Глава шестая
Такси скромно и услужливо прильнуло к ногам мужчины с двумя поварихами у вокзала. Приезжий мужчина ещё не знает профиль их деятельности, но именно этот человек вежлив и как такси услужлив с любой и каждой женщиной всегда. Причина одна – воспитание. Ежедневное зрительное и слуховое восприятие отца по отношению к матери, бабушке и так далее. Семья интеллигентов, и невозможно сказать в каком поколении. Думается, что даже самый древний их предок, человек прямоходящий уже обладал уважительным отношением к противоположному полу. Да, это шутка. Так шутил муж маминой сестры и совершенно ясно почему, не обладал дядя таким качеством, и очень оно его смешило всегда. В этом есть плюс – прожил человек в хорошем настроении, правда умер рано, язва съела.
— Сначала завозим мужчину, потом уже нас. —
Велела Люба, читая вслух адрес гостиницы с визитки.
— Что так? Я бы предпочёл удостовериться, что с вами всё в порядке, и вы дома. —
— А нет у нас тут своего дома, на птичьих правах мы тут. —
— Это как? —
— Прилетаем в Сочи, если наш скворечник свободен – заселяемся. —
— Не свободен - ищем другой. —
— Вы, как и я приезжие? —
— Да и послезавтра уезжаем. —
— Жалость, какая…. —
Мужчина сказал это с таким выражением в голосе, что мама Люси перестала размышлять о дочери и обратила на него своё внимание. Мужчина сидит спиной к ней, на переднем сиденье такси. Рассмотреть можно только профиль, и качество костюма. Плечо левое, а кольцо носят на правой руке и не разглядеть есть оно или нет. Профиль мужественный, костюм качественный, голос приятный. Люба свернула шею, оглядываясь на удаляющееся здание вокзала, и трёт шею.
— Фёдор грузчика нанял. —
Объявляет она маме Люси.
— Что-то он стал часто попадать в твоё поле зрения. —
— Ровно столько, сколько и в твоё. —
Отрезала Люба и вспомнила мужчину в дорогом костюме, с приятным голосом.
— Что вы сегодня вечером делаете? —
Обратилась она к нему, всем телом наклоняясь вперёд так, что бы увидеть его ответную реакцию.
— Приезжие вечером в Сочи гуляют. —
Ответил шофёр и раз улыбался, всем видом приглашая в компанию пассажира. Тот утвердительно качнул головой и повернулся к женщинам.
— Осмелюсь пригласить и вас. —
— Осмелюсь согласиться. —
Застрекотала Люба и вспомнила себя вчерашнюю в зелёном сарафане.
— А вы? —
Мужские карие глаза заглянули в серые глаза, сидящие рядом с зелёными.
— Мы всегда вместе. —
За Люсю ответила Люба и выстрелила в мужчину зелёным взглядом.
— Дамам в Сочи позволительно всё. Разумеется в рамках приличия. —
Ответил мужчина в качественном костюме и стал смотреть впереди себя.
Водитель укоризненно на него посмотрел, и съехидничал:
— Робкий у вас кавалер. —
— Нам такие кавалеры нравятся. —
Парировала Люба.
На что водитель надвинул кепку на нос и хмыкнул.
Выходя из машины, скромный кавалер осведомился о месте встречи. Люба без слов вопросительно уставилась на маму Люси.
— Где? —
Скромный кавалер вынимал с водителем сумку и чемодан из багажника.
— Ой, мне не до этого…. —
Отмахнулась мама Люси.
— Я для тебя стараюсь, у меня Фёдор есть. —
— Кто? —
— Конь в пальто. —
Обозлилась Люба на несговорчивую подругу.
— Живу в Сочи, а так и не видел коня в пальто. —
Миролюбиво проговорил водитель, усаживаясь обратно в машину. Щедрость клиента ему понравилась. Женщины переглянулись.
— Дамы решили, где назначить встречу? —
Ещё раз осведомился скромный пассажир, заглядывая в салон машины.
— У памятника «Конь в пальто». Возьми визитку мою и звони, отвезу. —
Водитель такси протянул Сочинскому гостю визитку. Ему страшно нравилось это делать. А ведь не хотел когда-то и сопротивлялся уговорам сына заказать именные визитки.
