в начало
http://www.proza.ru/2019/10/27/27
предыдущая страница
http://www.proza.ru/2019/10/27/39
следующая страница
http://www.proza.ru/2019/10/27/60
Сирота
Этой благоухающей разноцветием, теплой майской ночью Фернандо долго не мог уснуть. Он лежал, положив руки под голову, и думал. Размышления о событиях сегодняшнего дня постепенно перешли на воспоминания, а они привели его в детство.
… Тогда на дворе стояла зима, был январь месяц. И пусть для равнинной Испании - это плюс пятнадцать на солнце, а вот в горах, на высоте более двух тысяч метров по ночам бывают крепкие морозы. Вот он, семилетний мальчишка, в изодранной одежде шел по горной тропе на перевал. Колючий ветер бросался на его скудную одежонку, задирал подол и лез под рубаху. Ему было печально и одиноко – он остался жить! Он то и дело всхлипывал и растирал ручонками слезы по чумазому лицу. Полчаса назад старый монах сказал ему: «Господь милостив! Он сжалился над тобой Фернандо! Тебе повезло! Повезло больше чем твоим: бабке, отцу, матери, младшим братьям и сестрам. Им господь воздал за прегрешения – наслал чуму! А она, злобная старуха смерть, подкосила их и свела в могилу!»
Затем мужчины, пришедшие с монахом, обложили небогатый, но добротный дом хворостом и подожгли. На пожарище сгорели все умершие и все имущество, даже его теплую рубаху сожгли, оставив Фернандо стоять голышом у пылающего дома.
«Такой, Фернандо, указ епископа: Придать очищающему огню всех пораженных чумой!» – произнес монах и потрепал мальчишку за волосы. «У тебя есть кто из родственников?»
«Да. Дядька. Брат отца. Он живет вон за теми горами,» и Фернандо указал
рукой на заснеженные вершины.
«Ты знаешь туда дорогу?»
«Знаю, осенью ходили к нему с отцом».
«Хорошо,» произнес монах и подошел к повозке.
Там порылся среди вещей и протянул Фернандо затасканную рубаху, доходящую ему до пят, старую накидку с рукавами до колен и ветхие башмаки с дырявой подошвой.
Затем взял в руки свою котомку с едой и достал из нее козий сыр, хлеб и лук. Разделил все пополам, одну часть завернул в тряпицу и положил на повозку, вторую сложил в мешок и протянул мальчишке.
«Да храни тебя Господь!» произнес монах и трижды перекрестил Фернандо ….
Он продолжал карабкаться все выше и выше, туда, где облака закрывают небо. Туда где дуют морозные ветра и идет снег даже летом. Сперва идти было легко, так как путь для него был знаком. Здесь он с братьями пас коз и овец, сестры собирали ягоды и травы, только было это в теплую погоду. Козья тропа запетляла среди колючего шиповника и можжевеловых зарослей. Старая накидка, цепляясь за ветки, трещала, оставляя на кустах старые латки. Фернандо останавливался, брал лоскуток и прикладывал к накидке, как бы приделывая его на дырявое место. И чем дальше он шел, тем становилось все труднее. Жилистые коренья лапали за ноги и выдергивали солому, подложенную в дырявые башмаки. Как ни старался он подгибать пальцы ног, а они торчали на улицу. Совсем на башмаках подошва избилась. Прыгает мальчишка по камням, цепляется озябшими ручонками за выступы, поднимается все выше и выше. Сыро и холодно становиться под облаками. Вот и снежок пошел. Падает он на камни и тает. Размякла старая обувь и вовсе отодралась подошва. Ступает Фернандо голыми пятками по холодным камням, а те жадно впиваются в тело. Оторвал он подол у холщового рубища и обмотал тряпками ноги. Пошагал, попрыгал немного, взбираясь на гору, а от тряпок остались только мочала. И снова отрывает он край подола.
