Счастье интересует всех. В нём есть что-то завлекательное и в то же время эфемерное и неопределённое. Оно само приходит и уходит, оно почти неуправляемо. По восприятию оно крайне субъективно, но от субъекта как будто и не зависит. Мы добиваемся чего-то, будучи уверены, что в этом наше счастье, а на деле оказывается, что его там почему-то нет. Мы подолгу ждём его, постоянно мечтаем о нём. Французский писатель Жюль Ренар сказал: «Если бы люди построили дворец счастья, самым большим залом был бы зал ожидания».
Короче, люди зациклены на идее счастья.
А вот Михаил Задорнов считает, что «счастья на свете нет, есть счастливые моменты». Но где же люди берут эти моменты? Говорят, человек – сам кузнец своего счастья. Но всякий ли готов долбить молотом по наковальне? «Одни своё счастье куют, другие – просто штампуют», – иронизирует Геннадий Малкин. Штампуют, видимо, те, для кого счастье – в очередном обретении модных предметов потребления. Что же, Бог в помощь, раз это им так нравится. Французский актёр Жан Маре мыслит шире: «Счастье – в согласии с самим собой». Сюда попадает и потребительство, и самореализация. Согласие с самим собой доступно человеку, примирившему потребности с возможностями, то есть хозяину своих желаний, а не их рабу.
Но дело не только в желаниях, а ещё и в восприятии: одни и те же события люди воспринимают по-разному. Для одного новый автомобиль – подлинное счастье, для другого – приятный пустячок. Для одного смерть родителей – печальная неизбежность, для другого – непоправимая трагедия. Да и мелкие неприятности один человек воспринимает легко, не отягощаясь тяжёлыми эмоциями, другой переживает, как сплошной кошмар. А вообще, «многих преследуют неудачи, но не всех они способны догнать», - пошутила радиопрограмма «Времечко».
«Люди различаются по своему умению быть счастливыми», – утверждал испанский писатель и философ Хосе Антонио Марина. Немало таких, что и в старости остаются добродушными и неунывающими. Даже в больном теле может обитать здоровый дух, если есть характер, воля, самообладание, юмор и оптимизм. Вот это и есть те кувалды, с помощью которых «кузнец» сам куёт своё счастье.
Хуже всего перспективы на счастье у тех, кто независимо от возраста не умеет радоваться жизни. Они видят хорошее только в прошлом, в будущем или в чужой жизни, а у себя под носом не замечают. Им бы вспомнить: «Не то счастье, о чём во сне бредишь, а то счастье, на чём сидишь да едешь». Но им ближе другое: «Хорошо там, где нас нет». Таких называют пессимистами. «Пессимист в каждой возможности видит трудности, а оптимист в каждой трудности видит возможности», – заметил Уинстон Черчилль. А я формулирую проще: пессимист говорит «можно, но сложно», а оптимист говорит «сложно, но можно».
Говоря о счастье, нельзя не обратиться к жизненным целям. Беспокойный вопрос - зачем? - порой больно ударяет в голову. Зачем я живу? Чтобы получать удовольствия? Как-то несолидно. Чтобы чего-то добиться? Тогда надо развивать способности, крепить волю, расходовать энергию… Не слишком ли много суеты? Ну, добился, а ради чего? Опять для собственного удовольствия? Чтобы потешить самолюбие? Как-то мелко. Чтобы осчастливить потомков? Ну-ну, разбежался...
Заглянем в историю. Можно ли утверждать, что нынешнее поколение людей счастливее предыдущих? Ведь предыдущие положили на это немало сил. Спросим вон у той древней старушки, была ли она счастлива в жизни. О да! Она расскажет, сколько счастья выпало на её долю от детских впечатлений, от юношеской любви, от детей и внучат, от хороших людей, от любимых забот… И сколько было несчастья. От войн, от нищеты, от болезней, от смерти близких… Всё было на её веку.
А возьмём раба из древнеримской эпохи. У него ведь тоже было и своё счастье, и своё несчастье, свои радости и печали, свои удачи и неудачи, – потому что у него была своя жизнь, а жизнь-то из этого и состоит.
Возьмите хоть вашего отца. Сколько он трудился ради вашего счастья! А был ли счастлив сам? О да! На его век хватило счастья. Но он хотел, чтобы вы были ещё счастливее, потому что не всегда ему улыбалась фортуна, не всего удалось достичь. А стали ли вы счастливее? Всё равно вы порою плачете от горя и беситесь от неудач. Всё, что он построил, для вас не счастье, а отправная точка. Вы стремитесь обрести собственное счастье, а своих детей мечтаете сделать ещё счастливее.
А будут ли они счастливее вас? Вы создадите для них стеклянные дворцы и прекрасные машины, а они будут жить в стеклянных дворцах, работать на прекрасных машинах, и будут радоваться в радостях, печалиться в неудачах, и хватит им и счастья, и горя, и хватило бы без ваших стараний, без ваших дворцов и машин.
