Дачные истории

               
               
О дачах и дачной жизни написано много, но меняются времена и меняются дачники и их быт. Сельскому жителю дачи не нужны, он живёт на земле. Дачники  люди городские. Тяга к земле заложена в природу  человека. Наверное, библейская история о том, что человек создан из праха (земли) достоверна, иначе как объяснить эту человеческую тягу к земле.
 Из праха рождены, и в прах отойдём. Почему былинные герои набирали силу богатырскую от земли? Почему  старушка сидит у грядки и  скрюченными пальцами роется в земле? Существует, какая - то мистическая связь между человеком и землёй.
Я помню в детстве мой слабый от рождения братик, ползая по земле, толкал её в рот, и бабушка не запрещала ему этого делать
 –  Пусть ест, земля силу даёт.
И впрямь вырос мой брат, стал спортсменом-борцом. И  уже, будучи взрослым, он, бывало, нагнётся над свежевспаханной землёй, возьмёт в рот комочек, разжуёт и проглотит.
– Что - то внутри меня заставляет это делать  -  признавался он мне.
Дачи в России появились  при Петре Великом в 18м веке. Царь давал отличившимся перед отечеством людям землю для постройки загородных домов для отдыха.
Самый расцвет дачной жизни русского человека пришёлся на советские  времена. Обладание пресловутыми шестью сотками и одноэтажным домиком делало человека значимым в своих глазах. 
Дачное помешательство длилось многие годы, потом пришло время перестройки, люди забросили дачи и землю, которая зарастала сорняками и лесом, как и бывшие колхозные земли.
На дачи стали ездить только выжившие пенсионеры, сохраняя старые традиции, бывшей державы.
Я рассказываю не о тех дачах, что стоят, как замки за высокими заборами и мощной охраной. Как и в советские времена, так и после, эти дачи избранных людей общества, обливались потоком ругани простых обывателей, а небожители плевали на плебеев, и по ночам рассыпались эти плевки  россыпями восхитительных фейерверков.
Мои истории о дачниках простых, у которых, лепятся хитроумно построенные  курятники, один к другому и где сейчас нет воды, электричества, не ходят туда автобусы. А эти старики тщетно цепляются за свой клочок земли, наверное, считая, что этим удержат наступающее новое время.
Давно стало невыгодно держать дачи, да и была ли эта выгода? Говорят, что только в России существуют эти шесть соток. Земля  –  народу!
Жаль, что приходит конец  всеобщим дачам, люди, имевшие эти клочки земли, были спокойнее, да и времени бегать по митингам, не было. Но власть, что борется с народом, побеждает год от года. И пенсионеров морит, как дачных вредителей, облагая их не только налогами.
А я расскажу о тех, кто ещё приезжает на природу на свои дачки, потому как не имеют возможности и средств отдохнуть на море.               

                Пугало.
Димыч сидел на крылечке и смотрел на куст сирени, пышно цветущий в конце огорода. Около куста рядами росла клубника. В этом году она поспевала рано.  Стайки воробьёв, и каких - то других птиц уже садились на изгородь, а потом ныряли в клубничную ботву в поисках сладкой и сочной ягодки.
– Вот, заразы, прибавили работы – подумал  Димыч, вспомнив, что жена наказала сделать пугало, или развесить ленточки для отпугивания птиц.
–  Мне всё равно, что ты там придумаешь, хоть сам на грядках стой, но чтобы поклеванных ягод я больше не собирала.
Самому стоять среди клубники Димычу не хотелось, и вот в голове созрела мысль. На чердаке домика валялась ментовская форма, она осталась от прежних хозяев дачи.
Он вколотил рейки в землю, надел на них галифе, натолкал в них старого целлофана, потом напялил китель. Работа увлекла его, он почувствовал  вдохновение, как скульптор, который вкладывает в своё творение душу и фантазию.
 Он отходил, смотрел издалека на свою работу, потом возвращался, что - то  подправлял.
 Чучело-пугало получилось превосходное и чем - то напоминало начальника  милиции. Огромный зад и пузо делали сходство особенно заметным.
– Димыч, ты, что Михал Игнатьича  решил у себя поставить? –  раздался голос соседа справа.
– А что, похож?
– Вылитый, ты только пузень ему прибавь немного. Вот ещё бы фуражечку ему.
– Да-аааа, головной  убор не помешал бы, а я у Дарьи возьму, у неё на даче, на стенке висит. Помнишь, в прошлом году менты рейд по дачам делали, террористов искали, так, кто - то из них потерял фуражечку, а Дарья нашла да и прибрала. Вот прямо сейчас и сбегаю до неё.

Дарья долго не могла понять, зачем Димычу фуражка, пока тот не сказал, что нашёлся её хозяин.
  И вот пугало готово, стоит среди клубники и ни одна  птица не осмеливается подлететь. Димыч ходит рядом, посмеивается.
В это время к туалету с примыкающей снизу дачи  подошла бабка Петренчиха.
– Господи, что у вас случилось, пошто милицию вызвали?
– Да вот наш Димыч клад выкопал, так теперь его милиция охранять будет.
–  И много выкопал то?
– Много, хватит на ёмкость для воды, да ещё на поллитру останется  – угорал сосед Димыча.
– Ой, так ведь это кукла,  Димыч, зачем тебе такая  страхолюдина, убери её, а то я потемну в туалет  ходить побоюсь.
А сосед не унимался 
– Наоборот, сиди себе, бабуля, спокойненько, а «оно» тебя охранять будет.
К этим разговорам прислушивался Петрович, сосед Димыча слева. Потом тоже встрял в разговор
– Димыч, а ты не подумал, что закон нарушил?
– Какой закон?
– А вот какой. По улице люди ходят, машины ездят, а у тебя пугало в милицейской форме стоит. Это знаешь ли неуважение к органам, оскорбление формы.
– Ну, ты, Петрович, даёшь – заорал сосед справа.
– Статью 58ю вспомнил, как в те времена – газетой  задницу вытрешь, а тебе срок, как врагу народа.
– Посмейся, посмейся, а вот заявит эта же Петренчиха, куда следует и заберёт нашего Димыча ОМОН.
– Чего ты на меня тычешь, я сроду никого не  закладывала.
– Может и так, никто не закладывает, а люди сидят. Ты убери от греха это пугало, поставь лучше почтальона Печкина, вон как у Марьи.
– Правильно, милай, и мне не страшно будет в туалет ходить. Печкин то всё же не власть, боязно над властью то шутить.
– Вот она Россия-матушка приучили нас бояться любого начальника, вон по телику показывают, какой - то певец мента «петухом» обозвал, так его теперь  обдерут как липку.
Попробуй, ударь мента, тебя за оскорбление мундира  упрячут, а ведь мент выслугу получает именно за оскорбления.
– Что дошло, а я вам именно про то и толкую – подал голос Петрович. Убирай, Димыч, от греха это пугало.

