Из Парижа - на Волгу. Беспокойный писатель

 
Может, не стал бы писать я о неугомонном и одаренном казаке Александре Николаевиче Александровском, если бы в Дубовке на Волге, где родился он, одна из улиц называлась его именем.
Или в Волгограде, а тогда в уездном Царицыне, где он обучался в школе села Отрада, красовалась памятная доска об этом писателе.
Возможно, умолчал бы, если бы во Франции не знали имени его, а звенело оно у нас, в российских энциклопедиях…

Александр Николаевич происходил из волжских казаков - отважных основателей станицы Дубовской на Волге  близ   Царицына.

Предки его пообтесались здесь, среди сектантов,- и стали священнослужителями в Дубовке да Царицынском уезде. Дед его, протоиерей Лебедев и отец-педагог получили образование в Саратовской духовной семинарии.

Вот и отрока   повезли ума набираться в Саратовскую классическую гимназию.
После окончания её в 1879 году, Александр с рвением учится в мощном Киевском университете.
Молодой и порывистый, он увлекается революционными нелегальными книгами да кружками, но заканчивает-таки любимый историко-филологический факультет.
За интересные исследования становится членом-корреспондентом Киевского общества древностей и искусства.   Ученые мужи возлагают на него надежды. Оттачивая свое перо, Александр публикует многие статьи в волжском «Саратовском листке».
Имя его становится известным читающему Поволжью.

Затем земляк наш отправляется в Кременчуг, где преподает украинцам в гимназии русский язык и литературу.

Однако мало кто знал о его   скрытой жизни, кроме пронырливой полиции и тайных доносчиков.
 22 марта 1886 года ахнула сия тихая гимназия:
- Арестовали  учителя Александра Николаевича, и что будет с гимназией?
Конвой доставил смутьяна-педагога в сырые казематы Киевской тюрьмы. Месяцы томительного заключения проходят в жестких допросах, очных ставках и глубоких переживаниях. А по ночам  на нарах вспоминается вольная голубая Волга и белые чайки над волнами…

Ведь после теракта народовольцев на императора Александра Третьего закрутилось колесо судебно-полицейских репрессий и преследований! Такие революционеры – боевики, как студенты А.И. Ульянов (брат Ленина), донец В. Генералов (наш земляк) и другие были казнены.
Ряд неблагополучных гимназий закрыли, включая наши донскую Усть-Медведицкую и Нижнечирскую.

Более года велось над Александровским и другими арестантами- правдолюбцами пристрастное следствие.

18 августа 1887 года сослали Александровского в глухомань Вологодской губернии - по грозному обвинению в политическом преступлении. В тех местах отбывали свой срок известные революционеры А.В. Луначарский, М.И. Ульянова и другие.
А осенью 1890 года наш ссыльный, продираясь сквозь лесные чащобы и топи, добрался до затрапезного Усть-Сысольска (ныне г. Сыктывкар). И внезапно пропал с глаз полиции и жандармов в форме голубой.

Объявился он далече, аж в Париже,  очаге русских политэмигрантов.
Но и здесь   сновали агенты царской охранки, отлавливая   утратившие бдительность жертвы.

Александр Николаевич был настороже и, вникнув в дела боевые, революционные, задумался крепко - и по этой опасно-авантюрной стезе не пошел!
Представьте себе, какое впечатление произвела на россиянина из серой провинции, униженного ссылкой, одна из красивейших столиц Европы!
И он избирает  путь иной - мирный и просвещения   народа.

В Париже углубился в занятия в знаменитой Сорбонне. Жуя горбушку хлеба, работает допоздна в отделе славянских рукописей Национальной библиотеки.
Извлекает на свет и публикует уникальные документы старины.
За ученые открытия 15 мая 1892 года его избирают постоянным членом Парижского лингвистического общества. Авторитет Александровского в ученых кругах возрастал, интерес же царских агентов к нему падал. Пока…

А на заснеженную Волгу из великолепного Парижа летели письма его к родным!
О непростой «житухе». И что за границей при лозунгах «Свобода и Равенство» тоже надо много работать на суп-кашу, а редкие деньжата он тратит, как и его дед, на покупку книг… И  скучает очень  по отчему дому, тополям детства и Волге.
Пребывание во Франции явилось для нашего земляка одним из наиболее ярких жизненных эпизодов, и он не сможет забыть его никогда.

