Каждый день мыла полы в его кабинете. В это время, обыкновенно, он сидел за столом, уставившись в компьютер. Реже - вызывал подчиненных, чтобы раздать задания по разнорядке.
Помню: протираю стекла, украдкой гляжу на него, а на сердце сладко-сладко. Оно будто порхает "вверх-вниз". В голове несказанная радость: хочется петь, танцевать, кружиться... Но нет, абсолютно бесстрастно вожу тряпкой по дверям.
Не знаю, существует ли любовь с первого взгляда или все это росказни глупых писак-обманщиков. Но с тех пор, девки, как увидела его, сама не своя стала.
Я тогда на кондитерскую фабрику только устроилась. "Уборщик бытовых помещений". И начальница для меня экскурсию по административному корпусу устроила. Мол, ты моешь здесь, здесь, здесь... и в кабинете по охране труда.
Открывает дверь. Заходим. Кабинет как кабинет: окна, стены, столы, стулья, полки, папки...
- Пол, двери, стекла, подоконники, - с каждым словом список моих ежедневных дел становится больше. - Мусор каждый вечер обязательно вываливаешь. Это, кстати, хозяин кабинета - Степан Степаныч.
Гляжу на мужчину средних лет: волосы пшеничные, волнистые, кожа бледная, лицо симпатичное. Он растеряно отрывает взгляд от монитора и доброжелательно здоровается. Смотрю, а радужки у него совсем как свинец. Вот я, девки, и пропала. Сердце екнуло, будто током его ударило. Не уж то это и есть та самая искра, о которых я столько в книжка читала?
Сначала эйфория накрыла. Видеть его каждый день - такое счастье! Но потом здравый смысл логикой железной приколотил меня к прозаичной реальности. "Дура ты, дура, - ругала я себя. - Кто ты, а кто он! Тебе же до него, как до Москвы пешком". "Ладно, - думаю, - коли случилось в моей жизни этакое недельки две в облаках полетаю и на землю. Глупую влюбленность в себе с корнем задушу.
Время не идет, а тает. Одна неделя, другая, уже пора и с чувствами прощаться. Под конец недели решила в его кабинете генеральную уборку сделать. Пыль со шкафов, стен, подоконников. Зеркала мою. Кошусь: Он за компьютером сидит, что-то там разглядывает. Искоса гляжу на него. До чего хорош. Так бормоча песенку зеркало и протираю.
- Наташа! - слышу свое имя. - Не могли бы Вы мой стол вытереть, кофе пролил.
- Без проблем, - киваю я. Не успев взять себя в руки. Все обожание к нему, все безответное и невозможное плескается в моем взгляде. Должно быть и зрачки мои сейчас расширены и глаза блестят.
Впитываю тряпкой кофейную жижу и от глаз его не могу оторваться. Степан Степаныч улыбается и нежно и дружелюбно. Отворачивается и снова пялится в свои монитор. Вздыхаю, отхожу к зеркалу и продолжаю протирать.
Дома тут же набираю номер подруги. Она замужняя, в этих делах опытная.
"Ты сильно губища то свои не раскатывай, - отрезвляет она. - Тебе сколько годиков уже? Тридцать три. А мужики на баб старше тридцати вообще серьезно не глядят. И вообще, он вполне может быть и женат"
О последнем я как-то даже и не задумывалась. Какая разница: женат-не женат, если мне с ним ничего не светит. Но тут прям любопытство меня и сгубило. Думаю: "На пальчик безымянный взгляну, все на свои места и встанет".
Гляжу. Нет на нем кольца.