Соседи разошлись, а Димыч задумался, а вдруг. И он  представил, как подъедет к его дачке с воем милицейская машина.
Выскочат из неё люди в масках, свалят его на землю, наденут наручники,  напинают для порядка, сломают его пугало, потопчут клубнику. Пошёл в домик, взял старый халатик жены и переодел своё творение.
 Пугало стало походить на Верку Сердючку.
– Если скажут, что нельзя над эстрадной звездой издеваться, уберу  совсем, лучше сам встану вместо пугала – решил Димыч.
               
                Тёща.
Моим соседом на даче справа стал молодой парень, очень общительный. Он работал, где - то электриком. Познакомились мы с ним еще, когда на Дачах  электричество было. Как - то вечером в сильную грозу оборвало провод от столба. Выскочил он из домика в резиновых сапогах, схватил провод и давай его прикручивать на место.
 Я предложил свою помощь, но он, зубоскаля, ответил, что это его специальность и тут помощники будут только мешать. 
 Я спросил, почему он не боится голыми руками держать провод, а тот, хмыкнув, ответил, что привык к этому, мол, только щекотно от тока в 220  вольт, и рассказал, что его напарник за бутылку водки целых пять минут пропускал через себя ток и только лыбился.
На дачу электрик приезжал на новенькой  иномарке, иногда привозил жену, детей и тёщу. Жена худенькая и тихая  женщина, её практически не было ни видно, ни слышно. Но вот тёща.
Женщина крупная, вернее полная, а ещё точнее огромная. Она всегда сидела на переднем сиденье, и зять, остановив машину, бежал на её сторону, открывал дверцу и помогал вылезти тёще: 
–  Мама, осторожнее, вы дверцу помнёте своим задом.
– Машину я купила, сломаю - отремонтируешь. Что - то и ты должен делать.
Работы у зятя было много, тёща помыкала и им, и дочерью, и внуками. Целый день на даче слышался её командный голос.
Доставалось от неё и соседям, она, не стесняясь, кричала на своём участке, что вокруг живут одни лодыри и воры.
Она учила зятя, так чтобы слышали все, увидит он кого на её даче пусть дрыном, как следует, отделает.
Зять терпел тёщины выходки долго, но однажды  сорвался. Всё случилось на моих глазах. Его жена с детьми  ушли в ближайший лесок за грибами, зять окучивал картошку, а тёще  понадобилось что - то  под сараем, где она и застряла.
На её невнятные вопли прибежал зять с тяпкой и, видя такую картину,  не удержался и черенком тяпки несколько раз от души шлёпнул маму по заду.
Я крикнул ему через забор: 
– За меня разок шлёпни.
Тот застеснялся и стал вытаскивать тёщу из западни:
– Мама, я думал, это воры залезли к вам, вот и сделал, как вы меня учили.
– Господи, послал зятя, не разобрать где я, где  воры. Нет, надо срочно похудеть, иначе родной зять забьёт тяпкой насмерть.
– Мама, я слышал на работе, что есть верный способ сбросить лишние килограммы, но придётся попотеть, как следует.
– И как же это?
– Мой напарник, у него тоже дача здесь, на соседней улице, с братом окучивали картошку окучником, это такой маленький плуг, так вот тянул его брат, а он тоже полный, как вы мама. И вот после одного огорода он скинул два килограмма, они из него потом вышли.
- Это ты мне предлагаешь плуг тянуть наместо лошади, а сам, поди, управлять будешь?
–Так ведь это для вашей же пользы, мама.
– А что, попробовать  можно, да я в молодости не только плуг могла тянуть, воз с сеном увезла бы.  Давай сюда свой плуг.

 
Зять махом съездил до напарника за окучником, и вот я наблюдаю картину не хуже «Тройки» Перова.
Тёща тянет плуг, а довольный, лыбящийся зять держит его за ручки. Через два рядка, тёща взмолилась:
 – Передохнём хоть несколько минут, не могу больше.
– Мама, любое лекарство горькое, а вы если решили вылечиться, то терпите. Вы тяните, тяните, вон, как с вас граммы ручьём стекают.
Пришедшая с детьми дочь, с ошарашенным видом, смотрела, как её мать, мокрая от пота, тянет плуг.
На другой день пытка плугом повторилась, а ещё через два огород был окучен и тёща, которая действительно сбросила два килограмма,  предложила мне, как соседу, помочь окучить картошку. И вот уже зять покрикивает на маму на моём участке.
 С моего огорода они перешли на следующий,  за две недели тёща стала если не стройной, то вполне с нормальными формами. 
И это ещё не всё. На одном участке на тёщу обратил внимание один мужчина холостяк из военных. 
– Какая женщина!!–  восхищался он, смотря, как тёща тянет плуг, уже легко и, не обливаясь потом.
На следующий год у моего соседа на участке было тихо. Теперь хозяйничал на даче он сам, а тёща перешла на дачу к своему новому мужу, бывшему военному. Только плуг она уже не таскала, таскал его её муж, а она управляла и плугом и им.
 
               
                Страшнее зайца зверя нет.
Весь День молодёжи в воздухе висела одуряющая духота. Молодёжь, получившая разрешение на праздник, оттягивалась. Каждый по - своему, но  обязательно с добавлением алкоголя.
 Алкоголь и  жара несовместимы, крыша поехала у многих. Наверное, долго будут вспоминать некоторые люди этот праздник. Для кого - то он стал последним днём жизни, для других сроком за решёткой, а для большинства длительной головной болью.
К вечеру на небе стали появляться тучки.
С заходом солнца они затянули всё, и прохладный вечер сменила холодная ночь. А где - то за рекой уже погромыхивало, и темнота ночи озарялась сполохами  молний.
 У меня на дачке камин, сам сложил, не беда, что поддымливает, так даже приятнее. В стёкла окон, от налетевшего вдруг ветра, заскребли ветви  вишни и сливы. В отражающем свете свечи на столе, по стенам носились тени. Прямо над крышей дачи громыхнуло так, что погасла свеча. Теперь комнату озарял только   огонь камина. Жена, спрыгнув с дивана, закутавшись в одеяло, прижалась ко мне 
– Господи, страх то какой.
И вот по железной крыше гулко ударили струи дождя. Потоки воды по жёлобу  сливались в ёмкость, производя шум небольшого водопада.
Снова налетел порыв ветра, и хлопнула с размаху входная дверь об стену. Я поднялся и пошёл закрывать её. В темноте ничего не было видно, только слышались монотонные удары  капель по крыше, по крыльцу, по листьям.
Но вот темноту разорвала слепящая яркая молния. В её свете я успеваю заметить под нашей любимой яблонькой  чьи - то красные глаза, смотрящие прямо на меня. Свет исчезает, я интуитивно втягиваю голову в плечи, ожидая грохота грома. И он раскатисто бьёт по барабанным перепонкам.

