Чем больше проходило времени, тем сложнее мне становилось. Достойного решения ситуации было трудно принять, а точнее, я просто не мог ни на что решиться.
Жить без Валерии становилось невмоготу. Дома не всегда всё было хорошо - Наташа часто раздражалась, нервничала, у нас в спальне я замечал бутылки вина. Моего внимания ей не хватало, но тут я ничего не смог поделать. Все, что я мог давать жене, делалось через силу. Закрывая глаза, я переступал через себя. Она не могла не замечать этого.
- Ты совсем перестал думать о докторской диссертации? - поинтересовался Пётр Маркович, - или это усталость, много работы? Да и дома у нас тяжеловато сейчас. Я попросил приехать на время двоюродную сестру, поживёт у нас немного, по хозяйству поможет. Надеюсь, ты не против.
Мы с тестем прогуливались в сквере, катая Олесю на санках. Конечно, я был не против - Ольга Станиславовна уже третью неделю лежала в больнице, и её состояние не улучшалось. Все знакомые невропатологи только разводили руками.
- С Наташей что-то происходит, она такой раньше не была. Надо уговорить её обследоваться. После того, как потеряла ребёнка, она бывает как будто не в себе. Боюсь, чего дурного бы не выкинула. - Пётр Маркович внимательно посмотрел на меня, - Вадим, я так благодарен тебе за всё, что ты делаешь. Скажу больше, ты мне, как сын. Я тут подумываю, как укрепить благополучие нашей семьи и дальше. С Наташи что возьмёшь - бабы они и есть бабы. Бзики всякие выкидывают. Я вижу, как тебе бывает с ней нелегко, но ты держишься. И этого нельзя не оценить.
Я слушал тестя и понимал, что удавка на моей шее затягивается всё туже. Мне никогда не вырваться из цепких лап семьи Петра Марковича, а если я решусь на такой шаг, то меня просто размажут по стенке и близко не подпустят к дочери. У тестя крепкие связи и влияния достаточно, чтобы всё шло так, как он хочет. И было тут и ещё одно «но». Валерия! Она ясно дала понять, что не станет мне мешать и разрушать мой маленький, прочный семейный мирок.
Обстоятельно с ней мы поговорили, находясь в октябре в доме отдыха в Подмосковье. Я всё же уговорил её поехать вместе в отпуск, и она приехала ко мне на десять дней. Из Москвы я намеревался отправиться в Минск, к Ивану Ковалю. Когда ещё удастся вырваться?
- Вадик, не думай ничего плохого, но я не могу, не могу, понимаешь? У тебя семья, дочка. Из-за меня станут несчастными много людей! - Валерия волновалась, это было хорошо видно, - не обижайся, пожалуйста. Но сейчас не время. Я так чувствую.
Она повернулась ко мне, обняла за шею, прижалась к моей груди. Я откинул капюшон с её куртки и поцеловал волосы и лоб. Она, привстав на цыпочки, дотянулась до моей шеи и подбородка.
- Я люблю тебя, Вадик. Больше жизни люблю. И поэтому не смогу причинить боль всему, что ты создавал до меня, чем дорожил. Я хорошо помню, как страдала и мучилась мама, когда отец бросил нас. А бабушка проклинает его всю жизнь.
- Я не могу без тебя, - повторил я в сотый раз. - Знаешь, я вернусь из Минска и буду серьёзно говорить обо всём дома. Мне ничего не надо, лишь бы ты была рядом. Разве тебе не хочется этого? У меня есть своя квартира, хорошая работа. Ты тоже сможешь в городе найти работу. К нам в больницу часто требуются лаборанты. Немного не твоё, но для начала сойдёт. Я всё сделаю, чтобы ты была счастлива! А семьи у меня давно нет. С женой всё плохо, и не думай, что так говорят все мужики!
- Я и не думаю, что ты сейчас говоришь неправду! - воскликнула Валерия, краснея, - и я верю тебе! Но давай подождём, хотя бы немного. Вернёшься из отпуска, встретимся, подумаем. Это очень серьёзный шаг! Это намного серьёзнее, чем просто жениться.
