– А ведь я могла бы полюбить тебя, Чужак.
Он презрительно оттопырил угол верхней губы и бросил в ответ как можно более небрежно:
– На невольничьем рынке ни я, ни кто другой на тебя и за бесценок не позарились бы.
Он, конечно, врал. Нагло и откровенно. Он мог бы выгодно продать эту девчонку. Сколько ни рассматривай её, глаз не найдёт изъянов: молодое тело, ровные зубы, густые волосы. Отсутствие стыдливости – штаны длиной всего чуть ниже колен, чтобы было легко бежать или карабкаться по горным уступам. Крепкие мышцы и ловкость движений. Уверенная поступь. Открытый внимательный взгляд. Необычная внешность – неизвестно, сколько кровей намешано в ней, выходцами из каких стран были её предки… И всё же придётся от неё избавиться.
Как она назвала его снова? Чужак? Вот уже лет десять как к нему обращались коротко и ясно: Капитан. Конечно, у него было имя. Но он давно отрёкся от него по ряду причин. Во-первых, оно подразумевало наличие документов и следование чужим правилам. Во-вторых, плакаты именно с его именем, а также с обещанием награды за его поимку были развешаны по всем окрестным портам и другим населённым пунктам, и это, по правде говоря, усложняло его жизнь. В-третьих, имя, этот набор букв, написанный на клочке бумаги, связывал его с матерью, женщиной, оставившей своего новорождённого сына на попечение благочестивых монахинь. Он так и не смог ни найти, ни простить её. И эта жизнь в зависимости от чужих людей. Как он их всех ненавидел! Особенно этих набожных куриц. Но он был умён и «подавал надежды», то есть был послушным, жадно впитывал всё, чему его учили в монастыре и что он мог вызнать за его пределами.
Ему пытались внушить разные «правильные» мысли, но выводы, к которым он приходил, удивили бы окружающих. Так, например, он понял, что слова о человеческих ценностях хороши для проповедей или задушевных бесед, а на деле в монастыре лучше всего запирались кладовая и кабинет, где в оббитом железом шкафу хранилась под тремя замками монастырская казна. В кельи же и другие помещения он мог попасть без труда (в кладовку и кабинет тоже, но об этом до поры до времени никто не знал) – получалось, что жизни людей были не так важны, как еда и деньги. Ещё все вокруг говорили о любви, но в то же время в монастыре во избежание излишних привязанностей был очень строгий регламент общения и поэтому даже ему, принятому на попечение сироте, никто не рисковал выказывать особое расположение. Значит, и здесь был обман.
Он научился никому не верить, особенно женщинам. Не понимал, что творится у них в головах. Считал их корыстными, ведь им всё время было что-то нужно. Те, в окружении которых он рос, постоянно стояли на коленях и что-то просили. А те, что жили за пределами монастыря, красились, рядились, утягивались в корсеты (да, и такие подробности он тоже успевал подсмотреть) – всё ради того, чтобы добиться своего. Добиться своего от мужчин. Впрочем, попадавшихся в эти ловушки он презирал и считал глупцами.
Когда стало понятно, что жизнь в монастыре ему больше ничего не даст и нужно осваивать что-то новое, он обчистил кладовую и монастырскую казну, прихватив из неё, помимо денег, какие-то бумаги. Его искали. Наверняка искали. Но он, во-первых, подложил несколько вещичек постояльцам-паломникам, во-вторых, бросил свою разорванную рубаху неподалёку от реки, в-третьих, спрятал украденное в тайнике, а сам добрался на прихваченных харчах до какого-то далёкого поместья и нанялся там в помощники к егерю.
Новая должность ему понравилась и оказалась очень полезной. Он научился обращаться с оружием, вызнал разные премудрости жизни в лесу, звериные и людские повадки – причём и те, и другие не сильно отличались друг от друга. Всё время на природе, с физической нагрузкой, он окреп, возмужал и слегка заматерел. Был усерден и, если бы смог подобраться поближе к хозяину – важному сановнику, холёному, купающемуся в роскоши мужчине – наверняка провернул бы нечто более мудрёное, чем в монастыре. Но главный егерь явно что-то чувствовал и обойти это неверие никак не получалось. В итоге через пару лет, посчитав, что и здесь освоено всё, что можно, он под благовидным предлогом покинул место службы. Стянуть оттуда он смог только пару писем, заверенных гербовой хозяйской печатью. Теперь он знал силу слов на бумаге и, добравшись до тайника, первым делом пересмотрел прихваченные из монастыря документы…
Через какое-то время он «всплыл» в небольшом городке и предоставил бумаги, подтверждающие, что его прислали на время болезни местного священнослужителя, которому требовалось длительное лечение (в том, что эти бумаги подделаны, разбираться было попросту некому). Быстро и достаточно легко втёрся в доверие абсолютно ко всем жителям. Спустя какое-то время предложил построить новый храм, попросторнее. Предъявил взятые из тайника деньги, добавив к ним фальшивые письма с гербовой печатью своего бывшего хозяина, и сказал пламенную речь о необходимости жертвовать имеющееся во имя будущего. Это подействовало: люди понесли ему свои сбережения. Собрав требуемую сумму, он исчез.
Его искали. Теперь совсем официально и с размахом. А он примкнул к шайке контрабандистов, затем возглавил её. Но это занятие ему не очень понравилось, к тому же не так легко оказалось отвечать не только за себя, но и за других, плюс постоянно появлялись посторонние, лишние люди. Зато был наработан опыт и связи. И всё же когда ему на глаза попалось объявление с наградой за его же голову, он распустил шайку, а сам перебрался подальше от этих мест.
Он придумывал и претворял в жизнь самые разные варианты обогащения. Так получалось, что все они были незаконны. Долгое время прекрасно срабатывала схема: наняться на новом месте в подмастерья, освоиться, вызнать всё необходимое и найти способ завладеть чьими-то деньгами (кража, шантаж, похищение с целью выкупа – вариантов было много). Приобретаемые в ходе обучения навыки пригождались, когда дурная слава обогнала его и стала появляться необходимость выдавать себя за кого-то другого. Несколько раз он почти попался, но ему везло: то удавалось подкупить нужного человека, то получалось отвести от себя подозрения тем или иным способом.
Он предавал. Его тоже предавали, но справедливости ради надо сказать, он делал это чаще. Он производил впечатление смышлёного парня. Мог прикинуться не совсем умным. Вообще много кем мог прикинуться – у него получалось. Но сам тех, кто был заметно умнее его, опасался, избегал дел с ними. Верил только себе, своим ощущениям. Когда стало понятно, что по земле ему осталось недолго ходить свободным, он посмотрел в сторону моря. Его средств хватило на покупку корабля, а связей и чутья – на подбор команды. Он стал Капитаном. Морское дело он знал плохо, но и тут ему повезло: нашёлся бывший капитан, безногий старик, готовый посвятить его во все премудрости управления судном в обмен на возможность жить на борту и находиться на полном обеспечении. Через два года, поняв, что ученик превзошёл учителя, старик вдруг резко ослабел, осунулся, залихорадил и сгорел буквально за сутки. Оно, пожалуй, и к лучшему – на корм рыбам его отправили мёртвым, да ещё и с почестями.
Он жил в своё удовольствие, прерывая сытый размеренный отдых для того, чтобы нырнуть в пучину приключений и выбраться назад с богатым уловом. В его команде были люди двух типов. Первые похожи на него – вольные, как ветер, любители пощекотать себе нервы, но (и это было важно) безоговорочно признающие его вожаком. Вторые добросовестно выполняли все его команды, но были с ним только из-за денег – таких он тщательно отбирал среди семейных и остро нуждающихся людей; расчёт был прост: за хорошую работу приличная оплата, а за предательство расплата ждала всех родных провинившегося. Эта схема работала безупречно. Варианты обогащения были разные: грабежи (с ловушками-заманушками – людей терять не хотелось), контрабанда, сопровождение в качестве охраны (и такое бывало, да). Выбранный замысел тщательно просчитывался и претворялся в жизнь.