— Кроме шуток? —
— Кроме, кроме…. Памятник у нас такой поставили в парке «Ривьера» для хохмы. —
— Закрывай двери, мы поехали. —
— Во сколько, милые дамы? —
— В девять часов. —
Послышался голос зеленоглазой женщины из уже отъезжающего такси. Скромный кавалер застыл у чемодана с сумкой в руках.
— С приездом…. Вы к нам надолго? —
Суетливый парень, служащий гостиницы в белой рубашке подхватил чемодан и ждал ответа.
— В Сочи надолго. К вам временно, от силы месяц. —
— Великолепно, великолепно. У вас забронировано, я понял. —
И понёс чемодан в прохладные помещения гостиницы.
— Парк «Ривьера» далеко? —
— В Сочи всё близко. —
Мужчина шёл за парнем с его чемоданом, а перед глазами была женщина с серыми глазами. Зачем она ему видится? Никто этого не знает, когда рассматривает в себе чьи-то глаза, порой и цвета их не помня. То зарождаются первые ростки любви человеческой.
Грузчик монотонно и деловито укладывал вещи на тележку. Вальяжно и медленно шаркал ногами в разношенной обуви по перрону. Он тут и сейчас хозяин положения. Очень хочется продлить это ощущение в себе и о себе. Другой раз пересадил женщину и подумал:
— Больная. —
Добавил вслух, обращаясь к батюшке:
— Может скорую вызвать? —
— Ты как? —
Осведомился у матери инвалид в коляске.
— Слабость обуяла. —
— Меня точно такой столбняк схватил, когда отец новостью обрадовал. —
— Вылитый отец стал…. —
Женщина осеклась, и закрыла лицо платочком.
— Может вызвать? —
— Радость у нас. Ей не плохо. —
Ответил батюшка грузчику.
— Так рази так, радуются? —
— Займитесь вещами. —
Мягко советует вездесущему грузчику батюшка.
— Так ежели на них сидят…. —
Батюшка собирается с душевными силами и поднимает бывшую жену с узла. Та клонит к его могучей груди голову и проседает.
— Сын! Может правда вызвать неотложку, боюсь я. —
— Ты только скажи мам…. —
— Так нигде не болит, слабость одна…. —
— Со слабостью мы справимся. —
Произносит батюшка, поднимает женщину на руки, и несёт по Сочинскому перрону, не ощущая тяжести в руках. Такой вот прилив сил у человека. Необычная картинка перед глазами присутствующих на перроне, батюшка в рясе с женщиной на руках, рядом инвалид на коляске беспокойно запрокидывает лицо, что бы видеть лицо матери. И как не странно, всё это уже было с ними. Неоднократно. Только именно сейчас их юность повторяется вновь, вступая в старость. Вкусную старость. Сколько лет, столько приправ к ней.
— Давайте её на тележку. —
Предлагает грузчик.
— То не ноша…. —
И в этих словах, и в этом поступке есть все ответы на все вопросы.
Как и заведено в каждом городе, рядом с ЖД вокзалом обязательно находится Автовокзал. Вокруг прибывшего автобуса суетятся люди, выхватывая из его разгорячённого брюха свои вещи. Кто-то машет рукой, подзывая такси, кто-то тащит сумки в тень, кто-то вовсе забыл о поклаже и обнимается со встречающими их людьми. Панама в очках усаживается в такси. Стряхивает мусор с сидения ладошкой, мило оказывая миру беззащитную полоску белой кожи размером с ладонь из-под шорт. Мусора на сиденье нет, и делается это специально.
— Могу подвезти. —
Фёдор как раз поравнялся с открытой дверцей такси. Он видел манипуляции девушки, как многие другие.
— Чего стоишь истуканом? С тобой разговариваю. —
Фёдор принимает приглашение, закидывает сумку на заднее сидение машины и садится в неё.
— Рыболовный домик на Преснухе. —
Говорит водителю.
— И у нас такое есть? —
Удивляется панама в очках.
— В Сочи есть всё, и в Сочи всё позволительно дамам. —
Водитель использовал только что услышанную фразу от предыдущего клиента, искажая слова кавказским акцентом.
