Не Гоголь. Кота не поделили!

Петр Евсегнеев
"Говорят, что был когда-то в Малороссии болван КОЛЯДА, которого все принимали за БОГА (древнерусского), и что оттого пошли колядки. Кто его знает? Не нам, простым людям, о том толковать! Прошлый год отец его (Осип Никифорыч) запретил было колядовать по хуторам, говоря, будто сим народ угождает САТАНЕ! Однако ж если сказать правду, то там и слова нет про это - поют по Рождество Христа. А при конце обязательно ЖЕЛАЮТ ЗДОРОВЬЯ хозяину, хозяйке, детям и всему дому."
(ЗАМЕЧАНИЕ ПАСИЧНИКА. Примеч. - Н.В.Гоголя).

*** История эта приключилась более ста лет назад. В те благословенные времена, когда в Державе и на ее границах был мир, и в стране, по городам и хуторам, было много сала, хлеба и много песен, когда наш народ регулярно ходил в церковь - не из любопытства или по обязанности как сейчас (все ходят - и я тоже), а от глубинного зова души - послушать от батюшки сокровенное слово божье, поставить свечку давно почившим родителям и подумать о своей душе ("пусть первым бросит в меня камень тот, кто скажет, что он ни о чем из прожитого не сожалеет")...

Зима давно кончилась - прошли холода, отшумели вешние воды, и наступил долгожданный и благословенный цветущий месяц май!
Цветет все, что может цвести - вишня, черемуха, сирень, терен, яблони!
Медовый дурманящий головы - и молодые, и не очень, и уже посеребренные стариной - аромат садов заполонил все улицы хутора близ знаменитого ныне местечка ДИКАНЬКИ. По вечерам казаки и молодежь собираются около дома какого-нибудь старика, и он обязательно расскажет какую-нибудь историю - страшную, от которой дрожь ползет по спине даже у видавших виды казаков, смешную, от которой надрываются животы даже у молодых и здоровых парней и девок, любовную с печальным концом, от которой обычно затуманиваются глаза у молодух.

В этот раз все хуторяне собрались у хаты деда Максима. Кто хрустел свежей редиской, кто щелкал прошлогодние семечки, а кто просто сидел у костра и задумчиво шевелил палкой дымящиеся кизяки - комар в этом году выдался мелкий, но едучий! Солнце только что село - его прямые лучи уже не окрашивали крыши домов и деревьев, но было еще светло, хуторяне недавно повечеряли - кто кружкой, а кто и макитрой парного, только что из-под коровы молока, а кто и шматком прошлогоднего сала с чесноком. Их можно было отличить по смрадному духу, и потому они сидели несколько в стороне - на пеньках и нещадно дымили самосадом из трубок.
 А они были самодельные и потому разные -
 у кого из дуба как у знаменитого ныне казака Чуба,
 у кого из глины-червинки как у скромного бульбаша и горшечника Сидоровича,
а у кого как у Степана Макарыча ХАЛЯВЫ из бронзы, которую он якобы заказал в Киеве и заплатил за нее - страшно сказать какие деньги, в городе, где под землей - он сам видел - ходят поезда и возят народ с грохотом и свистом. И хотя он клялся и божился, но хуторяне ему не особо верили. Они-то паровоз видели, а некоторые на нем даже в Полтаву на ярмарку ездили. И потому знают какой смрад и копоть от паровоза, особенно если его топки из экономии пичкают не настоящим донбасским углем, а старыми трухлявыми железно-дорожными шпалами!

Халява был добрый малый и никогда никому не отказывал в просьбе - все хуторяне знали, что у него самый крепкий в округе табак, что у него самое вкусное сало и самые большие гарбузы.
У костра собрались и молодежь, и старики, и даже некоторые солидные казаки, которым страсть как хотелось покалякать о всяком вздоре, хотя темнота спускающейся на хутор украинской ночи напоминала им о той потомственной лени, которая так мила всем истинным казакам!

Дед Максим на этот раз решил рассказать историю про то, как муж с женой разводились ЦЕЛЫЙ ГОД, но так и не развелись, потому как не поделили КОТА!
Первой хуторской красавице ОКСАНЕ (красавица она - лишь по ее мнению и мнению ее подруг, что особенно важно) не минуло еще и 17 лет, как она уже вскочила замуж за бравого казака  Григория К. - ему было далеко за 20 лет (скажем по секрету - целых 27 лет, что в глазах хуторских девок считалось пережитком), но морда красная, хоть прикуривай, горб здоровенный - такой, что лом об него согнешь и бревно переломишь, а ему хоть бы хны, и грудь у Григория метровая, а на ней видимо-невидимо всяких наград!