Она взяла меня под руку, и мы медленно пошли вдоль аллеи. Разноцветные листья разлетались из-под наших ног в разные стороны. Иногда я останавливался и обнимал Валерию. Она доверчиво прижималась ко мне, я наклонялся и осторожно целовал её или тихо говорил ей ласковые, нежные слова. И неотрывно думал, как быть дальше. Моя девочка, она дала понять, что будет ждать меня. Всегда. И не сможет причинить боль моей семье. Может, Ваня Коваль что посоветует?
Коваль простым русским языком заявил мне, чтобы я прекратил глупости. Это блажь, и она пройдёт. Работать побольше, карьеру делать, дочку растить - вот мои задачи, и от них надо отталкиваться. В семье у него всё было хорошо, дома тоже. Иван уже начал работать над докторской диссертацией и советовал мне тоже заняться этим.
Вернувшись из отпуска, я первым делом позвонил Валерии. Я горячо убеждал её, что нужно принимать решение, что скоро год, как мы знакомы. Я должен поговорить со своей семьей, а она - со своей бабушкой.
- Бабушка в больнице, - тихо ответила Валерия, - сердечный приступ. Здесь, в районной больнице лежит, везти в город врачи пока не советуют. И ей нельзя волноваться.
Я попросил обращаться ко мне с любой просьбой и в любое время и впервые подумал, что в жизни всё гораздо сложнее, чем мне казалось.
- Так вот, Вадим, - продолжал тесть уже дома, когда мы вернулись с прогулки и передали раскрасневшуюся с мороза Олесю Наташе, а сами уселись на кухне перекусить, - я переговорил с друзьями. Сейчас всё меняется, у людей есть деньги, которые нужно куда-то вложить, чтобы жить безбедно. Время патриотизма прошло, оно осталось для неудачников и сумасшедших. Ты - врач, хороший профессионал, ответственный. Я не ошибся в тебе. Ведь это я настоял на вашем близком знакомстве с дочерью, а то у неё был ветер в голове!
Тесть засмеялся довольно, ловко расправляясь с обедом, и продолжал говорить, что порадовался нашему сближению, что именно он настоял на нашей скорой свадьбе и не пожалел ничего для молодожёнов. Это всё я знал и раньше, за исключением, пожалуй, одного: я думал, что Наташа вышла за меня замуж по любви. Нет, конечно, она говорила мне эти слова, и я тоже признавался ей в чувствах, которых не было.
- Что за глупости придумали, любовь? - насмешливо произнёс Пётр Маркович, и впервые он мне стал неприятен, - в любом вопросе должен быть расчёт, холодный и трезвый. Тогда всего добьёшься. У меня всё шло хорошо, одно не получалось, Ольга долго родить не могла. Когда это случилось, я на седьмом небе был. Она это знала, попыталась матриархат устроить в семье; ну, я и позволил ей так думать. В семье спокойно должно быть, удобно и тепло. Для этого деньги нужны. Я это обеспечил, хочу помочь и тебе. Вот что я надумал.
Тесть рассказал, что уже давно существует платная стоматология, и её всё больше. Появились платные гинекологи, а скоро бОльшая часть медицины станет исключительно за деньги пациентов. К этому всё идёт.
- Когда-нибудь, а я надеюсь, это время не за горами, у тебя будет свой кабинет с платным приёмом. Для этого нужно потрудиться и уладить много вопросов, но мы вместе справимся. В своей областной оставайся, если захочешь, на полставки или четверть возьмёшь, как там получится.
Я немного захмелел от выпитого коньяка и сейчас внимательно слушал Петра Марковича, удивляясь его прозорливости. Мой американский друг Майкл мечтает о собственной практике, но нужны огромные деньги и множество успешно решённых вопросов.
Да, что-то я про докторскую диссертацию и думать перестал. Так дело не пойдёт, если я хочу добиться чего-то, то должен трудиться. Надо взять себя в руки.
Позже, пользуясь тем, что Наташа поехала в больницу к матери, а тесть занимался исключительно Олесей, я позвонил Валерии, но мне не ответили. В этот вечер я звонил ей украдкой несколько раз, но узнать какие-либо новости удалось почти ночью, когда она вернулась из больницы. Бедная девочка, ей так тяжело сейчас, а помочь ей я почти ничем не могу.
( Продолжение следует
http://www.proza.ru/2020/01/29/690