(пьеса в 4-х действиях для домашнего чтения)
Действующие лица:
Петр Алексеевич (П.А.) – отец семейства;
Анна Александровна (А.А.) – мать семейства;
Галина, Валерий, Татьяна, Славик – братья и сестры по старшинству;
Михаил – муж Галины; Варвара – жена Валерия; Николай – муж Татьяны; дети: Лена, Алеша, Света
Сергей – друг Николая и Славика.
Действие 3 (в 3-х сценах).
Сцена 1. Гостиная. Гостиная полна народу. Все действующие лица, кроме Николая, Татьяны, Михаила (ремонтирует мотоцикл) и Валерия (на работе). Все расположились, кто где: за столом, отдельно на стульях, кто-то разговаривает, стоя. Стол накрыт. Женщины суетятся: то зайдут, то выйдут, вернутся и ставят на стол посуду. Лена в боковой комнате, сидя на кровати, в наушниках слушает магнитофон. Туда же заходит Славик. Он подсоединил к магнитофону микрофон (на подставке). Славик показывает жестами Лене, чтобы не издавала звуков: прикладывает к губам палец и прочее. Приставляет микрофон к стенке. Звучит песня: «Ты пойми меня правильно, мама, не могу я на месте сидеть!».
А.А. Славик! (Славик выходит из комнаты). Ты помнишь, дорогой, когда ты собирался уезжать, ты пел мне эту песню? Наизусть запомнила слова: «А время торопится, а время упрямо, промедлишь – за ним не поспеть… ты пойми меня правильно, мама, не могу я на месте сидеть…». Неужели ты забыл? Мы у телевизора сидели, и ты записал. А потом пел мне: Что поделаешь, надо прощаться,не сердись, горький взгляд отведи,
обними лучше сына на счастье,И в дорогу его проводи… (Пауза). Не знаю, дорогой мой сын, как я тут буду без вас (вздыхает).
(Славик обнимает ее).
Все ближе и ближе разлука.
Славик. Ну, что сейчас поделаешь, мамочка! Нужно что-то с домом решить, вам одним с ним не управиться.
А.А. Но это не сегодня. Да, вчера приходил парень, уже второй раз, насчет времянки. Он недавно окончил институт, и жена – тоже. Наверное, сдадим им времянку. В эту зиму заморозили картошку, которая хранилась в подполе времянки. Нужно каждый день там топить зимой. А им будет там хорошо. Ведь времянку мы для своих – Гали и Миши – строили. Печка там жаркая. Они столько лет жили – не жаловались., пока квартиру не получили.
Славик. Не знаю, мам, вам с папой виднее. Но если вы останетесь на зиму в этом доме, времянку надо сдавать.
А.А. Теперь Танечка, можно сказать, закончила университет – диплом она защитит, не сомневаюсь, можно и умирать спокойно.
Славик. Э, нет, мамочка, ты же говорила, что прежде меня женить надо. Вот жени меня, а потом уж и говори…
А.А. Ты теперь живешь самостоятельно, дорогой…
Славик. Нет уж, ищи мне невесту,, а то, что это за разговоры? Я женюсь – дождешься внука, там уже, как хочешь, а то рано ты об этом заговорила (обнимает)… не горюй, мамочка, я вернусь, я же обещал, значит, вернусь, максимум через три года…
А.А. Нет, дорогой, мы же говорили, два или лучше год…
Славик. Ну, хорошо-хорошо, мама. Только кем я здесь буду работать? А там работа интересная – строительство подводных лодок, не простых, атомных, - да и платят побольше…
А.А. Зачем нам деньги, дорогой? На еду хватает, и ладно. Было бы здоровье. Конечно, деньги у нас лишними не будут. Вон, центральное отопление провести в наш дом, и то, говорят, тыщи две стоит! Нам такие деньги и не снились! Зимой жить в этом доме тяжело. Отец с виду крЕпится, думает, пройдет его сердце, а кто знает…
Пока идет разговор, стол полностью накрывают, ставят шампанское.
Те же, Галина и Варвара.
Галина. Что-то Танечки долго нет (ставил на стол салатник). О чем вы тут говорили? Если не секрет?
Славик. О том, чего у вас нет.
Галина. А чего у нас нет?
Славик. Двух тысяч…
Галина. Ох, разошелся! Ты скажи, есть ли у нас двадцать рублей.
Варвара. Хорошо, Славик, что ты сумел приехать, а то Валера совсем уж заскучал.
