется.
  — Нет, — сказал титан. — Я устал и хочу отдохнуть.
  Калео смахнул слезу и убежал. Элиос облегчённо вздохнул. Он хотел побыть один и разлёгся на ложе. Он уже засыпал, когда почувствовал странный шорох. Открыв глаза, повелитель снова увидел Калео — парень был обнажен и пристроился между его бедер, очевидно, пытаясь повторить свой дневной подвиг.
  — Что ты здесь делаешь?! — едва не закричал титан. — Разве я не сказал тебе, чтобы ты отправлялся к себе?
  Но элиотид не собирался сдаваться, упрямо облизывая его начавший возбуждаться орган. Элиос хотел оттолкнуть его, прогнать, но не смог, так как по телу прокатилась сладостная волна возбуждения. Титан прикрыл глаза и издал вздох. Видя, что одержал победу, Калео начал активнеее  заниматься своим делом. Элиос то и дело издавал вздохи, пребывая за гранью блаженства, которого давно не испытывал, а когда он представил, что вместо Калео это делает Микэль, наслаждение удвоилось. Парень с интересом наблюдал, как извергается титан от его ласк, как его тело сотрясают конвульсии. Все это было ново для него.
  — Зачем ты делаешь это? — уже не так строго спросил Элиос, придя в себя. Калео виновато посмотрел на него.
  — Потому что люблю тебя и хочу, чтобы тебе было хорошо.
  Нет, он никогда не расскажет, что вычитал это в библиотечных свитках. Раздразненный титан взял его за руку и притянул к себе на ложе. Сердце Калео отчаянно забилось. Положив его рядом, как тряпичную куклу, Элиос уставился на него, холодными голубыми глазами. Холодный, прозрачный лёд, кристально чистый. Похожим цветом глаз обладали все элиотиды, но глаза Элиоса куда более впечатляли из-за глубокого гипнотического взгляда, в котором будто мелькали искры.
  — Наверное, ты хочешь испытать нечто подобное? Ощутить?
  — Да, Элиос, сделай это... — прошептал Калео. Титан осторожно коснулся губами его маленьких упругих сосков, одной рукой скользнул между изящных бедер парня, другой — между его гладких ягодиц, нащупав маленькое, уже успевшее зажить, отверстие. Калео издал глубокий стон, его разрывало от новых ощущений. Элиос немедленно закрыл его рот поцелуем — никто во дворце не должен знать, чем они сейчас занимаются. Он знал, что не нужно делать этого, что все это ошибка, но уже не мог остановиться. Его пальцы проникли глубоко в узкое отверстие, глаза Калео расширились от невероятных ощущений, если бы Элиос не целовал его, он бы точно не смог сдержать крик от наслаждения, которое испытал в первый раз в своей жизни. Пальцы титана пробрались глубже в него и Калео почувствовал, как его сотрясают конвульсии, он увидел, как сам извергается семенем и с удивлением смотрел на себя самого. Титан смягчил свой взгляд.
  — Ты хотел познать, каково это — ты познал.
  — Но я думал, что ты сам сделаешь это, как тогда...
  — Нет, хватит с тебя и пальцев. Я не хочу, чтобы ты болел. А теперь иди к себе.
  — Элиос, неужели ты прогоняешь меня после того, что между нами было?
  — Забудь, что что-то было. Ладно, сегодня можешь остаться.
  Титан отвернулся и вскоре заснул, не думая о Калео. Юный элиотид всю ночь обнимал его, прижимаясь к мощной груди титана, теперь он любил его ещё больше, ощущая всеобъемлющее чувство, навсегда поселившееся в его душе.

  Зэн, кипящий от ненависти, продолжая изучать природу хрустальных шаров Элиоса. Многие элиотиды были возмущены выбором титана и он лелеял надежду поднять бунт.
  Хрустальных шаров было четыре, как и сторон света — север, юг, запад и восток. Когда на планете произошел взрыв и титаны погибли, энергии были запечатаны в этих четырех шарах. С их помощью Элиос мог творить невероятные вещи, Зэн ещё до конца не знал, какие именно. Но если обратить все энергии против самого титана — они поглотят и его. Элиотид размышлял, как ему лучше поступить. Если поделиться своими мыслями с другими элиотидами, кто-то из них  может проболтаться и это будет конец. Уж лучше действовать в одиночку. Сначала уничтожить Элиоса, а потом провозгласить себя императором Элии. Но предприятие это было весьма рискованное, ведь мощные энергии, сокрытые в шарах, в первую очередь могут уничтожить и его самого. Но Зэн верил, что ничего плохого с ним не случится, что он будет отмщен и получит над Элией неограниченную власть, которую всегда хотел.


24

  Микэль с любопытством рассматривал людей, толпящихся на рынке. Он видел их несовершенство, пожухшую, как трава, морщинистую кожу и другие уродства, тихо про себя удивляясь.
  — Ты видишь женщин? — спросил Анрэй. — У нас на планете их не было.
  — Вижу, — ответил элиотид.
  — Тебе нравятся они?
  — А почему они должны нравиться мне? — посмотрел на него Микэль. — Они похожи на нас, только с грудью что-то не то, какой-то брак... не могу понять, что там.
  — Говорят, у них кое-чего ещё нет, того, что есть у нас.
  — В любом случае, большинство людей уродливы и несовершенны, — заключил элиотид.
  — Но здесь мужчины чаще паруются с женщинами и потом женщина рожает ребенка, так эта раса размножается.
  Микэль не мог понять, что значит "рожать ребенка", он никогда о таком не слышал.
  Увидев поросёнка, жарящегося на вертеле, Элиотид брезгливо скривился.
  — Ты посмотри, какой ужас! Неужели они это едят? Настоящие варвары. Зная, как тяжело возлюбленный переживает непонятные и неприемлемые для него вещи, Анрэй взял элиотида за руку и увлек его за собой, в ряды, где торговали овощами и фруктами. На них пялились и оборачивались почти все люди, особенно на Микэля, в котором их привлекала грива снежно-белых волос и кристально голубые глаза-льдинки. Появление Микэля и Анрэя вызывали у людей возгласы удивления и восхищения.
  — Поспел гранат, — сказал Анрэй, — давай возьмём домой. И ещё мед.
  — Да, — ответил элиотид, продолжая разглядывать прохожих, чей вид едва ли не оскорблял его эстетический вкус. В это время проезжал со своей свитой знатный чиновник по имени Лин — один из самых богатых людей города. Лин был среднего возраста и весьма хорош собой, но вся красота людей меркла перед красотой прекраснейших элийцев. Микэль случайно обернулся посмотреть, что за шум, не ожидая, что его случайный взгляд станет для Лина роковым. Чиновник увидел прекраснейшее существо в ореоле белоснежных волос, похожего на девушку. Неземная красота элиотида сразила Лина наповал, он был влюблен.
  — Кто этот человек? — спросил он у своих приближенных.
  — Мы не знаем, господин, очевидно, что он не здешний.
  — Кто сможет выкрасть его и доставить ко мне во дворец, получит столько мешков золота, сколько сможет унести.
  Глаза слуг жадно загорелись. Сейчас начнутся настоящие соревнования на победителя среди охотников на золото. Лин сопроводил Микэля страстнустным взглядом, но тот уже затерялся в толпе.
  — Я устал, — сказал Микэль, — давай зайдём в какой-нибудь трактир и выпьем амброзии.
  — На этой планете нет амброзии, любовь моя, тут пьют вино.
  — Значит выпьем вина.
  Микэль и представления не имел, что за ними следит целая куча слуг Лина. Самые проворные уже прошмыгнули в трактир, вслед за элийцами.
  Анрэй осмотрелся — предчувствие было не из лучших и он хотел домой, но Микэль упёрся рогом.
  — Давай немного посидим здесь, развеемся, мне надоело жить в уединении и хочется веселья, — элиотид погладил парня по руке и этого хватило, чтобы он был готов на все.
  — У нас вина самых лучших сортов, — сказал трактирщик, — из самых лучших сортов винограда. Сладкое, полусладкое, сухое — на любой выбор.
  Трактирщик был уже в курсе, что высокопоставленный чиновник заинтересовался гостями, а слуги обещали взять его в долю при дележке золота. Поэтому, трактирщик уже подсыпал в бокалы снотворное.
  Вкус вина понравился Микэлю, он впал в игривое настроение, осушая бокалы один за другим, соблазнительно улыбался Анрэю, нашептывая ему всякие милые непристойности. Потом лицо элиотида раздвоилось, поплыло и Анрэй отключился.
  Когда парень пришел в себя — элиотида уже не было. Он пытался что-либо вспомнить, голова трещала.
  — Где парень, который сидел со мной?! — злобно спросил Анрэй у трактирщика. — С белоснежными волосами.
  Трактирщик пожал плечами:
  — Мне почем знать? Я не слежу за гостями, а занимаюсь работой.
  — Почему я отключился, вы что-то подмешали в вино?!
  — Не говорите глупостей, зачем оно мне надо? Вы выпили достаточно много, чтобы опьянеть, потому и отключились.
  Злой, как черт, Анрэй вылетел из трактира, он останавливал каждого прохожего, расспрашивал, не видел ли кто Микэля, но никто не видел.
  Никто, кроме Элиоса, у которого теперь появился новый соперник. Любые посягательства на Микэля титан воспринимал с болью, но в этот раз решил не мешать похищению элиотида, обдумав собственный план встречи с Микэлем. Лин сыграл ему на руку.

  Микэль проснулся в стенах богатого дворца, который не уступал дворцовой обстановке в Элии. Элиотид очень удивился, пытаясь хоть что-то вспомнить, восстановить нить воспоминаний.
  Он позвал Анрэя, но никто не отозвался. Микэль повернулся и увидел, что за ним наблюдает богато одетый человек. Он был не стар и неплох собой. Жгуче-черные волосы обрамляли бледное лицо, так как слуги постоянно таскали над головой господина зонтик.
  — Что я здесь делаю? Кто ты? Где мой друг?
  На губах Лина заиграла тонкая улыбка. Мягкий, журчащий голос элиотида ласкал слух.
  — Я — Лин, один из богатейших чиновников города.
  — Как так? Мы в трактире сидели, где мой друг?
  — Я не знаю, ответь мне кто ты и откуда.
  — Я — Микэль с планеты Элия и все же...
  — Микэль... ты так прекрасен, я сражён твоей красотой и хочу, чтобы ты был моим в обмен на любые богатства.
  — Что значит твоим? Ты пытаешься купить меня, как вещь? Ты хоть знаешь, кто я такой? Я первый элиотид на свой планете, самого высшего ранга.
  — Не знаю, кем ты был на своей планете, но здесь другие правила, хочешь или нет — тебе придется подчиняться, — сказал Лин, медленно подходя к нему, но получил такой отпор, что улетел, едва не выбив дверь. Лин на себе почувствовал, какой силой обладает это существо и позвал слуг. Десять человек не могли справиться с разъяренным элиотидом, тогда чиновник позвал ещё столько же. Наконец, Микэля скрутили и приковали к ложу. Его сопротивление только распалило страсть в чреслах Лина.


25

  — Мне нравятся непокорные, — усмехнулся Лин, — и укрощать их, что-то в этом есть.
  — Развяжи меня и посмотрим, кто кого укротит, — рассвирепел Микэль.
  В гневе он был ещё прекраснее — взлохмаченная грива белоснежных волос, глаза, кипящие яростью, того и гляди откусит руку по самый локоть.
  Лин с улыбкой покачал головой.
  — Не знаю, кем ты там был в своем мире, но здесь это ничего не стоит, сейчас ты зависишь от меня. Было много людей, чужестранцев, знатного происхождения и все они стали моими рабами. Теперь они никто и полностью зависят от меня, как домашние животные.
  Микэль ещё больше разозлился, он был готов бороться за себя зубами, если понадобится, что ещё больше раззадорило Лина. Он подошёл ближе, погладил прекрасного элиотида по щеке, но тут же отдернул руку, по которой  потекла струйка крови — Микэль укусил его.
  — Дикое животное! — вскричал Лин, ударив элиотида по лицу. Внезапно он почувствовал странную слабость, закружилась голова, он ухватился за спинку стула. — Сейчас я вернусь и разберусь с тобой, послушаю твои крики, когда ты будешь подо мной.
  Лин прошел в свои покои, недоумевая, почему так хочется спать. Кроме того, болела и кровоточила укушенная рука. Он рухнул на ложе и уснул, как мертвый. Элиос опустил ладонь, усыпив Лина своей энергией. Он без труда принял облик чиновника и вышел к Микэлю.

  Тщетно ходил туда-сюда Анрэй, расспрашивая прохожих о возлюбленном. Он чувствовал, что в исчезновении Микэля замешан трактирщик и подкараулил его поздно вечером. Схватив мужчину за горло, он заглянул ему в лицо глазами, в которых сверкал гнев.
  — Говори, куда пропал мой возлюбленный, иначе тебе конец, — прошептал Анрэй. На лице трактирщика отразился ужас, он почувствовал на себе силу парня.
  — Ты не человек, — прошептал он, — кто ты??
  — Отвечай на вопрос или раздавлю, как муравья, — Анрэй сжал убогую жирную шею, ещё немного и треснули бы кости.
  — Я, я не знаю... пришли люди, обещали поделиться золотом, если я подсыплю в вино снотворное. Потом они забрали его, сказали, что для какого-то важного господина... я не знаю для какого...
  — Что?! Да я тебе сейчас все мозги вышибу! — Анрэй ударил трактирщика об стол и тот потерял сознание. Его Микэль... для какого-то господина как красивый декор и возможно сейчас... Анрэй закричал не своим голосом от переполнявшей его боли.

  Лин вернулся. Микэль заметил, что поведение его несколько изменилось, поменялся даже взгляд и укус на руке исчез. Он подошёл ближе.
  — Не подходи, — проговорил Микэль, — мои руки и ноги связаны, но я растерзаю тебя зубами.
  — Какая экспрессия, — проговорил Лин, — я не враг тебе.
  Элиотид усмехнулся:
  — Именно поэтому сейчас я связанный, в твоём плену?
  Лин поднял вверх ладонь и веревки на руках и ногах элиотида лопнули.
  — Не знаю, что ты за маг, но лучше не приближайся! — предупредил Микэль, осматривая покрасневшие запястья, которые натерли веревки. От наблюдательного элиотида не укрылось, что Лин прячет правую руку под плащом. Случайно, пола плаща приподнялась и Микэль заметил кольцо Власти на указательном пальце. Это кольцо могло принадлежать только Элиосу, сомнений быть не могло. Элиотид изумился: неужели это Элиос?! Но он быстро взял себя в руки, сделав непринуждённый вид. Неужели это Элиос... И он его любит. Микэль не мог сдержать ухмылку.
  — Я ухожу, — сказал он, — меня давно заждался возлюбленный.
  Лицо Лина исказилось гневом и болью.
  — Ты никуда не пойдешь! — он схватил элиотида за руки. Микэль почувствовал, что не может пошевелиться. Люди не могли обладать такой силой, перед ним был Элиос, сомнений быть не могло.
  — Почему? — посмотрел на него элиотид.
  — Потому, что я сделаю тебя своим прямо здесь и сейчас.
  Не в силах сдерживаться, Микэль рассмеялся прямо ему в лицо.
  — И тебе не стыдно нарушать собственные законы, а, Элиос? За твоим благодушием все время таилась низменная порочная страсть, которую ты всячески порицал?
  Титан отпрянул в сторону, отпустив руки элиотида. Он не ожидал, что будет узнан, по крайней мере, не так скоро. Микэль продолжал смеяться:
  — Все это время ты меня любил, мечтал обо мне? Лицемер! Обвиняешь других в том, в чем грешен сам?
  Элиос не знал, что ответить, чувствуя себя крайне глупо.
  — И я предполагаю, что это ты устроил в соседней хижине пожар, пришел ко мне ночью, сделал обвал на дороге, где Анрэй мог погибнуть! Не думал, что при всем твоём величии, ты так ничтожен. Раньше я уважал тебя, но сейчас твои низменные поступки заслуживают лишь презрения. Я тебя презираю!
  Лицо титана исказила боль.
  — Да, ты прав, — проговорил Элиос. — Знаешь... Уходи, уходи, пока он не проснулся, — титан показал на комнату, в которой беспробудно спал настоящий Лин.
  Микэль пошел к выходу. Через некоторое время чиновник пришел в себя.
  — Господин, новый наложник сбежал! — вскричал один из слуг.
  — Какой наложник? — Лин схватился за голову, он ничего не помнил. Элиос вырезал у него кусочек памяти, связанный с Микэлем.

  Анрэй сидел, убитый горем, смотрел на волны, представляя себе разнообразные сцены того, что происходит там, где сейчас находится Микэль. Ему было так невыносимо больно, что захотелось броситься в морскую пучину с головой. Микэль неслышно подошёл сзади и нежно провел языком по его плечу. Находясь в своих мыслях, Анрэй даже не заметил этого. Элиотид более настойчиво повторил свои действия. Анрэй обернулся.
  — Ты?! Где ты был?!
  — Я соскучился, — прошептал элиотид. Они крепко обнялись.
  — Больше никуда не отпущу тебя! Что они с тобой делали?! Кто посмел притрагиваться к тебе?!
  — Успокойся, все хорошо. Ко мне никто не притрагивался. Я тебе сейчас такое расскажу... Это был Элиос.
  — Элиос, как возможно?!
  — Он пришел в облике человека, но я узнал его по кольцу Власти, которое он не сумел как следует спрятать. И пожар в соседней хижине, и обвал на дороге — его рук дело. Все это время он любил и желал меня, теперь я это понял.
  — Что?! — Анрэй покраснел от негодования, он взял Микэля за плечи:
  — Что, что он сделал с тобой?!
  — Успокойся, пожалуйста, он ничего со мной не сделал. Знаешь, я сказал Элиосу, что узнал его и рассмеялся ему в лицо, я сказал, что он лицемер и что я презираю его. Он не посмел притронуться ко мне, видел бы ты его униженный вид!
  — Ты смелый, очень смелый, — прошептал Анрэй. Он уткнулся лицом в плечо элиотида, чувствуя тепло сквозь лёгкую ткань и сжал настолько крепко, насколько смог. Он знал, что теперь у него появился опасный соперник — это сам Элиос.

26

  Микэль ворочался всю ночь, ему снился Элиос до самого утра. Лучезарный, в слепящих глаза одеждах, повелитель не сводил с него своих водянистых голубых глаз, холодных, как лёд, но ведь лёд тоже может обжечь. Впрочем, внимательному наблюдателю угадывалась в этих глазах глубоко затаенная печаль.
  — Я могу вернуть тебя назад, — наконец проговорил титан. — В Элию, во дворец. Я забуду все, что было, ты снова займешь свое место. Негоже элиотиду твоего уровня, привыкшему к дворцовой роскоши, ютиться в убогой лачуге. Но. Вернёшься на Элию ты один.
  — Никогда! — вскричал Микэль, с презрением посмотрев на Элиоса.
  — Мое возлюбленное дитя... — проговорил титан, как одержимый, — мое самое прекрасное творение... я всегда любил тебя... — Элиос сделал попытку приблизиться, но элиотид отступил на шаг.
  — В своем ли ты уме?! По твоему же закону, который записан в скрижалях, невозможно никого любить и желать в Элии, это преступление, за которым последует наказание. Да как ты можешь, лицемер!
  Титан опустил взгляд, будто устыдившись.
  — Я всего лишь пытаюсь уберечь вас...
  — Уберечь?! Поди прочь от меня, я устал от твоей лжи, я люблю Анрэя и останусь с ним здесь, навсегда!
  На лице Элиоса промелькнула боль, потом Микэль увидел яркую вспышку, от которой заболели глаза и видение исчезло. Он проснулся. На него внимательно смотрел Анрэй, он лежал напротив, подперев голову рукой.
  — Микэль, с тобой все в порядке?
  — Да... а почему ты спрашиваешь?
  — Ты метался всю ночь, как в бреду, и повторял, что любишь меня, но говорил обо мне в третьем лице.
  Элиотид смутился.
  — Мне снились сны...
  — Иди ко мне, — тихо проговорил Анрэй. Микэль подполз и рухнул в его объятия, такие теплые, как море, он как будто утонул в них. Парень сжал руки на гибкой спине элиотида. Они просто лежали. Такие минуты нежности были прекрасны. Без страстных сумасшедших ласк, в ожидании чего-то большего, просто объятия, безмолвные, но такие многозначительные. Анрэй мог лежать там часами, прижимая Микэля к себе, как самое ценное в мире сокровище. Микэль так же, как и он, был полностью пропитан любовью. Они ощущали теплоту своих тел, биение сердец друг друга и казалось, что ничего больше не нужно, они достигли полной гармонии.
  — Анрэй, ты никогда не задумывался, что мы созданы друг для друга? — спросил Микэль.
  Парень приподнял его голову за подбородок, посмотрел в кристально голубые глаза, провел пальцем по бархатистой щеке, едва касаясь ее:
  — Ты правда так считаешь, любовь моя? Мне кажется, Элиос так не думает. А, кстати, что это?
  На столике, с той стороны, где спал Микэль, лежали аккуратно сложенные белоснежные одежды элиотида с золотой подборкой, золотые браслеты, ожерелье и диадема.
  — Мне так кажется, что это ты носил во дворце, не так ли? Значит, он снова был здесь! — Анрэй начал закипать. Микэль нахмурился.
  — Я не стану надевать это, сейчас же выброшу в море.
  Элиотид поднялся и собрав дары Элиоса, вышел, скрипнув дверью. Анрэй был мрачнее тучи и, чтобы отвлечь его, Микэль попросил расчесать ему волосы. Анрэй обожал заниматься его волосами, будто погружался в другой мир. Он аккуратно прочесывал каждую волосинку позолоченным гребнем, который подарил элиотиду. Это мягкое нежное облако белоснежных волос... Анрэй сходил по нему с ума, зарывался в него лицом, вдыхая аромат. Расчесывая волосы возлюбленного, парень не выдержал, обнял, сомкнув руки на груди элиотида. Он опустил голову на плечо Микэля и закрыл глаза. Элиотид положил изящные ладони на его руки, сразу же почувствовав их тепло.
  — Продолжая тему о том, что мы созданы друг для друга, хочу заметить, что иногда мы можем с друг другом разговаривать, не произнося ни единого слова, правда же?
  Анрэй тяжко вздохнул.
  — Я знаю, что ты переживаешь из-за Элиоса, — продолжил Микэль, — но не стоит. Скоро этот лицемерный титан сдастся, у него не будет другого выхода.
  — Позволь, я надену тебе сандалии, — проговорил парень, бегло проведя губами по мочке уха элиотида. Не дожидаясь ответа, он достал позолоченные сандалии. Анрэя бесило, что он не может дарить Микэлю столь же дорогие и изысканные наряды, какие ему дарил Элиос. Но сандалии были весьма неплохи. Длинная позолоченная тесьма обвивала стройные ноги элиотида до самых колен. Сидя на полу, Анрэй держал ногу Микэля в своих руках и не сдержался от искушения покрыть ее поцелуями до самых лодыжек.
  — Ах... — прошептал элиотид. — Ты начинаешь заводить меня... Стоп, а это что? — неожиданно, взгляд его упал на предмет, стоящий в углу, прикрытый тканью. Анрэй кинулся к предмету, закрыв его собой:
  — Не смотри.
  Микэль встал.
  — У тебя от меня какие-то секреты? Почему я не должен смотреть, что там, что ты скрываешь от меня? Он подошёл, но парень закрыл предмет собой. Микэль начал злиться. Обладая большей силой, элиотид оттолкнул парня и сорвал ткань с предмета — это было полотно, а на нем его собственный портрет, настолько прекрасный, что невозможно было отвести взгляд.
  — Ах! — снова воскликнул Микэль. — Мой мальчик, я так тебя люблю!
  Начавший было раздражаться, Анрэй с бьющимся сердцем посмотрел на элиотида.
  — Ты так редко говоришь мне это...
  — Люблю, люблю тебя! — повторил Микэль, сомкнув тонкие руки с золотыми браслетами на шее возлюбленного.
  — Когда ты спишь, я просыпаюсь рано утром и рисую тебя, — проговорил парень.
  — Ты очень талантлив, — ответил элиотид, он мягко толкнул Анрэя на постель, тот рухнул без сопротивления. Микэль оказался рядом с ним.

  У Элиоса было настолько паршивое настроение, что хотелось громить все подряд. Чем больше Микэль отталкивал его, тем больше титан хотел его заполучить. Сводящий с ума запретный плод, самый желанный и прекрасный из его сада.
  — Элиос! — Калео с радостными возгласами кинулся на шею титану. Казалось, взгляд повелителя сейчас просто испепелит его.
  — Пошел вон! — закричал Элиос, оттолкнув парня и тот слетел со ступенек, больно ударившись об пол.
  — За что?! — с обидой посмотрел на него юный элиотид, едва сдерживая слезы.
  — Ты достал меня! Ходишь по пятам и днём и ночью, как же ты мне надоел! Да что ты вообще себе возомнил? Убирайся, не хочу тебя больше видеть!
  Калео смотрел на него, будто не веря, что такое может быть, губы его дрожали, а сердце будто выпало из груди и со звоном разбилось. Он поднялся с пола и, громко рыдая, выбежал прочь. Сегодня был худший день в его жизни.


  27

  Дорис сидел в саду, возле пруда, и смотрел в воду. В прозрачной воде плескались маленькие золотые рыбки, их чешуйчатые тельца поблескивали на солнце. Над прудом склонили свои ветви цветущие магнолии. Элиотид задумался, он скучал по Микэлю, своему единственному другу в этом бездушном дворце. Дорис понятия не имел, где сейчас Микэль, жив ли он вообще? Что могло произойти с ним на этих адских планетах, или его вовсе поглотила черная бездна? Как жалко, что они больше не увидятся. Воображение Дориса рисовало живописные картины того, что могло произойти с этим элиотидом на чужой, враждебной планете, в какие опасные переделки он мог попасть. Но все же с ним ещё и Анрэй, вдвоем выжить будет проще.
  — Дорис, ты любишь мед? — услышал он внезапно заносчивый, почти насмешливый, голос. Дорис увидел в воде отражение Зэна, которое не предвещало ничего хорошего. На лице Зэна застыла насмешливая улыбка. Холодная, жестокая красота.
  — К чему вопрос? — посмотрел на него Дорис.
  — Да вот, вышел как-то из дворца прогуляться, встретил парня с такими чудесными волосами цвета меда, — он засмеялся. Дорис вздрогнул: этот негодяй следил и за ним тоже. Зэн наклонился к Дорису поближе, внимательно заглянув в его глаза своим ледяным взглядом. Он заметил искры страха, пляшущие в глазах Дориса и удовлетворённо улыбнулся.
  — Хочешь последовать вслед за Микэлем?
  — Чего тебе надо? — спросил Дорис.
  — Я знал, что мы найдем общий язык, — благосклонно посмотрел на него Зэн, поправляя белоснежные локоны, частично собранных на затылке волос.
  — Мне нужен ключ от лаборатории Элиоса. Я дам тебе немного времени, если не справишься — последуешь вслед за Микэлем и его любовником-деревенщиной. Да и ты-то недалеко от него ушел, — Зэн звонко расхохотался. Дорис встал и пошел прочь. Он презирал Зэна. Шпионить за кем-то, а затем использовать это в своих целях, было слишком низменно, тем более для таких созданий, как элиотиды. Дорис знал, что если он не выполнит поручение Зэна, то действительно может последовать вслед за Микэлем, ещё и Эиринна с собой прихватит. Этот негодяй что-то задумал. Зачем ему ключ от лаборатории Элиоса?
  Дорис вспомнил, что давно не навещал Эиринна и направился в сторону его дома. Если Зэн и так уже все знает, то хуже не будет. Конечно же, Эиринн снова устроит скандал, что элиотид пропал на какое-то время, этот мальчишка будет отталкивать или игнорировать его, но Дорис был уверен, что сумеет его усмирить. Элиотид любил одерживать победы, по-другому и быть не могло.
 
  Тем временем, Элиос, сидя на троне, размышлял, как подобраться поближе к душе Микэля. Нужно сделать так, чтобы элиотид разочаровался в Анрэе и бросил его, но как это сделать? У титана затекли ноги.
  — Калео! — крикнул он, но никто не отозвался. Тут Элиос вспомнил как пару дней назад накричал на парня, прогнав его. А ведь этот сумасбродный юнец способен на что угодно, даже вскрыть хрустальные шары. Титан взволнованно поднялся со своего места. Лоб его украшал золотой обруч с такими же золотыми листьями, в которых, как звёзды, мерцали мелкие драгоценные камни. Две длинные белые пряди спереди были заплетены в косы. Он перекинул плащ с золотой подборкой через плечо.
  — Где Калео? — спросил титан у слуг.
  — Он закрылся в своей комнате и уже два дня не выходит, отказывается есть и пить.
  Элиос прошел к покоям элиотида.
  — Калео, ты там? Открой, слышишь?
  Для Элиоса не составляло труда открыть любую дверь и он вошёл. Калео лежал, распластавшись на полу и продолжал безудержно рыдать. Глаза его были красными от слез, а лицо опухло. Сердце титана сжалось от жалости. Ведь это он во всем виноват, сам приручил мальчишку, а потом просто выгнал, накричал, безо всякой на то причины. Элиоса охватили угрызения совести. Он опустился на пол, возле юного элиотида, и тронул его за плечо, но парень никак не отреагировал, его по-прежнему сотрясали рыдания.
  — Калео, слышишь, хватит уже, прекращай, а то все глаза себе выплачешь.
  — Оставь меня, я хочу умереть...
  — Что за глупости!
  — Почему, почему ты так жесток со мной?! — парень повернулся к нему, его лицо совсем распухло от слез. — Вначале привлекаешь к себе, а потом прогоняешь. Тебе нравится надо мной издеваться?
  Калео отвернулся и снова зарыдал:
  — Раз ты больше не хочешь меня видеть, то лучше мне умереть.
  Элиос взял Калео на руки и горячо поцеловал в лоб.
  — Мой ребенок... прости меня, я был неправ, несправедлив к тебе. У меня в тот день было очень плохое настроение и я просто сорвался, сам не знаю, что на меня нашло.
  — Я не буду ни есть, ни пить и рано или поздно умру, — заявил Калео, — ты избавишься от меня.
  — Какой же ты глупый ребенок, — проговорил титан, поглаживая юного элиотида по спине, чтобы тот успокоился. — Хватит уже. Чего ты хочешь?
  Калео перестал рыдать и посмотрел на Элиоса. Потом обхватил за шею и его нежные губы слились с губами титана. Элиосу пришлось ответить на поцелуй, чтобы юный элиотид хоть немного успокоился. Их языки сплетались в своем диковинном танце. Титан поразился, откуда у этого хрупкого существа столько страсти. Калео посмотрел на Элиоса. Глаза его лихорадочно горели, щеки пылали.
  — Ты спрашивал, чего я хочу? Я хочу тебя!
  Элиос не нашелся, что ответить на этот отчаянный порыв.
  — Переспи со мной, хотя бы ещё один раз.
  — Нет, — сказал титан.
  — Тогда и не останавливай, если я хочу умереть, — сказал Калео.
  — Упертый, как баран, — сказал Элиос. — Ты, видимо, мазохист? Тебе понравилась боль, от которой ты потерял сознание?
  — В этот раз все будет по-другому, я подготовлюсь, — ответил Калео. Титан удивлённо вскинул брови, он не мог взять в толк, что парень, не знавший даже самых элементарных вещей из этой области, будет что-то там готовить.
  — Ладно, — ответил титан. — Но только один раз. И это будет только тогда, когда ты поправишься и начнёшь нормально питаться.
  Глаза Калео радостно заблестели, в них были искры надежды. Он обнял Элиоса за шею и уснул у него на руках, измотанный своими слезами и страданиями.



  28

  Элиос приказал слугам как можно лучше заботиться о Калео, следить за тем, чтобы он принимал пищу и встал на ноги. Но теперь титан на некоторое время остался без верного помощника. И тут в его голове родилась идея, он приказал позвать Зэна.
  Не понимая, зачем он мог понадобиться, спесивый элиотид встал перед повелителем.
  — Я знаю, как ты предан мне, — с едва заметной улыбкой сказал Элиос, — что даже следишь за моими элиотидами, чтобы сообщать, если кто-то из них нарушил закон, поэтому лучше тебя на эту роль кандидата не будет.
  Зэн просиял: вдруг Элиос все же передумал и сделает его первым элиотидом?
  — Калео заболел, поэтому я хочу, чтобы ты его заменил. Уверен, ты с благодарностью примешь эту обязанность.
  Лицо Зэна исказило негодование, но он быстро взял себя в руки. Так его ещё никто не унижал. Он, элиотид, должен исполнять низменную работу слуги вместо этого дурачка Калео!
  — Калео болен? Как странно... вроде бы элиотиды во дворце ещё ни разу не болели.
  — Осложнение после того, как его ударило потоком энергий из хрустального шара, — сказал Элиос. Услышав о хрустальных шарах, Зэн подумал, что во всем есть свои плюсы и возможно, ему удастся что-то разузнать.
  — Можешь приступать к своим обязанностям, — сказал титан. У меня затекли ноги, возьми благовонные масла и разотри их.
  Зэн кипел от возмущения: какая унизительная работа!
  Он присел на колени, сняв сандалию с ноги Элиоса и взял баночку благовонного масла, чтобы втереть его в ступни ног лучезарного повелителя. Движения Зэна были резкими, холодными и чужими. Титан вспомнил, какими бережными были прикосновения Калео, как нежно парень касался его ног, когда втирал в ступни масло. Элиос вздохнул, ему стало жаль Калео, так безнадежно влюбленного в него, своего создателя. Титан снова вздохнул, почувствовав угрызения совести и горечь сожаления
. Зэн продолжал втирать в ступни титана масло, всеми силами пытаясь скрыть свою ненависть. Его чудесные длинные волосы вытирали пол, упав на него.

  Дорис, сложа руки на груди, наблюдал,  как Эиринн срывает с ветвей яблоки, укладывая их в корзину.
  — У моего садовника кипит работа?
  Эиринн заметил его, но отвернулся в сторону. Схватив обеими руками огромную корзину и прижимая ее к груди, Эиринн потянул ее в дом, затем вышел в сад уже с пустой корзиной.
  — Долго собрался меня игнорировать? — спросил элиотид.
  — Что тебе надо? Иди, откуда пришел, — ответил парень. Дорис выхватил у него из рук пустую корзину и отбросил ее в сторону, прижав к себе парня.
  — Мне так нравится, когда ты пытаешься сделать вид, что тебе все равно, — усмехнулся элиотид, сорвав с губ Эиринна поцелуй, как яблоко с ветви. Парень разозлился и занёс руку, чтобы влепить ему пощечину, но Дорис крепко схватил его за руку.
  — Мальчишка! — с этими словами элиотид взвалил его на плечо и потащил в дом, как тот ни пытался сопротивляться. Дорис бросил парня на кровать.
  — Приходишь, только когда хочешь воспользоваться моим телом. Когда тебе вздумается, проваливай! — вскричал разгневанный Эиринн.
  — Дай мне немного времени и, если ты через десять минут скажешь то же самое, я уйду.
  Не давая парню подняться, элиотид приблизился к нему. Когда Эиринн почувствовал у себя во рту его язык, по телу пробежала дрожь, а душа ушла в пятки от нахлынувшего шквала чувств, он понял, что не может больше этим чувствам сопротивляться и в его глазах заблестели слезы безысходности, сейчас он был готов на все. Видя, что парень присмирел и поняв, что одержал очередную победу, элиотид улыбнулся ему. Дорис нырнул лицом в густые медовые волосы, путаясь в них, а руки уже расстегивали пояс на стройной талии Эиринна, освобождая его от одежд. Парень заметил, что элиотид несколько изменился к нему, по сравнению с тем, как было раньше. Кажется, он стал более внимательным, начал заботиться не только о том, что чувствует он сам, но и что чувствуют другие. Одно время начал больше внимания уделять чувственным поцелуям и ласкам, его прикосновения казались совсем нежными. Эиринн не лелеял мечту, что мог всерьез понравиться элиотиду и обречённо принимал его ласки как щедрые дары.
  — Больно? — прошептал ему на ухо Дорис.
  — Не очень... — поморщился Эиринн. Закрыв глаза, он вцепился в спину элиотида, кожа которого была на ощупь как бархат. Дорис остановился.
  — Тогда почему ты плачешь? — спросил элиотид, заметив скатившуюся по щеке парня слезу.
  — Я... — прошептал Эиринн.
  — Может, потому, что я читаю в твоих глазах любовь? — Дорис не дал ему ответить, накрыв его рот своими слегка влажными губами. Он осторожно продвинулся вперед, выбрав медленный, неторопливый темп. С губ Эиринна сорвался вздох, давно ему не было так хорошо. Дыхание его участилось, все тело охватила сладкая истома. Склонившийся над ним элиотид был так прекрасен, что хотелось плакать и молиться на него, как на самого бога, соединяться с ним снова и снова, даже, если от этого будет больно. По лицу Эиринна снова потекли слезы.
  — Не плачь, — прошептал ему на ухо Дорис. Эиринн издал вздох. Он готов был сейчас на что угодно — стать рабом этого элиотида, валяться у него в ногах, подвергнуться любому унижению, осмеянию, только бы этот момент никогда не заканчивался. По его телу пробежали сладкие конвульсии.
  — Эиринн! — услышал он голос Дориса. — Эиринн, с тобой все в порядке, ты живой? В каких мирах ты витаешь?
  Парень широко распахнул глаза, Дорис смотрел на него. Он был серьёзен.
  — Знаешь, меня выследил один элиотид, тот самый, который подписал приговор Микэлю. Он знает, что я встречаюсь с тобой и угрожает рассказать Элиосу. Не смотря на это, я пришел к тебе. Может это чего-то да стоит? Или ты до сих пор думаешь, что ничего не значишь для меня?
  Эиринн вздрогнул, вспомнив, какая страшная участь ожидала Микэля и Анрэя — скатиться прямиком в ад.
  — Ты хочешь, чтобы нас постигла та же ужасная участь?! — в страхе произнес парень. Дорис посмотрел на него, в его взгляде что-то дрогнуло.
  — Если ты боишься, то я больше не приду, чтобы не компрометировать тебя, — сказал Дорис. Эиринн снова вздрогнул. Он понял, что потерять этого элиотида боится больше, чем проклятия Элиоса.
  — Я готов за тобой хоть в ад, — проговорил Эиринн, но тут же прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнего, выставив напоказ свои истинные чувства. Дорис посмотрел на него и улыбнулся. Но как-то мягко и совсем тепло, без издёвки, без присущего всем элиотидам высокомерия.



  29

  Дорис увидел в саду Калео. Это было странно, потому что Калео обычно всегда крутился возле Элиоса, но, с другой стороны, встретить его здесь своего рода было удачей. Юный элиотид нежился в лучах солнца, подставляя им свое нежное по-детски лицо. Пряди длинных белых волос падали на белоснежную тунику из тонкой ткани, скрывающую линии хрупкого тела. Налюбовавшись лотосами в пруду, Калео принимал солнечные ванны, прищурив глаза. За его спиной цвели роскошные магнолии.
  — Здравствуй, Калео! — подошёл к нему Дорис. Парень вздрогнул от неожиданности. Обычно никто из элиотидов не общался с ним из-за того, что он выполнял унизительные обязанности слуги, не достойные его ранга. А теперь, когда, к тому же, титан пожаловал ему титул первого из первых, элиотиды и вовсе ополчились против него.
  — Странно видеть тебя здесь, в саду, в разгар твоего рабочего дня.
  — Я болею, — ответил парень, посмотрев на Дориса бледно-голубыми глазами, — Элиос сказал, что я должен принимать солнечные ванны.
  — Да, слышал о трагедии с хрустальными шарами, — сказал элиотид. — Говорят, ты чуть не умер. Как же тебе удалось проникнуть в лабораторию Элиоса? — как бы невзначай спросил Дорис.
  — Так как я приближенный Элиоса, у меня был ключ, но после трагедии с шарами, этот ключ он у меня отобрал, — сказал парень, повернувшись идеальным точечным профилем. Он убрал упавший на лицо длинный локон за ухо тонкой рукой, на которой зазвенел золотой браслет с бриллиантами.
  — Надеюсь, ключ теперь в надёжных руках, трагедия не должна повториться, — сказал Дорис, сделав озабоченный вид.
  — Да, Элиос отдал ключ Кэю, который помогает ему в лаборатории, — сказал парень, подставляя солнечным лучам другую нежную и гладкую щёчку.
  — Вот и славно, что ключ в надёжных руках, — сказал Дорис, улыбнувшись. Теперь он знал, где искать ключ от лаборатории.

  — Сильнее, — сказал Элиос. Зэн втирал в спину титана растительные крема, но у него это получалось довольно плохо, что раздражало Элиоса. Он скучал по нежным, ловким, заботливым прикосновениям Калео. Кто лучше позаботится о тебе, как не тот, кто тебя любит?
  Зэна раздражало, что он, один из высших элиотидов, занимается такими унизительными обязанностями. Кроме того, у него ничего не выходило. Все падало из рук. Он начинал расчёсывать волосы титана и обязательно вырывал несколько, масло часто проливалось на пол, а сандалии он в который раз надевал Элиосу не на ту ногу. Раздраженный титан хотел прогнать его, но не мог отказаться от искушения отомстить за Микэля, подвергнув Зэна самой унизительной работе. В покои резво забежал Калео.
  — Ты можешь идти, — сказал он Зэну, — я сам справлюсь.
  Сев перед Элиосом, он аккуратно надел ему на ноги золотые сандалии, ловко их застегнув. Парень поднял голову на титана, посмотрев снизу вверх и радостно ему улыбнулся.
  — Я здоров, Элиос, и могу приступать к своим обязанностям!
  Видя, что Калео посвежел и светится радостью, титан тоже ему улыбнулся.
  — А теперь, Элиос, я жду, когда ты выполнишь условие нашего договора, — продолжал смотреть на него и улыбаться элиотид. Титан тяжко вздохнул, подперев голову рукой. Ему больше не хотелось трогать этого ребенка, который теряет сознание в постели.
  — Ты обещал мне, — начал злиться Калео. — Твое слово ничего не стоит, повелитель?
  Элиос снова тяжело вздохнул.
  — Ладно, но только один раз, — сказал титан, — сегодня ночью, зайдешь ко мне в спальню.
  Калео настолько обрадовался, что, казалось, даже светился изнутри.
  — Я сейчас не нужен? Можно, я пойду в свои покои? — взволнованно спросил юный элиотид.
  — Иди, — кивнул титан. Он задумался. В конце концов, он сам это заварил и теперь приходится расхлёбывать.

  Дорис длительное время вертелся возле покоев для слуг Элиоса и удача, наконец ему улыбнулась, он застал Кэя одного. Включив все свое театральное мастерство ( а оно было одним из талантов этого элиотида ), Дорис забежал к Кэю:
  — Помоги, помоги, в моих покоях начался пожар!!
  Парень выбежал из комнаты, в суматохе оставив на подоконнике связку ключей. Дорису повезло — на каждом ключе была гравировка какой ключ для какой двери предназначен. Быстро, как только мог, он сделал слепок с ключа от лаборатории. Сам ключ брать было опасно — пропажу сегодня же обнаружат и тогда Кэй припомнит, кто заходил к нему сегодня. Сделав слепок, Дорис побежал следом за парнем. Ему и правда пришлось поджечь кое-какие вещи в своих покоях, чтобы сымитировать пожар. Искусство требует жертв.
  — Ах, спасибо, спасибо, ты смог все потушить! — рассыпался в благодарностях элиотид.
  — Ты поосторожнее, — ответил Кэй, — а то ещё дворец сгорит.
  — Да, да, конечно, спасибо.

  Дорис отыскал Зэна, сделав ему знак, чтобы вышел вслед за ним в уединённое место.
  — Это слепок ключа от лаборатории, — шепнул элиотид, вложив слепок в ладонь Зэна. — А теперь — ты забудешь обо мне, а я о тебе. Если ты донесешь на меня Элиосу, я также расскажу, что ты собирался проникнуть тайно в его лабораторию. Помирать, так с музыкой, утащу на дно с собой и тебя.
  Не дав ему ответить, Дорис повернулся и пошел прочь. На лице Зэна заиграла улыбка, он сжал слепок в руке. Полпути уже пройдено. Он всегда добивается того, чего хочет.
 

  В это утро Микэль проснулся раньше обычного. Анрэй ещё спал, уставший, хотя парень вставал раньше элиотида. Сегодня у Микэля выдалась возможность полюбоваться спящим возлюбленным. Элиотид подвинулся ближе, вглядываясь в прекрасные черты парня. Слегка провел пальцем по изящной брови Анрэя, будто рисовал его портрет. Глаза, с длинными ресницами, были прикрыты. Они всегда кажутся такими зелёными, когда он внезапно распахивает их. Микэль провел пальцами по его гладкому, красивому лбу, спустился по ровной, аккуратной переносице, к идеально очерченному рту. Эти соблазнительные губы  бывали такими страстными и такими нежными, сотни раз целовали его, заставляя мурашки ползти по коже, а кровь закипать в жилах, они знали, как доставить умопомрачительное удовольствие, касаясь самых запретных мест. Микэль провел пальцами по красивым скулам, щекам с шелковистой кожей, потрогал маленькие мочки ушей, погладил по густым каштановым волосам, коснулся шеи. Анрэй распахнул свои огромные глаза и посмотрел на него.
  — С добрым утром, — сказал Микэль, мягко улыбнувшись ему, охваченный ощущением всепоглощающей нежности. Анрэй молча привлек элиотида к себе и крепко обнял. Красота Микэля дурманила, опьяняла. Больше всего на свете Анрэй боялся потерять его. Парень всегда раздражался и был в ярости, когда люди пожирали его Микэля глазами, мысленно раздевали его.
  Каждый элиец знал множество инопланетных языков, поэтому общаться здесь им никакого труда не составляло. По сравнению с людьми, элийцы казались слишком уж одаренными и совершенными. Анрэй слышал от кого-то из людей, что на этой планете есть народности, которые, скрывая своих жен от чужих глаз, надевают им на голову длинный платок до пят и видны только лишь глаза. Парень подумал, что в самую пору надеть такой на Микэля, когда они снова пойдут в город. Нет, они не достойны видеть даже его глаза — прекрасные, нежно-голубые глаза. Но, зная Микэля, элиотид скорее сам замотает его в этот платок, чем позволит издеваться над собой.
 30

  Элиос весь вечер наблюдал за Микэлем сквозь хрустальный шар. Было невыносимо больно видеть его рядом с Анрэем, в ненасытных объятиях парня. Но, не смотря на это, титан не мог оторвать взгляда от прекрасного элиотида, поражаясь самому себе, как он мог создать такую совершенную красоту, способную забрать в свои сети душу любого, кто соприкоснется с ней. Элиос решил, что Микэль должен разочароваться в Анрэе и сам бросить его. Титан пошел в спальню, погруженный в свои мысли, он совсем забыл, что его давно ждёт Калео. Юный элиотид вертелся на ложе, думая, какую позу ему лучше принять, чтобы соблазнить повелителя. На Калео была короткая шелковая туника и золотые сандалии с длинной шнуровкой, обхватывающей лодыжки. Волосы он собрал на затылке, заколов их длинной шпилькой, усеянной мелкими драгоценными камнями. Два длинных белых локона свободно ниспадали на узкие плечи. Калео слегка нарумянил щеки, губы намазал бесцветным блеском, чтобы они блестели, а ресницы подкрасил растительной краской. Он надушился разными ароматами и благоухал на всю спальню. Шокированный титан остановился в дверях. Этот мальчишка ему, как снег на голову! "Намазался, прямо как шлюха из борделя", — промелькнула мысль в голове повелителя. Калео соблазнительно ему улыбнулся, в глазах полыхало пламя.
  — Я весь вечер жду тебя, Элиос, чтобы ты сделал то, что обещал.
  Титан тяжко вздохнул. Он не хотел Калео, но выбора у него не было. Не доходя до ложа, титан полностью разделся и оставил одежду прямо на полу. Увидев громадную фигуру совершенно обнаженного титана, Калео покраснел, но из-за румян этого не было заметно. Перешагнув через свою одежду, Элиос подошёл к ложу и присел.
  — Быть может, ты передумаешь? — посмотрел на него Элиос.
  — Нет! — вскричал парень.
  — Зачем тебе это надо?
  — Потому что я люблю тебя и конечно же хочу соединиться со своим любимым, что же тут непонятного.
  — Тебе нравится, когда я касаюсь тебя? — спросил титан.
  — Конечно же. Очень.
  — Ладно, — сказал Элиос, поняв, что обречён, — если ты мазохист, то я в этом не виноват, я тебя таким не создавал. Давай, раздевайся уже и покончим с этим, — сказал титан, поняв, что если сейчас не сделает этого, элиотид не оставит его в покое.
  Краснея, Калео стянул с себя лёгкую тунику, под которой ничего не было. Он выжидающе поглядывал на Элиоса, но титан не торопился брать инициативу в свои руки. Какое-то время они молча лежали.
  — Я тебе совсем не нравлюсь, да? — спросил, наконец, парень. — Я получился некрасивым? Всегда кого-то любят больше, а кого-то не любят вообще...
  — Не говори глупостей, — ответил повелитель. — Мои элиотиды прекрасны все.
  Он подумал, что надо быстрее уже с этим заканчивать и ложиться спать, если это вообще будет возможно. Титан развернулся к Калео, нехотя привлек его к себе, и начал целовать. Рот Калео, накрашенный бесцветным блеском, приоткрылся, как бутон розы, впуская в себя язык титана. По сравнению с маленькой, по-кукольному хрупкой фигуркой юного элиотида, Элиос казался великаном. Большие, сильные руки титана скользили по его телу, стараясь касаться как можно бережнее, чтобы не оставить на нежной коже синяков. Пальцы повелителя без труда проникли в его отверстие.
  — Да, вижу ты времени даром не терял, — проговорил титан.
  — Я весь день готовился, — смутился Калео.
  Элиос усмехнулся:
  — Я боюсь предположить, чем ты мог для этого воспользоваться...
  — Посохом... — покраснел юный элиотид. Сегодня он научился сам себе доставлять удовольствие. Но разве оно могло быть полноценным без присутствия рядом возлюбленного титана?
  Элиос посмотрел на парня:
  — Ты думаешь, я совсем глупый? Больше, чем уверен, что ты пробрался в мою библиотеку и начитался запрещенных свитков.
  — Прости, — прошептал Калео, опустив глаза. — Только не ругайся, я просто хотел знать больше, чтобы все сделать, как надо... — он опустился вниз, к бёдрам титана и обхватил губами его орган.
  — Черт... — прошептал Элиос, начиная возбуждаться, он даже не стал ругать парня за чтение запрещенных свитков. Калео делал все, что мог и как мог, чтобы возбудить своего господина и доставить ему удовольствие. Закончив, он принес благовонное масло, тщательно намазал им орган Элиоса, остальное нанес себе между ягодиц. Он встал на колени, спиной к титану, и наклонился.
  — Элиос, сделай это...
  Титан был уже сильно возбужден и сам, будто зверь, желал вонзиться в него, но сдержал себя и попытался сделать это как можно осторожнее. Когда Элиос вошёл в него, Калео почувствовал такую раздирающую боль, что не выдержал и закричал. По стройной белоснежной ноге снова стекла тонкая струйка крови. Титан остановился и закрыл элиотиду рот ладонью.
  — Только не кричи, пожалуйста, если кто-то узнает — моей репутации конец. Как бы ты ни готовился, я слишком огромный для твоего маленького отверстия и ты неизбежно будешь испытывать боль и получать увечья. Давай прекратим эту пытку.
  — Нет, — сказал парень, — продолжай, ты пообещал, — он подал титану шёлковую ленту. — Завяжи мне рот.
  Титан печально вздохнул, ему очень не хотелось калечить парня, причинять ему боль, разрывая эту нежную плоть, но он знал, что Калео не отстанет, поэтому завязал ему рот шелковой лентой и, сделав лёгкий толчок, продвинулся глубже. Калео не мог кричать, из глаз потекли безмолвные слезы, от боли закружилась голова. Элиос крепко держал его за бедра, не давая возможности пошевелиться. Он был одержим возбуждением, как зверь, распробовавший долгожданный кусок мяса, ему хотелось вонзаться в эту хрупкую плоть все глубже и чаще, Элиос с трудом себя контролировал. Титан вошёл уже почти полностью, заполнив Калео собой. От невыносимой боли по щекам парня ручьями текли слезы. Но потом боль начала уходить на второй план, уступая место настоящему возбуждению. Никогда Калео ничего подобного ещё не испытывал. Элиос перевернул его на бок, вонзаясь снова и снова. Если бы элиотид имел возможность кричать, он бы кричал так, что разбудил бы весь дворец. Титан снова поменял позу, перевернув его на спину. Они почти в одну и ту же минуту достигли такого возбуждения, что хрупкое тело Калео сотрясалось в конвульсиях в сильных руках титана.