Несколько месяцев назад в результате сражения он потерял боцмана. Тот был ранен и, похоже, оказался за бортом. Утонул сразу или смог добраться, влекомый течением, к находящемуся поблизости острову, роли не играло – это было гиблое место, никому и ничему не удавалось выбраться оттуда: коварные отмели, скалы и легенды о злых духах, способных умерщвлять – вот что окружало участок суши, высившийся над океаном. Досадная потеря не давала Капитану покоя и пару дней он провёл в раздумьях, не снимаясь с якоря. Плюс за это время получилось подлатать завоёванное судно, чтобы потом доставить его в нужное место и выгодно продать. Чужие жизни – восполняемый ресурс, но на поиск подходящего человека требовалось время и было решено обходиться пока собственными силами, не меняя состав команды.
Чутьё подсказывало, что история с боцманом не закончилась, и Капитан совсем не удивился, когда неподалёку от злосчастного острова их заполненный самыми разными грузами корабль попал в штиль. Когда это произошло? Похоже, не больше полумесяца назад… Ну да, недели полторы-две, не больше. Вскоре после остановки они увидели приближающиеся со стороны острова плот, а на нём – да-да – боцмана, живого и невредимого боцмана. Ему помогли подняться на борт, а плот привязали к кораблю.
Боцман вроде как радовался встрече, но при этом был сильно озабочен, всё твердил, что ему нужно вернуться. Лекарь предположил помутнение рассудка (хоть бы временное) и сказал, что нужен как минимум отдых. Капитан отвёл боцмана к себе в каюту и просидел там с ним сутки, не меньше – разговаривая, расспрашивая и внимательно слушая всё, что тот говорил.
Как все и думали, раненого боцмана, из последних сил цеплявшегося за какой-то деревянный обломок, отнесло к острову, а там на песчаной отмели его уже ждали, держа наготове оружие, несколько женщин. Он же лишь показал на рану и после этого отключился. Его перенесли в селение и там его выхаживала одна женщина. Когда ему стало лучше и его сиделку сменила другая, он понял, что жить не сможет без той, первой. Она вернулась, выслушала его признания, обрадовалась, рассказала остальным. Им разрешили быть вместе. Он быстро пошёл на поправку и вскоре над ними провели два обряда: сначала Кайя (так зовут его женщину) отдала свою силу ушла из отряда воинов, а затем им соединили судьбы. И началась жизнь, счастливее которой быть не может: он помогал по хозяйству, что-то ремонтировал, проверял, делал, что говорили – и всё это вместе с милой сердцу Кайей. Вскоре зашла речь о постройке нового дома, но имеющихся строительных материалов не хватало. Все жительницы острова собрались и ушли куда-то, а когда вернулись, его Кайя выглядела несчастной. Она сказала, что он должен ненадолго уплыть с острова, и попросила поскорее возвращаться. Он не собирался покидать её, но и сама она, и все вокруг стали убеждать его, что другого выхода нет. В общем, ему пришлось сооружать плот. Кто бы только знал, как он не хотел уплывать с этого острова, уплывать от Кайи. Но она лишь жалостно смотрела на него, повторяя одно и то же: что ему пора отправляться и что она будет ждать его. Отталкиваясь от берега, он не думал ни о том, куда он поплывёт, ни о том, что будет есть и пить – вообще ни о чём не думал, кроме своей женщины. Как же он обрадовался, увидев на прежнем месте корабль и всю команду на нём. Они должны помочь ему вернуться назад, на остров.
Всё это звучало так странно и неправдоподобно, что очень хотелось поверить. Капитан ловил каждое слово и не сводил глаз с боцмана, сопоставляя услышанное со своими внутренними ощущениями. Для бреда, порождённого больной фантазией, получалось всё слишком складно. Сам боцман выглядел здоровым крепким парнем, каким его привыкли видеть на корабле. Рана была, но затянувшаяся, и по виду он явно не голодал эти месяцы. Может быть, это какая-то ловушка? Измена? Тайный сговор? Нет, Капитана бы давно оповестили – соглядатаев у него было полно и на корабле, и во внешнем мире. И всё же, всё же…
Остров, о котором шла речь, имел дурную славу. Там было какое-то странно меняющееся течение, которое тащило суда на торчащие из воды обломки скал. В туман все вообще обходили это место стороной. Говорили разное – у страха глаза велики – но было точно известно, что подошедшие к острову cуда пропадали без следа: ни обломков, ни выживших людей никто не видел. Да что там говорить, Капитан хорошо помнил случай, как они подстерегли в этих местах (очень удобных, кстати, для подобных дел) корабль, на борту которого, по их сведениям, были ткани, специи и заморская снедь, но торговое судно, вопреки ожиданиям, трусливо направилось в поисках убежища к острову. Надо было бы последовать за ним, но почти моментально погода резко изменилась и всё покрылось густым туманом. Команда струхнула и даже ему, Капитану, стало, по правде говоря, не по себе.
Если всё, что было сказано боцманом, правда, то получается, остров доступен для жизни. То есть может стать тайником, перевалочным пунктом, местом для отсидки. Да мало ли что можно придумать! Капитана аж залихорадило. Захватить остров, вышвырнуть всех оттуда, переделать, перекроить под свои нужды. Если только это – правда.
– Что же, там совсем нет мужчин?
– Ни одного.
– Может, просто их прятали от тебя?
– Может, – согласился боцман, – но столько времени сложно прятать, да так, чтобы совсем никаких следов.
– Да уж, – продолжал, размышляя вслух, Капитан, – загадка. А оружие? Ты говорил, что чистил и проверял оружие. Какое оно? Его много? Откуда оно там?
– Самое разное. И нашего времени, и какое-то старинное. Откуда, не знаю. Говорят, остров даёт.
– А самому тебе неинтересно?
– Нет. Неинтересно и неважно?
И это говорил один из лучших людей в его команде. Правая рука на корабле. Может, его там опаивали?
– Но ведь должно же быть… Они ведут с кем-то торговлю? Другие корабли туда заходят?
– Нет, никаких других кораблей. Но я заметил, что и жильё, и другое – всё это сделано как будто из корабельных брёвен и досок.
– Ладно, – Капитан встал и прошёлся по каюте, – допустим, едой они себя обеспечивают сами, вещи с кораблей используют в хозяйстве, корабли тоже самостоятельно умудряются разбирать (это, кстати, объясняло бы, откуда на острове оружие и как пропадают суда). Но мужчины! Куда деваются мужчины?
Боцман наморщил лоб, пытаясь выудить в памяти нужную информацию:
– Кайя говорит… все говорят, что их забирает остров.
Нет, его точно чем-то там травили. И, похоже, долго. Капитан выглянул за дверь каюты и велел принести еду, а также тихо попросил у лекаря снотворное. Когда боцман уснул, он встал над картой, хотя это помогало мало: остров был обозначен пятном произвольной формы – никто ведь не знал его точных очертаний и рельефа. Нельзя же нападать совсем вслепую, нужна хоть какая-то информация. От боцмана в этом пользы, видимо, не будет: Кайя да остров – больше ни о чём толком не говорит. Сколько там этих женщин? Сколько у них оружия? Легко ли они сдадутся или будут как самки животных – яростно защищать свою нору? Боцман сказал, что в первом обряде Кайя отдала свою силу (интересно, что это значит?) и ушла из воинов. Значит, воевать, ну, или охранять своё селение они должны уметь. Точно, они ведь встретили боцмана, держа в руках оружие. Но не добили, а вылечили. Вылечили и даже (Капитан усмехнулся) женили. Надо всё это обдумать, и он уселся за стол, снова уставившись на карту. Потом лёг спать.
На следующее утро, пока боцман ещё спал под действием снадобья, Капитан собрал команду. Приказал подготовиться к захвату острова. Ознакомил с разными вариантами. Развеял высказанные сомнения разумными доводами (никто ведь не знал, что вся имеющаяся у него информация – всего лишь предположения). Посулил немалую выгоду. К концу собрания он и сам вдохновился своими речами, а уж у команды точно не осталось сомнений в успешном исходе задуманного.
Проснувшись, боцман снова заговорил о необходимости вернуться на остров. Капитан снова предложил ему поесть и снова расспрашивал о том, о сём, пытаясь ненавязчиво выудить нужные детали. И – странное дело – чем больше тот рассказывал, тем больше возникало вопросов.
– Ты вчера говорил, что был обряд, где твоя Кайя отдавала силу. Как это было? Она что, сдала оружие?
– Да, даже маленький нож, хотя они почти все с такими ходят. Ещё у неё отрезали длинную прядь с головы и вплели в волосы Главной (её все так называют). И затем благодарили остров. Его всегда благодарят.
