В первую же мою поездку в столицу на международную научную конференцию я не только узнал много нового, но и познакомился с коллегами из разных стран. Особенно интересным мне показался Майкл Аллисон из Соединённых Штатов. Наше знакомство оказалось взаимно приятным. Невысокий, крепкого телосложения, улыбчивый, он сразу привлёк моё внимание. По-русски он говорил намного лучше, чем я по-английски; мы проводили вместе почти всё время, хотя его и было у нас немного. Майкл работал в окружной больнице Элоиза * в Сан-Франциско, штата Калифорния. В то время я был очень далёк от Соединённых Штатов и имел весьма смутное представление об американцах вообще.
- Вад-ди, ты представлять, как выжил город после землетрясения 1906 года? Пожары уничтожить 80 процентов территории, нет шоссе и дорог! Много других разрушений. Землетрясения продолжаются в любую минуту. Но мы любить свой город, свой Штат. Он очень красив! А холмы, какие у нас холмы; их больше сорока. А как хорошо на побережье! Ты обязательно приехать в Сан-Франциско, я показать тебе много интересного. И ты побывать в Элоиза, всё глядеть. У нас больницы лучше, чем у вас.
Тут мы начинали спорить с Майклом, но он, будучи старше меня и поопытнее в общении с коллегами, быстро прекращал все несогласия и начинал рассказывать о своей работе в окружной больнице.
- Большинство пациентов в Элоиза бедный. У них нет денег на частный клиник. В Советском Союзе не так, я знать. Я хочу открыть своя практика, но для этого надо много денег. Сейчас я начинать работать в страны, как это... третий мир, чтобы лечить там людей от самых страшных болезней. Всемирный организаций здравоохранения. А ты, Вад-ди, не хочешь попробовать?
У меня замерло сердце. Вот оно! Это очень нужно мне. Спасибо Майклу, сам бы я никогда ... И романтика, как сказал бы Ваня Коваль, совсем не при чём. И дело даже не в деньгах, хотя понятно, что зарплаты врачей ВОЗ, несомненно, высоки. Но смогу ли я добиться направления, или как это там называется, чтобы поехать в страны третьего мира? А Майкл продолжал свой рассказ:
- Мой отец всю свою жизнь посвятить борьба с заразными и необычными болезнями. Я с детства жить с отец и мама в тех странах, где нет домов. Там хижина из глины и веток. Как гнездо птицы. Мама не хотеть жить так. Она бросить нас, уехать к свой отец.
Майкл замолчал. Нахмурившись, он смотрел вдаль.
- Мой отец делать операции под большими деревьями; много столов, и на каждом больной. Идёт сразу много операций, и я с детства помогать ему и другим врачам. Сто больных в день. Дизентерия, туберкулёз, оспа. И другие болезни.
Я слушал Майкла, затаив дыхание. Я обязательно буду работать так, как Майкл, как его отец, пока был жив. Сейчас группа американских врачей отправляется в южную часть Индии, а через три месяца их переведут в джунгли Восточной Африки. Насколько известно Майклу, группы медиков только формируются, и я ещё могу успеть.
- У меня нет семьи, - сказал Майкл, - я не хотеть быть брошен, как мой отец. А ты женат?
- Да, Майкл, - улыбнулся я, - у меня хорошая жена, она всё поймёт.
- Трудно тебе будет, - покачал головой американец, - жаль, но тебя жена не пустить надолго. Но я знать, что советские врачи не ездят долго, как мы. Как это у вас называть?
- Служебная командировка, - подсказал я.
- Да. Тебе нужно оформить документ именно так!
«Оформить документ» мне удастся с превеликим трудом, это было первое, что пришло в голову. Пётр Маркович наверняка будет против этой идеи и не станет помогать мне, а о Наташе и говорить нечего. Но я твёрдо решил, что поеду. В Восточную Африку. Как Майкл и другие.
- Вад-ди, я помогать тебе, как это... оформить документ. Сейчас я старший в своей группе, и в Москве знаком с вашими руководителями.