Галина. Даже Валера скучает…
Варвара. Смотрю: сидит на кровати мрачный, скучный. Ты что, говорю, заболел что ли? Или чего? А он мне: «Славка уехал, даже в лес съездить, и то не с кем… совсем один».
А.А. Ну вот, видишь…
Варвара. Ты там еще не женился на какой-нибудь – кто там у вас – нанайке? (Смеется).
Славик. Да пока нет, вот жду, когда мама найдет…
Варвара. Давай не задумывайся, а то потом поздно будет.
Славик. Что уж теперь поделать: знать, такова моя судьба.
Галина. Человек сам решает свою судьбу.
Славик. Ну, конечно, я тоже так думаю. Как-нибудь решим. Да вот девушкам не нравлюсь.
Варвара. Ну, да, такой красивый…
Те же и Пётр Алексеевич (заходит).
А.А. Отец, там кто с Машенькой?
П.А. Да все там: и Коля и Сережа и дети… Валера, кажется, с мотоциклом возится.
Заходит Николай.
Николай. Красоташечка моя! Славик, кинокамера в портфеле?
Славик. Кажется…
Николай проходит в правую комнату, выходит с кинокамерой.
Николай. Жалко, пленка черно-белая.. цветной не было нигде. Нужно детей снять. Красотуля моя… вся сияет!.. Дети рассмешили…
П.А. Это кто, Машенька?
Николай. Ну, да. (Выходит).
П.А. Ой, ну и хохотуша же, прыгает и смеется, и глазенками так и сверкает, так и сверкает! И смотрит же так понимающе, как будто ей все ясно, только вот сказать не может.
А.А. Вот бы записать Машеньку на магнитофон, Славик!
Славик. Да, не мешало бы.
П.А. Такая непоседа, глаз с нее нельзя свести, когда она в коляске – того и гляди, выпрыгнет!
Славик. Нужно пофотографировать детей, пока светло.
Славик снимает фотоаппарат, висящий на стене, и выходит.
А.А. (смотрит в окно). Вот и дипломница наша идет, долгожданная…
Варвара. Где? Точно, спускается к времянке, а дети встречают.
Галина. Пойдемте во двор.
Все выходят. Анна Александровна остается и смотрит в окно.
А.А. Веселая… ну, значит, все благополучно… слава богу. Все ли готово? (Смотрит на стол). Так, салат, хлеб… колбаса… пюре… котлеты поджарились… (Заходят Галина и Татьяна). Ну, как, моя дорогая?
Татьяна (улыбается). Защитила на «хорошо»!
А.А. Вот молодчина! (Обнимает). Поздравляю! Мы не сомневались в тебе (целует)! Слава богу! Я за тебя просто молилась сегодня: только чтобы было все хорошо!
Галина. Мама, там Славик зовет всех фотографироваться, пока все вместе.
А.А. Да, нужно обязательно. Танечка, ты не сильно устала?
Татьяна. Да нет… я еще в автобусе поспала.
А.А. Ну, пойдемте быстренько!
Уходят, некоторое время сцена пустует. Издалека доносятся разговоры, смех. Через 2-3 минуты в гостиную входят все, впереди – женщины. Шумно.
Варвара (весело). Ну, Славик, нафотографировал ты нас, а когда фотографии будут?
Валерий. А ты что, не поняла, что у него пленки там не было? Забыл зарядить. Открой крышку, открой, паря, поглядим.
Славик. Прошу не беспокоиться. Фирма, хотя не гарантирует качество, но надеяться надо всегда…
Все садятся за стол.
Татьяна. Валера, ты сумел раньше уйти с работы?
Валерий. Отпросился.
Варвара. Валера с Мухтаркой фотографировался. (Треплет его весело по голове).
Галина. Ну, что, товарищи мужчины, наливайте, не ждите указаний.
Варвара. Налейте моему красненького, он беленькую не пьет.
Галина. Папа, тебе тоже томатного соку?
П.А. Давай, Галочка!
Николай. Так, кому белого?
Галина. Считай. Варя, белого? (Варвара кивает головой: «А я другого не пью»). А нам пока шампанского.
Славик. Мы с папой идем как-то по улице. Разговариваем: вот, мол, белого хлеба в этом магазине нет, где бы взять. Мужик идет навстречу: «Как, белого уже нет? А красное?» - у бедняги одна только мысль: какой алкоголь - белый или красный.
Валерий (Варваре). Это ты у меня алкоголичка: водку глушишь стаканАми. То ли дело я: налил фужер красного, можно и подсолить (поднимает стакан с томатным соком).
