Глава седьмая

Эмбер Митчелл
Прошел месяц как Золоторев жил и работал в Белом Острове. Он начал привыкать к постоянным ветрам, к близости вечно холодного моря и скудной растительности. Даже научился ездить на велосипеде по бездорожью. Солнце тусклым пятном иногда показывалось на небе, не отдавая тепла и света.
Ему казалось, теперешняя жизнь гораздо правильнее, чем та, московская. Потому что рядом была Кира. Этот не по годам взрослый ребенок приносил гармонию.
С ней он забвал о работе, о неустроенности
быта, о том, что становится холоднее, и
пора думать, где взять теплую одежду.
Золотареву было легко и просто, он не чувствовал разницы в возрасте.
Горин теперь реже приходил в амбулаторию. Зачем, если Золоторев сам справляется.
В тот день он привел старуху, Марию Семёнову. В приемной уже сидели люди, но Горин позвал ее без очереди в кабинет.
- Саша, посмотри ты. Соседка моя, не нравится ее самочувствие.
Золоторев уже многих знал и в лицо, и по именам. Эта Семёновна отличалась дурным характером и крикливостью.
- Тахикардия у нее, Михаил Михайлович,- обратился он к Горину, игнорируя пациентку.
- Плохо мне по утрам, доктор, - начала жаловаться Семёновна. Вот иду и не могу надышаться, воздуха не хватает прям. Так и жжёт в грудях.
- Ноги отекают у вас? - Спросил Золоторев.
- Отекают,  доктор, ещё как! К вечеру ходить не могу. Вот за день  со скотиной хожу,
а ночью маюсь. Болит все, не сплю...
Золоторев ещё раз долго слушал сердце старухи, смерил давление. Заставил
Семеновну открыть рот, смотрел зубы,
склеры глаз. Нагнулся осмотреть лодыжки,
щупал.
- Михаил Михайлович, вызывайте транспорт.
- Ты уверен в диагнозе, Саша? - Горин сомневался, а Золоторев нисколько.
- Сынки, чего со мной-то, а? - Семёновна скрестила руки на груди, начала причитать. - Помираю я!
Но Золоторев уже не слушал ее.
- Уверен, Михаил Михайлович. Будем ждать, пока инфаркт начнется? Вызывайте, Горин, машину. Быстрее.
Золоторев уехал на скорой вместе с Семеновной, Горин остался в амбулатории. Пожалуй впервые он засомневался в своих выводах. Не зря пенсия подошла, подумал с какой-то горечью. Понравилось, что Золоторев сработал четко, без промедления. Горин знал, из парня вышел толк. За свою практику Горин работал со многими, но доверял только себе. Сегодня он  "проглядел" первые признаки инфаркта у пациентки, а что тогда будет завтра?! Вот как все обернулось к концу трудовой жизни!
Как хотелось Горину, чтобы Саша остался в Острове! Ему было бы спокойно за односельчан. Золоторев сам ездил за лекарствами в центр для стариков. Признаться, Горин так не делал. Отправлял кого-нибудь оказией. А Сашка молодец! Горин ни разу не хвалил его на правах старшего. Но после этого случая решил высказаться.
- Саша, - не знал, как начать, замялся,- хотел сказать...
Золоторев перебил его:
- Михаил Михайлович, вы простите, я может грубо с вами разговаривал, просто испугался, что не довезем Семёновну с инфарктом до больницы.
- Ты молодец, сынок, все правильно сделал. Профессионално. Я покурю пойду, пожалуй.
Золоторев удивился, не ожидал от Горина похвалы. Но стало приятно.
Вечерами они часто гуляли с Кирой по берегу, если позволяла погода. Здесь огромные валуны образовывали нагромождения. Некоторые обойти трудно. Поросшие зеленоватой тиной, скользкие, обкатанные морем или наоборот острые на концах, как ножи. Дышалось легко терпким воздухом. Золоторев смотрел на чаек, качавшихся на воде бело-серыми корабликами. Они кричали неистово, грустно, целыми стаями бродили по побережью, поднимаясь в воздух, словно замирали над водой.
