(Начало: http://www.proza.ru/2019/11/16/1101)
Отец Понтий был дома один. Жена с дочерью уехали на неделю в паломническую поездку на Святую Землю. Священник коротал остаток вечера за телесериалом «Граница». Звонок в дверь заставил его вздрогнуть; нервы в последнее время были перенапряжены. А когда в дверной глазок он увидел лицо уже знакомого ему милиционера, то совершенно потерял самообладание. С гневом распахнув дверь, отец Понтий рявкнул:
— Зачем пожаловали? В грехах каяться пришли?!
Нимало не смутившись, пришелец ответил вопросом на вопрос:
— Может быть, вы меня сначала в дом впустите, гражданин Копьёв? Мы ведь не в церкви на исповеди. Я, можно сказать, при исполнении. Отец Понтий сразу заметно сник и простенал:
— Входите.
Войдя в пятикомнатную квартиру, милиционер начал вести себя по-хозяйски. Не разуваясь, он прошел в гостиную, выключил телевизор, уселся на стул и предложил сесть ошарашенному священнику.
— Долго я вас не задержу, — начал разговор милиционер. — Нам нужна ваша консультация. Скажите, пожалуйста, может ли Христос являться нормальному человеку?
Отец Понтий молчал.
— Что не отвечаете, батюшка, вы же не на допросе? Меня в данном случае интересует такое религиозное понятие, как «прелесть».
— Ну, есть такое понятие, — выдавил отец Понтий.
— А скажите на милость, если современный человек станет утверждать, что он видит Христа, то можно сказать, что такой человек в прелести?
— Слушайте, как вас там?..
— Майор Князев, — учтиво ответил милиционер.
— Вот-вот, майор Князев, если вы какого-то психа поймали, то пусть его ваши психиатры освидетельствуют, а Церковь у нас от государства отделена. Что вы ко мне-то пришли?
— Ну да, простите, отвлек вас от святых молитв за грешный род человеческий. Давайте без эмоций. Если мы к вам пришли, значит, так нужно. И лично вам это нужно не в последнюю очередь. Психов мы не ловим, а вот опасного рецидивиста, хорошо известного вам Филимонова, мы скоро действительно поймаем. Но человек он хитрый и упрямый. Своими силами мы его остановить не можем. Сажай его не сажай, все равно, смертная казнь пока отменена, отсидит свое и опять всплывет, — майор понизил голос: — И вот мы решили, дорогой отец Понтий, вновь прибегнуть к вашей помощи. Это, поверьте, в последний раз. Мы привезем вас, как религиозного эксперта, на очную ставку с Филимоновым. Вы оцените его состояние, лично убедитесь, что он в глубочайшей религиозной прелести и…
— И что?
— И скажете ему об этом.
— И всё?
— Всё! Понимаете, наш расчет в том, что он послушает, так сказать, официального представителя Церкви.
— А если он не в прелести?
Майор выпучил глаза:
— Как не в прелести? Вы же мне сами сказали…
— Я пока еще ничего не сказал. Конечно, видения очень часто бывают ложные, то есть прелестные, но все же один случай из нескольких тысяч может быть и неложным, непрелестным видением. Понимаете? Вдруг это тот самый случай?
— Хорошо. А как выяснить?
— Святые Отцы учат, что выясняется по плодам. Если видения приводят человека к гордости, самомнению, унынию, сомнениям, страстной горячности и прочее, то это — от врага, а если человек становится лучше, скромнее, смиреннее, любвеобильнее, тише, внимательнее к себе, то это признак благодатного посещения.
— Ну вот и увидите, каким тихоней стал рецидивист Филимонов! По вине Филимонова, между прочим, с момента его появления в Москве, погибло уже два человека!
— Если так… Хм. Не думал…
— Увидите, увидите. Уже скоро. Завтра, во второй половине дня, мы за вами заедем. Я пришлю машину. Рад, что сегодня мы быстро сговорились. Досматривайте вашу «Границу». Всего доброго и до завтра.
