И вдруг солнце прянуло мне в лицо, запах разомлевшей синей травы окутал тело, я сощурилась, потом зажмурилась, потом открыла глаза… Залитая солнцем поляна, обросшая по краям высокими розовыми цветами, белый пух в воздухе, я встаю с нагретого солнцем камня, чтобы встретить тебя, идущего мне навстречу. Ветер развевает полы твоей белой рубахи, треплет твои длинные светлые волосы, схваченные синим шнурком на лбу… И у меня такой же шнурок на волосах…
- Ясень! Я здесь!..
Я бегу к тебе, путаясь в густой траве, цепляясь за кочки плетёными сандалиями, повисаю на шее, ты кружишь меня, поднимающееся солнце смеётся вместе с нами, это счастье…
- Ну, ты готова?
- А ты не передумал? Тебе не достанется от Ханны?
- Я ей скажу потом. Она простит. Она же любит тебя…
- Может, мы зря, Ясень? – тревожно спрашиваю я.
- Сегодня же твоё рождение. И оно совпало с таким днём. Так редко бывает. Раз в году открывается будущее. Пусть оно откроется тебе, это мой подарок. Держи, надевай, не бойся, ты же всё знаешь, ты же всё учила…
Я осторожно беру кольцо в руки, оно тоже тёплое, согретое твоими ладонями, камень таинственно глядит на меня своим тёмным оком, выплёскивая к краям то сиреневое, то золотое…
- А вдруг нельзя?..
- Если сердцем чист – можно.
Мы все учились владеть ключом. Нас специально обучали Хранители. Но там были просто деревянные и медные болванки. А теперь всё всерьёз... теперь оно настоящее, кольцо-ключ, одно из семи, передающихся по роду, кольцо Око Бога, дающее возможность увидеть то, что не властно простым смертным…
Мне немного страшно, но я, повинуясь твоей улыбке, поворачиваюсь к восходу солнца. Оттуда идёт время. Медленно, аккуратно надеваю кольцо на палец левой руки. Я знаю, что оно бывает впору тому, кто его наденет. Да, всё вышло… Теперь нужно сжать руку в кулак. И дотронуться камнем трижды до середины лба, чтобы открыть третий глаз.
Раз… два… три…
А теперь снять кольцо и аккуратно повернуть камень. Есть… И теперь всё так же, но правой рукой…
Где же солнце, надо ловить закрытыми глазами солнечные лучи…
Раз… два… три…
Чтобы попасть в будущее или в другой мир, надо ещё замкнуть каналы на руках и на ногах, но я же не хочу уходить отсюда, я просто хочу увидеть немножко вперёд, для этого достаточно третьего глаза.
И опять снять, и опять повернуть камень…
Всё так просто, что не верится, что что-то получится.
Камень снова на левой руке, и теперь осталось сцепить руки в замок и отвести от себя, держа камень на уровне глаз…
Сцепленные мои пальцы вдруг прошивает дрожью и колет, словно иглами… Так и должно быть, это всё правильно, но если это всё происходит с тобой в первый раз, то это так страшно… А бояться нельзя… нельзя бояться, иначе ты не переступишь реку времени…
В ушах у меня тоненько зазвенело, потом звук начал усиливаться и понижаться, переходя в зуденье, потом в низкое гуденье, и вдруг прямо совсем рядом загудело ритмично, затопало как-то совсем неожиданно, сгустилось в слова, и чей-то весёлый голос зазвучал совсем близко:
- И где это тут у нас наша московская гостья прячется?.. Ау?..
Я вздрогнула. И словно очнулась от сна, упала откуда-то сверху, с солнечной поляны в маленькую комнатку с длинным чёрнобархатным столом посредине.
Кольцо спокойно лежало передо мной – тусклая серебряная зернь окружала почти бесцветный камень с тёмным безграничным зраком в центре…
А голос, зовущий из коридора, был так бодр и весел, что захотелось стряхнуть видения и пойти навстречу этому голосу – явно ко мне приближался весёлый, ясный человек, и я всей душой подалась к нему.
А он уже по-хозяйски входил в дверь, располагающе распахивая руки, словно давнему другу, невысокий, коренастый, крепкий, с прошитой проседью бородой и весёлыми бровями – и в комнате сразу стало мало места.