Похоже, обычные дикарские ритуалы. Интересно, на каком языке они общаются? И как назначается главная? Можно ли занять её место? Это было бы идеальным вариантом.
– И что, Кайя теперь больше не сможет сражаться, раз она отдала свою силу?
– Не знаю. Думаю, сможет. Они все сначала учатся защищать свой остров, а потом могут заниматься чем-то ещё. Те, что моложе – все воины. Им и бегать проще. И по горам. И в дозор…
– Хочешь сказать, – встрепенулся Капитан, что они сейчас видят наш корабль?
– Скорее всего, – согласился боцман.
Ничего себе новости!.. Значит, всё это время они были как на ладони. А ведь никто и не догадывался… Нет, этот остров будет его и точка.
Капитан пересобрал заплечный кожаный мешок, приготовил запас еды и воды, хотя дело, похоже, было всё же не в них (на отравленного боцман не тянул). Потом он ненадолго задумался, кивнул своим мыслям и спустился в грузовой отсек. Там вытащил и аккуратно скрутил в рулон кусок тонкой искусно выделанной кожи. Затем вернулся в каюту к томившемуся будто в неволе боцману:
– Тебе точно не говорили, что нужно сделать или что взять, чтобы вернуться?
– Нет, – замотал тот головой.
– А зачем тебя тогда вообще куда-то отправили? Считают тебя хорошей приманкой, да?
– Я не знаю. Это неважно.
– А что тогда важно?
– Вернуться.
Тьфу ты! Боцмана точно можно было списывать со счетов. Проку от него теперь никакого. Ладно. Надо взять себя в руки, и Капитан деланно бодрым голосом произнёс:
– Тогда садимся в твою лохань и плывём к острову.
Вопреки ожиданиям боцман не смутился, не растерялся – на его лице была искренняя радость с готовностью хоть сейчас прыгнуть за борт и отправиться вплавь. Значит, чутьё Капитана не подводило. И всё же когда они вышли на палубу, он громко заявил команде: «Мы плывём к острову, всем ожидать моих дальнейших команд,» – и, будучи позади боцмана, многозначительно приложил палец к губам. Но тот в своём стремлении поскорее забраться на болтавшийся возле корабля плот, казалось, вообще ничего не замечал. Капитан со всеми своими запасами последовал за ним.
Им почти не пришлось грести – плот, похоже, удачно попал в струю течения и, подхваченный ею, быстро двигался по направлению к острову. Капитан сосредоточенно смотрел то на прибрежные скалы, то на возвышающиеся за ними горы, пытаясь отыскать и запомнить полезные детали. Он никогда ещё не был так близко к этому участку суши. Никто не был. Вернее, никто из тех, кто был, уже не мог об этом рассказать (боцман не в счёт). Значит, он будет первым.
Внезапно за одной из скал открылся проход – они легко перенаправили туда плот, без труда обогнули ещё два уступа и оказались в уютной бухте. «Удобно, – отметил про себя Капитан, – снаружи не видно; правда, непонятно, получится ли провести здесь крупное судно, не повредив дно». Ещё он удовлетворённо отметил, что всё это – реальность и что есть как минимум один вариант добраться до острова без потерь.
Берег был покрыт мелкой галькой. Она громко шуршала, пока мужчины волокли по ней плот, вытаскивая его из воды. Закончив, они оба огляделись по сторонам: боцман в ожидании знакомого лица, Капитан – с напряжённым вниманием. Неподалёку, а также повыше из-за камней стали выглядывать женщины. Издалека они были похожи на мужчин – в рубашках и штанах (сшитых, впрочем, по фигуре) – и держали наготове кто лук, кто мушкет, кто ружьё. Интересный набор вариантов. «У нас нет оружия», – сказал Капитан, надеясь, что его поймут, а боцман спросил только: «Где Кайя?»
– Отойди от вещей, – донёсся откуда-то сверху приказ. Женский голос говорил на их языке, но произношение было очень странным.
Мужчины отступили подальше от плота. Одна из женщин забрала оттуда вещи и, аккуратно разложила всё так, чтобы хорошо было видно отовсюду. Еда и вода вопросов не вызвали, а предназначение остального Капитану пришлось объяснять.
– Это кожа, очень хорошего качества, – затараторил он, пытаясь скрыть волнение (ему не верили и это было видно), – из неё можно сделать много удобной обуви.
– Зачем ты это принёс? – снова послышался голос сверху.
Это, наверное, та самая Главная. Капитан поднял голову, но никак не мог разглядеть, кто это говорит.
– В подарок, – ответил он.
– Подарок? – переспросила она, явно не понимая.
Тут сбоку кто-то произнёс это же слово на другом языке. Капитан немного знал его, понял сказанное и удивился: получается, здесь, посреди океана, живёт кучка женщин, знающих как минимум два языка, владеющих оружием разных времён и, кто знает, что ещё умеющих. А он всего пару дней назад думал, что этот остров необитаем!
Тем временем остальные рассматривали вещи, вытащенные из его кожаного мешка. Это были: два больших полотнища (одно белого, другое чёрного цвета), две хорошо закупоренные склянки и несколько небольших остроконечных деревянных колышков. Капитана так и подмывало броситься к вещам с объяснениями, но он понимал, что тем самым может выдать себя, и поэтому ждал. Всё было перебрано так, чтобы находящаяся наверху женщина могла не просто увидеть их, но и внимательно рассмотреть. К склянкам отнеслись настороженно (там ведь мог быть яд или что-то ещё) и Капитан не выдержал:
– Это краска. Чтобы рисовать, – и он стал изображать руками процесс рисования.
– Зачем? – последовал незамедлительно вопрос.
– Защитные знаки. Рисунки, которые охраняют, – он чуть было не проболтался про племена дикарей из дальних стран и их обычаи, а это было бы лишней информацией.
– А остальное?
– Это одеяла, чтобы спать. Или можно жильё сделать.
– Как? – продолжал допрашивать голос сверху.
Капитан аккуратно, не делая резких движений, подошёл к одному из полотнищ, закрепил с помощью деревянных колышков углы между камней, сам же влез внутрь, встал во весь рост, вытянул руки и, выглядывая наружу, сказал:
– Здесь нужно вставить палки и тогда внутри можно пережидать ветер и укрыться на ночь.
Наверху, похоже, были удовлетворены ответом, потому что одна из стоявших поблизости женщин стала складывать всё обратно в мешок. Капитан уже было самодовольно ухмыльнулся про себя, как вдруг сверху снова последовал вопрос:
– Зачем ты приплыл сюда?
У него была наготове версия про дружбу, но знают ли здесь, что это такое? Ладно, чем проще – тем лучше.
– Он, – Капитан ткнул рукой в сторону боцмана, – всё время говорил, что ему нужно вернуться, что он хочет назад, к своей Кайе. Я помог ему, отвёз сюда.
– Кайя, – встрепенулся, услышав заветное слово, боцман, – я хочу к Кайе. Мне нужно увидеть её.
Похоже, это подействовало, и голос сверху произнёс:
– Остров пустил вас обоих. Вы двое пойдёте туда, где мы живём. Остальное будет видно потом.
Две женщины, стоящие неподалёку, откатили в сторону камень («Похоже, какая-то рыхлая порода, не из тяжёлых», – отметил про себя Капитан) и показали знаком следовать за ними. За камнем находился вход в пещеру – она была небольшой, но всё же факел им не помешал бы: Капитан несколько раз споткнулся и чуть было не упал. «Не хотят показывать как следует проход, – понял он, – ничего, сам разберусь, дайте срок». Он сделал вид, будто так и должно быть. Сопровождавшие его женщины двигались легко, бесшумно, обходя преграды без каких бы то ни было сложностей. Похоже, они могли бы здесь передвигаться с закрытыми глазами. Перед выходом из пещеры женщины, а за ними и боцман сложили по особому руки на уровне глаз, а затем, оказавшись на свету, аккуратно раскрыли их. «Чтобы не слишком резко», – предположил Капитан, – надо будет потом уточнить». Он проморгался и, пока он стоял, стояли в все остальные, но недолго – осмотреться толком не получилось. Затем они двинулись дальше.
За скалами была большая ровная площадка – то ли вытоптанная, то ли специально утрамбованная. Далее деревья – стволы широкие, ветвистые. Легко влезть, легко спрятаться за ними и обстреливать тех, кто покажется со стороны скал – пришедшим же укрыться будет негде. Если придётся брать остров штурмом, команде Капитана придётся несладко… Интересно, так и было задумано или живущим здесь просто повезло?
