1. Буду резать, буду бить,
Гнуть, вязать, гореть, рубить,
Вешать, двигаться, стоять,
Лить, петь, пить, хватать, цеплять…
Согласно воззрениям представителей отечественной школы лингвистов (для любителей точности назову некоторые имена: Э.А. Макаев, М.М. Маковский, В.В. Казанский, Ф.П. Филин, В.И. Абаев, В.М. Солнцев), одним из решающих факторов развития индоевропейских (да и всех остальных) языков является религиозный культ первобытного человека. Религиозные представления и практика древних людей закономерным образом определяли механизм изменения значений слов, первоначально носивших ограниченный круг конкретных образов, но впоследствии приобретавших новые, всё более абстрактные или неожиданные смыслы, подчас противоположные исходным.
В каменном веке и в последующую эпоху энеолита жизнь человеческих сообществ была теснейшим образом связана с языческими культами, отправление которых постепенно становилось прерогативой определенного круга лиц (жрецов, брахманов, магов, друидов, волхвов, шаманов и т.п.). Религиозные культы и сакральные обряды (например, инициация юношей) проводились, как правило, в особых местах – священных рощах, полянах, огороженных площадках, на вершинах холмов перед каменными и деревянными идолами.
Во время священнодействия жрецы, причудливо раскрашенные и татуированные, облаченные в особые одежды и оснащенные примитивными музыкальными инструментами (бубнами, дудками) или более солидными и устрашающими предметами (жезлами, топорами, копьями, ножами), приводили себя в транс нередко с помощью того, что мы теперь назвали бы психотропными веществами, либо, проще говоря, наркотическими средствами. Вспомним, что индоарии воспевали в своих религиозных гимнах одурманивающую сому, а арии-иранцы, согласно «Авесте», души не чаяли в аналогичном божественном напитке – таинственной хаоме. Вспомним и свидетельства античных авторов о скифских жрецах, регулярно куривших то, что ныне мы называем гашишем. Приведя себя в состояние экстаза, жрецы с причитаниями, воплями, песнями пускались в пляс, подавая пример соплеменникам. И вот все члены рода-племени от мала до велика принимались прыгать, бегать, кланяться и жестикулировать, расцарапывая себя лицо, разрывая одежды, нанося удары направо и налево, а потом неожиданно замирать, чтобы прислушаться к откровениям божества или присмотреться к знамениям, подаваемым им.
Все эти игрища и ритуалы сопровождались приношениями человеческих жертв – людей убивали разнообразными способами, часто вешали на сучьях деревьев. Постепенно нравы смягчались, и вместо себе подобных люди принялись лишать жизни животных – ягнят, коз, овец, лошадей, быков – или предлагать богам растительную пищу.
Жертвы, посвященные небожителям, разрезались или сжигались на алтарях, иногда развешивались на ветвях в священных рощах, а кровь жертвенных животных проливалась наземь, дабы умилостивить грозных обитателей подземного мира.
Базисные понятия, определяющие этапы религиозного культа, - гнуть, сгибать (туловище и конечности, пальцы); пить напитки, петь гимны, прыгать, бегать, замирать на месте; резать, колоть, сжимать, душить, связывать, вертеть-крутить, вешать и т.д., - легли в основу массы индоевропейских слов, причем переходы их значений (по-научному – семантические переходы) приобретали со временем настолько непредсказуемый характер, что сейчас трудно поверить, будто они (эти слова) – родственники между собой.
Ну, например, что общего между хеттским ueriia (кричать), древнеиндийским vartma (колея, дорога, желоб), готским waurt (слово), древнегреческим «эйро» (говорю), и славянским въртъ (ворот)? А то, что все эти слова, по убеждению отечественных индоевропеистов, восходят к основе *uer (первоначально – резать, а затем гнуть, крутить, вертеть, вязать, говорить).