Галина. Славик, мне тоже – шампанского. (Славик наливает ей).
Славик. Мама, у тебя голова с шампанского болеть будет.
А.А. За диплом Танечки обязательно нужно выпить. Весь этот бокал!
П.А. А говорит – не пьет!
Галина. С одного бокала вреда не будет.
А.А. Ничего, ничего! Сегодня для меня огромный праздник, я должна выпить за Танечку (до этого суетилась, все что-то к столу приносила, сейчас подходит к зеркалу, поправляет платье, волосы – гребенкой, довольна: выглядит молодо, садится за стол).
Галина. Ну, кто скажет тост, мужчины? Славик?
Славик. Почему обязательно я?
Николай. Давайте я скажу. Я хочу сказать о моей жене… ну…она…столько времени… вы все знаете… шесть лет назад…
Татьяна. Ну, сейчас начнет развозить…
Николай. Тогда я ничего не буду говорить!
Валерий. А я говорю: надо выпить за сеструху, за диплом – о ком это ты там писала?
Татьяна. О БОгате… писатель… Евгений Богат.
Валерий. Во-во. Кто это такой? Неважно. Выпьем за диплом, за Богата и за нашу Таню. Без лишних слов (все чокаются). Вот это, я понимаю, напиток. Приятно пить. Журналистка ты наша!
Татьяна. Ну, еще нужно госэкзамены сдать, да и диплома нет на руках…
А.А. Сережа, ты чего себе не лОжишь в тарелку?
Сергей. Еще весь вечер впереди, Анна Александровна, успею наесться.
Валерий. Мы в тебе уверены, мы знаем, что ты все сдашь, иначе и быть не может.
Татьяна. Все равно заранее загадывать не нужно.
Сергей. Ну, что, Коля, еще по одной?
Галина. Горячее сейчас подадим или попозже?
А.А. Да можно попозже, Галочка, не торопись.
П.А. Да-а… молодец ты, Танюшка, ну, просто молодец!
Лена. Дядя Слава, а ты чего такой грустный?
Славик. Я не знаю… я не грустный, я слушаю…
Валерий. Не понимаете вы в напитках. Пейте томатный сок. Встречают, слышь, Коля, встречают дедушку студенты, ну, и расспрашивают его. Как он смог дожить до такой глубокой старости? Дед отвечает: и пил и курил, и девушек не сторонился, и видите, еще хоть куда! Студенты спрашивают: сколько же вам лет, дедушка? Отвечает: тридцать шесть! (Все смеются).
Галина. А я-то думала…
Варвара. Ну, не скажи. Есть люди, всю жизнь пьют, и доживают до глубокой старости, так что не говори (смеется)!
Валерий. Лучше уж курить.
Галина. Вот у тебя бронхит никогда и не проходит, бронхит курильщика.
П.А А лучше, как я: выпил томатного сока и пошел дышать свежим воздухом. (Вместе: Галина: Правильно, папа! Татьяна: Верно!).
Галина. Танечка, ну, расскажи же, как следует, как ты защищалась?
А.А. Теперь можно и передохнуть: такое дело сделано!
Татьяна. В том, что это дело сделано, заслуга не только моя, заслуга всех вас, а, главное, папы и мамы. Как будто бы время быстро прошло, шесть лет…но уже вырос Алешка и кончил свой первый класс.
А.А. (плачет). Да, что говорить, тяжелое время было. Но, по крайней мере, мы каждый год знали, что ты обязательно приедешь, а теперь, когда вы соберетесь вместе? Соберетесь ли вы при нас, мы-то становимся все старее и старее…
Татьяна. Приедем обязательно.
Николай. Не говори: гоп!
Татьяна. Ты можешь говорить, что угодно, а я говорю: приеду, значит, приеду, раз говорю. Мы еще соберемся вместе, мама, не расстраивайся. Большую помощь, просто неоценимую, мне оказала Ира Казанкова. Больше половины диплома она отпечатала сама. Можно представить, чего это ей стоило с маленьким ребенком. Печатала иногда до глубокой ночи.
Славик. Ну, а как все-таки насчет любви?
Татьяна. Насчет любви. Доказала все-таки свою точку зрения. Не могло быть настоящей любви в то время. Основное замечание сделали по оформлению: неряшливо, небрежно, кто так печатает, ведь это же диплом – издевательство над комиссией и так далее. Лидия Владимировна очень волновалась, все пыталась слово сказать – она была секретарем комиссии: что у меня ребенок, условия тяжелые, но ей так и не дали сказать. Но, как видите, все обошлось хорошо. Вопросов задавали много, главный вопрос был: о месте журналистики, публицистики в современном мире, в современное время, для чего она нужна…
Мужские голоса: Может, перекурим и вернемся? Пошли курить!
