Глава 15
В трудах и заботах быстро пролетели теплые дни. С огорода убрали небольшие запасы урожая. И вот, за окном стали пролетать первые «белые мухи».
Сашка устроился кровельщиком в хорошую бригаду строителей. Почти все ребята были непьющие, жадные до работы. Иногда до темноты приходилось лазать по крутым крышам, пока строгий окрик бригадира не возвращал всех на грешную землю.
Зора окончила курсы швейных мастеров и теперь работала в крупном быткомбинате в швейном цехе. Сашка получил комнату в общежитии для строителей, там и жил. До домика Шуры ходить было далековато.
Молодые люди встречались раз в неделю по воскресеньям, вечером. Сашка прибегал к Зоре, ночевал у них, а потом рано утром уходил обратно.
Зора постепенно привыкала к парню, чувствуя крепнущую душевную связь.
Однажды, сидя с матерью за вечерним чаем, разговорились с ней о любви.
— Мам, скажи, как приходит любовь? Как ее почувствовать? — спросила Зора у матери.
— Ой, доча, трудный вопрос ты задала, — отставив кружку с недопитым чаем, ответила Шура. — У каждого человека любовь своя. Нет одинакового чувства. Мы с тобой уже начинали разговор на эту тему. Я встретила свою любовь нечаянно, внезапно, словно молния, меня пронзило что-то, запылало огнем в душе, и сердце было готово выпрыгнуть из груди. Со стороны парня я испытывала нежность, заботу о себе, чувствовала его силу и способность защитить меня от любой опасности. Но вот, болезнь, проклятая…Не долго продолжалось наше счастье…От нее нет спасения никому.
— Что за болезнь, мама? — спросила Зора.
— Врачи сказали, что у него был рак печени, — горестно склонив голову, ответила мать.
Помолчали…
— Мам, ты знаешь, — замялась Зора, — скажи, как вести себя с Сашкой после свадьбы? Ну, в первую ночь… Я же ничего не знаю…
Шура, не вдаваясь в подробности, рассказала, как ведут себя невесты–будущие жены после свадебного пира. Зора то краснела, то бледнела, представляя картинки рассказа матери.
— В этом деле советов не дают, дочка, — слушай свое тело, оно само подскажет, что нужно делать. Так мы устроены.
— Мам, а если я забеременею? Как быть? Ведь отец меня предупредил в письме об опасности рождения ребенка!
— Не знаю, дочка, что и сказать, — подумав, ответила Шура. — Мне кажется, надо родить дитя, а потом постараться передать ему свои знания. Давай ложиться спать, тебе рано вставать, на работу.
Ночь для Зоры прошла в сплошном кошмаре. За ней поочередно гонялись мать с разбитым в кровь лицом, что-то злобно крича, потом картинка менялась.
Убегала от старого цыгана с бородой, как у сказочного Бармалея. Ноги были словно спутаны и еле передвигались. Вскрикивая, просыпалась. Шлепая босыми ногами по полу, к ней подбегала мать, с тревогой спрашивала: «Что с тобой? Не заболела?»
Зора успокаивала ее и сама успокаивалась, засыпая снова.
И вновь преследовали смутные видения. Снился Сашка, который наваливался на нее и почему-то в сугробе, а не на кровати. Потом она увидела странный, тревожный сон, будто бы Сашка улетает в какую-то яму и она его не может удержать. Сон крепко осел в голове и никак не желал ее покидать.
За завтраком Зора опрокинула кружку с чаем, что никогда в жизни с ней такого не было. Стала мыть посуду и разбила глиняный кувшин с ручкой.
— Что с тобой? — снова в тревоге спросила Шура, — это я тебя вчерашней беседой выбила из колеи? Что тебе снилось?
Зора рассказала, что она запомнила из снов.
— Дочка, сны – это странная штука, иногда они бывают вещими. Я про своего Ивана тоже видела не раз страшные сны, и как видишь, они были пророческими. Господь нам словно подсказывает, что будут впереди. Не все сбывается, что увидишь во сне, но ко всему надо относиться внимательно. Не переживай, у вас с Сашей все будет хорошо, я недавно гадала на картах, ваши жизни сближаются и уходят в бесконечность. Значит, вы долго будете вместе.
— Спасибо, мама, успокоила мое сердце! — со слезами на глазах, промолвила Зора, — побегу на работу, а потом начнем шить свадебное платье. Время до Покрова осталась неделя, надо поторопиться.
За заботами и хлопотами мигом пролетела неделя. Сашка тоже основательно подготовился. Заказал себе в ателье новый костюм, купил белую рубашку и ботинки.