И тут Александровской внезапно узнает, что на Волге появилась гостья страшная - холера, оставляя на берегах за собою кучи мертвецов.
Он покидает Париж и немедля отправляется в Россию добровольцем-санитаром. На борьбу с пагубной эпидемией!
Может быть, и пересекались их пути в волжских просторах с министром Витте, который по Волге спустился до Саратова, а в Царицыне, осматривая с медперсоналом холерные места и бараки, учинил жесткий разгон местным властям.
Когда же зараза та, наконец, пошла на убыль, не тронув   нашего земляка, (в Царицыне уложила около 5 тысяч человек), он распрощался с этим тревожным делом.
В губернии Саратовской поступил учителем в семейство помещика М.С. Ермолаева.

Но ему было тесно в этом застойном мире, и он рванулся опять в вольный и демократический Париж.
Там его помнили!

Прибыв в  Париж, Александр Николаевич стал преподавать французам на факультете русский язык. Накопленные яркие впечатления и записки переполняют душу странника, и здесь раскрывается талант его, как публициста.

Из Парижа он шлет в российские журналы «Жизнь и искусство», «Киевское слово» рассказы, репортажи о заграничной культуре и жизни.
Становится очевидцем триумфальной русской недели во Франции осенью 1896 года, когда Париж республиканский встречал впервые монарха великой России Николая Второго с супругой.

Да, читающие россияне заметили рассказы «французского волжанина» Александрова с их необычным колоритом и новизной.

И в сиятельном Санкт-Петербурге их печатают отдельной книгой «Дома и заграницей». Поверьте, ее буквально сметали с прилавков. Тогда ее издают еще раз!
Но нам она, читатель, увы, не известна…

Наш Александровский порою валился с ног от писательских забот, а во сне его будоражило детство босоногое, «подслеповатая школа» в селе Отрада под Царицыным, а над ней стаи голубей-сизарей в поднебесье …

Неутомимый Александр Николаевич   рискнул издавать в России с 1906 года газету «Страна».
Помещает в ней свои злободневные фельетоны, понятные простому народу. Но поперек стали рогатки и гонения цензуры на прогрессивные издания.
Выпуск «Страны» был приостановлен, равно как в г. Камышине «Приволжской газеты», издаваемой Яковом Дитцем, депутатом Госдумы. А в Царицыне опечатали типографию газеты «Царицынский путь», в Саратове закрыли типографию «Саратовского листка».
Возмущенный Александровский негодовал против произвола властей в отношении редакторов независимых газет.

Тогда Санкт-Петербургский суд не обошел и его своим «вниманием» - и осудил, наказал крупным штрафом. Неподдающийся демократ наш стал выпускать «Страну» под другим названием. Но недолго… Он опять попал под надзор стучащей по столу кулаком полиции.

И опять Александровский скрывается от жгучей опалы за границей, выживает преподаванием уроков - и неутомимо пишет в Россию!
Его острые публикации о свободе слова и печати, неприкосновенности личности, беспределе полицейско-судебных органов печатались в газете «Русские ведомости», где помешались очерки Короленко, Успенского, Салтыкова-Щедрина.
Кружок публицистов этой газеты, американский писатель и знаток России писатель Кеннан называл «украшением нации».

Статьи Александровского  печатали также известные журналы, как «Жизнь для всех», «Филологический вестник». Публиковался он и под звучным псевдонимом «Заднепровский».

Но  неумолимое время не пощадило его творений!

Многочисленные сочинения его рассеяны по различным дореволюционным изданиям. Выявление их затруднительно из-за редкости и ветхости изданий, и за отсутствием сведений о дальнейшей судьбе нашего земляка.

Мне удалось установить, что до Первой мировой войны Александровский проживал за границей, изредка навещая Россию и все...

Выяснил недавно я, что что в огромной библиотеке крупного русского поэта, публициста и переводчика, в т.ч. с французского, Федора Сологуба (1863-1927) сохранилась поныне книга нашего Александровского "Дома и за границей".

Случайное ли это совпадение?.. Учитывая, что в 1914 году Ф.
Сологуб находился в турне по Европе и выступал в литературном Париже среди русских эмигрантов...

Вот и думается мне, не остался ли затем Александровский писателем русского зарубежья и закончил свой путь на чужбине?
Или же воротился домой на Русь и сгинул в пламени Гражданской войны?
И где его потомки могли быть - в Дубовке, Царицыне или в великолепном Париже?

Может эта статья высветит не только забытую временем личность А.Н. Александровского, а вдруг откликнутся его близкие, родственники? И вспомнят своего удивительного родича, который оставил след в истории русско- французских культурных связей.
И, может тогда славное имя писателя Александра Николаевича Александровского будет известно на волжских берегах.
...........................