Розовые цветы на фоне неба. Белый пух в воздухе.
Ты сидишь рядом, прислонившись к тёплому стволу, примяв нагретую солнцем синеватую траву. Солнце золотит твою кожу в распахнутом вороте, солнце заливает светом поляну. Никого вокруг. Ты, я, небо, цветы... Я утыкаюсь в твоё плечо и украдкой вытираю слёзы.
- Что теперь будет? Не хочу, не хочу… - шепчу я. – Я не смогу без тебя…
- Ты хорошо спрятала кольцо?
- Возьми его обратно, - говорю я, качая головой. - От него одни несчастья…
Ты долго молчишь. Я вижу, как тебе тяжело.
- Ясень…
Ты вздыхаешь.
- Я не знаю, что можно ещё сделать, – говоришь ты наконец. - После обряда мы не можем здесь оставаться. Мы просто умрём очень быстро. Сначала Хана. Потому что она старше. Потом я. Нас всё равно не будет. По сути, нас уже здесь нет.
- А кто был третий? Там было три маски, был третий, маленький…
- Не знаю. Может быть наш ребёнок…
- Наш?.. Наш с тобой?..
Слёзы опять бегут по моему лицу. Ты молчишь.
- Ну, почему? За что? И всё из-за этого кольца. Чтоб оно пропало!
- Не говори так. Это ключ.
- Нам с тобой он уже не поможет… Забери. Зачем он мне без тебя?..
Я достаю из-за выреза корсажа тяжёлое кольцо и протягиваю, не глядя, почти отвернувшись.
- У нас есть право взять одного человека, - говоришь ты, беря кольцо с моей ладони.
- Знаю, - шепчу я с отчаянием.
Я знаю это. У тех, кто уходит, есть право позвать с собой кого-то одного из близких, если этот один захочет уйти. Это акт милосердия.
Слёзы опять бегут по моим щекам.
Как же было всё хорошо ещё весной… Цветы набирали бутоны, мы шли, обнявшись, через месяц мы должны были венчаться…
- Хана отдаёт право предложения мне. Олита… ты пойдёшь со мной?
- Я не знаю, не знаю, - плачу я. - Что будет? А если будет ещё хуже? Совсем плохо?
- Я тоже не знаю, что будет. Будет другая жизнь. Но мы с тобой будем вместе.
- Но здесь – здесь, – я обвожу рукой вокруг, – здесь я же умру для всех… Как же так? Папа, мама? Братья?
Ты молчишь.
- А Сауле? Если не я, то она пойдёт с тобой? - спрашиваю я, вытирая слёзы белой вышитой юбкой.
- Если она захочет, я не буду ей мешать.
Ты медленно встаёшь с земли, стоишь против солнца, свет нимбом стоит над твоей русой головой – словно у молодого бога. Кольцо на твоей руке вдруг вспыхивает, поймав солнечный луч. Мне становится больно глазам, я зажмуриваюсь
- Я возвращаюсь в город. Я буду ждать до завтра, - говоришь ты. – Ты можешь думать до завтра.
- Ты можешь побить меня в подъезде, но в Севастополь мы опять не едем.
Я вздрогнула и открыла глаза. Князь стоял надо мной, держа за хвостик красивое яблоко. Сон вильнул последней картинкой и спрятался, оставив чувство тревоги. Но яблоко было такое красиво и так пахло детством…
- Крымское! А-ах! – закричала я, мгновенно прощаясь с тревожным сном и вываливаясь в счастливое настоящее.
- Где ты его взял? – растроганно пробормотала я, хватая яблоко, нюхая и грея его в руках…
- Их, - сказал князь, смеясь. – Их много, это один представитель. Самый красивый.
- Много крымских яблок? Они же сейчас, наверное, дорогущие?..
- У нас же праздник сегодня. Забыла?
- Старый Новый Год! – воскликнула я.
- Наш с тобой, - он улыбался. – Персональный. Встретим его вдвоём – чтобы весь год был счастливым. Ты хотела ёлку, как в детстве. Конфеты, мандарины и крымские яблоки. К твоему приезду я яблок не достал, нарядил мандаринами. Теперь можно яблоками нарядить… То, что осталось от ёлки…
- Там ещё много осталось! – азартно заверила я. – Правда, конфеты все съели…
- Я ещё купил.
- Ах, князь!...
Я бросаюсь на шею – и я опять счастливая, и меня с яблоком в руке выносят из постели и торжественно тащат на шее по коридору.
Ах, вот они, на столе, я сую нос в газетный пакет и нюхаю, нюхаю, а потом разворачиваю пакет, раскатываю яблоки на столе и опять нюхаю…
- Детством пахнут... Я такая счастливая! – самозабвенно верещу я. - А почему их сейчас не продают? Их даже моя мама помнит. А я еле-еле застала. А потом они вообще пропали…
- Знаменитый Кандиль синап, - торжественно провозглашает князь.
- Как-как? – таращу я глаза.
- Так они называются. Они и сейчас есть в частных садах. У нашей бабушки не было, а вот у соседки была такая яблоня, и мы с Норой через забор лазали, само собой, дело чести – наворовать яблок…
- Кандиль синап… - заворожённо повторяю я. – Мои мечты сбываются… Так, а почему мы не едем в Севастополь? – спохватываюсь я.
- Добежал до нашей Люськи, она сказала, что сегодня музей закрыт.
- А завтра?
- А завтра мы узнаем об этом только завтра.
- Это какое-то наваждение, - я всплеснула руками. - В чём дело? Судьба никак не пускает меня в Севастополь…
- Зато она тебя пустила вчера в ресторан, - напоминает князь.
