Предисловие.
Что же это всё мне напоминает, думал я последние примерно две недели. А может, три. И не «всё это», а в основном мои внутренние метания. Ну, может, ещё и других людей, но про других я не могу знать. Для самонаблюдения имеется в доступности только тот, кто в зеркале.
Допустим, внезапно обнаружили летящий к земле астероид, способный разрушить планету. Причем рой метеоритов прилетел раньше астероида и уже начал убивать. Все в шоке, миллионы людей бегут из опасных мест в пока неопасные. Однако прошло несколько месяцев. Астероид не падает, летает вокруг земли, роняя убийственные метеориты. Но может упасть. И тогда планете хана.
Так вот, не знаю про других, а тот, который в зеркале задумался: начал ли он привыкать к смертельной опасности? Нет. Он только начал привыкать к тому, что к ней нельзя привыкнуть. Поскольку вопрос «кто виноват» его, то есть меня, всегда интересовал в последнюю очередь, то ежедневно возникает вопрос «что делать».
Верить, что этот дурацкий астероид сообща разбомбят, но быть готовым к любому исходу. Ничего не откладывать на потом. По возможности помогать близким и дальним. Развлекать их, как умеешь, чтобы защитить от чудовищного давления постоянной угрозы.
В том числе и поэтому я здесь. Чтобы выкладывать сюда буквы, слова, тексты.
Итак, рассказ.
Когда Валентина начала работать в нашем офисе, ходить на работу стало намного интереснее. Я уже не дремал в метро, как раньше, размышляя с тоской о том, что каждый день все повторяется. Остальные сотрудники тоже оживились.
Раньше ведь как было? Мы приходили на работу с отключенным сознанием и спящим лицом, заранее зевая от своих маркетинговых цифр. По крайней мере, я подходил к кофемашине на автопилоте, не глядя нажимал кнопку, слушал бульканье – и потом отправлялся на свое рабочее место. А теперь заранее улыбаюсь при мысли: что Валя сегодня учудит? Сразу бегу в офис, даже без кофе, и начинаю следить за Валентиной.
Долго ждать не приходится.
– Девочки, я вчера такую прическу сделала, – входя, хвастается одна из сотрудниц.
Остальные окружают ее и с завистью смотрят, выясняют подробности. Ясное дело, тема животрепещущая. И лишь Валя, глядя на прическу коллеги, спрашивает:
– Ой, а что, на улице такой сильный ветер?
Причем так простодушно спрашивает, без всякой задней мысли, что сердиться на нее совершенно невозможно. Но удовольствие уже испорчено! Женщины, надувшись, рассаживаются по местам, а по моему телу проходит живая волна радости. И, отхлынув, оставляет остроту проснувшегося сознания. Ну вот, голова включилась, можно работать.
Вошла Леночка, симпатичная блондинка, принесла папку бумаг. Она работает кем-то вроде внутреннего курьера, носит документы между отделами и этажами. При этом вся информация есть и в компьютерах, вбита в базы данных, но начальство по старинке требует бумажных копий и личных подписей.
– Я скоро в отдел перехожу, – доверительно говорит она, встряхивая длинной, тщательно завитой гривой. – Будет другой курьер, а меня повысили.
Тут снова вступает Валя:
– Какие красивые волосы, наверное, очень дорогой парик!..
Она искренне уверена, что сказала девушке комплимент. А мы все хохочем, даже Леночка: она ведь давно Валю знает.
– Валюха, тема причесок на сегодня тобой полностью раскрыта! – не удержался я.
Но она не поняла иронии.
Мы прозвали ее Валюха-болтуха – из-за того, что она ляпала языком всегда невпопад. Эта женщина была совершенно лишена привычки вначале думать, а потом высказываться. Конечно, мы все не светочи предусмотрительности, но не до такой же степени! Валентина умудрялась произнести именно то, что могло максимально обидеть. У нее была какая-то слепота по отношению к чувствам других людей. Но всё это не нарочно, не со зла.