С ваших позиций они будут, возможно, счастливее, но у них-то будет своя мерка, потому что счастье – ощущение субъективное. Недаром сказано: «Чужого счастья своим аршином не отмеришь». Также и своего счастья не отмеришь чужим аршином. И они будут счастливы по своей мерке настолько же, насколько вы счастливы по вашей мерке, ваши отцы по их меркам и римские рабы по своим. А поскольку сознание, определяющее эти мерки, зависит от бытия («бытие определяет сознание»), то мерка растёт одновременно с ростом благосостояния, со стеклянными дворцами и прекрасными машинами.
Так в том ли счастье? В тех ли условиях, которые мы создаём для себя и для будущих поколений? Не вернее ли то, что мы лишь невольники процесса расширенного воспроизводства? Человечество потеет, производя продукцию, стремясь всё больше продать и всё больше купить. Мы идём на поводу безудержного роста запросов, не пытаясь их оптимизировать. Мы втираем себе и другим очки, вдохновенно рекламируя наш труд как осознанное деяние, которое приведёт нас, в конце концов, к вершинам всеобщего благосостояния. А будет ли человек на этой вершине счастливее, чем был у её подножия, на заре человечества, когда вгрызался в мясо освежёванного мамонта?
Не будет. Почему? Да потому, что его способность быть счастливым не зависит от развития производства, науки и культуры. Эти факторы не создают почвы для счастья. Для сытости, комфорта, безопасности, осведомлённости – да, пожалуй. Но не для счастья как эмоционального ликования, как полёта души. Человек в любом веке, в любом сословии, при любом укладе жизни найдёт для себя столько поводов для счастья и несчастья, сколько нужно его организму, его эмоциональному складу. Причины состояний находятся внутри нас, и только поводы – вовне. И повод найдётся, если есть тому причина.
Короче, человек бывает счастлив лишь в меру своей способности быть счастливым. Ещё Лоренцо Великолепный заметил: «Каждому дано столько счастья, сколько заложено в нём самом». А Вильгельм Гумбольдт уточнил: «Гораздо важнее, как человек относится к своей судьбе, чем какова она на самом деле». Андре Моруа писал незнакомке: «Ваше единственное несчастье в том, что вы видите себя несчастной». Об этом же читаем у Бальзака: «Вооружившись опытом своих двадцати лет, она проклинала судьбу, не понимая, что главный источник радостей в нас самих, и требуя их от окружающих».
Одним словом, где бы ни искал человек счастье, он находит его только в себе. Чем он эмоциональнее, тем легче и полнее он испытывает счастье, но и несчастье тоже. Чем богаче он духовно, чем насыщеннее его жизнь, тем шире круг источников его счастья, но и выше его планка. Так что счастье – не в количестве добытого, достигнутого и постигнутого, а в способности радоваться жизни, и зависит оно не от того, что с человеком происходит, а от того, как он это воспринимает, то есть от психических ресурсов его организма, включая и самовнушение. Значит, надеяться не на кого: мы будем счастливы и несчастливы в пропорциях, присущих нашему эмоциональному складу, и не более того.
Выходит, можно ничего не делать? Но тогда не удовлетворишь никакие потребности! А как раз в процессе их удовлетворения родятся эмоции и возможно счастье. Заколдованный круг? Похоже. «Понял я, что человек несчастен, потому что счастье ищет он», – мудро подметил Евгений Евтушенко.
Так стоит ли усердствовать, истощая себя ловлей счастья? Может, Бог с ним, с этим счастьем? Что мы к нему прицепились? Кто сказал, что непременно нужно быть счастливым? Да ещё прилагать усилия, расходовать время, терпеть неудачи… Мало нам проблем? Вот уж нашли, право, чем озаботиться! Гоняться за своим счастьем – это ли не эгоизм? Да и вполне ли это порядочно? Когда такое кругом творится. «В жизни есть вещи, которые намного важнее счастья», – проницательно заметила героиня одного из фильмов о Коломбо.
А с другой стороны, зачем сама жизнь, если нет счастья?
Зачем, зачем… Неправильный вопрос. Не терзайте себя неправильными вопросами, а делайте то, что необходимо делать. И что велит душа. Авось, будете счастливы, насколько вообще способны. И если вы счастливы – значит, организм нашёл повод для душевного блаженства. Несчастливы – так это тоже проявление потребности. Нам нужен весь диапазон эмоций, а не только сладенькое. Мы же не питаемся одними конфетами, а употребляем порой и хрен с горчицей.
Вам кажется, что несчастья больше? Так это потому, что оно кусается. Его-то не прозеваешь, а счастье надо ещё своевременно разглядеть и ухватить за хвост. Зачастую оно обнаруживается только в прошлом, когда поезд уже ушёл, и остались одни воспоминания.
«У кого нет этих невинных воспоминаний, которые впоследствии встают всё пленительней и претворяются в образ совершенного счастья, – воспоминаний, похожих на детей, умерших в столь нежном возрасте, что родители помнят только их улыбки!» – это снова Бальзак. Да и согласно Льву Толстому, «воспоминания – источник лучших наслаждений». Так будем наслаждаться и держать путь вперёд. Зачем? А «зачем» – неправильный вопрос.
(Из книги "Прописные истины в популярном изложении", доступной в интернете).