  31

  Элиос пришел в себя, развязал шёлковую ленту.
  — Калео, ты как там, жив, в сознании?! — посмотрел он на парня. — Прости за причиненную боль, я иногда не контролировал себя.
  На лице элиотида он увидел улыбку облегчения.
  — Спасибо, Элиос, мне было так хорошо, что я этого даже не смогу описать... Не смотря на сильную боль, я почувствовал такие ощущения... я так счастлив, Элиос!
  — У тебя снова кровь, — нахмурился титан. Он встал с ложа и взял со столика заживляющую мазь, которая также имела свойства останавливать кровь. Элиос осторожно вытер кровь, стекающую по стройным ногам парня и, ощупав отверстие, нанес целебную мазь. — Как и в первый раз, тебя придется лечить... — печально сказал титан. Калео прижался к нему, тело было горячее и липкое.
  — Ничего, скоро заживёт. Элиос, будь моим любовником? — заглянул он в лицо титану. Не зная, что тут ответить, повелитель вежливо промолчал.
  — Я знаю, что ты не любишь меня, — продолжал парень, — но, время от времени, обладая мной, ты можешь сделать меня счастливым. Ведь и тебе хочется обладать кем-то после стольких лет воздержания?
  — Мазохист, — проговорил титан, обнимая Калео со смешанными чувствами нежности и жалости к глупому ребенку. Юный элиотид задался целью растопить глыбу льда к нему в сердце повелителя, заставить ее растаять. Возможно ли это хоть когда-нибудь?
  — Элиос, я тебя так люблю, — прошептал парень, — и когда ты кричишь на меня и прогоняешь, мне так больно...
  — Ладно, ладно, я впредь буду стараться контролировать себя, кроме того, я уже извинился, — пробурчал Элиос. Он начал развязывать золотые шнурки сандалий, обхватывающих лодыжки парня.
  — Так что насчёт моего предложения? — поинтересовался Калео.
  — Какого ещё предложения?
  — Чтобы мы иногда были любовниками.
  — Глупое дитя, спи. Теперь тебя придется лечить.
  Калео обнял титана и уткнулся лицом в его мощную, вздымающуюся грудь. Элиос думал, откуда этот мальчишка навязался на его голову. С чего все это началось? Ведь изначально Элиос не давал ему никаких поводов.
 Титан часто ловил на себе долгий, пристальный взгляд своего воспитанника, наполненный тайной грустью. Потом Калео несколько месяцев умолял его взять к себе на службу в качестве личного слуги. Зато возлюбленный Микэль теперь  презирает его, предпочитая ласки деревенского парня с окраины вниманию лучезарного повелителя. Волочится по пятам всегда именно тот, кто не нужен.

  Зэн проходил мимо покоев Элиоса, его насторожила странная возня за дверью и любопытный элиотид заглянул в замочную скважину. Увидев, чем занимается повелитель с Калео, прекрасное лицо Зэна исказило изумление. "Ну ничего себе", — подумал элиотид. — "Наверное, уже вся Элия уже втайне живёт так, как и они. Теперь понятно, почему он сделал этого мальчишку первым элиотидом — он ублажает его в постели. Вот и весь закон", — усмехнулся Зэн, направляясь к себе.
 
  Анрэй занялся стройкой. Он скопил уже достаточно жемчуга, чтобы хватило денег, кроме того, ещё больше жемчуга наловил Микэль.
  — Хватит мучиться в условиях, недостойных тебя, любовь моя, — сказал парень. — Скоро у нас будет новый дом. Пусть хоть и не дворец, но вполне приличный для проживания.
  Анрэй весь ушел в планировку дома. Он ещё в Элии делал различные проекты, проектировал постройки зданий, пришло время применить свои таланты. Парень сам делал чертежи, нанял рабочих, закупил материл. С утра до вечера он был занят только стройкой. Элиотид был предоставлен самому себе и почувствовал одиночество. Он ловил жемчуг, а когда это ему надоело, печально сидел возле моря, обняв колени руками и смотрел в безбрежную даль, где горизонт сливался с морем. Иногда к нему прибегали дети из соседней рыбацкой лачуги, они называли его ангелом, а Микэль угощал их персиками и виноградом, а иногда давал несколько жемчужин.
  Собрав фрукты, овощи и воду, элиотид отправился на стройку, чтобы принести обед Анрэю. Рабочие уже принялись рыть котлован. Бегавший туда-сюда, Анрэй не сразу заметил его. Возле него в последнее время почти всегда находился молодой парень с русыми волосами, который не отходил ни на шаг. Заметив Микэля, Анрэй улыбнулся и направился к элиотиду.
  — Как ты, любовь моя? — спросил Анрэй, поцеловав Микэля в губы.
  — Все хорошо, — без особого энтузиазма ответил элиотид, — принес тебе обед. Как дела у тебя?
  — Все замечательно, в кратчайшие сроки будем стараться закончить проект.
  — Но вы ещё его толком и не начали, — без улыбки ответил Микэль. От постоянно палящего солнца его кожа приобрела  бронзовый оттенок, что в сочетании с белоснежными волосами выглядело очень экзотично.
  — Не все так просто, любовь моя, но мы будем стараться поскорее закончить проект, чтобы твои божественные ножки поскорее переступили порог нового дома.
  — А что это за парень постоянно рядом с тобой? — поинтересовался Микэль.
  — Это Наос, мой помощник, архитектор, очень толковый парень как для человека.
  — Ясно, — ответил элиотид. — Ладно, я пойду.
  — До вечера, любимый, не скучай, — Анрэй притянул его к себе и горячо поцеловал в губы. Микэль обернулся и заметил, как пристально смотрит на них Наос. Сделав вид, что не замечает его, элиотид прошел мимо. Ему не нравился ни этот парень, ни то, что Анрэй с головой ушел в проект. Все стало по-другому. Микэль знал, что когда Анрэй поздно вечером, уставший, придет домой, сразу же завалится спать.

  На удивление, Анрэй сегодня пришел ещё засветло. Микэль, в хижине, занялся медитацией, пытаясь сконцентрировать всю свою энергию, собрать ее воедино. Между его рук появилось фиолетовое свечение, в воздухе можно было заметить светящееся очертание лотоса. Когда вошёл Анрэй, все исчезло. Микэль нахмурился.
  — Что-то ты сегодня рано.
  Парень наклонился и поцеловал его в губы.
  — Я заметил, что ты был недоволен, что-то не так, любовь моя?
  — Я почти не вижу тебя, — ответил элиотид, — поздно вечером ты приходишь и сразу ложишься спать, а мне бы хотелось побыть с тобой.
  — Ну я сегодня же не зря так рано пришел, — подмигнул Анрэй. — Я и сам соскучился по тебе. Нужно немножко потерпеть, чтобы построить свой дом, ведь надо где-то жить. А сейчас можно полюбоваться закатом и остаться на всю ночь под звёздами, — Анрэй схватил элиотида за руку и вытащил его из хижины.



  32

  Дорис подумал, что на какое-то время избавился от Зэна. Ведь элиотид не настолько глуп, чтобы рассказывать о нем Элиосу, когда Дорису уже известен его интерес к лаборатории титана. Пока можно было расслабиться.
  Дорис не знал, любил ли Эиринна, потому что не имел представления о том, что значит любить, но без сомнения этот парень занимал в его душе определенную нишу. Элиотид думал о нем чаще, чем следовало бы, а один раз подловил себя на мысли, что даже тоскует. Как-то раз он проснулся среди ночи, ему снился Эиринн и когда Дорис увидел, что постель пуста, его охватило разочарование.
  Элиотиду нравилась игра, часто по одному и тому же сценарию. Вначале он наблюдал, как Эиринн возится в саду, рвет яблоки с веток, ворчит на него или просто игнорирует, потом Дорис хватал его, перекидывал через плечо и тащил в дом. Эиринн вначале пытался сопротивляться, но долго его бастиону продержаться было не суждено. Влюбленный в него парень, вскоре сдавался.
  Дорис заигрался так, что и сам не заметил, как привязался к Эиринну. И вот, все повторялось сначала. Подставив стул и взобравшись на него, парень срывал вишню с ветвей дерева, всячески игнорируя элиотида.
  — Что опять не так? — спросил Дорис. — Что я снова сделал? Меня не было всего сутки.
  — А то, что я тебе не пара, — посмотрел на него Эиринн. — Ты — элиотид и живёшь во дворце, а кто я? Наиграешься и уйдешь, а каково потом будет мне? — увлекшись разговором, Эиринн не удержался на стуле, покачнулся и полетел вниз. Дорис едва успел подхватить его на руки, следом на них посыпались вишни.
  — Замечательно, — ответил элиотид, — не пара, говоришь? А кто здесь, в Элии, кому пара?
  Эиринн обхватил его за шею руками, чтобы не упасть. Дорис понес его в дом, присел, но не выпускал из объятий.
  — Знаешь, — сказал элиотид, задумчиво проведя рукой по его волосам, — если бы я мог, забрал бы тебя с собой во дворец, нарядил бы в дорогие одежды и украшения. У тебя такая необычная внешность, такая редкая красота... Пусть твои волосы и не белые, как у нас, ты бы стал украшением дворца.
  — Редкая красота! — воскликнул парень. — Ты издеваешься надо мной что ли?
  — Нисколько, — элиотид слегка сжал его в объятиях. — Найди у кого-нибудь здесь сочетание такого цвета волос и глаз. Я ничего подобного ещё не видел.
  — Зубы мне заговариваешь.
  Дорис вздохнул и улыбнулся. Эиринн лежал у него на руках, если он приложит немного усилий, этот мальчишка будет готов с ним на что угодно. Но элиотид не торопился, наслаждаясь любованием, он медленно перебирал пряди густых волос Эиринна.
  — Почему ты сам ничего не проявляешь ко мне? — неожиданно спросил Дорис. — Никогда не целуешь первым? Неужели ты настолько пассивен?
  — Я стесняюсь тебя, — смутился парень. Элиотид усмехнулся:
  — Вот как, даже после того, что между нами было? Я дам тебе шанс исправиться.
  Эиринн приподнялся у него на руках и неловко поцеловал в губы.
  — И это все? — спросил Дорис. — Мне мало этого, так что теперь не отделаешься.
  — Дорис, — проговорил Эиринн, — можешь сделать для меня кое-что?
  — Что же? — спросил элиотид, прикидывая в уме, чего бы от него сейчас мог хотеть этот мальчик.
  — Научи меня древнеэлийскому...
  Каждый элиец знал много инопланетных языков, но древнеэлийский знали только элиотиды, это была их привилегия. Для чего это сделал Элиос? Возможно для того, чтобы элийцы не смогли прочитать древние свитки и узнать, что в них написано.
  Дорис ожидал любой просьбы, но только не этой.
  — Жажда к знаниям? Похвально. Нет, я могу, конечно, нарушить ещё один запрет Элиоса... Когда желаешь начать обучение?
  — Прямо сейчас.
  — Какой нетерпеливый. Хорошо, но после — ты мой, целиком и полностью.
  — Ладно, — проговорил Эиринн, опустив глаза, на его щеках вспыхнул румянец. "Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю только тебя", — отчаянно выстукивало сердце в груди Эиринна. Дорис попросил принести бумагу и чернила и усадил парня к себе на колени.
  — Что ж, начнем, мой милый Эиринн.
  Древнеэлийский существовал до взрыва в Элии, на нем были написаны все древние свитки. Элиос владел им в совершенстве, это был его родной язык. Знание он передал элиотидам, под запретом распространять его. Древнеэлийский почти полностью отличался от современного, имея несколько тысяч иероглифов. Но Эиринн оказался способным учеником и ловил все на лету. Дорис подумал, что обучайся он в школе для элиотидов, имел бы успех.
  — Ты очень способный, — проговорил элиотид, погладив парня по щеке.
  — А ты думал когда-нибудь, что стало с Анрэем и Микэлем? — неожиданно спросил Эиринн. — Где они сейчас, живы ли?
  — Я постоянно об этом думаю, — ответил Дорис и крепко прижал Эиринна к себе.

  Элиос велел позвать Зэна.
  — Мне снова нужны твои услуги.
  — Первый элиотид Калео плохо справляется со своими обязанностями? — не без ехидства спросил Зэн.
  — Калео приболел и я хочу, чтобы ты его заменил.
  — Что-то он стал часто болеть, это так странно... Интересно, какая часть тела у него сейчас болит?
  — Последствия после удара энергий непредсказуемы, — ответил титан, — принеси-ка мне мои одежды и плащ.
  Зэн неприятно поежился после замечания титана насчёт энергий. А если они поразят и его самого? Элиотид думал об этом, было страшно, но он решил идти до конца, слишком много уже поставлено на карту.

  Калео привстал с постели. Боль была такая, что от любого неосторожного движения хотелось кричать. Скорчившись, он подполз к столику, взял кубок с обезболивающим, который Элиос оставил для него, и залпом выпил. Никто из слуг не должен знать, от чего страдает юный элиотид. Его покои были закрыты. И только Элиос будет лечить его. Калео не жалел о минувшей ночи, он готов был повторять все снова и снова, пока не растворится в объятиях титана.
  Назавтра намечался пир, на котором Калео обязан быть, как первый элиотид. Но как ему идти туда, когда он с трудом передвигается, когда малейшее движение причиняет боль? Он вытерпит все ради Элиоса.
  Калео, после принятия лекарства,  почувствовал некоторое облегчение. Он взял со столика целебную мазь, чтобы как следует намазать повреждённое место. Завтра нужно быть в форме. Зайдет ли Элиос справиться о его здоровье? Калео лег на бок и прикрыл глаза.


  33

  В банкетном зале уже собрались все элиотиды. Элиос, лучезарный бог, как всегда, восседал на троне. Его белоснежные одежды и волосы слепили глаз. Полы длинного плаща с золотой подборкой складками спускались на ступени, ведущие к трону. Золотой обруч на его голове блистал дорогими камнями, мерцающими, как маленькие огоньки. Владыка подпер голову рукой, на пальце которой сверкало кольцо Власти. Вечная, совершенная красота, холодная, как лёд. Элиос думал о том, придет ли Калео и что делать, если он все же не придет. Но юный элиотид, измученный болью, наконец появился в дверях, надев на лицо улыбку. Титан чувствовал, как страдает Калео от боли, как терпит, но делает вид, что все хорошо. Каждый шаг причинял парню невообразимую боль, которую он мужественно терпел и даже улыбался. Стройное тело юного элиотида было облачено в праздничные одежды, на голове красовалась драгоценная диадема — символ его ранга, первого из первых. Лицо Калео было бледно, он держался из последних сил. Элиос слабо улыбнулся ему.
  — Первый среди элиотидов, Калео, почтил нас своим присутствием, объявляю пир открытым, — сказал Элиос, подняв вверх правую руку с золотым широким браслетом на запястье. Музыканты заиграли музыку и элиотиды принялись пировать. Стол ломился всевозможными явствами, амброзия лилась рекой. Но Калео даже не подошёл к столу, ему не хотелось ни есть, ни пить. Парень скромно стоял в стороне, время от времени кидая на повелителя взгляды, полные печали и тоски. Элиос не замечал его, думая о чем-то своем.
  — Отчего же ты стоишь? — с ехидной улыбкой спросил Зэн у Калео. — Негоже стоять на пиру, присаживайся, — он демонстративно подставил парню большой старинный стул, инкрустированный рубинами.
  — Благодарю, но я постою.
  Калео держался из последних сил, ему казалось, что сейчас он упадет в обморок.
  — Похоже, у тебя какие-то проблемы? — усмехнулся Зэн. — Что ты даже присесть не хочешь.
  Элиос заметил, что Зэн не отстает от парня.
  — Калео выполняет мое специальное поручение, поэтому зашёл к нам ненадолго, — сказал повелитель, — ты можешь идти, Калео.
  Юный элиотид с благодарностью посмотрел на титана и медленными шагами направился к выходу, каждый шаг причинял сильную боль.

  Наос ни на шаг не отходил от Анрэя и дело было не только в проекте, Анрэй привлекал его с каждым днём всё больше и больше, Наосу хотелось быть как можно ближе к нему. Парня сразила неземная красота элийца, его живой ум и таланты. Наос с изумлением наблюдал, с каким воодушевлением Анрэй занимался планировкой дома, он был настоящим гением.
  Увлеченный проектом, Анрэй вовсе не замечал личный интерес к нему парня, думая, что их связывает только работа. Наос знал, что у Анрэя кто-то есть и когда увидел элиотида, был поражен его совершенной красотой. Как он мог соперничать с таким прекрасным существом, как Микэль? И, тем не менее, сейчас Анрэй проводил больше времени с ним, чем со своим возлюбленным. Наблюдая за ними, Элиос порадовался, пытаясь разжечь страсть в душе Наоса ещё больше. Осталось только выждать подходящего момента.
  Тем временем, рабочие уже начали возводить стены будущего дома. Во время обеда, когда все разошлись, Наос и Анрэй остались наедине. Парень не мог больше сдерживать себя и решил открыться элийцу.
  — Послушай, Анрэй... — начал он. — Ты мне так сильно нравишься и с каждым днём всё больше...
  Элиец удивлённо посмотрел на него:
  — Ты это о чём?
  — Мне так кажется, что я влюблен в тебя...
  Анрэй нахмурил брови.
  — Что за чушь ты несёшь? Ты же знаешь, что у меня есть вторая половина. Мое сердце занято навсегда.
  — Да, я видел, но все же... Мне так трудно сдерживаться, когда ты рядом... — внезапно, парень обхватил его за шею руками, слегка приподнявшись, так как Анрэй был выше ростом, и горячо поцеловал его в губы. Послышался стук и звон. Анрэй оттолкнул парня и встретился с голубоватыми глазами Микэля, выронившего посуду.
  — Вот она, вся твоя любовь... — проговорил элиотид.
  — Это не то... — пробормотал Анрэй, все ещё не веря, что мог попасть в подобную ситуацию.
  — Не то?! Что же это? У тебя уже роман с кем-то другим, быстро же прошла твоя любовь ко мне, если она вообще была.
  — Микэль, это не то, что ты подумал, я был верен тебе, клянусь! Я тебя люблю! — Анрэй схватил элиотида за руки, но тот с силой оттолкнул его.
  — Довольно лжи, оставь меня, — элиотид вышел. Его охватила горечь разочарования, в первый раз он почувствовал такую сильную душевную боль: вкус ревности, предателя и лжи. Теперь он познал, какую боль может нести в себе любовь. Хотелось кричать.
  Микэль не знал теперь, что ему делать, он знал одно — что в хижине больше не останется. Собрав свой жемчуг, он часть отсыпал для Анрэя в благодарность за заботу, остальное забрал с собой. Хотелось уйти, куда глаза глядят. Элиотид отправился в город. Его сопровождали восторженные взгляды и перешептывания.
  — Смотри, какой невероятной красоты эта белокурая девушка!
  — Это парень.
  — Парень? Но он настолько прекрасен, что я бы не отказался и от парня. Убитый горем, Микэль не замечал этих разговоров.
  Хотелось напиться, но он уже боялся покупать вино, вспомнив, как трактирщик подмешал в него снотворное. Все же, он купил кувшин с вином, но решил испить его где-нибудь в другом месте.
 
  Нужно было где-то переночевать и элиотид принялся искать гостиницу, но по незнанию попал в публичный дом. Его окружили юноши и девушки в весьма откровенных нарядах.
  — Ах, какой красавец, поразительно!
  — До чего хорош!
  — Ты пришел устраиваться на работу? — спросил мужчина в ярких одеждах, очевидно, хозяин заведения.
  — На работу? — переспросил Микэль.
  — С такой внешностью, как у тебя, ты будешь приносить годовой доход всего за несколько дней. Твою любовь можно будет дорого продать.
  — Моя любовь не продается!
  — Что же ты в таком случае делаешь здесь?
  Разозлившийся элиотид пошел к выходу. Он вспомнил, что когда-то Элиос рассказывал о подобных заведениях на других планетах —  "торговля телами". Микэль содрогнулся от отвращения. Он решил вернуться на берег моря. Это было самое спокойное и безопасное место, там не было людей, а в городе охотников за его красотой было много. Микэль решил находиться как можно дальше от хижины, чтобы не встретиться с Анрэем. Сегодня он смотрел на звезды один. Стало так горько, что на глазах выступили слезы. Элиотид достал кувшин с вином и, выпив половину, рухнул на песок, заснув, как убитый.

 
  34

  Элиос сидел рядом и долго смотрел на лежащего на песке Микэля. Элиотид был таким беспомощным, таким расстроенным. В свете луны его кожа казалась совсем золотистой, белоснежные волосы в беспорядке растрепались на песке. Элиос прилег рядом с ним.
  — Мое возлюбленное дитя... — прошептал он. Расстроенный и уставший, напившись вина, элиотид крепко спал. Элиос осторожно провел руками по его волосам. Нечасто ему удается так посидеть с возлюбленным, без присутствия проклятого Анрэя, который ходит за элиотидом, как сторожевой пёс. Титан внимательно разглядывал каждую чёрточку прекрасного лица, сотворенного им самим, и поражался его совершенной красоте. Он осторожно взял тонкую руку элиотида в свою, погладил нежную кожу. Туника Микэля, спавшего на песке, задралась, соблазнительно обнажая бедро с золотистой гладкой кожей. Элиос провел по нему рукой, внутри стало горячо, он почувствовал, как просыпается его мужская сила. Искушение было слишком велико. Голодному съесть спелый запретный плод, который у него прямо на ладони. Взять его, наконец, прямо здесь и сейчас. Титан вспомнил Калео, его заплаканное, искаженное от боли лицо, кровь, струящаяся по его ногам. Это же будет с Микэлем. Пусть Микэль старше и выше, чем Калео, но по сравнению с титаном он лишь хрупкий элиотид и вторжение причинит ему боль и страдания. Нет, сейчас Элиос не посмеет осквернить это идеальное, спящее на песке, любимое тело. Между тем, его в порядке вещей каждую ночь все это время осквернял Анрэй...
  Титан поправил тунику на элиотиде, чтобы не думать об искушении. Он склонился над Микэлем, провел языком по его губам, и они сразу же приоткрылись, впуская его. Микэль привык каждую ночь спать с Анрэем и подсознательно думал, что это снова он. Язык Элиоса проник в рот Микэля, едва ли не насильно срывая долгожданный поцелуй. Элиотид издал слабый стон. Испугавшись, что он проснется, титан оторвался от него, лег рядом, прижав к себе. Его рука проползла под тунику и погладила нежную спину. Как хотелось быть с ним, гладить, целовать, соединиться воедино, бросить к его ногам целые миры... Только он не возьмёт их. "Микэль, неужели ты навсегда утерян для меня"... Через несколько часов элиотид проснулся, пытаясь понять, что происходит и отшатнулся, увидев рядом с собой Элиоса.
  — Что ты здесь делаешь?! Что ты всю ночь делал со мной?
  — Успокойся, — ответил Элиос, — я ничего с тобой не делал, а если бы делал, поверь, ты бы это почувствовал.
  — Чего тебе надо?
  — Я просто хочу поговорить.
  — Мне не о чем с тобой говорить, — сказал элиотид, гневно вскинув брови. — Ты лживый и подлый, и вызываешь  у меня чувство отвращения.
  Невидимая пощёчина угодила в цель и на лице титана отразилась боль.
  — Выслушай, Микэль, я не враг тебе, я всегда любил тебя, заботился о тебе...
  — Ага, а потом унизил меня перед всей Элией, публично опозорил, выставив во всей наготе, как преступника. Вышвырнул на другую планету, как отребье, мало того, ты и тут строишь козни! Я сыт такой любовью и заботой по горло.
  — С таким телом, как у тебя, нечего стесняться наготы, — попытался пошутить Элиос. — Я не мог поступить иначе, закон — есть закон, он для всех одинаков, если я нарушу его, то какой из меня правитель? О твоём романе узнал Зэн, у меня не было выбора. Но, не смотря на это, я давал тебе шанс...
   — Закон для всех одинаков, но, очевидно, только не для тебя! — ответил элиотид.
  Титан опустил глаза, ведь с этим трудно было поспорить.
  — Микэль, я всегда скрывал свою страсть к тебе, пряча ее под двадцатью замками глубоко в душе, но когда я тебя потерял, все замки оказались вскрыты... Этот парень предал тебя, ведь так?
  — Больше, чем уверен, что ты приложил к этому свою руку.
   Элиос не стал соглашаться с этим, но и не отрицал.
  — Что я могу сделать для тебя? — спросил титан. — Проси все, чего хочешь, я помогу.
  — Ничего мне от тебя не надо, — ответил элиотид, — разве что... я бы хотел написать письмо Дорису...
  — Пиши, я передам.

  Дорис диктовал Эиринну иероглифы и парень старательно записывал их, выводя каждый.
  — А теперь прочти, что получилось, — сказал элиотид.
  — Эи-ринн лю-бит До-ри-са... — по слогам прочитал парень и разозлился. — Зачем ты мне такое диктуешь?!
  — А это неправда? — посмотрел на него Дорис, в его глазах плясали огоньки. — Скажи мне, Эиринн, ты любишь меня? Я хочу знать.
  — Отстань, не спрашивай о таком, — продолжал злиться Эиринн.
  — Ладно, собственно, я бы хотел поужинать и принес к ужину амброзии, хорошей, из погребов Элиоса, той самой, которой я угощал тебя в трактире в самый первый раз, помнишь?
  — Хорошо, — ответил парень. Он был рад, что разговор ушел в другое русло и был совсем не против выпить хорошей амброзии.
  Пока Эиринн суетился, готовя ужин, элиотид наблюдал за его ловкими проворными движениями. А когда они предавались любовным играм, Эиринн вел себя с ним зажато, поэтому Дорис решил посмотреть, как амброзия подействует на парня и сможет ли она его раскрепостить.
  — Очень вкусно, спасибо, — сказал элиотид, наливая полную чашу амброзии.
  — Ого, а это не много ли? — спросил Эиринн.
  — В самый раз, — улыбнулся Дорис. — Устроим сегодня праздник.
  Элиотид заставил его выпить полную чашу амброзии и налил ещё. На лице Эиринна заиграл румянец, в глазах заблестели искры.
  — Что? Почему ты так смотришь на меня? — с улыбкой спросил элиотид.
  — А почему ты так далеко от меня сидишь? — сказал Эиринн. — Не обнял, как всегда, не целуешь? Я разонравился тебе?
  — Я хочу, чтобы ты сам начал проявлять хоть какую-то инициативу, сделай что-то сам.
  На лице парня отразился лёгкий испуг:
  — Ты хочешь, чтобы я тебя...
  — Гм... — проговорил элиотид. Он вовсе не это имел ввиду, но внезапная мысль попробовать новые ощущения хотя бы один раз заинтриговала. Как будет вести себя Эиринн?
  — Да, — сказал, подумав, Дорис.
  Амброзия дала о себе знать и несколько раскрепостила Эиринна. Он взял Дориса за руку и подвёл к ложу. Парень был ниже элиотида, поэтому обнял его за шею и слегка склонил к себе, поцеловав сладкими от амброзии губами. После чего Эиринн мягко толкнул его на ложе. Дорис сегодня играет по его сценарию, не проявляя никакой инициативы. Эиринн залез сверху, пытаясь раздеть элиотида, затем остановился и посмотрел на него.
  — Ну, ну, продолжай, — с улыбкой подбодрил его Дорис. Эиринн снимал с него одежды и осторожно покрывал поцелуями обнажившиеся участки тела.
  — Я даже не подозревал, каким ты умеешь быть нежным, ай-да амброзия! — проговорил элиотид. — Сам раздеться-то не забудь.
  — А, да... — парень был уже пьян, его слегка шатало. Он снял с себя одежду и, полностью раздев элиотида, продолжал целовать его.
  Эиринн подумал, как же ему невероятно повезло: выдалась возможность обладать элиотидом... Повезло кому-нибудь также, как ему, не считая Анрэя? Перед Эиринном лежало роскошное, совершенное создание с белоснежной кожей, с белыми, как снега, волосами. Губы Эиринна скользнули по этой коже, наслаждаясь каждым прикосновением, время от времени он целовал губы Дориса.
35

  Эиринн снова остановился, посмотрев на Дориса:
  — Я боюсь причинить тебе боль...
  — Не бойся, продолжай, — сказал элиотид, видя, что парень волнуется.
  — Сейчас...
  — Смелее, — подбодрил его Дорис. Он почувствовал, как естество Эиринна постепенно наполняет его.
  — Тебе не больно?!
  — Немного, продолжай, я потерплю.
  Видя, что перепуганный парень колеблется, элиотид обхватил его за ягодицы и одним движением протолкнул глубже, в себя.
  — Как узко, — прошептал Эиринн.
  — Природа подскажет тебе, что делать дальше, — сказал Дорис, слегка прикусив его сосок, чтобы больше возбудить. Эиринн негромко вскрикнул и, обхватив Дориса за бедра, начал медленно двигаться.
  — Если тебе будет сильно больно, говори, — предупредил он.
  — Все в порядке, — прошептал Дорис, он прикрыл глаза, познавая новые ощущения. — С тобой я готов даже девственности лишиться. Продолжай, не останавливайся.
  Эиринн продолжал двигаться, лёжа на нем, элиотида захватил водоворот страстных, новых для него ощущений.
  — Как хорошо... — прошептал Дорис, время от времени тихо издавая вздохи.  Возбуждение все наростало и вот-вот должно было достичь своего апогея. Парень обхватил гладкие белые бедра элиотида, пытаясь как можно глубже проникнуть в него. Ещё немного и он излился в его глубины, следом за ним излился и Дорис.
  — Как же было хорошо... — прошептал элиотид. Эиринн все ещё лежал на нем, заглядывая в его голубоватые прозрачные глаза.
  — Дорис, что ты чувствуешь ко мне? — спросил он. Элиотид смотрел на него и улыбался.
  — Раньше я думал, что ты мне просто нравишься, а сейчас, кажется, я по уши влюблен.
  Его голос стал совсем другим, исчезли властные нотки высокомерия, он стал таким мягким и томным.
  — И я тебя люблю! — воскликнул парень. — И с каждым днём всё больше.
  — Ну вот, — сказал Дорис, — сам признался. Эиринн с жаром приник к губам элиотида. Чувствуя касание его языка, по телу пробежала дрожь.
 
  Когда Дорис вернулся во дворец, ему сообщили, что его давно ждёт Элиос. Элиотид вздрогнул — пришел его час. Неужели Зэн всё-таки рассказал? Больше всего Дорис переживал за  судьбу Эиринна. Этот невинный, влюбившийся в него мальчик, подвергнется позору из унижению, а потом они будут низвергнуты с Элии прямо в ад, вслед за Микэлем и Анрэем. Будущее рисовалось в самых темных красках.
  — Давно не вижу тебя, Дорис, — задумчиво сказал повелитель. — Ты так бледен, тебе плохо?
  — Нет-нет, со мной все хорошо, — попытался улыбнуться элиотид, ожидая самого худшего.
  — Подойди, — сказал титан. Смелость покинула Дориса, он почувствовал дрожь во всем теле. Элиос держал в руках конверт. — Это тебе.
  — Мне? — испуганно спросил Дорис, дрожащими руками взяв конверт из рук повелителя.
  — Тебе. Да что с тобой? Ты сам не свой, иди к себе и как следует отдохни.
  — Да, — ответил элиотид, он был ни жив, ни мертв.
  Дорис не понимал, что это значило и, когда вышел, сразу же распечатал письмо. Невероятно, но это был почерк Микэля:
  "Дорогой мой друг! Я жив, здоров, со мной все в порядке, нахожусь на планете Земля, к которой все ещё не могу привыкнуть, столько здесь всяких странностей. Но, если не принимать все эти странности близко к сердцу, то можно жить. Люди многие убоги и несовершенны, подвержены старости и смерти. Здесь есть женщины и бордели, они размножаются каким-то странным образом, который я ещё не изучил. Все здесь продается и покупается за деньги, даже сами люди.
  Они жарят животных на вертеле, ловят рыбу ( у нас она плавала в дворцовых прудах ), а потом убивают и едят. Мне кажутся странными и отвратительными эти варварские обычаи. Но есть тут, хвала богам, и сады, фрукты и овощи, а амброзию заменяет вино.
  Здесь очаровательные рассветы и закаты, простирается бескрайнее море под небом, усеянном звёздами. Каждый день я любуюсь этими пейзажами и часто вспоминаю о тебе. Надеюсь, что у тебя все хорошо, дорогой мой друг. Микэль".
  Дорис удивился, что он ни слова не упомянул об Анрэе. Жив ли парень? Но от того, что он получил весть от Микэля, камень свалился с души и стало легче.

  Микэль принялся бродить по городу, рассматривая дома и людей, их быт, образ жизни, смотрел, какими ремеслами они занимаются, какими искусствами. Элиотид попытался отвлечься от мыслей об Анрэе, которые причиняли боль. Он купил на рынке свежих фруктов и овощей и остановился, чтобы перекусить. На него пялился каждый прохожий, рассматривая его с изумлением и восхищением, как диковину, это начало раздражать.
  Микэль зашёл в какой-то трактир, ему было уже все равно, даже, если в вино снова подсыпят снотворное. Посетитель ругался с трактирщиком, настаивая, чтобы тот налил ему вина в долг, но трактирщик ни в какую не соглашался.
  — Ты мне ещё прошлый долг не вернул, а уже снова тянешь лапы к дармовому вину!
  — Налей ему вина, я заплачу, — сказал элиотид трактирщику, кинув на стол звонкую монету. Покупатель посмотрел на него, как на спустившегося с небес ангела.
  — У нас на планете нет денег и всем всего хватает, — сказал элиотид.
  — Значит, ты жил в самом раю, прекрасный ангел!
  Он был заросший и пьяный, и попытался схватить Микэля за руку, но тот вовремя ее убрал. Выпив в трактире, элиотид сразу же ушел.
  Он смотрел на уличные представления, на мимов, акробатов и жонглеров, подумав, что любому из элийцев при желании не составит труда повторить каждый из этих трюков.
  Микэль зашёл к портному и заказал новые одежды, наподобие таких, какие носил в Элии. Нигде не задерживаясь долго, он пошел дальше и бродил до тех пор, пока белый свет не поглотила ночь. Блуждая в одном из узких переулков на отшибе, элиотид вдруг почувствовал сильный удар по голове, сзади его кто-то оглушил.
  — Руки прочь от нее, я первый ею займусь! — как во сне услышал он чей-то грубый голос.
  — Это не девочка, это парень, — ответил другой голос.
  — Парень, но если он выглядит, как девочка и ни на что больше не способен, кроме как дарить любовь, то я не побрезгую и парнем.
  Такие наглые и мерзкие слова разозлили элиотида и он приподнялся.
  — Что ты сказал, повтори! Я больше ни на что не способен?! — собрав всю свою энергию в тугой узел, Микэль выпустил ее на обидчиков. Его собранная в кучу энергия напоминала полупрозрачный, светящийся фиолетовый шар. Негодяи в ужасе завопили и пустились бежать.
  — Демон! Это демон или колдун!
  Микэль попытался встать, голова кружилась.


  36

  Элиос вошёл в спальню уставший и раздраженный, на его кровати сидел Калео в одной лёгкой тунике.
  — Что ты здесь делаешь?! — разозлился повелитель. — Кто разрешил тебе проникать в мою спальню как к себе домой?
  — Я жду тебя, Элиос, я уже зажил и здоров. Я подумал, что раз мы любовники, я не должен спрашивать разрешения, чтобы заходить к тебе в спальню...
  — Что?! — на лице Элиоса о отразился гнев. — Это было всего два раза и все! Все! Убирайся из моей спальни в свои покои!
  Юный элиотид обиженно всхлипнул.
  — Но почему ты так со мной! Я никуда не уйду, а если ты отвергнешь меня, я буду кричать, чтобы все услышали.
  — Да как ты смеешь! — воскликнул титан. — Что ты позволяешь себе, ставить мне ультиматумы?! Убирайся!
  Элиос схватил парня за худые руки, чтобы стащить его с ложа, но Калео начал кричать. Сейчас его услышит весь дворец, это будет скандал.
  — Убирайся, прочь!
  — Я никуда не уйду! — закричал Калео, продолжая шуметь. Это было уже слишком. Разгневанный титан швырнул его на пол.
  — Ах, нет, ну хорошо! — он схватил шёлковую ленту и завязал ему рот, потом так дёрнул за тунику, что она разорвалась на части. Калео всерьез испугался, увидев Элиоса таким рассерженным и агрессивным. Схватив его за руки и пригвоздив их к полу, титан склонился над ним.
  — Тебе, видно, было мало той боли и увечий, что ты никак не успокоишься? Хорошо, будь по-твоему.
  Волосы титана пышным водопадом опускались на хрупкий торс элиотида. Элиос поспешно снял с себя одежду, поднял Калео и прижал его к стене.
  — Раз тебе было мало, придется преподать ещё один урок.
  Раздвинув бедра элиотида, Элиос безжалостно вонзился в него. Калео почувствовал такую боль, что, если бы не был прижат титаном к стене, рухнул бы на пол. Схватив его за бедра, титан со всей силы продолжал вонзаться в него. Слезы снова ручьем хлынули из глаз. "Накажи меня, избей, разорви, только не уходи, умоляю, не уходи!"
  Калео закрыл глаза, он терпел безысходные муки боли, обхватив Элиоса ногами за талию, спина его по-прежнему была крепко прижата к стене.
  — Как тебе нравится такое? Я — титан и не пара тебе, мальчик, ибо моя любовь приносит чудовищную боль.
  Эти жестоко брошенные слова ударили Калео куда больнее. Элиос продолжал пытать его, вонзаясь жёстко и глубоко, элиотид не мог кричать, лишь почувствовал, как из него вытекают ручейки крови. Титан возбудился и напоминал дикого зверя, терзающего свою добычу. Калео обнял его тонкими руками за шею и заплакал. Шикарные волосы и плечи повелителя были все мокрые от его слез.
  Облегчившись, Элиос развязал шёлковую ленту и опустил юного элиотида на пол, тот сразу же рухнул. Казалось, Элиоса это ни капли не взволновало, он направился к ложу и увалился на него, отвернувшись. Пришлось оставить настойчивого элиотида на ночь, чтобы никто случайно не увидел, в каком он состоянии.
  Калео, раздираемый болью, вытер кровь и, хватаясь за стену, еле поднялся. С трудом он дошел до ложа и сел на него, отвернувшись от Элиоса. Всю ночь раздавались его всхлипывания:
  — Почему ты такой жестокий со мной?
  Титан не мог заснуть. Сердце его всё-таки сжалось от жалости. Он подвинулся к Калео и развернул его к себе, прижав к своей груди мощными руками. Калео перестал плакать и готов был простить все, что угодно за маленький глоток ласки, брошенный, как подачку. Юный элиотид прижался к горячему, мощному телу титана и, не смотря на умопомрачительную боль, на лице его появилась улыбка.

  Микэль неожиданно для себя открыл, что умеет управлять своей энергией, это спасло его от негодяев. Но в голове до сих пор шумело, сознание было затуманенным. Удар по голове чем-то тяжёлым был довольно сильным. Хватаясь за стены, элиотид дошел до первого попавшегося трактира. Когда он услышал этот волшебный голос, то подумал, что сходит с ума или его посещают галлюцинации после удара по голове. Этот голос мог принадлежать только ему — Анрэю. И эта песня, с нее всё началось тогда, в Элии... "Твои глаза сиянье всех галактик затмевают, а губы, как нектар цветов, нежнее шелка волосы растреплет ветер"...
  Микэль проталкивался сквозь толпу, посмотреть, действительно ли это поет Анрэй или его посещают видения. Он вышел вперёд, растолкав зевак. Пораженный Анрэй перестал петь. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Микэль почувствовал сильное головокружение и рухнул на пол.
  — Ах, какой красавец, дай-ка я тебе помогу! — наклонился к элиотиду какой-то толстяк.
  — Прочь от него свои руки! — кинулся на него Анрэй, выражение его лица было похоже на оскал волка и толстяк в страхе попятился в сторону. Парень подхватил бесчувственное тело Микэля на руки и вынес его из трактира.
  — Любимый... Любимый, что с тобой? — тихо шептал он. Анрэй почувствовал, что его руки липкие от крови.

  Элиотид долго приходил в сознание, он не мог сразу вспомнить, что произошло, но на него смотрели зелёные встревоженные глаза Анрэя. Парень держал его холодную руку и постоянно целовал, пытаясь отогреть.
  — Как ты, любовь моя?
  — Что произошло, где я? — слабым голосом спросил Микэль.
  — Все хорошо, ты дома, я с тобой. У тебя разбита голова, любовь моя, как же это произошло?! — он нежно погладил руку элиотида и снова поднес ее к своим губам.
  — Меня кто-то ударил по голове, — почти шепотом проговорил Микэль. Анрэй вскипел:
  — Я бы переломал им руки, если бы увидел! Я обработал рану, любимый.
  — Ах, какая слабость... — прошептал элиотид. Сейчас было не самое лучшее время выяснять отношения.
  — Анрэй, полежи со мной... — тихо попросил Микэль.
  — Конечно, любимый, ни на минуту не оставлю тебя! — парень прилег на кровать, рядом с элиотидом. Микэль прижался к нему, склонив голову на грудь и слабо обнял.
  — Я люблю тебя, — проговорил Микэль, закрыв глаза.
  — И я люблю тебя, жизнь моя, как только тебе станет лучше, я тебе все объясню и ты узнаешь, что я ни на минуту не изменял тебе.
  — Потом...— прошептал Микэль, пытаясь зарыться лицом в его волосы.
  — Обними...
  После того, как Анрэй обнял его, Микэль закрыл глаза и снова погрузился в сон.


  37

  После последнего визита в спальню титана, Калео долго болел. Элиос сетовал, что, будучи занят важными делами, пропустил самое главное — как Микэль получил удар по голове и как он помирился с Анрэем. Титан не мог себе простить, что отвлекся и теперь надо было все начинать заново. Кроме того, Микэлю угрожает опасность.
  Элиос вошёл в спальню — в ней снова сидел Калео. Парень заискивающе смотрел на него, опасаясь, что титан врадет в ярость. Элиос понял одно: что-то объяснять этому элиотиду было бесполезно, поэтому, ни говоря ни слова, он подошёл к Калео и завязал ему рот шелковой лентой. Затем, повалив его на пол, титан овладел им прямо на полу, но более щадяще, не с такой агрессией, как в прошлый раз. Это походило на какой-то садо-мазозистский обряд и вошло в привычку у самого титана. Раздразненный, как дикий зверь, он больше не сдерживал свою похоть. Он ничего не предлагал Калео и не искал его, парень сам приходил к нему. Как только юный элиотид начинал чувствовать себя лучше, он сразу же оказывался в спальне повелителя и Элиос знал, за чем он пришел. Титан больше не отказывал Калео. Он, ни говоря ни слова, завязывал ему рот шелковой лентой и овладевал им в различных позах. Без ласк, без поцелуев и лишних слов, лишь стоны удовлетворения слетали с красивых губ повелителя. Калео был рад и этому, для него это был великий обряд воссоединения их тел, он готов был снова и снова терпеть дикую боль, чтобы вновь почувствовать, как их тела соединяются в огненном танце желания. После этого безумного садо-мазозистского обряда, лицо Калео распухало от слез, а по ногам снова стекали струйки крови.
  Нет, Калео не был мазохистом и конечно же ему не нравилось ощущать такую сильную боль, но парень так любил титана, что ради воссоединения с ним, готов был терпеть даже это.
  Удовлетворившись, Элиос падал на ложе и почти сразу же засыпал. Калео же почти до самого утра продолжал лить слезы, чувствуя боль, опустошение и холод. Но он уже не мог остановиться, попав в зависимость от ненасытной страсти к Элиосу, чудовищной боли, смешивающейся с невозможным наслаждением. Днём они не говорили об этом, Элиос вел себя так, будто ночью между ними ничего не происходит и Калео приходилось прислуживать ему, как ни в чем не бывало.
  Если Элиос долго не касался его, парень начинал испытывать едва ли не ломку, все его естество дрожало от мысли о близости с титаном, готовясь принять в себя всю его разрывающую мощь, неся с собой дикую боль и такое же дикое наслаждение.
  Элиос бегло взглянул на Калео.
  — Ты изведешь себя, это скажется на твоём здоровье, давай хотя бы не так часто делать это, — сказал ему титан.
  Калео умоляюще посмотрел на него:
  — Пожалуйста...
  Титан, который сам уже вошёл во вкус этих жестоких игр, начал возбуждаться. Он провел рукой по лодыжке юного элиотида и почувствовал, как тот дрожит. Как всегда, завязав парню рот шелковой лентой, он перевернул его на живот и, задрав на нем тунику, молниеносно вонзился всей своей мощью. Боль была такой сильной, что едва не посыпались искры из глаз, но Калео знал, какое неописуемое наслаждение, от которого в конвульсиях сотрясается все тело,  будет ждать его в конце экзекуции, как награда. Парень слышал тяжёлое дыхание Элиоса сзади, титан все чаще и глубже входил в него, одержимый похотью. Сразу же после того, как излился, Элиос молча лег спать, отвернувшись от Калео, будто того вообще не существовало. На душе юного элиотида стало так горько, что он расплакался.
  — В чем дело, почему ты постоянно плачешь? — повернулся к нему Элиос. — Ты хотел, чтобы я делал это с тобой? Ты своего добился. Что ещё?
  — Я же не так хотел! — воскликнул элиотид, размазывая слезы по лицу. — Я хотел почувствовать твоё тепло, твои ласки, объятия, поцелуи, а чувствую себя вещью, которой пользуются, а потом бездушно ставят на полку.
  Элиос смотрел на него бесстрастными  прозрачно-голубыми глазами, не выражающими ничего, а потом поманил пальцем. Заплаканный элиотид, в помятой тунике, с растрёпанными волосами, подполз к нему. Титан раскрыл широкие объятия, давая понять, что Калео может прилечь к нему. Парень неуверенно прилег на мощную грудь Элиоса. Титан развернул его заплаканное лицо к себе, осторожно проникнув в его рот поцелуем. Калео самозабвенно отвечал на поцелуй, как во сне, прикрыв глаза с длинными ресницами, он не мог поверить, что Элиос, наконец, обратил на него внимание. Элиотид чувствовал, как вновь восстал огромный орган титана под шелковым покрывалом. Если Элиос снова войдёт в его рваную рану, Калео потеряет сознание от боли. Поэтому они делали это по одному разу, в промежутках Калео лечился после каждой ночи с титаном.
  Элиос сжал хрупкое тело своего маленького элиотида, ловя нежные касания его языка во рту.
  "Боги, только бы этот момент не заканчивался, никогда не заканчивался", — про себя подумал Калео. Они так долго предавались поцелуям, что потеряли счёт времени. Не смотря на то, что Калео почти лежал на нем, элиотид знал, что титан больше не станет калечить его сегодня. Наконец, Элиос оторвался от поцелуя.
  — Так ты хотел? — спросил он, глядя на парня.
  — Да, — прошептал Калео и щеки его зарделись румянцем. Титан потрепал его по щеке:
  — Я хочу, чтобы ты улыбался.
  — Элиос... — неуверенно начал Калео. — А что ты делаешь завтра вечером, ты сильно занят?
  — А почему тебя это интересует? — усмехнулся титан.
  — Помнишь, в саду есть беседка? Ты там постоянно любил отдыхать? — взволнованно проговорил юный элиотид. — Я бы хотел поужинать с тобой там завтра в шесть. Я сам приготовлю ужин, сделаю тебе сюрприз.
  — Хах, а отлежаться ты завтра не собираешься после нашей очередной ночи?
  — Со мной все хорошо, я в порядке! Так что, если бы мы в этой беседке поужинали, а? — Калео умоляюще посмотрел на титана.
  — Тебе захотелось романтики? — усмехнулся Элиос, слегка ущипнув его за лодыжку. — Ладно, посмотрим. А сейчас нужно спать.
  Калео не мог поверить своему счастью, сегодня он засыпает на груди Элиоса! Сильная рука повелителя даже обнимает его за стройную талию. Парень снова прослезился, на этот раз от счастья.
 
  Микэль почувствовал себя немного лучше и сразу же подошёл к зеркалу. Он не был доволен своим отражением: волосы спутались, лицо было бледным, под глазами виднелись круги. Но даже это обстоятельство не могло испортить его неземную красоту. Микэль взял позолоченный гребень и принялся вычёсывать свои белоснежные волосы. Вошёл Анрэй.
  — Любовь моя, ты уже встал, как чувствуешь себя, хочешь винограда?
  Он отрвал несколько крупных виноградин, положил их к себе в рот и, приблизившись к Микэлю, угостил его. Нежные губы элиотида приоткрылись, принимая сочные виноградины из уст возлюбленного. Анрэй взял из рук Микэля гребень и сам начал расчёсывать его волосы. Прожевав виноградины, элиотид спросил:
  — Кто-то собирался мне все объяснить, когда я поправлюсь?
  Анрэй посмотрел на него.


   38

  — Я... Я не знаю, как так получилось, — сказал Анрэй, — перед твоим приходом этот парень внезапно начал признаваться мне, хоть я сказал ему, что сердце мое навсегда занято. А потом он вдруг накинулся на меня и ты вошёл. Я не предавал тебя, клянусь, я бы ни на кого тебя не променял!
  — Ещё бы, — усмехнулся Микэль, — чтобы ты променял меня на него! Такого, как я, тебе больше не найти, меня хотят все, — красивой формы губы элиотида расплылась в улыбке от чувства собственного превосходства.
  — Твоя спесь не знает границ, — удрученно сказал парень. Микэль поймал его руку с гребнем и сжал ее.
  — Ладно, я больше, чем уверен, что тот инцедент подстроил Элиос, — сказал Микэль. — Я скучал.
  — А как я скучал, места себе не находил! Я тебя везде искал, думал, что умру от горя. Я сразу же уволил того юношу.
  Микэль посмотрел на него, продолжая удовлетворённо улыбаться. Ему нужно было чувствовать, что его любят, его боготворят, преклоняются пред его несравненной красотой.
  — Скажи, почему ты пел в том трактире?
  — Я в очередной раз искал тебя по всему городу и снова не нашел. Тогда, от отчаяния, я начал петь нашу песню, мечтая о том, чтобы ты услышал ее звуки и вернулся ко мне.
  — Надо же, какая магия, у тебя это вышло! — воскликнул элиотид. — Кстати, насчёт магии, у меня получилось дать отпор своим преследователям, выпустив в них поток своей энергии. Я даже не подозревал, что у меня получится, я никогда такое не практиковал раньше.
  Анрэй обнял возлюбленного за шею и нежно поцеловал его белокурую голову.
  — Любовь моя, я нанял опытных архитекторов, чтобы они занимались проектом нашего дома и сам лишь время от времени буду контролировать их, чтобы больше времени уделять тебе. Тебя нельзя оставлять или отпускать куда-либо одного.
  Микэль нахмурился.
  — Я не малое дитя и способен сам о себе позаботится, к тому же я сильнее тебя.
  — Да, но твоя несравненная красота привлекает людей, это несёт опасность тебе самому. Видишь, эти негодяи даже ударили тебя по голове.
  — Да, но я один смог дать им достойный отпор, они бежали без оглядки.
  — Я боюсь за тебя, — прошептал ему на ухо Микэль, склонившись близко. Элиотид сжал его руку.
  — Не бойся. Пойдем, я достаточно пролежал здесь и хочу подышать свежим морским воздухом.
  Микэль не стал рассказывать парню о визите Элиоса, чтобы ещё больше не нервировать его.

  Калео готовил ужин в беседке с  воодушевлением и воспоминаниями о том, как Элиос его вчера целовал, включая то обстоятельство, что в последнее время он перестал его целовать вообще и только овладевал им.
  Не смотря на саднящую боль, в хорошем расположении духа, юный элиотид накрывал на стол. Он прочел в свитках, какие блюда раньше были популярны в Элии до взрыва и сам приготовил их, чтобы порадовать Элиоса, он надеялся, что титан окончательно оттает к нему. Беседка была прекрасна: по ней плелись ветви винограда и сочные гроздья свисали вниз, стоило лишь протянуть руку, чтобы сорвать их. Такие крупные сорта винограда могли быть только в Элии, они были мечтой виноделов многих планет.
  Вокруг беседки располагался цветник. Разнообразные цветы благоухали волшебными ароматами и разноцветные бабочки садились на них, чтобы испить сладкого нектара.
  Калео расставил на столе блюда и свечи, цветы в вазах, принес амброзии. Он поправил белокурый локон, который выбился из прически. Сегодня элиотид надел праздничные одежды и украшения, рассчитывая соблазнить титана, но его все не было. Калео терпеливо ждал за столом, подперев голову руками. "Как жаль, что он опаздывает, все остынет, а я так старался, столько времени потратил, чтобы это все приготовить".
  На часах половина седьмого. Затем семь. Калео все ждал. Восемь. Наконец, Элиотид понял, что Элиос не придет. Нахмурило, поднялся ветер, он задул все свечи и перевернул вазу с цветами. Калео почувствовал укол холода, одиночества и ненужности. По его щекам потекли горячие слезы. Парень сам выпил большую чашу амброзии и упал на пол, тут же отключившись.

  Элиос, занятый своими делами и переживаниями из-за Микэля, вспомнил о Калео лишь когда понадобилась его помощь, чтобы снять одежды и расстегнуть сандалии. Юного элиотида не было весь вечер нигде во дворце. Тут титан вспомнил, что парень говорил что-то насчёт беседки и ужина.
  — Что снова задумал этот сумасбродный мальчишка?
  Элиос отправился в беседку, подсвечивая себе факелом. Была уже середина ночи. Он застал Калео валяющимся на полу, спящим беспробудным сном, от него разило амброзией. Титан поморщился. Он взял юного элиотида на руки, накрыв складками широкого плаща (никто не должен этого видеть) и отнес к себе. Раздел и уложил в постель, положив на голову холодный компресс. Через некоторое время парень приоткрыл глаза:
  — Элиос, где я?
  — Лежи уже, раз напился до смерти, завтра я с тобой серьезно поговорю, как протрезвеешь, — ответил титан. — Середина ночи и по-прежнему нет никакого покоя, — он отвернулся и заснул.

  — Кто разрешал тебе брать амброзию, кто разрешал тебе напиваться?! — с самого утра понесся Элиос. Голова Калео трещала.
  — Я просто ждал тебя, а ты не пришел... Мне стало так грустно, так одиноко... Я старался, приготовил блюда, которые раньше готовили в Элии ещё до взрыва, а ты не пришел.
  — Во-первых, я не обещал, что приду, во-вторых, я забыл, а в-третьих, кто разрешал тебе лазить в моей библиотеке?! Брать амброзию и пить ее, когда нет никакого праздника? Мальчишка, ты слишком много себе позволяешь и в следующий раз я непременно тебя накажу, обещаю!
  — Прости меня, мой господин, я так тебя люблю, — проговорил Калео. Его голова продолжала немилосердно трещать после выпитой амброзии, а выражение лица было страдальческим.
  — Хорошенько подумай над своим поведением, в следующий раз я тебя не пощажу, — Элиос вышел, хлопнув дверью, от чего голова Калео начала раскалываться ещё больше.


