Познакомились мы с Ириной совершенно случайно на почве все того же господина Паркинсона, который до этого свел меня с другими удивительными женщинами,, и мы дружим уже много лет..
У нас было очередное занятие «Школы Паркинсоника» в помещении гостиницы «Ленинградская». После лекций в фойе организовали небольшой фуршет, мы с подругами стояли за столиком и под разговорчик поглощали сок с пирожными.
Тут к нам и подошла Иринка. Я сразу узнала эту высокую симпатичную женщину, которая на лекциях сидела через два места от меня. Мы представились друг другу, коротко обменялись информацией по насущной теме — стаж болезни, чем лечимся, у кого наблюдаемся, чем занимаемся, обменялись телефонами и разошлись. Мы с моими знакомыми пошли на метро, а Ирину ждал муж с машиной на стоянке — и она пошла к нему.
А потом как-то договорились вместе поехать на консультацию на кафедру паркинсонизма в Боткинскую больницу. Она предложила заехать за мной , так как она поедет с мужем на машине. Погода была «не ах», и я согласилась. Так я познакомилась с ее мужем Владимиром — верным другом, помощником, защитником и вообще — доблестным рыцарем, готовым на все для своей королевы!
В этот период Ира не работала. Она недавно похоронила маму, за которой ухаживала последние 2 года. Мама тяжело умирала от онкологии, Ире пришлось уйти с работы, мотаться по поликлиникам за сильными обезболивающими, решать все проблемы лежачего больного, и за это время она очень «подковалась» в сфере медицины по вопросам онкологии. Вид у Ириши был немного усталый и грустный.
А тут еще врачи поставили ей страшный диагноз — болезнь Паркинсона, что тоже не добавило в ее жизнь оптимизма. Но, несмотря на все эти проблемы, она не раскисла, не ныла и не жаловалась на судьбу, а спокойно искала себе новую работу: в свой проектный институт она возвращаться не собиралась.
Ирина была глубоко верующим человеком, но без фанатизма и монашеского затворничества. Светское поведение сочеталось с христианской покорностью в делах, которые ей приходилось решать. Ни одного серьезного шага не делала она, не посоветовавшись со своим духовным наставником.
У нее было много друзей-священников и в других городах, которые приезжали в Москву по делам и останавливались у них в доме. Я еще всегда удивлялась, как Володя терпит эти постоянные встречи и проводы , с аэропорта в аэропорт в любое время дня и ночи, да и просто в доме всегда посторонние люди. Я бы так не смогла!
Когда она получила благословение на работу в Синоидальном отделе по благотворительности, она первое время настолько отдалась работе, что общаться с ней можно было только по телефону: она уходила в 8 утра и домой муж привозил ее к 12 ночи!
Она разгребала там чужие завалы, но и текущую работу с нее никто не снимал. Добросовестная от природы, она навела там идеальный порядок в документации, познакомилась с сотрудниками и руководством и скоро стала просто незаменимой! По всем сложным вопросам все обращались к ней, и она никому не отказывала в помощи.
Но, несмотря на такую занятость, мне иногда удавалось заманить ее в гости чем-нибудь вкусненьким: беляшами, пирогами, домашним студнем или паштетом. Я люблю кормить гостей, особенно тех, которые хорошо и с аппетитом едят. Иришку я всегда кормила с удовольствием. Вот только ее стеснительного мужа редко удавалось зазвать в гости: он приезжал за ней вечером и увозил ее домой. Так что транспорт всегда был в ее распоряжении, иначе я просто не знаю, как бы она везде успевала, пользуясь общественным транспортом.
Так, несмотря на большую разницу в возрасте, мы подружились с Иринкой. Я даже не знаю — подругой она мне была, сестрой или дочкой, а может — все одновременно. А иногда я чувствовала, что в каких-то вопросах она мудрее и умнее меня, и я с удовольствием подчинялась ее решениям.