Зора с матерью сшили из купленного материала свадебное платье. В воскресенье Сашка с друзьями приехал за Зорой на разнаряженной цыганской тройке. За кучера на облучке сидел сам Митро в малиновом кунтуше, перевязанный алой лентой. Отвез молодых в здание горисполкома, где был ЗАГС. Прозвучал вальс Мендельсона из старенького граммофона, и пожилая работница ЗАГСа поздравила молодых с законным браком.
Дома гостей ждал богатый по тем временам стол: винегрет, холодец из свиных ножек, круглая картошка в «мундире», жареные караси, всевозможные постряпушки и домашнее вино.
Отзвучали поздравления, крики «Горько!», напутственные слова. Гости разошлись и разъехались.
Зора и Шура убирали посуду. Сашка сидел в уголке, в глубокой задумчивости.
— Ну, все, навели порядок, пора и отдыхать, — сказала Шура. — Я пошла к соседке Иванчихе, переночую у нее, в последние дни ей все хуже, просила побыть с ней.
Шура ушла. Зора внутренне подобралась, сжалась, словно ожидая чего-то неминуемого, как человек с больным зубом, который сидел в очереди у стоматологического кабинета. Сашка подошел к ней, встал на колени, и взял ее руки в свои.
— Пойдем… — только и сказал…
…Это было, что-то восхитительное…Сашка оказался опытным любовником и ласковым мужем. Зора, то теряла ориентировку, погружаясь в сладострастный туман, то задыхаясь, старалась вынырнуть на свежий воздух. Отдышавшись, все повторяли снова…
Проснулись поздно, от яркого света, заливавшего комнату. Зора соскочила с кровати, отдернув шторку, выглянула в окно.
— Сашка, снег! Покров! Ура! — радостно вскричала она. — Мне мама сказала, что если на утро Покрова выпадет снег, то нужно им растереть тело. Тогда никакие хвори не прицепятся.
Одев старенькую шубейку и галоши, выскочила за дверь.
Быстро скатала снежный комок, протерла лицо и руки.
Забежала в домик, подскочила к Сашке и провела комком по его голой спине.
— А–а–а–а! – раздался Сашкин крик, — ты что делаешь! У меня сердце чуть не лопнуло!
Схватил Зору в охапку и повалил на себя. И вновь волны блаженства захлестнули обеих.
Шура пришла в обед, опытным взглядом окинула засмущавшихся молодоженов. Увидев их довольные лица и темные круги под глазами, про себя ухмыльнулась: «Значит, все прошло хорошо. Дай-то Бог!»
Позавтракали тем, что осталось со вчерашнего пира.
— Я, наверное, схожу на работу, — сказал Сашка. — Хотя бригадир дал один день, в связи со свадьбой, работать все же надо. Деньги надо зарабатывать, теперь у меня семья.
— А я дома сегодня буду. Моя начальница швейного цеха отпустила меня на два дня. Нашла подменную, — пояснила Зора.
— Хорошо, будь дома, я к вечеру вернусь. Постараюсь прийти пораньше, — ответил Сашка и исчез за дверью.
— Все хорошо, мама, — увидев немой вопрос в глазах матери, сказала Зора, — все хорошо. Я безумно хочу спать.
— Ложись, дочка, все равно делать нечего, отсыпайся. Я схожу к Иванчихе, побуду с ней. Плоха старушка, видимо скоро Господь ее призовет.
Шура ушла, а Зора сняв платье, нырнула в постель, еще хранившую тепло мужа. Быстро уснула. И тут вновь начались кошмары. Теперь они были еще страшнее. Во чрево Зоры проникали щупальца какого-то неведомого существа, разрывая ее изнутри. Затем видения сменялись другими картинами–чудились роды. Зора рожала какого-то зверя, всего в шерсти, клыкастого и с горящими, как угли, глазами. Такого зверя она насылала в виде морока на Сашку. Низ живота разламывала непонятная боль. Проснулась в страхе и ознобе. Откинув одеяло, с ужасом увидела, что оно в крови.
— Господи, что это? Все ведь ночью было хорошо, никаких травм Сашка мне не нанес. Откуда это? Застирала простынь и пододеяльник. Пришла Шура.
— Дочка, что случилось? — в тревоге спросила она.
— Ты ушла, а я легла спать и потом опять, начались кошмары. Проснулась вся в крови.
— Сейчас, сейчас, доча, все сделаем, — забегала, засуетилась Шура.
Поставила на керогаз кастрюльку с водой, сходила в чулан, и принесла разных трав. Мелко наломала их, высыпала в посудину. Настой закипел, распространяя ароматный запах.
— На-ка, дитятко, попей отвар, — подала кружку с коричневой жидкостью Зоре.
Зора выпила полкружки и откинулась на подушки.
— Что это было, мама? — спросила она.
— Ничего страшного, дочка, бывает такое у девушек в первый раз. Потом все пройдет. Объясни Саше, что близости нельзя допускать хотя бы неделю. Ничего, потерпит, больше терпел, тебя ожидаючи.