Утром гроза прекратилась, тучи унесло в сторону. Выглянуло солнце, лучи искрились в капельках воды на листьях, траве.
Всё вокруг стало сверкающим миром. Воздух был чист и прохладен, каждый его глоток прогонял остатки сна, будоражил кровь, заставлял восхищённо смотреть на обновлённый мир.   
Он  был совершенно новый. Подросла и выпрямилась смятая трава. Она, как и листья на всех деревьях, стала вдруг зеленее. Стали крупнее яблочки на нашей яблоньке.
 Я посмотрел под её ветви, туда, где в грозу видел страшные красные глаза. Сердце сжалось от боли, ствол дерева был изгрызен, почти вся кора на метр от  земли была снята чьими - то зубами. На влажной земле отпечатались следы зайца, и валялся местами его круглый помёт.
– Скотина, зачем испортил дерево? – закричал я в никуда.
– Чего с утра разоряешься – раздался голос Петровича.
– Да вот заяц всю яблоню погрыз, теперь засохнет.
– Залепи садовым варом, но если сильно погрыз, то пиши, пропало.
Чудесное  настроение летнего утра было подпорчено. 
И вот с того дня пошли  неприятности для всех дачников.
На другое утро бабка Петренчиха причитала около своих грядок с салатом:
– Ироды, весь салат срезали, наверное, ножничками работали, вить молодой еще.
Иродами оказался опять заяц, он очистил всю грядку от салата, оставив на ней только свои круглые горошины.
Потом у Петровича вся капуста была испорчена, у Димыча тоже яблони погрызены.
О набегах зайца уже рассказывали на остановке.  Какая - то женщина божилась, что видела, как огромный заяц играл на её участке с соседской таксой и вытоптал, переломал весь горох с фасолью.
Но больше всего всех поразил рассказ  Бабы Вари.  Бабулька  привела к себе соседей и показала грядки с молодой морковью. Морковь была варварски  вырвана из земли и сгрызена до ботвы, по всей грядке валялись огрызки с ботвой.
– Ведь он, смотрите, лапами подроет землю, а потом зубами за ботву выдёргивает морковку, это прямо мутант какой - то, говорил Староста.
Он же сказал, что поставит петли на всех лазах и отловит этого зайца и попросил пока не выпускать собачек.
В первую же ночь заяц попал в петлю, он разломал всю старенькую изгородь, перекрутил проволоку, а потом скинул с себя петлю лапами.
Димыч принёс вырезку из газеты, где было написано, что в Тамбовской области в лесу появились неведомые животные, поменьше собаки, которые повывели в округе всю живность и их даже приписали к инопланетянам.
– Послушайте, может это не заяц вовсе, а инопланетянин? – говорил он всем.
Я тоже выдвинул свою версию, вспомнив сгоревшего хирурга
– Возможно, это в зайца ведьма, какая-нибудь превращается, чтобы вредить всем в округе?
– Ну, ты, писатель, загнул, это тебе не какую-нибудь  фантастику людям на уши вешать. Заяц это, только очень хитрый и пакостный – заявил Староста.
К нашему разговору с интересом прислушивались сыновья Цыганки, а потом  сказали, что покараулят сады с дробовиком и приготовят из зайца шашлык.   Закончилась их затея конфузом, они подстрелили  чью - то собачонку, хотя клялись, что это был заяц. Теперь многие были уверены, что это заяц-оборотень.
Староста  предложил сделать облаву. Выгнать зайца с заброшенных дач к полю, где его будут ждать стрелки, сыновья Цыганки.
И вот охота началась, почти все ходячие мужчины приняли в ней участие, им помогали женщины, стучали в вёдра, шумели.
Видели зайца многие, он мчался с участка на участок, перепрыгивая через изгороди, но потом пропал.  Пропал где - то около домика Цыганки.
Охотники, наругавшись, разошлись по дачам. А в это время к себе в домик вернулась Цыганка, она вошла в открытую дверь, ворча на своих сыновей – недотеп, что оставили её открытой.  Присела на стул и только потом увидела на кровати лежащего зайца.   
Он лежал, как большой кот, развалившись, спокойно глядя умными глазами на хозяйку.
– Что притих? Понял, что тебя хотят извести, разве до них дойдёт, что ты их капусту грыз, оттого, что жрать  надо. Убьют тебя, как пить дать убьют. Знаешь что, давай я тебя вынесу с Дач в лес. Живи там и не ходи больше сюда, здесь тебя смерть ждёт.
И Цыганка, взяв большую корзину, с которой ходила  по грибы, посадила в неё зайца, который её нисколько не боялся. Она вынесла его далеко в лес и  выпустила.
Больше он на Дачах не появлялся, хотя истории о нём одна страшнее другой, ещё долго рассказывались.
                Лейка. (Дачный  детектив)
Моргун сидел, задумавшись, и попыхивал огромной «козьей ножкой». Самосад в самокрутке  был своего урожая. Для аромата в табак Моргун  добавлял толчёный корень одуванчика.
 Сам он давно привык к этому запаху, но окружающие, хватанув порцию дыма, висевшую над Моргуном,  долго кашляли и ругались.
 – Наживёшь ты себе рак лёгких своим зельем  -  говорили ему.
– Не дождётесь – отвечал тот.
  – Вон на Кубе, какие сигары курят и где там рак?
Инспектором Моргуна  прозвали после того, как он, помешавшись на чтении детективов, раскрыл две кражи на Дачах.
Первая, это когда у Люси Петровны спёрли новый модный купальник, сушившийся на верёвке.
Вторая, когда у Старосты увели бутыль с брагой.
До этого его просто звали Моргуном. Наверное, от фамилии Моргунов, да ещё от привычки часто моргать. А тут чуть ли не Мэгрэ. Короче  прозвище прилипло накрепко.
И вот сегодня у Моргуна побывала бабка Петренчиха.
Она кричала так, что, наверное, на Дачах не нашлось никого, кто бы её ни слышал:
– Вторую лейку спёрли за один только месяц. Недели две назад, украл какой - то бандит лейку, так я купила новую и вот опять спёрли. Совсем стыд люди  потеряли. Найди Моргун вора, хочу просто в глаза его бесстыжие посмотреть.
Инспектор Моргун, посасывая свою «козью  ножку», спросил Петренчиху:
– Какая цветом была лейка?
– Жёлтая, ярко жёлтая, а первая была красная.
– Когда ты её покупала? И где?
– В нашем дачном ларьке, месяц назад, сразу как утащили первую. В ларьке были все лейки жёлтые, наверное, сейчас у каждого второго такая лейка. Но моя приметная, у неё ручка стала трескаться, по шву. 
Надо же,  ничего по - путьнему у нас делать не могут. Так я накалила гвоздь в костре и пластмассу на ручке склеила. Я свою лейку с одного взгляда узнаю.
– Скажи, Петренчиха, ты может, думаешь на кого?  Может тебе специально кто - то пакостит?
– Да нет вроде, как бы никого я не обижала, ты ведь знаешь меня, сроду ни на кого зря не кидалась.
– Ну, тогда ладно, иди пока к себе, а я думать буду.
Бабка ушла, а Моргун, попыхивая своей самокруткой, сидел в сизом дыме самосадного табака и думал.
Первым делом нужно выяснить мотивы преступления. 
Значит так - украсть могли для себя, мол, лейка жёлтая у всех такие, попробуй, разберись, но тут вор видит на лейке отметину, и тогда он или снова подкинет  лейку бабке, или совсем избавиться от неё.
Второе, кто - то хочет навредить Петренчихе, вот и унёс уже вторую лейку. Этот вариант ближе к истине. Но зачем так мстить безобидной старушке. Непонятно.
В это время в калитку знаменитого сыщика постучали.  Пришёл Димыч:
– Слышал я, что ты Моргун новое дело расследуешь, так могу тебя обрадовать. Нашлась лейка. Пошёл я до озерца по воду, набрал флягу, смотрю в осоке, что - то жёлтеет. 
Думаю, что это лейка, ты сам сходи, посмотри, а мне некогда, надо ещё огурцы полить.
–  Ну, вот и решилось всё, значит, вор увидел на ручке лейки отметину, взял и выкинул её в осоку около озерца, где все берут воду для полива – подумал  Моргун.
Он пошёл к озерцу, пролез в осоку по болотцу и вытащил лейку. Она была жёлтая, но не  Петренчихина, отметины на ручке не было.   
– Дело становиться всё более запутанным  – пробормотал Моргун, возвращаясь с лейкой домой.
На другой день с утра заявилась снова Петренчиха.
– Ещё не нашёл твою лейку, не бегай сам принесу – сказал ей Моргун.
– Так я за тем и пришла, нашлась лейка, вот мне письмо на стол положили, пока я дома была. Приехала утром, а оно лежит на столе, а в нём всё и прописано, кто значит вор. Я сразу к тебе и побежала.
Инспектор Моргун взял у неё неровно вырванный лист бумаги из школьной тетради в линеечку и прочитал:
– Твоя лейка у Хромой Цили.
–Идём Моргун к этой притворщице, вот ведь кто вор оказывается.
– Никуда мы не пойдём, это вор нас специально направляет не в то место. Слушай, Петренчиха,  никому не говори об этой записке, а про Цилю  забудь, негоже  честного человека впутывать в эти дела. Вот он тот мотивчик и нашёлся.
– Какой ещё мотивчик, тут не до песен, ты лейку, Моргун, ищи.
  – Считай, что уже нашёл, завтра приходи, сразу обе заберёшь и красную и жёлтую.
Выпроводив бабку, Моргун пошёл к хохлушке Катерине.
Катерина и её муж Иван ещё по молодости приехали в Сибирь по комсомольским путёвкам. Иван родом с Западной Украины с Ивано-Франковска, или как говорила о нём  Катерина:   
– С самой что ни на есть бандеровщины. 
Здесь в Сибири они познакомились, и поженились.  Жили дружно. Она его звала  «Мой Ваня», а он её «Моя Катя». Иван был мужик с ленцой, но любитель  ущипнуть любую бабёнку. А Катерина к старости стала его отчаянно ревновать.
 И в первую очередь к соседке  по даче, Хромой Циле. Хромая Циля была вдовая  женщина, у неё было два мужа и от каждого по сыну, но она сама выгнала  «обоих трутней». Рассказывала подругам, что держать мужика только для секса ей не позволяет вера.
Какая у неё вера было непонятно, наполовину еврейка из Одессы, наполовину армянка, а ещё без русского «Ивана» наверняка не обошлось.
Жгучая брюнетка с чёрными глазами, стройная фигура, портила её только немного хромота.
И вот к ней приревновала хохлушка Катерина своего Ваню, хотя Циля была женщиной очень строгих правил и обходила «женатиков» стороной.
Придя к Ивану, Инспектор  Моргун  узнал, что  Катерина убежала до подруги, и смело взялся за допрос.
– Слушай, Иван, у вас есть школьная тетрадка в линеечку?
– Где то у Катерины была, а зачем тебе?
– Неси, я тебе фокус покажу.
Иван принёс тетрадь, Моргун полистал её и сразу нашёл место, откуда был вырван лист, на котором была записка к Петренчихе.
Он приставил записку к месту отрыва и сказал:
– Смотри сам Иван, читай, и решай что делать.
Иван сразу понял всё:
– Достала она меня своей ревностью.
–Вообще ты, как муж, поговори с ней сам, а то она и на большее преступление замахнётся, а лейки давай все по местам расставим как оно и было.
 На другой день Моргун принёс бабке Петренчихе обе её лейки и красную и жёлтую, нёс он их в то время, когда дачники запасались водой из озерца, и каждый, видя, что Моргун несёт лейки, останавливался и уважительно здоровался с ним.
Петренчиха так обрадовалась своим лейкам, что не поинтересовалась даже кто вор. Да и так ли это важно. Ведь теперь можно снова поливать огурцы, на  которые в то лето был большой урожай.
               