Сцена темнеет.. Конец сцены 1.
Сцена 2. Гостиная.
Анна Александровна, Татьяна, Славик. Стоят у стола. Славик смотрится в зеркало, приложил ватку к носу. На столе стоит транзисторный приемник, слышится музыка. Анна Александровна что-то толчет в кастрюле.
А.А. Танечка, ты сейчас во времянку, будешь заниматься?
Татьяна. Да, надо почитать, пока есть возможность. Время летит, совсем немного осталось до госэкзамена.
А.А. Конечно, конечно, Танечка, каждую свободную минутку нужно использовать. С Машенькой дедушка посидит, ему все равно больше ничего делать нельзя.
Славик. Да сейчас можно и не бояться. Диплом защитила, как-нибудь и это сдашь, не завалят – им невыгодно.
Татьяна. Нет, Славик, я не хочу «как-нибудь». Почему я должна ждать, когда меня вытянут? Что, не перестает кровь идти? Сильно тебе поленом попало.
Славик. Как я теперь в гости пойду к Беркутовым?
Татьяна. У тебя ватка с перекисью?
Славик. Да.
Татьяна. У нас уже деньги на выпускной бал собирают…
Голос диктора из приемника: По просьбе радиослушателей исполняет Валентина Толкунова…
А.А. Славик, сделай погромче. (Славик крутит настройку. Слышится громко песня: «Быть добрым, нежным быть не надо на прощанье»). Быть добрым, нежным быть не надо на прощанье, это относится не только к любви. Мне тоже часто приходится прощаться. Вот скоро и Славика придется провожать…
Татьяна (удивленно). Мама, ты серьезно?
Славик. Мама, ты плачешь (Анна Александровна согнулась над столом).
А.А. Он в зеркало видит, Танечка.
Славик. И что там собирают… на бал?
Татьяна. Собирают по двадцать пять рублей.
Славик. За двоих?
Татьяна. Я тоже по наивности спросила, мол, мужа можно привести? Мне говорят: гони еще двадцать рублей.
Славик. Вообще-то раз в жизни бывает выпускной бал.
Татьяна. Я бы легче отнеслась к такой сумме, хотя она, все-таки, умопомрачительная. На нее вдвоем можно спокойно вечер в ресторане провести. Легче бы отнеслась… если бы не услышала случайный разговор в автобусе, который вели две девушки, как нарочно, наклонившись прямо над моей головой. Этот разговор я назвала «исповедь белого человека», его вела одна официантка из ресторана. «Сколько, говорит, я училась, как дурочка, моталась по столовым, вкалывала… а теперь у меня все есть, ну, а если нет, достану. У меня каждый день 30-40 рублей навару. А что мне еще надо? (– А как это у тебя получается, - интересуется подруга). Очень просто. Считай, с каждого молодого я пятерку сдеру просто так. Приходит с девчонкой, рассчитывается. Я – раз, два, столько-то с тебя… думаешь, он при ней пересчитывать будет? Тут все продуманно. Сейчас на курсах повышения учусь. (- Действительно, как хорошо, - восхищается подруга, - сорок рублей!). Ну-у, снисходительно улыбается официантка, это еще не всё. Я у иностранцев достаю тряпки. Ты ведь знаешь, как ценят молодые идиоты заграничное барахло – и тут же загоняю. А здесь тебе уже не копейки. (Подруга: - как же ты к иностранцам подход находишь?). О, это еще проще. Они сами лезут. Здесь, главное, быть равнодушной, чтобы цену сбить. Знай себе: ду ю спик, парле ву франсе. Эх, милая, жизнь-то какая! Всё у меня есть!». И подруга глядит на нее восторженно: вот как надо жить! Понимаете, у нее даже расчет на психологию людей – весь смысл жизни в деньгах… бедная.
А.А. Вон Валерик идет (вздыхает). Ну, иди, Танечка, занимайся, а мне борщ надо варить. (Татьяна уходит). Как у тебя дела, кажется, перестала кровь идти? (Смотрит). Кожу только содрало. Как же тебе очки не разбило?
Славик. А я без очков колол.
Анна Александровна уходит, после нее заходит Валерий.
Валерий. ЗдорОво, паря, здорОво! О-о, вот это пожатие! Кто это тебя?
Славик. Пусть не лезут.