- Майкл, дружище! - обрадовался я, - ты делаешь для меня невозможное!
- На свете мало невозможного, - засмеялся мой новый друг, - а для американца вообще нет ничего невозможного! Только с семьёй у тебя проблем, много проблем. Держись, Вад-ди!
Майкл действительно мне помог, и в Москве я успел встретиться с нужными людьми и заручиться поддержкой. Заполняя бесконечные анкеты и отвечая на огромное количество вопросов, я удивился не один раз тому, как тяжело пробивается нужная дорога, сколько бюрократии и недоверия. В одном кабинете, имеющем мало отношения к медицине, меня дотошно расспрашивали, почему я рвусь работать в таком опасном месте.
- Мы высоко ценим тех, кто всю жизнь готов посвятить служению больным. Это похвально. Но скажите, Вадим Алексеевич, неужели у вас ни разу не возникло желания поработать в Европе? Нам и там есть кому помогать. Советский Союз оказывает помощь во многих странах мира, - высокий седовласый мужчина, немного напоминавший моего тестя по поведению и манере общения, беседовал со мной уже больше часа. Я отвечал на одни и те же вопросы, заполнил ещё одну анкету, на этот раз небольшую, и наконец был отпущен на свободу с уверенностью, что моя поездка в Восточную Африку состоится. Остались небольшие формальности. Я поеду сначала на три месяца, а дальше вопрос о моих командировках будет решаться в особом порядке.
- Что это за глупости, Вадим? - не сдержался Пётр Маркович, когда по приезде я сообщил новости о Восточной Африке, - ничего не сказал никому. Один такие решения принимаешь! С женой не посоветовался. Разве так можно?
- Наташа всегда меня поддерживает, - пробормотал я, втайне желая, чтобы день моего отъезда настал как можно быстрее. - Я - врач, и моё служение больным...
- Да перестань, Вадим! - впервые за всё время прервал меня тесть, - не нужно громких слов. Я далёк от мысли, что ты делаешь это из-за денег. По-моему, мы ни в чём не нуждаемся, никто из нас. И потом, тебя будут вызывать в разные кабинеты, наш телефон может прослушиваться.
- Из-за моей работы в Африке? - слегка насмешливо уточнил я.
- Из-за твоей дружбы с американцем, - ответил тесть.
Об этом я вообще как-то не подумал. Мне казалось, я не делаю ничего плохого. Майкл был предан медицине и относился к больным так же, как я. И его отец мне очень понравился, по рассказам, конечно. Вот о чём-то подобном я и мечтал. Политику мы практически не обсуждали, потому что нам это было неинтересно. Гораздо важнее узнавать от Майкла, в каких условиях живут африканские племена и как трудно там бывает бороться с шаманами и знахарями.
После ужина все разошлись, очень недовольные. Наташа осталась убирать со стола, а я поднялся к себе, не желая больше разговаривать на эту тему. Да и ледяной взгляд Ольги Станиславовны и её поджатые губы терпеть становилось совершенно невозможно. Во время серьёзного разговора она не проронила ни слова.
- Вадим, скажи правду, - вошедшая Наташа выглядела потерянной и очень расстроенной, - тебе плохо со мной, и поэтому ты хочешь сбежать?
- Ну что, ты, глупенькая, - мягко ответил я, прижимая Наташу к себе, - даже и не думай. Это моя работа, и ничего больше.
- Мне страшно, Вадим, - тихо сказала она, - не знаю, как сказать тебе...
- А знаешь, ты могла бы поехать со мной, - предложил я, порываясь какому-то непонятному чувству, - там есть база, где можно остановиться. А я приезжал бы раз в неделю. Как тебе это?
Мне и самому стало казаться, что это вполне возможно и вполне осуществимо. Несколько семейных пар уже оформили выезд на двоих.
- И жить там среди дикарей? - засмеялась Наташа, смахивая слёзы, - ты что, Вадим. Да и если бы я захотела поехать, то всё равно бы не смогла. Я беременна.
* - название вымышлено автором
(Продолжение следует
http://www.proza.ru/2019/09/26/425