А идти все трудней и снег больше не тает, ровно лежит. И кузнечными мехами ходят груди мальчонки и хочется ему выжить. Так раз за разом, а к вечеру у него рубаха выше колен получилась. Голодно и холодно ему в переходе. Зашел он за камень, от ветра упрятался. Снял котомку со спины, развязал узел, достал припасы. Положил ломоть сыра на хлеб, а слюна так и течет во рту. Пригляделся он, примерился с какого края начнет пиршество, да вспомнил – негоже христианину без молитвы кусок в рот класть. Отвернулся Фернандо от стола, встал на колени, взглянул на величие гор и начал возносить хвалу Господу за жизнь и за хлеб. И тут слышит он, камни зашумели, вроде как ступает кто-то, оборачивается Фернандо и видит, как бродячая собака ломоть сыра с хлебом схватила и прочь бежит. Кинулся он за ней – да куда там. Он двумя побитыми ногами по камням, а она на четырех здоровых, отбежала чуть повыше. Села на задние лапы, его обед во рту держит и смотрит на Фернандо. Мальчишка немного присмирел, стал подзывать собаку да идти потихоньку. Она, почуяв человеческое расположение, привстала на четыре лапы и завиляла хвостом. Фернандо осмелел и прибавил шаг. А пес положил еду у своих ног и в один прием проглотил сыр, а за вторым и хлеб.
Опечаленный Фернандо вернулся к столу, где только половина лука лежит. Жует ее он, а слезы из глаз ручьем бегут. В мороз от лука прибудет совсем мало силы. Измучился малец переходом, извелся смертью семьи, без ужина остался. Как теперь ему быть. Взял он в руки горсть снега, положил в рот, закусывает горечь во рту и на душе. Ему очень тоскливо стало. Тут, как на зло ко всему, еще и ветер колючий в спину подул. Парню совсем холодно стало, сгорбился он. Жизнь вовсе стала не в радость, ни поесть, ни согреться. Небо к земле давит, сел он за камень, обхватил себя руками, мерзнет, трясется всем телом, стучит зубами и не знает, как дожить ему до утра. Заплакал Фернандо навзрыд, а из его глотки не то стон, не то вой идет. Собака, перекусив, стала добрая. Подошла она к парню и мордой своей ему в ухо лизнула. Открыл мальчик глаза, сквозь слезы пса увидел. Плачет он, но нет у него злобы к воришке. Собака лижет лицо Фернандо, по собачьи с ним разговаривает. Да и человечек хоть и плачет, но рад псине. Вот и стало на душе у мальца немного легче, и он погладил спину хозяину перевала. Пес на радостях завилял всем телом и положил свои лапы на детские колени, а затем и грудь свою на них поместил. По ногам подростка тепло пошло от собаки. Почесал Фернандо у пса за ушами, а тот сперва взвизгнул, а затем по-доброму гавкнул, вроде как говоря:
«Я готов служить теперь тебе, парень!» и в подтверждение, что обрел хозяина лизнул мальчугана в губы и нос. Задул сильней ветер, закружил, посыпая снегом. Стало совсем темно. Здесь на хребте, ни селений, ни пастухов. Идти в темноте очень опасно, босые ноги плохо ходят по снегу в сильный мороз. Очень легко оступиться и упасть вниз на камни. Упал и ты калека. А до рассвета мороз сделает из человека мерзлую сосульку. Пес, словно понял мысли мальчика, соскочил с ног парня, тявкнул и пошел по тропе. Испугался мальчик, что останется один, встал и заковылял на непослушных ногах в сторону собаки. А пес отошел на несколько метров, остановился и снова залаял, как бы приглашая за собой. Осмелел Фернандо, обхватил себя руками, склонил под ветром голову и пошел за псом. А тот вскоре привел его к поваленному дереву и, весело гавкнув, нырнул в нору, а через несколько секунд высунул из нее голову и пригласил к себе в жилище. Полез Фернандо. Лаз сперва был узок, но затем стал шире, а в внутри норы было довольно просторно. Фернандо улегся на какие-то шкурки, видимо, пес, охотясь за мелкими грызунами, запасся на зиму. Хозяин жилища лизнул Фернандо в щеку и улегся рядом. Приложив свою спину к ногам и животу парня.