При этом следует учитывать, что основа *uer имеет несколько вариантов: *uen,*ueg, *uas, *ued, *ues,*uel* и даже *ieu. Отсюда становится понятным, почему смыслы производных слов в различных языках разошлись самым непостижимым образом. Иногда, как в ниже приводимом примере, разброс значений просто поражает. Так, древнеиндийское krinati (покупает) соответствует древнегреческому «криос» (мороз, холод), древнеанглийскому cursian (крутить-плести), латинскому credo (верю), прусскому kerdan (время), латышскому kert (схватить), польско-чешскому kierz/ker (куст), ирландскому crod (скот). Родовым гнездом для приведенной группы слов служит индоевропейская основа *ker,*keu,*kei,*kuk,*ke-up,*gher,*geu,*gei с первоначальным значением “гнуть/изгибать».
Назовем еще три индоевропейских корня, образовавшихся, по мнению наших языковедов, в связи с древними религиозными культами:
а). *bhau,*bheu,*bhou,*bhu, *bhei, *bha-r/*bhe-r (первоначально «бить», затем «гнуть», «резать», «толкать», «плести», «говорить», «быть», «жить», «рождать»);
б). *leg, *lig, *leug (первоначально «связывать», затем «обязывать», «собирать», «выбирать», «лечить/изгонять зло», «сжигать», «слыть»);
в). *mas,*man,*mak, *mar, *mer, *mek (первоначально «мять», «нажимать», «давить», затем «месить», «удлиннять», «делать тонким»).
От корней первой группы (*bhei) выводят, в частности, тохарское (А) ра (просить, попрошайничать), древнеиндийские bhanati (говорит), bhargas (блеск) и bon (мольба), готское bauan (жить), армянское ban (слово), английские bend (сгибать) и bind (связывать), немецкие binden (связывать) и biegen (гнуть), литовское begti (бегать), славянские «бегать», «быть/был/буду», «бить», английские beat (бить), be/ been (формы глагола «быть»), немецкие bin /bist (формы того же глагола).
Отметим, что в некоторых семьях индоевропейских языков, как ни странно, формы глагола «быть», восходящие к основе *bhei, смешались в лицах настоящего времени с формами глагола, образовавшегося от основы *as/*es/*ag (отсюда древнеиндийское agnih – «огонь»)/*at/*ar (отсюда авестийское atars – «очаг», «пламя» и латинское arere – «гореть») и *su (отсюда авестийское «su» - огонь, свет) - первоначально «гореть», затем «резать» и, в конце концов, «жить, существовать, являться»: esm/es/est/are/su/somos/son(t), sind и т.п. (в романских и германских языках глагол «быть» в отдельных видах прошедшего времени еще раз меняет основу, возвращаясь в романских к *bhu, а в германских восходя к *uer (вторая основа - с первичным значением «резать»).
Вторая группа корней (*leg, *lig, *leug – первоначально – «связывать», «собирать», затем «сжигать», «гореть») дала в латыни, хеттском и албанском языках понятие обязательства, клятвы (связывания словом). Сравните хеттское li-ik-zi (клянется), албанское lith (связываю), латинские ligare (связывать) и lex (закон). В древнегреческом языке мы имеем «логос» (слово), «легейн» (говорить) и «олигос» (малый). Вернувшись к латыни, найдем в ней понятия выбора (eligire), воинского набора (legio) и места (locus). В кельтском (leg - «лечить»), готском (lekinan - «лечить»), балтском (liga - «болезнь»), албанском (l’ige – «зло, злость») и славянском языках (лечить, лекарство, лекарь, лихо, лишать) обнаруживаем понятия врачевания (противостояния болезням), заболевания, зла. К той же основе относятся древнескандинавские loggr и logi (огонь, пламя), древнеанглийское lieg (пламя) и современное английское leg (нога), откуда рукой подать до древнеиндийского linghati (прыгает), древнеирландского lingid (то же), русских «ляжка», «лягать», «лягушка», «луг» и диалектного «ляга» (пруд, лужа), а также польского ligawka (болото).
