Текст на украинском языке - по ссылке:
http://www.proza.ru/2019/11/10/1407
(Фрагмент из романа «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ»)
… О ситуации, в которую попал на границе муж, Люда узнала от Андрея. Тот позвонил ей на домашний номер и, туманно обрисовав случившееся, добавил в конце непривычным для Люды тоном:
- А он у тебя резкий - благоверный твой, не замечала? Как бы эта резкость да не вылезла всем боком. – И отключился.
Мучилась в неведении день за днем, пока, где-то через неделю, Андрей снова не позвонил, а она так ждала звонка от Вадима. Спросил, дома ли муж. Не поверил, что нет его, но сказал уже снисходительно, что пусть не прячется, проблема снята, а вот за паспорт с Вадима крепко причитается. «Какой паспорт? О чем ты?», - злилась Люда, но Андрей лишь бросил: «Приеду, разберемся». Он уже чувствовал в пальцах замшевую шероховатость крепкой кожаной вожжи от надежной узды, которую накинет на «строптивую». Этим надеялся хотя бы приглушить вечную ноющую боль от потертостей на сердце из-за ее жесткого поводка.
А Вадим с хладнокровной решимостью уже жил вперед, оставив за полосатым пограничным столбом, как за символичной вехой, очередной кусок своего бытия. Он не имел права на депрессию, в плен которой может быть и сдался, если бы не мать. Здесь нужна была, так сказать, «ложь во благо» и необходимо было играть роль в придуманной им версии для матери. «Временная депортация» - этим малопонятным для нее словосочетанием Вадим избавил себя от ненужных расспросов и слез. То, что сын теперь будет вынужден неопределенно долго жить вдали от семьи, но с ней, как-то успокоило старую женщину. Много ли ей надо.
Вадим чувствовал, что ни останавливаться, ни даже оглядываться назад, нельзя. Надо использовать инерцию от этого толчка то ли в спину, то ли под зад, чтобы перевалить за точку возврата-невозврата, удрав от самого себя. Там уже можно будет обрести какое-то душевное равновесие – надеялся.
Он, немедля, прописался у матери и подал документы на оформление нового заграничного паспорта. В его планах, возбужденных в мозгу неожиданной метаморфозой, приключившейся с ним, место теперешней прописки не ставало единственным домом. Второй его будущий «дом» уже где-то колесил по европейским дорогам. Это была теперь новая цель Вадима на очередной отрезок его жизни.
Почти два месяца выдержит Вадим, давя накатывающееся отчаяние стиснутыми до боли в челюстях зубами. Успокоение, как выздоровление, наступит, когда, наконец, получит в окошке районного паспортного стола вожделенный заграничный паспорт с «тризубом» на обложке.
Он пойдет в их с Людой парк и присядет на ту самую лавочку. Будет долго сидеть, наслаждаясь резким, неожиданно вспыхнувшим ощущением свободы и твердого осознания, что поступил правильно. И даже к теперь уже бывшей (так ощутит с легкой лишь скорбью) жене Вадим не будет питать обиды, а лишь, как ни странно, благодарность какую-то, что ли? Может за то, что не звонила, не писала, не оправдывалась, и этим пощадила, уберегла и его, и саму себя от сложного разговора, ничего уже не меняющего. Вадим не был виноват в том, что лопнула, как будто ни с того, ни с сего, дверная петля и повисла створка злощасного «шкафа» на так надежно запертом Людой замке, - «скелет» немым приговором отметился оттуда пустыми глазницами черепа. Не была в этом виновата и Люда.
«Боже мой! А если бы я ее любил, как тогда?!».
Вадим не будет знать, кому должен быть благодарен за то, что разлюбил. Разлюбил и потому выжил второй раз в своей еще такой короткой жизни. Только на этот раз выжил уже не физически, а душевно. Но кого-то он должен за это поблагодарить – почувствует. Принимающий, пока еще, Судьбу и Бога за что-то абстрактное, существующее за пределами осязаемой реальности, Вадим вдруг придет к заключению, что только один-единственный человек заслуживает благодарность за спасенную от невзаимной любви, неумертвленную его душу. Это - Люда.
Он встанет, направится в ближайшее почтовое отделение и вернется с чистым листом бумаги, ручкой и конвертом, боясь, чтобы никто не занял их с Людой лавочку. Подложив под лист новый, резко пахнущий типографской краскою новый украинский загранпаспорт, Вадим будет долго писать свое последнее письмо, нет, не жене бывшей, а своей так вовремя и так почти безболезненно угасшей любви. Будет благодарить за все, и прощать за все. А еще сам просить прощения. Прощения за то, что не умеет, не способен, а, значит, и не в силах, жить назад.
Опустятся сумерки, уйдет последний автобус в родное село, а Вадим все будет сидеть в раздумье с исписанным листом в руках. В какой-то момент он пожалеет, что не обругал в этом письме Люду последними словами, - тогда (уже чувствовал и понимал) быть бы этому посланию разорванному в клочья.
Когда, наконец, конверт с адресом чужой теперь страны, и чужому теперь человеку провалится в преисподнюю почтового ящика, Вадим Бут остро почувствует, как неимоверно устал и как страшно хочется поскорее добраться до постели и уснуть, удавив сном-небытием последние часы этого сложного жизненного отрезка. А назавтра все будет по-другому - не так сложно, не так больно. Разве может быть иначе? Разве это не край той черной полосы, за которой обязательно следует светлая, чистая, благодатная?
Ой ли, парень! Господь, утверждая неустанно, что все, что не делается, - к лучшему, и мудро не дав человеку возможности заглядывать в будущее, милостив этим и терпим к творению своему, погрязшему в грехах. Оцени это, как благодать. Не взвалит он тебе на плечи крест не по силе твоей. Ты все сможешь …
http://proza.ru/2019/02/28/877
Роман Владимира Брянцева «ДОРОГА В ОДИН КОНЕЦ» - на ресурсах электронных книг: ЛитРес, Андронум и др.