Кира и Золоторев садились вместе на край пологого  камня, положив плед, слушали  море. Оно настолько сильно гудело порой, что приходилось почти кричать друг другу.  Горин был прав, море разное. У него есть характер. Теперь Золоторев понял смысл сказанного.
- Саш, а я тебе письмо написала. - Кира тихонько дотронулась до плеча Золоторева.
 - Письмо? Забавно, ты же можешь и так все сказать. Я близко, прямо тут.
- Нет, я захотела именно написать, потому что многое не сказать словами. Раньше ведь писали друг другу письма, пока интернета не было. Татьяна Онегину тоже писала...
- И что в письме?
- Держи, дома прочитаешь. Напиши мне ответ, пожалуйста. - Она протянула ему аккуратно сложенный в два раза листок.
- Кирочка, надеюсь там не признания в любви, как у Татьяны к Онегину?
- Нет. - Она отвернулась, хмыкнула. - Прочтешь, узнаешь.
- Хорошо, - Золоторев спрятал листок в карман. - Пойдем, замёрзла уже.
Дома Золоторев сидел на кухне и долго смотрел на сложенный листок, лежащий перед ним. Он и хотел прочесть, и вдруг испугался. Не за себя, за Киру. Ему тридцать лет, он взрослый мужчина, а она маленькая девчонка по сравнению с ним. Все это время он боялся, что нечаянно вызовет в ней чувства, которых не должно быть между ними. Что тогда делать? Она написала ему письмо... Золоторев усмехнулся, покачал головой. Чудачка Кира, но такая искренняя, милая девочка! В ней ещё не перевелась детская наивность. Иногда проскальзывает между взрослыми суждениями и поступками.
Золоторев открыл письмо.
"Дорогой Саша! Наверное странно писать письма друг другу, но мне хочется, чтобы ты прочел его. Моя жизнь изменилась,  и это благодаря тебе.
Помнишь наш разговор про любовь? Он мне помог понять и разобраться в своих чувствах.
Я влюблена..."
Золоторев закрыл листок, не стал читать дальше.
Было уже поздно, но он оделся и пошел к Крайновым. Золоторев ждал у калитки, пока Кира пристегивала Агдая на цепь. Они не стали заходить в дом, укрылись под навесом, чтобы не промокнуть.
Она была спокойная, улыбалась своим мыслям, Золоторев вглядывался в ее лицо в вечерней густой темноте.
- Кира, ты...- он запнулся, - это не правильно, так не должно быть.
- Ты прочел письмо?
- Да, но мне кажется, ты ошибаешься в своих чувствах.
- Ни капли не ошибаюсь, Саша. - она  подняла голову к небу. Звёзды за облаками. - Мне нужен твой совет.
- Какой совет? Кира, пойми, ничего не может быть. Это просто нереальная ситуация какая-то!
- Что нереального в чувствах?
Ты все не так понял, Саша. Мне нужно идти. - Кира ушла, а Золоторев все стоял под навесом, не в силах пошевелиться.
Под жидким светом фонаря он дочитал письмо до конца. Кира писала о своих чувствах, но он не смог разобраться, о ком шла речь. Может ему хотелось, чтобы эта девочка любила его? Но потом он себя останавливал,  это нелепое желание, чудовищно- неправильное! Золоторев промок, замёрз в расстёгнутой куртке. Бродил между сонными домами, вышел на берег. Море казалось бездонной пропастью. Ещё шаг, и он полетит в нее, сорвётся с края. Я уже сорвался и лечу в эту пропасть.  Как же запредельно больно будет упасть на дно!
Больше они с Кирой не разговаривали на эту тему, словно и не было письма. Она казалась отстраненной,  как будто издалека смотрела, улыбалась, говорила с Золоторевым. Он стал замечать, люди шептались за его спиной. На острове не бывает тайн. А тайны и не существовало вовсе, Кира для Золотарева всего лишь милая девчонка, подружка, ребенок, в конце концов. Он каждый раз убеждал себя в этом, будто хотел оправдаться перед самим собой и остальными жителями Острова. Сорвался на грубость, когда та самая Вера с первого этажа начала стыдить его за отношения с несовершеннолетним ребенком. Да нет никаких отношений! И никогда не будет! Не будет? Золоторев ушел, хлопнув дверью. В комнате распахнул окно, долго стоял перед ним, не мог успокоиться.