Что касается третьей группы корней (*mas/*man/*mak/*mar/*mer/*mek (первоначально «мять»), то от нее, в частности, образовались такие славянские слова, как «мягкий», «мякоть», «месить», древнегреческие «мега» (огромный), «макрос» (длинный), «макариос» (блаженный, счастливый), латинские magnus (великий), macer (тощий), авестийские mas (длинный), masah (длина), и ряд слов из разных индоевропейских языков, описывающих нижнюю часть лица. Но об этом речь пойдет ниже.
2. Борода ты моя, борода…
В некоторых индоевропейских языках понятия «борода», «подбородок», «губы» образовались на основе корня *mak/*mar. Так, в языке древних хеттов находим слово za-mankur, в армянском – morukh , албанском – mjekre; все - с значением «борода». Если в хеттском языке к «бородатой» основе (mank) прилепился так называемый преформант za-, то в целой россыпи других он превратился в s-: в древнеиндийском – в s-masru, древнеирландском – в s-meh, литовском – в s-makras; все эти слова означают «подбородок».
В ряде германских языков борода с подбородком стали губами. Так, в древнескандинавском это s-maera, древнеанглийском - s-moeras, диалекте шведского – s-mare.
Второе и более распространенное в индоевропейских языках название бороды происходит от индоевропейской реконструкции *bhardha, состоящей из двух элементов - *bha+r и *dha. К ней восходят балтославянское barda-брада, германское barta-b(e)arda, латинское barba. Первый элемент конструкции считается производным от основы *bha+формант «r» с значением «резать», «колоть», «выдаваться вперед». Второй элемент относится, как считают лингвисты, к корню *dhe (ставить/класть).
По мнению российского индоевропеиста Вяч.Вс. Иванова, образ бороды возник у древних людей в связи с обрядом завивания волос на подбородке божества, или божка – так называемого житного деда: на сжатом поле оставляли (выкладывали - *dhe) сноп торчащих в разные стороны остроостых колосьев злака, – первоначально ячменя – которому усердно поклонялись на празднике окончания сельхозработ (славянские «дожинки»). Описанный обряд известен у балтов, славян и италиков (в частности, у латинов и, следовательно, римлян).
По Вяч.Вс. Иванову, элемент *bha+r принял в ряде индоевропейских диалектов значение «ячмень». Во всяком случае, в латыни находим far, древнескандинавском языке - barr, готском - barizeins, английском - barley с одним единственным значением – «ячмень».
Наконец, третья ипостась индоевропейской бороды связана с корнем *ker,*gher (с первоначальным значением “гнуть/изгибать», затем «резать»). От этого корня, в частности, произошли древнегреческие слова «хойрас» (выступающий вперед) и «хармэ» (острие копья); древнескандинавское grona (расти), английское grow (с тем же значением), славянские «грань», «граница». Однако ирландское grend, албанское krande, древнесаксонское, английское, верхненемецкое groen, granu, grana, соответственно, и французское grenon (заимствование из германского языка древних франков) означают … правильно – «борода»!
3. Много воды, и рыба-член
Без воды, как известно, «и не туды и не сюды». В индоевропейских языках представление о животворной влаге связано главным образом с основами *uer (гнуть, связывать, крутить, плести) и *seu/snei (гнуть, крутить, переплетать, ткать, плыть).
От *uer берут начало:
- хеттское waddar (вода)
- древнегреческие "удор" (вода) и "урейн" (справлять малую нужду)
- тохарское А waer (вода)
- древнеиндийские uda (жидкость, вода), var и vari (дождь)
- авестийские var (дождь) и vdidi (поток воды)
- латинские oris (жидкость) и urina (моча)
- древнегерманское watаr (вода)
- древнескандинавские ur (дождь), vari (жидкость)
- готское wato (вода)
- славянское «вода»
- древнепрусское wurs (дождь)
- литовские vanduo (вода) и jures (море).