Валерий. Правильно, теперь бояться будут. Ну, рассказывай.
Славик. Бандитская пуля.
Валерий. А хорошо тебе попало. Ну-ка, покажись. Во-о, видишь, дрова рубят – щепки летят.
Славик. Не щепка, но полено прилетело. Понимаешь, сухая лиственница попалась. Я её так и эдак – бесполезно. Потом не вытерпел – дал, а она мне – по носу.
Валерий. Зато вид мужественный. Великий кромсатель! Когда колешь полено, нужно его держать, понятно? Э-э… ничего: заживет до свадьбы. Пойду с мотоциклом разбираться: амортизатор барахлит. Съездить бы нам с тобой куда-нибудь, а?
Славик. Да всё некогда: то тебе, то – мне.
Валерий. Ты когда фотокарточки собираешься делать?
Славик. Завтра съездим на дачу, потом начну проявлять пленки. Химикаты уже приготовил. Фотопленки, правда, сейчас нет в магазинах. Хорошо, что с собой привез, но у меня – последняя. Коля тебе фотоаппарат подладил. Если будешь фотографировать, то пользуйся всем, что есть в моей фотолаборатории, когда уеду.
Валерий. Так нужно еще проверить, что там Коля сделал.
Славик. Коля твой «Зоркий» полностью разобрал и собрал по винтикам. Ты прояви пленку, которую заснимешь, и пришли ко мне, в Комсомольск. А я тебе объясню: что да как. Понял? Как видишь, все просто. Для съемки не мешает тебе взять фотоэкспонометр. Впрочем, если будешь заниматься, в книжном шкафу – литература для фотолюбителей. Пользуйся. В ней все есть. Как ты уже понял, фото – великая вещь. Нажал спуск – и мгновение остановилось. А вовремя нажмешь, мгновение может оказаться прекрасным.
Валерий. Убедил ты меня, паря, убедил. Придется заняться. Ну, держи краба.
Славик. Иди ты… к мотоциклу. Я тоже пойду – с дровами нужно закончить.
Выходят.
Сцена 3. Гостиная.
Явление 1. Анна Александровна, Татьяна, Галина.
Галина. Никак не соберусь пересадить помидоры в теплицу. Мама, а Таня где?
А.А. Занимается во времянке. (Смотрит в окно). Коля туда чего-то идет. Я же говорила ему, чтобы он старался меньше туда ходить, когда она учится. Ее совершенно нельзя отвлекать… красавица моя голубоглазая, веселенькая… Машенька… посмотри.
Галина. Дедушку веселит (смотрит тоже в окно). О, как прыгает в коляске!
А.А. Да, Галочка, Славик с Колей сегодня пленку на парник прибили, с самого утра взялись. А сейчас Валера со Славиком поехали в Баклаши за рассадой.
Галина. Вот видишь. Я на даче пересадила помидоры, а у вас никак не получается. Кстати, на даче еще теплицу надо достеклить.
А.А. Галочка, ты расскажи, что случилось на даче вчера? Ничего толком не объяснили…
Галина. Что случилось… мы сидели все на даче, потом собрались на Олху. Коля со Славиком кино все снимали. Ты же знаешь, Олха – речка быстрая. Дети играли на мостике. Такой мостик: каркас, но без настила. Кто-то с берега на воду запустил воздушный шарик. Его таскало по воде, независимо от течения, ведь он легкий. Компания расположилась у кустов, поодаль от берега. Уселись кружком, беседовали. Этот берег крутой и высокий – не видно, что делается на реке. Славик все происходящее - шарик, детей на берегу и мостике, нас - снимал кинокамерой. Мы туда и не глядели. Потом вдруг послышался плеск воды. Вскакиваем. Коля – впереди. Подбегаем к берегу. Видим: Алеша в воде, держится за мостик, а Славик плывет к нему. Алеша слетел с мостика и скрылся под водой. Славик это увидел, не знаю, снял он это кинокамерой или нет, но он снимал в это время. Хоть там и мелко, течение быстрое, и думать было некогда. Славик на ходу успел положить камеру, снять с себя фотоаппарат и очки и, как был в одежде, бросился в воду. Когда он прыгал, Алеши не было видно, поэтому решил, что Алешу снесло течением. Прыгнул, а там еще оказалась яма. Когда вынырнул, Алеша держался за мостик. Вот и все происшествие. Мы – сразу же на дачу, переодели их в сухое. Потом поехали домой.
Заходит Валерий.
