Мой отец был авторитетом для пацанов всего нашего двора. К нему обращались за помощью не только, как к человеку, обладающему большой физической силой, но и как к доброму, мудрому и справедливому наставнику. Если у моих дворовых друзей возникали неразрешимые вопросы или возникали незапланированные конфликтные ситуации, они всегда обращались к нему, как к мудрому царю Соломону, за советом и решением. И эти советы практически всегда были полезными, а решения справедливыми.
Для меня отец также был непререкаемым авторитетом. С ним всегда было интересно. А его глубокие знания по многим вопросам, огромный жизненный опыт, собственный взгляд на жизнь и происходящие вокруг события помогали мне осмысливать эти события и формировали, как позже выяснилось, правильное мировоззрение.
Вопросов, на которые я искал ответы, было очень много. И каждый раз, когда я эти ответы не находил, родители помогали мне, мягко подталкивая к верному ответу и принятию правильного решения.
Но однажды ко мне, как и к каждому человеку рано или поздно, пришел вопрос о смысле бытия и мироздании. И сама эта необъятная тема породила множество, вытекающих из нее вопросов и подвопросов, требующих немедленных ответов и разъяснений.
И вот настал час, когда прозвучал тот главный вопрос, смысл ответа на который не дает мне покоя вплоть до сегодняшнего дня.
Я подошел к отцу, который сидел за пишущей машинкой, работал над материалом в очередной номер газеты, и спросил:
- Папа, а Бог есть?
Отец не сразу оторвался от работы. Вопрос был неожиданным и, можно сказать, застал его врасплох. Он отвел глаза от недопечатанной страницы, внимательно на меня посмотрел.
- Ты уже стал совсем взрослым, сынок, раз тебя интересуют такие вопросы (мне в то время было 11-12 лет). Но знаешь, я не буду тебе отвечать однозначно ДА или НЕТ. Давай с тобой просто порассуждаем и подумаем над ответом вместе.
- Давай, - согласился я.
- Скажи мне, - задал отец в свою очередь вопрос. - Как ты думаешь, твои дедушка Исаак, бабушка Лиза, дядя Фима и тетя Ася были хорошими людьми?
- Конечно, да! - ответил я не задумываясь и ни секунды не сомневаясь.
- Вот и я говорю, - отец на какой-то момент запнулся, проглотил, подступивший к горлу ком, и продолжил. - Вот и я говорю, что они были очень хорошими, добрыми, честными и порядочными людьми, никогда и никому не делавшими и не желавшими зла, но всегда творившими добро и помогавшими нуждающимся. А двойняшки Фима и Ася вообще были еще детишками 6 лет - добрыми, честными, хорошо воспитанными. Нашу семью любили и уважали в Новомиргороде. А послушать концерты, которые давало знаменитое Новомиргородское трио, где твой дед Исаак - мой папа виртуозно играл на скрипке, съезжались люди не только из окрестных сел и местечек, но даже из областных городов. Так вот скажи мне, - отец снова проглотил подступивший к горлу ком. - Скажи мне, почему Бог, если он есть, позволил украинским полицаям, служившим верой и правдой гитлеровским нацистам, зверски убить моих маму, отца, братика и сестричку?
Я не знал, что ответить отцу, и молча слушал его следующие вопросы. А отец продолжал.
- Если Бог есть, и он такой всезнающий, любящий, милосердный и всемогущий, как же он тогда смог допустить, чтобы ни в чем неповинных людей - всех евреев городка Новомиргород - украинцы, которые многие годы жили с ними бок о бок, работали вместе, ходили в гости, зверски убили в Новомиргородском гетто? Бог всемогущ? - Отец продолжил свои вопросы-размышления, - Тогда почему он не предотвратил, а подло и позорно позволил европейским нацистам зверски убить шесть миллионов человек, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. И только за то, что эти шесть миллионов были евреями.
Я тогда еще мало знал о Холокосте. Но страстные, искренние слова отца, в которых чувствовалась огромнейшая личная душевная боль и незабытая, непрощенная утрата самых дорогих и любимых им людей, глубоко запали мне в душу и запомнились навсегда. А отец продолжил отвечать на мой вопрос, задавая мне свои, все новые и новые.
- Скажи, сынок, войны, когда люди в огромных количествах убивают себе подобных, не имея, по сути, друг к другу никаких особых претензий, да и какие могут быть претензии у солдата к солдату - это хорошо?
- Плохо! Я ответил, как и раньше, ни на секунду не сомневаясь в своем ответе.
- А эпидемии и голод, когда просто ни за что умирают сотни тысяч, миллионы ни в чем неповинных людей, включая и совсем маленьких детишек? А геноцид или расовая сегрегация? Кто сказал, что белые чем-либо лучше черных или индейцев?
Отец перевел дух и продолжил:
- Ты помнишь, кто автор «Приключений Гекльбери Финна»?
- Да, конечно, - ответил я, - Марк Твен.
- Приведу тебе его цитату: «Если Бог таков, как полагают, он должен быть несчастнее всех во вселенной. Он наблюдает ежечасно мириады созданных им существ, испытывающих неисчислимые страдания. Он знает также о страданиях, которые им еще предстоят».
Я стоял потрясенный, слушая отца и понимая весь трагизм, звучавший в его вопросах-ответах на мой собственный вопрос.
- Я тебе ответил, - отец положил мне руку на плечо, затем потрепал по голове, - Иди думай, а я еще немного поработаю. Завтра надо сдавать статью в номер.