  39

  Дорис бесшумно вошёл в комнату Эиринна, парень был увлечен письмом, старательно записывая древнеэлийские иероглифы, и не видел его. Элиотид подкрался сзади и обнял парня. Эиринн вздрогнул от неожиданности, но поняв, что это Дорис, радостно улыбнулся, обняв элиотида в ответ. Дорис склонился, чтобы поцеловать его. Парень не противился и с радостью впустил его язык. Элиотид почувствовал, что они стали ближе после того, как соединились во всех смыслах этого слова и признались друг другу. Оторвавшись от долгого поцелуя, Дорис потрепал Эиринна по волосам.
  — Знаешь что, — сказал он, — у меня есть новости.
  — Какие? — посмотрел на него Эиринн глазами полными обожания.
  — Элиос на днях передал мне письмо от Микэля...
  — Что?!
  Дорис протянул Эиринну конверт и тот с изумлением прочёл письмо.
  — Как же так, почему нет ни слова об Анрэе, он вообще жив?!
  — Я не знаю, — ответил элиотид, — возможно, Микэль не упомянул о нем, чтобы не провоцировать Элиоса.
  — Не значит ли это, что Элиос и нас туда отправит? — с испугом посмотрел на него Эиринн.
  — Судя по рассказу Микэля, все не так уж и плохо, но, если ты боишься, я пойму.
  Эиринн вцепился в элиотида.
  — Нет, я не хочу расставаться с тобой, что бы там ни было!
  Дорис довольно улыбнулся и снова склонился, чтобы поцеловать Эиринна, его роскошные белые волосы рассыпались на письменном столе.

  Микэль сидел возле моря. Копну его белоснежных волос трепал ветер, от чего неземной красоты образ казался ещё более невероятным, будто он был персонажем, сошедшим с полотен мифической картины, написанной рукой умелого художника. Свежий морской воздух пошёл ему на пользу, элиотид стал чувствовать себя лучше.
  — Как ты, любовь моя, у тебя больше не болит голова?
  Анрэй осторожно пригладил волосы на голове элиотида и нежно поцеловал за ухом.
  — Знаешь, я давно думаю, — сказал Микэль, — а любил бы ты меня так же, если бы моё лицо было изуродовано? Носился бы со мной точно также? Все тянут ко мне свои руки, чтобы заполучить редкой красоты вещь, остался бы ты со мной, получи я увечье, уродство? — элиотид повернулся к нему, голубоватые льдинки его глаз внимательно изучали. Вопрос застал Анрэя врасплох.
  — Знаешь, если бы твоё лицо, не преведи боги, было изувечено, не знаю, влюбился ли я бы в тебя тогда, увидев таким, но сейчас могу с уверенностью сказать, что не оставлю, как бы уродливо ты не выглядел.
  — Не оставишь из жалости, из чувства долга?
  — Не оставил бы из чувства глубокой любви, которая бывает лишь раз в жизни. Что-то есть преходящее, а что-то вечное. Кому-то ты интересен как красивая игрушка для забавы, а для меня — как единственный спутник в моей жизни. Я уже полюбил тебя и каким бы ты не стал сейчас, я уже не смогу вырвать тебя из своего сердца. Никогда.
  Взгляд элиотида дрогнул. Он обнял колени руками, склонил на них голову и глубоко задумался, смотря на гребешки морских волн.

  Элиос вошёл в лабораторию и не поверил своим глазам: за столом, на котором располагались хрустальные сферы шаров, сидел Зэн. Сидел и усмехался, будто он был здесь хозяином, а Элиос непрошенным гостем.
  — Что ещё за шутки?! — не мог прийти в себя титан.
  Зэн любовно погладил гладкую сферу шара:
  — Разве я похож на шутника?
  — Что ты здесь делаешь, как ты сюда вошёл?! — закричал Элиос.
  — Тише, тише, голос будешь повышать на своего маленького любовника, на которого ты возложил венец первого элиотида за интимные услуги. "Я забочусь о вас, порок — это зло", — Зэн громко расхохотался и с вызовом, без страха, посмотрел на Элиоса: — Все твои слова и гроша ломаного не стоят, ведь правда? Все твои законы — ложь. Думаешь, никто не знает, чем ты занимаешься с Калео по ночам и почему потом он так долго болеет?
  Элиос раскрыл рот, но не смог ничего сказать, он был потрясен. Ему нечего было возразить, ведь все, что сказал элиотид — правда. Особенно поразила наглая, бесстрашная манера Зэна, который разговаривал с ним без малейшего уважения.
  — Ну что, Элиос, пришло время что-то менять, — ухмыльнулся Зэн, потянувшись к шарам. — Ты нам уже надоел.
  — Не смей! Ты убьешь и себя и остальных! — успел закричать Элиос, но было уже поздно — Зэн вскрыл все четыре сферы. Лаборатория наполнилась фиолетовыми молниями, летающими по воздуху, словно стрелы. Элиотид с ужасом уставился на дело рук своих, не смея пошевелиться. Его ударило сильнейшим потоком энергий, свободно перемещавшихся по воздуху. Зэн замертво упал на пол. Элиос сам был охвачен ужасом и паникой, поспешно пытаясь собрать разбушевавшиеся энергии, что было не очень-то легко, в любую минуту эти тонкие фиолетовые молнии, случайно попав в него, могли убить. Титан отчаянно боролся с энергиями, сил оставалось все меньше и меньше. Он ваидел, что Зэну пришёл конец. Эти энергии могли теперь убить не только его, они могли убить всех, кто попадался на пути, спалить дворец, разнести всю Элию, вырвавшись на свободу. Элиос был сильным титаном, ему одному удалось выжить после взрыва на планете, но сейчас даже он терял последние силы. Собрав всю волю в кулак, думая не о себе, а о планете и своих творениях, живущих на ней, ему все же удалось укротить энергии, после чего титан с грохотом упал на пол.
 
 
  — Что это за шум? — спросил Калео. — Такой грохот...
  — Скорее, скорее! — закричали слуги. — Там, в лаборатории, Зэн и повелитель Элиос, оба лежат на полу, оба мёртвые!
  — Что-что?! — переспросил Калео, побелев, как полотно. Не помня себя, парень помчался в лабораторию, на ходу спотыкаясь о ступеньки. Он больно упал, разбив колено, но, ничего не замечая, побежал дальше, ворвавшись внутрь.
  — Элиос!! — закричал он таким голосом, что слуги вздрогнули. Титан лежал на полу, раскинув руки в стороны. Калео бросился к нему, склонившись, чтобы послушать, бьётся ли его сердце. Он едва уловил слабое дыхание Элиоса. Лицо титана застыло как самая изысканная и прекрасная восковая маска, но он дышал.
  — Он дышит! — закричал Калео. — Он живой! Докторов! Скорее перенесите его в покои!
  Слуги бросились на помощь, но никто не смог поднять титана, поэтому пришлось звать около двадцати самых крепких элийцев, чтобы сдвинуть его с места.




40

Не желая повторять историю с Наосом, Анрэй решил расставить все точки над и. Он вошёл к рабочим, ведя Микэля за руку. Пусть все знают, что его сердце навсегда занято и даже не пытаются смотреть в его сторону.
— Хочу представить вам свою вторую половину, ради которого, собственно, я и начал проектировать этот дом, — торжественно заявил Анрэй. После случая с Наосом, он уволил почти всех и набрал новый персонал. Изумленные взгляды пронзали элиотида со всех сторон. Никто никогда ещё на этой планете не видел столь прекрасного, столь загадочного существа. Микэль с раскошными белоснежными волосами, спускающимися почти до самого пола, с идеальными чертами лица и тела, в бело-золотых одеждах, прекрасный, сияющий, как бог, заставил всех замереть на месте. Элиотид был прекрасен не только внешне, от него будто бы исходила особенная аура, притягивающая всех вокруг и люди тянулись к нему, как мотыльки к неприступному солнцу. Первый этап прошли все, кто видел этого элиотида — изумление, шок. Этап второй — стремление к недосягаемому. Взгляды пронзали Микэля насквозь, жадные глаза раздевали его, воображая всевозможные сцены. Даже те, кто категорически отвергал мужчин, пускали слюну, глядя на элиотида. Микэль вовсе не приукрасил, говоря о том, что его хотят все.
С одной стороны, Анрэю было лестно держать за руку такого красавца, представляя его, как свою вторую половину: все мечтают о Микэле, но элиотид принадлежит только ему. С другой стороны, парень изошелся ревностью, видя, как смотрят на Микэля окружающие. Где гарантия, что избалованный во дворце элиотид останется с ним навсегда, что Анрэй не наскучит ему?
— Пойдём, — сказал парень, мечтая поскорее увести элиотида от этих жадных глаз.
— Давай сходим в город? — предложил Микэль. Анрэй представил, что то же самое ждёт его и в городе.
— Я думал, мы останемся сегодня здесь.
— Я хочу пройтись, — сказал элиотид, — если ты не хочешь, я схожу сам.
— Нет, я пойду с тобой! — не терпящим возражения тоном ответил элиец. Больше этого элиотида отпускать одного он не собирался.
Они гуляли по рынку, рассматривая различные товары. Анрэй присматривал вещи для будущего дома.
— Я хочу позвать лучших мастеров, — сказал Микэль, — пусть распишут стены фресками.
— Я бы и сам мог.
— Это займёт слишком много времени и я начну по тебе скучать.
Такие слова грели душу и Анрэй был готов на что угодно. Стоило ему отвернуться, как Микэля уже облепила толпа девушек, накинувшихся на элиотида, словно мухи на мёд. Они с восхищением разглядывали его, пытаясь прикоснуться. В свою очередь, Микэль разглядывал их, пытаясь рассмотреть, что за странные выпуклости у них в области груди, в Элии он такого не видел. Заметив это, Анрэй раздраженно взял его за руку.
— Этот парень уже занят.
— Да, правда? Кем же, тобой?
— Да ты тоже тот ещё красавчик! Не желаете вдвоем поразвлечься?
— Нет, не желаем, — Анрэй утащил элиотида подальше от наглых красавиц.
— Прекрати ревновать меня к каждому столбу! — сказал Микэль. — Я ничего такого не делал, просто смотрел.
"Как мучительно трудно иметь отношения с таким невозможно прекрасным существом", — подумал Анрэй.

Три дня Калео сидел возле титана на коленях, сидел возле его постели, вглядываясь в дорогие черты: быть может, что-то изменится? Он ничего не ел и совсем ослаб.
— Поешь, Калео, ты изведешь себя, — сказал Кэй, с жалостью смотря на изможденного парня. — От того, что сляжешь ещё и ты, Элиосу легче не станет.
Кэй принёс еду прямо в покои титана и заставил Калео съесть. Юный элиотид спал отрывками, как в кошмарах, будто проваливался в бездну. Он взял большую руку титана в свою маленькую ладонь, пытаясь отогреть её своим дыханием. Не приходя в сознание, Элиос бредил.
— Люблю тебя... — прошептал он.
— Что?! — встрепенулся Калео.
— Люблю тебя, мой Микэль...
Лицо элиотида исказила боль: "Микэль! Элиос до сих пор не забыл о нем..."
Титан метался на подушках и кого-то звал.
— Аргос! Аргос!
"Кто этот Аргос?" — подумал Калео. — "Он зовёт всех, кроме меня".
Аргос был титаном и возлюбленным Элиоса до взрыва. Сейчас перед Элиосом проносилась вся его жизнь. Его родная Элия до страшной трагедии. Обширные луга с нежной зеленью и цветами в окружении гор, его возлюбленный Аргос — прекрасный титан с длинными волнистыми волосами цвета меди.
— Иди ко мне, Элиос, я так давно жду тебя, — раскрыл объятия Аргос.
— Как ты, Аргос? Я так страдал, когда потерял тебя... — прошептал Элиос. — Мне не хотелось жить.
— Я знаю, — ответил титан, прости, что причинил тебе столько боли своей внезапной смертью. Помнишь, как мы счастливы были раньше?
— О да...
Элиос перенесся в то время, задолго до трагедии, когда они были вместе, валялись на сочных зелёных лугах с ароматными травами, бегали наперегонки, мерились силой. Потом, уставший Аргос лежал на коленях своего возлюбленного Элиоса. Элиос перебирал густую шевелюру его медных волос, смотрел в ясные, влюблённые только в него, глаза и, время от времени, склонялся к Аргосу, чтобы поцеловать. Сладкое, безвозвратно ушедшее время, где они были так счастливы, пока не случился взрыв.
Когда Элиос пришёл в себя после трагедии и осознал, что остался в живых только один на всей планете, что погиб даже его любимый Аргос, его охватила такая раздирающая на куски боль, что он оглашал пустую, изувеченную планету своими громогласными рыданиями каждую ночь. Смертная тоска охватила Элиоса из-за погибшей Элии, титанов, потери возлюбленного Аргоса. Только тогда он почувствовал, как невыносимо больно любить. Когда Элиос, с глубокой болью в душе, создавал свои новые творения, он думал, что никто и никогда больше не должен пережить такую чудовищную боль, какую пережил он сам. И для этого просто нужно запретить любить, чтобы избежать таких ужасных страданий в будущем. Очень долго Элиос лечил свои душевные раны, переступая через боль, шаг за шагом, возрождая родную планету, населяя её новыми жителями, пока не создал Микэля, влюбившись в собственное, самое прекрасное, непостижимое творение. Он запретил любить даже себе самому.
Сейчас титан снова видел перед собой улыбающееся, как ни в чем не бывало, лицо Аргоса. Элиос не знал, жив ли он сам или мёртв.
— Ну же, Элиос, давай руку, идём со мной! — оптимистично позвал титан, протягивая широкую ладонь. Элиос знал, что если протянет руку в ответ, то навсегда утратит тот мир, в котором сейчас живёт, что Аргос заберет его с собой туда, где он сам, и больше не отпустит. А почему бы не бросить все и не уйти с Аргосом? Что его держит здесь? Микэль с презрением отверг его, презирал и ненавидел его и Зэн, да мало ли ещё сколько наберется таких? Элиос готов был схватиться за протянутую руку Аргоса.
Калео вспомнил, что когда подвергся ударам энергий и чуть не умер, Элиос склонился над ним и вдохнул в него жизнь, но парень тогда принял это за поцелуй. А вдруг и он сможет также вернуть титана к жизни? Элиотид влез на ложе, приблизился к Элиосу, раскрыв его губы, приник к ним своим ртом.
— Давай же, хватайся, нам пора! — начал раздражаться Аргос. И тут Элиос глотнул поток свежего воздуха.
— Нет, Аргос, прости, ещё рано... — проговорил титан и открыл глаза. Все расплывалось. Нечётко, он визуально собрал облик того, кто заглядывал ему в лицо с тревогой и ожиданием.
— Калео...
— Элиос... Элиос! — радостно воскликнул Калео, солнечным лучом его озарила счастливая улыбка.

  41

  Дорис загадочно улыбнулся:
  — Эиринн, у меня есть интересное предложение.
  — Какое? — посмотрел на него парень.
  Элиотид заговорщицки ему подмигнул:
  — Ты бы хотел хоть один раз побывать во дворце, посмотреть где мы живем?
  — Конечно бы хотел! — воскликнул Эиринн. — Но я знаю, что это невозможно.
  — Это возможно. Пока что. Но ты же ничего не знаешь, у нас произошла большая трагедия — погиб один из элиотидов. Тот самый, который донес на Микэля и хотел донести на меня, а Элиос чуть ли не при смерти.
  — Да ты что! Как это произошло?
  — Я не знаю, но я тоже стал причиной этой трагедии. Зэн шантажировал меня и мне пришлось сделать ему слепок ключа от лаборатории титана, там все и произошло. Их нашли лежащими в лаборатории. Думаю, Зэн хотел добраться до хрустальных шаров Элиоса и их долбануло потоками энергий. Первая смерть элийца...
  — Какой ужас... — испуганно проговорил Эиринн.
  — Честно говоря, я не стану по ним скучать, — сказал Дорис.
  Он, как всегда, выглядел ослепительно. Две длинные белые пряди его волос были закручены сзади и завязаны тонкой золотой тесьмой.
  — Так что, ты примешь мое предложение насчет экскурсии во дворце?
  — Да ну, ты что, даже, если Элиос при смерти, меня могут увидеть остальные.
  — Сейчас все заняты: бегают возле Элиоса, никому нет дела. В крайнем случае, скажу, что ты новый слуга.
  — Слуга, вот еще, — ответил Эиринн.
  — Какой же ты скучный, я думал, тебе понравится интрига. Когда еще выпадет такая возможность, а ты всего боишься.
  — Ладно, — сдался Эиринн.

  Когда парень увидел великолепные своды дворца, цветную мозаику из драгоценных камней, величественные портики и колонны, у него захватило дух, он не сдержал возгласы восхищения.
  — Сейчас пойдем в мои покои, а когда все улягутся спать, осмотрим дворец как следует, — шепнул Дорис. Эиринн кивнул, последовав за элиотидом. На нем был длинный темно-зеленый плащ с глубоким капюшоном. Дорис схватил его за руку и потянул за собой, они скрылись в одной из дверей. Взору Эиринна предстала большая, просторная комната, расписанная фресками, также с цветной мозаикой. Изо всех щелей сквозило великолепие, изысканность, чувство непревзойденного вкуса. В комнате находилось много уникальных предметов искусства. Эиринн заметил огромное ложе, на которое уже плюхнулся элиотид. Глаза Дориса молча говорили: "Я хочу тебя на этом ложе". Парень покраснел и отвел в сторону взгляд.
  — Эиринн, — рассмеялся элиотид, — что с тобой, ты до сих пор меня стесняешься, не смотря на то, что между нами было все? Почему ты снова такой зажатый со мной? — Дорис подошел к парню и снял с него капюшон. Медовые волосы рассыпались по плечам. Он был так восхитителен с румянцем на щеках и блеском в карих глазах. Элиотид осторожно поцеловал его в губы. Эиринн молча приник к нему, обнял, положив голову на плечо, закрыл глаза.
  — Знаешь что, — сказал Дорис, — для такого случая у меня есть амброзия, беспроигрышный вариант. И не вздумай отказываться, ты должен хоть немного раскрепоститься. Кстати, как находишь дворцовую обстановку?
  — Я сражен великолепием!
  — Выпьешь амброзии из лучших погребов, она того стоит.
  Элиотид дождался, пока Эиринн выпьет всю чашу и крепко поцеловал его в губы, осторожно слизывая капельки амброзии на губах. От выпитой амброзии на щеках парня заиграл румянец. Элиотид достал свои одежды и украшения.
  — Вот, я хочу, чтобы ты это надел, хочу видеть тебя в этом.
  — Я в этом? В наряде элиотида?
  — Почему нет? Ну же, милый Эиринн, сделай это для меня.
  — Ладно, — наконец согласился парень, он уже почти опьянел. — Только ты не смотри.
  — Выйди в другую комнату, — усмехнулся элиотид. Он разлегся на ложе, в ожидании, амброзия разливалась по телу приятным теплом. Через некоторое время вышел Эиринн в бело-золотом наряде элиотида, с драгоценной диадемой и браслетами.
  — О боги, ты великолепен! — воскликнул элиотид, впившись в него взглядом. Парень смутился.
  — Сбылось мое маленькое желание, привести тебя во дворец, и в свои покои, — Дорис лукаво усмехнулся и дернул Эиринна за руку. Тот упал на ложе, будто провалился в него, настолько оно было мягким. Нежнейший пух. Элиотид склонился над ним. — Как жаль, что эти одежды с тебя придется сейчас снять.
  — Дорис!
  — Что такое? — элиотид завладел его губами, Эиринн ловил касание его языка, чувствуя, что уже сгорает изнутри.
  — Здорово у меня, правда же? — шепнул Дорис. — Сколько раз я мечтал о тебе на этом ложе...
  — Сделай это уже... — прошептал Эиринн.
 



  42

  Эиринн был поражен великолепием дворца, в котором жили элиотиды. Покои Дориса впечатлили его особенно, он тонул, растворялся в этой волшебной атмосфере, на этом мягчайшем ложе, как и Дорис растворялся в нем самом. Чудесные волосы Эиринна рассыпались на атласных подушках, его глаза горели восхищением, обожанием, страстью, элиотид стал для него всем и он был готов отдаться ему снова и снова, делать все, что захочет, полностью ему подчиняться. На щеках Эиринна горел румянец от выпитой амброзии, глаза казались немного пьяными. Дорис долго любовался им в полумраке свечей, сейчас парень казался особенно прекрасен. Неожиданно, Эиринн перевернул его, сам оказавшись наверху, он заглянул в глаза элиотида.
  — Дорис, можно я...
  — Да, — с улыбкой ответил элиотид, даже не спрашивая что можно. Эиринн лелеял мечту повторить тот единственный раз, когда Дорис отдался ему, после этого он долго приходил в себя и ходил, как помешанный. И вот, роскошный элиотид снова в его руках. После амброизии парень немного осмелел и раскрепостился. Сгорая от нетерпения, наградив шею и грудь Дориса мимолетными поцелуями, Эиринн овладел им, издав тихий стон. Дорис прикрыл глаза. Он сам давно уже мечтал, чтобы эти ощущения повторились, он хотел этого мальчика с чудесными медовыми волосами во всех смыслах, хоть и считал, что сам он — элиотид, который по всем параметрам выше Эиринна. Сейчас эти грани стерлись.
  Эиринн не помнил сам себя: обладать элиотидом — это верх удовольствия, да, каждое из этих созданий было волшебно, совершенно и прекрасно, но этот был тот самый, к которому лежала душа, от которого по венам до дрожи бежало сладкое чувство — любовь. Дорис и сам сходил с ума от нахлынувших чувств и ощущений, ему никогда ещё не было так хорошо, всю пустоту внутри заполнил этот внезапно появившийся в его жизни мальчик.
  Эиринн смотрел на идеальную кожу элиотида, белую, как лёд, она даже сейчас, в самый разгар, не поменяла свой цвет. Дорис перевёл дух, когда Эиринн отпустил его.
  — Ты такой горячий на самом деле, — проговорил элиотид, — стоит тебе выпить амброзии и ты раскрываешься, и тебя понесло.
  Парень ничего не ответил, лишь с глубокой любовью и обожанием посмотрел на Дориса, будто тот был смыслом его жизни.
  — Пойдём! — вскочил элиотид, хватая Эиринна за руку.
  — Куда?
  — Во дворец, уже все спят.
  — Я же не одетый, — пробормотал Эиринн. Дорис накинул на него плащ, схватил свой, и увлёк парня за собой следом. Эиринн оборачивался по сторонам, ему все было интересно. В этом громадном дворце, величественном, великолепном, он чувствовал себя насекомым.
  Элиотид привёл его в зал с огромными бассейнами, вода в которых была такой же прозрачной и манящей, как глаза элиотидов.
  — Где это мы? — спросил парень, озираясь по сторонам.
  — Это бани, — ответил Дорис, он снял с Эиринна капюшон и, крепко прижав его к себе, начал, как сумасшедший, целовать.
  — Ах! — воскликнул Эиринн. — Я просто не верю такому счастью, ну не можешь ты любить меня.
  Дорис посмотрел на него, многозначительно погладив пальцами по щеке:
  — Почему? И это после  того, что между нами только что было? После того, как я тебе признался?
  Эиринн чувствовал, что у него идёт кругом голова от слов и прикосновений элиотида, от того, что он сейчас в этом дворце.
  — Идём! — Дорис схватил его за руку, потащив за собой в один из бассейнов. Эиринн плюхнулся в слегка теплую прозрачную воду, мягко окутавшую его разгоряченное тело. Дорис дернул за свисающий вниз шнурок и в воду посыпалось множество цветочных лепестков, источая тонкий аромат. Эиринн смотрел на это маленькое чудо и про себя восхищался. Между бассейнами горели ароматические свечи, освещая помещение бань. Придя в восторг, Эиринн начал плавать в бассейне, но Дорис вскоре схватил его.
  — Вот, какую рыбку мне хочется поймать, — шепнул он и прижал парня к стенке бассейна, слегка приподняв его. Эиринн уже обхватил его стройную талию ногами, готовый снова впустить его, открывшись ему всем своим существом. Элиотид не заставил себя долго ждать, проникнув в его самые потаенные глубины. Эиринн откинул голову, обнажая гладкую шею, освещаемую пламенем свечей, по которой струились мокрые пряди его замечательных волос. Дорис не удержался от соблазна и начал жадно покрывать её поцелуями.
  — Я люблю тебя, слышишь? — прошептал он. Эиринн только тихо вздохнул, всем телом подавшись ему навстречу.
  Несколько часов они предавались чувственным любовным играм в бассейне. Элиотид взглянул на большие старинные часы, висящие на стене.
  — Тебе пора, — сказал он, — скоро рассвет, во дворце начнут просыпаться. Идём, одевайся, и я провожу тебя.
  Эиринн почувствовал себя как Золушка из сказки, для  которой окончился бал. Прекрасная сказка закончилась, оставив за собой только шлейф воспоминаний. Парень печально вздохнул, он чувствовал себя изгоем. Он не может быть с Дорисом, ему нельзя оставаться во дворце. Волшебство прошедшей ночи испарилось, он шёл домой один, его никто не должен видеть. На его шее, плечах и губах все ещё горели ненасытные поцелуи элиотида, все существо Эиринна ещё не пришло в себя после многократного слияния с ним, его кожа все ещё ощущала нежную воду бассейна, как прикосновения того, кого по-настоящему любишь. Почему он всегда будет чувствовать себя существом второго сорта по сравнению с Дорисом? Мысли Эиринна были невеселыми, он не мог заснуть и постоянно думал.

  Элиос тяжело приходил в себя.
  — Калео... Что случилось, Калео? — растерянно спросил он.
  — Я не знаю, Элиос, — проговорил парень, он все ещё держал титана за руку. — Тебя, скорее всего, ударило потоками энергий, как меня в прошлый раз. Слава богам, что ты жив и пришёл в себя!
  — Что, что с шарами?! — взволнованно спросил Элиос, пытаясь приподняться.
  — Лежи, не двигайся! — сказал Калео. — С ними все в порядке, не волнуйся.
  Он не стал говорить, что умер Зэн, чтобы не тревожить повелителя.
  Мертвого элиотида положили в отдельной комнате, чтобы Элиос, когда придёт в себя, дал распоряжение относительно того, что делать дальше с его телом. Тела элийцев не подвергались разложению, но во дворце в первый раз увидели смерть себе подобного. После этого элиотиды ходили печальные и задумчивые, почти не разговаривая друг с другом.   Элиос пытался напрячь память, чтобы вспомнить, что произошло. Калео сильнее сжал его руку.
  — Не переживай, тебе нужно отдыхать, чего-нибудь хочешь?
  — Воды... Я хочу воды! — пересохшими губами проговорил титан. Юный элиотид тотчас помчался сломя голову, чтобы принести повелителю воды.
  Калео превратился в настоящую сиделку, не отходя от Элиоса ни днём, ни ночью, исполняя малейшую его прихоть, засыпая на полу, возле кровати титана, да и то ненадолго. Титан начал поправляться и вскоре встал на ноги, он был действительно силён и ему удалось пережить даже такой мощный удар, а благодаря жертвенной, трогательной заботе Калео, он поправился быстрее.
  Узнав о смерти Зэна, повелитель очень расстроился. Дворец готовился к похоронам, Зэна облачили в его лучшие праздничные одежды и украшения, он оставался таким же прекрасным и после смерти, создавалось впечатление, что он заснул и вот-вот проснется. Одно из помещений, находящихся в саду близ дворца оборудовали под усыпальницу.
  Да, создания Элиоса не подвергались ни старению, ни разложению, смерть от старости им точно не грозила, разве что, если произойдёт какой-нибудь непредвиденный несчастный случай, как в истории с Зэном.
  Сам Элиос выглядел как относительно молодой мужчина, лет тридцати на вид, хотя на самом деле титану было уже много веков. Элийцы выглядели не старше двадцати пяти, а совсем молодые, такие, как Калео, не старше шестнадцати-восемнадцати лет.
  — Надеюсь, это первая и последняя смерть в Элии, — печально проговорил титан.
 

 
  43

  — Посмотри, тебе нравится? — Анрэй повернулся у Микэлю. Элиотид с интересом разглядывал стены и потолок комнаты. Стены были расписаны самыми искусными мастерами — лес выглядел, как живой, а водопад, казалось, сейчас начнёт в действительности биться о камни. Над деревьями летали нарисованные птицы, а над цветами порхали бабочки. Стоило поднять глаза на потолок и взгляд упирался в звездное небо, звезды мерцали, как настоящие.
  — Ах, это потрясающе! — воскликнул элиотид. — Все так реалистично!
  — Я так старался, чтобы тебе понравилось, — ответил Анрэй. — Это наша спальня.
  — Спасибо! — ответил Микэль. — Это ложе такое огромное, — он плюхнулся на подушки, — и мягкое.
  Анрэй уже присел рядом и потянулся к элиотиду.
  — Потом, — улыбнулся Микэль, слегка отстраняя элийца, — у нас ещё куча дел. Я хочу посмотреть гостиную.
  Анрэй разочарованно вздохнул, но смирился. Они вышли в гостиную.
  — О боги, это невероятно! — воскликнул элиотид, разглядывая стены, на которых как настоящее пенилось море.
  Микэль был сегодня одет в такого же цвета одежды. Такого же, как это море на стенах. Он устал носить белое и решил попробовать другие цвета. Его голубые одежды как нельзя лучше гармонировали с льдинками его светло-голубых глаз. Анрэй не мог наглядеться, ему всегда было мало Микэля, он готов был стать с ним единым целым навсегда, слиться с ним, стать частью его, просто быть им.
  Элиотид был прекрасен в любом наряде, какой бы не надел, наверное, если бы его нарядили в мешковину, он все равно бы смог заткнуть за пояс самых изысканных городских модников.
  В центре зала стоял портрет Микэля, завершенный Анрэем, в позолоченной рамке.
  — Боги, какая красота! — не сдержался элиотид.
  — Истинная красота — это ты, — ответил элиец, поцеловав плечо Микэля, он заметил, как по его телу под лёгкой тканью пробежала дрожь. — Пойдём, я покажу тебе ванную комнату, — он увлёк элиотида за собой.

  Элиос почти восстановился. Его очень опечалил случай в лаборатории и смерть Зэна, этого не должно было произойти. Он поменял замок от лаборатории и ключ от неё теперь находился у титана лично. Все-таки, как бы там ни было, Зэн был его созданием.
  Титан вошёл в спальню, мечтая только об одном — как следует отдохнуть. На ложе его уже дожидался Калео. Элиос тяжко вздохнул, он совершенно сейчас не был настроен на подобного рода вещи, но прогнать настойчивого парня не позволяла совесть, ведь Калео так самоотверженно выхаживал его, ни на минуту не отходил. Титан снова вздохнул. Ему было все равно, но ведь Калео будет приятно, если он проявит к нему немного внимания и ласки. Элиос присел на ложе и посмотрел на худую фигурку парня в лёгкой, облегающей тунике. Титан убеждал себя, что нужно проявить сейчас хоть толику нежности к этому маленькому существу, которое так преданно заботитлось о нем все это время. Пряди волос Калео тоненькими белыми змейками струились по худым плечам, щеки зарделись при виде Элиоса, в глазах был блеск и надежда.
  — Калео... — проговорил Элиос. Он склонился над парнем, найдя его губы. Юный элиотид с нетерпением впустил его язык для поцелуя, приоткрыв бледные, красиво очерченные губы. Сегодня поцелуй Элиоса был медленным, нежным, долгим, Калео так ждал этого и его сердце отчаянно забилось в груди.
  — Элиос... — прошептал Калео. Титан посмотрел на него и медленно снял с его плеч тунику. Он увидел затвердевшие, маленькие, бледно-розовые соски и аккуратно провёл языком по каждому. Юный элиотид вздохнул, по его телу проползла дрожь. Элиос оставил несколько поцелуев на груди и животе Калео, добравшись до самого главного места. Парень чуть не вскрикнул, но ладонь Элиоса вовремя легла на его рот. Титан склонился к его бедрам и медленно начал ласкать его уже успевший возбудиться орган. От этих ощущений Калео хотелось кричать, но ладонь Элиоса по-прежнему прикрывала его рот. Доведя юного элиотида почти до самого пика наслаждения, Элиос перевернул его на живот и провёл языком между ягодиц парня.
  — Ах, что же ты делаешь... — простонал Калео.
  — Да, я тебе ещё такого не делал, — ответил титан и его язык снова проскользнул между ягодиц Калео, добравшись до отверстия. — Нравится так?
  — О да... Да!
  Элиос продолжал поддразнивать его отверстие языком и видя, что парень уже не может сдерживаться, снова перевернул его на спину.
  — Калео, — сказал он, — я не хочу опять причинять тебе боль. Ты не знаешь, но я открою тебе тайну — моя сущность способна перевоплощаться, принимая облик других. Я могу трансформироваться в кого-нибудь с гораздо меньшими размерами и не причинять тебе такую боль.
  — Я не хочу кого-нибудь, я хочу видеть и чувствовать именно тебя!
  Элиос знал, как он томится, истекая желанием, и больше не стал спорить, осторожно раздвинул элиотиду бедра и как можно мягче вошёл. С губ Калео сорвался стон. Это был стон боли, смешанной с желанием. В этот раз титан не стал завязывать ему рот шелковой лентой, а просто закрыл его поцелуем. Калео казалось, что его сейчас просто разорвет от любви, он с радостью впустил в себя Элиоса, а боль показалась сущей ерундой. Титан сжал его ягодицы, потом приподнял элиотида, прижав его колени к груди и сделал ещё один толчок, продвинувшись глубже. Боль разлилась по телу Калео вместе с наслаждением, которое он даже не смог бы описать. Он всем телом подался навстречу титану, полностью принимая его в себя, давая понять, что для Элиоса не осталось ни одного замка, который он не смог бы открыть в нем. Титан двигался медленно, неторопливо, стараясь причинять как можно меньше боли и увечий. Они предавались наслаждению, пока Калео не заполнило горячее семя Элиоса. Юный элиотид был совсем без сил, но чувствовал себя счастливым, как никогда, ведь повелитель  сегодня был добр, ласков и нежен к нему. Но почему вдруг? Калео примостил свою белокурую голову на груди титана, обняв его худой ручонкой.
  — Элиос, а кто такой Аргос? — спросил он. 

44

  — Откуда тебе известно это имя? — строго посмотрел на юного элиотида Элиос. Калео смутился:
  — Когда ты был без сознания, ты постоянно бормотал его имя, звал этого Аргоса.
  В непроницаемых глазах Элиоса отразилась печаль.
  — Аргос был моим возлюбленным до взрыва... — проговорил титан с грустью. Калео почувствовал болючий укол ревности.
  — Он был красив?
  — Очень! — с воодушевлением ответил Элиос. — Мне было так хорошо с ним, я так любил его! Если бы не этот взрыв...
  — А сейчас? — спросил Калео. — Ты кого-нибудь любишь?
  — Какая разница, — начиная раздражаться, ответил повелитель.
  "Ему на меня все равно", — болезненно подумал элиотид, — "и это после того, что он только что творил со мной".
  — Еще ты назвал Микэля, назвал любимым... Ты любишь его?
  — Да какая разница! — почти закричал титан, подорвавшись с ложа, будто одержимый чертом, он накинул плащ и вышел.

  Микэль отплясывал на городском празднике, выпив амброзии, он развеселился и решил учить людей элийским танцам. Они начали круговую. Элиотид был в нежно-розовом, подвязав лентой копну белоснежных волос, которые мешали ему плясать. Его руки грациозно извивались в танце, а браслеты звенели. Все, как зачарованные, повторяли движения за элиотидом.
  Анрэй стоял в стороне, скрестив руки на груди, он исподлобья наблюдал за Микэлем, сгорая от ревности. Элиотид повернулся к парню и поманил его рукой.
  — Анрэй, что ты там стоишь, иди к нам, будем танцевать и веселиться!
  Элиец вначале не хотел появляться в гуще событий, но из ревности все равно подошёл. Элиотид обвил его шею руками и закружил под музыку.
  — Что-то не так? — спросил он. Анрэй прижал к себе его великолепное тело, уткнувшись лицом в копну густых волос.

  — Это его парень, они вместе, — прокатился досадный шепот.
  — Какой счастливчик, как же ему повезло!
  — Да он и сам божественно красив! Они похоже на ангелов.
  Микэль продолжал кружить Анрэя, пока у самого не закружилась голова от выпитой амброзии и танцев, элиотид свалился в объятия элийца.
  — Любовь моя? Совсем пьян, — Анрэй подхватил элиотида на руки и понес прочь под завистливые взгляды окружающих. Они были околдованы Микэлем, каждый из них мечтал об элиотиде, даже те, кому и близко не нравились мужчины, сходили по нему с ума, мечтая заполучить.
  Элиотид уже спал на руках Анрэя. Микэль скучал по шумным дворцовым празднествам, где он был гвоздём программы и главным заводилой. Самый популярный светский красавец в Элии, таким же он остался и здесь, не утратив манеры и задор. Элиотид все ещё не мог привыкнуть к семейной жизни и время от времени ему хотелось веселья. Анрэй долго разглядывал его спящим, каждую черточку его лица, совершенного, без единой морщины, гладкого и нежного.
  — Как же он невероятно прекрасен... — прошептал Анрэй, неся в спальню свою самую драгоценную ношу. Теперь они могли себе позволить спать в собственном доме, а не ютится в убогой лачуге, стены этого дома согреют их, когда наступят холода. Анрэй бережно уложил возлюбленного на постель и накрыл одеялом. Он долго любовался им, пока его самого не одолел сон.
  Среди ночи Микэль проснулся от того, что его кто-то дергает за руку.
  — Анрэй... — пробормотал сонный элиотид, но парень молча вытащил из дома. — Анрэй, зачем ты меня куда-то тащишь? — начал просыпаться Микэль.
  — Хочу полюбоваться с тобой звёздами на берегу моря, — элиец развернул элиотида к себе и жадно набросился на его губы.
  — Анрэй, что на тебя нашло? — спросил Микэль.
  — Соскучился по тебе, любимый. Хочу тебя, — с этими словами, Анрэй обнял элиотида так сильно, что тот не мог вырваться, хотя был сильнее.
  — Анрэй, да что с тобой, не надо так!
  Но парень не слушал, срывая с элиотида одежду и почти раздел его. При брошенном с небес лунном свете, на пальце парня блеснуло кольцо Власти. Микэль с раздражением и гневом оттолкнул его.
  — Элиос, ты думал, я не узнаю тебя? Прекрати меня преследовать!
  Но титан будто не слышал его, как одержимый начал покрывать поцелуями обнажившееся нежное плечо элиотида.
  — Хочу тебя... — шептал он, продолжая напирать. Микэль знал, что с титаном ему не справиться и он силой сейчас может добиться того, чего всегда так хотел. Тогда элиотид решил попробовать остановить его разговором.
  — Ты же говорил, что любишь меня? Это и есть твоя любовь, обманом вытащить меня и силой овладеть? Сделать то, что сам всегда осуждал? Это все, что тебе нужно, все, на что ты способен, все, чем ограничивается твоя любовь?
  Эти слова отрезвили Элиоса как невидимая пощёчина. Он показался отвратителен сам себе, как же низко он пал, что обманом и силой тайно домогается здесь элиотида!
  — Микэль, прости... — виновато пробормотал титан. — Со мной недавно случилось несчастье, меня едва не убило энергиями. Когда я пришёл в себя, то понял, как сильно скучаю по тебе. Как сильно хочу увидеть, как нуждаюсь в тебе. Я могу тебе дать гораздо больше, чем ты думаешь...
  — Ты никогда не сможешь дать мне любви, потому что я не люблю тебя, — ответил элиотид.
  — Микэль! — закричал, проснувшись, Анрэй.
  — Уходи, — сказал элиотид Элиосу, — это самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, — отвернувшись, он побрел прочь по песку, под всевидящим оком луны, под аккомпанемент волн.
  Элиос сжал до боли кулаки, почувствовав невидимый удар ножа. Микэль окончательно растоптал его. Элиос взревел от боли. Поднялся сильный ветер, на море начался шторм.
  — Что это за шум, где ты был? — спросил Анрэй.
  — Так, прошелся возле моря.
  — Разыгралась непогода, давай в теплую ванну.
  Микэль улыбнулся. Теперь у него был уютный дом, а рядом тот, кто любит и заботится о нем, тот, кого любит он. Разве мог дать Элиос что-то большее?

  Элиос сидел в мерзком до невозможности настроении. В зал забежал Калео. Кудряшки его длинных белых волос подпрыгнули, снова упав на плечи.
  — Элиос, тебе что-нибудь нужно?
  — Нет, уходи, оставь меня.
  Улыбка исчезла с лица юного элиотида.
  — Это из-за того, что я вчера спросил про Микэля?
  Титана передернуло, когда он упоминул о Микэле: снова соль на рану.
  — Нет. Просто ты раздражаешь меня, убирайся.
  Элиотид не мог понять, чем вдруг заслужил настолько грубое и неуважительное отношение к себе. Его губы задрожали, а в глазах заблестели слёзы.
  — Но ведь ты ещё вчера был со мной...
  — Я спал с тобой только из жалости, потому что ты достал меня и постоянно надоедал. Ты мне не нужен и только раздражаешь. Уходи.
  Калео развернулся и побежал прочь, громко стуча сандалиями по золоченому полу, по его лицу текли слёзы. Он прибежал в сад, сел возле пруда и разрыдался. Слёзы капали в воду, из которой на него с удивлением смотрели рыбы.
  — Нет, не хочу больше жить и не буду! — воскликнул элиотид и бросился в пруд, желая поскорее уйти на дно.

45

Кэй наводил порядок в саду и решил почистить пруд. Элиец увидел, что на дне пруда лежит чье-то тело и едва не вскрикнул. Он залез в пруд и вытащил утопленника. Им оказался Калео. Юный элиотид был бледен, губы его посинели, мокрые волосы сосульками свешивались вниз, с них капала вода, мокрая туника облепила худое тело.
— Какой ужас! — воскликнул Кэй. — Неужели он мёртв и в Элии появится второй мёртвый элиотид!
Элиец прислушался, в груди парня все ещё слабо билось сердце. Кэй знал, что нужно попробовать сделать Калео искуссвенное дыхание, чтобы вернуть его к жизни. Он разомкнул губы элиотида и попробовал передать ему глоток свежего воздуха. Калео слегка зашевелился.
— Элиос... Элиос... — слабо проговорил он, не приходя в себя.
"Гм"... — подумал Кэй. — "Элиос? С чего бы это?"
Он снова склонился над юным элиотидом, чтобы вдохнуть в него новый поток воздуха. В это время по саду проходил титан, ему захотелось яблок, но Калео рядом не было, как и никого из слуг. Элиос сам вышел в сад и увидел склонившегося над Калео Кэя, который припал к его губам, держа парня на руках. Элиос побагровел от гнева. Он ожидал всего, чего угодно, только не этого.
— Ты что творишь?! — вскричал он. Увидев разгневанного, как никогда, повелителя, элиец испугался, оторвавшись от Калео.
— Элиос, это не то, что ты подумал! Я чистил пруд и нашёл на дне полумертвого парня, я пытался сделать ему искусственное дыхание, чтобы вернуть к жизни...
— Оставь его! — титан взял Калео на руки и унес в гущу деревьев. Присев на траву и, не выпуская элиотида из рук, Элиос решил сам сделать искусственное дыхание, вдохнув ему через рот сильтный поток свежего воздуха. Калео зашевелился у него на руках. Элиос снова наградил его потоком воздуха, парень машинально нащупал его язык во рту и слабо коснулся его. Повелитель ответил на неосознанный поцелуй. Сам не зная почему, ему захотелось продолжить это. Не то, чтобы Элиос хотел чего-то большего, он просто хотел, чтобы это спонтанное, нежное касание языков продолжалось. Титан убрал мокрую вьющуюся прядь прилипшую к лицу Калео, продолжая этот медленный поцелуй. Возможно, всю эту нежность он берег для Микэля, которого ему так не хватало. Калео открыл глаза:
— Элиос...
Губы титана все ещё находились слишком близко к его губам и Элиос решил снова продолжить поцелуй, пока у ослабленного элиотида не перехватило дыхание. Тогда повелитель отпустил его.
— Зачем ты сделал это?! — строго спросил титан. — Умереть хотел, ты совсем дурак?
Он почувствовал, что его охватывает страстное желание и хочется разорвать на Калео мокрую, прилипшую к телу, тунику, чтобы немедленно овладеть им. Но Элиос сдержал свой порыв.
Вспомнив, что Элиос наговорил ему, по лицу элиотида снова потекли слёзы.
— После всего, что ты сказал, мне и жить не хочется. Зачем мне такая жизнь, если я не нужен и только лишь предмет раздражения! — Калео встал и, пошатываясь, пошёл прочь, еле держась на ногах. Элиос не стал его преследовать, боясь, что может не сдержать своего желания. Он ушёл в другую сторону, чтобы где-нибудь в одиночестве предаваться мечтам о прекрасном и таком недоступном Микэле. Дворцовый сад напоминал райский Эдем. С ветвей свисали огромные спелые яблоки. Элиос вспомнил, что изначально вышел за ними и сорвал одно с ветвей.

Эиринн много времени уделял древнеэлийскому и постепенно начал осваивать сложную филологическую науку. Дорис не приходил уже несколько дней и элиец не удивился бы, если бы он больше не пришёл вообще, чувствуя себя игрушкой в руках элиотида, забавой среди всей этой дворцовой роскоши. Но элиотид вернулся. Эиринн уткнулся глазами в бумагу, делая вид, что не замечает его.
— Что опять случилось? — спросил Дорис. — Это из-за того, что меня не было несколько дней или что-то не так было для тебя во дворце?
— Неважно, — ответил Эиринн, продолжая заниматься своими делами.
— Неважно? Вот как ты заговорил! Это после всего, что между нами было, ты позволяешь себе так со мной разговаривать? Я стараюсь для тебя, привёл тебя даже к себе, во дворец, а если меня не было несколько дней, значит, на то были свои причины.
Эиринн ничего не ответил и Дорис всерьёз разозлился. Он схватил парня и швырнул его на постель.
— Отпусти!! — закричал Эиринн. — Думаешь, тебе все позволено?
— Так оттолкни меня! — сказал элиотид и, видя, что Эиринн не может справиться с ним, довольно расхохотался. От бессилия Эиринн рассвирепел. Дорис скрутил ему руки и привязал их к кровати позолоченной тесьмой, которую достал из волос.
— Отпусти меня сейчас же! — закричал Эиринн.
Дорис посмотрел на него с иронией:
— В чем длело, мой мальчик, твоя любовь прошла?
— Как ты ведешь себя?!
— Как хочу, так и веду. Даже, если твоя любовь прошла, мне плевать, я хочу тебя, — элиотид сильно рванул зеленоватую рубаху, скрывающую от его глаз тело Эиринна и она порвалась. Парень начал злиться, с его уст срывались оскорбления в адрес элиотида, что ничуть не смутило последнего. На самом деле Дориса очень задело, как Эиринн вел себя с ним после всего, что между ними было (особенно, большое значение элиотид придавал тому, что два раза отдал ему своё прекрасное совершенное тело, а парень после этого ещё смеет ему дерзить). Самовлюбленный элиотид решил отомстить Эиринну и овладел им почти насильно, причинив боль. Парень был в ярости, особенно от того, что чувствовал себя совершенно беспомощным. Дорис игнорировал его протест, продолжая входить все глубже, густая копна белоснежных волос элиотида щекотала грудь и живот Эиринна, который всеми силами пытался скинуть его с себя. Мало того, что Эиринн проигрывал элиотиду в силе, так ещё и руки его были связаны. Дорис молча продолжал исследовать его глубины и злоба Эиринна в конце концов сменилась охватившей его волной возбуждения. Он молился про себя, чтобы Дорис продолжал, однако, стиснув зубы, не издал ни одного звука. Насладившись насильно взятой близостью, элиотид отпустил его и развязал. Он ожидал, что парень накинется на него с кулаками, но Эиринн вел себя довольно спокойно. Натянул на тело новую рубаху, а порванную выбросил в угол. Он молчал. Не выдержав игнора, Дорис силком усадил его к себе на колени.
— Пусти, — сказал Эиринн.
— Надулся. Теперь меня возненавидишь?
— Не исключено.
Дорис развернул его лицо к себе и сорвал с губ поцелуй. Эиринн сдался, бороться против доводящих до сумасшествия чувств, он больше не мог, поэтому прижался к элиотиду и крепко обнял его за шею обеими руками. Дорис обнял его в ответ. На самом деле он очень переживал, что парень охладел к нему, даже сам не подозревая, насколько стал дорог ему Эирин.


  46

  С кем бы ни общался Микэль, он начал внимательно изучать пальцы собеседника, это едва не превратилось в навязчивую идею — каждый мог быть Элиосом и только кольцо Власти поможет распознать его, ведь от этого кольца титану никуда не деться, в кого бы он не трансформировался, кольцо всегда будет с ним. Микэль не подпускал к себе даже Анрэя, пока не осмотрел его руки.
  — Любимый, в чем дело, что за досмотр? — насторожился парень.
  — Да так, просто, — проговорил Микэль, не зная, что ответить.
  — Или, быть может, ты ищешь кольцо Власти на пальце Элиоса?
  Элиотид ничего не ответил и отвернулся в сторону, но Анрэй развернул его к себе, схватив за плечо.
  — Микэль, я думал, что между нами нет тайн. Тебя до сих пор преследует Элиос, что ты в каждом боишься увидеть его?
  Элиотид опустил глаза, он не мог соврать парню:
  — Да.
  Анрэй сжал кулаки и стиснул зубы.
  — Он с тобой что-нибудь сделал? Отвечай, Микэль, только не лги!
  — Ничего он со мной не сделал. Хотел, конечно, но я пристыдил его и он остановился. Я сказал, что он не сможет дать мне любви, потому, что я не люблю его, а потом ты проснулся и позвал меня. Это все.
  Анрэй крепко обнял элиотида, погружаясь лицом в белоснежное облако его волос.
  — Я никому не намерен отдавать тебя, Микэль, слышишь? И буду драться с самим Элиосом, если придётся. Я выколю ему его бледные глаза!
  Элиотид рассмеялся, отстраняя парня.
  — Я не вещь, Анрэй, чтобы отдавать или не отдавать меня. Если я сейчас с тобой, то только потому, что сам так хочу.
  "Сейчас с тобой", — подумал Анрэй, — "а потом?!"
  — Я хочу, чтобы ты всегда был со мной, — ответил элиец.
  — Я тоже этого хочу, — сказал Микэль, — также, я ещё раз хочу напомнить тебе, что я не вещь и никому не принадлежу, помни об этом, я не чья-то собственность.
  — Да, ты не вещь, конечно же, но я боюсь потерять тебя. Все пожирают тебя глазами, исключительно все, знаешь, как это больно!
  Элиотид посмотрел в окно, за которым пенилось море. Он пожал плечами.
  — Разве есть в этом моя вина? Быть может, тебе следует найти кого-то с менее броской внешностью, на кого не будут обращать внимание окружающие?
  — Но я люблю только тебя! — воскликнул Анрэй.

  Калео бродил по саду, кутаясь в плащ. Он долго пролежал в воде и его знобило. Юный элиотид вспоминал вчерашние моменты, отматывая назад плёнку памяти. Почему Элиос целовал его? Ведь перед этим он сказал, что элиотид ему не нужен и только раздражает. Калео запутался. Он не мог понять Элиоса и резкие перепады его настроения. То повелитель бывал ласков и нежен с ним, потом вдруг становился жестоким и раздражительным. Парень не мог понять, с чем это связано.
  — Калео! — окликнул его кто-то. Парень повернулся и увидел Кэя. Каштановые волосы дворцового прислужника были собраны на затылке и завязаны тесьмой в длинный хвост. Накинув на плечи плащ, Кэй занимался садом. Говорят, что у него имелись ключи от всех дворцовых комнат, кроме лаборатории, так как Элиос после трагедии хранил ключ от неё у себя в тайнике.
  — Прости за вчерашнее, — проговорил Кэй.
  — Ты о чем? — не понял Калео.
  — Ты ничего не помнишь?
  Элиотид покачал головой.
  — Я чистил пруд и нашёл на дне тебя. Чтобы вернуть тебя к жизни, мне пришлось сделать искусственное дыхание, — говоря об этом, Кэй смутился и слегка разволновался. Никогда ещё он ни к кому так не прикасался и не ощущал на своих губах даже мимолетный поцелуй (так как в Элии это противоречило закону). После того, как он соприкоснулся с губами Калео, как держал его на руках, пытаясь спасти, Кэй начал ощущать в груди странное волнение при виде юного элиотида и сердце начинало стучать чаще. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.
  — Искусственное дыхание? — спросил Калео. — Это ты...
  Кэй смутился и продолжил:
  — Это увидел Элиос и очень сильно разозлился.
  — Правда? Он разозлился? — оживился Калео, сразу же представив сцену, как Кэй делает ему искусственное дыхание и все это выглядит как поцелуй. Парень подбежал к Кэю и схватил его за запястье. — Опиши мне в подробностях, как отреагировал Элиос!
  Кэй слегка отшатнулся от неожиданности, но был вовсе не против, чтобы Калео хоть как-нибудь прикоснулся к нему.
  — Элиос?.. Он начал на меня орать, я очень испугался, так как редко видел его настолько разгневанным. Затем он подошел, вырвал тебя у меня и куда-то утащил.
  Глаза Калео радостно заблестели: "Элиос меня ревнует, значит, на самом деле я ему небезразличен!"
  — Спасибо! — закричал Калео, переполненный радостью. Он обнял Кэя, с благодарностью чмокнув его в щеку и убежал во дворец. Ошарашенный Кэй смотрел ему вслед, держись за щеку, к которой только что прикоснулись губы элиотида. Волнение, поселившееся в душе со вчерашнего дня, лишь усиливалось и Кэй продолжал стоять и смотреть, тогда как юный элиотид уже скрылся в дворцовых стенах.