Валерий. Мы со Славиком рассаду привезли из Баклашей, Мария Степановна оставила нам.
А.А. Ну, слава богу.
Галина. Жара спадет окончательно, будем сажать. А Варя придет?
Валерий. Обещала к вечеру.
Галина. Я маме рассказывала, как Славик прыгал за Алешей в воду.
Валерий. Как паря решил искупаться? Ему просто жарко стало, а тут случай удобный подвернулся – и раздеваться не надо.
Галина. Ну, ты сейчас наговоришь.
Заходит Славик.
Славик. О, Галя! Здравствуй! (Целуются).
Галина. Здравствуй, братик!
Славик. Наконец я понял, как коровы идут, задрав хвосты. Читал такое в сельских романах. Может, у Золя, не помню. Мария Степановна свою корову выгоняла, говорит ей: «Иди, иди, сейчас нет паутов, иди же!». Толкает ее в зад. Корова, нехотя, идет. Хвост у нее стоит вертикально, причем, верхняя половина хвоста крутится, как пропеллер. Через несколько минут, пожевав травку, она бежит домой. Мария Степановна встречает ее у калитки. Корова прёт прямо на хозяйку. - Куда? Иди еще гуляй! – толкает ее Мария Степановна. Но не тут-то было! Буренка бьет себя хвостом по бокам и не думает поворачиваться – панически боится паутов. Отодвинула хозяйку и ворвалась во двор – в надежное убежище. Мария Степановна, кстати, помидоры уже давно посадила.
А.А. Славик, сейчас все в сборе, не мешало бы с письмом разобраться, пока время есть. Славик написал письмо (обращается, в основном, к Галине), а Таня его переписала по-своему. Теперь нужно всем вместе разобраться, не упустили ли чего. Вот, и Танечка идет! (Смотрит в окно).
Входит Петр Алексеевич.
П.А. Машенька уснула, я там транзистор около нее поставил.
А.А. Ну, хорошо. Ей уже пора спать, только нужно поглядывать на коляску в окно.
Входит Татьяна.
Татьяна. О-о, все в сборе. Здравствуйте!
Целует всех по очереди.
Валерий. А меня? (Показывает пальцем на щеку).
Татьяна. Пап, а Машенька давно уснула? Братика своего забыла… и младшего (целует братьев по очереди).
П.А. Да вот только что укачал ее.
Татьяна. Ясно.
А.А. Танечка, ты кушать, наверно, захотела, дорогая?
Татьяна (неуверенно). Да-а… не знаю.
А.А. Галочка, ты будешь борщ кушать? Сейчас весь поставлю на газ. (Уходит).
Галина. Что, Таня, почитаешь нам письмо, пока борщ греется?
Татьяна. Обязательно, мы уже давно собираемся, но никак вместе собраться не получалось… то тебя нет, то Валерика (уходит в дальнюю комнату).
Галина. Славик, ты фотокарточки-то делаешь?
Славик. Да, сегодня с утра проявил все фотопленки. Теперь можно готовить лабораторию – наших гостей придется попросить из времянки, мне же нужно ночью печатать – времени не хватает днем. Коля может там ночевать, но Тане с Машенькой придется быть здесь.
Татьяна (заходит с бумагами). Вот тут, что Славик вначале писал, и – мое…
Возвращается Анна Александровна. Все садятся.
Татьяна. Так. Уважаемая редакция! Да… я пишу от имени папы, Славик вначале написал от имени детей, всех нас, но мне кажется, это не совсем верно. Ну, это будет ясно, когда прочту письмо. Уважаемая редакция! Я – инвалид Отечественной войны 2-й группы. Живу в частном доме, дом этот не благоустроенный. Несколько лет назад я впервые обратился в горисполком за помощью – провести в дом центральное отопление. Мне было отказано. С тех пор просьбу эту так и не удовлетворили.
Славик. Нужно сказать, видимо, почему не удовлетворили: мол, не нашли возможности. ТЭЦ работала не на полную мощность, работал только один котел. Если бы дом подключили к теплоцентрали, то это бы резко ухудшило все показатели, словно к ним поступили одновременно просьбы всех жителей поселка. Ты давно, папа, просил в первый раз?
П.А. Давно… лет шесть уже… да сразу же, как приехали, и начал…
Татьяна. Если надо, узнают. Дальше. Обращался я за помощью и в горвоенкомат, но и там ничего не смогли сделать.
Славик. Что они могут сделать?