"Ну это совсем не значит, что не женат, - настаивает подруга в телефонную трубку. - Некоторые женатики из принципа кольца не носят. А коль мужик кольца не носит - изменщик и гулеван"
Я затосковала. Осунулась.На килограмм пять похудела. Долго думала как быть. Поняла, вся эта лав-стори надуманная, одна искра - не значит пламя. Фигня это, а не любовь. А значит надо отвлечься. А тут Ванька - грузчик со склада готовой продукции - все лапать меня пытается. И почему я не могу с ним флиртовать? Я девка холостая, на выдании. А Ванька парень видный, высокий - под потолок ростом, живет один в трехкомнатной квартире. Сколько девок на него засматривается, а он меня все обихаживает. Конфетами закармливает, бытовую химию мешками в мою бытовку таскает. Если надо - мусор за меня выкинет, душевую вымоет, ведро донесет. Не парень, сокровище. И всего тридцатник. Может, действительно, присмотреться стоит: мой суженный и все такое?
Поднимаюсь с ведрами на второй этаж. А там мой начальничек стоит, меня дожидается. Кругами: туда-сюда ходит.То рядом со мной остановится, то вздохнет не в значай. Или хрень какую-то спросит, а по лицу его видно, что повод лишь со мной заговорить. Бывает стоит не по далеку и пристально наблюдает как я стены мою. От взгляда его аж холодок по спине. Вот и думай-гадай: любуется или подвох какой готовит?
Звоню подруге:так и так, кружит как коршун, наблюдает, привлекает внимание.
Та в трубку: "Не обольщайся. Может ты у руководства фабрики под подозрением. Вот оно и попросил твоего начальничка приглядеть за тобой. И как называется его отдел "охрана труда"! Значит, шпионит, проверяет".
От ее слов эйфория депрессией сменилась: почему мне так не везет? Часа через три отошла. А вдруг подруга ошибается и я ему тоже нравлюсь. Но ведь он не знает, что чувство мое к нему чистое и большое. Надо показать, так сказать дать "зеленый свет"
Первым делам сходила в парикмахерскую:подстриглась, сделала мелирование, тонирование, маникюр, педикюр. Далее коррекция бровей, новое нижнее белье, красивое платье. Обошлось мне все это в копеечку, но деньги не считала, мысленно представляя нашу с ним свадьбу и пятерых детей.
Захожу в кабинет. Улыбаюсь. Цвету и пахну. Глаза блестят. Заигрываю. А он - как будто нет меня вовсе: ни то, что слово не скажет - не поздоровается. Смотрит на меня, как будто я мебель, стакан для канцелярии.
Ой, как сердце больно кольнуло. Кое-как пол домываю и наутек. Заперлась в кабинке туалета, уселась на унитаз, рот ладонью зажала, чтоб не слышно было, и плачу. Как потом продержалась до конца рабочего дня не скажу. Не помню. Дома же ни одну простынь с психу разорвала, ни один карандаш сломала, пока успокоилась. Вот оно что, как с девочкой со мной играет!Самоутвердиться решил, потешить свое мужское самолюбие! Не быть этому!
И опять я к Ване ласковее стала. На руках себя таскать разрешаю, зажимать по углам, но без вольностей. Глазки строю, заливисто хихикаю, а сердце тоска сосет. Будто черная дыра в нем какая образовалась, разрастается она, изгоняет из сердца какие-либо светлые чувства. И такое ощущение опустошения и усталости.
Зато Ванька за мной как на привязи по пятам ходит. Ведра за мной носит, мешки с мусором таскает, все про рыбалку и турпоходы рассказывает.
Коллеги наши шутят:
- Когда свадьба?
Молчу. Ни да ни нет не говорю. О начальничке своем в тайне вздыхаю.
Вечером беру ведро, швабру, поднимаюсь на второй этаж и как на каторгу в его кабинет. А Степан Степаныч сама любезность. Улыбается, в глазки смотрит. Все интересуется: кто я, откуда, замужем ли?
Я ему честно:
- Не замужем, детей нет.
Глаза его радуются. Все конфетки мне протягивает, комплименты сыплет: "и фигурка у Вас, что надо, и сами Вы девочка-девочкой, в смысле на свой тридцатник никак не тяните" От добрых ласковых слов просто расцветаю. Сияю, как рекламные иллюминации ночью. Не верю своему счастью.
- Ну все, мне пора домой, родные заждались, - заканчивает беседу и уходит.