«Повезло», – решил Капитан, увидев, что почти сразу за небольшим лесом располагалось селение. Или, может быть, это сторожевой пункт? Нет, не похоже. Как это глупо, как опрометчиво селиться так близко – несколько огненных стрел и среди этих деревянных построек начнётся неразбериха, суматоха… Что ж, тем хуже для живущих здесь. Капитан шёл, разглядывая всё вокруг. Дома были разные и по составу (часть из брёвен, часть из досок), и по размеру (от просторных строений-амбаров до крохотных хижин), всё сделано просто, но, вроде бы, аккуратно.
Мужчин действительно не было видно. Только женщины: пожилые, помоложе, совсем юные и дети… да, даже среди детей он не заметил ни одного мальчика. И вот ещё что: все они, от мала до велика, выглядели по-разному. У них отличались цвет волос, оттенки кожи, разрез глаз и даже телосложение. Это было более чем странно – как будто все они не были одним племенем, а случайно оказались занесены сюда с разных концов земной поверхности. Ладно, он разберётся и с этой загадкой.
– Кайя! – увидев кого-то, закричал боцман и хотел было рвануть вперёд, но сопровождавшие их женщины преградили путь и он остался стоять на месте, досадуя, но ничего не делая, чтобы преодолеть возникшее препятствие. Почему? Ещё одна загадка.
На зов откликнулась женщина, кормившая… породистых кур. Вот это экзотика посреди океана!.. Капитан не успевал удивляться, подмечая одну странность за другой. Тем временем женщина подбежала к боцману и обняла его, а он расплылся в довольной улыбке и впервые за всё это время стал похож на самого себя. Впрочем, толку от этого было мало, потому что, забыв про своего капитана и вообще про всё на свете, боцман направился в сторону хижин. Женщина, с которой он шёл, была, пожалуй, красивой. Впрочем, Капитан знал случай, когда более достойные, чем его помощник, мужчины теряли голову от настоящих образин и мегер. Окрутить, оплести, вытянуть все соки… тьфу! Паучье племя. И как раз сейчас пространство вокруг кишит ими. Надо быть осторожным, разобраться во всём и тогда уже показать, кто здесь хозяин.
Тем временем Капитана тоже проводили в небольшую хижину. Напротив входа в тени раскидистого дерева осталась сопровождавшая их женщина – в руке лук, за плечами стрелы, в ножнах на поясе меч. Значит, выйти погулять без разрешения не получится. Что ж, ладно, тем более, что сейчас было самое время отдохнуть. Он изучил внутреннее убранство: несколько окошек ближе к потолку, стол, две скамейки, просторная и, похоже, удобная кровать. Пара пустых полок на стене. Кухни не было, но обнаружился закуток, оказавшийся… отхожим местом, причём (как они смогли этого добиться?) без характерного запаха.
В распахнутую дверь (он демонстративно показывал, что у него нет желания её закрыть и что его это вообще не волнует) вошла женщина с большой корзиной. Не предпринимая попыток заговорить и в то же время внимательно рассматривая чужака, она ловко достала из корзины несколько мисок, кружку, ложку, налила воды. Затем вышла. Капитан тут же метнулся к столу и взял в руки ложку. Золотая – в этом не было никаких сомнений. Они тут все полоумные, что ли – глиняная посуда и золотые столовые приборы! А породистые куры? А оружие разных времён? Что-то здесь не то, совсем не то… Но подкрепиться тоже не мешает. Вопрос только, чем? Похлёбка может быть отравлена, ломоть хлеба – тоже, тем более, что был он такой свежий, душистый, аромат бил в голову и рука сама тянулась отщипнуть хоть крошечку. Точно, именно туда что-то и подсыпали. Капитан усмехнулся и отодвинул от себя похлёбку и ломоть. Оставались ещё два запечённых яйца. Крупные, красивые – ими-то он и подкрепится.
Под конец нехитрой трапезы к нему заглянул боцман. Увидев нетронутую еду, удивился:
– Такой хлеб здесь вообще очень редко пекут. Разве что по особым событиям, – он взял в руку ломоть, взглядом спрашивая: можно ли?
Есть вообще-то ещё хотелось, но страх отравиться был сильнее – Капитан кивнул и, стараясь не смотреть на довольное лицо боцмана, спросил:
– И какое сегодня особое событие?
– Мы прибыли. Двое мужчин. Чем не праздник?
– Слушай, – не выдержал Капитан и указал на яичную скорлупу, – но ведь так не бывает. Не бывает! Даже у местных кур есть петухи.
– Это, кстати, утиные яйца, – заметил, не вникая в тему, боцман.
– Здесь и утки есть?
– Есть.
– Откуда?
Боцман равнодушно повёл плечом:
– Говорят, остров дал.
– А мужчин он им, случайно, не дал?
– Почему не дал? Давал и не раз, люди же не сами рождаются.
– Так где же они?!
– Говорят, забрал.
– Кто забрал?
– Остров.
Капитану хотелось рычать от бессилия, до того его раздражала эта бессмысленность. Но дверь оставалась открытой, а, значит, надо было держать себя в руках. Боцмана здесь явно чем-то долго травили – стоит, мелет какую-то ерунду и будто так оно и должно быть.
– Можно я и это съем? – Боцман сел за стол и придвинул к себе миску с похлёбкой. Капитан кивнул и, вспомнив про ложку, переложил её к миске своего собеседника. Тот, как ни в чём не бывало, взял её и принялся за еду.
– Золотая, – как бы невзначай заметил Капитан.
– Угу.
– Но без вензелей.
– Так они сами делают.
– А что, кроме как из золота, больше не из чего?
– Наверно, не из чего.
Капитан держался из последних сил. Ему хотелось схватить боцмана за грудки и трясти до тех пор, пока к тому не вернётся способность мыслить здраво. А боцман, сгребая в пустую миску яичную скорлупу, вдруг сказал:
– Я чего заходил – хотел сказать, что завтра нужна будет наша помощь.
– Какая помощь?
– Завтра и узнаем, – боцман оставил на столе миску и кружку с водой, прихватил всё остальное и вышел.
Капитан уже хотел было дать волю эмоциям, но тут в хижину впорхнула молодая девушка. Так же, как и приносившая еду, она внимательно оглядела его, сложила на скамью груду вещей и выскочила вон. «Они что, теперь все на меня так пялиться будут? Устроили смотрины!» Внутри у Капитана всё заклокотало и тут он понял, что на лавке лежат его собственные вещи – похоже, их забирали на проверку, а теперь вернули. Так-так-так… Полотнища, склянки с краской, фляжка, еда и рюкзак. Недоставало только деревянных колышков. Логично – они острые. Надо будет набрать подходящих камней вместо них. Кожу, которую он преподнёс как подарок, забрали. Значит ли это, что ему поверили? Скорее всего, да. Но нужно быть настороже, нужно быть настороже и не давать волю эмоциям. Делать вид, что ему, как и боцману, тоже всё понятно, а если непонятно, значит, так и должно быть. «Остров дал – остров взял, чему тут удивляться?..» Капитан достал из свёртка кусок вяленого мяса, съел его, а открывая флягу, насторожился: не подменили ли в ней воду? Он принюхался, смочил палец, попробовал, затем влез другим пальцем в кружку с водой на столе, снова попробовал… никакого привкуса. Хотя местная, пожалуй, слаще. Жажда царапала горло всё сильнее, и он сделал несколько глотков из фляжки. Кажется, без изменений. И Капитан впервые за день абсолютно успокоился: он выспится, наберётся сил и завтра отправится разведывать, что и как. Хорошо бы подобраться поближе к этой самой Главной – сегодня он её не смог даже мало-мальски разглядеть. Он растянулся на кровати и стал размышлять. По правде говоря, размышления на сытый желудок получаются странноватыми. Так, например, воображение Капитана рисовало ему картинки выборов местной Главной. Вот турнир по извлечению звуков из охотничьих рожков выигрывает девица, перешедшая на собственный громкий визг. А вот на соревновании по стрельбе из арбалета откуда ни возьмись начинают выскакивать и бросаться под ноги породистые куры, за ними катятся утиные яйца, летят золотые ложки и всё это проваливается куда-то в недра острова а вслед за этими видениями провалился в сон и сам Капитан.