- Ой, слушай, - спохватываюсь я во второй раз. - Ты меня напоил… Мне нельзя столько пить. Я помню, мы шли домой мимо кустов, и я всё время на них хохотала, как дурочка. А в ресторане - я прилично хоть себя вела?
- Ну как тебе сказать? - закатывает глаза вредный князь. – Ну, ты немного потанцевала на столах в одном нижнем белье, разбила пару зеркал и подралась с официантом.
- Морда! Ах, ты, морда! – кричу я, хватаю со стены полотенце и молочу им, куда попало, князь отбивается, хохоча.
- Почему эти женщины всегда бьют меня всякими подручными средствами?! – орёт он на всю квартиру, а потом ловит меня, заматывает в полотенце и нежно целует… Губы его теплы, и я сразу слабею и обо всём забываю.
- Ой, пусти… нет… уйди…
Я с трудом выворачиваюсь из его пленительных рук, я знаю, чем кончаются все эти невинные поцелуи, а сейчас я что-то важное хотела спросить у князя – и вот, пожалуйста, всё забыла… Вот что это такое в нём, что можно всё на свете забыть? Вот в чём эта его магия, в горячей его крови, может? Он всегда такой тёплый, и, кажется, никогда не мёрзнет…
- Уйди от меня, ну пожалуйста, уходи! – усиленно гоню я. - Вон, туда, к двери иди! И не приближайся! Я хотела у себя серьёзное спросить… И перестань покатываться уже!..
А он именно покатывается, отойдя к дверям, прямо качается от хохота, и невозможно в этот момент рядом с ним быть серьёзным. Даже если сердишься на него.
- Всё, молчу, - он выпрямляется, и делает строгое лицо. - Я просто очень люблю, как у тебя от поцелуев кружится голова… Ну, что там за важные дела?
Мне традиционно хочется на всё плюнуть, пойти к нему, забыться в объятиях… Что же я такое хотела спросить важное? Ах, да!
- Мы вчера так и ничего не обсудили. Ты очень несерьёзное существо. Мы даже не поговорили о главном, а хотели всё в ресторане обсудить.
Я ставлю чайник на огонь и сажусь за стол.
- Это я-то несерьёзное существо? – он подходит, ставит яблоко мне на голову и прицеливается в него пальцем. - А кого весь вечер приглашали танцевать всякие хмыри?
Я вздыхаю. Это правда. Меня, действительно, то и дело приглашали, очевидно, Милкина кофточка с янтарными бусами произвела на посетителей ресторана неизгладимое впечатление.
Хитрый князь привёл меня в тот самый ресторан, перед которым мы летом танцевали своё незабываемое танго. Конечно, я не узнала ни место, ни здание, и ему пришлось потоптаться со мной возле входа, показывая, откуда неслась музыка, где мы стояли и на каком месте целовались, пока нас не застукал его батя.
- Хорошо, давай говорить о главном.
Князь заряжает кофеварку и усаживается напротив с невозмутимым видом.
- Ты точно хочешь, чтобы я был в Москве?
- Конечно. Я очень хочу! Это… это же невероятное везение для нас обоих.
- Хорошо, - спокойно говорит князь. – Тогда я соглашаюсь.
- И всё? – я растерянно смотрю на него.
- А как должно быть? Пушечные выстрелы? Ядерные взрывы?
- Просто ты так легко согласился…
- Ну, ты же этого хочешь!
- Ну, это же не я буду танцевать...
- А ты бы хотела?
- Я?..
Я замолкаю. Я не умею так относиться к серьёзным вещам. Я стараюсь взвешивать и обдумывать. Меня приучил к этому Олег. Он всегда ругал меня за скороспелость, приучал к методичности, воспитывал разумность… А теперь у меня всё наоборот, я словно откатываюсь назад, ну, и дела…
- Подожди… Надо же всё обсудить, взвесить. А ты решил без всяких рассуждений.
- Я примерно представляю, что меня ждёт, - сказал князь, наливая себе и мне кофе.
- И что же тебя ждёт?
- Работа до упаду, нагрузки, погонялки. Я буду сильно занят и будут женат на своей партнёрше.
- Что??? – я смотрю на него во все глаза.
- Фигурально, – кивает князь и отхлёбывает кофе. – Нам придётся много времени бывать вместе. Это же бесконечные репетиции. Ты вспомни, как мы танцевали на берегу. Партнёрша – это очень сильная связь. В чём-то уникальная.
- Это обязательно? – помолчав, спрашиваю я.
- Да, иначе номер не получится. Будет пустым, бесчувственным. А ради чего тогда всё затевать?
- Но в кино, в театре… - с сомнением говорю я. - Есть же случаи, когда актёры даже неприязнь испытывают, а всё равно играют.
- Сцены можно сыграть. Особенно просто диалоги, без прикосновений. В танце не получится. В танце надо проникаться чувством. Тем более в танго. Я не знаю, какие танцы там будут, но за танго могу поручиться.
- Ну, не ко всем партнёрам же можно проникаться чувством...
- Не ко всем. Поэтому так важен подбор пар. Для хорошего уровня. А насколько я понимаю, там будет очень высокий уровень. Я просто знаю Веронику. Она сама работает на пределе и будет от всех то же требовать. Она железная леди.
Я сижу молча. Вдруг всё мне представилось в новом свете. А он, действительно, всё очень хорошо представляет… зря я на него наезжала. Вовсе он и не легкомысленный… Легкомысленная опять я…
продолжение следует http://www.proza.ru/2019/08/23/904