  Элиос вошёл в зал, издалека уже слышна была музыка. Повелитель остановился в центре зала, увидев, как здесь же пляшет Калео. В одной руке у элиотида была небольшая арфа, на которой он подыгрывал себе, в другой — держал бубен, которым, время от времени, он постукивал себе по колену. Калео закружился вокруг Элиоса, грациозно вытанцовывая, он улыбался, а в глазах горел огонь. Элиос расхохотался.
  — Что это еще такое, Калео? У нас какой-то праздник?
  — Может и праздник, — ответил элиотид, закружившись в танце. Он преградил дорогу повелителю, не пропуская его, пытаясь очаровать или даже соблазнить своими движениями.
  — Ну хватит дурачиться, мне нужно работать, — Элиос плавно отстранил его. Арфа выпала из руки элиотида, в дурном настроении он убежал к себе.

  Два элиотида поздно ночью парились в банях.
  — Как думаешь, почему умер Зэн? — спросил один элиотид, которого звали Актеон, спускаясь в бассейн.
  — Его убило энергиями, это же очевидно, — ответил другой, по имени Киар.
  — А для чего он забрался в лабораторию Элиоса? — снова спросил Актеон, расположившись поудобнее в тёплой воде и закрыв глаза от удовольствия.
  — Поговаривают, с помощью этих энергий, — Киар снизил голос до шепота, — Зэн хотел свергнуть Элиоса, но, не умея управлять ими, сам стал жертвой.
  Актеон едва заметно усмехнулся и ответил также шепотом:
  — Не только Зэн мечтал об этом, многие устали от диктатуры Элиоса, всем уже надоело подчиняться законам этого маразматика, не имеющим никакого смысла.
  — Хочешь сказать, это бунт, заговор? — посмотрел на него Киар, нежившийся в воде, напротив собеседника.
  — Пока ещё нет, — ответил элиотид, — но недалек тот день. Мы устали это терпеть, каждый хочет иметь свою личную жизнь, но из-за старого идиота здесь все должны жить в одиночестве. На всех планетах жители имеют свою вторую половину и только мы живем как не пойми кто. Если бы удалось отменить эти законы, я бы... — Актеон так откровенно посмотрел на Киара, что элиотид смутился и отвел взгляд. Он и сам испытывал влечение к прекрасному Актеону, но испуганный участью Микэля, не смел даже думать об этом.



  47

  Актеон продолжал с вызовом и улыбкой смотреть на Киара. Его лицо в мерцающем пламени свечей казалось настолько прекрасным, что захватывало дух. Киар сглотнул. Его взгляд блуждал. Но он не видел себя со стороны — он и сам выглядел не менее прекрасным, чем Актион. Элиотиды все были безупречны — беловолосые, стройные, с идеальными чертами лица, хоть лица у всех, разумеется, были разными. Видя замешательство элиотида, Актеон брызнул ему в лицо водой и рассмеялся. Киар закрылся руками.
  — Киар, подойди, я хочу, чтобы ты размял мне плечи.
  — Я не массажист, — ответил элиотид.
  — Я знаю, но ты можешь попробовать, я не прошу тебя о большем.
  Киар нехотя подошёл. Он неловко положил свои руки на плечи Актеона. Актеон накрыл их своими ладонями, а потом схватил за запястья и резко дернул к себе. Испуганный Киар оказался в его объятиях. Актеон пристально смотрел на него, а потом склонился и прошептал:
  — Чего ты боишься, Киар, ты давно уже нравишься мне.
  Элиотид с силой высвободился из его объятий, боясь, как бы их кто не заметил.
  — Чего я боюсь? — тихо спросил он. — Повторить судьбу Микэля. Где уверенность, что в этих стенах не прячется ещё один Зэн?
  Актеон нахмурился, разочарованный отказом элиотида.
  — Микэль подал пример, что можно не бояться и бороться, отстаивать свои права.
  — И чего он добился? — спросил Киар. — Всеобщего унижения и изгнания в преисподнюю? Нет, Актеон, пока на этой планете не изменятся законы, я в эти игры не играю.
  Актеон пристально, многозначительно, пожирая глазами, посмотрел на Киара и тихо сказал:
  — Так помоги им измениться. Ты нам поможешь?
  Киару стало страшно, он ничего не ответил. Неужели Актеон всерьёз затевает заговор против Элиоса? И может повторить путь Микэля или Зэна...



  Элиос, как одержимый, грезил Микэлем, вспоминая те немногочисленные мгновения, когда он обманом сорвал несколько сладких поцелуев с губ прекрасного элиотида. Повелитель не обращал никакого внимания на Калео, за исключением тех моментов, когда требовалась его помощь.
  Наблюдая за предметом своего обожания сквозь хрусталь шара, титан видел, что Микэль счастлив с Анрэем, что они построили замечательный дом на берегу моря, что элиец заботился о нем. Наблюдая, как они, обнявшись, смотрят в окно, предаются ласкам или просто куда-то идут вместе, на глаза Элиоса набегали слёзы отчаяния, боли и обиды, что происходило с повелителем крайне редко.
  Но не все было так гладко в отношениях между Микэлем и Анрэем, как могло показаться на первый взгляд. Неземная красота элиотида просто околдовала людей обоего пола и они были готовы на все ради Микэля. Анрэю все труднее становилось сдерживать свою ревность.
  — Меня пугает твоя одержимость мной, — высказал один раз элиотид. — Она душит меня. Я хочу ощущать свободу, а не бояться случайно на кого-то посмотреть и выслушивать потом шквал претензий и истерик. Дай мне больше свободы и я сам приду к тебе.
  — Как скажешь, — ответил задетый парень. — Я действительно слишком ношусь с тобой и очень балую, пора бы мне изменить своё поведение.
  Он вышел.


  Калео ждал ещё один неприятный сюрприз — Элиос сменил замок на двери своей спальни и элиотид больше не мог туда попасть. Это было новым ударом.
  Титан спокойно расслабился на ложе. Все, чего он хотел в последнее время — это просто покоя. "Нет, этот мальчишка явно не годится мне ни в любовники, ни в компаньоны, от него одни проблемы! Только проблемы и постоянные истерики. Все, на что он годится — угождать мне, умащивать моё тело маслами, готовить мне одежду, заплетать волосы. В этом ему нет равных", — подумал повелитель. Но расслаблялся титан не долго, скоро за дверью послышались жалобные возгласы Калео:
  — Элиос... Элиос, впусти меня, открой, пожалуйста!
  Титан молчал, прикрыв уши подушками, прикинувшись спящим. Про себя он молил всех богов, чтобы Калео никто не услышал. Парень шкрябся, как брошенный котёнок, которого хозяин выставил за дверь.
  — Элиос, пожалуйста, пожалуйста, открой...
  Калео со слезами сполз вниз по двери и остался сидеть на полу. В спальне Элиоса царила тишина.
  "Боги, что мне делать с ним, как от него отвязаться?" — подумал повелитель.
  Около часа сидел Калео на холодном полу, возле двери, потом встал и пошёл прочь, его сотрясали рыдания. Кэй ещё не спал, занимаясь своими делами, когда увидел фигурку заплаканного парня.
  — Что случилось, Калео? — взволнованно спросил элиец.
  — У тебя ведь есть ключ от спальни Элиоса? Дай мне его, пожалуйста! — поднял на него раскрасневшиеся глаза элиотид.
  — Зачем он тебе? Я не могу сделать этого, Элиос убьет меня, строго накажет, — ответил Кэй.
  Чувствуя сильную боль, ненужность и безграничное одиночество, Калео обнял элийца и от души расплакался. Ошарашенный Кэй обнял его, пытаясь утешить. Ему было жалко парня и от этого сердце в собственной груди почему-то начинало биться чаще. Он сжал заплаканного элиотида и по телу от этого разлилось приятное тепло. Кэй редко общался с элиотидами, в основном лишь тогда, когда дело касалось бытовых вопросов во дворце. Элиотиды были высокомерные и напыщенные, занятые самолюбованием, для них он был всего лишь дворцовым слугой, достойным внимания не больше, чем примелькавшийся предмет мебели. Но Калео был совсем другой. Он был простым и добрым парнем, мало того, по собственной воле захотел прислуживать Элиосу, как обычный слуга.
  — Что с тобой случилось? Почему ты так плачешь? — с нежностью спросил Кэй, поглаживая его по волосам. Они присели. Элиец продолжал обнимать Калео, пытаясь его успокоить.
  — Элиос сменил замок на двери, он больше не пускает меня в свою спальню, — со слезами проговорил юный элиотид.
  "А раньше пускал?" — с изумлением подумал Кэй. — "Калео ночевал в спальне Элиоса, но зачем?"
  Кэю было все равно на дворцовые интриги, ему было безразлично, кто куда ходил и где спал, он ни за кем не следил, однако, помимо воли, до элийца доходили странные слухи о Калео и Элиосе, которые расползлись по дворцу. "Неужели между ним и Элиосом что-то есть?! Но это уму не постижимо". Кэй посмотрел на парня и увидел, что тот уже спит, положив голову ему на колени. Элиец нежно погладил его поспутанным волосам, ему хотелось, чтобы Калео как можно дольше лежал у него на коленях. Жалость смешалась с какими-то странными чувствами, которых он сам не мог до конца понять.


  48

  Калео проспал около часа, лёжа на коленях Кэя, который боялся пошевелиться, чтобы не разбудить его. Прозрачные бледно-голубые глаза юного элиотида жалобно посмотрели на элийца.
  — Мне так плохо, пожалей меня! — с этими словами Калео бросился на шею Кэя и обнял его, при этом он запел какую-то очень красивую песню на древнеэлийском языке, которого Кэй не понимал. Элиец был шокирован этим, земля уходила из-под ног, он сжал в ответ худощавое тело парня, уткнувшись лицом в его плечо. Калео продолжал петь, сделал он все это специально и, пользуясь моментом, незаметно достал из-за пояса Кэя связку ключей, спрятав руку за спину.
  — Пожалуйста, можно ли тебя попросить?
  — Конечно! — оживился Кэй.
  — Сделай мне травяного чая, у меня сильно болит голова.
  — Да, конечно! — подскочил элиец. — Я сейчас вернусь.
  Только он вышел, как юный элиотид, схватив связку ключей, помчался к спальне Элиоса. Он знал, что поступает подло по отношению к элийцу, который проникся к нему добротой, да и вообще спас его, но ничего не мог с собой поделать. Он извинится позже.

  Элиос почти засыпал, когда услышал, что в спальне кто-то копошится. Неужели завелись мыши? Повелитель встал, чтобы зажечь свет. Перед ним сторял Калео, виновато улыбаясь.
  — О, немилосердные боги, чем же я вас так прогневил! — вскричал Элиос. — Как ты сюда проник?!
  — У меня были ключи... — испуганно прошептал Калео.
  — Ключи у тебя были? И я даже знаю, кто тебе их мог дать, ему конец!
  — Нет, Кэй ни в чем не виноват, он не давал мне ключи, я сам их украл!
  — Что, ещё и украл? Ты будешь наказан и прямо сейчас! Я не потерплю у себя под носом воровство и неповиновение.
  Элиос схватил парня под мышку и присел, уложив его животом к себе на колени. Размахнувшись, повелитель как следует ударил громадной ладонью по ягодицам элиотида, который взвыл от боли.
  — Ай-ай-ай! Элиос, очень больно, пощади, прошу тебя!
  — Больно? Мне все это время казалось, что ты получаешь наслаждение от того, что я причиняю тебе боль. И как своему самому первому фанату, я позволю тебе этой болью от души насладиться.
  — И, заметь, единственному твоему фанату! — огрызнулся Калео и тут же получил очередной увесистый шлепок. — Ай, Элиос, не надо, умоляю, пощади, я больше не буду!
  Туника Калео задралась, обнажая соблазнительные ягодицы, раскрасневшиеся от болючих шлепков. Элиос почувствовал, как пробуждается его естество и предоставил, что бы сделал сейчас с этим несносным мальчишкой. Он отпустил Калео и улегся на ложе, накрывшись одеялами. Если он сейчас будет вытаскивать Калео из спальни, своими криками этот гаденыш перебудет весь дворец, придётся оставить его здесь.
  — Ложись спать, — устало проговорил Элиос, — просто спать!
  Он попытался уснуть, но не тут-то было. Калео сорвал с него одеяла, сбросил с себя тунику и пробрался под рубаху Элиоса, проведя языком по его мощной груди.
  — Чёрт... что же ты делаешь... — проговорил титан. Не теряя даром времени, Калео опустился ещё ниже, пытаясь возбудить его громадный орган, который и так уже был готов к приключениям. Элиотид начал действовать губами и языком. Элиос понял, что пропал, он уже не сможет оттолкнуть его, сильно возбудившись. Калео взял с ночного столика ароматизированное масло, намазал им себя и титана, пытаясь сесть сверху, но сделать это было непросто, так как орган титана действительно был огромный. Наконец, ему это все же удалось, боль была просто дикой и Калео закусил губу до крови, чтобы не закричать.
  — Не садись глубже, ты покалечешь себя, — сказал Элиос, обхватив Калео за бедра, помогая двигаться и регулировать глубину горе-наезднику, — не вздумай полностью.
  Юный элиотид уже практически не слушал его, пребывая в экстазе.
  — Элиос, я люблю тебя, слышишь?
  Титан закрыл глаза: ещё минута и он взорвется от нарастающего возбуждения.
  Когда они закончили, обессиленный Калео рухнул в объятия своего повелителя, по ногам снова струилась кровь. Элиос прижал его к своей разгоряченной груди и, добравшись до его губ, начал жадно целовать. Калео не ожидал такого порыва и забыл о мучавшей его в заднем проходе боли.
  — Элиос, так я нужен тебе или нет? Ответь мне, — он посмотрел на титана. Повелитель слегка отстранился, хоть и не разжимал объятий.
  — Давай спать, Калео, — ответил он.

  Калео проснулся от барабанной дроби дождя по крыше. Спать пришлось на животе, потому что лежать в привычном положении было слишком больно. Лёжа рядом на подушках, на него смотрел Элиос.
  — Знаешь что, — сказал повелитель, улыбнувшись ему, — такая погода... а давай валяться дальше?
  Юный элиотид обрадованно улыбнулся ему в ответ:
  — Давай! Элиос... ты как море. То ласкаешь теплыми волнами, то обрушиваешься беспощадным штормом, таща на дно.
  — Разве ты видел когда-нибудь море?
  — Видел. Во сне. И я много о нем читал.
  Теперь, море у титана ассоциировалось с Микэлем и в его глазах пробежала грусть. Калео хотел лечь поближе к повелителю, но вскрикнул от сильной боли. Элиос потянулся к шкафчику и достал целебную мазь.
  — Лежи и не рыпайся, сам виноват, — сказал он, ловкими движениями нанеся мазь на нужное место. Калео моментально почувствовал облегчение.
  — Кэй, наверное, уже давно хватился ключей, бедный парень, мне так неудобно...
  Элиос глянул на него:
  — Эх, всыпать бы тебе ещё раз хорошенько за такие проделки, да ты уже достаточно наказан.
  Бросив ещё один снисходительный взгляд, титан прижал к себе худощавое тело своего маленького элиотида. Он не мог объяснить, с чем были связаны подобные порывы. Возможно, наружу вырвалась вся та нежность, которую он копил для Микэля. Возможно, ему просто хотелось любить и быть любимым, ощущать рядом чье-нибудь дыхание. Но для Калео каждый жест Элиоса слишком много значил, в такие моменты, прижимаясь к своему повелителю, он ощущал безграничное счастье. По крышам продолжал барабанить дождь, Калео сильнее прижался к титану.
  — Элиос, если бы ты только знал, как я люблю тебя... — прошептал элиотид.
 
  Кэй вернулся с чаем, но Калео уже не было. Ещё куда-то запропастилась связка ключей и элиец ломал голову, где он мог её потерять. Дело было не шуточное — там были ключи почти от всех дворцовых комнат. Кэй обыскал все вокруг, но ключей нигде не было, элиотид побледнел — это была серьёзная проблема. Утром появился Элиос, вертя ключи на пальце.
  — Ты ничего, случайно, не забыл?
  Кэй испуганно посмотрел на него, не зная, что ответить.
  — Выходит, кто угодно может завладеть ключами и проникнуть ко мне в спальню, правда, Кэй? С таким смотрителем, как ты.
  — Прости, Элиос! — с отчаянием посмотрел на титана парень. — Я не знаю как...
  — А ты подумай, — усмехнулся Элиос, швырнув ключи перед ним, — быть может, накануне общался с кем-нибудь?


  49

  После последнего разговора отношения между Микэлем и Анрэем стали куда прохладнее. Анрэй больше не спрашивал, куда уходит элиотид, когда он вернётся и не напрашивался составить ему компанию. Казалось, он ушёл в себя. Парень пребывал в своей мастерской, там он подолгу упражнялся в проектировании новых, ещё невиданных до сих пор на этой планете зданий, делал чертежи. Ночью он не притрагивался к Микэлю, делая вид, что спит. За несколько дней они отдалились, будто были чужими. Микэля охватила грусть, но он не подавал вида, притворяясь, что ничего не происходит. Неужели Анрэя так сильно задело то, что он сказал? Элиотид чувствовал сильное одиночество и в последнее время начал проводить время в таверне "Пристанище богов". Таверна была не из дешёвых, зато здесь подавали более изысканные вина и блюда, да и контингент собирался куда образованнее, в  отличие от бродяг и пропойц, многие из которых даже не умели ни читать, ни писать.
  Микэль сразу же стал душой компании и всеобщим любимцем. Он пел элийские песни, по настроению танцевал, умел играть почти на всех музыкальных инструментах и научил игре в кости по своим правилам. Прихода Микэля ждали так, будто должно спуститься с небес божество. Хозяин таверны получал в эти дни прибыль в несколько раз больше обычного. Люди приходили, чтобы только полюбоваться прекраснейшим ангелом и, как всегда, попадали под очарование невиданной красоты и талантов элиотида.
  Конечно же, делая вид, что ему все равно, Анрэй тайком следил за элиотидом, каждый день наблюдая, куда он уходит. Он видел, как беззаботно развлекается Микэль в таверне, пьёт вино, играет в кости, танцует и на душе становилось очень тяжело — элиотид живёт, не задумываясь о нем. "Меня пугает твоя одержимая страсть ко мне, она душит меня", — эти слова снова и снова острым лезвием расчерчивали полосу в душе парня. С опущенной головой он уходил домой.
  Один раз в "Пристанище богов" заехал ученый-путешественник. Он был средних лет и вполне хорош собой, с отличными манерами и багажом знаний. Конечно же, сияющий здесь, как солнце, элиотид не мог не привлечь его внимания.
  — Здравствуйте, — предельно вежливо обратился он к Микэлю. — Моё имя Эрдиан. Я — странствующий учёный, не подумайте ничего дурного, мне бы просто хотелось пообщаться, так как я вижу, что вы издалека, возможно, совсем издалека...
  Его обходительный тон и манеры, которые элиотиду здесь удавалось слышать крайне редко, сразу же привлекли.
  — Меня зовут Микэль. Да, вы угадали, я не здешний, я попал сюда из другой планеты.
  В глазах Эрдиана вспыхнул ещё больший интерес. Элиотид устал видеть в глазах других лишь похоть, желание притронуться к нему, этот же человек вел себя культурно и сдержанно, держал дистанцию, что также понравилось Микэлю. Нет, элиотид не рассматривал Эрдиана как мужчину, но ему был интересен умный и интеллигентный собеседник, который видел в нем нечто большее, чем просто красивую вещь.
  — Предлагаю пересесть за отдельный столик, — сказал Эрдиан, — мне бы хотелось задать несколько вопросов. К тому же, я слишком голоден, с вашего позволения, очень бы хотелось перекусить.
  Микэль представил, как этот учёный закажет себе блюда из дохлых животных или рыбы и его начало тошнить, но он вежливо кивнул. Элиотид никак не мог привыкнуть к варварским обычаям этой планеты, но к его удивлению, Эрдиан заказал себе овощи и фрукты, и сказал, что не пьёт алкоголь.
  — Вас чем-нибудь угостить? — вежливо спросил мужчина.
  — Нет, благодарю, у меня есть деньги, но я не голоден.
  — Хорошо, — улыбнулся Эрдиан. — Не могли бы вы открыть секрет, на какой планете обитают столь прекрасные существа?
  — Моя планета называется Элия, но я туда больше не вернусь... — с грустными нотками в голосе сказал элиотид, почувствовав непреодолимую тоску по родной планете.
  Эрдиан был хорошо воспитан и не стал расспрашивать мало знакомого о том, что у него случилось, но от одного вопроса все же не удержался.
  — Прошу прощения заранее, если обижу, но позвольте поинтересоваться, сколько вам лет, Микэль?
  Вопрос застал элиотида врасплох.
  — Как бы вам сказать... наши планеты живут в разных временных рамках, если перевести на ваш возраст, то мне более ста лет.
  — Потрясающе! — воскликнул Эрдиан. — Это невероятно! Какова продолжительность жизни на вашей планете?
  — Мы можем жить вечно, если не произойдёт никаких непредвиденных обстоятельств или несчастных случаев, при этом внешне остаёмся молодыми.
  — Это невероятно... — снова прошептал мужчина, потеряв аппетит. — Знаете, я всю жизнь свою посвятил тому, чтобы приоткрыть тайну вечной молодости и бессмертия и вы мне можете в этом помочь. Я заплачу сколько нужно.
  — Благодарю, но я не нуждаюсь в деньгах, — ответил Микэль.
  — Тогда помогите мне ради науки! — с жаром воскликнул Эрдиан. — Я поселился тут, недалеко, и оборудовал временную лабораторию. Молю вас, пойдемте со мной, это не займет у вас много времени, но вы можете помочь в таком важном вопросе!
  Микэль колебался.
  Анрэй, закутавшись в плащ, из-под которого были видны одни глаза, наблюдал за их милой беседой со стороны, в грудь будто забили острый невидимый кол, пронзающий наверняка самую цель. Вот, Микэль и незнакомец встали и направились к выходу. Раздираемый ужасающей ревностью, Анрэй отправился за ними.
 
  — Входите, прошу вас, — сказал Эрдиан. Элиотид разглядывал лабораторию с колбами и пробирками.
  — И что от меня требуется? — спросил он.
  — Самая малость — раздеться. Ничего такого не подумайте, ваше тело меня интересует только лишь с точки зрения науки, мне нужно знать, как устроена ваша раса, почему жители вашей планеты могут сохранять вечную молодость и, фактически, быть бессмертными.
  Микэль нахмурился.
  Анрэй не слышал, о чем они говорят, но наблюдал за ними через окно, прячась в саду. Он увидел, как элиотид вдруг скинул все одежды перед этим человеком, оставшись совершенно нагим. Элиец не мог поверить своим глазам. "Так вот, какой ты на самом деле! Готов отдаться первому встречному, ни стыда, ни гордости. Как же я был слеп!" — не в силах выносить этой пытки, Анрэй помчался прочь, заламывая себе руки. Он кричал на всю улицу таким диким криком, что прохожие оборачивались.

  Увидев стройное, нежное тело элиотида с шелковой кожей, Эрдиан забыл про все на свете: и про вечную молодость, и про бессмертие. Его глаза жадно загорелись, а руки потянулись к элиотиду, но Микэль с гневом осадил его:
  — Вижу, интерес ваш тут совсем другой! Вы не лучше остальных, я ошибся.
  — Ты невероятен... — шептал, как в экстазе, Эрдиан, напирая на него. Микэль с силой оттолкнул его:
  — Не желаете, заодно, изучить нашу силу и мощь? Боюсь, от вас мокрого места не останется.
  Эрдиан улетел в другой конец комнаты, отброшенный Микэлем. Элиотид быстро оделся и с отвращением покинул эту лаборатрию, не оборачиваясь.
 

  50

  Когда Микэль пришёл домой, Анрэй уже собирал свои вещи.
  — Анрэй... — проговорил Микэль, чувствуя недоброе. — Ты куда-то собрался?
  — Собрался, — не поворачивая головы, ответил парень, — я переезжаю.
  — Но почему?!
  Анрэю было трудно говорить, его трусило, однако он сделал над собой усилие, чтобы элиец этого не заметил.   
  — Нам необходимо расстаться.
  — Как? Почему?!
  Анрэй затянул паузу, но так и не ответил, продолжая собирать вещи.
  — Анрэй, почему?! — повторил Микэль.
  — Почему? — повторил разгневанный элиец. — Ещё спрашиваешь? Где ты сейчас был?!
  Микэль растерялся, не зная, что ответить.
  — Молчишь? Так я за тебя отвечу: сейчас ты раздевался перед незнакомым мужиком и уж конечно же не ради того, чтобы поиграть в кости!
  Краска залила щеки элиотида.
  — Ты не так все понял! Это был учёный, он изучал процесс бессмертия и вечной молодости, он хотел увидеть, как у нас устроено тело, почему мы остаемся вечно молодыми и можем жить сколько угодно.
  — Ага, — саркастически усмехнулся Анрэй. — Прибереги эти сказки для идиотов.
  Он уже успел сложить свои вещи, небрежно бросив:
  — Прощай.
  Элиотид смотрел ему вслед и не могут поверить, что это произошло наяву, по лицу потекли горячие слёзы, а грудь сдавило от боли.
  — Как же так... — прошептал Микэль, опершись о стену. Он от души расплакался.

  Элиос какое-то время не наблюдал за Микэлем, чтобы ещё больше не травмировать себя, видя, как он счастлив с Анрэем. Однако, за это время произошли потрясающие события: Анрэй сам его бросил, Элиос и пальцем не пошевелил для этого. По лицу титана пробежала злорадная усмешка. Пришло время действовать. Он размышлял, почему Микэль имеет над ним некую силу и власть. Элиотид способен остановить его своими упреками и пренебрежением, вызывая чувство стыда. Титан решил в корне изменить своё поведение: пусть думает о нем, что хочет, он — повелитель, а Микэль всего лишь его творение, хочет он или нет, а придётся подчиняться.


  Калео вышел, прихрамывая.
  — Ты не видел Элиоса? — спросил он.
  — А ты мне ничего не хочешь сказать? — разозленно посмотрел на него Кэй. — Как можно незаметно украсть целую связку ключей у того, кто тебе доверяет, например?
  Парень опустил белокурую голову, сгорая от стыда.
   — Прости меня, я осознаю, что поступил подло. Но мне было очень нужно, поверь. Я сразу же признался Элиосу, что ты не виноват, что я украл эти ключи.
  — Ты разочаровал меня и подорвал моё доверие, — ответил Кэй, отвернувшись в сторону.

  Микэль не думал, что когда-нибудь испытает такую сильную боль после ухода Анрэя. Погруженный в эти переживания, он даже не заметил, как какое-то время за ним наблюдал Элиос, присев напротив. Заметив это, элиотид вздрогнул.
  — Какая незадача, Микэль, все же этот деревенский парень посчитал, что ты его не достоин и покинул тебя. Не припомню, как его там зовут, я создавал такие посредственности для массовки и сразу же забывал их имена.
  — Убирайся! — воскликнул элиотид.
   Титан иронично усмехнулся:
  — Нет, теперь я буду жить здесь, с тобой.
  — ?!
  — Я так сказал и будет так, как я хочу. Я — твой создатель, всю твою красоту и таланты создал я, ты — моя собственность.
  — Да пошёл ты к черту!
  В мгновение ока Элиос оказался возле него:
  — Советую прикусить язычок и впредь выбирать выражения тщательнее. Помни, кто я и кто ты.
  В доказательство своих слов, Элиос швырнул Микэля на ложе, лишь облако белых, как горные снега, волос, взметнулось в воздухе. Титан придавил его тяжестью своего тела, элиотид слышал его горячее дыхание, чувствовал сквозь одежду огромных размеров орган, колом упершийся ему в ногу. Все внутри похолодело от ужаса. Микэль понял, что не может пошевелиться.
  — Элиос, пожалуйста, не надо, прошу тебя... — жалобно посмотрел на него несчастный элиотид.
  Титан лишь иронично усмехнулся. Наконец, Элиос мог овладеть им прямо здесь и сейчас. Но он представил Калео, по ногам которого текла кровь, вспомнил его милое личико, искаженное страданием и болью. Он не хотел такого для Микэля, как и не хотел насилия. Пусть Микэль привыкнет и со временем у него не будет выбора, кроме как добровольно отдаться ему.
  — Помни, что только мне ты обязан своей непревзойденной красотой, — усмехнулся титан, — твоё сердечко так отчаянно колотится, того и гляди выпрыгнет из груди, так испугался меня? — Элиос склонился над ним и, просунув сквозь его губы язык, насильно сорвал несколько поцелуев, сладких, как мёд. Тысячи ночей с Калео не могли сравнится с одним таким мгновением. Испуганный элиотид бегло ответил на его поцелуй.
  — Сегодня мы будем спать вместе, мой хороший, — титан провёл рукой по белокурым, как и у самого, волосам элиотида. После этой фразы Микэль болезненно насторожился. Он боялся себе представить, что будет с тем, в кого войдёт этот гигантский ужасающий орган, по его телу пробежала дрожь. Элиотид понял, что Элиос шутить не намерен. Титан схватил его в охапку и, прижавшись к его лицу щекой, заснул. Этой ночью он был по-настоящему счастлив. Но элиотид не мог глаз сомкнуть, боясь пошевелиться и разбудить повелителя. Всю ночь в его ногу упирался этот ужасающих размеров твердый орган. Микэль подумал, что если это окажется внутри него, то он, наверное, умрёт. В довершение всего, элиотид вспомнил, что от него сегодня ушёл Анрэй, в глазах заблестели слёзы. Все было паршивее некуда.
 

  Калео не находил себе места — Элиос не ночевал во дворце. Юный элиотид предусмотрительно успел сделать слепок ключа от спальни повелителя, но его не было не только в спальне, но и нигде поблизости.
  Калео предположил, что Элиоса нет не то, что  во дворце, а и в самой Элии. Он вспомнил большую, хорошо сложенную фигуру титана, с белокурыми кудрями и совершенными чертами лица. Элиотиды — лишь его маленькие подобия. Только он есть настоящая, совершенная красота, власть, сила и знание. Мысли об Элиосе сводили Калео с ума: где он сейчас, с кем? Он был ласков с ним прошлой ночью, долго целовал и даже ненароком  прижал к себе... Калео поморщился: сидеть было по-прежнему больно после ночи с Элиосом. Теперь это его привычное состояние — состояние боли моральной и физической.


  51

  Элиос проснулся в приподнятом настроении, давно он не чувствовал себя таким счастливым. Микэль лежал в его крепких объятиях, боясь пошевелиться, он почти не спал. Удалось заснуть ненадолго, но начали мучить кошмары, ему снилось, что Элиос снова и снова насилует его этим чудовищным органом.
  — Доброе утро, — сказал титан и чмокнул элиотида в уголок губ. Микэль ничего не ответил. Элиос привстал и потянулся на ложе, которое заскрипело под ним, не выдержав такой мощи.
  — Я принёс тебе твои одежды и украшения, которые ты носил во дворце, надень их пожалуйста, — Элиос показал на аккуратные свёртки в углу.
  — А если я откажусь?
  — Тогда мне придётся самому переодеть тебя, — невозмутимо сказал титан. Оба беловолосые, с ясными, светло-голубыми глазами, они походили на членов одной семьи, но на фоне титана элиотид выглядел миниатюрным и хрупким.
  — Эх, Микэль, вспомни, как раньше мы болтали ночами напролет, как гуляли в нашем саду, как же было хорошо!
  — Я думал, это по-дружески, у меня и в мыслях не было чего-то другого! Но теперь и дружеское общение между нами невозможно.
  — Но я же не знал, что в твоём вкусе простые деревенские парни, — саркастически усмехнулся Элиос. — Какой завтрак готовил тебе этот парень каждое утро? Я так, наверное, не смогу. Но у меня есть кое-что другое. Пойду на кухню, а ты пока переоденься, хочу видеть тебя в привычном великолепии, — он потрепал помрачневшего элиотида по щеке и вышел. Микэль со вздохом встал и развернул свёртки, лежащие в углу — его лучшие праздничные одежды. Но ему не хотелось их надевать. Во-первых, потому что заставлял Элиос, а во-вторых, он просто хотел начать здесь новую жизнь с Анрэем. Но теперь нет и его.

  Элиос занимался стряпней на кухне. Обычно, во дворце это делали слуги. Но когда-то в прошлом он готовил для Аргоса и сейчас титан вспомнил пару рецептов. Тушеные в котелке овощи со специями и всевозможными приправами, завернутые в виноградный лист. Такое простое, но такое аппетитное блюдо. Элиос нарезал овощи аккуратными кубиками и обжарил их в оливковом масле, добавив специй. Потом он решил заняться приготовлением десерта — сладкое улучшает настроение и способствует хорошей работе головного мозга.
  Когда разодетый элиотид вошёл в столовую, на столе уже дымились ароматные блюда. Элиос обернулся на него, пронзая оценивающим взглядом, от которого Микэлю стало не по себе.
  — До чего ты хорош! — воскликнул титан.
  — Вся моя вина в том, что моё лицо и тело вышли лучше, чем у остальных?
  Элиос усмехнулся:
  — Красота — страшная сила и за неё приходится платить.
  — Я не просил её у тебя, эта красота — моё проклятие! Я хочу быть самым обыкновенным, чтобы на меня не глазели и не тянули ко мне свои руки!
  — Разве ты не привык купаться в лучах славы и обожания? Разве это не льстит тебе? Смог бы ты сейчас жить серой посредственностью?
  Элиотид ничего не ответил и сел за стол. Элиос поставил перед ним кувшин.
  — Я принёс хорошей амброзии. Могу поклясться, ты не пил такую со времён пребывания во дворце. Хватит пить второсортные напитки, ты достоин большего.
  — Ты заявил, что собрался жить здесь, со мной, а как же Элия? Ты все бросишь и оставишь свою планету вместе с дворцовыми делами? — с лёгкой ухмылкой спросил Микэль.
  — Это не должно тебя волновать, мой хороший, — в той же манере ответил Элиос. Он разложил на блюда овощи и разлил амброзию в кубки.
  При виде этой идиллии, Микэль не смог сдержать себя и расхохотался: семейная жизнь с Элиосом — это нечто, он никогда не смог бы себе такого даже вообразить.
  — Есть хорошая поговорка: тот, кто много смеётся, потом может столько же плакать. У нас ещё вся ночь впереди, — подмигнул титан. Микэль перестал смеяться.
  — Послушай, — сказал он, —тебе лучше подыскать для пары какого-нибудь титана, мы слишком хрупкие в сравнении с тобой...
  — Может, я бы и подыскал, — ответил Элиос, не спеша прожевывая овощи, — да только вот после взрыва все титаны погибли. А насчёт "хрупких", так некоторые не жаловались.
  — Да после ночи с тобой никому из нас не выжить! — в отчаянии ответил элиотид. На этот раз расхохотался Элиос.
  — Не преувеличивай. Выживете, проверено. Правда, болеть будете потом немного.
  Микэлю кусок не лез в горло, он задумался, что же Элиос имел ввиду. Неужели он уже опробовал кого-то из элиотидов?! Амброзия была действительно очень хороша, она позволила  снять напряжение и немного расслабиться.
  — Послушай, Микэль, быть может, ты хочешь вернуться в Элию? — спросил титан, немного захмелев от амброзии. — Я верну тебе имя. Ради тебя я отменю законы и представлю тебя как своего супруга, мы вместе будем править планетой.
  Микэль в изумлении посмотрел на него, он подумал, что у титана окончательно помутился рассудок.
  — А если нет, то будь по-твоему, мы будем жить здесь! Эх, до чего же ты хорош, невозможно отвести глаз!
 
 
  После завтрака они отправились гулять по морскому берегу.
  — Тебе нравится море? — посмотрел титан на элиотида. — В Элии такого нет. Не правда ли, загадочность и красота морской пучины способны покорить любую душу? Когда горизонт сливается с морем, а ночью на небе россыпи звёзд.
  Микэль вспомнил об Анрэе и тяжко вздохнул. Ветер трепал волосы, путая их. Элиос и Микэль отправились в город. Люди с удивлением оборачивались на них. По сравнению с титаном, они казались едва ли не лилипутами. Их белоснежные волосы и одежды, поразительная красота, заставляли прохожих замирать на месте.
  Элиос накупил Микэлю самых дорогих украшений, наряды из заморских тканей, из тончайшего шелка, нежного, как поцелуй морского бриза. Но это не сделало Микэля счастливым, он удрученно шёл рядом с громадной фигурой Элиоса и казался по сравнению с ним хрупкой фарфоровой миниатюрой.
  — Что тебе ещё купить? — с участием посмотрел на него Элиос. — Чего бы ты хотел?
  — Спасибо, мне ничего не нужно, — сухо ответил элиотид.
  Элиос потащил его в театр, они побывали везде, не пропуская ни одного стоящего заведения, титан купил Микэлю кучу подарков, они посмотрели и попробовали все, что только было возможно, но мысли элиотида по-прежнему были тяжелыми из-за Анрэя и предстоящей ночи, не сулящей ничего хорошего.
  — Я не хочу домой! — почти в истерике посмотрел на него Микэль.
  — Уже стемнело, пора возвращаться, мы хорошо сегодня погуляли. Подарки, наверное, уже доставили домой. Я приготовлю вкусный ужин, кроме того, дома осталась амброзия.
  Микэль возвращался с камнем на душе. Наконец, наступила проклятая ночь.
  — Раздевайся, — сказал титан, когда они вошли в спальню.
  — Элиос, умоляю, не надо! — с ужасом воскликнул элиотид.


  52

  Титан усмехнулся:
  — Я вызываю у тебя такой ужас?
  — Пожалуйста... — взмолился Микэль и в его ясных голубых глазах заблестели слёзы.
  — Не бойся, я не буду насиловать тебя, — сказал Элиос, прибавив: — если ты будешь слушаться. Мы просто немного поиграем.
  Опустив голову от безысходности, элиотид снял свои одежды:
  — Всем нужно от меня только одно...
  Элиос залюбовался его прозрачной кожей в пламени свечей, казалось, элиотид окружен волшебным ореолом, а линии его тела были такими прекрасными, такими совершенными.
  — Твоя красота достойна того, чтобы швырнуть к твоим ногам целые миры! — воскликнул Элиос, как завороженный. Он тоже разделся. Глядя на его вставший огромный орган, Микэль похолодел, ему казалось, что вот-вот он свалится в обморок от стресса. Когда титан подошёл к нему и провёл рукой от шеи до живота, он почувствовал, как сильно дрожит элиотид.
  — Элиос, пожалуйста... — прошептал Микэль и из его глаз брызнули слезы, это была истерика. Элиос обнял его за нежную обнаженную спину.
  — Не бойся, я же сказал, что не буду делать это с тобой, тебе нужно расслабиться, ты сильно напуган.
  Титан отхлебнул амброзии, склонился к Микэлю и осторожно, чтобы не пролить, влил напиток изо рта в рот элиотиду. Микэль машинально глотнул. Когда элиотид проглотил амброзию, Элиос повторно потревожил его губы, на этот раз своим языком и медленно поцеловал, осторожно опустив на ложе. По лицу Микэля потекли слёзы, он все время чувствовал этот твёрдый, как гигантский камень, орган где-то рядом. Опустив элиотида на подушки, Элиос склонился над ним, проведя по соску языком. Чувственный элиотид, который легко возбуждался от подобных прикосновений, издал жалобный стон.
  — Не бойся, я не буду в тебя входить, — прошептал ему на ухо Элиос, легонько прикусив мочку уха. Микэль снова издал стон. Титан вернулся к соскам, играя с каждым поочередно.
  — Ах... — простонал Микэль и выгнулся, словно дуга. Элиос какое-то время продолжал дразнить его соски, поглаживая гладкие бедра.
  — Ты такой чувственный, так легко возбуждаешься, — посмотрел на него Элиос, — ты просто создан для наслаждений.
  Титан пробежался по его груди языком, нырнув в соблазнительную ямку пупка, но самое интересное ждало впереди. Белокурая голова Элиоса расположилась между бедер элиотида. Он помнил, как они предавались подобным ласкам с Аргосом и несколько раз с Калео. Титан не мог похвастаться большим количеством любовников, так как в Элии, с запретами, которые сам же установил, вел жизнь затворника. Он погружал в свой рот естество Микэля, с наслаждением доводя его до экстаза. Элиотид не сдерживал криков, сейчас было самое время заняться с ним любовью, но титан пообещал, что сегодня не сделает этого и решил воспользоваться менее болезненным методом. Его пальцы проникли в самые потаенные глубины элиотида. Микэль ахнул:
  — Элиос, не надо!
  Титан замер и с ухмылкой посмотрел на него:
  — Мне остановиться?
  — Нет... — прошептал элиотид, находясь в сильном возбуждении. Пальцы титана проникли ещё глубже в него. Микэль издал громкий стон. Губы титана снова разыгрались между его бедер, а пальцы продолжали двигаться.
  — Ах... — не выдержал Микэль, сотрясаясь в конвульсиях. Элиос поцеловал его гладкое бедро.
  — Ты создан для любви, Микэль, каждая клетка твоего тела кричит об этом.
  — Любви нет, — ответил элиотид, отвернувшись. Но не зная, чего ожидать от возбужденного Элиоса, вернулся в положение "лёжа на спине" и плотно сжал ноги. Это позабавило Элиоса и он тихо рассмеялся.
  — Не бойся, я же сказал, что не стану трогать тебя. Всему своё время.
  Микэль вздрогнул.
  — Завтра утром мне нужно будет вернуться в Элию, не советую тебе никуда бежать и скрываться, ведь я смогу отыскать тебя даже в преисподней с помощью хрустальных шаров.

  Калео не находил себе места и почти не спал — Элиоса не было уже несколько дней и несколько ночей. Наконец, повелитель появился в хорошем настроении. Юный элиотид бросился к нему, но был встречен холодной улыбкой.
  — Как дела, Калео?
  — Элиос, где ты был все это время, я чуть с ума не сошёл!
  — С каких это пор я обязан отчитываться перед слугами? — спросил титан.
  Это прозвучало обидно. Хоть Калео и решил служить Элиосу, все же он оставался элиотидом, к тому же, первым из первых.
  — Я наконец-то счастлив, — сказал повелитель с добродушной улыбкой. — Я с тем, кого я люблю.
  Калео вытращил глаза:
  — С кем это?! Аргос давно мёртв, значит... это Микэль, да?!
  — Что за допрос? Ты считаешь, что имеешь на это право? Знай своё место!
  — Выходит, что я все это время был для тебя игрушкой?! — в отчаянии воскликнул парень.
  — Калео, это ты преследовал и домогался меня, а не наоборот. Ты пробирался в мою спальню и сам прыгал ко мне на ложе, или это было не так? Я не любил и не люблю тебя. Да, я тебя хотел, потому что у меня давно не было ни с кем близости, и ничего больше. Ты хотел меня — ты это получил, я тоже удовлетворил с тобой свою нужду и живу дальше, я не хочу зацикливаться на этом.
  Кристально голубоватые глаза Калео широко раскрылись, будто он увидел перед собой что-то совершенно ужасное. Он чувствовал, как его тело пронзают тысячи болючих, самых острых игл. Все ещё не веря тому, что сказал титан, Калео с диким криком вылетел прочь. Он едва не сбил с ног Кэя, рыдая во весь голос.
  — Калео, что случилось, дитя? — спросил, испугавшись, элиец. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так сильно рыдал.
  — Элиос, Элиос... — повторял парень. Кэй понял, что между ним и титаном что-то происходит, сомнений быть не могло. Это было похоже на что-то очень личное, интимное, глубокую обиду или предательство. Кэй попытался увести Калео с собой, чтобы напоить успокаивающим отваром. Он будто чувствовал боль элиотида и казалось, что мерзкие невидимые иглы пронзают и его самого.

  Элиос же, закончив свои дела, снова вернулся к Микэлю.
  — Здравствуй, Микэль, скучал без меня? — ехидно улыбнулся титан. Элиотид мрачно посмотрел на него. Раньше он не замечал в репликах Элиоса сарказма или издевок. Истерзанный болью неразделенной любви и ревностью, титан обозлился. Он взял Микэля за руку и слегка сжал ладонь. Как же было приятно прикасаться к его бархатистой коже!  Элиотид увидел, что зал уже завален подарками.
  — Я думаю, ты скучаешь по родной планете, эти вещи будут напоминать тебе о ней.
  Микэль с безразличием разгреб кучу подарков, вытащив свитки.
  — Жажда к знаниям не угасает, — улыбнулся Элиос, — тебя можно понять. Люди во всем отстают от нас, даже самые умные из них, не говоря уже о большинстве. Тебе, должно быть, скучно на этой планете, на которой с твоим уровнем интеллекта не найдётся ни одного достойного собеседника.
  Микэль хотел спросить у титана про энергию, которую он как-то раз смог использовать для самозащиты, но потом передумал — если бы Элиос хотел, чтобы они знали об этом, они бы знали. Возможно, в элиотидах скрывался куда более мощный потенциал, чем могло показаться. Неожиданно, Микэль подумал: а что, если Элис способен читать их мысли? И смутился.
  — Что такое, что-то не так, мой дорогой? — спросил с усмешкой титан.
  Микэль ничего не ответил. Да, все было не так! Элиотид не знал, как избежать навязчивого внимания Элиоса. Титан привлек его к себе и расцеловал в обе щеки, как маленького ребёнка. Каждого из элиотидов он считал своим детищем, своим прекрасным маленьким миром совершенной красоты и интеллекта. Микэль пытался отвернуться, но титан поймал его за подбородок и заглянул в глаза.

 53

  Элиос бережно заколол волосы элиотида золотыми длинными шпильками с маленькими колокольчиками, оставив на его сладкой шее нежный поцелуй. Микэль никак не отреагировал. Они поехали за город, чтобы немного попутешествовать. Элиос и Микэль посетили все близлежащие достопримечательности, театры, храмы, памятники архитектуры, парки и площади. Титан накупил сотни новых подарков, они общались о науках, искусстве, новых достижениях и открытиях, Микэль пытался делать вид, что все хорошо, но нервы сдавали и больше всего он боялся того времени, когда наступит ночь. Конечно же, Элиос был непревзойденным в роли собеседника, имея колоссальные знания, но элиотид знал, что по факту он оставался его пленником. Их с изумлением и замиранием сердца разглядывали люди. Если Микэль был похож на ангела, то Элиос походил на самого бога.
  Они приехали домой, когда уже смеркалось, уставшие. Элиос привёз из Элии множество фруктов. Только там деревья могли давать такие огромные сладкие плоды. Как Микэль соскучился по ним! Он с жадностью вцепился зубами в срочную мякоть, откусив кусок от великолепного сорта персика. Но время было позднее и все напоминало о том, что скоро они уединятся в спальне. Микэль продолжал нервно жевать персик, откусив ещё кусок. Наблюдая за ним, Элиос про себя забавлялся.

  Микэль лежал на белоснежной тончайшей простыни, вокруг мерцало пламя свечей, освещая его обнаженную спину, гладкую, ровную, без малейшего изъяна, само совершенство. Элиос осторожно убрал на бок длинные волосы элиотида и покрыл её поцелуями. Микэль слегка вздрагивал. Титан сжал его упругие ягодицы, как две половинки спелого плода, потом наклонился и также покрыл их поцелуями. Его язык забрался между ними, проведя скользкую дорожку к его нежному розовому отверстию. Слегка растянув его пальцами, титан проник внутрь кончиком языка и услышал в ответ сладострастный стон, от которого внизу живота стало слишком горячо. Он проник языком еще глубже. Стоны Микэля, ощущение его нежной плоти возбудили Элиоса до такой степени, что он готов был ворваться в него прямо сейчас и еле себя сдержал. Титан перевернул элиотида на спину и раздвинул ему бедра.
  — Послушай, Микэль, я очень долго жду, когда ты будешь готов, но я ведь тоже не железный, чтобы столько терпеть и мучиться, я хочу заняться с тобой любовью прямо сейчас.
  В глазах элиотида отразился ужас:
  — Нет, пожалуйста, умоляю тебя, умоляю!
  Элиос погладил его по щеке, чтобы успокоить.
  — Ну не драматизируй, все не так страшно. Да, будет больно, придётся немного потерпеть. Я не буду входить глубоко, обещаю.
  — Элиос, нет! Заклинаю тебя! — взмолился Микэль. Элиос осторожно поцеловал его точеное плечо.
  — У меня есть замечательное ароматическое масло, оно поможет легче войти и уменьшит боль.
  — Не надо! — с застывшим выражением ужаса на лице сказал элиотид, его трусило. Элиос встал с ложа, чтобы принести баночку с маслом. Когда он вернулся, Микэль притих. Сначала титан думал, что он притворяется, но белокурая голова элиотида безвольно лежала на подушках — Микэль был в состоянии обморока. Элиос нахмурился, отложив баночку с маслом, ему уже все перехотелось. Он прилег рядом, обняв обеими руками Микэля, прижав его к себе, с участием поглаживая по голове.

  Когда элиотид проснулся, он увидел усмехающееся лицо Элиоса, который подтрунивал над ним.
  — Не думал, что ты такой слабый, что будешь падать в обморок от одной мысли заняться со мной любовью, — он засмеялся.
  — Что ты со мной делал всю ночь?! — вскричал разгневанный Микэль.
  — Ничего я с тобой не делал, ты бы это уже почувствовал, поверь мне, — ответил титан. Он нагло пробрался языком в его полуоткрытый рот и несколько раз поцеловал. — Мне нужно срочно вернуться в Элию, не скучай в моё отсутствие.

  Микэль чувствовал себя подавленным, опустошенным, ему не хотелось жить. Наспех одевшись, он вышел из дома и побрел вдоль моря куда глаза глядят. Хмурило, начался шторм, волны намочили ноги элиотида почти до колен. Но он этого не замечал, шёл, вязнул в мокром песке и продолжал идти, погруженный в свои мысли. Он зашёл уже достаточно далеко, когда вдруг заметил одиноко сидящую знакомую фигуру, он не думал, что ошибся.
  — Анрэй!! — закричал элиотид. Парень обернулся и не поверил своим глазам. Он так истязал свою душу, так соскучился по Микэлю, что готов был простить ему что угодно. Анрэй поднялся и взволнованно подошёл к элиотиду, ничего не говоря, просто молча смотрел.
  — Я тебя люблю! — закричал Микэль, по его лицу катились слёзы. — Ты слышишь, я тебя люблю!
  Парень остолбенел. Они потянулись друг к другу на встречу и крепко обнялись. Элиотид начал с жаром покрывать лицо Анрэя поцелуями.
  — Микэль... — проговорил парень. — Мне казалось, у тебя ко мне перегорело...
  — Дурак, какой же ты дурак! — элиотид склонил голову ему на плечо, ветер так растрепал его волосы, что не было видно лица. Волосы намокли от слез и морских брызг, они были солёными.
  — В нашем доме живёт Элиос, — проговорил Микэль, продолжая плакать. — Он скоро точно изнасилует меня, а у него... — элиотид запнулся, — такой огромный размер... Я этого не вынесу, Анрэй, если он сотворит это со мной, — плач Микэля перерос в безудержные рыдания, он размазывал слёзы по лицу вместе с волосами.
  — Что!? — вскричал элиец. — Элиос живёт в нашем доме?! Да я убью его, если он только посмеет притронутся к тебе!
  — Что ты ему сделаешь, даже я не могу с ним справиться, — продолжал всхлипывать Микэль.
  — Я его убью! Где он, веди меня к нему! — Анрэй схватил элиотида за руку и потащил за собой.
  Всю эту сцену наблюдал Элиос сквозь хрустальный шар.
  — Где он?! — ворвался домой Анрэй. Он начал бегать по комнатам, спотыкаясь о кучу подарков. — Что это за барахло! — парень догадывался, откуда это. Он принёс топор для колки дров и поставил возле кровати.
  — Как только он придёт — ему конец, — пообещал Анрэй.
  — Нет! — испугался Микэль. — Не нужно обагрять наш дом кровью!
  — Нам нужно себя защитить. По какому праву он смеет вторгаться в наш дом?! Я строил его своими силами для тебя, вкладывал в него всю свою душу. Он имеет власть в Элии, а тут он никто, пусть катится ко всем чертям!
  Микэль испуганно вцепился в Анрэя, Элиос был удивлён внезапным поворотом событий и решил не возвращаться, чтобы не унижать себя, навязывая Микэлю свою ненужную любовь, чтобы ему в открытую не дали понять, что элиотид предпочел ему деревенского парня. Титан не хотел размениваться на весь этот цирк, но глубоко в его душе поселились обида, злоба и ненависть.



  54
 
  — Он собрался драться со мной топором! — от души расхохотался титан.
 