Впрочем, корень *uer оказался весьма плодовитым, положив начало и такому понятию, как «работа» (авестийское varaez – «труд», «работа», древнегреческие «эргон» - «работа» и «оргиа» - «культовое действие», готское wrikan – «работать», английское work и немецкое Werke – «работа»). У балтов, славян и готов от этого корня произошли слова с негативными значениями. Сравните чешские - vrah, vrazda (убийца, убийство), русские «враг», «вражда» и «ворожба», готское wrath (злой), древнепрусское wargs (злой), литовские vargas, vergas (беда, раб). Зато в древнегреческом и осетинском языках корень *uer несколько неожиданно породил слова «эрос» и warz, означающие, соответственно, «любовь» и «любить».
Обратившись к основе *seu/snei и ее вариантам (*sneigh, *naus), обнаруживаем в древнеиндийском: nasati (связывает), sna (течь), snati (купается), но niran (вода), nivara (жидкость); в тохарском В: swas (идти о дожде); в латыни - navis (корабль) и navigare (плыть); в оскском: tsna (течь); в немецком: See (озеро, море), в английском: sea (море).
От варианта *sneigh получаем образ снега в славянских, германских (немецкое Schnee, английское snow) и романских языках (испанские nevar, nevada).
Остается отметить, что индоевропейские корни *ар/*ag/*ak, от которых происходят румынское apa (вода), латинское aqua (то же), латышское aka (колодец) и литовское akas (полынья) являются вариантами основы *аs (гореть, резать, затем – блестеть, переливаться).
Отдельным ответвлением в древних германских и современном русском языках выглядят слова: готское sniwan (спешить), древнеанглийское snowan (то же) и русские «сновать/сноровка».
Вода, бесспорно, - среда обитания рыб. Широко известны рыба-меч, рыба-пила, рыба-молот, рыба-луна, рыба-черт и даже рыба-кит, которая вовсе не рыба. Но только индоевропеистам могла придти в голову рыба…член, причем мужской половой (я не боюсь этого слова). Если приглядеться к индоевропейской основе *pas/*pes/*pis (первоначально – «гнуть», затем хватать, вытягиваться, выдаваться вперед, затем «сухожилие», «мускул», «желвак», «упругий» «конечность» и т.д.), то без труда можно найти латинские слова pes (нога) и penis (первоначально, как предполагают, pes-nis). В индоарийском языке обнаруживаем словечко pisur (мускул, плоть), тохарском А – puskas (мускул, желвак), древнеарийском - pasah (пенис), немецком диалекте и языке идиш, соответственно, Petz и «поц» (то же). Скорее всего, балтское pienas (молоко) и русские «пена» и «пенистый» тоже связаны с образом пениса.
Вместе с тем, корень -pes/-pis в латыни соседствует с корнем -pisc, лежащим в основе слова piscis (рыба), близко родственного общегерманскому fisk (то же).
Чтобы хоть как-то прикрыть нескромную тему члена, заметим, что в ряде индоевропейских языков всё упирается в понятие *ker/*kur (резать, гнуть). Сравните персидское kir, древнегреческое "керкос" и албанское kar с сербско-хорватским kurac (произносится «курач») и чешским curak (произносится «чурак» - все четыре слова означают «пенис»). Сюда же примыкает осетинское kuryn, но со значением «рождать». Древнегреческий «пх(ф)аллос», по-видимому, соотносится с корнем *dhal/*phal (пробиваться, выходить наружу), а общеславянское слово «уд» (член, в том числе и мужской половой) – с *ued (гнуть, крутить; отсюда же проистекает древнеиндийское uda – «вода, жидкость»).
4. На войне, как на … охоте
Как считают лингвисты, понятие «война» первоначально ассоциировалось у древних индоевропейцев с добыванием пищи. Ученые выстроили следующую логическую цепочку: испытываю муки голода – охочусь - убиваю добычу – утоляю голод, испытывая удовольствие. Впрочем, представление о войне, как о борьбе до победного конца, сопровождаемой военными хитростями, обменом ударами и ранениями (не говоря о страданиях и смерти), отнюдь не было чуждо древнему человеку.
