Секрета успеха не существует.
Оноре де Бальзак работал тринадцать с половиной часов в день: с часу ночи до восьми утра и с половины десятого до четырех часов пополудни. И «бодрил» себя десятками (до пятидесяти штук в день!) чашек кофе.
Чарльзу Диккенсу достаточно было писать всего пять часов в день: с девяти утра и до четырнадцати часов. Но исключительно в полной, наистрожайшей тишине.
Виктор Гюго выделял на писательство лишь два часа вечером где-то между ежедневными визитами к парикмахеру, интенсивными физическими упражнениями на пляже, прогулкой в коляске с Джульеттой Друэ и партиями в карты с друзьями.
Джейн Остин не имела уединенного уголка для работы и писала в семейной гостиной, где ей в любой момент могли помешать. Из воспоминаний ее племянника:
Она не желала, чтобы о ее занятиях стало известно гостям, или слугам, или кому-либо за пределами семейного круга. Писала она на маленьких бумажных клочках, которые легко было тут же убрать или прикрыть листом промокательной бумаги. Дверь между парадными помещениями и хозяйственными скрипела, но тетя запрещала приводить ее в порядок, потому что скрип предупреждал ее: кто-то идет.
Друзья Агаты Кристи удивлялись, что никогда не видели ее за письменным столом или собиравшейся писать. По ее признанию:
Должно быть, я вела себя как раздобывшая кость собака, которая исчезает куда-то на полчаса, а потом возвращается с перепачканным землей носом. Я делала приблизительно то же самое. Мне бывало немного неловко «идти писать». Но если удавалось уединиться, закрыть дверь и сделать так, чтобы никто не мешал, тогда я забывала обо всем на свете и неслась вперед на всех парусах.
Харуки Мураками живет по строгому режиму дня: встает в четыре утра и пишет шесть часов подряд. После работы бегает, плавает, или делает и то, и другое, слушает музыку и читает. Отбой строго в девять вечера. Никаких посиделок с друзьями, вечеринок и светских мероприятий. Повторяющийся режим, по его словам, позволяет погрузиться в транс, полезный для творчества.
Кто-то строчил по 3000 слов в день, как Уильям Фолкнер.
Кто-то, как Гюстав Флобер, мучительно выдавал за неделю две страницы.
Кто-то, как Марсель Пруст, писал исключительно лежа в постели.
Кто-то наговаривал свои тексты в диктофон, управляя автомобилем по дороге на работу, как Николсон Бейкер.
Секрета успеха не существует.
Но кажется, есть одно правило: писать каждый день.
-----------
PS, мой.
Я точно не апологет данного правила.
Я то сочиняю планы будущих книг, то составляю макеты реальных книжек (которые никто не читает) чтобы загнать их в типографию.
То я пытаюсь рассекретить тот самый эфир, который есть протоматерия и на который наезжают все оболваненные Эйнштейном физики. А я не физик, и потому имею право на художественный вымысел на их, блин, территории - территории псевдонаучной, загаженной совсем уж фантастическим и малоадекватным сочинительством. Коллайдер - штука реальная, супердорогая и чрезвычайно взрывоопасная - вот пример их творчества.
То бишь, дёргаюсь по сторонам и, насколько это возможно, пытаюсь не замечать кнопку "пуск" новой книги, которая, возможно, потрясёт не только мир, но и меня самого с катушек снесёт.
Этот мой способ жизни называется "ленивой графоманией".