                Сексуальный  маньяк.
И вновь на Дачах оживление, разговоры. Объявился сексуальный маньяк. Женщины скрупулёзно  разбирали все его действия.
Первым открыла его Хромая Циля. Конечно, Циля  женщина интересная и очень даже ещё ничего, хотя и хромая.
Она приехала поздно вечером последним рейсом на Дачи. В дачном домике её ждала сестра с детьми, и Циля везла большую сумку с продуктами. Тропинка от  остановки пересекала небольшое поле, потом вильнула в рощицу тополей, где было темно, и в эту пору довольно неуютно.
Она торопилась проскочить быстрее этот тёмный лес. Ей показалось, что сзади кто - то идёт. Оглянувшись, увидела силуэт огромного мужика, который догонял её. На остановке она выходила с автобуса одна, и вокруг никого не было.  Откуда он взялся? Значит, караулил, поджидал одиноких женщин, чтобы сделать своё грязное дело.
Циля побежала, ей мешала хромота и большая сумка. 
– Брось  сумку – шептал ей голос изнутри.
 Ни за что – думала Циля, представляя себе на даче голодных сыновей и сестру.
Переваливаясь, как утка, она, задыхаясь, проскочила  рощицу и вышла на дачную улицу.
Мужик отстал, видимо испугался, что здесь на дачах могут быть люди.
Утром Циля, вспоминая свой вчерашний страх, находила в нём смешные стороны.
Она рассказывала женщинам, собравшимся в очереди у озерца, как бежал за ней огромный маньяк.
Никто тогда Циле не поверил, все решили, что она желаемое приняла за действительность.
Но уже через день история повторилась с бабкой  Петренчихой.
Теперь бабы не на шутку всполошились, если маньяк не брезгует даже старухами, то дело серьёзное. Стали договариваться, к последнему рейсу искать  провожатых, мало ли чего.
Маньяк из рощицы ушёл и перебрался в домики.
Однажды всех соседей разбудили истошные вопли Зинаиды. Она стояла на улице в одной сорочке и рассказывала всем
– Сплю и чую, ласкает меня муж, оглаживает везде, во сне я вся сомлела, а потом как кирпичом по голове  – Васька то мой не на даче, а с друзьями на рыбалку смотался.
 Заорала я с испугу, так что самой жутко стало, глаза открывать боюсь, а вдруг он готовый уже передо мной стоит.
– Кто он?
– Как кто, да маньяк этот самый..
Соседи потихоньку разошлись досматривать сны, а Зинаида напросилась ночевать к Петренчихе, которая была тоже напугана.
С того раза пошло, поехало. Не было ночи, чтобы кого  - то не напугал маньяк. Почти всех женщин одиночек он уже напугал, к замужним он не ходил, наверное, брезговал или боялся.
Староста с мужиками тоже обсуждали это дело.
– Какой – то странный  маньяк – говорил  Димыч
– пугает, а как до дела, так в кусты. Может больной, какой?
– Так они все больные, маньяки то эти, разве  здорового мужика заставишь бегать за бабой – сказал Петрович.
– А я читал, что они удовольствие получают от того, что их бояться – говорил  Моргун, попыхивая своей «козьей  ножкой».
– Вот ты у нас сыщик, возьми и разберись с этим  делом – подытожил  Староста, и все разошлись.