Татьяна. Речь идет о предоставлении элементарных благоустроенных условий. В данное время приходится жить в холодном доме, топить печку – зимой к утру температура опускается до плюс десяти градусов, а много ли нам, старикам, нужно? Следовательно, необходимо заготавливать дрова, ходить за водой в колонку – двести метров, ходить в холодный туалет на улице. Попытался я встать в очередь для предоставления благоустроенного жилья инвалидам войны в горисполкоме – мне отказали по той причине, что имею свой дом. Разве другие инвалиды войны, стоящие в очереди, не имеют жилплощадь? Хотя я готов отдать дом государству, если мне будет взамен любое благоустроенное жилье. Раньше рядом были дети – теперь с нами никто не живет, дети разъехались. Весной этого года у меня резко ухудшилось здоровье, больше месяца пролежал в больнице – теперь…
Галина. Да, кстати, врачи говорят, что у папы был все-таки инфаркт.
П.А. Но они же определяли по этой… как ее… кардиограмме.
Галина. Электрокардиограмма.
П.А. Да… и сказали, что инфаркта нет.
Галина. У них есть еще методы, не знаю, какие. В общем, что был инфаркт миокарда, мне сказала лечащий врач папы.
А.А. Тогда, если понадобится, будет документальное подтверждение. Сегодня утром отцу опять было плохо. Пришлось принимать все лекарства подряд: и нитроглицерин и валидол. Потом уж Танечка валерьянки налила, да он поспал около часа. Тогда только и полегчало. И так может быть в каждый момент. Ну, «Скорую» он сам не захотел вызывать.
Татьяна. Значит, пишем: весной этого года у меня был инфаркт… как писать правильно: просто или инфаркт миокарда?
Галина. Да пиши просто: инфаркт. Там поймут.
Татьяна (записывает под свои слова). Так. Был инфаркт, и врачи запретили носить тяжести свыше пяти килограммов.
Валерий. Сомнительно мне это все…
Галина. Что сомнительно?
Валерий. Что эта писанина поможет.
Галина. Что же тогда делать?
Валерий. Нужно здесь пробивать.
Галина. А как? Я попробовала говорить об этом в горисполкоме. Там мне одна ответила при всех: а почему, мол, ты их к себе не возьмешь, раз у них такие плохие условия? У тебя ведь трехкомнатная, двоим места найдется, потеснитесь немного.
Славик. Тут разговор идет еще о другом. Дать им – папе и маме – условия жизни, а это значит, не только теплый туалет и ванная, но чтобы они могли жить спокойно, пусть будет комнатка, но чтобы их никто и ничто не тревожило. Не мешало бы им двухкомнатную квартиру, потому что у каждого свои болезни, естественно, будут и разногласия. Кому-то тепло, кому-то – прохлада, но главное, чтобы эта квартира была отдельно от остального мира, как этот дом. Тогда они будут жить спокойно. А у Гали им жить, значит, забыть, что такое спокойная жизнь. Постоянная суета: соседи, гости, дети. Какие б дети ни были хорошие, но с ними хлопот хватает! И беспокойств. Да, и причем здесь Галя? У Гали – своя семья. Разве папа не имеет права на благоустроенное жилье, вот в чем вопрос, как инвалид Отечественной войны? Дом они готовы отдать государству.
А.А. Я была у юриста, и мне сказали, что в нашем положении остается одно: продать дом, становиться в очередь и ждать, когда дадут квартиру. А там очередь – тридцать человек. Скорее помрешь, чем квартиру эту получишь. Нужно было нам сразу записать дом на Валерика, встали бы в очередь и уже получили б квартиру.
Галина. Насчет очереди в горисполкоме – так вопрос ставить нельзя. Действительно, пришлют им письмо из редакции, они и скажут: «А, ну ладно, ставим тебя в очередь, раз такое дело» - и жди от моря погоды.
А.А. Вот о чем и разговор. Надо вопрос ставить так: или пусть благоустраивают дом – хотя бы провели центральное отопление или дают квартиру. Но опять же: отопление провести – где такие деньги взять?
П.А. Другое дело, если бы за государственный счет… я бы согласился!
Валерий. Так тебе и провели за государственный счет…
П.А. Ну… не знаю тогда…
Татьяна. Ну, что, продолжим?
Славик. Можно отметить, что центральное отопление имеется у соседей.
Татьяна. Это все выяснится, когда нужно будет…
А.А. Ой, борщ кипит!.. (выбегает).
П.А. А Машенька? (Петр Алексеевич и Татьяна подходят к окну, смотрят на улицу). Зашевелилась.
Петр Алексеевич выходит. Галина смотрит бумаги.