В качестве основы, с помощью которой создавалось понятие, индоевропеисты указывают на *uen (первоначально - «резать») и выводят отсюда древнеиндийское vanati (желает, побеждает, любит), тохарское А wani (удовольствие) и В win (то же), древнескандинавские veidr (охота) и und (рана), древнесаксонское winnan (бороться), готские winno (страдание) и wunds (рана), английские win (побеждать) и wound (рана), немецкое Wunne (желание), латинские venare (охотиться), venus (похоть, страстное желание) и vindex (мститель), армянское vandem (разрушаю), корнуэльское gwane (продырявить), славянские вой (т.е. воитель), вояк, войско, воевода, война.
Общегерманское слово werra (буквально «резня»), воспринятое в западно-романских языках с искажением (guerra), происходит от той же основы, но в варианте *uer.
В некоторых индоевропейских диалектах понятие «война» образовалось на основе ker*: немецкие Krieg (война) и kriegen (захватить, схватить), ирландское criogaim (победить), древнеанглийское hrician (резать), древнеперсидские kara (войско) и karzar (поле битвы), готское harjis (войско), литовские krikti (пасть) и karas (война); с последним словом связаны русские «кара» и «укор», а также общеславянское «кърчь» (судорога; сравните с русскими «корчиться» и «курочить»).
Кажется немного странным, что латинское bellum (война), образовавшееся из архаичной формы duellum, возводится к основе *dhel/*dhal (расцветать, пробиваться – о побегах). В древнегреческом языке есть слова «тхалиа» (цветение, праздник, веселье) и «долос» (хитрость, приманка), в албанском dal (пронзить); правда, в готском слове dails (часть) и армянском - del (лекарство) связь с понятием «война» разглядеть трудно.
Наконец, славянские «бой», «битва», включая чешское bojovat (бороться), и т.д., происходят от индоевропейского корня *bhou (гнуть, резать, бить). Забавно, что для образования понятия «война» румынский язык заимствовал из славянского слово «разбой» - razboi (произносится «рэзбой»).
5. О женщине (я не боюсь этого слова)
В сознании первобытных индоевропейских сообществ женщина воспринималась в качестве «разжигающей костер», «поддерживающей огонь» и «охраняющей очаг».
Так, от корня *eidh (зажигать) происходят индоарийское indha (разжигание), древнегреческое «айдо» (зажигаю), латинское aedes (жилище), древнеанглийское ad (костер), но древнеанглийское же ides (женщина).
Для кого-то понятие «женщина» прежде всего ассоциировалось с деторождением. В этом случае брался корень*gen (сначала «рождать», затем «знать»), откуда выводились не только латинское gens (род, народ), но и древнегреческое «гинэ-ка» (женщина), древнескандинавское kvinne (то же), древнеанглийское cwen (то же), славянское «жена», но и литовское zyne (ведьма).
В представлении третьей группы индоевропейцев женщина – это та, которая кормит грудным молоком. От корня *dhei/phei* ("давать молоко") выводят не только авестийское paeman и балтское pienas (молоко), но и славянское «дева», а также латинское femina, румынское "femeie" и древнеанглийское foemne (все слова с значением «женщина»).
Уместно упомянуть и об индоевропейской основе *kl/*gl/*ml (слабость, мягкость), давшей путевку в жизнь древнеиндийскому glayati (устает), тохарскому А kul (слабеть) и В kuli (женщина), ирландскому caile (деревенская девушка), латинским mollis (мягкий, слабый) и mulier (женщина; отсюда испанское mujer).
В древнеанглийском языке существовало слово buta (женщина; буквально - «купленная»). Оно уводит нас в те дремучие времена, когда бытовал ритуал покупки жены, и женщины, следовательно, были предметом торга – сравните с древнескандинавским byta (обмен) и современным английским bought -"то, что куплено".
И в завершение темы: загадочное польское слово kobieta (женщина) восходит к корню *kob (гнуть, затем «рок», «судьба», «упрямство») и первоначально означало нечто вроде «своенравная» (та, которая кобенится).