  Была уже середина ночи, но Элиос так и не появился. Микэль бессильно лежал на коленях Анрэя, элиец, успокаивая, поглаживал его по спине.
  Микэль посмотрел на Анрэя:
  — Он не придёт сегодня. Он ведь следит за мной сквозь хрустальный шар и знает, что ты тут.
  Анрэй с презрением фыркнул.
 Элиотид обхватил его шею руками и с силой потянул на себя. Он тянул до тех пор, пока губы Анрэя не соприкоснулись с его губами.
  — Анрэй, я так соскучился, я тебя хочу, — прошептал Микэль, — больше никогда не уходи.
  Парень почувствовал жар его тела, элиотид просто пылал, сгорая от желания. Он обвил Анрэя своими горячими руками, его такие же горячие губы отвечали на поцелуи элийца. Микэль томно прикрыл свои большие глаза с длинными ресницами, тихо постанывая. Вначале у Анрэя не было настроения на подобного рода вещи, потому что он готовился ко встрече с Элиосом, но сейчас Микэль пробуждал в нем желание и страсть. Анрэй все эти дни, пока они не виделись, находился в одиночестве.
  — Микэль, — посмотрел он на лежащего у него на коленях элиотида, — ты такой горячий, ты не заболел? Сегодня был ветер и шторм, ты был весь мокрый из-за морских волн.
  — Нет, — с улыбкой прошептал элиотид, — я просто очень соскучился, я люблю тебя.
  От этих слов сердце Анрэя начало колотиться в груди и мурашки поползли по коже.
  — Ну же, Анрэй, поцелуй меня...
  Обычно, Элиос всегда пропускал подобного рода сцены, мучимый болью и ревностью, но сегодня решил сделать исключение из правил.
  — Буду мазохистом, как Калео, — усмехнулся титан. Ещё вчера прекрасный элиотид спал в его объятиях, пока снова не объявился этот деревенский парень, размахивающий топором, как кость в горле. Чего ещё ожидать от деревенщины! Элиос хотел посмотреть, как Микэль будет вести себя с ним, какие у него пристрастия, поэтому задержал взгляд на хрустальном шаре. Он хотел понять, что он делал не так, почему Микэль с ним ведёт себя так зажато, зато полностью открывается перед этим парнем. Хотя ответ на вопрос и так назревал сам собою в глубине души титана.
  — Анрэй, я тебя люблю, — снова томно прошептал элиотид, потянув элийца за руку, чтобы он не мешкал. Анрэй посмотрел на него и одним рывком освободил своё тело от рубахи, заодно сорвав и ленту, стянувшую волосы. Каскад густых каштановых волос упал на Микэля. Элиотид жадно рассматривал мускулы на обнажённом теле Анрэя, в котором не было ничего лишнего. Анрэй склонился над Микэлем и обжег его губы наполненным страстью поцелуем, проведя языком по его нижней губе. Элиец начал поспешно снимать с Микэля одежды. Когда элиотид лежал перед ним совершенно обнаженный, Анрэй лег сверху и обнял его.
  — Какой же ты все-таки горячий, — элиец провёл языком по шее элиотида, Микэль развел в сторону бедра, чтобы возлюбленный мог устроиться между ними. Казалось, от его тела действительно исходил жар, он истекал любовью и желанием. Когда Анрэй слегка приподнял его и вошёл, Микэль издал вздох удовлетворения, а на прекрасном лице отразилась улыбка, будто свершилось то, чего он так долго ждал. Микэль вцепился в Анрэя, подавшись навстречу, открывшись ему полностью, без остатка. Элиотид будто стремился протолкнуть его в себя, обвив талию парня ногами.
  — Ну же, Анрэй, ещё, сильнее, — прошептал элиотид. Ещё больше возбудившись от его шепота, Анрэй увеличил темп.
  — Ах, — воскликнул элиотид, откинув голову назад. — Анрэй, я тебя люблю, я так тебя люблю...
  Парень ничего не ответил, склонился к нему и, найдя губы элиотида, страстно несколько раз поцеловал в ответ. Они были настолько прекрасны, что Элиос залюбовался ими, на время забыв о душевной боли, ненависти и ревности. Крики и стоны Микэля сильно возбуждали и титан почувствовал, что и сам сгорает от желания. Микэль выгнулся, как тетива лука, по его совершенному телу пробежала сладкая дрожь, вскрикнув от возбуждения, он расслабился и затих, сжав ладонь парня. Но этим дело не закончилось. Возможно, Микэль создавал впечатление хрупкого, изнеженного красавца, чувствительного и совершенно пассивного, но на самом деле это было не так. Элиотид уже переместился и сидел сверху, он обездвижил руки Анрэя, теперь парень был полностью в его власти и глаза его говорили, что он готов на все. Микэль тотчас же начал обжигать его тело поцелуями, раздвинув бедра возлюбленного, элиотид, не долго думая, вонзился в него. Теперь Микэль был его абсолютным господином, требуя беспрекословного подчинения. Что бы элиотид ни вытворял с ним в постели, Анрэй все это безмолвно терпел, слышалось лишь его прерывистое дыхание. Микэль был неутомим, раз за разом овладевая им в различных позах.
  — Любовь моя, я больше не могу... — прошептал, наконец, Анрэй. Элиотид усмехнулся и отпустил свою жертву. На ложе творился беспорядок после бурной ночи, Микэль сжал ладонь Анрэя.
  — Я люблю тебя, слышишь, — в очередной раз проговорил элиотид, — не вздумай больше оставить меня, если не хочешь меня потерять. Есть много желающих занять твоё место и Элиос будет первым из них.
  Анрэй сжал его ладонь в ответ, подумав, что свято место действительно не бывает пусто.
  — Я никогда тебя больше не оставлю, — сказал он.

  Элиос хмыкнул, оставив шары в покое. После этих сцен в паху стало слишком горячо.
  — Калео! — закричал титан, но в ответ была тишина. Он вышел из лаборатории и наткнулся на дворцового прислужника.
  — Ты случайно не видел Калео?
  Кэй посмотрел на него с немым упреком.
  — Калео болен.
  — Как? Что с ним? — спросил титан.
  Кэй нахмурился.
  — С тех пор, как ты перестал появляться во дворце и после того, как между вами произошёл какой-то разговор, Калео отказывается принимать пищу, не выходит из своих покоев и постоянно плачет. Боюсь, как бы это не свело его...
  — Что значит, отказывается принимать пищу? Надо было накормить его насильно!
  Титан быстрыми шагами направился к покоям Калео и рванул дверь. Юный элиотид молча лежал, возможно, он спал. У него было совершенно белое, как меловая стена, бескровное лицо, сильно осунувшееся. Он напоминал мертвеца. Элиос с тревогой склонился над парнем и взял его за руку — она была ледяная. Титан почувствовал укол угрызений совести.
  — Калео, ты живой, слышишь? Твой Элиос пришёл. Я больше не уйду.
  Но маленький элиотид ничего не ответил, было непонятно, дышит он или нет. Элиос взял его на руки и отнес к себе, накрыв несколькими самыми теплыми одеялами, титан всю ночь пытался согреть его своим дыханием, как выпавшего из гнезда птенца. Через некоторое время Калео зашевелился и приоткрыл глаза.
  — Элиос? — слабо прошептал он.
  — Да, да, это я. Тебе нужно срочно что-нибудь съесть.
  — Я не хочу, — также слабо ответил Калео.
  — А так? — титан положил несколько виноградин к себе в рот и склонился над парнем, чтобы передать их ему.
  Виноградины еле поместились во рту элиотида и ему пришлось прожевать их. Когда Калео прожевал, Элиос таким же способом, изо рта в рот, передал ему глоток амброзии. Амброзия ударила в голову, на щеках Калео заиграл румянец.
  — Вот, хорошо, — сказал титан.
  — Элиос, почему я здесь? Я же не нужен тебе и ты меня не любишь.
  — Ты мне нужен, — уклончиво ответил титан. — И перестань задавать вопросы, сейчас все, что ты должен сделать — встать на ноги.


  55

  Отношения Микэля и Анрэя после встряски стали ещё глубже, это было хорошее испытание, доказавшее, что друг без друга они чувствуют лишь пустоту, боль и отчаяние. Разве это не повод, чтобы впредь дорожить друг другом? Их отношения вышли на новый уровень развития и сейчас они больше напоминали молодоженов.
  Анрэй раздраженно поглядывал на кучу подарков, оставленных Элиосом.
  — Я отнесу это все на свалку.
  — Зачем же? — спросил элиотид. — Здесь столько людей, не имеющих самого элементарного, почему бы не раздать им? А ещё можно устроить викторину и вручать подарки тем, кто ответит на мои вопросы.
  — У тебя доброе сердце, — сказал Анрэй, — идея с викториной мне нравится, это будет забавно.
  На следующий день пришлось заказывать большую повозку, чтобы загрузить все дары Элиоса и отвезти их в город. Микэль встал на площади, возле горы подарков.
  — Внимание! Кто хочет получить дорогие подарки, может ответить на пару вопросов, которые я задам.
  Прохожие удивленно обернулись. Первое, что их ошеломило — это несравненная красота элиотида, а на слуху была фраза "получить дорогие подарки".
  — Давай, задавай свои вопросы! — крикнул какой-то бродяга. Люди заглядывали за спину Микэля, пытаясь рассмотреть, что там за подарки и не надувательство ли это. Элиотид не знал, какой вопрос им задать, предполагая, что уровень знаний людей далёк от совершенства.
  — Что вы можете рассказать из области астрономии, например?
  — Я все знаю! — заорал кто-то, будто его резали вместо барана. — Солнце вращается вокруг Земли!
  — Земля плоская!
  — Звезды падают в августе!
  — Земля держится на трёх китах!
  Микэль повернулся к Анрэю:
  — Все, хватит, мои нервы больше этого не выдержат...
  Элиотид начал бросать подарки просто так, люди же думали, что его на это вдохновили их ответы и "знания" в области астрономии.
  Вначале Микэль бросал мелкие украшения, из-за которых началась драка. Каждый пытался вырвать драгоценности у соседа, люди начали кричать и скандалить, покатились по улице первые клубки.
  — Какой ужас! — сказал Микэль. — Эти дикари хуже животных, пойдём отсюда, — элиотид схватил возлюбленного за руку, увлекая за собой. Когда они обернулись, увидели, как гора подарков уже кишела людьми, будто муравейник. Каждый лез, пытаясь нахапать побольше, засовывая украшения себе за пазуху, в штаны, в подол. Кто-то кого-то стянул за ногу и все усилия бедолаги, так старательно взбиравшегося на эту кучу, оказались впустую. Это была куча-мала, где смешались люди, вещи, слышались крики, крепкие бранные словечки, проклятия, один другого уже тащил за волосы.
  — Это кошмар, — проговорил Микэль. — В Элии такое невозможно было бы даже вообразить.
  Не желая больше портить свою нервную систему, Микэль поспешил уйти.
  Наблюдая за этой сценой сквозь хрусталь шара, Элиос чуть не прослезились от обиды — все, все его подарки, которые он подарил с такой любовью и заботой, сейчас разгребают последние городские бродяги и пьяницы, самые дорогие, лучшие из лучших вещи!
  Микэль стал более чутко относится к Анрэю после их не слишком долгого расставания. Стал больше заботиться о нем, проявлять больше внимания, часто повторял, что любит, стал более нежен и ласков. Влюбленный до умопомрачения Анрэй не мог поверить своему счастью.

  Элиос вышел из лаборатории в расстроенных чувствах. Его ждал Дорис, переминаясь с ноги на ногу. Элиотид старался избегать титана, боясь, что раскроется его роман с Эиринном, но все же не выдержал.
  — Элиос...
  — Что? — поднял на него свои голубоватые ледяные глаза титан.
  — Ты передавал мне письмо от Микэля, помнишь? Я бы тоже хотел передать ему в ответ, если не затруднит...
  Элиос ответил не сразу.
  — Не думаю, что это будет в ближайшее время, я пока не планирую в те края. Давай конверт.
  Взяв из рук Дориса конверт, титан прошёл в свои покои, он явно был не в духе. Элиотид поспешил на улицу, он давно не виделся с Эиринном.
  Как и ожидалось, парень сидел надутый и обиженный и что-то писал.
  — Чего тебе надо? У меня не проходной двор, чтобы приходить и уходить когда тебе вздумается. И пользоваться моим телом, когда захочется.
  — Ну началось... Ничего не меняется, — поднял глаза к небу элиотид. Парень был зол и выбежал во двор, чтобы избавиться от общества Дориса. Дорис заглянул в его записи — Эиринн делал успехи в древнеэлийском и самостоятельно сочинял предложения, надо сказать, весьма грамотно, как для новичка.
  Через некоторое время во дворе раздался его истошный крик. Элиотид выбежал, чтобы посмотреть, в чем дело. Громадная чёрная птица накинулась на парня, подцепив его острыми когтями-иглами за рубаху и уже подняла на пару метров в воздух. Не растерявшись, Дорис взял камень и швырнул его в летающего монстра, попав птице прямо по голове. Птица пошатнулась в воздухе, как пьяная, и, издав мерзкий, режущий звук крик, разжала когти. Дорис схватил ещё один камень, но она уже улетела. Эиринн валялся на земле, элиотид подбежал к парню.
  — Ты как?
  Он заметил, как рубаха на его спине разорвана и на коже глубокие царапины, оставленные будто лезвием ножа, из них сочилась кровь. Элиотид помог парню подняться:
  — Идти можешь?
  — Могу.
  Дорис, поддерживая его, проводил в дом.
  — Помнишь, такая же птица напала на меня в Пустынном саду? Наверняка это исполинские черные грифы!
  — Откуда им тут взяться, — ответил элиотид. — В Элии нет таких видов птиц. Стало быть, они время от времени, стали проникать сюда из других планет или миров, чтобы поохотиться. Это опасно.
  Он знал, что не сможет расспросить об этом Элиоса, иначе придётся вдаваться в подробности на кого эта птица напала и можно ненароком раскрыть свой тайный роман, а это значит конец всему.
  Эиринн все ещё трусился от страха. Дорис уложил его на живот, сняв разодранную исполинской птицей рубаху.
  — Там, в шкафу, есть мази и настойки, — проговорил Эиринн.
  — Понял.
  Элиотид протер глубокие царапины настойкой из трав, пытаясь остановить кровь. Эиринн издал стон от боли.
  — Потерпи, — попросил Дорис, втирая в раны мазь. — Сильно болит?
  — Да.
  — Надеюсь, не останется глубоких шрамов, — ответил элиотид, уложив измученного Эиринна к себе на колени.
  — Но почему эта птица преследует именно меня?
  — Не думаю, что именно тебя, — сказал Дорис, перебирая пальцами его шелковистые волосы. — Это просто совпадение. Снова не в тот день и час ты вышел во двор.
  — Мне теперь вообще страшно выходить, — ответил Эиринн. — Мне не справиться с этой птицей. Дорис, не уходи сегодня!
  — Не уйду, — усмехнулся элиотид, — наконец-то ты рад меня видеть.


  56

  Киар получил сообщение от Актеона, что нужно встретиться сегодня ночью в банях. Элиотид задумался, вспомнив их прошлый разговор. Он колебался, не зная, идти ему или нет. Киару нравился Актеон, но ни о чем таком он не смел даже и мечтать, будучи запуганным насчёт этой темы, как и все элийцы. В прошлый раз Актеон, мало того, что вел себя слишком откровенно и вызывающе, так он ещё и подбивал к бунту против Элиоса. Все это может очень плохо закончиться. "Нет, не пойду!" — решил элиотид, но когда подошло время, резко передумал и помчался в бани. В глубине души он очень желал увидеть Актеона.
  — А я уже думал, что ты так и не придешь, — усмехнулся Актеон, он уже нежился в тёплой прозрачной воде, погрузившись в неё по грудь. Киар бросил на него беглый взгляд и отвернулся.
  — О чем ты хотел поговорить со мной?
  Актеон улыбнулся:
  — Спускайся в воду для начала, хорошенько расслабься, чтобы смог воспринимать информацию.
  Киар хотел раздеться, но элиотид не отводил от него своего пристального взгляда, это раздражало Киара и даже взбесило. Отвернувшись, он сбросил с себя тунику и прыгнул в воду, игнорируя любые взгляды Актеона. Киар устроился напротив него, подальше, что не укрылось от глаз элиотида и он издал ехидный смешок.
  — Я начинаю думать, что ты меня боишься.
  — О чем ты хотел поговорить? — перевёл разговор в другое русло Киар.
  — Все о том же, знаешь, нас теперь больше, но имён я тебе пока не назову.
  — Боишься, что я продам тебя Элиосу? — посмотрел на него Киар бледно-голубыми, как у всех элиотидов, глазами. Его длинные волосы выбились из-под ленты и спустились в воду, он поймал их и завязал в большой узел. Актеон загадочно смотрел на него, слегка улыбаясь:
  — У тебя нет никаких доказательств и сказанное может быть обращено против тебя же самого. Вспомни, Элиос не слишком-то хорошо оценил поступок Зэна, когда тот продал Микэля.
  — Хорошо, и что дальше? Титан обладает такими силами, чтобы стереть вас, всех вместе взятых, в порошок. Вы букашки под подошвой его сандалий.
  — Но его могут уничтожить энергии хрустальных шаров.
  — Опять двадцать пять. Хочешь повторить судьбу Зэна и пополнить усыпальницу трупами элиотидов?
  Загадочная улыбка не сходила с лица Актеона.
  — Кто его знает, какой случай может подвернуться, — он подплыл к Киару вплотную, элиотид отпрянул. — Чего бежишь от меня, боишься?
  Актеон догнал его и схватил за плечи, его глаза лихорадочно горели. Киар начал злиться, пытаясь освободиться от его рук, в воде у них завязалась драка. Резко, Актеон запрокинул его голову, потянув за пучок волос, и обжег его губы поцелуем. Киар взбесился и со всей силы ударил его, отталкивая от себя. Они начали бороться и оба ушли под воду. Киару уже не хватало воздуха и он, словно рыба, выпрыгнул на поверхность. Доплыв до конца бассейна, он ухватился за его стенки, вылез и помчался прочь, но Актеон быстро догнал его и повалил прямо на паркет. Его глаза горели безумной страстью. Сдерживая руки Киара, элиотид снова обжег его поцуелуем, их обнаженные мокрые тела слишком тесно соприкасались друг с другом, по телу Актеона прокатилась волна возбуждения. Испуганный Киар изо всех сил оттолкнул его, а когда Актеон вновь приблизился к нему, ударил по лицу и, схватил свои одежды, выбежал из бань. Актеон мрачно взялся за разбитую губу, посмотрев на гладь бассейна, в которой отражалось клеблющееся пламя свечей.

  — Но я не хочу есть, — безразлично сказал Калео. Казалось, он потерял интерес ко всему на свете и молча лежал, глядя в одну точку. Элиосу не нравилось такое состояние его подопечного, был лишь один способ накормить Калео, от которого он не сможет отказаться — изо рта в рот. Титан откусил сладости и положил их в рот Калео, это напоминало кормление птенца в гнезде. Когда юный элиотид проглотил сладости, Элиос наградил его роскошным поцелуем. Глаза Калео сразу же загорелись, на лице вспыхнул румянец.
  — Элиос... — прошептал он.
  — После каждой съеденной порции я буду целовать тебя в награду, — заговорщицки подмигнул титан. Глаза элиотида были затуманены глубокой любовью и слегка увлажнились, он с жадностью начал есть все, что стояло на столе. Элиос довольно усмехнулся. После того, как съел несколько сочных груш, Калео остановился и посмотрел на него. Титан склонился к подопечному и начал долго целовать. Калео пытался обхватить его исхудавшими ручонками.
  — Элиос, — прошептал он, с мольбой взглянув на титана, — пожалуйста, дай мне шанс, не отталкивай... — в уголках его глаз засветились жемчужины слез. Титан понимал, что в таком состоянии его действительно нельзя отталкивать.
  — Посмотрим, — уклончиво отвечал он.


  Эиринн всю ночь метался в жару, его мучили кошмары — целая стая исполинских чёрных грифов кружилась над ним.
  — Не уходи, не уходи... — бормотал Эиринн, он вцепился в руку элиотида. Дорис склонился над ним и прошептал на ухо:
  — Я рядом, все хорошо, тебе никто не угрожает.
  Эиринн будто услышал его и притих, но жар все ещё держался — элиотид потрогал его лоб ладонью. Он предположил, что в когтях птиц-великанов мог содержаться яд, действие которого вызывало жар и бред. Дорис растолок в ступке жаропонижающие травы, заварил из них отвар и приподнял голову Эиринна, заставив его выпить. Раны от когтей на его спине были ярко-красными и сильно болели, мешая спать. Элиотид снова намазал спину парня мазью. Через некоторое время Эиринн почувствовал облегчение и смог спокойно заснуть, он использовал руку Дориса вместо подушки. Элиотид заботливо накрыл его одеялом и любовался им спящим. Парень действительно был очень красив. Дорис сам не мог понять, как Эиринну удалось так внезапно пробраться в его жизнь, в его душу и занять в ней определённое место. Элиотид с нежностью погладил парня по волосам и прилег рядом.

  Элиос сказал Калео, чтобы тот вышел прогуляться по саду и подышал свежим воздухом, который полезен для здоровья. Было уже не лето, но ещё и не осень. Кое-где уже желтели листья на деревьях. Элиотид увидел Кэя, подметающего в саду.
  — Как чувствуешь себя? — улыбнулся ему элиец. — Сегодня чудесная погода, не правда ли?
  — Да, — согласился Калео, печально смотря на воду в пруду, в которой плавал одинокий жёлтый лист.
  — Надеюсь, ты больше не станешь топиться здесь, распугивая рыб?
  — Нет, не стану, — горько усмехнулся Калео.
  — Зачем ты тогда сделал это, почему хотел умереть? Это ведь из-за Элиоса, да?
  Калео вздрогнул, затем смутился и покраснел:
  — С чего ты взял?
  — Ты ведь любишь его, верно? — Кэй продолжал пытливо вглядываться в его лицо. — Это видно невооруженным глазом.
  — А тебе что за дело?
  Теперь смутился Кэй.
  — Все же я спас тебя не для того, чтобы ты снова топился в пруду.
  — Просто мы с Элиосом время от времени любовники, ничего личного, — печально вздохнул Калео. — Только не говори ему, что знаешь об этом, а то он убьет меня.
  Кэй удивленно вытращил глаза, не представляя такого  хрупкого мальчика с громадным титаном.


 
  57

  Элиос ворочался на ложе, ему снились прекрасные зелёные луга Элии, какими они были до взрыва. Перед ними стоял Аргос, как живой, смотрел и улыбался, в его глазах, наполненных нежностью, светилась теплота; каштановые волосы перебирал ветер. Элиос понял, что сидит на этом зеленом лугу, вдыхая пряный аромат трав, все как раньше. Титан поднялся:
  — Аргос, я скучал!
  Он сделал шаг навстречу Аргосу, но тот отстранился, титан разочарованно нахмурился.
  — Аргос, я всегда любил тебя и сейчас люблю. Просто... тебя больше нет в моём мире...
  — Я знаю и ни в чем не виню тебя. Я знаю, как ты страдал, как непосильна была твоя ноша... Я хочу, чтобы ты был счастлив с кем-то.
  Элиос посмотрел на него:
  — Я бы хотел с тобой...
  — Так вышло, прости, что я умер, не моя вина...
  Элиос растерянно кивнул.
  — А тот, другой, совсем не любит меня, — проговорил он.
  — Ты не там ищешь, — сказал Аргос, — оглянись вокруг себя — есть тот, кто искренне тебя любит.
  Элиос пожал плечами, пытаясь припомнить, кто бы это мог быть.
  — Я не знаю, — ответил он. — Кроме навязчивого малолетнего элиотида, который помешался на мне, я не знаю никого.
  Аргос вздохнул:
  — Если ты потеряешь это любящее сердце, то потом будешь очень сожалеть.
  — Ты издеваешься надо мной? Не нужно так шутить! Аргос, Аргос... Позволь мне обнять тебя! — но когда он подбежал ближе, только прорезал руками пустоту. Титан проснулся, его глаза увлажнились.
  — Аргос... — проговорил он, все ещё не в состоянии отойти ото сна. Аргос, рассказывающий ему про Калео, смешно до идиотизма! А, кстати, где он? Элиос позвал своего прислужника, но никто не ответил.
  Титан вышел в сад и увидел, как мило беседует Калео с Кэем, сидя у пруда. Перед глазами встала картина, когда Кэй делал этому парню искусственное дыхание. Элиос закипел от гнева. Калео сидел к титану спиной и не видел его, зато Элиоса хорошо заметил Кэй, особенно испепеляющее выражение его лица. Кэй наспех попрощался с юным элиотидом и убежал с глаз долой. Парень печально посмотрел на водную гладь пруда и потянулся за желтым листом, одиноко плавающим на воде. Титан неслышно присел рядом и обхватил его за талию. Калео почувствовал на себе чьи-то сильные руки и обернулся:
  — Элиос?!
  Калео был несколько смущен этой неожиданностью.
  — Что грустишь? — спросил титан. — Смотрю, ты сдружился с Кэем после того, как он спас тебя.
  Калео пожал плечами.
  — Общаемся время от времени. Элиос, обычно в это время ты занимаешься своими делами, почему ты здесь?
  — Я искал тебя.
  — Меня? — Калео ещё больше изумился.
  — Да, — сказал титан и, склонившись к нему, коснулся губ элиотида. На лице Калео заиграл румянец.
  "Зачем я это делаю, ведь я совершенно не люблю его", — подумал титан, — "кроме того, теперь от него будет куда сложнее отвязаться. Всему виной этот сон, и Аргос". Тем не менее, его рука машинально потянулась к маленькой ладони элиотида и сжала её. В это время, с дерева, в своём круговом полёте сорвался ещё один жёлтый лист, тихо упав на воду, теперь их было два.

  — Фу, ну и урод этот парень, наверняка он чем-то болен, не подходи близко, — переговаривались прохожие.
  Элиотид обернулся, пытаясь понять о ком они говорят, но, кроме них, никого рядом не было. Он заметил, что люди, встречавшиеся у него на пути, как-то странно смотрели и шарахались в сторону.
  — Какой страшный, — сказала одна женщина, проходящая мимо него.
  — Вы о ком это? — непонимающе спросил Микэль.
  — О тебе, о ком ещё, — был ответ.
  — ?!
  — Давно в зеркало смотрелся?
  Микэль не понимал, что это за шутки и, свернув в сторону, добежав до ближайшего водоема. Он заглянул в него, чтобы посмотреть на своё отражение в воде. Нет, это не может быть правдой: все его лицо было испещрено ужасными, синюшными пятнами. Элиотид взглянул на свои руки — такие же пятна были на тыльных сторонах ладоней, мало того — они пошли по всему телу. "Что это?!" Первая мысль, которая пришла ему в голову, что Анрэй не должен видеть его таким. Но куда теперь деваться, ведь все окружающие видят это убожество и шарахаются от него. Куда деваться?! Микэль начал метаться, будто пойманный в клетку зверь. В ушах он услышал раскатистый хохот Элиоса: "Ты считал свою красоту проклятием, она тяготила тебя, так будь по-твоему, станешь уродом".
  — Элиос! — вскричал Микэль. Хохот смолк.
  Элиотид все не мог поверить, что это происходит с ним наяву. Здесь оставаться также нет никакого смысла. Закрывшись волосами, он помчался домой с единой мыслью — запереться в комнате, чтобы больше его никто не видел. Никто вообще, и, тем более, Анрэй. Парень как раз был занят приготовлением ужина, это дало Микэлю возможность забежать в дом и закрыться в комнате. Услышав, что возлюбленный вернулся, Анрэй направился в комнату, чтобы позвать его к столу, но услышал тихий плач, доносившийся оттуда, и подргал дверную ручку.
  — Любимый, что случилось, тебя кто-то обидел? Открой мне дверь.
  — Уходи, — проговорил элиотид.
  — Микэль, что случилось, я сделал что-то не так? — спросил элиец, стоя за дверью.
  — Нет! Дело не в тебе, дело во мне. Ты не должен больше видеть меня...
  — Микэль! — вскричал перепуганный не на шутку Анрэй. — В чем дело?! Я думал, что между нами больше не будет тайн.
  В ответ раздался плач.
  — Я же сказал, что дело во мне! Я не знаю, что произошло, очевидно, Элиос приложил к этому свою руку, но я изменился. Если ты увидишь меня таким, какой я сейчас, то ты с презрением и ужасом меня оттолкнешь!
  — Микэль! — встревожился Анрэй. — Что бы ни случилось, я не оттолкну тебя, открой дверь, пожалуйста, иначе я выбью её.
  — Если ты посмеешь выбить дверь, я уйду навсегда, — предупредил Микэль.
  — Любимый, впусти меня, — проговорил Анрэй, снова дергая ручку двери. — Я уверен, что все можно решить.
  — Нет! Уходи, оставь меня, ты не должен меня видеть таким, я не позволю...
 Элиотид подошёл к зеркалу и увидел, что пятна на лице и теле стали ещё ярче и больше. Это было уродливо до отвращения, он ударил кулаком по зеркалу и разбил его, залившись слезами. Услышав это, у Анрэя едва не разорвалось сердце:
  — Микэль, любимый мой, открой, пожалуйста...
  — Если ты меня увидишь сейчас, больше никогда не назовешь любимым и с омерзением убежишь.
  Микэль продолжал рыдать, так прошло несколько часов. Анрэй сполз по двери на пол и сидел, подпирая её.
  Элиотид разрезал свои одежды и сшил тканевую маску. Были видны только глаза, рот и прорези для того, чтобы дышать. Также он сшил себе перчатки, которые прикрывали ладони, шею тоже обмотал куском ткани.
  — Я превратился в чудовище, чудовище! — сказал он, с ужасом смотря на себя в разбитое зеркало.



  58

  Анрэй продолжал сидеть возле двери и чуть не уснул, он не мог понять, что произошло с Микэлем и сильно встревожился. Когда элиотид вышел, парень отлетел в сторону.
  — Зачем ты сел тут на проходе? — с раздражением спросил Микэль. — Я голоден.
  Анрэй с изумлением посмотрел на него — лицо элиотида покрывала тканевая маска, нигде не было видно ни малейшего участка кожи — даже руки были скрыты. Тон Микэля также сильно изменился. Он молча прошёл в столовую и сел за стол, на котором так и стоял нетронутый, остывший ужин. Пытаясь прийти в себя, Анрэй поплелся за ним.
  — Все остыло, давай, я разогрею.
  — Не стоит, — холодно ответил Микэль, принявшись за трапезу. Элиец озадаченно сел напротив него, не зная, что сказать. Разумеется, кусок не полез ему в горло.
  — Микэль... — начал он и запнулся. — Я не совсем понял, что с тобой произошло...
  — Я и сам не понял, — все в том же холодном тоне ответил элиотид, поглощая овощи, — все моё тело покрыто ужасными синими пятнами и, если бы ты увидел это, без оглядки бы убежал в ужасе!
  — Микэль, я не оставлю тебя в любом случае...
  — Мне не нужна твоя жалость, — оборвал его элиотид.
  — Это не жалость, это то, что навсегда останется со мной, в моём сердце — любовь к тебе...
  Элиотид ничего не ответил, принявшись за фрукты. Анрэй знал как для этого избалованного дворцового роскошью и титулом первого светского красавца элиотида была важна собственная внешность. Если с ней что-то случится — Микэль этого просто не переживет, утратит вкус к жизни, смысл жить дальше, для него это равнозначно смерти. Думая об этом, Анрэй все сильнее хмурился.
  — Послушай, возможно, это какая-то болезнь, о которой мы не знаем? Я найду лучшего лекаря, чтобы он осмотрел тебя. Я не знаю, какие на этой планете могут быть болезни и как их лечить. Элиотид ответил свинцовым молчанием, что говорило о том, что он был очень подавлен.

  Элиос восседал на троне, в ногах у него сидел Калео, будто комнатная собачонка. Парень обхватил обеими руками колено повелителя и склонил на него белокурую голову, он вцепился в ногу Элиоса так, будто, если отпустит её, то сразу же умрёт.
  — Калео, не сиди так, — сказал титан, — ты поставишь и меня, и себя в неловкое положение, если кто-то войдёт.
  Элиотид не двинулся с места, будто заснул.
  — Калео, ты слышишь меня? — мягко повторил титан, склоняясь к нему. Мягкие белоснежные волосы Элиоса упали ему на грудь, они источали тонкий цветочный аромат. Элиос делал заказы лучшим парфюмерам, пытаясь воспроизвести запах тех цветов, что цвели в горах и на лугах Элии до взрыва, будто пытаясь сохранить воспоминания, закупорив их в изящный флакон. Калео посмотрел на него глазами, затуманенными любовью. Он представил, если бы Элиос сейчас усадил его к себе на колени и начал целовать, а потом дерзко раздел бы его и овладел им прямо в тронном зале. Повелитель все эти мысли без труда прочёл в его глазах и усмехнулся, похлопав юного элиотида по щеке:
  — Разве ты уже выполнил все свои обязанности, что можешь позволить себе расслабиться?
  — Нет, — пробормотал парень.
  — Тогда приступай к своей работе!
  Калео нехотя поднялся и пошёл гладить одежды повелителя. Титан, тем временем, отправился в лабораторию, чтобы понаблюдать за страданиями Микэля, лишившегося своей красоты и от души над ним посмеяться.

  Из комнаты Микэля вышел очередной лекарь.
  — Ну что? — с волнением спросил Анрэй. Лекарь пожал плечами и развел руки в стороны.
  — Я не знаю, что это за болезнь. Это ни проказа, ни моровая язва, мне никогда ещё не приходилось сталкиваться с чем-либо подобным, поэтому я не знаю, как такое можно лечить.
  После ухода лекаря вышел Микэль.
  — Не теряй надежду, любовь моя, я найду другого лекаря!
  — Не стоит, — сказал Микэль, его голос звенел ледяными струнами. — Это был десятый, нет смысла звать кого-то ещё, я не хочу. Все это сделал со мной Элиос, я больше, чем уверен.
  Анрэй подошёл и попытался обнять его, но элиотид холодно его отстранил:
  — Не прикасайся ко мне.
  Анрэй совсем потерял надежду и опустил голову в расстроенных чувствах, не зная, что ему делать.
  — Микэль, не смотря ни на что, я люблю тебя, помни об этом.

  Эиринн очнулся — Дориса нигде не было, спина продолжала болеть. Он вспомнил, как его едва не утащил исполинский чёрный гриф себе на обед и сжался в комок от ужаса. Вошёл элиотид — у него в руках были пучки трав, какие-то плоды и мази.
  — Где ты был? — спросил Эиринн, кутаясь в одеяло.
  — Ты испугался, что меня нет рядом? — с усмешкой спросил Дорис. — Очень часто ты ведешь себя так, будто я нежелательный гость в твоём доме. Ладно. Я пробрался в библиотеку Элиоса и прочитал информацию про исполинских  грифов. Эти чудовищные птицы прилетают к нам с планеты Анэйа, очевидно, они передушили всю добычу на своей планете и решили подкормиться на нашей.
  Эиринн спрятался под одеяло, торчала одна голова. Элиотид со смехом присел на краешек кровати. Он склонился над Эиринном и надел ему ожерелье из ярко-красных плодов.
  — Оберег из птичьих ягод, которые для грифов весьма ядовиты и будут отпугивать их, — видя испуганный вид парня, Элиос не удержался и от души чмокнул его в щеку.
  — Как же ты сейчас хорош, такой перепуганный и взъерошенный!
  Эиринн слегка покраснел.
  — Болит, — он указал на спину. Дорис уложил его на живот и разбинтовал спину — царапины по-прежнему были ярко-красными, они горели. Он снова осторожно намазал их мазью и нежными движениями погладил Эиринна по спине, сокрушаясь, что мерзкая птица испортила такую шикарную шёлковую кожу, от которой невозможно было оторваться. Оторваться все же пришлось, хотя бы ради того, чтобы растолочь в ступе травы, сделать из них целебный отвар и облегчить боль несчастного мальчика.

  Микэль сильно мучился из-за своей внешности, жизнь казалась ему хуже смерти. Когда он наконец-то с трудом заснул, создавалось впечатление, что кто-то всю ночь гладит его по голове. Элиотид никак не мог отделаться от этого чувства, а когда проснулся, увидел на столике конверт. Распечатав его, он понял, что это послание от Дориса и очень удивился. "Здравствуй, дорогой друг, надеюсь, у тебя все хорошо"... Из намеков, элиотид понял, что Дорис все ещё общается с Эиринном и, возможно, это уже переросло во что-то большее, нежели просто кратковременное увлечение. Что бы мог сейчас Микэль ответить Дорису? "Дорогой друг, я стал уродом, от которого все шарахаются в сторону?" Элиотид вздохнул и бросил письмо на столик. Значит, здесь, побывал Элиос, не зря было ощущение, что его всю ночь кто-то гладил по голове.
  — Любовь моя, завтрак готов, — услышал он голос Анрэя. Микэля взбесило то, что он изо всех сил пытается сделать вид, что ничего не произошло. "Но я уже не тот, я стал другим!" — в отчаянии подумал элиотид.


  59

  Микэль выходил из своей комнаты только для того, чтобы поесть или помыться, все остальное время он проводил взаперти. Разумеется, их отношения с Анрэем сошли на нет. Элиец выглядел очень несчастным, Микэль холодно общался с ним, будто с чужим.
  — Микэль, пожалуйста, не надо так! — умоляюще воскликнул парень.
  — Что не надо? Я всем был нужен, только пока был красив, сейчас я просто урод, который отпугивает окружающих, я обречен. Найди себе кого-нибудь другого, Анрэй.
  Сердце элийца разбилось на тысячи мельчайших осколков, больно вонзившихся в грудь.
  — Микэль, ты нужен мне, я не могу без тебя, пожалуйста... — он в очередной раз стучал в закрытую дверь. Элиотид был непоколебим. Он чувствовал себя погебенным заживо мертвецом. Его жизнь больше не имела никакого смысла и он был даже не прочь расстаться с ней. Он уставился в одну точку, на стоящую на столе чашу, скопив всю свою злобу из-за того, что жизнь его сошла на нет. Неожиданно, чаша сама поплыла по столу и, дойдя до края, с грохотом упала и разбилась. Микэль очень удивился: неужели своей энергией он заставил двигаться предмет?

  Кэй долго обдумывал то, что ему рассказал Калео и до сих пор не мог поверить. Элиос запретил на планете любые отношения и, между тем, этот юный элиотид, уверял его, что они любовники. Неужели он хочет принять желаемое за действительное? Затем Кэй вспомнил суровый взгляд титана и понял, что, наверное, Калео не соврал и между ними действительно какие-то отношения. Кэй, печально вздохнув, тайно позавидовал Элиосу, он поймал себя на мысли , что хотел бы ещё раз спасти Калео, чтобы снова иметь возможность прикоснуться к нему.
  Кэй заметил, как Калео блуждает по саду, собирая желтые листья и устремился к нему.
  — Что ты делаешь тут? Разве ты не должен прислуживать Элиосу?
  На бледном лице Калео появилась слабая улыбка.
  — Элиос занят сейчас и отправил меня дышать свежим воздухом, потому что я ещё не совсем хорошо чувствую себя. Ах, Кэй, осень наступила! — сказал Калео и закружился, подняв вверх голову, смотря, как на него падают осенние листья. — Как бы я хотел провести эту осень вдвоём с Элиосом, в той беседке, со свечами и кучей цветов!
  Услышав это, Кэй был удивлён, ему стало неприятно.
  — Так любишь его?
  — Да, люблю, люблю его! — продолжал Калео и чуть было не упал, подхваченный Кэем. Элиец прижал его к своей груди:
  — Будь осторожен, очевидно, ты ещё очень слаб. Почувствовав сквозь тунику теплоту тела юного элиотида, Кэй заметил, как его сердце снова стало биться чаще.
  — Спасибо, — сказал Калео и отстранился.  — Элиос — любовь всей моей жизни, — добавил он.
  Кэй снова был неприятно удивлён.
  — И он относится к тебе также, как и ты к нему?
  — Нет, — печально опустил голову Калео. — Но, может быть, настанет такой день, и Элиос поймёт...
  — На твоём месте я бы сильно не рассчитывал, — сказал Кэй, уязвленный ревностью.
  — Послушай, — сказал Калео, — помню, ты говорил, что Элиос сильно разозлился, когда увидел, что ты делаешь мне искусственное дыхание... Значит, он ревнует. Помоги мне разыграть такую сцену, чтобы он начал снова ревновать меня!
  Кэй нахмурился:
  — Хочешь, чтобы он выслал меня куда подальше с этой планеты?
  — Я скажу, что это я виноват и приставал к тебе. После того, что он творил со мной, сможет ли он заявлять...
  Кэй стоял в растерянности, не зная, что ему ответить. Неожиданно, Калео прыгнул на него, обняв за шею обеими руками.
  — Осень наступила! — сказал он, расцеловав элийца в обе щеки, тот смутился. Юный элиотид не просто так это сделал, он заметил, как Элиос вышел из дворца и смотрит на них.
  — Калео! — громогласно закричал титан. — Иди сюда!
  Кэй вздрогнул и опустил руки.
  — Ну вот, работает! — засмеялся Калео и побежал во дворец.
  — Что случилось, Элиос?
  — Что ты там делал?! — строго спросил титан.
  — А почему это интересует тебя?
  — Ты смеешь так разговаривать со мной? Забываешь, кто я?!
  — Элиос, я не забываю, просто разве тебе было когда-нибудь дело до того, что со мной происходило? Я просто живу своей жизнью и стараюсь тебе не докучать.
  — Своей жизнью он живёт! У тебя есть обязанности, марш во дворец! Забыл о законе, хочешь, чтобы я наказал тебя?
  — После того, что между нами было, ты уже давно должен был сделать это, — усмехнулся элиотид.
  — С каких это пор ты научился огрызаться?! Что происходит между тобой и этим прислужником? Он нравится тебе?
  — Откуда столько вопросов? — удивился Калео. — Разве тебе не все равно? Просто по-дружески поцеловал его в щеку, ничего более.
  Элиос раздраженно подтолкнул его вперёд.

  В это время Киар случайно встретил проходящего мимо Актеона. Губа элиотида распухла после его удара. Киар хотел пройти мимо, сделав вид, что не заметил его, но Актеон схватил его за руку и прижал к стене. Его дыхание обожгло. Киар оттолкнул его от себя:
  — Что на тебя нашло, что ты домогаешься меня уже средь бела дня?! Тебе мало разбитой губы, ты хочешь испытать на себе гнев Элиоса и отправиться следом за Микэлем? Я не играю в эти игры! Без меня.
  Не дав элиотиду ответить, Киар поспешно вышел из дворца. Если Актеону так не терпится впасть в немилость титана, пусть сделает это без его участия. Кроме того, ещё и заговор... Киар дал себе слово держаться подальше от этого элиотида.

  Микэль напряженно думал о том, как уйти от жизни, но ему было страшно. Он знал, что причиняет боль и страдания Анрэю, от этого становилось еще больнее. Если он с собой что-нибудь сделает, элиец этого не переживёт. Но жить живым мертвецом , постоянно прячущимся от людей, скрывающим своё лицо и тело от возлюбленного, он тоже не мог. Нужно было разом положить конец всем этим страданиям. "Анрэй, прости, но так больше не может продолжаться, я люблю тебя!" — Микэль схватил длинный и острый нож и подошёл к зеркалу. —  "Я стал чудовищем, уродом, а чудовище должно умереть"... Неожиданно, его очень сильно потянуло в сон, до такой степени, что он выронил нож и рухнул на ложе. Это был Элиос, он увидел, что убитый горем элиотид хочет свести счеты с жизнью и заставил его впасть в глубокий транс. Не смотря на то, что Микэль унизил его, отвергнув в очередной раз, титан продолжал любить его. Нежно поглаживая элиотида по волосам, он снял с него тканевую маску, обнажая уродливые синие пятна.

 60

  — Микэль, Микэль... — страстно повторил Элиос ему над ухом. Элиотид застонал, он чувствовал голос Элиоса, но ничего не мог поделать, не мог проснуться.
  — Микэль, ты слышишь меня? Все пройдёт, этого больше не будет, ты станешь таким, как раньше... — титан перебирал его волосы и постоянно целовал в голову, как ребёнка. — Я уберу проклятие, но я хочу, чтобы ты хорошо запомнил этот урок.
  Микэль чувствовал себя совсем беспомощным, он ощущал на своих губах прикосновения титана, но не мог даже пошевелиться, парализованный сном. Неожиданно, наваждение исчезло.
  — Что это было, сон... или нет? — он взглянул на свою руку — пятна исчезли. Тканевая маска валялась рядом, Микэль немедленно побежал к зеркалу — пятна исчезли и на лице. Он полностью разделся и осмотрел себя с головы до ног — тело было идеальным, как и раньше, без малейшего пятнышка. Значит, не сон.
  — Анрэй! — закричал Микэль и, как был, без одежды, выбежал в гостиную.
  — Микэль, что случилось?! — подскочил элиец, услышав голос возлюбленного. Последняя неделя граничила с адом, жизнь превратилась в жалкое существование.
  Анрэй терзался из-за Микэля, из-за его холодности, из-за того, что с ним произошло. Сейчас он, сломя голову, помчался в гостиную.
  — Микэль? Что стряслось? Почему ты без одежды?
  — Анрэй, пятна пропали, эти проклятые пятна пропали! Я излечился!
  Элиец посмотрел на него, самих пятен он никогда не видел, поэтому, ему не с чем было сравнить, но сейчас кожа Микэля выглядела, как всегда, безупречно. Элиотид напал на него с поцелуями, потащив на ложе.
  — Возьми меня, Анрэй, я так изголодался по тебе. Сделай со мной все, что захочешь, я позволяю тебе все... — прошептал Микэль, срывая с него одежды. Они без устали начали предаваться многочисленным ласкам и близости, чего были лишены в последнюю неделю. Не могло быть и речи, чтобы Микэль обнажил при ком-нибудь эти ужасные пятна и, тем более, при Анрэе.
  Как следует насладившись друг другом, они просто валялись, Микэль лежал на груди элийца, наконец-то удовлетворённый.
  — Микэль, — сказал парень, — что это было с тобой и куда оно девалось?
  — Я не знаю, — ответил элиотид, — оно взялось из ниоткуда и также в никуда ушло. Ночью я слышал голос Элиоса. Я знаю, что это сделал он, чтобы наказать меня за то, что я его не люблю.
  Анрэй нахмурился.
  — Кто бы мог подумать, что он окажется настолько мерзким и начнёт таким образом преследовать нас, ничего святого.
  Микэль схватил его голову за подбородок и много раз поцеловал в губы.
  — Микэль, а если бы эти пятна не исчезли, что было бы с нами? Ведь наши отношения из-за этого сошли на нет, потому что ты постоянно отталкивал меня. Ты нужен мне, как бы ты не выглядел, знай это.
  — Если бы эти пятна не прошли, я бы покончил с собой.
  Анрэй с ужасом посмотрел на него.

  Элиос изуродовал Микэля специально, чтобы Анрэй бросил его, увидев такое уродство, тогда элиотид разочаровался бы в нем и его любовь сошла бы на нет. Видя, что дело начало принимать совсем другой оборот и что Микэль собирается покончить с собой, не выдержав страданий, Элиос вернул все, как было. Разумеется, что бы там ни было, титан вовсе не хотел терять своего любимого элиотида и никогда бы себе не простил, если бы с Микэлем что-то случилось. В результате, все, чего он добился — лицезрел сумасшедшие ласки Микэля и Анрэя, которые соскучились друг по другу до безумия. Титан поморщил лоб и прошёл в тронный зал.
  Калео сидел на полу и играл хрустальными кубиками, складывая из них различные слова. Титан подошёл сзади, чтобы посмотреть, чем он занят. Калео собраз фразу: "Элиос, я тебя люблю".
  Повелитель хмыкнул:
  — Вот, нашёл тоже занятие!
  Повинуясь внезапному порыву, он подхватил Калео на руки и унес в свои покои.
  — Элиос... — юный элиотид обнял мощную шею титана, прижался к его груди, сердце чуть не выскочило, так сильно колотилось.
  — Останешься сегодня у меня? — шепнул титан. — Если захочешь...
  — Да, — без колебаний ответил Калео. — Да!
  Элиос отнес его к себе и усадил на ложе, не решаясь прикасаться к юному элиотиду, он не хотел быть в чем-то виноватым и боялся, что потом от Калео невозможно будет отцепиться. Парень также, молча, смотрел на него, переполненный волнением, сердце бешено колотилось. Они смотрели друг на друга и молчали.
  — Элиос, ты что, меня хочешь?
  — Да, — просто ответил повелитель.
  Ещё секунда и Калео оказался в его объятиях, приоткрыв рот для поцелуя, выгнув назад шею, чтобы губы Элиоса прошлись по ней, время от времени постанывая. Элиос был охвачен неистовым возбуждением. Он не любил Калео, но больше не было никого, с кем можно было бы утолить свою нужду и приходилось довольствоваться этим молодым элиотидом. Собственно, кроме него, он ни с кем и не спал после того, как потерял Аргоса, если не брать в счёт откровенные ласки с Микэлем, где все равно до самого главного так и не дошло. Калео уже сам сорвал с себя тунику, разводя в стороны бедра, готовясь принять в себя всю мощь возлюбленного титана. Но Элиос не торопился, продолжая его ласкать и подготавливать, чтобы причинить как можно меньше боли и увечий. Наконец, он протолкнулся внутрь, Калео едва не закричал, так как эта боль, как и всегда, была просто невыносима. Элиос закрыл ему рот поцелуем и ненадолго остановился, чтобы элиотид снова привык к нему. Титан прилагал усилия, чтобы сдерживать себя, потому что хотелось бесконечно вонзаться в это хрупкое тело как можно глубже, но он знал, чем это закончится для Калео, поэтому был осторожен. Закончив, повелитель равнодушно отвернулся и заснул. Тень грусти пробежала по лицу юного Калео. Он лег сверху, на спину Элиоса, обняв её двумя руками и долго не мог заснуть не только из-за расстроенных чувств, но и из-за мучавшей его боли. Как бы там ни было, сейчас Элиос лежал рядом с ним и только что был таким страстным, что в жилах закипала кровь. Хотя бы так. Пусть будет хотя бы так.
 
  Кэй убирал осенние листья в саду, когда увидел хрупкую фигурку Калео, который прихрамывал.
  — Что с тобой случилось? Ты упал, ударился? — с волнением спросил Кэй.
  — Нет, — ответил элиотид и понизил голос. — Это из-за того, что мы с Элиосом занимались этим, он сильно огромный для меня и потом я болею, и больно ходить...
  Кэй был ошеломлен этим заявлением.
  — Тогда зачем тебе это нужно, чтобы потом болеть?
  — Потому что я люблю его и использую любую возможность, чтобы быть с ним. И, не смотря на боль, мне бывает так приятно, что ты себе этого и представить не можешь.
  Кэй был расстроен. Да, он не может этого представить, потому что он не Калео и не Элиос.
  — Мне жаль тебя, — наконец сказал Кэй.
  Элиос увидел, что они разговаривают в саду, это снова взбесило его.
  — Калео! — закричал он. — Марш сюда, в разгаре рабочий день!
  Юный элиотид заковылял к своему повелителю, обрадованный, что титан вспомнил о нем.


  61
 
  Микэль и Анрэй шли, взявшись за руки, по берегу моря. Элиотид кутался в широкий, темно-красный лоскут ткани, обмотанный вокруг шеи наподобие шарфа.
  — Анрэй, пойдём в город, я хочу увидеть здесь осень, помнишь, какой прекрасной она была в Элии!
  — Хорошо, любовь моя, — Анрэй нежно поцеловал своего элиотида и погладил его по щеке, он знал, как Микэль тоскует по родной планете, он и сам тосковал. Анрэй сильнее сжал руку Микэля, волны ласкали их подошвы.
  В городском парке опадали листья, элиотид залюбовался ими. Элиос с самого начала прививал им чувство прекрасного, а созерцание осени было прекрасно.
  После того, что с ним произошло недавно, Микэль носил с собой маленькое зеркало, время от времени в него заглядывая, чтобы проверить, не появилось ли у него никаких пятен. Но реакция прохожих, как всегда, была неизменна — это восхищение красотой Микэля и Анрэя, восторг. Особенно, роскошный беловолосый элиотид привлекал много внимания. Теперь Микэль был этому даже рад — если он вызывает у прохожих столько восторга, значит, с ним все в порядке.
  Когда они гуляли по площади, неожиданно откуда-то взялся большой поток людей, очевидно, из-за того, что в город приехала какая-то важная персона. Толпа разделила их, а потом элиотид почувствовал, что кто-то крепко сжал его ладонь, увлекая за собой. Микэль подумал, что его снова поймал Анрэй, но оказалось, что это был совершенно другой человек. Только когда они завернули в подворотню, Микэль понял это. Потом он ощутил кусок пропитанной чем-то одурманивающим ткани у себя на лице и сильно захотелось спать.
   Когда Микэль очнулся, он понял, что не может пошевелиться, его руки и ноги были обездвижены. Он увидел, что лежит, привязанный к ложу за руки и за ноги, совершенно обнаженный. Рядом на столике стояли какие-то склянки, лежал скальпель, пахло лекарствами.
  — Проснулся? — послышался чей-то голос. — С пробуждением!
  Элиотид не мог развернуть голову на девяносто градусов, но вскоре обладатель голоса показался сам. Микэль, конечно, помнил его лицо, они встречались ранее.
   — Микэль, правильно? Я Эрдиан, учёный, помнишь, в прошлый раз мы так и не закончили, неловко получилось. Думаю, закончим в этот.
  — Чего тебе надо? Выпусти меня отсюда! — вскричал Микэль.
  — Я, как тебе уже и говорил, ищу секрет вечной красоты и молодости, поэтому, мне нужно исследовать тебя от и до, чтобы узнать, как вы устроены. Внешне вы такие же, как и мы, только слишком прекрасные и совершенные для этого мира.   Эрдиан, не сдержавшись, провёл рукой по бархотной коже элиотида, задержав ее на стройном бедре.
  — Теперь мне нужно узнать, как вы устроены изнутри, для этого придётся немного подпортить твою красоту. Кстати, вам вообще бывает больно? Сейчас мы это проверим, — он смазал грудь и живот элиотида какой-то жидкостью и достал скальпель. — Прости, видят боги, что я все это делаю ради науки.
  Микэль зажмурился, с ужасом ожидая, что его сейчас выпотрошат, как барана, крутящегося на вертеле, которого он видел на рынке. Вдруг, в дверь раздался стук. Эрдиан раздраженно положил скальпель и вышел. Микэль в это время всеми силами пытался разорвать сковавшие его руки и ноги путы, но Эрдиан, наученный горьким опытом, зная, какой силой обладают элиотиды, на этот раз все предусмотрел, взяв  прочные и тугие веревки, не позволяющие конечностям пошевелиться. Через некоторое время Эрдиан вернулся. Элиотид уже подумал, что пришёл его конец, но заметил, что выражение лица Эрдиана как-то изменилось.
  — Не бойся, он не посмеет причинить тебе зло, — сказал Эрдиан, показывая кольцо на своем пальце. Кольцо Власти — Элиос перевоплотился в этого сумасшедшего учёного!
  — Как он смеет варварски пытаться изуродовать моё самое прекрасное творение, никчема! Пусть сначала научится создавать что-то своё, а потом уже берется за скальпель. Теперь он проснется нескоро, если проснется вообще.
  Элиос сел на краешек ложа, рассматривая тело Микэля с восхищением.
  — Как же ты прекрасен, тебя хотят все! Но это Я тебя создал.
  — Не хочешь освободить меня? — спросил элиотид, намекая на то, что он до сих пор связан. Для этого не понадобилось и пальцами шевелить, от одного взгляда титана веревки на руках и ногах Микэля лопнули. Элиотид потер затекшие руки, пытаясь встать, но Элиос с мягкой улыбкой снова уложил его обратно. Макэль разволновался, думая, что титан собирается с ним сделать.
  — Ты боялся, что я буду слишком огромный для тебя, но сейчас я в облике этого человека, у него как раз небольшой размер, все, как ты любишь.
  — Не надо, Элиос, у меня есть возлюбленный и я не собираюсь ему изменять!
  — Мне все равно, кто там у тебя есть, — сказал титан, — все вы мои. Я жду очень давно, хотя имею на тебя права, как никто другой.
  — Нет! — закричал Микэль.
  Элиос потянул пальцами за его соски и, как бы элиотид не противился, его тело сразу же предательски на это отреагировало. Дальше, Элиос продолжал делать круги языком вокруг его пупка и забрался внутрь. Чувствительный Микэль издал стон, он хотел высвободиться, но справиться с  титаном было конечно же просто невозможно, такой силой он обладал. Руки Элиоса прошмыгнули между бедер Микэля, активно занявшись своим делом. Хоть тело Эрдиана было хорошо сложено и неплохо собой, у Микэля этот мерзкий человек начал вызывать отвращение, а это, к тому же, в его теле был ещё и  Элиос, который теперь казался отвратительнее вдвойне.
  — Микэль... — шептал титан, — мой Микэль...
  Он не давал элиотиду опомниться, массируя его самые чувствительные зоны, Микэль почувствовал, что попал в настоящие сети, расставленные искусным пауком. Элиос целовал и гладил его везде, особенно уделяя внимание месту внизу живота. Когда Микэль был как следует готов, титан широко развел его ноги в стороны и с нетерпением вошёл. Кроме Анрэя, никто больше с ним такого не делал, поэтому у элиотида был стресс.
  — Не надо, Элиос, прошу тебя... — с полными слез глазами прошептал Микэль. — Я не хочу изменять своему возлюбленному.
   —Успокойся, рано или поздно, это все равно должно было произойти, я в любом случае овладел бы тобой, прими это как неизбежное. Ты не сможешь мне противостоять, Микэль, смирись.
  Элиос пальцами вытер слёзы под глазами элиотида и резко погрузился в него ещё глубже.
  — Ах! — только и воскликнул Микэль. Элиос наконец-то заполучил самое любимое и желанное существо, и был беспощаден в обладании им. Он так глубоко, резко и часто делал это, что Микэль под ним просто кричал, не желая признавать, как сильно возбудили его движения Элиоса.
  — Наконец-то я обладаю тобой, ты в моих объятиях, а я глубоко в тебе... — проговорил титан. — И пусть я не в своём теле, зато ощущаю все так, будто нахожусь в своём. Но так даже лучше, это тело не сможет принести тебе такой боли или изувечить, по крайней мере, пока им управляю я.
  — Элиос, прекрати! — закричал Микэль, но титан вошёл ещё глубже.


