По мотивам воспоминаний Софи и Странника.
Он умирал... Долго и мучительно. Шли вторые сутки, как он увяз в трясине. Спасаясь от стаи волков, попал к не менее опасному убийце.
Все попытки вырваться из смертельных объятий болота были абсолютно тщетными. Они лишь усугубляли положение.
Единственное, что могло бы порадовать, останься у него силы испытывать радость, так это вид скулящих от разочарования серых разбойников. Они долго, очень долго топтались на твердыне, не решаясь ступить в царство предательского тумана, затянувшего ловушки сизой ватой так, что и догадаться нельзя, ты уже в опасности или еще можно бежать. Потом поняли, что Северное Болото добычу не отдаст, и ушли, отправившись на новую охоту.
С их уходом он четко понял, что обречен. Надежды нет никакой.
Луна освещала болото каким-то синеватым сиянием, и порой ему казалось, что там, впереди, спасение. Вон виднеется опушка леса. Всего-то и нужно, что пару прыжков. Но он не мог их сделать, потому что перестал чувствовать ноги. Это было мучительно.
А еще очень хотелось пить. К полудню жажда стала невыносимой. Мог бы хлебнуть болотной жижи, но она пахла смертью, и он терпел. Несколько раз пробовал звать на помощь, но, прокричав коротко, тут же умолкал . Это было бессмысленно. Ну кто мог ему помочь? Разве что Леший. Но того здесь не было. Он не слышал его запаха. Их разделяли сотни метров гнилой воды. Дом Лешего, что однажды лютой зимой спас его от голодной смерти, находился с другой стороны болота.
Наверное, он пару раз терял сознание, потому что когда приходил в себя, солнце опускалось все ближе к горизонту, а воздух становился прохладнее. Это и радовало, и тревожило. Вечерняя роса даст ему хоть пару капель живительной влаги, но следом за ней придет мошкара. Вчера, разгоряченный погоней и бесчисленными пробами выбраться из западни, он почти не чувствовал укусов, но утром эта пытка стала ужасной. До того, что мутнело перед глазами от непрестанных боли и зуда. И если это должно повториться, то... Быстрее бы уже пришла смерть, что ли.
* * * * *
- Вот черт!... Как же тебя угораздило-то?... - вырвалось у Лешего, когда он увидел красавца оленя, затянутого жижей почти до морды. Зверь, похоже, давно уже тут мучается. Не менее суток. Болото убивает хоть и беспощадно, но медленно.
Как его теперь вытянуть, такую махину? Одному это не под силу. Да и вдвоем вряд ли справятся. Но пробовать надо. Не оставлять же его погибать столь мучительно, такую красоту!
Он сорвал пук травы, подошел к зверю вплотную и начал обтирать морду, сгоняя насекомых. Видимо, давно они тут пируют. Вон, до кровавых язв успели шкуру обгрызть.
Олень глухо застонал. Жив! Леший приложил к губам флягу и влил ему в пасть немного воды. Тот с трудом сглотнул. Еще влил... еще и еще. Хватит. Нельзя сразу много.
Зверь приоткрыл мутные глаза. Нда... Сильно он обезвожен. Ну ничего. Попытаемся что то сделать.
Для начала обмотал рога у самого основания, затем туго, как только мог, затянул узел. Веревка длинная. Легко достанет до ближайшего надежного дерева. Сухостой не подходит. Слишком тяжел зверь. Вырвет с корнем.
Выбрал сосну, надежно вцепившуюся узловатыми корнями в твердь. Натянув веревку до отказа, трижды обмотал ствол и закрепил тройным узлом, а затем, ухватившись обоими руками за дрожащую от натяжения струну веревки, медленно пошел вправо. Олень отреагировал коротким рыком, полным боли. Держись, дружище! Должно получиться. Вот так, по чуть-чуть, по пару сантиметров за раз мы тебя сначала развернем, а потом и вытащим... Лишь бы веревка выдержала!
Ему действительно удалось развернуть оленя мордой к суше и подтянуть его метра на три к кромке болота.
Это была адская работа. Леший весь вспотел. Рубашка прилипла к спине и подмышкам. Ладони горели, как будто он держал их над огнем. Ломило плечи от многочасового напряжения.
Олень тоже был измучен до предела. Каждый рывок, как бы ни старался мужчина делать их плавно, сопровождался такими муками, что казалось - ему ломают череп, вырывая оттуда рога. Он рыкал коротко, надсадно, но тут же умолкал, понимая, что это необходимо. Но рывок следовал за рывком, и ему вновь очень сильно хотелось умереть.