Спал он, очевидно, очень крепко, потому что будили его в четыре руки. Открыв глаза, он увидел двух склонившихся над ним женщин и быстро вспомнил, где находится. На столе была свежая порция еды: яйцо, какое-то варево из крупы и хлебная лепёшка. Над кружкой поднимался пар. Пахло всё это вкусно. Одна из женщин переставила на край лавки миску с водой и положила рядом небольшой кусок ткани. Затем они обе вышли, не произнеся ни одного слова. Капитан взял в руки ткань и посмотрел на своё отражение в миске. Надо же, предлагают умыться. Полотенце свежее выдали. А сами манерами не блещут. Значит, кто-то научил. Но кто? И что делать с едой? Её не выкинешь – из-за закрытой двери все перемещения на виду. Свои запасы тоже небольшие, надолго не хватит… «Хватит, – прервал он сам себя, – много думаешь, но не в ту сторону».
Он съел ещё один кусок вяленого мяса из своих запасов и принялся за яйцо. Оно было меньше вчерашних. Наверно, куриное. «Праздник кончился», – усмехнулся Капитан.
Боцман снова явился к концу трапезы – бодрый, подтянутый, весёлый. Увидев нетронутую миску с едой, удивился:
– Невкусно, что ли?
– Хочешь, ешь, – ушёл от ответа Капитан.
– Не, – замотал головой боцман, – здесь кто больше ест, тот больше работает. А я хочу сегодня пораньше вернуться домой.
– И какая здесь работа?
– С постройкой помогаю, с починкой. Оружие проверить, смазать, если нужно. Разное бывает. Что скажут, то и сделаю. И Кайя всегда со мной что-то делала. Плечом к плечу. А сейчас ей более легкие дела поручают… Пойду, отнесу ей то, что в миске – она как раз кур будет кормить.
А ведь если кормить отравленной едой кур, то и яйца, получается, есть небезопасно… Капитан задумчиво постучал золотой ложкой по кружке с остывающим напитком. Потом достал фляжку, отпил из неё, вздохнул и, встав из-за стола, отправился на улицу.
Никто не бросился его останавливать, наоборот, стражница показала, куда ему следовать, и сама отправилась за ним. Он вышел на широкую дорогу и к нему почти сразу присоединился боцман. Женщин по пути им встречалось мало, а если и встречались, то были заняты своим делом и на этот раз никто не разглядывал Капитана в упор, хотя это тоже теперь казалось ему подозрительным.
Селение скоро закончилось, они оказались неподалёку от места, где шли вчера, и Капитан удивился тому, что не разглядел тогда же эту широкую дорогу, которая была проложена, похоже, до самых скал. Он ещё больше удивился, когда, пройдя дальше и выше, оказался на ровной удобной площадке, откуда легко можно было выбраться на тут сторону, прямо к берегу. Вот, значит, откуда вчера слышался раздававший указания голос. А это, похоже, была его обладательница: невысокая, хорошо сложенная женщина, с тёмными волосами, поверх которых было что-то вроде шапки из прядей других цветов. Она повернулась в сторону мужчин задолго до их приближения – почувствовала или сказали? Выглядела она, пожалуй, помладше Капитана, хотя он мог и ошибаться. Кивнув мужчинам, она повернулась обратно к окружавшим её женщинам и продолжила что-то объяснять. Затем большая их часть разошлась, а с Главной (имя-то у неё, интересно, есть?) остались всего три. Рядом с ними располагалась деревянная конструкция, оказавшаяся простой, но хорошо сработанной системой рычагов.
– Ты, – указала Главная на боцмана, – пойдёшь с ними вниз, будете прикреплять брёвна.
Он кивнул и пошёл с женщинами спускаться со скал. Капитан подошёл к краю площадки и огляделся: бухта была как на ладони, внизу у подножия скал лежал разобранный на брёвна плот, на котором они вчера приплыли.
– Сейчас прилив. Нужно забрать всё до того, как поднимется вода, – да, это точно был вчерашний голос со странным произношением.
Капитан развернулся. Женщина с копной чужих волос поверх своих проверяла исправность механизма.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Она замерла, задумалась, а потом сказала:
– Мне давно не нужно своё имя.
– Ну у остальных-то есть?
– У каждого есть то, что ему нужно.
– Ладно. А его как у вас зовут? – Капитан махнул рукой в сторону, куда ушёл боцман.
– Он – судьба Кайи. Её второй.
– Почему второй?
– Для продолжения рода нужен второй. Должна быть пара.
– А я кто здесь?
– Чужак.
– Я хочу, чтобы меня называли… – тут он осёкся, но быстро собрался с мыслями и закончил, – Капитаном.
Она встала около него, но лишь затем, чтобы перебросить канат спустившемуся к брёвнам боцману и женщинам. Потом сказала, причём как будто с сожалением:
– Главные на время. Чужаки на время. Нет смысла всех помнить.
На время… Посмотрим ещё, кто здесь на время, а кто на столько, на сколько захочет.
– Берись, – она указала на ручку колеса.
«А если не стану?» – подумал Капитан и сам не понял, как тут же произнёс эту фразу вслух. Женщина будто ждала такой реакции.
– Тогда зачем ты здесь?
– Не знаю, – выдавил он из себя.
– И я пока не знаю, – она говорила спокойно, просто делилась мыслями, – но раз уж мы тебя кормим, помогай нам. Силе нужен выход.
«Ладно, – решил он, – покомандуй мной. Я дам тебе ещё немного поиграть в Главную». Пока лучше было затаиться. И капитан взялся за дело. Он крутил ручку и помогал отвязывать брёвна. Впрочем, его напарница довольно ловко справлялась с последним сама. Затем они собрали всё ровной охапкой, обмотали верёвками и подкатили к идущей вниз широкой дороге. Главная взяла висевший на поясе рог, коротко протрубила в него, дождалась ответа, а затем… оттолкнула брёвна и они покатились в сторону селенья. То ли дорога была без выбоин, то ли ещё что, но вся вязанка добралась до самых домов в сохранности, без каких-либо проблем. «У них тут какой-то запас везучести, – подумалось Капитану, – вот бы узнать, где её выдают».
Теперь можно было спускаться и самим. По дороге к ним присоединились боцман и несколько женщин. Боцман пожаловался Главной, что раньше Кайя везде была бок о бок с ним, а теперь ей поручают другие дела.
– Сегодня в силки попали несколько перелётных птиц. Кайя как раз ощипывает перья. Если хочешь, помоги там.
Боцман с радостью согласился.
– Можно мне тоже пойти? – спросил Капитан. Это было бы возможностью втереться в доверие и что-нибудь разузнать.
Главная кивнула. Остаток пути они шли молча. Внизу женщины уже разобрали вязанку, откатили брёвна вбок. Главная осталась раздавать указания, а Капитан последовал за боцманом.
Они направились в сторону больших по размеру построек, миновали стайку игравших в охотниц девочек и вошли в ангар, сколоченный из досок разного калибра. Похоже, это был склад: рулоны ткани, меха, сосуды с маслами, мешки с зерном, корзины с сухофруктами и чем-то ещё… И вазы. И золотые слитки… Настоящая сокровищница. Глаза Капитана загорелись – он уже видел всё это своим. Его команда совсем рядом. Нужно только выбрать правильный момент.
Боцмана, в отличие от Капитана, содержимое помещения мало интересовало, он высмотрел укрывшихся внутри от уличного ветра женщин и пошёл к ним.
– Мы пришли помочь, – сказал он, глядя на Кайю, и она радостно кивнула в ответ.
Капитану ничего не оставалось, как присоединиться к процессу. Ощипывать пришлось гусей – крупных крепких птиц. Работали они впятером: двое мужчин и три женщины, получилось по птице на человека. Работали молча. Вообще почти всё здесь происходило молча – женщины молча приносили еду, молча шли на работу и обратно, молча трудились – и это было странно. Странно и неудобно, так ведь невозможно ничего вызнать. Но он их всех перехитрит, нужно только найти правильную тему. Капитан посмотрел на боцмана, на счастливо улыбающуюся сидящую рядом его «судьбу» и сказал:
– Кайя, ты очень похожа на женщину, которая в детстве отчасти заменила мне родную мать. Она часто откладывала для меня что-то вкусное и кормила меня тайком. Думаю, она любила меня по-настоящему.
