В дополнение к статье
"О городе, временах и людях"
Василия Ниссена
http://www.proza.ru/2019/05/08/580
Я прожила в Нерюнгри с 1979 года по 1993 год. И мне хватило настолько, на сколько сейчас не возникает желания даже единожды туда съездить.
Наши родители были одержимыми идеей людьми , молодыми, инициативными, и, в основном, ехали на Бам за "длинным рублем": кто целевые чеки выплачивал на машину, о которой "на материке" приходилось только мечтать, кто просто копил на сберкнижке для будущей "счастливой жизни" и спокойной старости, но вкалывали абсолютно все, и лишены были элементарного по собственной воле, даже витаминов. Но счастья не случилось. С развалом Союза людей попросту ОБОКРАЛИ государственные дельцы (ненешние олигархи): первый раз в 1991 году, второй в 1997 году с деноминацией и обвалом рубля..
А нас - детей, родители обрекали на суровые условия жизни, в которых с одной стороны формировалась личность стойкая, выносливая к выживанию, а с другой стороны - каждый второй ребенок моего возраста имеет заболевания щитовидной железы, ибо радиация там от залежей на поверхности угля идентична радиации Чернобыля. Вот только эту информацию от всех скрывали. "Лучшей" школы жизни придумать невозможно.
Мало кто знает о Нерюнгри столько, сколько знаем мы о нём - почти "первопроходцы".
А счастливы были все, ибо идеология государства другого не предполагала, Она чудодейственным способом делала счастливыми всех без исключения. Обязывала к участию в спортивных мероприятиях целыми семьями, занимала всевозможными курсами и кружками по интересам. Цензура работала на отсутствие негатива во всех сферах жизнедеятельности советского человека.
Но счастье это оборвалось с развалом СССР, а жители города Нерюнгри оказались оторванными от цивилизации, предоставленными к выживанию самостоятельному без поддержки государства и региона. Зарплата шахтёра с учётом выслуги лет и "северных надбавок" составляла 6 тысяч рублей, на какие прожить невозможно.
И только спустя 25 лет, совершенно недавно, стали развивать добычу газа , кажется на месторождении возле " Серебряного бора", поэтому жизнь в Нерюнгри опять забурлила. Но на долго ли?!
Единственное за чем я скучаю, так это по ушедшей юности и детству там проведенными, что естественно. Скучаю по запаху тайги, по вкусу брусники и голубики, грибам, по воскресным катаниям на лыжах и по праздникам оленевода, на которых можно было увидеть диковинных животных Якутии, покататься на оленях, пообщаться с эвенками и чукчами , рассматривая их замысловатые костюмы из оленьих шкур с вышивкой бисером. Якутский этнос великолепен.
Я даже помню те времена, когда медведи приходили в "Нахаловку" (посёлок из самостроенных будок, вагончиков, бытовок) поживиться борщём из выставленной на улицу кастрюли зазевавшейся хозяйской (а медведи были всюду), помню как мы отправлялись с родителями с тайгу на поиски "золотого корня" и когда у якутов - охотников можно было за бутылку водки выменять песцовую шкурку на шапку, а молоко в магазине мы покупали огромными замороженными кольцами на развес, ибо своего молокозавода тогда не было, а молоко возили редко из самого Алдана грузовыми самолётами, а на нашем балконе всегда лежала огромная туша замороженного оленя для пропитания, и многое, многое другое, что достойно написания целой книги.