— Я не дама и о чём это вы? —
— А тебе дорогая, а тебе. —
Пользуясь ситуацией, панама в очках поворачивается к парню и втягивает его в разговор, а парень не собирался этого делать.
— Ты что ни-будь понимаешь? —
— Понимаю. —
Девушка в растерянности, но панама и очки скрывают это. Только застывшая голова на плечах говорит сама за себя.
— Водитель хотел, но не смог сказать, что на тебе умопомрачительные шорты. —
— Вай, вай как правильно…. —
— И что в них умопомрачительного? Приеду, выброшу. —
Пассажирка оглядывает свои помятые шорты.
— У сестры в шифоньере нашла, надо же было в чём-то ехать, чтобы не жалко было. —
— Правильно доченька. Приедешь, выброси. Выброси обязательно. —
Совершенно другим, каким-то даже отцовским голосом отвечает ей пожилой водитель и ласковыми глазами на неё смотрит. Прошла и у парня раздражённость к панаме.
— Встретимся? —
Не задумываясь, спрашивает панама в очках Фёдора.
— Встретимся. —
Не задумываясь, отвечает парень.
— И сними очки со шляпой, а то я тебя не узнаю на набережной. —
— Неа…. Я потная и грязная, и не видела себя в зеркало сутки. —
— Лучше я одену и то и другое, когда пойду на набережную. —
— Вай, вай. Как всё хорошо получается! —
Молодые люди смеются.
— Все видели памятник «Конь в пальто»? —
— Видели. —
— А я нет. Вай, вай…. —
Такси проехало центр и оказалось на трассе. Колонна грузовых машин и цементовозов вереницей тянулась то вверх по наклону, то вниз. Руль влево, вправо. Водитель закрыл окна.
— Задохнёмся. —
— Зато жить будешь. Откроем окна, умрёшь. —
Родительский дом после разлуки краше и слаще для глаза и души. Приятен негромкий шум реки Преснухи. Такси сорвалось с места, увозя панаму в очках и её лёгкие как шум проточной речной воды фантазии о предстоящем вечере. Парень смотрел вслед и чувствовал в себе дикую усталость за неделю, а ещё то, что дано ему природой по отношению к женщине. Помахал рукой на всякий случай, вдруг панама в очках оглянулась. А она оглянулась, осталась довольной и трещала, не умолкая всю обратную дорогу. Про мёд, про отдых в Пятигорске, про сестру в Волгограде и конечно о себе немножко.
Чемодан с противным шорохом заехал под кровать, туда его загнала ногой сердитая Люба. Оглядела комнатку, одёрнула на себе лифчик.
— Даже зеркала нет приличного. За что деньги платим! —
— Мы на зеркале экономим. —
Напомнила ей мама Люся.
— Последний вечер на море. Грех не пойти. —
— Да пойду я, пойду. —
Мама Люси опустила ноги на пол с кровати и села.
— В таком виде? —
— Кому он нужен, мой вид. —
— Мне, хочу гордиться своей подругой. —
— Что это ты сказала про Фёдора в такси? —
— А что я сказала? —
— Мой Фёдор. —
— Ну, моим он не может быть…. Всего раз виделись…. —
— Я тоже так считаю. —
Перебила её подруга.
— Проказничать захотела или поюродствовать. —
Повариха Люба опустилась на кровать, та ехидно под ней скрипнула мол, попалась на извращении.
— Ты что такое говоришь? Обо мне слово то, какое использовала! —
— От греха тебя хочу увести. Нельзя так с инвалидом…. —
— Так может я всей душой?! —
— На один вечер…. —
— Не мужик он что ль? Не надо ему, что ль этого? —
— Это здорового мужика одноразовая встреча устроит всегда. Такие люди, как Фёдор на изломе живут. —
— Это как? —
Подбоченилась повариха Люба и поджала уголки губ в иронии.
— Как лист бумаги, согни пополам, на одной стороне надежда на любовь, на другой горечь сердечная и их фактически ничего не разделяет, всё по наклонной скатывается. —
— Ну и я скачусь. —
— Так держать человек будет из всех сил, потому что поверит! —
— Ты чего кричишь на меня?! —
— Тоже хочу гордиться своей подругой. —
Понизила тон мама Люси.