 62

  Пока Микэль одевался, Элиос уже принял свой обычный облик и с умилением наблюдал за ним, витая в облаках. По лицу элиотида текли слёзы от обиды и бессилия, от того, что он не в состоянии справиться с Элиосом и тот может делать с его телом все, что захочет, будто со своей вещью.
  — Микэль, как же я люблю тебя... — проговорил титан. Элиотид больше не мог сдерживаться, он развернулся и со всей ненавистью обрушился на Элиоса, осыпая его градом звонких пощечин.
  — Ты — мразь, я тебя ненавижу! Нет, ты даже ненависти не достоин, я презираю тебя! Меня от тебя тошнит, меня сейчас просто вырвет!
  Титан нахмурился после этих слов, поймав руки Микэля за запястья, он знал, что если ударит его по лицу в ответ, элиотид больше не сможет подняться.
  — Ты забыл с кем разговариваешь, Микэль? — строго спросил Элиос. После оскорблений элиотида его мечты и иллюзии разбились и он слетел со своих воображаемых облаков.
  — Да мне плевать! — продолжал кричать Микэль на эмоциях. — Ты — самая циничная тварь, какую я вообще когда-либо встречал! В Элии рассказываешь о целомудрии и о наказании, если кто-нибудь нарушит твои законы, может быть расскажешь им, что делал со мной сегодня? Ты ещё хуже, чем люди, которые живут на этой планете!
  Продолжая держать его за запястья, Элиос усмехнулся Микэлю в лицо.
  — О том, что я сегодня делал с тобой, ты расскажешь сам, своему возлюбленному, — сказав это, он отпустил элиотида и исчез. Слова Микэля слишком задели его, острыми занозами вонзившись в душу. Элиотид выбежал из дома, тело Эрдиана валялось возле двери, как брошенная на пол одежда. Было непонятно жив он или мёртв, но Микэля это совершенно не волновало. Он думал, как будет смотреть Анрэю в глаза.
  Не зная, что ему делать, элиотид зашёл в первую попавшуюся таверну и напился вина, чтобы заглушить стресс и боль. После этого, он пошёл в другую таверну и выпил ещё. Когда Микэль решил покинуть заведение, его заметил Анрэй, который искал элиотида по всему городу и уже сбился с ног.
  — Микэль! — закричал он.
  Заметив его, элиотид быстро вышел, но парень погнался за ним.
  — Микэль, остановись уже!
  Поняв, что деваться некуда, Микэль замедлил ход. Анрэй преградил ему дорогу.
  — Почему ты убегаешь? Куда ты пропал, почему не пришёл ночевать домой, где ты был?
  — Неважно! — отстранил его Микэль. — Не трогай меня сейчас, дай пройти.
  Быстрыми шагами элиотид пошёл прочь, но Анрэй следовал за ним по пятам.
  — Я не отстану, пока ты не поговоришь со мной и не объяснишься!
  Микэль начал злиться. Как он мог такое объяснить! Анрэй никогда не простит ему, поэтому он предпочел сбежать, скрывшись в кустах.
  — Микэль!
  Дорога была одна и Анрэй не отступал, элиотид спрятался за камнями древнего полуразрушенного храма.
  — Микэль, постой! — Анрэй не отставал от него. Слегка захмелев от вина, элиотид быстро вскарабкался по стене и влез на крышу храма, окруженного звездным ночным небом. С длиннющими белыми волосами, прекрасный и молчаливый, Микэль напоминал какого-нибудь бога. Анрэй влез на крышу вслед за ним.
  — Микэль, я не отстану, пока ты не расскажешь, что случилось на этот раз.
  Элиотид потерял терпение.
  — Я переспал с Элиосом, вот, что случилось! — выпалил он.
  — Ч...что? Повтори, что ты сказал, — проговорил Анрэй, думая, не ослышался ли он.
  — Что слышал! Он заставил меня, приняв облик другого человека, у меня нет столько силы, чтобы справиться с титаном.
  Анрэй побагровел. Он почувствовал такую боль, будто душу пронзил невидимый, раскаленный до бела, прут.
  — Ты всего лишь шлюха, которая постоянно кичится своей внешностью! — в сердцах воскликнул он.
  — Да как ты смеешь?! — разгневанный Микэль влепил ему пощечину. Не удержавшись, подталкиваемый порывом сильного ветра, элиец полетел вниз с крыши. С этой стороны храма как раз зияла пропасть.
  — Анрэй!! — с ужасом закричал элиотид, смотря вниз, но лишь его эхо и ветер отозвались свистом в ушах.
  — Анрэй!! — снова закричал Микэль. Он смотрел и не верил. Как могло так случиться? Неужели, Анрэй мог умереть?

  Элиос ходил сам не свой после того, как заполучил Микэля. Он вспоминал каждую мелочь, каждое движение, он не мог больше ни на кого смотреть, сильно раздражаясь. Титану хотелось уединиться, чтобы его никто не трогал. Жестокие слова, брошенные Микэлем после, разбили Элиосу сердце, острыми ножами резали душу, длинными иглами насквозь проткнули сердце. Они снова и снова звучали в ушах и от этого никуда нельзя было деться.
  Тоненькие ножки, обутые в золотые сандалии, бежали в это время по паркету. Калео, в лёгкой тунике, с разметавшимися волосами и румянцем на бледных щеках, бежал к титану, держа в руках букет из осенних цветов и листьев.
  — Элиос! — закричал он. — Я собрал для тебя букет.
  Титан мрачно посмотрел на него.
  — Убирайся, ты надоел мне и только раздражаешь! — он выхватил букет из рук опешившего элиотида и швырнул его на пол, наступив мощной ногой на прекрасные цветы. Теперь они лежали, растоптанные, как и маленькая любящая душа Калео, у его ног.
  — За что? — еле сдерживая слёзы, спросил юный элиотид. — Что я сделал?
  — Я не звал тебя, твоё рабочее время закончилось, убирайся, ты надоел!
  С рыданиями, Калео выбежал из дворца, помчавшись в глубину сада. Одиноко светящий фонарь, водоворот опавших листьев и осенний ветер, пустота — вот все, что у него осталось.
  — Что случилось? — спросил Кэй, он не успел закончить работу и до сих пор возился в саду. Элиотид уткнулся лицом ему в грудь и зарыдал. — Что такое?
  — Элиос, Элиос... — как в бреду, повторял Калео. Кэй понял, что между ними снова что-то произошло и не стал лезть в душу. Вместо этого, он обнял юного элиотида, прижал к своей груди и принялся гладить по голове, как маленького ребёнка, ощущая в ушах стук собственного сердца.
  — Знаешь, Элиос не стоит ни одной твоей слезинки, — неожиданно сказал он.

  Эиринн почти поправился, лишь шрамы от когтей хищной птицы остались на белой, гладкой спине, что огорчило Дориса.
  — Как ты чувствуешь себя? — спросил элиотид.
  — Они опять были здесь, они... они!
  — Кто?
  — Эти птицы, исполинские грифы! — воскликнул Эиринн. — Сегодня я вышел в сад и над ним кружились сразу две громадные птицы, я боюсь выходить на улицу! — парень прижался к Дорису, пытаясь найти спасение на его груди. Элиотид обнял Эиринна и задумался. Если эти птицы так нагло и откровенно ведут себя здесь, значит, планете угрожает опасность.


 
   63

  После того, что случилось, Микэль пребывал в таком шоке, что пришёл в первую попавшуюся таверну и напился до полусмерти. Больше он ничего не помнил.
  Очнулся он от палящих лучей солнца, голова трещала. Элиотид попытался закрыться от него руками, но руки не слушались и отяжелели, на них звенели цепи.
  — Анрэй! — закричал Микэль. Он был все ещё был пьян.
  — Чего орешь, заткнись! — сказал кто-то.
  Элиотид только сейчас понял, что едет в большой телеге-клетке, рядом с ним сидели молодые парни и среднего возраста мужчины, руки и ноги их также были закованы в цепи. Многие из них выглядели грязными и оборванными. Микэля разобрал приступ истерического смеха и он начал хохотать, как безумный. Ему было уже все равно, куда они едут и что происходит.
  — Заткните уже кто-нибудь этого безумного! — сказал один из мужчин.
  — Анрэй... — прошептал Микэль, перестав смеяться и смотря в одну точку. — Анрэй, где ты? Тебя больше нет... тебя больше нет... Элиос! Проклинаю тебя, слышишь, Элиос! Я не только не люблю тебя, ты мне омерзителен! Лучше я буду совокупляться со свиньёй, чем с тобой, будь ты проклят!
  Каждое слово острыми стрелами, смоченными ядом, вонзилось в душу титана.
  — Ну что же, — сказал Элиос, откладывая в сторону хрустальный шар, — как скажешь, отныне я и пальцем не пошевелю, чтобы спасти тебя, а ты будешь достоин только свиней.
  Титан выглянул в окно и увидел задушевный разговор Калео с дворцовым служителем Кэем. Он слишком часто наблюдал их вместе в последнее время и это бесило. Элиос был собственником и ни за что не хотел отпускать то, что принадлежало ему, как он считал.
  Калео продолжал обливаться слезами, задыхаясь от истерики.
  — Он меня растоптал, он...
  — Забудь о нем, — сказал Кэй, прижимая парня к себе. — Ты не достоин такого отношения. Знаешь, Калео, ты очень нравишься мне... — юный элиотид даже перестал плакать и удивленно посмотрел на Кэя удивленными, широко раскрывшимися глазами.
  — Позволь... — прошептал Кэй. Он склонился над элиотидом и несколько раз поцеловал его в губы, пока не заметил, что на них во все глаза смотрит Элиос. Кэй застыл на месте и тоже смотрел на него.
  — Продолжить не желаете, чем занимались? — спросил титан. У Кэя застрял ком в горле. Элиос схватил Калео за руку и рванул к себе.
  — Держись от моего элиотида подальше, — сказал титан, — обходи его стороной, ибо в следующий раз, в соответствии с законами Элии, я буду тебя судить.
  Он потащил Калео за собой.
  — Пусти! Как ты смеешь обвинять Кэя, когда сам...
  — Смею, — посмотрел на него Элиос холодно, — я смею все, не забывай, кто я.
  Лицо Калео распухло от слез, он посмотрел на своего повелителя:
  — К чему это все, я же надоел и раздражаю, так зачем бежишь за мной?
  Титан посмотрел на него и несколько смягчился.
  — Хотел извиниться за своё поведение, — мягко сказал он и наклонился, чтобы пальцами вытереть слёзы на щеках Калео. Его язык потихоньку приоткрыл нежные губы элиотида и забрался внутрь.
  Элиос медленно убивал Калео. Как только парень пытался смириться с мыслью, что не нужен титану, тот снова давал ему ложные надежды. Эта пытка, эта неопределенность, была невыносима. Элиос не задумывался над своим поведением, идя на поводу у собственного настроения. Сегодня хочется одно, а завтра другое.
  — Мой поцелуй как-то компенсировал тебе моральный ущерб? — также мягко спросил титан. Калео просто таял от тембра его голоса, когда он был таким, готовый душу дьяволу продать.
  — Я хочу тебе что-нибудь подарить.
  Элиос ненадолго отошёл, а потом принёс пару сандалий из белого золота с причудливым орнаментом из драгоценных камней. — Вот, твой размер, должны подойти.
  Он усадил юного элиотида на стул и присел перед ним, расстегивая и снимая сандалии с его ног, чтобы надеть новые. Калео был обескражен внезапной переменой повелителя. Сандалии завязывались выше колена. Надев их, Элиос провёл рукой по гладкой ноге элиотида, а затем повторил то же действие губами. Он посмотрел на Калео снизу вверх голубоватыми, такими же, как и у него самого, глазами и спросил:
  — Сегодня ночью останешься у меня?
  — Элиос... — проговорил несчастный элиотид, терзаясь догадками, в чем причина таких резких перепадов настроения повелителя.
  — Да или нет? — спросил титан, посмотрев на него.
  — Да, — ответил Калео и тут же был подхвачен Элиосом на руки, вскоре очутившись на его ложе. Но энтузиазм титана очень быстро иссяк. Вспомнив, какое наслаждение принесла ему одна-единственная ночь с Микэлем, он понял, что больше ни с кем спать не сможет.
  — Я не хочу тебя, прости, — ответил вдруг Элиос и отвернулся к стене. Было весьма очевидно, что с титаном что-то происходит, только Калео не мог понять что именно. Что-то его сильно терзает, возможно, из-за этого у него такие резкие перепады настроения. Юный элиотид нырнул с головой под тунику титана, его маленький нежный рот творил настоящие чудеса. Элиос издал стон, положив руки на голову своего подопечного. Ещё немного и он готов был на что угодно.

  — Твои глаза сиянье всех галактик затмевают, а губы, как нектар цветов... Нежнее шелка волосы растреплет ветер... — продолжал петь Микэль то смеясь, то плача.
  — Да заткните его уже кто-нибудь! — воскликнул звенящий цепями проходимец, также пойманный в клетку. Лишь один мужчина, очевидно знающий цену страданиям, обратился к Микэлю:
  — У тебя что-то случилось?
  — У меня... — Микэль не мог это выговорить, — возлюбленный умер, моя вина, — из глаз хлынул поток слез.
  — Понимаю, — с состраданием проговорил собеседник. — Вижу по твоей одежде, красоте и разговору, что ты благородного происхождения, как же ты сюда попал?
  Элиотид уставился пустыми глазами в одну точку и проговорил:
  — Я не знаю... Последнее, что я помню, как он летит вниз... И таверна, в которой я напился до полусмерти.
  — Так ты даже не знаешь, куда и зачем мы едем?
  Элиотид равнодушно покачал головой.
  — Нас всех продали, как рабов, в одну известную гладиаторскую школу и мы будем сражаться на арене большого амфитеатра. Может, это и к лучшему, ведь с такой внешностью у тебя прямая дорога в бордель... Не лучше ли умереть, сражаясь на арене, чем быть затасканной всеми вещью в борделе?
  Элиотид взглянул на него:
  — Я не умею сражаться. На нашей планете никогда не было ни войн, ни убийств.
  — Тебя всему обучат.

  Исполинские чёрные грифы, как вестники смерти, уже в открытую делали набеги на Элию и попытались утащить с собой нескольких элийцев. Жители забили тревогу, потому что птицы стали прилетать целыми стаями, чтобы поохотиться. Новости дошли до Элиоса, титан задумался. Ведь может быть, что это провокация и правительство Анэйи специально посылает птиц, чтобы спровоцировать миролюбивую Элию? Титан послал письмо правителю Анэйи, поставив ультиматум: если птицы не уйдут с его планеты и будут наносить увечья жителям, популяция этих птиц будет уничтожена.


  64

  Элиос встал с постели, даже не посмотрев в сторону Калео, молча одеваясь.
  — Элиос?
  — Отстань от меня! — на повышенных тонах ответил повелитель, который пребывал явно не в духе. — Прилипала, как ты мне надоел!
  На глаза элиотида навернулись слёзы.
  — Элиос, за что ты так со мной? Я же живой, мне же больно!
  — Ты мог вчера сказать "нет", — ответил титан, — я бы не стал настаивать. Но ты сам согласился, это был твой выбор. Да, надумаешь выйти отсюда, дождись, когда все уйдут, тебя никто не должен видеть, — он хлопнул дверью. В подушку потекли горячие слёзы юного элиотида.

  — Эй, Элиос, проваливай-ка к че-ерту, я твоим не буудуу, хоть лопни от любвиии, — горланил все ещё пьяный Микэль. Многие пленники, слушая его, хохотали.
  — Кто такой этот Элиос? — спросил один из бродяг.
  — Это правитель планеты, на которой я жил. Он запретил нам любить и заводить себе пару, а сам постоянно домогается меня.
  — Да кто бы тебя не домогался, — заржал какой-то грязный парень, осклабившись и показав два ряда желтых зубов.
  — У нас бы такого правителя давно бы уже убили, — сказал другой.
  — И съели, — добавил, вмешавшись, третий. Все снова дружно захохотали.
  "Да уж, компания, что надо", — подумал с грустью Микэль.
  — Эй, вы, там, выходите, приехали! Да пошевеливайтесь! — пленников начали по очереди вытаскивать из клетки, сопровождая пинками.
  — Ух, какой! — сказал надсмотрщик, желая прикоснуться к лицу Микэля, но тот озлобленно намахнулся, звеня цепями.
  Их отвели в какой-то барак. Утончённый элиотид был в ужасе: как здесь могут находиться и тем более жить люди? Воняло со всех сторон сыростью, плесенью и нечистотами. Пленников распределили по камерам, которые напоминали тюремные, по сути, это и была самая настоящая тюрьма. Элиотида затолкали в камеру, в которой уже сидело пять человек. Все они были грязные и заросшие и сразу же начали жадно разглядывать элиотида.
  — Ну ничего себе, какой у нас сегодня праздник!
  — Он мой!
  — Нет мой, я первый!
  — Давайте бросим жребий!
  Микэль с ужасом осознал, что эти вонючие дикари уже делят его.
  — Предупреждаю, — холодным тоном сказал он, — первый, кто приблизится ко мне, очень пожалеет.
  Пленники с изумлением уставились на него, но один из них тут же поднял элиотида на смех:
  — Ох, как страшно! Да ты просто создан для того, чтобы тебя хорошенько драли каждый день и тебе не избежать своей участи.
  Смельчак приблизился к Микэлю, но улетел так, что впечатался в стену, медленно сполз по ней и лишился последних зубов Глядя на него, остальные не посмели подойти к элиотиду. Так, с первого дня пребывания в этой тюрьме, Микэль заставил себя уважать.

  Калео сильно болел после последней ночи с Элиосом. Было больно не то, что ходить, даже двигаться. Прошло уже четыре дня, но титан даже не объявился, чтобы справиться о его здоровье. Сил на слёзы уже не было и Калео, тяжко вздохнув, молча лежал у себя в покоях. Кто-то дернул дверную ручку. Сердце юного элиотида отчаянно забилось: Элиос?! Но он увидел Кэя.
  — Ты совсем пропал, — сказал Кэй, — и я уже начал беспокоиться, что с тобой случилось. Тебе плохо, да?
  — Все очень болит. Это из-за того, что мы с Элиосом...
  — Я так и понял, — ответил Кэй.
  — Элиос не приходит ко мне больше. Как он, с ним все хорошо?
  — Все, как обычно, занимается своими делами.
  Калео стал ещё печальнее.
  — Ты чего-нибудь хочешь? Что принести? Я могу позаботиться о тебе, — сказал Кэй.
  — Спасибо, но мне ничего не нужно, я ничего не хочу.
  — Калео, я уже говорил тебе, что ты мне очень нравишься...
  Парень печально посмотрел на него.
  — Моё сердце уже отдано другому. Кроме того, если Элиос увидит тебя тут, он может сильно разозлиться, это опасно.
  — Он не любит тебя. Ты ему не нужен, тогда зачем? Как я могу помочь тебе? Сердце разрывается, что ты так страдаешь.
  — Я должен сам себе помочь, — будто приняв какое-то решение, сказал элиотид.
 
  Через несколько дней Калео встал на ноги и смог ходить. Элиос так ни разу и не зашёл к нему. Юный элиотид сам пошёл в тронный зал. Повелитель заметил его:
  — О, ты уже здоров? Не хотел беспокоить тебя, пока ты болеешь, но раз тебе лучше, можешь приступать к своим обязанностям.
  — Нет, — сухо ответил Калео, — я увольняюсь. Подыщи кого-нибудь вместо меня.
  — Вот как? — Элиос с удивлением вскинул бровь. — Ты же так горел желанием служить мне, что-то случилось?
  — Нет, ничего, просто я очень устал, — он повернулся и пошёл к выходу.
  "Ничего, пройдёт пару дней и сам прибежит", — подумал Элиос.
  Но прошло несколько дней, а Калео не возвращался.

  Киар любовался осенними цветами, которые расцвели на клумбе. Сад был великолепен, украшенный яркими желтыми и красными листьями всех оттенков. Неожиданно, он ощутил, будто кто-то дышит ему в спину. Элиотид вздрогнул, когда увидел сзади Актеона.
  — Преследуешь меня?
  — А ты меня боишься? — усмехнулся Актеон и руки его нагло легли на талию элиотида, прижав к себе. Киар почувствовал сзади, под одеждами, его возбуждённый орган и попытался оттолкнуть, но Актеон крепко держал его.
  — Ты что?! — вскричал Киар. — С ума сошёл?
  Элиотид дышал, обжигая его лицо, тяжело и прерывисто, он схватил руку Киара и положил её себе под одежду, между бедрами.
  — Чувствуешь?
  — Ты свихнулся совсем, отойди от меня! — закричал Киар.
  — Будешь кричать, привлечешь к нам внимание, узнает Элиос, а он разбираться не станет кто прав, кто виноват, так что веди себя тихо, — томно прошептал Актеон и опустил свою руку под одежды Киара. Нащупав его орган, он принялся ласкать его рукой. Киар был шокирован настолько, что не мог и слова вымолвить.
  — Ты мне давно нравишься, — шепнул ему на ухо Актеон и начал страстно целовать в шею. Киар стоял, будто парализованный, издав стон. Его рука все ещё находилась между бедер Актеона, машинально он начал делать то, что делал ему в данный момент элиотид.
  — Да... да... хорошо, — прошептал, как в экстазе, Актеон, сильнее лаская Киара под одеждой. Киар улетел на десятое небо. Двумя пальцами второй руки Актеон осторожно проник в небольшое узкое отверстие между ягодицами Киара. Элиотид издал глубокий стон, голова пошла кругом от новых ощущений.
  — Не останавливайся, — прошептал он.
  Актеон довольно улыбнулся, продолжая творить чудеса своими руками, пока не довел дело до конца.
  Киар не знал, что это за наваждение, все внутри пылало страстью и желанием. Актеон развернул его к себе и принялся целовать в губы.
  — Только не дерись больше, — прошептал он.
  — Если нас увидят, нам конец! — Киар оттолкнул элиотида и с быстротой молнии побежал прочь по саду, задевая ветки кустарников, которые сыпали в ответ золотые листья. Актеон смотрел ему вслед, но не стал догонять. Лучше дождаться другого раза.



  Глава 65

  Прошло несколько дней, но Калео так и не появлялся. "Наверное, хочет, чтобы я сам прибежал за ним", — хмыкнул Элиос. Он выглянул в окно — в саду копошился, занимаясь своей работой, Кэй, он был один, разгребая кучу опавших, ярко-желтых листьев. Титан почувстваовал охватившую его душу пустоту. "Рано или поздно придёт".
  Калео замечательно справлялся со своими обязанностями, никто лучше него не знал, что нужно повелителю, без него титан был как без рук
  Элиос вошёл в лабораторию, чтобы посмотреть сквозь хрустальный шар как дела обстоят у Микэля и выслушать в свой адрес очередную порцию гадостей и проклятий.
  К слову сказать, после послания, отправленного титаном правителю Анэйи, исполинские грифы стали делать набеги на Элию гораздо реже, а потом и вовсе прекратили.

  Микэль лежал на грязном полу, присыпанном соломой, по которому бегали крысы и насекомые, содрагаясь от отвращения. Вошёл человек, поставивший на пол тарелку с каким-то варевом и куском хлеба, а также поставил чашу с водой. Элиотид брезгливо заглянул в тарелку:
  — Фу, как можно есть такую мерзость!
  — Если тебе не нравится, можешь отдать нам, — послышался голос из тёмного угла, но близко к элиотиду уже никто подходить не решался, вспоминая свой горький опыт. Не обладай элиотид такой силой, его давно бы уже всем скопом изнасиловали эти грязные, оборванные варвары, настрящие животные. Сейчас Микэль своими глазами увидел как могут жить люди — это настоящая грязь, самое дно. Да можно ли было назвать их людьми? Он брезгливо оттолкнул тарелку с варевом на середину камеры и тут из разных углов, словно тараканы, налетели узники, едва не передравшись за горстку еды, вызывавшей тошноту. С другой стороны, Микэлю было все равно, что он коротал своё время в такой отвратительной бесчеловечной грязи. Утратив Анрэя, он потерял смысл жизни, не видел своего будущего, ему больше ничего не хотелось, не хотелось даже жить.
  Тяжёлая дверь со скрипом открылась и в камеру заглянул надсмотрщик.
  — Эй, ты, — обратился он к Микэлю, — идём со мной.
  Элиотид молча вышел вслед за ним. Они оказались во внутреннем дворе школы-тюрьмы и Микэль мог глотнуть немного свежего воздуха. Его ожидал мужчина средних лет, делая в воздухе финты мечом. Увидев элиотида, он с изумлением уставился на него. Не смотря на свалявшиеся волосы и перепачканное лицо, Микэль был красив невероятной, неземной красотой, заставляющей окружающих изумляться.
  — Ты Микэль? — спросил он, поражаясь, что может это прекрасное существо делать в подобном заведении.
  — Да, — ответил элиотид.
  — Меня зовут Иа, я буду обучать тебя драться на мечах. Ты когда-нибудь фехтовал? Умеешь обращаться с мечом или, скажем, с трезубцем и сетью?
  — Нет, никогда, — ответил Микэль.
  — Что ж, хорошо, тогда будем начнать  нуля, — Иа бросил элиотиду меч и Микэль ловко, на лету, поймал не его, что весьма удивило фехтовальщика. — Сейчас я буду нападать на тебя, имитировать, что наношу колющие удары, твоя задача — отбить мои удары и защитить себя.
  Включая во внимание сладкую внешность элиотида, явно не созданную для подобного рода развлечений и то, что он не умеет владеть мечом, Иа начал имитировать слабые удары, будто тренировался с ребёнком. Но эдиотид ударил по мечу с такой силой, что оружие выпало из руки Иа, с ещё большим изумлением посмотревшим на него, ведь Иа был одним из лучших фехтовальщиков в этой школе, именно поэтому он обучал других учеников. Пристыженный, Иа поднял свой меч и начал атаковать Микэля гораздо сильнее. Наблюдая за его приемами, элиотид моментально перенимал искусство фехтования мечом и, сделав выпад, снова ударил. Меч Иа со звоном упал к его ногам, заставить фехтовальщик краснеть от стыда.
  — Где ты обучался? — спросил он.
  — Нигде, я уже говорил тебе, что никогда не держал в руках меч.
  — Но это невероятно, — проговорил Иа. — Значит ты — гений. Сегодня же поговорю со старшими, чтобы перевести тебя в элитную школу, в которой обучаются гладиаторы, подающие большие надежды.
  Так, из грязной вонючей камеры Микэля перевели в самую элитную школу. Здесь был совершенно другой уровень, не сравнимый с предыдущим. Можно было нормально помыться, привести себя в порядок, хорошо поесть, прилично одеться. И отношение здесь было другим, с гладиаторами в этой школе общались более человечно и уважительно. И хоть это по своей сути была та же тюрьма, в ней были приемлемые условия для существования.
  Микэль, наконец-то погрузил свое тело в теплую воду, чтобы отмыться от грязи как можно скорее, с отвращением вспоминая несколько дней, проведенных в зловонной тюрьме вместе с варварами, крысами и тараканами. Он надел на себя чистую свежую тунику, тщательно расчесал длинные белые волосы и его красота засияла новыми великолепными красками. Вид элиотида, прогуливающегося по внутреннему дворику с чашей вина, поверг остальных гладиаторов в шок.
  — Кто это? Никогда его раньше здесь не видел.
  — Он собирается сражаться на арене?
  — Он хоть что-то умеет? С каких это пор к нам в школу присылают людей из борделя?
  Но когда гладиаторы увидели, как сражается Микэль на тренировочных боях, взяли свои слова обратно. Никто из них даже не подозревал, что Микэль до этого никогда не держал меча в руках. Наблюдая за движениями своего наставника, элиотид будто записывал в своей памяти каждое из них, чтобы потом, в мельчайших подробностях воспроизвести на практике. Микэль с головой ушёл в обучение, это был единственный способ отвлечься от гибели Анрэя и хоть на мгновение не думать об этом. Смерть возлюбленного лежала тяжким грузом в душе элиотида, мешая дышать. Часто, по утрам его лицо выглядело опухшим от слез — значит, Микэль провёл ещё одну бессонную ночь, терзаясь муками сожаления и боли.

  Шёл седьмой день, но Калео так и не появился.
  — Что опять задумал этот мальчишка! — воскликнул Элиос. Не выдержав, он отправился в покои юного элиотида, но там было пусто, никаких следов жизни. Никто во дворце о нем ничего не знал. Обеспокоенный титан вышел в сад и отправился к Кэю.
  — Где Калео? — спросил он.
  Кэй поднял на него глаза, оторвавшись от работы:
  — Разве повелитель не должен знать это лучше, чем я?
  Элиос пропустил этот намёк мимо ушей.
  — Ты слишком хорошо общался с ним в последнее время, потому и спрашиваю тебя, — "слишком хорошо" титан интонационно подчеркнул.
  — Он ушёл, — ответил Кэй.
  — Как ушёл, куда?
  — Ушёл из дворца и сказал, что больше не вернётся, а куда — я не знаю.
  Элиос озадаченно посмотрел на громадный жёлтый лист, дрожащий от ветра на ветке. Калео решил разыграть его, чтобы привлечь к себе внимание? Или этот сумасшедший мальчишка действительно решил уйти? В душу титана прокралась грусть. Он не хотел терять Калео и не мог поверить, что юный элиотид навсегда решил покинуть его. Титан ждал, когда он все-таки вернётся. Однако, шли дни, а Калео так и не возвращался. Элиос очень загрустил. Он рассуждал, почему мальчишка вдруг ушёл, перебирая в памяти последние встречи. "Кажется, я сделал ему очень больно", — пришёл к выводу титан.


  66

  Ночью Элиос не мог спать, ворочаясь на своём ложе. Ему снился Аргос. Дул холодный ветер, навевающий тоску и одиночество, срывая с веток оставшиеся листья и кружа их в воздухе. Между ними словно пролегала невидимая черта, которую Элиос не мог переступить. Аргос с укором смотрел на него.
  — Ты потерял свою любовь, — сказал он, — того, кто предназначен тебе судьбой, и теперь навсегда останешься в одиночестве. Микэль ненавидит и презирает тебя, у других элиотидов ты вызываешь лишь неприязнь. Он один по-настоящему любил тебя, но ты его потерял.
  — Кто? О ком ты??
  Но почему-то Элиос знал, что Аргос говорит о Калео.
  — Кто, мальчишка?
  Аргос продолжал молча и укоризненно смотреть на него.
  — Ты сделал свой выбор, только смотри, не пожалей...
  Облик титана начал рассеиваться, будто видение, пока полностью не исчез, превратившись в капельки холодного тумана, упавшего росой на лицо Элиоса. Титан почувствовал пустоту, мрак и непреодолимое одиночество. Его окутал сильнейший холод. Он проснулся и выбежал из покоев, раскрыв настежь дверь.
  — Где он?! — закричал титан так, что содрогнулись даже стены.
  — Кто? — спросила перепуганная прислуга. — Калео, он вернулся?
  — Нет.
  Титан выбежал в сад, в лицо ему подул холодный ветер одиночества, такой же, какой он ощущал во сне.

  Эиринн стоял возле окна и смотрел во двор. Спустив край его туники и обнажив плечо, Дорис медленно покрывал его  своими поцелуями.
  — На моей спине остались сильные шрамы от когтей грифа? — спросил парень, продолжая смотреть в окно на осенний сад. Элиотид не мог соврать ему. Эиринн стал печальным.
  — Если ты думаешь, что из-за этого моё отношение к тебе изменится, то это не так, — ответил Дорис.
  — Я больше не безупречен, — с грустью сказал Эиринн. — Зачем я нужен тебе? Ты — элиотид и можешь найти себе кого угодно.
  — Глупости, — ответил Дорис, возвращая край его туники на место, — что, если я хочу только тебя? Кроме того, можно поискать целебные мази, которые заживляют шрамы. Я попробую пробраться в библиотеку Элиоса и найти рецепт как их готовить.
  Элиец вздохнул:
  — Ты так заботишься обо мне, неужели я так сильно тебе нужен?
  — Комментарии излишни, ты взрослый парень и сам все понимаешь. Кстати, ты уже две недели не выходишь на улицу.
  — Мне страшно, — ответил Эиринн. — Так и кажется, что хищная птица уже кружится где-то поблизости.
  Дорис убрал прядь его медовых волос за ухо и сказал:
  — Элиос отправил правителю Анэйи ультиматум: если птицы будут продолжать нападать на Элию, они будут уничтожены. После этого птицы стали появляться реже, а потом совсем исчезли.
  Элиотид взял Эиринна за руку, пытаясь увлечь за собой на улицу. Парень недоверчиво посмотрел на него.
  — Эиринн, не бойся, я с тобой, — улыбнулся Дорис, — я смогу защитить тебя в случае чего.
  Они вышли во двор. Ступеньки засыпало желтыми листьями, Дорис увлёк его в небольшую беседку и, присев сам, усадил Эиринна к себе на колени.
  — Смотри, как красиво, мы будем дышать воздухом и любоваться осенью, исполинские птицы больше не вернутся.
  — Хотелось бы в это верить, — ответил парень, — но я чувствую, что этим дело не закончится... — он замолчал, прикрыв глаза. Дорис покрывал его шею самыми приятными поцелуями и Эиринн совсем притих, наслаждаясь ими.

  Микэль продолжал тренировки. В бою он был как Цербер, сорвавшийся с цепи. Представляя, что перед ним Элиос, элиотид нападал и атаковал со всей мощью и ненавистью, не оставляя своим учителям шанса на победу. Все, кто наблюдал тренировки элиотида, прониклись восхищением и уважением к нему.
  — Как тебя зовут?
  — Откуда ты?
  — В какой школе ты обучался?
  Его засыпали вопросами.
  — Меня зовут Микэль, я из Элии и нигде никогда не обучался, я не умею владеть мечом.
  Никто не знал, где находится Элия, подумали, что так называется какая-то загадочная страна, о которой они даже не догадываются. Никто не поверил, что Микэль до этого нигде не обучался, решив, что он просто не хочет раскрывать свои карты.
  Элиотид заплел свои длинные шикарные волосы в тугую косу, чтобы они не мешали на тренировках. Он делал невероятные успехи, учителя были поражены и пророчили своему воспитаннику великое будущее.
  Микэль полностью отдался тренировкам, чтобы не думать о гибели Анрэя, эти мысли его убивали. Только сейчас он осознал, насколько сильно любил элийца, эта потеря была невыносима, она рубила душу на куски невидимым мечом.
  Настоятель школы пришёл посмотреть на тренировку учеников и, конечно же, все его внимание сосредоточилось на Микэле, который не только поражал своей неординарной красотой, но и шокировал искусством владения меча. Переняв навыки от разных учителей, Микэль начал разрабатывать свой собственный стиль владения мечом, не похожий ни на что. Он придумал приёмы, которых раньше никто никогда не видел.
  — Кто этот парень? — спросил настоятель Андр у учителей.
  — Это Микэль, его недавно прислали сюда из низшей гладиаторской школы, заметив его способности. Он утверждает, что не умел владеть мечом и нигде ранее не обучался.
  — Я бы хотел поговорить с этим учеником с глазу на глаз.

  Микэля привели в богато убранный дом и велели ожидать, предупредив, что с ним будет беседовать настоятель школы. Вскоре, навстречу элиотиду вышел человек, одетый в дорогие одежды, он улыбался.
  — Тебя зовут Микэль?
  — Да, — ответил элиотид.
  — Моё имя Андр, я — настоятель этой школы. Твоя непревзойденная красота и искусство владения мечом покорили меня.
  Андр сделал Микэлю знак следовать за ним. Был накрыт шикарный стол со всевозможными явствами и винами самых дорогих, изысканных сортов. Он жестом пригласил Микэля присесть, продолжая улыбаться.
  — Предлагаю немного перекусить и выпить, какой разговор может быть на пустой желудок.
  Не смотря на то, что Микэль был очень голоден, съел он совсем немного, зато выпил почти полную чашу отменного вина и внутри сразу же потеплело.
  — Микэль, кто ты и откуда, чем занимался до того, как попал сюда?
  — Я не с этой планеты, — признался элиотид. — Очень долго рассказывать, как я сюда попал, да это и не важно. Наша раса обладает более высокими данными, чем ваша, это проявляется во всех отношениях. То, чему люди обучаются годами, я смог овладеть за один день.
  Андр глубоко задумался, пригубив вино. Элиотид действительно отличался от людей и внешностью, и своими способностями.
  — Познавательно услышать, что где-то существует сверхраса, — ответил Андр. — Как бы там ни было, ты просто находка для нашей школы и поможешь ещё больше повысить её уровень.



  67

  Осушив чашу вина до дна, Андр пристально посмотрел на Микэля. Встав со своего места, он медленно подошёл к элиотиду и обнял его за плечи.
  — Конечно же, парень, обладающий столь примечательной красотой и талантами, не смог оставить меня равнодушным. И если ты ответишь на мою симпатию, я буду очень счастлив, — Андр многозначительно посмотрел на Микэля. Элиотид осторожно высвободился из его объятий.
  — Я недавно потерял своего возлюбленного и не хочу заводить новые отношения.
  Он ожидал от Андра агрессии и угроз, но их, к его удивлению, не последовало. Настоятель спокойно принял отказ и, казалось, нисколько не обиделся.
  — Хорошо, — ответил он, — но, если ты когда-нибудь передумаешь, то я буду рад. Скоро между высшими школами будет серьёзный поединок. Школа, которая соперничает с нами, собирается выставить свой главный козырь — непобедимого гладиатора по прозвищу Львиное сердце. В поединке с ним я собираюсь выставить тебя, ибо твой талант затмил всех остальных учеников.
  — Я не против, — ответил Микэль, — только я не хочу никого убивать.
  — У тебя не будет выбора, — задумчиво проговорил Андр, — потому что, если не убьешь ты, убьют тебя.

  Элиос сидел в осеннем саду, в своей любимой беседке, им овладели грусть и меланхолия, казалось, повелитель безразличен ко всему. Он вспомнил момент, когда Калео назначил ему в этой беседке встречу, а титан не пришёл. Тогда юный элиотид напился до полусмерти. Элиосом овладели тоска и сожаление, сейчас он не думал о Микэле, все его мысли переключились на Калео. Иногда начинаешь ценить кого-то только тогда, когда потеряешь его. Элиос не привык терять, он хотел владеть всем и всеми. С потерей Микэля он уже отчасти смирился, но он не мог смириться с потерей Калео. Этот элиотид так преданно любил его и вот теперь просто взял и ушёл! Этот нюанс не давал титану покоя. Калео принадлежит ему, как он мог просто взять и уйти? От этой потери было больно. Элиос думал, что Калео будет терпеть его всегда, но вышло совсем не так.
  — Да, я делал ему больно, очень больно, — проговорил Элиос.
  Столик был усыпан осенними листьями, повелитель тосковал, подперев голову рукой.
  — Вот сейчас я пойду и посмотрю, что делает этот несносный мальчишка! — осенило титана. Он, наконец, вспомнил, что может прибегнуть к помощи своих хрустальных шаров. Вот, уже несколько дней он не наблюдал за Микэлем, а сейчас воспользуется шарами, чтобы отыскать Калео.
  — Наверное, Аргос прав — я действительно потерял того, кто по-настоящему любил меня и кого мог бы любить я...
  Элиос начал вращать хрустальный шар, увидев в нем множество своих отражений-клонов. Он сосредоточил свои мысли на Калео и продолжал вращать предмет. Шар долго вертелся, и, в конце концов, остановился. Титан увидел какой-то постоялый двор, по которому бродил юный элиотид.
  — Мой мальчик! — воскликнул Элиос, ощутив в душе внезапный прилив теплоты и нежности. Калео снимал комнату на постоялом дворе, в какой-то самой отдаленной деревне. Элиос искренне пожалел, что упустил его и не знал, что ему дальше делать, как вернуть Калео. Боль утраты грызла душу, как серая мышь, титан больше не мог этого выносить и остановил шар. Он снова вышел в сад, бросившись в объятия своих вечных спутников — одиночества и пустоты. Кэй, как всегда, возился в саду, не замечая его отчаяния.
  — Как больно... — проговорил Элиос.

  Киар всеми силами пытался избегать Актеона, вспоминая сцену в саду, это было выше его сил. Актеон разбудил его плоть и, в глубине души, Киар хотел ещё раз испытать эти чувства и ощущения, но все его существо сковали страх и неуверенность. Если узнает Элиос — это будет конец.
  И вот, один раз, Актеону все же удалось застать элиотида во дворцовых покоях поздно ночью. Прижав его к стене, Актеон нагло забрался в его рот языком. Собрав всю свою силу, Киар оттолкнул элиотида и побежал прочь. Актеон погнался за ним.
  — Киар, подожди! Но элиотид бежал от него так быстро, как мог.
  Актеон, на ходу, сделал ему подножку и Киар растянулся прямо на паркете. Элиотид тут же придавил его тяжестью своего тела.
  — Отпусти! — угрожающе проговорил Киар и со всей силой скинул его с себя. Актеон упал навзничь и ударился об паркет. Между ними завязалась настоящая борьба, элиотиды катались по полу.
  — Зачем ты делаешь это? — спросил Киар. — Ты специально хочешь подставить меня, чтобы Элиос  поскорее от меня избавился?
  — Нет, я просто тебя хочу.
  Киар пресекал любые попытки схватить его и ударил элиотида по лицу.
  — Ну тебе же понравилось тогда, в саду, зачем ты лжешь? — спросил Актион, вытирая кровь с губы. Киар снова ударил его и получил удар в ответ. Они били друг друга, пока не услышали шум: кто-то шёл прямо сюда, очевидно, привлеченный их криками и возней. Оставив Актеона, Киар пустился бежать.
  — Трус! — крикнул ему вдогонку элиотид.

  — Микэль, Микэль на арене! — прошептали все. — Он будет сражаться с Львиным сердцем!
  Это был дебют элиотида, он в первый раз вышел на арену. Его волосы были заплетены в косу, скрученную сзади в несколько раз. Его руки прикрывали наручи, а ноги — наколенники из листовой бронзы, на талии красовался набедренник. В руках элиотида яростно сверкал меч.
  — Микэль выходит против Львиного сердца! — кричали ученики его гладиаторской школы, находясь в состоянии возбуждения. Слухи о загадочном Львином сердце уже успели распространиться среди школ. Этого человека ещё никому не удавалось победить. Сможет ли его одолеть Микэль? Если у него это получится, повысится рейтинг его гладиаторской школы.
  На самом деле, гладиатор под прозвищем Львиное сердце, сам только недавно дебютировал и выступал только в двух тяжёлых сражениях, в которых оба раза победил, но его личность уже обросла множеством невероятных слухов и небылиц.
  Микэль вышел на арену — в нос ударил запах свежей крови, которая на скорую руку была присыпана песком. Амфитеатр был полностью заполнен людьми, жаждущими зрелищ и смертей. Они приветствовали Микэля криками и возгласами, которые образовали такой гул, что элиотид едва не оглох. Он без всяких эмоций смотрел на этих людей, беснующихся, словно звери в клетках и почувствовал в своей душе презрение и отвращение к ним.
  Вот, на арене, наконец, появился его противник — легендарный гладиатор Львиное сердце. Увидев его, Микэль застыл на месте и не мог пошевелиться. Он опустил меч, по лицу текли слезы, элиотид не сдвинулся с места — напротив него замер такой же пораженный внезапной встречей Анрэй. Они смотрели друг на друга, пока толпа вопила и бесновалась.


  68

  Микэль не мог поверить, что Анрэй жив и стоит перед ним. Он уже собирался бросить меч и кинуться навстречу возлюбленному, но Анрэй первым пришёл в себя после шока и сделал элиотиду знак не подавать вида, что они знакомы.
 Тем временем, толпа бесновалась.
  — Давай, давай, давай! — кричали с трибун раздразненные предстоящим кровавым спектаклем люди, будто дикие голодные звери. Лицо Анрэя было бесстрастным, он бросился на Микэля, тот успел выставить перед собой меч, раздался звон металла.
  — Давай разыграем спектакль, — шепнул он. — Я буду тебе поддаваться, сделаешь вид, что победил меня.
  — Анрэй, я так тебя люблю... — прошептал элиотид.
  — Потом...
  Они сражались не в полную силу, чтобы друг друга не покалечить. Элиотид чувствовал себя, как во сне, его разум был затуманенный волшебным осознанием того, что Анрэй жив и находится рядом. Он больше не хотел его терять. Никогда. Руки казались ватными и совсем не слушались, он пытался прийти в себя. Анрэй снова и снова кидался на него, имитируя атаку. Они схлестнулись лицом к лицу. Микэль не мог не отметить, что за это время парень безупречно научился владеть оружием.
  Толпа бесновалась, она хотели крови. Ради развлечения и удовольствия, чтобы развеять скуку.
  Микэль внезапно тоже поддался и Анрэй едва не задел его по плечу.
  — Они подобны богам! Давайте!
  — Как они прекрасны!
  — Блестящие приёмы!
  Микэль продолжал фарс, но был настолько взволнован, что рука дрожала и он еле держал в ней меч.
  — Я больше не могу... — шепнул элиотид. Тогда Анрэй, превосходно разыграв свою роль, сделал вид, что Микэль сбил его с ног и повалился на песок.
  — Убей его! — закеричали с трибун.
  — Убей его, Микэль!
  — Убей! — прыгали ученики из его школы, его соратники по мечу.
  — Убей! — закричал Андр.
  — Убей! Убей!
  У Микэля голова пошла кругом от шума взбесновавшейся в предвкушении крови толпы. Видя, что элиотид не собирается убивать поверженного противника, а толпа продолжает беситься, требуя жертвы, Андр послал на арену людей,  очевидно, чтобы прикончить Анрэя, так как они шли, размахивая оружием. В глазах элиотида загорелся чудовищный гнев. Неожиданно, выставив вперёд руку, он выпустил поток своей разбушевавшейся энергии — вооруженные люди без чувств попадали на песок. Микэль выпустил мощный поток своего гнева в кричавшу толпу, требующую смерти Анрэя. Словно молнии вылетали из его ладоней, начался пожар. Раздались вопли ужаса и паники. Люди вскочили со своих мест, разбегаясь врассыпную, началась давка.
  — Это колдун! Чародей!
  Андр, учителя и ученики гладиаторской школы также едва не приросли к месту от изумления. Пользуясь тем, что вокруг царит хаос, Микэль взял Анрэя на руки и унес прочь.
 
  Элиос по-прежнему сходил с ума. На любой шум во дворце он выбегал со скоростью света: а вдруг вернулся Калео? И очень огорчался, что это было не так. Тоска, сожаление, угрызения совести проедали очередную дырку в душе. Потеря того, кто принадлежал ему, была невыносима. Не выдержав пытки, титан лично отправился на постоялый двор, в котором поселился Калео.
  Покинув дворец, юный элиотид почувствовал некоторое облегчение. Он больше не видел Элиоса, не слышал его голоса, не терпел его издевательств. Ему было очень больно, одиноко и грустно, но лучше уж так, чем каждый раз терпеть одно и то же.
  Чтобы отвлечь себя, Калео занялся рисованием, но все лица выходили похожими на Элиоса и он оставил эту затею, развлекаясь тем, чо складывал числа и решал сложные математические задачи.
  И вот, один раз, элиотид поднял глаза и увидел, что в комнате стоит Элиос.
  — Ты? — проговорил Калео, у него застрял ком в горле. Титан выглядел удрученным, виноватым и очень грустным.
  — Почему ты пришёл сюда, зачем?
  Он не мог поверить, что Элиос, которому всегда было на него наплевать, сам отыскал этот постоялый двор, да ещё и собственной персоной перед ним появился!
  — Калео! — проговорил титан. — Я знаю, что нет мне оправдания. Я очень виноват перед тобой у поступал очень плохо. Но, пожалуйста, вернись во дворец...
  — Зачем?
  — Я знаю, что, возможно, уже поздно говорить такие слова, но я все переосмыслил и хочу начать все с начала, с тобой... — сглотнув, проговорил титан. Калео с удивлением посмотрел на него. Неужели повелителя так задело то, что он покинул дворец? Элиос не может смириться, что лишился своей игрушки, время от времени, согревающей его постель, когда отказывал Микэль.
  — Нет, — ответил Калео. Лицо титана стало очень печальным.
  — Прости, — сказал он и побрел к выходу.
  — Элиос! — окликнул его элиотид.
  Повелитель обернулся.
  — Ты что, стал что-то чувствовать ко мне?
  — Да, — ответил титан.
  По лицу Калео потекли горячие слёзы. Он молчал, а слёзы все продолжали катиться. Элиос уже был у его ног и вытирал их, целовал тонкие руки юного элиотида, его бледные, мокрые от слез щеки.
  — Пойдём домой, пожалуйста, без тебя стало так пусто, так одиноко, — ответил титан и сам едва не расплакался. Калео встал и пошёл следом за ним. Всю дорогу он обдумывал этот разговор и сожалел, что согласился вернуться. Это, конечно же, мимолетный порыв Элиоса, а потом будет все, как прежде — ощущения ненужности и невыразимые страдания.
  — Как прежде не будет, — словно прочитав его мысли, сказал титан. — Я не хочу тебя потерять.
  Юный элиотид недоверчиво посмотрел на него, но продолжал идти. Неужели у Элиоса хватает совести снова издеваться над ним?
  — Я говорил тебе такие ужасные вещи... я так виноват перед тобой. На твою любовь и преданность я отвечал раздражением, злобой и неблагодарностью.
  — Почему вдруг?
  — Потому, что я многое осознал. Я хочу быть с тобой, если позволишь.
  Калео криво улыбнулся сквозь слёзы. Что за нелепые шутки? Или титан окончательно тронулся умом?

  — Микэль, пожалуйста, отпусти меня, — сказал Анрэй. — Со мной все в порядке, я способен передвигаться сам.
  Элиотид поставил его на землю.
  — Но как?! Я же видел, как ты летел в пропасть...
  — Я зацепился за ветви деревьев, это меня спасло. А потом меня схватили разбойники и продали в гладиаторскую школу. Микэль, прости, я сказал тебе тогда такие мерзости, даже не узнав толком, что с тобой случилось...
  — Что ты! — воскликнул элиотид. — Это ты меня прости! Я думал, что навсегда потерял тебя, мне было так больно, Анрэй, я так тебя люблю! — глаза Микэля увлажнились. Он начал целовать Анрэя, прижимая его к себе и не мог остановиться.
  — Микэль, ну что ты, все хорошо, я живой, мы вырвались из плена. И пока за нами не послали погоню, нужно уезжать отсюда как можно дальше. Сейчас мы в Риме, нам срочно нужно вернуться назад, к Понту Эвксинскому.