Сашка пришел с работы рано, неся в мешке продукты. Выложил на стол банки тушенки, круг колбасы, шмат сала и пару буханок хлеба.
— Откуда такое богатство, Саша? — спросила Шура.
— Всем давали премиальные сухпайком, — пояснил Сашка, — кто от него отказался, тем давали деньги. Я не отказался. На деньги такого не купишь, все втридорога.
— Молодец, Саша! — похвалила его Шура, — настоящий добытчик!
При этих словах у Сашки слегка порозовели щеки и уши.
Увидев висящие на веревочке для просушки постельные принадлежности, понял по-своему, зардевшись еще больше.
— Я пошла к соседке, а вы тут поворкуйте, — сказала Шура.
— Зора, а почему ты не вынесла белье на улицу? Там легкий ветерок, быстро все обдует, — спросил Сашка.
Зора не знала с чего начать. Решившись, выложила мужу все, как есть.
Увидела, как вытянулось и побледнело его лицо.
— Это не опасно, Зора? Может быть, тебе надо в больницу? — засуетился он.
— Не волнуйся, все будет хорошо, — успокоила его жена, — только спать будем неделю отдельно.
— А, ерунда, махнул рукой Сашка, я поживу в своей комнате в общежитии. Ничего со мной за неделю не случится! Тебя буду навещать, как только смогу.
— Я не собираюсь лежать дома неделю, — ответила Зора, — работа тоже есть. Завтра пойду. Видеться можем и по вечерам, у тебя в общежитии. Ваша злющая комендантша теперь меня будет пропускать, ведь я твоя законная жена.
— Можно и так, согласился Сашка. — Давайте ужинать и спать.
Прошла неделя восхитительной семейной жизни. Сашка был нежен и ласков, всегда приходил с маленьким букетиком каких-то цветов. И где он их брал поздней осенью?
Первый снег, выпавший на Покров, растаял, и установилась теплая, без дождей и ветров погода. Бригадир кровельщиков пожилой Трофимыч, поторапливал ребят: «Шевелись, краб вашу мать, скоро дожди, а потом и снег придет, а мы крышу не успеем закончить крыть!» Трофимыч в войну служил на эсминце в Балтфлоте. Коренастый, крепкий, как сутунок, был похож на краба, когда растопырив и согнув руки в локтях, бежал по кровле.
В выражениях не стеснялся, иногда крыл провинившегося, долго и со смаком. Но ребята–кровельщики не обижались–все делалось без злобы. И сейчас поторапливал ребят. Ныли старые кости и раны, полученные в войну, а это первый признак смены погоды.
День подходил к концу. Осталась последняя работа – установить на стыке двух скатов водоотлив и сливную трубу. Сашка, пристегнув карабин с веревкой к поясу и кольцу на скате, киянкой огибал последний лист. На западе вырастала черная клубящаяся туча.
— Сашка, брось эту трубу, краб ее мать, буря идет! — крикнул Трофимыч, — завтра доделаем!
— Немного осталось, — крикнул в ответ Сашка, — последний лист обогну и всё!
— Бро–о–о–сь! — не своим голосом заблажил бригадир.
Но было поздно. Мощный порыв ветра, словно пушинку, сдул с крыши паренька.
Трофимыч и ребята–кровельщики с ужасом смотрели, как стремительно разматываются кольца страховочной веревки. Веревка натянулась со звуком басовой струны, и с пистолетным выстрелом лопнула, взметнувшись обрывком выше крыши.
Оторопь прошла. Грохоча сапогами, вся бригада бросилась по ступеням подъезда вниз.
Сашка лежал на спине, на куче строительного мусора. Глаза были открыты. Изо рта вытекала маленькая пузырящаяся струйка крови.
— Скорую! — скомандовал Трофимыч.
Один из парней вихрем унесся звонить в неотложку. Склонившись над телом Сашки, бригадир расстегнул фуфайку на его груди и приложил ухо.
— Жив, чертяка, краб его ети, жив! — вскричал он. — Ну, где там эта таратайка морская, медузу им в дышло!
Подъехала скорая. Сашку осторожно переложили на носилки, положили в салон машины, и она укатила в белесую снежную муть.
Трофимыч посмотрел на крышу здания, откуда упал Сашка. На ветру болтался обрывок веревки.
— Вон оно, что, — понял бригадир, — веревка достала только до третьего этажа, здесь она и лопнула. На этом месте падение Сашки прекратилось. Но все равно полет с оставшихся двух этажей вещь довольно неприятная. Пошли в больницу, — дал он команду.
В больницу попали после долгих препирательств с вредной вахтершей, пока не пришел врач. Вникнув в суть произошедшего, разрешил пройти в коридор операционной. Здесь расселись на лавочке, ожидая новостей. Часа через полтора из операционной вышел врачи медсестра. Все в тревоге обступили их с одни вопросом: «Как он?»
