Предисловие автора
История создается в современности, а потом уточняется и реконструируется потомками. В отличие от математики в
исторической науке нет четких критериев истины: cвидетельства очевидцев могут быть субъективны, архивные
документы - неполны или сфальсифицированы, археологические находки - фрагментарны. Время способно как
проявлять прошлое, так и утаивать его, ничто не гарантирует достоверности вскрывающихся обстоятельств, их
полноты и объективности. Однако чем больше подробностей и фактов, тем успешней можно разглядеть истину. Во
взглядах на наше прошлое ценны свидетельства современников и все то, что может быть получено нами «из первых
рук» участников и очевидцев. В этом очерке автор хотел бы донести до читателей черты отечественной истории
середины прошлого века – периода стремительного и противоречивого, жесткого и жестокого. За конкретной
личностью на первом плане, человеке явно незаурядном, просматривается широкий пласт кадровых решений, тот
механизм, который обычно ускользает от глаз обывателя и который проистекает из сущности авторитарной власти.
История страны и история человека, как разделить?
Личность Михаила Александровича сегодня вряд ли известна широкой общественности, такова была специфика его деятельности. Несколько строк в дипломатическом словаре, которые скрывают больше, чем рассказывают, да скупые упоминания о нем без подробностей в единичных воспоминаниях и опубликованных документах. В официальной фото- и кинохронике Михаил Александрович почти не представлен – дань его непубличности. Между тем доктор философских наук, профессор и дипломат в высшем ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла Советского Союза, чье имя навсегда вписано в историю страны и отечественной дипломатии, он в течение десятков лет занимал высокие должности и состоял в кадровом резерве руководителей государства.
Штурмовые накаты переворота 1917 года с последовавшими Гражданской войной и междуусобицей оставили в стороне неуемную натуру героя рассказа, он не успел родиться ко времени. Отец его был ткачом, участником знаменитой Морозовской стачки, после которой получил "волчий билет", лишивший права работать более полугода на одном месте, По этой причине вынужденно кочевал по стране со своей большой семьей. Так и оказался в недалеком от Москвы селе Саввино, где в 1904 году родился сын Михаил.
Мальчишка из подмосковного села, маленький Миша, ставший впоследствии Михаилом Александровичем, рос как все российские дети первых лет нового века – помогал родителям в заботах по хозяйству большой семьи, нередко дрался, когда налетали «на своих». Неизвестно его отношение к соседским огородам, но среди сверстников был он в авторитете, чему в немалой степени способствовали уже формировавшиеся в нем сила, решительность и готовность нести ответственность за свои действия.
В то время в российской глубинке любимой забавой деревенских парней был кулачный бой, и Михаила тоже не миновало это увлечение. Сильный парень стал "бухраем" - так называли в средней полосе бойцов, против которых выставляли сразу двух противников, когда сходились "стенка на стенку". Забегая вперед, замечу, что позднее Михаил Александрович стал чемпионом Красной армии сразу по трем видам спорта. К тому времени силен был уже неимоверно: гирю в тридцать два килограмма мог выжать рукой без перерыва почти сто семидесят раз. А спустя десятилетия, перевалив на седьмой десяток лет, еще мог показать, как следует правильно креститься двухпудовкой, получалось у него легко и свободно.
В начале двадцатых был призван на воинскую службу и попал во флот, стажировался матросом на легендарной "Авроре". Позднее служил на крейсере "Червонная Украина", где вступил в Российскую коммунистическую партию (большевиков) – РКП (б). Когда этот крейсер посетили Сталин и Орджоникидзе, Михаил Александрович с учетом личных данных и истории семьи (две его сестры к тому времени были секретарями подмосковных райкомов партии) получил задание обеспечить охрану высоких гостей на крейсере. В семейном альбоме фото – на палубе корабля среди небольшой группы матросов на переднем плане Сталин, Орджоникидзе и Михаил Александрович.
Острый ум Михаила Александровича начальство быстро оценило наряду с другими личными качествами, что определило дальнейший его путь. Стал офицером, рос в званиях и по служебной лестнице. Был направлен на учебу в «кузницу красных кадров» Институт красной профессуры, по окончанию которого возглавил партком Донского политехнического института (позднее переименованного в Новочеркасский индустриальный институт).
Но еще до того он влюбился. Влюбился со всей силой чувства, так, как способен влюбиться зрелый мужчина. Избранница была очень молода, всего-то четырнадцати лет, но его это не остановило, и двадцатидевятилетний матрос к удивлению его друзей-приятелей официально посватался. Впрочем, смеяться никто не решался – не тот случай. К тому же невеста была хороша, и это многое объясняло. Сыграли свадьбу, и наступили будни. Родился сын, а вскоре Михаила Александровича назначили ректором Новочеркасского индустриального института. Еще через несколько месяцев его вызвали в Москву, в Центральный комитет ВКП(б). Там он получил указание сдать дела по месту работы и приехать с семьей в столицу. На всё три дня, без объяснений. В срок приехал и тотчас назначен руководителем (наркомом) Народного комиссариата просвещения РСФСР. Не успел принять дела – новое решение: принятые документы сдать и вступить в должность заведующего Отделом просвещения Центрального комитета ВКП(б). В этой должности работал месяца три. Потом новое назначение - заведующим Сектором заграничных кадров ЦК ВКП(б). Теперь среди прочих обязанностей по должности возглавлял высшую комиссию по выдаче гражданам разрешений на зарубежные командировки или на выезд из страны.