Как с разбегу в сугроб окунаюсь в счастье. И есть не хочется и сна почти нет. Все о нем думаю, вспоминаю: его слова, улыбку, глаза. Зинке звонить перестала. Нечего своим пессимизмом настроение мне портить. Положила голово на подушку и свалилась в мечты, а там ЗАГС, обмен кольцами, роддом.
Следующий день. Не работаю, пархаю. И все-то у меня ладится. Полы, стены. двери намываю, а под нос песенку мурлычу. И все люблю любовью необъятной: и фабрику, и рабочих, и весь мир, и вселенную.Вот на столько счастлива. Ванька ко мне и так и так, а я в отказ. Лапать себя не даю, зажимать тоже. А то вдруг мой начальничек решит, что баба я блудливая и всемдоступная. Минутку за минуткой считаю, когда в кабинет к любимому зайду. Кабинет по охране труда мыть.
Открываю дверь. Захожу в кабинет. Ставлю ведро. А он мне криво улыбается, как будто услугу делает. Начинаю разговор, а он молчит, как будто меня и нет вовсе. Если бы он все те красивости вчера другой говорил. И конфетами не кормил.
- Бедалага, - жалеет меня по телефону Зинка. - Играет он тобой, как кот с мышью, тщеславие тешит, самоутверждается. А ты, дура, ведешься.
- А как не вестись? - рыдаю в ответ. - Я каждый вечер мою в его кабинете, а он там...
- Так мой тогда, когда его там нет. Кто хочет, тот действует. А не хочет, ищет отговорки. Или тебе нравится страдать?
Так я и сделала, как мне Зинка посоветовала. Пусть мне не удобно, но на два часа позже на работу прихожу, и на столько же на фабрике задерживаюсь. Зато когда кабинет моего ненаглядного мою, его там уже нет. Действительно, легче. Никаких заигрываний, иллюзий. По нему, конечно, тоскую, не могу. Но слабины себе не даю, как мантру пропевая: "Все пройдет".
Было бы легче, если бы Ванька ко мне подкатывал. Но после того, как отворот ему дала, он на меня крепко обиделся, в упор не видет. На Любку-упоковщецу переключился, смазливенькую разведеночку с двумя детьми.
Неделя по новому графику, вторая прошла. В понедельник третьей со шваброй и ведром на второй этаж административного корпуса поднимаюсь, а там, в корридоре, мой начальнечик меня все поджидает.
- Чего это ты совсем ко мне ходить перестала? - примурлыкивает. - Соскучился, страсть как соскучился по нашим разговорам...
Сердце мое затрепыхало, будто это мобильный телефон, поставленный на режим "вибрация". И все я Степке простила, все на свете! Послал к чертям и гордость, и измененный график. Несусь к нему в кабинет, как раньше, в шесть вечера. Окно мою. А он все за компьютером сидит, мою спину взглядом сверлит. И все "ля-ля-ля" - о своем рассказывает. Я слушаю вполуха и счастье свое боюсь спугнуть.
... И тут вбегает Ленка из отдела сбыта. Вся из себя такая противная, худая, вытянутая, мордочка заостренная, ну крыса-крысой.
- Что это Вы Степан Степаныч после работы задерживаться стали? Это не похоже на Вас.
А он растерянно, то на меня посмотрит, то на нее.
- А что я? Я ничего? Вот специально задержался, думаю, до дома тебя подвезу.
Накидывает пиджак, переобувается и с этой крысой холеной уходит, не сказав мне до свидания.
На следующий день на работу не вышла, взяла больничный. Все-таки ГРИПП оказался очень даже кстати. За две недели дома многое передумала, в интернете порылась, вакансию горничной в загородном гостинечном центре нашла. Не испугало и то, что в зарплате много потеряла. Так как на фабрике уборщицам платили, даже муниципальные врачи и педагоги не получают. Но зато тружусь без нервных потрясений. Свой вывод я сделала: работу с личной жизнью путать нельзя. Поэтому никаких служебных романов, никаких влюбленностей во время смены.