На конкурс Владимира Пастернака "Морские истории -2"
Тот, кто рождён был у моря,
Тот полюбил навсегда
Белые мачты на рейде,
В дымке морской города...
Эти слова мелодичного вальса знакомы всем.
КРЫМ! Звучит загадочно. Заманчиво. Ностальгично...
"В парке Чаир..."!
И вспыхивает Душа! Захватывают воспоминания. Ты весь рвёшься к морю и горам...!
Еду в автобусе. Лето. Зной. Казахская степь. Полупустыня. Всё выжжено солнцем.
В этом рыжем море песка и солончаков, жёсткого зноя, картина морского прибоя кажется нереальной.
Тем не менее, вот он, прибой!
Волна за волной ласково гладит песок. Шуршит. Накатывает. И нехотя возвращается в лоно.
Капчагайское рукотворное море!
В узком скалистом ущелье, посреди пустыни, перегородила плотина реку Или, что несёт свои воды озеру Балхаш.
Разлилось рукотворное море. Голубым волнующимся зеркалом водной глади под ярким солнцем.
Сказочная картина! Вечно манящая...
На очередной остановке, по дороге в Алма-Ату, входит молоденькая мама с ребёнком на руках. Стройная. Изящная. Грациозная, как газель! С копной тёмных вьющихся волос.
Присаживается на сиденье лицом к салону. И тут раздаётся:
- Развелось цыганья!...
Красавица-мама, не взглянув на говорящего, вскинула кудрявую голову, резко поднялась, и
на весь салон гордо прозвучало:
- Я не цыганка. Я крымская еврейка!!!
Все, онемев, повернулись к ней.
Сказано это было так твёрдо, мощно. Так гордо! С вызовом.
Маленькая мама вмиг выросла! Превратилась в статую свободы.
Она стояла живым укором не только тому, кто это сказал, но, даже тем, кто осмелился подумать.
Ни до, ни после. Никогда не видела и не слышала больше я такого достоинства, уверенности,
гордости и восхищения принадлежностью своему народу.
Так познакомилась с особой категорией крымских евреев,живущих у "самого синего моря"