6. Мужчина, он же – человек
Увы, это понятие не имеет ясной этимологии в индоевропейских языках. Видимо, уже на заре времен настоящие мужчины среди индоевропейцев перевелись как вид.
Общегерманское Mann принято относить к основе *mel/*men/*man/*mer/*mor/*mar (гнуть, мять, хватать, выдаваться вперед, замирать на месте, умирать, дышать, сжигать), послужившей исходным пунктом для древнеиндийских слов marya (юноша) и marya-ka (человечек), а также manusa (мужчина); древнегреческих «мейракион»/ «меллакс»/ «менос» (мальчик/молодой человек/жизненная сила, соответственно); готских magus (мальчик) и manags (толпа); древневерхненемецкого menigi (толпа, народ), чешского k-men (род, племя), ирландского men (прах).
При этом в латыни корень *man практически не связан с понятием мужественности: manus (рука), mani (души, божества-покровители умерших; сопоставимо с древнеиндийским manas – «дух»), mane (утром), mano (теку).
Индоевропейская основа *ghm (первоначально «гнуть», «резать», затем «земля», «почва», «глина») только в латыни, литовском и языках готов и древних скандинавов дала понятие «человек» (humus (почва)- homo (человек)-homines (люди), zeme (жеме - земля)- zmones (жмонес - люди) guma, gumi, соответственно). Удивительно, что эта цепочка находит типологические соответствия в мотиве происхождения человека из глины, распространенного в седой древности на Ближнем Востоке. В тохарском А с основой *ghm связано слово kom (молодой побег), нидерландском – homme (молоки рыбы; буквально – «плоть»), в современном английском - cum (семя, сперма).
Похоже на то, что латинские слова vis (сила) и vir (мужчина), литовское vyras (мужчина), латышское virietis (то же), тохарское А wir (молодой), древнегреческое "фис" (сила), древнеиндийские vrsan (мужской), vayas (сила) и varas (хороший) восходят к хорошо нам известным корням *uer (гнуть, резать, крутить, гореть) и *ues (позднее значение - «кормиться»).
А как же с общеславянским словом «муж»? – спросите вы. Видимо, оно соотносится с индоевропейской основой *mog/*mug (тянуть, гореть, останавливаться). Так, в тохарском языке А находим muk (сила) и mok (старик), древнеанглийском – maga (мужчина), кельтском (бретонском) - mog (огонь), ирландском – much (дым), английском – s-moke (дым), латышском - muzs (жизнь; произносится «мужс»), литовском -zmogus (человек).
Древнегреческое «антро-пос» (человек), вероятно, связано с древнеиндийским gatram (тело), причем элемент «-пос» происходит от *peu (бить, резать, чистить).
Славянское «человек», латышское cilveks (то же) скорее всего происходят от двух основ: первая - *kel (гнать, резать), откуда имеем славянское «челн» и балтское kelnas (паром), и вторая - *uk (мокрый, жидкий). По версии лингвистов, речь первоначально шла об усопших, плывших на корабле по реке, ведущей в царство смерти, другими словами, «о тех, души которых переправляются по воде в загробный мир». Выходит, чтобы стать человеком, мужчине надо было отдать Богу душу...
7. Бьет – значит любит
Поговорив о женщине и мужчине, мы не можем пройти мимо понятия «любовь». Первоначально оно, видимо, соотносилось с насилием, побоями, мучениями, безумством, но также с домогательствами, страстями, охотой, обдиранием (обнажением?) и финальной усталостью. Например, латинское amor (любовь) созвучно древнеиндийским ama (побои, натиск) и amate (измученный), древнегреческому «омуос» (мучающий), древнескандинавскому ama (мучить) и даже албанскому amte (глупый). По близкой схеме (ama – побои, натиск) из древнегреческого «эроэ» (натиск, сила) проистекают «эрос» (любовь) и «эрамай» (люблю).
Корень *mel (гнуть, мять, сгибать) поспособствовал любви в балтославянских языках: латышском – mila (любовь), польском – milоsc (то же), чешском – milovat, milenec, milovnik, milenka (любить, любовник, любитель, любовница, соответственно), русском – «(по)миловать», «милость», «милочка», «милый» и т.д.