Дальше подруги будут молчать, и собираться на прощальную с морем прогулку. Каждая думает о своём и оправдает себя в своих глазах, но в итоге бурного диалога уже родилась единственно правильная истина. Так что ссорьтесь с друзьями на здоровье, минус на минус получается плюс.
— Пойдём уж…. —
От двери окликнула подругу Люба.
— Иду. —
Отозвалась та и, проходя мимо, дружелюбно боднула головой её плечо.
На набережной всегда прохладнее и воздух чище, но глаз местного жителя недовольно отмечает непривычную запылённость вокруг от строительства олимпийских объектов. Замечают её и приезжие где-то в середине своего отпуска, когда надоест разглядывать море, ракушки на прилавках и мокрые камушки на пляже. Приезжие люди поднимают глаза и встречаются с другими глазами недовольными стройкой олимпийских объектов и тоже замечают пыль, загазованность и тоже начинают ворчать как местные жители. Но всё, же на набережной люди забывают про это, тихий прибой, луна, просматриваемая в неосвещённых местах, музыка, глоток местного вина делает их мягче и романтичнее. Не были исключением и все наши герои. Правда глотка вина они ещё не делали, но он будет чуть-чуть попозже.
— Приезжий сочтёт нас вертихвостками. —
— Мы хвостами не вертели, а просто сидели в такси. —
— Но мы не пришли к памятнику «Конь в пальто». —
— И он мог не придти, мы просто не знаем об этом. —
— Давай присядем. —
— Я гулять хочу. —
— Ты Фёдора ищешь поганка! Ой, не финти со мной подруга. —
— Зачем мне инвалид? —
— И зачем? —
— Отстань! —
Люба отворачивается к морю, таращит в темноту возмущённые глаза и через полминуты:
— Ну, если голова о нём сама думает, а глаза ищут, тогда как? —
— Ты на приезжего глаз положила, волосы вон как ворошила на вокзале. —
— Толку что ворошила, он на тебя запал. —
— Такие мужчины на поварих не западают. —
— А что на нас написано крупными буквами «поварихи»? —
— А вон и он идёт. —
Приезжий действительно шёл в их сторону и явно озирался по сторонам, был он не в костюме, а льняных брюках и футболке, в сандалиях на босу ногу.
— Нас ищет. —
С ноткой ликования в голосе доложила Люба и вся подобралась.
— Не раздувай костёр на обочине. Человек впервые может, тут и осматривается. —
— И не вздумай окликать его. —
— А что делать прикажешь весь вечер!? —
— Добрый вечер! —
Люба павой ступила на прогулочную часть набережной.
— Приятная приятность…. Добрый вечер! —
— Вы не обиделись? —
— Какие уж теперь обиды, когда мы встретились. —
— А мы решили, всё равно придёт на набережную, больше не куда. —
— И правильно решили. Сгораю от желания выпить бокал местного светлого сухого вина, и приглашаю вас составить мне компанию. Наверняка вы знаете, где это можно сделать. —
Приезжий и Люба стоят и смотрят на маму Люси, сидящую на лавочке. Она встаёт.
— Пойду я, наверное, спать хочется. —
— Как же так, мы даже не познакомились. Вы уедите скоро, а я о вас ничего не знаю. —
Мужчина смотрит только на маму Люси и столько в голосе его слышится огорчения, что это понятно и самой Люсе и её подруге. Они идут в открытое кафе, находят уже вытертый от пыли столик и присаживаются. Им приносят вино, бокалы, и вазу с фруктами.
— Кушать будем? —
Конечно, никто в первый вечер знакомства кушать не будет, от этого огорчится владелец кафе, и гневно будет стрелять в их сторону сердитые взгляды, тая надежду, что желания женщин изменятся. В его понятии, быть с двумя молодыми женщинами и не кушать мяса, значит быть не мужчиной. Он скажет об этом клиенту прямо, когда тот придёт за инжиром, с кавказским возмущением, чем вызовет у того улыбку.
— В этом направлении гнать коня ещё рано. —
— Как рано! Никогда не рано! —
И погрозит клиенту пальцем. И нет в этом жесте злого умысла, кавказский мужчина, рассуждал, как кавказский мужчина.