Время было стремительное и тревожное, шел 1939 год. Советский Союз сменил внешнеполитические ориентиры и активно сближался с фашистской Германией. Народный комиссар иностранных дел Максим Максимович Литвинов, еврей, ориентированный на дружбу с Англией и Францией, стал неуместен. В мае 1939 года на посту наркома иностранных дел его сменил назначенный по совместительству председатель Совета народных комиссаров Вячеслав Михайлович Молотов. Кадровые дипломаты прежней ориентации, в первую очередь евреи, были решительно изгнаны из Наркомата, многие репрессированы и уничтожены. Их судьбы решала славная правительственная четверка – Молотов, Берия, Маленков и Деканозов. Подбор кадров на смену поручили специальной комиссии, которую возглавил Михаил Александрович. За год в Наркомат иностранных дел (НКИД СССР) были привлечены полторы тысячи новых работников.
На третьем году войны Вячеслав Михайлович Молотов предложил Михаилу Александровичу взять на себя руководство кадрами НКИД СССР. Михаил Александрович попытался уклониться и попросился заместителем к Анастасу Ивановичу Микояну. Тот такого поворота событий испугался: ссориться со всемогущим Молотовым, главой Правительства и вторым человеком во власти, не хотел, о чем честно сказал Михаилу Александровичу. Выхода не было, и Михаил Александрович принял назначение начальником Управления кадров НКИД СССР (с 1946 года – МИД СССР), членом Коллегии Наркомата. Соответствующий приказ хранится в семейном архиве вместе с приказом Сталина о возложении на Михаила Александровича обязанностей Первого заместителя наркома иностранных дел.
После войны Советский Союз отстраивал и расширял социалистический лагерь. Михаила Александровича в высшем дипломатическом ранге Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР направили в стратегически важную страну центральной Европы. Вскоре эта страна стала социалистической и очень дружественной. И вот такая славная бытовая деталь: в кабинете советского посла прописалась штанга атлета-тяжеловеса для разминки хозяина кабинета между делами.
В конце сороковых - начале пятидесятых годов присущая Отцу народов паранойя обострилась. В опалу попали проверенные кадры из его ближайшего окружения – предсовмина Молотов, начальник личной охраны Власик, помощник Поскребышев и другие. В этих условиях Михаил Александрович, вернувшись в Москву, предпочел переждать дворцовые бури в должности ректора Высшей дипломатической школы МИД, к созданию которой ранее был причастен. После смерти Сталина направлен послом в одно из крупнейших государств центральной Африки. И эта страна стала другом Советского Союза и предоставила ему свои стратегические просторы.
То было время правления Хрущева, которого Михаил Александрович не уважал за склонность к эпатажу и низкую личную культуру, что не считал нужным скрывать. По возвращению из Африки Михаил Александрович принял решение уйти из министерства, тем более, что возраст его подошел к шестидесятилетнему рубежу. Стал пенсионером союзного значения и преподавателем Высшей партийной школы ЦК КПСС. Кандидат философских наук, Михаил Александрович быстро вырос до доктора наук и профессора. Специалистом был настоящим и высококлассным, автором нескольких серьезных монографий. Еще в середине 70-х годов Михаил Александрович, глубокий знаток Корана и истории религий, прогнозировал угрозу, которую несет миру развитие экстремистского крыла ислама.
Преданный муж и заботливый отец троих детей, Михаил Александрович по своим убеждениям и принципам искренне ставил социалистические идеи выше личных интересов. Умел дружить. Среди ближайших его друзей были легендарные личности, вот лишь два примера из многих возможных. С ранней юности дружба связала Михаила Александровича с Николаем Герасимовичем Кузнецовым, будущим Адмиралом флота, чьим именем сейчас называют корабли. Близким другом и соседом Михаила Александровича стал также Председатель Госплана СССР Николай Алексеевич Вознесенский, в конце сороковых годов по ложному обвинению арестованный и расстрелянный, позднее полностью оправданный и реабилитированный. О том, насколько непростой была в те годы жизнь даже высокой партийной элиты, говорит такая подробность: случалось, что Михаил Александрович клал под подушку пистолет, чтобы иметь возможность уйти из жизни, если ночью за ним придут.
Были, однако, и положенные привилегии – в тридцатые годы Михаил Александрович делил государственную дачу на Кавказе со Всесоюзным старостой Михаилом Ивановичем Калининым, а спустя годы семейно весело отдыхал с Леонидом Ильичем Брежневым в бытность того Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Жестко ограниченный должностными требованиями, Михаил Александрович за служебными рамками был приветлив и общителен. Прекрасный рассказчик, умеющий выслушать и поддержать разговор. Неизменно подтянутый и чисто выбритый, он даже за обеденный стол дома садился в белой сорочке.
Уникальной была работоспособность Михаила Александровича – ночью спал всего часа три, привыкнув к этому за время работы в аппарате Правительства при Сталине. Днем досыпал еще час-полтора, хватало. Много читал и много писал, обладал феноменальной памятью и незаурядным здоровьем. Лекарства практически игнорировал, шутливо руководствуясь соображениями: если боль выше пупка – поможет пирамидон, ниже пупка – пурген, а лучше всего здоровый сон. Лет до семидесяти почти не болел, потом сдал. В возрасте семидесяти шести лет уснул и не проснулся. Остались десятки исписанных четким почерком дневников, сданных на бессрочное хранение в специальный архив, и семейные альбомы, в которых представлены в невероятном количестве фотографии легендарных личностей отечественной и мировой истории.