Кайя подняла на него глаза, но руки продолжали работать – быстро, ловко. Она заговорила со смешным акцентом, не похожим на другие:
– Чужаки говорят «любить». У нас принято по-другому, – она взглянула на боцмана, – хотеть касаться, хотеть быть рядом. Что чувствуешь, то и говоришь. Нет одного слова.
Ни капли жалости не прозвучало в её словах. Это так изумило Капитана (который рассчитывал на другую реакцию в свой адрес), что он чуть было не забыл про выбранную роль страдальца. Но опомнился, одёрнул себя и устремил взгляд вдаль, будто всё ещё пребывая в своих горестных переживаниях:
– Я даже не знаю своей матери. Она оставила меня чужим женщинам сразу после моего рождения.
– Значит, заботилась о тебе, – продолжая улыбаться, сказала Кайя, – вчера я смотрела за детьми, сегодня другая. Их матери за них спокойны.
Капитана аж передёрнула. Гусыня! Бессердечная безмозглая гусыня – один в один та, которую она в этот момент ощипывала.
– Что-то мне нехорошо, – выдавил он из себя. – Где можно попить воды?
– Я покажу, – боцману явно хотелось остаться на своём месте, но он подошёл и подал Капитану руку, чтобы помочь подняться. Тот встал с видимым усилием и они вместе вышли на улицу.
– Вот, – показал боцман на небольшую постройку, – здесь запас очищенной дождевой воды.
– Очищенной? – не веря своим ушам, переспросил Капитан.
– Ну да, очищенной: уголь и серебро. Вот здесь по жёлобу стекает, там проходит через слой угля, потом перетекает сюда. Видишь, сколько серебряных изделий набросано. Потом переливают сюда. Черпак тоже серебряный. Можешь пить.
– Спасибо, – машинально ответил Капитан.
– Ну, я побежал, – сказал боцман, – твоего гуся мы с Кайей вместе ощипаем.
«Тебя-то она давно ощипала!» – мысленно бросил вслед ему капитан. Как однако здесь всё продумано и хорошо сделано. Где же они, эти неведомые работники? Он внимательно оглядывал добротные конструкции.
– Зачем ты здесь? – послышался сзади голос. В дверном проёме стояла Главная.
– Пить хочу.
– Почему не пьёшь?
– Боюсь.
Она промолчала и ему пришлось развить свою мысль:
– Что вы сделали с моим помощником? Он бегает теперь за этой женщиной, как будто она накинула ему верёвку на шею и он, отойдя подальше, начинает задыхаться.
– Остров сплёл их судьбы. Кайя ждёт от него ребёнка и это держит Чужака сильнее верёвок.
– Ребёнок держит мужчину? Первый раз такое слышу, – чуть не расхохотался Капитан.
Она задумалась над его словами. Затем сказала:
– Здесь нет лишнего. Остров о нас заботится. Мы можем чувствовать остров. И чужаки тоже могут, но очень слабо, по-другому.
Бредни дикарей его мало интересовали, но нужно было собрать информацию (время поджимало) и он спросил:
– А источник на острове есть?
– Источник… – она наморщила лоб, вспоминая значение этого слова, – да. Есть. Мы завтра пойдём туда.
Ему показалось или она говорила всё это обречённо, с какой-то будто тоской в голосе? Впрочем, он сам был мастер на такие штуки. Чтобы выиграть время, Капитан зачерпнул серебряным ковшом воду и наполнил свою фляжку.
– Золото, – он вдруг вспомнил свой вчерашний вопрос, – почему вы делаете ложки из золота?
– Очень удобный материал. Ложки удобно делать, иглы тоже.
– А что, железа у вас нет?
– Железа мало. Из него ножи и мечи. Золота больше.
Этот ответ его, конечно, радовал. Он хотел было продолжить расспросы, но она прервала его:
– Мне нужно всё приготовить. Иди, Чужак.
Она вышла во двор, кликнула кого-то и возле Капитана возникла очередная стражница. Она пошла сбоку, показывая ему дорогу. Получалось, женщины здесь жили в больших зданиях, похоже, группами, и только он да боцман с Кайей – по другую сторону широкой дороги, в домиках.
– Кайя ждёт ребёнка, – попытался он завести разговор со стражницей, но та молчала.
– А если родится мальчик? – не унимался Капитан.
Она посмотрела на него как на умалишённого и сказала:
– Рождаются только девочки.
– А мужчины откуда берутся? – невинно поинтересовался он.
– Остров даёт.
Ещё одна пустоголовая. И всё же он задал новый вопрос:
– Когда рождается ребёнок, как выбирают ему имя?
– Остров решает. Подаёт звуки или показывает что-то.
– А как зовут Главную?
– Не помню. Ей давно не нужно своё имя.
Как ему хотелось простых и ясных ответов. Но остров был населён говорящими гусынями и с этим пока приходилось мириться. Ну ничего. Команда корабля ждёт его сигнала – он вывесит на скалах огромный кусок ткани, где стрелкой покажет, куда безопаснее подплыть. Чёрная стрелка на белом по лестнице – значит, всё в порядке, белая на чёрном, наоборот, сигнал к битве за территорию. Завтра. Всё решится завтра. Команда ждёт от него знак к вечеру третьего дня. И только от него зависит, каким будет этот знак.
Оказавшись в домике, Капитан ещё раз проверил содержимое своего мешка: всё на месте. Он съел ещё один кусок вяленого мяса и – была не была – запил водой, набранной во фляжку здесь, на острове. Вода как вода. «Ну да, – усмехнулся он, – здесь же мужчин держат дети».
Пришла женщина с широкой корзиной. Поставила на стол миску с похлёбкой, миску с орехами и сухофруктами, кружку с напитком. Дополнила всё это хлебной лепёшкой с чуть подгоревшей корочкой и золотой ложкой. Всё это, конечно, молча. Затем вышла. Очередная глупая гусыня… От миски шёл просто одуряющий запах. Неужели здесь, на острове, который на картах помечают как непригодный к существованию, могут вкусно готовить? Он мысленно вернулся к увиденному на складе. Сухофрукты там были точно. Наверняка и орехи тоже. И специи. Откуда это всё здесь? Допустим, им повезло – какой-то корабль разбился о скалы и им удалось выловить то, что там было. Ну, пусть даже два корабля. Но такие невероятные запасы и они так спокойно их тратят!..
Капитан не заметил за всеми этими размышлениями, как его рука машинально зачерпнула ложкой похлёбку и поднесла ко рту… Как это вкусно! Такое сочетание. Давно он не ел ничего похожего. Повариху, пожалуй, можно будет оставить в живых. Хотя бы на время.
Ел он неторопливо, с удовольствием, поэтому боцман, пришедший за посудой, застал Капитана отхлёбывающим небольшими глотками ещё тёплый напиток вприкуску с сухофруктами.
– Слушай, – сказал он боцману, – хочешь побаловать свою Кайю вкусной едой? У меня в запасах остался кусок вяленого мяса.
– Хочу. Давай, – обрадовался боцман, – она в последнее время всё что-то нюхает, трогает, пробует…
Нет, только не надо всех этих слюнявых откровений. Капитан полез в свой мешок, достал оттуда бумажный свёрток, раскрыл его – там оставался небольшой аппетитный кусок вяленого мяса. Подняв глаза на боцмана, Капитан как будто что-то вспомнил и как можно мягче сказал:
– Ты можешь узнать у Кайи, какое имя дали Главной при рождении? Что тогда предложил остров?
– Спрошу, – кивнул, не задумываясь, боцман и ушёл.
Капитан вернулся за стол, закончил трапезу, оставив нетронутой лишь хлебную лепёшку, и в очередной раз оглядел своё жильё: окна были высоко, ничего из них не увидишь, дверь нараспашку и он сам как на ладони. Он хотел было зло помахать охраннице, но сдержался. К счастью, скоро вернулся боцман.
– Я всё узнал, – он говорил торопливо, собирая посуду в корзину, – её должны были назвать Уонджок, но её отцу было сложно выговаривать такое слово, он произносил короче, «Уон», за ним стала говорить мать, затем остальные. Кайя говорит, что он был совсем чужой, этот отец, хотя и связал себя с местной женщиной. Она говорит, что он видел в дочери мальчика, потому что ждал, что родится мальчик.
– А что здесь такого? – не понял Капитан.