В чистом и уютном домике батюшки, состоящем из большой комнаты с двумя окнами и входа в неё из коридорчика тесно. Пожитки мамы Фёдора загромоздили всё свободное пространство. Свет потушен. На узкую кровать сына уложили мать. Батюшка Фёдор на своей просторной кровати возлежит один. Он привык так. Иконы в углу рядом с ним, как положено. Фёдору соорудили короткий топчан на скорую руку, и смотрелся он из-за своей укороченности скорбно как-то и оскорбительно. Это не выходило из головы матери и мучило её, от того в комнате в равные промежутки во времени звучал вопрос матери к сыну.
— Сыночка, как ты там? Может, что ещё настелить для мягкости. —
— Ничего, завтра купим раскладывающийся диванчик. Не большой. —
В голосе батюшки звучат дребезжащие нотки.
— Сына, не низко голове-то? Что там тебе положили, не помню. —
— И подушки завтра купим. Они сейчас дешёвые. —
Отвечает за сына батюшка.
— Сына…. —
— Шла бы ты мама к отцу, я бы на своё место лёг и ты успокоилась. —
Домик вобрал в себя воздух и замер. И в этой звенящей самой высокой нотой тишине раздались звуки от встающей с кровати женщины и её шуршащие шаги к мужней кровати, где её встретили распахнутые родные руки и распахнутое изболевшееся сердце и такая незнакомая борода.
— И что мне теперь с ней делать…. —
Вопрос в плавающем сознании женщины долго не задержался, утонул.
Женщина вдыхала и вдыхала и вдыхала, нафаршировывалась родным запахом, и чувством семейного очага и счастья, как те пирожки с яйцами и луком.
Парень Фёдор после бурной и быстрой встречи с родителями, остался в комнате один. Здесь следует пояснить. Как только рыболовный домик обзавёлся первыми клиентами, родители Фёдора выпали из его поля зрения, занялись гостями и посей день ими, занимаются. У сына есть всё необходимое для комфортного проживания в Сочи, и даже рыболовный домик его будущая наследственность. Сын не ленивый и давно работает сам. Занимается дрессурой собак в клубе и при воинской части. Трудовая книжка оформлена в воинской части, там же идёт стаж и заработная плата капает. Клуб для частных подработок. Родители им гордятся. И сейчас, стоя в своей комнате, Фёдор обо всём этом думал. Упал лицом вниз на диван, стал слушать в себе природное мужское желание. Он может его продлить, обострить, но не станет этого делать. Парень знает, если перевернуться и лечь на спину, оно затухнет в нём, что он и делает. Смотрит в потолок и видит кошку Люсю и девочку Люсю. Ему приятно их разглядывать, и он скучает уже о них. И где его телефон? А вот он….
— Люся! Я доехал, я на месте. —
— Как доехал? —
— Я хорошо доехал, как вы? —
— Люся по тебе не скучает. —
— Я сразу понял, что она тебя за маму приняла, как дитё ласковое. —
— Я буду Люсе кошачьей мамой. —
— А к маме моей ты, когда пойдёшь? —
— Завтра утром позвоню и схожу, а сейчас спать хочется, после дороги. —
— Понимаю. Ты посылку для меня маме не отдавай смотри, хочу сама получить на почте. —
— Как договорились…. —
Он ещё поболтает с девочкой Люсей, раздевая себя одной рукой у зеркала, бросая вещи с себя на пол. Голым пойдёт в душ, и выйдет из него с мыслями о смешной болтушке в панаме и очках.
