Той ночью произошло ещё одно событие. Есть такая примета, если в замке томится юное невинное создание, то ночью в окошко замка обязательно кто-то постучит. Этим кем-то оказался наш Босс. Удивлены? У меня сон чуткий. Я просыпаюсь при малейшем шорохе. Да и не шёл сон после всех событий. И момент, когда Босс ночью вышел из нашего домика, я не пропустил. Нет, я не вскочил и никуда не побежал. Я лежал и внимательно слушал. Я слышал его осторожные шаги, я слышал тихий стук в окно, я слышал негромкий скрип оконной рамы и шёпот. Мужской и женский. Я хотел слышать в женском голосе нотки гнева, возмущения или хотя бы недоумения. Но я ничего подобного, к своему удивлению, не услышал. Они проговорили недолго, всего пару минут. Потом снова раздались шаги, Босс возвращался. Ничего у него не вышло.
Босс зашёл к нам в комнату и присел на корточки у моей кровати.
- Алекс, - тихо позвал он. – Я знаю, ты не спишь. Иди, покарауль девушку, а мы с Софией немного погуляем.
Так я узнал, что её зовут София. Истинно восточное имя.
Вот такой вот поворот. Пару минут хватило Боссу, что бы найти общий язык с женщиной. Что это? Горячая восточная кровь или нежные французские булочки? Или просто кому-то нужен защитник. Крепкое плечо.
Я сидел на крыльце их домика, прижавшись спиной к ещё сохранившей дневное тепло стене. Деревня погрузилась во мрак. Ни огонька. Царившую тишину нарушал лишь негромкий плеск морских волн, и мне казалось, я слышал ровное дыхание спящей девушки. Никто не ходил по узким улицам деревушки, и никто не кричал, что в Багдаде всё спокойно. В Багдаде давно уж всё неспокойно. И даже дело не в лодках, которые пристают по ночам к восточным берегам, и не в странных людях, которые сходят с этих лодок и растворяются в кромешной темноте, как будто их и не было. Это только так, один маленький элемент большой картины.
Я сидел, прислонившись спиной к стене, и смотрел на небо, усыпанное миллиардами звёзд. Здесь на юге невооруженным глазом можно увидеть даже те звёзды, которые астрономы не могут рассмотреть в телескоп. Не зря звёзды носят арабские названия. Из всего разнообразия небесных светил я узнал лишь Большую Медведицу и Лебедя, который почему-то летел не в ту сторону.
Арабская ночь. Сколько таинственных и невероятных событий происходит под твоим покровом и с твоего молчаливого согласия. Сколько юных невест унесли в неизвестность тонконогие скакуны. Сколько пылких юношей спасла ты от погони. Босс прав, арабские ночи созданы для любви.
Они прогуляли всю ночь и вернулись к утру. Небо на востоке только начало сереть. Они вернулись до того как, высокий голос муэдзина призвал всех правоверных обратить свой взор на восток и предаться утренней молитве. Она незаметно прошмыгнула в дом, прикрыв от смущения лицо шалью. Мой Босс закурил, он протянул сигарету и мне. Я вообще-то не курю, но отказываться не стал. Босс стоял рядом со мной, широко расставив ноги, и смотрел куда-то в сторону моря. И мне казалось, я чувствовал его настроение. Нет, это не было переполняющее юную душу счастье. Нет. Это было что-то другое. Что-то зрелое и немного грустное. Я был уверен, этой ночью у них ничего не было. Они просто гуляли. Но я был уверен и в другом, у них всё ещё будет. Сигарета давно потухла в моей руке. Но мы никуда не спешили. Нам некуда было спешить.
Наутро мы сидели у Али и пили кофе. Говорите, восточные женщины в восточные заведения вместе с мужчинами не ходят. Так это с восточными мужчинами. Наши женщины от нас ни на шаг.
Петруччо по своему обыкновению молчал, почему-то молчал и Босс. И мне пришлось говорить за всех. Говорить много и ни о чём. Признаюсь, такой ахинеи я не нёс никогда. Но как это ни странно звучит, ахинея – это именно то, что требовалось в той ситуации. Я всерьёз рассуждал о способах ловли каракатиц на мелководье малыми силами. О шансах скорпиона на победу в единоборстве с фалангой. О попытках построить корабль в одной отдельно взятой бутылке. Анна была единственной, кого, кажется, искренне забавляла моя болтовня. Она маленькими глотками пила свой шарап и с интересом на меня смотрела. Босс и София не обменялись ни одним словом с самого утра. Более того они не обменялись ни одним взглядом. Они словно не существовали друг для друга. И, тем не менее, это было не так. Это весь остальной мир перестал для них существовать. Нет, свои обязанности она исполняла исправно. И в то утро, и впредь. Она следила за девушкой, я следил за окружающим миром. И днём, и ночью. И Петруччо сказал, чтобы не расслаблялся. Впрочем, Петруччо в моих советах не нуждался.
- Будь моя воля, - произнёс вдруг Петруччо. - Я бы на месте нашего бунгало построил трулло.
Нет, Петруччо не итальянец. Это у него юмор такой. Или мечта.
Когда мы покидали заведение, Али стоял у входа. Он со свойственной ему невозмутимостью произнёс:
- Есть вещи, которые лучше видны ночью.
О чём это он? Вероятно, о звёздах.
Не могу сказать, что Босс потерял голову. Босс никогда не теряет голову. У него с женщинами всё серьёзно. Всегда серьёзно. И женщины это чувствуют, поэтому они ему верят. Но, насколько я знал, все его романы заканчивались печально. В этом плане над ним висел какой-то рок. И я знал, если у Босса появляется женщина, жди беды. Поэтому и смотрел в оба. Днем всё шло своим чередом. А ночью они уединялись в отдельном домике и оставались там до рассвета. А я охранял девушку, я сидел на крыльце её домика, прижавшись спиной к тёплой стене, вдыхал ароматы арабской ночи и считал созвездия на небе, и там где моих знаний не хватало, придумывал свои. Я видел там караван, бредущий по Млечному Пути. Я насчитал более десятка верблюдов связанных одной нитью, которые шли не навстречу солнцу, а куда-то вверх, в обход Полярной Звезды.
Вот уйду в отставку, перекрою созвездия заново, прославлюсь и попаду в книгу Гиннеса.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2020/03/08/1574