Он все таки закурил,хоть и пытался бросить.
Как-то Кира сказала,что врач не должен
курить. Подумалось, он всегда
прислушивается к ее советам.А она сможет
услышать его?
На следующей день встретил Горина на улице.
- Саша, вечерком зайди ко мне, разговор есть.
Золоторев пришел после работы, Горин усадил его за стол. Поставил перед ним бутылку водки.
- Вы же не пьете, Горин.
- Сегодня особый день и особый разговор, Саша. Наливай.
Золоторев разлил по мутным рюмкам, ждал, когда Горин начнет ругаться, наговорит гадостей о несуществующих отношениях с Кирой. Но Горин долго буравил его тяжёлым взглядом,  махнул рюмку в рот, закусил куском хлеба.
- Ты был у Киры?
- Нет.
- Людмила умерла в этот день. Двадцать шестого. Шестой год пошел, как ее нет.
Пей, Золоторев, давненько мы с тобой не сидели вот так. Давай, рассказывай, что у вас с Кирой происходит. Надоело мне слушать от народа сплетни.
- Между нами ничего нет и не может быть. Михаил Михайлович, вы умный человек, верите в эту чушь, что говорят люди?
- Не верю. Хотел от тебя услышать лично.
- Она написала мне письмо, сказала в нем, что любит. Но в письме нет имён. Дьявол, она может любить кого угодно, одноклассника, соседа. Вон, Севка, вечно увивается за ней. Ей же шестнадцать!
 - Ты чего, дурак, Золоторев, не видишь, как она смотрит на тебя?! Кирка о тебе писала, дурень! Людям-то со стороны виднее.- Горин  покачал головой.
- Что мне делать, Михаил Михайлович?
- А что тут поделаешь? Пострадает, пройдет потом. Или не пройдет... - он подлил себе в рюмку, Золотореву не стал.
- У вас ведь не прошло, так?
- Выходит так, Саша! С женой развелся, потому что не смог  жить, обманывать себя и ее. Дети уже взрослые, у них своя судьба.
- Я запутался, Михаил Михайлович.
- Есть время подумать, Сашка. Ты взрослый мужик, врач, решай вопрос. Но знай, Кира не должна мучиться. Она и так уже выстрадала многое. Понял меня, Золоторев? - Горин убрал бутылку. - Хватит и мне, и тебе. Иди, думай. - Ухмыльнулся, глядя на Золоторева, - Сашка, любишь ее ведь. Меня не обманешь. Эх, что ж так все нелепо, неуклюже?...
Возвращаясь от Горина домой, Золоторев встретил Севу. Детей было не много в поселке, а уж этого он успел запомнить. Одноклассник Киры, он  сын местного участкового Иванова. Болезненный мальчик, Золоторев уже пару раз приходил на вызов к нему. Климат не подходил Севе, здесь нельзя простужаться и болеть. А может родители плохо следили за здоровьем ребенка.
Сева заикался, довольно сильно, так что этот факт делал его белой вороной  на фоне немногочисленной местной молодежи.
- Ддоктор, можно пппоговорить с вами?
- Валяй, говори, Сева. - Золоторев чувствовал, что пара рюмок водки не прошли мимо. Он так и не научился употреблять алкоголь, не дано, как говорится.
- Я ллюблю Ккиру, она ещё гглупая, не понимает. А ввы, оттстаньте от нее.
- Ты чего городишь, Севка? Я уже устал всем повторять, Кира и я -  просто друзья. Что не понятно? Мне надоело оправдываться перед всеми!
Золоторев зашагал домой, услышал сквозь ветер, как Сева крикнул ему в след:
- Она мне ссказала, что лллюбит вас!
 
Продолжение-http://www.proza.ru/2019/07/17/1902