2. Мальчик и Глухомань. К развалинам храма

Валерий Павлович Гаврилов
               
               Предыдущая история здесь 
               http://www.proza.ru/2020/03/18/767




                -Где этот чёртов инвалид? ...
                -Не шуми, я — инвалид!!!!

                Фрагмент диалога из фильма 
                Леонида Гайдая “ Операция “Ы!””


   Конечно, все помнят эту сценку из известной комедии. И ту маленькую машинку, которую  Бывалый, в исполнении актера Евгения Моргунова, с легкостью приподнял и развернул на месте. В народе с той поры окрестили мотоколяску для инвалидов марки С-3А “Моргуновкой”. 
   Это был, кстати, единственный советский серийный автомобиль с кузовом Кабриолет, если не считать правительственные “Зилы” и “ Чайки” для парадов.
   Если, конечно, считать это изделие Серпуховского мотозавода автомобилем.
   На С-3А устанавливался одноцилиндровый двигатель от снятого с производства мотоцикла “ИЖ-49”.  Добавлю, что легкий разворот машинки – это кинотрюк. На деле малышка весила четыреста кило. Не под силу даже Бывалому.
 
  В те далекие годы личные транспортные средства были редкостью. И хотя “Моргуновка” явно не была полноценным автомобилем, но она имела четыре колеса, тент от дождя и снега и, главное, ехала!  А это для инвалидов войны и труда было самым главным. Много в стране инвалидов было.  К шестидесятым их, конечно, меньше осталось, чем было сразу после войны. Но, было, все же, очень много.

  А к чему это я о “ Моргуновке”? А вот к чему.

  В предыдущей истории я поведал о своей первой в жизни поездке в Глухомань. На мотоцикле.
  Шло время, и мальчик рос. И дорос до …Не помню точно сколько мне тогда стукнуло.
 
   Я называю это время возрастом тюбетейки.

   Моей любимой шапочкой в те годы была тюбетейка. Настоящая. Мягкая внутри.  С красивым, шитым вручную узором. Наверное, мне ее купили в магазине. Но она точно была настоящая. Узбекская! 

   Чем еще кроме тюбетейки можно охарактеризовать тот возраст? Песочница, игрушки. Школа еще очень далеко. И в общественную баню ходил с мамой. При этом голые женщины вокруг не обращали на меня никакого внимания. Маленький еще. А может и обращали…Но я почти не замечал этого. Маленький потому что.

   Так вот, в этом самом  возрасте тюбетейки, снова встал вопрос о вывозе меня на отдых в Глухомань. В деревеньку Секачи, где жила моя прабабушка Нюша.  Доехать до деревни по-прежнему можно было лишь на бесчеловечном грузотакси. Потому, стали искать обходной вариант. Мотоцикл к тому времени отец уже не водил.

   И интересный вариант подвернулся. Знакомый бабушке дядечка, инвалид войны, как раз собирался ехать в Глубокое, ну и согласился нас до Секачей добросить. Это не так уж и далеко. Погода стояла хорошая, дорога была крепкая.

  Задумано-сделано! В назначенный час дядечка подкатил на своем маленьком кабриолете “Моргуновке” к нашему подъезду. Машинка была, как и положено настоящему кабриолету, голубовато-серого цвета ( вспомните парадные кабриолеты прежних лет). Блестела на солнце многочисленными хромированными рычагами ручного управления. Дядечка ходил без одной ноги.
  Тент был откинут по причине стоявшей тогда жары. Единственное что нарушало идиллическую картину – сильный треск мотора. Что делать. Одноцилиндровый двухтактный! Но для мальчика возраста тюбетейки это было не важно! Главное:

- Масина! Каблиолеть!

  Машина типа Кабриолет, значит.

  Тарахтя мотором, потихоньку двинулись в путь. Дядечка рулил. Бабушка сидела на пассажирском сидении, а я разместился пассажиром на бабушкиных коленках. Миновали город. Выехали на трассу в сторону Великих Лук. Свернули, где следует, на грунтовку.

  Я глазел по сторонам, бабушка с водителем разговаривали о своем, насколько позволяли разговаривать треск мотора и окружающий шум. Кабриолет, ведь!  Подъехали к селу Глубокое.

   Судя по всему, дядечка был из этих мест. Здесь же, до войны, и бабушка жила с мужем своим. Дедом моим, то есть, Иваном Гавриловым. И папа мой здесь родился. А дед, Иван Гаврилов, погиб в сорок четвертом. После гибели мужа бабушка с маленьким Павликом переехала к родным в Секачи.

   Решили заехать в Глубокое. Бабушке очень захотелось посмотреть памятные для нее места. И внучку, мне, то есть, показать.

   Подкатили к озеру. Озеро Глубокое. Оно и в самом деле очень глубокое. Самое глубокое озеро в Псковской области. 36 метров глубина! Не знаю как сейчас, а раньше много всякой рыбы в нем водилось. Даже угря ловили. Вкусная рыбка!  Красивые места!

   Сели обратно в машину и  поехали посмотреть развалины старой церкви.

   Прежде всего, следует сказать, что село Глубокое имеет славную историю. К сожалению, эта история в прошлом. Первое упоминание о селе датируется годом 1585. В дальнейшем село принадлежало Разумовским, позднее,  Дондуковым-Корсаковым.
 