Моргун  пораспрашивал  женщин, какой он из себя этот маньяк и у всех он был разный. У одной похож на Филиппа Киркорова, а другая сказала, что тот  вылитый Дмитрий Медведев, третья сравнила его с  Жан Поль Бельмондо.
Тогда сыщик послал всех подальше и пошёл окучивать картошку.
Всё объяснил потом  дачникам Профессор. Профессор, бывший ветеринар, он любил читать психологию, философию, днями и ночами пропадал в интернете. Вот он и рассказал, что в жаркие дни на человека под воздействием солнечных  лучей и магнитных бурь на Солнце нападает странная болезнь вроде внушения, мол, в 1985ом году весь бывший СССР подвергся этой болезни.
 Тогда ещё Кашпировский лечил всех от инуреза, людям такое привиделось, что до сих пор расхлебать не могут. Вот, мол, и на Дачах в этом году массовое  внушение произошло, женские эротические фантазии, чуть ли не в действительность превратились. 
Потом Профессор привёл выдержку из Библии, где говорилось, что обыкновенное слово может стать плотью, потому нужно со своими фантазиями быть аккуратнее.
Удовлетворённые  жители дач разошлись по своим домикам. Наступил ещё один летний вечер.
Солнце уже скрылось за кромкой горизонта, до которой расстилалось огромное, зеленеющее  колосьями, поле. Уже исчезли на небе его красные  отблески. Прохладный летний вечер остужал  разгорячённое за день работой и солнцем  тело.
Казалось, что весь мир наслаждается этой ласкающей тишиной и покоем, разлитым в воздухе, пахнущем ароматами трав и цветов.
Ночные цветы наполнили всё вокруг своим дурманящим запахом.
На этот запах, откуда - то уже прилетели ночные бабочки – совки.
Если дневные, яркой окраски, бабочки были похожи на молодых девушек, то эти напоминали зрелых женщин, даже бабушек.
В траве зациркали первые цикады, а в тёмном уголке сада, у старого пня, замигал светлячок.
Чудесный летний вечер. Так хочется впитать в себя всё, чем он наполнен, и запомнить все его запахи, звуки, чтобы потом, когда - нибудь, вспомнить всё это и ощутить его величие над многими событиями, что были в жизни. 
            