69

  Калео гулял по саду, он был печальным и задумчивым.
  — Калео! — окликнул его Кэй. — Ты вернулся? — в глазах элийца светилась радость от встречи с элиотидом.
  — Да, — ответил парень, — Элиос сам нашёл меня и пришёл за мной. Только вот не пойму зачем, неужели ему без меня скучно живется? Что он делал в моё отсутствие?
  — О-о-о... — проговорил Кэй. — Он места себе неё находил, бегал по дворцу сам не свой, ждал тебя... и у меня спрашивал о тебе... — элийцу неприятно было все это говорить, так как он сам имел виды на Калео, но и врать он не хотел.
  Калео очень удивился:
  — Правда? С чего бы это?
  Элиос выглядывал в окно и заметил, как элиотид мило беседует с Кэем. Острые стрелы ревности вонзились в душу титана, но он решил ничего не предпринимать, не давить на  Калео и терпеливо ждал, когда элиотид вернётся во дворец. Как только Калео переступил порог, Элиос сразу же подхватил его на руки и, усевшись на трон, посадил к себе на колени. От неожиданности парень ухватился за край его плаща, чтобы не упасть.
 — Доброе утро, — прошептал титан ему на ухо, его шепот кипел страстью. Калео удивленно посмотрел на него.
  — Не смотря на то, что я вернулся во дворец, я не хочу больше прислуживать тебе.
  — Ты не будешь прислуживать мне, теперь я буду прислуживать тебе! — ответил повелитель.
  Элиос встал с трона, усадив на него элиотида и склонился к его ногам. Достав позолоченные сандалии, он принялся надевать их на маленькие ножки элиотида. Потом обнял его колени, уткнулся в них лицом и продолжал так сидеть.
  — Элиос, прекрати! — сказал Калео. — Хватит этого. Я прекрасно знаю, что ты не любишь меня, к чему этот цирк?
  — Откуда ты знаешь? — титан поднял на него свои прозрачные нежно-голубые глаза, будто сотканные изо льда и снега.
  — От тебя же знаю! Ты сам мне сказал.
  — Я был неправ... — задумчиво проговорил Элиос. — Неужели слишком поздно все вернуть? — проговорил титан скорее сам себе.
  — Что вернуть? Элиос, между нами не было ничего серьёзного, ты же сам говорил. Мы просто развлекались.
  — А как же твоя любовь?? Хочешь сказать, что её тоже не было?
  — Это была любовь с одной стороны, — ответил парень, печально отвернувшись.
  — А теперь она будет с двух сторон! — сказал Элиос и, внезапно запрокинув голову юного элиотида, начал страсно целовать его в губы. Даже, если бы Калео захотел отказать повелителю в поцелуе, он не в состоянии был справиться с ним физически, поэтому ждал, когда титан отпустит его.
  — Ну и зачем? — посмотрел на него Калео, держась за губы. — А если кто-то войдёт? Ты же этого так боишься!
  Будто услышав его, в тронный зал действительно кто-то вошел.
  — Повелитель, я очень извиняюсь, — сказал один из слуг, — но там, на улице...
  — Что там, на улице? — недовольно посмотрел на него Элиос, сетуя, что их так невовремя прервали.
  — Бунт...
  — Что? Ты шутишь?
  — Вовсе нет, послушай сам, повелитель.
  Только тут до титана, занятого Калео, донесся странный шум за дворцовыми стенами.
  — Собралось большое количество недовольного народа, требуют, чтобы ты вышел.
  — Это что ещё за шутки?! — разозлился Элиос. — Как они смеют что-то требовать от меня, я дал им все!
  Элиос направился к выходу, следом за ним побежал Калео. За воротами дворца действительно собралось большое количество народа. Впереди стояли элиотиды, а за ними простые элийцы. Когда Элиос отпер огромную дверь и вышел за пределы дворца, они посторонились, скованные страхом. В глазах титана сверкал гнев.
  — Это что ещё такое? Как вы осмелились?!
  Калео спрятался за громадную фигуру своего повелителя и время от времени выглядывал из-за неё.
  Такого в Элии ещё не было. Все стояли молча, будто парализованные.
  — Что это такое, я вас спрашиваю?!
  Вперёд вышел один из элиотидов, пряча глаза от титана.
  — Я буду говорить от имени всего народа Элии...
  — Так говори, что это такое, я вас спрашиваю?!
  И тут элиотида прорвало.
  — Мы устали от твоих нелепых законов! Мы не хотим вечность оставаться одинокими, мы хотим любить и быть любимыми! Ты создал нас, но мы останемся несчастными навсегда из-за твоих законов!
  После слов элиотида воцарилась пауза. Многие зажмурились, представляя, какая участь ждёт смельчака, который решился бросить претензии самому Элиосу. Но, на удивление, титан даже не рассердился.
  — Ах, вот в чем дело! — хмыкнул он. — С сегодняшнего дня я отменяю эти законы.
  Элийцы были настолько поражены, что не могли проронив ни слова.
  — Я был неправ, придумав эти запреты, от этого вам только хуже. Я не хочу видеть вас несчастными.
  — Слава Элиосу! — закричал кто-то.
  — Слава мудрому Элиосу! — поддержали остальные.
  Титан дождался, когда они замолчат, и продолжил.
  — Более того — я разрешаю браки между вами, но только после того, как я сам женюсь.
  Это был день удивлений и элийцы были просто шокированы.
  — Да, я хочу жениться. Есть тот, кто небезразличен моему сердцу и с кем бы я хотел разделить трон.
  Он посмотрел на Калео и, взяв парня за руку, поставил перед собой.
  — Вот мой избранник!
  Элиотиды были буквально ошеломлены. Конечно, во дворце ходили слухи, что между юным элиотидом и повелителем происходит что-то нездравое, но, чтобы такое...
  Калео вырвал руку и убежал во дворец.
  — Так что возвращайтесь в свои дома и празднуйте! — сказал титан и отправился следом за Калео. Элийцы не могли пошевелиться, настолько поразило их откровение повелителя.

  — В чем дело, Калео, почему ты убежал? Неужели ты не рад?
  — Элиос, ты что, не в своём уме? — посмотрел на него Калео.
  — Я устал скрываться! — ответил титан. — Я хотел уберечь своих детей от страданий, но только принёс им страдания. Пусть все будуть счастливы. И я тоже хочу быть счастлив с тобой, Калео, неужели твоя любовь прошла?
  — Я не верю тебе! — закричал парень. — Ты всегда играешься со мной, а потом бросаешь. Бессердечно, жестоко!
  — Калео, я и сам не подозревал, что в глубине моей души начали зарождаться чувства к тебе... Я это понял только тогда, когда ты покинул меня. Разреши мне все исправить, дай мне шанс...
  Красота Элиоса просто сводила с ума. Калео не мог смотреть на него без дрожи во васем теле. Неземной красоты лицо с лазурно-голубыми глазами, светящимися мудростью, обрамленное ореолом белых, как снега горных вершин, волос. Его громадная фигура, великолепные одежды, властный голос — все это по-прежнему приводило Калео в трепет. Но он не хотел быть игрушкой в руках прекрасного титана, не хотел больше терзаться от боли и разочарования.
  — Останься сегодня со мной, — попросил Элиос, — я не буду трогать тебя, мне хватит и того, что ты спишь рядом.
  — Нет, — ответил Калео. Тогда титан подхватил его на руки и силой унес в свои покои. Он отменил закон и теперь не было нужды скрываться. Как хорошо ни от кого не прятаться, как хорошо иметь возможность просто любить, никого и ничего не боясь.



70

  Микэль и Анрэй наконец-то добрались домой, ловя по пути проезжающие мимо повозки. Когда Микэль переступил порог дома — в нем все оставалось как и прежде. Уставший Анрэй плюхнулся на ложе. Элиотид упал на ложе рядом с ним и разрыдался.
  — Микэль, ну чего ты, мы дома, все хорошо.
  — Анрэй, я тебя так люблю, что ты и представить себе не можешь... Что я пережил, осознавая день ото дня, что тебя больше нет и виня себя в твоей смерти!
  — Микэль, но я есть! Я сам был виноват. Одержимый ревностью, даже не разобравшись, что и как произошло, вместо поддержки я наговорил тебе гадостей, прости меня.
  — И ты прости... — прошептал элиотид, продолжая тихо рыдать. Он вцепился в Анрэя, боясь, что элиец исчезнет, как видение. — Анрэй, слышишь, я тебя больше никогда не отпущу. С нами не должны происходить все те ужасные вещи, которые произошли.
  — А мне надо научиться сдерживать себя, если бы я в ту ночь выслушал тебя и поддержал, ничего бы не произошло. Люблю тебя, Микэль, люблю тебя безумно...
  Анрэй начал целовать заплаканное лицо элиотида. Они лежали в объятиях друг друга, сходя с ума от того, что вновь друг друга обрели.

  Эиринн сидел дома, он по-прежнему боялся выходить один на улицу, остался страх перед исполинскими птицами, шрамы на его спине, оставленной когтями чудовищной птицы, иногда все ещё болели. Он закрыл окна и продолжал сидеть, будто запертый в своём маленьком мирке. Он ждал Дориса, но элиотид не появлялся уже несколько дней. Эиринн печально вздохнул, продолжая рисование. На его рисунках были изображены гигантские хищные птицы.
   Неожиданно, как осенний ветер, появился элиотид, он оставил дверь раскрытой, в дом ворвался прохладный ветер, принеся с собой сухие листья. Ветер вырвал из рук элийца бумагу с рисунками и уронил её на пол. Дорис поднял рисунки и начал их разглядывать.
  — Эиринн, — сказал он.
  — Что?
  — Ну сколько можно! — элиотид открыл окна и яркий дневной свет озарил полумрак комнаты. Эиринн прищурился.
  — У меня есть такая новость... ты даже не представляешь себе, — интригующе проговорил Дорис, он казался взволнованным.
  — Что случилось? — испугался Эиринн. — Снова птицы?!
  — Нет никаких птиц. Элиос отменил законы...
  — Что?
  — Говорю, Элиос отменил законы, запрещающие нам иметь свою вторую половину.
  Эиринн изумленно посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
  — Это правда?
  — Да! — воскликнул Дорис. — Я сам присутствовал при этом и слышал своими ушами.
  Он ожидал, что парень обрадуется, но вместо этого, Эиринн, очень расстроенный, убежал в другую комнату.
  — Эиринн! — элиотид пошёл за ним. — В чем дело, ты не рад?
  Элиец упал на ложе, уткнувшись лицом в подушки.
  — Нет, я не рад!
  — Почему? Нам не нужно больше прятаться, почему ты не рад?
  — Почему? — Эиринн оторвался от подушек и посмотрел на элиотида, в его глазах блестели слезы: — Да потому, что теперь это даёт тебе право выбрать кого угодно! Зачем я теперь нужен тебе, элиотиду, привыкшему к дворцовой роскоши? Ты найдешь себе такого же, как и сам и забудешь обо мне. Я никто и ничто, с уродливыми шрамами на всю спину!
  — Дурачок, — сказал элиотид, — если бы я хотел оставить тебя, давно бы уже это сделал. Я не хочу оставлять тебя, мне хорошо с тобой. Кроме того, я принёс заживляющую мазь, которая поможет вылечить шрамы.
  Дорис присел на ложе и задрал на Эиринне тунику. Его пальцы были такими нежными, что у парня не было сил сопротивляться. От его прикосновений дрожь поползла по телу. Дорис медленными движениями начал втирать мазь в кожу элийца. Эиринн прикрыл глаза.
  — Зачем тебе оставаться со мной, когда ты можешь найти кого-то лучше, того, кто как и ты, имеет положение при дворце?
  — Затем, что я люблю тебя, если это ещё непонятно, — ответил Дорис, продолжая втирать мазь в кожу парня. — Ах да, совсем забыл рассказать, что помимо прочего, Элиос изъявил желание жениться.
  — Элиос? На ком?!
  — На одном мальчишке, который прислуживал ему во дворце, — рассмеялся Дорис.

  — Куда мы идём? — спросил Калео. Элиос крепко держал его за руку, они шли по дворцовому саду, шурша листьями.
  — Сейчас увидишь, — повелитель привёл его к беседке. В беседке уже был накрыт стол, стояла амброзия, горели свечи.
  — Как символично, кажется, у меня де-жавю, — сказал Калео. Он вспомнил, как хотел устроить романтический ужин для Элиоса, но титан не пришёл.
  — Да, я решил исправить свои ошибки, — он протянул элиотиду букет из сухих листьев и осенних цветов. Калео вспомнил, что титан растоптал его букет и нахмурился, отложив в сторону подарок.
  Элиос зажег свечи и жестом пригласил юного элиотида присесть. Они сидели напротив друг друга, Калео молчал.
  — Не хочешь поужинать? Я сам все приготовил. Это блюда, которые мы употребляли в пищу в Элии ещё до взрыва. Я готовил их для Аргоса.
  — Нет, благодарю, — ответил Калео, — я не голоден.
  — Тогда, быть может, амброзии?
  — Да, пожалуй, — сказал элиотид, — подумав о том, что ситуация весьма неловкая и нужно срочно выпить. Элиос разлил отменную амброзию из дворцовых погребов в золотые чаши с орнаментом. Себе в большую и маленькую для Калео. Выпив, элиотид почувствовал, как быстро хмелеет, в голове зашумело, он схватился рукой за стол, Элиос сидел рядом, поддерживая его. Калео встретился с его холодными, мерцающими голубоватыми глазами.
  — Калео... — проговорил титан. Юный элиотид почувствовал на своих губах его губы с привкусом амброзии. Его рот непроизвольно приоткрылся, впуская язык титана. Как же сложно было противостоять этому искушению...
  Но Калео ни за что и никогда не хотел больше становиться игрушкой своего повелителя. Рука титана уже пробралась под тунику элиотида, поглаживая его бедро. Калео убрал его руку со своего бедра.
  — Прости... — спохватился Элиос. Ворвался ветер и потушил свечи. Они остались в абсолютной темноте. Калео почувствовал, что пьян и у него кружится голова, он прислонился к плечу титана и уткнулся в него лицом. Для хрупкого юного элиотида хватило и малой чаши амброзии, чтобы захмелеть. Элиос поглаживал его по спине и волосам. Он заметил, что парень дрожит и накинул на него плащ. Но Калео дрожал не только от холода, но и от близости Элиоса, а ещё от того, что тихо плакал из-за своего разбитого сердца, об которое вытерли ноги. Он не хотел, чтобы Элиос видел его слёзы, но ничего не мог с собой поделать. Титан приподнял его голову за подбородок, он почувствовал, что в его ладонь стекают слёзы.
  — Ты плачешь? Но почему, разве ты не хотел добиться меня? Ты добился.
  — Я хочу спать... — прошептал Калео. Элиос подхватил его на руки и вынес из беседки, бережно прикрывая плащом.



  71

  Актеону все же удалось схватить Киара и прижать его к стене, но элиотид не торопился что-либо предпринимать, он просто смотрел Киару в лицо.
  — Отпусти! — раздраженно сказал элиотид.
  — Ты разве не слышал: Элиос отменил законы, что даёт нам право быть с теми, с кем мы хотим.
  — И что? — ответил Киар. — Это даёт тебе право, как и прежде, накидываться на меня, будто дикарь?
  — Ах, вот как! — сказал Актеон, ослабив хватку. — Значит, дело было вовсе не в запретах Элиоса. Я все понял, извини.
  Элиотид отпустил Киара и пошёл прочь. Киар продолжал смотреть ему вслед.
  После этого случая, Актеон стал полностью игнорировать Киара, делая вид, что перед ним пустое место. Киара такая внезапная перемена начала задевать.

  Элиос ваосседал на своём троне, возле него, как и прежде, сидел Калео. Хоть юный элиотид больше не прислуживал повелителю, титан настоял на том, чтобы Калео оставался подле него.
  Перед Элиосом появился Дорис, он скромно стоял в стороне, как проситель.
  — Ты чего-то хотел? — спросил титан.
  — Элиос, я бы очень хотел тебя кое о чем попросить...
  — Говори.
  — Я бы очень хотел увидеть своего друга Микэля и пообщаться с ним при помощи хрустальных шаров, если это возможно... Я очень скучаю за Микэлем. У меня есть друг, который также скучает за Анрэем.
  Услышав про Микэля и Анрэя, титану стало очень неприятно.
  — И речи быть не может! Выдумали тут.
  — Элиос, — Калео посмотрел на титана ясными, бледно-голубыми глазами, такими же, как и у него самого, — ну почему ты всегда такой жестокий?
  После этих слов, титан почувствовал в своей душе боль.
  — Я жестокий? — он задумался. — Дорис, постой... Хорошо, я устрою вам сеанс, ты увидишь, кого хотел.
  — Большое спасибо, Элиос! — воскликнул Дорис, про себя изумляясь, какое невероятное влияние на повелителя стал иметь Калео. Хотя это может пойти на пользу Элии.

  — Собирайся, мы уходим, — сказал Дорис.
  — Куда? — спросил Эиринн.
  — Во дворец! Элиос разрешил нам пообщаться с Микэлем и Анрэем при помощи хрустальных шаров.
  — Ты, наверное, шутишь.
  Элиотид подхватил его на руки и вынес из дома, повторяя:
  — Я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю.
 
 Микэль проснулся от того, что комнату наполнили странные звуки и появилось зеленоватое свечение, слепящее глаза.
  — Микэль! — послышался очень знакомый голос.
  Спросонья, элиотид не мог понять, что случилось.
  — Микэль, посмотри наверх!
  На потолке, будто на экране, элиотид увидел лица Дориса и Эиринна.
  — Дорис?! — удивленно спросил Микэль. — Я схожу с ума!
  — Мне удалось упросить Элиоса и он дал нам немного времени, чтобы пообщаться с помощью хрустальных шаров.
  — Ничего себе, какая щедрость! — не переставал удивляться Микэль. — Анрэй, проснись! — он попытался растолкать возлюбленного.
  — В чем дело? — сонным голосом спросил Анрэй. Микэль знал, как разбудить его, поэтому пылко поцеловал в губы. — Посмотри туда!
  Элиец взглянул на потолок и подумал, что все ещё спит:
  — Эиринн?!
  — Анрэй, ты жив, с тобой все хорошо, я так рад! — обрадованно воскликнул парень. — Я очень скучаю.
  Анрэй начал приходить в себя.
  — На самом деле, у нас не так много времени, — сказал Дорис. — Поэтому, о главном: мы с Эиринном вместе и между нами любовь. В Элии случился бунт, Элиос отменил все свои законы и теперь мы можем быть вместе. А ещё он приударил за Калео и объявил, что хочет на нем жениться.
  Все это Дорис мог рассказать другу лишь потому, что титан вышел из лаборатории, он не хотел видеть и слышать Микэля и Анрэя.
  Микэль изумленно раскрыл глаза:
  — Друг, ты просто повергнул меня в шок этими новостями! Очень хорошо, что Элиос оставил нас в покое, переключившись на кого-то другого. Он просто прохода мне не давал, постоянно домогаясь, строя козни и интриги. Между нами много чего произошло, но об этом долго рассказывать. Сейчас у нас все хорошо, мы живём в собственном доме, вдвоём.
  — Очень рад, что с вами все в порядке! — воскликнул Дорис, но тут вошёл титан, давая понять, что пора закругляться.
 

 — Неужели я и правда такой жестокий в твоих глазах? — не мог уняться Элиос.
  — К сожалению, да, — печально вздохнул Калео. Титан поймал его и усадил к себе на колени, бесконечно целуя белокурую голову. Сердце Калео начало биться чаще, но он не подал вида: он больше не поверит.
 Как же трудно было противостоять божественной красоте Элиоса! Титан взял его подбородок в свою огромную ладонь и развернул к себе:
  — Калео...
  Парень закрыл глаза, чтобы не видеть лицо Элиоса. Повелитель легонько погладил его по щеке и запечатлел на губах нежный поцелуй.
  — Для чего ты делаешь это? — спросил Калео.
  — Потому что у меня есть к тебе чувства, — ответил титан.
  Неожиданно, на улице раздался странный шум и в окно что-то ударилось. Парень спрыгнул с колен титана и выглянул. Он обомлел от ужаса: небо кишело исполинскими птицами, на которых сидели вооруженные существа, мечущие стрелы и дротики. Калео едва успел закрыть окно, как в него вонзился дротик.
  — Элиос... — с округлившимися глазами проговорил Калео.
  — Что случилось?
  — Там...
  Повелитель уже встал с трона и направился к окну, распахнул его. В тронный зал сразу же залетела стрела. Титан быстро закрыл окно.
  — Это война... — проговорил он. — Правительство Анэйи напало на Элию...
  — Да? И что теперь делать? — испугался Калео. Мудрый Элиос промолчал, в этот раз он не знал, что ответить. Ни элийцы, ни элиотиды не были обучены военному делу, никто не рассчитывал, что начнётся война. Но элийцы были одаренной расой и легко могли научиться чему угодно.
  — Немедленно все, кто есть во дворце, пусть соберутся здесь! — закричал Элиос. Повелитель показал, как нужно делать защитные от нападения сооружения, а в книгах нашли рецепт, как изготавливать яд, который может погубить птиц. Элийцы немедленно занялись изготовлением луков и стрел и обучением стрельбе. Обладая высоким уровнем интеллекта, они потратили на это минимум времени.
  — Подлая Анэйа напала изподтишка, — сказал Элиос, вооружившись луком и стрелами.
  — Ты куда? — испуганно спросил Калео.
  — На войну, — ответил титан. — Я понимаю, что они хотят захватить нашу территорию и поработить всех нас. Не бывать этому!
  — Я пойду с тобой! — закричал элиотид.
  — Никуда ты не пойдешь, война не для таких хрупких и слабых созданий, как ты, — титан схватил Калео и запер его в своих покоях.
  — Элиос! Элиос, открой! — Калео был взбудоражен и сильно переживал, что с титаном может что-нибудь случиться.






  72

  Эиринн забился в угол, у него началась истерика: он посмотрел в окно и увидел небо, кишащее исполинскими птицами, на которых восседали лучники, беспощадно мечущие стрелы.
  — Эиринн, сиди здесь и никуда не выходи.
  — Куда ты собрался?! Не уходи!
  — Мне нужно защищать планету, мы в большой опасности. Анэйа хочет поработить всех нас, — ответил элиотид, направляясь к выходу. Но Эиринн подбежал к двери и закрыл выход собой.
  — Я не выпущу тебя.
  — Эиринн, что за ребячество? Мальчишка!
  — Тогда я пойду с тобой!
  — Ты в стенах своего дома в обморок падаешь, тебя подстрелят самого первого. Поэтому останься здесь, пожалуйста.
  — Дорис, тебя могут убить... — прошептал Эиринн и по его щекам покатились слёзы. Волна нежности нахлынула на элиотида и он прижал парня к себе, зарылся лицом в медовые волосы, вдохнул их аромат. Потом взял лицо Эиринна за подбородок, развернул к себе и начал долго целовать.
  — Перестань плакать.
  Но элиец не мог остановиться.
  — Дорис, не выходи, тебя убьют, пожалуйста! Хочешь, я встану на колени и буду умолять тебя?
  — Ну что делать с этим мальчишкой! Придётся запереть тебя здесь до своего возвращения.
  — Дорис, не поступай так со мной!
  — Люблю тебя, — элиотид крепко поцеловал Эиринна в лоб и направился к выходу. Парень рвался в открытую дверь. Дорис с силой толкнул его обратно внутрь и запер дверь снаружи. Он схватил стоящий возле дома щит и лук с колчаном стрел, но едва успел прикрыться этим щитом, как в него тут же вонзился пучок стрел. Даже передвигаться по городу не было никакой возможности, так как со всех сторон летели смертоносные орудия. Было гораздо легче стрелять сверху вниз, чем целиться снизу вверх. Элиос успел обучить элийцев стрельбе из лука, но пока Дорис выпускал пять стрел, в него летели двадцать пять. Эиринн с ужасом наблюдал за этим в окно, он видел, как со всех сторон в элиотида летели стрелы и он больше не мог отбиваться, сила противника превосходила во сто крат. Забыв о страхе, элиец выбил стекло и вылез в окно, закрыв собой Дориса. В него тот час же полетели отравленные стрелы и одна попала прямо в грудь. Элиотид понял, что живыми им не уйти. Он упал на Эиринна, закрыв его собой и выставил вперёд щит. Дорис старался не шевелиться, чтобы враги подумали, что они мертвы и лежал так некоторое время. Потом схватил Эиринна на руки и быстро забежал в дом. В дверь сразу же вонзились несколько стрел.
  — Эиринн?!
  Парень был либо мёртв, либо без сознания. Дорис не знал состав яда, которым был смочен наконечник стрелы. Он вытащил стрелу из груди парня и начал высасывать яд. Потом промыл рану и туго перевязал. Это все, что он мог сейчас сделать для него. Когда стемнеет, он решил сразу же отнести Эиринна во дворец: Элиос или кто-нибудь из его докторов, возможно, смогут помочь. Исполинские птицы ничего не видели ночью, как и любые другие птицы, поэтому атаковать они могли только днём.

  Во дворце творился переполох, некоторые из элиотидов были ранены. Дворец превратился в лазарет. Уже было разработано противоядие от яда, которым были отравлены стрелы противника. Все, кто не пошёл воевать, помогали раненым. Калео был заперт во дворце титаном, он отдал слугам строгий наказ никуда не выпускать юного элиотида. Парень был совсем поникший, он сильно переживал за Элиоса, не находя себе места. Чтобы быть чем-то полезным, он занимался ранеными вместе с Кэем.
  — Возьми лекарство, — сказал Кэй. Передавая сосуд, он задержал свою руку на руке элиотида, но Калео не придал этому никакого значения, пытаясь напоить раненых.
  Тем временем, ученые Элии разрабатывали проект громадной пращи, которая будет убивать десятки исполинских грифов за один раз. Только ночью можно было вздохнуть спокойно и зализывать свои раны. Нужно было успеть подготовиться к горячему утру и встрече противника. Времени на отдых почти не оставалось.
  — Возьми стрелы, — сказал Киар, который начал крутиться возле Актеона, как только тот перестал обращать на него внимание. Актеон снова проигнорировал его.
  — Возьми, твои стрелы почти закончились.
  Киару показалось, что он говорил в пустоту, это взбесило элиотида. Он схватил Актеона за подбородок и сорвал с его губ наглый поцелуй. Между ними вонзилась стрела.
  — Нашёл время! — воскликнул Актеон, закрывшись щитом.


  Элиос орудовал за двадцатерых. Если бы на этой планете жили такие, как он, титаны, они бы уже давно одержали победу. Стрелы летели отовсюду, как из рога изобилия. Одна из них попала Элиосу в плечо. Титан отступил.
  — Элиос! — закричал Калео, когда повелитель вернулся во дворец. — Что с тобой, ты ранен?!
  — Да, Калео, я ранен, — ответил титан.
  — Тебе больно? Как я могу тебе помочь, что мне сделать?
  — Успокойся, я позову докторов.
  Стрелу из плеча титана вытащили. Калео скривился, будто больно было ему самому.
   — Ты можешь обработать мне рану, у тебя такие нежные руки, — с теплотой посмотрел на него Элиос.
  Калео слегка покраснел и принялся за дело. Тем временем, Элиосу принесли противоядие. Выпив его, титан расслабился и прижал к себе хрупкое тело Калео, который обнял его обеими руками, прильнув к мощной груди.
  — Ничего, жить буду, — сказал титан.
  С наступлением ночи во дваорце появился Дорис, неся на руках Эиринна.
  — Элиос, помоги! — воскликнул элиотид. — Мой возлюбленный умирает.
  — Принесите противоядие, — сказал Элиос. Он так сильно устал за этот насыщенный битвами день, что не было сил пошевелиться. Титан знал, что дела пойдут куда лучше, как только в ход пойдут пращи, заряженные ядрами. Эти ядра будут убивать десятки хищных монстров, а также душить их запахом ядовитых растений, которые были смертельны для данного вида птиц.
  Дорис отнес Эиринна в свои покои, разместив на ложе. Он с тревогой вглядывался в бледное лицо возлюбленного, пытаясь поймать хоть лучик надежды, сжимая его холодную руку.
  — Мой мальчик... — прошептал элиотид. Он ещё сильнее осознал в этот момент, насколько важен для него Эиринн, этот очаровательный мальчишка с медовыми волосами, в которого он поуши влюбился. В этот момент Дорис всем сердцем возненавидел и птиц, и Анэйю, которая исподтишка начала против Элии беспощадную и кровожадную войну. Элиотид верил, что скоро справедливость будет восстановлена и им удастся одолеть врагов.





  73

  Микэль проснулся счастливым и очень крепко обнял Анрэя. Он живой, все хорошо. Элиотид и понятия не имел, что в Элии сейчас идёт война. Он был рад, что смог хоть немного пообщаться с Дорисом и узнать, что у него тоже все хорошо.
  Перемены в Элии были похожи на какую-то глупую шутку. Элиос отменил законы, Элиос и Калео... Все это никак не укладывалось в голове. Микэль и раньше замечал нездоровую привязанность Калео к своему повелителю, но чтобы дошло до такого...
  Почему Элиос не мог отменить свои законы раньше? Микэль прекрасно осознавал, что не смог бы жить с титаном на одной планете, с его постоянными домогательствами, жить все время под прицелом. Но Элиос давно не объявлялся, может быть, он и правда оставил его в покое, переключившись на Калео? Хорошо бы.
  Элиотид встал, оделся и выглянул в окно — бескрайнее море, какие чудесные краски! То лазурное, то синее, то зеленое. Все оттенки присутствовали в нем и это было чудесно!
  У Микэля было великолепное настроение, он вышел на кухню, чтобы заварить кофейных зерен. Элиотид вновь обрёл возлюбленного, Элиос оставил его в покое, он пообщался с лучшим другом, за окном море, осень, что может быть прекраснее!
  — Микэль? — послышался голос из соседней комнаты.
  — Я здесь, любовь моя, — ответил элиотид.
  Анрэй вышел в кухню:
  — Я испугался, что тебя нет рядом, подумал, что опять что-то случилось.
  — Ничего не случилось, все хорошо. Все очень и очень хорошо! — элиотид обвил его шею руками и заглянул в лицо. Его глаза были живыми, бледно-голубыми и бестящими, в них горела жизнь и радость. — Давай сегодня погуляем в городе?
  Анрэй нахмурился, он не любил, когда они выходили в город, потому что часто что-то приключалось. Или, может, надеть на Микэля паранджу, чтобы никто не смел пожирать его взглядом?
  — Микэль, мы только что выбрались из не очень хорошей переделки, а ты опять...
  — Анрэй, но мы же не можем сидеть здесь отшельниками и затворниками? В городе осень, такие красивые жёлтые листья, если мы будем сидеть здесь, то пропустим всю эту красоту!
  Была бы его воля, Анрэй бы вообще никуда отсюда не выходил и сидел бы вдвоём с элиотидом, прогуливаясь разве что возле моря.
  — Анрэй, пожалуйста, — снова посмотрел на него элиотид и чмокнул в губы. Он был так красив, что ему просто невозможно было отказать.
  — Ладно... — недовольно пробурчал Анрэй.
 

  А тем временем, в Элии...
  Калео так и заснул, прижимаясь к груди Элиоса. Титан даже не шевелился, боясь разбудить это хрупкое создание.
  — Элиос? — проснулся Калео, посмотрев на него снизу вверх. Он осознал, что спал на груди титана всю ночь, это немного смутило его.
  — Элиос, как ты чувствуешь себя?
  — Спасибо, мне гораздо лучше, — титан потянулся, чтобы поцеловать его, но Калео отвернул лицо в сторону.
  — Элиос, между нами ничего не изменилось, — напомнил он.
  — Ты, быть может, хотел, чтобы эта стрела убила меня? — посмотрел на него титан. — Иногда мне кажется, что ты меня ненавидишь, что ж, я заслуживаю этого...
  — Нет, что ты! Я никогда не желал тебе смерти! — вспыхнул Калео.
  — Мне надо идти, — сказал повелитель, — нашу планету продолжают атаковать негодяи! Мне сообщили, что они начали поджигать свои стрелы, в Элии начались пожары и разрушения.
  — О боги! — воскликнул элиотид. — Элиос, прошу тебя, не ходи туда, они могут тебя убить!
  — Мне надо идти, Калео, — ответил, поднимаясь, титан. — Даже, если меня убьют, плакать будет некому, а кое-кто, может, и порадуется.

  Дорис всю ночь просидел у ложа Эиринна, элийца лихорадило и бросало в жар. Элиотид всю ночь почти не сомкнул глаз. К утру жар начал спадать.
  Эиринн внезапно очнулся.
  — Дорис... Где мы?
  — Во дворце Элиоса, мой мальчик.
  — Во дворце Элиоса? — слабо повторил Эиринн, не понимая, что происходит. Элиотид прижался к его бледным губам.
  — Наконец, ты пришёл в себя, все будет хорошо. А сейчас мне нужно идти...
  — Куда ты, не уходи... — прошептал Эиринн.
  — Мне нужно защищать родину, — печально проговорил элиотид, — на всей планете пожары и разрушения. Мы будем драться до последнего, но не станем рабами Анэйи.

  Стоило приоткрыть дверь на улицу, как внутрь сразу же залетели горящие стрелы.
  — Воду, срочно! — закричал Элиос. Элиотиды уже были наготове, черпая воду из бочек. Стрелы вовремя потушили, не давая разгореться пожару.
  Прикрываясь огромным щитом, элиотиды вышли из дворца, отражая беспощадные атаки. Главное — уничтожить гигантских птиц, тогда противники не страшны. Пока враги в воздухе, они менее уязвимы, но если поразить птиц, то они и до земли долететь не успеют — разобьются.
  — Катите пращу! — скомандовал Элиос.
  Выкатили первую пробную пращу, зарядив её ядром.
  — Стреляйте!
  На врагов полетело громадное ядро, взорвавшись в воздухе — около двадцати исполинских грифов, вместе с седоками-лучниками, начали падать вниз. Точнее то, что от них осталось после взрыва.
  — Отлично! — похвалил работу титан. — Заряжай!
  Ещё одно ядро взлетело в воздух и противник был быстро уничтожен. Элиос сделал ставку на эту пращу и не ошибся. Это было мощное оружие. Но одной такой пращи было ничтожно мало, потому что сотни, тысячи круживших над планетой противников продолжали нести пожары и разрушения. Поэтому, таких орудий понадобится много.
  — Немедленно займитесь сборкой точно таких же пращ! Чем больше их будет, тем скорее мы повергнем противника, прогоним его с нашей земли.
  Элийцы немедленно принялись собирать новые гигантские машины, а пока приходилось довольствоваться тем, что есть. Элиос беспощадно метал стрелы в противников, сбивая птиц одну за другой. Его примеру последовали элиотиды, перезаряжая луки новыми стрелами.
  Калео не находил себе места, переживая за Элиоса.

  Эиринн приоткрыл глаза.
  — Дорис? — позвал он. Как в тумане, он увидел хрупкое голубоглазое и беловолосое существо, воздушное, будто сотканное из белых облаков. Но это был не Дорис.
  — Кто ты? — прошептал Эиринн.
  — Калео, я живу в этом дворце. А кто ты? Я вижу, что ты ранен.
  — Я... я... Меня сюда принёс Дорис. Где он?
  — Не знаю, наверное сражается с остальными. Принести тебе чего-нибудь? Лекарства или воды?
  — Воды, я хочу пить, — пересохшими губами пробормотал Эиринн.





  74

  Калео весь день хлопотал у ложа Эиринна и парню стало немного лучше, он даже смог присесть.
  — Послушай, — начал он, — ты же элиотид, судя по твоим волосам и цвету глаз. Все элиотиды такие высокомерные, а ты тут возишься со мной, осыпая меня весь день своей заботой...
  — Все? — переспросил Калео. — А как же ты общаешься с Дорисом, ведь он элиотид?
  Этот вопрос вначале смутил Эиринна, но почему-то к Калео у него возникло доверие и захотелось открыться ему.
  — Дориса я люблю, — сказал элиец.
  — Понимаю, — ответил Калео, который и так был больше чем уверен, что Эиринн находится в покоях Дориса не просто так.
  — Мне знакома любовь, это так тяжело...
  — Ты тоже кого-то любишь? Это элиотид?
  — Это... — Калео опустил голову. — Это наш лучезарный альфа и омега...
  — Неужели... — с удивлением посмотрел на него Эиринн.
  — Да, это Элиос... — проговорил Калео, казалось, он совсем поник.
  — Элиос не отвечает тебе взаимностью?
  — Я не знаю, — признался Калео, — я больше не верю ему...
  В покои вошёл встревоженный Дорис, он очень переживал за состояние Эиринна и обрадовался, что парню стало лучше.
  — Я сделал для него все, что смог, — проговорил Калео.
  — Я век у тебя в долгу! — с благодарностью воскликнул Дорис. Он был весь в пыли и грязи, так как целый день шли тяжелые бои между элийцами и захватчиками из Анэйи, но казалось, элиотида это нисколько не смущало и он вовсе забыл об этом. Поняв, что их нужно оставить наедине, Калео незаметно удалился. Дорис сел на ложе и обнял Эиринна за шею, прижав его к себе, потом расцеловал в голову и закончил длительным поцелуем в губы.
  — Дорис... — прошептал Эиринн, вцепившись в него.
  — Зачем, зачем ты выпрыгнул из окна и кинулся под вражеские стрелы? Они могли убить тебя! — с укором воскликнул элиотид.
  — Они атаковали тебя со всех сторон, думаешь, я молча мог сидеть и смотреть, как они тебя убивают?!
  Элиотид ничего не ответил, только прижал пыльными ладонями его голову к своей груди.

 
  Калео выбежал в зал и встретился с Элиосом. Он тут же отвел взгляд, потому что повелитель пристально смотрел на него.
  — Я жив, Калео. Ты бы хотел, чтобы меня убили?
  — Зачем ты говоришь мне такие вещи! — вскричал элиотид. — Конечно же не хотел!
  — Я весь в пыли, смог бы я попросить тебя помочь мне смыть всю эту грязь в банях?
  Просьба титана поставила юного элиотида в тупик.
  — Если не хочешь, я сам, — сказал Элиос, направляясь в бани.
  — Ладно, — ответил Калео и поплелся за ним.
  Он помог снять с титана одежду, как делал это раньше, и покраснел, увидев его обнаженным. Элиос спустился в теплую воду, так приятно окутавшую уставшее тело. Казалось, он был занят только войной и боями. С воодушевлением рассказывая, сколько противников ему удалось уничтожить и как безупречно работали новые пращи. Конечно, Элиос без труда смог бы уничтожить противника, прибегнув к энергиям хрустальных шаров, но тогда он уничтожил бы и собственную планету. Энергии, таящиеся в хрустальных шарах, были опасны, они могли уничтожить все вокруг. Слушая его, Калео бережно отмывал тело повелителя от грязи. Прикасаясь к коже этого титана, по красоте равного богам, он чувствовал как его переполняет непреодолимая любовь и желание.
  Элиос ощущал на своей коже нежные, неторопливые прикосновения маленьких ручек юного элиотида и больше не мог сдерживаться. Он прижал к себе его хрупкое тело и, склонившись над ним, начал целовать, проникнув языком в его полуоткрытый рот. Калео почувствовал прикосновения его обнаженной мокрой кожи и начал сходить с ума. Не контролируя себя, он с жадностью ответил на поцелуи Элиоса и готов был кричать, что любит его. Руки титана уже гладили его, пробравшись под мокрую тунику. Калео издал тихий стон, прикрыв глаза, он не сопротивлялся. Они оба были уже сильно возбуждённые.
  — Я люблю тебя... — прошептал титан ему на ухо. Калео вздрогнул, как от удара, а потом по его лицу потекли слёзы. Элиос продолжал гладить его под туникой, потом снял ее и выбросил. Они оба находились в воде. Вода юному элиотиду была по пояс, Элиос сидел рядом. Он прижал Калео к себе, целуя его мокрую шею и соски, гладил его между бедрами, слушая тяжёлое, прерывистое дыхание маленького элиотида.
  — Элиос... — простонал Калео. Бледно-голубые глаза посмотрели на него.
  — Калео, я хочу быть с тобой...
  По лицу элиотида продолжали бежать слёзы. Заметив это, Элиос осушил их своими поцелуями. Калео почувствовал глубоко в себе его пальцы и вскрикнул, потому что возбуждение достигло своего пика. Обессиленный, он прижался к груди титана. Элиос немедленно нашёл его губы и раскрыл их своим языком. Калео не мог сопротивляться, было слишком хорошо. Слишком хорошо для того, чтобы это было правдой.

  — Осень! — закричал Микэль, кружась вместе с желтыми листьями. Люди останавливаясь, чтобы посмотреть на него, полюбоваться неземной красотой этого элиотида. Анрэй вздохнул. Он уже привык к такой реакции прохожих, хоть это очень раздражало его.
  — Анрэй, посмотри, какая красивая осень здесь! — Микэль бросился ему на шею, весело семеясь, он выглядел очень счастливым. Анрэй тоже улыбнулся, прижимая его к себе.
  — Самая красивая осень — только когда ты рядом, — ответил элиец, поцеловав его обворожительные, такие манящие губы.
  — Я тебя люблю! — закричал Микэль на всю улицу. Люди обернулись, но ему было плевать. Он схватил охапку желтых листьев и подкинул их над головой. Листья посыпались вниз, застряв у него и у Анрэя в волосах.
  — Ах ты проказник! — сказал Анрэй, погнавшись за ним. Элиотид со смехом побежал вперёд, прячась за деревьями. Анрэй вспомнил, что также догонял его в Пустынном саду, когда они только познакомились. Будто ничего и не поменялось. Но поменялось, на самом деле, слишком многое. Они стали другими, повзрослели, пытаясь приспособиться к жизни на чужой для них планете, переживая все горести, боль и тяжелые для любящих душ испытания. Но не смотря на все пережитое, Микэль мог вот так вот беззаботно бегать между деревьями, смеяться, радуясь осени и кричать, что любит Анрэя. Это необыкновенное существо заставило и элийца улыбнуться, почувствовав себя счастливым и просто радоваться этому прекрасному осеннему дню, который они проводили вместе.

 
 75

  Калео проснулся в ложе Элиоса, вспомнив вчерашнее безумие в банях. Пусть титан не обладал им вчера в полной мере, но довел до сумасшествия руками и губами. Элиотид вспомнил, что часто они проводили вместе такие ночи, а наутро Элиос менялся к нему, становился грубым и раздраженным, бросал его в одиночестве, больного, с израненной душой, с разбитым сердцем, с красными от слез глазами. При воспоминании об этом, Калео вздрогнул. Никогда и ни за что он не хотел ещё раз пережить такое, поэтому решил действовать первым. Элиотид спрыгнул с ложа и начал поспешно одеваться.
  — Калео, куда ты собрался? — проснулся титан.
  — Элиос, то, что вчера произошло между нами — очередная ошибка, минута слабости тел. Я больше не люблю тебя, поэтому впредь давай не будем совершать ненужных ошибок, — обув свои маленькие ножки в позолоченные сандалии, он вышел из покоев Элиоса, даже не обернувшись.
  В душу титана заползла гадкая, ядовитая змея, вцепившись в неё намертво и терзая ядовитыми зубами. Элиос почувствовал боль и в его глазах заблестели слёзы.


  Актеон в душе улыбался тому, что своим поведением вынудил неприступного Киара изменить своё отношение к нему. Элиотид наслаждался вниманием Киара, сохраняя бесстрастный, безразличный вид и этим ещё больше завлек его в свои сети. Хотя Актеон хотел Киара и сейчас, он решил сдержаться, чтобы потом получить ценный приз, который сам плыл к нему в руки. Впрочем, в данный момент было не до того. Когда небо над тобой кишит монстрами, на которых сидят вражеские лучники, осыпающие кучами стрел, в голове появляются совершенно другие мысли.
  — Знаешь, Актеон, — сказал Киар, перезаряжая лук новой стрелой и прицеливаясь в парящего над ним грифа, — ты ведь мне давно уже нравишься.
  Его белокурые, как и у всех элиотидов, волосы, были скручены на затылке в большой пучок. Во время войны некогда было думать об эстетике. Впрочем, эта прическа, как и любая другая, безумно шла прекрасному элиотиду. Стройному, утонченному, голубоглазому блондину с развитым интеллектом. На Киаре были доспехи, наспех собранные элийцами, которые не принимали участие в боевых действиях.
  Актеон заплел свои волосы в тугую косу, которую завернул в узел. Он также надел доспехи. Никто не знал, что такое война и что она начнётся на этой планете.
  Актеон сделал вид, что проигнорировал реплику Киара, занимаясь луком и стрелами.
  — Знаешь, я боялся, что несерьёзно относишься ко мне и лезешь только ради забавы... — продолжил свой монолог Киар.
  — С чего ты сейчас взял, что я серьёзно к тебе отношусь? — с улыбкой посмотрел на него Актеон. Этот вопрос поставил Киара в тупик и обесценил его слова, элиотид примолк. Неожиданно, стрела, смоченная смертельным ядом, пролетела в миллиметре от Актеона, который в последний момент еле успел увернуться и упал, дрожа всем телом. Он вдруг подумал, что смерть — это вовсе не сказки, записанные в библиотечных свитках, что она бродит между ними совсем рядом. Он вспомнил лежащего в усыпальнице Зэна — первого мертвого элиотида на планете и по спине пополз холодок смертельного страха. Он понял, что нужно жить здесь и сейчас, делать и говорить то, чего требует душа, потому что секунду спустя может быть уже поздно. Поздно сожалеть о том, чего не сделал или не успел сделать. Киар подошёл, чтобы помочь ему подняться.
  — Знаешь, — сказал, поднимаясь, Актеон, — ты мне тоже давно нравишься. Прости, что так ужасно и нелепо вел себя с тобой. Если война закончится и мы оба останемся живы, я бы очень хотел провести эту вечность вместе с тобой. Если ты, конечно, не против.
  Киар всхлипнул, растирая рукавом грязь на лице.
  — Да, я хочу, очень хочу... — проговорил он, осознавая, что их мечты могут закончиться в любой момент вместе с жизнью. Почему они были так беспечны и потеряли столько времени, когда все ещё было хорошо?

  Элиос был сам не свой, убивая врагов в разы больше, чем обычно.
  — Что это с ним сегодня? — перешептывались элийцы. Титан с непроницаемым лицом крушил противника. Он схватил дерево, вырвал его с корнем и запустил в небо, проломив голову исполинскому грифу, несшемуся на них.
  — Ничего себе, вот это сила! — поразился кто-то из элиотидов. Титан злился из-за того, что захватчики делают с его планетой, сея на ней смерть, делая пожары, неся разруху. Также злился он из-за того, что сказал ему утром Калео. Было так больно, что Элиосу захотелось лечь безоружным на землю и закрыть голову руками, чтобы его растерзали исполинские грифы.
  На изготовление пращ требовалось время — учёные Элии были одаренными, но богами они не были. Готово было около десяти пращей, но, чтобы сломить противника, этого было мало.

  Микэль и Анрэй находились в том времени, когда на Земле люди все ещё верили в богов, но постепенно начинало набирать обороты христианство. Поэтому для христиан Микэль казался ангелом, для язычников — одним из богов, спустившихся с небес, а тот, кто видел гнев элиотида и сквозящие из его ладоней фиолетовые нити энергий, называл его колдуном или чародеем. Для Анрэя же он был просто любимым.
  Они валялись в груде опавших желтых листьев. Анрэй лежал на спине, в листьях, элиотид склонился над ним, в волосах застряли сухие ветки.
  — Знаешь, — сказал он, — быть может, все эти испытания, которые выдались на нашем пути, были для того, чтобы мы смогли что-то осознать?
  — Может быть, — ответил Анрэй.
  Микэль слегка потянул его губами за мочку уха.
  — Я хочу тебя, слышишь?
  — Здесь же люди, — ответил Анрэй.
  — Никто не увидит.
  У них и в мыслях не было, что в Элии сейчас идёт война.

  Элиос сражался с противниками за десятерых, а когда повернулся, увидел страшную картину — из дворца валил клубами чёрный дым, там начался пожар.
  — Калео... — прошептал повелитель. — Все во дворец! — закричал он что есть силы.
  Дорис вздрогнул: "Во дворце пожар, там же Эиринн!"
  Элиотиды бросились во дворец. Но чем быстрее они приближались, тем быстрее их взору предстала печальная картина уже обгоревшего наполовину здания.
  — Калео! — не своим голосом закричал титан, кинувшись в горящее здание. Он так кричал, что почти охрип.





    76

  Возле дворца началась суета, слуги бегали, охваченные ужасом, дворец пылал. Большинство элиотидов в это время сражались. Элиос схватил кого-то, пробегавшего мимо. Это был Кэй.
  — Где Калео?! — закричал он с ужасающим выражением лица.
  — Я не знаю, — пролепетал Кэй, — я везде его ищу и нигде не могу найти. Кто-то сказал, что его придавило горящей балкой...
  Титан швырнул Кэя на землю и издал такой душераздирающий вопль, что стоящие рядом элиотиды, содрогнулись. Элиос побежал прямо в пылающий огнём дворец.
  — Куда он побежал, он погибнет! — воскликнул один из элиотидов.
 Титан был уже внутри. Полусгоревший дворец, полный дыма, рушился: стены, вместе с крышей, начали обваливаться. Элиос даже не вспомнил о хрустальных шарах, которые спасать следовало в первую очередь. К счастью, их уже давно успели вынести и спрятать в надежном месте приближенные слуги титана.
  — Калео! — кричал он. Не замечая обваливающихся вокруг стен, он продолжал ходить между ними, будто испытывая смерть. Титану было уже все равно. "... его придавило горящей балкой", — вспомнились слова Кэя. Титан закричал так громко, как только мог, голосом, полным отчаяния и безысходности. Перед ним свалился кусок горящей стены.
  — Калео! — ещё громче закричал титан с чудовищным надрывом.
  — Элиос! — раздался тоненький слабый голосок.
  — Калео! Калео, где ты?!
  Юный элиотид, надышавшись дыма, потерял сознание и лежал за обрушившимися балками, пока не услышал страшный крик Элиоса, заставивший его проснуться.
  — Я здесь! — худенькая ручонка показалась из-за груды обгоревшего хлама. Элиос в ту же секунду помчался туда и вытащил юного элиотида. Взяв его на руки и крепко прижимая к отчаянно бьющемуся сердцу, титан побежал прочь из дворца.  Он услышал гремящий в небе гром — пошёл сильный дождь. Стоя на пороге своего полусгоревшего дворца, весь перепачканный копотью, прижимая к груди самое ценное, что у него осталось, титан громко разрыдался. Калео никогда не слышал, чтобы он плакал, а тем более, чтобы так сильно рыдал. Он был поражен и перепуган ситуацией. Белоснежные волосы Элиоса стали чёрными от сажи. Такой же чумазый был и Калео, чудом выживший сегодня.
  Спасительная влага стекала с небес. Элиотиды радовались ей, как дети. Дождь не только потушит пожары — противники не смогут в такую погоду летать и наносить урон.
  Слёзы градом продолжали стекать по щекам Элиоса, как дождевые капли по стеклу.
  — Я не хочу, чтобы ты умирал. Никогда. Слышишь, живи! — закричал Элиос. — Даже, если ты больше не любишь меня, даже, если ненавидишь — только живи!
  В глазах перепуганного Калео заблестели слёзы:
  — Я люблю, Элиос, люблю!
  Титан сильнее прижал его к себе.
  — Я знаю, что ты больше не веришь мне, но прошу, поверь в самый последний раз... — Элиос склонился над ним, проникая в уже полуоткрытые, готовые для поцелуя губы, языком. Это был поцелуй с привкусом соленых слез и гари, но он показался самой вкусной амброзией, которая только может быть.

  Дорис бегал в поисках Эиринна, не на шутку за него перепугавшись. Оказалось, что парень сидел, спрятавшись в кустах дворцового сада и выбежал на крик элиотида.
  — Эиринн, ты живой, мой мальчик! — обрадованно воскликнул Дорис.
  — Дорис!
  Так крепко и сердечно они не обнимались даже в самые отчаянно жаркие ночи. Элиотид прикрыл глаза и с облегчением вздохнул. Он не мог поверить, что кошмар позади и Эиринн дышит в его руках.
  — Дорис, что с тобой, тебе плохо?
  — Я очень перепугался, что с тобой что-нибудь случилось во дворце... которого практически больше нет...

  Среди валяющихся тел, Актеон случайно увидел вражеского лучника, который был ещё жив и пришёл в себя. Элиотид пнул его ногой:
  — Эй, ты, отвечай, что ты делаешь на нашей планете? Зачем вы учинили здесь убийства, разруху, пожары и хаос? Что вам от нас надо?!
  Одаренные элиотиды знали множество языков, в том числе и язык Анэйи.
  — Потому что мы захватим вашу планету, а вы станете нашими рабами! — нагло отвечал вражеский лучник. Актеон снова взбесился после этих слов, но лучник уже умолк, потому что его раны оказались несовместимы с жизнью.
  — Все в порядке? — спросил Киар.
  — В порядке, — ответил Актеон, которого все ещё трусило от возмущения, — он уже подох.
  Киар с радостью подставил разгоряченное лицо дождю, подняв голову к небу, на его лице блуждала улыбка облегчения. Элийцам требовалась передышка. Актеон обнял его сзади за плечи и уткнулся лицом в пыльную спину. Он сам был очень уставший и измотанный.
  Не смотря на то, что дворец Элиоса почти сгорел — уцелела подземная мастерская, в которой производились пращи. Но самое главное — захватчикам из Анэйи готовился огромный сюрприз. Какой именно — Элиос никому не сообщал и об этом знал лишь узкий круг лиц. В данный момент титан продолжал сидеть под дождём, он никак не мог оторваться от губ юного элиотида. Даже страшно представить, что могло случиться с Калео, если бы Элиос его не спас. Он мог бы задохнуться в дыму или сгореть заживо. Но сейчас юный элиотид находился в надежных руках Элиоса. Он знал, что пока титан рядом — с ним ничего не случится. Услышав крики и рыдания Элиоса, Калео пришёл к выводу, что, возможно, повелитель и правда любит его, если так сильно переживает и убивается.
  Элиос, продолжая держать его на руках, отправился вглубь сада, направляясь к беседке. Здесь можно было укрыться от дождя.  Титан завернул юного элиотида в сухое покрывало и растопил камин. Он налил в чашу амброзии и подал Калео. Это было сейчас самое лучшее лекарство. Элиотид сделал большой глоток и поставил чашу на стол. Они ничего не говорили друг другу, да и слова сейчас были лишними. Калео начинал согреваться.
  — Элиос, — сказал, наконец, он.
  — Что? — повернулся к нему титан, возившийся с камином.
  — Спасибо тебе. За то, что спас меня.
  — Все будет хорошо, мы прогоним врага с Элии, восстановим города, села, наш дворец. Сделаем их ещё лучше. Жители будут счастливы, все у нас будет хорошо.
  Щечки юного элиотида порозовели после выпитой амброзии.
  — Мне хотелось бы верить, что ты и вправду любишь меня...
  — Я люблю тебя, можешь в этом не сомневаться, — ответил титан, — и очень боюсь тебя потерять. Я хочу сделать тебя счастливым.
  — Для начала нужно...
  — Да, для начала нужно разделаться со всем этим и у меня есть кое-что про запас.
  Элиос этим же вечером послал сообщение правительству Анэйи: "Если вы немедленно не покинете Элию и не прекратите устраивать на ней пожары и убийства — вы все будете уничтожены".