 И как тут не пасть обморочно юному девичьему сердцу?! Оксана и видела-то всего один крест у своего деда Афанасия Ивановича, да и тот такой древний, что дед и сам не помнил, за что он его получил. Парубки гонялись за нею стаями, но Оксана была молода, красива и капризна, потому как цену себе знала. Ходила она не в плахте и запаске, а в самых лучших нарядах, что привозил ей из Нежина и Харькива батя, который в единственной дочке души не чаял!
Парни скоро поняли, что Оксана хорошей жинкой не будет, уж слишком мнит о себе, и потихоньку отстали. Так что в 17 лет Оксана выскочила замуж за бравого казака не задумываясь!

Прожили они 20 лет тихо и счастливо, как и положено. Дочки - все три - скоренько выскочили замуж и разбежались по окрестным хуторам, приумножая каждый год их богатство и население.
 А Оксана вдруг загрустила. Трудно сказать с чего это началось у матроны в 37 бабьих лет - то ли с лукавого взгляда проезжавшего мимо бравого гусара, то ли с удивительной мелодии заезжего молодого музыканта, то ли со сладкого голоса хорошенького дьячка местной церкви.
 Однако стал замечать муж, что Оксана охладела.
 Уж не так жарки и страстны обьятья ее,
 уж не так длинны темные любовные ночи.
А потом стала часто по ночам (в супружеской постели) болеть у нее голова и деревенеть ноги. Простой и прямой муж однажды не выдержал и пригрозил Оксане - после очередного отказа - ночным блудливым походом к шинкарке Фросе, истинной дщери вавилонской, тридцатилетней незамужней девице со смазливым личиком, стоячей грудью и приятным девичьим станом, и ему позавидовала бы любая деревенская баба, но у которой был один непростительный недостаток - трое очень красивых мальчишек неизвестно от кого, потому как мужа у нее не было!
Пригрозил Оксане, что у шинкарки Фроси может появиться ЧЕТВЕРТЫЙ СЫН,
только теперь уже от настоящего казака Григория, благо, что он давно мечтал иметь сына казака, но Оксана так и не сподобилась родить.
 
Кровь ударила в голову одуревшей от такого признания хуторянке Оксане, и сдуру выбросила она на улицу перину, подушку, мундир и шашку мужа, которой он очень гордился!
И тем самым плюнула в душу гордого казака.
 Пошел до смерти оскорбленный муж к священнику отцу Кондрату, но тот долго мял пухлые руки, много и нудно говорил о священных семейных узах, но своего согласия на развод так и не дал, отправив бедного Григория за советом или решением к хуторскому голове и в казачий круг...

Целый год Григорий жил в летней кухне, а не в своей хате. Целый год длился развод его с Оксаной. Целый год ухахатывались соседи и все остальные казаки и старики, а не старые еще вдовы и просто засидевшиеся в девках хуторские Оксаны и Параски аж закатывали глаза и мычали, как коровы, от любовной страсти.
Все поделили Григорий и Оксана -
 и коров, и быков, и даже гусей с курями и индюками!
Только вот любимого кота Вергилия никак не могли разделить!
 Григорий кричал, что он первым заметил в день свадьбы на обочине бедного маленького котенка! В ответ Оксана отвечала, что в тот день именно она отогревала его на своей груди. А потом целый месяц отпаивала брошенного на улице котенка парным молоком.

Хитрый кот смекнул, что он хозяин положения и вовсю этим пользовался.
 Он спал сколько хотел и где хотел. Он ел самую изысканную пищу!
Он даже перестал гонять воробьев на вишнях. И, наверное, молил БОГОВ с СИРИУСА, ЧТО 6 ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД ЗАВЕЗЛИ КОТОВ НА ЗЕМЛЮ, чтобы семейный конфликт длился еще долго.
Устали супруги за год от перепалок, которые только веселили соседей.
 Кота разделить не удалось. Умный Кот не хотел ни у кого из супругов надолго задерживаться!
Так что мудрый батюшка Кондрат на очередной проповеди в церкви прямо призвал бывших супрунов помириться. И не мучить бедную животину...
А через 9 месяцев у Григория и Оксаны родилась двойня!
Два мальчика. Два казака, о которых так страстно мечтал Григорий!
И надо ж такому случиться - в один день стал Григорий отцом и дедом.
 У двух его младших дочек сыновья родились.
 Все были счастливы - кроме хитрого Кота.
 Но не всегда коту масленица!