От индоевропейского *ka (страстно желать) недалеко до древнеиндийского kamah (любовь), латинских careo (нуждаюсь) и carus (любимый, любезный), английского care (заботиться) и латышского kamet (голодать). Но и здесь нам не обойтись без мучений (литовское kamuoti - «мучить») и давления (армянское kamal - «давить».)
C корнем *labh/*lubh (гнуть, хватать, сдирать, охотиться) cвязаны древнеиндийские слова lubh (желать, домогаться), lubd-haka (охотник), русские «любовь, любить, любезный, любимый», но «ловить», «улов», «лубок» и т.д., чешские libat (целовать), libit se (нравиться), но lov (охота), lupic/loupeznik (грабитель), oloupit («ободрать», «обчистить»), литовское labas (хороший), немецкое Liebe (любовь; сравните с немецким диалектным lueppen – «резать» и просто немецким Lob – «хвала»), древнеанглийское lufu («любовь», откуда происходит cовременное английское love).
Уф, любовь утомляет: от древнегреческих «эрос» и «эрамай» (люблю) недалеко до древнегреческого же «эроэо» (слабею).
8. И дать, и взять, или о том, как мать превратилась в древесину, дочь – в жабу, а украшение – в письмо.
Об удивительных семантических соответствиях и переходах, закономерных и парадоксальных превращениях слов можно писать долго и нудно. Ограничимся немногими заключительными примерами.
Возьмем индоевропейскую основу *geu (гнуть, сжимать, превращать в жидкость) и среди древнеиндийского gabhasu (рука), готского gabei (богатство), древнеанглийского giban (давать, откуда английское give и немецкое geben – «давать»), древнеирландского gaibim (брать), латышского zupsnis (пригорошня), литовского gabuzas (сверток) с удивлением обнаруживаем славянские «жабурнак» (по-македонски – «болото», «лягушка»), «жабак» (zabak) и «жабку» (zabka) - на разговорном чешском языке – это «лужа» и «дочка», соответственно, ну и нашу «жабу».
В романских, германских и славянских языках слово «мать» первоначально звучало практически одинаково и складывалось из согласных «м», «т» и «р». Но только в латыни производное от mater (мать) слово materia ("первородное вещество"; отсюда, в частности, английское matter - вещество, суть, дело) превратилось в испано-португальское madera/madeira (древесина, дерево как материал).
Лингвисты утверждают, что «научное» латинское словo ius (право как свод законов, юридических норм) преобразилось в латинское же «приземленное» uis (что-то вроде бульона), оказавшееся сродни древнепрусскому uise (мясной бульон), литовскому juse (произносится «юше» - «рыбный суп») и отечественным «юшке» и «ухе».
А вот и завершающий пример: авестийское слово a-varaeta (драгоценность), оказывается, имело своего двойника в древнеанглийском языке – wraeta (драгоценность, украшение). Оба этих слова восходят к индоевропейской основе *uer (гнуть, крутить, резать; для сравнения - древнеанглийское wroestan означало то же, однако авестийское varaesa – «волосы», т.е. то, что отрезается или завивается). Поскольку некоторые драгоценные украшения люди до сих пор носят на запястьях, постольку в современном английском языке живет и здравствует слово wrist (запястье). Однако некоторые драгоценные вещи, в особенности изготовленные из металлов, иногда царапали кожу (на руке, шее и т.д.). Поэтому с понятием wraeta соотнесся древнеанглийский глагол writtan (царапать), давший дорогу современному английскому write - «писать»!
Мы не знаем, как и чем украшались прически иранских ариев эпохи “Авесты». Вполне возможно – обручами или венками. Во всяком случае, нельзя исключать следующую логическую цепочку: от авестийского varaesa (волосы) приходим к литовскому raiste (круг) и английскому wreath – «венок» или «венец», с делом которого связан, как говорится,
КОНЕЦ.