* * *
Когда после разговора с Замоскворецким в ресторане Влас вернулся домой, ему позвонила взволнованная Мила:
— Слушай, Власик, — залепетала она, — прости, что я так долго не звонила. Я про тебя все время думала и молилась за тебя. Прости, что тогда так получилось…
— Милочка, здравствуй. Ну что ты! Все хорошо. Не вини себя… Ты знаешь, а мы ведь Влада крестили! Он теперь не Владлен, а Владислав. Представляешь!
— Вот дела! Молодцы. Слава Богу. Давайте как-нибудь встретимся, но только сейчас я по другому делу…
— Да? А что?
— Я сама удивилась. Мне сейчас звонил отец Понтий… Ты знаешь, Влас, он про тебя все подробно расспрашивал, и знаешь… Он в конце сказал, что у тебя какие-то неприятности с милицией. Это правда?
Влас горько усмехнулся:
— Мил, батюшка твой с какой-то не той милицией связан. С российским МВД у меня, слава Богу, неприятностей больше нет.
— Ну и хорошо, что нет! Я так и думала, кто-то видно ему наврал. И вот что еще. Ты уж прости меня, Влас, я ему твою историю рассказала; как тебе явление было в камере… Как-то нехорошо получилось, он как будто что-то знал уже. Как сказать? Намекал мне, что ли. А я ведь тогда, в храме, догадалась, что между вами было что-то нехорошее. Вроде он перед тобой виноват. Простишь меня?
— Бог тебя простит. Рассказала — и рассказала, я ведь не скрываю про Гостя.
— Очень, очень рада, успокоил ты меня, а то я места себе не находила после разговора с батюшкой. Душа в какое-то мрачное смущение впала. Дай Бог тебе всего доброго и светлого. Спокойной ночи. Ты позвони обязательно, когда вам с Владом удобно встретиться будет.
— Позвоню. И тебе спасибо за звонок. А то мне тоже как-то неудобно перед тобой было после той встречи. Ты ведь как лучше хотела. Спокойной ночи.
Когда Влас закончил разговор, мать позвала его из своей комнаты, где она гладила белье и смотрела телевизор:
— Сынок, иди, твою любимую «Криминальную хронику» передают!
Влас вошел в комнату. На экране он увидел крупным планом окровавленное лицо. Куда-то несли труп убитого мужчины. Диктор бойко и хладнокровно комментировал:
«… убитый — Замоскворецкий Юлий Юрьевич, известный криминальный авторитет столицы. Убийство, безусловно, заказное, и, как обычно в таких случаях, найти преступников будет крайне сложно. По заявлению руководства ресторана «Царская охота», ресторан возобновит работу завтра. А теперь послушайте сообщение о деле валютчиков с Сиреневого бульвара…».
Влас замер и, схватившись рукой за сердце, вышел из комнаты. Хорошо, что мать сидела к нему спиной и не видела этой сцены.
— Ты куда? — окликнула она, обернувшись.
— Устал я что-то, мамуль. Пойду в душ, потом помолюсь немного и спать. Прости.
Помявшись, Влас вернулся в комнату, подошел к матери и попросил:
— Благослови.
Мать поднялась с дивана, бережно и сосредоточенно перекрестила Власа со словами:
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Спокойной тебе ночи, сынок.
Влас поцеловал крестившую руку матери и сказал:
— Самое главное чуть не забыл. Я ведь сегодня причастился…
— Да?! Поздравляю, — обрадовалась мать, но видя усталость сына в дальнейшие расспросы пускаться не стала.
Войдя в ванную, он включил воду, сел на стиральную машину и просидел так довольно долго. В ушах звучало: «… убитый — Замоскворецкий Юлий Юрьевич, убитый — Замоскворецкий Юлий Юрьевич, убитый — Замоскворецкий Юлий Юрьевич…» Потом все стало стихать: и слова, и шум воды, и вообще всяческий шум. В наступившей тишине Влас отчетливо услышал собственный голос:
— Я видел белые крылья,
белые, белые, белые.
Я видел черные стрелы,
черные, черные, черные.
И я…
Ему хотелось услышать продолжение, но голос умолк, а поток воды из-под крана взревел, словно Ниагарский водопад.
Влас пришел в себя.
(Продолжение: http://www.proza.ru/2020/01/17/1476)