Пес разбудил Фернандо. Вход в нору был завален выпавшим снегом. Они вместе вылезли наружу. Пес с лаем побежал в сторону перевала. А Фернандо, задрожал от свежего морозца, и побежал за ним. Собака громко залаяла и в этот момент из-за горба перевала показалась мужская голова в овчинной шапке. Вслед за ней появились плечи в тулупе, посох, ноги в теплых штанах и высоких сапогах.
Увидев собаку и мальчика, мужчина остановился, а узнав в нем своего племянника воскликнул: «Фернандо, ты ли это?!»
Мальчик узнал голос дяди и радостно закричал в ответ:
«Да дядя Хосе, это я твой племянник!» и со всех своих побитых ног помчался к нему. И пес, радостно виляя хвостом побежал рядом.
У дяди долго текли слезы, пока слушал о трагедии случившейся в его роду и о том, что его племянник чудом остался жив и то, как он этой ночью не замерз на перевале. Сперва дядя Хосе снял с снял с себя рубаху и надел ее на спину племянника, а рукавицы нацепил на побитые ступни. Затем накормил мальчика и пса. Парочка была так голодна, что съела большую часть еды, что дядя взял в поход. Когда племянник немного согрелся, дядя взвалил мальчишку на плечи и зашагал вниз по склону к себе домой. Дядя уверенно шагал по тропе ведущей в долину, собака радостно бежала впереди по старому следу. Хорошо стало у Фернандо на душе, утер он щеку о воротник дядиной рубахи, поднял лицо к небу, а по щеке капелька побежала, толи снежинка растаяла, толи слеза из глаза пошла …
Заснул инквизитор только под утро, и снилась ему она.
...Меринда, приподымаясь на цыпочки и раскинув в стороны руки, кружилась по траве. Солнце поливало ручей золотом своих лучей, они отражались от волн и светлыми сполохами играли на танцующей девушке. Где-то на границе сознания, как прикосновение легкого перышка, он почувствовал реальность. Подойдя к ней поближе, стал восхищенно любоваться. Как мотылек создает крылышками ветерок, так и его взгляд касался ее рук, ее плеч, ее лица. Он ощущал запах ее тела, он был как цветущая медуница. Она, уловив его пристальное внимание, на мгновение остановилась, улыбнулась Фернандо и закружилась еще быстрее. Ромашка ее пшеничных волос коснулась его лица, он протянул к ней руки, а она выпорхнула из них и побежала к ручью. Тревожное чувство заставило быстрее биться мужское сердце!
«Стой!» прокричал он ей во след, но она уже шагнула в черный омут и стала медленно погружаться в него. Ее глаза округлились источая ужас. Он бросился к ней и, ухватившись за платье, потянул на себя. Ткань лопнула, как высушенные листья и Меринда ушла с головой в водоворот. Фернандо не задумываясь, кинулся вслед …
Он проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами, размышляя о видении: «Сны посещают нас с раннего детства, окружают своей таинственностью и зачастую уносят в иные миры. Иногда сны настолько реалистичны, что начинаешь сомневаться в дневной действительности. Сновидения, никогда нельзя предугадать, или предотвратить. Сны никоим образом не вписываются в метафизические каноны, не подвластны не измерениям, ни логическим объяснениям. Это фантазия души, в большинстве случаем навеянная избытком или недостатком эмоций. Своего рода игра воображения, что не вносит ясности в их предназначение. Этот сон я отчетливо запомнил. Интересно было бы, наложить события мне приснившиеся, на ту реальность, что ждет меня впереди».
в начало
http://www.proza.ru/2019/10/27/27
предыдущая страница
http://www.proza.ru/2019/10/27/39
следующая страница
http://www.proza.ru/2019/10/27/60