Психоиммунитет Часть III

Леонид Андреев 2
3. Диссоциативность мышления

Если предположить существование некой системы управления организмом человека, обусловленной отклонениями его психики от нормально функционирующей, т.е. неуправляемой психики, то сам факт существования управления психикой будет коренным образом противоречить принятой в современной психиатрии точке зрения, в соответствии с которой общая структура мыслительной деятельности как в норме, так и в патологии едина. И это противоречие, которое может быть логически  обосновано с опорой на общеизвестные факты и наблюдения, следует рассматривать в качестве свидетельства того, что фундаментальный вопрос психиатрии о природе различий между нормой и психическим расстройством будет разрешён. Именно по причине неиспользования фактора самоорганизации в современной психиатрии со всей очевидностью отсутствует понимание того, что собой представляет природа искаженной, абнормальной психики.


Хотя сам факт такого непонимания никем в принципе не отрицается, на всех уровнях рассмотрения и решения проблем психиатрии от преподавательского до научно-исследовательского делается всё, чтобы максимально смягчить феномен отсутствия фундаментального знания в психиатрии и клинической психологии, т.е. в областях занимающихся изучением души, идеальной стороны личности. Вот пример маскировки незнания, которому обучают в университетах будущих психиатров: "В условиях психопатологии отдельные звенья психической деятельности могут быть редуцированы, свернуты, сокращены, другие звенья мыслительного акта могут быть наоборот чрезмерно конкретизированы, детализированы, отдельные звенья могут быть искажены". Но при этом никто не рискнёт, а даже, рискнув, не сумеет объяснить, каким образом могут быть "редуцированы" отдельные "звенья мыслительного акта", причём редуцированы не по воле жертвы редукции.

Дело в том, что под мышлением понимается процесс отражения в сознании человека тотальных связей и отношений между предметами или явлениями действительности. Мышление позволяет проникнуть в сущность предметов и явлений не иначе, как путем отражения и мобилизации всех хранящихся в памяти связей и отношений между данными предметом и явлением и другими предметами и явлениями. При этом процесс мышления опирается на накопленные человеком знания об общих законах явлений и объектов материального мира. В осуществлении процессов мышления принимает участие вся кора больших полушарий головного мозга. Будучи психически здоровым, мыслить отсюда и досюда, тем более как-то контролировать процесс мышления невозможно. Невозможно дать себе указание мыслить на 90% или 75% от максимально возможного. Можно, конечно, постараться не думать о том или ином, но сознательно или тем более бессознательно выбрать способ думать "правильно" или "неправильно" невозможно, хотя на бессознательное можно в принципе сознательно взвалить ответственность за любое непонятное явление. Мышление - процесс самопроизвольно протекающий и управлять им нельзя. Иными словами, компартменты нормального (самоорганизованного) и нарушенного (управляющего психикой) мышления не могут быть совместимыми.

Существуют приёмы различных психотехник, позволяющие продуцировать измененные состояния сознания. Эти приёмы медитации в составе духовно-религиозных или оздоровительных практик несовместимы с нормальным каждодневным функционированием человека, с его деятельностью по самообеспечению возможности его существования, они требуют определённого напряжения, волевых усилий, отвлечения от нормального функционирования психики. Многие люди обладают способностью стоять на руках, но стояние на руках несовместимо с осуществлением нормальных повседневных функций человека. Таким образом, в обычной жизни человек не может "редуцировать, сокращать, свёртывать отдельные звенья мыслительного акта". И наивные приёмы преодоления незнания за счёт жонглирования понятийным аппаратом не вызывают активных протестов у практикующих психиатров только потому, что они не понимают в какую сторону нужно обращать свои протесты.

Природа реально фиксируемой у людей с нарушенной психикой диссоциативности сознания на сегодняшний день не имеет разумного и приемлемого объяснения, поскольку невозможно представить, каким образом можно разделить на невзаимодействующие компартменты то, что способно функционировать не иначе, как во всей своей целостности, и ясно, что общая структура мыслительной деятельности как в норме, так и в патологии никак не может быть единой. Если в патологических состояниях психики мышление диссоциирует, то то, что отклоняется от нормы, не может быть мышлением в том виде, в каком оно функционирует в состоянии психической нормы. Если мы до сих пор практически ничего не знаем о том, как функционирует нормальное мышление, то не исключено, что отклонение от нормы может быть понято в силу того, что при некоторых логических усилиях можно понять, что за палки вставляются в колёса сложнейшего механизма, называемого нормальным мышлением. Иными словаями, не зная в деталях, каким образом функционирует механизм, можно понять, что ему мешает функционировать.

Процесс мышления включает в себя манипулирование памятью, но память - это всего лишь конструкционный материал для осуществления мыслительной деятельности. Известна закономерность, сформулированная в конце XIX в. Т. Рибо, согласно которой разрушения памяти при прогрессирующей амнезии имеют определенную последовательность. Сначала становятся недоступными воспоминания о недавних событиях, затем начинает нарушаться умственная деятельность субъекта. При восстановлении памяти те же этапы происходят в обратном порядке. Но в случае маниакальной природы нарушения мыслительных процессов вспоминания, когда "отдельные звенья психической деятельности могут быть редуцированы, свернуты, сокращены, другие звенья мыслительного акта могут быть наоборот чрезмерно конкретизированы", нарушения памяти имеют не временнУю природу, а касаются лишь тех конкретных вопросов, которые так или иначе затрагивают объект маниакального расстройства психики. Этот патологический процесс игнорирования некоторых специфических сфер вспоминания до сих пор не имеет какого-либо объяснения с позиций нейробиологии. Удивительным и необъяснимым является феномен игнорирования компартментом нормального мышления всего, что касается объектов или явлений, непосредственно связанных с маниакальным нарушением психики.