Врач обвел строгим взором всех, улыбнулся и сказал: «Жить будет ваш парашютист! Это надо же умудриться упасть с пятого этажа и отделаться переломом всего трех ребер. В рубашке родился ваш парень. Мы наложили корсет на торс тела. Походит в нем пару месяцев, пока все не заживет. Легкие пострадали от компрессионного удара, потребуют более длительного лечения».
— Когда можно к нему прийти? — спросили ребята.
— Завтра приходите, сегодня ему наставили обезболивающих, и подключили к аппарату ИВЛ.
— Что за аппарат? — с испугом спросил Васек, кудрявый шустрый паренек.
— Это аппарат искусственного дыхания, балбес, — щелкнув Васька по носу, сказал Трофимыч, – ничо не знаете, грамотеи!
Посмеялись и разошлись. На следующий день вся бригада кровельщиков была в больнице. Накинув белые халаты, тихо ступая, прошли в палату, где лежал Сашка.
Он был до подбородка закован в гипсовую броню. Разговаривать пока не мог.
Сказав ободряющие слова и оставив скромные гостинцы, ребята ушли.
Зора, прождав Сашку сутки, бросилась на его поиски. Прибежала в контору стройтреста, где он работал. Трофимыч, не вдаваясь в подробности, все обсказал, что случилось.
Зора почти бегом устремилась в больницу. Ее пропустили сразу, и она прошла в палату.
— Сашка, Сашка, что ты наделал! — со слезами произнесла она, присев на краешек кровати. Почему мне ничего никто не сказал?
— Не успели, наверное, — прошептал он. — Все события прошли так стремительно! Не переживай, выкарабкаюсь, не впервой.
В палату зашел лечащий врач.
— Вы жена Заречнева Александра? — спросил он. — Пройдемте в ординаторскую, нам надо поговорить.
Зора в тревоге пошла за врачом. Он усадил ее и поставил перед ней стакан с водой.
— Понимаете, тут такое дело… — замявшись, начал он, — у вашего мужа не только перелом ребер, но и смещен позвоночник. А это очень серьезно. Он на всю жизнь может остаться инвалидом. Мы его уложили в корсет. Для того, чтобы позвоночник восстановился, ему потребуется лежать не менее полугода.
Зора при этих словах побледнела, стены, и предметы в ординаторской стали терять резкость. Врач, увидев ее состояние, подал стакан воды. Она выпила несколько глотков и немного успокоилась.
— Когда его можно забрать к себе? — спросила она.
— Думаю, недели через две-три, посмотрим за его анализами. Если не будет ничего отрицательного, то вам сообщим. Куда можно будет позвонить?
Зора дала номер телефона своего ателье и вновь прошла в палату к Сашке. Тот с тревогой наблюдал за ней.
— Что сказал доктор? — спросил он.
— Все у тебя хорошо, но есть проблемы с позвоночником, — ответила Зора, на лечение потребуется очень много времени, врач сказал, что почти полгода.
— Сколько? — подскочил на подушке Сашка и со стоном упал обратно.
— Лежи, лежи, чего распрыгался, шустрик ты мой! — придавив его ладонью, сказала Зора. — Через две недели я тебя увезу к себе. Мама и я тебя быстро поставим на ноги без всяких уколов. Но с профессией верхолаза тебе придется расстаться. Пока лежишь, думай, чем будешь заниматься после выздоровления.
Поцеловав Сашку, Зора попрощалась с ним и ушла. А Сашка лежал, стиснув зубы от боли и тихо шипел, как рассерженный кот. В голове вихрем метались шальные мысли: «В двадцать пять лет – инвалид? Получать жалкие гроши? Обуза Зоре? Да лучше я выброшусь из окна и хряпнусь башкой о камни, чем быть овощем!» С таким горестными мыслями Сашка уснул.
Потекли долгие, нудные больничные дни. Уколы, кормежка, снова уколы, сон. И так день за днем…От безделья Сашка начал считать капли, капающие в трубке капельницы.
— Одна тысяча двести, пять тысяч триста… Почему в бутылках разное количество капель? — надо спросить сестру, — подумал он.
Неожиданно для себя, Сашка стал считать все подряд: сколько приходило посетителей, кому и сколько поставили уколов и систем. Причем, помнил все это довольно долго. Рассказал про это новое увлечение Зоре. «Схожу с ума от безделья и тоски по тебе, любовь моя, — с нежностью сказал он, — скорее забирай меня отсюда!»
— Скоро, Саша, скоро заберу! — взяв Сашкину руку в свою, отвечала Зора. – Теперь у нас с тобой будет не один медовый месяц, а целых пять, или шесть!
(продолжение:
http://proza.ru/2020/04/15/177)