— Даже имя не знаю и цвета волос. —
Ухмыльнётся стоя в чистой одежде у того же зеркала, сбежит с лестницы, поест форели с мамой и пойдёт на набережную. Где бы ни был парень, он скучал по вольной, легко дышащей набережной. На ней даже походка меняется, становится лёгкой, осанка другая, плечи развёрнуты, кубики на животе напряжены. А взгляд, какой! А улыбка, какая! Одним словом молодость! Как приятны взоры женщин, они коротки и искромётны, как и время пребывания в Сочи тех, кто взгляды эти на него бросает. Бывает, женский взгляд приятно затягивает, как правило, это женщины с мужьями без детей и внуков, их возраст уже позволяет им этакую вольность, но рука жены покоится в руке мужа и забирать её у него такая женщина не будет. Как штепсель в розетке, так и она запитана от своего мужа. Прикипела даже. Такая женщина уверенна в своих достоинствах до старости, обладает способностью видеть красоту других и наслаждаться ею. Посмотрит восхищённым взглядом, поблагодарит короткой улыбкой за доставленное удовольствие и растворится в толпе гуляющих по набережной отдыхающих. Есть женщины егозы, они хотят всё, им ничего не помогает. Глазами съели бы всё, да нет терпения, сосредоточится и сделать выбор. Кажется, выбрала, а мимо по курсу объект ещё краше, а вон из такси выходит одинокий мужчина с внешностью Димы Билана и один. Замешательство всегда видно со стороны и объект под сомнением предпочитает удалиться. Глядишь, вечер закончился, и егоза осталась с носом. А есть женщины, которых хочется назвать словом танк. Ей по барабану, молод или стар объект внимания. Этакий цветик семи цветик. Женщина всех возрастов. Манера разговора, интонация голоса подстраивается под возраст и стиль жизни ею избранного мужчины. Если парень, то она девушка или даже девочка. Если в возрасте, то и она прикинется черепахой тортиллой. Если в возрасте и толстосум, превратится в страстную и кем-то обиженную молодуху, чтобы тот мог проявить благотворительность. Если, простите, браток, то и она, окажется, насквозь пропитанной тюремной закваской. А вот и панама в очках.
— Узнал? —
— Узнал, разоблачайся. —
— Так не устраиваю? —
— Так неинтересно. Должен же я знать свою девушку в лицо. —
— Я твоя девушка? —
— В любом случае, я должен видеть тебя в лицо. —
— Страшно! —
— Солдат ребёнка не обидит. —
— Я совершеннолетняя. —
— Слы-ша-ли…. —
Под панамой оказалась не красавица и не страшилище. Отцам есть, что говорить про таких дочерей. Список достоинств бесконечен. И, готовят они божественно, и пекут и вяжут и шьют и на фортепьяно играют. А языки иностранные как усваивают! Скромна, нежна и боязлива. Нет, Фёдор не расстроен, он не ждал и не загадывал каких либо событий в тот вечер. Он соскучился по набережной фривольности и спешил ею, насытится.
— Нравлюсь? —
— Нравишься. Чего боялась? —
— Реакции. —
— На тебя как-то по особенному реагируют? —
— На меня никак не реагируют. —
— А я среагировал. —
— Из меня получится отличная жена. —
— Чьи слова? Папины? —
— А говоришь, среагировал…. —
— Хочешь, угадаю? У тебя хорошее приданое. —
— Да. —
Девушка набрала в себя воздуха и собралась перечислять, но осеклась. Помолчали. Поозирались по сторонам. Уходить не хотелось ни кому.
— Пошли гулять. Ну, его к лешему твоё приданное! Мне может быть нравиться посуда «Богемия», а твоя мама могла приготовить для тебя «Мадонну», так модную в её времена. —
— Всё равно каждый купит желаемое. Есть хочешь? —
— Хочу хороший кофе. Надеть панаму? —
Парень внимательно смотрит на девушку.
— Ты мастер выбивать комплименты и вешать свои проблемы на других. —
— У меня нет проблем. —
— В автобусе мне так не казалось. Пошли пить кофе. —
На столиках в кафе видны следы от тряпки. Много пыли в Сочи. Много работы. Много приезжей рабочей силы. Много плохого и хорошего. Много многообещающего. Скоро этот город посетит всепланетная радость, всепланетный восторг, всепланетная мощь и сила человеческая в достижении цели. И какой цели! Олимпийской! А пока терпите, молчите, что бы взорваться потом радостью и гордостью побед, восхищением и счастьем, да таким, что хватит этого добра на весь шар земной и всю вселенную и останется навечно в истории. Красивый парень, и некрасивая девушка идут пить кофе. Как на это среагировать? Какие предположить их действия? Хочется пожать плечами и перевернуть страницу, так и сделаем.
Страницу переверни!
Продолжение. Глава 7 - http://www.proza.ru/2019/11/22/1731