Притихшую Зою забрали к себе Прасковья с Хромовым. Они поочерёдно возили её в город на занятия. Люся жила, как в тумане. За последние две недели она сильно похудела, так как совершенно ничего не могла есть. С утра до вечера один крепкий чай. С ночи уезжала в Ленинград. Спасибо начальнику - Александру Ивановичу, который категорически запретил нарядчице вызывать её на подработки. Но она всё равно, каждый раз, с замиранием сердца подходила расписываться в журнале, боясь увидеть в нём «галочку» напротив своей фамилии. Вчера та самая «галочка» появилась.
- Валентина Николаевна, вы же знаете, что я не могу! Мне к мужу в больницу надо!
- Это отгул тебе за переработку, так что отдыхай три дня!
- Спасибо! Большое спасибо, Валентина Николаевна!
- Александра Ивановича благодари! Его указание дать тебе выходной, - пояснила нарядчица. – Отдохни хоть, Людмила, денёк. Лица ведь на тебе нет, - вздохнула Валентина Николаевна, с жалостью смотря на Люсю.
Она только кивнула головой.
- Не знаю, как вас и благодарить, Александр Иванович… - начала было Люся, но начальник не дал ей договорить.
- Я сделал только то, что обязан сделать любой руководитель!
- За поезда спасибо тоже, Александр Иванович.
- Жаль, что не могу больше ничем помочь, Людмила Олеговна, - с несвойственным ему смущением ответил Павлов. – Надеюсь, что вы хотя бы немного поспите в дороге.
- Да-да, конечно! Мне даже бельё выдают…
Сама бы Люся вряд ли поняла, что Павлов договорился с дежурными по вокзалу, и они каждый раз сажали её в пассажирский поезд, где ей предоставляли не только нижнюю полку, но ещё и выдавали бельё, благодаря чему она могла немного поспать после ночной смены. Совершенно случайно проговорилась Вера Даниловна.
Сегодня её опять посадили в пассажирский поезд. Как только голова коснулась маленькой жёсткой подушки, Люся сразу же провалилась в сон.
- Девушка, подъезжаем! – тихо тронул её за плечо молодой ещё совсем парнишка в форме проводника.
- Спасибо! – Люся с трудом разлепила опухшие от недосыпания веки. Хотелось умыться холодной водой, но туалеты были закрыты, за окнами пробежала платформа станции «Навалочная», следующая, уже через минуты три - Ленинград.
По пути в больницу она забежала в несколько магазинов, купила всё необходимое для себя и Илюши и, стараясь скрыть следы усталости, мазнула по лицу тональным кремом.
В палату она всегда входила с улыбкой. С улыбкой она зашла и после того, как лечащий врач, пригласив её в ординаторскую, сообщил о том, что у мужа онкология. Он что-то говорил ей о ходе операции, о гистологическом исследовании, о том, что люди живут с одной почкой, говорил и говорил… А она стояла и ничего не слышала. Метрономом отдавалось в голове одно-единственное слово – рак. У такого молодого и здорового, носившего её на руках Илюши, - рак… Этого просто не может быть!
- Случаются чудеса…
- Случаются? – именно эти последние слова на слух уловила Люся.
- Медицине известно сколько угодно таких фактов! Вы знаете, перед самой войной у меня был пациент с третьей степенью заболевания, который просто-напросто сбежал из больницы и ушёл на фронт. После войны явился ко мне абсолютно здоровым. Рассказывал, что сам искал смерти, зная, какие муки его ожидают, а смерть мимо прошла, и ни одна пуля не задела, - рассказывая, доктор теребил разложенные по столу медицинские карты, и только в конце беседы открыто посмотрел Люсе в глаза.
– Поверьте, мы сделали всё, что могли!
- Я не сомневаюсь в этом, доктор, - тихо проговорила она и вышла из кабинета, повторяя про себя слово «чудо».
Сегодня она пришла в «тихий час», предъявив при входе выданный ей пропуск, стала быстро подниматься на третий этаж. Дверь в палату, где лежал Илюша, была немного приоткрыта. Она остановилась, чтобы отдышаться, надеть на лицо улыбку и услышала голос мужа.
- Мать, не обижай Милу! Помогай ей, если со мной что-то случится…
- Илюшенька, - всхлипнула Анна Петровна.
- И прости меня, мама! За всё прости… - послышалось невнятное бормотанье Анны Петровны. – Дай договорить… Знаю, что простила. Я не могу себя простить! Пьяный был, потому и ударил… Милу с Зоюшкой береги. Деньги… Простишь, мать? Не думал я, что так вот выйдет… Внука не смог тебе подарить. Сам виноват во всём! А так хотелось пацанёнка… И девочка тоже хорошо…
Ей хотелось сползти по стенке и завыть в голос. Не было больше сил стоять и слушать, накатывались слёзы. Люся вцепилась в стенку ногтями, прижалась к ней головой, закусив до боли нижнюю губу.
- Господи, соверши чудо! – прошептала она еле слышно.
- Пить? Сейчас, сынок!
Встряхнув волосами, Люся старательно улыбнулась и вошла в палату. Бледное лицо мужа засветилось от радости.
- Милушка моя приехала!
Засуетилась Анна Петровна, стирая с лица слезинки.
- Здравствуйте! – Люся нежно прикоснулась губами к щеке Илюши. – О! Да ты сегодня молодцом! – как можно бодрее произнесла она.
- Стараюсь! Сколько же можно здесь отдыхать? Надо и честь знать, - счастливо рассмеялся Илья. – Тебя с матерью измотал. Дежурите у меня попеременно, как у тяжелобольного. А я уже, можно сказать, здоров. Операция прошла успешно, как сказал Геннадий Леонидович. Швы снимут, и можно ближе к дому собираться.
- Недолго осталось, Илюшенька! Пойду кипяточку тебе наберу, да травку заварю, - выскользнула из палаты Анна Петровна.
- Вот поправишься полностью, и только тогда будешь собираться! А пока лежи и слушайся доктора! – Люся шутливо щёлкнула Илью по руке.
- Какая ты худенькая стала, Мила! Не ездила бы каждый-то выходной! Тяжело ведь. Мать тоже вымоталась! Лежу здесь такой здоровенный, а вам покоя нет…
- Илюшенька, я не от поездок похудела… Ты, главное, быстрей поправляйся! – она задумалась на доли секунды и, боясь отступиться от задуманного, выпалила, - ребёночек у нас будет! А ему папа здоровый нужен!
- Милушка! – просиял Илья, приподнимаясь с подушки. – Вся жизнь моя в тебе!
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/05/15/103