Все застопорилось, когда ноги оленя уткнулись в более-менее плотную почву. Оказалось, он не может ими двигать. Совсем. А у Лешего не хватает сил, чтобы самому вытянуть его на берег. Ведь это громадная туша! Вчетвером бы вцепиться за веревку! Тогда, может, и получилось бы.
Он намотал отвоеванную у болота веревку на высокий пень, коих тут было великое множество, и опустился на землю. Что делать дальше, Леший не знал. Закрыл глаза, прислонился к сосне...
Сильная ладонь легла ему на плечо столь неожиданно, что он схватился за кинжал. Но, услышав звук голоса, сразу расслабился:
- Тебе плохо?
Приоткрывая глаза, Леший ответил:
- Ему плохо. Очень...
Остановившийся возле него мужчина проследил взглядом за рукой, указывающей на болото, и присвистнул:
- Ого... Ты всерьез собираешься вытянуть оттуда эту зверюгу?
- С Божьей помощью... И с Вашей, святой отче... - улыбнувшись, ответил Леший.
- Понятно. Видимо, так было предопределено свыше, поэтому я пришел сюда в старой рабочей одежде... - оглядывая свою белоснежную рубашку, с тонкой иронией пошутил мужчина. Леший от души рассмеялся, наблюдая за ним.
- Так что же мы будем делать, сын мой? - уже деловито осведомился священник.
- Вы случайно не прихватили сутану?
- Случайно не прихватил. Она всегда со мной абсолютно осознанно. Мало ли что... - кивнул на заплечную сумку, оставленную возле дерева.
- Хвала Господу. Доставайте ее, святой отец. Скоро придет время "мало ли..."
- Это грабеж среди бела дня, сын мой!
- Санкционированный свыше) Уж больно своевременно Вы здесь оказались)
*****
Очень трудно было сохранять веру в то, что эти двое, суетившиеся возле него, спасают, а не просто мучают, пользуясь его беспомощностью. Они подсунули под передние лапы толстую жердь, обмотали с обеих сторон веревкой, привязали ноги к перекладине и принялись тянуть. Вначале плавно, но поскольку болото жертву не отпускало, мужчины сменили плавность на рывки. Было ощущение, что они попросту ломают ему кости.
Он кричал от этой боли, но мужчины не прекращали пытку до тех пор, пока болото с отвратительным чавканьем не выпустило, наконец, задние лапы своей добычи. Лишь тогда все выдохнули сгустившийся воздух напряжения и поверили, что это таки было не напрасно.
*****
- И что теперь? - отдышавшись, спросил священник.
- Вот сейчас и понадобится Ваша сутана, святой отче. Мы протянем ее под оленя и транспортируем в одно уютное место.
- А далеко тянуть?
- Да нет. Километров десять... - улыбнулся Леший.
- Ох ничего себе! А другого уютного места, но так, чтобы ближе, точно нету?
- Нету, Ваша Святость. Но мы будем читать молитвы, и время пролетит незаметно.
Священник расхохотался. Леший, сдержанно улыбаясь, покусывал травинку. Он прикидывал, какой дорогой лучше тащить оленя.
- Ответь мне, зачем ты заморачиваешься? Ведь этот зверь не жилец! - пытаясь очистить рубашку хотя бы от крупных кусков тины, спросил священнослужитель.
- Потому что он меня звал. Да и жаль тварь божью. Разве нет, святой отец?
Священник замешкался с ответом, рассматривая ссадины на красных от веревки ладонях. Лицо его явно выражало досаду, смешанную с каким-то странным почти любованием.
- На все воля божья. Раз он попал в болото, значит, так надо было.
- А раз я его услышал, значит, именно на это и была воля господня, что подтверждается весьма своевременным Вашим появлением. Сойдемся на том, что Господу угодно оказалось избавить Вас от этой сутаны? Она ему приелась. Вот такой, весь в грязи, с порванным рукавом, в рубашке, мокрой от пота, Вы действительно похожи на пахаря святой нивы.
- Сойдемся. Тебе обязательно нужно развивать свой дар убеждения, причем у иезуитов, сын мой. Тебя ждет великое будущее! - давясь смехом, изрек священник.
- Я прислушаюсь к Вашим словам, святой отче... - смиренно ответил Леший, поднимаясь на ноги. Ноги подкашивались, но зверь долго ждать не мог.