                Время  цветения   хризантем.               
  Борис торопился на дачу. Он нёс две сумки, набитые вещами и продуктами. На даче его ждала девушка, которую он  подобрал вчера на дороге  голодную, избитую.
Он почти волоком довёл её до домика, уложил на кровать и стал готовить еду и греть воду для компрессов.
От слабости та не могла даже говорить и только смотрела на него, как благодарная собачонка.
К вечеру она отдохнула, наелась, стала ходить.
Борис сказал ей, что поедет домой за продуктами, если она боится одна оставаться на даче, то он уведёт её к бабке Петренчихе.
Алла, так звали девушку, ответила, что не боится быть одна и поблагодарила Бориса за его доброту к ней.
Дома он собрал две огромные сумки. Его мама с удивлением наблюдала за ним и даже не спросила, расцвёл ли её куст хризантем.
У них была договорённость, что она поедет на дачу, как зацветут хризантемы.
Эти цветы она посадила, когда Борис  был совсем  маленький, и очень любила их. Ухаживала за ними, но в последнее время она стала часто болеть, и ей было не до дачи.
Она постарела и сильно сдала после развода её сына с невесткой.
Борис был инвалидом с рождения, скрюченная неразвитая левая рука, хромота, повреждение лицевого нерва. Муж и отец Бориса ушёл от них, когда ребёнку было три года. Мама делала всё, чтобы сын был счастлив при его инвалидности. Борис рос умным  мальчиком, и его физические недостатки  перекрывались достоинствами ума.
Он закончил вуз и был в числе первых программистов – компьютерщиков города. В его фирме ему неплохо платили за работу, там же его присмотрела ловкая красавица Рита. Борис относился  к женщинам, как к самому лучшему, что создано Богом.  Он всех  женщин приравнивал к своей маме. Поэтому доверял им, и идеализировал их.
 Рита женила Бориса на себе.
Мама понимала ненадёжность этого брака, всячески  старалась умилостивить невестку. Потратила все сбережения на квартиру для молодых и машину.
Рита брезговала мужем, и больнее  всех от этого было маме Бориса. Она  понимала, что невестка не стоит её сына и что, взяв своё, она бросит его, но исправить ничего не могла.
После ухода жены, Борис впал в депрессию, и мама приложила все силы и волю, чтобы помочь ему.
Она убедила Бориса, что все женщины используют  мужчин в своих целях. И что верить им нельзя.  И не важно, кто этот мужчина, инвалид или здоровый.
Борис снова повеселел, жил он опять у мамы, ловкая  жена оставила его без квартиры и машины, нагло сказав на прощание: 
– Это плата за секс с тобой.
Он весь углубился в работу, а женщин стал покупать, как советовали ему его друзья.
И вот мама стала болеть, отдав столько сил за сына, она в это лето даже не смогла съездить на дачу, где всегда черпала силы и здоровье от работы с землёй.
Борис иногда ездил туда, а вот в последние недели стал пропадать на даче. Взял с собой туда всю свою работу, говоря, что ему там лучше работается.
Но мама сразу заметила изменения произошедшие с ним. И потом он привозил ей с дачи клубнику тщательно отобранную – это с его  то рукой.
Заметила, что он стал спокойнее и уравновешеннее, и боялась спросить, узнать, что с ним происходит, чтобы случайно не навредить ему. Она даже перестала спрашивать о хризантемах на даче.
К этим хризантемам у мамы Бориса было особое  отношение. Когда, ушёл  муж, она почти стала жить на даче.  И вот тогда - то она вместе с маленьким Борей  посадила этот куст, и долгие годы он рос вместе с её сыном.
Почти мистические чувства она испытывала к этому кусту. Она рассказывала ему обо всех проделках  маленького сына. Иногда  жаловалась на трудности - это было единственное живое существо, которому она могла довериться, оно заменило ей мужа. И этот куст хризантем помогал ей переносить все боли, помогал забыть всё плохое, брал её тяжесть на себя.
Она сроднилась с этим кустом за долгие годы. Для неё стало необходимостью видеть его каждое лето и любоваться его цветущей белизной.
Она уже думала, пока будет жить этот куст, будет и у них с сыном всё хорошо.
Борис ничего не говорил маме про Аллу, он вначале думал, что вот она поправиться и исчезнет из его жизни, как Рита. Зачем маме лишние, тревожные  думы.
Но с каждым днём он всё больше и больше  привязывался к девушке.
Алла рассказала ему всё о себе, и как она очутилась на дороге.
Простая деревенская девушка однажды встретила красавца парня совершенно из другого мира. Деньги, машина, свобода, криминал, вот что можно было сказать о нём.
Алла бросила родительский дом и уехала со своим принцем. Эти два года для неё стали страшной былью, а мечта Золушки рассыпалась в пыль.
Когда Алла надоела принцу, он её отдал своим друзьям. Однажды, проезжая по соседней области, её просто выкинули на дорогу без денег, еды, документов.
Алла сразу почувствовала, что Борис не такой, как все те мужчины, с которыми она жила в последнее время.
У него не было к ней потребительского отношения, наоборот он старался дать ей не только помощь, но и уверенность в себе.
Она уважала его ум и совсем другое отношение к жизни. Алла не замечала физических недостатков  Бориса. Она давно понимала красоту мужчины по-  своему.
Те красивые и самодовольные парни, что брали её с презрительным превосходством, были отвратительны. А Борис был тактичным во всём. Алла чувствовала себя с ним спокойно и уверенно. Он уважал её, хотя знал, кем она была, а она уважала его за  человечность.  Разве это не главное для любящей  пары?
Алла работала с удовольствием на даче, привела землю в порядок, это для деревенской девушки было не трудно.
Больше всего ей понравился на даче куст хризантем.  Он засыхал, его задавили сорняки, трава. Алла  ухаживала за ним, как за ребёнком.
И вот в один из августовских дней куст расцвёл. Белые цветы радовали душу и притягивали взгляд.
В этот же день Алла решила признаться Борису, что она беременна.
Тот был несказанно рад и решил ехать домой, чтобы привезти на дачу маму, познакомиться с Аллой.
Мама Бориса приняла Аллу спокойно, без настороженности. Что - то притягивало к ней, она была настоящая без фальши. И это мама определила сразу, почувствовала  сердцем.
Борис работал за компьютером, Алла готовила обед, а  мама направилась к своему кусту хризантем.
Никогда он ещё не был так прекрасен. Никогда так не радовали её его цветы. Она почувствовала в нём силу жизни, которая передалась и ей.
Борис и Алла сидели, рядом обняв друг друга, слушая  тихое пение мамы в саду:
- В том саду, где мы с вами встретились,
Мой любимый куст хризантем расцвёл..

Она не пела с тех пор, как их покинул отец Бориса.
               

                Ушёл  дедуля.

В последнее время  Маринка очень скучала по деду. Маринке недавно исполнилось двенадцать лет, ушло её безоблачное детство. И ушло оно вместе с дедом, которого Маринка всегда называла «дедулей».
Бабушку Маринка помнила плохо, та умерла, когда Маринке было три года, и  вот с того времени дедуля был всегда рядом.
 Он жил вместе с ними в одной квартире в своей комнате и туда  могла входить, когда захочет, только она, чем Маринка очень гордилась перед мамой и папой.
Дедуля отводил её и забирал из детского садика, всегда был на всех утренниках, сам одевал её в праздничный костюм.
 Его лицо Маринка искала среди множества лиц родителей, бабушек и дедушек, сидящих в зрительном зале, чтобы прочитать в знакомых глазах любовь и понять, что всё хорошо, наполниться спокойствием и уверенностью.
А потом наступили школьные дни.
 В первый класс Маринку тоже повёл дедуля. Отец был в отъезде, мама, сама работник образования, должна была присутствовать на городских торжествах, посвящённых Дню знаний.
Маринка не переживала, она знала, что бы не случилось, дедуля будет всегда рядом, он найдёт и время и силы для неё.
Букет цветов для школьной линейки они договорились не покупать, решили съездить к дедушкиному другу на дачу, отдохнуть там и к вечеру вернуться с цветами.
Осенний день был чудесным. Дачи растянулись вдоль  ручья, заросшего черёмухой, облепихой и местами мелким березняком с рябинами.
 Дорога на дачу шла вдоль этой полоски леса, обильно украшенной  ягодой.
На раскидистых, высоких кустах черёмухи висели гроздьями ягоды, отливающие чернотой.
Пока дедуля срывал для Маринки кисточки черёмухи, она смотрела на просвечивающее сквозь ветки, покрытые уже малиновыми крупными листочками, синее-синее небо.
На фоне этой синевы висящие кисти  черёмухи выглядели очень красиво и таинственно.
Ягода, прогретая солнцем, наполнила рот тёплой, сладкой мякотью, которую Маринка глотала, а царапающие рот косточки выплёвывала. Сразу язык и нёбо покрылись терпким, убивающим все остальные вкусовые ощущения, слоем.
Захотелось воды. Дедуля с Маринкой спустились по тропочке к ручью.
 Дедуля зачерпнул воду сложенными в лодочку ладонями и стал пить, Маринка повторила его действия.
Вода в ручье имела привкус смородины, кусты которой росли из воды вдоль всего берега. Кроме смородины она пахла непонятными травами.
– Это целебная живая настойка, в ней сила земли. Пей её и будешь сильной и здоровой – сказал дедуля.
Начало осени особая пора в природе. Это невидимая нить границы, что делит времена года. В ней всё и первые проблески золота на деревьях, багрянец листьев черёмухи, рябины, и парящие в воздухе, оборванные с кустов, клочки паутины. 
В это время самое буйство красок домашних цветов. Дачи, казалось, утопали в этих цветах.
Каких цветов здесь только не было, от величаво гордых гладиолусов и роз, до простых, и таких домашних, анютиных глазок.
Дедуля со своим другом сидели за столиком  под яблоней,  ветви которой согнулись от тяжести яблок. Они уже больше часа спокойно неторопливо разговаривали, иногда прихлёбывая чай из больших фарфоровых кружек.
Маринка собирала с куста смородины, оставшиеся после сбора перезревшие и необычайно сладкие ягоды в тарелку, сидела на скамеечке, ела и любовалась цветами.
Она прислушивалась к разговору дедули с другом просто от нечего делать.
– Вот прожили мы с тобой жизнь, внуки уже выросли, ты на БАМе  работал, я Усть - Илимскую строил, по тем временам хорошие  деньжищи зарабатывали, скопили на старость и где они? Где те деньги, я спрашиваю? Вместе с книжками в одночасье исчезло.
 Живём при детях на пенсию. Смотришь, как бьются они, чтобы заплатить за учёбу своих детей. Сам крохи собираешь для этого, и душа болит, что ничего внукам дать не можешь. Что мы можем им дать?
– Не ты один за это переживаешь. А я вот подумал, может деньги не главное из того, что мы должны дать внукам. Им любовь наша нужна, сколько сейчас детей её не видят, не понимают. Чужая боль мало кого трогает. Зло силу набирает. А мы это зло должны малыми каплями добра разбивать, ведь капля камень точит.
Вот ты сегодня моей внучке букет цветов, тобой выращенных, срежешь, кажется, малость, а ведь она это на всю жизнь запомнит, вот оно добро то где.
   Вечером дачный автобус был неузнаваем. Почти каждый вёз огромный букет цветов. Праздничное настроение витало среди людей, оно роднило их, делало добрыми  и щедрыми на добро.
          