- Вот и ваш нужный человек. Сергей Яковлевич. А это наша гостья, Вероника Владимировна Беляева, - представила нас Кира Петровна. - Рассказывайте ей всё, что можете.
- У-у, прелесть, прелесть вы моя, здоровеньки будете, добро пожаловать в нашу скромную обитель, - загудел весело и трубно вошедший, увлекая меня из комнатки в коридор широкими жестами. - Расскажу всё, расскажу, что могу, такой прекрасной птичке-москвичке... А ну, как там Москва наша, жива ещё? Жива, старушка?
Мой новый собеседник, беспрестанно приговаривая и балагуря, уверенно увлек меня через зал и приземлил на кожаный диван в уголке.
– Эх, Вероника Владимировна, дорогая вы моя, спрашивайте, что хотите. Мы ведь с моими архаровцами куда только ни заползали. Весь полуостров обшарили-облазили. Вы только спросите меня, где мы не были, - с удовольствием поведывал он. - На косе были, на Казантипе были, в каменоломни слазили, на солёные озёра сходили… А если вас интересует чёртово место, то даже сей объект нами был посещён и исследован по мере возможности.
- Раскопки были? – спросила я сразу главное.
- Ни боже мой! - замахал руками Движанский. - Ни под каким видом. Мы и попали-то туда исключительно по блату, – весело и доверительно поделился он, понизив голос. - Меня тут каждая собака знает, я тут тридцать пять лет окрестности баламучу. В общем, дали пропуск, и ребят моих троих самых проверенных пустили, у кого отцы в зоне. Пустили с провожатым, которого мои дети удачно окрестили конвоем, – он с удовольствием расхохотался. – А что делать-то, дорогая моя? Режимный объект, военная авиация, радиактивные захоронения… В 73 году снял гриф секретности, стало полегче. А так бы и не видали мы никакого чёртова места.
- То есть, вы всё видели? И что оно собой представляло?
- Да практически ничего уже. Судя по всему, это чёртово место просто взорвали во время войны.
- А почему вы решили, что это было оно?
- Указывали некоторые факты и приметы. Камни определённой формы.
- Значит, всё-таки были камни?
- Очень плохо сохранились, повреждены, расколоты, засыпаны землёй, кусты сквозь них проросли… Но в основном просто яма. Точнее, несколько ям.
- Там мог быть дольмен?
- Вполне мог быть и дольмен.
- А дом?
- Дом? Теоретически мог быть, маленький, каменный домок.
- И ничего-ничего не говорило о жилье?
- На поверхности ничегошеньки.
- А почему чёртово место? Какие-то предания?
- У-у, предания там предостаточно, - махнул рукой Движанский. - Например, если потереть какой-то камень, то можно выйти в любое место полуострова, а то и чуть ли не к южному берегу. А то и чуть ли не в Краснодар. И чуть ли, извиняюсь, не в Москву – ну, это уж у кого сколько фантазии хватит. Ещё говорили, что клад зарыт в том месте. Про золотой чемодан не слыхали ничего?
Я покачала головой.
- И-и, миленькая моя, вам надо тут пару неделек пожить, да съездить в Багерово – вам таких преданий накидают, всю жизнь будете разбираться. И дольмен приплетут, и дом, и пирамиду Хеопса.
- А золотой чемодан – это что?
- Золотой чемодан - это не вымысел. Печальная история. Я старого директора успел застать, от него и наслышан об этом удивительном деле, - Движанский поднял палец. - Сокровища нашего музея. Пропали бесследно во время войны, хотя их и успели вывезти через Тамань просто чудом и с огромным риском. Но все следы исчезли. Начисто! А там бесценные экспонаты, боже ты мой, какие! Марфинский клад двадцать шестого года, готские сокровища, за которыми немцы охотились - зондеркоманда прямо по следам этого чемодана так и шла… Но… - Движанский горько развёл руками, - не нашли ничего. Ни немцы, ни мы. Зарыли их где-то под Армавиром, поиски ничего не дали, все концы в воду. Так вот, местные наши сказочники считают, что не зарыли, а через подземные ходы сюда обратно занесли и спрятали именно в районе этого чёртового места. Якобы защищают это место духи таким образом, что найти его никому невозможно. А можно только потеряться и память потерять, а то и сгинуть. Я так полагаю, - продолжал он, - немцы это место и взорвали, считая, что это, действительно, вход в катакомбы. Гадать можно бесконечно. Но факт налицо – местные жители твердили, что до войны место было ровнёхонько. А теперь там, изволите видеть – ямищи. Может, и бомба упала, кто знает.