– Кайя говорит, что всегда рождаются девочки.
Дальше расспрашивать было бесполезно, от этого «Кайя говорит» Капитана уже начинало потрясывать. Он забрал со стола лепёшку и спросил:
– Можно закрыть дверь? Мне дует.
С улицы правда поддувало и его хитрость сработала: боцман выглянул наружу, получил разрешение у стоящей неподалёку женщины и, выходя из хижины с посудой в руках, закрыл за собой дверь. Ну что ж, уже лучше. Капитан разломил лепёшку, потом ещё и ещё, а затем стал выкладывать на столе селение. Карта, конечно, была приблизительной, поскольку ни посмотреть, ни расспросить толком и о чём не получалось. Широкая дорога отделяла большие постройки от маленьких хижин. Здесь содержался он, здесь же был и боцман со своей «судьбой» (Капитан недовольно поморщился). А основная жизнь кипела по другую сторону. Здесь запас еды, здесь – воды, дальше по улице Кайя кормила кур в день их прибытия, значит, куры (да и утки тоже) находятся где-то рядом. Кузница (он слышал характерные звуки ударов молота по наковальне) должна располагаться в той стороне. Интересно, оружие хранится там же? Капитан раскладывал кусочки лепёшки, обдумывая план захвата. Боцман ему в этом теперь, конечно, не помощник. Наоборот – может помешать. Надо будет его нейтрализовать незаметно для остальных. Как же это… вот что: нужно будет перед самым началом сказать ему, что Кайя беременна и что он должен увести её подальше, чтобы поберечь и всё такое. Убедить, чтобы поторопился и не тратил время на обсуждение с ней. Этот вопрос решён. Далее вот что… Он сидел над оживающей под его руками картой сражений, перекладывая кусочки хлебного мякиша то туда, то сюда. Когда стало темнеть, он собрал со стола всё до единой крошки и съел. Пора было унять растущее от предвкушения новых событий нервное напряжение и ложиться спать. Завтра ему понадобятся силы. Капитан с удовольствием вытянулся на кровати. Нет, стряпуху тоже нельзя оставлять в живых. Чтобы не было разброда в команде. На этой мысли он уснул.
Утром проснулся сам. Вернее, с криком петуха. Но раз сам услышал, значит, поспал как следует. Потянулся в кровати, зевнул всласть. Встал, умылся, выглянул на улицу. Увидел новую охранницу, улыбнулся, чуть жмурясь, и спросил: «Что сегодня нужно делать будет?» Она посмотрела на него удивлённо, но ответила: «Жди. Главная скажет». Капитан довольно кивнул и вернулся в дом, прикрыв за собой дверь. Всё непременно получится. Но для верности он снова перепроверил и уложил вещи в своём мешке.
Вскоре принесли завтрак. Капитан поел сладковатую жижу из непонятной крупы. Золотой ложкой. Ел и размышлял, как бы сделать так, чтобы кок из его команды побыстрее смог перенять все премудрости этой готовки. Ладно, у него будет время над этим подумать. Потом.
Он ждал боцмана, чтобы разведать обстановку. Наконец, дверь отворилась и знакомый женский голос произнёс:
– Я пришла отвести тебя к источнику.
Главная. Сама Главная с утра пришла за ним. Он очень удивился:
– А что, дел на сегодня нет?
– Потом. Можешь взять с собой воду, – добавила она, – мы пойдём через горы.
А ведь он чувствовал, что день будет удачным! Теперь важно не ошибиться, не упустить момент. Капитан подхватил флягу и сказал, что готов. Они вышли на широкую дорогу и направились к выходу из селения, но на этот раз вглубь острова. Капитан аккуратно поглядывал по сторонам, но это мало что ему давало: здания не имели опознавательных знаков, а идущие по делам женщины ясности не добавляли. Никчёмные гусыни. Молчат. Нет, чтобы словечком перекинуться. Ни одной подсказки, всё приходится вызнавать какими-то окольными путями. Он и сейчас придумывал тему для разговора, но пока на всё, что ему приходило в голову, можно было отделаться местными дурацкими фразами вроде «остров дал» – «остров взял», а это ему было неинтересно.
Они миновали посадки с какими-то странными растениями, затем небольшой лес. Солнце ещё не начало припекать и идти было комфортно. За лесом начинались горы. Главная (только бы не сорваться и не назвать её по имени раньше времени) шла впереди, прекрасно ориентируясь среди этих похожих одна на другую дорожек и склонов. Да… маршрут не из лёгких, не заблудиться бы потом одному на обратном пути. Может, ну его, этот источник, свернуть ей шею прямо здесь и дело с концом?.. Но что-то будто манило туда, дальше. И потом лучше уж воспользоваться шансом и получше изучить остров, чем заниматься перетаскиванием брёвен или выуживанием по крупицам ценных сведений от боцмана, выслушивая взамен вздохи о ненаглядной Кайе.
Они остановились ненадолго, чтобы передохнуть. Капитан пил воду из фляги, а Главная жевала выуженные из кармана штанов зелёные листья. Надо будет потом разузнать, что это. Она внимательно куда-то смотрела и, проследив за её взглядом, Капитан похолодел: за одним из склонов виднелся океан и его корабль. О чём сейчас думает эта женщина? Может ли она… да нет, куда ей до подобных догадок. И всё же было в её глазах что-то такое, что мешало ему быть уверенным в своих мыслях.
– Идём, – бросила она, оборвав его раздумья, и пошла дальше. Последовав за ней, Капитан тут же потерял из виду и океан, и свой корабль.
Жар от солнечных лучей становился сильнее и когда перед ними неожиданно открылся вход в пещеру, он обрадовался. А она – наоборот – будто испугалась. Он вошёл первым, она же лишь спустя какое-то время. На одной из внутренних стен недалеко от входа был рисунок огромного корабля. Капитан чуть было не решил, что здесь какой-то хитрый умысел и что его специально вели так, чтобы он увидел корабль вживую, а потом нарисованным. Но, приглядевшись, понял, что ошибся: нарисованное судно было совсем другим (даже по такому корявому изображению это было видно) плюс нарисованы на нём были, кроме мужчин, женщины. Женщин, пожалуй, было даже чуть больше.
– Кто это? – спросил он.
– Первые, кого пустил остров.
– А что, может и не пустить? – Капитану стало весело. – Такое бывало?
– Да. Сильный туман всё закрывает. Бывает (она искала подходящее слово) … сильные волны.
– Шторм?
– Да, шторм. Или мы сами знаем, что нужно будет встречать корабль.
– Встречаете с цветами?
Она непонимающе посмотрела на него и покачала головой:
– Ищем живых. Переносим всё на берег.
Такой поворот беседы Капитану не понравился – не нужны ему плохие знаки – и он снова вернулся к рисунку:
– Я вижу здесь мужчин. Куда они делись?
Можно было догадаться, что она ответит:
– Остров забрал.
Ладно. Можно спросить и по-другому:
– Почему остров забрал их?
Она задумалась, но ненадолго:
– Мужчины быстро начинали хотеть другого, они решали, кто главный. Сражались. Остров забрал их. Решает остров. Надо его слушать.
– И что ты от него услышала в последний раз? – Капитан старался скрыть издёвку в голосе, но это ему плохо удавалось.
– Что я больше не буду Главной.
Тут он обернулся и увидел, что она держит в руках нелепую нашлёпку из чужих прядей, которая была всё прошедшее время у неё на голове. Лицо её было бледным, оно выражало какую-то отчаянную обречённость. Что это всё значит?
– Что это …? – Он почему-то не смог закончить свой вопрос.
– Когда женщина уходит из воинов, она отдаёт часть своей силы. Каждая Главная собирает эти части и носит с собой. Они помогают.
А он уж было решил, что речь пойдёт о чём-то серьёзном. Интересно, если он завладеет этим пучком, то для всех остальных станет Главным, обладателем силы? Если это так, значит, всё будет ещё проще, чем он себе представлял? Ему остаётся только забрать себе эту штуку и избавиться от этой женщины?