  77

  Калео уставший, измотанный, заснул на руках титана. Он немного отогрелся и подсох. Элиос сам дремал, убитый  усталостью, но скоро нужно будет вставать, ведь война не закончилось.
  Титан проснулся за час до рассвета, нужно было приготовиться к предстоящему сражению. Он бережно положил Калео на скамью, поплотнее укутав его покрывалом.
  — Элиос? — проснулся Калео.
  — Спи, спи, мой хороший, — с нежностью сказал титан.
  — Элиос, не уходи, мне страшно, — прошептал элиотид, вцепившись своей ручонкой в огромную ладонь титана.
  — Мне нужно идти, нужно спасать нашу планету, от этого сейчас зависит все — наши жизни, наше счастье. — Пожалуйста, оставайся здесь и никуда не уходи, хорошо? Иначе я буду очень сильно переживать, — он сжал маленькую холодную ладошку.
  — Хорошо, — пробормотал Калео.
  Элиосу очень не хотелось уходить. Он не знал, увидит ли ещё этого маленького элиотида, к которому так сильно начала тянуться его душа. Случиться могло все, что угодно, ведь это война.
  — Калео?
  — Да?
  — Ты простил меня? — с надеждой спросил титан.
  — Даже, если бы я тебя и простил, где гарантия, что ты точно также не поступишь со мной в следующий раз? — ответил элиотид.
  — Неужели ты не видишь, не чувствуешь, как я изменился...
  — В любом случае, я благодарен тебе за спасенную жизнь, — окончательно проснулся Калео.
  — Я хочу, чтобы ты стал моим возлюбленным и чтобы мы были вместе, — опустившись на колени перед лежащим на лавке элиотидом, Элиос с чувством поцеловал его в губы.
  — А как же Микэль? — спросил Калео, испытывающе глядя на него. Элиосу неприятно было вспоминать о Микэле, но сейчас он полностью переключился на Калео.
  — Микэль в прошлом, — сказал титан, поднимаясь с колен. — А ты — моё настоящее и будущее.
  — Элиос! — окликнул его юный элиотид. Титан обернулся. — У тебя все лицо в саже.
  — Пустяки, — ответил титан. — Дождись меня!
  Калео плотнее закутался в покрывало и улыбнулся. Впервые, за столько времени, он почувствовал в своей душе частичку счастья.

  Элиотиды и слуги ночевали в подсобных помещениях, расположенных в саду, которые не были соединены с дворцом и которых не коснулось пламя. Там же, на мешках с зерном, ночевали и Эиринн с Дорисом. Дорис был настолько уставший, что заснул, прижавшись к груди Эиринна. Элиец гладил его по растрепанным пыльным волосам, которые ещё недавно были белоснежными и прекрасными.
  Во что превратили планету, во что превратили прекрасных элиотидов и всех элийцев... Эиринн посмотрел на спящих на мешках грязных, измученных элиотидов и его охватила ненависть и злоба. По какому праву жители Анэйи вторглись в их планету, их мир, разрушают их жизни, творят злодеяния?!
  — Эиринн, Эиринн... — метался Дорис.
  — Я тут, — шепнул парень, — успокойся, все хорошо.

  Микэля в эту ночь преследовали ужасные кошмары. Он в ужасе проснулся и обнаружил у себя на груди большое чёрное птичье перо, перепачканное кровью. Элиотид начал кричать, подскочил испуганный Анрэй.
  — Микэль, в чем дело??
  Элиотид показал перо, перепачканное кровью.
  — Смотри, откуда оно взялось здесь?
  — Наверное, пролетала мимо какая-то хищная птица, а перо принесло сюда ветром.
  — Но двери и окна закрыты! — возразил Микэль. Элиец не знал, что на это ответить. Ему самому стало тревожно на душе, он покрепче прижал к себе Микэля, целуя его в плечо, пытаясь успокоить. Но волнение Микэля не проходило.

  До рассвета все элиотиды, вместе с остальными элийцами, уже должны быть готовы к беспощадному бою с врагом. Как только посветлеет  — небо вновь наполнится смертоносными птицами. Но жители Элии уже были готовы ко встрече незваных гостей. Они успели выкатить и приготовить к бою пращи, но вишенкой на торте было нечто невероятное: это была огромнейшая катапульта, которую только недавно сконструировал один элийский учёный. Она выглядела весьма внушительно. "Эллия-212" — просто гигант-убийца. Заряжена эта катапульта была даже не ядрами, а частицами энергией хрустальных шаров. Элиос выжидал, чтобы испробовать эту машину в действии. И вот, как только посветлело, в небе закружили противники, неся элийцам смертельные стрелы. Для разминки, элиотиды ударили по противникам из пращ, а потом приготовили катапульту. Фиолетовые молнии энергий взмыли прямо в небо, уничтожая противника на лету, вниз посыпались только многочисленные птичьи перья. Элийцы, затаив дыхание, смотрели на это великолепное зрелище. Они ударили по врагам ещё раз, а потом ещё и ещё. Не считая летящих перьев, небо над Элией вдруг снова стало чистым! Но элийцы не могли нарушить воцарившейся тишины, они никак не могли поверить, что все окончено и ждали новое, затаившееся зло. Но оно все не приходило.
  — Элийцы! — поднял вперёд правую руку Элиос. — Наша победа очевидна! Зло не может длиться вечно. Враги безжалостно пытались уничтожить нас и нашу планету, сеяли хаос и разруху, теперь они поделом наказаны! Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет! — его приветствовали тысячи одобрительных голосов.
  — С помощью этой катапульты, мы молниеносно научились уничтожать врага. Учёного элийца, который сконструировал её, зовут Иэрос. Он будет награждён орденом за спасение планеты.   
  Жители Элии дружно приветствовали своего героя.
  — Мы будем дежурить возле катапульты на случай, если снова появится враг. Мы сделаем сотни, тысячи таких катапульт, чтобы больше никто и никогда не смел вторгаться к нам, неся смерть, разруху и войну!
  Элийцы одобрительно загудели.
  — А теперь наша задача — восстановить нашу любимую планету, залечить её раны, отстроить здания, сделать её лучше прежней, чтобы все мы могли жить здесь свободно и счастливо.
  — С победой, любимый... — прошептал Киар Актеону на ухо. Узел шикарных волос элиотида распустился и они разметались по плечам, ниспадая до самой земли. "Любимый?" — подумал Актеон и улыбнулся.
  Элийцы, немного передохнув и подкрепившись провизией из подземных хранилищ Элиоса, нетронутых огнём, снова принялись за работу — очищать землю от мертвых врагов и гигантских птиц. Попадались, к сожалению, и трупы элийцев. Сделали громадный костёр в несколько этажей, чтобы избавиться от трупов противника. Мёртвых элийцев готовили к торжественным похоронам, как героев, отдавших жизни за свою планету. Несколько элиотидов дежурило возле катапульты, но враг не смел больше появляться. Два огромных вражеских отряда были уничтожены, все, до единого солдата, ни один не вернулся обратно. Правительство Анэйи понимало, что никого не осталось в живых. Следующий отряд на верную гибель они посылать не торопились.



 78

  Калео зябнул, кутаясь в длинное покрывало, путаясь в нем. Был уже самый конец осени. Он не мог найти себе места, переживая из-за Элиоса. "И почему я был так жесток с ним? А если теперь я никогда не увижу его? И пусть бы он бросил меня в очередной раз, лишь бы он был"...
  Калео поднял голову, смотря в хмурое ноябрьское небо.
  — Элиос, слышишь, просто будь!
  Он увидел стоящую на столе чашу с недопитой амброзией и полностью осушил её. Внутри разлилось обжигающее тепло. Тепло давала не только амброзия, но и надежда на то, что Элиос вернётся живым и все будет хорошо. Минуты, часы тянулись будто месяцы и годы. Калео изводил себя разными мыслями. Он все ждал, выглядывая из беседки, смотря на спускающийся на сад туман. Он все ждал и ждал. Было подозрительно тихо и спокойно. Это настораживало. Он присел на землю, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом, кутаясь в громадную накидку, пока не услышал шаги. Элиотид вздрогнул, поднял голову и увидел, как из тумана показался титан.
  — Элиос... — прошептал юный элиотид бледными губами. Он побежал ему навстречу и, запутавшись в длинной накидке, упал. Но Элиос уже был рядом, он поднял Калео и прижал к своей разгоряченной груди.
  — Мы победили, слышишь? — прошептал он, проведя рукой по белоснежной головке со спутанными волосами.
  — Что? — посмотрел на него Калео и из его глаз покатились слёзы.
  — Мы победили... — шепотом повторил Элиос. — Я люблю тебя. Люблю, люблю, слышишь?
  Калео спрятал лицо у титана на груди и расплакался.
  — Ты хочешь быть со мной? — прошептал ему на ухо Элиос.
  Калео поднял на него свои светло-голубые заплаканные глаза.
  — Да, — тихо проговорил он.
 

  После того, как два самых больших отряда не вернулись после сражения, правительство Анэйи поняло, что Элия обладает секретным и очень могущественным оружием, готовым уничтожить не только воинов Анэйи, но и её саму. Продолжить захват Анэйа не рискнула, да в этом и не было смысла.
  Многие элиотиды плакали, обнимая друг друга, они верили, что все это, наконец, закончилось. Эиринн так сильно обнял Дориса, что элиотид не мог высвободиться из его цепких объятий.
  — Эиринн, ну хватит, задушишь. Ты что, плачешь?
  Глаза парня были действительно мокрыми от слез.
  — Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы себя убил... — проговорил он. Элиотид поднял его лицо за подбородок:
  — Ты что такое говоришь, правда так сильно любишь меня?
  Эиринн не ответил, но Дорис все прочёл в его глазах. Медовые волосы Эиринна, такие мягкие и прекрасные, были спутаны, в них застряли сухие ветки и листья. Лицо было в царапинах, перепачканное грязью. Дорис выглядел не лучше. Уму не постижимо, во что превратился этот утончённый элиотид: одежда порвана, растрепана, волосы все спутаны, в пыли и грязи, как и лицо. Элиотид улыбнулся, прижав его голову к своей груди.
  — Это хорошо, что любишь... Только убивать себя не надо, теперь все будет хорошо...
  — Как бы хотелось хотя бы пять минут поговорить с Анрэем... — сказал Эиринн. Дорис как раз думал про Микэля, как ему сейчас не хватает старого друга.
  — А давай пойдём к Элиосу и попросим, чтобы он разрешил нам хоть немного поговорить?
  — Пойдём, — согласился Дорис, ведь сегодня был особенный день — день победы.
  Элиос не спешил соглашаться, но после того, как за них замолвил слово Калео, титан дал Дорису и Эиринну немного времени, чтобы пообщаться с друзьями. Сколько хотелось рассказать им про то, что они пережили! Но когда Дорис и Эиринн увидели Микэля и Анрэя, ни у кого из них язык не повернулся, чтобы рассказать о том, что произошло в Элии.
  — Тут такое... — начал Эиринн, но осекся на полуслове. Он просто не мог продолжать.
  — Я в постели у себя нашёл окровавленное перо какой-то чёрной гигантской птицы, — сказал Микэль, — меня всю ночь мучили кошмары.
  Эиринн и Дорис переглянулись, но никто из них не мог заикнуться о войне.
  — С вами все в порядке, почему вы молчите? — спросил Микэль.
  — Да, с нами все в порядке, — неуверенно проговорил Эиринн.
  — Вы себя вообще видели? — спросил Анрэй. — Откуда вы вылезли?
  Дорис и Эиринн по-прежнему молчали.
  — У нас все хорошо, — наконец сказал Дорис. — Теперь у нас все хорошо.

  Элиос учел все свои ошибки. Да, он хотел сделать в Элии рай, чтобы ни у кого и мысли не было о войне, но, к сожалению, на других планетах было вовсе не так. Поэтому, неподготовленные и необученные военному делу элийцы,  попали впросак. Никогда, никогда нельзя больше повторять того, что случилось. Элиос теперь всегда на чеку. Планета будет постоянно охраняться мощными кстапультами, чтобы никто не смел больше посягнуть на неё или даже помыслить об этом. Теперь планету нужно будет заново отстроить. Элиос помнил, как один раз уже начинал все сначала, после взрыва в Элии. Но тогда он был совсем один, а теперь здесь куча народа, которому также необходимо восстановить планету. А рядом есть тот, из-за которого так отчаянно бьётся в груди сердце, кто вдохновляет творить.
  Голова Калео высунулась из-за спины Элиоса. Юный элиотид успел наспех привести себя в порядок: смыть грязь с лица, расчесать волосы и переодеться.
  — Вот ты где, а я тебя уже везде ищу, — сказал титан. Он подхватил на руки хрупкого элиотида и посадил к себе на колени.
  — Как ты похорошел... — улыбнулся повелитель, — самый красивый элиотид и самый-самый любимый.
  Щеки Калео порозовели и он опустил глаза, скрыв их под длинными ресницами. Элиос долго любовался им и нежно гладил пальцами по щеке. "Как глупо", — подумал титан, — "это сокровище все время находилось рядом со мной, но я его не замечал, швыряя, будто мусор, и едва не потерял его"...
  Калео наслаждался прикосновениями Элиоса, потом обнял его худыми ручонками за шею. Элиос сомкнул свои громадные руки на его худенькой спине.
  — Элиос, как мы будем восстанавливать планету, ведь везде такая разруха, дворец почти сгорел...
  — Я уже один раз восстановил Элию даже после взрыва, и в этот раз смогу. Поможет энергия хрустальных шаров. Мы все обновим: и здания, и сады. Будет очень-очень красиво, лучше, чем было. А потом... Потом я бы хотел, чтобы мы поженились.
  — Что? — посмотрел на него Калео. — Ты это серьёзно?
  — Вполне.
  Юный элиотид потерял дар речи. Глаза снова наполнились слезами.
  — Только не нужно больше плакать. Я хочу, чтобы ты был счастлив и все сделаю ради этого. Ты заслуживаешь счастья, Калео. Мой Калео.
  Элиотид снова уткнулся в грудь титана, уже не сдерживая слез.





  79

  — Ты видел, с Эиринном и Дорисом что-то не так? Странные они какие-то были, — сказал Микэль.
  — А их внешний вид был просто ужасен.
  — Я знаю Дориса всю свою жизнь, но и представить себе не мог, что этот гордый элиотид предстанет передо мной в таком плачевном виде. Я думаю, что у них что-то случилось.
  — Наверное, опять попали в какую-то переделку, — сказал Анрэй. Он глянул в окно: небо было серым, море волновалось. — Ты, кажется, собирался в город.
  — Знаешь, я передумал, — ответил Микэль, — я хочу побыть дома. Все, что мне нужно — у меня под рукой, — элиотид подошёл к Анрэю и крепко его обнял, прижимаясь щекой к лицу элийца. Анрэй накрыл его нежные тонкие руки своими ладонями и почувствовал исходящее от них тепло. И не просто тепло его тела, а то самое невидимое тепло, которое согревает душу в самую ужасную непогоду.
  — Спасибо тебе, — прошептал Анрэй.
  — На улице сыро и пасмурно, а в моей душе весна, цветут прекрасные деревья, воздух наполнен их ароматом и хочется парить в воздухе, будто я птица. А все потому... — элиотид посмотрел Анрэю в глаза, они будто улыбались ему, даря своё тепло и нежность.

  В Элии выросли новые здания, дворцы с величественными портиками и колоннами, зашумели прекрасные водопады, выросли сады и луга с изумрудной травой. Ещё раз Элиос возрождал родную планету, которая восстала, будто феникс из пепла, обновилась, ожила, снова послышался смех элийцев. Они опять будут жить, наслаждаясь жизнью и развивая свои таланты: без войны, без боли, без зла.
  — А правда то, что ты мне тогда сказал? — спросил Киар.
  — Что я сказал? — с улыбкой спросил Актеон. Его длинные волосы струились по телу белоснежным шёлковым водопадом, падая на бело-золотой плащ.
  — Что если мы оба останемся живы, ты бы хотел провести эту вечность вместе со мной?
  — А ты как думаешь? — посмотрел на него Актеон. Его длинные пушистые ресницы напоминали крылья бабочки.
  — Я не знаю, — проговорил Киар, чувствуя подвох.
  — Я скажу тебе... — проговорил Актеон. Он привлек элиотида к себе и, раскрыв его губы языком, наградил его долгим, самым прекрасным поцелуем. Киар почувствовал во всем теле странное волнение, он сжал ладонь Актеона. Рядом с ними шумел водопад, разбрызгивая кристальную воду.
  — Да, я готов провести эту вечность вместе с тобой, — тихо сказал Актеон, смотря в бледно-голубые глаза раскрасневшегося от поцелуя эдиотида.

  Калео готовился к свадьбе и очень переживал, примеряя свадебный наряд и сандалии. Свадьба в Элии — это было что-то из ряда вон выходящее. Первая свадьба на планете.
  Элиос был прекрасен, как бог, от его неземной красоты замирало сердце. В белоснежном наряде, золотом плаще, скрепленном драгоценной фибулой, с диадемой на голове. Волосы, пышные, белые, как снега горных вершин, струились по мощным плечам. Титан тоже переживал. Сегодня во сне он видел Аргоса. Аргос, наконец, похвалил его и пожелал счастья. Сейчас Элиос был уверен, что не хочет никого, кроме Калео. Этот маленький хрупкий элиотид так сильно запал в его душу и поселился в ней, пустив корни.
  Калео вертелся перед зеркалом, пытаясь понять, хорошо ли на нем сидит свадебный наряд. Его голову украшала золотая драгоценная диадема в виде переплетенных между собой листьев, украшенная рубинами. Тонкие запястья украшали браслеты, на которых были выгравированы сцены из мифов Элии, шею обвивало рубиновое ожерелье. Ему казалось, что золотой плащ немного длинноват. Темно-красная капелька рубина блестела на фибуле, скрепляющей плащ. Его пышные белые волосы были хорошо расчесаны и тоненькими белыми змейками ниспадали до самого пола. В дверях появился и замер Кэй.
  — Ну как я тебе? — посмотрел на него юный жених.
  — Ты прекрасен, — проговорил Кэй, печально опустив голову.
  — Почему ты такой грустный?
  — У меня чувства к тебе.
  — Я уже говорил, что моё сердце навсегда занято Элиосом. На этой большой планете ещё найдётся тот, кто полюбит тебя и кого полюбишь ты. Ты обязательно будешь счастлив! Глупые запреты сняты и теперь ты можешь выбрать того, кто будет тебе по душе.
  — Пора, — поторопили слуги.
  Калео очень нервничал, его трусило. Он увидел Элиоса — прекрасного, в бело-золотых одеждах и сверкающих украшениях, он был подобен богу. Сердце юного элиотида замерло в груди.
  — Не волнуйся, — шепнул ему повелитель, — ты самый прекрасный жених на всей планете и самый желанный для меня.
  Бледные щеки Калео украсил румянец. Юный элиотид и впрямь был прекрасен холодной, утонченной красотой, будто снежный принц, сотканный из снегов и льда. Он казался таким хрупким, маленьким и беспомощным по сравнению с громадным и величественным титаном. Элиос взял его холодную маленькую ручку и слегка сжал в своей большой ладони. Они вышли из обновлённого дворца, ворота которого сегодня были открыты. Каждый мог прийти на брачную церемонию и во дворце уже столпились элийцы.
  — Жители Элии! — поднял вверх правую руку повелитель и все замолчали. — Сегодня у нас двойное событие. Время траура закончилось и настало время для праздника. Мы отмечаем сегодня нашу победу над врагом, восстановление Элии и мою свадьбу. Поэтому празднуйте, гуляйте и веселитесь, пусть амброзия сегодня льется рекой!
  Жители радостно зашумели. Началась брачная церемония. Элиос подал Калео чашу с амброзией и взял точно такую же в свои руки.
  — Калео, согласен ли ты стать моим мужем, любить и уважать меня до скончания веков, пока живёт солнце и пока луна восходит каждую ночь?
  — Я согласен, — бледными губами проговорил маленький элиотид, его светло-голубые глаза увлажнились слезами. Он не мог поверить, что это все с ним происходит на самом деле.
  — В свою очередь, я согласен стать твоим мужем, любить и уважать тебя до скончания веков, пока живёт солнце и луна восходит каждую ночь.
  Их руки переплелись и каждый выпил амброзию из свадебной чаши, скрепив союз крепким поцелуем. Губы Элиоса были сладкими от амброзии, его язык так требовательно проник в рот юного элиотида, что у того голова пошла кругом.
  — Элиос, на нас же смотрят... — прошептал элиотид, отстраняясь.
  — С этой минуты Калео становится соправителем Элии и моей правой рукой! — торжественно заключил титан.
  — Да здравствует Элиос! — закричали элийцы.
  — Да здравствует Калео!
  — Хочешь, чтобы мы были следующими? — спросил Актеон, обнимая Киара за талию и целуя в копну белоснежных волос. Киар посмотрел на него и улыбнулся.





  80

  К Элиосу быстрыми шагами направлялся Дорис.
  — Элиос, позволь мне высказать свою просьбу...
  Титан был занят Калео, нежно держа его за руку и пребывал в хорошем располождении духа.
  — Говори, Дорис! Ты мужественно и отчаянно защищал нашу планету, не жалея себя, я постараюсь выполнить твою просьбу.
  — Позволь вернуться в Элию Микэлю и его возлюбленному... Ведь если даже ты женишься, то несправедливо, что этот благородный элиотид до сих пор в изгнании!
  Элиос нахмурился, сдвинув брови на переносице, по его лицу пробежала лёгкая вспышка гнева. Калео внимательно смотрел на титана, без тени улыбки. Потом склонился к повелителю и прошептал ему на ухо:
  — В чем дело, Элиос? Твои чувства к Микэлю до сих пор не прошли, раз упоминание о нем так задевает тебя? Быть может, все, что здесь сегодня происходит, это ошибка?
  Элиос сжал его маленькую ладошку и наклонился, чтобы при всех поцеловать. Щеки Калео покраснели.
  — Я люблю только тебя, — сказал он, очевидно, не заботясь, слышат его или нет. Повернувшись к Дорису, он сказал:
  — Что ж, если эти элийцы изъявят желание вернуться обратно, я верну их, — повелитель снова переключил внимание на юного мужа.

  Воспользовавшись энергией хрустальных шаров, Дорис окликнул Микэля.
  — Дорис, рад слышать тебя, — сказал элиотид, — у вас там все нормально? В прошлый раз ты не очень хорошо выглядел.
  Дорис казался взволнованным.
  — Послушай, Микэль, вы хотите вернуться в Элию?
  Сердце Микэля отчаянно забилось в груди, он разволновался.
  — Ты что такое говоришь, это невозможно!
  — Возможно.
  — Я не могу вернуться, Элиос нас ненавидит, он домогается меня, преследует.
  — Элиос женился на Калео и занят только им. Он дал согласие вернуть вас в Элию, если вы согласитесь.
  Микэль изумился и посмотрел на Анрэя: элиец сам был поражен услышанным и пожал плечами.
  — Как ты захочешь, Микэль.
  — Мне нужно подумать, — сказал элиотид.
  Сердце его терзалось сомнениями: с одной стороны к Элиосу не было никакого доверия, не было гарантии, что он снова не начнёт портить им жизнь, а с другой — сердце его отчаянно билось в груди при воспоминании о родной Элии, о её бескрайних просторах, планете, где нет столько насилия, как на Земле, где все молоды, редко кто-то болеет и умирает, здесь не едят животных, а с веток фруктовых деревьев свисают громадные спелые плоды. Ему не терпелось снова обнять Дориса.
  — Что ты скажешь? — элиотид повернулся к Анрэю. — Если Элиос женился на Калео и занят только лишь им, то он больше не станет преследовать меня.
  Анрэй и сам терзался сомнениями: все равно они чужие на этой планете, где их подстерегают тысячи опасностей, постоянно с ними здесь что-то случается, каждый человек смотрит на Микэля, как на объект вожделения и это  невыносимо.
  — Как ты скажешь, — ответил элиец, — решать тебе.
  — Возвращайтесь! — воскликнул Дорис. — У нас тут произошло столько перемен — Элиос заново отстраивает планету, все поменялось. Если вы вернетесь, то мы можем жить все вместе, вчетвером.
  — Да, но только не во дворце, — ответил Микэль. Он снова посмотрел на Анрэя, его глаза лихорадочно горели:
  — Хочу! Хочу домой, на свою Элию!
  Тут же неведомая сила подхватила их, закружив в водовороте пространства и времени.

  Калео совсем захмелел на пиру, он прикорнул к плечу Элиоса. Видя, что его молодой муж захмелел от амброзии, титан осторожно взял его на руки и покинул пир.
  Положив элиотида на ложе, Элиос осторожно снял с него плащ и сандалии.
  — Элиос... — тихо проговорил Калео, проснувшись.
  — Я здесь, любимый...
  — Ты никуда не уйдешь?
  — Я никуда не уйду, всегда буду с тобой.
  — Поцелуй меня... — проговорил юный элиотид. На его бледных щеках появился румянец после выпитой амброзии.
  Разувшись, сняв с себя плащ, титан прилег рядом, его язык уже пробрался в рот Калео, даря ему сладкие поцелуи. Юный элиотид издал стон.
  — Элиос, я тебя так люблю...
  Повелитель прижал его маленькую ладошку к своему сердцу.
  — И я тебя люблю, радость моя.
  — Хочу тебя... — прошептал Калео.
  Элиос осторожно освободил его от одежды, снял тунику и прижал к себе его хрупкое обнажённое тело, которое было таким горячим. Губы Элиоса бережно целовали его шею, грудь, живот, опускаясь все ниже.
  — Ах... — прошептал Калео, прикрыв глаза, обрамленные длинными ресницами. — Как хорошо...
  Достигнув самого сокровенного места, Элиос уже ласкал его губами. Калео издавал тихие стоны.
  — Элиос, возьми меня, у нас так давно не было...
  — Я не хочу больше калечить твое тело, — ответил титан.
  — Но теперь ты мой муж и у нас брачная ночь, ты должен выполнить свои обязанности, я хочу тебя, — повторил юный элиотид, одержимый желанием. Элиос понял, что ему никуда не длеться от своих обязанностей. Его пальцы проникли глубоко внутрь элиотида, продолжавшего стонать в агонии страсти. Элиос достал травяную мазь, облегчающую процесс, намазал ею себя и Калео. Раздвинув его хрупкие бедра, титан очень осторожно вошёл. Калео тихо вскрикнул, почувствовав его громадное естество в себе, но продвигаться титан не спешил, боясь причинить боль.
  — Элиос, смелее, — прошептал Калео. Он обнял титана за шею обеими руками, подавшись ему навстречу. Он был так прекрасен с разметавшимися на подушке белокурыми волосами, с бледным лицом, на щеках которого лихорадочно играл румянец, с широко-раскрывашимися бледно-голубыми глазами, с полуоткрытыми, в ожидании сладкого поцелуя, губами.
  — Ты прекрасен... — проговорил Элиос. — Из нежного бутона распустился прекрасный цветок...
  Не дав юному элиотиду ответить, Элиос закрыл ему рот поцелуем, продолжая неторопливо двигаться в танце страсти. Он почувствовал, что обрёл того единственного, кто предназначен ему судьбой, кто будет предан ему душой и телом, кто останется с ним до конца, в горе и в радости. Мудрый Аргос, являвшийся ему во снах, был прав во всем...
 

  Калео открыл глаза. Он увидел, как бледно-голубые глаза Элиоса наблюдают за ним.
  — Доброе утро, любимый, — прошептал титан, поднеся его маленькую ручку к своим губам. На бледных щеках юного элиотида снова вспыхнул румянец. Сколько раз он мечтал о таком пробуждении! Неужели мечты иногда могут сбываться?
  — Как ты чувствуешь себя, тебе больно? — спросил Элиос, с участием смотря на него.
  — Немного, — проговорил Калео.
  — Значит, я останусь с тобой и буду лечить тебя до тех пор, пока тебе не станет лучше, а боль не уйдёт...
  Лицо Калео озарила улыбка:
  — Спасибо...
  Он развернулся к Элиосу, своему прекрасному, великолепному богу и нежно обнял его за плечи, спрятав лицо на могучей груди титана.





 

  81

  — Анрэй, только посмотри, как здесь все изменилось! — воскликнул Микэль. Элиец тоже с удивлением озирался по сторонам. Они заметили, как Дорис и Эиринн смотрят на них и немедленно бросились к своим друзьям.
  — Микэль!
  — Дорис!
  Друзья крепко обнялись после долгой разлуки и не могли разомкнуть своих объятий. Анрэй прижал к себе Эиринна.
  — Я так скучал! — воскликнул парень.
  — Ты повзрослел, — улыбнулся ему Анрэй.
  — С нами такое было, попробуй тут не повзрослеть! — сказал Эиринн. — Тут была война... — он снизил голос до шепота.
  — Война?! — не понял Анрэй. — В Элии?
  — Да.
  — Что? — краем уха услышал Микэль. — В Элии война?! Вы, должно быть, шутите? На Земле, там, где мы жили, были войны, было много насилия, но, чтобы в Элии...
  — К сожалению, это не шутки, — сказал Дорис. — На нас напали анэйцы, они атаковали нашу планету, сея хаос и смерти, пожары и разрушения. Они хотели захватить Элию, а нас сделать своими рабами. Они прилетали на огромных исполинских грифах и атаковали нас смертоносными стрелами.
  Микэль слушал и не верил.
  — Фантастика какая-то...
  Он вспомнил окровавленное перо птицы у себя в постели.
  — А как же вам удалось их победить?
  — Учёный сконструировал катапульту, заряженную энергиями хрустальных шаров, которая молниеносно уничтожает противника. Теперь нам никто не страшен. Но пока сконструировали эту катапульту, чего мы только не натерпелись... Мы сражались от рассвета до заката, защищая Элию, дворец сгорел...
  Микэль и Анрэй слушали в изумлении. В такое трудно было поверить.
  — Но Элиос восстановил все разрушения, воспользовавшись энергиями хрустальных шаров. Планета обновилась. А вы-то как жили?
  — Ох... — двусмысленно улыбнулся Микэль. — Что с нами только не происходило... Это дикая планета и живут на ней такие же дикие люди. Убивают животных и едят их трупы, все продаётся и покупается за деньги, много борделей...
  —  А что такое бордели? — спросил Эиринн. Микэль думал как бы так помягче выразиться.
  — Ну это... как если бы я продавал самого себя первым встречным и занимался с ними тем, чем мы обычно занимаемся по ночам с Анрэем, только за деньги. Деньги — это монеты, такие круглые фишки из золота и серебра, за которые можно купить все, что угодно.
  — Тебе не кажется, что ты выбрал неудачное сравнение, Микэль? — недовольно посмотрел на него Анрэй. Чтобы разрядить обстановку, Дорис сказал:
  — Как вам такое предложение — построить большой дом и поселиться в нем вчетвером?
  — Отличная мысль, — ответил Микэль, — во дворец я больше не вернусь.
  — Ура, мы будем жить все вместе! — радостно закричал Эиринн и был схвачен Дорисом, крепко прижавшим его к себе.
 

   Киар собрался было ложиться спать и не заметил тихо проскользнувшего к нему в покои Актеона. Элиотид безмолвно наблюдал за ним. Киар разделся, оставшись в одной лёгкой тунике, распустил волосы и они белым водопадом упали на пол. Заметив Актеона, сидящего безмолвно, будто статуя, он едва не закричал.
  — Что ты здесь делаешь? Ты до смерти меня перепугал.
  — Созерцаю тебя, — ответил элиотид. — Позволь мне лечь спать рядом с тобой? — он сидел на том же месте, не предпринимая никаких резких движений. Киар смутился и не знал, что ответить.
  — Так что, можно? — повторил свою просьбу Актеон.
  — Не... знаю... — пролепетал смущенный Киар. — Если хочешь...
  Он залез на ложе и прикрылся одеялом. Актеон залез вслед за ним и прилег рядом, волоча за собой шлейф своих белоснежных волос. Так они лежали некоторое время. Киар не мог заснуть, чувствуя себя не в своей тарелке. Внезапно, Актеон подвинулся ближе.
  — Можно я тебя обниму? — и, не дожидаясь ответа, заключил Киара в объятия. Киар почувствовал в своём теле волнение.
  — Ты должен привыкать, если собрался провести со мной вечность, — усмехнулся Актеон, слегка укусив его за мочку уха. Он услышал тяжёлое дыхание Киара и решил, что время пришло. Его нежные губы, как лепестки цветка, пробежались по белоснежной шее Киара. Киар запрокинул голову кверху, подставляя её щедрым поцелуям Актеона и глубоко вздохнул. Руки Актеона залезли к нему под тунику, принявшись ласкать тело элиотида, пробираясь в самые потаенные места. Киар не выдержал и издал громкий стон.
  — Тише, — сказал Актеон, — ты перебудишь всех во дворце стонами страсти.
  Он закрыл ему рот поцелуем, продолжая действовать по горячим следам. Стащив с Киара тунику и откинув одеяло в сторону. Актеон залез на него сверху. Он снял одежду и с себя, обнажив стройное прекрасное тело, наполовину прикрытое мягкими волосами. Киар молча наблюдал за ним и не сопротивлялся. Актеон обольстительно ему улыбнулся, отчего его лицо в полумраке показалось ещё прекраснее. Киар был околдован им, захотелось сжать его обнаженное тело в своих объятиях, но он сдержал себя.
  Заговорщицки улыбаясь, Актеон провёл по груди Киара языком. Волосы элиотида щекотали ему грудь. Киар откинул голову назад и издал стон.
  — Тише... — прошептал Актеон. Его руки добрались до самого сокровенного места, которое уже затвердело от возбуждения. Киар сходил с ума, ему хотелось громко кричать. Актеон осторожно раздвинул его бедра в стороны, Киар покраснел от смущения.
  — Расслабься, ты очень напряжен, — прошептал Актеон. — Когда-то нужно начинать нашу совместную жизнь, нашу вечность, которую мы хотели провести вместе.
  Его длинные тонкие пальцы нащупали на теле Киара маленькое отверстие и проворно забрались в него, отверстие немного растянулось. Глаза Киара широко раскрылись, он закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Двигая пальцами, Актеон постепенно растягивал узкое маленькое отверстие, чтобы оно смогло впустить его. Мимолетно, элиотид подумал о том, как громадный титан занимается этим с таким маленьким и хрупким Калео. Наверняка юный элиотид испытывает чудовищную боль.
  Немного растянув отверстие, Актеон уже готов был войти в него и, раздвинув бедра Киара пошире, сделал толчок и неглубоко вошёл. Киар вскрикнул. Актеон сделал толчок сильнее, элиотид снова васкрикнул.
  — Как больно...
  — Потерпи немного... — прошептал Актеон, обвив его шею руками. — Все через это проходят. Скоро будет хорошо.
  Он выждал немного, чтобы Киар привык к новым ощущениям и сделал очередной толчок, пока не проникая слишком глубоко. Актеон продолжал делать размеренные толчки и Киар был охвачен агонией страсти, он уже не ощущал боль.
  — Глубже, сделай это ещё глубже, — почти кричал он, охваченный неистовым возбуждением. Актеону пришлось закрыть ему рот поцелуем, чтобы он не разбудил элиотидов. Финальный толчок заставил Киара сотрясаться в конвульсиях.
  — Вот и все, — прошептал ему на ухо Актеон, ничего страшного не произошло. Он нежно убрал белокурую прядь с лица Киара. — Знаешь, ты мне давно уже нравишься... я давно заприметил тебя, но ты с такой прытью меня отвергал...
  Киар переводил дыхание после пережитых только что ощущений, он молча сжал ладонь элиотида.





  82

  Строить ничего не пришлось. После того, как титан восстановил Элию, он оставил много пустых домов, чтобы в них могли поселиться элийцы, чьи дома сгорели во время войны. Можно было выбрать любой.
  — Я знаю одно чудесное местечко, — сказал Эиринн, — Анрэй, помнишь то место, где есть лес, родник и поляна, на которой мы любили гулять и упражняться?
  — Оно просто волшебное, — ответил элиец.
  — Что, если сходить туда и посмотреть, не осталось ли там свободного места для нас?
  — Хорошо, ведите, — ответил Дорис, — мы, с Микэлем, как самые напыщенные дворцовые элиотиды, здесь ничего не знаем.
  Место и впрямь оказалось чудесным: прекраснейшая природа, неподражаемые виды.
  — За чем я буду скучать из того, что увидел на Земле, так это за морем, — с лёгкой грустью сказал Микэль.
  — А какое оно, море? — с интересом спросил Эиринн.
  — О, море сказочное. Оно бывает всех оттенков синего, бывает ласковым, бывает бурным, оно бескрайнее. Иногда оно сливается с горизонтом, будто это все единое целое... Шум морских волн до сих пор звучит у меня в ушах.
 — А почему бы не предложить Элиосу создать море в Элии, спроектировав его с помощью энергий хрустальных шаров? — спросил Дорис.
  — Смотрите! — обрадованно закричал Эиринн. — Тут есть место для нас: целый огромный дом!
  — Отлично, — сказал Анрэй. — Если все всех устраивает, здесь и разместимся.
  — Неплохое место, — ответил Микэль, — главное, что находится подальше от дворца, вдалеке от всех. Мне нравится.

  Было самое начало зимы, хоть снег ещё не выпал. Калео сидел в беседке, он дышал свежим воздухом, на нем был тёплый меховой плащ. Перед ним сидел титан, уткнувшись лицом в хрупкие колени маленького элиотида. Грива его белоснежных волос разметалась в стороны. Он напоминал прирученного дикого льва, сидящего у ног своего дрессировщика. Элиос, наконец, поднял голову, посмотрев на Калео.
  — Боль ещё не прошла? Тебе холодно?
  — Немного, — проговорил Калео. Элиос спохватился и принялся растапливать камин, он согрел горячий чай на травах и подал чашу Калео, укутывая его ноги тёплой меховой накидкой. Конечно же мех был искусственным, в Элии не убивали животных, элийцы умели изготавливать качественный искусственный мех.
  — Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким заботливым, Элиос, — улыбнулся Калео. Из чаши с травяным чаем шёл горячий пар.
  — Это потому, что я очень сильно люблю тебя, — сказал титан и взяв миниатюрную ручку в свою большую ладонь, принялся согревать её своим дыханием.
  — Если ты плохо чувствуешь себя, мы можем не пойти на праздник начала зимы, — сказал Элиос, — и останемся во дворце.
  — Но я хочу пойти на праздник, — возразил Калео. Кэй украдкой, с грустью, смотрел на них, занимаясь своими делами в саду. Чувства к Калео пока не проходили, но в душе он был рад, что у парня, наконец-то, все хорошо. Маленький элиотид так настрадался, что ему просто необходимо было хоть немного счастья. Кто знает, может Калео и прав: когда-нибудь Кэй обретет собственное счастье, полюбив того, кто будет отвечать ему взаимностью.

  Уже стемнело. Элийцы собрались в привычном месте, в котором обычно отмечали праздник начала зимы, распалив огромный костёр. Микэль и Анрэй пришли тоже. Элиотид был в белом меховом плаще и напоминал утонченного прекрасного принца, посетившего праздничную церемонию. Как же он скучал по родной Элии! Даже не думал, что когда-нибудь снова вернётся сюда, но на душе было неспокойно. Блики от пламени костра отражались на его прекрасном лице. Случайно взглянув напротив, он заметил Элиоса, наблюдающего за ним. Титан прижимал к себе хрупкого Калео, они стояли по другую сторону костра, на достаточном расстоянии от Микэля. Заметив взгляд титана, элиотид почувствовал себя неуютно, ему захотелось уйти отсюда. Элиос склонился к Калео и прошептал ему на ухо:
  — Я сейчас вернусь, подожди, пожалуйста...
  Титан нашёл и окликнул собиравшегося уходить Микэля.
  — Микэль! — элиотид вздрогнул. Заметив Элиоса, Анрэй крепко прижал Микэля к себе, с вызовом смотря на титана. Он подумал, что зря они вернулись в Элию. Как бы там ни было, но на Земле они хотя бы не видели Элиоса.
  — Микэль, — повторил титан, — постой, я хотел бы поговорить.
  Элиотид раскрыл свои большие бледно-голубые глаза, вопрошающе смотря на него.
  — Я бы хотел извиниться за все, что я вам причинил, — к их изумлению проговорил повелитель. — Я был не прав, думая, что в Элии не может быть войны, устанавливая запреты, считая, что любви можно добиться силой... Не знаю, сможете ли вы когда-нибудь простить меня. Я нашёл своего возлюбленного и счастлив с ним. Хочется, чтобы другие тоже были счастливы. Если хотите, можете возвращаться во дворец, если нет — я пойму.
  Микэль и Анрэй молчали, будто пораженные громом. Элиос также внезапно исчез, как и появился.
  — Ты ему веришь? — спросил Анрэй.
  Элиотид пожал плечами.
  — Не знаю, правда ли он изменился настолько, как говорит. Но он действительно увлечен юным Калео и ему не до нас. По крайней мере, во дворец я возвращаться не собираюсь.
  Анрэй обнял своего прекрасного возлюбленного, положив голову ему на плечо.
  — Прыгнем? — спросил он.
  — Конечно!
  Элийцы парами, держась за руки, уже начали прыгать через костёр. Согласно древним обычаям, огонь имеет очистительную силу. Микэль и Анрэй, взявшись за руки, прыгнули через пламя, которое взвилось в воздух. Элийцы были развиты не только умственно, но и физически. Перепрыгнуть через огромный костёр было для них детской забавой. Следом прыгнули и Дорис с Эиринном, который был просто счастлив и горд, что ходит в паре с Дорисом, прекрасным, утонченным элиотидом, что закончилась, наконец, война, планета по-прежнему процветает, вернулись Микэль и Анрэй и они могут жить одной дружной семьёй в их общем доме. А ещё — какой замчательный Праздник Начала Зимы и жаркий костёр, через который они только что прыгнули!
  Актеон схватил Киара за руку и потащил прыгать через костёр. Споткнувшись, Киар свалился в его объятия.
  — Этот костёр такой же жаркий, как и наша прошедшая ночь.
  Щеки Киара залились румянцем.
  — Элиос, давай тоже прыгнем! — теребил его за руку Калео.
  — Ты неважно чувствуешь себя и можешь свалиться в костёр.
  — Я тоже хочу прыгнуть! — возмутился Калео. Элиос нашёл выход из ситуации: он схватил Калео на руки и, разбежавшись, воспарил над костром. Юный элиотид, вцепившись в меховой плащ титана, с изумлением посмотрел вниз: костёр показался маленькой светящейся точкой.
  — Элиос... — заикаясь, проговорил Калео, — мы так высоко взлетели в воздух! Я не знал, что ты так умеешь...
  — О, я ещё и не такое умею, — усмехнулся титан, — ты ещё не знаешь всех возможностей своего мужа.
  Элийцы с удивлением уставились на парящего в воздухе Элиоса с Калео на руках. Титан благополучно приземлился вниз, под дружные возгласы элийцев.





  83

  Уставший за вечер, Актеон готовился ко сну, когда неожиданно в огромном зеркале заметил отражение Киара.
  — Хм, ты сам пришёл? — немного удивленно спросил элиотид, причесывая и собирая свои прекрасные волосы. — Это хорошо, потому что мне одному спать крайне одиноко, — он многозначительно улыбнулся.
  — Да, я пришёл, — ответил Киар, его глаза горели страстью, — потому что кое-что собираюсь сделать с тобой сегодня.
  — Даже так? — усмехнулся Актеон. — Что ж, я в твоём распоряжении.
  Киар подошёл сзади и спустил с Актеона край туники, обнажив прекрасное белоснежное плечо с нежной кожей, к которому прикоснулся губами. Прикрыв глаза от удовольствия, Актеон запустил ладонь в копну его густых мягких волос. Киар нашёл его губы и уже без стеснения завладел ими. Актеон был слегка ошарашен проявлением такой инициативы от замкнутого и стеснительного Киара.
  — Ты нравишься мне с каждым днём все больше и больше, — шептал Киар, — ты нравишься мне до умопомрачения.
  Актеон упал на ложе, увлекая его за собой.
  — Можешь делать со мной все, что хочешь, я твой, — сказал Актеон. Киар сначала любовался им, лежащим на ложе во всей своей утонченной красоте, затем поспешно снял с элиотида тунику и с жадностью начал покрывать поцелуями его прекрасное и стройное тело.
  — Ты мой, Актеон, ты только мой, запомни это!
  Их тела были так прекрасны, двигаясь в танце страсти, разговаривая на языке изящных движений чувств.

  Выпал первый снег, Калео смотрел в окно, наблюдая, как припорошило ветви на деревьях, на которые налип снег. Крошечные снежинки продолжали сыпаться с неба. Элиос неслышно подошёл сзади и обнял юного элиотида, с жаром прижимая его к себе. Он бегло провёл губами по волосам парня.
  — Любовь моя, пойдём, обед готов. Я все приготовил сам.
  Калео повернулся к нему, он улыбался.
  — Элиос, сколько в тебе скрывалось нежности, сколько заботы!
  — Может быть, это потому, что я наконец-то заметил свою вторую половину, которая уже столько времени подавала мне знаки.
  Усевшись за стол, Элиос усадил юного элиотида к себе на колени и принялся кормить его из ложки.
  — Нужно хорошо питаться, чтобы поправиться, у нас ещё столько дел, ведь нам целой планетой управлять!
  Калео, с набитым ртом, еле успевал прожевывать. После того, как они воссоединились с Элиосом, юный элиотид стал чувствовать себя гораздо лучше, у него появилось желание жить, он обрёл смысл жизни, потому что его смыслом был Элиос.
  — Как вкусно, — проговорил Калео. — Что это такое?
  — Это "Сладкая горка" — засахаренные фрукты, выложенные домиком, с персиковой пудрой. Как-то раз мне приходилось готовить такой десерт.
  — Для Аргоса? — спросил Калео, потянувшись за добавкой.
  — Ага. А теперь я буду готовить её только лишь для тебя.
  Убрав белокурую прядь, падающую на лицо элиотида, Элиос от души поцеловал его в щеку.
  — Спасибо, Элиос, все так вкусно. Чувствуется, что ты готовил это с душой. Я тебя люблю.

  Кэй ходил мрачнее тучи. Видя, как Калео счастлив с Элиосом, он испытывал боль.
  — Прости, не подскажешь, как можно пройти в кабинет Элиоса? — спросил кто-то. Кэй поднял глаза и увидел красивого темноволосого парня с глазами, будто чернослив. Элиец улыбнулся ему красивым ртом, обнажив два ряда жемчужной белезны зубов. От неожиданности Кэй опешил и смутился, поняв, что разглядывает незнакомца до неприличия долго.
  — Могу я узнать, по какому поводу ты хочешь видеть Элиоса? Ведь сегодня неприемный день, — сказал Кэй, снова украдкой посмотрев на незнакомца.
  — Меня зовут Иэрос, Элиос сказал, что я могу прийти в любое время.
  — Иэрос?! — воскликнул Кэй. — Тот самый, который изобрёл катапульту и спас нашу планету от нападения врагов?
  — Да, это был я, — скромно опустил голову элиец, встряхнув темными густыми волосами.
  — Прости, но придётся немного подождать, — проговорил Кэй, — Элиос сейчас немного занят, проходи в гостиную.
  — Я с удовольствием подожду, если ты составишь мне компанию, мне будет не так скучно ожидать повелителя, — улыбнулся элиец.
  — Я с большим удовольствием составлю тебе компанию, ведь ты настоящий герой! — с воодушевлением воскликнул Кэй.
  — Ах, брось, это изобретение мог сконструировать каждый элиец, просто я был первым.
  Иэрос задержал взгляд на Кэе дольше обычного и тот, заметив это, смутился. Дальше они принялись обсуждать войну, восстановление Элии, победу и праздники. Время пролетело незаметно.
 

  — Ну что, попался? — спросил Дорис, прижимая Эиринна к кровати.
  — Я знаю, что теперь мне не вырваться.
  — А ты бы хотел? — спросил элиотид.
  — Нет, — посмотрел на него Эиринн глазами, затуманенными любовью. — Дорис, ты такой красивый, что когда я смотрю на тебя, у меня даже сердце замирает...
  — Ах, оставьте! — воскликнул элиотид. — Опять он за своё.
  Дорис перевернул парня на живот и провёл пальцами по его спине. По телу Эиринна пробежала дрожь.
  — Твои раны почти зарубцевались.
  — Это мазь помогла. Спасибо тебе, Дорис.
  Элиотид склонился над ним и, щекоча спину элийца своими волосами, принялся медленно покрывать её поцелуями от лопаток до гладких ягодиц.
  — Дорис, не мучай меня... — прошептал Эиринн. Элиотид знал, чего он хочет.


   За окном продолжал мести снег, Микэль мечтательно смотрел в окно, на заснеженные деревья. Анрэй растапливал огонь в камине.
  — Где Дорис с Эиринном? Я хотел позвать их к ужину, — сказал элиотид.
  — У них жара, точно как в этом камине, — усмехнулся Анрэй, продолжая заниматься огнём. Вот, поленья уже весело потрескивали в камине, даря им своё тепло.
  — Посиди со мной, — приговорил Микэль. Анрэй отвлекся от своего занятия и тотчас же примостился возле элиотида. Микэль склонил голову ему на плечо и нежно взял за руку, продолжая смотреть в окно.
  — Второй день продолжает падать снег, такой же белый и пушистый, как твои волосы, любовь моя, — сказал элиец.
  Элиотиды были будто сотканы из снега и льда, красивые холодной ледяной красотой. Но за внешней холодностью скрывалось горячее сердце, способное растопить любой лёд.
  — Что же, будем ужинать вдвоём, — ответил Микэль, — я был бы не против выпить амброзии. Дорис недавно принёс хорошей, из дворца. Как я соскучился за нашей милой амброзией! Разве сможет она сравниться с вином, которое пьют на Земле...
  — Конечно же нет, — ответил Анрэй, разливая амброзию в чаши. Они выпили на брудершафт и соединились в крепком поцелуе.
  — Как хорошо, — проговорил элиотид, — по всему телу разлилось такое приятное тепло.
  — А когда ты находишься рядом, любовь моя, теплее становится вдвойне, — прошептал Анрэй и его губы уже пробовали на вкус нежную белую шею Микэля. Легко возбудимый элиотид тихо вздохнул, почувствовав желание, охватившее его. Но продолжить им не удалось, так как из соседней комнаты послышались звуки арфы и пение.
  — Это что ещё за балаган? — спросил Анрэй, недовольный тем, что их прервали в самый неподходящий момент. Эиринн выбежал из комнаты, что-то напевая и подыгрывая себе на арфе, за ним вышел Дорис.
  — Предлагаю сегодня устроить праздник! — вскричал Эиринн. — В честь того, что вы снова вернулись в Элию.
  — Амброзии хватит, — дополнил Дорис.
  Микэль поправил одежду и волосы. Ну как им объяснить, что не стоило прерывать влюбленных в самый ответственный момент? Но вскоре он забыл об этом, принявшись подпевать Эиринну. В конце концов, у них с Анрэем впереди еще целая ночь. Да что там говорить, целая вечность! За окном продолжал падать снег.

  Море волновалось, огромные волны выплескивались на берег, обдавая солеными брызгами. Ветер открыл настежь дверь и она то открывалась, то закрывалась, издавая протяжный скрип. По дому бегали дети.
  — Помнишь, как в этом доме жили прекрасные ангелы? — спросила девочка брата.
  — Конечно помню! — ответил мальчик. — Они были такие красивые. Интересно, куда они подевались?
  — Наверное, они улетели на небо! — воскликнула девочка. — Пока их нет, мы можем немного поиграть в этом доме.

  Морские волны лизали берег Элии. Иэрос и Кэй шли по жёлтому песку.
  — Какое волшебство создал Элиос, ну не чудо ли! — воскликнул Иэрос. — Никогда в Элии не было ничего подобного, — он вглядывался в бескрайнюю синюю даль, рука его незаметно нашла ладонь Кэя и слегка сжала её. Элиец немного смутился. Они продолжали шагать по морскому берегу, поражаясь его красоте.
  — Говорят, такое чудо есть на планете Земля и Элиос лишь повторил то, что было создано на ней, — ответил Кэй.
  — И очень хорошо сделал. В Элии не хватало лишь одного — моря.
  С этими словами, Иэрос крепче сжал ладонь Кэя в своей руке и почувствовал, как элиец тоже легонько сжал её в ответ. В этот момент накатила большая волна и оба элийца были мокрые с ног до головы.
  — Побежали сушиться! — воскликнул Иэрос. Они помчались по песчаному берегу, а вдогонку им неслись соленые капли морских брызг.