В подтверждение сказанного приведу цитату из Большого медицинского словаря: "Бредовая кристаллизация - процесс образования бредовой системы, при котором ранее существующие разрозненные бредовые идеи приобретают, с точки зрения больного, логическую связь, что обычно сопровождается чувством облегчения, сменяющего ощущение гнетущей неизвестности." Такое определение открывает перед нами удивительную картину научно-узаконенной эклектики. Получается, что в сознании психически больного маниакальные устремления обеспечиваются особой логикой. Получается, к примеру, что позыв клептомана к воровству можно назвать "логикой" пусть даже в кавычках, хотя общепринято считать, что логика представляет собой науку о способах рассуждения, о способах доказательств и опровержений, в реализации которых участвукт мышление человека.

Углублённое изучение отмеченных выше двух центральных, на мой взгляд, проблем психопатологии представляет собой в первую очередь перспективный способ исследования путей и принципов функционирования сознания, выявления тех механизмов функционирования мозга, с помощью которых им универсально решаются проблемы сиюминутной и долговременной адаптации, связанные с взаимодействием генетической заданности человека и непредсказуемости воздействия на него его окружения. Конечно, ни возникновение болезненного управления сознанием, ни частичная потеря логической составляющей мышления далеко не всегда самоочевидны на ранних стадиях психического заболевания. Немаловажную роль в слабой практической используемости этих двух критериев играет тот факт, что в подавляющем числе случаев этим двум факторам психического нездоровья придаётся значение некоторого факультативно сопутствующего психической болезни признака, хотя диссоциативность мышления, зафиксированная на любом уровне отклонения от нормы, является однозначным критерием психического расстройства. Диссоциация - распад, разложение, разъединение. В общем случае, диссоциативность - это отсутствие связи. Диссоциативность мышления можно при желании выявлять даже в пограничных состояниях, когда отклонения от нормы ещё не достигают уровня, соответствующего критериям психического заболевания.

Эклектика мышления является широко наблюдаемым в психиатрии явлением. Я никогда не работал в медицине, но мне в жизни приходилось иметь дело с психически больными. Однажды поздно вечером я работал в лаборатории. В комнату вошла сотрудница моей лаборатории, сказав, что оставила на работе что-то, что ей сегодня очень будет нужно. У этой девушки несколько дней назад произошло страшное несчастье. На её глазах автомобиль сбил сына и он скончался до приезда скорой помощи. Я очень удивился её спокойному тону. Все эти дни она на работе не появлялась. Она со мной довольно долго и довольно связанно говорила о всякой всячине. Я её молча слушал. Так прошло часа два. Я продолжал удивляться её необычно спокойной манере разговора, но делал вид, что мне интересно то, о чём она говорила. Потом вдруг она поднялась, подошли к ящику, где лежали её вещи, порылась в нём и спросила меня:
- Сюда никто не заходил?
Я спросил, кого она имеет в виду. Она мне сказала:
- Понимаете, вчера я захожу дома в туалет и вижу рядом с бачком висит верёвочка. Это они мне намекают, чтобы я повесилась. Я эту верёвочку отвязала и в ящике спрятала. А теперь её нет. Значит они заходили и сюда.
У меня по коже прошли мурашки. Я-то знал, что её все эти дни на работе не было. Незаметно я перевёл разговор на другую тему. Потом сказал, что сейчас вернусь, из соседней комнаты позвонил знакомому врачу. Лаборантку забрали. С горя она сошла с ума. Но я два часа разговаривал с психически тяжело больным человеком, совершенно об этом не ведая.

Под логикой принято понимать правильный, разумный ход рассуждений. Это, разумеется, не означает, что любое рассуждение должно приводить к правильным результатам. Мышление человека слишком сложный процесс, чтобы его можно было вместить в жёсткие фактические и терминологические рамки. Неразумный результат логического рассуждения может существовать, но не может существовать механизмов мышления, нацеленных на достижение бредовых результатов, поскольку эволюция мозга в филогенезе Homo sapiens представляла собой не что иное, как формирование механизмов логического мышления. Понятно, что безумие не может быть рассмотрено в качестве механизма выживания, а значит и в качестве вектора эволюционного развития мозга. Получается, что при психических расстройствах нормальная человеческая логика работает местами. Где-то она может вполне сохраняться, а где-то в состоянии бреда может местами нацело отключаться. Этот факт одновременного функционирования двух компартментов мышления - нормального и патологического - хорошо известен, но вялотекущая форма анализа этого феномена в психопатологии за последнее столетие не была в состоянии раскрыть его богатый потенциал. Ведь анализ этой поразительной особенности психического расстройства неизбежно должен был бы привести к комиссурально-компенсационной гипотезе, о которой я здесь пишу.