Дедуля занимался уроками вместе с Маринкой. Он бурчал про себя, что новая программа обучения, составлена в каком - то дурдоме, по ходу занятий соединял свои знания с новыми направлениями, получалась совершенно фантастическая система обучения.
 Он в разговорах с другими бабушками и дедушками, смеялся, что вот им всем в старости пришлось вновь учиться в начальной школе.
Когда дедуля с уже повзрослевшей внучкой перешли в пятый класс, Маринка стала заниматься уроками самостоятельно.
Вот только о литературе, о стихах они продолжали вместе разговаривать, иногда уже даже спорить.
Дедуля любил поэтов Серебряного века и говорил Маринке, что нынешний век напоминает те времена. Тот же переломный момент в истории страны, та же борьба взглядов в литературной среде и поиск новых средств выражения.
Маринка подросла, и мама с дедулей говорили, что она стала вылитая бабушка.
Дедуля, с любовью глядя на неё, добавлял:
–  Вот ведь как бывает, Марьюшки нет, а я как будто бы с ней в детстве встретился, жизнь, словно вспять повернула.
– Дедуля, а ты сильно любил бабушку?
– Любовь, Марина, не имеет размера, про неё не скажешь большая и малая, потому что она или есть, или нет.
Я вот сейчас жалею, что Марьюшке мало говорил, что люблю её. Считал, что она сама это видит. А теперь понял, что вначале было Слово и Слово это Любовь.
И чем чаще мы говорим его, тем крепче оно материализуется.
– А бабушка тебя тоже любила?
– Конечно, иначе и быть не могло. Вот её уже давно для других нет, а она со мною постоянно разговаривает.
Вначале мне жить без неё не хотелось, а она мне твердила, крепись, помоги детям внучку на ноги поставить.
Но видимо скучать стала без меня моя Марьюшка, в моих снах её лицо теряется, зовёт меня к себе.
– А как же я без тебя дедуля буду?
– А ты уже скоро взрослой девушкой станешь, к тебе тоже твоя любовь придёт и дай Бог, чтобы вы любили, как мы с бабушкой. Ведь Любовь это самое важное в этом мире. Она и будет тебя поддерживать.

И вот дедули не стало. Его смерть для Маринки была настоящим горем. И она впервые вдруг написала стихи. Ей хотелось поговорить с дедулей, а его не было. И все слова, вся её любовь вылились в строчки стихов.


Ушёл дедуля...
Навсегда ушёл,
И опустела без него планета.
А ведь совсем недавно был со мной,
Всегда он мне помочь спешил советом.
Он и сейчас, наверно, где-то здесь,
Заботится о нас, оберегает,
А мне так хочется тихонько прошептать:
"Дедуля, как тебя мне не хватает!"