Как-то она по пути к нашему общему принтеру увидела Ивана и радостно произнесла:
– Ну как она? Порадовала тебя, наконец?
Парень открыл было рот, чтобы ответить, а Валя поспешила добавить:
– Твоя сука, я имею в виду. Принесла потомство?
– Что?!
Иван в ярости вскочил, опрокинув стул, Валентина отшатнулась. Она ничего не поняла. Женщины окружили ее, утащили в уголок.
– Валюха, ты с ума сошла?
– А что такое, у него же собака должна была родить.
– Это не у него! Ты все перепутала. У Ивана жена родила, он ее только-только из роддома забрал! Ты вообще соображаешь?
Она расстроилась, подошла к красному Ивану и попросила прощения. Но он, кажется, надолго запомнил ее слова.
В другой раз она перепутала возраст сотрудницы. Катерине исполнилось сорок, ближе к концу рабочего дня она, как у нас принято, налила всем чаю и открыла коробку конфет. Мы все ее поздравили, вручили подарок.
– Катенька, с юбилеем тебя! – сердечно улыбаясь, объявила Валентина. – С пятидесятилетием!
Счастливая улыбка на лице Катерины медленно погасла. Мы переглянулись и не удержались: начали ржать.
– Валюха, зачем ты добавляешь человеку возраст? – шепнул я ей на ухо. – Кате сорок, а вовсе не пятьдесят!
Та снова кинулась извиняться, чуть ли не со слезами на глазах. Не сразу, но её простили: давно поняли, с кем имеют дело.
Никто другой, даже если бы хотел что-то в Валином стиле сказать, как-то побольнее зацепить человека – ни за что не сделал бы этого с таким блеском. Одна сотрудница пожаловалась во время перерыва, что у нее сейчас трудный период: она разводится с мужем, дети переживают. Все ее слушали, Валентина сочувственно кивала, а потом произнесла:
– Не переживай, до свадьбы заживет!
Или, скажем, она ругала курильщиков. У них было специальное место в коридоре, но запах все равно просачивался. Валюха-болтуха ворчала, ворчала и, не выдержав, громко заявила:
– Я бы их всех вообще перестреляла!
В этот момент в отдел зашел заместитель нашего директора, заядлый курильщик, и услышал Валино заявление. Мы замерли. Но он, к счастью, отнесся к этому с юмором.
– Тогда, значит, хорошо, что у вас нет оружия, – сказал он. – Да уж, не зря на пачках сигарет пишут, что курение убивает!
Как-то раз Валентина не пришла на работу, явилась только к вечеру. Начальник спросил ее, что случилось.
– Дорожная полиция задержала, – ответила она. – Там была какая-то авария, что ли. Или они у всех проверяли документы, не знаю.
– Но вас не было весь день.
– Ну, я с перепугу сказала, что принимала утром таблетки, – потупилась наша болтуха. – Только забыла уточнить, что это были таблетки от кашля. И меня сразу увезли на проверку. Анализы брали. Еле отпустили!
Весь офис хохотал.
Однажды к нам зашел новый курьер, огляделся и сказал:
– Кто из вас Валентина Балтуха? – Смущенный нашим хихиканьем, он добавил. – Мне надо у нее забрать документы для шефа.
– Это ее прозвище – болтуха, а вовсе не фамилия. Больше тебе ничего не сказали?
– Сказали: «Проверь документы на месте, а то вдруг вместо них она даст рецепт пирожных», – ответил он. – Но на самом деле это я рассеянный. Принес маме на день рождения букет с лентой «Помним, любим, скорбим». Другого не нашлось, а я не заметил.
Мы переглянулись.
– Ты случайно не родственник нашей Вали?
– Не, я у мамы один.
Теперь Валюха-болтуха уже не так выделяется своими несуразностями на фоне нового сотрудника. Мы шепчемся по углам, что не случайно он к нам попал: подобное притягивает подобное, а Валюха-болтуха, между прочим, незамужем.
Кстати, его зовут Валентин.