Я молчала, немного ошеломлённо. События вдруг распахнулись передо мной совершенно в других реалиях, и мой профессиональный интерес внезапно вспыхнул, на миг заслонив всё остальное. Но я отбросила чувства и вернулась к своему делу.
- То есть, место само есть, но что там было – понять решительно невозможно? Так? – подытожила я.
- Совершенно верно, моя дорогая. Что делать, не вся история спешит нам распахнуть свои тайны. Но будем ждать, будем ждать…
- Скажите, а вам незнакома такая фамилия, – я опять сунулась в книжечку - Турилов. Он во время войны жил в этих местах…
- Э, миленькая вы моя, я после войны в пятьдесят втором году только здесь осел, учителем истории после Университета. Тогда и застал прежнего директора. Турилова не знаю.
- Сергей Яковлевич! – понесся к нам звонкий голос из коридора, и в арке возникла красивая девушка в строгой блузке. – Вы экскурсию возьмёте, или мне вести?
- Возьму, возьму, моя дорогая, – заторопился Движанский и обратился ко мне:
- Вы мне разрешите откланяться, или я вам ещё нужен, старый болтун такой?
Я засмеялась.
- Спасибо, - искренне сказала я. – Вы мне очень помогли.
Поцеловав мне ручку, Движанский унёсся, а я осталась сидеть на диванчике в раздумьях, пока не услышала лёгкие шаги Киры Петровны.
- Вот адрес Галины Борисовны, - она протянула листок, вырванный из блокнота. - Обойдёте здание музея - и сразу вверх. Это недалеко.
Я тяжело вздохнула, с отчаянием взглянула на часы.
- Мало времени? – сочувственно спросила Кира Петровна.
- Прямо вообще нет, - с отчаянием вымолвила я. - Уже у меня автобус через час, я и так приеду в 10 вечера. Ужасно неудобно беспокоить хозяев… Жаль... когда ещё сюда попаду…
- А вы оставайтесь до завтра, – вдруг предложила Кира Петровна, - раз такое дело важное.
- Думаете, стоит? Может быть правда, поискать гостиницу?
- Ой, вы вряд ли место найдёте сейчас. У нас сегодня культурный съезд, артисты приехали из Симферопольской филармонии, школьники… Да вы у нас оставайтесь. У нас есть, где переночевать. Специально держим комнатку. Заплатите суточные и живите, сколько хотите.
- Ой, правда? – обрадовалась я. - Было бы здорово…
- Катерина Ивановна! - крикнула Кира Петровна в вестибюль. – Иди сюда! Девушку расположи в гостевой…
Катерина Ивановна, пожилая, кругленькая, споро провела меня по подсобным закоулкам, и в одном из них открыла крашеную коричневой краской дверь.
Комнатка мне понравилась. Простая железная коечка, накрытая абрикосовым пикейным одеялом, маленький школьный стол и такой же простой стул. Белёные стены, крашеные полы, белая занавеска на окне и вешалка возле двери. Я присела на минутку, зажгла настольную лампу, бросив на стол уютный круг света - и вдруг почувствовала покой. Захотелось лечь с ногами на кровать и закрыть глаза. Оказывается, я уже устала...
- Два рубля с вас за ночь будет, – располагающе сказала вахтёрша.
- Да, конечно…
Я положила на стол деньги.
– Спасибо большое. А перекусить где-то можно поблизости?
- А почему ж нельзя? «Дельфин» до шести работает. А вечером я вас чаем горячим напою, приходите, я дежурю в ночь.
Дело моё сладилось. Катерина Ивановна вышла, и я первым делом, пока не забыла, достала ручку и набросала в блокноте кольцо. Несколько секунд я смотрела на рисунок в смутных чувствах. Надо спросить, откуда оно.
А ещё было бы здорово взять в его в руки.
Я представила, как открываю витрину, поднимаю стеклянную крышку, беру в руки кольцо, поворачиваю камень…
Странное чувство. Странные мысли…
продолжение следует http://proza.ru/2019/11/14/1076