 
                Овощи для детского дома.
Фёдор, или как его все звали дед Федя, жил на Дачах, у самого болота. Когда-то он приезжал на Дачи вместе с женой, весёлой и общительной женщиной. Но года брали своё, и вот Фёдор стал дедом Федей, а его жена стала часто недомогать и перестала ездить на дачу.
Помнились ещё  времена, когда на зиму делалось столько заготовок из овощей и ягод, что сейчас даже было удивительно, как это всё съедалось.
Хотя удивительного ничего в этом не было. Приезжали дети, потом внуки и Фёдор сам следил, чтобы жена каждому наложила сумки своих варений и солений, а потом помогал тащить эти сумки до автобуса.
Сейчас дети сами стали дедушками и бабушками, и жизнь стала совсем иной. Заготовки на зиму делались скорее по привычке. Много ли нужно на двоих.
И на даче дед Федя тоже работал по привычке.
Затягивалась травой и кустами когда-то чистая и ухоженная земля. Тем более что соседние дачи были уже заброшены, и крапива с другими сорняками   настырно лезли к деду на участок.
А сила была уже не та, что когда-то.
В последнее время дед Федя больше приезжал, чтобы  посидеть на своём любимом крылечке. 
За много лет он привык видеть один и тот же открывающийся с крылечка, как картина, вид.
Его огород упирался городьбой в самое болото, покрытое стеной желтеющего камыша, за болотом, поднимаются в гору множество таких же лепившихся  друг к другу дач. Потом огромное до самого горизонта поле.
Больше всего он любил, когда оно было засеяно рожью. Почему - то тогда оно выглядело домовитым и богатым.
Вспомнилось деду, ещё совсем недавно сидела рядом с ним жена, и они вместе смотрели, как медленно закатывается красное солнце за горизонт, прощаясь со  всем до завтрашнего дня.
Он вспомнил когда - то его ещё маленькая внучка спросила:
–  Дед, а почему солнце такое красное?
А он ей тогда ответил: 
 – От стыда оно красное такое, ведь за целый день оно насмотрится сверху на людей, чем мы занимаемся, вот и стыдно становиться за нас.
Теперь он и сам верил в это.
Он видел, как сменилась жизнь, и как вместе с ней изменились люди. И самое главное он не мог понять правильно ли это.
Вот годки его говорят, что жить стали многие гораздо лучше. Богаче да, но вот лучше ли?
Уже многие из его сверстников, оставшихся в живых, думают, как и их дети.
И почему то стало грустно, словно потерял что-то очень важное.
Вот потому - то дед Федя не смотрит политику по телевизору, не читает газет со старыми воззваниями на новый лад.
Иной раз казалось, что люди стараются обмануть самих себя.
Грусть одолевала от сознания того, что всё это уже было не один раз, и человечество ходит по кругу, как  привязанный к колу маленький глупый телёнок.
Дед Федя собирался домой.
Он положил в сумку огурцов, несколько морковок, свеклу, молодой картошки и зелени.
На несколько дней ему с женой хватит, а там снова приедет.
Он смотрел на собранный сегодня урожай. Почти три ведра огурцов, ведро смородины. Куда всё это. Сидеть на рынке, как делали многие, чтобы выручить  за весь день сто или двести рублей, он не мог.   
 Никогда не приходилось торговать, казалось это стыдным делом. Несколько раз он приглашал на дачу знакомых, которые приезжали, собирали овощи, ягоду. Но таскать  тяжёлые сумки и вёдра до автобусной  остановки им надоедало, и они   отказывались больше ездить, на рынке можно купить те, же овощи без хлопот.
Дед Федя решил отправить овощи в детский дом.
Он надёргал ещё сумку молодой и сочной моркови,  пусть детишки грызут, думал он, представляя это себе и радуясь.
Приготовив сумки, пошёл к крайней даче, где стояла  машина.
Для деда Феди с молодых лет, было большим подвигом, просить о помощи  кого  бы то ни было.
Ему казалось, что он мешает своими просьбами и проблемами, лезет в чужую жизнь, нарушая, чьи - то планы.
Потому - то он очень редко просил кого о помощи,  хотя сам всегда очень охотно помогал другим людям.
Жена вначале смеялась над его «комплексом», а после привыкла.
Дед Федя решился попросить молодого человека, которого знал немного после того, как однажды помог ему вытолкать иномарку с мокрой травы на гравий. Тот ещё тогда, благодарил деда и сказал 
  – Если что, дед, обращайся, помогу.
Молодой человек был коренаст, излишне полный с небольшим животиком.
Дед Федя всегда думал:   
– Почему, большинство из нынешнего поколения, так похожи друг на друга именно этими животиками?   Наверное, от сидячей работы, ходить стали мало все на машинах, в туалет и то на машине едут, а ещё, наверное, от неправильного питания.
 Ведь едят то продукты аж, из самой Америки, какие - то чипсобургеры,  да ещё и пивом запивают. Овощи  круглый год продают китайские, а уж как китайцы их  выращивают, все знают.
 Заразили своей химией всю землю, заразы. Вон и наши  некоторые фермеры,    (крестьянином стесняются себя называть, по западному звучит солиднее)  стали по их методу огородничать. Какое тут может быть здоровье после  таких овощей.
С  удивлением выслушав просьбу деда Феди завести сумки в детский дом,  молодой человек ответил:
– Нет проблем, дед, завезу вместе с тобой, но только я не могу понять, зачем тебе эта морока?
–  Так не мне, а детям, пусть настоящей моркови и огурчиков погрызут, без всяких там пестицидов, у меня нынче завал с этим добром.
 –  Неужели ты думаешь, что дети там голодные сидят? Да им помощь  оказывают, прости  меня, не такие, как ты. Ведь сейчас так построено общество,  если имеешь доход, то отстёгивай башли на неимущих и сирот.
Так что твои овощи там не нужны. Тебе самому помогать нужно. Оказывать помощь неимущим, это теперь обязанность богатых.  Давай ка  я тебя лучше до рынка домчу, там  или сам продашь своё добро, или перекупщикам сдашь.
– Спасибо, до рынка мне не нужно.
–  Да не возьмут у тебя твою морковь в детском  доме, сейчас знаешь как с этим строго. Закупают овощи только у проверенных поставщиков, а твои овощи   надо будет проверять в лаборатории, а это столько мороки, с ведром огурцов.
- Кажись ты прав. Тогда пойду к себе, спасибо за разъяснение.
Дед Федя сидел на крылечке и думал:
– Вот ведь как обернулось то. Оказывается, сейчас право помогать имеют только богатые.
Делать добро отучают понемногу людей, всё на обязанности переводят. Вот недавно по телевизору слышал, как люди собрали вещи, помощь для  пострадавших, а власть эти вещи потом на свалку.
Кому то нужно, чтобы русский человек был без совести и жалости, забыл, что такое добро, а как забыть?  Ведь добро заложено в каждом русском человеке с рождения.
Дед Федя поднялся, взял одну из приготовленных сумок, взвалил на спину и  потащил на автобусную остановку. Несколько раз останавливался, чтобы   отдышаться.  Мимо остановки проносились одна за другой легковые  машины, грузовики, рейсовые  автобусы.   
Оставив сумку на остановке, дед Федя вернулся за другой. Потом он написал записку крупными буквами 
– Передайте в детский дом, пожалуйста, и положил её сверху на овощи. А потом  снова взвалил на спину ношу и побрёл на остановку.
Через час он снова пришёл к автобусу, уже с лёгкой сумкой, там уже сидели дачники и обсуждали, кто это оставил сумки с запиской.
Дед Федя молча, прислушивался к спору, разгоравшемуся между дачниками.
–Глупо, очень даже глупо, оставить неизвестно кому сумки на дороге, нет сейчас дураков, чтобы  для кого - то стараться – говорила одна женщина.
–  А может это какой-нибудь больной или маньяк..
– Да бросьте вы, кто - то просто принёс, чтобы проезжающие завезли в детский дом, ведь в записке так написано.
–  Кому это нужно возиться с его сумками, а может это террорист какой, и в сумках под овощами бомба, сообщить надо в милицию, сейчас везде про   брошенные вещи предупреждают.
–А ведь верно, позвонить нужно.
–  До чего дожили – боимся друг друга. А ведь если разобраться, что тут  странного, человек принёс сумки, попросил отправить их детям, самому может время не позволяет.
– Вот возьми и отправь, а потом тебя отправят туда, где ещё похуже, чем у нас.
Дед Федя прислушивался к разгорающейся перепалке и улыбался про себя. Он смотрел на полотно асфальта, разрезающее жёлтое поспевающее  ржаное поле и  кончающееся  где - то далеко у самого города. По асфальту неслись одна за другой машины в обе стороны. В нём крепла уверенность, что дети получат его гостинец, и он радостно улыбнулся. 

 
   (картинка из интернета)

     2015г