К его большому удивлению, она положила пряди на каменный выступ у стены и отправилась вглубь. Капитан подошёл забрать их и заметил другой рисунок. Он был дальше от света и гораздо хуже виден, но всё же общая суть понятна: люди бежали от огня. Огонь на острове. Пожар от какой-нибудь молнии? Вулкан? И то, и другое подходило под «решает остров». А что, он легко мог представить себе, как мужчины, к примеру, напились и не смогли спастись от опасности – даже в его команде были такие и за ними на борту нужен был глаз да глаз – тогда всё сходится. Но здесь, похоже, корабли время от времени терпят бедствие. Не будет же вулкан извергаться каждый раз, как на остров попадают мужчины. Значит, эти гусыни не так-то просты... И к нему, небось, присматриваются, решают, на что годится. Ну он им здесь устроит!..
Капитан вдруг понял, что уже какое-то время он в этой пещере один. Куда она делась? Кажется, пошла дальше вдоль стены с рисунками, в самую темноту. Он бросился в ту сторону, несколько раз споткнулся и вдруг вылетел на открытую площадку. В лицо ударил яркий свет и он будто ослеп на какое-то время. Не двигаться, не оступиться – он чувствовал опасность. Рядом была пропасть.
Наконец в глазах прояснилось и он увидел её. Она была впереди и выше – пробиралась по еле заметной дорожке. Если она юркнет в какую-то щель, он вряд ли найдёт её.
– Уон! – закричал он, чтобы выиграть время.
Она остановилась. Замерла. Медленно повернулась к нему. Он двигался неспеша. Аккуратно. Чтобы не спугнуть. Она смотрела на него. Видела, что он приближается. И не трогалась с места. А потом сказала то, чего он никак не ожидал услышать:
– А ведь я могла бы полюбить тебя, Чужак.
Зубы заговаривает. Пытается сбить с толку. Его не проведёшь. К тому же он уже достаточно близко, чтобы догнать, даже если она пустится бежать. И всё же надо было отдышаться и приготовиться к финальному броску. Поэтому он оттопырил губу и бросил небрежно:
– На невольничьем рынке ни я, ни кто другой на тебя и за бесценок не позарились бы.
Тут он, конечно, сглупил – слова про невольничий рынок и цену ничуть не задели её, она попросту не поняла.
– Это неважно, – сказала она, – остров позвал и я не могу ничего с этим поделать.
– А если бы могла? – Капитан разглядывал место, на котором она стояла. Снизу вверх кидаться не очень-то удобно. Может, запустить в неё камнем или фляжкой с водой? Нет, фляжка не годится.
– Я родила бы тебе мальчика. Мой отец хотел мальчика. Он говорил… – и она произнесла несколько фраз на другом языке.
– Мальчика? – саркастически повторил Капитан, – у вас ведь рождаются только девочки.
– Да, – она кивнула, соглашаясь, и продолжила, – я бы хотела уплыть. У тебя есть корабль. Он цел.
В её голосе звучали странные ноты. Глаза смотрели с отчаянием. Тело напряглось. Она явно боялась. Боялась, но не его.
– Так в чём же дело? – он чувствовал, что начинается что-то не то, но не мог понять, что именно.
– Остров зовёт. Я ничего не могу сделать.
– Зовёт – иди.
Сейчас она повернётся к нему спиной и он догонит её в два счёта.
Она сжалась, как будто он ударил её этими словами. Буквально опустила голову. Затем сказала – наверное, тихо, но он услышал:
– Мне страшно.
– Тогда иди ко мне, – он сам не понял, почему зовёт её. Ладно, она спустится и он разберётся.
Она сделала шаг в его сторону и вдруг всё вокруг зашаталось. Сам он потерял равновесие. Где-то сбоку упал, прогрохотав, кусок скалы. Он, кажется, закричал от неожиданности. А, может быть, и нет. Она точно молчала – он бы услышал.
Он отёр с лица налипшую каменную пыль. Нашёл её взглядом. Она продолжала стоять на прежнем месте, продолжала смотреть на него. И вот теперь он её понял: она ждала чего-то плохого, не хотела и ждала. Скала между ними была теперь разломлена и от этого стало не по себе. Он хотел крикнуть: «Я сам приду!», но снова потерял равновесие. Она тоже упала и стала сползать вниз. Вокруг скрежетало, грохотало, ухало. Он не мог понять, дрожит он сам или содрогается поверхность, на которой он лежит.
Как только всё стихло, он поднялся на ноги. Уон больше не было видно, только обрывок ткани остался на одном из острых выступов. И немного крови. Больше ничего.
Ему хотелось вступить в спор с этой невидимой силой, крикнуть: «Я! Я сам всё решаю!» Он двинулся было к появившемуся обрыву, чтобы заглянуть внутрь, но ему стало страшно и закружилась голова. Как там это было? Что же нужно сказать?..
– Я хочу слышать твой голос! Хочу видеть тебя! Говорить с тобой! – всё это он кричал в пустоту. Кричал, сам не понимая, зачем. Наверно, требовалось избавиться от ощущений, которые стали заполнять его, пробираться под кожу и дальше, всё глубже и глубже. Казалось, ещё немного и возрастающее напряжение разорвёт его изнутри.
Из этого состояния его вывел внезапный шорох и последовавший за ним полустон-полувздох. Так вот же её рука, рука Уон, держится за уступ расщелины, а он сразу и не заметил. Вот она, поднатужившись, вылезает на поверхность и садится, чтобы отдышаться. Жива. Жива! Он было сорвался с места, но она выставила вперёд руку и помотала головой, мол, не надо. А затем заговорила с ним – мягко, тепло, не как прежде. Расспрашивала его о жизни, о местах, где он побывал, о людях. Он что-то отвечал. И открывал при этом в себе что-то новое, чего в нём отродясь и не было. Через какое-то время она сказала:
– Мне надо идти. Тебя проводят домой.
«Домой», - так странно и непривычно прозвучало это слово.
– Когда я увижу тебя?
– Я буду приходить. Но сначала дела.
Он понимающе кивнул и пошёл в сторону пещеры, с сожалением о необходимости расстаться и уже предвкушая новую встречу. С другой стороны у входа его ждала женщина. Она указала на пряди волос, которые он, оказывается, продолжал держать в руке:
– Надо положить на место.
– А если ей понадобятся? – не понял он.
– Если Главной понадобится эта сила, она придёт за ней, – пояснила женщина.
Он послушался, вернулся в полумрак, отыскал рисунок с кораблём, посмотрел на него ещё раз и будто вживую представил этих людей: вот они, спасаясь от большой беды, грузят на корабль самое необходимое, вот попадают в шторм и теряют направление, вот пристают к острову, уставшие, измождённые… В селение его пришлось вести чуть ли не за руку.
После обеда к нему зашёл боцман. Он принёс деревянные колышки, отобранные после их прибытия, выложил их перед Капитаном:
– Кайя сказала помочь тебе.
Тот кивнул, сложил их в мешок к остальным вещам. Покопался в памяти, что-то прикинул, повернулся к боцману:
– Нужно место ближе к бухте, но чтобы с корабля хорошо просматривалось.
Боцман кивнул:
– Найдём.
Они вышли было из хижины, но путь им преградила женщина, которая до этого проводила Капитана в селение. Преградила и тут же, посмотрев куда-то поверх их голов, отступила: идите, мол. Ни задержка, ни прочее мужчин не удивило – их головы были заняты предстоящим делом.
К охраннице почти бежала Кайя. Тело её уже начинало менять очертания и бег давался не так легко, как раньше. Приблизившись и переведя дух, она пояснила:
– Главная сказала присматривать издалека, ему может понадобиться помощь.
– Он больше не Чужак? – уточнила охранница.
– Чужак. Но остров забрал у него разум. Прежняя Главная ушла и освободила ему место среди нас… Он сможет жить долго, – добавила она и за этой недосказанностью угадывалось, что её собственного мужчину ждёт другая участь.
Это было что-то новое. Но острову лучше знать, и охранница, выждав ещё пару мгновений, отправилась вслед за мужчинами, дошла до самых скал, окаймлявших остров с одной из сторон, притаилась. Эти двое расстелили белое полотно и стали рисовать на нём стрелку от края до края и солнце с месяцем в углу. Затем, когда краска высохла, они с помощью деревянных колышков и камней закрепили ткань на склоне так, чтобы нарисованные знаки были видны находящимся на корабле. Всё верно: пора было пополнять запасы. Ещё следовало до начала дождей подлатать кое-где постройки – требовались доски и мужские руки. Неизвестно только, есть ли среди мужчин, которые смогут добраться до острова, чья-то судьба. Главная ничего не сказала, значит, остров ещё не решил.