Валерий. Ну, сразу все всполошились.
А.А. (возвращается). Выключила. Зато не прокиснет!
Татьяна. Так, мама, насчет телефона писать будем или нет? Славик тут расписал…
А.А. А как же, Танечка! И так сейчас еле ходишь, а вы уедете – мы совсем разболеемся. Старые мы стали. Папа и насчет телефона говорил, а что толку!
Славик. Телефон тоже относится к жизненным условиям. А вот поставить телефон – не нашли возможности, хотя у тех же соседей он имеется.
А.А. Что тут можно сказать? Живем мы на улице Ангарской, а это не улица совсем, а улочка, или лучше сказать, переулочек, на ней всего-то десяток домов, и в городе никто ее не знает. Хорошо, хоть «Скорая помощь» теперь сразу приходит – им известен маршрут. Как-то было – телемастер тут заблудился, только к вечеру пришел, не мог нас найти, и никто подсказать не мог. Затерялась наша улочка – никому она не нужна, никому не нужны и мы…
Галина. Ну, что ты, мама, говоришь такое?
Анна Александровна вздыхает.
Татьяна. Мы сегодня закончим или нет?
Галина (смотрит в окно). Машенька проснулась. Пора уже помидоры сажать.
Татьяна. Основное, чем мы должны закончить. В соответствии с Постановлением правительства инвалидам войны должны предоставляться благоустроенные условия жизни… этот дом – неблагоустроенный. Прошу у вас совета: каким образом можно решить вопрос о предоставлении мне благоустроенной жилплощади? Можно ли, хоть как-нибудь, его решить?
А.А. Видимо, так и нужно закончить, но вам с Галинкой еще нужно подумать. Валера, ты будешь кушать?
Валерий. Да нет, меня Варя накормила.
Славик. Ты хотя б разок для приличия поел здесь.
Валерий. Так Варя обижается, когда я не голодный. Она готовит, старается, а есть некому.
А.А. Да, Варя молодец. Постоянно что-нибудь да испечет – пышки, пирожки, печенье или пироги. Я чуть дольше простою у газовой плиты – сразу голова заболит.
Валерий. Ну, чаю я попью. Только у вас ведь опять свежей заварки нет.
Славик (хлопает его слегка по спине). Не расстраивайся, паря, я тебе отдельно его заварю.
Валерий. Нет уж, нет уж, лучше я сам. Вы заваривать не научились, как следует.
Все выходят.
Сцена 3.
Явление 2. Гостиная. Вечер.
Гостиная пустая. Окно темное. Свет лишь в гостиной. Правая комната полутемная.
Заходят Анна Александровна и Славик.
А.А. Ну, слава богу, пересадили и помидоры и огурцы, теперь этой заботушки не будет. Славик, ты ложись, дорогой, спать. Ты сделал сейчас большое дело – перемыл такую кучу посуды. Завтра утром папа будет свободен. (Славик говорит: «Ну, хорошо, мама» и проходит в правую комнату, которую разделяет только перегородка – можно разговаривать. Он раздевается и ложится). Все-таки здесь лето хорошо тем, что если жарко днем, то хоть вечером прохладно, а то ведь на западе: днем – жара, духота, и ночью от нее никуда не денешься. Хорошо, когда все вместе, просто душа поет, никаких болезней и жить хочется! Славик, ты спишь? (Подходит к нему, он подает ей руку. Пока она говорит, их руки соединены). Ты заметил, дорогой, как наш Тишка-Тихоня вам радовался, нашим дорогим гостям, что вы приехали. Сядете ли вы в кресло перед телевизором или на диване, он обязательно ляжет к кому-нибудь на ноги и мурлычет. А, как-то, в один вечер, когда мы все собрались вместе, он обошел всех: полежит у тебя, пойдет к Алеше, потом – к Тане, к Коле. И ваш приезд он чувствовал. Хоть поспишь на своей кровати, дорогой. Сейчас я на ней сплю, уже привыкла к доскам. На диване тоже неплохо. Спать пора, мой дорогой сын. Спи.
Славик. И ты тоже ложись, мамочка, поздно уже.
А.А. Хорошо. Спокойной ночи, дорогой!
Славик. Спокойной ночи, мама!
А.А. (помедлив). Приятных тебе сновидений!
Славик. И тебе тоже, мам!
Анна Александровна уходит в дальнюю дверь. Свет в гостиной гаснет.
Занавес. Конец действия 3.
Продолжение:
http://proza.ru/2020/04/15/1712