  В 1892 году в имении Глубокое обосновался граф Петр Александрович Гейден с семьей, отставной тайный советник, видный российский судебный и политический деятель. Граф организовал собственное хозяйство, которое вскоре стало самым передовым в губернии. Здесь сеяли-пахали. Содержали племенное стадо. Работали маслобойня, винокуренный и фанерный заводы. Все были при деле. И граф, и крестьяне, и рабочие заводов. Планов было громадье. Но граф умер в 1907 году.
   Похоронили графа здесь же, в Глубоком, у Казанской церкви. Церковь была построена и освящена в 1853 году. 
   Сразу после революции началось разрушение усадьбы. Кто разрушал? Новые власти? Да нет! Но они и не мешали разрушению. Разрушать проще, чем строить. Местные крестьяне вначале препятствовали варварству. Но силы были не равны. Все растащили или сломали. Динамо-машины, котлы, слесарный инструмент. Новые станки  пришли в негодность. В графской усадьбе некоторое время размещался сиротский приют, но в 1929 году здание сгорело. Деревянное было.

   Наш кабриолет подкатил к развалинам церкви Казанской иконы Божьей Матери. Мы вышли из машины и в тишине пошли к тому, что осталось от  храма.

   Я впервые в жизни оказался  в подобном месте.

   Запомнился красный старинный кирпич, из которого были возведены церковные стены. Сквозь трещины  тянулись к свету молодые деревца. Еще можно было уловить  остатки былого изящества линий. Купол давно обрушился, еще в войну, и в пролом заглядывало голубое небо. Могу сказать точно – для меня это был день первого прикосновения к истории, ушедшей безвозвратно.
   Конечно, моя головенка в тюбетейке не могла тогда делать такие глубокие выводы. Но помня те ощущения и впечатления, я сейчас вполне могу так говорить. 

   Церковь разорили в 30-е годы. Немцы в войну добавили разрушений. И до сей поры храм в развалинах. Вот так-то. И народу в приходе церкви в 1914 году проживало около четырех тысяч. А сейчас….

    А сейчас здесь Глухомань. В начале прошлого века никто не назвал бы эти места глухоманью. Провинция – это да! Но не глухомань!

   В 2003 году восстановили разрушенную могилу графа Гейдена.  Кто знает, быть может, история России пошла бы по иному пути, если бы не смерть политика. Ведь все шло к тому, что Гейден возглавил бы третью думу. Граф был сторонником эволюционного развития страны в рамках законов. Умел сочетать ораторское искусство с практическими делами. Уважительно относился к крестьянству и рабочим.  Помню, что бабушка всегда мне говорила о графе Гейдене, как о хорошем человеке. Хотя, в те годы не принято было говорить хорошо о помещиках.

   Бабушка и наш водитель ходили, что-то говорили, вспоминали. А я просто смотрел, вытаращив глазенки. Мне ведь вспоминать нечего было. Я просто смотрел. И запомнил!

  Потом мы поехали дальше. Помню смутно. Кажется, мы подъезжали к каким-то домам. Может, там раньше жили мои предки по отцу Гавриловы?  И мой прадед Гаврила, от которого и фамилия пошла? А я ничего о нем не знаю. Только фотографии сохранились. Вот он, в форме Его Императорского Величества Гродненского Гусарского полка.  Вот он же, в цивильном гражданском. В модном тогда стиле, возле столика с букетом. А вот уже и с винтовкой, перетянутый пулеметными лентами.  Трудно понять, красный или белый. Отец говорил, за красных воевал. Кокарды на фуражке нет. Наверное, красноармеец! Я только недавно откопал, что жили Гавриловы в Еловке,  сразу на выезде из Глубокого. Возможно, это и не село было, а улица в Глубоком.  А чем занимались Гавриловы – наверное, только Господь теперь помнит. Может, у графа Гейдена трудились. На заводе. Или по ремеслу какому…Но уж точно, графа видели!

   Как доехали до Секачей, я уже не помню. Устал ребенок, наверное, в дороге. А в Секачах помню прабабушку Нюшу. Она вышла нас встречать на крыльцо. 

   Сухонькая, сгорбленная, старенькая. Хорошо помню ее трясущуюся голову. Я еще спросил:

- Бабуя! А потему ти гыявой тлисесь?

Баба Нюша улыбнулась, и ответила:

- А это я внучок, в бирюльки играю!

  После этого она поразила меня еще сильнее! Достала из кармашка маленькую табакерку, взяла щепотку табаку и сунула себе в нос. Чихнула, засуетилась, и повела нас в дом. Как сейчас, помню ее согбенную спину.

   О! Я только что вспомнил одну важную деталь. Село Глубокое имеет еще одну достопримечательность. Там есть телевышка. Ее запустили в работу в октябре 1967 года. Чтобы люди в Глухомани могли смотреть телепередачи. Хотя в то время редко у кого телевизоры были. Так вот не было еще телевышки, когда мы на кабриолете ехали! Значит мне было тогда три года без месяца. Вот как-то так!

                Март 2020.

            Продолжение  здесь http://proza.ru/2020/06/29/349
   
На фотографиях  слева направо:

1 Мальчик в “тюбетейковом” возрасте (цветная вставочка – кабриолет “ Маргуновка”)

2 Развалины старой церкви.

3 Такой была церковь в те времена, когда Глубокое не числилось в Глухоманях.

4 Граф П.А.Гейден возле усадьбы в Глубоком.